Михаил Жигалов - Дифирамб - 2012-05-13

К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Дифирамб», и сегодня с огромным удовольствием представляю вам замечательного артиста Михаила Жигалова. Впервые на программе, это называется. Здравствуйте, Михаил Васильевич.

М.ЖИГАЛОВ: Здравствуйте, здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Поздравляем вас с юбилеем с прошедшим.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, юбилей-то... Хотя, юбилей не первый, действительно, могли бы и раньше.

К.ЛАРИНА: Могли бы и позвать, действительно. (все смеются) А кто? А президент поздравил вас? Премьер-министр?

М.ЖИГАЛОВ: Я не знаю. Какие-то 2 правительственные телеграммы пришли на служебный «Современника».

К.ЛАРИНА: В котором вы не работаете.

М.ЖИГАЛОВ: Не работаю, да.

К.ЛАРИНА: Прекрасно. Молодцы.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, они там так и лежат.

К.ЛАРИНА: Ну хорошо хоть, все-таки, при жизни пришли еще телеграммы. И то спасибо.

М.ЖИГАЛОВ: Да, это хорошо. Знаете, это есть анекдот, когда актеров нашего поколения встречает зритель: «Ой, как я рада вас видеть. Вы еще живы?» (все смеются)

К.ЛАРИНА: Да-да-да. Живы и прекрасно себя чувствуем.

М.ЖИГАЛОВ: Я куда-то должен смотреть? Я хочу поздороваться с людьми.

К.ЛАРИНА: Как это? Со мной?

М.ЖИГАЛОВ: С вами – естественно.

К.ЛАРИНА: Да. Я здесь ваш посредник.

М.ЖИГАЛОВ: Мы с вами уже здоровались.

К.ЛАРИНА: Да, здравствуйте.

М.ЖИГАЛОВ: Но я хочу со зрителями поздороваться. Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Потому что мы же работаем со зрителями, которые радиослушатели. Нас показывают в интернете, правда, но это, как бы, такая абстракция. Так что мы здороваемся с радиоаудиторией. Здравствуйте.

М.ЖИГАЛОВ: Здравствуйте, дорогие радиослушатели.

К.ЛАРИНА: Дорогие радиослушатели, конечно же, у вас есть право для того, чтобы задать вопрос Михаилу Жигалову. Обязательно этим правом воспользуйтесь. Напомню номер SMS +7 985 970-45-45. И номер телефона прямого эфира 363-36-59. Очень много вопросов пришло до начала программы на наш сайт. Во-первых, очень много признаний в любви. Вас любят. За все.

М.ЖИГАЛОВ: Спасибо большое, спасибо.

К.ЛАРИНА: Да. Вспоминают очень многие ваши работы и в кино, и в театре. Вот сейчас буквально до начала программы тему подарили Михаилу Жигалову «Борис Годунов», поскольку про него чуть-чуть говорили и в предыдущей передаче.

М.ЖИГАЛОВ: Про Годунова – не про Жигалова.

К.ЛАРИНА: Да, да, да. А Михаил Жигалов как мне сейчас сказал, в 3-х постановках участвовал Бориса Годунова, практически все роли сыграл.

Я хочу продолжить тему, которую мы затрагивали в прошлой программе с нашей гостьей по поводу влияния литературы на общество. А на ваш взгляд, сегодня театр и вообще искусство – оно оказывает какое-то вообще влияние на общественную жизнь или нет? Вот, по вашим наблюдениям?

М.ЖИГАЛОВ: Очень небольшое. Очень. Театр практически перешел на... Ну, сейчас время такое у него. Чтобы выжить, он переходит на коммерческие, ну, бульварные театры и так далее, и так далее. Репертуар строится только с целью собрать, набить залы и собрать зрителей. Ну, то есть все равно нужно. Есть там Театр.DOC, есть там какие-то вещи, эксперименты для малых залов и так далее. Но это очень маленькая аудитория. А на широкую аудиторию – нет.

К.ЛАРИНА: А были периоды, когда влиял?

М.ЖИГАЛОВ: Конечно. Были. Ну как? А, допустим, Олег Николаевич с «Современником» - это что такое-то? Самая жуть. И как влиял! Потом, понимаете, вот, было очень интересное время, когда вдруг, когда, как бы, смутное такое время, и зритель перестал ходить в театр, помните?

К.ЛАРИНА: В начале 90-х, да.

М.ЖИГАЛОВ: Но, вот, например, у нас с Лией Ахеджаковой... Вы, я знаю, ее очень любите, я тоже, да и мало кто ее не любит. У нас есть «Персидская сирень», спектакль, который мы играем вдвоем. Даже у нас был еще спектакль, когда еще Алла Покровская, мы втроем играли, у нас был на троих спектакль. Мы ездили играть. Потому что, все-таки, народу мало. Но мало того, наступило время, когда люди не хотели спектаклей вообще. Они говорили: «Нет, не надо нам. Выходите и поговорите. Давайте поговорим». Вот какое было влияние невероятное. То есть мы иногда просто или отыгрывали спектакль, а потом оставались еще час-два, отвечали на вопросы и так далее, и так далее. То есть было какое-то невероятное.

