Григорий Сиятвинда - Григорий Сиятвинда - Доброй охоты! - 2007-06-22

АМАЛИЯ: Добрый вечер, давно не слышались. Две недели подряд были непрямые эфиры, а сейчас прямее не придумаешь. Сегодня самая короткая ночь. Это минус, но я ее проведу с двумя блондинками, обрамляющими шоколадного, мармеладного, брутального, гениального, неожиданного, уже сейчас любимца моей шестилетней дочери и так же любимца всех женщин Российской Федерации и смежных с ней областей Григория Сиятвинда. Это плюс.

ГРИГОРИЙ СИЯТВИНДА: Добрый вечер. А какая частота здесь, кстати? 91,2…

АМАЛИЯ: 91,2. Григорий Вы можете еще позвонить друзьям. Они услышат Вас. Вас низкий, прекрасный, бархатистый и сексуально-агрессивный…

Г. СИЯТВИНДА: Да, ладно перестань. Сексуально агрессивный…

АМАЛИЯ: Итак, значит, две блондинки со мной. Наталья Моторитна, продюсер, всея Руси и Ольга Галактионова, тоже блондинка и тоже продюсер, телевизионный продюсер и Григорий Сиятвинда. А так же я Амалия, Амалия. Рифма. Удалось. Первая шутка в эфире. Итак, Григорий, когда Вы садитесь за шахматную доску, какие шахматы Вы выбираете черные или белые? Прости, пожалуйста.

Г. СИЯТВИНДА: Какой прекрасный и политкорректный вопрос задала мне Амалия. Не знаю, как выкрутиться.

АМАЛИЯ: Что такое политкорректность?

Г. СИЯТВИНДА: Политкорректность – это когда белые начинают и выигрывают. Это страшно не политкорректно, я считаю. Поэтому я всегда выбирал белых.

АМАЛИЯ: Гриша, что ты сейчас сказал такое? Это почему? Это как это? А как же рэп?

Г. СИЯТВИНДА: Так рэп – это уже когда началось, шахматы закончились, и начался рэп. Там все по-другому. Но Eminem вот выбирает черных, видимо. Парадоксальным образом.

АМАЛИЯ: А кто тебе больше нравится? Eminem или допустим "Фифти сенс"?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, по-разному. Мне кажется, что они разные совершенно. Я вообще так чисто на слово верю, что Eminem поет рэп. Потому что мне нравится, как он поет, но это несколько все равно отличается от черного рэпа, мне кажется.

АМАЛИЯ: А ты вообще в нем разбираешься? Прости, пожалуйста.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, вообще не разбираюсь. Поэтому я так смело и говорю безаппеляционно.

АМАЛИЯ: Девчонки, а Вы то в рэпе разбираетесь? Мы же сегодня пришли говорить о рэпе.

Г. СИЯТВИНДА: К нам пришел рэпер сегодня же

НАТАЛЬЯ МОТОРИНА: С этого места поподробнее.

ОЛЬГА ГАЛАКТИОНОВА: Ну, видимо, черный рэп нам нравится. У нас нет другого выхода.

АМАЛИЯ: Ольга, извини, пожалуйста. Я знаю, что не для этого мы тебя сегодня пригласили. Но тем не менее. Я спрошу тебя. Во-первых, Ольга и Наталья – это самые редкие российские имена. Я уже сегодня один раз уже один сказала, но вне эфира. Сегодня повторю. Во-первых, скажи, пожалуйста, а тебе какие мужчины больше нравятся? Какой расы?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Главное не раса, а ориентация.

АМАЛИЯ: Так! Т.е. извини, пожалуйста, черный гей шикарно выглядит, например. Просто весь в сережках, в цепях, блестках. Тебе не нравится?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Будешь смеяться, нет.

АМАЛИЯ: А, мне нравится.

Г. СИЯТВИНДА: Выбираем натурала эскимоса.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Так же как и белый такой же.

АМАЛИЯ: Т.е. ты что, гомофоб?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Да.

Г. СИЯТВИНДА: Какая у Вас не политкорректная программа. Начали с одного. Перескочили на другую неполиткорректную тему.

АМАЛИЯ: Нет, на самом деле, Борис Моисеев у нас был, и мы его возлюбили вот все вчетвером. Вот кто находился в студии, мы просто с ним побратались.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Прости, я сейчас уточню. А как их надо любить?

АМАЛИЯ: Не знаю. Ну, открыть свое сердце. Я открыла свое сердце. Бог сказал: тук, тук, тук. И вошел туда.

Н. МОТОРИНА: А кого их-то? Мужчин или гомофобов? Или Бориса Моисеева?

АМАЛИЯ: Ну, хорошо. Давайте, определимся, кого мы сегодня будем любить, кроме Григория Сиятвинда. Его мы уже любим. Пока не дали ему ответить ни на один вопрос.

Н. МОТОРИНА: Это мелочи.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, чего, девчонки, разговаривайте. Так хорошо Вас слушать.

АМАЛИЯ: Григорий, а Вы боялись, когда шли к нам на программу?

Г. СИЯТВИНДА: Конечно, боялся.

АМАЛИЯ: А чего Вы боялись?

Г. СИЯТВИНДА: Сначала, когда мне позвонили, я сначала сразу согласился, потому что, ну, как сказать, тебе-то не прийти, что ж не прийти-то. А потом мне как-то так вдруг сказали: ну, там на разные темы разговаривают. Там сидят еще подружки…

АМАЛИЯ: Нет, сегодня нет Кати Гордон, которая обычно задает вопросы…

Г. СИЯТВИНДА: И они хихикают, говорят.

АМАЛИЯ: И ее коронный вопрос, это: а) когда Вы начали свою сексуальную жизнь? и б) имеет ли размер значение? Ее сегодня нет, это счастье для Вас, Григорий. Но несчастье то, что я все-таки эти вопросы задам.

Г. СИЯТВИНДА: Хорошо, предупредила. Я могу теперь подготовиться как-то к этим двум сложным вопросам.

АМАЛИЯ: Хорошо. Я все равно задам их неожиданно, в конце программы. Итак, Григорий, значит, в чем, на Ваш взгляд, причина неудачного выступления "Локомотива" в последних турах? Во как.

Г. СИЯТВИНДА: А он неудачно выступил, "Локомотив" в последних турах? С удивлением узнал я сейчас.

АМАЛИЯ: Скажите, пожалуйста, а Вы любите спорт?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, я его люблю так на расстоянии, да, люблю. Но я заниматься им никогда не занимался так более-менее профессионально. Я скорее занимался физкультурой. Там в разных видах спорта. Но, тем не менее, физкультурой. Потому что я никогда не отдавался этому профессионально.

АМАЛИЯ: Но почему же? Все эстафеты выигрывают именно Вы?

Г. СИЯТВИНДА: Именно Вы, Григорий, выигрываете все эстафеты.

АМАЛИЯ: Опять же все легкие атлетики, баскетбол опять же.

Г. СИЯТВИНДА: Напевая рэп при этом.

Н. МОТОРИНА: Был ли ты надеждой учителя физкультуры в школе?

Г. СИЯТВИНДА: Нет, у меня с физкультурой проблема была большущая.

Н. МОТОРИНА: Что так?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, не знаю. У меня были тройки там…

АМАЛИЯ: Ты часто болел ОРЗ в то время?

Г. СИЯТВИНДА: Я был маленький. Я был маленький, больной, черный ребенок. В сибирских снегах.

АМАЛИЯ: Бедолага.

Г. СИЯТВИНДА: Очень было трогательно на меня смотреть со стороны, видимо.

АМАЛИЯ: А у тебя была шапка с резинкой?

Г. СИЯТВИНДА: Это как-то относится к размеру? Это уже тот вопрос, или нет?

АМАЛИЯ: Ты знаешь, это вот цигейковые шапочки, такие в виде шлема, чтобы ушки не отгибались, резинка наматывалась на подбородок и подтягивалась на макушку. Т.е. вокруг.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Мама, скажите, Вы в этом ходили в детстве?

