Иван Охлобыстин - Иван Охлобыстин, Елена Новикова, Катя Гордон - Доброй охоты! - 2007-03-02
АМАЛИЯ: Добрый вечер. Все успокоились?
ЕЛЕНА НОВИКОВА: Да.
АМАЛИЯ: Шалашовки. Спокойно. Кто пищит?
Е. НОВИКОВА: Гордон.
ЕКАТЕРИНА ГОРДОН: Икаю.
АМАЛИЯ: Все? спокойно. Значит так. Вторая неделя Великого поста на исходе. И в то же время шалом шаббат, дорогие мои москвичи. Вот и призадумаешься. (НЕ РАЗБОРЧИВО) охотиться в это время нехорошо. Но как возбуждающе прекрасен вид теплой крови загнанного зверя на потемневшем мартовском снегу. Особенно зверя запретного, неприкосновенного. Доброй охоты, мои великолепные. Надеюсь, что рекомендация о подставлении второй щеки не помешают ему сопротивляться. Представляю охотниц. Значит, Кира Мещерякова? режиссер. Если Вы помните, она пыталась в эфире соблазнять Золотовицкого. Не знаю, как как у них там…
КИРА МЕЩЕРЯКОВА: Успешно, успешно.
АМАЛИЯ: Успешно? Как ты могла? Нельзя так. Ну, нельзя так. Ну, не знаю, как все сложится сейчас. Значит, так. Новикова Елена навье. Ее Вы тоже знаете. Она тоже режиссер. Ну, и Гордон, блондинка, режиссер. (Смех). Писательница. Гордон, писательница, режиссер, блондинка.
Е. ГОРДОН: Оксиморон какой-то.
АМАЛИЯ: И…
Е. ГОРДОН: Жертва собственно.
АМАЛИЯ: Да. Как нам Вас величать?
Е. ГОРДОН: Да, батюшка.
АМАЛИЯ: Неужели отец Ио…
ИВАН ОХЛОБЫСТИН: Ну, а чего, а мне нравится.
АМАЛИЯ: Можно. Отец Иоанн. Хорошо. Итак, и отец Иоанн Охлобыстин.
И. ОХЛОБЫСТИН: Не… Иван.
Е. НОВИКОВА: Иван Иванович.
И. ОХЛБЫСТИН: На Вас глядя, я вспоминаю "Иствудские ведьмы". Вот говорят "девочки". Когда они над ним колдовали, когда у него помните (НЕ РАЗБОРЧИВО) девочки.
Е. НОВИКОВА: Вы помните, как все закончилось?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, закончилось все так, средней положительности.
Е. ГОРДОН: Ну, Вы обещаете нам хотя бы средней положительности конец?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, я обещаю гораздо больше.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Хотя бы оставить нам на память детей.
Е. НОВИКОВА: Да (Смех).
Е. ГОРДОН: Хотя бы немножко детей.
И. ОХЛОБЫСТИН: Девочки, я не смогу. Я уже оставил столько, что не в состоянии их содержать. Я человек ответственный.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А мы не за содержание…
Е. ГОРДОН: Мы только детей.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я за это.
АМАЛИЯ: А. Вот Вы как. Вы султан?
Е. ГОРДОН: Но он возбужден. Иоанн Охлобыстин возбужден.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я честный.
АМАЛИЯ: Не факт, ну…
И. ОХЛОБЫСТИН: Я уставший.
Е. ГОРДОН: О, уставший. Усталость не трудно спутать с возбуждением в это время, уважаемые слушатели.
АМАЛИЯ: Ну, что? С чего начнем? С детства?
Е. НОВИКОВА: С детства или с первого вопроса Кати Гордон? Что одно и тоже, в общем. (Смех).
Е. ГОРДОН: Ну, чего, я с позволения Амалии. Ой, а размер имеет значение?
И. ОХЛОБЫСТИН: "Иствудские ведьмы" пересмотрите. Там обсуждали. Размер чего?
Е. ГОРДОН: Члена, конечно.
И. ОХЛОБЫСТИН: Господи помилуй. Я не могу… Отец Иоанн… Давайте о чем-нибудь богословском поговорим.
Е. ГОРДОН: Что у батюшек нет члена?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, об этом я не буду говорить. Убейте. Меня казнят.
Е. ГОРДОН: Значит, имеет, в общем.
И. ОХЛОБЫСТИН: Меня жена слушает. Она будет уточнять. Нет, нет, нет.
Е. НОВИКОВА: Ну, а что она будет уточнять?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Как-то стало сразу скучно и неинтересно.
И. ОХЛОБЫСТИН: А кроме члена разве нечего обсуждать?
Е. НОВИКОВА: Ну, грудь давайте тогда обсуждать.
И. ОХЛОБЫСТИН: Грудь имеет значение.
Е. НОВИКОВА: Имеет значение.
АМАЛИЯ: Ага!
Е. ГОРДОН: Какой Ваш любимый размер?
И. ОХЛОБЫСТИН: Значит, мой любимый размер мой.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Четыре, переходящий в пять.
И. ОХЛОБЫСТИН: Чтобы одежду кимоно чтобы не менять… А, где, женский грудь…
Е. НОВИКОВА: Ну, конечно, не мужские же.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, смотря какого роста, что да как я буду. Я же не мясник, честно говоря. Я не знаю, как…
АМАЛИЯ: Ну, нет, а вот правда. Вам женщин, хорошо, до отца Иоанна Вы все равно…
Е. ГОРДОН: Были мужчиной.
И. ОХЛОБЫСТИН: До отца Иоанна я был мужчиной, и я…
АМАЛИЯ: Вас это не оскорбляет?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, меня это веселит. В комплексе же надо смотреть. В комплексе.
АМАЛИЯ: Ну, а вот в комплексе что…
Е. ГОРДОН: В эдиповом.
АМАЛИЯ: Вы так романтично рассказывали до программы про знакомство с супругой. Но это там скучно. Хорошо. Нет, ну, ладно, знакомство с супругой ужасно романтичная история. Прямо попросим даже Вас ее повторить на бис. А вот в женщине до Арбузовой, как оно было, как это?
Е. ГОРДОН: Что привлекало?
И. ОХЛОБЫСТИН: До Арбузовой не было женщин.
Е. ГОРДОН: Здравствуйте. Что же был ледниковый период в Вашей жизни?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, я во ВГИКе, сначала в армии служил…
Е. ГОРДОН: Во ВГИКе в армии служили?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, сначала в армии служил…
АМАЛИЯ: Во ВГИКе в армии служил (поет).
И. ОХЛОБЫСТИН: Потом я поучился в институте, ходил на лекции, а потом я с лекции вышел…
Е. ГОРДОН: И Арбузова.
И. ОХЛОБЫСТИН: И Арбузова. Да, и все. И я никуда не смог деться.
Е. ГОРДОН: Т.е. половая жизнь прошла мимо.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нулевая. Ну, как мимо. У меня шестеро детей. Это у других мимо. У меня нормально прошла.
АМАЛИЯ: Ну, это Вы как бы после института начали. А вот традиционный вопрос Катерины Гордон. Да, пожалуйста, Катенька.
Е. ГОРДОН: Вот. Это не совсем традиционный. А всегда ли половая жизнь прямо пропорционально зависит от количества детей? Во.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, конечно. Чего так-то морочиться.
АМАЛИЯ: Да, ты математик.
Е. ГОРДОН: Т.е. вот так вот без продолжения потомства Вы сексом не занимаетесь?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, это личный вопрос. Но вообще так не для продолжения рода сексом заниматься смешно.
Е. ГОРДОН: Здрасте. Вы хохочете? Делаете это и хохочете?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я, в общем, говорю.
Е. ГОРДОН: Кто-то плачет, вздыхает, а Вы хохочете. Здрасте, конечно, кроме Арбузовой Вам ничего…
И. ОХЛОБЫСТИН: Девочки, меня проклянут. Я не могу. Неужели нельзя…
Е. НОВИКОВА: Я слышала, что даже за одно интервью Вы потеряли какое-то очень престижное место работы. Правда?
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, да, да.
Е. НОВИКОВА: Ну, как расскажите про эту историю.
АМАЛИЯ: Престижная для режиссера, или для отца Иоанна?
Е. НОВИКОВА: Для психолога. Ты не поверишь.
И. ОХЛОБЫСТИН: Для многодетного отца, для отца семейства, по деньгам было неплохо очень.
Е. ГОРДОН: Какой Вы меркантильный.
И. ОХЛОБЫСТИН: А я очень меркантильный. У меня много детей, мне хочется, чтобы у них у всех были хорошие мобильные телефоны, новые колготки и все остальное. И я прост, как редиска, вообще, честно говоря. Как турнепс.