Потом это все отошло, потом зритель стал в театр... Ну что это там театр без декораций? Что это? Ну, в общем, и пошло-пошло-пошло, и, в общем... Ну, вот, «Сирень» - все-таки, достаточно серьезный спектакль и, слава богу, он до сих пор пользуется...

К.ЛАРИНА: Ходят?

М.ЖИГАЛОВ: Да, да. Мы играем его довольно часто.

К.ЛАРИНА: Почему вы из театра ушли, Михаил Васильевич?

М.ЖИГАЛОВ: Я не ушел из театра. Я как был... Вот, я себя относил всегда к такой категории актеров, вот, есть такая категория «Театральные актеры, снимающиеся в кино». Вот к такой категории я себя всегда относил и сейчас отношу. Я не ушел из театра. Но это длинная история. Это, ведь... Я ушел из «Современника».

К.ЛАРИНА: Вы ассоциируетесь с «Современником». Вот, невозможно.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, это прекрасно, что я у вас ассоциируюсь с «Современником». Но, понимаете, какая вещь? Короче говоря, я туда пришел не случайно. Ну, если вкратце рассказать, то это тоже это история... Мой переход в «Современник» состоялся, вот, я 1,5 месяца, допустим, до этого... Я работал в Центральном детском и я собирался уходить. Меня там приглашали в разные, я ходил, как бы, в том числе с Лосевым разговаривал, приглашали. И, вот, в какой-то момент я тогда жене своей сказал, я говорю: «Я буду уходить». Она: «Куда ты пойдешь?» Я стал перебирать, и я говорю: «Вот, единственный театр, куда бы я, действительно, хотел перейти – это «Современник». Проходит 1,5 месяца, раздается звонок. Вечером где-то часов в 5 мне говорит человек, что он хочет со мной просто встретиться, повода не говорит. Я говорю: «Хорошо, у меня вечером спектакль. Полседьмого мы встречаемся». Полседьмого мы встречаемся. Этот человек, похожий на Окуджаву, это Михаил Яковлевич Али-Хусейн, режиссер театра «Современник». Он говорит: «Я – режиссер театра «Современник», мы начинаем новый спектакль. С вами еще будет Галина Борисовна, мы хотим вас пригласить на главную роль. Как вы к этому относитесь?» Я говорю: «Ну как? Ну, пьесу бы почитать». Он говорит: «Я предвидел этот вопрос. Вот пьеса – берите, читайте и звоните мне в любое время». Я говорю: «Длинный спектакль». По-моему, была «Молодая гвардия». Я говорю: «Когда я закончу... Пока я домой, пока...» - «Ничего-ничего, я в любое время буду ждать вашего звонка. Я ложусь поздно». Ну, я играю спектакль, все, едем в метро домой. Она говорит: «А чего у тебя такое лицо идиотское?» Я говорю: «Ты знаешь, вот такая вот история» - «И ты еще не открывал пьесы?» Я говорю: «Нет». «Идиот!»

Мы приезжаем домой, пьеса не была сброшюрована, и мы вот так вот... Это было «НЛО» Малягина Володи, это парафраз «Утиной охоты» - там Мазов, здесь Зилов. Ну, понимаете. И она говорит: «Чего сидишь? Звони!» Я звоню, говорю: «Здравствуйте, это вот я». Он говорит: «Я жду вашего звонка. Да? Что?» Я говорю: «Ну, конечно, я бы себе не простил, если бы не воспользовался таким случаем попробовать. Конечно, я согласен». Он говорит: «Я предвидел ваше согласие, поэтому я, вот, без вашего ведома договорился на завтра на 11 часов на встречу с Галиной Борисовной. Договорились?» - «Да» - «Давайте пол-одиннадцатого» - «Хорошо». Мы пол-одиннадцатого встречаемся, мы идем к Галине Борисовне.

К.ЛАРИНА: Это все какой год-то?

М.ЖИГАЛОВ: Это 1978-й. 1978-й год. Она сидит, значит, по телефону так вот и меня, значит, рассматривает. Она говорит: «Я, в общем, как бы, вас мало знаю, немножко видела, где-то вы мелькали. Но я хорошие слова о вас слышала. Вот, мы начинаем новую пьесу, мне нужно стопроцентное совпадение актера с героем. Поэтому нужна проба». Я говорю: «Не вопрос». Она говорит: «Давайте завтра». Я говорю: «Я завтра не могу – у меня телевидение. Давайте послезавтра?» Она говорит: «Послезавтра я не могу». Я говорю: «А мы сейчас не можем?» Она говорит: «А вы готовы?» Я говорю: «Нет. Если играть премьеру, я не готов, я не знаю, буду ли вообще готов. Но если это проба, я прочел пьесу». Она говорит: «Ну замечательно. Идите попейте чайку в буфете, я пока текучку, мне полчаса. Вас позовут. И, вот, Миша...» Там первая сцена мужская, парная. «Вот, мы попробуем» - «Хорошо».

