Тему, о которой я хочу сейчас говорить, наверное, можно отнести к разряду обязательных. - Комментарий недели - 2001-01-19

Тему, о которой я хочу сейчас говорить, наверное, можно отнести к разряду обязательных. По крайней мере, во всех средствах массовой информации не только в России, но и в американской прессе, и во многих европейских газетах, она оставалась да и продолжает оставаться - в центре внимания. Это задержание в США одной из самых колоритных фигур российской политики, вернее будет сказать, российской бюрократии, Павла Павловича Бородина. Уже было достаточно много комментариев по этому поводу, соображений, выводов, поэтому мне остается только высказать несколько соображений относительно того, почему, на мой взгляд, это произошло, и что это может означать как для самого Павла Павловича, так и для российской политики и взаимоотношений России с остальным миром. Павел Павлович, в первую очередь, стал жертвой таких специфических ощущений, которые неизбежно возникают (по крайней мере, в России) к людей, которые долго время находятся на Олимпе власти: с какого-то определенного уровня в человеке начинает притупляться ощущение всеобщности и обязательности действия правил, которые обязательны для всех, но с какого-то забора, от какого-то кабинета эти общие правила действуют не вполне или действуют как-то по-особому. Вне всякого сомнения, Павел Павлович относится к тем людям, которые знают, что правила действовать по-особому, или, наоборот, могут существовать особые правила у особых структур, особых лиц. В принципе, всем этим изобиловала российская действительность ельцинского времени, да и сегодня ситуация кардинальным образом не изменилась, хотя какие-то сдвиги в плане сокращения особых разрешений, особых льгот, особых условий, безусловно, существует. Но, тем не менее, этот дух особенности существует, он незаметно, как протан-бутан, проникает в легкие без запаха и легко может отравить сознание и совершенно исказить у людей восприятие действительности. Так вот, когда Павел Павлович Бородин, как сейчас выясняется, по не очень понятному приглашению собрался в США, он, конечно, понимал, что его могут ждать неприятности, поскольку все, как я понимаю, написали и все рассказали о том, что женевская прокуратура выписала ордер, правда, не на арест, а на принудительный привод на допрос, но этот вещь тоже не очень приятная. Так вот, об этом написали все, и все, в том числе Бородин, знали об этом. Может быть, он проконсультировался я в этом не уверен, - не ожидают ли его неприятности. Но ему сказали: Павел Павлович, вы же инаугурацию президента едете, не просто так. И ему показалось, что, раз он имеет дело с начальством, ему ничего не грозит, что и там, в США, или где-то еще действуют такие же особые правила для особых людей. Не знаю, беда ли это Павла Павловича или его вина, но, тем не менее, это факт. И кажется, что он не мог иначе оценить эту ситуацию. Таким образом, - я это особо подчеркну, - Павел Павлович Бородин жертва этого специфического ощущения крупного российского чиновника, крупного российского бюрократа, жизнь которого отличается от других специальным номером на автомобиле, специальным телефонным проводом. Специальным телефонным аппаратом и прочим специальным, что было всего при советской власти, что в начале своей деятельности пытался искоренить Ельцин, но потом не только смирился с этим существованием всего специального, но и значительно расширил все эти специальные атрибуты жизни, которые, как мы видим, сыграли злую шутку с Павлом Павловичем Бородиным. Теперь вопрос в том, что это может значить для него самого и для отношений России с окружающим миром. Безусловно, многие российские чиновники и парламентарии, насколько можно судить, чувствуют себя лично оскорбленными из-за того, что Бородин был арестован в США, и рассматривают это как агрессивный, недружественный шаг. И все официальные структуры России прилагают максимум усилий для того, чтобы выйти из этого конфликта. При этом, однако, заметим, что лично Путин никак не проявил своего отношения к происходящему, и мы не знаем даже косвенной его реакции, и это выглядит несколько странным. Не хочу сравнивать это с "Курском", там другая ситуация, но, кажется, это уже что-то их стиля нашего президента как можно дольше держать паузу и как можно дольше не высказываться по каким-то весьма острым вопросам. Не знаю, почему: то ли в силу своих профессиональных привычек, то ли из опасения ошибиться или сказать что-то, что потом будет использовано против самого Путина, - но, тем не менее, как показывает практика, Путин или вообще не обозначает свою позицию, или не обозначает ее так долго, как это можно себе позволить. Безусловно, по этому делу будут судить о том, насколько Россия готова играть по международно признанным правилам, - не только использовать их в своих целях, как это происходит с Владимиром Гусинским, когда российская прокуратура, используя машину Интерпола, пытается заполучить в свои руки политического врага, - но и играть по этим правилам во всех остальных случаях, не только когда этого очень хочется власти, и не только тогда, когда на это есть политический заказ. Сейчас трудно предсказать, как будут развиваться события, но, вне всякого сомнения, российская бюрократическая элита получила весьма серьезный урок того, что, если и могут существовать особые правила для особых людей, то действия их очень ограничены если не во времени, то в пространстве, ограниченном Российской Федерацией или Российской Федерацией и Белорусской республикой.