Вера Таривердиева - Дифирамб - 2016-09-04
К. Ларина
―
Добрый день ещё раз. У микрофона Ксения Ларина. И прежде чем начать программу «Дифирамб» (чуть позже назову нашу замечательную гостью, представлю, и вы поймёте, кто у нас в гостях), я хочу по традиции разыграть билеты всё-таки театр. У нас пока малая часть билетов пришла, сезон только начинается.Но тем не менее я очень благодарна нашим друзьям — театру «Школа современной пьеса» — за то, что они нам сразу же прислали пригласительные вам, дорогие друзья, на два замечательные спектакля. Первый спектакль — «Дом», это по пьесе Гришковца, 4 сентября. Напомню, что «Школа современной пьесы» работает в здании на Тишинке, не забудьте, пока они там занимают это место. Надеюсь, что когда-нибудь они всё-таки вернутся на своё законное место — на Трубную. Собственно на билете всё написано, адрес написан, так что вы не заблудитесь. И второй спектакль — «Спасти камер-юнкера Пушкина», замечательная работа, 8 сентября, тоже в 7 часов вечера начало. Так что, дорогие друзья, если хотите, присылайте, пожалуйста, ваши заявки на SMS: +7 (985) 970-45-45.
ЗВУЧИТ ПЕСНЯ «Я ТАКОЕ ДЕРЕВО»
К. Ларина
―
Что-то прямо как-то сердце разрывается… Сейчас слушала и вспоминала ахматовские строчки: «Когда человек умирает, изменяются его портреты». Действительно, вроде бы эта песня, которую слышали много раз, сейчас вы её слышали в авторском исполнении, дорогие друзья. Это Микаэл Таривердиев. Я надеюсь, что вы услышали.Двадцать лет прошло с его ухода из жизни. Двадцать лет… И вот в августе, 15-го числа, если я правильно помню, исполнилось бы 85 лет ему. Две такие даты мы отмечаем. Отмечаем сегодня вместе с Верой Таривердиевой. Верочка, здрасте, приветствую тебя.
В. Таривердиева
―
Приветствую и тебя. Очень рада у тебя оказаться вновь.
К. Ларина
―
Да, я тоже очень рада. Вера, как вы знаете, жена Микаэла Леоновича Таривердиева, историк музыки и музыковед, сама специалист. Ну и сейчас хранитель наследия, как я понимаю, если можно так назвать. Как я вижу, такая миссия у Веры появилась, видимо, после ухода Микаэла Леоновича — сохранить его музыку, сохранить его образ, сохранить его живым. И это здорово получается. Действительно, ей-богу, прямо до мурашек… Вот сейчас слушала песню — до мурашек! И это благодаря тебе.
В. Таривердиева
―
Потому что на самом деле у Микаэла Леоновича такая человеческая живая музыка. Достаточно ей просто зазвучать — как мы видим его, мы слышим его, мы узнаём его. Это правда. Просто нужно её слушать. Я очень рада, что её слушают, что её любят. Это правда.
К. Ларина
―
Давай мы поговорим немножечко о том, какие сейчас проходят всякие… Я знаю, что мы сейчас в разгар попали этих юбилейных фестивалей и мероприятий. Выставка открылась в Музее Глинки. Фестиваль проходит, по-моему, начиная с августа месяца, в Калининграде, да?
В. Таривердиева
―
Нет, фестиваль «Запомни этот миг» у нас открылся 19 июля в Большом театре. Этот фестиваль входит…
К. Ларина
―
Он сейчас идёт? Или всё, прошёл?