Мы пошли, попили чаю, приходим, всё. Минут 20 мы поделали этюд. Она говорит: «Для меня все ясно. Все, идите в своей театр и увольняйтесь. Я беру вас к себе». Ну, я не буду там всякие мелкие подробности. Короче говоря, я иду в театр, иду к главному режиссеру (Кузьмин Владимир Валентинович тогда), иду через фойе. Завтруппы: «Чего ты так лыбишься?» Я говорю: «Да увольняться» - «Да ну ладно». Я к нему пришел, говорю «Вот такая история». Он говорит: «Миш, ну, конечно, я рад за тебя, я ничего лучшего, как бы, тебе предложить не смогу. Единственное, что я тебе советую...» А Галина Борисовна сказала так: «Я должна, чтобы оправдать ваш переход, я хочу провести вас через систему дебюта. То есть, вот, на 3 месяца мы заключаем договор, через 3 месяца... Вот сейчас мы репетируем, потом на гастроли, на гастролях репетируем и, вот, перед отпуском в августе я делаю прогон для Худсовета. Мне он нужен для того, чтобы мне понять, как мне на будущий год бороться и как мне выпускать этот спектакль. Вот этот прогон на Худсовете я вам зачту как дебют – не буду дожидаться премьеры. Я вам обещаю, что так и будет. Можете не волноваться».

К.ЛАРИНА: А это все было важно вот такие формальности соблюсти в тот момент? Советская система еще.

М.ЖИГАЛОВ: Ну да. Но мне Кузьмин говорит: «Зачем тебе? Ты сейчас свободен – езжай, репетируй, все. Потом случится, просто... Это не потому, что я тебя не возьму обратно, если у тебя вдруг не получится. У тебя получится, а если нет, то я тебя с удовольствием возьму. Но просто зачем вот эти, увольняться, договор? Ты просто потом переводом перейдешь и все».

Ну, это, в общем, ерунда. Короче говоря, вот посмотрите время. Вот, полседьмого накануне дня и где-то в половине первого, где-то в час следующего дня уже состоялся переход, который я попросил 1,5 месяца до этого.

И дальше... Это театр непростой («Современник»), он только кажется. Ведь, там с раскрытыми объятиями принимают молодых после института, всё. Но взрослых актеров там принимают вот так.

К.ЛАРИНА: Чужие.

М.ЖИГАЛОВ: Чужие. И они по-своему правы. Потому что какая труппа была в то время, какая труппа в «Современнике». Это зачем? Что у нас, плохая труппа, что ли, нет своих? И здесь получается так, что в самом спектакле «НЛО» практически я всех знаю. Потому что Марина Неелова – мы с ней были знакомы, она была подругой моей однокурсницы, там, Жора Богадист – он только после института. Валера Шальных, с которым мы до этого целую картину отсняли. Валера Хлевинский – я с ним был знаком просто. Вацлав Янович Дворжецкий был приглашен. Единственный человек, с которым я, как бы, это была Лиля Толмачева. Но я с ней непосредственно... У них огромная сцена была с Вацлавом Яновичем, а я сидел и я ее просто слышал (вот их сцену), и потом, когда она уходила, я приставал к нему и пошло-пошло-пошло.

К.ЛАРИНА: Почему вы ушли-то? Это вы сейчас рассказываете, как вы пришли. 30 лет почти потом проработали.

М.ЖИГАЛОВ: Да. 23 года в труппе и еще 7 лет после. А дальше получилось так, что я уже даже понимал, может быть, я, может быть, даже ушел поздно. Потому что надо уходить, вроде как.

К.ЛАРИНА: Почему?

М.ЖИГАЛОВ: Ну, во-первых, потому что Галина Борисовна – это женский режиссер. Пока это был тот «Современник», он был социальной направленности, мужчины играли очень много. Но даже тогда... Ну, вспомните «Вишневый сад» - это был шикарный спектакль, когда еще покойная Таня Лаврова играла. Он был на Лавровой, а дальше все остальное. И так повторялось потом с Фрейндлих, потом с Мариной Нееловой. Ну, апогей – «Три товарища». Она имеет на это право. Это надо еще уметь поставить «Три товарища». Вот, мои современники, они говорят: «А как это? «Три товарища» без трех товарищей?» То есть умудриться напад поставить спектакль. Вот, она имеет на это право.

К.ЛАРИНА: Ну ладно, не обижайте – там хорошие ребята играют.

М.ЖИГАЛОВ: Ребята хорошие.

К.ЛАРИНА: Прекрасные. У Юшкевича первая роль была, замечательно он там играл.

М.ЖИГАЛОВ: Да я же не говорю, что ребята плохие. Я вам говорю о том...

К.ЛАРИНА: Я согласна, да: главная была Чулпан Хаматова.

М.ЖИГАЛОВ: Ну?

К.ЛАРИНА: Да, да, да.

М.ЖИГАЛОВ: А в книге разве она – главная?

К.ЛАРИНА: Нет.

М.ЖИГАЛОВ: Вот про что я говорю.

К.ЛАРИНА: Это женское прочтение.

М.ЖИГАЛОВ: Вот про что я и говорю. У Галины Борисовны были шикарные... Вот, например, лучший ее спектакль, на мой взгляд, – «Эшелон», где были одни женщины. Это был потрясающий спектакль. Там, ну, тот же «Крутой маршрут». Там можно говорить о драматургии, как бы.

Да, она ставила какие-то спектакли. И я понимал, что мне, как бы, ничего не светит, в общем.

