Владимир Грамматиков - Дифирамб - 2015-08-09
Л. Гулько
―
Добрый день, дорогие наши друзья-радиослушатели. Мы начинаем наш «Дифирамб». У нас сегодня в гостях Владимир Александрович Грамматиков. Здравствуйте.
В. Грамматиков
―
Здрасте.
Л. Гулько
―
Здрасте. Сейчас информация к размышлению для тех наших радиослушателей, которые, может быть, совсем недавно существуют на этом свете. Скажу, что Владимир Александрович – кинодраматург, режиссёр, актёр, продюсер. Специально записал, чтобы не забыть, не ошибиться. Профессиональная деятельность: заслуженный деятель искусств Российской Федерации, режиссёр более 20 фильмов, в числе которых «Усатый нянь», «Шла собака по роялю», «Мио, мой мио». На счету Владимира Александрович более 40 ролей в кино, среди которых «Белорусский вокзал». «Остров сокровищ», «Всё наоборот», «Страна хороших деточек».
В. Грамматиков
―
Наиболее популярный.
Л. Гулько
―
Действительно, да. Многосерийный фильм «Адмирал», это для тех, кто смотрит нынешнее кино. Продюсер фильма «Приходи на меня посмотреть», обладатель множества профессиональных наград и кинопремий, главного приза Международного кинофестиваля в Москве за фильм «Шла собака по роялю», приз «Перспективный» кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи за фильм «Сестрички Либерти», и других. И в данный момент у вас какая самая основная должность?
В.Грамматиков: От 5 до 10-11 – самое сладкое время, когда можно с ними пошептаться и в любви им рассказать об очень многом
В. Грамматиков
―
Конечно, креативный продюсер компании «Disney» в России и СНГ. Пятый год я работаю. Это моя основная работа.
Л. Гулько
―
И плюс вы возглавили мастерскую в Высшей школе кино и телевидения Останкино?
В. Грамматиков
―
Да, я дал согласие. Пока мы не проговорили формат, то есть методики. Думаю, что это успеем сделать до 1 сентября.
Л. Гулько
―
Понятно, что встреча с Владимиром Александровичем – это разговор в том числе о детском кино. Детское кино, которое сейчас есть оно или нет, мы сейчас выясним. Знаете, что? Я хотел бы воспользоваться вот этим приёмом, которые пользуются многие ведущие, комментаторы, интервьюеры, цитата из вас, растащил вас на цитаты, простите, цитата из вас, 2010 год, в одном из интервью вы сказали: «У меня складывается иногда впечатление, что мы разучились веселиться, видеть мир в позитивном свете. Оно так и ощущение остаётся?».
В. Грамматиков
―
Только ещё добавились фильтры уныния и отчаяния к этому. Потому что просто грустить человек может и даже должен в какие-то лучше непродолжительные периоды жизни, потому что не всё в веселье, в радости и в восторге. Но последнее время это уныние и именно тоска какая-то и безысходность, которые добавились к той грусти, которая была.
Л. Гулько
―
Как же с этим самым, извините меня, компотом, который мы все с вами тут пьём, периодически существовать и делать ещё мир более позитивным через кино? Как с этим существовать?
В. Грамматиков
―
Мой выбор не случаен. Я занимаюсь в основном детским и семейным кино. Потому что веселить, развлекать и убеждать в восторге жизни взрослых навряд ли получится. Каждый делает свой выбор. А маленьким детям, которые пришли в жизни, которые не виноваты в том послевкусии, которое у нас сегодня в жизни, нужно всё-таки успеть сказать, что пришли они в эту жизнь неслучайно, что лучше, если они что-то будут созидать, творить и радовать друг друга, успеть сказать, что человеку не так много нужно, для того чтобы он ощущал себя хорошо. Немного совсем.Успеть. Потому что подросткам уже сложнее. Они уже начинают выхватывать из этой жизни всё вперемешку, включая негатив, первые раны и обиды, и прочее. А вот от 5 до 10-11 – самое сладкое время, когда можно с ними пошептаться и в любви им рассказать об очень многом.
Л. Гулько
―
А вот эти маленькие детёныши, о которых вы сказали и которым можно рассказать об очень многом, вы же давно работаете, правда, с ними – они меняются от года к году, или они такие же остаются?
В. Грамматиков
―
Нет, дети меняются. Может быть, не меняются какие-то основополагающие принципы, хотя уже и воспитание, и педагогика – мы так всё сменили и переписали, что уже концов не найти. Но дети меняются, конечно.
Л. Гулько
―
В какую сторону?
В. Грамматиков
―
Трудно сказать, потому что здесь аналитически посмотреть, хуже они или лучше предыдущего поколения или перепрыгнуть через два поколения – в 1940-1950-е, не знаю. Что наблюдается – они более свободные, Но рядом это граничит с наглостью и безответственностью, понимаете? Раньше ребёнок, когда ему задаёшь вопрос, у него была пауза, осмысление этого вопроса. И он иногда был не способен ответить на вопрос. Но он был искренен в желании найти ответ. Сейчас они лепят просто влёт. То есть они не включают. Они готовы ответить на всё. Они всё знают, всё умеют, всё доступно, никаких проблем. И меня немножко смущает.
Л. Гулько
―
Они же с этим не рождаются, правда?
В. Грамматиков
―
Они не рождаются. Но информационное пространство несопоставимо, то, что на них обрушивается и на нас.
Л. Гулько
―
А на них раньше обрушивается.
В. Грамматиков
―
Естественно. Огромный рой, причём, без разбора. Потому что если раньше мы хорошую книгу из рук в руки передавали, потому что их было мало, и это приобретало какую-то значимость, ценность, и мы уже читали и вбирали. То сейчас такой избыток, что трудно сориентироваться, что истина, что нет, что полезно ему, что нет. Он всё это пытается выбрать то, что ему нужно. Но не всегда успешно.
