Вера Глаголева - Дифирамб - 2010-04-18
К. ЛАРИНА: 14 часов 13 минут. Вот после такого неожиданного вступления мы сегодня встречаемся с Верой Глаголевой, которая тоже сняла свой фильм о войне. Он так и называется «Одна война». Вера, приветствую! Добрый день!
В. ГЛАГОЛЕВА: Добрый день!
К. ЛАРИНА: Итак, фильм «Одна война», который сейчас идет в прокате, и я надеюсь, что какая-то часть наших слушателей уже это кино посмотрела, отличается совершенно необычным подходом к этой теме, поскольку Вера не стала замахиваться на глобальную батальную историю, а рассказала нам историю очень частную и неожиданную. Просто вкратце скажу, о чем. Самая главная тема, к которой никто, по моему, не прикасался до режиссера Глаголевой, это история…
В. ГЛАГОЛЕВА: Итальянцы делали свою картину как бы о женщине, которая пострадала….
К. ЛАРИНА: То есть, там речь идет о женщинах, о судьбах женщин, которые по разным причинам родили детей от оккупантов, находясь на территории, занятой немцами, на территории Советского Союза. И вот мы застаем их в тот момент, когда они сосланы на остров, на котором они встречают, по сути, день победы. Вера, когда я посмотрела кино, мне, конечно же, первое, что захотелось спросить – откуда эта история взялась? Явно, что она рассказана кем-то, это какой-то сюжет, который в реальной жизни происходил.
В. ГЛАГОЛЕВА: История сама была об этих женщинах – не конкретно вот эти женщины, 5 человек, которые остались из 27-ми – нет! Была история где-то тысяч женщин, которые были сосланы на остров еще выше, туда, к северу – это Онега, это практически вечная зима. Поэтому там, вы представляете, как было в реальной жизни – намного тяжелее, чем нашим героиням. Поэтому эта реальная история основана на воспоминаниях человека, который был юнгой в корабле, который сопровождал женщин на кораблях, типа баржи, перевозили их, которые сидели, и уже к концу войны их перевозили на Большую землю. И корабли эти потонули. Поэтому как бы история этих женщин неизвестна. Вот они отсидели год-два, потом, когда их переправляли на Большую землю, они погибли. Было ли это затопление намеренное, или это был шторм на море, до сих пор не очень ясно, и не очень расследуется. Было ли это преступлением, или это просто природа с ними расправилась… Написала сценарий Марина Сасина. Как раз она когда-то журналисткой, работала в Орле, и в редакцию пришел пожилой человек , он был юнгой тогда, и он рассказал ей эту историю. И уже наша история родилась от того рассказа.
К. ЛАРИНА: А он очень достоверно снят, в такой манере, почти документальной. Я вспомнила, кстати, военные фильмы, в которых вы играли – «Торпедоносцы», прежде всего.
В. ГЛАГОЛЕВА: Может быть, потому что это Север, я думаю. Потому что, например, облака, даже тучи эти низкие – всегда северное небо, оно вот такое. Такое гнетущее, такая чернота, когда она опускалась… У нас есть несколько таких кадров, когда ты ощущаешь кожой, когда смотришь даже в зале, ты понимаешь, как это зябко, как это холодно, как это тревожно.
К. ЛАРИНА: А вы сразу схватились за эту идею?
В. ГЛАГОЛЕВА: Сразу! Когда я уже понимала, что надо что-то деть… мы полгода за него не то, что поборолись – такой сценарий, конечно, очень тяжело отпускать, я понимаю чувства Алексея Учителя, когда он все-таки нам его уступил, и ему благодарны мы за это конечно же. Потому что там так много всяких пластов!
К. ЛАРИНА: Характеры замечательные, разные…
В. ГЛАГОЛЕВА: И он был – я уже говорила много раз – он был абсолютно идеален, сценарий! Вот мне не хотелось ничего переписать, мне ничего не хотелось дописать, потому что героини настолько разные, настолько точно выписаны характеры, что им достаточно сказать свой монолог о своей жизни, что с ними случилось и как это произошло… Там совсем маленькие сценки, где они рассказывают о себе… Иногда нам задают такой вопрос: а почему, отсидев год друг с другом, они вдруг только сейчас начали рассказывать?
К. ЛАРИНА: Кстати, у меня тоже была такая мысль. Когда мы с мужем смотрели, я говорю: слушай, но почему мы сейчас застаем этот момент, когда они начинают друг другу… Они, по идее, уже должны были все друг другу рассказать!
