Татьяна Лазарева - Дифирамб - 2010-02-07

К. ЛАРИНА: Мы начинаем программу дифирамб. Мы решили переместиться в большую студию для того, чтобы все наши пользователи, которые не только слушатели, но и которые в интернете сидят, смогли бы посмотреть прямо в глаза нашей гостьей.

Т. ЛАЗАРЕВА: Это свинство, конечно – предупреждать надо!

К. ЛАРИНА: Так интернет, он же такой мультипликационный, чего, в самом деле? Я только объявляю, что это Лазарева Татьяна, и тогда все будут приглядываться и смотреть, что это Лазарева Татьяна. Итак, Татьяна Лазарева у нас в студии.

Т. ЛАЗАРЕВА: Здравствуйте!

К. ЛАРИНА: Дорогие друзья, мы в прямом эфире. Напомню все телефоны – 363-36-59 и номер смс +7 985 970 4545. Мы собрались… Таня сейчас всем дает интервью, я уже знаю все (смеется). Потому что вышел фильм в прокат, который называется «Европа-Азия». Это последний фильм замечательного режиссера, замечательного человека, которого мы так безвременно потеряли, Ивана Дыховичного. Фильм, который вызвал очень разные отзывы. Я пока фильма не видела, но скажу то, что я читала. Читала я от каких-то достаточно таких… не скажу, что восторженных, принимающих слов до полного возмущения. И даже тебе скажу, одна критикесса где-то написала, что типа «как не стыдно Дыховичному снимать такое кино!» Вот как ты думаешь, почему такой разброс мнений? Что там такого он сделал?

Т. ЛАЗАРЕВА: Разброс, действительно, начался еще на «Кинотавре» летом, и критика была очень плохая. Ваня ужасно тогда расстроился, хотя при этом держал себя в руках как всегда. Но это безумно, конечно, огорчало, потому что критики очень скептически, безжалостно достаточно отнеслись к этой картине.

К. ЛАРИНА: А чем мотивировали?

Т. ЛАЗАРЕВА: Что значит, чем мотивировали? Даже интонация была такая… очень… такая пренебрежительная, скажем так, чего в любом случае любая картина недостойна. Она может иметь недостатки, но вот так относиться к картине, к режиссеру, который снимает не так часто… У Вани было не так много фильмов, и это для него, каждый фильм, это какая-то позиция в любом случае. Он не снимал никогда проходную фигню, он всегда снимал что-то, чего хотел сказать.

К. ЛАРИНА: Я помню, как на «Вдох-выдох» на него набросились просто, вообще съели за этот фильм!

Т. ЛАЗАРЕВА: А сейчас «Вдох-выдох» смотрится как глоток свежести.

К. ЛАРИНА: Как вдох.

Т. ЛАЗАРЕВА: Да-да, именно! Потрясающе! То есть, они отлеживаются на самом деле. «Европа-Азия» была снята два года назад, если не три. И даже вот сейчас…Кстати, Сережа Шнуров то же самое подтвердил мне. Он говорит, что «она смотрится с каждым разом все как-то… она отлеживается». Ваня, он вкладывал… это не сиюминутная картина, это не самое смешное кино, куда ты пришел, поржал и ушел. Это все-таки заставляет задуматься. И поэтому, я считаю, совершенно справедливо, что у него такая разная критика. То есть, разные люди… тебя цепляет этот фильм в любом случае. Это лучшее, что может быть для художника, как мне кажется. Единственное, чего мне, конечно, жал, это что Ваня не услышал того, что сейчас, какие отзывы сейчас об этой картине. Был закрытый показ в «Художественном», ночью показывали 4 фильма его, и как люди там… была просто такая аудитория… ему очень этого не хватало в конце жизни! Ушел абсолютно в такой какой-то неуверенности в себе и непонимании, почему вдруг… То есть ему не хватило каких-то хороших людей.

К. ЛАРИНА: А вот ты написала у себя в ЖЖ… или я где-то в интервью прочла – я уже запуталась…неважно, да? что он там пошел на какие-то уступки продюсерские, что там что-то поломали в сценарии…

Т. ЛАЗАРЕВА: Нет, в сценарии ничего не поломали, фильм просто уже в постпродакшне, действительно, там ему начали советовать… Я не хочу сейчас об этом говорить даже. Это какие-то детали , о которых в курсе только мы, близкие люди, которые там были в то время с ним. И я честно говорю, я не знаю, может, не стоило об этом мне вообще говорить, потому что, что теперь говорить? Фильм вышел. Видимо, поэтому Ваня тоже, естественно переживал. В этом смысле он свою позицию до мелочей отстаивал. И здесь вот это его тоже немножко подкосило, уверенности не дало.

К. ЛАРИНА: Я ужасно любила Ивана, не могу сказать, что мы дружили. Мне было важно, что он знает меня, а я знаю его. Очень часто я его звала в эфир, и какой-то был он человек… мой. Я думаю, что ты можешь сказать то же самое про себя. Мне бы хотелось, чтобы ты о нем сказала несколько слов. В чем уникальность именно этого человека? Он же был совсем отдельный! Так всю жизнь было, начиная с его актерской еще деятельности, когда он на Таганке работал, был совершенно отдельным человеком.