АМАЛИЯ: Это возбуждает.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это возбуждает…
Е. ГОРДОН: Редиска?! Амалия…
К. МЕЩЕРЯКОВА: А вот можно я спрошу…
АМАЛИЯ: Поживи с мое.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А был вообще смысл принимать сан и так сильно усложнять себе жизнь?
И. ОХЛОБЫСТИН: А я не усложнил вообще. Я, какой был, такой остался.
АМАЛИЯ: Нет, а в плане материальном. Ну, т.е. действительно много детей. А сан священника не подразумевает гигантских заработков. Либо постоянно намекать богатым друзьям, что типа: вот ведь, как оно сложилось.
И. ОХЛОБЫСТИН: А я не намекал. Я прямым текстом говорил. Нет, а я даже не говорил. У меня такие друзья, что они сразу сами начали говорить все, что нормально. Меня очень поддерживали. Некоторые отговаривали… По поводу смысла. Ну, когда чего-то делаешь, всегда же от чего-то отказываешься. Там когда снимаешь картину, отказываешься от… Или (НЕ РАЗБОРЧИВО) Сукачев нами поминаемый, присно поминаемый, он же не дает концерты, а это основный его приработок. Т.е. он жертвует деньгами.
Е. НОВИКОВА: Но он и кино не бесплатно снимает.
И. ОХЛОБЫСТИН: Вот, Амалия, ты беременная же.
АМАЛИЯ: Ну?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, рожать ты будешь. В роддоме лежать и на передачи ходить не будешь… Денег…
Е. ГОРДОН: Будет. Она вперед запишет.
АМАЛИЯ: А нет, я здесь абсолютно извините безвозмездно. Чисто из удовольствия. По любви.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, вот я тоже самое. Но с деньгами то никак не связано.
АМАЛИЯ: Нет.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, вот.
АМАЛИЯ: Работа с деньгами не связана.
И. ОХЛОБЫСТИН: А беременность?
Е. ГОРДОН: С деньгами тоже не связана.
АМАЛИЯ: Беременность связана с деньгами мужа исключительно. Ну, я женщина, мне легче.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, в общем, да. Был ли смысл? Был. Потому что для чего деньги в принципе? Для того, чтобы себя реализовывать.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, не про деньги вопрос.
И. ОХЛОБЫСТИН: А про что?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Какой был смысл принятия сана вообще? Нормальный, благополучный сценарист, достаточно востребованный актер…
Е. ГОРДОН: Тусовщик.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Тусовщик, да.
АМАЛИЯ: Хороший актер.
И. ОХЛОБЫСТИН: И тусовщик неплохой.
АМАЛИЯ: А тусовщик просто…
Е. ГОРДОН: Как актер не знаю, но тусовщик неплохой.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Как бы вера есть вера…
АМАЛИЯ: Нет, нет, нет, актер прекрасный.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А служба, служба?
И. ОХЛОБЫСТИН: Вы понимаете, есть вещи очевидные. На которые нет ответа "нет". Я однажды…
Е. ГОРДОН: Типа "Ты меня хочешь?"
И. ОХЛОБЫСТИН: Да. (Смех). Ну, я говорю, это "да, ответ, что да, правильно, вот есть ответы, на которые…
Е. ГОРДОН: Ля, ля, ля, ля, ля.
И. ОХЛОБЫСТИН: Женщины, девочки, я Вас умоляю.
Е. ГОРДОН: Да, да?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я должен был подвезти архиерея…
Е. ГОРДОН: Чего, чего?
Е. НОВИКОВА: На джипе на своем?
И. ОХЛОБЫСТИН: На джипе на своем.
Е. НОВИКОВА: О'кей.
И. ОХЛОБЫСТИН: Чтобы он отвез 48 тыс. рублей за люстру в Софрино. По дороге у меня лопнуло колесо, потом другое лопнуло, запаска лопнула. Потом мы с ним сыграли в шахматы, потом мы выяснили, что мы сторонники одной и той же идеи теории Льва Гумилева. Этногенеза. Потом мы за жизнь поговорили. А потом он мне сказал, что ты не на своем месте, ты вообще по сути… Есть летчиком один родиться человек, другой родиться там ведущим, третий еще кем-то. Надо выбрать правильное. Тогда будешь счастлив.
Е. ГОРДОН: Большинство родится заведущими.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ой, ну, в общем, я говорю, у меня отвратительное реноме. Это предполагала моя профессия. Я много экономил на интервью. И поэтому, в общем…
АМАЛИЯ: Вы здесь бесплатно.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, вряд ли кто меня рукоположит. А у нас же преемственность. Т.е. тебя должен рукоположить архиерей обязательно. Он говорит: приезжай ко мне в Азию, я тебя рукоположу.
Е. ГОРДОН: А что такое рукоположу?
И. ОХЛОБЫСТИН: Рукоположу – это процесс, когда после службы….
К. МЕЩЕРЯКОВА: Когда из артиста делают священника.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, вот на службе там дополнительная процедура, когда на тебя возлагают Евангелие и делают из тебя священника.
Е. ГОРДОН: А, это как вступление в депутаты.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, вступление в депутаты – это порнография. А…
Е. ГОРДОН: А там рукополагают.
АМАЛИЯ: А это эротика.
И. ОХЛОБЫСТИН: А там все по серьезному. Нет, это не эротика. Это многотысячелетний процесс преемственности.
Е. ГОРДОН: Значит, Вас по блату рукоположили.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, дайте договорить то человеку.
Е. ГОРДОН: Нет, девчонки, смотрите. Чувак подвез другого чувака, значит, за люстрой. Они сыграли в шахматушки.
Е. НОВИКОВА: За рукоположение.
Е. ГОРДОН: Говорит, давай, я тебя рукоположу, будешь священником. Ничего себе.
АМАЛИЯ: Мог бы ведь и что-нибудь другое предложить.
И. ОХЛОБЫСТИН: Дело серьезное.
Е. ГОРДОН: Парируйте.
И. ОХЛОБЫСТИН: Никак парировать не буду. Так и было, в общем. Ну, единственное не в таких уничижительных интонациях. Это был взрослый дядечка с тремя высшими образованиями.
Е. НОВИКОВА: И чего охлабучил тем, что надо быть священником?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, сказал, надо, да. И я понял, надо так надо. Да, давайте…
Е. ГОРДОН: Вы такой: ну и ладно. Надо так надо. Партия сказала "надо".
И. ОХЛОБЫСТИН: Я приехал домой. Оксанке говорю: киса моя, едем в Азию, меня попом будут делать.
Е. НОВИКОВА: А почему в Азию?
И. ОХЛОБЫСТИН: А он среднеазиатский, он возглавлял епархию. Ну, он и сейчас возглавляет метрополию. Она говорит: да, нужен большой чемодан. Надо сходить к Маринке.
Е. ГОРДОН: Зачем чемодан большой?
АМАЛИЯ: В Азию ехать.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, вещи, у нас же трое детей уже было. А четвертым была беременна. Седьмой месяц, по-моему, у нее был. Вася там же родился. У нас Вася Али Бабаевич.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, а подождите. Вы до той поры вообще как к вере относились? Почему вдруг в священники?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я прислуживал в церкви.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Прислуживали.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да.
АМАЛИЯ: Как это началось? Иван, когда мы с Вами познакомились. Вы еще не прислуживали в церкви, а писали весьма гламурные тексты для всяких мероприятий иногда. Ну, так в виде заработка.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, я для души в основном все делаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Серьезно?
И. ОХЛОБЫСТИН: Все, что я делаю, делаю ради удовольствия.
АМАЛИЯ: Я зарабатываю деньги тоже для души. Это прекрасно. У меня прекрасное ощущение от этого, когда я получаю деньги.
Е. ГОРДОН: Если бы не тело, и я бы для души.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я тоже деньги для души зарабатываю. Нет, ну, надо кормить семью, надо…
АМАЛИЯ: Естественно.
И. ОХЛОБЫСТИН: Самореализовываться. Потом я известный гаджет. Я люблю какие-то мобильные телефончики, какие-то новые компьютеры…
Е. ГОРДОН: Что такое гаджет?
АМАЛИЯ: Модные штучки техни…
Е. ГОРДОН: Гад и жид одновременно?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ой, сейчас я подумаю, этимология близка, в общем. Ну, да, штучки электронные всякие, которые в сейф можно спрятать. Они звенят, бубнят, но это искусство ради искусства. По большому счету я не люблю разговаривать по мобильному телефону.
АМАЛИЯ: Ну, так вот. Как Вы оказались прислуживающим в церкви вдруг?