АМАЛИЯ: Да! У меня она была леопардового цвета.

О. ГАЛАКТИОНОВА: О как! Креативненько.

Н. МОТОРИНА: Ой, я помню их. Я завидовала. У меня не было этой шапочки.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Я помню тебя в этой леопердовой шапочке.

АМАЛИЯ: Мы веселимся, нас не слышат. Хорошо, итак. Григорий, у Вас была леопердовая шапка с резинкой?

Г. СИЯТВИНДА: Нет, я не помню такую шапку. Я помню, у меня были какие-то кроличьи.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А в леоперде он бы органично смотрелся.

Г. СИЯТВИНДА: В леоперде очень. В жирафе я хорошо тоже выглядел, наверное. В снегах в сибирских. Черт, почему же не выпускают…

Н. МОТОРИНА: В леопердовой шапке на жирафе бедный, маленький….

О. ГАЛАКТИОНОВА: Не допущен до физкультуры.

АМАЛИЯ: Хорошо. Я считаю, что вот детство Григория вот мы просто охватили всецело сейчас. Потому что сейчас представить себе Григория в сибирских снегах… Скажите, а Вы любили в тот момент родину?

Г. СИЯТВИНДА: Опять же ты сейчас про всех нас говоришь? Про всю нашу расу? Я сейчас должен отвечать за всех?

АМАЛИЯ: Нет, ну, я привыкла гостя… не смотря на то, что мы с тобой однокурсники, ну, так, чтобы хотя бы радиослушатели думали, что я соблюдаю субординацию, я все-таки продолжаю к тебе обращаться на Вы. Вы. Григорий, один, без баскетболистов и рэперов, вот ведь все мы были, извините, октябрятами…

Г. СИЯТВИНДА: Да, было.

АМАЛИЯ: И пионером ты был?

Г. СИЯТВИНДА: Пионером был, потом был старшим пионером, потом комсомольцем.

Н. МОТОРИНА: А что значит "старший пионер"?

АМАЛИЯ: Моторина, как же так со своей фамилией, да и не были старшей пионеркой.

Н. МОТОРИНА: Я была несознательной.

АМАЛИЯ: Понятно.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Это в каком возрасте происходило?

АМАЛИЯ: Это происходило с половым созреванием.

Г. СИЯТВИНДА: 7-й класс примерно.

Н. МОТОРИНА: Я была девушкой скромной, меня держали в рамках.

АМАЛИЯ: Не пускали в старшие пионеры?

Н. МОТОРИНА: В половое созревание со старшими пионерами.

АМАЛИЯ: Хорошо. Итак, Григорий, я открою радиослушателям не секрет, но, тем не менее, напомню. О том, что вот, допустим, в Щукинском училище, ты довольно быстро стал старостой курса, а потом и старостой института. Лидерские способности, они когда в тебе проявились?

Г. СИЯТВИНДА: Да, мне кажется, они не проявлялись никогда. Просто почему-то на меня сваливали эту работу, как на меня крайнего каждый раз.

АМАЛИЯ: Ну, ну, ну. Как это как на крайнего? Это как это?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, потому что в школе я всегда был председателем, командиром. Что-то такое было. Потом в армии то же самое началось. Потом вот пришел в училище то же самое. Ну, не знаю, судьба такая. Я вот, кстати, не чувствую никогда вот этой склонности к лидерству. Мне как раз очень хочется всегда затесаться в серединку куда-нибудь.

АМАЛИЯ: В серединку. И там-то ты становишься самым заметным.

Г. СИЯТВИНДА: Все сразу расступаются.

Н. МОТОРИНА: На фотографии курса в серединке был, скажи?

Г. СИЯТВИНДА: На фоне белых снегов, да. Я становился очень заметным.

АМАЛИЯ: Скажи, пожалуйста, ты любил кормить белок в парке?

Г. СИЯТВИНДА: Белок в парке?!

АМАЛИЯ: Ну, как, все дети ходят кормить белок в парке. Ну, там же есть кедры.

Н. МОТОРИНА: Там какое-то второе дно в этом вопросе. Аккуратнее.

Г. СИЯТВИНДА: Видите ли, Амалия. Ну, да, я сейчас осторожно ступаю по этому неверному покрытию.

АМАЛИЯ: Нет парков? Или нет белок?

Г. СИЯТВИНДА: Белки в Тюмени в парках не водятся.

АМАЛИЯ: Ах, вот они какие, эти вредные тюменские белки. Не водятся они там.

Г. СИЯТВИНДА: Они где-то прячутся. В лесах видимо, поэтому нет, я никогда в жизни не кормил белок в парке. Тяжелое детство.

АМАЛИЯ: А скажи, пожалуйста, ну, извини, все мы тут блондинки. Я практически блондинка, ну, от части, скажем так, блондинка. Ну, хотя бы немножко я могу примазаться к блондинкам. А все блондинки всегда любят брюнетов. Вы же брюнет?

Г. СИЯТВИНДА: Я? Ну, блондином меня назвать крайне сложно, по крайней мере.

АМАЛИЯ: Ну, вот. Скажите, пожалуйста. Блондинки в мужчинах особенно ценят повадки охотника. Вы охотник?

Г. СИЯТВИНДА: Как сказать, черт возьми. Да, нет, я не охотник, наверное.

Н. МОТОРИНА: А, может быть, Вы герой.

АМАЛИЯ: Ну, хотя бы рыболов.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, я охотник в том плане, что я очень люблю есть мясо. Это да. Но так вот непосредственно, я никогда в жизни не был на охоте. И я думаю, что если бы я один раз сходил, потом завязал бы навсегда с этим.

Н. МОТОРИНА: А почему? Ты любишь животных?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, а чего, а какой смысл в этом с ружьем идти. А вот с рогатиной на медведя, я могу понять. Но я никогда не пойду. Что я безумный что ли? А с копьем и с леопардовой шкурой… Это к папе. Это надо у папы спросить.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А инстинкты охотника, они же должны быть.

АМАЛИЯ: Ну, мужчине они всегда свойственны.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, да, наверное, я не знаю. У меня в детстве, если у меня потенция какая-то есть к какому-то охотничеству, у меня это выражалось в фотоохоте. Я с фотоаппаратом охотился за животными.

Н. МОТОРИНА: Интеллигентно охотился.

Г. СИЯТВИНДА: Выслеживал чаек, подкрадывался к ним на цыпочках с замирающим сердцем, с адреналином в крови. Мне этого хватало абсолютно.

Н. МОТОРИНА: А какой фотоаппарат был?

Г. СИЯТВИНДА: Тогда был "Смена 8М". Самый лучший фотоаппарат всех времен и народов.

АМАЛИЯ: Ну, ладно. Всех народов – это понятно.

Г. СИЯТВИНДА: Простите. Вопрос от блондинки. А объектив там крутился?

АМАЛИЯ: Представляю.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, не крутился. А был стационарный, маленький объективчик. Мы подошли к размерам, черт возьми.

АМАЛИЯ: Опять, А вот тут Андрей, хорошо, я перевожу все-таки, размеры оставляю на потом. Андрей спрашивает: какие у Вас любимые блюда? Вот какие-то экзотические или все-таки пельмени по-русскому, по-простому, извините.

Г. СИЯТВИНДА: Пельмени, да, очень люблю пельмени. Очень люблю. Но я их люблю не только за вкус, а за их быстроту приготовления. Достал из холодильника…

АМАЛИЯ: Т.е. вот как бы налепить…

Г. СИЯТВИНДА: Нет, налепить, это нет уже. Это все.

АМАЛИЯ: А ты умеешь лепить пельмени?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, я лепил когда-то в детстве, когда это жил в Сибири все долгие, зимние времена…

Н. МОТОРИНА: Знаешь, как в Сибири хранят пельмени? В мешки и на крышу.

Г. СИЯТВИНДА: Какую крышу? Крышу 9-этажки?