В. ГЛАГОЛЕВА: И вы знаете, что я подумала? Наверное, Марина со мной согласится, что это возможность высказаться от того, что уже вот-вот победа, просто два дня осталось – они примерно понимают, у них все же радио существует! – поэтому возможность высказаться, друг другу сказать, что со мной произошло, может, они это носили в себе, не зная, как они за это будут наказаны, да? И когда уже врага нет, уже есть эйфория такая победы, что …Не зря они все время говорят: нас простят обязательно, вот увидите! Это еще до победы, еще 8 числа Наташка говорит. Потом эта продолжается тема: вот победа, мы вернемся, как там будет? Может быть, меня стесняться будут мои дети, - говорит мама Шура. Они все время обсуждают это. А я вот, - говорит, - не вернусь. Почему? И так далее. Поэтому все время момент возвращения… но с чем они придут в этот новый мир? Поэтому они, конечно, таили это в себе. Вот я так объясняю это.
К. ЛАРИНА: Вообще, это абсолютно такой альтернативный подход к военной теме, учитывая, что мы вот сейчас переживаем юбилейный год. Безусловно, всегда как-то принято в такие юбилейные дни говорить о героях прежде всего. Здесь абсолютно вы отошли от этого привычного стереотипа. Это же все-таки не герои, понимаете? В иные времена называли просто «немецкая подстилка». И все! И никто не интересовался, каким образом. Насиловали тебя, или что там происходило, да? Или детей ты своих спасала!
В. ГЛАГОЛЕВА: Больше того, я слышала страшную историю, потрясающую. В Мурманске был дом такой…просто ресторан, где наши союзники – американцы и англичане проводили время. И женщины были делегированы на это! Они с согласия государственного шли. И оказалась вся дальнейшая жизнь их сломана – практически они провели в заключении. При этом здесь уже не с врагами спали, с союзниками! И они тоже были врагами на какой-то период. Поэтому это страшное сознание того, кто враг, а кто не враг…
К. ЛАРИНА: А было искушение организовать какой-то контакт с населением, что называется, с гражданским? И вот эту ненависть ощутить? Или нет? Или это за пределами истории?
В. ГЛАГОЛЕВА: Я думаю, что… Вот я сказала: я получила этот сценарий, который был еще написан Мариной как дипломная работа во ВГИКе, и естественно, она защитилась, и очень успешно, говорили об этом сценарии очень многие. Нет, не хотелось ничего! Может быть, менялись какие-то небольшие кусочки оценки, чуть-чуть, маленькие какие-то моменты… не буду сейчас даже заострять внимание. Менялись. И менялось, наверное, расположение. Потому что это было написано – Онега и Большая широкая река.
К. ЛАРИНА: А где это все, расскажите немножечко?
В. ГЛАГОЛЕВА: Мы снимали в Карелии. Севернее не пошли туда. Там большая река, которая… например, когда тонула наша героиня, это было на реке, и поэтому подхватить течение ее могло и унести, когда ее пытается спасти майор, да? У нас здесь немножечко поменялась структура воды, и надо было придумывать, как… И мы ждали. Честно говоря, самая большая проблема была, что Ладожское озеро за все 30 дней было абсолютно гладким. Гладь такая, что там невозможно утонуть, споткнуться! Что, как с этим бороться? Мы же не можем создать волны? Поэтому единственный день, когда штормило, это был день, когда мы поменяли планы и сразу начали снимать вот это затопление.
К. ЛАРИНА: Вера, конечно, сделала большое дело не только потому, что нашла такую тему , неожиданную, нестандартную, но и подарила замечательные роли актрисам. А в наш век очень большой дефицит испытывают именно артистки. К сожалению, почему-то в отличие – даже об мы этом говорили с Леной Яковлевой буквально неделю назад, актрисой, что если в Европе, Америке как раз огромное количество женских ролей даже в большом кино, именно от 30 и выше, у нас, к сожалению, обречены они на каких-то сразу мам, бабушек – и все! А все героини, в основном, молодые, а уж в сериалах тем более.
В. ГЛАГОЛЕВА: Сколько заметных ролей, например, у Мэрилл Стрип, да? Сколько их, вот как раз возраста от 40 и дальше? Здесь я думаю, что актрисы все, даже которые пробовались, они не жалеют, что хотя бы попробовались, потому что материал очень хороший! Материал настолько выигрышный для любой актрисы! И мне что нравится, что там не одна роль как бы не выделяется. Даже Мария, которая сыграна Натальей Кудряшовой, она все равно в ансамбле существует, хотя нагрузка, одна из таких самых серьезных… потому что гибель героини… лежит на этой девушке, которая у нас в картине Мария. Ну, и все – все! Конечно же, Наталья Суркова…
К. ЛАРИНА: Замечательная актриса! Суркову, я помню, открыла для себя в «Своих».
