Пушкинская Италия: Дилогия - Галина Евтушенко - Дилетанты - 2019-06-06
С.Бунтман
―
Добрый вечер всем! Всех поздравляю с Днем Рождения Пушкина!Как вчера мы, когда был ночной эфир, уже говорили, Пушкину могло бы быть 220 лет, 120 лет или сколько, 220, да уже?
Г.Евтушенко
―
220.
С.Бунтман
―
220 лет. А это как в электричестве, недавно было 127 еще.220 лет. Вот это могло бы быть, это точно могло бы быть.
Здесь уже у нас чат «YouTube» поздравляет Пушкина на всех возможных языках, и все думают куда Пушкин хотел бежать, говорят в Грецию, то учил турецкий, откуда.
Ну, мы сегодня и об этом и не об этом, потому что у нас сегодня в гостях Галина Евтушенко, здрасте, добрый день!
Г.Евтушенко
―
Здрасте!
С.Бунтман
―
Добрый вечер!
Г.Евтушенко
―
Добрый вечер!
С.Бунтман
―
И мы с вами несколько раз встречались на эту тему, со слушателями я имею в виду. Помните, когда Алексей Букалов рассказывал еще только о своей «Пушкинской Италии», как книжке, потом рассказывал, что уже есть фильм «Пушкинская Италия», много об этом мы говорили. И были дискуссии в соцсетях, я помню, о Пушкине и Италии, где какие детали правильные, где неправильные. Естественно, Пушкин ни в какой Италии не был, но она так присутствует, потрясающе совершенно, присутствует у Пушкина и с такой любовью Алеша все это делал и искал. И в начале вашего фильма он ведь ссылается на великий авторитет, на Дмитрия Сергеевича Лихачева, вот здесь…
Г.Евтушенко
―
Ну, это понятно, нам нужно было объяснить почему…
С.Бунтман
―
Почему вдруг…
Г.Евтушенко
―
Алексей Михайлович, журналист, вдруг попал в пушкинстику.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И…
С.Бунтман
―
А это страшное место, пушкинистика с этого и начинается, это место, где сидят суровые, непримиримые люди и которые всех судят, кто не так что скажет об Александре Сергеевиче.
Г.Евтушенко
―
Ну, конечно, это серьезные люди.
С.Бунтман
―
И вот тогда посоветовали 2 дороги, одна африканская была, а другая была итальянская, 2 дороги.
Г.Евтушенко
―
Дело все в том, что очень доверительно Дмитрий Сергеевич Лихачев разговаривал с нашим дорогим Алексеем Михайловичем…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Но Алексей Михайлович же в Эфиопии работал…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И конечно, занимался Пушкиным в этой стране, чем ему еще было заниматься, дипломату…
С.Бунтман
―
Да, НРЗБ.
Г.Евтушенко
―
Ну, вот. И короче говоря, вот эта тропинка к Пушкину уже была протоптана. И тут пошла вторая, потому что Алексей Михайлович, как известно, был в папском пуле, и тут вторая фотография в фильме, где он с Папой Римским…
С.Бунтман
―
Да, с Папой он успел и слава богу, успел и пообщаться, как это он делал с предыдущими, понтификами, лучшее интервью, которые только были, лучшие вообще, которые были для нашей аудитории, лучшие рассказы о Ватикане, конечно, были у Алеши.
Г.Евтушенко
―
Ну, что говорить…
С.Бунтман
―
Всегда были у Алеши и с Папой Франциском он, вот здесь эта последняя фотография, в самолете, да, по-моему, да?
Г.Евтушенко
―
Да, да.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Конечно, они летали вместе.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Но у нас была вообще-то святая троица, Алексей Михайлович, Виктор Семенович Листов, это историк и киновед…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Историк кино знаменитый, но не было бы, возможно, этого фильма, если бы весь опыт его предыдущей жизни в пушкинистике не был бы вложен в эту картину. Конечно, и когда мы соединились, и ваш покорный слуга влез в эту компанию так очень легко как-то и у нас начался такой замечательный труд.
С.Бунтман
―
Для вас ведь это было тоже, поворот достаточно такой серьезный, поворот в жанре, вот сделать «Пушкинскую Италию», потому что это, у вас несколько другие жанры, вот жанры и портретов исторических, и людей, а вот здесь портрет человека и великого поэта, который никогда там не был, где мы показываем вот здесь.
Г.Евтушенко
―
Ну, конечно, это, вообще сейчас это называют трендом, снимать о том, что могло бы быть, но чего не было, но мы не шли вслед, вослед тренду, мы действительно очень как-то знали чего мы хотим, и разные времена в нашей картине, они совершенно неслучайны. Современный Рим чередуется со старым Римом, с хроникально-документальными кадрами…
С.Бунтман
―
И с Москвой.
Г.Евтушенко
―
И с Москвой, конечно.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И с пушкинской…
С.Бунтман
―
И с Петербургом.
Г.Евтушенко
―
Биографией.
С.Бунтман
―
А Венеция с Петербургом и через Венецию Петербург, мы попадаем снова с Рим, через Воронихина, через Казанский Собор, замечательный.
Г.Евтушенко
―
Ну, а Брюллов, а Кипренский, герои нашей картины.
С.Бунтман
―
Да, не будем сразу все выходить, но это 2 фильма, фактически 2 фильма, один продолжает другой, и один развивает другой, эти 2 фильма.Итак, «Пушкинская Италия», вот и Пушкин, что она собой представляет? Конечно, первое самое обращение через Наполеона и Пушкин, который угадывает такой, с одной стороны, романтический, а с другой стороны, точный пейзаж Эльбы, с которой бежит Наполеон…
Г.Евтушенко
―
Сейчас, подождите, я бы хотела…
С.Бунтман
―
В 16 лет еще, да
Г.Евтушенко
―
Я хотела бы добавить еще одну…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Очень важную вещь, вы поздравили наших слушателей с Днем Рождения Пушкина.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
А сегодня ведь еще одна дата. Дело в том, что 29 мая 1799-го года, свершая свой Итальянский поход, Александр Суворов взял Турин, и в этот день в далекой Москве родился Александр Пушкин.
С.Бунтман
―
Да, вот тогда…
Г.Евтушенко
―
Вот это соединение…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
По-моему, оно и дает начало картине.