АМАЛИЯ: А я была у Григория дома.

Г. СИЯТВИНДА: Да.

АМАЛИЯ: В Тюмени.

Г. СИЯТВИНДА: Какая там крыша может быть, правда, же?

АМАЛИЯ: Крыши там не было. Во-первых, мне мама подарила кофту оливкового цвета мохеровую, очень теплую кофту. А, во-вторых…

Г. СИЯТВИНДА: Хорошо, что ты в ней сегодня пришла.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Какая хозяйственная девушка.

Г. СИЯТВИНДА: Спасибо тебе, я передам маме.

АМАЛИЯ: Григорий, какой ты все-таки памятливый. Как это здорово. И как ты любишь свою маму. А во-вторых, я помню, там такая есть дверь в Гришину комнату, в которой есть пролом, т.е. ну вот если по двери…

Н. МОТОРИНА: Мама ломилась к нему? Или он от мамы в комнату?

Г. СИЯТВИНДА: У мамы окровавленные руки были в этот вечер.

АМАЛИЯ: Нет, нет, нет. Там такой пролом, который оформлен в рамочку очень красивую. Григорий, расскажите про это. Вы просто-таки агрессивный человек такой, или как это произошло, что Вы взяли и проломили дверь?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, у меня был друг, вернее, он и сейчас есть, он занимался рукопашным боем. Мне очень нравилось, как он может ломать всякие предметы кулаками. И я вот старался как-то за ним угнаться, и долго работал с этой дверью. Сначала я сломал руку, потом все-таки начала ломаться дверь.

Н. МОТОРИНА: Ты упорный.

АМАЛИЯ: А ты сломал руку?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, так разбил немножко. Не так сильно. Ну, вот кулак, видишь, какая косточка, вот она такая, расфуфыренная.

АМАЛИЯ: А в детстве ломала мизинец. Вон какой кривой. Я ни с кем не дралась. Нет, я просто упала.

Н. МОТОРИНА: А у меня брат – боксер. Он все ломал.

АМАЛИЯ: Значит, Андрей из Дрездена спрашивает, какого ты роста?

Г. СИЯТВИНДА: 168.

АМАЛИЯ: Андрей, из Дрездена, а Вы какого? Значит, ну, еще спрашивают, я не знаю…

Г. СИЯТВИНДА: Ну, это в конце программы.

АМАЛИЯ: Это в конце, да, забавно. Значит, Иван Помидоров еще одну разновидность секса изобрел. Амальный секс. "Очень любил Ваши роли в "Сатириконе". Ходил студентом через задний ход (извините, я к амальному сексу). Как отношения с театром?" – Андрей спрашивает. Опять же из Германии.

Г. СИЯТВИНДА: Это надо отвечать все или нет?

АМАЛИЯ: Нет, про амальный секс можно не отвечать. Мы с Григорием чисто друзья. Хотя ну да... А вот про "Сатирикон". Там задний ход-то сохранился?

Г. СИЯТВИНДА: Есть в "Сатириконе" задний ход. Да. Служебный называется. У всех театров.

АМАЛИЯ: Вероятно, в этот ход Андрей и заходил. Но в силу своей испорченности называл его задним. Итак, Андрей, Вас Германия испортила.

Н. МОТОРИНА: Чернокожий гомосексуалист Андрей из Германии…

АМАЛИЯ: Что с "Сатириконом", Григорий, рассказывай.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, это театр, в котором я работаю, уже страшно сказать, 12 лет. Вот и все.

АМАЛИЯ: Как молоды мы были. И вот расскажи. Потому что я помню, знаешь что, вот на курсах, на каждом курсе бывают лидеры. И я им не была. А вот ты, допустим, был в каждом дипломном спектакле.

Г. СИЯТВИНДА: Я в каждом дипломном был, действительно. Но у меня не было же, если ты вспомнишь, таких больших основных ролей. У меня не было. Я в каждом участвовал, ну, так, немножечко подыгрывал, там, тут… Ну, в "Бесах"…

АМАЛИЯ: Ничего подобного. Ну, кстати, а в "Фигаро" ты уже успел сыграть?

Г. СИЯТВИНДА: Нет. Не играл еще.

АМАЛИЯ: Но "Слугу двух господ" уже сыграл все-таки.

Г. СИЯТВИНДА: Вот это да, недавно.

АМАЛИЯ: Ну, потому что вот две роли, которые наш педагог, славься он вовеки, Михаил Григорьевич Сотриняк. Вот он говорил, что вот эти роли, вот они только Сиятвинды вообще. Это "Фигаро", и ты отрывок делал…

Г. СИЯТВИНДА: "Фигаро", да, и, кстати, он и делает это.

АМАЛИЯ: И "Слуга двух господ". Потому что действительно это как бы спектакли о необычных людях, о других людях. О которых можно принимать, не принимать, но они - иной мир, не знаю. Это уже как спектакль. Это же я так подсказываю. На который можно пригласить.

Г. СИЯТВИНДА: "Слуга двух господ"? Нет, я приглашу обязательно. Просто мы пока вот один раз сыграли его. Второй раз мы сейчас сыграем его в июле в Питере. Два раза. Вот первый раз был, сейчас в Питере тоже будет два спектакля. И в августе будут московские спектакли. Я просто прежде, чем звать кого-то из людей, мнение которых значит что-то, я все-таки стараюсь спектакли поиграть некоторое время, чтобы на ноги стать.

Н. МОТОРИНА: Трус, значит.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, а какой смысл показывать полработы?

АМАЛИЯ: Лора Вас спрашивает: "Кени Вест нравится?"

Г. СИЯТВИНДА: Как еще раз?

АМАЛИЯ: Кени Вест – это рэпер из Чикаго.

Г. СИЯТВИНДА: Гомосексуалист из Чикаго.

Н. МОТОРИНА: Ты поаккуратне, а то Нэйв приедет, морду набьет.

АМАЛИЯ: Итак, чем американский футбол отличается от регби? Опять же вопрос к Вам, Григорий. Прямой.

Г. СИЯТВИНДА: Щитками и масками, мне кажется.

О. ГАЛАКТИОНОВА: В каком месте, и в каком поле. Где щитки, где маски?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, в футболе-то там футболиста трудно найти под этими щитками. Они там все в этих касках, мы видели все. А в регби, они как есть, так и бегают и калечат друг друга. Не знаю, как отличаются правила. Не знаю, не буду врать. Они с этим странной формы мячиком бегут в какую-то сторону. А вторая половина их задерживает.

АМАЛИЯ: А самое главное, они какой-то каракатицей выстраиваются, такой многоножкой. И почему-то вот они…

Н. МОТОРИНА: Падают на одного, это в каком виде спорта?

АМАЛИЯ: Вы знаете, и в том, и в другом виде спорта мужчины кидаются на одного. Вероятно, это в крови как-то так.

Н. МОТОРИНА: Каракатицей бывалоче выстроятся и кидаются…

Г. СИЯТВИНДА: И кидаются на овальный мячик, причем. А то, что там кто-то попадается, бывают жертвы.

АМАЛИЯ: Григорий, я не знаю, насколько это к Вам вопрос. "По-вашему Рахимов после первого круга может возглавить топ-клуб?"

Г. СИЯТВИНДА: Я считаю, что это вообще без сомнений всяких. Знать бы еще кто это? Я бы ответил более определенно. Мне кажется, у него есть большой шанс.

АМАЛИЯ: Ничего себе. Я думала, это какая-то тайная переписка. Юстес Алексу. Может, может. "Откуда в Тюмени чайки?"

Г. СИЯТВИНДА: Чайки в Тюмени? Ну, на озерах живут чайки.

АМАЛИЯ: Вот так, понял, да? "А у Вас был секс с Амалией в студенческие годы?" – спрашивает Юрий.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, насколько я помню.

Н. МОТОРИНА: Почему?

АМАЛИЯ: Ты ничего не помнишь!

