Судьба олимпийских объектов - Василий Конов - Дорожная карта - 2014-03-02
А. НАРЫШКИН: 22 часа и 13 минут в Москве. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», в эфире программа «Дорожная карта». Алексей Дурново заменяет сегодня Алексея Соломина, который в командировке. Леша, добрый вечер.
А. ДУРНОВО: Добрый вечер. Алексей Нарышкин заменяет сегодня Алексея Нарышкина.
А. НАРЫШКИН: Заменяет, отличная замена.
А. ДУРНОВО: Неиссякаемый запас Алексеев на станции «Эхо Москвы».
А. НАРЫШКИН: Как всегда, напомню для тех, кто включает приемники в этот час впервые, мы в программе «Дорожная карта» изучаем зарубежный опыт, для того чтобы решать различные наши, отечественные, российские проблемы. Сегодня мы решили понять, что нам делать с тем богатым наследством, которое у нас осталось и останется после Олимпийских и Паралимпийских игр.
А. ДУРНОВО: Олимпиада прошла, Паралимпиада начнется в пятницу и 16-го числа закончится, спортсмены уедут, а объекты останутся – что с ними делать?
А. НАРЫШКИН: У тебя есть ответ, что с ними делать?
А. ДУРНОВО: Не знаю, я вместе с тобой…
А. НАРЫШКИН: Кроме того, что они останутся... вместе со мной, вместе со слушателями, будем вашими мнениями интересоваться. Есть для этого, кстати, номер смс +7-985-970-45-45, а также твиттер-аккаунт @vyzvon. Можете присылать свои соображения, свои, может быть, даже фантазии, что станется с олимпийскими объектами в Сочи. Ну, и у нас будет… сегодня в студии у нас гостя нету, но у нас зато есть…
А. ДУРНОВО: … гость по телефону.
А. НАРЫШКИН: … гость по телефону. Это, кстати, тоже неплохо. Василий Конов, редактор агентства «Р-Спорт», с ним как раз мы будем и выяснять, что же из того, что понастроили в Сочи за последние годы, что пригодится, что останется, что…
А. ДУРНОВО: Давай вспомним, что там не только спортивные объекты, но и инфраструктурные объекты еще есть.
А. НАРЫШКИН: Дороги.
А. ДУРНОВО: Там еще есть гостиницы…
А. НАРЫШКИН: ... жилье, олимпийская деревня.
А. ДУРНОВО: … дороги, подъемники, олимпийская деревня. И, ну, из самих объектов, там, ну, по-разному, не только в спорте можно использовать там ледовые арены, а вот как использовать трамплины и санно-бобслейные трассы…
А. НАРЫШКИН: Трамплины… мы с Лешей сейчас перед эфиром как раз думали, да, как-то сложно представить какое-то применение адекватное.
А. ДУРНОВО: Как можно использовать трамплин, кроме как для прыжков с трамплина. Но поскольку мы с тобой не знаем этого, то, может быть, об этом знает Василий Конов. А еще мы с тобой вспомнили, что ведь два года назад была Олимпиада в Лондоне, правда, летняя, но там тоже понастроили…
А. НАРЫШКИН: Ну, какая разница? Все равно строят кучу всякого добра.
А. ДУРНОВО: Нет, понимаешь, там нет трамплина для прыжков на лыжах, естественно, но понастроили, соревнований больше, понастроили кучу всего. И что они там делают в столице Великобритании со всем этим спортивным великолепием…
А. НАРЫШКИН: … нам сейчас расскажет Тоня Самсонова, наш корреспондент, корреспондент «Эхо Москвы» в Лондоне. Давайте послушаем.
(звучит запись)
А. САМСОНОВА: Три четверти британцев после закрытия Олимпийских игр в Лондоне считают, что это были самые лучшие игры в современной истории олимпийского движения. У победы, - говорят британцы, - есть много отцов, и только поражение – сирота. Два отца олимпийской победы премьер Кэмерон и мэр Джонсон продолжают политическую капитализацию на играх в Лондоне. Кэмерон программную речь, призыв к Шотландию не отеляться от Великобритании, произносит с велотрека, построенного к Олимпиаде, на котором было завоевано золото – это местный символ. Олимпийский мэр Борис Джонсон после успеха игр стал говорить о своих амбициях стать премьер-министром страны.
Но критики говорят, все, что осталось Лондону от Олимпиады – десяток белых слонов. Это другое английское выражение: большой красивый подарок без практического смысла. Но наследие Олимпиады никогда не воспринималось как только набор оставшихся от нее зданий. Олимпийские игры, как свадьба: вы хотите красивую богатую церемонию, чтобы она была лучше, чем у других, но вы же всерьез не рассчитываете, что деньги, которые потратятся на торжество, вам вернутся.
Англичане, правда, всерьез рассчитывали и ставили несколько целей: стимулировать расходами на Олимпиаду рост экономики и создать рабочие места, привлечь иностранные инвестиции. И это скорее удалось: потратили 9 миллиардов фунтов, и вернулось 7. Вторая цель – провести Олимпиаду в одном из самых депрессивных районов Лондона, чтобы подтолкнуть его развитие. Стратфорд сейчас выглядит действительно куда лучше, чем до игр. Огромный торговый центр, построенный к Олимпиаде, олимпийская деревня, в которую в субботу 1 марта начали вселяться новые жильцы, бассейн на прошлой неделе спустя полтора года после игр открылся для жителей района.
Третья цель – улучшить качество жизни британцев, привить им любовь к еженедельным занятиям спортом. 15 миллионов британцев занимаются спортом раз в неделю сегодня, на сто тысяч меньше, чем за месяц до Олимпиады. Правительство, правда, любит сравнивать сегодняшние показатели с 2005-м годом, когда было принято решение, что Олимпиада пройдет в Лондоне. И тогда (неразб.) на полтора миллиона больше спортивных граждан.