В.Грамматиков: Они готовы ответить на всё. Они всё знают, всё умеют, всё доступно, никаких проблем. И меня немножко смущает
Л. Гулько
―
И как меняются ваши с ними разговор в связи с этим?
В. Грамматиков
―
Я очень часто встречаюсь с ними. Потому что по разным причинам это не только фото-, видео-, кинопробы, но и просто какие-то беседы. Но есть и позитивные вещи, потому что их откровенность, желание познания каких-то первопричин. В общем, вы знаете… это появилось лет 5-6 назад. Раньше подростки были какие-то брошенные.
Л. Гулько
―
Это поколение 2000-х.
В. Грамматиков
―
Да. Даже позже. Где-то начиная с 2005-2006. Они совершенно немножко по-другому. Потому что они не столь меркантильны. У них забота о себе, они эгоистичны абсолютно. Просто абсолютно. То есть раздвинуть своё сознание и чувство хотя бы на подъезд.
Л. Гулько
―
На папу, маму.
В. Грамматиков
―
Или на двор. Это не пройдёт. Они о себе… Но это не плохо. Потому что если каждый из нас подумает о себе по-хорошему, то будет хорошо. В плане если они будут думать, где побольше заработать – это одна история, а если как реализовать себя, то это другая. Но больше и больше думают, как реализовать себя. Мне это нравится.
Л. Гулько
―
О чём сейчас надо снимать детское кино? Вопрос вас задавали много раз. Вот сейчас.
В. Грамматиков
―
Ну, да. Потому что я уже за 45 лет на этот вопрос уже просто даже устал отвечать.
Л. Гулько
―
А каждый раз он какой-то новый, да?
В. Грамматиков
―
В принципе – да. Потому что раньше мы думали о том, как нашего ребёнка приодеть, как его сделать современным, как ему батничек одеть вместо драной заношенной рубашки старшего брата, думали, как его образовать, просветить, то сейчас детское кино совершенно на задворках. Оно никому не нужно, вы понимаете? Абсолютно. Оно не нужно прокатчикам. Вот, как ни удивительно, во всём мире детское и семейное кино прибыльно. У нас оно убыточно. Наши прокатчики шарахаются от предложений показать детское кино. Ну и покажут раз-два сеанса в 8 утра или в 12 ночи.
Л. Гулько
―
То есть семейный поход в кино у нас как таковой отсутствует?
В. Грамматиков
―
К сожалению. Потому что это было в нашей традиции, в нашей культуре. В воскресенье ребёночек будил папу в 8:30 и говорил: папа, пошли в кино. И они забирали старшую сестру, маму, бабушку и шли в кино. Сейчас куда пошлёт папа ребёнка, который ему в 8:15…
Л. Гулько
―
Всё зависит от папы.
В. Грамматиков
―
Ну, да. Есть, конечно, родители, которые ищут, занимаются. И это делается уже уделом родительского сознания, сейчас, наше образование, воспитание детей больше. Родители, которые следят за своими детьми и очень серьёзно образовывают. Но это не государственная политика. Это стал удел семьи.
Л. Гулько
―
То, о чём мы с вами говорим – это удел вообще всего мира? Во всём мире так?
В. Грамматиков
―
Нет, были периоды. Европа тоже переживала такое состояние разрозненности. Потому что семейный уклад в России особый всё равно. Если мы говорим «особое, особое что-то», то семейные… 11 детей – это было в российской традиции.
Л. Гулько
―
Потому что медицина была не очень, выживали…
В. Грамматиков
―
Выживало процентов 30-40 от силы.
Л. Гулько
―
Конечно.
В. Грамматиков
―
Но тем не менее вот это приплодие, вот эта рождаемость были в традициях и семейной жизни. Туда входило всё: и донашивать вещи старших, и лапти менять, и один горшок на семерых, и последовательность. И в то же время был семейный уклад. Уже были те моральные какие-то законодательные форматы, которые были. Но потом мы с улюлюканьем и визгом все разъехались по отдельным квартирам. Бабушка – в Бирюлёво, мама – в Орехово-Борисово, а папа – в Сколково.
Л. Гулько
―
Слава Богу, что у всех…
В. Грамматиков
―
Нам казалось так. Не слава Богу. Это нам казалось так, что мы достойны отдельной квартиры, всё. Рухнули какие-то вещи, понимаете? Ушла бабушкина сказка вечерняя от внука, когда она держала его ручку и страшную сказку рассказывала.
Л. Гулько
―
Сейчас я буду вас раздражать.
В. Грамматиков
―
Это всё другое. Потому что это понятно, это заполнение этого пространства. Оно, конечно, формализовано. Одно дело - послушать через интернет сказку, даже читаемую замечательным артистом, там, Серёжей Юрским условно. А другое дело – это родненькая бабушка, которая рядышком сидит и пугает, и стращает. Зная хороший финал, ребёнок засыпает.Так же родители. Потому что эгоизм, который расцвёл на родительской ниве и почве, он достиг уже высот. Замечательно, что женщины стали самостоятельны, зарабатывают больше мужей. Но у мужиков вышибло почву, они потеряны. Если говорить, я, например, сторонник, чтобы в России была женщина-президент. Я не шучу. Серьёзно.
Л. Гулько
―
Это почему?
В. Грамматиков
―
Потому что России нужен не полковник-управленец, а нужна домохозяйка. Нужно обиходить дом в первую очередь.
Л. Гулько
―
Восстановить тот домострой в хорошем смысле слова.
В. Грамматиков
―
В хорошем смысле слова. Хороший борщ и завтрак. Потому что домострой – в смысле обихоживание территории, этой домовитости, ответственности. Мужик не стал ответственным. Он не принадлежит…
Л. Гулько
―
Он не рождён для этого? Рождён зарабатывать деньги.
