Юрий Ганус - A-Team - 2018-10-03
03.10.2018
А. Соломин
―
20 часов и 5 минут в российской столице. Всем здравствуйте! В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» самая сложная программа для наших гостей – «A-Team». Меня зовут Алексей Соломин. Алексей Осин и Алексей Голубев сегодня ведут эфир. И гость наш сегодня - Юрий Ганус, глава РУСАДА, Российского антидопингового агентства. Здравствуйте! Приветствуем вас!
А. Осин
―
Добрый вечер!
А. Голубев
―
Добрый вечер!
Ю. Ганус
―
Добрый день!
А. Соломин
―
Скажите, каким образом удалось, что вы сделали, кого обманули, кого…
А. Осин
―
Подкупили.
А. Соломин
―
…Подкупили, чтобы РУСАДА восстановили все-таки?
Ю. Ганус
―
Нет, вы знаете, здесь, на самом деле, конечно, это комплексное решение. Прежде всего следует отметить, что, конечно, в основе – это сама по себе готовность РУСАДА. То есть РУСАДА еще в конце марта, 28-го марта получила письмо от ВАДА от том, что РУСАДА имеет технические соответствия. То есть фактически мы соответствуем всем стандартам и требованиям за исключением двух пунктов. И, конечно, определяющий момент был для того, чтоб получить соответствие, как раз это письмо, которое было подписано министром Колобковым, которым подтверждается выполнение этих двух пунктов.То есть, по сути, при это при всем следует отметить, что был очень тяжелый момент, когда на данное подтверждение не было представлено на заседание комитета CRC по комплаенсу ВАДА, а это принципиальный комитет, он независимый, на самом деле. И в этой связи, конечно, это вызвало полное разочарование…
А. Осин
―
То есть соответствие кодексу вы имеете в виду.
Ю. Ганус
―
Да, соответствие.
А. Осин
―
Вы, просто, переводите, потому что я-то знаю, а остальные – нет.
Ю. Ганус
―
Здесь, понимаете, есть определенная логика. То есть, по сути, Комитет по соответствию рекомендует возвращать либо не возвращать соответствие и в какой степени в соответствии со всеми другими условиями. И вот этой связи, когда не было представлено подтверждение о выполнении двух этих условий, соответственно, это, конечно, собственно говоря… И тогда, если вы помните, ВАДА не дало никаких комментариев по этому поводу, и Комитет также не дал никаких комментариев. При этом при всем дверь осталась открытой. И вот 13-го сентября поступило письмо, в котором фактически наши спортивные власти подтвердили то, что данные два пункта будут выполнены.
А. Осин
―
Давайте тут тормознем…
Ю. Ганус
―
Да.
А. Осин
―
…Потому что вы говорите, что два пункта выполнены.
Ю. Ганус
―
Будут выполнены.
А. Осин
―
Нет-нет, я понял. На самом деле, вот тот пункт №1…по поводу доступа в лабораторию, - это мы сейчас отдельно поговорим. Вот тот пункт №1. Они настаивали изначально… Ведь еще он звучит так: «Признание выводов доклада Макларена».
Ю. Ганус
―
Совершенно точно.
А. Осин
―
В докладе Макларена говорится о наличии о государственной системы поддержки допинга. Вот Колобков в своем письме не признал государственную систему поддержки. Он признал вовлеченность отдельных чиновников в допинговые схемы. Это принципиально разная вещь была для России. И вот эти 2 года я не знаю, кто не хотел: либо они не предлагали, либо мы не соглашались. Вот тут лучше расскажите, как удалось им сместить.
Ю. Ганус
―
Да, я понял.
А. Осин
―
Потому что ведь в комментариях большинство западных газет, и журналистов, и представителей антидопинговых структур, они говорили, что Россия, и в частности Федерация легкой атлетики международная, не признала вот этот 1-й пункт.
Ю. Ганус
―
Выводы доклада Макларена, да.
А. Осин
―
Да. Расскажите, пожалуйста.
Ю. Ганус
―
Вы знаете, я хочу сказать следующее. Во-первых, конечно, было предложено как раз признать выводы доклада Макларена на базе доклада Шмида. То есть, по сути, признать данный пункт (1-й пункт) на базе доклада Шмида при определенной оговорке, взятой из доклада Макларена как раз по поводу так называемого вот это участия. Но, вы знаете. Вопрос заключается в чем? Я изначально говорил…
А. Осин
―
Опять прерву. Комиссия Самуэля Шмида, Комиссия Международного Олимпийского комитета, которая работала чуть позже Макларена, и на основании деятельности которой наши были не приглашены на Олимпийские игры. Я извиняюсь, что я вас поправляю.
Ю. Ганус
―
Спасибо большое. Крайне важно понимать, что действительно Комиссия Шмида шла со стороны МОК, а Макларен работал со стороны ВАДА. То есть, соответственно, разные источники формирования данных комиссий. И также во совершенно справедливо отметили по поводу того, что ИААФ – это международная…
А. Осин
―
Федерация легкой атлетики, Себастьян Коу.
Ю. Ганус
―
Да. Требует признания так же, как и Международный паралимпийский комитет признания именно докладов Макларена. Поэтому в этом отношении, вы знаете, изначально говорил и повторюсь. На самом деле, доклады Макларена – это те доклады и на самом деле те так называемые скелеты, которые не просто будут у нас лежать, - они будут греметь у нас. Их надо разбирать и по ним нужно работать, по-любому. А 1-й пункт фактически признан, потому что, по большому счету, основные требования, которые мы получили по соответствию, - это фактически по 2-му пункту, по лаборатории, по открытию.
А. Осин
―
Нет, давайте просто закончим с Маклареном.
Ю. Ганус
―
И по сути, исходя из той работы… Потому что надо сказать, что та работа была, она же не вся была выражена в письме, но письмо было формальным подтверждением. И Комитет по соответствию ВАДА признал достаточным для того, чтобы восстановить соответствие РУСАДА. При этом при всем мы понимаем, что есть еще соответствие…то есть наша ВФЛА, а там требования ИААФ. И они говорят: «Ребят, давайте так. У вас там одна, своя игра, у нас свои…».
А. Осин
―
Хотя они требовали восстановления РУСАДА тоже.
Ю. Ганус
―
Так нет, а это правильно. И в этой связи, получается, один из пунктов выполнен с точки зрения пункта о соответствии РУСАДА. Точно так же, как и Паралимпийский комитет международный.
А. Соломин
―
Можно уточнить? Позвольте все-таки. Чтобы наши слушатели тоже понимали, и я понимал как человек, может быть, не самый близкий к миру спорта и к тому, что делает в сфере спортивной. От нас требовали, чтобы мы признали существование в России государственной системы поддержки для прикрытия допинга.