К.ЛАРИНА: Мы должны остановиться сейчас на выпуск новостей, потом продолжим нашу встречу. Я напомню, что здесь в студии Михаил Жигалов.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Возвращаемся в программу «Дифирамб». Долго рассказывал Михаил Васильевич, как он пришел в театр «Современник». А гораздо интереснее, мне кажется, вспомнить, как вообще он в актерскую профессию пришел. Потому что путь-то был тоже непростой.

М.ЖИГАЛОВ: Вот, я просто очень коротко, почему я так долго рассказывал, как я пришел. С тем, чтобы ответить на ваш вопрос, почему я ушел.

К.ЛАРИНА: Очень коротко ответить, почему ушел.

М.ЖИГАЛОВ: Да. Потому что это очень важно. Понимаете, вот, я понял, что надо уходить. Но я 23 года в труппе, я продолжал работать.

К.ЛАРИНА: Корни пустили.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, все уже было родное, свое. Я играл маленькие рольки, в том числе в «Трех товарищах». Мне за это время повезло с Туминасом поработать – для меня это счастье было.

И вот тут получилось так, что я свободен и мне предложили в «Борисе Годунове» участвовать у Деклана Донована. Я согласился, был свободен. И вот тут гастроли, Гарик Леонтьев тоже там был, подаем просьбу, чтобы нас освободили на такие-то дни. И все, освобождают, а потом мне говорят: «Михаил Васильевич, а вот у вас «Крутой маршрут» мы забыли». И, в общем, короче говоря, меня вынуждают: «У вас нет замены». Я говорю: «Ну так сделайте. Я прошу».

К.ЛАРИНА: Понятно.

М.ЖИГАЛОВ: И, в общем, чтобы не срывать те гастроли, я вынужден был написать. Я говорю директору: «А что вам нужно для того, чтобы сделать?» Он говорит: «Ну, чтобы вас не было». Я говорю: «Хорошо. Значит, если я напишу заявление об уходе, то у вас появится?..» Он говорит: «Да». Я тут же при нем пишу. И Галина Борисовна со мной даже не поговорила, не встретилась. Единственное, что они бегали-бегали, переговоры из другого кабинета, завтруппой звонила (это я прекрасно понимал) ей. Я просто написал, что ухожу на творческую пенсию. И они мне говорят: «Ну, зачем же вы так резко? Давайте там, все-таки?» И я приписал потом: «Согласен в дальнейшем участвовать в спектакле вверенного вам театра на условиях поразовой оплаты труда». И когда Галине Борисовне передали, что я согласился доигрывать, все мне подписали.

Я год, наверное, переживал очень. Почему все это? Потому что понимая, что я пришел по судьбе в этот театр, я так и повис. Потому что я понимал, что я не могу просто так как-то уйти. Я должен уйти тоже как-то по судьбе. И когда через год мы уже с «Борисом Годуновым» объездили весь мир, Деклан пригласил меня в «Двенадцатую ночь», и я понял, что я ушел не просто так. Я Галине Борисовне безумно благодарен за то, что она не стала меня удерживать, потому что я, может быть, и как-то не меньше, чем за то, что она меня в свое время в этот театр взяла. Вот. А дальше получилось так: я из театра вот в таком смысле, я не ушел. Деклан сделал «Бориса Годунова», «Двенадцатую ночь», «Три сестры», «Бурю» теперь вот.

К.ЛАРИНА: Вы вообще любите профессию свою?

М.ЖИГАЛОВ: К счастью, да.

К.ЛАРИНА: А за что?

М.ЖИГАЛОВ: Не знаю.

К.ЛАРИНА: Вот все время сидеть на этом крючке зависимости.

М.ЖИГАЛОВ: Да, да, да. Причем, мне... Вы знаете, вот, вы задали вопрос, как я пришел. Я-то тем более инженер по образованию.

К.ЛАРИНА: Вообще серьезный человек.

М.ЖИГАЛОВ: Абсолютно. Я должен был в Англию на стажировку ехать на 10 месяцев. У меня всё. Вот, карьера просто. И я... Но когда я уже все это сделал, я долгое время уже, как бы, будучи актером, мозги-то инженерные были, я взвешивал плюсы и минусы.

К.ЛАРИНА: Минуточку, подождите. Вы же сказали... Чтобы это тоже понимали. В Англию на стажировку – это какой год?

М.ЖИГАЛОВ: Это 1970-й.

К.ЛАРИНА: 1970-й год, в Англию на стажировку.

М.ЖИГАЛОВ: Да. На 10 месяцев.

К.ЛАРИНА: Это сегодня так кажется – подумаешь, в Англию на стажировку.

М.ЖИГАЛОВ: Да. Тогда это было ого-го.

К.ЛАРИНА: А тогда это как будто бы на Марс куда-то, на другую планету. Это избранный человек!

М.ЖИГАЛОВ: Да-да-да.

К.ЛАРИНА: И он от этого отказывается.

М.ЖИГАЛОВ: И уже моя фамилия стояла в списках министерства, почему очень долго я не мог уволиться. Именно поэтому. Потому что уже, как бы, механизм был запущен. Я бы приехал с диссертацией как нечего делать. Ну чего тут говорить?

