Власть и тюрьма - Русская провокация - 2018-02-24

С.Белковский

Напомню краткую предысторию проекта «Русская провокация». В минувшем в 2017 году главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов приобрел на аукционе «Сотбис» пошивку газеты «Известия» за 1918 год. Сумма сделки составила 12 миллионов долларов. Средства для ее приобретения были предоставлены дочерними структурами открытого акционерного общества «Газпром».

Проверка Генеральной прокуратуры показала, что сделка была абсолютно законной, равно как и принятие решений о выделении соответствующих средств. Поэтому сегодня мы можем, наконец, расслабиться.

Смысл проекта в том, что мы вспоминаем исторические события 1918 года, о которых писала тогда газета «Известия» и рассматриваем их в контексте событий сегодняшних 2018 года, ровно сто лет спустя.

И сегодня перед нами газета «Известия» за 23 февраля 1918 года, где появляется маленькая и, казалось бы, неприметная заметка, но с большими политическими последствиями. Она называется «Освобождение министров». Но не от должностей, как многие могли подумать.

«По распоряжению комиссара юстиции освобождены из тюрьмы под залог бывшие министры Терещенко и Кишкин. С них взято обязательство явиться по первому требованию в революционный трибунал». Всё.

Ну, как мы с вами понимаем, это бывшие министры Временного правительства Михаил Иванович Терещенко Николай Михайлович Кишкин. Они были арестованы в Зимнем дворце в момент Октябрьского переворота и помещены в Петропавловскую крепость, как и большинство других членов Временно правительства и не только, а как и многие другие оппоненты Октябрьской революции.

Я вот хочу сейчас прочитать вам отрывок из воспоминаний известнейшего русского социолога, правда, сделавшего карьеру в основном в США после уже Октябрьской революции Питирима Сорокина, который тоже там был, в Петропавловской крепости.

«В 7 утра дверь камеры отворилась, и охранник принес горячую воду, немного сахара и четверть фунта хлеба каждому из нас. «Вас скоро переведут в более удобную камеру, - сказал он ободряюще, - я, по крайней мере , постараюсь». И достаточно быстро, примерно через сейчас он вернулся и бодро позвал нас: «На выход!» Новая камера действительно была много лучше: суше и теплее, с двумя койками и подобие стола, прикрепленного к стене. «Здравствуйте! Как дела?» - голос приветствовал нас сквозь глазок – маленькую дырку в двери. «Кто мог подумать, что мы когда-нибудь свидимся». Взглянув в глазок, я увидел профессора Кокошкина и доктора Шингарева, бывших министров правительства Керенского. «Представители суверенного народа приветствуют вас в этой гробнице свободы!» - сказал Авксентьев, бывший министр внутренних дел.

Вскоре и другие подошли к нашей двери, поздравили к благополучным прибытием, министры: Терещенко, Кишкин, Вернадский, князь Долгорукий, руководитель партии конституционных демократов Пальчинский, бывший военный комендант Петрограда, Гутенберг, ставший впоследствии одним из отцов-основателей еврейского государства в Палестине. Они принесли нам хлеб, чай сахар, несколько книг и тюремные новости.

Арестованные сразу же после Октябрьской революции, они находились в крепости более двух месяцев и были старожилами, привилегированными жильцами, если так можно выразиться. Вместе с ними в самом дружеском расположении духа подошли и представители царского режима: Пуришкевич, лидер монархистов в Думе, Щегловитов, бывший министр юстиции и Сухомлинов, военный министр в царском правительстве. Они все познакомились с нами, и я представляю, какое удовольствие получили, видя членов нового правительства в тех же обстоятельствах, что и они сами.

В четыре часа дня нас вывели во двор тюрьмы на прогулку, и мы получили хорошую возможность встретиться с друзьями. Их внешность изменилась к худшему: Кокошкин и Шингарев выглядели по-настоящему больными. Терещенко, большой comme il faut всегда чисто выбритый и изыскано одетый, превратился в бородатого мужчину в потрепанных брюках и свитере. Пуришкевич выглядел как дворник, чьи обязанности, впрочем, он и в самом деле исполнял в тюрьме».

Кстати, Напомню, что Питирим Сорокин был арестован за соучастие в покушении Владимира Ильича Ленина 2 января 1918 года, о котором мы уже говорили в нашей программе, и поэтому оказался в Петропавловской крепости несколько позже.

С. Белковский: Состояние семьи Терещенко оценивалось в 70 миллионов рублей. Это огромная сумма по тем временам

И вот в конце февраля 1918 года почему-то министров Терещенко и Кишкина освобождают из Петропавловской крепости с предписанием являться в революционный трибунал, куда, впрочем, явиться им никогда не удалось.

Сначала скажу пару слов об этих замечательных, без всякой иронии, людях.

Михаил Иванович Терещенко, которому тогда, кстати, был лишь 31 год – в 31 год он уже успел побывать министром финансов и министром иностранных дел Временного правительства – принадлежал к одной из самых богатых семей России, без преувеличения. Точнее, семья базировалась на Украине, но тогда разницы между Россией и Украиной в сегодняшнем, современном понимании этих географических понятий не было. Семье Терещенко принадлежало 38 сахарных заводов, и вообще, на всех предприятиях Терещенко (не только на сахарных заводах) работало примерно 10% трудоспособного населения Украины того времени.