Т. ЛАЗАРЕВА: Знаешь, мне кажется, вот этим он отстаивал свое право на свое какое-то мнение. Он никогда не был в толпе, действительно. И еще что было для него характерно – он всегда общался с жаждой жизни. Ему было 62, он был активный, он общался с режиссерами, и он был всем интересен, и они ему. Потому что это была личность! Это человек, с которым интересно поговорить, у него было мнение на все свое. И зачастую оно совсем не совпадало с тем, что… Но оно было у него, поэтому с ним всегда было безумно интересно. И мы с ним дружили-то так просто, приезжали, трепались, ели-пили вкусно. Он был радушный хозяин всегда, и Олечка тоже жена его. Собственно, она и осталась радушной хозяйкой. Поэтому вокруг него… Не зря вот он создал этот фестиваль «Завтра». Ему были интересны молодые какие-то режиссеры, которым нужно в любом случае пробиваться, помогать. Они не могут взять «Октябрьский», и чтобы все смотрели, 4 миллиона людей, что они сняли… все эти фильмы. Нужно им помогать было.

К. ЛАРИНА: Как мне кажется, он был таким… в хорошем смысле европейским человеком, абсолютно внутренне свободным. И это для меня загадка. Я вообще не понимаю, каким образом это… потому что человек жил все равно в это время, и в той же стране, и в тех же обстоятельствах, и с теми же властями – он ничем от нас не отличался. Он никогда никуда не уезжал, нигде не жил в европах, но при этом все время от него ощущение какого-то… не наш, не советский.

Т. ЛАЗАРЕВА: Он был ужасный франт, на самом деле. Всегда был немножко рисовщик.

К. ЛАРИНА: Но вот эта вот внутренняя свобода, скажи, пожалуйста, тебе это чувство знакомо? Ты свободный человек?

Т. ЛАЗАРЕВА: Наверное, поэтому мы с ним… Для меня он был выше, я у него училась этому, я больше конформист. И как-то я всегда не задумывалась, никогда не была таким диссидентом. Это сейчас что-то из меня поперло! Жила, не задумываясь о то, что и как. Но, видимо, когда такие люди появляются в твоей жизни, более того, когда они уходят, и ты начинаешь уже оценивать: а что это было, почему я не оценил, почему я не общался с ним каждый день, почему я позволяла себе как-то ему противоречить в каких-то вещах? Вот эти вот вещи, они складываются по капельке в голове. И ты начинаешь уже себя под ними чистить…

К. ЛАРИНА: Ты могла бы еще раз…(неразб) вот этих людей, которые для тебя значимы в твоей жизни?

Т. ЛАЗАРЕВА: Знаешь, я лично сейчас не буду никого называть. Я очень боюсь вот этого, потому что не хочется никого обидеть. Но я хочу сказать, что с уходом Вани, вообще с последними какими-то событиями, с этим годом ужасным, когда мы настолько часто… я вот сейчас встречаюсь с людьми и общаюсь на эту тему, что мы должны быть гораздо бережнее, внимательнее друг к другу и всей жизни, которая вокруг. Потому что что-то мы забегались немножечко. Вот когда кризис начался два года назад, и сказали: да, это нужно нам специально, чтобы восстановились, огляделись… Может, это кризис – не кризис, может, это возраст такой подошел, но я стала более внимательной, стала более… как-то ты действительно оцениваешь уже себя. Я серьезно говорю: я иногда думаю, а что бы Ваня, например, в этой ситуации? Ваня еще отличался тем… - вот ты говоришь, что он жил при всех этих властях – он, конечно, отстаивал свою точку зрения, но он никогда не был резким. Как я, например, могу чего-нибудь сказать.

К. ЛАРИНА: Нет, бывал. Он тоже мог припечатать!

Т. ЛАЗАРЕВА: Припечатать мог. Но ты знаешь, у него никогда… вернее, конфликты у него, конечно, были с людьми, но это были не конфликты резкие, эмоциональные, вдруг, а это когда уже он понимал, что уже все, это он уже терпеть не может, и он шел совершенно четко на разрыв, но абсолютно без никакого, конечно, хамства. Поэтому вот в этом смысле, конечно, все, что сейчас вокруг происходит, я лично еще через призму, как ни странно, его смотрю.

К. ЛАРИНА: Здесь пришла весточка по смс, печальная, но хорошая. Ульяна пишет: «Обидно, что уход Дыховичного стал открытием такого глубокого человека».

Т. ЛАЗАРЕВА: Это не обидно – это хорошо. Я считаю, что мы о нем должны говорить, и писать, и рассказывать, потому что хотя бы пусть он будет с нами еще подольше.

К. ЛАРИНА: Это хорошо, что кино осталось.

Т. ЛАЗАРЕВА: Да, да.

К. ЛАРИНА: Возвращаясь к фильму, понимаю, что ты уже много сама рассказывала о процессе съемочном, понимаю, что для тебя это значит, но для меня было, действительно, откровением, когда ты написала где-то, что сильно отличается от телевидения. А чем он отличается-то? Камера…

Т. ЛАЗАРЕВА: В этом смысле ничего не отличается. В смысле технологий я ничего нового не увидела, снималось так же, поэтому кино для меня не было каким-то открытием. Для меня были открытием люди, которые работают в кино. Это уход от реальности. Это точно, стопудово, потому что они собираются в эту группу, уезжают – и все! И они живут этим вот, у них одни разговоры про картину… то есть это какой-то такой круг, все абсолютно, на 120 процентов погружены в работу. И вот эти мальчики молодые, которые бегали там… вот он сидит, играет в … осветитель какой-то, играет сидит, и только краем уха услышит, что кто-то повысил голос: где свет? – он сразу вскакивает и мчится! У нас такого я давно не видела!

К. ЛАРИНА: Такого энтузиазма, да?

