Лев Шлосберг - A-Team - 2016-12-21
А.Голубев
―
Это громкий проект на радио «Эхо Москвы», это программа A-Team, и ее ведущие по традиции – четыре Алексея. Это: Осин, Нарышкин, Соломин и я, Голубев.
Л.Шлосберг
―
Здравствуйте, Алексеи. Здравствуйте, «Эхо»!
А.Голубев
―
Первый вопрос: Какими судьбами в Москве?
Л.Шлосберг
―
Простыми судьбами. Был форум депутатов от «Яблока». Мы общались с людьми, которых народ уполномочил представительствовать в различных органах власти. Поэтому представители народа обсуждали, как нам лучше представительствовать.
А.Соломин
―
Вот скажите, коль вы уж встретились в формате «Яблоко», каким образом, обсуждали происходящее у ваших коллег и политических оппонентов партии ПАРНАС, злорадствовали ли такому кризису серьезному политическому?
Л.Шлосберг
―
Ужас какой. Упаси Бог! У нас, на самом деле, из депутатов «Яблока» 52 беспартийные, поэтому в офисе партии было больше беспартийных, чем партийных. Я всем сочувствую, у кого сложности в политике и ПАРНАСу тоже, но решать проблемы ПАРНАСа должен ПАРНАС. Мы здесь ни при чем.
А.Нарышкин
―
А согласны приютить тех, кто из ПАРНАСа ушел?
Л.Шлосберг
―
Те, кто хочет прийти в «Яблоко» - слава богу!
А.Нарышкин
―
Двери открыты?
Л.Шлосберг: Я всем сочувствую, у кого сложности в политике и ПАРНАСу тоже
Л.Шлосберг
―
Всегда. Даже форточки.
А.Нарышкин
―
А Мальцев? Вдруг выйдет.
Л.Шлосберг
―
Мальцев, я думаю, счастлив. Сейчас ПАРНАС, наконец-то, стал таким, каким он хотел его видеть.
А.Соломин
―
Если «Яблоко» открыто для новых членов, то почему такой скрип с московским отделением и с Максимом Кацем, который, по-моему, уже совершенно очевидно пытается наволонтёрить вам кучу новых яблочников московских, чтобы сместить председателя?
Л.Шлосберг
―
Одна из самых полезных вещей в политике – это конкуренция. Вот Максим Кац усиливает конкуренцию в «Яблоке». Это очень хорошо.
А.Соломин
―
Вы к нему как относитесь? Не как к рейдеру?
Л.Шлосберг
―
Хорошо. Рейдер – это человек, который хочет украсть собственность и забрать ее себе.
А.Соломин
―
А он не хочет этого сделать?
Л.Шлосберг
―
А партия – куда ее украдешь? Куда украдешь Москву? Она лежит там, где она лежит. Партия - это публичная собственность. В ней можно участвовать, но нельзя ее съесть. Я не вижу в действиях Максима и его коллег никакой угрозы захваты партии. У него другое представление об устройстве об устройстве московского отделения партии.
А.Соломин
―
Означает ли это расхождение вашей позиции с позицией Сергея Митрохина, потому что он-то как раз называл это рейдерским захватом?
Л.Шлосберг
―
Партия «Яблоко» - партия свободных людей. Можно дискутировать как угодно, о чем угодно, где угодно – это не меняет моего отношения…
А.Соломин
―
То есть дискуссия между вами есть?
Л.Шлосберг
―
Всегда.
А.Соломин
―
Между вами и Митрохиным?
Л.Шлосберг
―
Нет, дискуссий на тему московского отделения у нас с Митрохиным нет, потому что московское отделение – это московское отделение. Я просто вижу, что происходит. Мне интересно. Приходят десятки новых людей, молодых, талантливых, амбициозных, желающих заниматься Москвой. Ну, хоть кто-то займется Москвой кроме Собянина.
А.Нарышкин
―
Когда избирают председателем «Яблока» Эмилию Слабунову, а не Льва Шлосберга, хотя, по-моему, Лев Шлосберг гораздо более известный персонаж, чем госпожа Слабунова. Это тоже конкуренции, дискуссии?
Л.Шлосберг
―
Это конкуренция, дискуссия, которую я проиграл, да.
А.Нарышкин
―
И всё, и вы это приняли.
А.Соломин
―
А почему вы проиграли?
Л.Шлосберг
―
А потому что не хватило голосов на съезде? Было больше ста человек.
А.Соломин
―
Не-не-не, технически – почему? Содержательно – почему?
Л.Шлосберг
―
Есть такой понятие как влияние партии, авторитет партии, аргументы. Мои аргументы оказались слабее, чем у других людей.
А.Соломин
―
Вы считаете свои аргументы слабыми?
Л.Шлосберг
―
Мои аргументы были сильными, но делегаты съезда решили так, как они решили. Это съезд, это высший орган партии. Вступайте – влияйте.
А.Нарышкин
―
Объясните, пожалуйста, какая там у вас внутренняя кухня. Почему так сильна Эмилия Слабунова, что ее выбирают? Не потому ли, что Григорий Явлинский сказал всем: «Слабунова. Голосуем?»
Л.Шлосберг: Решать проблемы ПАРНАСа должен ПАРНАС
Л.Шлосберг
―
Григорий Алексеевич Явлинский открыто перед съездом поддержал Эмилию Слабунову.
А.Нарышкин
―
Вот и всё. Где конкуренция? Слушайте, это административный ресурс. Не поддерживаете Слабунову – идете НРЗБ.
Л.Шлосберг
―
Это конкуренция. Я же не снимался с выборов. Я не имел ограничений в выступлении перед съездом.
А.Нарышкин
―
Так это как в России.
Л.Шлосберг
―
А мы живем в России.
А.Нарышкин
―
То есть у вас по тому же шаблону.
Л.Шлосберг
―
Это не тот шаблон. В России ни один реальный соперник не может выйти на президентские выборы без того, чтобы этот выход не был, скажем так, понятен тем, кто будет с ним бороться. Внутри «Яблока» другая ситуация. Я считаю, что в партии есть реальная конкуренция, просто она не всегда завершается победами. Но это не означает то, что это победа невозможно в будущем.
А.Нарышкин
―
А когда у вас следующие выборы в «Яблоке» будут?
Л.Шлосберг
―
Срок полномочия председателя – 4 года.
А.Нарышкин
―
А вы будете заново баллотироваться?
Л.Шлосберг
―
Вполне возможно. Я считаю себя успешным политиком, и, возможно, мне будет интересно еще раз баллотироваться на пост председателя.
А.Нарышкин
―
Зачем Явлинский идет в очередной раз на президентские выборы?
Л.Шлосберг
―
Составить конкуренцию Путину.
А.Нарышкин
―
Почему Явлинский? У вас полно молодых людей. Вы сами гораздо более интересны. Это не комплимент, ну правда…
А.Голубев
―
Лев Маркович, вы сами говорили, что вы могли бы, вообще, запросто заменить Владимира Путина на посту президента Российской Федерации.
Л.Шлосберг
―
Я готов заменить Владимира Путина!
А.Голубев
―
Вы готовы, да, только вы эту готовность как-то реализуете, наверное?
Л.Шлосберг
―
Смотрите, какая вещь. Кандидатов в президенты выдвигает съезд партии. А я могу сказать, что мы знакомы с Явлинским 22 года. Вот Явлинский как президент Российской Федерации – не как кандидат в президенты Российской Федерации, а президент Российской Федерации, - выигравший выборы и реализующий волю избирателей, меня устраивает полностью и внутри страны как человек, который проводит внутреннюю политику для граждан, так и вне страны, потому что у нас и там кошмар, и там кошмар.Ситуация такова, что когда мы смотрим на кандидатов на какие угодно должности, мы, как правило, исходим из вещей (не всегда, но часто), не связанных с реализацией тех полномочий, которые предусматривает эта должность. Вот здесь я могу сказать: 22 года общаясь с ним – с 94-го года мы знакомы, – я представляю себе, как он будет управлять Россией. То есть я знаю, как Путин управляет Россией – я это вижу, мы все это видим…
А.Голубев
―
Я вас спрашиваю про вас, а вы мне – про Явлинского. Я говорю: вы когда материализуете свою эту готовность быть президентом. А вы мне что-то там… 22 года…
Л.Шлосберг
―
Хорошо. Можно отвечу вам просто?