В. Таривердиева
―
Нет, он идёт. Мы назвали фестивалем ряд очень значительных событий, в организации которых принимают участие Большой театр, где мы открывали этот фестиваль, и Росконцерт. Это концерты в Москве и Петербурге, это большой органный тур наших лауреатов Конкурса органистов имени Таривердиева и это достаточно многочисленные концерты — и не только в России, но и за рубежом, в частности в Ереване, в Тбилиси, в Карабахе. У нас открылась совершенно замечательная выставка в Таллине, грядёт выставка в Лондоне. Помимо того, что есть фестиваль «Запомни этот миг», есть инициатива очень многих людей в разных местах, в разных городах и странах. Скажем, лондонская история, которой я хочу похвастаться…
К. Ларина
―
Вот руками, как Библию, трогает Вера, поскольку на столе у нас лежит (для тех, кто не видит) альбом — винил. Это вообще что-то фантастическое! Специально изданный, да?
В. Таривердиева
―
Изданный не к юбилею. Это такая совершенно удивительная история. Вообще Микаэл Леонович окружён разнообразными удивительными историями. И вот английская история — я о ней везде говорю, потому что она настолько сногсшибательна! Она началась в 2011 году, когда английский композитор и руководитель ансамбля The Real Tuesday Weld (и сейчас наш издатель в Лондоне) оказался в Москве на кинофестивале. Сидел в ресторане и услышал музыку, стал приставать к официантке с вопросами: «Что это такое?» И она, чтобы он отстал, отдала ему диск. Он с ним уехал в Лондон, слушал, показывал друзьям и не знал, что он слушает. Его сфотографировал в конце концов и послал фотографию своему русскому другу в Нью-Йорк.
К. Ларина
―
Типа: «Что это такое?»
В. Таривердиева
―
И его русский друг из Нью-Йорка ответил, что это диск «До свидания, мальчики», музыка шестидесятых Микаэла Таривердиева. Стивен нашёл меня, он приехал в Москву, мы познакомились. Он инициировал большое интервью с Михаилом Каликом. И он со своим другом-фотографом Полом Хартфильдом приезжал и жил у нас, оцифровал записи. И вот они издали наконец в Лондоне вместе с американцами три винила, три диска, вот такой замечательный альбом. Просто посмотри. Здесь история Стивена описана, эта история называется «LOSTINTHEMUSIC» («Затерявшийся в музыке»). Они оцифровали негативы. И сейчас, в ноябре, будет выставка «Семнадцать мгновений Микаэла Таривердиева»…
К. Ларина
―
Где будет?
В. Таривердиева
―
В Лондоне. Будет концерт в Лондонском королевском госпитале, где Микаэлу Леоновичу делали в 1990 году операцию на сердце — как говорится, Её Величество королева Англии подарила шесть лет жизни. И у нас вообще много связано с Лондоном, конечно. И вот там это всё будет. Вот такая удивительная история.Это часть нашей большой-большой истории этого года, которая на самом деле началась уже в начале года. Было очень много концертов: в Красноярске, в Ижевске, много-много где. И это были просто инициативы филармоний. Удивительно, но Микаэл Леонович как-то привлекает. Для меня это не удивительно, для меня это естественно, но он привлекает людей, люди идут слушать его музыку, и я этому очень и очень рада.
К. Ларина
―
Ну и потом, как это ни странно, мне кажется, он очень сегодняшний человек. Вот это удивительно, да?
В. Таривердиева
―
Абсолютно. То, что мы сейчас слышали — насколько это актуально! Я бы сказала, это актуальнее, чем это было тогда, когда было написано — в шестидесятые годы. Потому что тогда мог появиться человек, это было сенсацией… Это музыка, которая создавалась на костях, вот эти монологи, на стихи Григория Поженяна. И тогда это было вызовом. Но сегодня это не меньший вызов — «Я такое дерево». Вы говорили сейчас о школах — так сказать, что школы привносят в жизнь людей, как они существуют и так далее. Ведь любое воспитание, если ты личность, если ты человек, если ты можешь я сказать «Я такое дерево» — значит, ты уже состоялся в каком-то смысле.
К. Ларина
―
То есть это такой манифест таривердиевский, безусловно, поэтому эта песня и осталась такой живой.