В. ГЛАГОЛЕВА: Замечательная! Там я ее и увидела, она была утверждена практически без проб.
К. ЛАРИНА: Но там дочка же есть… Это первая ее работа в кино?
В. ГЛАГОЛЕВА: Дочка, да. Анна Нахапетова. У нее были , в основном, телевизионные картины. Но такая серьезная… я считаю, что это можно назвать дебютом, потому что такая серьезная драматическая роль, и я думаю, что она очень справилась. И финальная часть важна для меня была, потому что она практически построена на взглядах! Вот эти взгляды… Майор должен, практически, увидев ее глаза, увидев глаза ребенка, он абсолютно переосмысливает свою жизнь! За секунду все это проходит на наших глазах, что мне очень важно.
К. ЛАРИНА: Любимый артист Веры Глаголевой, мы поняли уже, это Александр Балуев
В. ГЛАГОЛЕВА: Да, вы правильно поняли! А Миша Хмуров – майор – и это противостояние что ли майора и капитана, которого играет Александр…
К. ЛАРИНА: Чтобы нам сюжет… все-таки надо так к нему возвращаться, чтобы люди понимали, про что говорим. Майор – это который приезжает , по сути, с этим распоряжением…
В. ГЛАГОЛЕВА:… разобраться с этими девушками, куда их – в лагеря… с проверкой приезжает. А капитан Ничепорук, герой Александра Балуева, он с ними как бы их охраняет, как бы завхоз – не завхоз, охранник – не охранник, а еще и любимый человек! Потому что любовь там существует, и очень сильная, мощная, скрытая. Это Нинка, которая в исполнении Юлии Мельниковой. Ксюша Суркова не родственница, маленькая Наташка, которая у нас играет Наташку, девочка, которая мечтает быть актрисой, тоже очень яркая… Все роли очень яркие! И не зря очень много были отмечены на фестивалях именно как ансамбль.
К. ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста, а вы уже со зрителями встречались?
В. ГЛАГОЛЕВА: Встречались. И очень много.
К. ЛАРИНА: Как народ воспринимает?
В. ГЛАГОЛЕВА: Очень хорошо! Воспринимает просто так, что когда я начинаю говорить о том, как мы, например, показывали на премьерных показах, и сейчас мы показывали ветеранам…
К. ЛАРИНА: Как ветераны восприняли эту тему? Не однозначно?
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет! Нет такого. При том, что был такой слушок, я помню, что перед выходом нашей картины начали вдруг опасаться, что вот ветераны не поймут. Да? И мы, когда поехали в Балашиху как раз показать ветеранам, был абсолютно такой прием невероятный! Потому что, когда люди , испытавшие тяготы войны, и вдруг вспомнившие о своем детстве, например, говорят, что абсолютно правда такая, что просто попадаешь в эту историю, попадаешь в свое детство. Это самый большой комплимент, безусловно.
К. ЛАРИНА: У нас все-таки стереотипное восприятие наших ветеранов, действительно.
В. ГЛАГОЛЕВА: Причем, и женщины, и мужчины. И настолько они готовы вообще поддержать картину и говорить о том, что вот это и есть та правда, которая должна быть.
К. ЛАРИНА: Мне кажется, она в телевизионном формате была бы очень уместна, эта картина. Особенно в майские дни.
В. ГЛАГОЛЕВА: Будет, безусловно. Уже есть договоренность. Поэтому в майские дни, я думаю, что она… Единственное, что, конечно, телевизор… я даже не могу представить, как я буду смотреть, например, по телевизору, потому что там будет реклама. И будет такая мука!
К. ЛАРИНА: Но может быть, они все-таки одумаются?
В. ГЛАГОЛЕВА: Я очень надеюсь, что, может быть, исключение какое-то будет!
К. ЛАРИНА: «Катынь» показывали, они не прерывали рекламой.
В. ГЛАГОЛЕВА: Ну, слава богу! И я очень надеюсь на это, потому что не представлю, как можно…где-то… даже в любом месте… Не представляю, как можно забить рекламой! Это сразу другое ощущение.
К. ЛАРИНА: Я скажу, что фильм «Одна война» сейчас идет в прокате. И вы можете , в принципе, в любое время пойти и посмотреть эту работу Веры Глаголевой. Сейчас будут новости. И конечно же, не забудьте свои вопросы готовить. Напомню номер телефона 363-36-59. И напомню номер смс +7 985 970 4545. Новости, а потом продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Продолжаем нашу программу. Напомню, что сегодня в гостях у нас Вера Глаголева, актриса и режиссер. Повод для нашей встречи – выход нового фильма Веры, который называется «Одна война». Вера не снимается в своих фильмах. Почему?
