Опасны ли для общества успешные женщины? - Юлий Гусман, Татьяна Полежайкина - Доброй охоты! - 2005-11-04

АМАЛИЯ: Пятница, очень сильно после 23-х. Отняли у нас с гостями практически 3-4 минуты. И гости – Юлий Гусман – художественный руководитель Российской академии киноискусства и Татьяна Полежайкина, известная Вам по фильмам "Атаман", "Сармат", "Неотложка", актриса, бизнесмен. Юлий Соломонович, скажите, Вы просто вот художественный руководитель, или тоже в конце через запятую бизнесмен?

ЮЛИЙ ГУСМАН: Во-первых, спасибо, Амалия, что не назвала меня специалистом по женщинам, потому что это странно. Гинеколог – специалист по женщинам, а я – психолог – какая-то не та специальность.

АМАЛИЯ: Ну, просто в разных отраслях Вы.

Ю. ГУСМАН: Да, в разных отраслях. Нет, вот чего нет, того нет.

АМАЛИЯ: Т.е. не берем это.

Ю. ГУСМАН: Я – менеджер хороший. Бизнесмен – это другое. Это умение рисковать деньгами, это умение их зарабатывать, крутить, придумывать комбинации, уходить в оффшоры, вообще, как серьезные люди, играть на бирже. Это все очень интересно. Связано с математикой и с этой долей мозга, которая у меня не работает.

АМАЛИЯ: Ну, в этом Вы тоже, значит, немножечко женщина. Это уже помогает Татьяне. Мы сегодня действительно пригласили двух гостей. Именно двух – женщина и мужчина – со своими уже устоявшимися позициями по нашей теме. А тема у нас такая: "Опасны ли для общества успешные женщины?" Давайте вначале определимся, что такое "успешная женщина". Вот Татьяна Полежайкина – успешная актриса, ибо снимается непрерывно, вот такой у нее период сейчас.

ТАТЬЯНА ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, в последнее время, скажем.

АМАЛИЯ: Да, в последнее время. Татьяна, Вы чувствуете себя уверенно в профессии актерской сейчас?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: В актерской? Да. Потому что актерская профессия – это опыт, прежде всего. Когда ты снимаешься много, то, собственно говоря, конечно. Я считаю себя профессионалом. Я думаю, что ни один режиссер, с которым я работала, не опровергнет мои слова. Я так надеюсь.

АМАЛИЯ: Вот тут написали "бизнесмен". Бизнесвумен. Ну, мне не нравится "бизнесвумен". Вот какое-то половое разделение в бизнесе, оно тоже как-то смущает меня. Хорошо. Бизнесмен. А что за бизнес?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я занимаюсь площадками под застройку жилого и офисного сектора. Т.е. я к этому пришла постепенно. Мне постоянно неймется. Я еще, когда работала в Ленкоме, у меня была туристическая компания. Но мне показалось – масштабы не те. Она у нас успешно просуществовала лет 5, а потом я как-то ушла в другой бизнес. Когда начался такой строительный бум, и я очень мало снималась в кино, а семью надо было кормить, двоих детей, поэтому избрала для себя такую стезю.

АМАЛИЯ: Т.е. это уже что-то серьезное. Потому что я могу сказать от себя, что меня тоже называли там "актриса", "продюсер", "режиссер", "сценарист" и т.д. и т.д., но это какие-то совершенно не относящиеся ко мне, я их не могла к себе приложить - эти звания, особенно, когда продюсер, а вот когда еще бизнесвумен. Ну, из-за того, что я обозначилась в какой-то компании по пошиву штор.

Ю. ГУСМАН: Заказала себе шторы…

АМАЛИЯ: Ну, т.е. помогала друзьям «подраскрутить» компанию. Немедленно бизнесмен, бизнесвумен пристало. Я не чувствовала себя в этом уверенно, и я, самое главное, ничем там не занималась в этом бизнесе. Я считаю плохо, у меня гуманитарный ВУЗ. А тут Вы действительно…?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я чувствую себя уверенно и в другой профессии. И тоже, как не странно, и другие люди считают меня профессионалом, скажем, и в другой стезе. Я пока успешно совмещаю, потому что стараюсь сниматься не больше, чем в двух сериалах в год. Но я не знаю, что будет дальше. Потому что, на самом деле, это абсолютно, кардинально две противоположные профессии. Потому что, если бизнес, он требует, скажем, одних качеств, прежде всего деловых, жесткости определенной, то актерская профессия – это профессия зависимая. И тут надо как бы унять свою гордыню, где-то, может быть, промолчать. И мне сложно со своим характером где-то совладать порой, но, тем не менее, я стараюсь существовать в этих двух ипостасях. Опять же, я не знаю, если завтра я буду очень много сниматься, я просто брошу бизнес, если это будет меня кормить, или наоборот, вдруг меня вообще снимать перестанут, тогда… Я всегда подстраховываюсь. Я – «телец» – знак банкира. Я всегда считаю очень хорошо.

АМАЛИЯ: Отлично. У меня дочь – телец. Может тоже как-то. Все-таки не актриса. В начале беседы об успешных женщинах, что такое "Успешная женщина"? Когда-то там в прошлом успешная женщина, если брать Толстого, то умная, признанная в свете красивой, занимающая в свете какую-то устойчивую позицию, там имеет право держать салон какой-то литературно-музыкальный, или там интеллектуальный..

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Успешна замужем. Обязательно.

АМАЛИЯ: Безусловно. Да, или там успешная вдова какая-нибудь. Ну, и собственно больше-то и не требовалось. Даже и с детьми порой можно было эту тему закрыть для себя, просто быть вот такой светской львицей и не знаю кем. Не обязательно было быть матерью, если признанная, не знаю, признанный царедворец. Мадам Помпадур, ну, т.е. какие-то были успешные женщины в истории. А что сейчас? Были войны и 20 век, которые выкосили мужской население. И женщин все-таки вынуждены были пустить на мужские должности тоже.

Ю. ГУСМАН: Нет, ну, я не думаю, Амалия. Мне кажется, что мы должны сразу обострить дискуссию, потому что…

АМАЛИЯ: Давайте.

