Перспективные проекты по запуску российских космонавтов на орбиту - Алексей Краснов - Арсенал - 2014-03-17

С.БУНТМАН: Продолжаем разговор о космосе, представляю ведущих - Александр Куренной, Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман. У нас в гостях – Алексей Краснов, начальник Управления пилотируемых программ Федерального космического агентства.

Мы добрались до людей – у нас была техника, космодромы. Уже много лет внимание людей ушло от космоса, что печально для меня, как для мальчика времен освоения космоса. Умирает один из знаменитых космонавтов – и об этом почти нигде.

А.КРАСНОВ: Наверное, во-вторых, это издержки нашего сегодняшнего бытия. А то, что люди немножко привыкли к полетам человека в космос – это здорово. То есть, космос все больше становится частью нашей жизни, мы уже не задумываемся, откуда приходит теле- или радиосигнал в совершенно заброшенной, далекой от цивилизации местности, или сигнал глобального позиционирования - сейчас ГЛОНАСС покрывает практически всю территорию России. И метео.

С.БУНТМАН: Космос везде.

А.КРАСНОВ: Куда ни взгляни, с любой стороны это космос.

С.БУНТМАН: С другой стороны, это рутина.

А.КРАСНОВ: Да. И очень часто журналисты задают вопрос о полетах, как правило, непрофессионалов. Когда, кто полетит в космос, откуда он взялся и почему у него возникло такое желание. А к профессионалам интерес все меньше и меньше, это становится некоей обыденностью. Хотя то, что делают ребята в космосе – это потрясающе сложно, ответственно и продолжает быть опасным.

Маленький пример - экипаж, недавно вернувшийся из космоса - Олег Котов. Сергей Рязанский, - они сделали рекордный выход в космос, проработав в открытом космосе 8 часов 7 минут, поставили рекорд по продолжительности – представляете, полный рабочий день в открытом космосе?

С.БУНТМАН: А абсолютный рекорд какой?

А.КРАСНОВ: Есть у наших коллег из-за океана, но для российского выхода, для российской практики это был рекорд.

А.КУРЕННОЙ: Изменилась ли метода отбора кандидатов, тех, кто начинается готовиться – по сравнению с советскими годами?

А.КРАСНОВ: Космонавтами никто не рождается, как известно, как не рождаются великими художниками и музыкантами – ими становятся. Но методика отбора, естественно, изменилась с течением времени. Не так давно, года 4 назад, мы впервые попробовали открытый набор. То есть, раньше мы набирали только из числа сотрудников космической отрасли, инженеров, специалистов предприятий, имеющих чисто техническое образование. Либо это были военные летчики – до того момента, как у нас Центр подготовки космонавтов перешел полностью на гражданские рельсы, стал абсолютно гражданской организацией, бюджетным учреждением.

А до тех пор, пока это было воинское подразделение, набирали из числа выпускников военных авиационных училищ. Хотя летные навыки до сих пор требуются, мы считаем, что это необходимый компонент подготовки кандидатов на космические полеты. Причем, эта практика сохраняется и у наших коллег за рубежом – европейцев, американцев и китайцев.

Но на сегодняшний день мы расширили рамки, поставив планку, как правило, брать людей достаточно молодых, имеющих высшее образование и соответствующих критериям по здоровью. Критерии по здоровью не столь жесткие, как были во времена первого отряда – сегодня немножко смягчена эта практика. И рассчитываем эту практику в перспективе еще больше смягчать, потому что медицина все больше понимает, как человеческий организм реагирует на невесомость, - например, длительное пребывание в космическом полете и что нужно сделать для того, чтобы человек не потерял здоровья.

С.БУНТМАН: Не простым путем это шло - не обошлось без жертв.

А.ЕРМОЛИН: Чем заняты космонавты, пока находятся на орбите?

А.КРАСНОВ: Это обычный рабочий день там такие же циклы отдыха и труда. Каждому человеку нужна своя ниша, чтобы немножко уединиться, побыть с самим собой, почитать книгу, послушать музыку. Это замкнутый объемы – мы делали подобные тренинги, сделали тренинг для экипажа из 6 человек - полет на Марс, они провели в замкнутом объеме 550 суток.