А.Голубев
―
Да.
Л.Шлосберг
―
После Явлинского.
Л.Шлосберг: Одна из самых полезных вещей в политике – это конкуренция
А.Голубев
―
После Явлинского. Ну, значит, не скоро. Хотя и Путин и Явлинский уже оба в возрасте. Мало ли…
Л.Шлосберг
―
Они молодые, перспективные политики в нашей стране. В России нужно жить долго, желательно до 90. А тем, кто может больше 90 – и больше 90.
А.Соломин
―
У вас в партии есть люди, которые критикуют Явлинского или не согласны с ним?
Л.Шлосберг
―
Очень много. Постоянно. На съездах, на политкомитетах.
А.Соломин
―
Как вы к этому относитесь?
Л.Шлосберг
―
Я, вообще, ко всем отношусь с уважением. У нас реально свобода дискуссий в «Яблоке». Если бы вы имели возможность смотреть прямые трансляции наших политкомитетов, вы бы поучились, как вести огненные зажигательные эфиры.
А.Соломин
―
Что, серьезно есть у Явлинского какие-то конкуренты в партии?
Л.Шлосберг
―
Есть оппоненты, есть люди, придерживающиеся различных точек зрения на события, и мы открыто это высказываем.
А.Соломин
―
Но людей, претендующих на его позицию лидера партии, кандидата в президента нет?
Л.Шлосберг
―
Смотрите, есть две важных вещи, о которых вы сказали. Первое: лидер партии, он должен вырасти и вызреть. Явлинский – один из создателей «Яблока». И то, что он является лидером «Яблока» - это для партии, во всяком случае, бесспорно. Другое дело, что у нас стала появляться ситуация, когда у «Яблока» много лиц и несколько лидеров. Просто эти лидеры работают, скажем так, на разные аудитории. Это не отменяет того, что есть миссия Явлинского в партии. Это на самом деле миссия. Я предполагаю, что он эту миссию в жизненном масштабе выполнил: он создал партию, удержал партию и продолжает обеспечивать эту партию свой энергетикой.
А.Голубев
―
Григорий Явлинский сам придет про себя расскажет…
А.Нарышкин
―
Расскажет, давайте. Можно про Явлинского, иначе забудем? А сколько лет вы в партии?
Л.Шлосберг
―
С 94-го года. Я в партии за год до создания «Яблока», потому что сначала создавались областные организации «Яблока», а потом, в 95-м году был объединительный съезд.
А.Нарышкин
―
Зачем вы до сих пор в «Яблоке»? Партия стухла и последние выборы показали это.
Л.Шлосберг
―
Алексей, выборы показали совсем не это, и ничего не стухло. Поясняю. Во-первых, выборов по большому счеты честных не было. Мы согласились на сражение в грязи. Как могли, так сражались. Да, у нас очень многое не получилось. Я недоволен нашей избирательной кампанией. Я об этом внутри партии устно и письменно говорю. Нужно было лучше, более профессионально.Честных выборов в России нет давно. Последние честные выборы в нашей стране общероссийские – это парламентские выборы 95-го года. Президентская кампания честная была один раз – когда Ельцин впервые избирался на срок президента. То есть на всю политическую историю постсоветской России - две честных избирательных кампании: 91-й и 95-й.
А.Нарышкин
―
Что не мешает «Яблоку» постоянно участвовать в выборах.
Л.Шлосберг
―
А в чем еще участвовать, скажите? В чем еще участвовать.
А.Нарышкин
―
Так если вам не нравится система, зачем участвовать?
Л.Шлосберг
―
Чтобы ее изменить. Алексей, ситуация очень простая. Вот есть система воровская, во многом бандитская, абсолютно нечестная и непрозрачная. Фактически власть в России криминализована. Есть два способа сменить эту власть. Первое: сто лет спустя вспомнить опыт Российской социал-демократической рабочей партии большевиков со всеми вытекающими последствиями.Второе: пытаться объяснить людям, что что-то можно изменить на выборах. Получается у нас не очень – с возможностью объяснить людям, что что-то можно изменить на выборах, потому что люди не верят ни в политические институты, ни в институт выборов. И когда мы объясняем: «Люди, ну, пожалуйста, есть выборы, есть день голосования. Есть ваша возможность что-то сделать. Придите, проголосуйте», - народ говорит: «Слушайте, вы что, смеетесь? Вы хотите с помощью выборов изменить Россию?» И вот таких людей оказалось намного больше среди наших сторонников, чем тех, кто пришел на выборы.
Я не могу вам сказать математически, с каким счетом завершился этот раунд – никто не знает. Но по моим внутренним ощущениям из наших потенциальных сторонников на выборы пришло 25-30%, остальные остались дома. Вот результат.
А.Соломин
―
А вы как-то связываете это с тем, что ваши аргументы люди из «Яблока» признали слабыми. Если бы ваши аргументы признали сильными, то этого бы не произошло.
Л.Шлосберг
―
Люди из «Яблока» - это кто?
А.Соломин
―
Ваши соратники, ваши коллеги, которые поставили на Эмилию Слабунову.
Л.Шлосберг – А
―
а, вы возвращаетесь на год назад к съезду «Яблока». Я-то думаю, что вы про выборы 18 сентября. А вы про выборы 19 декабря.
А.Соломин
―
Это долгая история…
Л.Шлосберг
―
Это две разные истории, хотя долгая… Люди, когда принимают политическое решение, они исходят из той картины, которую они видят. И они имеют полное право на это решение. Я не имею права отказать членам партии, делегатам съезда в праве принимать решение.
А.Соломин
―
Это понятно. Вы сказали о том, что и ошибки «Яблока» были в том, что люди не услышали вас.
Л.Шлосберг
―
Мы сейчас говорим о двух разных кампаниях. Мне кажется, или вы говорите об одной и той же, но по-разному. Мы сейчас про партию или про Государственную думу.
А.Соломин
―
Избиратель не выбирает партию, как мне представляется, в день перед голосованием. Он наблюдает за вам давно. Этот процент неопределившихся, да, он большой, но…
Л.Шлосберг
―
Я вам скажу больше: доля людей, принимающих решение на избирательном участке с бюллетенем в руках превышает 30%.
А.Соломин
―
Вы же не работаете только на последние дни перед кампанией?
Л.Шлосберг
―
Мы работаем постоянно.
Л.Шлосберг: Партия - это публичная собственность. В ней можно участвовать, но нельзя ее съесть
А.Соломин
―
Вот именно. Поэтому ваши действия, совершенные года назад, до выборов непосредственно влияют на то, что будет и в избирательной кампании.
Л.Шлосберг
―
Все влияет, все имеет значение.
А.Соломин
―
Я понимаю, что вы пытаетесь уйти от ответа на вопрос…
Л.Шлосберг
―
Задайте еще раз вопрос, чтобы я его услышал, потому что я не слышал вопроса.
А.Соломин
―
Считаете ли вы, что позиция ваших соратников во время выборов Эмилии Слабуновой, которые не услышали ваши аргументы или признали их слабыми, хотя вы их считаете сильными, по сути, является ошибочной, и доказательством этой ошибочности были результаты выборов.
Л.Шлосберг
―
Хороший вопрос. Теперь отвечаю на этот вопрос прямо. Первое: никто не знает, что было бы с партией и как завершились бы выборы, если бы 20 декабря прошлого года меня избрали председателем партии. Потому что история не имеет сослагательного наклонения. Мы не знаем. У жизни в итоге один сценарий реализуется. Все остальные – можно фантазировать. Поэтому, как было бы, - если бы мы могли прожить две жизни и сравнить - мы бы сейчас с вами сравнивали.