И. ОХЛОБЫСТИН: А я познакомился с очень хорошим священником, с Волгиным. Есть такой о. Владимир Волгин…
Е. НОВИКОВА: Он хороший тусовщик.
И. ОХЛОБЫСТИН: Он мне очень понравился. Мы с ним поговорили. Ну, я сценарист, в первую очередь. Когда-то я выбрал, я понял, что я режиссером быть не хочу. Нет той темы, ради которой я инсульт готов получить. Короче говоря, у меня нет административного ресурса в необходимой степени для режиссера. Во время войны я не был бы Александром Македонским. Ну, в лучшем случае Ахиллесом и то не факт. Скорее всего, перебежчик.
Е. ГОРДОН: Т.е. перебеситесь и хватит.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я одиночка по природе. И когда первый фильм снял, надо снять, я выпускник ВГИКа был, режиссерской мастерской. Я понял, не, у меня один глаз прямо смотрел, другой налево. Я был очень уставший. У меня реализации было… удовольствия от творческой реализации нуль, а по деньгам, все равно, что сценарии писать. И я решил, что я буду писать сценарии. Мне нравилось сценарии писать, тем более, а когда пишешь сценарии, все равно же там платформа-то какая. Идейная платформа так же, буль бульк не может быть. Нужна отдельная платформа. И в итоге, если ты погружаешься в это, к истокам, к истокам, к истокам. Или если ищешь точечку, мировоззренческая точечка нужна. До определенного момента у меня ее не было. Т.е. Я честно посещал… Царствие Небесное… Или, может, не умерла еще.
Е. ГОРДОН: Теперь уж умерла. Чего уж тут.
И. ОХЛОБЫСТИН: Преподавательница Аносовой, которая зарубежную философию и литературу у нас вела. Я создавал у преподавателей…
К. МЕЩЕРЯКОВА: "Здравствуй, Ванечка, я тебя помню".
И. ОХЛОБЫСТИН: (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) Тройка, семерка, туз. Нет, нет, нет. Я играю надежно. (НЕ РАЗБОРЧИВО).
АМАЛИЯ: А еще играете?
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, спаси Господи. Не люблю неуправляемых процессов. Возвращаюсь к теме чадородия.
К. МЕЩЕРЯКОВА: На которую надо много денег.
И. ОХЛОБЫСТИН: На которую надо много денег. Поэтому надо на что-то менять. И мировоззренческая точечка нужна. Я йогой занимался, я изучал философию. Я тусил по миру. И с разными людьми разговаривал. И мне показалось, что та встреча была такая определяющая. У него вот все по полочкам было разложено, мне это понравилось. Я склонен к системе. Системный человек, и я начал к нему часто заезжать. А потом начал прислуживать ему в качестве алтарника. Ну, служка, короче говоря. Зажигать свечи, гасить свечи, выходить со свечами, читать, псалтирь читать, вот такие вещи.
АМАЛИЯ: Это обычно очень молоденькие мальчики делают.
Е. ГОРДОН: А поете хорошо?
АМАЛИЯ: Да, слышь, ты, ты не перебивай старших подруг. Сейчас как дам в лоб. Будешь знать.
И. ОХЛОБЫСТИН: Визгливо. Визгливо пою. У меня такой мяу, мяу.
АМАЛИЯ: А нравится?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нравится, да. Но у меня слуха нет. Очень нравится. Я оперу люблю.
Е. НОВИКОВА: А как же на службе кто поет?
И. ОХЛОБЫСТИН: На службе хор поет обычно.
Е. НОВИКОВА: А священник?
Е. ГОРДОН: Ну, в маленьких церквах, да.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, священник подпевает.
АМАЛИЯ: Бубнит, бубнит.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, в большинстве случаев подпевает. Многие сетуют, что во время возглашения у меня слишком унтерские интонации, я не знаю. Сейчас зашкалит просто, если я какой-нибудь возглас.
Е. НОВИКОВА: А вот можно уволиться из священников?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, можно, подать заявление типа что. Ну, да. Это тяжелый труд. На самом деле чудовищно тяжелый труд. Особенно те, кто исповедуют священники, специализируются, ну, это нереал. Вот, предположим, у каждого ситуация была, что у моего близкого друга подруги какая-то ну тяжелая в жизни ситуация. Она к тебе приходит. Ну, естественно ты ее принимаешь, ты с ней разговариваешь. И вдруг… Ну, в данном случае, применительно к Вам, подруга. Выслушиваешь, сопереживаешь, плачешь с ней, пьешь шампанское, или там пьешь водку, или еще чего-то, сидишь рядом, успокаиваешь…
Е. ГОРДОН: Сексом занимаешься.
И. ОХЛОБЫСТИН: С кем? С подругой? Упаси Господи.
АМАЛИЯ: Нет, с другом тогда.
И. ОХЛОБЫСТИН: Еще хуже. Это вообще сложно представить.
К. МЕЩЕРЯКОВА: С телевизором.
И. ОХЛОБЫСТИН: С телевизором легче представить, но тоже неприлично. И все равно же тяжело, когда выслушиваешь человека, хотя это близкий друг. И ты от души это делаешь. А вот представьте, сто человек. И ты невольно начинаешь сопереживать там старушкам, взрослым людям, ровесникам своим, там младше. И это приносит тебя в церковь. Ты их выслушиваешь, сопереживаешь, невольно проникаешься этим всем.
Е. НОВИКОВА: Ну, вот я просто хотела договорить, пардон. Вы говорите, что сначала режиссер, потом сценарист, потом священник. Может быть, это тоже не конец пути. Может быть, что-то изменится дальше.
АМАЛИЯ: Вот к тому же вот тут один слушатель пишет: "Отче, для Вас сан – это дизайн. К чему лукавить? Петр".
Е. НОВИКОВА: Претор написано.
АМАЛИЯ: Претор? А он еще и Претор. Извините.
И. ОХЛОБЫСТИН: Приестр, наверное, приестор. Я не знаю, латинское приестр такое. Дизайн, ну, не знаю. Не понятно. Не знаю, как ответить, в общем. О чем говорили то?
Е. НОВИКОВА: А говорили о том, что Вы перебегаете как бы из одной ипостаси в другую, в другую, в другую. Может быть, священник это тоже не навсегда?
И. ОХЛОБЫСТИН: У меня долгие переходы. Долгие переходы. И потом священник – это…
К. НОВИКОВА: А не важно, долгие они или короткие.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это не временное, это качественное изменение. Священник – т.е., ну, вот бывает, я сейчас попытаюсь. И мужчины, и женщины есть. Нельзя стать женщиной или мужчиной наоборот.
Е. ГОРДОН: Здрасте.
Е. НОВИКОВА: Очень можно даже.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, бред сумасшедшего это. Ну, ребят, ну, это все несерьезно.
Е. ГОРДОН: Постоянно это происходит. Думаешь, мужчина, а это баба.
Е. НОВИКОВА: Морские коньки и женщина, и мужчина одновременно. Морские коньки. Так природой…
Е. ГОРДОН: Эти морские… Плавают такие с загагулинами на попе.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, мы же не морские коньки, извините.
Е. ГОРДОН: А чем докажите?
К. МЕЩЕРЯКОВА: А среди нас встречаются и очень часто. Вы разве не знали?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, я знаю. Это все аномалия. Это их дело.
Е. ГОРДОН: Амалия, спрашиваю у тебя разрешения на следующий вопрос.
АМАЛИЯ: Да, пожалуйста, дорогая.
Е. ГОРДОН: С г*внецой вопрос, сразу скажу. Значит…
АМАЛИЯ: Не смотря на пост, позвольте, так сказать…
Е. ГОРДОН: Вот кабы не были бы Вы священником, на час бы мы с Вами вопрос не растянули. Мы спросили бы Вас: Вы сценарист? Вы сказали бы: да, я сценарист. Правда, что Вы сценарист того самого "Параграфа70 х*р знает сколько". Вы бы сказали, да, я тот самый. 30 минут бы и прошло. И все, и реклама, и до свидания. Вот помогает ли Вам с пиаре Ваш этот самый поповский пост?
И. ОХЛОБЫСТИН: Сестра моя возлюбленная, я бы загрузил по самую кукарачу тебя, даже если бы я не был священником. Поверь, у меня природный дар такой. Ну, чего же мы матюгаемся то в эфире? Как неприлично, ай, ай, ай.
Е. ГОРДОН: Как это кто матюгается?
АМАЛИЯ: А сценарий то плохой?
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему плохой? Сценарий очень хороший.
АМАЛИЯ: Плохой.
И. ОХЛОБЫСТИН: А ты читала сценарий?
АМАЛИЯ: Сценарий нет.
И. ОХЛОБЫСТИН: А ты видела первую часть только.