К.ЛАРИНА: И что, тянуло? Откуда это все в вас-то зрело-то? Вот, хочу понять.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, вы понимаете как? Я увлекался театром, я любил театр, я в самодеятельности участвовал. Даже мы сняли любительский фильм, где я играл главную роль, и Михаил Ильич Ромм был председателем жюри любительского кино, меня отметил, пригласил, как бы, к себе поступать через год, когда он выпустит вот тот курс последний. И, действительно, меня его педагог нашел, позвонил.

Я очень любил. Но! Я... Вот, она недавно умерла (мой педагог по самодеятельности), Таисия Васильевна Яковлева, замечательная. Она учила нас так. Она прививала нам любовь к самому процессу, к самому театру. И в то же время она говорила, что «это жуткая профессия. Это не афиша, публика, касса. Это адский, в большинстве случаев неблагодарный труд». Вывод она делала такой: «Если ты можешь жить без театра, там тебе нечего делать». Я ей поверил и верю до сих пор. И я так тогда и считал, мне казалось, что я могу.

К.ЛАРИНА: А родители ваши как отнеслись к выбору? Серьезный человек.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, к счастью, так ... Ой, что я говорю, господи?

К.ЛАРИНА: Их не было?

М.ЖИГАЛОВ: Нет, отец уже умер. Отец, вот, когда меня к Ромму пригласили, он уже болел и понимали мы, что он умрет. Я не мог, я учился в институте, я не мог бросить все. Тем более, что он вообще, как бы, был из деревни. Ну, в общем, и считал, что только 2 профессии, инженер и агроном существуют, все остальное – это дерьмо. Вот, пока он жив, он видит, что сын должен получить одну из этих профессий. Плюс еще это полковник, он – кгбшник был и так далее. Ну, и умирающему человеку такое подложить я не мог. Это с одной стороны. С другой стороны, мы жили на одну зарплату и я понимал, что он умрет, а дальше я должен быстро-быстро зарабатывать. Поэтому не получилось.

А, вот, уже наступил такой момент, когда я... Я кончил институт, я с удовольствием работал, я ездил на испытания, я пахал, я сидел месяцами. У меня уже было человек 5 в подчинении, ну, и все вот так вот... Я даже за границу уже ездил и даже один ездил. Там, вот, в Германию меня посылали одного, чтобы принимать у немцев их работу.

Но вдруг в какой-то момент, вот, как отрубило. Вот, меня ругали – мне все равно. Меня хвалили – мне все равно. Я приходил... Я до того... Приходил, садился за стол, доставал папку, клал ее на стол, говорил «Я пойду покурю». Я работал в Химмаш, огромный институт. Я слонялся целый день, курил, приходил к концу, звенел звонок, я клал папку в стол, задвигал ящик и уходил. И все так смотрели и понимали: «Ну, ничего-ничего. Талантливый парень, молодой специалист, талантливый. Пройдет, перебесится». А я понимал, что не пройдет. Ну, это какая-то такая, грустная... Ну, не важно, это, в общем, не обязательно. Короче говоря, я решил так: «Ну чего мучиться? Или тогда иди, или не иди».

К.ЛАРИНА: Ну вот есть люди, которые всю жизнь мучаются на нелюбимой работе.

М.ЖИГАЛОВ: Да, да, да.

К.ЛАРИНА: Вот тоже вообще поступок – принять такое решение.

М.ЖИГАЛОВ: А я потом понял, что это было безумие, конечно, а не поступок. Но я это сделал.

К.ЛАРИНА: Сколько вам было лет, когда вы ушли?

М.ЖИГАЛОВ: 26, по-моему.

К.ЛАРИНА: Ну, взрослый человек.

М.ЖИГАЛОВ: 26, если не с половиной. Причем, я же все рассчитал. Я же пошел не в обычный институт, где нужно там 3-4 года учиться. Потому что я понимал, мало отучиться 4 года, а потом еще толкаться. Одно дело учиться, другое дело – работать. Еще год или два. А я пошел в студию при Центральном детском театре, она была как техникум, 3-годичная. Я пошел на добор на второй курс. Мне там ребята, вот ученики тоже Таисии Васильевны там учились, они мне сказали «Добор будет». Я все бросил, пошел туда. И они пошли на такой риск – они меня взяли. Я, конечно, был там самый старший. Ну, из нашего курса, вот, кого все знают, это Ира Муравьева. Но она год после школы еще, а потом поступила туда. А я поступил... То есть я там был лет на 10 старше. Это было, как бы... И я пошел.

К.ЛАРИНА: Михаил Васильевич, а ваши дети сегодня? Нет? Не захотели?

М.ЖИГАЛОВ: Слава богу, нет. Один, как бы, Аркашка, средний – он кончил театральный, но сейчас работает режиссером на телевидении.

К.ЛАРИНА: А почему «слава богу, нет»?