Четвертый эффект не был запланирован, но, возможно, оказался единственным бесспорным чудом лондонской Олимпиады – она смогла подстегнуть развитие волонтерского движения. 70 тысяч граждан участвовали в организации игр, и вскоре после закрытия большинство из них, впервые ставшие волонтерами, остались в этом движении, переключившись на другие проекты.
Во время лондонской Олимпиады впервые опробовали способ финансирования элитного спорта через мелкие частные пожертвования и национальную лотерею. Представьте себе, что атлетов и тренерские команды спонсирует не государство или большие компании, а просто граждане. Такой тип финансирования сделал более демократичным и доступ к элитному спорту. Программы, спонсированные национальной лотереей, в частности, организовывали поиск талантливых спортсменов по всей стране, и через (неразб.) тренеров и отборщиков, оценивающих способности атлетов, прошел почти миллион человек. Несколько из них, никогда не помышлявших о спорте как карьере, завоевали золото на Олимпийских играх в Сочи и в Лондоне.
Одним из главных предолимпийских обещаний консерваторов было то, что они смогут возвратить в бюджет деньги, которые потрачены на проведение Олимпиады, через иностранные инвестиции и развитие бизнеса. Бюджет на проведение игр, который составил 8,9 миллиардов фунтов. Удивительное дело, правительство утвердило сумму в 9,3 миллиарда, но удалось уложиться в меньший размер. Через год после Олимпиады премьер Кэмерон объявил, что экономика страны получила дополнительные 10 миллиардов. Это можно назвать чистым эффектом проведения игр, - сказал Кэмерон. Эффект продолжится до 2020-го года и составит еще 41 миллиард фунтов. Проблема с этими цифрами только в том, что этот эффект не связан с Олимпийскими играми и был бы заметен, даже если бы Лондон не проводил их. Но, опять-таки, победителей не судят.
Олимпийские объекты – не белые слоны, британцы придумали, куда их пристроить, что с ними делать. Наследие Олимпиады – песок, 4 тысячи тонны песка, которые насыпали на открытом манеже в месте для парада королевских гвардейцев. После игр его развозили по соседним спортивным центрам, отчитались о том, что ни крупицы не пропало даром. Можно думать, что делать с олимпийскими объектами, как их использовать в следующей жизни, но если сравнивать Олимпиаду с роскошной свадьбой, то олимпийские объекты – это дорогое платье невесты, и чем больше в нем практического смысла, тем меньше оно способно поражать.
А. НАРЫШКИН: Тоня Самсонова, наш корреспондент в Великобритании.
А. ДУРНОВО: О том, что стало с лондонскими олимпийскими объектами. Вот смотри, Виктор нам пишет: «Это вопрос конкретных финансовых цифр. Для начала, надо оценить, во что обходится текущая эксплуатация олимпийских объектов». Ну, то есть, их же содержать надо, их надо поддерживать.
А. НАРЫШКИН: Безусловно, конечно.
А. ДУРНОВО: Мы хотели задать очень прямой вопрос на голосовании. Ну, спорт спортом, но понятно, что город то ли выигрывает... ну, по идее, должен выигрывать город инфраструктурно от Олимпиады, да?
А. НАРЫШКИН: Ну, конечно, да.
А. ДУРНОВО: То есть, как бы вот, ну, кто-то считает, что Олимпийские игры – это кошмар, кто-то считает, что это праздник – по-разному, да? Но, так или иначе, они кончаются, а остается то, что там было построено.
А. НАРЫШКИН: Остается только ощущение праздника…
А. ДУРНОВО: Вот у нас и возник с Алексеем Нарышкиным очень прямой вопрос: а вы бы хотели, чтобы в вашем городе прошла Олимпиада? Любая: зимняя, летняя – неважно.
А. НАРЫШКИН: Если вы хотите, чтобы в вашем городе прошла Олимпиада, набирайте пожалуйста номер 660-06-64. Если вам Олимпиада в вашем городе не нужна, ваш номер 660-06-65.
Давайте повторю вопрос для голосования. Если вы хотите, чтобы в вашем городе прошла Олимпиада, неважно, зимняя, летняя, то ваш номер 660-06-64. Если вы не хотите, чтобы у вас в городе проходила Олимпиада, ваш номер 660-06-65. Все у нас запустилось, это отрадно.
Ну, а на связи у нас Василий Конов, руководитель редакции агентства «Р-Спорт». Василий, добрый вечер.
В. КОНОВ: Добрый вечер.
А. НАРЫШКИН: Алексей Дурново, Алексей Нарышкин в студии. Скажите пожалуйста, вы следили за Олимпиадой непосредственно из олимпийского Сочи. Как вам, в принципе, все то, что там понастроено? По-вашему, это может пригодиться будущим поколениям или это что-то, что вот один раз использовалось и скоро уже какие-то там олимпийские объекты, через несколько месяцев, может быть, они начнут разрушатся, и город, вот эта олимпийская деревня, она вымрет?
В. КОНОВ: Ну, вы знаете, мне кажется, что судьбу Пекина, Афин, Турина мы, безусловно, не повторим. У меня это восьмая Олимпиада была, и вот сложилось такое впечатление, что здесь строилось все именно с перспективой дальнейшего использования. Другой вопрос – как это будет использоваться и сколько это будет стоить. Это, безусловно, наверное, важный, самый важный момент в данном случае. Но те объекты, которые есть, и вся инфраструктура, которая построена в Сочи, они, безусловно, внушают достаточно серьезную уверенность в том, что это не на две недели игр Олимпийских и не на 10 дней Паралимпийских игр.
А. ДУРНОВО: Василий, но вот в разных городах, да, уже жители говорят, что вот инфраструктурно они выиграли: где-то метро появилось удобное, где-то как-то транспорт по-другому заработал. Что Сочи именно инфраструктурно выиграл от игр?