В. ГЛАГОЛЕВА: Я не снимаюсь с первой своей картины. Я же снялась там – я выручила сама себя!
К. ЛАРИНА: Это «Сломанный свет»? А кстати, между прочим, он не воспринимается как фильм режиссера Веры Глаолевой. Это интересно?
В. ГЛАГОЛЕВА: Потому что я главную роль играю?
К. ЛАРИНА: Может быть, поэтому.
В. ГЛАГОЛЕВА: Я так мучилась сама с собой, так время у меня уходило на все остальное, кроме себя… Поэтому я себе сказала и всем объявила – я в своих фильмах не снимаюсь! И когда даже сейчас и второй режиссер, и продюсер картины сказали: «мама Шура, вот она вот такая должна быть!», я говорю: вы что, ребята - для меня мама Шура совсем другая! Вот для меня мама Шура – идеально Наталья Суркова! И без проб она тоже была утверждена.
К. ЛАРИНА: Я хочу прочитать несколько отзывов по поводу фильма, потому что, как я и предполагала, многие слушатели посмотрели.
В. ГЛАГОЛЕВА: Это радует.
К. ЛАРИНА: Из Пензы наш слушатель пишет: «В вашем фильме «Одна война» фактически обыгрывается тема якобы ужасной советской репрессивной машины и незавидной участи бедных женщин, попавших под ее каток. Эти пять женщин вам симпатичнее повешенных и расстрелянных партизанок? Стало быть, не стоило подружек немцев наказать за их связь? Значит, на войне так: хочешь – стреляй по врагу, а хочешь – пей с ним кофе в кабаке? Если б не было жестоких мобилизационных мер, в том числе заградотрятов и репрессий для пособников оккупантов, не было бы великой Победы!»
В. ГЛАГОЛЕВА: Ну, были такие мнения тоже. Человек не смотрел, я уверена!
К. ЛАРИНА: Как бы тема заявлена, и этого достаточно для дискуссии?
В. ГЛАГОЛЕВА: Да-да! Вот тоже писали, меня дико разозлило, потому что люди не смотрят, а уже пишут!
К. ЛАРИНА: Кстати, он же спрашивает, этот человек, преподаватель из Пензы: «Как вы думаете, фронтовики-ветераны одобрили бы ваш фильм?» Вот как раз про это и говорила Вера, что одобрили, поняли!
В. ГЛАГОЛЕВА: Не просто одобрили, а сопереживали героям так… я просто видела: настолько люди включились эмоционально… и любой возраст! Люди, смотрите кино, а потом суждения свои высказывайте!
К. ЛАРИНА: Потом еще, конечно, мы все существуем в плену стереотипов, безусловно. Следующий вопрос: «Вера Витальевна, - пишет нам Александр из Нижнего Тагила, - спасибо вам за великолепный фильм «Одна война».
В. ГЛАГОЛЕВА: Вот как приятно!
К. ЛАРИНА: «На какой стадии находится работа над вашей новой режиссерской лентой под названием «Отомщу и забуду»? Какова его тематика?»
В. ГЛАГОЛЕВА: Какая осведомленность! Боже мой! Спасибо вам большое, что вы следите за моим творчеством! Да, я, наверное, где-то говорила об этом. Я должна была делать картину… такая комедия симпатичная. Для телевидения. Я как-то подумала-подумала: нет, пока подожду. Может быть, я приду к этому, не знаю. Может быть, приду. Но все-таки хочется делать кино, кино большое. Сейчас выдам тайну – хочется делать классику! Я понимаю, что она не очень востребована, особенно в кино, на большом экране. Я понимаю, что это сложно… сейчас почему-то классика не в цене, к сожалению. Хочется какой-то красивой жизни, и не потому, что это красивая жизнь кого-то, непонятно, кого. Хочется возвращения к каким-то…
К. ЛАРИНА: Ну, а что, например, Вера? Что вот греет?
В. ГЛАГОЛЕВА: Например? Греет Чехов, безусловно, и он не был еще весь поставлен.
К. ЛАРИНА: Рассказы? Или проза его, или пьесы?
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет-нет! Пьесы. Есть там одна пьеса, которая не была поставлена. И Тургенев, как ни странно. Я видела, например, «Месяц в деревне» Анатолия Васильевича Эфроса. Этот спектакль я видела в юности.
К. ЛАРИНА: А ты там не играла разве?
В. ГЛАГОЛЕВА: Вот с ним то и связана вся эта история! Почему мне и хочется какой-то истории, которая возвращение этого. Я не играла, но я приглашена была именно на роль Верочки.
К. ЛАРИНА: То, что Елена Коренева сыграла.