Ю. ГУСМАН: Слушатели начнут тихо засыпать под мелодичные рассказы о том, как мы успешны. Я должен сказать в самом начале, что я – интернационалист, никакой не шовинист и не шовинист мужской и не шовинист национальный, что я всех люблю и обожаю женщин премьер-министров, бизнесвуменов, актрис, поэтесс, а также космонавтов. Дело в том, что, мне кажется, дискуссия, которую ты придумала, она имеет смысл только тогда, когда если убрать слово "опасна ли эта женщина", ну, может быть, это слово как-то слишком… Но вот, вообще, нужно ли …, чтобы в современном обществе женщина несла функцию не только матери, защитницы, хранительницы очага, доброй подруги, а вот еще, значит, она несла на себе гигантскую тяжесть карьеры социальной, политической. И я открыл вот что. Что в принципе здесь дискуссия давно уже закрыта. Время суфражисток, феминисток и прочих прошло. Мы знаем, сколько сейчас женщин замечательных ученых, и женщин политиков особенно там в Дании, Норвегии, Эстонии, Латвии. И у нас тоже есть – Любовь Слиска очаровательная, и Алла Пугачева прелестная, и Людмила Гурченко удивительная. И вообще имя им - легион. Но вот главное, что вот я скажу, что мне кажется, что этот вопрос все равно никогда не будет закрыт и никогда не будет вот такого равенства мужчин и женщин в понятии, - вот мы несем одинаковые тяготы и все равноправны. Мы равноправны теоретически. Ну, вот почему-то Господь создал нас разными. И Он женщинам дал важнейшую функцию быть матерью и быть… Потому, почему-то считается, что Он создал ее из ребра Адама, а не Адама из ребра. И, кстати, могло быть и наоборот, скажу откровенно, просто я не хочу быть, не дай Бог, кощунственно об этом говорить, но могли создать равноправными двух существ, которые размножались бы равноправным путем. Там почкованием, или делением. Есть различные бактерии, или простейшие.

АМАЛИЯ: Ну, могли бы это делать друг без друга совершенно.

Ю. ГУСМАН: Да, или друг с другом, при этом тоже испытывая какое-то удовольствие. Ну был бы такой вирусный оргазм. Вот два вируса сплелись совершенно одинаковые, потом четыре вируса бегают. И почему-то это не так. Почему-то мужчины не рожают, а женщины наоборот что-то другое не делают. А мужчины всегда обычно более волосатые, более здоровые, ну, как правило, есть у нас и не волосатые мужчины, но волосатые женщины. Но это не относиться к теме разговора. Обижаться на это не надо и сердиться, потому что все народы равны. Нет плохих народов. Нет народов – преступников, нет народов глупых – это правда. Но у разных народов есть разные таланты. Например, кенийские бегуны – лучшие в мире. И вот никакие народы…

АМАЛИЯ: Ну, у них такие ноги.

Ю. ГУСМАН: Такие ноги, или там уши, или не знаю что…

АМАЛИЯ: Плюс саванну надо преодолевать.

Ю. ГУСМАН: И ото льва надо убегать. Почему-то они впятером прибегают на всех олимпиадах к финишу. И никому не приходит в голову – ни молдованам, ни евреям, ни китайцам говорить: "Вот, как же так, мы тоже…" Вот Вы хотите бегать, как кенийцы, бегайте. Здесь Родос, здесь и прыгай. Научитесь, мужчины, рожать, тогда и будет. А вот когда сегодня… И вот такой тест. Я бы спросил у тебя – многодетной матери-героини, я спросил бы у Тани…

АМАЛИЯ: Тоже многодетной.

Ю. ГУСМАН: Тоже многодетная мать-героиня. Я спрошу простой вопрос: Вот, что Вам дороже Ваш набор профессий, актрис, певиц, радио ди-джеев, радиоведущих, телезвезд, или вот семья, дом, и Ваши дети, то я могу дать руку на отрез против всех площадок Тани, которые она под застройку в этом году запустила, что ответ будет один. "Конечно, я поменяю, чтобы мой ребенок, не дай Бог, не заболел даже коклюшем в детстве, я все отдам за это. Вот все мои роли, чтобы дети были счастливы, чтобы они жили долго и были счастливы"

АМАЛИЯ: Кто спорит?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: За жизнь – да. Но вот я могу сказать, что моя семья, в том виде, в котором она существует, она была бы невозможна, и те взаимоотношения с мужчиной, который является моим мужем, они были бы невозможны, если бы я не чувствовала себя тем, кем я сейчас себя чувствую.

Ю. ГУСМАН: Ну, ты актриса – это развлечение, понимаешь? Когда-то замечательная женщина – директор дома актеров Маргарита Эскина моя любимая сказала: "За нашу работу (когда я работал директором Дома кино) мы должны доплачивать".

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Это - безусловно.

АМАЛИЯ: Абсолютно правильно.

Ю. ГУСМАН: Я понимаю, что это тяжелейший труд. Что Таня не спит, намазав грим, ночами. Плачет. Но все равно – это такое счастье быть, извините, за выражение, художественным деятелем или деятельницей. Мы говорим не об этом, мы говорим о карьере, о жестком понимании детерминированной карьеры, и тогда мы видим с тобой, что кенийские спортсмены все равно добегают вперед.

АМАЛИЯ: Я вот почему не хочу откидывать слово "опасность". Женщина… Все течет, все изменяется. И в природе все изменялось. И все виды животных, они за историю существования планеты, они изменились. Человек тоже может измениться. Если женщина начинает заниматься тем, чем занимались раньше мужчины, они приобретает определенные мужские качества и характера – волю, порой даже и внешность. Хотя с этим многие женщины борются. Опасность. Я, допустим, говорю о какой опасности. Женщина, как в человек, который в доме даже может, допустим, начать подавлять. Человек, который больше зарабатывает, человек, от которого больше зависит благосостояние семьи, человек, от которого вообще многие люди зависят. Вот у нее, допустим, мальчик. А вдруг мальчик вырастет таким сильно подавленным мамой, что он начнет теряться свои какие-то мужские качества. И ему, может быть, вышивать и красить лица, делать прически будет нравиться больше, чем …

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Мы говорим не о том, на самом деле. Т.е. о чем мы спорим?