В. КОНОВ: Ну, во-первых, решили вопрос со светом, с очистными сооружениями. Это, мне кажется, для Сочи очень важные моменты. И, безусловно, то, что это было в плане и без Олимпийских игр, понятно, но то, что с момента, когда выиграла Россия проведение Зимних Олимпийских игр, это все заработало достаточно в большом темпе, и решилось гораздо раньше, чем могло бы решиться. Ну, естественно, естественно, транспортная инфраструктура тоже, и те дороги, которые на Красную поляну, и железная дорога – всем этим довелось попользоваться по время Олимпийских игр. И я вспоминаю, там, первые свои поездки после того, как Россия получила право, когда была грандиозная стройка, и вот сейчас, в феврале этого года – безусловно, разница колоссальная.
А. НАРЫШКИН: Василий, как вам кажется, вот вы сказали, что обязательно объекты и все, что построено к этой Зимней Олимпиаде, все это будет в будущем востребовано. А востребовано кем: скорее любителями просто зимнего горнолыжного отдыха, которые будут приезжать в Сочи как на курорт, или профессиональными спортсменами, то есть, Сочи и все вот эти объекты, они станут какой-то площадкой для наших сборных в различных видах спорта?
В. КОНОВ: Ну, безусловно, здесь двойная составляющая. И для профессиональных спортсменов, которые получили себе базы, которых не было в России: это и биатлон, лыжи, и санно-бобслейная трасса, если мы говорим о горном кластере, и фигуристы получили совершенно шикарный дворец в прибрежном кластере. После того грандиозного успеха, который был у сборной России по шорт-треку, насколько я понимаю, собираются по назначению использовать и данный дворец, потому что подобных в России тоже нет. Ну, естественно, то, что одна из задач была сделать именно курорт горнолыжный в Красной поляне, мне кажется, с ней тоже справились, потому что и те объекты, которые находятся в Красной поляне, и та инфраструктура, имеется в виду, гостиничные комплексы, транспортная система, они тоже позволяют совершенно спокойно приезжать и отдыхать там. Другое дело, безусловно, сколько это будет стоить, не получится ли так, что приехать на горнолыжный отдых в Сочи окажется дороже, чем слетать в Альпы – это вопрос, наверное, к тем, кто будет контролировать данный вид бизнеса наверху.
А. ДУРНОВО: Я напомню, у нас Василий Конов на связи, руководитель редакции «Р-Спорт». Василий, ну, вот раз о гостиницах заговорили, понятно, что, ну, на Олимпиаду приезжает очень много народу, нужно очень много гостиниц. Но ведь такого наплыва больше не будет. Получается, что многие гостиницы просто не окупятся и разорятся?
В. КОНОВ: Ну, я думаю, что они не будут использоваться непосредственно как гостиницы, потому что номерной фонд, который строился под Олимпийские игры, он, безусловно, внушительный, здесь нужно реально смотреть на вещи, такого количества туристов ожидать в Сочи вряд ли придется. Поэтому, как мне кажется, часть – и об этом тоже говорили – часть жилья, построенного под Олимпийские игры, будет продаваться, будет использоваться как жилье непосредственно в том понимании, в котором это есть, как квартиры. Потому что были блоки, которые строились именно по гостиничному принципу, когда только место для спальни и, соответственно, душ-туалет, а были номера, которые строились уже полноценными квартирами, с кухнями, с балконами, которые можно использовать как квартиры. Поэтому здесь, опять-таки, будет дифференцированный подход. И я уверен, что в данном случае эти объекты тоже не пропадут.
А. ДУРНОВО: Василий, ну, вот тоже возвращаясь к спортивным объектам, понятно, что некоторые спортивные объекты будут использоваться, ну, не только по спортивному назначению, там, ледовые дворцы и так далее. Но вот санно-бобслейная трасса и трамплин, которые, если я правильно помню, находятся не в самом Сочи, а на отдалении…
В. КОНОВ: Ну, Красная поляна, да.
А. ДУРНОВО: Да. Их-то можно использовать, я так понимаю, только в спортивном плане?
В. КОНОВ: Ну, безусловно, и трамплин, и санно-бобслейная трасса могут использоваться исключительно как центры подготовки профессиональных спортсменов, потому что в качестве развлечения или курортного отдыха ни то, ни другое использовать нельзя, здесь достаточно велики риски. И любителей на такие трассы и на такие объекты пускать, безусловно, чревато. Поэтому, это должно использоваться именно как подготовка спортсменов различных сборных к зимним стартам. Другое дело, что, опять-таки, это уникальные для России объекты, которых нет в других частях нашей страны, и, естественно, если федерации будут заинтересованы, если Министерства спорта будут в этом заинтересованы, они, естественно, будут это использовать по прямому своему назначению. Чего, безусловно, нельзя сказать, предположим, о главном медиа-центре – огромное здание, где работали тысячи журналистов во время Олимпийских игр и будут работать сейчас во время Паралимпийских игр, вот уже на ближайшей неделе они стартуют. И здесь тоже есть своя судьба у этих объектов. Главный пресс-центр будет использоваться под торговый центр. Учитывая то, что его архитектура, его внутренне пространство позволяют это сделать совершенно безболезненно, то я думаю, что, там, в течение нескольких месяцев Сочи получит себе, наверное, один из самых больших в России торгово-развлекательных центров.
А. ДУРНОВО: Но не повторится – вот я возвращаюсь к санно-бобслейной трассе – не повторится ли ситуация, которая была в Нагано, когда там вскоре оказалось после Олимпиады 98-го года, что огромных денег стоит ее содержание ежегодное, а спортсменов на ней тренируется, ну, не там много? То есть, получаются огромные расходы и в основном убытки, никакой пользы.
В. КОНОВ: Ну, здесь, безусловно, то, что это будет недешевое удовольствие – это очевидно, потому что поддерживать жизнедеятельность таких объектов – это достаточно дорогое удовольствие. Но, насколько я понимаю, Министерство спорта просчитывало все эти варианты, и тот факт, что неоднократно говорилось о том, что это будет использоваться именно для подготовки спортсменов сборных различных возрастов и уровней, я думаю, что наверняка с этим справятся.