Это психологическая совместимость, умение находить компромиссы, отвечать на вопросы, общаться, и работать. Это комплекс определенных свойств человека, который позволяет ему в результате стать космонавт том.

Кстати, Сергея Рязанский, это был его первый полет, он вообще как бы последний гуманитарий старого набора, которого мы доучили до технаря, по сути, он стал разносторонней подготовки человек, стал космонавтом-испытателем. А первоначальная у него была квалификация космонавт-исследователь, - он медик, работал в Институте медико-биологических проблем РАН первоначально.

То есть, вот этот конгломерат качеств людей, который позволяет потом адаптироваться к новым задачам и задачам, которые ставятся на конкретный полет, и работать в малом коллективе и замкнутом объеме.

С.БУНТМАН: У меня вопрос о специализации космонавтов - нужны специальные навыки, навыки в других науках по многим дисциплинам. Это набираются изначально или проходят курс обучения?

А.КРАСНОВ: Естественно, проходят курс подготовки. Когда человек готовится к длительной экспедиции полугодичной, как правило, пребывания на орбите, есть программа научно-прикладных исследований, которую космонавту придется выполнять. И естественно, он ее тренирует на земле со специалистами, постановщиками этих экспериментов. В некоторых случаях он участвует в совместном выполнении работ со своими коллегами – когда идет речь о совместных экспериментах - таких достаточно много, - выходы в открытый космос, эксплуатация системы.

Случается необходимость проведения ремонта, причем не всегда запланированного. Эти вещи свидетельствуют о том, что ребят, которых мы отбираем в космонавты, они люди достаточно разносторонни способностей, которые достаточно быстро понимают постановку задач. Ну, у кого-то это лучше получается, у кого-то хуже – естественно, не все одинаковые. Но, тем не менее, это люди особенные по своим способностям.

С.БУНТМАН: Интересует вопрос, доступен ли в космосе интернет?

А.КРАСНОВ: Да, доступен.

С.БУНТМАН: Через ближайший спутник?

А.КРАСНОВ: Да, сейчас это и американская система, а в ближайшей перспективе это система спутников «Луч», - у нас сейчас развивается этот сегмент. Интернет, во-первых, необходим для профессиональной деятельности, а второе – это очень важная компонента для сегодняшней жизни, создание ощущения, что ты не оторван от жизни на Земле. Такая электронная связь, ниточка.

А.КУРЕННОЙ: Какие-то дневники у кого-то есть – в «Фейсбуке», «Твиттере»?

А.КРАСНОВ: По этому у нас особенно был талантлив Макс Ураев, любитель пообщаться в интернете.

С.БУНТМАН: Насколько полная взаимозаменяемость у экипажа, в том числе, международного? Насколько рассчитана взаимозаменяемость при предположении об экстренной ситуации?

А.КРАСНОВ: По нештатным ситуациям и российский экипаж и иностранный, и наши зарубежные коллеги - сейчас это пополам, - мы друг друга полностью дублируем. Особенно это связано с тем, что на сегодняшний день именно российские корабли «Союз» - это единственное средство, которое доставляет экипаж на станцию. После того, как программа шаттл закрылась. По некоторым оценкам, - я опираюсь на суждения своих коллег из НАСА - новые возможности у них появятся в году 2017, не раньше, может быть, 2018, - это те самые корабли коммерческой программы, которые они заложили, и сейчас испытывают эти технологии на грузовых кораблях.

И в связи с тем, что используются российские корабли, естественно, подготовка и иностранцев и россиян, особенно по использованию кораблей, по покиданию станций, по реагированию на случаи нештатной ситуации, а самая опасная ситуация, которая может возникнуть - это пробой. То есть, столкновение с космическим мусором.

С.БУНТМАН: Кстати, у нас спрашивают – попадают ли метеориты в станцию?