А.Соломин
―
Вы можете прийти к людям и сказать: сами виноваты.
Л.Шлосберг
―
В чем они виноваты?
А.Соломин
―
Не выбрали мою программу, не поддержали мои…
Л.Шлосберг
―
Смотрите, я остался в партии реализовывать свою программу, связанную с подготовкой к выборам. Мы создали коалицию на выборы. Мы как могли, объяснили людям, что эта коалиция существует. Мы предложили им голосование. Народ в целом - не только у нас, по всем партиям - не пришел на выборы. Все политические партии России потеряли. 10% явки потеряла даже Псковская область, где избирателей объезжают с урнами, просто объезжают везде, где они живут, чтобы просто собрать голоса. У нас 40% явка по Псковской области. А пять лет назад было 51%. 11% потери. Поэтому я могу сказать, что мы не смогли привести миллионы людей, которые хотели и должны были.Но это вопрос не только партии «Яблоко». Люди стараются участвовать в том, что имеет смысл. Я иду на выборы, чтобы изменить власть. Если выборы являются механизмом сохранения власти – народ отстраняется, он не хочет в этом участвовать. А мы объясняем: Пожалуйста, приходите, это важно, это наш шанс, возможно, у нас что-то получится.
А.Соломин
―
НРЗБ выборы имеют смысл.
Л.Шлосберг
―
Имеют смысл, так точно – что выборы имеют смысл. Это очень трудно объяснять в нашей стране.
А.Осин
―
А почему те, кто не пришли, непременно бы голосовали за вас?
Л.Шлосберг
―
Те, кто не пришли – то сторонники всех партий и сторонники никаких партий. Но среди них есть наши сторонники, которые не верят, что с помощью выборов можно сменить власть в России. И этих людей очень много, их – миллионы.
А.Соломин
―
Ответственность на них есть?
Л.Шлосберг
―
На каждом гражданине есть ответственность за свою власть. На гражданах Германии – ответственность за Гитлера в полном объеме. Они его избрали сначала, потом он уже стал диктатором.
А.Голубев
―
Модный в последнее время вопрос в связи с тем, что у нас объявился еще один кандидат в кандидаты – Навальный. Он ваш соперник или союзник на данном этапе? Ну, или в будущем. Вы, видимо, после Явлинского будете с ним за пост президента бороться.
Л.Шлосберг
―
Алексей Навальный сейчас решает главную задачу в своей сегодняшней жизни – ему важно не сесть в тюрьму. Потому что не все поняли, что произошло с решением Европейского суда. Я вам объясню, что произошло. Решение суда не отменили, точнее, дело не закрыли. Решение отменили. Верховный суд поклонился Европейскую суду и признал его правоту, но не отменил решение суда, закрыв дело. Он отправил его на новое рассмотрение, притом с самого начала. И сейчас прокуратура слово в слово, до знака зачитывает то же обвинительное заключение.Но изменилась одна вещь: сменился губернатор Кировской области. И если на прошлом процессе Никита Юрьевич Белых пришел в судебный процесс и сказал: «Моя администрация, я не претерпели ущерба от Алексея Анатольевича Навального и у нас нет к нему никаких претензий».
А.Голубев
―
Лев Маркович, я спрашиваю, Навальный союзник или соперник?
Л.Шлосберг
―
Навальный сегодня не кандидат в президента. Он борется за свою свободу.
А.Голубев
―
То есть он хочет быть президентом, чтобы не сесть.
Л.Шлосберг
―
Он объявил. Я абсолютно убежден, что он принял грамотное, профессиональное, абсолютно правильное решение заявить сейчас об участии в президентских выборах, потому что Кировский суд и Верховный суд и политические власти в администрации президента будут принимать политическое решение по этому делу, учитывая его заявление. У него еще брат сидит в заложниках.
А.Соломин
―
НРЗБ. Это оскорбительно, потому что он обманывает, что ли?
Л.Шлосберг: Явлинский уважает Навального, чтобы вы знали. И Навальный уважает Явлинского
Л.Шлосберг
―
Погодите, друзья! Кто из вас сидел в тюрьме? Никто не сидел? Дай бог, в скором времени выйдет из тюрьмы Ильдар Дадин. Я очень надеюсь, что его удастся вытащить из тюрьмы. Пригласите его сюда, чтобы он вам рассказал, что это было. И когда человеку грозит тюрьма в России, эта совершенно бандитская российская тюрьма, он должен защищаться всеми возможными способами. Говорить во свободном волеизъявлении кандидатов в кандидаты в президенты можно, когда над человеком не висит дамоклов меч - остаться без семьи, оказаться в местах лишения свободы…
А.Осин
―
Он не идет в президенты, он хочет в тюрьму не сесть – я так вас понял.
Л.Шлосберг
―
Я считаю, что сейчас момент для этого заявления был абсолютно правильно выбран Навальным, чтобы защитить себя в новом деле «Кировлеса».
А.Осин
―
Тогда он обманывает людей, которые…
Л.Шлосберг
―
Он не обманывает – он на самом деле хочет быть президент. Только он мог об этом заявить и раньше и позже. Окно для этого заявления возникла только сейчас, после решения Верховного суда.
А.Голубев
―
Но он же хочет быть президентом в любом случае, ну хочет быть.
Л.Шлосберг
―
Отлично!
А.Голубев
―
Так он ваш союзник или соперник?
Л.Шлосберг
―
Все кандидаты в президенты, которые участвуют в борьбе с Путиным, являются нашими союзниками – все.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Праймериз Явлинский и Навальный – когда это будет?
Л.Шлосберг
―
Какой праймериз?
А.Нарышкин
―
Ну, праймериз кандидатов.
Л.Шлосберг
―
Я понял. Для этого все кандидаты, желающие бороться с Путиным, должны сесть за круглый стол и договориться об общих правилах. Если договорятся…
А.Голубев
―
Это мы уже видели.
Л.Шлосберг
―
Нет, погодите. Вы меня спросили о праймериз Явлинский – Навальный. Я объясняю.
А.Осин
―
Мы спросили ваше мнение: вот на этих праймериз вы за кого будете голосовать?
Л.Шлосберг
―
За Явлинского.
А.Осин
―
О’кей.
Л.Шлосберг: Власть в России криминализована. Есть два способа сменить эту власть
А.Нарышкин
―
Я по-другому тогда спрошу…
Л.Шлосберг
―
Нет, вы меня спросили другую вещь. И я ответил на то, что вы спросили.
А.Нарышкин
―
У нас, в эфире «Эхо Москвы» в «Особом мнении» Навальный сказал, что он готов участвовать в самых широких праймериз, в том числе, и с Жириновским. Вот он сделал этот шаг, он готов на праймериз. В «Яблоке» готовы на этот праймериз?
Л.Шлосберг
―
Я считаю, что все кандидаты в президенты и партии, которые их выдвигают, имеют полное право сесть за круглый стол и договориться о правилах такого праймериз. Но вы должны понимать: Жириновский в этих праймериз не имеет никакого значения.
А.Нарышкин
―
Почему Жириновского не позовете на эти праймериз?
Л.Шлосберг
―
При чем здесь?.. Алексей, вы смеетесь? Куда звать Жириновского?
А.Нарышкин
―
На праймериз оппозиции. Мы выбираем оппонента Путину.
Л.Шлосберг
―
Я не ослышался? Вы называли Жириновского оппозицией?
А.Нарышкин
―
Ну, а кто он?
Л.Шлосберг
―
Вы это мне рассказываете? ЛДПР - оппозиция "Единой России" и Путину?
А.Осин
―
О’кей, тогда такой вопрос…
Л.Шлосберг
―
Господа, о чем вы говорите!? Давайте разберемся с праймериз. Почему вы Зюганова не позвали? Пожалуйста.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Я вам в пример просто привел.
Л.Шлосберг
―
А цель это, извините, праймериз?
А.Нарышкин
―
Чтобы народ выбора единого кандидата от оппозиции. Это говорил Навальный в нашем эфире.