С.Бунтман
―
Вы очень здорово начинаете, вот это исторические здесь и параллели, связки, это когда Ганнибал отказался отговаривать Александра Васильевича Суворова, поговорил, поговорил с ним юным совсем и отказался его отговаривать…
Г.Евтушенко
―
Быть военным.
С.Бунтман
―
От военной службы.
Г.Евтушенко
―
«Оставь его, братец» - он сказал.
С.Бунтман
―
«Оставь его, братец».
Г.Евтушенко
―
Отцу Суворова, «Оставь его, братец. Пусть будет военным».
С.Бунтман
―
Ну, это естественно….
Г.Евтушенко
―
Он будет умнее и тебя, и меня.
С.Бунтман
―
Да, но когда он его застал лежим на пузе, извините, на картах военных действий всевозможных, изучающим, и тогда стало все понятно с этим мальчиком.
Г.Евтушенко
―
Ну, я чувствую, что вам понравился фильм.
С.Бунтман
―
Да, потому что там, конечно, все, вот эти, с одной стороны, и любимые места, и весь второй фильм, как очень часто русские, причем русские далеко непростые, воспринимали, и Италию начали воспринимать через то, что им говорил и Пушкин, и русские переводы Шекспира, и переложения Шекспира. И через собственные представления об Италии, которые у нас сформировались и Пушкиным тоже.У вас там есть, я должен сказать слушателям, что Галина Евтушенко, оказалось, что не я такой непросвещенный, что не знаю этих кадров, это визит Николая Второй в Италию, 1909-ый, да?
Г.Евтушенко
―
Ну, это как бы уже, Николай Второй, получив из рук Пушкина некоторые реалии, связанные с «Евгением Онегиным»…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И исполняя роль Евгения Онегина в домашнем спектакле, он уже с этими ощущениями, он уже с этими ощущениями едет в Италию, но это…
С.Бунтман
―
Едет то он по делам вообще-то.
Г.Евтушенко
―
Да, это во второй части фильма.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
А фильм состоит из двух частей, вы меня спросили как это сделано…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Ну, первая часть называется «Увидеть Бренту», и она рассказывает о некоем периоде, периоде, когда Пушкин пришел к воображению, что же там такое в Италии, и почему его, с Наполеона вы начали…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Он действительно очень интересовался.
С.Бунтман
―
В 16 лет.
Г.Евтушенко
―
Да, очень интересовался что там и «Наполеон на Эльбе», знаменитое стихотворение им было написано, что вообще будет, если Наполеон второй раз пойдет на Россию, но это уже второй вопрос.А мы с вами обсуждали ту самую знаменитую панораму, которую Пушкин видел в Замоскворечье…
С.Бунтман
―
Да, это вы составили, насколько я понимаю, и когда мы все время к Москве обращаемся и к Москве, как к Третьему Риму, но не в такой, она не просто в той идеологии, что будет здесь когда-нибудь Москва единственным руководителем всего христианства на свете, после падения двух Римов, а в том, что здесь. Вот мы, я помню, с Алешей говорили об этом, и с другими моими друзьями, почему мне гораздо ближе Рим, чем Венеция, потому что я москвич, потому что я москвич.
Г.Евтушенко
―
Ну, вы москвич, а что делать тем, кто живет далеко от Москвы?
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Как им с этим быть? Поэтому у нас тут, понимаете, направление фильма такое, кто-то спросил, а почему, скажем, не «Пушкинская Франция» или не «Пушкинская Англия»?
С.Бунтман
―
Ну, там «Пушкинская Франция» это далекий север, когда он говорит, а где-то там, на севере, в Париже, когда он говорит в «Каменном госте».
Г.Евтушенко
―
Сереж, тут другое дело. Вполне возможно, что другие фильмы могли бы называться…
С.Бунтман
―
Конечно, «Пушкинская Испания», совершенно спокойно.
Г.Евтушенко
―
«Пушкинская Испания».
С.Бунтман
―
Совершенно спокойно.
Г.Евтушенко
―
И даже «Пушкинская Польша».
С.Бунтман
―
Еще как, да.
Г.Евтушенко
―
Но дело в том, что мы получаем вообще всю мировую культуру из рук Пушкина, потому что в «Евгении Онегине» в черновиках есть даже упоминание о Конфуции или «Онегин едет на бульвар, надев широкий боливар», да.
С.Бунтман
―
Ну, да, понятно, что это модная шляпа, но Боливар то тоже модный и великий человек.
Г.Евтушенко
―
Конечно.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Поэтому тут реалии, «Латынь из моды вышла ныне», то есть то, что она вышла, а Пушкин ее прекрасно знал и дает нам представление об этой латыни и много чего еще другого.
С.Бунтман
―
Ну, еще много всего.Вот здесь вспоминает Дмитрий тут же, «Как Денди лондонский одет», вот на этой основе, на мой взгляд, сделан совершенно прекрасный фильм Марты Файнс, фильм «Онегин», потому что там только 2 стихотворных фрагмента Пушкина вообще, все остальное другой сценарий, но там Рэйф Файнс когда, там было понято что нам всем хотел сказать Пушкин о Европе.
Г.Евтушенко
―
Слушайте, там Файнс, а у нас Гуськов, Алексей Гуськов.
С.Бунтман
―
Алексей Гуськов читает…
Г.Евтушенко
―
Всеми любимый, замечательный…
С.Бунтман
―
Прекрасно.
Г.Евтушенко
―
Он сам замечательный человек, знаток пушкинской поэзии и человек, который уже прошел «Евгения Онегина» на сцене, он делает невероятные вещи, мне кажется, что он озвучивает, ну, просто гениально.
С.Бунтман
―
Этот фильм очень хорошо озвучен и там такой переход, иногда бывает сложно перейти, потому что Алексей Букалов, в кадре когда он стоит ли на Капитолийском холме и вглядывается в Форум Цезаря или смотрит как волчица кормит Ромула и Рема, и от Ромула до наших дней мы бежим как раз. И вот перейти к закадровому голосу, сделанному другим человеком и актером, это бывает чрезвычайно трудно, но здесь сохраняется весь характер и такая, постоянный диалог и преемственность есть в этом фильме.
Г.Евтушенко
―
Спасибо большое! Я вообще не люблю говорящих людей в кадре, это сразу делает как бы фильм похожим на передачу, но на самом деле Алексей Михайлович настолько органичен…
С.Бунтман
―
Ну, а кто же покажет вам Рим, кроме Алексея Михайловича?