Ю. Ганус
―
Да.
А. Соломин
―
Мы это признаем?
Ю.Ганус: Важно понимать, что действительно Комиссия Шмида шла со стороны МОК, а Макларен работал со стороны ВАДА
Ю. Ганус
―
Вы знаете, вот та трактовка, которая была, фактически она была признана… Я могу сказать одно: она была признана достаточной для восстановления соответствия РУСАДА. Но при этом остаются вопросы открытые, еще раз повторюсь, связанные с вопросами Макларена…
А. Соломин
―
Эти открытые вопросы на что влияют сейчас?
Ю. Ганус
―
Вы понимаете, вопрос заключается в чем? Как говорится, вот эта борьба, которая идет, это противостояние…скажем точнее, молчаливое противостояние, я бы сказал так, - вот правильнее так называть.
А. Осин
―
Саботаж, - я бы даже так сказал.
Ю. Ганус
―
И фактически отход от решения о разбирательстве этих вопросов, потому что, еще раз повторюсь, эти вопросы всегда буду оставаться в центре внимания. Доклады Макларена никто не спустит никогда, - это однозначно совершенно. И поэтому мы должны понимать, что нам нужно репутационно самими убрать. Что значит «убрать»? Я имею в виду, убрать – это значит разобрать по всем пунктам и решать эти вопросы.
А. Осин
―
Юрий, смотрите, Спортивный арбитраж в Лозанне выслушал самого Макларена. Макларен сам лично вместе с Родченковым от некоторого количества очень важных пунктов просто отказались: признали, что они не имели оснований писать то, что они писали. И тем не менее некоторые спортивные организации все равно требуют признать то, что два уже – и ВАДА, и Арбитраж – не настаивают на этом.
Ю. Ганус
―
Я понял. Вы знаете, я хочу сказать следующее. Я хочу, чтоб правильно меня понимали. Я же не призывал буквально в целом признавать. Я имел в виду (и всегда призываю) именно работать по докладам. То есть их надо разобрать и честно… Более того, было два предложения, на самом деле. Первое: для того, чтобы сократить дистанцию, надо собрать комиссию, в которую бы включили авторитетных международных представителей спортивной власти, политиков, спортсменов (именно иностранных). Туда же должны были бы войти и наши также представители, которые ранее не были связаны никоим образом.И таким образом фактически работать по всем пунктам докладов Макларена, то есть разобрать также их на «дорожную карту»; все обвинения, которые есть. Дело в том, что невозможно признать доклады Макларена сейчас, потому что, во-первых, то, что вы говорите. Во-вторых, я могу сказать, директор лозаннской лаборатории…по нему там прокатились, и он защитил своей честное имя. Поэтому это первое. И второе: наши спортсмены тоже; часть наших спортсменов, которая также была оправдана.
Поэтому вопрос заключается в том, что почему мы так долго не работали по ним, почему мы постоянно отступали? На базе этого возникал вакуум, который, по сути, нас постоянно давил. Понимаете, то есть вакуум, который заполнялся негативом. И это негативное поле, по сути, которое сейчас только усиливается.
А. Осин
―
Подождите. А к чему надо каждый пункт этот разбирать? Чтобы что выяснить?
Ю. Ганус
―
Чтобы фактически ответить. Понимаете, нам выдвинули обвинение. И поэтому вопрос заключается в том, что фактически необходимо снять либо признать…
А. Осин
―
То есть вы хотите, чтоб мы сами доказывали, что это правда.
Ю. Ганус
―
Минуточку. Это презумпция виновности.
А. Осин
―
Правильно. Получается, так и есть.
Ю. Ганус
―
Так и надо. Я все время привожу пример: мы ездим по дороге, нас останавливает инспектор ГИБДД и говорит: «Давайте-ка пройдем освидетельствование». Вы говорите: «Да пошел ты!». И что в результате? Хотя вы ничего не употребляли.
А. Соломин
―
15 суток.
А. Осин
―
Неверная аналогия, понимаете.
Ю. Ганус
―
Нет, это верная аналогия.
А. Осин
―
Я объясню, почему.
Ю. Ганус
―
Вы ничего не употребляли, вы отказались от освидетельствования, и вы в суде будете признаны виновным, потому что вы отказались от освидетельствования. В данном случае вопрос возникает в следующем: мы отступали, постоянно отказывались от того, чтобы дать свои объяснения. Я могу сказать даже прямо.Руководители иностранных агентств мне говорили: «Юра, ты объясни, пожалуйста. Ваши чиновники говорят, что…даже ничего не говорят, но при этом говорят, мы не будем признавать, потому что мы прав. Подожди, если вы правы, почему вы не доказываете это? Почему вы не обосновываете это? Почему вы в конце концов не выдвигаете свои какие-то встречные обоснования либо требования? Почему вы не доказываете свою правоту?». А мы молчим.
А. Осин
―
Подождите. Вот говорят: «Вы через дырку в стене передавали пробы». Потом на слушаниях выясняется, что в это время Родченков спал, как он сам у себя записал в этом дневнике. А в это время, после гонки с участием Легкова, он, с одной стороны, спал, а с другой – говорил, что сам лично менял пробы. Что тут доказывать? Вот адвокаты, которых наняли наши спортсмены и Федерация, они выступили в КАС и вот это все изложили.
Ю. Ганус
―
Так сняли.
А. Осин
―
Совершенно верно. Так а что ж мы должны доказывать?
Ю. Ганус
―
Нет, подождите. Сняли часть вопросов. Вопрос заключается в том… Это целых два доклада. И даже Макларен сам, когда писал, когда по второму давал комментарии, он же сказал, что русские же никакого комментария не дали по первому докладу. Понимаете, вопрос заключается в том, что… Ну, я могу сказать, если вы смотрели практику Макларена в судах, где он выступал и признавали ли его, Макларен – достаточно уважаемый человек в судах. То есть его доводы, какие приводит, где он выступает, - его считают достаточно весомым специалистом.
А. Осин
―
Ну он же сам сказал: «Это я не могу подтвердить». И сам отказался.
Ю. Ганус
―
Так правильно! Так вопрос заключается в чем? Вы подтверждаете как раз мою позицию. Вопрос заключается в том, что изначально, когда выдвигают нам обвинение, по ним нужно работать. Так же как в любых судах. Извините, цена этого вопроса, на самом деле, - это то состояние, в котором мы входили в одну Олимпиаду, во вторую Олимпиаду. И это на самом деле реально проблемное поле. И проблемное поле надо просто снимать. Понимаете, если разбирать по пунктам, снимать: это – доказать, эти обвинения снимать.