Л.Шлосберг
―
Дорогие друзья, оппозиция может обсуждать единого кандидата при условии единой программы. То есть вот есть общая программа действий.
А.Нарышкин
―
Мы против Путина.
Л.Шлосберг
―
Извините, это не программа. Это позиция. А программа – это десять действий, которые будет делать президент Российской Федерации, избранный избирателями-демократами. Он добьется разделения властей, он решит проблему приватизации, он даст полную гарантию свободы слова, честных выборов, он решит вопрос с судопроизводством…
А.Осин
―
Это бла-бла-бла, извините.
Л.Шлосберг
―
Погодите! Вы, когда ходите в суд, Алексей, с бла-бла-бла, и суд вам будет рассказывать, что вы, не будучи ни в чем виноватым, получается 10 лет за фиг знает что, вы вспомните про справедливый суд.
А.Осин
―
Вы это никак не измените, никак!
Л.Шлосберг
―
Если мы это никак не изменим, то не нужно ни участвовать в выборах, ни ходить на выборы. Тогда не спрашивайте про выборы.
А.Осин
―
Не участвуйте.
Л.Шлосберг
―
Отвечаю. Вот эта общая программа, эти 10 шагов, они должны признаваться всеми участниками праймериз, они должны под ними подписаться. Так вот, сталинист Зюганов не подпишется под десталинизацией.
А.Нарышкин
―
Жириновский, почему не может быть, он под чем не подпишется?
Л.Шлосберг
―
Потому что Жириновский не является человеком, оппонирующим Владимиру Владимировичу Путину. Он является сторонником.
А.Нарышкин
―
А Навальный не будет участвовать в вашем праймериз, потому что он, по-вашему, националист. Всё, правильно?
Л.Шлосберг
―
Вы мне приписываете слова, секунду! Вам что, сейчас Крыма не хватает? Принесите сюда Крым и положите Крым на стол.Алексей, чтобы вы поняли, что такое праймериз. Есть выборы, на которых участвуют люди с одной политической позицией. Он договариваются между собой, что они подписали общий политический меморандум. И выясняется, что кандидат может быть один, а полая позиция, соответственно, тоже одна. И тогда собираются пять кандидатов в президенты и говорят своей аудитории, внутри партии или вне партии: «Мы идем на праймериз». С Жириновским и Зюгановым идите в другой цирк.
А.Нарышкин
―
Я не понял, объясните, пожалуйста. Навальный, он должен свою программу сделать такую-же, как у «Яблока», чтобы иметь возможность с самим Григорием Алексеевичем выступать в праймериз?
Л.Шлосберг
―
Не так. Первое: Явлинский уважает Навального, чтобы вы знали. И Навальный уважает Явлинского. Может быть, вы об этом не знали, я об этом вам сообщаю. Я с ними все-таки обоими знаком, поэтому вы не думайте, что это враги. Это первое. И когда нужно будет помогать Алексею Навальному и выходить на пикеты НРЗБ, «Яблоко» выйдет.
А.Нарышкин
―
Почему «Яблоко» не выдвинет Навального?
Л.Шлосберг
―
Потому что Навальный не является членом партии «Яблоко».
А.Осин
―
Вы не договоритесь никогда. Не то что они друг друга не уважают. Никогда не договоритесь, потому что они никогда не договаривались.
Л.Шлосберг
―
Это вы не договоритесь.
А.Осин
―
Вместо Навального можно любые другие фамилии подставлять. 25 лет они не могут договориться.
Л.Шлосберг
―
Это не так.
А.Осин
―
Как это не так? Вот она история.
А.Голубев
―
Я просто напомню, что в эфире «Эхо Москвы» депутат Псковского областного собрания Лев Шлосберг...
А.Соломин
―
Я хочу просто уточнить. Правильно я понимаю, с вашей точки зрения, действительно, оппозиция должна представить на президентские выборы 18-го года одного общего кандидата?
Л.Шлосберг
―
Это желательно, это крайне желательно. Демократическая оппозиция, давайте все-таки уточним – демократическая оппозиция, то есть без Зюганов, без Жириновского и без Сергея Михайловича Миронова.
А.Осин
―
НРЗБ Вот в чем дело.
Л.Шлосберг
―
Что не работает?
А.Осин
―
Желательно, чтобы был один кандидат от демократов…
Л.Шлосберг
―
Слушайте, ваш коллега справа только что спросил меня, желателен ли один кандидат. Я сказал – да. Вы не услышали.
А.Осин
―
Я продолжу вопрос: это должен быть Явлинский?
Л.Шлосберг
―
Это должно решить общество. У каждого есть голос: у меня есть голос, у вас есть голос. Вы хотите, чтобы все решал один человек? Тогда это не демократия.
А.Голубев
―
У того же Навального есть, например, свое решение проблемы Крыма. Он написал, что там должен подобные референдум. Как вы бы решали проблему Крыма?
Л.Шлосберг
―
Вопрос повторного референдума в Крыму озвучило «Яблоко», уж если на то пошло.
А.Нарышкин
―
Значит, украл у вас эту идею?
Л.Шлосберг
―
Подождите, политические идеи не подлежат краже. Это же совсем не то. Это свободная политическая дискуссия. Если люди приходят к согласию по этому вопросу, это хорошо. Позиция «Яблока» по Крыму очень простая. Крым аннексирован, включен в состав Российской Федерации незаконно. Ни по российским законам, ни по международным законам это не должно было быть сделано ни при каких обстоятельствах.
А.Голубев
―
Это все слова. А теперь что делать надо?
Л.Шлосберг
―
Теперь делать следующее: за один стол должны сесть: Россия, Украина, Евросоюз и, скорей всего, ООН или ОБСЕ и определить…
А.Осин
―
Единый кандидат от оппозиции дубль два, 2.0.
Л.Шлосберг
―
Нет, погодите, мы сейчас про оппозицию или про Крым? Давайте просто определимся.
А.Голубев
―
Понятно, что скажет Украина, Европа и ООН, мы же знаем, что они скажут. Они скажут, что Крым должен вернуться в состав Украины.
Л.Шлосберг
―
Во-первых, мы не знаем, что они скажут.
А.Голубев
―
Наверное, процентов на 99.
Л.Шлосберг
―
Еще никто не сел за стол. Друзья, нынешние власти России официально говорят, что вопрос решен, и проблемы с Крымом у нас нет, что вообще нет проблем ни в Крыму, ни в Севастополе, ни с международными связями России, ни с санкциями, ни с антисанкциями. А проблема есть. Вот первый шаг со стороны России – признать, что эта проблема нет. Аналога крымской ситуации нет. Это не Косово.
А.Голубев
―
Но позиция России какая должна быть? Вот, например, Украина говорит: Крым – это Украина. Россия говорит, что… ну, ваша Россия, когда вы ее возглавите – Явлинский или кто там…
Л.Шлосберг: Партия «Яблоко» - партия свободных людей
Л.Шлосберг
―
Проблема Крыма будет решена следующими властями Россия и Украины, следующими, не нынешними.
А.Осин
―
Как решать?
Л.Шлосберг
―
Две стороны могут договориться. Если они договорятся между собой. Это идеальный вариант, но его не будет, к сожалению его не будет. Без Европы, возможно, без более широких кругов не обойдется. Первое: есть разные способы управления территориями. Это может быть совместное управление Крымом. Это может быть ситуация особой экономической зоны какого-то приоритетного развития. Это может быть разрешенная ситуация двойного гражданства с межгосударственным договором России и Украины. Есть много разных способов. Вопрос должен быть в одном: нужно вернуть мир и закончить войну. Война в Украине продолжается.
А.Осин
―
В Крыму есть война?
Л.Шлосберг
―
В Крыму есть подавленная оппозиция…
А.Осин
―
На Украине есть подавленная оппозиция и в России есть подавленная оппозиция.
Л.Шлосберг
―
Война сейчас идет на Донбассе.