АМАЛИЯ: А!
Е. ГОРДОН: А дальше начинается хорошая.
АМАЛИЯ: А! Извиняйте, Батюшка.
И. ОХЛОБЫСТИН: И потом эта вкусовщина, я не могу быть объективным к "Параграфу", поскольку я участвовал в создании.
АМАЛИЯ: Он давно был написан?
И. ОХЛОБЫСТИН: 15 лет назад.
Е. НОВИКОВА: Да, ладно.
И. ОХЛОБЫСТИН: Задолго до создания и там как эвил (НЕ РАЗБОРЧИВО) бегает…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ой, это все говорят. Чего-нибудь такое выйдет, и говорят: я еще за 20 лет до "Матрицы" придумал гениально…
Е. ГОРДОН: Я придумал свою "Матрицу".
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, может быть, да, но факт тот, что я был на третьем курсе, жил на Петровско-Разумовской. Мы вдвоем с оператором Колькой Кривенко на двоих, чтобы денег не тратить, снимали квартиру. Ко мне приехал Миша Хлебородов…
АМАЛИЯ: Вот, вот, вот. Клипмейкер, да, ведь? Ведь клипмейкер? Клипмейкер?
И. ОХЛОБАЫСТИН: Да, да, да.
АМАЛИЯ: А теперь кино же, кино же?
И. ОХЛОБЫСТИН: Кино делает, да.
Е. ГОРДОН: А смешно, что оператор, который снимает квартиру, а не фильм (Смех).
И. ОХЛОБЫСТИН: Мы студенты были, третьекурсники. Мы работали…
АМАЛИЯ: Они студенты и снимали квартиру. Нормально.
И. ОХЛОБЫСТИН: И он попросил меня боевик написать. Я говорю: я, в общем, не очень специализируюсь на боевиках. Я подумаю.
К. МЕЩЕРЯКОВА: 15 лет пришлось парню ждать, клипы снимать.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, нет, нет. Я написал сценарий, как мне казалось, разумный с учетом нашей ментальности. Такая японщина. И 15 лет прошло. И совершенно неожиданно воссоздался этот проект. Я думал, что он утонул навсегда.
Е. ГОРДОН: А скажите, пожалуйста, вот Вы батюшка. Детей нарожали. Жена у Вас Арбузова. И неужели Вам не хочется никого еще?
И. ОХЛОБЫСТИН: Детей?
Е. ГОРДОН: Нет, нет. Баб, конечно, других, иных. Не воцерковленных? Искушения испытываете ли Вы?
И. ОХЛОБЫСТИН: По отношению к гражданкам?
Е. ГОРДОН: К гражданкам.
И. ОХЛОБЫСТИН: Знаете, у меня гражданки давно ассоциируется с расходами только.
Е. ГОРДОН: Фу.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Чего, так плохо финансово? Вы все время про деньги говорите.
Е. ГОРДОН: Да, чего-то все бабки, бабки. Бабки, бабки. Я про баб. А Вы все про бабки.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я моногамный.
Е. ГОРДОН: Моногамный?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, да.
Е. ГОРДОН: Да, ладно. А глаза у Вас ошалелые. (Смех).
И. ОХЛОБЫСТИН: Вы меня мутите. Меня просто…
АМАЛИЯ: Нет, это Вы нас, Вы нас, Батюшка.
Е. ГОРДОН: Я считаю, он поранен. Раненый зверь уже.
АМАЛИЯ: Раненый, раненый.
Е. ГОРДОН: Охота удалась.
И. ОХЛОБЫСТИН: Подраненный, да.
АМАЛИЯ: Значит, что я хочу сказать то. SMS у нас можно присылать. Значит, 8 985 970-45-45. 8 985 970-45-45. Это, значит, "Эхо Москвы". Можете нам прислать. И, знаете, если можно, по сути. Потому что так длительно и с стихах, это круто, конечно, но…
И. ОХЛОБЫСТИН: Я вот по поводу дизайна. Не дизайн, а апгрейд.
АМАЛИЯ: Апгрейд. О… Придумал, ты смотри-ка.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А скажите….
АМАЛИЯ: Да?
Е. ГОРДОН: Амалия, старшим сначала слово.
АМАЛИЯ: О, девочки, девочки.
Е. ГОРДОН: Ладно, К.Г. задаст вопрос. А Вы девочкам в школе нравились?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет.
Е. ГОРДОН: Нет. А…
Е. НОВИКОВА: А чему там нравится то? Ты на него посмотри.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, почему?
Е. НОВИКОВА: От этого и моногамия.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, ну, моногамия…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, ну, он злой, ироничный. Конечно, он определенно девочкам должен был нравиться.
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему я злой? Я не злой. У меня есть много плюсов своих.
Е. ГОРДОН: Какие?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Шесть детей.
И. ОХЛОБЫСТИН: Шесть детей. Я плодовит.
Е. ГОРДОН: А еще? Ну, ладно, Ваши сперматологические способности мы поняли, а остальные?
И. ОХЛОБЫСТИН: А эти определяющие.
Е. ГОРДОН: Да?!
К. МЕЩЕРЯКОВА: Моногамен и ответственен, и очень жаден.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, почему жаден? Я ничего не жаден. Я рачителен.
Е. НОВИКОВА: А Вы русский, русский?
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, я абсолютно русский. У меня мама немка, а папа татарин.
Е. НОВИКОВА: Серьезно, да?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, смесь добрая …
К. МЕЩЕРЯКОВА: А правда, что папа был такой старенький, а мама была совсем молоденькая?
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, папе было 62, а маме было 19, когда я родился. Но я был пятый ребенок у папы от разных жен.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А папа долго воспитывал?
И. ОХЛОБЫСТИН: Папа воспитывал очень долго. Где-то с полгода, наверное, пока не женился опять.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вы с мамой выросли, да?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я с бабушками вырос.
К. МЕЩЕРЯКОВА: С бабушками выросли. Т.е. в женском…
И. ОХЛОБЫСТИН: А потом меня мама забрала в Москву. Москва мне не понравилась. Здесь все суетно, но потом я адаптировался.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А кто Ваша мама?
И. ОХЛОБЫСТИН: Мама у меня была инженер-экономист, и ныне она, по-моему, работает инженером-экономистом.
Е. НОВИКОВА: Как "по-моему"?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, не знаю. У нее ротация происходит. Служебная ротация постоянно. Она работает, то работала в министерстве хлебо… какой-то промышленности. То в ЮКОСе…
К. МЕЩЕРЯКОВА: А мама очень молодая, да? Ну, на 18 лет всего старше.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, да, да.
Е. НОВИКОВА: А Вам сколько лет? Сорок… один?
И. ОХЛОБЫСТИН: 40. Будет 41 да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Скоро?
И. ОХЛОБЫСТИН: В июле.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А Вы с Литвиновой учились, да?
И. ОХЛОБЫСТИН: С Ренаткой, да. Хорошая девчонка.
АМАЛИЯ: А Вам нравятся ее сценарии?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нравятся.
АМАЛИЯ: Чем?
Е. НОВИКОВА: А Ваши сценарии нравятся Вам?
АМАЛИЯ: Чем?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я сейчас попытаюсь объяснить. Во-первых, она варится в некоей такой определенной своей эстетике. Она миротворец в плане не того, что мирит всех, а что создает свой мир.
АМАЛИЯ: Вот Вы сейчас плетете. Иван, вот явно плетете. Чем они Вам нравятся?
И. ОХЛОБЫСТИН: Мне нравятся, ну, не знаю…
АМАЛИЯ: Какой она миротворец, прости, Господи.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, нравится.
АМАЛИЯ: Ну, нравится и все. Вкусовщина т.е.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, в общем, нам все же по большому счету все вкусовщина.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Воспоминания юности.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, ну, не до такой степени. Она мне профессионально нравится, она актриса очень неплохая. Она может себя реализовывать. Она трудолюбива.
Е. ГОРДОН: Амалия…
АМАЛИЯ: А женщина?
И. ОХЛОБЫСТИН: А как женщина, с какой…
АМАЛИЯ: Ну, Вам нравятся манерные женщины?
И. ОХЛОБЫСТИН: Терпеть не могу манерных женщин.
АМАЛИЯ: Т.е. девчонка неплохая, но манерная.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, дело в том, что ее нужно знать настоящую, она не манерная. В ней это дизайн.
Е. ГОРДОН: Апгрейд. (смех).