В. ГЛАГОЛЕВА: Чудесно играла Лена! Потрясающе! Я видела спектакль – просто очень здорово!. И эти две пьесы - и Чехов, и «Месяц в деревне» Тургенева – как раз было предложение Анатолия Васильевича придти в театр именно на эти роли. Поэтому как-то я очень… хотелось бы…
К. ЛАРИНА: …реализовать то, что прошло мимо.
В. ГЛАГОЛЕВА: Да! А я была под таким впечатлением от сыгранного спектакля – и того, и другого, и «Три сестры». Это на всю жизнь! Такое впечатление на всю жизнь! Я помню даже, как играли там Ольга Яковлева, Олег Даль. Я помню этот спектакль очень хорошо, помню даже мизансцены, представляете? Я понимаю, что, конечно, кино – это не театр, и все будет по-другому. Но вот точный серьезный разбор этой пьесы… хочется как-то вот…
К. ЛАРИНА: Какой-то неправильный режиссер Вера Глаголева. Абсолютно! Люди приходят в кино для того, чтобы бабок заработать, и получить свою долю славы народной. А вы что же?
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет-нет! Есть желание реализоваться вот именно вот в той истории. Я очень надеюсь, что у меня получится. Очень надеюсь!
К. ЛАРИНА: Так. «Посмотрела только ролик вашего нового фильма на сайте «Эхо Москвы», - пишет нам Ольга из Екатеринбурга. – Думаю, фильм тяжелый, но мне он понравится. Были на войне те, кто ради детей вынужден был жить с немцами или при немцах. Были и те, кто под пеленками своих детей мины проносили. Не дай бог, такого выбора! Никого не осуждаю. Женщине на войне тяжелее, чем мужчине. А если рядом дети? Спасибо вам за ваше творчество!»
В. ГЛАГОЛЕВА: Спасибо! Это приятно очень! Посмотрите, пожалуйста, кино.
К. ЛАРИНА: Из Видного наш слушатель: «Вера, вы как вышли замуж за капитана, тогда и все! Мое сердце разбито! Счастья, любви, всего, что пожелаете! И удачи, и удачи!». Следующий вопрос от Максима из Москвы: «Почему вы взялись за тему о войне? Вы ничего нового не сказали. Просто сейчас такое время наступило, что все снимаемое о войне далеко-далеко стоит от правды. Вы не сможете понять те чувства и переживания, которые были у той или иной части народа в те годы. А сегодняшними мерками оценивать события 70-летней давности, по меньшей мере, несерьезно. Поэтому всю современную продукцию о войне я не смотрю!»
В. ГЛАГОЛЕВА: Очень жалко! Посмотрите, пожалуйста, наше кино.
К. ЛАРИНА: То есть, человек, по сути, говорит, что , в принципе, вообще о войне нельзя снимать кино.
В. ГЛАГОЛЕВА: Знаете что, когда я смотрю, например , какие-то телевизионные версии каких-нибудь… тоже истории военные, мне тоже страшно немножко становится, потому, что это невозможно смотреть! Особенно снятые на видео, потому что вся правда исчезает абсолютно, и даже по картинке это получается совсем непрофессионально даже. Не буду уточнять ничего, но есть такое чувство у меня. Я не могу тоже это смотреть. Но когда речь идет о каких-то серьезных картинах, которые, конечно же, есть, например, «Звезда» Николая Лебедева – это правда? Я хотела бы просто уточнить. И много картин, которые сняты сегодняшними режиссерами… «Свои» Месхи, пожалуйста. Потом «Холодное лето». Все равно, человек сам не прошел это…
К. ЛАРИНА: Но Папанов прошел войну…
В. ГЛАГОЛЕВА: Папанов прошел? Но сделано режиссером Прошкиным уже. Все-таки человек, который конкретно не воевал. Поэтому у каждого своя правда.
К. ЛАРИНА: Герман какие фильмы о войне … Он тоже не воевал, Алексей Герман.
В. ГЛАГОЛЕВА: Что касается вот этой правды, пронзительной правды, они все наполнены…
К. ЛАРИНА: «В августе 44-го», кстати, неплохой фильм. Нет, конечно, снимают и пусть снимают, пусть будут удачные и неудачные…
В. ГЛАГОЛЕВА: Я думаю, что просто если человек не выходит из дома и смотрит все подряд по телевизору, конечно, впечатление может сложиться такое.
К. ЛАРИНА: Так. «Спасибо огромное за то, что вы есть, за все ваши прекрасные роли! Я в вас с Родионом просто влюблена с тех давних времен! Любуюсь вашей игрой в кино. Жаль, не видела вашу режиссерскую работу. Дай вам бог здоровья и всем близким!» - пишет наша слушательница из Пензы.