А. Осин
―
А если у вас алиби нет? Вот вас обвинили в убийстве. Вы сказали: «Я спал дома». А вам говорят: «Докажите». А как вы можете это доказать?
Ю. Ганус
―
Во-первых, тут немножко другая история.
А. Осин
―
Ну, не знаю. Неважно. Не такое тяжелое преступление. Неважно, какое преступление. Вот и снимайте. Говорят: «Вы убили». Я там не был.
Ю. Ганус
―
Нет, смотрите. Еще раз, я хочу сказать следующее.
А. Осин
―
А вот у нас свидетели есть, что вы были.
Ю. Ганус
―
Опять-таки, было же предложено два этапа пути. Первый путь: это фактически еще раз формирование международной комиссии, которая представляла бы Российскую Федерацию по вопросам доклада Макларена и говорили, почему они. Потому что им доверяли бы.
А. Осин
―
Ну есть комиссия Смирнова. Ей не доверяют?
А. Соломин
―
Подождите, мы запутаем слушателей и закопаемся.
А. Осин
―
Окончательно, да. Исправляйте нас.
А. Соломин
―
Позвольте я уточню кое-какие вещи. Правильно ли я понимаю, что РУСАДА во многом утратила свой статус, поплатилась своими правами из-за того, что не отстаивала свою позицию?
Ю. Ганус
―
Нет. Во-первых, смотрите, нет, не РУСАДА поплатилась…
А. Осин
―
А Россия в целом.
Ю. Ганус
―
А Российская Федерация, - давайте так.
А. Соломин
―
То есть это наша ошибка в том, что мы не…
Ю.Ганус: Доклады Макларена никто не спустит, - это однозначно. Нужно понимать, что нужно репутационно самими убрать
Ю. Ганус
―
Вы знаете, это мое субъективное мнение, но я скажу так, я постоянно участвовал в сложных переговорах и могу сказать так: тактика была выбрана…ну, может быть, я не обладаю всей информацией, но изначально фактические цена вопроса – 3 года. И я могу сказать, то, к чему подошли, и почему вопрос встал вообще так. На самом деле, уже давным-давно поднимается вопрос на всех площадках (и Совета Европы) - слушайте, ну, РУСАДА-то формально… Если мы говорим о соответствии РУСАДА, РУСАДА соответствует. Слушайте, мы ведем тестирование по заказам ЮСАДА, американского агентства. Мы оттестировали канадских хоккеистов, финских, чешских хоккеистов. Мы тестируем международные федерации.
А. Соломин
―
Это уже сейчас?
Ю. Ганус
―
Сейчас. Мы и раньше это делали. Понимаете, то есть до соответствия. Нам-то доверяют. Но когда стоит вопрос о соответствии РУСАДА, крайне важно понимать, что это вопрос о соответствии не только РУСАДА. Еще раз, мы получили это письмо, боюсь соврать, 27-го либо 28-го марта. Вопрос соответствия российской антидопинговой системы, в центре которой именно РУСАДА стоит.
А. Соломин
―
Еще один момент я не понял. Все-таки от нас сейчас ВАДА требует признать, что в России существовала государственная система поддержки допинга или это уже не является требованием ВАДА?
Ю. Ганус
―
Вы знаете, основные пункты, которые есть (фактически, пункты, которые предъявляются), - это пункты по открытой лаборатории и доступу к пробам.
А. Осин
―
Вы на другой вопрос, Юрий, отвечаете. Я помогу, просто. Нет, в новой редакции мы признали. Для ВАДА это оказалось достаточным.
Ю. Ганус
―
Да. Ну, я просто говорю об этом. То есть, фактически, то письмо, которое дал министр спорта, оно явилось удовлетворительным для…
А. Соломин
―
Смотрите, я еще вот чего не понимаю. В письме, окей, появилась новая формулировка. В этой формулировке мы признали. Объясните теперь нам, слушателям, нашей аудитории, - в России существовала государственная система поддержки допинга, решения принимались на государственном уровне о том, чтобы конкретные спортсмены употребляли допинг или нет?
Ю. Ганус
―
Нет, вы знаете, вы мне задаете вопрос. Я как юрист… Вот мы мне задаете вопрос как юристу.
А. Соломин
―
Я как человек человеку задаю вопрос.
Ю. Ганус
―
Нет, фактически, я же опираюсь на факты. Вот у меня нет ни фактов подтверждающих, ни опровергающих, по сути, это. Поэтому вопрос тут просто заключается в чем? Я могу сказать одно. С точки зрения того, что на каком уровне и что это… Опять-таки, если этого нет – значит, надо отстаивать эту позицию. Если мы уверены…
А. Соломин
―
Для этого вы должны быть уверены.
Ю. Ганус
―
Не мы. Еще раз, вы поймите, РУСАДА все, что надо, сделала. Эти вопросы, которые вы задаете, - это вопросы, по сути, которые международное сообщество задает к Российской Федерации.
А. Соломин
―
Так вот я как раз почему вас спрашиваю… Смотрите, когда человек идет отстаивать свою позицию, он должен точно знать – это было или не было.
Ю. Ганус
―
Все правильно.
А. Осин
―
Не факт. Адвокат защищает любого человека.
А. Соломин
―
Это адвокат. А когда государство идет, оно же должно знать, по крайней мере, как ему себя вести – ему нужно покрывать ложь или отстаивать правду. Правильно?
Ю. Ганус
―
Вы знаете, я еще раз хочу сказать: нужно опираться на факты. И вопрос заключается в том, что если мы правы – мы должны были защищать себя сразу, изначально, с первого дня. Вот еще раз, я услышал замечательный пример, как отстаивала шахматная федерация права своей спортсменки, когда убрали женскую сборную, и их отстранили от международных соревнований в Норвегии. И они подали иск по восстановлению права участия в международных соревнованиях в суд общей юрисдикции.И они в кратчайшие сроки восстановили право и участвовали в международных соревнованиях. Точно так же я могу сказать и по другим вопросам. Например, когда сейчас стоят вопросы…вот у нас предъявляется обвинение спортсменам, национальной сборной. На самом деле, чтобы защищать свои права…
А. Соломин
―
Это вы футбол имеете в виду.