Т. ЛАЗАРЕВА: Да, абсолютнейший энтузиазм, полная отдача. Никакой халявы, никакого волочения ног: да, я щас… - вот этого никакого… Все исполняют свою работу! И это, надо сказать, очень настраивает на рабочий лад.

К. ЛАРИНА: А ты все-таки роль играла? Или себя?

Т. ЛАЗАРЕВА: Знаешь, мне всегда так трудно на эти вопросы отвечать… Я же не умею, меня не учили!

К. ЛАРИНА: Но ты же артистка? Или кто?

Т. ЛАЗАРЕВА: Я – да. Я артистка, не актриса, понимаешь? Это разные слова. Я – артистка! Знаешь, как раньше : Танька-артистка. Ну, ты артистка! В этом смысле меня никто не учил, я не умею… Что значит играть роль? Мне кажется, я не умею играть роли. Я умею играть только то, что я могу. То есть, я не умею, допустим… пробовалась в свое время я на «Няню», и вот я себе сейчас представляю, что я бы не смогла вот так перевоплотиться! Я не могу! Все равно меня выносит…

К. ЛАРИНА: В свою органику, да?

Т. ЛАЗАРЕВА: Да-да!

К. ЛАРИНА: А заплакать сможешь сразу?

Т. ЛАЗАРЕВА: Нет, не могу.

К. ЛАРИНА: Или захохотать?

Т. ЛАЗАРЕВА: Могу, конечно, но как-то мне странно…почему вдруг? Я была у Гришки Константинопольского, он очень хотел меня снять в каком-то кино. Привел меня на пробы, я ужасно переволновалась, он передо мной поставил камеру, дал мне какой-то текст и сказал: давай! У меня ничего не получилось! Он обалдел совершенно и говорит: ты чего? Зажалась, что ли? И мне стало так стыдно! Григорий, прости, друг! И Ваня когда меня звал в кино, я ему сразу сказала: я не это… не настоящий сварщик, я эту маску на помойке нашла.

К. ЛАРИНА: Мы же знаем, что ты профессиональный человек, да? Но вот в чем ты профессиональный человек, я не могу сформулировать. Что ты умеешь? Какая у тебя профессия?

Т. ЛАЗАРЕВА: Я посуду мою (смеется). Профессия, она в нашем случае, на телевидении, - не знаю, как у вас на радио – это всего-навсего опыт, который приходит к тебе. И в данном случае, профессия это некий набор… прихваток и ухваток, и навыков. То есть, профессия состоит моя в том, что я могу выйти на публику и, допустим, за одну минуту каким-то образом завладеть ее вниманием. Вот и вся моя профессия. Больше я ничего не умею.

К. ЛАРИНА: Корпоративы вести?

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну… вот видишь, корпоративов не стало. С другой стороны, что странно, сейчас вообще о телевидении трудно говорить, потому что как таковое телевидение я почему-то перестала наблюдать. Общение какого-то, реагирование какое-то, свежести, впечатлений, интереса к собеседнику, выуживание… телевизионной журналистики, ее очень мало осталось. Сейчас, дай бог, Ленечка Парфенов вернется… А собственно телевидение для меня всегда было не просто показ каких-то фильмов и сериалов, и не просто игры людей, которые уже известны на телевидении, в игры со зрителями, которые тоже одни и те же приходят и сидят. Они друг с другом играют. Для меня все-таки телевидение всегда было… выход, общение какое-то с людьми. Как это получалось, я, честно говоря, не знаю. По крайней мере, хорошие шутки к нам всегда приходили люди в зал просто покупали билеты, да, это были реальные люди – и ты будь любезен. Не кто-нибудь бегает: сейчас будете хлопать, сейчам мы вас снимем…

К. ЛАРИНА: И смех никто не записывает

Т. ЛАЗАРЕВА: Никто не говорит: сейчас посмейтесь, сейчас похлопайте. И ты за два часа должен публику удержать, сначала ее завлечь, потом ее удержать.

К. ЛАРИНА: Все, что как бы сегодня есть из развлекательного жанра в телевидении, - я имею в виду не Петросяна, а новые развлекательные жанры – это все вышло все равно из вас. Хотя и говорят, что это типа КВН, это никакой не КВН, потому что поскольку я тоже живу давно на свете (смеется), и я помню, как ОСП-Студия начиналась, все эти форматы в итоге растащили на куски сегодня по всем каналам. И ими пользуются, другими вашими…открытие – не открытие, не знаю, насколько это можно назвать, но тем жанром, который вы принесли на наше российское телевидение.

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, спасибо, конечно. Как у вас передача называется? (смеется)

К. ЛАРИНА: Дифирамб!

Т. ЛАЗАРЕВА: Прекрасно! Надеюсь, что все участники ОСП-Студии сейчас это слышат.

К. ЛАРИНА: Нет, действительно так! Действительно.

Т. ЛАЗАРЕВА: А для нас в свое время – я тоже живу давно – была передача «Веселые ребята», там было 8 выпусков, по-моему, или 12 всего-то. И это было свежим, и мы думали: как так люди делают? Ну, надо же! Обалдеть! Потом «Монтаж» еще была передача. То есть, это все просто оно всегда существует, и тем более, потом, когда открылись границы за границу, то это все… там те же самые форматы, здесь не надо говорить, что вы из ОСП-Студии. Просто ОСП-Студия первая сделала такой шаг и вышла из большой семьи КВН, чем заслужила проклятия Александра Васильевича на несколько лет, но потом , слава богу, он понял, что это неизбежно, и все ему только говорят «спасибо». Потому что, как только мы видим Александра Васильевича, мы падаем на колени сразу же и говорим: спасибо, только вы, только вы! Потому что КВН это была и остается школа телевизионная. Единственная. Потому что мы там учились работать с микрофонами, грубо говоря, смотреть на камеру…

К. ЛАРИНА: Пародии делать, в конце концов.