В. Грамматиков
―
Нет. Есть периоды, когда нужен такой человек, когда нужен мужик в управлении государством.
Л. Гулько
―
Вот сейчас в управлении государством кто нужен? Женщина?
В. Грамматиков
―
Женщина, однозначно. Потому что если бы я сейчас голосовал, я бы голосовал за женщину-президента просто однозначно. Я не знаю, кто это. Но я бы за женщину.
Л. Гулько
―
Ну хорошо. Раз мы об этом заговорили тогда, я вас спрошу ещё об одном. О том всплеске патриотизма, который сейчас, казалось бы. Это же возвращение к традициям, правда?
В. Грамматиков
―
Я не знаю. Что кого побуждает.
Л. Гулько
―
Как-то получается в другую сторону совершенно.
В. Грамматиков
―
Ну да. Потому что это как «мы нищие, но гордые». То есть есть вещи, которые свойственны нам, потому что такая безысходность порождает агрессию, потому что когда люди, не имея перспектив в жизни, реальных, внятных, чётких, без сомнений – это когда соседи. Если они в мире и согласии, всё хорошо, и они помогают друг другу. А так – сожжёт забор. И вот эта агрессивность выдаётся за патриотизм. Это такая тонкая и опасная вещь. И нужно с этим обходиться очень внимательно, потому что консолидация негативных сил сейчас более очевидна, чем позитивных. Понимаете, позитивные силы… каждый имеет своё, и как-то…
Л. Гулько
―
Никак не могут консолидироваться вместе.
В. Грамматиков
―
Да, они не могут посмотреть, как говорят, любящие смотрят не друг на друга, а в одну сторону. Также и позитивные силы – что не могут они найти какого-то единого устремления к чему-то. А негативные силы находят мгновенно это, потому что это короткая программа, понимаете, перераспределения и прочее, прочее.
Л. Гулько
―
Самые-самые простые вещи.
В. Грамматиков
―
Ну вот. Это может так повернуться, что кто этим занимается, и против них, и против…
Л. Гулько
―
Ну вот эти дядьки, которые, как вы говорите, управляют страной.
В. Грамматиков
―
Да. Я разделяю свой патриотизм, любовь к отечеству и государству. Для меня это совершенно разные вещи. Абсолютно осознанно. Я для себя в сознании своём, в своих чувствах, эмоциях, желаниях это очень разделяю. И я люблю своё отечество очень. Правда. Но у меня есть огромное количество претензий к моему государству. Огромное. Начиная от отца, моей семьи, моей жизни и прочее.
Л. Гулько
―
Ещё одна тема. Давайте уж на эти взрослые темы поговорим. Ещё одна тема – это Великая отечественная война, которую сейчас кто только, как мне кажется, ни использует в личных целях своих. Одни в одну сторону тянут, другие в другую сторону тянут. А как-то жалко мне и грустно за тех людей, которые положили жизни.
В. Грамматиков
―
И мне жалко. Потому что у нас есть перебор в плане не только отечественной войны, но особенно гражданской. Всё белое движение стало позитивным, замечательным, образованным, мучительным, страдающим, а какое-то быдло, какое-то что-то… У нас нет чувства меры. Мы из одного края в другой. Почему – не знаю. Русский человек не может в серединку, он не может присесть, подумать, сделать выводы и пойти дальше. Нужно какие-то броски. И то, что происходит сейчас, и не только у нас, а в мире – это неправильно и несправедливо, потому что эта политическая часть переползла и сюда, в переоценку тех исторических стратегических и важных событий, как Великая отечественная война и мировая. Поэтому я не сторонник.Слава Богу, это есть ещё в литературе нашей исторической какое-то сохранение подлинного настоящего. Я думаю, что это период. Эта болезнь пройдёт. И нужно сделать фильм о гражданской войне подлинный и настоящий. Он очень драматичный.
Л. Гулько
―
Примирить белых и красных, которые…
В. Грамматиков
―
Их не надо примирять.
Л. Гулько
―
Которые до сих пор находятся в состоянии войны.
В. Грамматиков
―
Вы знаете, у меня есть картина, которую не видели. Она как лежала на полке, так и лежит – «Вера, надежда, любовь». Это о гражданской войне. Я когда занялся этой темой, то я, конечно, нашёл золотую жилу – это Артём Весёлый «Россия, кровью умытая», книга, единственный раз изданная в России. Это 3500 писем, которые он систематизировал и сделал фантастическую книгу. Фантастическое исследование. Гражданская война – что это такое вообще? А гражданская война в России – это что-то такое вообще-вообще.И я хотел понять, почему, как, ради чего, ради какой идеи брат может стрелять в брата, сын – в отца. Что делит, почему? Выяснилось, что это такая тонкая стенка. И это надо делать. Но нужно делать честно и нужно совестливо, и нужно делать аналитически картины, которые действительно говорили о той опасности, как легко столкнуть лбами. Вы знаете, очень. Очень. Это не нужно быть великим стратегом. Не нужно. Это очень просто делается. Потому что, к сожалению, наши низменные чувства никуда от нас с возрастом не уходят.
Л. Гулько
―
Они только обостряются, я бы сказал так.
В. Грамматиков
―
Конечно.
Л. Гулько
―
Может быть, тогда начать действительно с семейных походов в кино. Может быть, устроить какую-нибудь детскую сеть кинотеатров. Такое же, наверное, возможно, правда?
В. Грамматиков
―
Есть шесть кинотеатров в Москве детского кино. Репертуара нет.
Л. Гулько
―
«Пионер», который был детским.
В. Грамматиков
―
«Орлёнок», «Пионер».
Л. Гулько
―
Да. Он сейчас кинотеатр не для всех.
В. Грамматиков
―
Ну да, такого авангардного, фестивального кино.