В. ГЛАГОЛЕВА: Спасибо!
К. ЛАРИНА: Еще телеграмма от нашего слушателя из России: «Уважаемая Вера Глаголева! В нашей семье очень любят вас как актрису. С вашим опытом режиссера еще мало знакомы. Хотелось бы узнать как вы оцениваете какого-нибудь известного режиссера - по его произведениям, или по известным вам недостаткам? Профессионализм в работе очень нужен, а недостатки есть у всех смертных».
В. ГЛАГОЛЕВА: Ух, как сложно! Надо отвечать? Современные режиссеры, как их оцениваю? Естественно, я их оцениваю по тому, что сделано, по результату. Но когда есть недостатки, я их вижу, но, например, когда я иду на премьеру, я не указываю, безусловно, на эти недостатки. Я ищу что-то хорошее и пытаюсь поздравить искренне. У меня это получается. Если мне совсем уже никак картина, я просто не подхожу к человеку. Я всегда стараюсь как-то, чтобы на премьере у человека было хорошее настроение.
К. ЛАРИНА: Но ведь вы сами теперь уже режиссер. Вам важно, что о вас будут говорить коллеги, оценивать ваше кино? Или вы стараетесь… Сами обращаетесь, типа, ну как?
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет, сама не говорю «ну, как», но вижу по лицам. У нас как-то, честно говоря, сложилось с картиной «Одна война» какая-то очень благоприятная атмосфера. Потому что где бы мы не показывали, на какую аудиторию – молодые это, пожилые ли это, средний возраст – а мы показываем все время, и очень много раз, и за границей очень много показов было фестивальных – и однозначно! Люди воспринимают картину однозначно! Они реагируют эмоционально! Вот, например, была премьера, и потом после премьеры мы вышли на сцену - какие-то вопросы, может быть, есть, - и женщина сказала: после этой картины не хочется никаких вопросов задавать, просто посидеть в тишине. Вот эта реакция для меня очень важна, понимаете? Или когда, - тоже было на премьере – шли титры люди начали хлопать, и так хлопали, не останавливаясь. Титры прошли, мы вышли на сцену - и зал встал, хлопая. Я сейчас очень хвастаюсь, но это те эмоции, которые я тоже испытываю от этих зрителей. Потому что это невероятно, когда так люди смотрят картину, с такой благодарностью! Понимаете, это очень важно! Вот этим я питаюсь, безусловно. А то, что касается профессионалов, то, что мы не вошли ни в одну номинацию и «Ники» и «Золотого Орла», - мне кажется это странным. Не буду судить, никаких обид, конечно. Но картина, у которой 20 фестивальных кино-наград, из них 5 международных, и российских очень много, и по всем номинациям… и например, оператор наш замечательный Руслан Герасименков получил «Лучший оператор 2009 года», - невозможно, что он не вошел даже в номинацию никуда! Ну, хотя бы из трех, из пяти лучших…
К. ЛАРИНА: А чем вы это объясняете? Здесь какая-то все-таки существует некая групповщина, или что?
В. ГЛАГОЛЕВА: Я не могу понять! Но вот так воспринимают профессионалы. Или как? Что сказать на это? Не заметить картину невозможно, понимаете?
К. ЛАРИНА: Это не только с вами происходит. Мы тут тоже сетовали – я совершенно случайно увидела телевизионный фильм, и просто поразилась, какая работа замечательная прошла не то, что незамеченная, а как будто ее нету. Это «Отцы и дети» Дуни Смирновой. Я не знаю, видели вы этот фильм?
В. ГЛАГОЛЕВА: Да, видела! А что, он был на экране телевизора?
К. ЛАРИНА: Да, да! Прошел первый раз в какое-то дурацкое время дневное, а второй раз, когда он проходил где-то в выходные, я его посмотрела и просто была в восторге от этого фильма! Там замечательно играет Сергей Юрский! Вообще, там блестящий актерский состав. Ну, и произведение все-таки не самое последнее, невероятно актуальное на сегодняшний день. Очень тонкая картина, которая имеет право на существование просто как на большой метр! Ничего как будто бы не было. Где-то его хорошо купит другой канал и хорошо покажут. Такое бывает.
К. ЛАРИНА: Ну, может быть. Как «Доктора Живаго» тогда провалили практически по телевизору на НТВ.
В. ГЛАГОЛЕВА: Поэтому не могу понять.
К. ЛАРИНА: Вера, я насколько помню, на артистку вы не учились. А на режиссера?
В. ГЛАГОЛЕВА: Только съемочная площадка многих режиссеров!
К. ЛАРИНА: Самородок, да?
В. ГЛАГОЛЕВА: Если можно так называть – да. Но у меня были очень хорошие учителя.