И. ОХЛОБЫСТИН: Потому что когда я уходил в армию, мы с ней попрощались. А она была одна…
АМАЛИЯ: А она сказала: я буду ждать…
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, нет, нет. Она сказала: здравствуй, когда я пришел. Нет, ну, у нас не было никаких таких…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Т.е. апгрейд произошел, когда Вы были в армии.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, я когда был в армии, она познакомилась…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Т.е. пока Ваня до армии, так о…
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, она веселая, хохотушка, она и сейчас хохотушка.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, есть над чем смеяться.
АМАЛИЯ: "Девы, Вы бы лексикон сменили в беседе со священником. Илья".
Е. НОВИКОВА: Муромец.
Е. ГОРДОН: Ой, ты… Илья Муромец.
И. ОХЛОБЫСТИН: Зачмурили, с одной стороны, пиетет по отношению к дамам, а с другой стороны, ну, как. Она все время про секс меня расспрашивает.
Е. ГОРДОН: Так это у меня роль такая.
АМАЛИЯ: Вы просто добры к народу. Вот и все. Вы священник, Вы обязаны быть добры.
Е. НОВИКОВА: Вы должны прощать вот мне лично.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, она такая, что же с ней сделать то?
Е. ГОРДОН: Нет, подождите, подождите. Что за такая запретная тема секс? Объясните мне, то же самое политика…
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, это неприлично?
Е. ГОРДОН: Чего неприличного?
АМАЛИЯ: Почему? А что, кстати?
И. ОХЛОБЫСТИН: В кровать то лезть.
Е. ГОРДОН: В какую? Да я к Вам, не дай Бог, не надейтесь. В какую кровать?! Нет, ну, у нас роль же тут это такая передача. После 11, дети, выключайте "Эхо Москвы", потому что здесь мы. Вот какой, ладно, не про секс.
И. ОХЛОБЫСТИН: Хорошо.
Е. ГОРДОН: Вот я, например лет до 22, т.е. 4 года назад, мужчины, шепелявила. Вот все говорила "с, с, с". А потом меня взбесило, что я шепелявлю. Потому что меня все друзья передразнивали, что я шепелявлю. Я взяла, научилась говорить букву "ша". Вот, а Вы у Вас прононс какой-то специфический. Он очень романтичный, сексуальный, ну, блин, не хотите научиться говорить букву "р".
И. ОХЛОБЫСТИН: Не хочу.
Е. ГОРДОН: Почему?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну. Потому что я частью немец. Это нормально.
АМАЛИЯ: Все немцы картавят.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Признак породы, видимо.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это порода, да.
АМАЛИЯ: Я знала, что у нас с немцами что-то общее, то-то они так разозлились в какой-то момент. "Девушки, разговаривайте с почтением со священником. Пожалуйста, и не задавайте непотребных вопросов". Таня пишет. "Моего любимого Лаэртского уволили за ненормативную лексику по жалобам старушек в ночном эфире. А у Вас до полуночи прямой мат. Алексей Алексеевич увольняет таких". Нет, Алексей Алексеевич, во-первых, слышит нас, надеюсь. И понимает, что мы не материмся нет, нет, ни в коем случае. Слово "секс" не мат, не мат. Настаиваю.
Е. ГОРДОН: Чего и Вам желаю.
АМАЛИЯ: Катя Гордон… Катя, я это не буду читать. "Иван, браво". Значит, "Хватит глумиться на батюшкой. Даже Бочинский со своим Силавим не позволили себе такого. Дмитрий".
И. ОХЛОБЫСТИН: Конкретно издеваетесь, конечно. Зачмурили меня. Я не знаю, чего я…
Е. НОВИКОВА: Я думала. Вы на нашу сторону встанете.
И. ОХЛОБЫСТИН: У меня нет ни одного таланта, чтобы я мог как-то потешить Вас. Все такие диковинные темы, на которые ответить то не смогу. Я дал интервью "FHM", или "ФЧМ". Я не знал, чего за журнал. А вышло с голыми гражданками. После моего интервью на другой стороне порнографическая скадровка.
Е. ГОРДОН: Батюшка, лукавите? что Вы не знали, что такое " FHM "?
И. ОХЛОБЫСТИН: Не знал. Клянусь? не знал.
Е. ГОРДОН: А что такое "Плау бой" Вы тоже не знаете?
И. ОХЛОБЫСТИН: "Плэй бой" знаю. "Хастлер" знаю.
Е. ГОРДОН: А. батюшка, который знает? что такое "Хастлер", не знает? что такое " FHM".
И. ОХЛОБЫСТИН: " FHM " не знал.
Е. ГОРДОН: Лукавый Вы батюшка.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, нет, нет. Я отвлекся от темы.
АМАЛИЯ: Мы с батюшкой не знаем, Катя. Это ты все знаешь. Вот и радиослушатели подозревают, что знаешь ты все.
Е. ГОРДОН: Пусть подозревают.
И. ОХЛОБЫСТИН: У меня есть определенный круг журналов, которые я люблю. Ну. "Эсквайер" я люблю, "Роулинг стоунс", "Будокан", "Оружие". Вот гаджеты какие-то тоже, электронные всякие, часы. Каталог часы, я всегда покупаю каталог часы.
Е. ГОРДОН: Буржуазный батюшка?!
И. ОХЛОБЫСТИН: Очень буржуазный.
АМАЛИЯ: Я хочу напомнить нашим радиослушателям, кто у нас в эфире. У нас Иван Охлобыстин, а также и отец Иоанн. Он же, так сказать…
Е. ГОРДОН: Он же Гога, он же Гоша.
АМАЛИЯ: Нет, Ваня, так сказать. Иван, приятно познакомиться. Итак, Катя Гордон, Елена Новикова, Кира Мещерякова в молчании.
Е. ГОРДОН: И Амалия!
АМАЛИЯ: Да. Кира Мещерякова говорила с Иваном практически полчаса да эфира. Я ее предупреждала, что она не сможет заводиться на эфире. Переговорит.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, просто Катька так классно разговаривает. На нее все ругаются. Она делает рейтинг. Чего я буду мешать.
АМАЛИЯ: Кира, расспроси Ивана про режессуру что-нибудь, про искусство.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Т.е. я за умные темы отвечаю.
АМАЛИЯ: Ну, давай, давай.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ты отвечаешь за умную.
Е. ГОРДОН: Тему блондинок окучиваю я, ты за умные.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Она блондинка, а я нет. Я не блондинка.
Е. ГОРДОН: Забомби его умными вопросами.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Покажите, у Вас татуировка есть у Вас же?
И. ОХЛОБЫСТИН: Что же мне раздеваться?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Почему раздеваться? На руке.
И. ОХЛОБЫСТИН: А у меня половина тела зататуирована.
АМАЛИЯ: Нет, вот у меня есть вот одна.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А чего изображено?
Е. ГОРДОН: Только что Амалия оголила плечо, уважаемые слушатели.
АМАЛИЯ: Мне декольте позволяет.
И. ОХЛОБЫСТИН: У меня, значит, единорог на правом плече…
Е. НОВИКОВА: Это наркоманский знак.
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему наркоманский-то?
АМАЛИЯ: Единорог, конечно. Я Вас умоляю.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я не знаю об этом. Он недавно, значит, стал наркоманским. Вообще, он до этого означал только целомудрие.
Е. НОВИКОВА: Это фантастическое существо.
Е. ГОРДОН: Татуировка, означающая целомудрие…
АМАЛИЯ: Но это уже очень многие годы наркоманский знак.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да? Раньше паучок был наркоманский знак.
Е. НОВИКОВА: Нет, паучок это так.
АМАЛИЯ: Паучок это на зоне, Ванечка.
И. ОХЛОБЫСТИН: Хорошо, объясните. А единорог в связи с рогом, или почему?
Е. НОВИКОВА: Это фантастическое существо, галюциногенное.
Е. ГОРДОН: Нет, в христианской традиции же есть он…
АМАЛИЯ: Да, да, да. пристрастие к ЛСД.
И. ОХЛОБЫСТИН: Тогда, значит, у меня второй знак тоже такой же. У меня на другом плече дракон. Я его колол (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).
Е. НОВИКОВА: Ну, все. Это грибы.
И. ОХЛОБЫСТИН: Грибы. Тогда вот в нижней части правой руки у меня черно-белая, графическая татуировка, там череп весь обвитый. Это по-английски звучит, сейчас забыл…
Е. ГОРДОН: Это то, что с Вами будет, если Вы будете жрать грибы…
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, нет, нет. Это делают те, кто больше не садится на мотоцикл. Это такая отходная.
Е. НОВИКОВА: Завязавшие байкеры.
АМАЛИЯ: А Вы байкером были?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я не был байкером, потому что это слишком широко для меня. Я был любитель, но байк это…
Е. ГОРДОН: Откуда у Вас шрамок на щеке сексуальный?