Г.Евтушенко
―
Совершенно верно.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И знаете, сейчас картина начинает свое шествие, некоторые говорят, а вот у вас есть в кадре ведущий и это делает картину телевизионной. Да чушь это абсолютная!
С.Бунтман
―
Кто ведущий?
Г.Евтушенко
―
Алексей Михайлович, хотя он присутствует в кадре, он делает картину такой же глубокой, как комментарий, пушкинский комментарий, мы там обращаемся и к некоторым пушкинским словам. Например, к его путешествию во время наводнения 1824 года, когда он пишет «Милая женка, чуть было не воротился я».
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
А ехал он в Торжок и через Торжок, он писал из Торжка, ехал писать про оренбургские степи.
С.Бунтман
―
Да, и еще, конечно, когда, как же посмотреть, когда на Капитолийском холме, показывая нам Марка Аврелия, Медного всадника римского и мы видим вот этот баланс между Медными всадниками, один и другой описан был тремя поэтами, то есть получается, что у нас здесь наводнение, описанное Мицкевичем, потом «Медный всадник» Пушкина и «Медный всадник»…
Г.Евтушенко
―
Джузеппе Джоакино Белли.
С.Бунтман
―
Белли, да, которого кто же нам еще покажет, как не Алексей Букалов.
Г.Евтушенко
―
Сереж, ну, можно я скажу еще несколько слов о создателях.
С.Бунтман
―
Давайте.
Г.Евтушенко
―
Дело все в том, что сегодня еще один повод потрясающий, я в 9 картинах работаю со всем известным человеком, Левоном Оганезовым, он прекрасный не только там аранжировщик и аккомпаниатор, он прекрасный и симфонист, и музыкант. И он написал специально к нашей картине 9 номеров, потрясающих, римских, и там Новеллу НРЗБ музыкально сделал, и прогулку по Риму. Дело все в том, что сегодня у него Золотая свадьба…
С.Бунтман
―
Да ну?
Г.Евтушенко
―
Его нет в Москве, но я пользуюсь случае, что я здесь, с удовольствием хотела бы его поздравить!
С.Бунтман
―
Левон Оганезов замечательно отработал в этом фильме, прекрасный совершенно…
Г.Евтушенко
―
Спасибо…
С.Бунтман
―
Получился…
Г.Евтушенко
―
Что вы услышали.
С.Бунтман
―
Звуковой образ. Я специально после первого фильма посмотрел в титрах, и это очень получилось правильно и тонко.
Г.Евтушенко
―
Левочка, передаю привет и благодарю за участие! Так же, как и замечательного Алексея Гуськова, он будет, кстати сказать, у нас Третьяковской галерее, 8 июля в час дня мы будем показывать эту картину и он придет…
С.Бунтман
―
В Третьяковке?
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
В старой, в новой, в какой?
Г.Евтушенко
―
В старой Третьяковке.
С.Бунтман
―
В старой Третьяковке.
Г.Евтушенко
―
И придет Алексей, у него всего полчаса в этом напряженном графике его работы, но он придет представить картину вместе со мной и с Виктором Семеновичем Листовым, и мы будем счастливы предъявить его зрителям.
С.Бунтман
―
Хорошо, так что вот можно посмотреть. Как-нибудь, каким-нибудь другим способом можно посмотреть еще или…
Г.Евтушенко
―
Пока только в кинотеатрах…
С.Бунтман
―
Пока только так.
Г.Евтушенко
―
Вот сейчас мы показывали в русском зарубежье, в домике, ну, покажем еще может быть.Я хотела бы еще сказать об одном человеке. Там у нас использовано большое количество работ, живописных работ, и живых, ныне здравствующих художников и уже ушедших от нас, классиков. И их оживила замечательная девушка, Любовь Самсонова, выпускница ВГИКа, Факультета мультимедиа. И она сделала так наше стихотворение, которое, ну, просто украсило нашу картину, это «Влах в Венеции».
Я недавно выступала в мастерской Юрия Беленького во ВГИКе, и мы говорили с ребятами, что же сейчас важно, они говорят, а важно то, что Пушкин стоял перед проблемой выбора, какого выбора, где остаться, в России или уехать заграницу. Я говорю, а почему…
С.Бунтман
―
Мне кажется, всегда напирали на то, что он не мог уехать и потому здесь…
Г.Евтушенко
―
Ну, об этом рассказывается…
С.Бунтман
―
Сидел, бродил, тосковал и…
Г.Евтушенко
―
Об этом рассказывается в фильме, но мало кто знает, что он написал совершенно потрясающее стихотворение в цикле «Песни западных славян», и стихотворение это называлось «Влах в Венеции».
С.Бунтман
―
«Влах в Венеции», да, потому что не забудем еще, что в Венеции есть набережная Скьявони, которая…
Г.Евтушенко
―
Нет, давайте расскажем…
С.Бунтман
―
Да, и расскажем…
Г.Евтушенко
―
В чем суть…
С.Бунтман
―
В чем суть, суть…
Г.Евтушенко
―
Конфликта.
С.Бунтман
―
Что он попадает туда и ему все не так.
Г.Евтушенко
―
Совершенно верно.
С.Бунтман
―
Ему все не так, но с другой стороны, в вашем же фильме здесь получается, когда Алексей Михайлович подходит к Виа Систина и показывает нашу любимую доску, где написано, чтобы итальянцам не морочить голову, написал свой Гоголь шедевр просто, а по-русски написано, что «Мертвые души», о России могу писать только в Италии, говорит Гоголь. И это вот, у Пушкина были такие нити со всей другой жизнью, мне кажется, хотел бы, съездил все-таки, смог бы.
Г.Евтушенко
―
Ну, зачем так, мы не можем говорить, во-первых, за Пушкина…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Почему он не мог ослушаться государя, потому что он не мог переступить этого порога, но хотел бы, съездил, это слишком смело, вопрос…
С.Бунтман
―
Не такой страшной была вещь, мог бы, если бы он хотел, мне кажется, что все-таки его интересовало немножко другое.
Г.Евтушенко
―
Ну, вы знаете, он написал ведь об этом, он написал очень, как раз в «Влах в Венеции» это и проблема, там герой этого стихотворения, Влах…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Попадает в Венецию, можно я чуть-чуть просто процитирую?
С.Бунтман
―
Да, конечно.