Ю. Ганус
―
Нет. Помните, Устюгову, биатлонистам другим. И встал вопрос фактически – как, что там? Опять-таки, чтоб быть полностью в теме, надо быть внутри федерации и понимать, что там. Проходила информация, что там федерация то поддерживает, то не поддерживает. В общем, встал вопрос, будет ли оказываться поддержка тем спортсменам и оказывается ли она. Я считаю, это вообще вопрос недискуссионный. Если спортсмен говорит, что он прав, значит, должна идти защита в суде. А, соответственно, если оказывается доказано, что он не прав – в порядке субсидиарной ответственности предъявляется ему обвинение, если это спортсмен национальной сборной.Ну, извините, судебное производство в КАС, оно дорогое. Возвращаясь, еще раз повторюсь, к вопросу. Понимаете, это вопрос, который вызывает раздражение сейчас в международном сообществе фактически. Почему такая реакция негативная? Если вы обратили внимание, там сразу писали. Более того, в определенные организациях народ даже чуть ли не в отставку начал подавать, пошел раскол даже.
А. Соломин
―
Это после восстановления.
Ю. Ганус
―
Да, после восстановления РУСАДА,
А. Осин
―
Даю справку: в отставку подала Бекки Скотт, член Комитета по соответствию, канадская лыжница. Основной протест был из англосаксонских стран, плюс Германия.
Ю. Ганус
―
Ну, не только.
А. Осин
―
Ну да, Япония еще была.
Ю. Ганус
―
Нет, понимаете, вопрос заключается в чем прежде всего? Вопрос заключается в доверии, на самом деле. И встал вопрос по поводу того, что дано соответствие без фактического выполнения условия при фактически таком противоречивом подтверждении докладов Макларена.
А. Осин
―
Ну, а теперь вы про НРЗБ…про Макларена.
Ю. Ганус
―
Нет. При фактическом таком противоречивом подтверждении докладов Макларена.
Ю.Ганус: Встал вопрос, будет ли оказываться поддержка спортсменам и оказывается ли. Это вообще вопрос недискуссионный
А. Соломин
―
Позиции РУСАДА это не подрывает, если вопрос о доверии открытый?
Ю. Ганус
―
Я могу сказать, я понимаю от части позицию своих коллег. И они, вы знаете, пишут, вот генеральный директор Грэм Стил, это объединение антидопинговых организаций всего мира, он пишет: «Я тебя поздравляю, но ты знаешь мою позицию. Я выступал против именно потому, что фактически вот та позиция, которая была». Почему? Потому что… При этом я могу сказать, это замечательно, что ВАДА поддержала, поверила нам, потому мы постоянно работаем с ВАДА.Если вы знаете, даже информация проходила, я не помню где…в каком-то издании СМИ, причем это сказал один из наших депутатов, что Ганус, наверное, часто общается с ВАДА и, видно, попал под влияние ВАДА, Чушь! На самом деле, вопрос заключается в том, что нужно просто действительно быть в открытом диалоге и работать просто со своими коллегами. ВАДА – регулятор. Я всегда выступал против демонизации ВАДА.
А. Осин
―
Я с вами не согласен. ВАДА – политическая организация.
Ю. Ганус
―
Ничего подобного! Я могу сказать, ВАДА является регулятором. И в этой связи… Понимаете, ВАДА находится под давлением. На самом деле, когда ВАДА принимала решение по соответствию РУСАДА, вы не представляете, под каким давление находился…
А. Осин
―
Да. Но пока она принимала те решения о несоответствии, никакого давления на них не оказывалось. Наоборот, про них говорили, что это принципиальные люди и так далее. Просто, давление идет со стороны определенной группы стран. Вот и все. Или федераций. Вот смотрите, у нас ведь как? Давайте попробуем с этим разобраться.
Ю. Ганус
―
Давайте.
А. Осин
―
Кто руководит Международной федерацией легкой атлетики? Сэр Себастьян Коу, британец. Кто возглавлял Международный паралимпийский комитет? Британец. Сейчас стал бразилец, но тоже британец – шотландец.
Ю. Ганус
―
И что?
А. Соломин
―
А что это значит?
А. Осин
―
Практически вся верхушка ВАДА – это представители англосаксонских стран.
Ю. Ганус
―
И что?
А. Осин
―
Нет, просто делайте выводы.
Ю. Ганус
―
Нет, нет.
А. Осин
―
Взять другие федерации, где нас не трогают. То есть многие федерации примут решение о восстановлении РУСАДА с распростертыми объятьями, потому что МОК уже вернул Российский олимпийский комитет в своей лоно, уже никаких претензий нет, РУСАДА восстановлена. Поэтому в большинстве федераций (фехтования, плавания, волейбола, баскетбола) все у нас будет нормально. Но мы будем постоянно сталкиваться с Международным паралимпийским комитетом и с ИААФ.
Ю. Ганус
―
Я задаю вопрос тогда вам – почему? А я могу вам сказать. Хотите, отвечу?
А. Осин
―
Я свою версию выдвинул. Она, может быть, такая неоднозначная. Я согласен.
Ю. Ганус
―
Я могу вам сказать следующее. Я понимаю это даже после последней встречи. Вот когда сюда приехал Херман Рам, директор голландского агентства, он не англосакс, но это один из самых влиятельных людей в этой системе, потому что он входит в том числе в наблюдательный совет iNADO. И я вас уверяю, на самом деле, даже если мы формально выполним условия… Важно же в системе доверие. Вот вы знаете, в чем наша проблема? Мы пытаемся, по сути, проецировать политические проблемы – санкции, Скрипалей и все остальное. Чушь!
А. Осин
―
Но схема-то та же.
Ю. Ганус
―
Да нельзя это делать!
А. Осин
―
Схема та же!
Ю. Ганус
―
Нельзя, Алексей.
А. Осин
―
Нам говорят на политическом уровне: «Вам нет доверия. Поэтому вы идите и докажите, что вы не травили Скрипалей». То же самое: идите докажите, что не принимали допинг.
Ю. Ганус
―
Это чистая допинговая проблема. Я хочу сказать, это проблема одна и вторая: это проблема, как правильно работать. Понимаете, я вам могу сказать, мы пошли по ложному пути. Я не знаю, кто нас туда повел, но когда мы встали в эту параллель, мы, по сути, осложнили нашу переговорную позицию…
А. Осин
―
Да, я согласен.
Ю. Ганус
―
Слушайте, давайте так. Давайте разбираться, разберемся. В конце концов, во многих странах такие проблемы, просто, они не доходили до такой глубины и так долго они тянулись. Чем тяжелее проблема и вы ее еще крутите… Если б это было в начале первого года, была бы другая история. То есть не было такого масштаба покрытия. На третий год…
А. Осин
―
Но вы же сами себе противоречите, Юрий!
Ю. Ганус
―
В чем я противоречу?
А. Осин
―
Смотрите, РУСАДА давно сказали, что соответствуют.
Ю. Ганус
―
Не давно, в этому году.