Ю. ГУСМАН: Мы пока не спорим, мы обмениваемся комплиментами.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Да, обмениваемся мнениями. Дело в том, что женщины – они разные. Если кого-то устраивает сидеть на кухне, подавать поднос мужу. Кому-то нравиться такая жизнь.

АМАЛИЯ: Безусловно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Замечательно.

АМАЛИЯ: И некоторым мужчинам она тоже нравиться.

Ю. ГУСМАН: Нет. Таня, ты сейчас ввела термин, который нашу дискуссию превращает даже не в кухонный спор. Естественно все женщины разные. А есть гермофродиты, трансвеститы, и просто козлы несчастные, извините. Причем здесь это. Мы говорим о философско-социологически-социально-историческом контексте.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Совершенно верно.

АМАЛИЯ: Не становиться ли их больше?

Ю. ГУСМАН: Поэтому мы не говорим о Таня, Амалия, Юлия или Жаннна, а мы говорим... А мы говорим о том. Вот я лично убежден, что… Вот есть Барбара Буш – чудная, милая, посвятившая себя домашнему очагу и своему мужу, который не такой чуткий, может быть. И она все удержала. А вот Хиллари Клинтон, тоже милая была, тоже замечательная, решает свои вопросы, залезая в политику большую еще тогда, когда занималась здравоохранением, она получила Монику Левински.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Потому что одна женщина боится одиночества, а другая не боится одиночества.

Ю. ГУСМАН: Опять "одна". Давайте скажем 200 миллионов 3. Мы будем говорить в процентах. А я говорю тебе в процентах вот что. Если брать примеры женщин. Есть огромное количество, допустим, Вы Таня, Вы, Амалия, там моя невестка, там, скажем, миссис Д, которая самая красивая девочка нашего КВН, которая была капитаном женской команды КВН, которая сейчас строит там какое-то строение, проявляет неудержимую энергию, оставаясь женщиной, матерью и волчицей, хранительницей очага. Возьмем Злату Х. – нашу замечательную подругу, Генину Хазанова жену, она просто такой милый, нежный кролик, зайчик, птичка – железная воля. Конечно, замечательная. Но она при этом, все остается, понимаешь? Таких примеров много, понимаешь? Слава Богу, рядом с нами не сидит мужеподобная тетка и говорит: "А я вот сильная застройщица".

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Женщине ничего не мешает сохранить женственность всегда.

Ю. ГУСМАН: Да мешает, когда Жириновский лупит женщину в Думе.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ой, ну, это же минус Жириновскому.

Ю. ГУСМАН: Нет, мои дорогие. Это же минус нам всем, что это вообще могло произойти.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Т.е. женщина не должна лезть в политику, потому что есть такие люди, как Жириновский?

Ю. ГУСМАН: Нет. Во-первых, я убежден, что женщине не очень нужно идти в политику, по крайней мере, на нашем этапе развития.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А почему?

Ю. ГУСМАН: Скажу. На нашем этапе развития. Вы скажете: а Норвегия, а Дания, а Швеция, а Австралия, а Голландия? Там женщин полно. Премьер- министры.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Не буду говорить, потому что это другие страны, там по-другому.

Ю. ГУСМАН: Ну, извините меня. Ну, дайте нам еще немножко поразвиваться от домостроя, от Фонвизина до …

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: До нормальных заработков.

Ю. ГУСМАН: Да, сегодня женщина в политике… Я очень много знаю женщин в политике, они бывают славные, милые. Я ничего не хочу сказать плохого, но все равно, я вижу и думаю, ну, елки-палки, домой поезжай, там твой ребенок тебя ждет. Причем и даже бизнес…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Вот все-таки мужской шовинизм. Я, Амалия, с этим сталкиваюсь ежедневно. Но я научилась уже лавировать в мире моих строителей. Потому что я с этим сталкиваюсь вот ежечасно.

Ю. ГУСМАН: Опять "я" – невестка, Злата и Жанна Крукензон. Забудьте про себя. Потому ты тут и сидишь, что ты – богиня, королева, победительница, актриса и бизнесвумен. Амалия умеет все делать. Если ее заставить сниматься в "Последнем герое", она тоже придет первой. Я вас поздравляю. Я никогда не знал, что она будет в 11 вечера… Я ее знаю с 1917 года, что она будет вести психологические передачи на тему, кто кого зарезал, инцест, суицидальный синдром. Получается, ну, это же отдельная станция, отдельная Амалия, но мы говорим о том, что сегодня нам женщин надо удержать дома для того, чтобы наши мальчики и девочки росли в семье. Сколько мы говорим, вот безобразная была история, когда пытались запретить, или, может, успешно попытались, запретить усыновление иностранцами. Что двое наших детей погибли там, это большое несчастье.

АМАЛИЯ: Сколько их гибнет здесь.

Ю. ГУСМАН: Да, но там такая паника. Весь мир… Они все в тюрьмах сидят, эти несчастные женщины. У нас тысячами гибнут дети. Тысячами от рук собственных родителей. У нас детские дома, которых в мире не существует прецедентов, потому что там очередь стоит на усыновление. И мы об этом говорим. Все время двойная мораль, двойной стандарт. Поляков побили там, а у нас побили студентов – это по-другому. Вот это двойная мораль. Я считаю, что сегодня наши женщины нужны дома. И это не значит, что они должны подавать тарелки, стирать розовые кальсоны мужу, таскать целлофановые пакеты с едой и ничем не заниматься. Это абсолютная чепуха. Я бы не стал казаться в эфире таким бараном. Но я точно знаю, что если выбирать… Ты сама сказала: "И я была вынуждена заниматься бизнесом, чтобы прокормить своего ребенка". Правильно?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Конечно, безусловно. Потому что, так или иначе, женщину делает мужчина, который рядом с ней. Во-первых, любая женщина подчиниться мужчине, который сильнее ее. С удовольствием сделает это. Правильно?

АМАЛИЯ: Не факт, не факт.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Не знаю, по крайней мере, я так считаю.

Ю. ГУСМАН: Смотрите, Амалия, ты такую тему замечательную затронула. Кстати, может, когда ты сделаешь вообще об этом поговорить – о превращении мужчин в женщин. О том, как эти «рюшечки», эти «хрюшечки». Я в один книжный магазин заезжал…

АМАЛИЯ: Маникюр, педикюр.