Здесь же, смотрите, если мы обращаемся к другим играм, то ни в одной другой стране не было фактически строительства с нуля всего комплекса. Так или иначе, те или иные объекты, те или иные элементы инфраструктуры, они присутствовали. Здесь же, в Сочи, все было построено абсолютно, вообще с нуля, ничего не было до момента, вот пока в Гватемале Россия не получила право на проведение Олимпийских игр. И тот факт, что Россия с этим справилась, все это построила, говорит о том, что все-таки серьезные, наверное, есть намерения по использованию этого в дальнейшем. Сейчас все ждут с нетерпением уже следующего крупного турнира – это Чемпионат мира по футболу. И стадион Фишт, на котором проходили церемонии открытия и закрытия, он является одной из арен, которые примут футбольный чемпионат мира в 18-м году.
А. ДУРНОВО: Я так понимаю, его ждет реконструкция к Чемпионату мира.
В. КОНОВ: Да, его, безусловно, ждет реконструкция, будет перестраиваться стадион. Но за основу, естественно, будет взят этот объект. Плюс какие-то вещи будут использоваться в плане подготовки где-то там, возможно, появится база для подготовки футбольных сборных, которые приедут тоже на Чемпионат мира.
А. ДУРНОВО: Василий, мы сейчас ненадолго прервемся на новости, не покидайте нас пожалуйста…
В. КОНОВ: Хорошо, конечно.
А. ДУРНОВО: … мы сейчас вернемся к нашему разговору. Алексей Нарышкин, Алексей Дурново, «Дорожная карта».
А. НАРЫШКИН: Через три минуты мы продолжим программу «Дорожная карта».
НОВОСТИ
А. НАРЫШКИН: Продолжаем программу «Дорожная карта» на «Эхе Москвы». Время в Москве 22 часа и 34 минуты. Алексей Дурново и Алексей Нарышкин в студии, добрый вечер еще раз. На связи у нас Василий Конов, руководитель редакции агентства «Р-Спорт». Василий, вы еще с нами?
В. КОНОВ: Да, конечно.
А. ДУРНОВО: Мы хотим еще перед этим напомнить про голосование.
А. НАРЫШКИН: Я его уже остановил, потому что там, в принципе, тенденция была ясна минут 10 назад. Значит, мы спрашивали: хотите ли вы, чтобы в вашем городе прошла Олимпиада? Неважно, летняя, зимняя. 89% сказали, что им Олимпиада не нужна. То есть, вот Василий нам рассказывает и уверяет, что дороги построят, инфраструктуру и так далее, все равно люди, не знаю, не верят…
А. ДУРНОВО: Не хотят…
А. НАРЫШКИН: … боятся…
В. КОНОВ: Я на самом деле в вашем голосовании бы проголосовал тоже против.
А. НАРЫШКИН: Ну, как? А сами же рассказываете, что все будет подниматься. Или это только?..
В. КОНОВ: Это безусловно, но я просто несколько лет подряд ездил в Сочи и видел, что довелось жителям пережить, вот эту вот гигантскую стройку. И, представив себя на месте человека, который, не знаю, там, 5-6 лет живет вокруг строительных работ, я бы, конечно, не захотел бы так жить.
А. ДУРНОВО: Ну, в моем городе просто Олимпиада уже была в 80-м году. Правда, я ее не помню, меня еще не было тогда, но была. Мы просто вспомнили еще одну вещь с Алексеем, что мы хотим посмотреть на американский опыт, потому что США за последний век провели очень много Олимпиад, и зимних, и летних. И Катя Котрикадзе…
А. НАРЫШКИН: Катя Котрикадзе, наш корреспондент, руководитель информационной службы RTVi в Соединенных Штатах, рассказывает, как и что происходит в этой стране после того, как там проходят те или иные Олимпийские игры. Давайте послушаем.
В. КОНОВ: Интересно сейчас будет про Солт-Лейк-Сити послушать.
(звучит запись)
К. КОТРИКАДЗЕ: Отличительная особенность Олимпийских игр в США, да и вообще отношения к Олимпиаде в Америке заключается в стремлении тратить как можно меньше денег и как можно активнее использовать спонсоров. Государство делает все, для того чтобы казна не пустела ни на цент. Именно американцы смогли сделать Олимпийские игры доходными.
Игры в Лос-Анджелесе 1984-го года можно считать примером успешной бизнес-модели. Подготовка и проведение соревнований обошлись приблизительно в 800 миллионов долларов, при этом 150 миллионов были получены от спонсоров. За 287 миллионов были проданы права на телетрансляцию. И еще 150 миллионов удалось выручить с продажи билетов. В итоге, лос-анджелесская Олимпиада принесла в казну 200 миллионов долларов США, что большая редкость. Как сказал организатор игр Питер Убирут, соревнования 84 показали, что Олимпиада не обязательно должна быть политикой, а вполне может оказаться хорошим способом насладиться спортом, заработать денег и двинуться дальше.
Кстати, в 1932-м году соревнования проходили тоже в Лос-Анджелесе, и именно они стали первыми в истории Олимпийскими играми, которые окупились. Тогда в целях получения прибыли по завершении игр домики и бунгало бывшей олимпийской деревни были проданы на аукционе.
Вообще, чтобы избежать потерь и дефицита, в США подходят к вопросу с характерным прагматизмом. Здесь все, что строится для Олимпиады, используется впоследствии. В Атланте еще до начала строительства было решено, что олимпийский стадион после игр превратится в домашний стадион местной бейсбольной команды. А Университет Джорджии взял на себя управление центром по водному спорту. В итоге, адаптировал его, достроил беговые дорожки и баскетбольные площадки. До сих пор в этом центре тренируются студенты вуза и других учебных заведений. Олимпийскую деревню не разобрали, а, наоборот, достроили, она по сей день служит общежитием для студентов того же Университета Джорджии. В числе прочих решений умных хозяйственников строительство олимпийских объектов в неблагополучных, отдаленных районах Атланты. Сегодня олимпийский парк с фонтанами, к примеру, привлекает туристов, вокруг него выросли жилые дома.