А.Осин
―
Это разные ситуации. Не перескакивайте. Мы – про Крым.
Л.Шлосберг
―
Погодите. Крым – это ситуация очень простая. Россия перекроила свои государственные границы и границы Украины и получила, будучи государством в 21-м веке официально непризнанные государственные границы. После этого можно вспоминать Калининград (Кёнигсберг), Выборг (Финляндию) и все что угодно. Потому что мы признали сами, что для нас послевоенные границы не являются святыми. Что мы их не считаем непоколебимыми.
А.Осин
―
Не только мы.
Л.Шлосберг
―
Кто еще пересмотрел границы после Второй мировой войны.
А.Осин
―
Югославия, Германия.
Л.Шлосберг
―
Стоп! Одну секундочку.
А.Голубев
―
Примеров-то масса.
Л.Шлосберг
―
Погодите. Перенос границы, территории из одного государства в другое – это не вопрос объединения Германии…
А.Осин
―
Почему? Другая страна, ГДР называлась.
Л.Шлосберг
―
Извините, это было историческое объединение Германии.
А.Осин
―
Нет, подождите, что такое историческое объединение Германии?
Л.Шлосберг
―
Это было восстановление Германии в ее единой…
А.Осин
―
А это было восстановление территории, которая принадлежала России…
Л.Шлосберг
―
Эта территория больше всех принадлежала скифам, давайте отдадим Крым скифам – это будет очень справедливо.
А.Осин
―
Давайте разделим Германию на Нижнюю Саксонию, Баден-Вюртемберг и другие области, как они были в феодальной раздробленности раньше.
Л.Шлосберг
―
Вы помните, что Германская Демократическая Республика возникла в советской оккупационной зоне. А после завершения советской власти в Германии возврат советской оккупационной зоны в единую Германию был абсолютно неизбежен, что произошло.
А.Осин
―
Про неизбежность я не говорю.
А.Голубев
―
Так, мы сейчас вынуждены прерваться. Это программа A-Team. Ее ведут Соломин, Нарышкин, Осин и Голубев. У нас в гостях Лев Шлосберг. Мы продолжим после небольшого перерыва.НОВОСТИ
А.Голубев
―
Программа A-Team в эфире «Эха Москвы». Сегодня ее ведут Алексеи, это: Нарышкин, Осин, Соломин и Голубев. И в гостях у нас депутат Псковского областного собрания депутатов Лев Шлосберг. Здравствуйте еще раз. Я хотел бы продолжить тему сепаратизма, которую мы начали в прошлой нашей получасовке. Я процитирую вас, Лев Маркович. Вы рассказывали в интервью «Слону», кажется: «В Псковской области запустить национальную идентичность невозможно, культурную – с трудом но можно. Псковская идентичность растворена со времен взятия Пскова Москвой при Василии III. И ее восстановление – идентичности – работает на поколение». И в пример вы ставите Эстонию. Какой тонкий лед, Лев Маркович!
Л.Шлосберг
―
Давайте пойдем по тонкому льду.
А.Голубев
―
До какой степени надо восстанавливать Псковскую идентичность? До степени отделения – я такой вывод делаю из ваших слов.
Л.Шлосберг
―
Какие глубокие выводы. Рассказываю.
А.Осин
―
Вместе с Новгородом или как?
Л.Шлосберг
―
Погодите. Нет. С Новгородом мы воевали. Это был наш восточный фронт. Притом, что Новгород раньше пал уже под Иваном еще, а не под Василием. Рассказываю. 180 лет существовала Псковская вечевая боярская республика, у которой была высочайшая культура государства и права.
Л.Шлосберг: Мои аргументы были сильными, но делегаты съезда решили так, как они решили
А.Голубев
―
Это в Киеве наши друзья так похоже очень говорят.
Л.Шлосберг
―
Рассказываю. Вам же это нравится. Слушайте. Псковская судная грамота считается самым совершенным документом русского европейского права. В Пскове не было рабства. Вот если вы почитаете Псковскую судную грамоту – это документ, опередивший свою эпоху, может быть, на 100 или 200 лет. Было реальное самоуправлямое вече. Князя приглашали. Причем не было политических и этнических ограничений.Самый известный псковский князь Довмонт, литовец, который правил в Пскове 33 года в 13-м веке. Могу сказать, что то, что было создано в Пскове, это уникальная русская европейская культура. До 15-го века, можно сказать, до 16-го века сохранялся шанс на европейскую Русь. Может быть, не все знают, не все помнят – государственным языком Литвы был русский. Витовт говорил на русском языке.
А.Голубев
―
Это правда.
Л.Шлосберг
―
Поэтому шанс на европейскую Русь объединял Новгород, Псков, северные территории, Тверь, Смоленск. Он не состоялся. Я, как гражданин России с европейскими взглядами об этом очень сожалею. Когда в 2010 году официальные власти решили торжественно отпраздновать 500-летие добровольного и радостного вхождения Псковской республики в состав Московского государства, праздник не получился. Его фактически отменили. В Пскове сильна культурная идентичность, которая, действительно, граничит с определенной фрондой в Москве.
А.Голубев
―
Как любые регионы не очень любят москвичей.
Л.Шлосберг
―
Не у всех регионов была своя республика два века. У нас была. Своя культура, своя архитектура.
А.Голубев
―
Сейчас идентичность до какой степени надо восстанавливать? И пример при этом ставите Эстонию. Как бы у Эстонии получилось – получится и у Пскова, ребята…
Л.Шлосберг
―
У Эстонии получилось… Вот вторая часть фразы – это вы сейчас договорили. Я помню, что я говорил «Слону». Могу вам сказать, у Эстонии получилось в связи с тем, что они восстановили свою государственность. Восстановление псковской государственности в повестке дня не стоит. Но восстановление русских европейских традиций стоит в повестке дня всей страны.
А.Осин
―
Извините, вот вы сказали, что Псков и другие северные территории…
Л.Шлосберг
―
Северные и северо-западные.
А.Осин
―
Да, северные и северо-западные, они имели шанс на европейскую русскую…
Л.Шлосберг
―
Европейское русское государство.
А.Осин
―
Опять история не имеет сослагательного наклонения – мы слышали этот аргумент и довод много раз. Но если бы этот шанс произошел, с вашей точки зрения, получилась бы, значит, Россия без этого, которое бы присоединялось…
Л.Шлосберг
―
Нет, это и была бы Россия. Это изменило бы вектор, направление всей страны. Столица могла бы быть и Тверь, может быть, Новгород, не Москва. Что такое Москва? Это город, поднявшийся в 12-м веке, по сути дела.
А.Осин
―
Всякое бывает.
Л.Шлосберг – В 11
―
м начал подниматься, потом немножко еще подрос. Вот иначе могла бы пойти история.
А.Осин
―
А религия?
Л.Шлосберг
―
А в Литве того времени было православие.
А.Соломин
―
Считаете, что сейчас столицу следует перенести из Москвы в другой город?
Л.Шлосберг
―
Так что ж вы будете делать с остатками Москвы? Здесь же всего понастроили, столько людей понаехало.
А.Голубев
―
Все останется.
Л.Шлосберг
―
Все убегут в новую столицу!
А.Осин – Я
―
нет.
А.Соломин
―
Надо это делать или не надо это делать?
Л.Шлосберг
―
Я считаю, что децентрализация России – это не вопрос переноса столицы. Это вопроса передачи полномочий регионам, полномочий и денег.
А.Голубев
―
Лев Маркович, можно сейчас немножко я перепрыгну?..
Л.Шлосберг
―
Всегда.
А.Голубев
―
Вы получили общероссийскую такую известность, когда расследовали дело гибели российских военнослужащих на Украине. Вот вы как взрослый человек, не как житель какого-то мира розовых пони, а как политик с опытом, вы предполагаете, что у государства могут быть некие секретные задачи, которые оно выполняет в той или иной точке мира?
Л.Шлосберг
―
Секретные законные – да. Секретные незаконные – нет.
А.Осин
―
А граница где?