А. Осин
―
В этом году, да. Вы сами говорите, вы тестируете иностранных спортсменов, вам доверяют.
Ю. Ганус
―
Доверяют американцы, представьте себе.
А. Осин
―
Какое значение имеет тот факт, что я выйду и скажу: «Да, у нас Путин давал приказания подменить мочу Легкова?». Вот зачем это надо, объясните? Мы всех уволили, мы сменили состав Федерации легкой атлетики, РУСАДА сменили состав и так далее.
Ю. Ганус
―
Уважаемый Алексей, вы меня не слышите.
А. Осин
―
Я стараюсь.
Ю. Ганус
―
Нет-нет, смотрите. Вопрос заключается в чем? Крайне важно. Вы правы, вот изначально, когда вы сказали, что сложно признать доклад, который уже частично, по сути, оспорен.
А. Осин
―
Именно. Так почему от нас это требуют?
Ю. Ганус
―
Да подождите. От нас требуют… По сути, когда мы говорим, либо мы признаем, либо мы обосновываем позицию. На самом деле, вопрос-то звучит именно так. Это просто мы вырываем из контекста. И в этой связи, если бы мы работали и разбирали его по частям, по вопросам «дорожной карты», и убирали бы…вот этот пункт, будьте добры – убираем, этот убираем.
А. Соломин
―
Но мы должны прерваться для новостей и рекламы. Через 5 минут мы вернемся в студию «Эха Москвы». В прямом эфире программа «A-Team». Сегодня у нас в гостях глава РУСАДА Юрий Ганус.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
А. Соломин: 20
―
35. В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «A-Team». Сегодня три Алексея – Соломин, Осин и Голубев – мучают главу Российского антидопингового агентства Юрия Гануса. Юрий, здравствуйте еще раз! Приветствуем вас!
Ю.Ганус: Паралимпиец, выходящий на старт, уже победитель, он борется за свою жизнь и страну, на самом деле
Ю. Ганус
―
Да, приветствую вас!
А. Соломин
―
Голубев.
А. Голубев
―
Да. Я в газете как-то читал, что РУСАДА набирает себе руководителей прямо по объявлению: вот на сайтах HR держит объявления. Так и вы работу нашли якобы. Это правда или нет?
Ю. Ганус
―
Ну, я прочитал статью об этом. Я могу сказать, что, вообще, меня эта тема взволновала, когда отстранили наших паралимпийцев от Олимпиады. В моем понимании, паралимпиец, выходящий на старт, - он уже победитель, потому что он борется за свою жизнь и при этом борется за свою страну, на самом деле. И подобного рода отстранение, казалось бы, оно, мягко говоря, мне казалось изначально не совсем таким гуманитарным, нарушающим права. Ну, безусловно. И это было движущей силой. И поэтому фактически я тогда и откликнулся. Я в статье читал как раз об этом, и написал, в общем-то, свое мнение по этому поводу.
А. Соломин
―
А можно я подспудно уточню как раз по поводу отстранения паралимпийцев. Вот вы сказали только что, что руководители антидопинговых агентств других стран – не политики; вы в этом убедились, вы это знаете. Вы только что сказали, что ВАДА мотивирована не политически, что там другие причины.
Ю. Ганус
―
ВАДА находится под давлением в том числе политики. Но, понимаете, я вам могу сказать, там принципиальные люди. Я действительно достаточно времени…слушайте, я давно работаю уже и увидел многих людей, я видел всех руководителей ВАДА,
А. Соломин
―
То есть они исходят из своих принципов не политических.
Ю. Ганус
―
Есть ценности, которые есть.
А. Соломин
―
А решение по Паралимпийскому комитету, - оно политическое?
Ю. Ганус
―
Решение принял Международный паралимпийский комитет…
А. Соломин
―
Как вы считаете, это политическое решение?
Ю. Ганус
―
В этой связи, было, соответственно, ограничение, отстранение, были определенные…но то решение, которое было принято, оно было принято Международным паралимпийским комитетом.
А. Осин
―
Так вы не ответили. Вы сказали, кто принял, а не по каким мотивам, с вашей точки зрения.
Ю. Ганус
―
Еще раз, я хочу сказать следующее: отстранения, которые были, здесь нет ни одного… Помните борцов наших? Посольство Соединенных Штатов отказалось выдавать визы… Это политические решения.
А. Осин
―
Тарпищева не пускали туда же, да.
Ю. Ганус
―
Да. А это – то, что связано с системой – это же вопрос, касаясь системы. И в этой связи, какое здесь политическое. Вопрос заключается в том: если нам предъявили, мы понимаем последствия. А последствия, я вам могу сказать, - это не только текущее поколение спортсменов, это молодежь, которая стоит и смотрит. И родители, у них перспективные ребята и они думают: «Ничего себе проблема. Уже вторая Олимпиада, а мы тут непонятно как начинаем участвовать, идем под нейтральным флагом, еще не всех приглашают на Олимпиаду, не отправляют и будет участвовать или нет».И вы знаете, сколько мы уже потеряли? На самом деле, еще не настал период, когда мы должны считать свои убытки и потери после всего этого кризиса. Поэтому это не политика, повторяюсь. Это проблема.
А. Осин
―
Извините, а почему у всех принципиальность разная? Инвалидов, извините за слово, выгнали вообще с треском, и они вообще не были на Олимпиаде, легкоатлетов выгнали, пловцов – частично, фехтовальщиков вообще не выгнали. Почему? Одни, получается, фехтовальщики не принципиальные, а вот в легкой атлетике и Паралимпийском комитете засели просто такие кристально принципиальные и не политически ангажированные.
Ю. Ганус
―
Это зависит…
А. Осин
―
От чего?
Ю. Ганус
―
Это зависит непосредственно от Международного паралимпийского комитета…
А. Осин
―
От руководства.
Ю. Ганус
―
…Который идет в фарватере четкого решения ВАДА: если есть несоответствие, они смотрят и ждут, когда будет соответствие.
А. Осин
―
Так почему же они сейчас они же не идут в фарватере ВАДА, когда ВАДА признало соответствие? Значит, у них принципиальность гд-то в одном месте располагается в известном.
Ю. Ганус
―
Вы поймите правильно, я не знаю, я не работаю, в Международном паралимпийском комитете, я просто вижу по их решениям. Вы правы совершенно, очень многое зависит как раз… Ну, точно так же, как Международная федерация биатлона. Союз биатлонистов, извините, разрешил участвовать и во всех соревнованиях под своим флагом. Единственное, отобрали у нас Тюмень.
А. Осин
―
Право голоса, да.
Ю. Ганус
―
И убрали нас вообще с нашего вида спорта из органа управления.