Основная база семьи Терещенко была в Киеве и в Сумской области, в Сумах… В Сумской губернии, прошу прощения за использование современного термина вместо исторического. Основателем династии Терещенко был Артемий Терещенко, который заработал стартовый капитал, как вы думаете, на чем? Ну, конечно, на военных поставках во время Крымской войны. Военные поставки во все времена остаются важнейшим источником дохода для тех, кто на них сидит. И в общем, патриотизм хорошо оплачивается, особенно если это профессиональный, хорошо выверенный, коммерческий патриотизм.

В то время состояние семьи Терещенко оценивалось в 70 миллионов рублей. Это огромная сумма по тем временам, и по нашим не маленькая, но совсем не такая, как в те времена. И про эту семью ходили не только легенды, но и шутки. Например: Сначала Терещенки строят соборы, чтобы крестить в них детей, потом школы и лицеи, чтобы учить этих детей, а потом создают предприятия и банки, чтобы детям было где работать.

Это бизнес-империю своей семьи Михаил Иванович Терещенко возглавил в 16 лет, за 15 лет до того, как он стал министром временного правительства. Он учился в Лейпцигском университете, затем переехал в Петербург, где дружил, в частности, с Александром Блоком и Федором Шаляпиным, вел достаточно богемный и околобогемный образ жизни.

Во время Первой мировой войны активно помогал организациям Красного креста, а потом оказался министром финансов временного правительства. Почему? Потому что нужно было гарантировать в европейских банках так называемый «Заем Свободы». Европейские банки решили прокредитовать немножечко Временное правительство, испытывавшее серьезные финансовые затруднения. Сделали это по просьбе самого временного правительства. И гарантом этого «Займа Свободы» стал именно Терещенко. Поэтому его и сделали – 31-летнего молодого человека – министром финансов.

Впрочем, денег назад Михаил Терещенко никогда и не получил. Он разорился на «Займе Свободы», который был возвращен в полном объеме лишь в 1930 году им как гарантом этой операции, потому что, как мы знаем, большевики отказались платить по всем обязательством российских режимов, предшествовавших им в разные эпохи.

Чуть позднее Михаил Терещенко стал министром иностранных дел. Это было связано с отставкой его предшественника, Павла Николаевича Милюкова, чья достаточно агрессивная позиция, в том числе, в деле неукоснительного выполнения союзнических России перед Антантой и декларация того, что Россия должна дойти до Константинополя и аннексировать проливы – все это не отвечало генеральной линии кабинета министров.

Как говорил о Михаиле Ивановиче Терещенко управляющий делами – как сейчас сказали бы: руководитель аппарата, но мы не будем сравнивать с Сергеем Приходько, особенно в контексте недавних событий – Временного правительства Владимир Дмитриевич Набоков (отец великого русского писателя Владимира Владимировича Набоков), Терещенко был дипломатом абсолютно некомпетентным, но у него было два очень выигрышных качества: во-первых, он был абсолютно гибок и компромиссен, что позволяло ему идти на любые переговоры и достигать любых договоренностей, в нем совершенно не было твердолобости, иногда присущей отцам официальной дипломатии; с другой стороны, Михаил Терещенко умел доверять аппарату и, как принято говорить в нашу эпоху, делегировать полномочия. Поэтому аппарат иностранных дел был полностью удовлетворен министром, пусть даже и совершеннейшим новичком в дипломатии.

Николай Михайлович Кишкин, врач-физиотерапевт в сентябре-октябре 1917 года был во Временном правительстве министром государственного призрения. «Призрение» пишется через «и». «Призрение» - это как «попечение». Министр государственного призрения – это в нашей терминологии министр социального обеспечения, хотя, в общем, нынешнее правительство Российской Федерации можно называть министерством государственного презрения через «е» - так оно относится к российскому народу и гражданскому обществу.

А там было призрение, а не презрение. И надо сказать, что в решающие дни 1917 года, непосредственно перед Октябрьским переворотом, осуществленным большевиками, во Временном правительстве не нашлось никого, кто бы взял на себя ответственность за спасение ситуации. Спасение было поручено министру государственного призрения Николая Михайловичу Кишкину. Ему были даны чрезвычайные полномочия для наведения порядка в Петрограде. В частности, Николай Михайлович поменял даже командующего Петроградским военным округом, уволив полковника Полковникова.

Кстати, хочу заметить, что всегда люди с такими примерно именами возникали в решающие моменты нашей истории. Вот в октябре 17-го одной из ключевых фигур был в негативном смысле полковник Полковников, а в августе 1991 года во время пленения Михаила Сергеевича в Форосе – генерал Генералов. Само по себе это говорит о девальвации некоторой воинских званий с 1917 по 2991 год. И назначил нового командующего Петроградским военным округом для того, чтобы собрать войска. Но выяснилось, что войска не собираются никаким образом. На стороне Временного правительства нет никаких войск.