А.КРАСНОВ: Метеориты, слава богу, не попадают, частицы размером в 3 сантиметра приводят к катастрофическому пробою. Все, что больше может быть абсолютной катастрофой. Если 3 сантиметра – экипаж еще успеет убежать и уйти на землю.

А.КУРЕННОЙ: Космонавты у нас живут и работают на МКС. Ее срок службы рассчитан пока до 2020 года. А что с ней собираются делать дальше? Вместо нее будут строить новую. Или будут продлевать и модернизировать?

А.КРАСНОВ: Вопрос тянет на отдельную передачу. Вы совершенно правы – на сегодняшний день официально подтвержден срок эксплуатации МКС до 2020 г. Хотя буквально недавно, в начале января, когда проходила у нас большая встреча в Вашингтоне, в США, по поводу перспектив исследований в космосе за пределами низких орбит, наши партнеры по этой программе объявили о своем решении, решении администрации США, обеспечит эксплуатацию так называемого американского сегмента, их части станции, включающей европейский и японский модули и канадскую систему, как минимум, до 2024 г., то есть, они продлили это на 4 года.

Мы на сегодняшний день разрабатываем очередную 10-летнюю федеральную космическую программу на 2016-2025 гг., и предполагаем, что, наверное, тоже присоединимся к подобному подходу: сохранить возможность эксплуатации МКС, при всех положительных исходных, естественно, - что все будет работать, - до 2024 года.

Поясню, почему. Очень важно обеспечить преемственность программ. Если вы интересуетесь космонавтикой, наверное, вы помните, как мы переходили от национальной программы станции «Мир» к программе МКС. Там был некий перехлест небольшой – летала станция «Мир», летала станция МКС. Конечно, это были потрясающе тяжелые экономические годы - 90-е, и потянуть две станции было крайне тяжело, практически невозможно.

Плюс станция «Мир» была уже на тройном ресурсе, - 15 лет на орбите, а рассчитывалась на 5. Это нормально, и МКС рассчитывалась на 15 лет, а 15 лет недавно отметили существование и работа на орбите первого элемента, который был запущен в 1998 году. И этот перехлест абсолютно необходим.

Но самый интересный вопрос – что следующее, что ожидать в пилотируемой космонавтике дальше. Мы исходим из того, что следующий шаг все-таки будет в сторону Марса, но, наверное, через Луну.

С.БУНТМАН: Не минуя Луну?

А.КРАСНОВ: Не минуя Луну. Потому что напрямую наша технологическая зрелость – не чисто российская, а вообще мирового сообщества, которое имеет подобный потенциал полета человека в космос, - технологии для доставки экипажа на марс и, самое главное, возвращение обратно, - несмотря на то, что кто-то предлагает слетать в один конец – такой экзотический вариант.

Мы все-таки смотрим на то, что экипаж туда слетает и должен вернуться, и вернуться здоровым, - такие технологии, наверное, появятся лет через 15.

С.БУНТМАН: Мы в прошлый раз говорили, что мы доходим до предела.

А.КРАСНОВ: Ожидаем, что будет прорыв. Вы, наверное, наблюдали, как накапливается технологическая зрелость в области информатики и электронной кибернетики. Если посмотреть тут 20 лет назад, мобильный телефон был абсолютной экзотикой.

С.БУНТМАН: В фантастических фильмах есть все про будущее, кроме мобильных телефонов.

А.КРАСНОВ: И специалисты предполагали, что техника будет развиваться иначе. Ведь создавались системы «Эридиум», «Глобал Стар», - с мириадами спутников на орбите. Все это дело пропало, актуальность отпала, причем, были сделаны очень большие инвестиции, потому что развился наземный сегмент, технологии шагнули вперед.

Точно так же мы рассчитываем, что мы придем к возможности шагнуть дальше в технологиях ракетного двигателестроения. На химии, на которой мы сегодня летаем, мы практически исчерпали свой ресурс. Эти 550 дней, которые мы посчитали до марса – если лететь традиционным образом туда и обратно.