Л. Гулько
―
Немножко другое, да. Это всё на каких-то задворках находится.
В. Грамматиков
―
Сложно с репертуаром, потому что нужен репертуар. На зарубежный прокат сейчас цены высокие. Всё же взаимосвязано. Всё равно нужно больше производить отечественного кино, потому что в этом нужда есть.
Л. Гулько
―
Мы можем? У нас есть режиссёры, драматурги?
В. Грамматиков
―
Найдутся. Сейчас Саша Карпиловский – очень хороший режиссёр, который «Частное пионерское» делает уже третью картину. И я бы ему доверил более серьёзный уровень и больший бюджет, и большие размышления. Потому что всё скукужилось. Потому что режиссёры понимают, что они сделали картину – её нигде не покажут. Она будет лежать, потому что прокату она не нужна. На фестивали не прорваться. На наших лучших номинациях академий, например, «Золотой орёл» - там нет номинаций за лучший детский фильм. И на «Нике» нет.
Л. Гулько
―
Почему? Что надо сделать, чтобы она появилась?
В. Грамматиков
―
Потому что там говорят…
Л. Гулько
―
Нанять господина Усманова, чтобы он свои деньги вложил?
В. Грамматиков
―
Хватит уже трепать Усманова.
Л. Гулько
―
Хорошо… нанять господина Потанина. Давайте Потанина. Так условно Усманов какой-то. Кого-то из богатых людей.
В. Грамматиков
―
Я считаю, что детское кино должно быть в ведении государства. Это ответственность государства. Если весь кинематограф – нет, пусть продюсеры ищут, то детское и семейное кино – конечно, это ответственность государства. И первое, что нужно делать – это стопроцентное финансирование детских фильмов. Что получается? На сегодняшний день у нас есть два формата финансирования – это Минкульт (лоты, конкурсы и тендеры) и Фонд кино. В Фонд кино не пробиться, потому что детское кино не считается коммерческим. И они вообще не рассматривают…
Л. Гулько
―
«Отойди, мальчик, не мешай».
В. Грамматиков
―
Да. «У этого корыта и так тесновато». А Минкульт делает, и есть позитивные движения. Уже отдельные лоты по детскому и семейному кино. Мы уже не подбираем крошки по остаточному принципу с большого стола. Но всё равно методика распределения денег – это просто не в сказке сказать, не пером описать, понимаете?Поэтому получается следующим образом. Группа или компания, которая подаёт на детский фильм, государство даёт 60% бюджета фильма. 40% они показывают, что какой-то банк Х или какая-то структура им даст. Это миф. Этих денег нет.
Л. Гулько
―
Это как ипотека.
В. Грамматиков
―
60%. Из 60% там ещё кое-что должно уйти кое-куда, и вот остаётся. И по этому остаточному принципу на эти остаточные деньги снимается кино. Какая фантастика? Какая сказка? Какой исторический фильм? Нереально.
Л. Гулько
―
Какие новые технологии?
В. Грамматиков
―
Конечно. Какие новые технологии, компьютерная графика? Нет. Это какой-то замкнутый круг.
Л. Гулько
―
А у этих там, которые на западе?
В. Грамматиков
―
На западе всё проще, потому что западный мировой прокат – они, потратив 100 млн долларов на фильм, они знают, что они вернут 200.
Л. Гулько
―
То есть они зарабатывают на детском кино деньги?
В. Грамматиков
―
У Спилберга детское и семейное кино. У него половина его фильмов…
Л. Гулько
―
«Парк юрского периода».
В. Грамматиков
―
Да… И… сколько она собрала по миру. Страшно сказать.
Л. Гулько
―
Так можно на детском и семейном кино заработать деньги?
В. Грамматиков
―
Да не можно, а нужно. Зарабатывает весь мир. У нас неправильно что-то скоммутировано. Потому что прокатчики не хотят детского кино. Государство даёт крохи, 60%, на его производство. Деньги получают сомнительные люди какие-то. Это всё замкнутый круг.
В.Грамматиков:Сейчас такой избыток, что трудно сориентироваться, что истина, что нет, что полезно ему, что нет
Л. Гулько
―
Безвыходная ситуация. Что, как, куда?
В. Грамматиков
―
Отчаяние есть.
Л. Гулько
―
Отчаяние, до свидания. Я пошёл отсюда.
В. Грамматиков
―
Нет, я хочу делать сейчас семейную картину. Сейчас как раз либретто пишется, синопсис. Она такая драматичная. Это послевоенное время, 1948 год, наш переезд из Свердловска в Москву в товарном вагоне. Едет мама, четверо детей, корова, пианино и собака Лайка. И две недели путешествие по послевоенной территории. Очень драматичная история… Но она такая. Не знаю, нужно это нашему зрителю, нужно нашему прокату. Никто ничего не знает. Но я хочу и буду это делать.
Л. Гулько
―
Это ваше желание, правда? Надеюсь, оно совпадёт со зрителями, с прокатчиками. Понимаете, с одной стороны, я чувствую в вашем голосе отчаяние, а, с другой стороны, абсолютный оптимизм.
В. Грамматиков
―
Ну, доживать надо.
Л. Гулько
―
Это характер такой?
В. Грамматиков
―
Характер больше, конечно.
Л. Гулько
―
В котором сосуществуют эти оба.
В. Грамматиков
―
Это какие-то есть регистры, которые включают.
Л. Гулько
―
Эти оба качества. А что в вас вызывает оптимизм? Не всё же в нашей жизни так…
В. Грамматиков
―
Ну, естественно. У меня два сына, пять внуков, мужская команда.
Л. Гулько
―
Счастливый человек. Все мальчишки?
В. Грамматиков
―
Все мальчишки. Футбольная команда.
Л. Гулько
―
У меня пока только один внук. Поэтому я вам завидую. И, простите уж, пооткровенничаем: чем занимаются ваши дети?
