Реплика Черкизова - 2000-11-19
Россия не проводит имперскую политику и не хотела бы, чтобы ее действия воспринимались как рецидив такой политики. Это утверждение сделал Путин, выступая в Минобороны перед руководящим составом вооруженных сил.
Такой мессаж, да еще высказанный главой государства - дорогого стоит. Он означает, что, имперская политика, имперское мышление воспринимаются властью как нечто безусловно ненормальное, отрицательное, вредное для самого государства.
Путин не скрывает от генералов и хода своих рассуждений. Во-первых, он объясняет почему, на его взгляд, распался Советский Союз: "в то время страна находилась в полной самоизоляции, которая была результатом имперской политики тогдашнего руководства, желанием закрепить результаты Второй мировой войны и закрепиться в Европе и на Востоке. Все это привело к перенапряжению ресурсов и создало основу для распада государства".
Замечу в скобках, что, прочитав этот пассаж, мне захотелось ущипнуть себя за что-нибудь уж очень чувствительное: не сладкий ли сон? ну, просто Ельцин образца 90-91-го года...
Диагноз, словом, поставлен правильно. Что дальше?
Во-вторых, Путин на пределе возможной для себя четкости говорит, что те, кто теперь обвиняет Россию в имперской политике, ставят перед собой цель "вновь изолировать страну от остального мира и погрузить ее "в болото" постоянных внутренних и региональных конфликтов".
Логика рассуждений не нарушена...
Как же глава государства объясняет неправильность нынешних обвинений России в имперской политике? "Для нас не так важен формальный статус Чеченской республики, важно, чтобы эта территория никогда не использовалась в качестве плацдарма для нападения на Россию".
И вот тут начинается самое главное. Только оговорюсь сразу: речь идет именно о статусе. А то, не успел Путин высказаться, как Ястржембский решил позволить себе его уточнить: "при всей важности вопроса о статусе Чеченской республики - будет ли она президентской, парламентской или со смешанной формой правления - этот вопрос сегодня не является самым главным".
Простите, но это - подмена понятий. Путин ничего не говорит о форме правления в Чечне; он, повторяю, говорит о статусе.
Значит, что же происходит? На сборе руководящего состава вооруженных сил страны, почти целиком вышедшего из советской шинели, Верховный Главнокомандующий обозначает имперский подход ко внутренней политике как серьезную, если не главную опасность.
Чудеса! Кто говорит? - Путин. Кому говорит? - Генералам и маршалу.
Дальше. Подумайте: часть страны не может быть плацдармом для нападения на эту же страну. Если предположить, что Путин ведает, что говорит, то он - на самом-то деле - утверждает, что Чечня является для России - хотя бы и только теперь - фактически внешней территорией; территорией, находящейся под контролем враждебных Россией сил.
Так это или нет на самом деле - предмет отдельного разговора, требующего дополнительного времени.
Но отказ от мифов о сохранении целостности государства, о восстановлении конституционного порядка; от тех мифов, которыми нас пичкали, объясняя причины войны на Кавказе, - означает, что Путин приближается к более реальной оценке процессов, происходивших и происходящих в том регионе.
Жаль только, что для такого понимания потребовалось пятнадцать месяцев второй войны, сотни тысяч беженцев, две с половиной тысячи погибших российских солдат и офицеров, тысячи погибших среди мирных жителей Чечни.
Дорогая цена прозрения...