А. Осин
―
Да.
Ю. Ганус
―
Уж извините, такие потери колоссальные. Это наш вид спорта.
А. Осин
―
Но Майгуров-то остался. Избираться нельзя, а можно оставаться.
Ю. Ганус
―
Да, ну вот.
А. Осин
―
Майгуров – вице-президент.
Ю. Ганус
―
Да, об этом хочу сказать. И поэтому, понимаете, вот это проблема. И вот она еще долгоиграющей будет, потому что чтобы вернуться на прежние позиции, годы потребуются.
А. Осин
―
Скажите, пожалуйста. Вы были при процессе, как произошла смена формулировки? Кто, как, с кем договорился в итоге?
Ю. Ганус
―
Я не знаю, честно. Вот я не был в процессе именно непосредственном. Там просто было письмо… Ну, во-первых, письмо письмом. Шел переговорный…
А. Осин
―
А с вами не консультировались? Было письмо действительно компромиссное. То есть ВАДА отправила в Минспорт письмо, где предложило компромисс.
Ю. Ганус
―
Не ВАДА. ВАДА отправила в Министерство спорта.
А. Осин
―
Я так и сказал, да.
Ю. Ганус
―
А потом, соответственно, Министерство спорта…
А. Осин
―
Думало-думало и согласилось.
Ю. Ганус
―
И, собственно говоря, дало тот ответ, то письмо, которое пришло и которое было признано удовлетворяющим.
А. Осин
―
С вами консультировались при принятии решения?
Ю. Ганус
―
Нет.
А. Осин
―
Потому что там же был детектив: сначала признание несоответствие (вы уже об этом говорили), но как бы сделали паузу, а потом через день пришло письмо от Колобкова.
Ю. Ганус
―
Не через день.
А. Осин
―
Ну, за какое-то короткое время.
Ю. Ганус
―
Нет, понимаете, есть определенная процедура. Вот так же, как мы восстанавливали вот свое даже техническое соответствие. Есть просто Комитет по комплаенсу. И мы работаем с Комитетом по комплаенсу (по соответствию). По техническому соответствию РУСАДА мы работали по каждому пункту. У нас «дорожная карта» была огромная. У нас были вопросы структурированы по разной степени приоритетов. Мы отработали…даже лучшие практики отправили.
Ю.Ганус: У нас были вопросы структурированы по разной степени приоритетов. Мы отработали… лучшие практики отправили
Понимаете, до какой степени проработка была. Почему? Потому что задача, которая была поставлена нами – это не дать ни одного шанса, чтобы ни одно решение не могло зависеть от невыполнения каких-то условий самой РУСАДА. То есть в этой сути РУСАДА выполнила полностью всё.
А. Голубев
―
Наши политики и СМИ часто посмеиваются над иностранными спортсменами: над норвежской сборной, над сестрами Уильямс, что они принимают запрещенные препараты, но которые им необходимы для здоровья. Вы сами недавно рассказали, что 100 наших атлетов в прошлом году просили, чтобы им разрешили вот эти запрещенные препараты.
Ю. Ганус
―
98, да.
А. Осин
―
Терапевтические исключения.
А. Голубев
―
Да, терапевтические исключения. Что же, вот такие все больные астматики? Что у нас со спортсменами?
Ю. Ганус
―
Вы знаете, я хочу сказать, вот действительно поднимался вопрос… Вот при всем уважении даже к тем, кто это высказывает, вы поймите, спортсмен, который строит свою карьеру, на короткий период времени может быть на короткий период времени травмирован либо находиться в определенном состоянии. И в этой связи, если есть такая возможность, то, соответственно, этим правом нужно пользоваться.Я вам могу сказать, я знаю (не буду называть) этих спортсменов выдающихся, которые завершили свою карьеру, они никогда не знали, не пользовались этой возможностью, хотя, по сути, переживали, переносили на ногах эту боль реально и боролись с этим. Даже те, кто знали, они все равно боролись для того, чтобы фактически никаким образом не быть уличенным. Поэтому, вы понимаете, вопрос заключается в чем? Если такая возможность есть – ее необходимо использовать.
При этом фактически мы для этого сделали все. Мы даже издали специальное руководство для врачей, для докторского персонала как раз по подготовке документов и получению терапевтических исключений для терапевтического использования запрещенных средств.
А. Осин
―
Нам сложнее дают, чем иностранцам?
Ю. Ганус
―
Нет, точно так же.
А. Голубев
―
А зачем? Они что, действительно все такие астматики? Вон и наши, и норвежцы эти несчастные, - у них 80% сборной астматики.
Ю. Ганус
―
Вы поймите, я могу сказать одно. Я же тоже не доктор. И опять-таки с точки зрения корректности, я не знаю, какое физическое состояние в данном случае этих спортсменов. Понимаете, нужны какие-то основания не доверять. В этом отношении, я думаю, что если бы такие были – мы бы инициировали определенных. Понимаете, у нас же сейчас ситуация в связи с этим скандалом сложная, потому что нам сложно инициировать самим, ставить под сомнение что-то.
А. Осин
―
А хотите теорию заговора небольшую?
Ю. Ганус
―
Потому что чуть что – нам сразу зеркало покажут и скажут: «Будьте добры».
А. Осин
―
Вот смотрите, почему меня возмущает вся эта ситуация. И вы прокомментируете. Вот есть Симона Байлз, многократная олимпийская чемпионка по гимнастике. Я понимаю, когда человек сломал ногу и ему надо принимать какой-нибудь гормон или стероид для того, чтобы быстрее поправиться, - это понятно. Ноги ломают не каждый день. Симона Байлз, у нее синдром рассеянного дефицита внимания – это заболевание, которое во многих странах вообще не считается заболеванием. У нас детей по этому поводу таблетками не кормят.Она постоянно принимает этот препарат, который является довольно тяжелым допингом и ей постоянно выписывают. То есть 2 пункта: один спортсмен получил травму или заболел чем-нибудь…не знаю, почки заболели – ему что-то дали; или давление – ему дали Фуросемид; а другой всю жизнь принимает тяжелый препарат, тем самым получая преимущество над этим. Вот в чем дело. Это первый момент. Прокомментируйте, как вы к этому относитесь.
Ю. Ганус
―
Вы знаете, еще раз, откровенно говоря, мое мнение заключается в следующем. Во-первых, то, что касается спортсменки из Соединенных Штатов. Я могу сразу сказать, я знаю (опять-таки, не так глубоко, но все-таки знаю) коллегу своего – Тайгера Трэвиса, которого сильно критикуют (он посадил Армстронга на лавку и масса дел, которые они ведут). Там борьба, на самом деле, полным ростом. Поэтому говорить о том, что там какое-то предвзятое…
А. Осин
―
Нет, они пользуются лазейками. Я ничего не говорю.