Н. МОТОРИНА: Не было, не было.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Ляля, подожди.

АМАЛИЯ: Ах, ты не помнишь!

Г. СИЯТВИНДА: Да, не было. Ладно, перестань. Сейчас начнешь тут. Не было.

Н. МОТОРИНА: Почему?

Г. СИЯТВИНДА: Таня, не было! Таня, не было!

АМАЛИЯ: Таня вчера спрашивала.

Г. СИЯТВИНДА: Сразу, как мы вышли из гримерки из твоей, сразу начала спрашивать.

АМАЛИЯ: "Григорий, а Вы сами пьете кофе, который рекламировали?" – Сергей спрашивает.

Г. СИЯТВИНДА: Когда я его рекламировал я его и пил как раз. Перестал, перестал пить. Как контракт закончился.

АМАЛИЯ: Именно так, дорогие радиослушатели. Так как же я перестала пользоваться некоторыми шампунями. "Амалия, Ваша передача классная, спасибо", - Расул из Кизляра. "Сколько телок, у тебя было?" – спрашивает Расул.

Г. СИЯТВИНДА: Это у тебя спрашивает?

АМАЛИЯ: У тебя. У меня мало, крайне мало.

Н. МОТОРИНА: С этого места поподробнее, пожалуйста.

Г. СИЯТВИНДА: У меня одна жена.

АМАЛИЯ: Вот так. Вот это ответ.

Н. МОТОРИНА: По-настоящему.

АМАЛИЯ: Вот это по-настоящему.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Я ей завидую.

АМАЛИЯ: Скажите, пожалуйста, Григорий, а тогда скажите: вот что Вы цените в женщинах особенно? Татьяна жена у нас, да? Татьяна.

Г. СИЯТВИНДА: Да, Татьяна.

АМАЛИЯ: Татьяна, привет.

Н. МОТОРИНА: Она звалась Татьяна.

АМАЛИЯ: Ну, вот особенно. Ну, почему Татьяна, а не кто-либо другой, например.

Г. СИЯТВИНДА: Я не могу выделить что-либо особенное. Ну, Татьяна, она Татьяна Сиятвинда. Вот и все.

АМАЛИЯ: А она взяла фамилию?

Г. СИЯТВИНДА: Да. Нас теперь двое Сиятвинд. В России. Был я один.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А почему именно она Татьяна стала Сиятвиндой?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, конечно.

Н. МОТОРИНА: Почему?

Г. СИЯТВИНДА: Почему что?

Н. МОТОРИНА: Шел, шел, увидел. И что тебя в ней так поразило?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, нельзя какие-то вещи объяснить. Правда, их нельзя объяснить. Если я смогу это объяснить, значит…

Н. МОТОРИНА: Подожди, Григорий, вот я невеста. Для того чтобы совершить такой же шаг, как сделала когда-то Татьяна, мне нужно понимать, что нравится мужчинам в женщинах.

Г. СИЯТВИНДА: А зачем понимать? Чтобы это как-то сделать?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Хотя бы чужую фамилию взять.

АМАЛИЯ: Вдруг самое главное, это большие сиськи?

Г. СИЯТВИНДА: Нет, это точно не главное.

АМАЛИЯ: Извините, Татьяна.

Г. СИЯТВИНДА: Да, извините.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, это совершенно не главное. Это совершенно точно.

АМАЛИЯ: Хорошо. А нам внушали, что самое главное, это быть блондинкой и с большими сиськами. Вот посмотрите на меня, Григорий…

Г. СИЯТВИНДА: Плюньте тому человеку в физиономию. Конечно, это не главное.

АМАЛИЯ: Хорошо, плюну.

Н. МОТОРИНА: Ну, вот все-таки, расскажи нам, что ж ты застеснялся и молчишь.

Г. СИЯТВИНДА: Да, я не молчу, я говорю. Просто, ну, правда, такой вопрос. Как-то отшутиться у меня сейчас не получается, честно говоря.

Н. МОТОРИНА: Что хочешь быть серьезным?

Г. СИЯТВИНДА: Нет, я не хочу быть серьезным.

Н. МОТОРИНА: Чтоб потом сказал: какой замечательный мужчина пришел к ним на передачу.

АМАЛИЯ: Он априори замечательный. Но просто хочется же узнать вообще, что нравится рэперам, баскетболист… Не в беспамятстве же это было.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, это, конечно, не в беспамятстве. Но это как-то так получается. Ты как-то видишь человека и понимаешь, что с этим человеком можно идти всю жизнь рука об руку.

АМАЛИЯ: Ну, что, самое главное душа?

Н. МОТОРИНА: Ну, что значит, взял за руку и пошел? И так, значит, всю жизнь?

Г. СИЯТВИНДА: Да, извините, за банальность.

Н. МОТОРИНА: Дарлинг, дас ис брэд. Ну, хорошо, а ночью. Вы тоже за руку гуляете вокруг дома?

Г. СИЯТВИНДА: Нет.

Н. МОТОРИНА: Ну, хорошо. Ну, что? Что? Ну, ты взял ее за руку и идешь. 5 лет идешь, 10 лет идешь, ну, привалы бывают? Что Вы делаете во время привалов?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Вы любите ходить на пикник?

Г. СИЯТВИНДА: Я надеюсь, что у нас нет привалов. Что мы все время движемся куда-то.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Не получилось.

АМАЛИЯ: Вечное движение. Я завидую этой женщине. "Гриша, на твой вкус что круче, фильмы с Леной Берковой или хорошее немецкое порно?" Кто такая Лена Беркова, извините, кто-нибудь знает?

Н. МОТОРИНА: "Дом-2".

О. ГАЛАКТИОНОВА: Ты знаешь, видимо, это наше порно.

Н. МОТОРИНА: Или "Дом-1". Ну, я помню, что это какой-то "Дом".

О. ГАЛАКТИОНОВА: А это порно звезда из "Дома" какого-то.

АМАЛИЯ: Да, вы что. Как интересно.

Г. СИЯТВИНДА: Это высокоинтеллектуальная передача.

АМАЛИЯ: Хорошо, давайте, по-простому сформулируем. Немецкое, не немецкое. Ну, американское я не люблю. Я честно могу сказать. Они там все такие выбритые, что просто страшно смотреть. Во время привалов с Татьяной смотрите ли Вы порно?

Г. СИЯТВИНДА: Я не очень различаю, честно говоря, немецкое…

АМАЛИЯ: Американское. Григорий.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, если звук включить, конечно, я пойму.

Н. МОТОРИНА: Йа, йа, натюрлих.

Г. СИЯТВИНДА: Так, я не очень разбираюсь в стилистиках.

АМАЛИЯ: Американцы, они очень вылощенные. Т.е. вот прямо…

Н. МОТОРИНА: И там столько силикона, что думаешь, что сиськи лопнут.

АМАЛИЯ: И все остальное тоже. Т.е. там силикон все.

Г. СИЯТВИНДА: Чуть не та поза и там: дыш…

АМАЛИЯ: Вот мы плавно и подошли к вопросу: имеет ли размер значение? Правда, неожиданно?

Г. СИЯТВИНДА: Да. Совершено не ожидал я сейчас этого вопроса. Ну, вот как этот вопрос можно задать мужчине? Мужчина же всю свою жизнь, бедный, имеет дело с одним и тем же размером. Ему ж сравнить то не с чем совершенно. Не с чем. Это же только Вы можете сказать.

Н. МОТОРИНА: А баня? Мужская баня? Григорий, ходите ли Вы в баню?

Г. СИЯТВИНДА: Сейчас нет. Сейчас я в такие бани не хожу, где можно прямо много чего увидеть. Ну, там в армии, допустим, я имел возможность видеть большое количество вот этих самых предметов. Я правильно понимаю, о чем мы разговариваем? Чтоб не впасть впросак. Ну, так вот я видел, так откуда же я знаю, у кого-то такое, у кого-то такое.

Н. МОТОРИНА: Какое такое?