Г.Евтушенко
―
Связано стихотворение вот с чем, там оно начинается: «Как покинула меня Прасковья». Дело все в том, что Татьяна Ларина в первом варианте «Евгения Онегина» была не Татьяной, она была Парашей и Прасковьей. А почему? Потому что Параскева Пятница это святая икона для семьи Пушкиных, потому что Абрама Петровича Ганнибала Петр Первый крестил как раз в Вильно, городе Вильно, в Церкви Параскевы Пятницы.И вот здесь Влах говорит, это редкое стихотворение в прозе у Пушкина…
С.Бунтман
―
Ну, «Песни западных славян» вообще…
Г.Евтушенко
―
Да, «Как покинула меня Прасковья и как я с печали промотался, тут явился далмат ко мне лукавый: «Ступай, Дмитрий, в большой ты город, Там цехины, как у нас каменья», «Скоро ты там разбогатеешь и воротишься в широком долимане, С кинжалом на серебряной цепочке», «Девушки побегут к окошкам и подарками тебя закидают», «Эй, послушай, поезжай-ка морем, воротись, когда разбогатеешь», Я послушался лукавого далмата, вот сижу я в этой каменной лодке». Каменная лодка это Венеция. «Но мне скучно, хлеб их мне, как камень, я неволен, как на привязи собака. Надо мною женщины смеются, когда слово я по-нашему молвлю». Ну, и дальше, я не хочу уже говорить.
С.Бунтман
―
Вы понимаете, это замечательно, но замечательно еще и другим. Вот это то, с чего мы начинали, вот с пушкинского ощущения той же самой Италии, вот все, рассказ, когда Влаху рассказывают, что там, в Венеции, почему я начал с набережной Скьявони, потому что вот эти словенцы, западные славяне, они столько сделали для Венеции. И там действительно это и элитные войска, и люди, которые всегда все делали самое главное для укрепления республики Серениссима, вот все они делали для этого. И здесь такой поворот, ну, плохо мне там, плохо мне там.
Г.Евтушенко
―
Ну, во всяком случае, вот это вопрос, где лучше, где оставаться, где жить, где ты пригодился. И вот этот вопрос мучил же и Ганнибала, потому что в «Арапе Петра Великого» нам Пушкин об этом рассказал.
С.Бунтман
―
В «Арапе Петра Великого» он рассказал замечательно. Вот это к вопросу о Пушкинской Франции, почти он вычитывал, Пушкин совершенно невероятно вычитывал из всего, вычитывал такой точный характер происходящего. Ведь куда попадает арап Петра Великого, в какое время, он попадает в регентство, в самое безумное время после смерти Людовика Четырнадцатого, и когда там еще совсем маленький, юный Людовик Пятнадцатый, правнук, и он видит это все, видит тончайше. То, что намеками он вычитывал и у Вольтера, и вычитывал у всех писателей 18-го века, все чувствует, просто все точно, все видишь.
Г.Евтушенко
―
Ну, кстати, Гоголь об этом говорил, что Пушкин, вот только я подумаю, а Пушкин уже все знает, так что. Ну, я думаю, что в том, как мы собрали материал есть и большой образовательный потенциал, у картины, как вам кажется?
С.Бунтман
―
Абсолютно, потому что, во-первых, есть замечательная такая вещь, как комментарии, реальные комментарии. К тому же самому «Евгению Онегину» есть чудесный комментарий Лотмана, есть прекрасные комментарии Набокова, где все объясняется, от Корюшки, кто она такая, до всех его реалий…
Г.Евтушенко
―
Да, этот том издан «Пушкинским домом».
С.Бунтман
―
Да, до всех реалий другой жизни, там и французских, и итальянских тоже.Александр Сергеевич, Этьену я отвечаю, видел на карте Италию и очень хорошо себе это представлял, не только интуицией, но еще и серьезными знаниями. И кстати, он владел вполне, не как итальянец, а читать то он мог и говорить, он знал.
Г.Евтушенко
―
Да не то, что мог, он переводил с итальянского.
С.Бунтман
―
Вот.
Г.Евтушенко
―
Он интересовался итальянской культурой.
С.Бунтман
―
Так что у него с Италией было все в порядке.Мы продолжим через несколько минут после новостей.
НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Мы продолжаем нашу пушкинскую передачу и у нас в гостях Галина Евтушенко, режиссер фильма «Пушкинская Италия: Дилогия», и многих других фильмов. Но здесь мы говорим и о Пушкине, и о «Пушкинской Италии», и об идее замечательной книжки Алексея Букалова, который, сам прекрасно зная Италию, очень много тонкого увидел, даже в неочевидных вещах, которые Пушкин соотносил с Италией.Здесь вот о фильме бы хотелось сказать, что его трудно увидеть, но вот в субботу можно будет увидеть в Третьяковке, да?
Г.Евтушенко
―
В час дня.
С.Бунтман
―
В час дня.
Г.Евтушенко
―
И будет Алексей Гуськов вместе с нами…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Представлять.
С.Бунтман
―
Ну, а в принципе…Здесь Ольга нам пишет: «Где можно будет увидеть фильм?»
В принципе как можно посмотреть? Мне кажется, что во-первых, это Пушкинский музей должен обладать этим фильмом, Музей Пушкина, который на Пречистенке.
Г.Евтушенко
―
Надо сказать, что 6 музеев помогали нам делать эту картину…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И даже Музей Толстого…
С.Бунтман
―
У вас там целый вообще.
Г.Евтушенко
―
Целый, вообще это отдельная тема как мы работаем с музеями, я очень благодарна всем, кто открывает свои архивы. Первым это сделал Музей Толстого на Пречистенке, его бывший руководитель Наталья Алексеевна Калинина, просто открыла. Она, правда, сказала, Галь, знаешь, я многим помогала в своей жизни, но если мне самой довелось бы делать фильм, я бы его сделала как ты, поэтому я тебе тут все открываю, мне очень приятно было слышать. Но все музеи, к которым мы обращались, пушкинские все помогали, и если нужно было нам. Например, музей на Мойке является хранителем картины «Мицкевич читает свои стихи в салоне Волконской».
С.Бунтман
―
Кстати говоря, вот эти вещи такие, вот эти чтения замечательные, вот Мицкевич и Пушкин, вся история, которая у вас завязана на «Египетских ночах». Я думаю, что все помнят, что вот этот фрагмент с импровизацией, итальянский импровизатор…
Г.Евтушенко
―
Импровизатор, все помнят НРЗБ, конечно, несравненного.