Николай Михайлович Кишкин пытался найти воинские части за пределами Петрограда, и в те дни, например, писал в своем дневнике: «Мы не петроградское Временное правительство, а всероссийское Временное правительство. Если у нас в Петрограде нет силы, на которую мы могли бы опереться, это еще не значит, что по всей России ее нет».

Проходит один день и выясняется, что и по всей России ее тоже нет. На стороне Временного правительства нет ни одного дееспособного воинского подразделения. И последняя запись Николая Михайловича Кишкина перед арестом: «Если у вас нет физической силы, то нужно попробовать опереться на моральную сипу». Правда, товарищи Троцкий, Антонов-Овсеенко и другие, кто осуществлял непосредственно Октябрьский переворот, видимо, так не считали. Они вошли в Зимний дворец и арестовали все Временное правительство, включая Николая Михайловича Кишкина.

И в решающий момент, поскольку большевики испытывали больше затруднение с деньгами, Владимир Ильич Ленин и Лев Давыдович Троцкий провели гениальную операцию в области финансового шантажа. Они вспомнили, что Михаил Иванович Терещенко очень богат. И еще до начала Первой мировой войны он не только подарил своей жене самую большую яхту в Европе, которая называлась «Иоланда» - ее длина была 127 метров, и он приобрел ее прямо на рейде в Феодосии, где она стояла; до этого она принадлежала американскому по нынешним меркам миллиардеру, а тогда миллионеру Мортону Планту, - но еще в 1913 году он купил второй по величине в мире алмаз, который некогда украшал храм бога Рамы в Индии.

Этот алмаз очень напоминает алмаз «Око света» по своей судьбе. Помните, алмаз «Око света» фигурирует в известном произведении Роберта Льюиса Стивенсона «Приключение титулованной особы», по которому в советское время был снят культовый фильм: «Приключение принца Флоризеля» с Олегом Далем в главной роли?

Алмаз был огранен в Париже ювелиром с небезызвестным брендом Кардье и превратился во второй по величине синий бриллиант – он был синего цвета, - которые получил имя Терещенко. Это был бриллиант «Терещенко». И все это было подарено жене Михаила Ивановича Терещенко простой француженке Маргарит Ноэ.

С. Белковский: Маргарит Ноэ записалась на прием к Ленину в Смольный. Она 20 часов провела в ожидании на улице

И вот в начале 1918 года через военного атташе Франции в Петрограде Пьера Дорси большевики довели до Маргарит Ноэ, что планируется расстрел Михаила Ивановича Терещенко. Тогда Маргарит Ноэ записалась на прием к Владимиру Ильичу Ленину в Смольный. По преданию она 20 часов провела в ожидании Владимира Ильича Ленина на улице. Ну, это был такой демонстративный акт унижения, а не показатель непунктуальности вождя мирового пролетариата.

Впрочем, такие акты унижения практикуют и в наше время как Владимир Владимирович Путин, так и его ближайшие сподвижники. У них правда еще присутствует прокрастинация, то есть нежелание выполнять свои прямые обязанности, но вот стремление демонстративно показать, что «ты будешь меня ждать столько, сколько мне надо, потому что я тебе нужен, а ты мне нет», - оно во многом и определяет эту систему перманентных опозданий как российского лидера, так и берущих с него пример подвижников. Вы знаете, что Путин всегда опаздывает на жуткие сроки. Он умудрился опоздать даже к английской королеве и папе римскому. Единственный человек во вселенной, единственное живое существо во вселенной, включая рептилоидов, кентавров и НРЗБ, к которому не опоздал ни разу Владимир Владимирович Путин, был по его собственному признанию бывший президент США Барак Хуссейнович Обама, который в знаковом интервью изданию Atlantic незадолго до ухода от власти отметил: «Владимир Путин знает, к кому можно опаздывать, а к кому нельзя. Но это было лирическое отступление. Простите.

И вот дальше в кабинете Владимира Ильича Ленина в Смольном Маргарит Ноэ принял и само вождь и Лев Давыдович Троцкий. Маргарит Ноэ предложила свой синий бриллиант «Терещенко» за свободу своего мужа – 42,92 карата. На что Владимир Ильич Ленин заявил, что ценности Октябрьской революции не продаются и отказался продолжать разговор с Маргарет Ноэ. Он сыграл роль злого следователя. А роль доброго следователя сыграл Лев Давыдович Троцкий, который на следующий день через того же военного атташе Пьера Дорси довел до Маргарит Ноэ, что сделка вполне возможна.

В результате синий бриллиант «Терещенко» был передан через Пьера Дорси Льву Давыдовичу Троцкому, после чего на свободу вышел и сам Михаил Иванович Терещенко и Николай Михайлович Кишкин, потому что он был близким другом Михаила Ивановича, стал им в процессе работы во Временном правительстве (чуть было не сказал, Российской Федерации). И в тоге Николай Михайлович Кишкин был включен в пакетную сделку, выражаясь современным языком. Вот так эти два министра и по этой причине были освобождены.