Г. СИЯТВИНДА: Разные они ведь, действительно, разные.

АМАЛИЯ: Моторина, а ты-то сама не видела, хватит девочку строить.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Слушайте. Вы же о размерах говорите. Когда он такой, когда он такой, размер.

Н. МОТОРИНА: Ну, хорошо, и тогда вот с таким вот какой?

АМАЛИЯ: Нет, извините, пожалуйста, Григорий может действительно говорить только о своем. Это он правильно. Знаете, вот кроме ответа Гордона, который на вопрос: имеет ли размер значение, ответил: надеюсь.

Н. МОТОРИНА: Уверена. Он готовился. Видно его Гордон подготовила. Не Гордон ответ подготовила, а Гордон ответил Гордон таким образом. Так что действительно, ну, да.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, так Вы то скажите, имеет или нет. Все-таки мужчин это очень заботит иногда, наверное.

АМАЛИЯ: Девочки, а вот и настало время. Задать Вам этот вопрос. Ольга…

Г. СИЯТВИНДА: Вы уж всерьез как-то на него ответьте.

АМАЛИЯ: Как-то серьезно на него ответили. Хватит. Вы считаете, это смешно.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Плакать хочется.

Н. МОТОРИНА: Смешно. Рыдаешь порой.

АМАЛИЯ: У сильной половины человечества практически такая незадача. И всю жизнь вынуждены ими меряться, так сказать. И так далее. И никак не могут определиться, что же лучше. Давайте, в конце концов, хотя бы начнем отвечать им на этот вопрос, чтобы как-то успокоить, на ночь глядя. Подбодрить может, кого-то. Давай, Наташа, подбадривай.

Г. СИЯТВИНДА: Или уж зарубить на корню наоборот все надежды.

Н. МОТОРИНА: Пользуясь случаем, хочу передать привет.

АМАЛИЯ: Ну, давай, перечисляй.

Н. МОТОРИНА: Дорогая, я же невеста. Откуда же я могу знать,

АМАЛИЯ: А. ну, тогда не передавай. Оля, ну, давай, отвечай на вопрос, имеет ли размер значение?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Тебя цифры интересуют? Размеры конкретно, сантиметры?

АМАЛИЯ: Нет, просто, не в сантиметрах, а размер. Ну, хорошо, вот большой или маленький? Или средненький, там, ну, не знаю.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Ну, во всем хороша мера. Скажем так.

АМАЛИЯ: Как правильно сказала.

Н. МОТОРИНА: Вот такая золотая серединка.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Каждый пусть понимает, как хочет.

Н. МОТОРИНА: Золотая серединка у моей половинки. (Смех). Вторая рифма.

АМАЛИЯ: Григорий, Вас просто, даже не скажу, как назвали за то, что Вы не следите за футболом. Почему Вы не следите за футболом? Ну, просто назвали, Григорий, ну, как же так, сказали. Как же так, Григорий?! Алегорий. Что же это Вы не следите за футболом? Вы же мужчина, в конце концов? Мужик ты или не мужик? Называется.

Г. СИЯТВИНДА: Почему я действительно за ним не слежу? Я не знаю.

АМАЛИЯ: Не сидел, за футболом не следит. Что такое? Артистом работает.

Г. СИЯТВИНДА: Меня никогда не интересовало. Во-первых, когда я наш футбол пытаюсь смотреть, да, ну, как-то так попадаешься…

АМАЛИЯ: Ну, чисто с мужиками за кампанию.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, наш я не смотрю просто. Потому что как-то скучно на это смотреть.

АМАЛИЯ: Извините, Ваши, это которые?

Г. СИЯТВИНДА: В данном случае, наши – это те, которые…

АМАЛИЯ: "Спартак", например.

Г. СИЯТВИНДА: "Спартак", ЦСКА, "Локомотив". Ну, я имею в виду наш чемпионат, я не смотрю. Когда какие-то крупные там чемпионат мира и чемпионат Европы, лига чемпионов, это я иногда смотрю.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Наконец-то я почувствовала себя блондинкой. Чемпионат, наш, не наш.

АМАЛИЯ: Вот я смотрела чемпионат мира. Это интересно, во-первых, потому что там играют красивые мужчины.

Н. МОТОРИНА: А сколько мужчин в барах собираются.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А когда итальянцы с французами играли, я смотрела, мне очень понравилось.

АМАЛИЯ: Ну, да. А мне голландцы с кем-то играли. Помню, болела за голландцев, и все были против, я помню. Я как раз попала в этот бар. Когда мы с подругой начали кричать, мы поняли, что только мы вдвоем и кричим.

Н. МОТОРИНА: Все мужчины обратили на Вас внимание. Хороший ход.

АМАЛИЯ: Да, обратили, но как раз с очень негативной точки зрения. "Вы пойдете на похороны Ленина, если его будут хоронить?"

О. ГАЛАКТИОНОВА: А его хоронят? Может быть, мы мимо событий? Пока мы здесь, а там хоронят?

Г. СИЯТВИНДА: Я очень за него порадуюсь в этом смысле, но не пойду.

АМАЛИЯ: А почему, кстати? Хорошо, ладно с ним с Лениным. Не знаю. Мне кажется, не повезло, вот как-то так судьба сложилась, быть столькие годы не похороненным, это раз. Это какая-то действительно нехорошая кармическая линия. А вот к политике какое имеете…

Г. СИЯТВИНДА: Никакого абсолютно. Все ложь, обман.

АМАЛИЯ: А, подождите. Это уже отношение.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, я не говорю, что у меня никакого отношения нет. Отношение, конечно, есть. Но она меня не интересует. Вот именно по этим причинам. Потому что она очень нечистоплотна всегда.

Н. МОТОРИНА: Она это кто?

Г. СИЯТВИНДА: Политика.

Н. МОТОРИНА: Женщина?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, политика. Женский род.

Н. МОТОРИНА: Надеюсь, не блондинка. Слово "нечистоплотная" мне не понравилось.

Г. СИЯТВИНДА: Мне кажется, она бритая.

АМАЛИЯ: Кто?

Г. СИЯТВИНДА: Политика.

АМАЛИЯ: Политика - бритая блондинка?

Н. МОТОРИНА: Нет, не надо, просто бритая.

АМАЛИЯ: Ну, ладно. Ну, Моторина, ну, какая ты блондинка, извини, конечно. Шатенка ты крашеная. "Гриша…

Н. МОТОРИНА: За что я люблю подружку Лялю.

АМАЛИЯ: "Гриша, слушаю тебя и улыбаюсь во всю морду. Рад тебя слышать и периодически виртуально встречать в аудиокнижках…"

Г. СИЯТВИНДА: У меня одна только аудиокнижка есть. Ну, в смысле, которую я записывал. "Жизнь Пи" называется.

АМАЛИЯ: А что это такое?

Г. СИЯТВИНДА: Это ужас. 6 часов моего голоса.

АМАЛИЯ: Ты что не любишь себя слушать? А вот Михаил Михайлович Казаков очень любит себя слушать.

Г. СИЯТВИНДА: Хотя книжка, кстати, очень хорошая.

АМАЛИЯ: А что это такое? Какие книжки любишь? Вот мы плавно и подошли к интеллектуальным вопросам.

Г. СИЯТВИНДА: Разное люблю, разное, чего попадается. Тем более что много чего осталось непрочитанного. Поэтому недавно, например, закончил "Войну и мир" читать. Очень был рад, что я все-таки закончил. Оказывается, там есть в конце эпилог. Там две части огромные. Я думаю, что никто, кроме меня, их не читал. Ты читала, Ляля? Ты все читала, когда мы учились. Я помню.