Свою первую Олимпиаду Соединенные Штаты провели в 1904-м году в провинциальном городке Сент-Луис, штат Миссури. Многие спортсмены, в том числе европейцы, доехать до игр не смогли – слишком далеко. Получилось, что американских атлетов было подавляющее большинство. Тем не менее, соревнования состоялись, для их проведения хватило всего пяти площадок. Сегодня они модернизированы и остаются полезны Сент-Луису.
А. ДУРНОВО: Вот смотрите, Катя Котрикадзе, шеф информационной службы RTVi в США, про опыт американский олимпийский. Там не было про Солт-Лейк-Сити ни слова, и не упомянула Катя довольно интересный факт. В Лейк-Плэсиде, который дважды принимал Зимние Олимпиады, олимпийскую деревню преобразовали в исправительную колонию.
А. НАРЫШКИН: Замечательно, да.
В. КОНОВ: … любопытных в истории олимпийских объектов фактов, кстати.
А. ДУРНОВО: Да, вот так вот.
А. НАРЫШКИН: И что в рассказе Кати понравилось – то, что американцы стараются все-таки какую-то выгоду получить от того, что у них в стране проходят такого рода соревнования. Но мне кажется, у нас об этом думают в последнюю очередь.
А. ДУРНОВО: Или нет?
В. КОНОВ: Я не знаю, здесь все-таки прагматичный подход у американцев, и у нас тоже, потому что все привыкли к тому, что бюджет сочинской Олимпиады, он воспринимается как единая цифра, хотя на самом деле состоит из нескольких частей. И те затраты инфраструктурные, которые были при подготовке Олимпийских игр, они так или иначе бы были, просто, может быть, разбитые на большее количество времени. Здесь мы все-таки говорим именно о подготовке непосредственно к Олимпийским играм, то, чем занимается Оргкомитет, там совсем другие цифры. И здесь нужно говорить о том, что, например, российский оргкомитет игр заработал больше всего денег за всю историю олимпийского движения именно на привлечении спонсорского капитала. Это касается и контрактов, которые были по линии Оргкомитета, и по линии МОКа, то есть, те деньги, которые приходят со стороны, но которые отправляются тоже на подготовку Олимпийских игр. Здесь, там, и те же крупные контракты и с Ростелекомом, и с Мегафоном, и с РЖД и так далее и так далее, с госкорпорациями, которые помогали достаточно активно. Что же касается непосредственно американского опыта, мне просто было любопытно именно услышать про Солт-Лейк-Сити, потому что там-то как раз судьба олимпийских объектов как-то достаточно туманна.
А. НАРЫШКИН: Туманна и незавидна?
В. КОНОВ: Да. Ну, не настолько, как в Пекине, Турине и Афинах, где, по-моему, все пришло в абсолютный упадок, особенно в Афинах, учитывая то…
А. ДУРНОВО: Ну, там Греция тоже пришла в упадок.
В. КОНОВ: Да. Поэтому надеюсь, что все-таки нам это не грозит. А вот Солт-Лейк-Сити был интересен, прежде всего, своим опытом по обеспечению безопасности. Потому что, если вы помните, это произошло сразу после 11 сентября, Олимпийские игры, и я вот с таким уровнем безопасности не сталкивался ни на одних Олимпийских играх вообще.
А. НАРЫШКИН: Вы там тоже были, соответственно, да?
В. КОНОВ: Да, да. Вот. И вот тот…
А. НАРЫШКИН: Ну что, неужели было все серьезнее, чем в Сочи?
А. ДУРНОВО: Или в Пекине?
В. КОНОВ: Да, безусловно, безусловно, и серьезнее, чем в Сочи, и серьезнее, чем в Пекине, и серьезнее, чем в Лондоне. Такого количества и военных, и безопасников, которые были на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, я не видел никогда. И то, с какой тщательностью они ко всему к этому подходили, это, безусловно, внушало доверие, что ничего серьезного не произойдет. Собственно говоря, так же, как и те проверки, которые были в Сочи и на входе в пресс-центр, и на входе на олимпийские объекты, все тоже достаточно было серьезно. Я помню, в Сочи, когда первый раз я зашел на вокзал рядом с олимпийским парком, где досмотр достаточно такой серьезный, даже серьезнее, чем, наверное, в аэропортах, и просто достал телефон, чтобы проверить почту, ко мне тут же подошел один из охранников, который сказал, что если вы снимаете, тут вам этого не делать. Вот. Причем он подошел из какого-то совершенно дальнего угла, и здесь как бы я оценил, что, помимо того, что проходят все эти проверки, люди сидят еще смотрят, чем занимаются пассажиры, которые уже после прохода досмотра идут на платформу.
А. ДУРНОВО: Василий, ну, вот смотрите, если от Сочи к Москве, в которой Олимпиада прошла 34 года назад…
В. КОНОВ: Мне было 4 года, я не помню.
А. ДУРНОВО: Но, тем не менее, мы сейчас можем посмотреть на объекты, которые остались: понятно, Лужники, понятно, Олимпийский, ну, понятно более или менее бассейн лужниковский. А вот остальное, что с ним стало?
В. КОНОВ: Ну, Крылатское.
А. ДУРНОВО: А, Крылатское еще.
В. КОНОВ: Нет, то есть, Крылаткое, Лавочкина. Нет, все как раз, все объекты, которые были построены к Олимпийским играм в Москве 80-го года, они все активно используются, и не только спортивные. Ведь если вспомнить здание на Зубовском бульваре, где находится агентство «РИА Новости» - это ничто иное, как международный пресс-центр, который был построен к Олимпийским играм.
А. НАРЫШКИН: Я не знал, кстати.
А. ДУРНОВО: Ух ты, я тоже, кстати, этого не знал.
В. КОНОВ: Вот. И используется, пожалуйста, практически по прямому своему назначению. Здание АСК-3 – это Останкино телецентр, тоже строилось непосредственно к Олимпийским играм 80-го года и тоже до сих пор используется по прямому назначению. То есть, здесь как раз практически стопроцентное попадание, все объекты до сих пор функционируют и приносят свою пользу.