Т. ЛАЗАРЕВА: Да, пародии. Потом лаконично объяснять свои мысли, говорить правильно, да? Ну, какие-то азы телевизионной профессии. Это было тогда, не знаю, как сейчас. Тогда, когда еще был Николаев, когда был там Радзиевский дядя Володя… в общем, старая я (смеется).

К. ЛАРИНА: Я смотрю «Большую разницу». Есть удачные выпуски, есть не очень, и я помню, как это начиналось в той же вашей компании.

Т. ЛАЗАРЕВА: «Большая разница», конечно, это наш… У нас не было в свое время такого ресурса, как Первый канал, и не было такого количества денег.

К. ЛАРИНА: Был только талант!

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, таланта им тоже не занимать. Они очень талантливые люди. Но сейчас, конечно, так скребет немножечко… ну, а что мы должны? Ну, хорошо, что мы вдвоем с тобой это понимаем (смеется).

К. ЛАРИНА: А вы общаетесь друг с другом, все, кто распались? Вот ваша компания?

Т. ЛАЗАРЕВА: ОСП-Студия? Там в конце оставалось не так много людей. Не то, что мы рассорились, просто город сам так определяет, наш мегаполис, что если люди не поддерживают какие-то деловые отношения, то дружеские они тоже, в общем, как-то такие…По крайней мере, мы не то, что рассорились, просто всех разметало. Как я говорю, что в свое время в ОСП-Студии мы настолько долго искусственно сдерживали этот коллектив, а всем уже хотелось очень…

К. ЛАРИНА: … на волю.

Т. ЛАЗАРЕВА: Да, и свое что-то делать, что центробежная сила была настолько велика, что нас разорвало просто как бомбу (смеется).

К. ЛАРИНА: У нас сейчас новости будут, потом мы продолжим. Напомню, что в гостях у нас Татьяна Лазарева. «Слушаю Татьяну и получаю сексуальное удовлетворение»…

Т. ЛАЗАРЕВА: Мужчина?

К. ЛАРИНА: Мужчина, да…Вы не только слушаете, дорогой мужчина, но и можете смотреть на нее. На нашем сайте идет прямая трансляция в интернете, так что, подключайтесь, дорогие друзья. После новостей продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: «Совсем молоденькая, как девчонка. Молодец!»

Т. ЛАЗАРЕВА: Кто?

К. ЛАРИНА: Вот тебе пишут, ты понимаешь? Тебя смотрят!

Т. ЛАЗАРЕВА: Монитор купите побольше (смеется).

К. ЛАРИНА: Продолжаем наше общение. Я кстати, не сказала нашим слушателям, тем, кто не знает, что Татьяна ведет Живой журнал, действительно. Там она называется «tatka lazareva». И вот как раз здесь спрашивают про твои посты в ЖЖ. «Татьяна, вы все время разоблачаете в своем ЖЖ телевидение. А вы что, раньше не знали этого, что ли?» (смеются обе).

Т. ЛАЗАРЕВА: Да, есть такие мнения, это не новое мнение для меня. Многие пишут: а сама-то ты… на телевидении работаешь… а чем ты раньше занималась… Не знаю. Я точно так же, как в этом фильме – «Европа-Азия» - я всегда честна по отношению к себе. Возможно, я не замечаю все вокруг. Я вообще не говорю, что я какой-то свет в окошке и суперчеловек, который отвечает за все слова свои, и все надо правильно в жизни делать. Отнюдь! Я делаю то, что… я совершаю ошибки, потом я думаю: господи, что же я делала такое? Кошмар! Я просто двигаюсь вперед. А, понимаете, а то, что я, знаю, что творится на телевидении… я не руководитель канала, я делаю маленькие какие-то вещи. Что я могу – я делаю на телевидении. Я никогда не буду – у меня даже не получится – вести какую-то там передачу тупую и читать какой-то текст, по бумажке прописанный. Поэтому я всегда делаю то, что я делаю, а уж как этим распоряжается телевидение… Поэтому мне ЖЖ больше нравится, потому что там напрямую ты общаешься с людьми, и ты не ограничен никакими рамками, кроме собственных рамок в голове.

К. ЛАРИНА: А как же корпоративная этика? Знакомо тебе такое понятие, когда ты разоблачаешь телевизионные программы?

Т. ЛАЗАРЕВА: Разумеется.

К. ЛАРИНА: Тебя как человека пригласили, можно сказать, как своего, а ты?

Т. ЛАЗАРЕВА: Понимаешь, ну, не будут приглашать в следующий раз. Я ведь этим особенно не дорожу, правда! Они меня как кого приглашают в таком случае? Как человека или как… градусник?

К. ЛАРИНА: Медийное лицо это называется.

Т. ЛАЗАРЕВА: Медийное лицо? Пожалуйста, есть масса медийных лиц, которые придут и скажут то, что нужно. Меня не зовите, пожалуйста. Есть программа «Пусть говорят», из которой, видимо, очень большая текучка кадров, они мне все время звонят: приходите, у нас сегодня тема «Мальчик украл у бабушки деньги, продал и…» Я говорю: девочки-мальчики, не звоните мне! Я в эту передачу не хожу. Я медийное лицо, но я не настолько… Сейчас позвонили и говорят: мы знаем, что вот на эту передачу вы должны к нам придти. И это, действительно, так, потому что там в среду будет сниматься программа по поводу статьи «Добить, чтобы не мучился». Была такая статья…

К. ЛАРИНА: Это что Никонов придумал?