Поэтому это, скорее всего, Луна. Идут бурные дебаты с нашими коллегами из Академии наук, у нас создана рабочая группа, где Лев Матвеевич Зеленый, директор Института космических исследований, вице-президент Академии наук, представляет интересы Академии – мы обсуждаем, если Луна – то это что? Точка Лагранжа? - это равновесные точки, которые как бы компенсируют притяжение Луны и Земли, и интересны тем, что там достаточно стабильное положение космического объекта можно добиться. И в некоторых точках скапливается космическое вещество, что нашим ученым, и не только нашим, интересно.

Либо это все-таки высадка на Луну. Но не повторение того, что сделали американцы, а нечто новое. То есть, технологии пребывания человека на Луне две недели, три недели.

С.БУНТМАН: высадиться и какое-то время побыть. Алексей Краснов, начальник Управления пилотируемых программ Федерального космического агентства. Мы сейчас сделаем перерыв и вернемся в студию.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Продолжаем программу. Сегодня у нас в студии Алексей Краснов, начальник Управления пилотируемых программ Федерального космического агентства.

Мы остановились на Луне, думаем, как нам там обустроиться и что это может дать для дальнейшего освоения космоса.

А.КРАСНОВ: Остановка на Луне как раз больше всех и занимает – насколько долго мы там остановимся . Те коллеги, которые высказывают сомнение, надо ли идти на Луну, связывают свои сомнения, в том числе и с тем, что если мы придем на Луну и обоснуемся там, создадим возможности пребывания человека на 2-3 недели, работая там, создавая возможности передвижения на неких новой генерации луноходах, передвигаясь, исследуя поверхность, - прежде всего, это очень интересные районы полюсов, где предполагается, что есть вода.

Говорят о том, что тогда мы там застрянем, и следующий шаг к Марсу мы не сделаем, не попадем в ближайшей перспективе, а это как раз то, что беспокоит научную общественность, отвлечет большие средства.

Ну, это нормально абсолютный спор, спор продуктивный – мы пытаемся найти сейчас варианты совмещения программы автоматического исследования Луны, то есть, возвращаемся той программе «лунников», славной программе, которая была в СССР, даже приняли решение продолжить нумерацию от тех лунников. И сейчас лунные проекты – «Лунаглоуб», и далее, которые мы планируем сделать – они будут иметь последовательность нумерации, которая идет с советских времен, - обозначая преемственность этой программы.

И пилотируемые. Потому что пилотируемые программы, безусловно, это дорого. И как реализовывать лунную программу, каким темпом и в каком объеме – конечно, это будет зависеть и от финансовых возможностей нашей страны, и вариантов международной кооперации. Потому что, скорее всего, - конечно, при нормальной политической конъюнктуре, - скорее всего все-таки вектор выстраивается в создание больших международных проектов.

С.БУНТМАН: Как МКС.

А.КРАСНОВ: МКС подтвердила свою эффективность при таком подходе. Собственно, наши амбиции направлены в этом направлении. Формируя новую десятилетнюю программу мы закладываем элемент лунных исследований, лунной инфраструктуры первоначальной, которая позволит подготовить базу для шага на Луну.

Очень серьезный вопрос – ракеты носители, на которых нужно будет туда лететь. Как вы помните, американцы полетели туда на большой ракете «Сатурн», которая позволяла нести 130 тонн, сейчас они идут этапно, они взяли наработки программы «шаттл», взяли все положительное из программы «Арест», которая была в рамках программы «Консулейшн». Обе программы были закрыты, тем не менее, наработки перенеслись в новую программу.

И идет шаг из размеров ракеты 50-75 тонн. Эта размерность не позволяет прилететь на поверхность Луны, ее можно только облететь или выйти на окололунную орбиту, либо прилететь в «точку Лагранжа».

Могут быть варианты создания некоей промежуточной программы в одну из «точек Лагранжа», и здесь Россия могла бы сделать элементы инфраструктуры как собственный вклад. Мы планируем сделать взлетно-посадочный комплекс, который бы позволил спуститься на поверхность Луны – ну, это в районе 2028-2029 гг., - если эта программа будет утверждена в следующем году правительством РФ, программа на следующую десятилетку.