АМАЛИЯ: Нет, я не читала "Анну Каренину". Мне было так стыдно. Я даже не представляю. Мне казалось, что я ее знаю так же, как "Гамлета". Знаешь, что я у Дунаевой перед входом в кабинет в обморок упала. Не знаешь об этом? Кошмар. Я прочитала исключительно, как это сказать, ну, аннотации к пьесам, которые нам было задано прочитать. Они были немножко короче. И когда стали выходить однокурсники и говорить: ой, блин, ой. Я помню, что я так разнервничалась, что мне поплохело. Ну, правда, лето было, жарко, ну, и т.д.

Н. МОТОРИНА: А ты сыграла это поплохело, или тебе реально было плохо?

АМАЛИЯ: Нет, мне реально поплохело. Потом я все-таки зашла в кабинет. И тут же получила, что ну, Елена-то Александровна знала. что студенты читают обычно, так сказать, предисловия к пьесам, аналитические статьи, чем сами пьесы. Поэтому я ушла на перезачет. А вот Гриша был отличником.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, наоборот. Здрасте, чего ты говоришь.

АМАЛИЯ: Да! А Дунаева любила, любила, любила.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, она любила так, может быть, как-то. Она понимала, что я когда-нибудь это прочитаю, когда-нибудь в этом всем разберусь. Но я учился то очень плохо по всем этим теоретическим предметам. Я же училище чуть было со справкой не закончил из-за этого.

АМАЛИЯ: Ничего подобного.

Г. СИЯТВИНДА: Я тебе серьезно говорю. Это ты у нас с красным дипломом. Чего ты скромничаешь.

АМАЛИЯ: Я с красным дипломом, потому что мне за сцендвижение тройку на пятерку исправили. Из-за того, что меня Марку Захарову хотели отдать с красной ленточкой. С бантиком сверху.

Г. СИЯТВИНДА: Что скажет Марк Анатольевич.

АМАЛИЯ: Вот именно. Чтобы доны сказали: о! Мне взяли и поменяли оценку.

АМАЛИЯ: А то получился бы хреновый сувенир. Ну, как… Гриша, это же ты меня готовил к сцендвижению.

Г. СИЯТВИНДА: Серьезно?

АМАЛИЯ: Ты меня бросал через плечо.

Г. СИЯТВИНДА: В этом смысле.

АМАЛИЯ: В хорошем смысле этого слова. Было дело. Андрей опять спрашивает: "Общался ли ты с известным по "Фабрике звезд" шоколадным зайцем. В нормальном смысле", - он поясняет.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, я понимаю. Я знаю Пьера, пару раз с ним встречался, так действительно. Ну, буквально вот пару раз. И один раз мы с ним на какой-то церемонии выступали вместе.

АМАЛИЯ: Зачем?

Г. СИЯТВИНДА: Нас свели, как темную сторону кинематографа. И мы что-то там вручали приз, на МТВ, по-моему.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А, прости, где заяц и кинематограф?

Г. СИЯТВИНДА: Нет, ну, там речь шла, что он будет ли сниматься, а я, дескать, уже снимался, и как-то нас объединили в одну группу.

Н. МОТОРИНА: Надо было чем-то сценарий развить. Развили Вами. Ну, и как?

Г. СИЯТВИНДА: Никак. Нормально. Он хороший парень. Прекрасный, умный, замечательный.

АМАЛИЯ: Умный?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Он журналист по образованию.

АМАЛИЯ: А…

О. ГАЛАКТИОНОВА: Он боксер.

АМАЛИЯ: А я думала, что он артист. Потому что он так прикинулся шоколадным зайцем, что просто никто бы…

Г. СИЯТВИНДА: До этого, если Вы не знаете, он был достаточно известным рэпером на этой же территории на нашей. Только у него рэп французский, потому что он из франкоязычной страны. И у него очень приличный был рэп вот до "Фабрики".

АМАЛИЯ: До "Фабрики" у многих все складывалось хорошо.

Г. СИЯТВИНДА: Как его фанаты отнеслись к его переходу в зайцы из рэперов, я не знаю.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Они его не признали.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, я думаю, что да. Там какие-то сложности были.

АМАЛИЯ: А девственник панк зачем-то задает вопрос о том, меняется ли вообще размер члена. Да, панк, меняется.

Г. СИЯТВИНДА: Девственник панк?

АМАЛИЯ: Ну, если он задает вопрос, он явно девственник.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Ты хочешь подарить иллюзию… Меняется.

АМАЛИЯ: "Приятный вечер, собеседники, хорошие актеры, что еще надо? Амалия – хороший разговор, мне нравится. Виктор". Сколько у нас сегодня позитивных… Григорий, я могу сказать, что Вы лидируете пока. Василий Уткин да Вы. Все остальные подвергались таким нападкам.

Н. МОТОРИНА: Здрасте, а Мартирасян?

АМАЛИЯ: Что Мартирасян? Он подвергался нападкам скинхедов жестким абсолютно. Михаил…

Г. СИЯТВИНДА: Они просто не могут дозвониться, их очень много сейчас пытается позвонить.

АМАЛИЯ: И никак не могут попасть на кнопки. "Смотрели ли Вы…" Ну, ладно.

Г. СИЯТВИНДА: Немецкое порно?

АМАЛИЯ: Андрей спрашивает размер моей груди. Андрюха, видишь ли, в чем дело. Я кормлю ребенка, поэтому в зависимости от накопления молока.

Н. МОТОРИНА: Какая ты хамелеонистая.

АМАЛИЯ: Да, не говори. "Какие Вы там все озабоченные тетки, каждый раз про размер членов говорите. Вас больше ничего не интересует. Женя". Женя, а Вы девочка, или мальчик? Извините, пожалуйста. "Руки прочь от "Спартака"". А Вам девушки высокие нравятся? Татьяна довольно высокая.

Г. СИЯТВИНДА: Как Вам сказать то? Да это тоже не имеет значения.

Н. МОТОРИНА: Что же тогда имеет значение?

АМАЛИЯ: О, вот смотрите, вопрос такой. "Если Валуев на улице вечером (Валуев имеется в виду боксер)…

Г. СИЯТВИНДА: Да, я знаю, о ком речь.

АМАЛИЯ: Все-таки иногда интересуешься спортом.

Г. СИЯТВИНДА: Такое трудно не заметить.

АМАЛИЯ: Оскорбляет Вашу жену. По морде дадите?"

Г. СИЯТВИНДА: Валуеву я до морды не дотянусь. Я ему пну куда-нибудь пониже.

АМАЛИЯ: Нет, а вот действительно. Ну, хотя да, шансов нет. Как же Вам, мужчинам тяжело…

Г. СИЯТВИНДА: Конечно, тяжело.

АМАЛИЯ: Вот, допустим, если моему мужу кто-то что-то оскорбительное скажет, типа Валуева, я отвечу: Вадим! Бежим отсюдова! Вызывай охрану! Иди на хрен, сволочь! А Вам приходится же не так как-то отвечать.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, да, можно закричать: бежим, Таня! И все. И нормально все. Чего.

Н. МОТОРИНА: Быстрее, Таня, быстрее!

Г. СИЯТВИНДА: Таня, быстрее, Таня!

АМАЛИЯ: Да, ну, на хрен эти продукты. Селедка, селедка, бросай. Ну, да, кстати. Кстати, Григорий, я могу сказать, как женщина. Я честно Вам могу сказать. Тебе даже. Что я скорее всего, за этот ход. Потому что я не хочу, чтобы моего любимого мужчину, например, Валуев, дай Бог ему здоровья, как-нибудь там изобидел физически на долгое время. Потому что лучше я со своим любимым мужчиной буду реально…

Н. МОТОРИНА: Пробегусь.

АМАЛИЯ: Да, пробегусь утреннюю пробежку, чем пробегусь ему с передачей пусть самой дорогостоящей.

Г. СИЯТВИНДА: Я абсолютно нормально отношусь к такому ходу. Бежать – это очень хороший шахматный ход, прекрасный.

Н. МОТОРИНА: Рокировочка.

АМАЛИЯ: Это абсолютно верно.

Н. МОТОРИНА: Нападение откладывается. Бежим.

АМАЛИЯ: Конечно.