М.ЖИГАЛОВ: Ну, потому что это нельзя работать, понимаете? Я говорю, я, будучи инженером, долго, много лет взвешивал плюсы и минусы. Конечно, с точки зрения нормального человека минусы перевешивают. Это только кажется, что это такая вот. Потом посмотрите, сколько гибнет, скольким везет вообще? Это же просто вообще... Вот то, что со мной произошло, это какое-то такое... Я вытащил какой-то лотерейный билет, и я не знаю, чего. Это адская работа. И, причем, если актеры... Ну, отцам иногда так сейчас жалуюсь, что я вот к вам могу сказать, что я прибежал прямо с записи и от вас побегу опять, да? И я вчера работал целый день, позавчера. То есть, вот, я прямо так устаю, что... Ну, это вот когда так говорят актеры, это все равно есть доля кокетства, потому что по-настоящему они страдают только тогда, когда у них нет работы, когда они сидят одни, они плачут в подушку, а никто не звонит, ты никому не нужен. Вот это ад, это никому не пожелаешь, никакому врагу. Вот и такую профессию желать своим детям? Нет. Хотя, с другой стороны, это невероятная профессия. Я, благодаря ей, увидел весь мир. Когда мы уже начали гастролировать с Декланом, с его этими 3-4 спектаклями, мы объездили весь мир. Это буквально. Это не только там вся Франция и Англия вдоль и поперек. Это там Венесуэла, Колумбия 3 раза, Аргентина, Бразилия, Чили, Новая Зеландия, Австралия, Япония, Тайвань, Гонконг, Пекин, Сайгон. Ну, весь мир. И это такое счастье. Это такое счастье увидеть, что такое мир, какой он маленький и какой он замечательный. И увидеть театральные работы других. И мы же еще же, мы же еще за это время посмотреть чего-то там... Потому что и удается, потому что это не как вот там антреприза, и здесь сыграл один спектакль, перелетаешь на завтра в другой город. Нет, мы приезжаем... Ну не знаю там. У нас было турне по США. Неделя – Нью-Йорк, 2 недели в Чикаго в театре Шекспира, потом немножко Аризоны и Сан-Франциско. 40 дней. Ну, я увидел Большой Каньон, ну... Ну, что говорить? Это все благодаря... И еще благодаря съемкам, ведь, тоже я... А Россия? Тоже благодаря этой замечательной профессии я изъездил всю и сейчас продолжаю ездить.

К.ЛАРИНА: А вот смотрите, вы, конечно, действительно, слава богу, востребованный артист и много работаете и в кино, невероятное количество работ. Но есть некий такой конвейер, безусловно. Потому что Жигалов – все равно артист такой, вот, социальный, понятно, какое направление, куда можно его поставить, да? Роли тоже. Военная форма очень идет, все понятно. Но есть роль с большой буквы «Р». Вот, для вас самые ценные работы? Я не говорю «любимые», а самые ценные? Может быть, те, которые большой кровью дались. Может быть, те, которые и зритель не заметил, но для вас они ценны (эти роли).

М.ЖИГАЛОВ: Ну, понимаете, это вы меня ставите, конечно, в тупик. Ну, конечно, и первая роль в кино – это же... Вот, все там говорят «Сериал». А я говорю: «Я начинал с сериала». Первая моя роль в кино была в сериале, сериал этот называется «На всю оставшуюся жизнь».

К.ЛАРИНА: Это был ваш дебют?

М.ЖИГАЛОВ: Это мой был дебют. Я же в театре начал поздно, а в кино-то я начал еще на 10 лет позже. Потому что директором Центрального детского театра был Константин Язонович Шах-Азизов, гениальный управленец. Но у него было так: за твоей спиной – 10 человек. И раньше же надо было согласие получать. Вот, тебя утверждали в кино, а он писал в уголке: «Отказать в связи с большой занятостью в репертуаре». Раз, два, три, а потом они уже все: «Ну а чего его приглашать? Его все равно не пустят». И перестали приглашать.

И Фоменко, который меня знал по театру... Потом телевизионные работы уже, как бы, вот, Детство, Отрочество, Юность. И Петр Наумович меня пригласил. Он снимал в отпуск, во время отпуска. Подлуга, был что-то 40 км путей нам отдано, вот этот вагон с тяжело ранеными ездил. Какие там актеры были! Это вообще был... Ну как я могу сказать, что это? Ну а, допустим, «Подсудимый» Иосиф Хейфиц? Я же вообще, я хотел отказываться. Это вообще. Ну, это для меня... Конечно, она... И несчастная судьба этой картины. Ее же хотели закрывать. Лучше бы ее закрыли. Но это было 80 лет герою труда, народному артисту – ее не могли закрыть из-за юбилея Хейфица. Поэтому ей дали самый такой вот клубный прокат, ее никто не видел. А потом, когда открывали с полок, лучше бы ее закрыли – тогда бы у нее... Ну, она так уже, как бы, вроде как она была.

К.ЛАРИНА: Там партнеры ваши были замечательные.

М.ЖИГАЛОВ: Да нет, ну потом... Ну не знаю, а из последних тоже никто не видел, как бы, там, да? Мы сделали к столетию Маргелова Василия Филипповича. Знаете, кто такой, да? Это основатель, создатель ВДВ.

К.ЛАРИНА: Нет. К сожалению, к стыду не знаю.

М.ЖИГАЛОВ: Вот мы сделали такой фильм, который называется «Батя», сняли его на деньги московского правительства. И мы рвались. Столетний юбилей. Это личность, конечно, невероятная. Потрясающий человек. И мало того, вот там что замечательно, он в отличие от многих наших военачальников он считал, что во главе всего – солдат. Вот, он считал, что все офицеры должны быть в части, рядом с солдатами. Он в солдатах воспитывал чувство собственного достоинства. Вот, десантника нельзя было заставить копать или строить дачу генералу. Нет. Это он готовил людей, готовил личностей. Он требовал со стороны офицеров полнейшего уважения к солдатам. Ну, и так далее, и так далее.