Ю. ГУСМАН: Нет, маникюр – нормально. Можно ногти подстричь. Маникюр просто, чтобы заусенцы состричь. Но дело не в этом.

АМАЛИЯ: Так в том-то и дело, что большинство мужчин с радостью расстаются со своей функцией главы и прочее, если женщины рядом с ними хорошо обеспечивают больше и больше мужчин согласны на это.

Ю. ГУСМАН: Ну, не в этом дело. Вот сказали сейчас по поводу ногтей и педикюра.

АМАЛИЯ: Ну, так пусть они и занимают женские роли.

Ю. ГУСМАН: Они замечательный поэт, Вы помните, можно быть человеком, и думать о красоте ногтей. Это изъезженная достаточно формула одного нашего известного современника-поэта. И я Вам скажу, что дело не в ногтях, не в рюшечках, дело только в том, что сегодня мы ведем эту дискуссию в конкретном месте – в городе Москве, в стране России, на радиостанции этой страны – это же не абстрактный спор внечеловеческий… Я абсолютно убежден, что со временем будут женщины и политики, и премьер-министры, но, как бы да, что американское общество не убеждено, что оно созрело, чтоб президентом был черный, женщина или еврей, неизвестно. Ну, пока не понимают они еще. Вот там Либерман будет сенатор? Будет – не будет – неизвестно. Хиллари Клинтон будет пытаться – неизвестно успешно ли. Да, это все-таки здоровый или нездоровый консерватизм общества, который воспринимает в нашем обществе женщину, как хранительницу очага, как мать и как защитницу своего дома, потому что у нас сейчас в доме есть, что делать. И я бы больше того сказал, что есть еще опасность, что есть огромное количество подставных и фиктивных фигур, за которыми стоит не женщина, а какие-нибудь, я не знаю кто, бандиты города N, но которые выставляют вперед себя, как фонограмму, как петь под фонограмму. Вот мне кажется, что это тенденция, за которую страшно бывает.

АМАЛИЯ: А вот хорошо, значит, вот я хочу на этой тенденции остановиться поподробнее. Тенденция того, что мужчины могут принять ребенка от жены, которая родила и отпустить ее дальше работать. Т.е. такая способность существует. Мужчины доказали, что они могут быть хорошими домохозяйками. Это было вынужденной мерой. Закрывались какие-то предприятия, институты и прочее. Жена продолжала работать, потому что она там в торговле, ну, или еще где-то, у нее сохранялось рабочее место. Мало того, она начинала делать бизнес, просто становилась крупным бизнесменом. А муж ее ну вот так вот и оставался с детьми, со школами, с тем, что делала женщина раньше. И считалось, что вот и хорошо, что она это делает. И типа вот только этим она и может заниматься. Этим может заниматься и мужчина. Он может этим заниматься. Быть теплым, добрым, нежным, домашним.

Ю. ГУСМАН: Амалия, мы сейчас находимся в некоем тупике. В тупике по принципу такому. Ты говоришь, что женщины, когда муж потерял работу в г. Шеффилде на металлургическом заводе, женщина брала на себя его функции и шла в ресторан официанткой. Это пример социальный. Но есть еще пример анти-шовинизма и феминизма, когда в книгах, когда в шутках и когда в анекдотах и комедиях нам объясняют, что надо делать домашнюю работу поровну. И показано, как муж милый, замечательный вытирает посуду, которую моет жена, на равных. И они встают к ребенку по очереди. Один раз он пеленает, один раз она пеленает. Может быть, это хорошо, но лучше купите машину для сушки. Пускай машина моет. Я, правда, никогда не мыл посуду, Бог уберег, не вытирал ее, не было у нас в доме такой традиции. Поверь мне, что папа к моей маме и я к своей жене, и мой брат к своей жене, и вообще всюду нормальные люди к женам относятся с уважением, но просто не делаю пироги. А есть люди, которые замечательно делают. И гордятся, что все лучшие кулинары – это мужчины. Но от того, что Бальзак там любил готовить, к примеру, понимаешь, это не означает, что все остальные Достоевские тоже должны замечательно стараться готовить. Или объяснять, что писатели любят готовить. Просто убежден, что вот говорят, что вот на Кавказе, и меня обвиняют, что я, как бакинец,…

АМАЛИЯ: Татьяне, допустим, слова не дают сказать. Ну, ладно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, мы его сейчас дослушаем про бакинца.

Ю. ГУСМАН: Я расскажу про бакинца позже.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Тем не менее. Вот допустим. Представим себе, пофантазируем. Вот существо любое в природе, от молекулы до приматов, получает возможность и понимает, что оно может давить и давит. Женщина получает возможность работать. В Америке из-за побед феминизма, если раньше мужчина или женщина, то брали на работу мужчину, а теперь «доборолись» до того, что берут на работу именно женщину, а еще лучше, если она черная, а еще лучше, если она калека и т.д.

Ю. ГУСМАН: Ну, и при этом беременная.

АМАЛИЯ: Да, и беременная. Вот если все-таки общество придет к тому, что ну, вот поменяется местами, плавно перетечет в том, что женщины занимают посты, которые сейчас мужчины занимают. Плавненько, плавненько. И мужчины останутся дома.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я думаю, Амалия, что в мусульманских странах это вряд ли когда-нибудь произойдет, потому что там слишком глубокие традиции…

АМАЛИЯ: Ну, мусульманские страны мы сейчас не берем.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А что касается славянских стран, я хочу сказать, мне когда-то лично Хулио Иглесиас сказал такую вещь. Он сказал, что Вы – славянская нация, славянские женщины мало того, что необыкновенно красивые, необыкновенно талантливые, вы безумно сильные, Вы гораздо сильнее своих мужчин. И за Вами будущее. Я эту фразу запомнила.

АМАЛИЯ: Есть такое.

Ю. ГУСМАН: Я знаю, почему он эту фразу говорил, что он хотел добиться от Тани во время этого танца.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ничего подобного. Я хочу сказать, что у него в семье сейчас работает русская няня, полно русских танцовщиц, русские переводчицы. Вот моя подруга у него работает.