После этого подобно бриллианту «Око света» из «Приключений титулованной особы» бриллиант путешествовал долго-долго по миру, прокладывая свой кровавый след, как сказал бы Роберт Льюис Стивенсон. Нет, след был не очень кровавый. В 1984 году бриллиант был куплен ливанским бизнесменом Робером Моувадом и стал называться «Голубой Моувад» - Mouawad Blue. И сегодняшняя рыночная стоимость оценивается в 20 миллионов долларов, хотя, как мне представляется, у бриллиантов подобно людям рыночной стоимости в чистом виде быть не может.

Дальнейшие судьбы Михаила Терещенко и Николая Кишкина разнятся. Михаил Иванович уехал в эмиграцию вместе с женой Маргарит Ноэ. Через Скандинавию добрался до Парижа, где и осел. В 1923 году он развелся с Маргарит Ноэ, и с этого момента он запретил всем членам своей семьи и даже самому себе говорить по-русски и не говорил по-русски до самой своей смерти в 1956-м году.

При этом, согласно еще одной легенде за все эти годы – 33 года – господин Терещенко поговорил по-русски лишь один раз, когда встретил в Париже на улице Федора Ивановича Шаляпина.

Михаил Иванович Терещенко еще некоторое время оставался богатым человеком. Но погашение русского займа и другие неурядицы подорвали его состояние, и он умер не столь богатым, во всяком случае, не столь богатым, каким был в тот момент, когда гарантировал Временному правительству «Заем Свободы».

Судьба Николая Михайловича Кишкина была еще более драматичная. Он работал в некоторых советских учреждениях здравоохранения (охраны здоровья). В начале 20-х годов участвовал в создании Комитета помощи голодающим, так называемого Помгола вместе со своим бывшим коллегой по Временному правительству экс-министром продовольствия Сергеем Прокоповичем и его супругой Екатериной Кусковой. Екатерина Кускова – это известный персонаж поэмы Владимира Владимировича Маяковского «Хорошо!». Помните:

Петербургские окна.

Сине и темно…

…Но

не спит

мадам Кускова.

Любовь

и страсть вернулись к старушке…

Это так написано у Маяковского. Любовь и страсть эта была к Александру Федоровичу Керенскому согласно поэме «Хорошо!» Старушке было в то время 47 лет, как мне сегодня. Так что Владимир Владимирович Маяковский несколько погорячился, хотя представления о возрасте в те времена и сегодняшние тоже разняться.

С. Белковский: Выпендриваться можно только пока ты не находишься в тюрьме. Поэтому Гусинский был арестован

Сам этот комитет – его недоброжелатели называли «Прокукиш» по именам его создателя: Прокоповича, Кускова и Кишкина. В прочем, ирония была не вполне уместна, поскольку Помгол, действительно, помог очень многим голодающим в те мрачные времена. Впрочем, когда в истории России времена были не мрачные, хотел бы я вспомнить, но исторической памяти у меня для этого не хватает.

И в конце 20-х годов Николай Михайлович Кишкин как бывший член Временного правительства был лишен пенсии и даже продовольственных карточек и в 1930 году умер в полной нищете.

Вот так сложилась судьба этих министров, освобожденных в конце февраля в обмен на синий бриллиант.

А теперь перенесемся на сто лет вперед, в 2018 год и вспомним, что в эпоху Владимира Владимировича Путина история обмена активов на свободу, в общем, была поставлена на поток. То есть опыт Владимира Ильича Ленина и Льва Давыдовича Троцкого по освобождению, причем именно в режиме доброго и злого следователей министров Терещенко и Кишкина не пропал даром.

Именно с приходом к власти Путина стал понятен один важный тезис, который в 90-е годы многие не понимали, особенно так называемые олигархи, включая моего покойного другая Бориса Абрамовича Березовского, которые действительно думали, что они правят страной. Стало понятно, что страной в России всегда правят полицейские. И будь ты хоть трижды олигарх, если у тебя нет своего полицейского в широком смысле этого слова, править страной ты не будешь. Ни деньги, ни статус, ни почет не имеют ни малейшего значения без товарища милиционера, он же господин полицейский.

И первый эксперимент по обмену активов на свободу был поставлен в 2000 году. Его объектом или жертвой, хотя, может быть, слово «жертва» здесь не вполне уместно, стал Владимир Александрович Гусинский, сооснователь компании НТВ и бывший крупный совладелец радиостанции «Эхо Москвы».

Ельцинская власть пыталась на Владимира Александровича давить разными способами или договариваться с ним, предлагать ему сотни миллионов долларов за его медиаактивы.

Путинская власть сразу поняла, что надо брать, что господину полицейскому противоречить нельзя. Выпендриваться можно только пока ты не находишься в тюрьме. В тюрьме выпендриваться ты уже не станешь. Поэтому Гусинский был арестован. Через три дня он вышел из тюрьмы под обязательство передать НТВ за 300 миллионов долларов «Газпрому», его медиахолдингу «Газпром Медиа».

