На прошлой неделе исполнилось 30 лет, как за публикацию романа "Архипелаг ГУЛАГ" его автор, Александр Солженицын, был выслан из СССР. - Комментарий недели - 2004-02-14

Уже за год до высылки в Советском Союзе не было ни газеты, ни журнала, где от имени народа ни публиковались бы письма и коллективные заявления, где он, народ, от шахтеров и школьников до писателей и балерин, не возмущался бы предателем интересов родины. Вот заголовки из архива "Презрение и гнев", "Пощечина пасквилянту", "Солженицын нам надоел". В институтах, на заводах, на судах торгового флота и далеких метеорологических станциях проходили партийные, комсомольские собрания. Активисты клеймили предателя родины и посылали коллективные письма в ЦК КПСС. Мой друг служил в тот год в армии, в батальоне проводили комсомольское собрание. Александру Исаевичу досталось от замполита, а потом от молоденького секретаря комсомольской организации. Потом встал мой друг и предложил: для того чтобы сильнее заклеймить писателя, пусть каждый солдат прочтет хотя бы один его рассказ. Солдаты одобрительно загудели: да-да, давайте читать. Замполит не знал куда деться. Страна клеймила писателя, не прочитав, по сути дела, ни одной его строки. А ведь о ней, о стране, и был его "Архипелаг", в котором 11 лет он пробыл сам зэком. Для СССР книга была страшным документом: в 3 томах ни одного вымышленного лица или события. Сам Солженицын признавался: эти 11 лет он усвоил не только как позор и проклятый сон, но почти полюбив тот уродливый мир. Каторжане с 10-летним лагерным стажем, ссыльные эстонцы, попавшие на Колыму в осенних городских пальто, украинские дядьки, получившие сроки за национальность, узбекский мальчишка-конвоир. В феврале 74-го появилось сообщение ТАСС: Солженицын выслан. Ему ответили заголовки: "Воля народа свершилась", "Конец литературного власовца". Из тюрьмы в Лефортово его привезли в Шереметьево, рейсовый самолет ждал больше 3 часов. Пассажиры волновались, но им ничего не объясняли. Конвой 7 человек, сказали летим в Вену, привезли во Франкфурт. Смешно, но КГБ дало ему в дорогу 500 марок. А раньше присылал подметные письма убьем, гангстеры за вами охотятся. Встречаясь в последние годы с Солженицыным, я пытался представить, что осталось в нем от того колымского зэка. Сдержанность, какая-то настороженность, суровый график каждого дня. Никакой траты времени, читать только одну газету, и самое важное, телевизор это только одна информационная программа в день. Только человек, много раз погибавший, так спокойно может говорить о смерти. Мне до нее осталось сделать то-то и то-то. Очень точно выбирает место, где сядет. На фоне полок со своими книгами. При этом просто ненавидит фотографироваться. Через 3 минуты после того, как фотокорреспондент достал аппарат, уже ворчит: ну хватит, хватит. И Ельцин, и Путин были у него, но к первому Александр Исаевич относится, видимо, теплее, тот ему понятнее. Затворничество в подмосковной деревне Троице-Лыково еще и с определенной обиды. Вопреки ожиданиям, Солженицын не стал ни пророком, ни национальным авторитетом. К его политическим идеям отнеслись с уважением, но не востребовали их. С другой стороны, все политики России мечтают о благословении Солженицына. А он не левый, не правый, он сам по себе и живет на "архипелаге", но уже в созданном для самого себя.