И. ОХЛОБЫСТИН: Мне воткнули в морду, прости Господи, в лицо, я тоже ведь поддался проклятый.
Е. ГОРДОН: (Смех). Ля, ля, ля, ля.
И. ОХЛОБЫСТИН: Воткнули панты, нож.
Е. ГОРДОН: Кого? Кого?
И. ОХЛОБЫСТИН: Деревянный нож такой.
Е. ГОРДОН: За что?
И. ОХЛОБЫСТИН: Просто на соревнованиях.
Е. ГОРДОН: А на носу откуда у Вас шрам?
Е. НОВИКОВА: Это продолжение того же лезвия, да?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, на другом соревновании.
Е. НОВИКОВА: А чего за соревнования то?
И. ОХЛОБЫСТИН: По кой каратэ.
Е. НОВИКОВА: Кой каратэ? А что такое кой каратэ? Чем отличается от каратэ?
Е. ГОРДОН: Кое как.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это каратэ и с ножами. Рукопашный бой с ножами.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А чем джиу-джитсу от каратэ отличается?
И. ОХЛОБЫСТИН: Джиу-джитсу это такая база больше к борьбе. Там больше техник таких ломких…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Можно я спрошу не про ножи и не про каратэ. Потому что вот так мне все кажется, о том, что, может быть, Вам церковь то и нужна, а Вы…
Е. НОВИКОВА: И Кира заплакала.
К. МЕЩЕРЯКОВА: А церковь Вас использует. Потому что очень выгодно получить такую вкусную конфетку, которая и на байках как бы да…
Е. ГОРДОН: Такой пиар повод для церкви.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И артист, и сценарист…
АМАЛИЯ: Вот какие мы лояльные стали.
К. МЕЩЕРЯКОВА: И сценарии. И не выслали никуда в деревушку. Рукоположили. А в центральном соборе. Ну, на самом деле, не кажется. что это манипуляция просто?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, с церковью… бедная наша церковь… У нее только геморрой от меня.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Церковь - это церковь, религия – это религия, вера – это вера. Потому что образ то как бы Ваш и человеческий ну никак не связан с образом православного священника. И если знать историю православия, которое всегда было жесткое. И образ священника важен. Священника воспитывали. Человек закончил ВГИК, натусовался, наплодился, пожалуйста, будьте батюшкой. Я как бы думаю, что, может быть, вот такой священник нового поколения, он детей тусовочных к себе привлечет. Был такой мальчик в 90-х годах в Александро-Невской лавре. Был молодой священник, который наркоманов, хиппи лечил. Такой очень известный был парень, не знаю, куда потом делся. Вот у которого была коммуна под Питером, вот он хиппарей там где-то вот нашего с Вами поколения вот опекал и всячески спасал. Тоже такой около тусовочный Сережа Курехин с ним дружил. Может быть, следующий шаг у православной церкви – Иван Охлобыстин как пиар ход. Потому что по идее мы не католики, мы не протестанты. У нас не может быть священник одновременно актером и не в духовных фильмах. Сценаристом и не в духовных фильмах. Потому что "Параграф 78" – это какой угодно фильм, но к духовности не имеет вообще ничего.
Е. ГОРДОН: Там сцены насилия.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вы можете быть милым…
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему не духовный…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Замечательный отец, милый, тонко чувствующий человек, как бы, да.
Е. ГОРДОН: Но батюшка из Вас хреноватый.
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Но образ священника, кстати, созданный…
И. ОХЛОБЫСТИН: Ты мне не исповедовалась, кстати. Не знаешь же, какой я батюшка.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вот Вы очень симпатичный, Ваня, но к Вам я бы на исповедь не пришла.
Е. ГОРДОН: О…
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, не пришла бы. Потому что нет у меня к Вам… как бы, я человек верующий. Не нормативный Вы батюшка. Не настолько верующий, чтоб соблюдать все каноны. Но к священнику должны быть безграничное доверие, как к человеку, который духовно… У меня язык не повернется священника Ваней назвать и скользкий вопрос задать. По имиджу, да, это православный священник. Может быть, это даже не ошибка, да, может быть, это куда-то идет православная церковь наша, как бы создавая священников с таким имиджем. Просто мы сейчас находимся в процессе все, поэтому не можем, ой долго как я болтаю…
Е. ГОРДОН: Нет, а все понятно. Кира очень правильно формулирует.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Мы не можем просто посмотреть из ситуации хорошо это или плохо. Может быть, потом мы будем говорить: блин, девчонки, мы были с Охлобыстиным, он был одним из первых…
Е. НОВИКОВА: Мы были с Охлобыстиным…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, да, кто повел за собой новое поколение. Мы вернулись благодаря таким, как Ваня в веру. И детей там он привел в веру. Но не верю я в это.
Е. ГОРДОН: Любая ли форма, действительно, оправдывает Ваше содержание?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, не любая. Потому что католические священники…. Не любая, потому что православие – совершенно отдельная ветвь религии.
Е. ГОРДОН: Вот.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Совершенно отдельная, стоящая на канонах, правильно?
Е. ГОРДОН: Да, насколько Ваше содержание соотносится?
К. МЕЩЕРЯКОВА: На обрядах. Как бы очень жесткое.
АМАЛИЯ: Задайте вопрос, девочки.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, да, да.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Мне нравится по-человечески то, что Вы не лукавы, не притворяетесь, не строите здесь из себя там святошу такого в имидже православного священника, но, может быть, это ошибочный путь или для Вас или для церкви. Потому что Вы берете ответственность за огромное количество людей. За целый приход, и за как бы в общем-то православную церковь, как таковую, потому что представляете ее. Достаточно священников, которых назвать священниками нельзя уже сейчас у церкви. Не знаю, я понимаю, там, если бы родились бы какие-то проекты, которые изменили бы духовность в стране. Не Лунгинский "Остров", не заигрывание с темой, хотя "Остров" мне, например, понравился. Ну, не знаю. Ну, что-то вот, что действительно прямо осенило, как святых. Да, вот был человек, шел, потом его охлобучило по голове, и он стал совсем другой. Да. Пошел раздавать имущество, стал святым, и умер, и мощи у него не тлеют.
И. ОХЛОБЫСТИН: Что я должен сказать? Вообще все правильно, мне понравилось.
Е. ГОРДОН: Не знаю…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Я заболталась. Никто не перебил.
Е. НОВИКОВА: Не кажется ли Вам, что церковь использует Вас?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, не использует.
К. МЕЩЕРЯКОВА: У меня ощущение, что Вы то пришли туда как дитя чистое. Вам какой-то поп сказал, священник, я не знаю: Ваня, вот твой путь. И мальчик ищущий там в районе 30 лет как раз, переломный для мужика возраст, который, в общем-то, и любит всю жизнь одну женщину. Там очень много в тусовке наносного, что на самом деле там правдой, может быть, не является. А тут раз, встал и пошел, встал и иди. И. может быть, не туда идет. И грешит тем, что идет.
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему?
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну, потому что не свой путь – такой же грех.
И. ОХЛОБЫСТИН: А почему не мой?
Е. ГОРДОН: Красиво говорит Кира, мне кажется.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я согласен, все звучит логично.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Но это Ваш путь. Вы хотите сказать, что это Ваш путь.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я отвечу словами Священного Писания. Для иудеев искушение, для эллинов безумие. (Смех). Ну, что, церковь очень разная. Честно говоря, так де факто, по документам в раю только один человек, разбойник. Все остальные по слухам. Потому что только разбойнику Христос сказал: не прейдет день сей, как ты будешь со мной во Царствии Небесном. Все остальные по священному преданию. По Евангелия только разбойник. Так что у меня есть какой-то оправдательный момент. Я не…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Может это просто красивая роль такая?
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, нет, я в общем, артистом всегда был так на этих, на шабашках.
Е. ГОРДОН: Ну, какая странная штука. Вот какая. Вот как бы представить церковь, в которой Вы батюшка, то там вместо, например, свечек лампочки. Ну, современная такая церковь чтобы не париться каждый раз, когда лампы… Да, хай тек, там лампочку вкручиваешь, и вот она светит и хорошо.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, на пульт нажимаю.
Е. ГОРДОН: Или на пульт. Какая-то такая вот. Вы своим реальным образом противоречите вот действительно вот этим традиционным канонам, о которых говорит Кира.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, ну, что такое традиционный канон? Давайте так уже разбираться. Если брать ортодоксию, как таковую, на которой построена наша церковь, то это Иоанн Домаскин, основы православной веры, Это Дионисий Ареопагит…
Е. ГОРДОН: Да, мы ни хрена не понимаем, мы Вам верим на слово.