Ю. ГУСМАН: А вот мне лично Хулио Иглесиас говорил что-то другое.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А что он говорил?

Ю. ГУСМАН: Вот мы затронули тему плавного перехода в матриархат. Да и, пожалуйста. Речь не идет о том, что мы мужчины - мачо, гордый, веселый с кинжалами и лезгинкой, никогда не дадим Вам. Да, пожалуйста, но пусть это произойдет естественным способом, а не борьбой полов, понимаешь? И объяснением нам, что нужно пустить женщин…

АМАЛИЯ: Ну, для Вас возможно такое общество? Вы готовы жить под руководством…?

Ю. ГУСМАН: Под твоим? С удовольствием.

АМАЛИЯ: Под моим, понятно. Мудрым, справедливым.

Ю. ГУСМАН: Да, нет, если ты умная, нормальная, вменяемая, милая женщина, я знаю таких миллион. У меня была первый секретарь комсомола Эмма Кафарова в Баку. Умная, яркая, потрясающая женщина. И я знаю таких жен. Я просто не хочу называть сейчас таких лидеров. Речь идет о том, что когда общество созреет. Только не навреди, понимаешь? Я вот могу привести пример. Есть же общество, которых… Однажды в Голландии я видел гигантскую демонстрацию протеста, гигантскую.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Кто против кого протестовал?

Ю. ГУСМАН: Знаешь, такая страстная. Плакаты, лозунги, истерики…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Гетеросексуалы, вероятно.

Ю. ГУСМАН: Да, да. Митинг за то, чтобы разрешить однополые браки. Хватит этого позора.

АМАЛИЯ: Запретить или разрешить?

Ю. ГУСМАН: Разрешить. Вот это было давно. Сейчас это разрешили. Я видел демонстрацию в Америке на роскошных автомобилях гигантских, грузовиках никелерованных, ехали красавцы-мужчины хорошо одетые. Я думал королевская гвардия какая-нибудь шотландская. Гудели и орали. Оказалось, мусорщики Алабамы борются за то, чтобы у них зарплата была не 1600$ в месяц поучали, тогда еще в 88-м году, а на 200 $ больше. А у нас я получал на всю поездку 38$. Купили себе сувениры, знаете, выпили кока-колы и вернулись. У каждого, понимаешь, кому свиной хрящик, кому что. Русскому по немцу, ананасы в шампанском, и поэтому это нормальный процесс.

АМАЛИЯ: Мы начали с того, что все женщины разные. И не обязательно, что вот это общество, которое появиться… Ну, не знаю, вот уже это поколение может стать таким обществом…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А потом, Амалия, вот согласитесь…

АМАЛИЯ: Просто мужчины начинают не хотеть. Вот в чем дело. Тенденция-то какая. Занимать какую-то позицию. Ведь так же удобнее. Так же проще. Я понимаю. Вы смотрите на меня непонимающе…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Понимающий мужчина сидит. Один из последних.

Ю. ГУСМАН: Да во всех позициях еще нет в нашей стране пока еще этого. У нас есть замечательный губернатор в Санкт-Петербурге. Действительно хороший – Матвиенко, замечательная. Там Слиска в Думе, там Лахова в Думе, я тоже знаю, тоже женщина умная, толковая…

АМАЛИЯ: Ну, это политика.

Ю. ГУСМАН: Ну, и еще пару. Складовская-Кюри – не у нас, но была. Клара Цеткина, Роза Люксембург, Инесса Арманд – и весь список заканчивается. Два писателя, полтора поэта. Да, Ахматова, да. Но все равно, извините…

АМАЛИЯ: Вот это-то как раз замечательно, потому что творчество – это прекрасно. Там вышивание, украшение, еда.

Ю. ГУСМАН: Актрисы – все женщины. Ну, и молодцы.

АМАЛИЯ: А актеров много мужчин. Все-таки изначально считалось мужской профессией. Ну, правда, это тоже были, по-моему, там греческие в основном были актеры гомосексуалистами.

Ю. ГУСМАН: Гамлета, по-моему, тоже играли женщины, т.е. мужчины.

АМАЛИЯ: Да, да, да. Женскими профессиями очень здорово заниматься. Они очень приятные.

Ю. ГУСМАН: Гамлет – это я пошутил. На самом деле Гамлет, а то будут гневные письма.

АМАЛИЯ: Ведь в том то и дело, что такими профессиями, которые являются не очень, не очень требуют затрат физических, но они не настолько изнурительны, да?

Ю. ГУСМАН: Абсолютно правильно говоришь. Вот я так Таню легко представляю в фильме "Атаман", который я не видел, с наслаждением, и так не хочу с ней встречаться на площадке под офисы. Вот, ну, не знаю.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Поэтому очень многие мои партнеры не догадываются о том, что я иногда снимаюсь в кино. Потому что это сразу несерьезное отношение. А, артистка, ну и ладно. Не будут денег платить. Вот и все.

Ю. ГУСМАН: Конечно, мало дураков есть на свете. А! Артистка! А! Клоун! А! КВНщик! Ну, это же идиотизм.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: К сожалению, их очень много. Идиотизм, но я с этим каждый день сталкиваюсь. Что делать.

АМАЛИЯ: Профессии по совместительству считают именно такими, ну, как бы для имиджа или для пиара, и поэтому начинают несерьезно относиться. Это я как раз очень серьезно проходила именно сама.

Ю. ГУСМАН: Амалия, поверь мне. Извини, я, наверное, очень часто делаю тебе комплименты, может, поэтому меня к тебе в эфир зовут, но я скажу тебе: мы знакомы с тобой, ты помнишь, с анапского фестиваля – 2602 года. Ты помнишь, ты была 13-летней девочкой, я был 14-летним мальчиком. Прошли годы. И вот рассказываю тебе. Когда я услышал, что Амалия, точнее не было Амалия&Амалия, а была Амалия с фамилией тогда, которую будет вести психологические ночные программы про самоубийства и про, кому там уши оторвали. Я думал, ну, надо же, и туда она залезла.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, ей же это интересно. Рассказывает, горящие глаза. Ей же интересно. Пусть развивается.