В. Таривердиева
―
Это манифест, да.
К. Ларина
―
И я поняла, почему ты её всегда выбираешь в качестве такого… Человек говорит монолог о себе, да?
В. Таривердиева
―
Потому что лучше, чем он о себе сказал, не скажешь.
К. Ларина
―
Вера, а про выставку в Москве расскажи мне немножечко. Там что?
В. Таривердиева
―
Мы буквально на днях, позавчера, открыли выставку, которая посвящена Микаэлу Леоновичу. Это уже не первая выставка, которую мы делаем с музеем. Я с музеем не просто дружу, а мы там проводим первый тур (российскую часть) Международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева. Три части у нас первого тура: Канзас в Штатах, Гамбург (европейский тур) и Москва. И мы дважды делали уже с музеем выставки. Это третья. И поскольку Год кино, то в этом году музей решил посвятить эту выставку и юбилею Микаэла Леоновича, и его работе в кино. Выставка очень интересная получилась, она очень интересно решена. И музей старается работать, создавая такое интерактивное пространство.Сейчас мы на втором этаже, а на третьем этаже изумительная интерактивная выставка «ЗВУК И…», где можно играть на разных предметах, можно увидеть свой голос, где можно чёрт знает что делать, даже дирижировать оркестром (оркестр Башмета, Юрий Абрамович участвовал в этой истории). Например, есть какие-то вещи, которые я не видела никогда. На выставке у нас была Аня Тихонова, дочь Вячеслава Васильевича, и она тоже этого не видела — эскизы к «Семнадцати мгновениям…», или эскизы к «Королю-Оленю», эскизы замечательных художников к «Иронии судьбы». И там есть предметы и из нашего дома. Там как бы воссоздана студия, в которой Микаэл Леонович работал последние 13 лет, домашняя, со старым магнитофоном…
К. Ларина
―
С погружением, что называется, эта выставка. Отлично.
В. Таривердиева
―
Да. Там можно слушать музыку…
К. Ларина
―
А до какого числа она работает, чтобы мы знали?
В. Таривердиева
―
До 23 октября.
К. Ларина
―
Дорогие друзья, сходите обязательно. Это Музей Глинки…
В. Таривердиева
―
Улица Фадеева, дом 4.
К. Ларина
―
Обязательно приходите. Конечно, большинство наших слушателей, наверное, как и вся страна советская, знают Таривердиева как автора к киномузыке, как композитора, наверное, номер один после Дунаевского, который стал звучать в кино. Мне кажется, что он чуть ли не из последних композиторов, чью киномузыку можно слушать отдельно от кино. Может быть, я ошибаюсь. Ты мне скажи, согласна со мной или нет? Эта традиция утрачена абсолютно.
В. Таривердиева
―
Нет, я слежу за тем, что происходит в этом смысле, потому что каждый год бываю на «Кинотавре». Там есть премия имени Микаэла Таривердиева за лучшую музыку. И я хожу на все конкурсные фильмы. Музыка авторская практически почти ушла…
К. Ларина
―
Есть саундтреки так называемые.
В. Таривердиева
―
Нет, это даже уже не саундтреки. Есть люди, которые… Например, если бы Леонид Десятников работал в кино (а он блестяще работал в кино), то это были бы Фильмы, то это было бы Большое кино. Потому что, скажем, музыка Десятникова сама по себе делает уже это художественным событием.
К. Ларина
―
Конечно. Как и Шнитке, как Каравайчук, как Таривердиев…
В. Таривердиева
―
Да. Из тех, кто работает замечательно в кино, то это Алексей Айги… Ну, это считанные единицы просто, их почти не зовут. Нет того кинематографа, которому нужна большая музыка.
К. Ларина
―
Потому что музыка становится сильнее, чем сам видеоряд. Получается, что так.