В. Грамматиков
―
Старший Егор закончил актёрский (Щукинское), потом работал в театре у Васи Ливанова в «Детективе», очень хороший. К сожалению, театр закрылся. Сейчас он режиссёр, делал на НТВ сериалы. «Час Волкова» - его сериал, такой большой линейный. Сейчас год без работы, потому что нет работы.
Л. Гулько
―
Давайте мы сделаем небольшой перерыв на краткие новости, затем вернёмся в студию и продолжим наш разговор.НОВОСТИ
Л. Гулько
―
Ну что ж, давайте мы продолжим наш разговор. Ещё раз напомню, Владимир Александрович Грамматиков у нас сегодня в студии. И мы говорим… да обо всём мы на самом деле говорим. Владимир Александрович, закончили мы на вашем старшем, который пошёл по вашим стопам.
В. Грамматиков
―
Да. Коля учился на истфаке МГУ, потом… что уехал в Женеву, он сделал всё, чтобы перебраться в Женеву и учиться в университете, писал рефераты на языке и всё, и добился своего. Потом получил образование, потом ещё одно образование получил в международном праве, международных отношениях.
Л. Гулько
―
У вас тоже несколько образований.
В. Грамматиков
―
Семейная беда. И сейчас в России у него большая адвокатская компания. И он возглавляет профсоюз футболистов России.
Л. Гулько
―
Молодец. Такая совершенно разносторонняя деятельность.
В. Грамматиков
―
Дай Бог ему успехов в том, что он увлечён.
Л. Гулько
―
Ещё один такой совсем уж вопрос на откровенность: никогда не хотелось уехать?
В. Грамматиков
―
У меня реальная ситуация после фильма «Аленький цветочек». У меня есть фильм «Аленький цветочек» по Аксакову. Я делал это совместно с Bavaria Film, с немцами. И мне поступило предложение сделать две сказки Гофмана и контракт на 5 лет.И в это же время я получил объединение на студии Горького «Контакт». И мои бессонная ночь и страдания. И я сделал выбор, не знаю, правильный или неправильный. Не знаю. Но я сделал выбор в пользу «Контакта», потому что мы были все в иллюзиях, тогда реформирование. И казалось, что мы сейчас – эхма. Сейчас будет замечательно. И я забрал объединение. Мы кое-что сделали, конечно. Но не все мечты осуществились.
Л. Гулько
―
Конечно.
В. Грамматиков
―
Но, конечно, если бы я принял то приглашение, ясно, что семья бы переехала, и, конечно, я бы уехал на 5 лет. Понятно, что уже жизнь поменялась бы.
Л. Гулько
―
Как известно, история же не имеет сослагательного наклонения. Поэтому ничего…
В. Грамматиков
―
Если бы я сейчас вернулся, не знаю, как бы я поступил. Может быть, иначе.
Л. Гулько
―
Ещё одна цитата из вас же, опять же, из интервью: уже через 2-3 года жёстких носителей не будет, DVD умирает, от формата VHS уже давно отказались. Возможно, кино должно измениться и мимикрировать под компьютерный формат. Кино уже меняется, как и дети. Дети будут в кино, как на аттракцион. На «Принца Персии» они будут ходить на 3D, они будут смотреть иллюзию.
В. Грамматиков
―
Абсолютно в этом… На сегодняшний день кинематограф вернулся к своим исходным: кинематограф вернулся к аттракциону, к зрелищу. С него сняли обузы идеологии, сняли много чего. И, конечно, будет дифференциация. Это позитивное явление. Потому что будет меньше возможности делать нечто среднее. То есть останется клубное кино: останется Сокуров, останутся маленькие залы, просмотры и обсуждения. Но люди будут ходить на впечатления, на эмоции, на потрясения, понимаете, в большие залы.
Л. Гулько
―
В том числе семейное кино, да?
В. Грамматиков
―
Абсолютно. И семейное кино в первую очередь. То есть это будет зрелище, это должно быть масштабно, это должно быть мощно. Это и есть удел кинематографа, потому что опустели не только кинозалы в наши 1970-80-90-е годы. Опустели стадионы. Люди не хотели общего эмоционального восприятия.
Л. Гулько
―
Наелись.
В. Грамматиков
―
Конечно. Когда сгоняли. А потом каждый хотел своё. Ну да. Была эпоха VHS-ных ночных просмотров. Когда каждый индивидуально брал свой фильм и смотрел. Но в принципе мы рождены всё-таки на общее восприятие. Мы с удовольствием семьями именно будем ходить в кино, чтобы вместе получить вот эти впечатления. У компьютера их не получишь.
Л. Гулько
―
Я просто это вижу по своему собственному взрослому сыну, у которого тоже уже есть сын. Они с женой скачивают какие-то фильмы, как и все, смотрят. Но очень радостно, когда им удаётся, они идут на просмотр в кинотеатр вдвоём, где большой экран, где спецэффекты, где совершенно другое восприятие этого кино.
В. Грамматиков
―
Абсолютно. Так же как футбол. Одно дело – ты смотришь экран телевизора, даже с банкой пива. Но совершенно другое впечатление, когда сто тысяч, рёв. Я был на «Интер-Рома» в Италии. Боже мой, это невозможно, что происходит на стадионе, и как ты включаешься, хотя мне абсолютно до фонаря. Я орал, как бешеный раненый лев.
Л. Гулько
―
За кого болели?
В. Грамматиков
―
Я болел за Рому, потому что там была такая ситуация. Я не болельщик. Был сумасшедший в детстве ЦДСА.
Л. Гулько
―
Прародитель ЦСКА.
В. Грамматиков
―
У нас футбол был… если говорить – что наше детство? Это двор. Наше детство дворовое. Двор, сарай, чёрный ход… и коньки.