Об этом был подписан секретный протокол между Владимиром Александровичем и его контрагентом Михаилом Юрьевичем Лесиным, ныне покойным, скончавшимся два года назад в Вашингтоне при невыясненных до сих пор обстоятельствах, но по моему мнению все-таки в силу несчастного случая, связанно с алкоголизмом Михаила Юрьевича, усугубившимся в последние годы его жизни. Царствие ему небесное, так или иначе. Я не оцениваю положительно его роль в русской истории, но сказать это необходимо.

Правда потом протокол был дезавуирован Владимиром Александровичем Гусинским. Владимир Путин сделал вид, что вообще ничего об этом не знал, хотя, конечно, прекрасно знал. Без его не только санкции, но и инициативы это не могло случиться. Мы помним все метаироничную мизансцену, когда премьер-министр Михаил Михайлович Касьянов отчитывал Михаила Юрьевича Лесина на заседании правительства за этот якобы самостийный протокол, ни с кем не согласованный; а Михаил Юрьевич Лесин стоял с видом виноватого школьника, опустив глаза в пол, но было сразу видно, что Михаил Юрьевич очень хочет расхохотаться и ему стоит больших усилий этого не сделать, поскольку шла трансляция заседания правительства в прямом эфире.

Потом Владимир Александрович подвергался преследованию по всему миру. Его арестовывали в Испании и в Греции. В конечном счете, его освободили, у него всё хорошо. Но вот именно тогда был поставлен первый эксперимент по обмену свободы, на, так скажем, «синий бриллиант».

Потом эти эксперименты перешли в индустриальный режим. Жертв было по мелочи много. Следующей крупной жертвой стал Яков Голодовский, владелец нефтехимического холдинга СИБУР Сам СИБУР был создан в 1995 году. Пользуясь финансовой поддержкой «Газпрома» и административной поддержкой бывшего премьер-министра России Виктора Степановича Черномырдина он достаточно быстро приобрел много активов и стал крупнейшей компанией в российской нефтехимической отрасли. И в 2001 году руководство «Газпрома» поменялось и СИБУР Яков Голдовский лишились покровительства. При этом «Газпром» был мажоритарным акционером СИБУР, а Голдовский миноритарным, но фактически компанию контролировал господин Голодовский. Руководство «Газпрома» в управление этой компании не особенно вмешивалось.

С. Белковский: Политические амбиции Ходорковского ни для кого не были тайной. Потом их стали скрывать задним числом

Вот в конце 2001 года Яков Голдовский предпринят попытку дополнительной эмиссии акций СИБУР с целью размыть долю «Газпрома» и стать владельцем компании юридически. Результат: в январе 2002 года он был арестован, причем не где-нибудь, а в приемной нового шефа Открытого акционерного общества «Газпром» Алексея Борисовича Миллера. Провел некоторое время в тюрьме. И потом, когда согласился подписать все необходимые бумаги о передаче СИБУРА со всеми потрохами «Газпрому», вышел на свободу. Сразу же уехал в Вену, где по моим данным сейчас и живет, и занимается какими-то бизнесами в России, на Украине, в Литве, но уже, конечно, далеко не в том масштабе, в каком тогда.

Наконец настал 2003 год. Самое громкое постсоветское дело – дело ЮКОСа. Дело ЮКОСа, конечно, гораздо шире и объемнее, чем упомянутый мной казус, например, СИБУРА Хотя я бы не сказал, что качественно объемней дело Гусинского, которое было эким и политическим одновременно, поскольку для Кремля важно было не только забрать актив, а исключить недружественное ему влияние телекомпании НТВ, в то время политически весьма влиятельное, особенно в том, что касалось элитного сегмента российской телеаудитории.

В случае Ходорковского тоже политическая составляющая имела место. Политические амбиции Михаила Борисовича ни для кого не были тайной. То есть, потом их стали скрывать задним числом, но всё уже свершилось. Известно, что планы трансформации, эволюции России в направлении парламентской республики и определенной роли в этой эволюции, трансформации Михаила Борисовича Ходорковского разрабатывались. И об этом тогда знало пол-Москвы.

Но тогда казалось, что самый богатый человек России – тогдашнее состояние Михаила Ходорковского оценивалось 7 миллиардов долларов – и столь влиятельный олигарх сесть в тюрьму не может – не может и всё, потому что это не соответствовало совершенно тем принципам организации российской политики и бизнес-жизни, которые сложились в 90-е годы ХХ века при президенте Борисе Николаевиче Ельцине. Оказалось, может – может.

Причем это произошло, несмотря на то, что даже руководитель администрации президента Александр Стальевич Волошин и председатель правительства Михаил Михайлович Касьянов считали это невозможным. Не случайно в день ареста Ходорковского 25 октября 2003 года Александр Волошин подал в отставку. Иначе поступить он не мог, в противном случае могло сложиться впечатление, что он сознательно подставил Ходорковского, излагая ему точку зрения о невозможности ареста.

Этот арест обеспечили - Игорь Иванович Сечин, тогда заместитель руководителя администрации президента и его тогдашний родственник (ныне уже не родственник) Владимир Васильевич Устинов, генеральный прокурор Российской Федерации – просто потому, что у них была возможность это сделать. Мы помним, что Ходорковский был арестован на летном поле в Новосибирске, куда он прибыл на арендованном самолете Ту-134.

