Комментарий от 28 декабря 2003 года - Комментарий недели - 2003-12-27

Борис Ефимович Немцов после поражения своего на выборах, в своем интервью таком темпераментном, произнес одну фразу в простоте, которая, на мой взгляд, очень много объясняет. Он там рассказывал о том, что Михаил Ходорковский это человек, который вылеплен из кремния и стали, как и все олигархи, но он особенный. Но он ошибся, он был уверен, что деньги являются всеобщим эквивалентом, а в полицейском государстве это невозможно. Вот это, по-моему, ключевой пункт во всей этой истории, потому что если это так действительно, а это правда, так, я абсолютно уверен, что ребята именно это имеют в виду, то тогда я обеими руками и ногами исключительно за полицейское государство. Вообще что у нас происходит у нас происходят самые забавные вещи. Вот на "Эхе" появляется Александр Андреевич Проханов, может быть, я ошибаюсь, но в свое время Алексей Алексеевич Венедиктов говорил, что никогда в жизни фашист Проханов не появится на "Эхе". Появляется Проханов, который в действительности совсем не фашист, кстати, я в этом всегда был уверен, и который говорит, что коммунисты патриоты должны перешагнуть через свою ненависть к либерализму. О том, что Борис Абрамович как великий провидец первый понял, что нужен блок против наступления демократических полицейских порядков между левыми и правыми, есть конкретная уже человеческая, если так можно сказать персонификация этого блока. Господин Ваня Рыбкин, который просто провозглашает на "голубом глазу" всю эту бодягу и потрясающий совершенно человек вот этот фаршированный Рыбкин, который идеальным образом соединяет в себе все качества и черты нынешней антипутинской оппозиции. То есть он и либерал, и коммунист, и аграрий, и друг чечен и правозащитник, и миролюбец и социалист одновременно, просто девушка, приятная во всех отношениях. Что такое случилось, что вообще произошло, ладно я еще могу понять, когда люди, для которых индивидуальные человеческие права, общечеловеческие ценности и так далее, являются абсолютным приоритетом и которым не нравятся определенные методы, определенные вещи, им не нравится полицейское или не полицейское государство, не нравится то, что они называют ущемлением свободы, диктатуры и так далее. Но когда люди, для которых идеалом является держава, империя, которые в течение всех этих лет, прекрасно зная о чем они говорят, воспевали сталинский террор, воспевали Саддама Хусейна, воспевали хрен знает что, бен Ладен. Бен Ладен был на страницах газеты "Завтра" недавно совсем. Чего вдруг с ними произошло, ради чего вдруг они возненавидели полицейское государство? Ради каких таких ценностей? Вот есть еще один человек. Его зовут Чубайс, тоже одно из знамений проходящего года. Правда, Анатолий Борисович один из наиболее адекватных людей и при всех, так сказать моих, предположим, к нему претензий, это человек, которому не все равно, что происходит со страной под названием Россия. Вот он придумал эту свою либеральную империю. Он ее почувствовал, он, на мой взгляд, не очень понимает, о чем он говорит

конкретно. Но что здесь важно - если человек действительно говорит об империи, то ударение всегда и единственно может быть только на слове "империя". Потому что сначала империя, а потом прилагательное либеральная, не либеральная и так далее. Мне бы тоже хотелось бы, чтобы империя была бы либеральная. Мне хотелось бы, чтобы была империя для начала, а потом она может быть какой угодно. Так вот путь империалистов так называемых бывших к перешагиванию через ненависть к либерализму это не путь к демократии, это не путь к осознанию неправедности террора, это путь к Ходорковскому и Березовскому. Это не путь к Чубайсу. Вот здесь есть принципиальная разница, это две разные дорожки, которые ведут в совершенно противоположных направлениях. Мне не нравится, очень не нравится полицейское государство, но мне не нравится тенденция к упрощению выполнения тех задач, в методах исполнения тех задач, которые я разделяю в основном. Но полицейское государство это государство, где существуют некие ясные правила. Они действуют, эти правила могут не нравиться, эти правила могут быть чрезвычайно недемократичными, но это правила. Вот ельцинская так называемая демократия - это никакая не демократия. Это система, где произвол действует по отношению ко всем поголовно, кроме нескольких человек, которые обладают деньгами настолько большими, что никто не может их купить. Это действительно система, когда деньги являются всеобщим эквивалентом. Если мы еще заметим, что эти деньги были получены путем раздевания полудохлой страны, которая в этот момент была обездвижена в силу болезней. И я не знаю, полицейское ли у нас государство, не полицейское, получится, не получится что из этого, я знаю одно по итогам этого года, что мы в этот год впервые живем в государстве, где деньги не являются всеобщим эквивалентом. Очень многого они являются эквивалентом, но всеобщим уже не являются. И это единственный тип государства, в котором, например, я бы, мог бы жить в отличие от Бориса Ефимовича Немцова, например. С новым годом.