В. Таривердиева
―
Очень много заимствованной музыки, очень много интересных решений даже. Например, фильм «Про любовь» — там нет оригинальной музыки, но совершенно замечательная картина. То есть фильмы интересные есть, но совершенно какая-то другая эстетика, другое существование кино, и большой музыке там почти нет места.
К. Ларина
―
Давай немножко поговорим о том, как происходила эта работа. Как с художником работает режиссёр, так и с композитором. Это такое сотворчество. Тут не поймёшь, кто главнее в этом сотрудничестве, когда речь идёт о каком-то музыкальном ряде. Вот «До свидания, мальчики» — это совершенно потрясающий фильм, который… Тут стоит напомнить, что это кино, которого мы были лишены, по сути.
В. Таривердиева
―
Многие годы, да.
К. Ларина
―
Многие годы. Фильм, который лёг на полку. Режиссёр Калик был вообще в абсолютной опале.
В. Таривердиева
―
Давайте скажем, кто такой Михаил Калик. Михаил Наумович 27 января будущего года отметит 90-летие. Это любимый друг и режиссёр Микаэла Леоновича. Они встретились, и самая первая их совместная работа случилась в 1956 году, когда Микаэл Леонович был студентом института имени Гнесиных (класс Арама Ильича Хачатуряна), а Калик был студентом ВГИКа. У них разница в 4,5 года. Это ровно те 4,5 года, которые Калик провёл в лагерях. Он был взят из ВГИКа, будучи студентом второго курса. Он потом с трудом восстановился, но он всё-таки восстановился.Он потрясающий… Это классика мирового кино: «Человек идёт за солнцем», «До свидания, мальчики», «Любить…», «Цена». Сейчас многие молодые люди, которые интересуются кинематографом, не знают эти работы. Они были исключены из обихода… Во-первых, они с трудом всегда выходили, с трудностями выходили вообще в свет. А потом они были просто запрещены, скрыты на полках, потому что Калик в 1971 году уехал в Израиль, где он сейчас и живёт.
Но фильм «До свидания, мальчики» — это бомба, это кино поколения, это манифест поколения, это настроение поколения. Это культовая картина шестидесятых, которая объясняет, кто они такие, откуда они взялись и почему они такие. Когда даже я просто вспоминаю кадры из этого фильма, у меня слёзы на глаза наворачиваются, потому что начало… Это по повести Бориса Балтера. Действие происходит на берегу моря в Крыму: три мальчишки, безоблачное детство, их первые влюблённости… Вот эта первая сцена, когда они плавают. И изумительно снята картина Леваном Пааташвили. Это просто гениальное кино! Все, кто его видят (и за рубежом мы его показывали), падают в обморок просто — ну, почти что, потому что оно, что называется, под дых действует.
И вот эта моцартианская… Вот как работал Таривердиев с Каликом? Им важно было проговорить, им важно было найти какую-то тему, им важно было зажечь друг друга. И они вот так и начинали. Вот эта известная прелюдия моцартианская (мы часто наши концерты с неё начинаем в качестве эпиграфа) была найдена именно в процессе их общения, человеческого разговора. «Мальчики и море» мы её называем. Это картина безоблачного детства и надежд.
В конце фильма мальчики едут поступать в военное училище, это их выбор. И мы знаем, что они едут на войну. И вернутся они или нет? И там потрясающая сцена… Первая роль Стеблова, Досталя и Кононова. И вот Стеблова Ангелина Степановна (одна из её немногих ролей в кино), мать, она провожает и бежит за вагоном, и он на неё смотрит… И появляется титр: «Маму больше я никогда не видел, даже мёртвой». И мы понимаем, что они уезжают не просто во взрослую жизнь, а они уезжают на войну. И последние кадры — это хроника Второй мировой войны, страшная, под эту же моцартианскую прелюдию. И вот эта полифония действует убийственно! Там музыки очень мало, но когда она вот такая, когда она вот так решает смысл кино, то это и есть Таривердиев, это и есть Калик, это и есть тот самый кинематограф.