Т. ЛАЗАРЕВА: Да.

К. ЛАРИНА: Да вокруг такой эпатаж… чистой воды…

Т. ЛАЗАРЕВА: Слушай, это эпатаж, но это повод об этом поговорить и спросить, и поднять некую волну. Возможно, для этого. Я, может быть, сейчас понимаю, зачем я работала 40 лет на свое лицо. Чтобы это лицо сейчас задавало какие-то вопросы просто-напросто. И просто люди понимали бы: а почему нельзя задавать вопросы? А почему вы думаете, что я приду на программу «Минута славы» и потом не напишу об этом какой-то бред? Что я, кому-то давала подписки? Ну, не зовите меня! Что, я девочка 18-летняя, которую никто не знает? Прекрасно знаете, что я могу иногда что-нибудь брякнуть не то, что нужно. Я же не претендую!

К. ЛАРИНА: А корпоративная этика? На этом она стоит. Это вообще знакомое тебе понятие?

Т. ЛАЗАРЕВА: У меня одна корпорация – канал СТС. Понимаешь, если мне что-то не нравится на канале СТС, я тоже не собираюсь молчать. А этика, простите, в чем?

К. ЛАРИНА: Не выносить сор из избы. А ваша общая телевизионная изба, - неважно, СТС это, или Первый канал, или «Россия», - это наше общее пространство, наш дом – телевидение, Татьяна!

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, хорошо, мне не нравится, когда в доме грязно и свинство…

К. ЛАРИНА: А ты скажи это в лицо человеку!

Т. ЛАЗАРЕВА: Да он знает прекрасно! Я просто борюсь, я как могу..

К. ЛАРИНА: Ты вообще конфликтный человек? Скандальный?

Т. ЛАЗАРЕВА: Да нет!

К. ЛАРИНА: По лицу била кого-нибудь?

Т. ЛАЗАРЕВА: Нет-нет-нет! Если мне кто-то, что-то не нравится, я пойду и просто поплачу. Я не люблю и не умею…

К. ЛАРИНА: Не боец?

Т. ЛАЗАРЕВА: Я не боец абсолютнейший. Я совершенно не держу удар, я абсолютно не люблю каких-то дискуссий, меня можно тут же заткнуть, забить – и все. Но я при этом останусь при своем мнении. И это свое мнение я считаю нормальным высказывать. Потому что, если я вижу в своей корпорации СТС, что какая-то фигня происходит, то почему я должна об этом молчать? В чем этика-то, я не понимаю?

К. ЛАРИНА: Я хочу сказать вам, дорогие друзья, что Таня очень хороший человек…

Т. ЛАЗАРЕВА: Не увольняйте ее с канала СТС! (смеется).

К. ЛАРИНА: Просто хороший человек! Просто молодец! «Как вам удалось в такое время нарожать столько детей?»

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, уж для этого то не долго… это не требует каких-то…

К. ЛАРИНА: Это сознательный выбор?

Т. ЛАЗАРЕВА: Слушайте, я их рожаю уже, слава богу, 15 лет! (смеется) Старшему уже 14, потом 11, и вот последняя – четыре ей. Самое ужасное в этом , друзья, это то, что сейчас сошлось так время, что у них у всех переходный возраст! (смеется) И я просто схожу с ума!

К. ЛАРИНА: И с каждым нужно по-разному, естественно, разговаривать?

Т. ЛАЗАРЕВА: Конечно, с каждым нужно!

К. ЛАРИНА: Что такое воспитание по-лазаревски? По-шацевски?

Т. ЛАЗАРЕВА: У нас разное с ним воспитание, поэтому дети у нас слегка сходят с ума иногда (смеются обе). По-моему, воспитание – это честность, прежде всего. Вот я в этом смысле… и дети мне не врут, пока еще, слава богу, и я не вру. И потом , я считаю, что все вопросы нужно обязательно проговаривать. И говорить, и выцеплять, и я очень хочу, чтобы у меня дети к этому тоже приучились. Потому что вот это вот: ах, вот что ты думаешь, что я думаю, что ты думаешь вот так, а я вот так – это для меня просто катастрофа. Я сама так думаю иногда, но от этого отучаюсь. Но в любом случае, у нас такие отношения с детьми – пока еще доверие, и пока еще… хотя, конечно, меньше (смеется). Потому что я уже не пророк в своем отечестве, у них есть какие-то свои авторитеты, которым они доверяют. Единственная моя надежда на то, чтобы как-то так с этими «авторитетами» общаться, чтобы через них каким-то образом свои мысли до детей доносить.

К. ЛАРИНА: Ты с ними разговариваешь? Успеваешь с ними поговорить?

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, нет, конечно, не всегда. Категорически не всегда. Но стараюсь. И, по крайней мере, я знаю, что это нужно делать. Я знаю, что если вечером есть такая возможность, если они еще лежат в кроватях и не спят, я всегда стараюсь как-то подойти, спросить. Правда, в последнее время чаще всего меня отпинывают, говорят: отстань.

К. ЛАРИНА: А ты что им чаще всего внушаешь? Что мир прекрасен? Люди замечательные вокруг? И что жить очень стоит на свете?

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, это естественно. У них сейчас, у старших, конечно, вопросов много. Что им страшно, ввиду того, что они много не понимают. Тут просто как боязнь неизвестности. Поэтому прежде всего постулат у меня такой, что мир – он заслуживает… он интересен в любом случае. Он может быть плохой, хороший, люди бывают разные, но он очень интересен и разнообразен. И почему это не повод, чтобы им заняться в ближайшие 85 лет?