Ю. ГУСМАН: Послушай меня. Послушай дедушку. Она сидит и на ТВЦ ночью, и в театре, и в кино, и туда она запала. И я говорю… Леша Венедиктов: "Ой, как здорово получается у нее эфир". Ну, я думаю: "Ой, ну, Венедиктов сам себя обожает".

АМАЛИЯ: Ой, ну, не надо, не надо.

Ю. ГУСМАН: Я тебе рассказываю. И действительно получается. Вот, пожалуйста, у тебя, на мой взгляд, получается. Ты можешь и хорошо, беседуешь на разные умные темы, получается. У Пархоменко, мужчины, получается его работа. Замечательно получается у Шендеровича его работа. У Венедиктова его работа. И здесь важно, что на радио Эхо Москвы работают много замечательных женщин и мужчин. Отдельные женщины замечательно получаются. Латынина замечательно получается. Романова замечательно получается. А потом думаешь, женщина или мужчина, когда видишь, когда читаешь стихи, классное дело сделанное, неважно мужчина или женщина, китаец, еврей или кениец. Классно, когда классный футболист. Вот у нас за футбольную команду отдельную играют все иностранцы. И называется сборная какого-то русского общества или русская сборная. Ну, и что. Классные ребята. Приехали, классно играют. Я убежден, что чем меньше будет вообще дискуссий, что «сам - дурак», а «евреи жадные, а русские грубые, а азербайджанцы арбузами торгуют, эти хитрые»…

АМАЛИЯ: Ну, это штампы такие наклеивают.

Ю. ГУСМАН: Что женщины должны сидеть на кухне. Да не надо сидеть на кухне, получается, милости просим. Только оставьте процесс хирургический. Не надо бороться, когда говорят: "Нужно поднять процент женщин в парламенте". Да почему я должен голосовать за женщин в парламенте? Нужно поднять, потом скажут, коренной нации, потом скажут, москвичей. Я вот не хочу рассказывать знаменитый анекдот про икру. Ты помнишь?

АМАЛИЯ: Нет.

Ю. ГУСМАН: Это знаменитый анекдот, правда, не про женщин. В магазин, советская власть, привезли икру. Огромная очередь. Выходит завмаг. Говорит: "Икры полно, икры навалом. Не надо толпиться, всем достанется. Но для того, чтобы… (как бы сказать) долго стоять я прошу, чтобы женщины и дети вышли из очереди, потому что через полчаса, говорит, ребята, икры полно, икры навалом, но, чтобы всем досталось, я прошу остаться только членов профсоюза, а остальные все - ушли, потому что икры полно, икры навалом". Час рассказывает. Ну, я перепрыгну через некоторые этапы. Икры навалом, икра замечательная, разных сортов, но чтобы наиболее достойные получили – только для членов партии. Значит, остались только коммунисты в очереди. Он вышел потом и говорит: "Товарищи коммунисты, Вам-то я могу сказать – никакой икры нет и не было. Идите по домам". Понимаешь?

АМАЛИЯ: Ну, да.

Ю. ГУСМАН: Вот та же самая история. Никаких проблем бы не было с этими женщинами. Или никакой проблемы нет, что Вам прерогатива. Не хочу я голосовать ни за кого. Не хочу я никому. Понимаешь? Потому что это, и мы имеем это сейчас, сегодня, как ни странно, на баррикадах Парижа и в лондонском метро. И мы пожинаем плоды, именно плоды вот этой политкорректности, потому что долго-долго французы предавали своих товарищей по блоку. Долго-долго…

АМАЛИЯ: Ой, ой, ой, у нас уже очень мало времени осталось, чтобы нам не уйти на французов. Мне все-таки интересно про женщин. Вот допуск. Я просто Вам очень благодарна, что Вы не размазываете белую кашу по чистому столу, не говорите, нет, ну, конечно, все мы одинаковые, и женщинам тоже место в парламенте.

Ю. ГУСМАН: Да, Нарусовой - место в парламенте. Она яркая. Не потому, что она – жена Собчака. Она яркая, удивительна, умная.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Личность, конечно.

Ю. ГУСМАН: Но я с ней знаком только «вась-вась», но видно, что…И милости просим, работайте и в парламенте, но мне очень нравиться, что жена нашего президента, например, с которой я не знаком, занимается благотворительностью, вероятно, семьей и мужем, в поездки ездит, но не лезет политику. Это правильно. Замечательно. Наш народ не любит. Мы знаем примеры, когда переживали, когда…

АМАЛИЯ: А вот все-таки у европейских стран уже как-то этот комплекс, может быть, убили, может быть, ну, не знаю, феминистические движения, наверное, были очень сильные, угрожающие спокойствию в стране. У нас действительно этот комплекс какой-то существует допуска женщины в определенные сферы. Но они допускаются на тяжелые и опасные должности. Уже стали допускаться.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, там, где требуется дипломатия, там, где требуется выдержка.

АМАЛИЯ: На стройку запросто допускается.

Ю. ГУСМАН: Вот в красном жилете шпалы двигать и получать гроши – это мы со всей радостью.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Я шпалы не двигаю, поэтому не знаю.

АМАЛИЯ: Это там, где, кстати, мужики шпалы-то даже и не двигают. Ну, действительно, это же происходит такое.

Ю. ГУСМАН: Ну, сегодня ходили по улицам фашисты и требовали убрать мигрантов, которые убирают, подметают и выносят мусор за этими фашистами, понимаешь? Вот когда был правый марш, который…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Вы женщин сравниваете с фашистами?

Ю. ГУСМАН: Нет, я сравниваю то, что, не дай Бог, все время судить людей. Убирайтесь отсюда мигранты, не пускать женщин… Правда, наоборот, я считаю, что талантливые женщины… Я убежден, что Маша Гайдар, я слышал ее выступление. Она будет замечательным политиком. Я думаю, что дочка Немцова, я ее тоже знаю, это молодая девочка, вероятно, тоже будет политиком. У нее это получается. Они в этом выросли. Они талантливые и пускай идет в политику. Но не по принципу – 2% калмыков, 3% евреев, 18% женщин, один хлопкороб Гасанова сидит в Верховном Совете. Вот как мы делаем, как общественную палату, чтоб собирать. Две женщины, три биолога, два психолога, народный артист, лауреат премии ленинского комсомола и два певца. Вот это певцы талантливые, я считаю, Кобзон – политик, вот он и поет и успевает заниматься политикой замечательно. Ну, и милости просим. На мой взгляд, только так.