К. Ларина
―
Посмотрите, как замечательно Вера рассказала вам фильм «До свидания, мальчики». Такое ощущение, что мы с вами просто его посмотрели. Кто не видел, тот сейчас наконец увидел! Вера, спасибо большое! Мы сейчас слушаем новости, а потом возвращаемся в программу. Напомню, у нас в гостях Вера Таривердиева. Мы вспоминаем Михаэла Таривердиева и, конечно, говорим о его музыке.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня у нас в гостях Вера Таривердиева. Мы вспоминаем Микаэла Таривердиева и, естественно, говорим о его музыке. У нас первая часть была в основном посвящена кино. А сейчас давайте всё-таки другого Таривердиева вспомним, совсем другого, которого меньше знает советская публика, поскольку всё-таки, как мне кажется (может быть, Вера меня потом поправит), мало что он успел предъявить миру при жизни. Нет? Успели?
В. Таривердиева
―
Нет, как раз то, что мы сейчас собираемся послушать, — это было предъявлено.
К. Ларина
―
Давайте послушаем. Это фрагмент оперы «Граф Калиостро».
В. Таривердиева
―
Это самое-самое начало, да.
Звучит Фрагмент Оперы
―
БУФФ «ГРАФ КАЛИОСТРО»
К. Ларина
―
Прекрасно! Напомню, это «Граф Калиостро», опера-буфф по мотивам толстовской повести, Микаэл Таривердиев. А в каком году это было написано?
В. Таривердиева
―
Это было написано в начале восьмидесятых, было поставлено Борисом Александровичем Покровским в 1983 году, и много-много лет эта опера шла в Камерном театре. И потом она даже была перенесена, когда театр с Сокола, из подвала, переехал на Никольскую. Пока пела Прасковью Петровну Мария Сергеевна Лемешева, она никому не давала это петь. Вот пока она это пела, опера шла в Камерном театре.
К. Ларина
―
А с Большим театром была какая-то история взаимоотношений?
В. Таривердиева
―
С Большим театром у нас была трагическая история, которая Микаэлу Леоновичу, как говорится, очень дорого обошлась. Это история постановки балета «Девушка и смерть». Этот балет был написан… ну, был поставлен, практически поставлен, осуществлён Верой Боккадоро, но за две недели он был снят, как бы премьера не состоялась, хотя даже билеты уже были выпущены. Микаэл Леонович очень переживал эту историю.
К. Ларина
―
А почему сняли?
В. Таривердиева
―
Это 1987 год, это начало перестройки…
К. Ларина
―
Казалось бы, время уже такое.
В. Таривердиева
―
…когда группа ведущих балетных солистов Большого театра стала выступать против Юрия Григоровича, а Вера Боккадоро была человеком Григоровича. В общем, этот балет стал…
К. Ларина
―
Стал жертвой интриг.
В. Таривердиева
―
…стал жертвой как бы таких отношений в театре. Но я счастлива, что в этом году… Это было решение Владимира Георгиевича Урина — сделать такой концерт, оперный дивертисмент «Продлите мгновение, маэстро!». В этом концерте, который был поставлен — изумительно поставлен! — Игорем Ушаковым с великолепной сценографией, в этом вечере принимала участие и провела огромную работу молодёжная студия Большого театра, и этой всей работой руководил Дмитрий Вдовин. Были представлены фрагменты четырёх опер Микаэла Леоновича и фрагмент кинооперы «Король-Олень». Это был замечательный вечер, просто потрясающий! И жаль, что это всего лишь один раз. Может быть, мы попытаемся…
К. Ларина
―
А они сняли его, интересно, хотя бы для телевидения, не знаешь?
В. Таривердиева
―
Нет, телевидение не снимало.
К. Ларина
―
Как жалко…
В. Таривердиева
―
Большой театр не разрешил. У них принцип: когда первый показ, они не разрешают снимать, а только информационные десять минут для телевидения.