Вот такой взгляд с точки зрения графика нашей работы. И я уверен – мы начали с МКС до 2024 г. - если мы обеспечим ресурс перехода на новую программу в начале следующего десятилетия, через 10 лет, по сути, - тогда МКС, скорее всего, в том виде, в котором она существует, скорее всего. Исчерпает себя. Потому что это инфраструктура достаточно большая, громоздкая, дорогая.

Низкая орбита она имеет право на жизнь, и я уверен, что через 10 лет наш бизнес, наши компании российские, да и международные, сформируют четкое понимание, что можно делать на орбите для промышленного производства некоторых веществ - в сфере генной инженерии, технологий.

С.БУНТМАН: То есть, не на уровне экспериментов?

А.КРАСНОВ: По промышленному производству новых материалов. И эта коммерческая составляющая, которая, кстати, сейчас очень осваивается американцами, создавая средства доставки грузов и экипажа, они отдали это в частной сектор. Проинвестировав порядка 3,5 млрд долларов, а это небольшие деньги. Они подняли ресурс, интерес частного бизнеса по созданию подобных средств, и этот бизнес здорово откликнулся.

Конечно, там появился такой потрясающий человек, как Алан Маск, который создал не только компанию «Экспейс-Икс», но еще создал, как вы знаете, компанию «Тесла», которая гремит на автомобильном рынке. Потрясающе талантливый человек, - я был у них на заводе в Калифорнии – производит впечатление.

Вот когда таких людей привлекают, - я надеюсь, что мы такой же климат создадим в недалеком будущем России – для привлечения талантливых, амбициозных, состоятельных людей, которые будут готовы вкладывать средства, имея в виду недостаточно быстрый возврат для освоения совершенно нового рынка. Пожалуй, в этом направлении и будет строиться работа.

А.ЕРМОЛИН: А помимо научных, на той же Луне, могут быть какие-то отдаленные экономические интересы?

А.КРАСНОВ: Как вы помните, мы некоторое время назад очень активно муссировали тему «Гильо-3» - это звучало в разных СМИ, даже были мультфильмы-ролики с каперами, которые ездят по Луне, собирают реголит, куда-то грузится и вывозится на Землю.

Эта история, может быть, будет интересна через некоторое количество времени, когда у нас вопросы термоядерной физики выйдут на новый уровень возможностей. Добыча полезных ископаемых, которых не будет хватать на Земле – пока такой вопрос не стоит, - но почему бы и нет?

Но сейчас Луна смотрится все-таки как объект, который может позволить разместить там телескоп научный, все-таки научно-прикладная стезя. Исследование истории, природы возникновения этого спутника земли – это может дать хороший материал для понимания вообще.

С.БУНТМАН: Потому что исчерпывающих ответов по всем вопросам еще нет.

А.КРАСНОВ: Да. Есть экзотические проекты – на сегодняшний день, - с точки зрения технологий - лунный лифт, освещение отдельные территорий земной поверхности с отражателем на поверхности Луны.

На сегодняшний день это звучит несколько нереалистично, но советую почитать, кстати, интересную книжку - «Физика невозможностей», написал ее физик, японец, живущий в Нью-Йорке, Матио Кан. Он разложил, что на сегодняшний день абсолютно нереально с точки зрения сегодняшней науки, а что – вот еще чуть-чуть шагнуть, и будет реально, то, что раньше представлялось только в рассказах фантастов. Поэтому – посмотрим.

С.БУНТМАН: У меня есть предложение для первого экипажа на Луну – обязательно должен Юрий Мухин полететь. Он пишет, что никто никогда на Луне не был. Он просто обязан туда полететь.

А.КУРЕННОЙ: Насколько велик наш отряд космонавтов? Он пополнится в ближайшее время?