К.ЛАРИНА: А это художественный фильм, да?

М.ЖИГАЛОВ: Это 8-серийный телевизионный фильм. Мы его сняли. И вдруг видим... Мы думали: «Вот, вот». А он никому не нужен. Слава богу, вот эти пираты, которые гады, паразиты и так далее, и так далее, как-то сперли эту самую и стали выпускать.

К.ЛАРИНА: Можно это посмотреть в интернете.

М.ЖИГАЛОВ: Теперь уже можно в интернете. А это пошли кассеты. Пошли-пошли-пошли. Прошел год и я начинаю встречать, люди начинают встречать: «Спасибо за «Батю», «Спасибо за «Батю». А это представляете себе, какой был риск? Маргелов – это бог десантников. Бог. Это не преувеличение. А живы дети, сослуживцы еще живы. Не говоря уже о том... Ведь, его пытались, когда его убрали, всё, о нем в армии молчали. Но даже в то время фотография Маргелова в дембельский чемоданчик стоила там десятка значков. Или, там, эквивалент... Ну, эквиваленты были самые высокие. Все равно все знали, кто такой Маргелов, кто такой Батя.

И, вот, прошло 3 года и, наконец, каким-то образом... «Звезда» купила права на один показ. Ну, в общем... Ну вот. Ну, это так я могу о каждой работе.

К.ЛАРИНА: Давайте... У нас времени мало, я совсем вопросы не задала – мне прямо неудобно перед людьми. Люди старались. «С прошедшим праздником, вы – известный артист, игравший, играющий положительных и отрицательных, вы имеете представление о мировоззрении жуликов и воров, с одной стороны, и о мировоззрении благородных, честных и с достоинством с другой. А каково ваше собственное представление о чести и достоинстве властьпридержащих и интеллигенции?» Во какой вопрос.

М.ЖИГАЛОВ: Вот, знаете, я сейчас, может быть... Потому что, действительно, времени мало осталось. Может быть, я скажу то, что вам не очень понравится.

К.ЛАРИНА: Будьте осторожны.

М.ЖИГАЛОВ: Я хочу вступиться за ОМОН.

К.ЛАРИНА: Пожалуйста.

М.ЖИГАЛОВ: Значит, поскольку я, вот, много, особенно после того, как я сыграл Маргелова... Я с огромным количеством ребят познакомился, бывших десантников, омоновцев. Ну, это не выше полковника, это, в основном, отставники. Я сам от ОМОНа (он тогда назывался по-другому) пострадал в свое время, мне выломали плечо на съемках. Не приехали каскадеры в Ростове, и вместо каскадеров... А консультант был генерал, начальник Ростовского УВД. Он зашел в гостиницу и говорит: «Какие проблемы?» - «Нету каскадеров» - «Что нужно?» - «А нужно вот с Жигаловым человек 5 бандитов и десяток оперативников с Кириллом Лавровым. Не можем снимать захват сберкассы» - «Назначайте. Завтра будут люди». Пришли. Пришла группа захвата Ростовского УВД с табельным оружием, прямо с дежурства, ребята молодые.

К.ЛАРИНА: Прямо настоящие?

М.ЖИГАЛОВ: Абсолютно. И в результате я их построил, я выбрал самого... Вот, посмотришь, ботаник, девятиклассник. Ты никогда не подумаешь, что это омоновец, грубо говоря. Я его выбрал, говорю: «Вот ты будешь». Я все делаю сам, вот я пистолет, я стреляю, в этот момент ты берешь за руку, я сам иду. Вот в этой фазе я отпускаю руку, ты меня... Тут этот стол сберкассы, где ручкой подписывают это самое. А я уже был готов, я же уже был опытный. У меня шапка своя вот такая волчья, у меня кожаная куртка крепкая, перчатки, все. И, вот, он меня, как бы, на стол, тут подходит Лавров и браслетики застегивает. Всё. 10 раз прошли. Как только сказали «Мотор!» как будто сказали «Фас!» Оператор говорит: «А где артист?» И я уже на столе, уже рука и ору: «Стоп!» Он извиняется, он плачет, он всё... Мы 10 раз. Кончилось тем, что они мне повредили суставную сумку и я... У меня к нему никаких претензий.

К.ЛАРИНА: Работа такая.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, вы понимаете, их этому учат. От этого зависит их жизнь и жизнь тех, кого они защищают. Поэтому нельзя...

К.ЛАРИНА: А кого они защищают? Вопрос задала.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, вы задали мне провокационный вопрос. Кого они защищают? Они и от террористов защищают. Нет террористов реальных, нет воров, нет профессиональных воров и бандитов.

К.ЛАРИНА: Нет-нет-нет, я и спрашиваю.

М.ЖИГАЛОВ: Они защищают людей.

К.ЛАРИНА: Да.