Перед этим, еще 2 июля 2003 года был арестован младший партнер Ходорковского, его ключевой финансист Платон Леонидович Лебедев. Это рассматривалось как взятие заложника для торга с Ходорковским, в том числе и по поводу судьбы компании ЮКОС. Но то, что дело дойдет до самого Ходорковского, никто, конечно, не верил. Сегодня все верят во все, согласитесь. Невозможно себе представить фигуры, включая даже самой близкой к Путину, которая не могла бы оказаться в тюрьме в тот момент, когда так сложатся обстоятельства и встанут звезды. Имеется в виду не звезды бизнеса, а какие-то другие.

И в результате Михаил Ходорковский и Платон Лебедев провели в тюрьме более 10 лет. ЮКОС полностью перешел под контроль государственной компании «Роснефть», впрочем, государственной – условно, а де факто – подконтрольной упомянутому Игорю Сечину. И политические амбиции Ходорковского сохранились, но реализуются они им уже в Лондоне, что, естественно, существенно снижает спектр его возможностей на политическом пространстве современной России. Да и само пространство съежилось как шагреневая кожа и сегодня даже уже довольно смурной 2003 год воспринимается просто как недопустимая и труднопредставимая вольница.

Много воды утекло с тех пор, многие бизнесмены пошли в тюрьму. В 14-го году аналогичным образом «Роснефть» съела нефтяную компанию «Башнефть». Сначала был арестован бизнесмен Левон Айрапетян, тогда владелец газеты «Собеседник», колумнистом которой я много лет имею честь быть. Особенно подчеркиваю, имею честь, потому что в газете «Собеседник», как впрочем, и на радио «Эхо Москвы» вообще нет цензуры. Там можно писать всё что угодно, и не было случая, чтобы хотя бы один символ в моих текстах был исправлен, даже самых радикальный по содержанию и направленности. И даже в газете «Собеседник» разрешается критиковать известного русского писателя Дмитрия Львовича Быкова, хотя он является креативным директором этой газеты. Это я на что-то намекаю, но на что, сам не понимаю…

После того, как сел Левон Айрапетян, тоже заложник – его обвиняли в том, что он участвовал в незаконной приватизации «Башнефти» вместе с сыном бывшего президента республики Башкортостан Муртазы Губайдулловича Рахимова Уралом Муртазовичем Рахимовым, пришел черед тогдашнего уже владельца «Башнефти» Владимира Петровича Евтушенкова. Он тоже сел под домашний арест. И вышел из под домашнего ареста, когда согласился снять претензии к «Роснефти» и передать таки «Башнефть» Игорю Ивановичу Сечину.

То есть система работает безотказно. Работает она безотказно уже и в отношении многих должностных лиц. Это и губернаторы – вспомним хотя бы недавний приговор экс-руководителю Кировской области Никите Юрьевичу Белых 8 лет тюрьмы – губернаторы уже пачками идут в тюрьмы. И, таким образом, решается вопрос о пределе региональной власти.

В свое время, я помню, когда в 2004 году после терактов в Беслане под трагическим, но весьма надуманным предлогом отменялись прямые выборы губернаторов, администрация президента России транслировала месседж о том, что дескать в результате прямых выборов к власти в регионах приходил криминал. Сейчас, когда десятки губернаторов оказались в тюрьме, то есть признаны криминалом официальной властью, федеральной властью, это звучит уже смешно. И это было действительно смешно. Но этот смех взывает несколько кровавые слезы и носит истерический характер, я бы сказал.

С. Белковский: Никого за взятку в современной России не сажают. Взятка является только предлогом для ареста

И очень красноречивый пример из совсем недавних времен – это бывший министр экономического развития Алексей Валентинович Улюкаев, которые осенью 2016 года, как мы знаем, был арестован в офисе компании «Роснефть» сразу после встречи с Игорем Ивановичем Сечиным. В этом смысле сценарий похож на арест Якова Голдовского в далеком и прекрасном 2002 году, как мы помним, в приемной Алексея Борисовича Миллера, главы «Газпрома» якобы за попытку получения взятки в 2 миллиона долларов.

Никого за взятку в современной России, в общем, не сажают. Взятка является только предлогом для ареста и дальнейшего развития уголовного дела. Тем более, что 2 миллиона долларов по меркам сегодняшней правящей элиты России – это очень небольшие деньги. Скажем, люди, входящие в топ-100 богатых людей России, зарабатывают 2 миллиона долларов за один день, а то и больше зарабатывают за один день. Как минимум 2 миллиона долларов за один день. И Алексей Валентинович Улюкаев, хотя, конечно, не входил в топ-100 богатых людей России, что показали, по крайней мере, дальнейшие следственные действия в его отношении.