К. ЛАРИНА: Это принципиальный выбор? Типа – не надо мне ваших учебных заведений, я сама все знаю!
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет, к сожалению. Я скажу «к сожалению», потому что мне бесконечно преследует даже… Сколько мне уже лет – немало! – и практически уже половина жизни прожита и половина работ сделана, да? Больше половины. Поэтому все время мне вдогонку говорят: а вот не училась, не училась… Не училась! Потому что как-то получалось так, что времени не хватало. К тому же сразу пошли дети, работа, то, сё… а там же до 25 лет! Если учиться на актерском, да. Что касается режиссуры. Ну, так получилось, сложилось, что поверили, дали деньги в первом варианте – это «Сломанный свет». А потом уже начали приглашать – «Заказ» и «Чертово колесо». Поэтому по двум картинам было понятно, что, наверное, что-то…не знаю как сказать…
К. ЛАРИНА: Ну, а что помогает в освоении этой профессии, помимо самой работы на съемочной площадке?
В. ГЛАГОЛЕВА: Знаете, что? Помогает дикая, какая-то безумная интуиция. Я прихожу на площадку, например. И как-то все я знаю… сейчас опять же хвастаюсь, к сожалению, но я уже знаю точно, как я буду мизансценически строить эту сцену, я знаю, кто и как должен в этой сцене играть, откуда мы снимаем, с какой точки… И все закручивается! Следующий день я уже вижу целиком…
К. ЛАРИНА: Никогда не ошибаетесь? Интуиция не подводит?
В. ГЛАГОЛЕВА: Редко, честно вам скажу. Редко. Вот, например, если взять «Сломанный свет» - первую картину – была сцена, которую я не очень понимала, как мне нужно ее снимать. Там нужно было за одно движение понять, что эта женщина – прима, актриса, Терехова Маргарита, у них с героем Гришей Гладиевым, режиссером, у них какая-то связь, больше, чем дружба, и сыграно это должно быть… понятно должно быть глазами героини, которую играла Терехова. И вот я не могла понять, как на ходу она замечает этих людей, на ходу своего любимого человека, и по одному жесту она понимает – всё! Она лишняя. Вот как? И мне приснилась эта сцена. И вот ровно как она мне приснилась, мне оператор говорит: мы не можем снять это. Например, мы едем в троллейбусе… Мы не можем в движущемся троллейбусе это снять. А мы обязаны это снять! Нет такого слова «не могу». И мы это сделали! Эта сцена – одна из любимых моих сцен в картине «Сломанный свет». Когда она вдруг замечает…а там жест – она прикоснулась просто , Маргарита, просто она его так потрогала за щеку… абсолютно такой жест, как бы случайный – но всё понятно!
К. ЛАРИНА: А я сейчас расскажу, где я подобное видела. Кстати, это очень точно.
В. ГЛАГОЛЕВА: «Поезд»! Роми Шнайдер. Фашисты спрашивают: вы ее знаете? И он делает так… Это отсюда идет!
К. ЛАРИНА: Я про другое сейчас скажу. Фильм не бог весть что, хотя я его очень люблю - «Роковое влечение» с Майклом Дугласом и … забыла актрису!
В. ГЛАГОЛЕВА: Да-да, я тоже это помню.
К. ЛАРИНА: Там как возникает это ощущение близости – там какое-то совещание у них в редакции, принесли пирожные в редакцию. Он съел пирожное, и у него на носу остался кусочек крема. И вот все сидят, разговаривают, все сотрудники, вот он разговаривает со своими подчиненными, и она смотрит на него и ему показывает на нос: убери отсюда… И всё! Уже все понятно. Это такие нюансы, которые только на интуиции возникают, их нельзя придумать, они вот возникают просто!
В. ГЛАГОЛЕВА: …(неразб) где мы будем снимать? Мы снимали на бульваре. Я приехала и говорю: вот здесь мы будем снимать. Все точно так же, только я не учла, что зацвели одуванчики, и вся вот эта возвышенность, горка, она была вся желтая! Вот единственное, что отличало мою сцену во сне от… И, например, какие-то сцены интуитивные, я понимала, что герой Саши Балуева – Карп – когда он признается ей в любви, что он ее не оставит, поедет за ней, когда он сдерживает, сдерживает себя сначала – вот как вот эта сдержанность, как? И он вот с этим ведром замечательно играет, эмоционально, ведро кидает о стену избы… Тоже это рождено интуитивно, я понимала, что он мог так.
К. ЛАРИНА: Актеры, кстати, вам помогают?
В. ГЛАГОЛЕВА: Очень! Помогают, помогают – иду от индивидуальности.