С.Бунтман
―
Сергей Юрьевич там произнес фразу, вот которая была, все говорит о нашем, мы очень часто поверхностно говорим, о, Италия, о и так далее. И когда, надо видеть было Сергея Юрьевича выражение лица и его импровизатора…
Г.Евтушенко
―
Так мы видели, 2 дня назад.
С.Бунтман
―
Надо было видеть, когда, о НРЗБ, когда он абсолютно таким холодным голосом говорит НРЗБ. Потому что на наших всевозможных восклицаниях очень часто все наше знание итальянского языка и кончается, это было просто гениально.
Г.Евтушенко
―
Нам было интересно, как мы можем по-другому изложить этот кусок, конечно…
С.Бунтман
―
Да, да, и вы это сделали!
Г.Евтушенко
―
Спасибо!
С.Бунтман
―
И вы это сделали, и там, там замечательно, там импровизаторы, и вот это то, что Пушкин, у которого с импровизацией было не так хорошо, как у Мицкевича…
Г.Евтушенко
―
Как у Мицкевича…
С.Бунтман
―
Да, но с другой стороны, у него тоже вот эта урна, вот эта чаша с сюжетами, которая у него была, и свой сюжет о Клеопатре, как он отдает в книге у себя, в «Египетских ночах», отдает итальянскому импровизатору, это просто замечательный кусок, там все четко и ясно.
Г.Евтушенко
―
Спасибо! Нам еще помог художник Кравченко.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Мы очень старались…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Это сделать, и по-моему, эмоционально очень получилось.Но вместе с этим куском у нас есть 2, ну, можно сказать ноу-хау, это, конечно, и использование хроники с Николаем Вторым…
С.Бунтман
―
Да, Николаем Вторым. Вы под пытками не собираетесь рассказать где вы взяли…
Г.Евтушенко
―
Расскажу, расскажу.
С.Бунтман
―
Расскажите, где вы взяли?
Г.Евтушенко
―
Ну, так, намеками.
С.Бунтман
―
Намеками.
Г.Евтушенко
―
Конечно…
С.Бунтман
―
Где то таинственное место…
Г.Евтушенко
―
И конечно, первый раз вообще мы предъявили съемки на вилле Волконской.
С.Бунтман
―
Да, вилла Волконской это же сейчас это чье?
Г.Евтушенко
―
Это резиденция английского…
С.Бунтман
―
Британского посла, да.
Г.Евтушенко
―
Британского посла, да. Это была самая трудная тропинка, которую проложил нам Алексей Михайлович Букалов, использую свое служебное положение. Он договорился, и мы оказались там в 8 утра, и сняли при роскошной майской, итальянской погоде, если вы видели какие розы там цветут…
С.Бунтман
―
Я смотрю, как это у них просто двери открываются вот сейчас, и они уже в саду виллы Волконской, куда очень трудно попасть, я вам честно скажу, и это потрясающе. И вот это, и когда мне только говорили, мои знакомые, которые там, тоже удалось им побывать, говорили, там же бюст стоит Александра Первого, который построил, тогда не было нигде памятников Александру Первому, не было нигде, и в Александровском саду он только недавно появился.
Г.Евтушенко
―
Вы правы, там стоит точная копия…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Бюста Александра Первого, работа скульптора Торвальдсена.
С.Бунтман
―
Да, Торвальдсена, да.
Г.Евтушенко
―
И как раз там мы и говорим о том, что вспоминает Алексей Михайлович голосом Гуськова…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Как раз вспоминает о том, как охарактеризовал Александра Первого Пушкин. И он начинает, «Владыка слабый и лукавый»…
С.Бунтман
―
Да, «Властитель слабый и лукавый»…
Г.Евтушенко
―
Вот, прекрасно. Я говорю «владыка», а вы «властитель».
С.Бунтман
―
«Властитель» я говорю.
Г.Евтушенко
―
Нет.
С.Бунтман
―
Все-таки «Владыка»?
Г.Евтушенко
―
«Владыка», да, мы долго совещались по этому поводу…
С.Бунтман
―
А у вас было совещание?
Г.Евтушенко
―
Конечно.
С.Бунтман
―
Военный совет.
Г.Евтушенко
―
Еще бы, в Филях почти что.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
И наконец мы обратились к самому большому авторитету, господину Фомичеву из «Пушкинского дома» и он сказал…
С.Бунтман
―
«Владыка».
Г.Евтушенко
―
Да, и все, и с тех пор. А дело все в том, что владыками называли правителей.
С.Бунтман
―
Так все-таки, да. А что, почему, откуда «властитель» появился? Из позднейшей цензуры?
Г.Евтушенко
―
Конечно, из позднейшей лексики.
С.Бунтман
―
Из позднейшей цензуры, потому что когда ощущение, что владыка это относится только к духовной особе.
Г.Евтушенко
―
Да, да, да.
С.Бунтман
―
Вот.
Г.Евтушенко
―
Одно из, да.
С.Бунтман
―
Да, да, во как хорошо!
Г.Евтушенко
―
Да, вот видите, мы разрешили этот спор. Но задают вопрос все время, вы неправильно говорите, вы «владыка» говорите, а надо «властитель».
С.Бунтман
―
Видите, я осторожно сказал.
Г.Евтушенко
―
Ну, вы молодец.
С.Бунтман
―
Я сказал так и думаю, что мне сейчас ответят.
Г.Евтушенко
―
У нас полемический получился такой разговор, да.
С.Бунтман
―
Да, там это читается. Но вот вилла Волконской, там есть замечательно, вот если вы хотите посмотреть фильм, это надо было бы, конечно.
Г.Евтушенко
―
И акведуки царицы Елены.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Где бывал…
С.Бунтман
―
Еленинские акведуки.
Г.Евтушенко
―
Да, и он зарисовал эти акведуки ведь.
С.Бунтман
―
А знаете, что меня потрясло…
Г.Евтушенко
―
Что?
С.Бунтман
―
Вот много всего понятно, что многие видели, и всевозможные археологические древности и прекрасности. «Девочка на шаре», вы представляете…
Г.Евтушенко
―
Это артефакт.
С.Бунтман
―
Обломок статуи, обломок нижний, есть постамент как шар, и вот такие вниз ножки, ступни, и…
Г.Евтушенко
―
И очень тоненькие.