И. ОХЛОБЫСТИН: Мудреный большой блок неудобочтимый…
Е. ГОРДОН: А Вы реформатор.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, я ни в коем случае. Я противник любой реформации, я эволюционист.
Е. ГОРДОН: Или вырожденец?
И. ОХЛОБЫСТИН: Или вырожденец.
Е. ГОРДОН: Нет, нет, нет, не вырожденец.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, кто знает. Это все Господь рассудит. Ну, так получилось. Так получилось.
Е. ГОРДОН: Т.е. адаптировать религию ко времени.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да никто ничего не адаптирует. Я думаю, что у церкви проблем со мной больше, чем со всеми остальными. Не потому что я плохой, или какой-то, а потому что у меня такой тяжелый балласт за мной.
Е. ГОРДОН: Но при этом на "Эхо Москвы" мы час говорим о церкви. Понимаете, в чем дело. Т.е. пиар то…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Нет, я не согласна тоже с тем, что у церкви проблем с ним больше…
Е. ГОРДОН: Мне кажется, что абсолютный агент такой, современная молодежь…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Церковь – это организация в любом случае. Не знаю, как сейчас, до недавнего времени сигаретами торговала.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, ну, сигаретами, знаете, как торговала, тоже это все это мутный вопрос. В бурлящие 90-е…
АМАЛИЯ: Кто только чем не торговал.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, нет, нет.
АМАЛИЯ: Я польтами на Лужниках.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это нормально. Все осуждают бедного Кирилла, митрополита Кирилла, что он торговал сигаретами. Ничем он не торговал. Подарили бестолковые дарители. В те времена не очень хорошо понимали, о чем речь идет. Могли чего угодно подарить. Танк могли подарить. Подарили сигареты, короче говоря. И вот ну не выкидывать же.
АМАЛИЯ: Действительно.
И. ОХЛОБЫСТИН: На это построено 10 приютов минимум. 10 приютов.
Е. ГОРДОН: Хорошо, героин не подарили. Можно было бы больше построить.
АМАЛИЯ: На героин можно было бы вообще…
И. ОХЛОБЫСТИН: Вообще героин в основе своей в фармакологии нашей бесценен.
Е. ГОРДОН: Мы так эко договоримся. Вот хочется обратиться к Вам, как к сценаристу. Давайте уже срулим с этой темки.
Е. НОВИКОВА: А то безумно скучно.
АМАЛИЯ: Да, церковь…
Е. ГОРДОН: Вы талантливый сценарист?
И. ОХЛОБЫСТИН: Я очень талантливый сценарист. Я еще очень талантливый оратор. Смотрите, мы с писек начинали…
Е. ГОРДОН: А почему Вы свою попу гладите? Попу гладите! Вот Вы сидите и говорите: я талантливый сценарист и попу гладите.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я в карманах смотрел, где у меня проездной.
Е. ГОРДОН: Зачем несколько раз руки в карманы…
И. ОХЛОБЫСТИН: Они глубокие карманы.
Е. НОВИКОВА: А сценаристы этим местом работают в первую очередь. Потому что мысль рождается очень быстро, а потом садишься на то место, которое гладил Ваня и уже ее записываешь.
И. ОХЛОБЫСТИН: Итак, что о сценариях?
Е. ГОРДОН: Талантливый Вы сценарист? Говорите талантливый, да? Каким сценарием особенно талантливым гордитесь?
И. ОХЛОБЫСТИН: А я не говорил, что я талантливый…
АМАЛИЯ: А сейчас сказали "даровит безмерно".
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, нет. Мы начали. Вы спросили: Вы талантливый сценарист? Я говорю: я талантливый оратор. Начали мы с Вашего вопроса о письке, и в течение 40 минут сейчас говорим о проблематике церкви, правильно?
Е. ГОРДОН: Это все рядом положенные вещи. Сублимация.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Вспомнился анекдот почему-то про хохлушку. Когда хохлушка занимается с соседом сексом, приходит Петро с рынка и говорит: Галя, что ты делаешь?! Она говорит: Петро, це те? А цех те? Ой, я такая затурканная. У меня такая мысль возникла. Надо было Ване "я такая затурканная, спрашивайте меня о чем угодно".
Е. ГОРДОН: Девчонки, я поняла. Пока нас никто не слышит на "Эхо Москвы" я поняла. Вопрос по поводу того…
АМАЛИЯ: (Смех) Ты напрасно такого плохого мнения о нашем рейтинге.
Е. ГОРДОН: Имеет ли размер значение? Чем меньше хм, тем больше веришь. (смех).
АМАЛИЯ: Вот она какая.
И. ОХЛОБЫСТИН: Во что веришь?
АМАЛИЯ: Не знаю.
Е. ГОРДОН: Секрет, кто понял, тот понял.
Е. НОВИКОВА: Вот Вы знаете, мне ребенок задает вопросы. Например, он меня спрашивает: почему нужно Богу приносить жертвы? Я не знаю, что ему ответить.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, а это простой ответ. Потому что, скажешь, я тебя кормлю, и надеюсь, что когда я буду старенькая, ты меня тоже будешь прикармливать.
Е. ГОРДОН: Какое свинство, т.е. я тебя в долг кормлю. А ты, сволочь, отработаешь.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет. Нормально, он тогда нормальным человеком вырастет. Нужно закладывать. У меня вот так с девочками, мы решили, те, кто уже в сознании. Анфиса, старшая, должна, когда вырастет, подарить мне дом и яхту. Чтобы я путешествовал. Я буду старенький уже. Дуся…
Е. НОВИКОВА: Т.е. это не жертва Богу, а внутри семьи как бы остается жертва.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, я говорю в данный момент о своей ситуации. Что касается, почему нужно… Жертва Богу… новозаветная жертва Богу это любовь и дружба, терпение. Вообще жертвенность как таковая. В этом смысл Нового Завета. В Ветхом Завете жертва была – бычка зарезать.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Ну да.
И. ОХЛОБЫСТИН: У тебя стадо хорошее, вот клево. Бычка зарезал, отдал его…
К. МЕЩЕРЯКОВА: А он девался потом куда-нибудь, этот бычок или так гнил на жертвеннике?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, его часть отдавали бедным, часть задавали служители Храма Соломонова, главного Храма Израиля, т.е. а часть поступала священнослужителям. Но в основном бедным шло это. Т.е. это жертва Богу, которая тоже распределялась среди бедных. Новый Завет это что такое? Это изменение плотяной, т.е. кровной жертвы на душевную. То бишь Бог за нами признал право, что мы эволюционировали. И уже от нас не требует, чтобы мы давали Ему давали бычков, овечек, денежки просто так. А для Него лучшая жертва это любовь, возможность к жертве, как таковой. Что такое жертвенность? Возможность любить, возможность к дружбе, возможность к самопожертвованию. Вот это и есть настоящая жертва. Поэтому когда ребенок тебя спрашивает: почему я Богу… Он ничего не должен. Ты ему скажи: ты ничего Богу не должен по большому счету. Но и Он тебе тогда тебе тоже не должен. У Вас паритет.
Е. ГОРДОН: Баш на баш, понятно. А почему 5 минут Вашего удовольствия должны обратиться ребенку яхтой, я не могу понять?
И. ОХЛОБЫСТИН: Какие 5 минут, простите, моего удовольствия?
Е. ГОРДОН: 30? Сколько Вы занимаетесь сексом, чтобы заделать ребенка? А потом Вы ему говорите: ты, когда вырастишь, должен мне дом и яхту. Ничего себе, батюшка. Ничего себе! 30 минут, это я Вам набавляю. 30 минут Вашего удовольствия ребенку многолетним трудом обращаются. Ничего себе!
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему многолетним? Они меня мучают. Они на мне ездят. Они знают, когда мама уходит, что на папе можно ездить. Они конкретные тираны.
К. МЕЩЕРЯКОВА: За каждый скормленный тебе витамин…
И. ОХЛОБЫСТИН: Тираны конкретные. Они знают все слабые мои места. Пошли в лес мы искать грибы. Причем они психологи хорошие. Дуся идет со мной, устает. А я сначала я это… я не люблю искать грибы. Вот эта ерунда… Я и футбол не люблю. Я не люблю за мячиком следить, он маленький. И грибы я не люблю, потому что я знаю, что их на дороге можно купить ведром и, в общем, нормально и засолить можно. За это на меня теща ругается. Но, тем не менее, послали меня с детьми собирать грибы. Дуся не занималась нейро-лингвистическим программированием, но тем не менее, она уставала, я увлекся уже. начал действительно собирать. У меня уже азарт пошел. А она захотела домой. Но вместо того, что "папа, идем домой", она знает, что я не приму, как таковое. Она говорит: еда, еда, еда, стала говорить, и я стал беспокоиться. Я стал беспокоиться, я поймал себя на мысли, что девочка хитра какая. Когда уже к дому бежала через кусты. Я половину детей потерял, пока до дома добежал. Еда. Я вспомнил, что я кушать хочу.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Анфиса ей говорит: захочешь домой, Дусь, подойди поближе к папе, шесть раз скажи "еда", и он прямо тут же разворачивает и к дому чешет.