Ю. Ганус
―
Вы знаете… Я согласен, Алексей.
А. Осин
―
Да, совершенно верно. Ну, это правильно или нет, с вашей точки зрения?
Ю. Ганус
―
Вы знаете, мы как раз дискутировали на эту тему. Вот как мне кажется, это мое субъективное мнение, опять-таки, если это постоянное состояние организма…не временное состояние, когда человек пользуется этим временно…то тогда, конечно. Для временного ТИ – это корректно и правильно. Если это постоянное…ну, это мое субъективное мнение.
А. Осин
―
Ну, я понимаю, да.
Ю. Ганус
―
Поэтому, вы понимаете, опять-таки, сейчас идет работа по гармонизации всей этой… Понимаете, крайне важно понять, что вот эта область антидопинговая, антидопинговое регулирование – это очень молодая область. И сейчас как раз идет гармонизация. Во-первых, изменение Кодекса ВАДА идет, новая редакция которого вступит в 21-м году. А второе: идет, соответственно, доработка и разработка новых стандартов. Поэтому, конечно, все это понимают.Естественно, все же хотят конкурировать, соревноваться не с киборгами, а с людьми. И поэтому это нормальное, правильное желание. Вот лично мое мнение: если это временное состояние, тогда ТИ – это нормальная тема; если же это постоянное состояние человека, то тогда вопрос как раз совершенно справедливо ставится: «Слушайте, может быть, тогда действительно…».
А. Осин
―
Не надо спортом заниматься.
Ю. Ганус
―
Нет. Может быть, просто переходить в другую категорию спорта.
А. Осин
―
Может, и так, да.
Ю. Ганус
―
Вот, понимаете. Вот это вот.
А. Осин
―
Теперь еще один вопрос. Извините, мельдоний – это политика или нет? Опять поясняю, чтобы было всем понятно: американцы провели исследование, 5 миллионов долларов потратили и выяснили, что мельдоний принимают исключительно в России и странах бывшего Советского Союза, придуман в Прибалтике, есть аналоги американские, которые не считаются допингом. Значит, у нас взяли…
А. Соломин
―
И Мария Шарапова пострадала из-за этого.
А. Осин
―
Ну, Мария Шарапова. И 100 спортсменам еще нервы мотали. Потом выяснили, что не посчитали, что он выводится из организма полгода. Их всех поймали, потом отпустили и так далее. Вот смотрите, ведь это будет ваша компетенция вернуть тот же самый мельдоний, например. Вот они его включили. А почему они его включили? Кто так решил? Будете ли вы бороться за такого рода решения?
Ю. Ганус
―
Я вам могу сказать, с точки зрения формирования вопроса по запрещенным спискам, - конечно, здесь нужна дискуссия, надо работать активно по этому поводу. Понимаете, проблема здесь…вот вы как раз отметили справедливо, что, во-первых, у нас разные системы фармацевтические. И есть препараты, которые у них применяются… Кстати говоря, сейчас вносится корректировка, изменения в Кодекс ВАДА, где одно из предложений: запрещается врачам содержать в их кейсах запрещенные препараты, которые могут применять спортсмены.И в этой связи давайте теперь подумаем, посмотрим. Мы выступили против, дали предложение, что это некорректно, потому что… Слушайте, мы не знаем, спортсмен поедет в другую страну, у него, соответственно, предписание применять определенный препарат, – там вообще, может быть, этого препарата не быть, либо, может, аналог совершенно другой, но не полный аналог. И как мы тогда будем НРЗБ, но там вообще нет аналогичного. Но это как раз вопрос активной дискуссии. Это активная позиция.
А. Осин
―
Вот спрашиваю, будете бороться за такие вещи?
Ю. Ганус
―
Конечно. Я могу вам сказать, мы активно работает в Совете Европы, мы активно работаем по внесению изменений в ВАДА (в стандарты, Кодекс и все остальное). Мы, например, выступили, высказали свои соображения, возражения по поводу исключения этого, потому что это не совсем корректно.
А. Голубев
―
Насколько вы согласитесь с таким распространенным среди обывателей, вот среди нас, такого мнения, что большой спорт – это соревнование не только спортсменов, но и соревнование химиков, фармакологии, медицины и так далее?
Ю.Ганус: С точки зрения формирования вопроса по запрещенным спискам, нужна дискуссия, надо работать активно
Ю. Ганус
―
Ну, вы знаете, есть действительно такое мнение. Я стараюсь все-таки очень осторожно давать… Вы задали серьезный вопрос, на самом деле. И действительно это расхожее мнение, это очень распространенное мнение. Потому что действительно есть современные препараты, которые не определяются. Но давайте посмотрим. Во-первых, срок исковой давности и вскрытия проб – 10 лет. Динамика развития сейчас сумасшедшая. И в этой связи, вот правильно сказала Исинбаева Лена, она входит в Наблюдательный совет РУСАДА, что для того, чтобы защищать свои победы, нужно побеждать честно. Важно не только победить, важно, чтоб еще медаль не забрали.
А. Осин
―
А яс вами, знаете, поспорю.
Ю. Ганус
―
Давайте.
А. Осин
―
Это превратилось в цирк, потому что сейчас берут и отбирают медали за 2008-й год, за Пекин. И получается…вот наша штангистка, Оксана Сливенко, сейчас получила золото, потому что его отобрали у кого-то. Ценность этой медали равна нулю, потому что мы все болеем именно в тот момент. Вы можете сказать, может быть, это будет полезно для следующих, что они не будут…
Ю. Ганус
―
Да, именно вот это вот – неотвратимость. То есть в системе же как? Неотвратимость наказания за данное…
А. Осин
―
Но это, по-моему, убивает спорт на корню. Вот просто его разрушает и разрывает на части.
Ю. Ганус
―
Алексей, я с вами от части соглашусь, потому что действительно это эмоции, когда ты находишься на стадионе, ты это видишь, ты сопричастен к этому. Ну, точно так же как футбол. Когда эти ошибки, которые, казалось бы…и гол…это же тоже нервы. Это же все прибавляет. Но все-таки давайте так. Конечно, мы когда этот вопрос поднимаем и вообще поднимается этот вопрос, это вопрос не только действительно текущего состояния, но и будущего. Крайне важно, чтобы спортсмены понимали и отдавали себе отчет. Многие наши, например, даже до конца не понимают.Вот они в регионах применяют такие тяжелые, самые простые препараты. Вот вопрос-то в чем? Почему часто определяют? Что у нас денег немного – что попроще, то применяется. Соответственно, оно определяется очень быстро, просто. Извините, сейчас уже средства определения совсем другие. Сейчас паспорт крови анализируется, динамика показателей. Вот я присутствовал при одном из рассмотрений. Нашего спортсмена защищали американские адвокаты, а с нашей стороны выступал профессор итальянский. И это было действительно очень интересно, потому что шел научный анализ показателей в динамике. И вот запредельные показатели верхние…
Ну, в общем, очень интересно и очень показательно. Я могу сказать, спортсмены должны понимать, что с каждым годом средства идентификации допинга растут. Понятно, развивается фарма. Но, вы понимаете, эта динамика развития сейчас действительно стремительная.