Л. Гулько
―
Я помню, прыгнул с сарая – распорол себе руку.
В. Грамматиков
―
Конечно.
Л. Гулько
―
Это всё да. Но это ушло, как я понимаю, насовсем.
В. Грамматиков
―
Это уже насовсем. Дворы пустые. В редком случае бабушка с коляской. Но среднее звено абсолютно уже… Их просто нету. Подростков во дворах нету. Они у компьютера.
Л. Гулько
―
Нужно это возрождение? Вы сказали – мы это потеряли.
В. Грамматиков
―
Нет. Нет и нет. Потому что, конечно, искренне честно могу сказать: мои университеты жизни были во дворе. Я знал…
Л. Гулько
―
У меня то же самое.
В. Грамматиков
―
Что такое сильные, я знал, кого нужно успокоить, а кого нужно схитрить, кому нужно денежку лучше дать, а кого можно и послать куда подальше, и прочее. Это двор. Свои фавориты, разборки и прочее. Сейчас они в иллюзиях таких. Другое дело – каждый ребёнок столкнётся с теми реалиями, понимаете? Как его всё равно готовить к этому? Потому что не всё так через кнопочку... можно вернуть на исходную и переделать.
Л. Гулько
―
Или всё стереть.
В. Грамматиков
―
Ну, конечно. Всё, бух, одним нажатием.
Л. Гулько
―
А вот эта самая история дворов, та история, которая в наших старых детских фильмах есть – понятна ли тем ребятам, которые сейчас…
В. Грамматиков
―
Абсолютно не понятна. «Усатый нянь» сохранился. На него абсолютно реагируют, смотрят. Потому что там такие вечные человеческие забавы. И такое, как они говорят, «прикольно». Вот и всё. А «прикольно» - это их. Если что-то серьёзное, уже сложнее. Например, я абсолютно убеждён, моя любимая картина – это «Маленькая принцесса» Фрэнсис Бернетт. Её мало кто видел, потому что как раз в крушение нашего кинопоказа было. Но я её очень люблю.И я абсолютно убеждён был тогда, что эмоциональный диалог с подростками ещё возможен. Но сложно, уже было на грани. Что через чувства им можно многое объяснить: напугать, предупредить, поддержать. А сейчас уже эмоционально они защищены. Они как-то так… Хотя всё равно всё же Господь дарует, никуда это не денется.
Л. Гулько
―
Прагматичность?
В. Грамматиков
―
Конечно. Она лежит. Другое дело – как у нас работают?
Л. Гулько
―
Да. В общем, рассказ о любви и «Ромео и Джульетта» - они же всё равно остаются. И «Ромео и Джульетта».
В. Грамматиков
―
Я хотел делать современную «Ромео и Джульетту». Хотел делать историю, как молодой парень из провинции от нищеты приезжает в Москву, потому что мать больна, лекарства надо покупать. Просто зарабатывать деньги нужно. Живёт у дядьки на раскладушке, ночами вагоны разгружает, любую работу берёт. Любую – потому что надо. Осознанно. И вечером он возвращается с работы – его сбивают на Харлее девочка. Уезжает, потом возвращается. Он еле живой. Она звонит подруге, рядом живущей, говорит – Катька, спускайся вниз.
Л. Гулько
―
Девочка на Харлее.
В. Грамматиков
―
Она тоже богата была. И они затаскивают его к подруге, выхаживают его втроём. Начинается роман, такой треугольник сложный. А потом начинается такой дуэт – невозможность существования двух любящих людей, потому что отец узнаёт, что она не уехала в Лондон доучиваться, потому что у неё какие-то тут чего-то как-то. Всё это узнаёт, приходит к дядьке и говорит: убирай быстренько своего паренька обратно в Саратов. И начинается жуткое противостояние. А её приятель, который её любит, говорит, что нужно поймать этого шкета и сдать его в военкомат, потому что он придумает, что он от армии бегает. В общем, начинаются такие мощные шекспировские страсти сегодня. Но как-то не пошёл.
Л. Гулько
―
А почему?
В. Грамматиков
―
Не знаю, что-то не пошло. Хотя я уже хотел. Обязательно саундтреки нужны, Земфира штук 5 песен написала. Или не Земфира, кто-то из новомодных ребят. Я убеждён, что такая история разнесёт кинотеатры, они придут. Они хотят правды, они хотят чувств, они хотят этого… пота.
Л. Гулько
―
Может быть, вы ещё попробуете?
В. Грамматиков
―
Да нет. Сил уже, наверное, не хватит.
Л. Гулько
―
Всё дело в силах? Простите за такие вопросы.
В. Грамматиков
―
И потом сейчас увлечён очень этой историей мамы. Я хочу «Гимн маме» снять, женщине русской, матери. Вот эту поездку, очень хочу это сделать. И сейчас все мысли уже в этом.
Л. Гулько
―
Музыка в кино. Вы колоссально много работали с Алексеем Рыбниковым.
В. Грамматиков
―
Ну и с Володей Давиденко.
Л. Гулько
―
Да, конечно.
В. Грамматиков
―
Володя Давиденко потрясающую музыку написал для «Маленькой принцессы», просто потрясающую. И Бондаренко Серёжа… «Сибирочка», Лидия Чарская, я делал экранизацию единственной великой русской писательницы Лидии Чарской «Сибирочка».
Л. Гулько
―
А в этом фильме, который вы очень хотите снять, кто будет композитором?
В. Грамматиков
―
Не знаю, пока не думал. Очень важно. Это когда сложится…
Л. Гулько
―
Как вы будете выбирать?