К. ЛАРИНА: А то есть такие – сядут и говорят: ну, давай, показывай, что ты хочешь…
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет-нет! Я вообще стараюсь не показывать. Кому нужно это – я показываю. Кто не очень в показе нуждается, я стараюсь не показывать. Потому что очень по-разному относятся актеры к режиссеру, который показывает, например. Например, Анатолий Васильевич Эфрос делал это гениально. И это можно было смотреть только на него! Причем, за Даля, за Иннокентия Михайловича Смоктуновского – он мог всем показывать!
К. ЛАРИНА: Очень важно, когда режиссер показывает не как, а что! Когда человек понимает, про что.
В. ГЛАГОЛЕВА: Конечно! Вот это и есть творчество.
К. ЛАРИНА: «Уважаемая Вера! Вы можете плюнуть на пересуды и снять картину, где вы в главной роли? Порадовали бы», - пишет нам слушатель.
В. ГЛАГОЛЕВА: Спасибо большое, но я совершенно не из-за пересудов – меня абсолютно не волнуют пересуды! Но самой себе ставить задачи невероятно сложно! Саму себя оценивать… даже в мониторе, когда ты сыграла, дубль оценить про себя – сложно. Надо тогда, чтобы были рядом люди, очень которым ты доверяешь. Это первое. Потому что можно сойти с ума от своего… Некоторые это…
К. ЛАРИНА: У некоторых это успешно получается! Сносит крышу от собственного величия.
В. ГЛАГОЛЕВА: Это не дай бог!
К. ЛАРИНА: «Вера! Группа «Калевала» усилила восприятие вашего фильма». Это что? Это звучит в «Одной войне», да?
В. ГЛАГОЛЕВА: Нет, это было на премьере в кинотеатре «Эльдар». У нас играла группа, которая из Карелии.
К. ЛАРИНА: «Училась в одном классе с девочкой, которая родилась от связи матери с немцем. Судьба девочки была ужасной! Ее презирали одноклассники, не любила мать».
В. ГЛАГОЛЕВА: Вот видите, не зря у нас героиня Нинка говорит: когда пришли наши, одна своего ребенка задушила. Я тоже хотела, а увидела Верочку – не смогла. Вот про что мы снимали! И не потому, что была подстилка… Вот то и главное… Люди! Смотрите кино! Не судите, не смотря. Потому что у нас все истории о том, что война приносит насилие. Это через насилие они пришли! Это все страдания невероятные! Не было такого, чтобы была разгульная жизнь, что «они жрали досыта, когда все голодали». Нет! Одна пошла, потому что дети пухли от города, пошла на эту связь. И сама себе противна, сама понимает… Другая тоже сама себе противна…
К. ЛАРИНА: Одна просто искренне была влюблена в человека..
В. ГЛАГОЛЕВА: В такого же – молодого лейтенанта: «Мой Ганс ненавидит эту войну». Вот про что мы говорим! А не потому, что мы проституткам, этим немецким подстилкам памятник поставили – нет! Смотрите кино и не судите вы так огульно!
К. ЛАРИНА: «Как вы справляетесь с предательством?» - неожиданный вопрос задает наш слушатель.
В. ГЛАГОЛЕВА: Тяжело. Предательство всегда тяжело, безусловно.
К. ЛАРИНА: Ну, хорошо. Я напомню еще раз, что фильм «Одна война» - уж коли мы сегодня ему посвящаем большую часть времени в нашей передаче – в прокате, обязательно посмотрите. Хотя я очень надеюсь, что вы это кино увидите и по телевидению.
В. ГЛАГОЛЕВА: В кинотеатре все равно другой звук, все другое. Там такая чудесная музыка! Замечательная музыка!
К. ЛАРИНА: И вообще там хочется смотреть на артисток и на Балуева, который, как мне кажется, стал очень избирательный. Саша, как актер, не каждому дает согласие. Просто молодец!
В. ГЛАГОЛЕВА: Да. У нас такая дружба, дружба!
К. ЛАРИНА: У тебя уже своя труппа сформировалась, можно сказать.
В. ГЛАГОЛЕВА: Да-да!
К. ЛАРИНА: Вера, я желаю удачи! Надеемся, что и следующий проект состоится, если говорить о классике. Дело необходимое, но все-таки бесперспективное…
В. ГЛАГОЛЕВА: Ну, как же…
К. ЛАРИНА: Это называется – снять то, что душа просит. Но мы сегодня в таком мире живем, где без экшна никуда не деться…
В. ГЛАГОЛЕВА: А мы попробуем, попробуем.
К. ЛАРИНА: Я желаю удачи и всегда рада видеть.
В. ГЛАГОЛЕВА: Спасибо!
К. ЛАРИНА: Пока!