А. Осин
―
Так придумывают-то быстрее, Юрий! И так всегда будет.
А. Соломин
―
Скажите, пожалуйста, вы говорили, что если спортсмен чистый и говорит, что он был чист, что это несправедливое обвинение, - вы уже исходя из этого будете его защищать. Если вы узнаете, что спортсмен не был чист, какое ваше как РУСАДА к нему будет отношение?
Ю. Ганус
―
Нет, подождите, я это сказал не с точки зрения РУСАДА. Потому что РУСАДА, я могу сказать, мы защищаем интересы чистых спортсменов. Вот в фокусе РУСАДА главными нашими стейкхолдерами, те, ради кого мы работаем, ради чего мы работаем, - это чистые спортсмены. Вот я могу сказать, у нас совсем недавно был День юного олимпийца (ребята, которые улетели в Буэнос-Айрес) и вот совсем недавно был День юного паралимпийца. Вот когда ты смотришь на этих ребят – вот Мальков там бегает, вот они все веселые, чистые, откровенные, непорочные, - вот за них надо бороться, именно их защищать.
А. Соломин
―
Я понимаю, да. Эта позиция понятна. Когда вы узнаете…
А. Осин
―
Соломин, ты у прокурора спрашиваешь, а не у адвоката, понимаешь. То есть Юрий наказывает, Юрий не защищает.
А. Соломин
―
Это я и хочу узнать.
Ю. Ганус
―
Нет, нет, нет, я защищаю. Понимаете, я хочу сказать.
А. Осин
―
Ну, ваша задача – выявить и наказать.
А. Соломин
―
Послушайте, что будет со спортсменом, если выяснится, что он употреблял допинг?
Ю. Ганус
―
Он будет наказан.
А. Осин
―
Дисквалифицирован.
Ю. Ганус
―
Дисквалифицирован, конечно. Кстати говоря, спасибо большое за вопрос как раз. Я как раз хотел сказать следующее: РУСАДА не является карательной организацией. И это тоже не штамп, который заготовлен. Я могу сказать следующее: у нас за 2 года…то есть в прошлом году у нас было 59 нарушений зарегистрированных, в этом году их уже порядка 113 в сумме. Но при этом при всем, порядка 10% спортсменов при рассмотрении внимательном, то есть фактические нарушения, вот факт. Дальше у нас, естественно, работает отдел обработки результатов. И порядка 10% случаев спортсмены были оправданы.
А. Соломин
―
А эти нарушения как правило злостные (вот человек сознательно идет на допинг) или он чего-то…как было с Шараповой, которая не знала, что мельдоний оказался в списке?
Ю. Ганус
―
Вы знаете, на счет мельдония я хочу сказать следующее. Вот тут нет тех, кто не знал. Здесь еще есть знаете что? Вот давайте так мы будем говорить: есть персонал, сопровождающий спортсмена.
А. Осин
―
Но она уволила своего адвоката к тому моменту. Она так говорит.
Ю. Ганус
―
Да. Так вот, я вам могу сказать следующее: прежде чем препарат стал запрещенным, он год находится в мониторинговой группе. Слушайте, есть профессиональная команда, есть доктор, который должен… Слушайте, откройте запрещенный список, смотрите мониторинговую группу.
А. Осин
―
Ну, Шарапова-то сама по себе. У нее команда…
Ю. Ганус
―
Мельдоний был до этого в мониторинговой группе до запрета. И если он находится в мониторинговой группе… Слушайте, ну пора реально принимать-то решение. Это первое. Потом второй интересный тоже факт. Давайте так. Вот Крушельницкий, у которого вдруг обнаружилось. Ну, парадоксальная ситуация: выезжает семейная пара на соревнования, которая, по сути, медалисты, они ехали за медалями, по большому счету. Вдруг определяется мельдоний в этом виде спорта. Зачем? Как?
А. Осин
―
Кстати, ну, скажите тогда, зачем.
Ю. Ганус
―
Нет, вот вопрос.
А. Осин
―
Вы не знаете? Я тоже не знаю.
Ю. Ганус
―
Я тоже не знаю. Так вот, я могу сказать. Знаете, в чем проблема и вопрос? Вопрос заключается в том числе в организационной дисциплине команды, потому что надо принимать питье и пищу из доверенных рук. Когда приезжает профессиональная команда к нам футбольная, профессиональные команды других видов спорта, они везут с собой поваров. Понимаете, везут все с собой для того, чтобы, упаси бог, никто ничего не подмешал, не набодяжил. И это так же должно быть и у нас. Давайте уже по-серьезному относиться к этому. Не надо брать все, кто дают. Давайте мы до конца будем ответственно относиться в том числе к сопровождению спортсмена.
А. Голубев
―
Кто-то из наших слушателей, простите, писал, что если вы все так успешно разруливаете с ВАДА…
Ю. Ганус
―
Что значит «успешно разруливаете»?
А. Голубев
―
…Надо будет вам браться за Крым потом. В дипломатию пойдете?
Ю. Ганус
―
Я хочу сказать следующее. Вот я еще раз хочу сказать. Вы понимаете, откровенно говоря, когда начал работать, я попытался разобраться в чем проблема.
А. Соломин
―
20 секунд у нас осталось эфира.
Ю. Ганус
―
Понимаете, главное, еще раз я хочу сказать, - нам необходимо вернуть доверие. Нам надо понять, в чем мотивы тех требований, которые предъявляются к нам. И даже формального выполнения требований будет недостаточно. Нам нужно вернуть доверие международного спортивного сообщества. Тогда и наши спортсмены будут приниматься с распростертыми руками и душой. Поэтому вот в этом отношении мы должны быть транспарентны, чисты и прозрачны к международному сообществу.
А. Соломин
―
Спасибо большое! Глава Российского антидопингового агентства Юрий Ганус в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Программа «A-Team». Осин, Соломин и Голубев, – все Алексеи. Счастливо!
А. Голубев
―
До свидания!