АМАЛИЯ: Хорошо, милости просим. Милости просим женщину, если они могут, если они талантливы, если интересны. Я когда говорила на похожую тему на том ТВЦ, которое Вы уже упомянули давеча, на тему женского творчества. Что вот творчество женское и творчество мужское, что явно писателей, вот там сильных писателей, которые определяли философию своего времени, все равно больше мужчин. Математиков или прочее, в науке людей, которые совершали прорывы…

Ю. ГУСМАН: А Нобелевская премия? Ой, ой, ой просто.

АМАЛИЯ: Да, Нобелевская премия и т.д. и т.д. Вот сажем так, по интеллектуальным каким-то свершениям явно мужчины. А если мужчины воспитаны в семье, где очень сильная мама, успешная мама, не знаю, мама-политик, мама и т.д., даже просто крупный бизнесмен, что явно все-таки накладывает отпечаток на поведение просто женщины дома. Если у мальчика папа просто спокойный, красивый, очень, может быть, даже красивый мужчина, но который полностью выполняет функции женщины, на что еще раз, я говорю, Юлий Соломонович, Вы не представляете, насколько с радостью мужчины идут в модельеры. И занимаются этим себе.

Ю. ГУСМАН: Ну, и я бы пошел в модели.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Или в визажисты.

АМАЛИЯ: С радостью. Причем даже оставаясь мужчинами. Не меняя даже сексуальную ориентацию.

Ю. ГУСМАН: Да, ладно.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Есть такие.

АМАЛИЯ: Прекрасный мужчина – модель – жениться на крупной женщине бизнесвумен. И он там занимается домашними делами. Ездит по магазинам, не знаю, болтает с подругами и друзьями в кафе, т.е. функции меняются.

Ю. ГУСМАН: Мы сейчас заползем на ту же территорию с другим знаком. Хочет быть мужчина моделью, нравиться ему танцевать стриптиз в клубе "Красная шапочка" – милости просим. Если у него хорошо получается вращать тазобедренным суставом – милости просим. Я был бы счастлив. У меня не та фигура. Я бы тряс с наслаждением. Не могу трясти. Нечем.

АМАЛИЯ: Ну, Вы же ради своего удовольствия. А там мужчины начинают это делать ради удовольствия… Т.е. меняется психология. Если раньше женщина старалась понравиться, то сейчас мужчины ищут богатую женщину и это уже не определенная группа альфонсов, а это сплошь и рядом.

Ю. ГУСМАН: Нагорело у Вас.

АМАЛИЯ: Которые занимают такую нормальную мужскую позицию. Они считают, ну, а как. А если, пардон, телки это делают. А чего ты мне подаришь? Вот "Ловчихи" вот была программа, про то, как ловят. А как ловят вот этих вот бизнесвумен мальчики. Вот растет в такой семье мальчик, ему уже собственно, может быть, как-то и не охота заниматься наукой и прочим чем-то. Может быть, и так хорошо.

Ю. ГУСМАН: И он в детском саду знает, какая девочка, из какой семьи, чтобы потом ее поймать и уже в школе брать ее промокашку, бесплатно одалживать. Все это сны. Это только Москва. Какие бизнесвумен?

АМАЛИЯ: Как, а в провинции еще больше.

Ю. ГУСМАН: Всегда так было. Всегда было огромное количество русских женщин, которые не только коня на скаку останавливали, но и мужиков своих пьяных тащили, поили и любили. У меня был у самого случай. Я его много раз рассказывал. Возле гостиницы "Россия" 150 лет тому назад я шел туда и вижу, как какой-то подонок прямо при входе в западный вестибюль бьет девушку, женщину, лупит так, что просто убивает. Я, умирая от страха, но все равно, я с криком: "Негодяй!", дал ему сразу по рылу и вступил с ним в честный бой. Причем он был такой пьяный, что он мгновенно бой проиграл. И вдруг она меня начала лупить ногами и руками с криком, ругаясь матом: "Ты чего Васю обижаешь!" Да еще "кавказская рожа". Еще хуже, слова невероятные. Била ногами, руками, я еле от нее отбился, ну, просто, все-таки она женщина. Вцепилась в меня, как кошка. Потому что любимый Вася, бьет, - значит, любит. Все эти примеры, они ничего не говорят о проблеме, потому что частные примеры. Да, полно людей, которые…

АМАЛИЯ: Хорошо, давайте буквально за 7 минут до окончания программы попытаемся сами для себя, мы много наговорили, вот видно, что проблема какая-то внутренняя…

Ю. ГУСМАН: Не зря репетировали днем.

АМАЛИЯ: Да, не зря репетировали днем. Вот опасность женщин, которые идут мужским путем, который раньше считался мужским путем, т.е. становясь сильными, непреклонными, там жестокими и т.д. и т.д., решительными.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, опасность очевидная. Т.е. просто женщина на каком-то этапе просто действительно становиться мужиком. Вот мои партнеры, один раз мне, вернее, мне попытался сделать комплимент. Он говорит: "Ты единственная женщина, которая ведет себя в бизнесе, как мужик". Он имел в виду, что я просто делюсь деньгами, не нужно из меня ничего вышибать. Но когда я это услышала, я поняла, что на каком-то этапе я потеряла женственность и мне надо как-то сойти с дистанции, потому что ничего хорошего, на самом деле, в этом быть не может. И Юлий Соломонович прав, потому что женщина должна оставаться женщиной, безусловно.

АМАЛИЯ: Многие женщины в бизнесе как раз считают, что им женственность как раз мешает очень даже в бизнесе.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А кино, я тогда в кино не смогу играть. Такие там женственные образы.

АМАЛИЯ: Все-таки, Татьян, Вы не до конца тогда бизнесмен получается.