А.КРАСНОВ: Сейчас отряд насчитывает 41 человека, это вполне достаточная цифра - мы летаем сейчас на МКС, летаем по 6 человек в год. Цикл целевой подготовки где-то 3-3,5 года, хотя от набора человека в отряд до его первого полета пока проходит достаточно длительный период - 6-7, иной раз даже 8 лет. То есть, пока человек проходит курс общекосмической подготовки, подготовки специальной, потом в группах, подготовки в экипаже, плюс подготовка по научной программе, изучение систем станции, а станция сейчас размером с футбольное поле. Это размер станции с развернутыми солнечными батареями и всеми системами.

Поэтому 41 человек вполне достаточная цифра, на ближайшую перспективу мы не планируем увеличивать численный состав отряда космонавтов. Хотя мы понимаем, что никто не вечен, и бесконечно долго летать люди не могут, кто-то уже выходит по возрасту из отряда – Паша Виноградов отметил на орбите 60 лет, это наш ветеран. Я не буду говорить, что он точно не полетит – еще посмотрим.

Был пример, когда Глен летал – сколько ему было лет? Когда мы услышали это от американцев, мы сказали – вы сумасшедшие, это же национальное достояние, что вы делаете? Они ответили: мы уверены, что будет успех.

Посмотрим. Это та самая перспектива, которая открывает космос, открывает возможности доступа в космос не только профессионалам, молодым и абсолютно здоровым – хотя наши медики говорят, что здоровых нет, есть недообследованные. Это перспектива повышения интереса общества космическим исследованиям.

С.БУНТМАН: Женщины-космонавты есть в отряде?

А.КРАСНОВ: Пока Серова. Есть у нас еще один кандидат в отряде. Немного женщин приходят на конкурс, на открытый отбор, который мы объявляли несколько лет назад. Удивительно. Почему-то такого количества, которые у наших западных коллег, мы желающих женского пола не наблюдаем. Не знаю, с чем это связано.

А.КУРЕННОЙ: Открытей набор – это как? Вы объявляли об этом?

А.КРАСНОВ: Да, был объявлен. Центр подготовки занимался этим вопросом. Мы со всей России получали заявки, проводили предварительный отбор по чисто формальным качествам, была комиссия, она работала достаточно долго, порядка 6-7 месяцев.

А.КУРЕННОЙ: И нашли людей?

А.КРАСНОВ: Да, отобрали. Опять же, это не сотни. С чего мы начали – космос становится некоей обыденность, - может быть, какие-то другие проблемы людей отвлекают. Тут надо быть немножко сумасшедшим, с сумасшедшинкой в глазах, чтобы захотеть.

С.БУНТМАН: Да, у меня тут вопросы от слушателей – сколько получают космонавты?

А.КУРЕННОЙ: Узнали про интернет – хватит ли на оплату интернета?

А.КРАСНОВ: На интернет точно хватит. Ребята не жалуются с точки зрения материального обеспечения. Сегодня они материально обеспечены, даже в некоторых отношениях лучше, чем наши западные коллеги – об этом мне абсолютно не стыдно говорить – об их денежном содержании. Достойное.

С.БУНТМАН: «Нужен не просто талантливый человек, - пишет нам Кощей, - а гений уровня Фон Брауна, тогда будет прорыв, а не просто мечты».

А.КРАСНОВ: Да, наверное. Тут сложно не согласиться с этим посылом. Но гении, к сожалению, часто не рождаются.

С.БУНТМАН: И не планируются.

А.КРАСНОВ: Запланировать их тяжело.

С.БУНТМАН: Таня спрашивает, летали ли вы сами?

А.КРАСНОВ: Нет, сам я не летал. Так случилось, что хотя очень давно занимаюсь космонавтикой – я пришел в агентство, как только оно было создано, в 1992 г., к Юрию Коптеву. И последние 10 лет я руковожу программой МКС РФ, начальником управления.

А.ЕРМОЛИН: Вы упомянули американские носители – что это такое? «Дрэгон» и еще какой-то? Это будет новое качество?

А.КРАСНОВ: «Дрэгон» это корабль, а «Фалькон» - это носитель.

А.ЕРМОЛИН: Вот про корабли скажите.