Г. СИЯТВИНДА: Только надо вдвоем бежать, конечно же.

АМАЛИЯ: Но самое главное, чтобы женщина не думала, что ах, если он побежал…

Г. СИЯТВИНДА: Ах, ты сволочь.

АМАЛИЯ: Я должна остаться…

Г. СИЯТВИНДА: И осталась с Валуевым.

АМАЛИЯ: И договориться.

Н. МОТОРИНА: Ну, я думаю, это зависит от количества прожитых лет.

АМАЛИЯ: И осталась с Валуевым, не смотря на оскорбления.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Нет, подожди, Ляль, если ты первых два дня знакома с мужчиной, да. Навстречу Вам Валуев. Ты в принципе еще не знаешь, любишь ли ты его.

АМАЛИЯ: И провожу с ним следующие два дня. А потом разбираюсь, что мне нужно.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Так если он побежит…

АМАЛИЯ: Кто Валуев?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Нет, мужчина.

АМАЛИЯ: Так. Кто на нас должен напасть? Ихтиозавр?

О. ГАЛАКТИОНОВА: С кем же я то буду собираться встречаться?

Г. СИЯТВИНДА: Чужие.

АМАЛИЯ: Кстати, действительно, надо пригласить Валуева.

Н. МОТОРИНА: На спектакль.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Братья Кличко вдвоем.

Г. СИЯТВИНДА: Вы идете в Валуевым, а Вам навстречу братья Кличко вдвоем. Мне кажется, даже это не тема. Валуев один хорош очень.

АМАЛИЯ: Хорошо. Итак, возвращаемся к Григорию Сиятвинде. Я напоминаю, пусть это даже конец программы. Просто она так незаметно пролетело время за беседою с Григорием о Валуеве и Кличко и о беге.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Рахимов еще был.

Н. МОТОРИНА: С логотипом "Спартак".

АМАЛИЯ: Да, ладно, Бубка.

Н. МОТОРИНА: В леопардовой шапке с резинкой.

Г. СИЯТВИНДА: И с шестом.

Н. МОТОРИНА: И с белками в парке.

АМАЛИЯ: Итак, сколько же ассоциаций вызывает у нас Григорий. И самых прекрасных, заметьте. "Вот, сперва, я славил поцелуй, любви прекрасное томленье. Затем заметил, скажешь *й, и в зале сразу оживленье". Опять же, в "Собачьем сердце" кого бы озвучили?

Г. СИЯТВИНДА: Озвучил?

О. ГАЛАКТИОНОВА: Мультик что ли?

Г. СИЯТВИНДА: А есть какое-то американское "Собачье сердце"? Чего его озвучивать то?

АМАЛИЯ: Ренат спрашивает: какие бы нас размеры удовлетворили?

Н. МОТОРИНА: Не успокоился. Мало ему было.

АМАЛИЯ: Григорий, у меня серьезный вопрос. "Каким Вам запомнился наш Михаил Евдокимов? Был он такой же веселый и на съемах?" А, это фильм у Вас был совместный. Из Барнаула…

Г. СИЯТВИНДА: Я запомнил, что это хороший человек. У меня как-то осталось это впечатление. Я думаю, что оно верное. У нас когда уже была премьера фильма, причем премьера была, по-моему, в каком-то городе, где съемки были, где-то под Москвой. Сейчас не помню название. Большая часть съемок где-то там была. И он после премьеры ко мне подошел, подарил свою визитку и сказал: вот если что, обращайся, какие-то проблемы.

АМАЛИЯ: Ты обращался?

Г. СИЯТВИНДА: Нет, не пришлось. Но я знал, что это действительно человек, который слов на ветер не бросает. Если он дал свою визитку, то это действительно можно было бы обратиться, если что. Я вообще думаю, что, конечно, это был такой внятный поступок то, что он поехал губернаторствовать. Такой очень мужской. Вот собственно по-мужски все и закончилось.

Н. МОТОРИНА: Грустно.

АМАЛИЯ: Грустно. Девчонки, заболтали мы привет. Это действительно так было. Но я, Степа, извиняюсь, просто до конца не дошло Ваше сообщение. Поэтому "Гриша, я тебя с удовольствием слушаю" (это про аудио книжки Степа который писал). Кстати, вот о просьбах и, вообще, об обращениях. Артист, все-таки, она же не мужская профессия? Или мужская?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, говорят. Ну, мне кажется, как ты себя в этом ощущаешь.

АМАЛИЯ: А ты себя как в этом ощущаешь?

Г. СИЯТВИНДА: Я себя нормально ощущаю. Я как-то, у меня, во-первых, другой нет. Поэтому мне как-то обидно думать, что я занимаюсь женской профессией. Я в ней ищу какие-то мужские составляющие. А из женских…

АМАЛИЯ: Ну, какая же мужская составляющая в актерской профессии? Ведь, во-первых, надо нравиться…

Г. СИЯТВИНДА: Ну, как, это пахота тяжелая достаточно физически, чисто тяжелая. Бывают в кино очень, например, трюки такие сложные. После "Параграфа" я, например, понял, что какая же это женская профессия? Это мужская профессия, чет возьми. Это больно, в конце концов, бывает.

Н. МОТОРИНА: А когда было больно в "Параграфе"?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, я падал там. Так получилось, что я сам все трюки делал. Они, конечно, уж не такие, но для неподготовленного человека, для артиста не каскадера, достаточно сложные. Ой, я там по стенкам бегал. А из женских составляющих есть такая, конечно, составляющая, то, что тебе надо все время нравиться. Ты должен как-то все время существовать к зрителю…

О. ГАЛАКТИОНОВА: Вы заметили, как у него тембр голоса поменялся.

Г. СИЯТВИНДА: Таким каким-то определенным образом.

АМАЛИЯ: Представляешь, он вот так приходит и говорит вот таким тембром голоса с мужчиной режиссером. Можно и не понравиться. На кого нарвешься.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, с мужчинами режиссерами, я каким бы тембром голоса не говорил, все нормально будет. А с теми я так не говорю. И когда я себя ловлю на том, что я хочу понравиться, это да, я это в себе давлю.

АМАЛИЯ: Вот скажи, пожалуйста, я, допустим, помню разговор с Лешей Кортневым на этой де программе. Так начала, что вот шоу-бизнесом. Одно из его определений – это такой короткий путь из провинции в педерасты. Вот скажи, пожалуйста, вот есть такой режиссер Роман Виктюк. Вот когда-то это было просто супер популярные спектакли. И это как раз попало на нашу раннюю юность. Ну, у тебя же она была пост армейская, а у нас вот... А вот да, или нет? Вот пошел бы к Виктюку работать?

Г. СИЯТВИНДА: Так я же у него работал же. Я у него в спектакле. Я попал к нему на третьем курсе еще.

АМАЛИЯ: И что не приставал?

Г. СИЯТВИНДА: И как-то меня это не коснулось абсолютно. Ну, люди там занимались делом, спектаклем и все. Ну, какие-то шутки между собой там были. У них там.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А процент труппы как делился?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, в Вахтанговском театре нормальный процент.

Н. МОТОРИНА: Не в Вахтанговском, а в спектакле.

АМАЛИЯ: Ой, "Я тебя больше не знаю, милый", да?

Г. СИЯТВИНДА: Да. Там из мужчин играл Маковецкий, Ефим Шифрин, ну, собственно говоря, и я.

АМАЛИЯ: (НЕ РАЗБОРЧИВО) и Моисеев.

Г. СИЯТВИНДА: Собственно, три мужчины и было, я так понимаю. Остальные девушки все. Машка Аронова, Юлька Рудберг, Аксакова.

Н. МОТОРИНА: Тоже мужчины. Мужиков было много.

Г. СИЯТВИНДА: Не могу Вам сказать ничего по поводу состава. Так сказать в процентном отношении просто не в курсе.