Есть разные версии, почему Алексей Улюкаев пошел в тюрьму. Как мы знаем, он получил 8 лет строгого режима, то есть не всегда убийцы столько получают. По одной из версий это случилось из-за его конфликта с главой банка ВТБ Андреем Костиным, поскольку банк ВТБ в лице его дочернего инвестиционного подразделения «ВТБ Капитал» занимался размещением акций «Роснефти», но круг претендентов на эти акции и состав их покупателей был определен заведомо, заранее. То есть тем самым этого роуд-шоу, который должен проводить инвестиционный консультант, де-факто не было, но значительное вознаграждение за роуд-шоу «ВРБ Капитал» получил, и Алексей Валентинович Улюкаев хотел выяснить с Андреем Костиным этот вопрос: нет ли здесь противоречия, как принято говорить в таких случаях?

Но я склонен солидаризироваться в значительной степени с версией, которую высказал известный российских публицист и аналитик Симон Гдальевич Кордонский, бывший руководитель аналитического управления администрации президента России, - что Улюкаев сел просто за то, что он хотел уйти. Да, вот такая банальная фраза, но в ней довольно много серьезных смыслов.

Сегодняшняя ситуация, когда Российская Федерация пошла путем самоизоляции, когда Владимир Путин сознательно дистанцирует Россию от Запада, и, как я склонен полагать, и мы уже обсуждали это в нашей программе, в точном соответствии с концепцией Танатоса (Фрейда) он пошел на третий круг саморазрушения. То есть самому Владимиру Путину не удалось пожить буржуазной жизнью, и поэтому он не хочет, чтобы плодами этой буржуазной жизни в международном масштабе пользовались и его соратники, чтобы они паразитировали на его уникальной способности контролировать Российскую Федерацию и защищать их от народного гнева, в частности, от «ярости народной», как говорили авторы сборника «Вехи» в начале ХХ века.

Сейчас лояльность этому режиму исключает возможность просто тихо отползти от него. Тихо отползти хотят многие. Вопрос: кому это удается скрывать, а кому нет. Вообще, в нашей коммуникационной реальности, в которой мы живем сегодня во 2-м десятилетии ХХI века, скрыть что бы то ни было, если ты лицо высокопоставленное или публичное, очень сложно. Потому что все прослушивается или просматривается и простукивается. И возможности для прослушивания сегодня неизмеримо выше, чем, скажем, еще 20 лет назад. То есть раньше считалось, что если выключить телефон, снять с него батарейку, невозможно прослушать, что ты говоришь.

Возможно. Вот мы сейчас сидим на 13-м этаже некого дома, и я вас уверяю, что с любого этажа соседнего дома можно прекрасно прослушать, что происходит в этом помещении с помощью современной техники. Для этого не требуется никаких особых изощрений. Поэтому планы и намерения такого рода людей как Алексей Улюкаев, очень быстро становятся известными. А дальше они могут содержательно препарироваться соответствующим образом и докладываться куда следует и кому следует в нужный момент времени.

Поэтому, естественно, страдания Алексея Валентиновича Улюкаева были следствием синергетического эффекта, то есть были следствием синергии нескольких факторов: и его разногласий с банком ВТБ и его разногласий с компаний «Роснефть» относительно того, кому поручено будет покупать ее пакет акций. Собственно, из разговоров между господами Улюкаевым и Сечиным, обнародованных в суде ясно, что Алексей Валентинович предлагал японских инвесторов. Это связано и с тем, что Алексею Улюкаеву Владимир Путин поручил заниматься темой деликатных взаимоотношений с Японией, в том числе, по вопросам Курильских островов.

А Игорь Сечин и некоторые другие ключевые соратники действующего российского президента не очень любят, когда кто-то извне их круга слишком приближается к главе государства и получает от него излишне доверительные поручения. Ну, и сам факт, что Алексей Валентинович раздумывал над тем, чтобы дистанцироваться от сегодняшнего режима, от сегодняшней системы власти, конечно, был для Владимира Путина компроматом. Вот вам 8 лет колонии строго режима.

Это не последний случай, потому что всякая система может эволюционировать только в определенном направлении – пока она не умрет.

«Синих бриллиантов» в России, несмотря на экономические неурядицы по-прежнему много, хотя их становится меньше и сокращается кормовая база нынешних элит просто в силу западных санкций, в том числе ограничив доступ субъектов российской экономики к международным финансовым рынкам, рынкам капитала. А чему же кормовая база, тем ожесточенней борьба за отдельные ее элементы. И это дальнейшее сокращение кормовой базы, которое в условие самоизоляции России неизбежно, будет приводить к обострению, перефразируя классиков марксизма-ленинизма, кассовой, а не классовой борьбы. А поскольку важнейшим элементом конкуренции в Российской Федерации является все тот же господин полицейский, то, видимо, придется уже строить новые тюрьмы для того, чтобы в них хватило место для новых заключенных.

Я, кстати, думал о том, что только что на днях объявленного раскрытия гигантской аферы с хищениями в Малом драматическом театре Санкт-Петербурга, театре Европы под руководством легендарного режиссера Льва Додина – я надеюсь, что Лев Абрамович Додин все же не разделит судьбу Кирилла Семеновича Серебренникова – но уровень и масштаб фигур, которые сегодня оказываются объектами преследования таков, что наряду с домашним арестом можно уже вводить и законодательную процедуру дворцового ареста. Почему бы кого-нибудь не поместить в Зимний дворец под арест, в какую-нибудь из императорских спален? По крайней мере, это был бы не так унизительно.