А.КРАСНОВ: И ракета и корабль очень интересные. Начну с ракеты – в чем-то они повторяют, но на новом уровне те разработки, которые были при Глушко в программе «Н-1». Если вы помните конфигурацию этой ракеты на картинке, там на первой ступени стояло порядка 30 двигателей. Собственно говоря, те технологии не позволяли парировать отказ одного из двигателей.

Американские коллеги сейчас добились практически быстрого отключения и уравновешивания тяги в случае выхода пусть две пары двигателей, который могут выйти из строя. При этом ракета носитель обеспечит решение задачи. Это интересное решение. Причем, они утверждают, что ракета будет достаточно экономична, то есть, не будет стоить - это то, о чем, всегда мечтало пользовательское сообщество – чтобы доступ в космос не был таким дорогим, запуск спутников, чтобы сократился хотя бы в пару раз, - в два раза это был бы уже потрясающий результат.

Посмотрим, они тяжелые ракеты только начинают испытывать. Она будет, прежде всего, ориентирована на запуск спутников коммерческих.

Корабль они делают сначала в грузовом варианте – он уже неоднократно летал, апробирован.

А.ЕРМОЛИН: Но это не аналог «шаттла»?

А.КРАСНОВ: Нет. Это как раз некий аналог того, что существует на сегодняшний день у нас – одноразовые носители и одноразовые корабли. Потому что многоразовые, как ни парадоксально, стоят дорого. Я воочию видел, сколь трудоемка была подготовка каждого шаттла к очередному полету - это практически создание корабля.

С.БУНТМАН: Но не заново?

А.КРАСНОВ: Нет, там порядка 330 тысяч плиток, и каждая должна быть вручную проверена. И если есть сомнения, что она плохо держится, ее отрывали, приклеивали заново, вешали к ней грузик – это помимо остальных сервисных работ.

С.БУНТМАН: И это не всегда помогало.

А.КРАСНОВ: Ну, удар ледяного камня, который оторвался при взлете - пробой на крыле, и результат плачевный.

С.БУНТМАН: Что нам даст новый космодром «Восточный» в пилотируемых полетах?

А.КРАСНОВ: Прежде всего, мы рассчитываем, что «Восточный» будет ориентирован на новые программы. В том числе и в пилотируемой сфере. Он не будет столь большим, как Байконур, и не будет иметь столь большое количество пусковых установок для широкого спектра ракет-носителей, там будут ракеты среднего класса, наш апробированный «Союз», но уже в модификации «Союза-2». Будет строиться старт ракеты носителя «Ангара», который должен у нас полететь, «Ангара-5», в конце этого года.

И, как перспектива, мы рассчитываем, что будет развернуто создание сверхтяжелого носителя, как раз по лунным нашим амбициям, под наши ожидания лунной программы. Это тоже «Восточный».

Это российская территория, мы, безусловно, считаем, что необходимо создать возможности национальные для независимого доступа в космос, что бы ни происходило в мире, как бы ни изменялись взаимоотношения с соседями, - хотя мы, безусловно, ценим наши взаимоотношения с республикой Казахстан, в том числе и по Байконуру, и рассчитываем, что будем эксплуатировать этот космодром еще длительное количество времени.

Но, тем не менее, на восток надо создавать надо создавать то, что позволит реализовывать пилотируемую программу. Потому что Плесецк для пилотируемой программы – по баллистике, по широте…

С.БУНТМАН: Да, мы говорили уже о Плесецке – эта точка была выбрана не зря. Вопрос от Максима – есть ли у вас любимые фильмы о космосе, что вас вдохновляло?

А.КРАСНОВ: Безусловно, «Укрощение огня» - мне очень нравится этот фильм, он светлый. Хотя, может быть с сегодняшних позиций он выглядит немножко супер-патриотичным, но он все-таки показывает, вот эти две серии – вся история от полета на планере, - кстати, недалеко от Коктебели.

С.БУНТМАН: Знаменитое место.