В. Грамматиков
―
Знаете, это от интонации будет зависеть моей и для драматургии. Это пишет в Санкт-Петербурге… делает сейчас сценарий, Бог ей в помощь, чтоб получилось. Очень хочу. И, конечно, сейчас это рано говорить, потому что как сложится эта история. Потому что она всё тянет меня через мальчика, через Володьку делать. А я хочу через мать, чтобы мать была шампуром, а все события, обстоятельства, дети и коровы нанизывались на этот шампур. Как она ведёт себя в этих обстоятельствах, очень драматичных. И поэтому есть друзья, композиторы. Я тут уверен, что придут на помощь. Так что я не переживаю за это абсолютно. Потому что очень талантливые ребята.
Л. Гулько
―
Молодые ребята?
В. Грамматиков
―
Я имею в виду композиторы. Лёша Рыбников не молодой. А Давиденко…
Л. Гулько
―
А молодые ребята, как вам кажется? Молодые ребята – идут они на смену тем ребятам, которые есть сейчас?
В. Грамматиков
―
Они идут, конечно.
Л. Гулько
―
Артисты, композиторы, режиссёры и драматурги.
В. Грамматиков
―
Нет, всё есть. Но просто нужно возделать почву помочь как-то, понимаете? Они уж очень безбашенные немножко.
Л. Гулько
―
В каком смысле?
В. Грамматиков
―
У них самоуверенность синтезируется с такой наглостью. И это хорошо отчасти. Но они очень мало мотивированы, они очень мало образованы, они недоучены, они недовоспитаны, у них есть недо- у этого поколения, которое сейчас пришло.Вы знаете, во ВГИКе у меня есть актёрская мастерская. И мы придумали методику дообразования. Мы придумали, что они 1.5 года… Вот, они поступили. И, например, я прошу педагога по технике речи не принимать сразу отрывок, а сказать «а почитай ещё Тургенева, почитай Толстого, посмотри, есть замечательно у Пушкина, у Лермонтова». И мы просто их вынуждаем. По всем предметам я прошу педагогов, чтобы они до… Они не знают, не читали.
Л. Гулько
―
Почему? Не попали в этот перелом?
В. Грамматиков
―
Ни Достоевского, ни... Нужды нету.
Л. Гулько
―
А что, есть компьютер, можно в Википедию…
В. Грамматиков
―
Мы читали, потому что было стыдно недочитать. У нас были журналы «Иностранная литература», «Новый мир», которые ходили по рукам. И было стыдно не прочитать.
Л. Гулько
―
«Современник» ещё тот старый.
В. Грамматиков
―
Конечно. А им это нет. Это не обсуждается, это не в зоне общих интересов, понимаете? Кино тихо заползает сейчас в зону обсуждения подростков и юношества. И то робко и тихонько. Потому что раньше обсуждать кино было просто, как они говорят, западло. Так же как молодой человек не мог пригласить девушку в кино, потому что это было не популярно и не престижно. Сейчас это популярно и престижно, потому что и билет дорого, и поп-корн, и комфортно.
Л. Гулько
―
Ну и вообще…
В. Грамматиков
―
За коленку можно подержать.
Л. Гулько
―
Ну, да, помимо всего прочего.
В. Грамматиков
―
Поэтому они немножко, пусть они не обижаются, в том числе мои студенты, но они недо-. Они недоучены, недочувствовали.
Л. Гулько
―
А никакой талант без вот этого недоучивания не сработает?
В. Грамматиков
―
Господь дарует, но это одноразовое. Системно талант должен работать. Плюс Господь дарует кому-то потрясающие возможности скрипичного звучания. Но по 8 часов ещё этим заниматься. И тогда ты донесёшь то, что тебе даровано Господом и родителями. А так – нет, это всё бессмысленно.
Л. Гулько
―
Очень же хочется стать популярным, очень хочется стать знаменитым, потому что я смотрел, рядом с нами Щукинское училище…
В. Грамматиков
―
250 человек на место.
Л. Гулько
―
Это просто толпы мальчиков и девочек.
В. Грамматиков
―
Это гламурные журналы, это отлетает в первый тур.
Л. Гулько
―
Мне кажется, представление несколько романтическое.
В. Грамматиков
―
Конечно.
Л. Гулько
―
Потому что это всё неблагодарное, малооплачиваемое, в общем-то.
В. Грамматиков
―
Конечно. В принципе. Об этом же не думают и не знают, что это работа, работа и работа.
Л. Гулько
―
Конечно. Наверное, так и будет продолжаться.
В. Грамматиков
―
Это неизменно абсолютно. Не объяснить. Я, правда, своих близких всячески отговариваю, когда меня просят: вот, Владимир Александрович, посмотрите, Катенька такая чудная. Я близких отговариваю от поступления на актёрский факультет. Слишком большая лотерея. Слишком большая. Поэтому зачем своего ребёнка пускать в эту… неведомую.
Л. Гулько
―
Ещё один разговор в нашем большом разговоре, маленький кусочек, который я хотел бы с вами обсудить, один вопрос – это возрождение детского телевидения. Насколько это возможно? Вот Disney, да?
В. Грамматиков
―
Нет, детское телевидение должно быть обязательным, потому что…
Л. Гулько
―
Есть и канал «Карусель», они все разрозненные какие-то.
В.Грамматиков:Сейчас такой избыток, что трудно сориентироваться, что истина, что нет, что полезно ему, что нет
В. Грамматиков
―
Да нет, наоборот – централизовано. Потому что раньше было везде детское вещание на федеральных каналах – и на «Россия», и на «Первом канале». Теперь это всё в кучку свалили как раз в «Карусель». И этого мало. Потому что там они сейчас бьются с трудом, нет подросткового вещания вообще. Понимаете, очень важно. Потому что у подростков стоит миллион проблем. И миллион вопросов. Значительно больше, чем когда я был подростком. Мне нужно было закончить школу, поступить в институт и потом кандидатскую. Всё. Вот моя программа.А сейчас? Поэтому если для самых маленьких что-то ещё успевают делать, и получается, закрывают эту нишу, то для подростков просто вакуум, пустота. А это очень важно. Ещё не хотят это делать. Это нервная работа. С подростками заниматься – это как в трансформаторную будку входишь. Коротит, гудит…
Л. Гулько
―
Не влезай – убьёт.