Л.Шлосберг
―
Граница? Законодательство Российской Федерации. Российская Федерация не имела права направлять войска в Украину по своему внутреннему законодательству и нарушило этот закон.
А.Голубев
―
А когда частные военные компании у Соединенных Штатов… Современный мир, он довольно жесткий…
Л.Шлосберг
―
Принимайте закон Российской Федерации о частных военных компаниях, легитимируйте эту форму бандитизма и отправляйте куда хотите решением политических властей. Не на основании коммерческого договора и денег украденных из бюджета Минобороны, а официально. Сегодня их нет, поэтому это наемничество. И люди, которые там были, оказались в ситуации вынужденного – они подчинились этому приказу – уголовного преступления. Это не великое счастье для этих людей. Очень многие из них прервали контракты досрочно, уволились из Вооруженных сил и уехали из тех городов, где они служили по контракту. Оборвали все связи. Я знаю таких людей лично.
А.Нарышкин
―
А статистика у вас есть какая-нибудь?
Л.Шлосберг
―
Идет речь о тысячах людей.
А.Нарышкин
―
Тысячи людей отказались ехать на Украину…
Л.Шлосберг
―
Нет, этой статистики нет. Тысячи людей прошли через украинские военные действия, тысячи военнослужащих Российской Федерации прошли через военные действия в Украине.
А.Соломин
―
Другую тему возьмем. Вы триумфально вернулись в собрание депутатов псковское после того, как вас как-то очень нагло достаточно оттуда вытурили, уж простите за это слово. Скажите, пожалуйста, вы с каким чувством вступали снова в окружение тех людей, которые вас там затравили?
Л.Шлосберг
―
Они меня не затравили, это не получилось. Они меня лишил депутатских полномочий досрочно. Мне кажется, счастье им за это не выпало никакое. Да, у них было предположение, что я не вернусь, но вот народ сказал: «Извините, этот парень сидел на этом месте, и его не спросили перед тем, как его убрать». Я вернулся спокойно, потому что я знал, куда я возвращаюсь. Просто я понимал, куда я прихожу. Это парламент моей области.
А.Соломин
―
Вы чувствуете себя уверенней на своей позиции там?
Л.Шлосберг
―
Да, конечно. Это все-таки вторые подряд выборы, вторая подряд работа.
А.Нарышкин
―
А могут вас по той же схеме?..
Л.Шлосберг
―
По той же схеме не смогут, потому что в 2015 году я совершил рискованные действия: я, будучи бывшим руководителем некоммерческой организации и являясь ее учредителем, по нотариально удостоверенной доверенности представлял ее интересы в суде против Министерства юстиции.
А.Голубев
―
Это которая иностранный агент?
Л.Шлосберг
―
Да, совершенно верно. Я защищал эту организацию.
А.Нарышкин
―
А что это за организация?
Л.Шлосберг: Я готов заменить Владимира Путина!
Л.Шлосберг
―
Центр социального проектирования «Возрождение». И суды первой инстанции признали меня законным представителем. То есть депутатам не разрешено никакое представительство кроме законного. И суды, которые знали – я же представлялся, где я работал (в областном собрании депутатов: удостоверение, должность), – признали меня законным представителем. А на уровне областного суда суд признал, что я не являюсь законным представителем. И, опираясь на мнение областного суда о изменении судебной оценки моего представительства, меня лишили полномочий.
А.Соломин
―
После уже вторых выборов, подтвердивших ваш мандат вы чувствуете себя все-таки уверенней в этой думе? Я имею в виду, легче ли стало продвигать какие-то свои инициативы, лучше ли стали к вам относиться ваши коллеги, зная о том, что вы победили?..
Л.Шлосберг
―
Ну, мои коллеги понимают, что им придется еще четыре с половиной года, почти пять лет со мной общаться, они исходят из этого.
А.Нарышкин
―
А это что, кара какая-то божия – прямо общаться со Шлосбергом?
Л.Шлосберг
―
Нет, вы немножко не понимаете. Парламент – это политическое общежитие. Мы не выбираем там комнаты. Нас выбирает народ. Народ сказал: «Вот в таком составе 5 лет это общежитие будет жить. Не хотите жить – уходить из этого общежития. Хотите жить и работать для тех, кто вас избрал – живите и работайте». Мы же вынуждены, мы люди, обреченные на взаимодействие.
А.Соломин
―
Что эффективней, с вашей точки зрения, региональный парламент в рамках, конечно, свои полномочий, или Государственная дума Российской Федерации?
Л.Шлосберг
―
Государственная дума. Она формирует правовое поле всей страны. Конечно, она эффективней.
А.Соломин
―
Вы будете бороться за мандат в Государственной думе, правильно, на следующих выборах?
Л.Шлосберг
―
Да, в 21- году, да, буду.
А.Нарышкин
―
А какая разница, смотрите: Лев Шлосберг в псковском парламенте или Лев Шлосберг в Государственной думе?
Л.Шлосберг
―
Хороший вопрос. Если это депутат один и там и там, то в псковском собрании я могу больше, чем в Государственной думе. Ну, потому что один из 44-х – это чуть больше, чем один из 450-ти. Но если это все-таки фракция, команда – появляется возможность собственной законодательной политики.
А.Нарышкин
―
А вы согласны с тем, что вы сейчас и вообще, может быть, это ваш удел – вы политик региональный, а не федеральный?
Л.Шлосберг
―
А исчезло понятие региональной и федеральной политики после перехода политики в режим реального времени. Интернет все сломал.
А.Нарышкин
―
Нет, подождите. Лев Шлосберг. Мы знаем о Льве Шлосберге по каким делам: псковские десантники; вас выгоняли из парламента и…
А.Соломин
―
Напали на вас еще.
А.Нарышкин
―
Ну, напали на вас – тоже с десантниками… И всё. Как бы Лев Шлосберг – это чисто псковская повестка.
Л.Шлосберг
―
Значит, для вас это псковская повестка, для меня это…
А.Нарышкин
―
Нет, может быть, вы что-то делаете такое, в масштабах всей страны. Я согласен, что история с десантниками - это важная история. Вы же занимаетесь какими-то местными вещами, это нормально.
Л.Шлосберг
―
Да, я занимаюсь постоянно. Это мой долг перед моими работодателями – моими избирателями.
А.Нарышкин
―
Так, смотрите, может быть, здесь и часть проблема – то, что «Яблоко» не поддерживает. Потому что вы депутат только в конкретном регионе. О вас не знают в масштабах всей страны.
Л.Шлосберг
―
Меня мало знают в масштабах всей страны, совершенно правы, это на самом деле так.
А.Нарышкин
―
А вы как-то пытаетесь популярность увеличить?
Л.Шлосберг
―
Ну, как? У нас есть интернет, «Эхо Москвы» и «Дождь». Иногда «Слоны» и репаблики и всё.
А.Голубев
―
А как вот вы совмещаете? Вы себя называете и журналистом и издателем. При этом вы политикой занимаетесь всю жизнь. Как вы две эти ипостаси на протяжении всей жизни совмещаете?
Л.Шлосберг
―
На самом деле это одно и то же, одна и та же работа.
А.Голубев
―
Что вы говорите!
Л.Шлосберг
―
Да.
А.Голубев
―
По-моему, политика и журналистика – это вещи несовместимые. На журфаке, знаете, рассказывают.
Л.Шлосберг
―
Хорошо. Рассказываю. Очень хороший вопрос. Даже удивительно, что вышли на эту тему.
А.Осин
―
Вот в этой аудитории НРЗБ
Л.Шлосберг
―
Нет, нет… Алексей, что вы себя ругаете без всякой нужны. Не надо. Все хорошо. Поясняю. Я, когда избрался депутатом в 11-м году, я был редактором газеты «Псковская губерния». Я два года искал человека, чтобы отдать редакцию. Потому что действующий депутат, политик, о котором пишут газеты, и главный редактор газеты - в моем понимании это прямой конфликт интересов. К 13-му году я такого человека нашел.Что касается журналистики, согласно российскому закону любой человек пишущий за подписью и даже без подписи материала или снимающий и размещающий фотографии и видеоизображения, является журналистом по закону. Поэтому мое право быть журналистом как пишущего человека, оно со мной. Это никоим образом не является чем-то несовместимым с политикой. Я вообще письменный человек, я люблю письменно излагать свои мысли.