АМАЛИЯ: Понятно, а вот скажи, пожалуйста, если, допустим, смена сексуальной ориентации была бы чревата, ну, вот для того, чтобы получить желанную работу.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, это никак не случится. Потому что, мне кажется, что во мне даже вообще даже склонности к этому нет. Даже вот этой латентной пресловутой гомосексуальности я не ощущаю.

АМАЛИЯ: Вот, а вот еще говорят, что артисты, они на все способны. С Дагестана.

Г. СИЯТВИНДА: А потом еще вот еще такая вещь. Мы говорим, что шоу-бизнес это одно, а вот то, чем мы занимаемся, это другое, мне кажется.

АМАЛИЯ: А что такое театр?

Г. СИЯТВИНДА: Ну, театр, кино – это все-таки искусство. А шоу-бизнес это немножко другое. Т.е. не немножко, а совсем, наверное, другое.

АМАЛИЯ: Как подожди. А шоу маст гоу. Ну, "Квин", например, это же шоу-бизнес.

Г. СИЯТВИНДА: Это шоу-бизнес. Но понимаешь, как то, в каком смысле мы сейчас говорим, но "Фабрика звезд" это шоу-бизнес, но это не имеет отношения к Фреди Меркури никакого. Хотя вроде бы ноты те же где-то. Где-то те же ноты.

АМАЛИЯ: А разном порядке совершенно.

Г. СИЯТВИНДА: Все равно это не то. Но Меркури, да, он занимался… Видишь ли, я как понимаю. Шоу-бизнес, это ты можешь заниматься театром, кино и при этом вляпаться в шоу-бизнес каким образом. Если твоя жизнь начинает…

АМАЛИЯ: Прийти на "Эхо Москвы".

Г. СИЯТВИНДА: Начинает тоже быть каким-то шоу. Когда вот это происходит, я вот от этого убегаю всегда. И не хочу этого. Хотя, наверное, много в этом теряю, в смысле работы. Потому что сейчас…

Н. МОТОРИНА: Да, ну, вот вопрос, кто работает над Вашим имиджем как-то у меня не рождается.

Г. СИЯТВИНДА: Потому что я сам над ним работаю. Хреновенько, но работаю.

АМАЛИЯ: Нет, прекрасная рубашечка. Веселенькая.

Н. МОТОРИНА: Ситичек веселенький, приезжайте, обхохочетесь.

АМАЛИЯ: Азим из Дагестана спрашивает: "Снимали ли Вы девушек по вызову? Или когда-нибудь платили за любовь?"

Г. СИЯТВИНДА: Никогда.

АМАЛИЯ: Вау. Рэп бывает приличный…

Г. СИЯТВИНДА: Быстро ответил человек. Вау. Рэп бывает что? Приличным? В каком смысле?

АМАЛИЯ: Не знаю.

О. ГАЛАКТИОНОВА: А он что неприличный?

Г. СИЯТВИНДА: В смысле нецензурных выражений?

АМАЛИЯ: Ну, да, наверное. Ну, ладно, с этим вопросом. В конце концов, не к Григорию этот вопрос. Честно скажу. "Я не спрашивал, а опровергал…" А, ясно. Кто-то тут над размером члена все работает.

Г. СИЯТВИНДА: Все проверяет. Изменяется он или нет.

Н. МОТОРИНА: Больная тема.

АМАЛИЯ: А в "Жмурках" это Гриша?" О, счастье узнавания. Да! Это он (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).

Г. СИЯТВИНДА: Слушай, ну, я не представляю, ты дочке такие фильмы показываешь.

АМАЛИЯ: Ну, что комедийная история вполне.

Г. СИЯТВИНДА: Нет, она комедийная, но она темного цвета комедия. Но хотя я вчера в глаза посмотрел твой дочери, и я понял, что на ней это никак не отразиться совершенно.

АМАЛИЯ: Абсолютно. Она как-то совмещает жизнь и кинематограф, в лучшую сторону совмещает. Она хорошее берет оттуда про принцесс, то, что… "А Гриша знает про меня?"

Г. СИЯТВИНДА: Ой, молодец.

АМАЛИЯ: Если Гриша у нас близкий, если он однокурсник, значит, Гришенька, беги от них, беги. Она начинает за него болеть.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Сопереживать.

АМАЛИЯ: Ой, это было, Гриша, давай, давай. Не ходи туда.

Н. МОТОРИНА: Диана прелесть.

АМАЛИЯ: "Высоцкий – Ваш кумир?"

Г. СИЯТВИНДА: Странно, почему так у меня с Высоцким связано стало. Потому что у меня вдруг несколько дней назад попалась книжка с воспоминаниями про него. Я начал читать. Тут ты меня позвала на спектакль в театр Высоцкого. И что-то как-то вокруг. Не знаю, с чем это связано.

Н. МОТОРИНА: Я живу в соседнем доме с Высоцким.

Г. СИЯТВИНДА: Да, ты, что. Ой. Вы что, простите, пожалуйста.

Н. МОТОРИНА: Заходи ко мне во двор, будем песни петь.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Без Тани.

Г. СИЯТВИНДА: Ну, ты знаешь, я не могу сказать, что он мой кумир. Я говорю, я читаю про него, я понимаю, что какая-то непростая жизнь была у человека. И какая-то миссионерская почти.

АМАЛИЯ: Кстати, сколько мужчины с нами согласны, что от Валуева лучше убежать. (Смех). Одно за другим.

Н. МОТОРИНА: Все бегут.

Г. СИЯТВИНДА: Причем даже не разговаривая. Не дожидаясь ничего.

Н. МОТОРИНА: После эфира организуем марш согласных…

О. ГАЛАКТИОНОВА: Бегущих от Валуева.

АМАЛИЯ: Лучше один раз быть трусом, чем всю жизнь калекой. Это общее впечатление. Имеет ли значение размер Валуева?

Г. СИЯТВИНДА: Вот у Валуева, я думаю, уже не имеет никакого значения.

Н. МОТОРИНА: Бедный Валуев.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Во попал, а.

АМАЛИЯ: "Как Вы думаете, Гарри Потер осилит Валуева?" Не знаю.

О. ГАЛАКТИОНОВА: У него метла быстрая. Улетит.

Н. МОТОРИНА: Они в разных реальностях вообще-то существуют.

АМАЛИЯ: Вот опять же "лучшее средство самообороны – спринт". Т.е. все за нас. Так, "Главное не сила, а интеллект". Кстати, опять же вернемся к книжкам. Что из последнего потрясло, поразило и т.д.? Ну, если не говорить о драматургии.

Г. СИЯТВИНДА: Я как-то уже, вот я говорю, чего-то я на этой "Войне и мире", все время что-то про нее говорю. Может создаться впечатление, что последние 5 лет я читал только ее. На самом деле, где-то так и есть.

АМАЛИЯ: Затянуть. Если ты не школьник, и тебе не грозит экзамен.

Г. СИЯТВИНДА: Просто понимаешь, у меня чего-то период такой произошел. И я решил вот классику какую-то, что я там в детстве не дочитал. Я уже читал "Преступление и наказание". Ну, я, правда, его читал уже. Я перечитывал. Как-то в классике у нас настолько всего много, что даже нет необходимости что-то еще читать.

О. ГАЛАКТИОНОВА: Вычлени что-нибудь.

АМАЛИЯ: (Смех). Короче: "Жду на улице. Валуев". Гриша, у нас несколько секунд. Желайте что-нибудь ночной Москве.

Г. СИЯТВИНДА: Здесь есть на "Эхо Москвы" задний ход? Махнул рукой он…

Н. МОТОРИНА: С 14-го этажа?

АМАЛИЯ: Осталось 4, 3 секунды! Гриша, желай Москве что-нибудь.

Г. СИЯТВИНДА: Люблю Вас. Будьте здоровы.

АМАЛИЯ: Успел, Гриша. Спасибо тебе. Это было одно из самых счастливых интервью в моей жизни.

Г. СИЯТВИНДА: Спасибо.

АМАЛИЯ: Честно Вам говорю.