В. Грамматиков
―
Конечно. Поэтому нужно быть искренним и совестливым, если уже говорить. Поэтому детское вещание – оно обязательно должно быть, оно должно разрастаться, оно должно увеличиваться. Я надеюсь, что это произойдёт, технологии уже дадут эту возможность.
Л. Гулько
―
Это государственная ответственность?
В. Грамматиков
―
Это государственная, но рассчитывать на это не приходится. Будут создаваться какие-то компании заинтересованных людей. Потому что это будущность. Это действительно избиратели. У нас рассматривают потенциально только как избирателей. Но это ещё и граждане. Извините, они не только избиратели.
Л. Гулько
―
Давайте я про вас ещё немножко расскажу. «Однажды со шпаргалкой… сочинение. Но в основном мастерство я всегда проходил хорошо, а буксовал на общеобразовательных дисциплинах, несмотря на то, что моя фамилия Грамматиков. Все друзья говорили: Володь, ты же известный актёр, снимаешься часто, зачем тебе это? Однако в итоге всё получилось, поскольку всё в жизни друг друга компенсирует. Но симпатия зрительская пришла ко мне после первой же картины «Усатый нянь»». Как вам работалось в этой картине?
В. Грамматиков
―
Первая картина – сложная. Вообще в моей жизни как-то случай много определял. Потому что я вообще после ВГИКа был распределён на Мосфильм в комедийное объединение Георгия Николаевича Данелия. Я принёс туда рассказ Кира Булычёва «Золотые рыбки».
Л. Гулько
―
С какими людьми вы работали.
В. Грамматиков
―
Знаком был с Георгием Николаевичем. Потому что в «Я шагаю по Москве» должен был сниматься, то, что Женя Стеблов играл. Но меня на самом деле в армию забрали.
Л. Гулько
―
Вот это история!
В. Грамматиков
―
Меня забрали в армию на самом деле на 3 года, сопровождать особо секретные грузы.Я был распределён на Мосфильм в комедийное объединение, принёс рассказ Кира Булычёва «Золотые рыбки». Это когда в маленький провинциальный город привезли золотые рыбки, и выяснилось, что каждая из них может по 3 желания. В водопроводе вместо горячей воды пошло пиво, вместо холодной – водка, естественно. Все желания были исполнены. Никто не подумал о городском инвалиде, чтоб ему вернуть руки-ноги. Ну, неважно. В общем, это лежало, лежало, лежало. Время шло. Я говорю: Георгий Николаевич, когда запустится? Он говорит: потерпи чуть-чуть. И как-то я шёл по студии Горького, встретил Юрия Павловича Егорова, такой режиссёр, фильм его «Добровольцы» замечательный. Он говорит: что делаешь? Я говорю: заканчиваю ВГИК, жду диплома. Он говорит: а что тебе Мосфильм? Давай к нам. Ты у нас работал, мы тебя знаем. Приноси рассказ – и мы запустим тебя с дипломом. Я принёс Хармса. Мне сказали: Хармс – отдыхаем. Я говорю: давайте тогда говорите, кто не отдыхает, чтоб не терять время. Нашёл рассказ Юрия Сотника и снял такой короткометражный фильм, диплом «Тайфун, фас!». Очень такую авантюрную забавную историю. И она решила мою судьбу. Её увидела Лиознова. А «Усатый нянь» должен был снимать Женя Фридман. Но я уже в Америку уезжал. И всё как-то не шло дело. На уровне проб уже всё засыпалось. И я пришёл на студию Горького, мне говорят: тебя ищет Лиознова. Я почувствовал – по хорошему по поводу. И действительно: пришёл к ней в кабинет, она говорит – видела твой диплом, молодец, хороший. Полнометражную картину хочешь? Я говорю: Татьяна Михайловна, естественно. А в те годы мы работали года три ассистентами, года два вторыми режиссёрами, потом только дебют делали 20-минутный, и уже только потом полнометражную картину. А тут мне протягивает сценарий, говорит: почитай, скажи – да, да, нет, нет. Я, не читая, говорю: да, да. Она говорит: минутку. Прочитай, там есть засада. Но я теряю сознание, я увидел фамилии авторов: Векслер и Мишарин. Это авторы «Зеркала» Тарковского, моей любимейшей картины Андрея Арсеньевича. Я говорю: Татьяна Михайловна, это они? Она говорит: они, они.
Но я даю вам честное слово, когда говорят «подкосились ноги». Я, конечно, домой не уехал, на чердак залез прям на студии Горького, прочитал сценарий, спустился, сказал: Татьяна Михайловна, я знаю засаду – это 18 бармалейчиков, группы детского сада я не боюсь, я согласен. Вот так оно и произошло.
Л. Гулько
―
Слушайте, совершенно удивительные вещи происходят в этом мире абсолютно. У нас осталось пару минут до конца. Во-первых, скажите, что я должен вам пожелать, для того чтобы всё у вас получилось. Что я должен сказать? От ни пуха ни пера, что-то такое должно быть, чтобы…
В. Грамматиков
―
Всё-таки чтоб я ещё крикнул «Мотор!», мне хочется…
Л. Гулько
―
Вот этого бы вам все, я надеюсь, с нашими милыми уважаемыми радиослушателями и желаем вам. Мотор!
В. Грамматиков
―
Спасибо. Стоп, снято.
Л. Гулько
―
Спасибо вам огромное.
В. Грамматиков
―
Спасибо вам.
Л. Гулько
―
Владимир Александрович Грамматиков был у нас сегодня в гостях. До новых встреч в нашем эфире. Удачи. Спасибо огромное.