А.Соломин
―
Есть публицистика, есть литераторы…
А.Голубев
―
Публицистика – это одно, а журналистика – это другое.
Л.Шлосберг
―
Я считаю, что право на журналистику есть у каждого гражданина.
А.Голубев
―
Нет.
Л.Шлосберг
―
Закон разрешаем мне быть журналистом, российский закон – точно. Не только российский, извините, пожалуйста. Посмотрите на британскую политику: что ни кандидат в мэры Лондона…
А.Соломин
―
Нам это сейчас совершенно не интересно.
Л.Шлосберг
―
Погодите, вам неинтересная европейская политика? Вы меня разочаровывают.
А.Соломин
―
Нам неинтересны европейские законы, которые не действуют на территории Российской Федерации.
Л.Шлосберг
―
Могу сказать: никаких ограничений, чтобы политики занимались журналистикой, нет ни в Европе, ни в России. Успокойтесь.
А.Соломин
―
А вы знаете Хартию журналистов?
Л.Шлосберг
―
Я знаю Хартию журналистов. Она рекомендует людям, работающим в СМИ, заниматься политической деятельностью. Так я не работаю в СМИ, я не получаю деньги за свои тексты. Я пишу только бесплатно. Это не является моей работой.
А.Нарышкин
―
Структура ваших доходов, если не сложно? Из чего состоит ваш заработок?
Л.Шлосберг
―
660 тысяч рублей в год.
А.Нарышкин
―
Даже вы цифрах. Спасибо.
Л.Шлосберг
―
Нет, это известно, это опубликовано на сайте – 660 тысяч рублей мой годовой доход как депутата Псковского областного собрания депутатов. Всё.
А.Нарышкин
―
650 тысяч…
Л.Шлосберг
―
Годовая зарплата депутата областного собрания.
А.Нарышкин
―
Нет, депутата… А у вас какие-то побочные…
Л.Шлосберг: Лидер партии, он должен вырасти и вызреть
Л.Шлосберг
―
Никаких. Согласно законодательству депутат работает только на госдолжности. Имеет право преподавать.
А.Нарышкин
―
Преподаете?
Л.Шлосберг
―
Я не преподаю. Но у меня было несколько эпизодов с лекциями. Буквально я вел студентов Псковской области, университета. Готовил дипломы. Это было 5 лет назад.
А.Нарышкин
―
Это мало.
А.Соломин
―
А чего вы преподаете?
Л.Шлосберг
―
У меня высшее историческое образование.
А.Голубев
―
История.
Л.Шлосберг
―
Да, псковская история у меня специализация. Это всё.
А.Нарышкин
―
Никакие не фонды…
Л.Шлосберг
―
Всё. У меня 650 тысяч. У жены – жена врач 1-й категории - у нее 550 тысяч годовая… Когда я не был депутатом, «Яблоко» платило мне зарплату 50 тысяч рублей в месяц как председателю псковского регионального отделения.
А.Нарышкин
―
«Псковская губерния» существует же по-прежнему в добром здравии?
Л.Шлосберг
―
Да. Я в ней не получал денег никогда.
А.Нарышкин
―
Я понял. А за счет чего существует?..
Л.Шлосберг
―
«Псковская губерния» существует за счет рекламы, за счет продажи.
А.Нарышкин
―
Окупается?
Л.Шлосберг
―
В ноль выходит. Но это еще не все. Сейчас увеличились продажи в интернете.
А.Нарышкин
―
Платная подписка…
Л.Шлосберг
―
Никаких бесплатных подписок. Подписка на газету платная. Я сам выписываю «Псковскую губернию». Я получаю газету в дом по подписке. Но, учитывая то, что у нас есть офис, который арендует партия, вот газета не платит за аренду, коммуналку и свет. То есть мы предоставляем редакции помещение 50 метров бесплатно, полностью буквально.
А.Нарышкин
―
Ваше НКО, оно по-прежнему существует?
Л.Шлосберг
―
Мы боремся с Минюстом, судимся против этого статуса иностранного агента.
А.Нарышкин
―
А у него деньги откуда?
Л.Шлосберг
―
Никаких денег. Оно 6-й года не получает никаких денег.
А.Нарышкин
―
Иностранный агент – значит, финансирование…
Л.Шлосберг: Навальный сегодня не кандидат в президенты. Он борется за свою свободу
Л.Шлосберг – С 12
―
го года нет вообще никаких денег в этой организации. Ее признали иностранным агентом в 2013 году. Это была месть за мое выступлении на дискуссии об антисиротском законе. Есть видеозапись дискуссии, где я выступаю как депутат областного собрания. Минюст заявил: «Раз в этот момент вы были директором Центра «Возрождение», который получал до 12-го года деньги иностранных государств, то вы выступали не как депутат, - хотя там прямо по видеозаписи я представляю себя как депутата, – а вы одновременно, - в личное время, вечером, после 6 часов, - были еще директором «Возрождения». Поэтому раз вы говорили о политике, о российских законах, а ваша организация за год до этого получала иностранные деньги, она иностранных агент». С тех пор мы ведем судебный процесс. Организация больше не получает вообще никаких денег. Мы просто продолжаем за нее бороться. Там уже другие люди, другой директор. Я не являюсь ее учредителем, но она борется за свои права до сих пор.
А.Голубев
―
Понятно. Лев Маркович, можно с вашего позволения я еще вас процитирую. Вы рассказывали в интервью тому же «Слону»: «Да, российская политика – это попса, дешевая, наглая, громкая, бесстыжая и бесчестная. Я не Стас Михайлов».
Л.Шлосберг
―
Вот про Стаса Михайлова, мне кажется, это перебор…
А.Голубев
―
Нет: «И я не Стас Михайлов». Нет, ну, может быть, «Слон напридумывал за вас, я не знаю.
Л.Шлосберг
―
Я просто не знаю, что из себя представляет Стас Михайлов. Вряд ли я мог сравнить политику с конкретным человеком.
А.Голубев
―
Если вы попса, то кто вы? Если вы не Стас Михайлов, то кто вы.
Л.Шлосберг
―
Ну, про Стаса Михайлова еще раз говорю, это что-то не из меня…
А.Соломин
―
Стас Костюшкин, кто угодно…
Л.Шлосберг
―
Не важно. Я могу пояснить, что такое попса. Попса – это популизм в политике. Я вижу себя... это некий симбиоз между авторской песней и рок-музыкой.
А.Голубев
―
Рок-н-рольщик вы у нас…
А.Осин
―
То есть вот это вот: Украина и Россия сядут за один стол – это не попса?
Л.Шлосберг
―
Это не попса, это авторская песня, да.
А.Нарышкин
―
Возьмемся за руки друзья.
Л.Шлосберг
―
Кстати, да! Я вам скажу одну вещь. В 14-м году сразу после истории с Крымом я готовился к выборам губернатора и объезжал всю Псковскую область с отчетами депутатов. А это был пик вот этой истерии, вот просто пик. Меня почти в каждой аудитории спрашивали про Крым, про мою позицию. Я был единственным депутатом областного собрания, который при поименном электронном голосовании голосовал против изменения в Конституции России по Крыму. Это распечатка есть.
Л.Шлосберг: Президентская кампания честная была один раз – когда Ельцин впервые избирался на срок президента
А.Осин
―
Я верю…
Л.Шлосберг
―
Просто это была конкретная ситуация. Мне люди задавали вопросы. Я спрашивал в школьном классе, во врачебной аудитории, где я выступал – есть люди с украинскими корнями? Всегда были. Все же народы жили вместе. Я говорю: «Вы своих детей на войну пошлете?» И всё.