К. ЛАРИНА: А как дальше? Они все равно неизбежно в эту жизнь выйдут. Старший уж точно с этой жизнью напрямую соприкасается. И там очень много есть вещей, которые…(вздыхает).. знаешь, поскольку моему сыну 15 лет, я тоже думаю: блин, неужели он должен повторить то, пережить эти же комплексы, которые переживали мы? Все те же страдания, которые переживали мы? Все те же глупости, которые мы переживали в этом возрасте? И возможно ли уберечь его от этого?

Т. ЛАЗАРЕВА: Невозможно. Уберечь детей от этого невозможно. И вообще людей. И вообще люди всю свою жизнь проходят одни и те же проблемы, да? Почему, например, я все удивляюсь и спрашиваю у своего психотерапевта: ну если на 10-м году жизни у семьи начинаются какие-то проблемы, ну, почему вы какие-нибудь таблетки не дадите всем, чтобы раз! - и ничего не было? Точно так же в подростковом возрасте. Мы все за всю свою жизнь проходим какой-то ряд ошибок, и единственный смысл нашей жизни – это немножечко улучшить себя. И тогда твои дети, которые так или иначе тебя наблюдают – может, они и делают вид, что ты им не нужен и не интересен – но, тем не менее, ты чуть-чуть становясь лучше, ты таким образом улучшаешь в конечном счете энтропию вселенной, и в итоге, по идее все это должно двигаться в каком-то нужном направлении.

К. ЛАРИНА: И литература в доме есть?

Т. ЛАЗАРЕВА: Почитываю иногда.

К. ЛАРИНА: Чакры, ауру чистите?

Т. ЛАЗАРЕВА: Нет! Я еще раз повторяю: если я не люблю, что в доме грязно, это не значит, что у меня в доме чисто. (смеется) Я просто не люблю! Поэтому все мои заявления – это совершенно не имеет, как правило, ничего… Я просто говорю красиво.

К. ЛАРИНА: А психотерапевт – это твой личный?

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну, да. У меня есть одна совершенно замечательная женщина.

К. ЛАРИНА: То есть, ты по-американски ходишь к психоаналитику?

Т. ЛАЗАРЕВА: Психотерапевт и психоаналитик – это разные вещи. Я просто, не знаю почему, но мне так нравится, я в разговоре оттачиваю формулировки.

К. ЛАРИНА: А близкие для чего? Для того, чтобы с ними поговорить. Друзья? Мы же так привыкли.

Т. ЛАЗАРЕВА: По-разному. Я тоже так привыкла. Но есть вещи, которые хочется обсудить со специалистом.

К. ЛАРИНА: И помогает?

Т. ЛАЗАРЕВА: Почему нет? Мне – да. А что ты так смотришь на меня? (смеется) Это же интересный человек, понимаешь? Мне нравится общение, мне нравится сравнивать свои ощущения с человеком, который опытный семейный психотерапевт.

К. ЛАРИНА: Доктор Курпатов?

Т. ЛАЗАРЕВА: Нет! Это Анна Яковлевна Варгова, очень известный психотерапевт. Я с ней просто эти наши беседы рассматриваю как некое тоже очищение.

К. ЛАРИНА: Вот и передачу можно сделать тогда тебе. Вот!

Т. ЛАЗАРЕВА: Знаешь, сколько передач можно сделать? Последние мои, конечно, мысли по этому поводу… что как-то мне уже не нравится сидеть и хохотать… мне как-то уже хочется… я поскольку сама не очень умна, по большому счету, то мне очень всегда интересно слушать умных людей. Я такая, нахватанная, понимаешь? Я не образованная, скажем так. Но при этом мне ужасно слушать интересно умных людей, которые мне даже если что-то рассказывают, я это все равно забываю! (смеется) Я абсолютный телеграфный столб! Я наверное, идеальная ведущая, потому что я могу какую-то тему начать и всех слушать внимательно, и потом выйти просто, и как Владимир Владимирович Познер говорит: свежая голова, опять такая же, как была (смеется).

К. ЛАРИНА: Я тебя умоляю! Я один тест проходила, и там был вопрос, который меня ужасно насмешил: «Часто ли вы говорите о том, о чем вы не имеете представления?» Я написала: «Всегда»! (смеется).

Т. ЛАЗАРЕВА: Вот в этом наш с тобой профессионализм есть! Правда. Потому что другие люди… А для этого для нас с тобой есть умные люди, как Войнович сейчас приходил. Мы их слушаем, и мы с тобой являемся телеграфными столбами, которые разносят это все вокруг. И они выуживают из человека, они стараются его как-то преподать, помочь ему, чтобы он раскрылся, да? И таким образом, его мысли ты транслируешь всем остальным.

К. ЛАРИНА: В этом и смысл, собственно, работы, такой вот публичной. Да? Давайте мы послушаем телефонные звонки. Раз мы телеграфные столбы, значит, внимание! Телефон 363-36-59, мы принимаем ваши вопросы. Здесь Татьяна Лазарева. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Ой, как здорово, что я дозвонился! Танечка, как изотерик изотерику - уже пора, правильно, делать передачу. Я думаю, с этой стороны, светлых сил – мы с вами. Сделайте что-нибудь, чтобы люди посмотрели и подумали, что все, в принципе, нормально, есть хорошие люди. Удачи вам! Вы прелесть! И вообще, на таких людях мы стоим и держимся.

Т. ЛАЗАРЕВА: Спасибо большое, изотерическое!