Ю. ГУСМАН: Нет. Ну, смотри. Зачем бизнесмен. У нас есть замечательные… Вот режиссура – это мужская профессия. Нет, ну, много режиссеров в кино и в театре. Вот возьмем, например, Галину Борисовну Волчик, Генриетту Яновскую в театре или возьмем, например, Светлану Врагову, или возьмем в кино Светлану Дружинину, Розанову Таню возьмем. Я просто не готовился с докладом на эту тему, я просто называю достойные фамилии. Причем, я хочу сказать, что, ну, возьмем Свету Дружинину. Очаровательный муж, очаровательная семья, красавица общемирового значения, актриса, жесткий, хороший мощный, сильный режиссер, причем красавица. Ну, и что? Нормально. Или, например,…

АМАЛИЯ: Но дома она другая.

Ю. ГУСМАН: Галина Волчек. Я не знаю, Галина Волчек – очаровательная мать, потрясающая все что угодно, друг, и руководитель жесткий и режиссер классный. Мне лично кажется, что опять-таки не очень нужно эту проблему…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Муссировать, скажем так.

Ю. ГУСМАН: Вот Таня права. В том смысле, что здесь общей отмычки, ключа к этой проблеме не существует. Не откроешь эти двери вот так одним таким удобным ключом, как открывают в гостиницах горничные, убирая номера, все двери. Не открываются, но все равно, я утверждаю, что режиссура, как командование армией – это мужская профессия. Да, в американской армии…

АМАЛИЯ: Не знаю, как в американской армии, но в американском кино уже часто стали появляться такие женщины на руководящих военных постах.

Ю. ГУСМАН: Они и есть, но, как правило, они…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: И в Израильской армии они есть.

Ю. ГУСМАН: Да. Но они, как правило, не командуют танковыми батальонами, не посылают в бой самолеты и добиваются этого с большим трудом. Потому что они в службах связи, медицинская служба, обеспечения служба. Даже в израильской армии, где служат на равных и мужчины и женщины, все равно женщины служат на менее тяжелых. Там нужно добиваться этого. Вы помните замечательный фильм "Сага о Джейн" с Дэми Мур…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Никак не могла понять, чего она добивается.

Ю. ГУСМАН: Она добивалась того, о чем мы говорили.

АМАЛИЯ: Равноправия.

Ю. ГУСМАН: Я лично считаю, что мне все хотелось взять ее за нос, сказать: успокойся, у тебя такой чудный мужчина, чего ты так хочешь быть морским котиком. Тебя бьют по башке, тебя в болоте топят. Ну, это кино все-таки. Я надеюсь, что в жизни ее так не били и не топили. Но в любом случае здесь нет никаких секретов, нет плохих народов, нет плохих полов, нет плохих возрастов, нет плохих городов.

АМАЛИЯ: Если сейчас определять пол общества, то это все-таки еще мужское общество, общество-мужчина. И сразу же если общество поменяется на женское, то сразу же начинается – нет плохих полов. Интересно, если же все-таки общество меняется на женское, оно станет, не знаю, более инфантильным, более ограниченным?

Ю. ГУСМАН: Без сомнения. Не знаю, как ограниченным, но что станет инфантильным – без всякого сомнения.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, помягче.

АМАЛИЯ: Пожалуй, да, конечно.

Ю. ГУСМАН: Очевидно. Ну, потому что, как бы сейчас Таня не рассказывала, что она – уважаемый мужчина в бизнесе, все равно сначала они видят в ней строителя. Вася, майна, вира.

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, конечно.

Ю. ГУСМАН: И это помогает огромному количеству людей заниматься пиаром. Даже, например, в МВД, в ГУИНе, в ФСБ, в Генеральной прокуратору попадаются женщины очень яркие, которым пиар, уже им доверяют, потому что они мягче расскажут о том, что жесткого успели натворить СОБР, ОМОН или прокуратора.

АМАЛИЯ: У нас осталось совсем мало времени. Для меня лично смена влияния мужского и там в бизнесе, еще в чем-то на женское, оно, конечно, представляет какую-то опасность, потому что я больше и больше вижу ну таких обаятельных ребят вокруг, которые уже явно не представляют интереса, допустим, в качестве женихов моей дочери. Они уже…

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: Ну, слабоваты, скажем так.

АМАЛИЯ: Они сами для себя тоже такие мужчины. Ну, хорошо. Пожелания. Вы хотели бы, Юлий Соломонович, маме там передать?

Ю. ГУСМАН: Мамы нет в живых давно. У меня одно пожелание, чтобы общество наше, извини за пафосность в финале, было бы толерантно и относилось с огромной осторожностью к странам, к людям, к национальностям, к полам. Чтобы не было бы – «ах, старики» – это вопрос другой, «ах молодые» – не замечаем, потому что это самая большая ошибка, которую мы можем сделать, если мы будем делить людей по признаку расы, нации, пола, вероисповедания, рождения, конфессии – не дай Бог. Вот я всем желаю, чтобы этого не происходило.

АМАЛИЯ: Прекрасно, но, тем не менее, женщинам Юлий Соломонович порекомендовал занимать свое место у домашнего очага. Татьяна?

Т. ПОЛЕЖАЙКИНА: А я считаю, как раз, я повторюсь, что любую женщину делает прежде всего мужчина, и что к счастью или к сожалению, женщина становиться сильной тогда, когда с ней рядом слабый мужчина, или когда его рядом с ней просто нет. И мне бы все-таки хотелось пожелать женщинам стремительно развиваться. И не тормозить, скажем, процесс этого развития на кухне и идти вперед. Потому что на каком-то этапе это просто становиться скучно, не интересно. И когда ты в конце жизни задаешь себе вопрос: а зачем ты все-таки пришел на эту землю? Что ты сделал? Да. Может быть, ты построил дом, сохранил семью. Это уже немало, родил детей. Но, тем не менее, все равно оставайтесь личностями. Вот это, мне кажется, очень важно. Стремитесь к развитию.

Ю. ГУСМАН: Замечательная фраза, каждую женщину делает настоящий мужчина. Мне кажется, это будет слоганом твоей передачи.

АМАЛИЯ: Да, это была "Территория Амалии" и гости – Юлий Соломонович Гусман, Татьяна Полежайкина. Спасибо большое. Возвращайтесь к нам в пятницу после 23-х на "Территорию…"