А. НАРЫШКИН: Я напомню, в эфире «Эхо Москвы» в программе «Дорожная карта» Василий Конов, руководитель редакции агентства «Р-Спорт». И, с вашего позволения, хотел бы вернуться все-таки в Сочи.
В. КОНОВ: Давайте.
А. НАРЫШКИН: Вот вы поскольку там работали и ходили, перемещались постоянно и по олимпийской деревне, и смотрели, как там объекты все эти олимпийские…
В. КОНОВ: В олимпийской деревне, честно скажу, не был ни разу, к спортсменам не заходил.
А. НАРЫШКИН: Не были. Но, тем не менее, хотел вас спросить про такой бытовой, наверное, что ли аспект. Насколько вам показалось там, я имею в виду, в Сочи, все сделано качественно? Потому что перед тем, как Олимпиада началась, Твиттер, Фейсбук и вообще различные средства, в основном, как мне показалось, зарубежные средства массовой информации заполонило какое-то огромное количество фотографий о том, что бедный какой-нибудь журналист из американского издания заходит в свой номер, у него там все разваливается, отваливается, люстра на него падает, карниз рушится, розетки не в том месте. Вот насколько вам показалось все это действительно пригодно для жизни?
В. КОНОВ: Ну, вы знаете, я прожил в самом стандартном номере в деревне для журналистов больше месяца…
А. НАРЫШКИН: У вас были какие-нибудь казусы подобные?
В. КОНОВ: Вот у меня, я не знаю, к счастью или к сожалению, у меня ничего не отваливалось, у меня все было в порядке. Стоял плазменный телевизор, телефон, работал интернет, розеток хватало, чтобы заряжать все девайся, душ не брызгался. Единственное, конечно, может быть, стоило зеркало в душевой повесить повыше, чтобы было удобнее бриться, но это уже нюанс, я не знаю…
А. НАРЫШКИН: Это вы уже, да, как-то придираетесь.
В. КОНОВ: Я не знаю, может, у меня просто метр девяносто один, поэтому для меня низковата была высота зеркала. Но, в принципе, ребята, которые у нас все жили, все остались довольны. Номера убирались, полотенца менялись…
А. НАРЫШКИН: Это про номера, скажем, про внутреннее убранство. А вот по улицам идти? Потому что, опять же, появлялись различные фотоснимки, что там люки как-то не закрыты, или что-то… ну, загажен газон, и все это выглядит отвратительно. Просто мне кажется, что одно дело, когда соревнования у тебя впереди, ты спешно все это готовишь, вливаешь какие-то, ну, безумные деньги, лишь бы это просуществовало на время соревнований. Но ведь потом соревнования заканчиваются, и как-то руководство страны ожидает, что это все будет функционировать, но едва ли будут во все это вливаться такие же средства. Вот вопрос – насколько это долговечно?
В. КОНОВ: Здесь сложно сказать, но, действительно, вот я приехал на Олимпийские игры за неделю до старта, и, конечно же, там оставался и мусор на улицах, и были, там, газоны были не в том виде, в котором мы привыкли видеть. Но то, с какой скоростью все это менялось, и чем меньше времени оставалось до открытия, тем стремительнее все это исчезало из окружающей среды... И, в итоге, к старту Олимпийских игр все привели в полный порядок. Конечно, нельзя отделаться от чувства, что все-таки здесь вот еще совсем недавно была стройка, но так было практически во всех городах, где я был во время Олимпийских игр. Но то, что это не было как бельмо на глазу, да, и не вызывало какого-то негатива, вот это действительно так. В конце концов, не было проблем, там, ни с точками питания, ни с транспортом. Люки, по которым приходилось ходить в те моменты, когда можно было прогуляться пешком, а не ехать на шаттле, они все как бы были на своих местах, ничто нигде не вываливалось, не отваливалось. Сложно сказать, как все это будет дальше, потому что, в любом случае, это требует достаточно серьезной финансовой поддержки для того, чтобы это функционировало и продолжало функционировать в том же режиме, как сейчас. Но, опять-таки, у нас начинаются на этой неделе уже Паралимпийские игры…
А. НАРЫШКИН: Паралимпийские, да.
В. КОНОВ: … да, которые закончатся 17 марта. Вот я думаю, что, если, условно, там, в середине апреля приехать в Сочи, посмотреть, то будет достаточно показательным состояние дел.
А. ДУРНОВО: Вот, ну, я не знаю, я не был в Сочи, я смотрел все в основном по телевизору, но у меня из телевизора сложилось представление, что там все на довольно высоком уровне было проведено, если самая громкая скандальная история была связана с бобслеистом, который не мог из ванной выбраться и потом застрял в лифте, то, мне кажется…
В. КОНОВ: Потом застрял в лифте и потом выпал из кабинки на подъемнике, да.
А. ДУРНОВО: Удивительный человек. Вот. Я хотел спросить про олимпийскую деревню, потому что с олимпийскими деревнями совершенно разные случаи происходят. Вот в Лейк-Плэсиде это стало стала тюрьма, в Пекине это кампус университетский, где-то это жилые районы теперь. Что может быть с сочинской олимпийской деревней?
В. КОНОВ: Ну, я думаю, что горная, где Красная поляна – это, безусловно, гостиничный бизнес, однозначно, потому что это строилось все с перспективой именно курорта. Что касается прибрежного кластера, то, насколько я понимаю, это именно доступное жилье, которое будет выставлено на продажу.
А. ДУРНОВО: И еще, если я правильно помню, Шайбу, один из объектов, собирались разобрать и перевезти в какой-то другой регион, кажется, вот чуть ли не в Краснодар или Красноярск, уже точно не помню. Потом от этих планов отказались.
В. КОНОВ: Отказались, там будет именно центр подготовки хоккейный Краснодарского края, потому что ожидается, что в ближайшее время появится хоккейная команда, которая будет там выступать и которая, соответственно, будет использовать это по прямому назначению. А разберут и перевезут тренировочный каток, который рядом находится.