Вот недавно, когда в Саудовской Аравии проводилась операция по изъятию «синих бриллиантов» у нескольких десятков членов королевской семьи – в общей сложности там должны наскрести 100 миллиардов долларов на определенные программы модернизации, что несложно, - то всех арестованных поместили в отель Ritz Carlton в саудовской столице Эр-Рияде. И все находились под арестом в этом Ritz Carlton. Пока вышли еще немногие, поскольку не со всеми договорились, сколько платить.

Самый близкий нам, Российской Федерации, саудовский принц аль-Валед - («д», а не «т», это не карта из колоды, хотя он и важнейшая карта из колоды саудовского королевского дома), он, собственно, важный партнер Рамзана Ахмадовича Кадырова, главы Чечни; и считается, что через принца аль-Валеда была построена система определенного финансирования Чечни по линии династии саудитов - должен отдать 8 миллиардов долларов, но до сих пор еще не согласился. Так что и в Саудовской Аравия с «синими бриллиантами» и методологией Ленина-Троцкого всё в порядке. В этом смысле ленинизм и троцкизм торжествуют в международном масштабе и даже в ключевых странах исламского мира.

С. Белковский: Сейчас лояльность этому режиму исключает возможность тихо отползти от него. Отползти хотят многие

Поэтому все богатые и влиятельные люди в России должны готовиться. Причем странная ситуация, что раньше считалось, что если ты уехал за границу, тебе уже не так страшно. Сейчас это не совсем так, поскольку ты можешь уехать за границу, но не можешь уехать из-за границы со всеми своими друзьями, топ-менеджерами, сподвижниками, партнерами. И в рамках сегодняшней системы, которая окончательно оформилась в 2014 года во дни присоединения Крыма и начала войны на юго-востоке Украины. Если ты уехал за границу в момент начала преследований, то тем самым ты однозначно подтвердил свою вину. А если ты подтвердил свою вину, то не считается аморальным и предрассудительным арестовать кого-нибудь из твоих сподвижников и партнеров. Еще неизвестно, что легче: сесть в тюрьму самому или просыпаться каждый день с мыслью, что твои близкие люди находятся в тюрьме.

И в эти дни мы все чаще думаем над тем, что принадлежность к системе, возможность вкушать сладкие плоды с ее деревьев может не всегда оказываться благом, может оказываться и злом. Да, Россия – это страна, где от сумы и тюрьмы, понятное дело, не зарекаются, где всегда действовал принцип «был бы человек, а статья найдется», и сесть в тюрьму может любая мелкая сошка, не обязательно быть для этого богатым или влиятельным. Но все-таки, если ты богатый и влиятельный, ты под боем в первую очередь. И если ты подобно Алексею Валентиновичу Улюкаеву задумываешься, не дистанцироваться ли тебе от системы, подумай, не слишком ли поздно, не надо ли было подумать об этом раньше.

Собственно, об этом говорил Алексей Улюкаев, бывший министр экономического развития в своем последнем слове на суде. Не знаю, было ли оно в полной мере точно прочитано обществом, но, по крайней мере, частью общества было прочитано.

Там Улюкаев так и сказал: «Если бы я не был в этой системе, она бы меня не сожрала». Как говорил Владимир Ильич Ленин со ссылкой на Карла Маркса в статье «Партийная организация и партийная литература»: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя».

То же самое можно сказать применительно к российской к российской системе власти. Находиться в этой системе и быть свободной от нее нельзя. В этой системе нельзя спать спокойно. Поэтому, думаю, что одной из важнейших задач российской медицинской промышленности, которая, правда, агонизирует, и иннограда «Сколково», который, правда, неизвестно, существует ли еще, является разработка новых типов снотворного специально для представителей российских элит, также разработка новых типов ноотропных препаратов, которые позволили бы забыть о постоянное угрозе репрессий, все более и более нависающих над представителями этой самой элиты.

В свое время советский писатель Исаак Бабель, друживший с Николаем Ивановичем Ежовым, наркомом внутренних дел: «Я уверен только в одном – в том, что я не забеременею и то, что меня не посадят». Имея в виду, что дружба с Ежовым исключает для него такой риск. Бабеля посадили и расстреляли, как известно. Жить в системе и быть свободным от нее нельзя.

И под занавес я хочу прочитать стихотворение Алексея Валентинович Улюкаева, потому что, как известно, бывший министр экономического развития был не только крупным экономистом, но и поэтом, издавшим несколько поэтических сборников.

...А что там? Вероятно, гладь морская, Какое-то чужое побережье. Маршрут прочерчен. Может быть, изъезжен. Но всё равно и глаз, и слух ласкает Вся эта жизнь, короткая — как прежде Казалась длинной юному невежде. Неужто кончится? Берет тоска и... Не отпускает Что там вера, что надежда…

Это была программа «Русская провокация», специальный проект «Белковский ТВ» для радиостанции «Эхо Москвы». С вами был Станислав Белковский. До скорой встречи!