И. ОХЛОБЫСТИН: Анфиса – чудо. Анфиса ей пророчит великое будущее в кик-боксинге. Они у меня, зайки, сейчас ходят, занимаются. Она хлесткий, у нее удар такой хороший. Ну, растяжка…
АМАЛИЯ: А как же про щеку, которая вот с одной стороны…
Е. ГОРДОН: Это эволюционировало…
И. ОХЛОБЫСТИН: Как делаю я. Я выхожу, когда перед боем. Я вот такой: вопрос снят.
АМАЛИЯ: На этом отец хлопал тебя с одной стороны, и с другой по щекам. "Спросите священинка, - это вот спрашивает кто-то, - спросите священника, как можно удержаться от соблазна, от секса, от пищи в пост? Как себя заставить?" Сергей спрашивает.
Е. НОВИКОВА: Это надо на службу приходить. Сейчас он не даст…
И. ОХЛОБЫСТИН: На службу, да, надо ходить. Ну, во-первых, на службу. Так, ну, как заставить? Я не знаю, как заставить. Я плохо переношу пост. Я мясоед сам по себе. Я тяжело это все…
Е. ГОРДОН: Мы мясоед?! Фу.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я люблю мясо, да. Я вот… Я не вегетарианец, у меня хищное что-то Я корни, корни дондридаксона требуют белка животного. Но вот в пост… Я действительно я тяжело переживаю пост. Но мне один очень высокодуховный и мудрый человек сказал: сделай так. Переходи сразу на хлеб и воду. Тогда у тебя один грех покроет другой. Одна слабость другой. Я говорю: какая вторая слабость? А она сильнее, чем голод. Тщеславие. Ты будешь на всех смотреть: эх ты, мерзавец, слабак. А я на хлебе и воде.
АМАЛИЯ: И Вы сейчас на хлебе и воде?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, я сейчас не на хлебе. Я борюсь с тщеславием сейчас (смех).
Е. ГОРДОН: Мясо едите?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, я не ем мяса. Я ем, чего приготовят. Грибы ем.
АМАЛИЯ: "А в какой церкви можно послушать Вашего батюшку? Там, наверное, весело", – спрашивает Петр.
Е. ГОРДОН: Зи, зи, зи.
И. ОХЛОБЫСТИН: Значит. София, Премудрость Божия на Софийской набережной напротив Кремля с другой стороны.
Е. ГОРДОН: Блатная церквуха.
И. ОХЛОБЫСТИН: Почему блатная? Там полно. Полно церквей. Нет, просто район сам по себе такой. Это Китай город.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Софийская набережная, какая еще раз?
И. ОХЛОБЫСТИН: Софийская набережная, там высокая розовая колокольня. Там вот напротив Кремля с другой стороны набережная.
АМАЛИЯ: Ну, Митек спросил. Митек. Ну, все равно не могу прочитать. "А зачем для общения с Богом нужны посредники? Без них что нельзя? Митек". Митек, а тебе что 12? Ну, ладно, так.
Е. ГОРДОН: Браво, Амалия.
И. ОХЛОБЫСТИН: Для общения с машиной нужна бензоколонка, там предположим, или ну такой вопрос несформированный…
Е. ГОРДОН: Заправщик.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, заправщикам можно справиться…
Е. ГОРДОН: Вы взаправду заправщик…
Е. НОВИКОВА: Был артистом, стал бензоколонкой.
И. ОХЛОБЫСТИН: По большому счету посредник не нужен. Но речь идет не о посреднике. У нас же как? У нас в отличие от католиков, когда мы молимся, у нас священник стоит вместе со всеми и спиной, а лицом к алтарю. Т.е. он считается один из верующих. Просто состояние… он знает службу…
К. МЕЩЕРЯКОВА: Обслуживает культ.
И. ОХЛОБЫСТИН: ПО большому счету да.
Е. ГОРДОНВ: Традиционный вопрос для сего эфира, который имеет всегда сексуальный, позитивный подтекст…
И. ОХЛОБЫСТИН: Про размер опять?
АМАЛИЯ: Уже был. Вы не ответили.
Е. ГОРДОН: И мужчина, который почему-то боится ответить на этот вопрос, вызывает сомнений больше, чем тот, который говорит: да, конечно, имеет, Катя. Так вот, испытывали ли Вы какие-то сексуальные эмоции, общаясь с нами в течение этого часа на "Эхо Москвы"?
И. ОХЛОБЫСТИН: А что Вы подразумеваете под словом "сексуальные эмоции"? Что Вы вкладываете в смысл?
Е. ГОРДОН: Ну, какие-то эротические.
И. ОХЛОБЫСТИН: А что Вы вкладываете в смысл эротические?
Е. ГОРДОН: Ну, Вы сейчас не отмазывайтесь, Вы честно скажите.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я не отмазываюсь. Я пытаюсь углубиться с тему.
АМАЛИЯ: Вы с кем-то из нас познако…
Е. ГОРДОН: Переспали?
АМАЛИЯ: Да. Извини, хотела как-то повзрослее. Ну, да, ладно.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я попытаюсь ответить честно.
АМАЛИЯ: Он прикрыл глаза.
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, я не прикрыл, я думаю. Когда я думаю, я прикрываю глаза.
Е. ГОРДОН: И прочее.
И. ОХЛОБЫСТИН: Я ничего не прикрываю. Прикрывать, в общем, зачем прикрывать.
Е. НОВИКОВА: Все итак прикрыто.
И. ОХЛОБЫСТИН: Все итак прикрыто, да. Каждая из Вас хорошая, умная девчонка. С каждой из Вас бы, если бы я не был женат, я бы с удовольствием завел бы семью. Мы бы не говорили о длине, вот то, о чем…
Е. ГОРДОН: Члена.
И. ОХЛОБЫСТИН: О чем беспрерывно…
Е. ГОРДОН: Это ничего такого. Член. Скажите "член". Член.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это у Вас, видимо, наболевшее.
Е. ГОРДОН: А чего такого-то? У нас наоборот все нормально.
АМАЛИЯ: Это у всех женщин наболевшее.
(ГОВОРЯТ ВСЕ ВМЕСТЕ)
И. ОХЛОБЫСТИН: Вы хорошенькие. Вы …
Е. ГОРДОН: Да мы шикарненькие.
К. МЕЩЕРЯКОВА: Старше 40 лет.
АМАЛИЯ: Тем более.
И. ОХЛОБЫСТИН: Вы не скучненькие, это важно. Вы не нудненькие. Т.е. с Вами не удавишься. Вот Амалия беременная. Вот понравилось это дело.
АМАЛИЯ: Беременененькая.
И. ОХЛОБЫСТИН: Это хорошее…
Е. ГОРДОН: Потому что она нормально относится к слову "член". Поэтому она беременна.
И. ОХЛОБЫСТИН: Да, нет. У нее к чадородию есть талант. Это хорошее. Значит, она приплод хороший будет давать. Т.е. она вот…
АМАЛИЯ: Курочка по зернышку кудах-тах-тах.
И. ОХЛОБЫСТИН: Самоокупаемость здесь определенная есть. Так что если я вот правильно отвечаю, то это так.
Е. НОВИКОВА: Взвесил, ценник навесил.
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, ценник понавесил. Я сказал: Вы хорошеньекие. С каждой из Вас можно в принципе заводить семью.
Е. ГОРДОН: Скажите, пожалуйста, а, правда, слово "член" нельзя батюшкам произносить? Чего такого в этом?
И. ОХЛОБЫСТИН: Нет, а чего перед глазами пиписька должна висеть?
Е. ГОРДОН: Она не должна висеть. Она должна…
АМАЛИЯ: У нас заканчивается программа!
И. ОХЛОБЫСТИН: Ну, это не та тема, которая меня не интересует.
АМАЛИЯ: Иван, не обижайтесь на них. Я бы к Вам пошла на исповедь!
Е. ГОРДОН: Пусть у Вас перед глазами ничего не висит, а стоит. И удачи Вам на "Эхо Москвы", хочется сказать.
АМАЛИЯ: Иван, вот просто за 3 секунды пожелайте что-нибудь ночной Москве.
Е. ГОРДОН: Уже 4 секунды. Быстрей, быстрей.
И. ОХЛОБЫСТИН: А что, я не знаю. Девчат, с наступающим.