М.ЖИГАЛОВ: Как положено по-нормальному, да? И для них... Вот там я видел парня, у которого вот так вот был свежий шрам через все лицо. Вы знаете, что такое ростовская ОПГ и так далее, бандитизм и все прочее? Вот эти ребята – они бы рады по-другому, но они по-другому уже не могут. Вот, стоит взмах - и у него уже профессиональная реакция.

К нам приезжал Борис Николаевич Ельцин в «Современник» и ребята, вот эта охрана, всё. И я, ну, поскольку они меня так, чуть-чуть... Я тоже. Я говорю: «А что? Вы, если кто? Ну кто?» Они говорят: «Все равно» - «А женщина?» - «Все равно» - «Ребенок?» - «Все равно». Это их...

К.ЛАРИНА: Ужас какой.

М.ЖИГАЛОВ: Ужас. Ужас, но это так.

К.ЛАРИНА: А зачем такие нужны? Это же машины, а не люди.

М.ЖИГАЛОВ: Машины, а не люди. Вот, машины, а не люди...

К.ЛАРИНА: То есть их до людей допускать нельзя.

М.ЖИГАЛОВ: Да, да. Вот!

К.ЛАРИНА: Только в военной операции использовать.

М.ЖИГАЛОВ: Вот к чему я и говорю. Вот, меня очень огорчило то, что я услышал вчера от товарища Нургалиева. Он сказал, что вот мы найдем этого человека, который ногой ударил. Но он ни слова не сказал о том, что это за части были. Потому что есть части, которые не предназначены для работы с мирным населением.

К.ЛАРИНА: Конечно. С гражданским населением, конечно.

М.ЖИГАЛОВ: А я боюсь, вот так по виду... Я могу ошибиться. Что там были особенно не московские. Это были вот те самые ребята, понимаете? И, вот, кто их туда привез и послал, и поставил, зная заведомо, что люди безоружные, люди мирные? Вот кто должен отвечать, а не те ребята. Найдут крайнего, скажут «Вот, а вот это...» Понимаете?

К.ЛАРИНА: Ну а с другой стороны, есть случаи (и мы их знаем), и тоже, если уж мы с вами перешли на сегодняшний день, когда сами спецназовцы подавали заявления об отставке после таких событий.

М.ЖИГАЛОВ: Конечно, есть.

К.ЛАРИНА: Потому что им стыдно самим за то, что происходит, потому что их используют.

М.ЖИГАЛОВ: Да. А они давали присягу. Они идут все равно. И это очень сложный... Потом, ну, это тоже. Ну, в общем, долго можно.

К.ЛАРИНА: Нет уж скажите.

М.ЖИГАЛОВ: Понимаете, какая вещь? Вот, ну, поскольку я, как бы, считаю своим долгом там... Ну, все-таки, возраст, да? Ну, чем-то делиться с молодежью. И с солдатами там, и в частях там. И, вот, последние годы, поскольку патриотизмом не занималось государство... Не давали ж денег ни на клубы патриотические, никакие. ДОСААФ забросили. И ребята многие, просто бывшие десантники на свои деньги собирали ребят из трудных семей. И, короче говоря, Зарницу возобновили. Я участвовал в ней без всякого, просто так ездил, приезжал, когда было время, в Тульскую дивизию и так далее. Просто я считаю своим долгом, ну, этим людям помогать. Этих ребят воспитывать. Ну, это вот не папироса, не наркотики, а вот. И, вот, сейчас для меня так вот уже... Поскольку я многих знаю... Вот, был День Победы, многие звонили, поздравляли, как бы. И вот такая проскочила штука, что сейчас государство повернется лицом к этим клубам и будут давать деньги на патриотическое воспитание, возобновится ДОСААФ и так далее. Но с одним условием – чтобы им внушали, что враги, вот те, кто против нынешней власти – это враги.

К.ЛАРИНА: Ну, это уже, собственно говоря, и происходит.

М.ЖИГАЛОВ: Вот. И, вот, представляете себе?

К.ЛАРИНА: Какое же это патриотическое воспитание?

М.ЖИГАЛОВ: Вот. И, вот, представляете себе...

К.ЛАРИНА: Это воспитание собственного народа.

М.ЖИГАЛОВ: И, вот, представляете себе, что такое, если это произойдет, что за 6 лет, которые гарантированно, да? Ну, так...

К.ЛАРИНА: Воспитают армию.

М.ЖИГАЛОВ: Да, воспитают молодых волчат, которые будут... И будут им мозги заклепывать. Вот если буду продолжать, то буду стараться с этим...

К.ЛАРИНА: Бороться.

М.ЖИГАЛОВ: Естественно.

К.ЛАРИНА: Мы с вами, Михаил Васильевич. У нас время истекло, к сожалению. А разговор только начался. Так оно и бывает.

М.ЖИГАЛОВ: Ну, у вас всегда так.

К.ЛАРИНА: (смеется) Спасибо большое, что пришли. Теперь мы будем дружить домами с вами. Пожалуйста, приходите. Ладно?

М.ЖИГАЛОВ: «Пожалуйста, приходите».

К.ЛАРИНА: (смеется) «Закрывая дверь».

М.ЖИГАЛОВ: Да-да, «Пожалуйста, приходите». Я завтра и приду.

К.ЛАРИНА: Спасибо вам большое.

М.ЖИГАЛОВ: Всего доброго.