А. ДУРНОВО: А Фишт, который готовят к 18-му году, но ведь «Жемчужины» сочинской-то давно уже нету...
В. КОНОВ: Ну, я думаю, что как раз Сочи, особенно летом, очень не хватало большой площадки, где могли бы выступать Филиппы Киркоровы, Елены Ваенги, вот. И, наконец, такая площадка появится.
А. ДУРНОВО: Ну, то есть, нет вариантов, что там футбольная команда появится?
В. КОНОВ: Ну, про футбольную команду тишина, тем более что содержание футбольной команды – это достаточно дорогое удовольствие. И все мы видим в российских реалиях, что мало кто себе может позволить, а уж тем более без какой-то там серьезной спонсорской поддержки. Газпром занят, Лукойл занят, РЖД тоже как бы уже при деле, Галицкий, миллиардер краснодарский, тоже занимается своей командой. Поэтому здесь, наверное, будет тяжело что-то найти. Но изначально планировалось, что по этапам подготовки и реконструкции стадиона именно под Чемпионат мира, все-таки что арена будет использоваться, прежде всего, не столько для спортивных, сколько для таких зрелищных массовых мероприятий, вот как концерты звезд.
А. НАРЫШКИН: Василий, вам последний, наверное, вопрос задам. Как вы считаете, вот если смотреть уже в целом, вот пройден такой путь, объекты создавались с нуля, сейчас уже почти что половину соревнований мы прошли – насколько было, по-вашему, все-таки оправданно, что Олимпиада проходила именно в Сочи, а, например, не в Красноярске?
В. КОНОВ: Ну, я думаю, что это, безусловно, оправданно. То, что увидели и болельщики, и журналисты, и спортсмены… а мне довелось пообщаться со всеми, да, и с болельщиками, и с коллегами, и со спортсменами. И все находятся просто под каким-то колоссальным впечатлением от того, что они увидели, по сравнению с тем, к чему они готовились. Никто не ожидал, что это будет именно вот на таком высочайшем уровне. И я говорю, вот у меня восьмые Олимпийские игры, то, что эти Зимние игры, безусловно, вот лучшие, на которых мне довелось побывать – здесь без сомнения. И болельщики, которые приезжали, они… у меня даже вот есть знакомые, которые приезжали, там, в надежде на два дня, а, в итоге, оставались на неделю, потому что просто не могли уехать, настолько были поглощены происходящим праздником спорта и тем уровнем, который был доступен именно инфраструктурный, по подходу, по тем эмоциям, которые были. И мне кажется, тот факт, что Россия представила именно вот такой уникальный проект, когда ты можешь находиться внизу и, при желании, даже купаться в море, а через, там, час находиться при минус 10 в горах и на снеге – это, безусловно, то, чего, наверное, не будет больше ни у кого и никогда.
А. ДУРНОВО: Спасибо большое. Василий Конов, руководитель редакции «Р-Спорт».
В. КОНОВ: Спасибо вам.
А. ДУРНОВО: Ну, правда вот, единственное, что Пхенчхан, где пройдет Олимпиада через 4 года, он, по-моему, еще южнее даже, чем Сочи.
В. КОНОВ: Он южнее, но это, в принципе, уже готовый курорт, который неоднократно пытался получить себе Олимпийские игры. Тем интереснее будет посмотреть, что у них получится в 18-м году.
А. ДУРНОВО: Спасибо еще раз. Василий Конов, руководитель редакции «Р-Спорт», мы говорили о судьбе даже не олимпийских объектов в Сочи, а о судьбе Сочи.
А. НАРЫШКИН: О судьбах родины мы говорили.
А. ДУРНОВО: О судьбах вообще олимпийских объектов и судьбе вообще Сочи.
А. НАРЫШКИН: У нас есть еще один материал, который подготовил для нас корреспондент агентства ИТАР-ТАСС в Италии Алексей Букалов. Вот он тоже рассказывает, что произошло с объектами, которые строились для различных Олимпиад: и для летних, которые проходили в Италии, и для Зимних. Давайте послушаем.
(звучит запись)
А. БУКАЛОВ: Разговор об Италии надо все-таки начать со знаменитой римской Олимпиады 60-го года, к которой было построено действительно невиданное количество всяческих сооружений. И наша редакция находится на юго-западе Рима, как раз в этом олимпийском городке, который был сооружен. И к этому событию знаменитый итальянский архитектор Пьер Луиджи Нерви построил две летающих тарелки. Одну – это дворец спорта, и после этого все вот эти дворцы спорта стали строить по модели Пьера Луиджи Нерви, и в том числе наш цирк на Проспекте Вернадского в этом же ключе построен. И это как бы севшая летающая тарелка. А еще рядом была подлетающая тарелка, которая сделана в виде гриба, большой ресторан панорамный наверху, который до сих пор функционирует, считается одним из популярнейших ресторанов в Риме.
Но не все так хорошо функционирует до наших дней. Вот, например, здесь же в нашем спортивном городке до недавнего времени стоял ржавый каркас велотрека, не знали, как с ним поступить: то ли его реанимировать, на случай, если будут какие-то крупные соревнования проводиться, но все-таки решили его взорвать в один прекрасный день. И сейчас мы ждем, что на этом месте появится. Если будет какой-то парк, то это, значит, было решение такое принято городскими властями во имя жителей города. Если нет, значит, там появится какой-то торговый центр, будет понятно, кто помог принять это решение.
Дома в олимпийской деревне оказались очень низкого качества. И хотя они потом продавались под жилье, старались их не покупать и не селиться там, потому что это жилье просто плохое, откровенно.
Что касается Зимней Олимпиады в Турине, то, благодаря туринской Олимпиаде, городу-столице Пьемонта осталось в наследство метро, линии метрополитена, которые связывают не только районы, где была олимпийская деревня, проходили соревнования, и главный олимпийский стадион, но и другие районы города. Поэтому это главный памятник Олимпиады. Большинство объектов используется до сих пор для международных соревнований, в дворце спорта проходят разного рода смотры, концерты. Вот такие наблюдения над наследием олимпийским в Италии.