А.КРАСНОВ: Да. И до создания космической ракеты, запуска спутника и параллельно, намеком – потому что фильм создавался в советские времена - что оборонная составляющая тоже была за кулисой. И последний фильм, который вышел буквально в прошлом году - «Гагарин. Первый полет», С моей точки зрения это очень положительный опыт фильма, который появился о космосе, о Гагарине. Мне он показался тоже очень позитивным. И там еще так подобраны актеры, что, по-моему, даже немножко похожи внешне - и на Гагарина и на Титова. Неплохой фильм.

С.БУНТМАН: В свое время я посмотрел фильм «Аполлон-13», который держит зрителя.

А.КРАСНОВ: Ну, это немножко другое.

С.БУНТМАН: Я имею в виду фильмы, связанные с реальными событиями. Потому что у нас каждая история - это веха.

А.КРАСНОВ: У нас документальных фильмов много снято. Обязательно об этом нужно сказать, потому что за последнее время количество документальных фильмов о развитии космонавтики, первых шагах в исследованиях космоса – пока были живы наши патриархи, - к сожалению, Борис Чертог не так давно нас покинул, это вообще потрясающий человек.

С.БУНТМАН: И книга одна из лучших.

А.КРАСНОВ: Он презентовал свой первый том в Библиотеке иностранной литературы на Котельнической. Собралась небольшая аудитория, в том числе, иностранцы. Ему было уже тогда, по-моему, 83 года. Он вышел на трибуну, достал листочек, положил, и потом в него не смотрел – говорил, рассказывал как все это было часа полтора. Без передышки, человеку был девятый десяток. Потрясающий.

С.БУНТМАН: Книга изумительная.

А.КРАСНОВ: И что его поудило для создания книги – его покойная супруга.

С.БУНТМАН: Это здорово. Не забудем, что это одно из великих приключений, то, что уводит нас в перспективы. Кроме работы, рутины, это великое исследование и великое приключение.

А.ЕРМОЛИН: И нужны музеи, которые бы пропагандировали – вы были в музее в Вашингтоне?

А.КРАСНОВ: Мы вспоминали высадку на Луну, как там все это обставлено с музейной точки зрения – ощущение, что ты сам побывал на Луне, когда один остается на орбите, другие опускаются, - такие технологичные хотелось бы, чтобы и у нас были. Ну, шаги в данном направлении делаются – музей на ВДНХ, конечно, не того калибра пока, как музей в Вашингтоне. Но если у нас желание и ресурсы мы не только на космонавтику, но и на популяризацию, на закрепление и освещение космонавтики – это музеи и создание фильмов. Виртуальная реальность сейчас позволяет смоделировать очень много.

А.ЕРМОЛИН: Тот же Планетарий.

С.БУНТМАН: Смешно пишет человек из Красноярского края: «Что делать с ребенком, решившим стать космонавт том?»

А.КУРЕННОЙ: Поощрять.

С.БУНТМАН: И не наказывать. Помогать и уважать, - самое главное.

А.КРАСНОВ: Безусловно. Здесь точно соглашусь. Потому что если ребенок в юном возрасте ставит перед собой амбициозные задачи – это здорово. А если он будет еще и правильные книжки читать, то все у него сложится.

С.БУНТМАН: Тоже должен вспомнить чудесный американский фильм про мальчика-изобретателя. Который потом случайно с Фон Брауном встретился, на конкурсе. Это тоже тянет в настоящее, хорошее дело ребят. Последний вопрос – в ближайшее время будут ли дополнения к МКС, российские модули?

А.КРАСНОВ: Мы считаем, что до завершения срока эксплуатации мы добавим, как минимум, 2-3 модуля, и это будет уже окончательная конфигурация российского сегмента, что достаточно для обеспечения пользовательской программой. А остальные ресурсы будем сосредотачивать на отработку новых технологий – подлунные наши ожидания.

С.БУНТМАН: Спасибо вам большое, успехов. Алексей Краснов, начальник Управления пилотируемых программ Федерального космического агентства.

А.КРАСНОВ: Всего доброго.