С.Бунтман
―
Мама ты моя родная, это такая красота…
Г.Евтушенко
―
Шедевр настоящий, да.
С.Бунтман
―
Невероятная!Слушайте, давайте мы интермедию все-таки сделаем с тем, что, вот фильм все-таки, фильм сделан, его надо смотреть, где смотреть, как вообще судьба этого фильма?
Г.Евтушенко
―
Ну, вообще-то скажу так, Алексей Михайлович мне неоднократно говорил, мы его покажем обязательно на канале «Культура», давай, я говорила, Алексей Михайлович, ну, еще немножечко рановато. А сейчас канал «Культура» как-то не спешит его брать, поэтому я даже не знаю, другие каналы…
С.Бунтман
―
А почему? А что такое?
Г.Евтушенко
―
Ну…
С.Бунтман
―
У них полно фильмов что ли? Такого уровня?
Г.Евтушенко
―
Мне трудно объяснить. Но мы с удовольствием покажем его везде, где нам предложат его показать. Если к нам будут какие-то обращения, пожалуйста, готовы везде.Вот сейчас, например, прошел показ в университетах Вероны и Пизы, по их просьбе. И конечно, можете себе представить, как в Вероне восприняли эту старую хронику, которая была снята в начале века в Вероне во время путешествия Александра.
С.Бунтман
―
А это все оттуда?
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
Николай?
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
Все-все?
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
Верона…
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
И там все эти места…
Г.Евтушенко
―
Старые мельницы…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
О которых…
С.Бунтман
―
И там дамы ходят.
Г.Евтушенко
―
Вот я недавно была как раз в мавзолее, который считается вроде бы хранителем могилы Джульетты.
С.Бунтман
―
Ну, да.
Г.Евтушенко
―
Да, то есть...
С.Бунтман
―
Ну, как бы.
Г.Евтушенко
―
Ну, как бы, как бы.
С.Бунтман
―
Да, да.
Г.Евтушенко
―
Это все как бы, это все легенды.
С.Бунтман
―
Ну, это легенда лучше, чем правда.
Г.Евтушенко
―
Там висит одна фотография из той хроники, которую мы предъявили в фильме…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
У них нет этого, а у нас есть, и конечно, веронцы были просто, ну, в восторге от того, что мы это включили в картину.
С.Бунтман
―
Все-таки Галина Евтушенко, скажите мне, где вы нашли это путешествие?
Г.Евтушенко
―
Ну, вы же знаете, что снимал, у Николая Второго был прекрасный фотограф, Фон Ган. Там были съемочные группы, которые снимали путешествие Николая Второго. И аромат этого путешествия, ну, согласитесь, под чудесную музыку, которую сделал Левон Оганезов, он просто передается с экрана.Помните, там мост, и наверху по этому мосту идет поезд. Или как женщины стирают белье…
С.Бунтман
―
Женщины стирают белье это потрясающе. Я как завороженный смотрел, она стоит ногами в канале таком небольшом каменном, и об каменный парапет она вынимает, полощет, растирает, бьет его и это замечательно, длинная сцена, это почти в реальном времени стирка, это очень здорово. Скажите, ну, где вы взяли, где вы взяли?
Г.Евтушенко
―
В архиве.
С.Бунтман
―
В архиве, хорошо.
Г.Евтушенко
―
Вот. Поэтому, конечно, это и нашему зрителю, и иностранному зрителю это очень интересно.Например, фильм уже переведен на английский язык, потому что…
С.Бунтман
―
А у вас субтитры итальянские там есть?
Г.Евтушенко
―
Есть итальянские субтитры, а уже есть английские субтитры, потому что американцы хотят смотреть, хотят знать о Пушкине в Италии. Хотя фильм, опять же, это воображение Пушкина…
С.Бунтман
―
Конечно.
Г.Евтушенко
―
Мы идем вослед его воображению. И вы прекрасно помните, что сам Пушкин предлагал, действовал в предлагаемых обстоятельствах, как он с дамами и девицами…
С.Бунтман
―
Жизнь человеческого духа в предлагаемых обстоятельствах.
Г.Евтушенко
―
Да, играл в так называемый «Декамерон».
С.Бунтман
―
А, вот это замечательно. Это не то, что вы подумали, Коля. Они просто, насколько я понимаю, они поставили себе задачу, каждый должен рассказать, там было 10 человек по 10 повестей, и вот они должны были сколько-то там рассказать повестей своих.
Г.Евтушенко
―
Конечно.
С.Бунтман
―
И вот это такие вечера, причем это еще пушкинский намек, потому что «Декамерон» сам рассказывался, когда были заперты от чумы в городе, тогда были заперты вот эти юноши и девушки…
Г.Евтушенко
―
И ни слова о чуме, ни слова о чуме…
С.Бунтман
―
Да, да, да.
Г.Евтушенко
―
И…
С.Бунтман
―
А здесь он тоже фактически в чумном карантине был, только такого другого свойства, политического.
Г.Евтушенко
―
Смотрите, вот это находка Виктор Семеновича, когда он предъявил нам тот листочек, показал, где его надо найти, где Пушкин набросал темы, и Ромул и Рем это была одна из этих тем, и там было еще одна, например, «Скупой» там была тема. 10 тем написаны, что дальше с ними – это уже другой вопрос.
С.Бунтман
―
Ну, дальше что-то развелось, что-то нет.
Г.Евтушенко
―
Ну, да.
С.Бунтман
―
Вообще это совершенно прелестная вещь там у вас.
Г.Евтушенко
―
Спасибо, что вы оценили, что…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Что в Михайловском Пушкин речку Сороть мог представить рекой или Брент, или Тибром. Или Капитолийский холм он представлял на месте Тригорского холма, Тригорский принимал за Капитолийский.И вот эта игра, это воображение, полет воображений. Конечно, Пушкину рассказывали и друзья, как они бывали в Италии, и он уже мысленно там побывал 150 раз.
С.Бунтман
―
Конечно.
Г.Евтушенко
―
Бесчисленное множество. Но его представление, воплотившееся в эту чудесную поэзию, в этот, «Где лавр и дивный кипарис в пустыне пышной разрослись», это очень-очень, на мой взгляд, очень интересно для современного зрителя и читателя.