А. НАРЫШКИН: Алексей Букалов, корреспондент агентства ИТАР-ТАСС в Италии.
А. ДУРНОВО: Ну, Италия – это тоже очень богатый опыт проведения игр, и зимних, и летних, и всяких.
А. НАРЫШКИН: Видишь, по-разному в Италии получилось. Жилье построили какое-то паршивое, что Алексей Михайлович рекомендует ничего не покупать, и сами итальянцы друг другу говорят, что не дай бог там заселиться. Но, в то же время, вот в Турине какие-то объекты до сих пор используются и…
А. ДУРНОВО: Понимаешь, я читал, там, о разных планах использования олимпийских объектов после Олимпиады, да? Там, где-то, по-моему, в конькобежном спорте собирались сделать выставочный центр, где-то там концерт, где-то еще что-то, где-то бизнес-центр. Но вот тот же трамплин, который нас с тобой так интересовал…
А. НАРЫШКИН: Концертный трамплин.
А. ДУРНОВО: … интриговал, его можно использовать только как трамплин. А с трамплином… санки, бобслей, скелетон-то у нас все хорошо, три золотых медали…
А. НАРЫШКИН: Получается, готовились-то, насколько я понимаю, у нас, значит, все не зря было.
А. ДУРНОВО: Там есть кого тренировать. А с прыжками с трамплина и двоеборьем, для которых этот трамплин нужен, все очень плохо. И, в общем, сборная не показывает…
А. НАРЫШКИН: То есть, ты считаешь, что если в этих видах спорта все плохо, нужно сборные расформировать и трамплин разобрать, пустить его на...
А. ДУРНОВО: Нет, но просто культуры нет…
А. НАРЫШКИН: … на металлолом.
А. ДУРНОВО: Но, с другой стороны, знаешь, я помню Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити... нет, оттуда наших, по-моему, двоеборцев вообще отправили. По-моему, после Турина, а может быть, и после Солт-Лейк-Сити, не помню точно, кто-то сказал: ну, вот, там, российские прыгуны с трамплина заняли 12-е, 13-е место – это очень хороший результат для страны, где нет ни одного трамплина. Вот. Поэтому… ну, если мы хотим, чтобы в прыжках с трамплин что-то появилось, нужен трамплин.
А. НАРЫШКИН: Меня во всей этой ситуации немного смущает… я неслучайно Василия Конова спрашивал про Красноярск. Насколько вы знаете, в Красноярске в 2018-м году пройдет Универсиада зимняя. И, собственно, когда вот это решение было принято, об этом объявили в ноябре, вот меня до сих пор мучает вопрос, уже несколько месяцев. Не могу сказать, что я ночами не сплю, но все-таки мне непонятно, вот зачем нужно проводить Универсиаду в Красноярске, ну, и строить там какие-то объекты, все это заново, если у тебя есть готовый Сочи уже. Вот это к чему? Опять же, это как бы программа развития региона?
А. ДУРНОВО: Смотри, смотри, это…
А. НАРЫШКИН: Вслед за Сочи поднимут теперь Красноярск.
А. ДУРНОВО: … в принципе, если все сделать разумно, если все сделать, ну, по науке, то спортивные мероприятия такого уровня, даже как Универсиада, могут сильно подтолкнуть регион в развитии. Но, помимо того, что Универсиада – приток туристов и какие-никакие деньги, может быть, там, меньшие, чем были затрачены, даже скорее всего, но бывает и наоборот, да? Это еще возможность спорт в регионе развить и так далее. Между прочим, Россия много раз, даже еще с советских времен, принимала, например, Чемпионаты мира по хоккею с мячом. Я понимаю, что это совсем не то мероприятие, это несопоставимо ни с Олимпиадой, ни даже с Чемпионатом мира по хоккею, потому что там, в общем, Россия, Швеция и Финляндия играют в эту игру, но тем не менее, да? В тех городах, где эти соревнования проходили, там хоккей с мячом развивается по сей день.
А. НАРЫШКИН: Ну, с одной стороны, и инвестиции, развивается спорт. А, с другой стороны, мы…
А. ДУРНОВО: Не, ну, в хоккее с мячом никаких инвестиций нет, большое счастье, что он не политизирован, мало кому известен и мало кому интересен.
А. НАРЫШКИН: Нет, я говорю про Универсиаду и про Красноярск. Но ведь, с другой стороны, что мы получим? Казалось бы, уже в Сочи все готово, а тут, получается, 4 года мы сейчас опять будет получать вот эту волну негатива: здесь миллиарды украдены…
А. ДУРНОВО: А Универсиаду, Леш, можно очень хорошо распиарить. Как было с Казанью? Согласись, мы с тобой не знали, ну, то есть, ты, может, знал, а я не знал про Универсиаду ничего.
А. НАРЫШКИН: Про Казань.
А. ДУРНОВО: Я помнил, что в 98-м году в Москве проходили детские олимпийские игры, думал, что это что-то подобное. Я про Универсиаду не знал ничего.
А. НАРЫШКИН: Я про Универсиаду только слышал на протяжении нескольких лет именно в связке с Казанью, что, вот, Универсиада 2013-го…
А. ДУРНОВО: Там, по сути, там резерв сборных тренировался на Универсиадах, но, тем не менее, как бы Универсиада – способ очень хорошо распиарить, в частности, Универсиаду и прекрасный способ тоже привлечь инвестиции, если делать все по уму, если не в тишине ее проводить, а в шуме.
А. НАРЫШКИН: Ну что же, будем надеяться, что все будет у нас в стране по уму. Это была программа «Дорожная карта». Алексей Дурново – спасибо тебе, Леш, за то, что провел со мной этот эфир. Алексей Нарышкин. Мы говорили о том, какая судьба ждет олимпийские объекты в Сочи. Всем спасибо, до свидания.