К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Это из Петербурга. Элла. Я хочу сказать для Татьяны приятные слова. Ксения уже начала говорить на эту тему, но я хочу добавить. Таня, идет «Прожектор ПерисХилтон» - это вы 10 лет назад, когда вы сидели, и Познер, вроде, у вас был, и вы вели программу «Время». Ну, вот как хотя бы просто не написать, что это идея Шаца-Лазаревой?

Т. ЛАЗАРЕВА: Ну-ну-ну!

СЛУШАТЕЛЬ: Вы можете объяснить это? Удачи вам!

Т. ЛАЗАРЕВА: Спасибо вам большое, что дозвонились. Это не идея Шаца и Лазаревой – это была ОСП-Студия. Там был Белоголовцев, Кабанов и Антонов, и Толоконников, и…кого еще забыла?

К. ЛАРИНА: Видишь, не я одна об этом вспомнила. Алло! Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Ксения и Таня! Получила такое удовольствие от этой передачи! Меня зовут Наталья Львовна, и я хочу вспомнить один эпизод, когда выступал последний раз Иван Дыховичный. Он сказал, что Танин талант сравним с талантом Раневской. При этом, когда его переспросили, он это повторил. Я была так приятно удивлена, что разнесла по всем своим знакомым.

К. ЛАРИНА: А вы фильм смотрели?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот фильм пока не смотрела, но пойду обязательно. Я преклоняюсь перед Таней уже только потому, что она мама троих детей, и при всем при том такая талантливая, успешная! Желаю ей дальнейших успехов и счастья ее детей!

К. ЛАРИНА: Кстати, Таня не только своих детей выращивает, но и помогает другим детям…

Т. ЛАЗАРЕВА: Выращиваться.

К. ЛАРИНА: Я полагаю, об этом тоже надо сказать, чтобы все-таки, может быть, кто-то еще откликнется. Таня, как это называется ?…

Т. ЛАЗАРЕВА: Благотворительный фонд «Созидание» у нас существует. Мы, действительно, стараемся помогать, чем можем всем, практически, кто к нам обращается с какими-нибудь проблемами. Сайт можно найти. Я являюсь членом попечительского совета среди прочих уважаемых людей. И надо сказать, что последнее время меня очень все это поражает с хорошей стороны, потому что люди очень хотят помогать. И это желание абсолютно искреннее, и ведь это добровольная же вещь, тут нельзя принудить никого.

К. ЛАРИНА: Там адресная помощь? Как вы это делаете?

Т. ЛАЗАРЕВА: У нас фонд не помогает какой-то единичной проблеме, одной, да? У нас есть более 15 разных программ, по которым есть определенные системы общения. Это и пожилые люди, это и всякие сельские библиотеки, например, школы. Это абсолютно адресная помощь! Это может быть не так много, но это адресная помощь каким-то людям, которые в течение нескольких лет ждут и радуются этому как манне небесной, и это их поддерживает в том, что когда человек сопротивляется адским условиям, в которых некоторые живут, он хочет улучшить свою жизнь и жизнь своих детей, то в этом смысле мы им помогаем. Есть очень много жуликов, безусловно, есть очень много каких-то людей, которые пытаются обмануть, но для этого у нас есть проверенные кадры, которые работают в фонде. Надо сказать, что это не только «Созидание». Они, все фонды, объединены в Москве, по крайней мере, между собой. Они обмениваются клиентами…

К. ЛАРИНА: А вы только деньги собираете, или вещи, лекарства? Все, что угодно, да?

Т. ЛАЗАРЕВА: Вещи, газеты, диски, книги, постельное белье, полотенца…. Есть люди, которые живут очень и очень плохо, и очень далеко. Мы отправляем огромное количество посылок по всей стране людям, которые к нам обращаются за элементарными какими-то вещами. Можете зайти на сайт и посмотреть. И у них, кстати, тоже есть страница в ЖЖ. Называется bf – благотворительный фонд «Созидание» и посмотреть. Они иногда публикуют письма, которые пишут люди. Не ответить на такое письмо и не помочь чем-то, я считаю, что… Ведь это же ничтожно мало, мы не просим каких-то огромных денег! Это как некая касса взаимопомощи, которая была раньше у нас, я помню даже. Это некая вещь, куда ты добровольно что-то отдаешь, поддерживая другого человека. Если ты каждый месяц будешь просто отправлять 100 рублей, ты понимаешь, что эти деньги – по крайней мере те, кто доверяет этому фонду, он понимает – что эти деньги уйдут по назначению. Они пойдут какому-нибудь мальчику, у которого нет денег на тетрадки, но он хочет учиться. Сидит дома, потому что у него сапог нет. А, в свою очередь, – не дай бог, конечно! – ситуации у нас в стране такие случаются с каждым из нас… И, не дай бог, в такую ситуацию попасть, потому что тебе никто не поможет.

К. ЛАРИНА: Ну, разве что дозвониться по прямой линии президента и попросить у него елку или платье для новогоднего бала, да? Или компьютер, как это бывало.

Т. ЛАЗАРЕВА: Да, прекрасно можно звонить президенту. Только я считаю, что президенту нужно звонить по другим вопросам. И, вообще говоря, они много чего не делают. И вот те люди… та капля, которую делает благотворительный фонд, вообще это забота государства. И меня это, честно говоря, бесит! То, что мы делаем, это даже не капля – это песчинка какая-то в океане.

К. ЛАРИНА: А как это получилось? Они как-то на тебя вышли? Или это была твоя инициатива?