А.Осин
―
И что и всё?
Л.Шлосберг
―
И всё, и людям уже не нужен никакой Крым.
А.Осин
―
Да перестаньте! Это разные вещи.
Л.Шлосберг
―
Это не разные вещи. Потому что войну начали в Крыму. Война в Донбассе началась в Крыму.
А.Осин
―
В Киеве, а не в Крыму. И Крым тоже в Киеве начался.
Л.Шлосберг
―
Дорогие друзья, у нас тоже много чего происходит внутри России. Это не повод для Украины заходить на нашу территорию и что-то пытаться у нас взять. Те люди, которые оказались по разные стороны фронта, это люди, которые заканчивали одни и те же военные училища.
А.Осин
―
Да. И вот это сделали в Киеве на Майдане.
Л.Шлосберг
―
Это сделали в Москве, вот отсюда не далеко – в Кремле, за Боровицкими воротами. Я могу вам сказать, мой командир воинской части, ракетчик полковник, он, уйдя на пенсию, остался жить в Днепропетровске. А служили мы с ним в Грузии. Он был полковником, я рядовым. И у него сейчас сын действующий офицер украинских вооруженных сил.
А.Осин
―
Ну, и что?
Л.Шлосберг
―
Получается, сын советского военного офицера…
А.Осин
―
Гражданская война, да, совершенно верно.
Л.Шлосберг
―
Между ними нет войны. А есть война между Россией и Украиной.
А.Осин
―
А между родственниками есть. Между конкретно этими – нет.
Л.Шлосберг
―
Нет. В Украине нет гражданской войны. В Украине есть усилия другого государства силой оружия разжечь этот гражданский конфликт.
А.Осин
―
Есть. Гражданский конфликт. Они воюют друг против друга. С этим спорить…
Л.Шлосберг
―
Люди в Донбассе хотят мира и больше ничего. Мира.
А.Соломин
―
Мы не живем сепаратно от Украины. У многих есть родственники, знакомые. И знают, что происходит…
Л.Шлосберг
―
Поэтому все хотят мира.
А.Соломин
―
Слушайте, Россия, безусловно нападает, но говорить, что только в России дело – нет, ни в коем случае. Этот дисбаланс пошел, в Украине он есть, наблюдается, есть в семьях, к сожалению, большому. Друзья ссорятся и так далее.
Л.Шлосберг
―
Посмотрите фильм Манского. Вот там все это показано, что вы сейчас говорите.
А.Осин
―
Скажите, что делали англичане в Мурманске в 20-м году?
Л.Шлосберг
―
Это было сто лет назад, когда стандарты политики были другими.
А.Осин
―
Не важно. Хоть 350. Это была Гражданская война и были японцы и чехи, и французы и итальянцы.
Л.Шлосберг
―
Гражданская война была после октябрьского переворота. И сюда хлынули все.
А.Осин
―
После киевского переворота гражданская война началась на Украине.
Л.Шлосберг
―
Слушайте, мы хотим стандарты политики начала 20-го века сделать в начале 21-го?
А.Осин
―
Какая разница для истории? Она повторяется.
Л.Шлосберг
―
Спасибо, я не хочу в 2017 году повторения 1917-го.
А.Осин
―
И я не хочу.
Л.Шлосберг
―
Тогда зачем вы туда тащите? Зачем вы вспоминаете 1920-й.
А.Голубев
―
А, кстати, 17-й вот февральская история, она вам симпатична? Вот не октябрьский переворот, а февральский?
Л.Шлосберг
―
Это тяжелая история. Это ситуация, в которой люди, принявшие на себя государственную власть в России, не смогли ее удержать. Они не смогли вынести свою ответственность перед страной, перед народом и избежать октябрьского переворота большевистского.
А.Соломин
―
Значит, вы осуждаете февральский переворот, это ошибка?
Л.Шлосберг
―
Февральская революция – это не ошибка. Февральская революция – это острейший конфликт между властью и обществом, который привел к вынужденной, не добровольной – это было в Пскове, поэтому мы немного знаем об этом – отставке, точнее отречении императора Николая Александровича в пользу брата Михаила, которая потом завершилась тем, что корона Российской империи осталась без обладателя. И это привело к страшным последствиям: большевики уничтожили государство полностью как таковое. Дело не в цвете государства. Они его взорвали. После чего они пришли на эти руины и там уже…
А.Осин
―
Построили другое, да.
Л.Шлосберг
―
И это государство до сих пор не может прийти в порядок уже сто лет.
А.Соломин
―
Что в Киеве произошло в 14-м году?
Л.Шлосберг
―
В каком году?
А.Соломин
―
Ну, 13-й, 14-й год.
Л.Шлосберг
―
Очень просто: Янукович предал свой народ. Он шел на выборы с обещанием евроинтеграции, а потом сказал: «Простите, братаны, я тут передумал, и я считаю, что нам это не надо».
А.Соломин
―
Он согласился на досрочные выборы. Почему не дождались досрочных выборов? Надо было на выборах решить этот вопрос. Вы же за выборы.
Л.Шлосберг
―
Я за выборы, мы все за выборы, а не за революцию. На мой взгляд, ситуация с переговорами в феврале, когда Россия, Украина, Литва, Польша, потом еще были участники… всех сейчас могу на память не назвать – вели переговоры о переходном периоде. Это был решающий момент. То, что он не завершился успехом, мирным успехом, переходным периодом Украины – я считаю, несут ответственность все, кто участвовал в этом процессе, все, включая, Россию, Украину. Это был переломный момент. Он мог остановить все. Не смогли. Очень плохо. Политики не справились со своей работой. Так бывает. Не справились с работой, включая Януковича.
А.Осин
―
То есть российские политики виноваты в том, что люди на улицах в Киеве не перестали делать то, что они делают. Хотя им обещали и подписали…
Л.Шлосберг
―
Алексей, если Россия взяла на себя ответственность вмешаться в ситуацию в соседнем государстве, то тогда мы несем часть ответственности.
А.Осин
―
Так. Ну вот, а чего же вы против этого выступаете?
Л.Шлосберг
―
Если мы не вмешиваемся, то мы не несем. Только, извините, есть вмешательство легитимное, законное, дипломатическое и уважительное к народу другой страны, а есть вмешательство силы.
А.Осин
―
Вот, как было 22 февраля, правильно? Подписали же кто… Кстати, Россия не подписала. В том-то и дело, а вы на нас ответственность возлагаете.
Л.Шлосберг
―
Погодите, Россия участвовала в этом процессе.
А.Осин
―
Участвовала. А подписали: Германия, Польша…
Л.Шлосберг
―
Ночью из Москвы в Киев передали указание не подписывать.
А.Осин
―
О’кей, они-то подписали. Так почему не разошлись-то?
Л.Шлосберг
―
Плохо, что мы не подписали. Очень плохо.
А.Голубев
―
Время, господа!
Л.Шлосберг
―
Плохо, сожалеем. Очень.
А.Голубев
―
Последний, наверное, вопрос. Знаете, что-то от Христа есть в ваших высказываниях. Еще одна ваша цитата: «Главное – любовь к людям, заблудшим, в том числе». Вот заблудшие - это кто? Сколько в процентном отношении у нас в России? Это те 86%? Сколько их?
Л.Шлосберг
―
Забудьте про 86%. Если честно, нужно смотреть контекст, из которого вы это взяли. Но я могу сказать, что такое заблудшие люди. Каждый из нас бывает заблудшим человеком, когда ошибается. У каждого есть право на ошибку. Это право на ошибку, оно неотъемлемо у человека. И эта ошибка не дает другим людям право считать человека потерянным. Бывают тяжелые ошибки, страшные ошибки. Нужно прощать.
А.Голубев
―
Спасибо. Это была программа A-Team. Ее вели: Осин, Соломин, Нарышкин, Голубев. У нас в гостях был Лев Шлосберг. Спасибо, до свидания!
Л.Шлосберг
―
Спасибо всем Алексеям!