С.Бунтман
―
Замечательные сцены есть такого восстановления, такого прощания Пушкина со всем, ночь, утро зимнее, когда он идет, Казанский собор со своей удивительной колоннадой, конечно, которые рифмуются с колоннадой Берлина. И конечно, и вот эта зима здесь говорит, да какая Питер наш Венеция, не получилась Венеция, и говорят, что здесь гораздо больше есть голландского, а если итальянского, то флорентийского, вот видите, и римского, нет, конечно, это город, еще можно сказать, он под Стокгольм был сделан, а потом превзошел тот же самый Стокгольм. Там очень много всего интересного, как все наши города.А вот кстати, в начале вашего фильма, говорит, и Алексей Михайлович, по-моему, говорит, что никто, в общем-то, и не знал, сколько, как называются эти холмы, на которых Москва, как Рим, построена на 7 холмах, я тут же начал вспоминать, как наши холмы…
Г.Евтушенко
―
Ну, вспомнили?
С.Бунтман
―
Ну, несколько холмов я помню, Боровицкий, Сретенский, Ивановский, тот, который на Тверской, где Пушкин стоит, это один из холмов тоже.
Г.Евтушенко
―
Как я рада, что у вас есть занятие после нашей беседы, найти какие же остальные холмы.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Но пользуясь тем, что я еще здесь, мне бы все-таки хотелось сказать, что наш проект стал возможен благодаря тому самому Министерству культуры, которое так моно ругать ныне. Потому что темы моих фильмов, они все связаны с национальной культурой, и слава богу, что у нас есть возможность хоть как-то работать…
С.Бунтман
―
Ну, очень хорошо.
Г.Евтушенко
―
Поэтому…
С.Бунтман
―
Очень хорошо. Министерство есть за что ругать…
Г.Евтушенко
―
Наверное…
С.Бунтман
―
Ну, а за это не надо.
Г.Евтушенко
―
А за это надо хвалить.
С.Бунтман
―
А за это не надо ругать, да.
Г.Евтушенко
―
Но конечно, мы больше всего думаем о том, как, где показать. Ваш вопрос совершенно справедлив, потому что если уж министерство нас субсидирует на создание таких фильмов, то нам бы хотелось повезти его в самые разные уголки нашей страны, потому что действительно фильм связан с национальной культурой, Пушкин национальный поэт…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Как сказал Чаадаев.
С.Бунтман
―
Нет, он, конечно, национальный поэт.И здесь у нас разразилась полемика о том, насколько он всемирный поэт, потому что когда переводят именно стихи пушкинские, бывает, и когда переводят впрямую их, очень часто так себе. Получается в переводе на французский, ой, говорят, это Парни, только хуже здесь получилось, ой, это Байрон или Вордсворт, только хуже, или Китс. Потому что так не надо понимать, Пушкин великий переводчик, он великий человек, который нам передал и великолепным, созданным во многом русским языком, смелом языком передал нам всю мировую культуру, все, что он прочитал, и все, что он сочинил, и он тончайший поэт.
Кстати, его понимали, его фигуру, по отдаленным просто вещам люди, которые даже не знали русского языка.
Г.Евтушенко
―
Ну, конечно, как я уже сказала, мы действительно стремились к тому, чтобы дать нашему зрителю, читателю, понять, что из рук Пушкина мы получаем всю мировую культуру, во времени и в срезе, переданном им. Но вот вы начали про переводы, говорят, вы знаток французского, говорят, Николай Любимов, он гениально произведение перевел, «Гаргантюа и Пантагрюэль».
С.Бунтман
―
Нет.
Г.Евтушенко
―
Нет?
С.Бунтман
―
Нет.
Г.Евтушенко
―
Ну, вот видите…
С.Бунтман
―
Нет, нет.
Г.Евтушенко
―
Оказывается…
С.Бунтман
―
Это расхожее мнение, к сожалению, это. Если сравнивать с какими-то другими вещами нет.
Г.Евтушенко
―
Ну, вот…
С.Бунтман
―
Не получилось.
Г.Евтушенко
―
Кто бы перевел Пушкина гениально произведения на английский, испанский, французский и далее, другие.
С.Бунтман
―
Удачнее всех «Евгения Онегина» передать на английский пытался Владимир Владимирович Набоков.
Г.Евтушенко
―
Знаете, да, даже есть, вы уже тоже упоминали про комментарий набоковский. Но у нас сейчас идет речь о том, что мир Пушкина, созданный им самим в играх, в его воображении, это особая статья, и насколько нам удалось это передать в нашем фильме. Вот это явилось результатом веселой работы трех человек.
С.Бунтман
―
Нет, работа действительно веселая, потому что вот эти римские походы и рифмы Рима, Москвы, Петербурга, каналов, не каналов, вот когда Екатерининский канал мы смотрим и не впрямую. И когда сквозь заснеженные тучи, как Алеша говорит там, получается сквозь вот это с неба, с тучами, чреватыми снегом, когда проглядывается лазурь итальянского неба, это замечательно, перед самой дуэлью.
Г.Евтушенко
―
Меня спросил один чиновник, когда расспрашивал меня о том, как мы работали, сколько лет мы потратили на то, чтобы заниматься этой картиной, я сказала, ну, примерно 3 года. Он так на меня посмотрел с грустью и сказал, как я вам завидую!
С.Бунтман
―
3 года вы занимались?
Г.Евтушенко
―
Я 3 года занимался чиновниками, а вы 3 года занимались Пушкиным…
С.Бунтман
―
Ну, да.
Г.Евтушенко
―
И по-моему, это действительно очень хороший ответ.И Пушкин нас как бы все время сопровождал, вот вы видели, сколько там летающих птичек и это как бы…
С.Бунтман
―
Мое любимое там всегдашнее, дежурная чайка на Капитолии над Форумом…
Г.Евтушенко
―
А знаете…
С.Бунтман
―
Это у них там свое дежурство, я просто выяснил у чаек.
Г.Евтушенко
―
Может быть, но дело все в том, что ведь Пушкин может воплощаться в разные, принимать разные обличия, поэтому одно из них может быть перевоплощение в чайку. Об этом, кстати, у нас есть в фильме о Толстом и Ганди, о перевоплощении. Ну, сейчас не об этом.Конечно, мне бы хотелось, чтобы как можно большее количество людей прониклось нашей «Пушкинской Италией».
Сегодня, кстати, в «Литературной газете» опубликована очень интересная статья, эссе, Бориса Евсеева на тему этого фильма.