Т. ЛАЗАРЕВА: Я 8 лет, на самом деле, с ними сотрудничаю, больше даже. Потому что мы как-то так начали дружить, потом мы подружились с директором фонда, Леной Смирновой. Она была молочной матерью моей Антонины, младшей. Молоко нам сцеживала. Потому что у нее Артемий ничего не жрал (смеется), так и породнились. И буквально последнее время, видимо, слава богу, что на телевидении ничего нет, и у меня освободилось время, я стала что-то делать чуть больше, чем я делала. То есть, я развернула какую-то активность, я просто потрясена, насколько люди отвечают взаимностью и тоже готовы всем помогать.

К. ЛАРИНА: Насколько ты хорошо знаешь страну нашу?

Т. ЛАЗАРЕВА: Не очень хорошо. Но, в принципе, я догадываюсь, потому что через фонд я читаю иногда письма. Потом у меня живет отец и сестра моя в Новосибирске. И я знаю, что у отца и у сестры, у них зарплата 4 с половиной тысячи рублей. Всё! Мне вот этого хватает для понимания страны. Кто-то может быть, что-то скажет… но, не знаю, у кого рука поднимется что-то… Потом я знаю, что в подмосковных детских домах…У нас в фонде – смех сквозь слезы – вот бумажка, сколько по бюджету государство кладет на обувь и одежду ребенку в год на этот детский дом. Это 390 рублей! То есть, в год на 390 рублей ребенок… – а он же растет! – это вот государство считает, что на эти деньги можно человека обуть и одеть в течение года. И как вообще? У меня мороз по коже, даже сейчас, когда я говорю. Я не знаю, какие могут быть звонки президенту по поводу платья и компьютера? Это просто надо брать и работать…

К. ЛАРИНА: Как ты думаешь, почему народ терпит вот этот цинизм? Почему? Я не понимаю.

Т. ЛАЗАРЕВА: А я тоже не понимаю. Потому что нас приучили – наше поколение – к терпимости и к тому, что изменить ничего нельзя. И мы привыкли, что мы сидим… и как у Жванецкого: «Государство говорит: ну, как там у тебя? – Все-все нормально! Вы не беспокойтесь! Так, может, чего-то…? – Не-не-не, у нас все хорошо. Вы работайте, не обращайте на нас внимания!» . Это наше поколение. Но растут же дети! Вот эти вот люди, которым сейчас по 25-30, они вполне уже адекватны, они совершенно другие люди. Они вообще не понимают ценностей наших и старшего поколения, когда все гребсти под себя и не думать ни о чем, слава богу, в них что-то меняется. И вот это, я считаю, наша задача – воспитывать своих детей и воспитывать окружающих в том, что ты с государством должен жить на равных. У тебя должны быть права и обязанности…

К. ЛАРИНА: Что ты не подданный.

Т. ЛАЗАРЕВА: И у государства должны быть права и обязанности! Пока я недавно поняла, что у нас абсолютно какое-то, знаешь, государство, которое только… карательное государство. Оно только наказывает! Милиция наказывает, налоговая – наказывает. А кто по головке-то погладит? Скажет 40 раз в день как детей. Кто тебе поможет вообще?

К. ЛАРИНА: Погладит, если скажешь что-нибудь приятное государству. Тогда погладит. Ты готова?

Т. ЛАЗАРЕВА: Да нет, не готова.

К. ЛАРИНА: Таня, а вот скажи мне, на твоей памяти было какое-нибудь самое благополучное время в истории страны нашей? На твоей памяти? Я не говорю, на протяжении всей истории.

Т. ЛАЗАРЕВА: На памяти… истории страны я не претендую.

К. ЛАРИНА: На твоей памяти?

Т. ЛАЗАРЕВА: Это детство всегда. Детство беззаботное, ты ни за что не отвечаешь. Детство и студенчество. Поэтому, студенты дорогие, не учитесь (смеется) – все равно это бесполезно! Все равно, профессия, понимание своей жизни, оно приходит чуть позже, чем в 16, 18, 19 лет. Понимание своего предназначения. Просто это самый активный твой жизненный … Поэтому нужно рыпаться во все! Пытаться что-то делать, двигаться. Этот офисный планктон… - слово для меня совершенно страшное! – откуда они все? Вот это наше порождение, наши дети, которые учились на нас, что мы сидели. Раз – сидите! Два – тихо!

К. ЛАРИНА: Да-да-да!

Т. ЛАЗАРЕВА: Поэтому сейчас только одна надежда, что понимаешь, что эти люди, они живут… Ну, кто такой этот Медведев? Кто такой этот Путин? Да пусть они себе работают! А у меня другая задача – я живу в своем дворе, у меня на фиг лифт не работает, и в подъезде написано. Так я соберусь, и очищу дорогу своими силами, буду себе делать какой-то маленький мирок, у себя внутри.

К. ЛАРИНА: Татьяна, ты не телеграфный столб! (смеются).

Т. ЛАЗАРЕВА: Простите! Вышла из себя.

К. ЛАРИНА: Это Татьяна Лазарева, общественный деятель. Вот как я назову. Я думаю, наверное стоит пойти, может, и в Общественную палату.

Т. ЛАЗАРЕВА: Да перестань ты, ради бога! Что, я не знаю, что ли, что там…И знать не хочу!

К. ЛАРИНА: Не хочешь? Нет, все правильно. Заниматься своим делом и на своем участке, и слава тебе, господи! Спасибо тебе большое! Я тебя очень люблю, желаю тебе успехов, удачи, здоровья! И привет всей твоей замечательной веселой семье!

Т. ЛАЗАРЕВА: Да уж! Спасибо!