С.Бунтман
―
А…
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
Это надо будет почитать, да.
Г.Евтушенко
―
Борис Евсеев очень интересный писатель и как писатель воспринял предложенный нами мир пушкинской Италии это, мне кажется, очень интересно и просто зрителям читать.
С.Бунтман
―
Этьен, вы пишите про бабку с корытом, а вот нам Алексей Букалов напомнил о еще одной части «Сказки о рыбаке и рыбке», которую мы все чаще вспоминаем, но она никуда не входит. Это про то, как она хотела стать Римскою Папою…
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
И из этого замечательно выходит история НРЗБ, у вас чудесно получается.
Г.Евтушенко
―
Вы знаете, легенда о НРЗБ, она легенда…
С.Бунтман
―
Ну, да.
Г.Евтушенко
―
То ли было, то ли не было. Но то, что Пушкин действительно написал в своих произведениях о том, что старуха могла бы Римскою Папою, да, это факт. Поэтому тут нам очень приятно, что Алексей Михайлович его вспомнил и отметил, и у всех это вызывает живейшую реакцию.
С.Бунтман
―
Да, это когда он стоит как раз ввиду Ватикана, на проспекте.Я бы хотел сказать следующее. Ну, дальше про фильм, конечно, его надо. А как можно получить предложение вам для того, чтобы его показать?
Г.Евтушенко
―
У нас…
С.Бунтман
―
Это просто куда-то…
Г.Евтушенко
―
Киностудия «Роза», есть адрес, и пожалуйста.
С.Бунтман
―
Просто если люди хотят…
Г.Евтушенко
―
Пусть пишут вам…
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Мы с удовольствием.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Через вас будем получать.
С.Бунтман
―
Хорошо. Если, я еще поговорю кое-где, спрошу кое у кого тоже может быть, мне кажется, что это очень и очень стоит сделать, так же, как и есть замечательные другие ваши фильмы.
Г.Евтушенко
―
И можно сказать 2 слова, теплых слова, в адрес Третьяковской галереи?
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
Они в такой трудной ситуации, когда почти нет проката, они прокатывают кино, посвященное русском искусству. И вот мы только что закончили на нашей студии с теми же авторами картину о Чехове и Левитане, и премьера состоялась в Третьяковке, за что я сердечно благодарю этот, лучшего места не было бы.
С.Бунтман
―
Ну, у вас много таких двойных портретов…
Г.Евтушенко
―
Да, да.
С.Бунтман
―
Довольно много, и причем из разных эпох, но очень интересные, в контексте, и Эйзенштейн, и Мейерхольд есть…
Г.Евтушенко
―
Да.
С.Бунтман
―
А Олеш с кем у вас?
Г.Евтушенко
―
С Зощенко?
С.Бунтман
―
С Зощенко, вот уж где.
Г.Евтушенко
―
Да. Это фильм НРЗБ, я была продюсером.
С.Бунтман
―
Про Степанова и Эрдмана…
Г.Евтушенко
―
Это мой фильм, это я режиссер и продюсер.
С.Бунтман
―
Да.
Г.Евтушенко
―
По сценарию Льва Рошаля.
С.Бунтман
―
Потому что мы всегда представляем себе Ангелину Степанову исключительно женой Фадеева вообще-то.
Г.Евтушенко
―
Ой, там очень-очень интересная история.Но Чехов и Левитан это действительно новый фильм, только что законченный, и один раз показанный в Третьяковке. Но они решили в День России показать его еще раз.
С.Бунтман
―
Это очень хорошо.
Г.Евтушенко
―
Для нас это большая честь, и по-моему, честь для Третьяковки тоже.
С.Бунтман
―
И если мы вернемся к фильму «Пушкинская Италия», то вот там, конечно, если пушкинская Италия вдохновенно воображаемая, то конечно, он еще питается Италией и через таких людей, как Кипренский и как Брюллов. И это замечательная тема, потому что все сходится, когда мы представляем себе. Кстати, хорошие написаны вот о русских в Италии и Кара-Мурза писал прекрасно…
Г.Евтушенко
―
Говорите, говорите про наш…
С.Бунтман
―
И вот…
Г.Евтушенко
―
Про нас, как у нас это получилось.
С.Бунтман
―
У вас получилось это очень точно, с Брюлловым, который сильно пережил, но не успел сделать портрет Пушкина, и Кипренский, который сделал то самое зеркало, которое льстит Пушкину, как он сам говорил. Ну, вот эти русские художники в Италии и русские художники об Италии это совершенно отдельная тема, примыкающая, конечно, к Пушкину. И кстати, интересно, как Николай Первый ведь приезжал и смотрел, и заходил, к Иванову заходил. И это русские художники и писатели, такие, как Гоголь в Италии, в Риме в частности, это нечто потрясающее.
Г.Евтушенко
―
Спасибо за то, что вы посмотрели фильм и так о нем говорите!
С.Бунтман
―
Ну, еще, конечно, посмотрите, каждый турист от Китая до Куропотамии считает необходимым посетить фонтан Треви, но если вы туда приезжаете, на площадь фонтана Треви, вы знайте, что здесь угловая церковь, которая, где Зинаида Волконская. И дворец, где…
Г.Евтушенко
―
Дворец Поли.
С.Бунтман
―
Дворец Поли, где снимала, где покупала себе квартиру Зинаида Волконская, и вообще это важнейшая персона, которая известна и для Рима, и для нас с вами, и для Москвы и Петербурга.
Г.Евтушенко
―
Ну, знаете…
С.Бунтман
―
Для Москвы в частности.
Г.Евтушенко
―
Вот студенты подметили очень важную вещь. Вся площадь у фонтана Треви полна китайскими туристами…
С.Бунтман
―
Теперь да.
Г.Евтушенко
―
Ну, это реалии сегодняшнего дня, и тем не менее, русская культура это важнейший уголок этой площади, и о ней как раз и рассказывает Алексей Михайлович, находясь на этой же площади. Но то, что современность вторгается в русскую культуру это же счастье.
С.Бунтман
―
И это правильно.Спасибо большое! Галина Евтушенко, автор, режиссер фильма вместе с Алексеем Букаловым и другими замечательными…
Г.Евтушенко
―
Виктором Листовым.
С.Бунтман
―
Виктором Листовым, замечательными людьми, которые сделали фильм «Пушкинская Италия».