К. Ларина
―
Для новостей.
В. Таривердиева
―
Да, для новостей. Но это было записано. Там, кстати говоря, впервые прозвучали ансамбли девятиголосные из оперы «Женитьба Фигаренко», которая не была поставлена…
К. Ларина
―
Очень смешное название, я даже не знала про неё.
В. Таривердиева
―
Да, «Женитьба Фигаренко».
К. Ларина
―
Тоже в стиле Таривердиева юмор.
В. Таривердиева
―
Абсолютно. Это опера-сатира по мотивам Бомарше. Там Альмавивов, Альмавивова жена — Сюзонова. Фигаренко, который пытается открыть… Альмавивов Евграф, но не граф. Там это всё обыгрывается. Он зампред исполкома. Это написано в 1990 году. Потрясающе смешная опера! Её не взяли в Камерный театр, потому что сказали: «Ну, тут все какие-то отрицательные персонажи». И не понимали, про что это, тогда. А сейчас это так понятно, это до боли узнаваемо!
К. Ларина
―
И ещё, Вера, хотелось, конечно, вспомнить про поэтов, которые рядом с ним были. Это же не просто так… Я так понимаю, что у него не было тоже вот таких разовых встреч. Если и появлялся в жизни человек с талантом, который был ему близок внутренне и был его товарищем, во-первых, он становился его другом, да? Во-вторых, сразу возникала не просто песня, а возникала целая симфония из песен.
В. Таривердиева
―
Вообще Микаэл Леонович поэзию знал, он её знал, любил. И так как он её чувствовал остро…
К. Ларина
―
Он один из первых, по-моему, запел сам как композитор.
В. Таривердиева
―
Он запел, потому что не было человека, владевшего этой манерой. Он же, помимо своего стиля музыкального, создал манеру исполнения. Если оперный — это поют так, как в опере принято петь. А то что, мы слышали, то, что Микаэл Леонович назвал «третьим направлением», — это особая манера исполнения, это микрофонное пение, но это совершенно другое владение голосом.И если говорить о поэзии, то Микаэл Леонович был первым композитором, который написал на стихи Цветаевой, Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко, Кирсанова, Мартынова, Винокурова, Поженяна, Ашкенази… Я могу ещё дальше продолжить. То есть перечень… Маяковского.
К. Ларина
―
А сам он писал стихи?
В. Таривердиева
―
Нет, никогда. То, что Микаэл Леонович делал, он делал perfect. А на это он никогда не посягал. Но поэзию он чувствовал, вообще такое ощущение… И ему нравилось, то есть он музыкально откликался. Например, Вознесенского «Свисаю с вагонной площадки» или что-то ещё. Вот если Вознесенского читать, то в жизни не подумаешь, что на это можно написать музыку. Но то, на что написал Микаэл Леонович свои прекрасные, так сказать, произведения, оно уже неотрывно, люди уже слышат это вместе с музыкой.
К. Ларина
―
Давайте послушаем вот то, где «Запомни этот миг» как раз Вознесенского.
В. Таривердиева
―
Да. Тем более наш фестиваль так называется — «Запомни этот миг».ЗВУЧИТ ПЕСНЯ «ЗВУЧИТ ЭТОТ МИГ»
К. Ларина
―
Сам Бог велел поговорить уже об исполнителях. Это тоже отдельная история. Можно несколько книг написать: «Таривердиев и поэзия», «Таривердиев и симфоническая музыка», «Таривердиев и консерватория», «Таривердиев и кино», «Таривердиев и исполнители»… Это, конечно, потрясающе! Это было три «Меридиан». И как раз когда шла эта композиция, я у Веры спросила, какова судьба дуэта Галины Бесединой и Сергея Тараненко, которые первыми исполнили очень многие песни Микаэла Таривердиева.
В. Таривердиева
―
С которыми Микаэл Леонович работал. И, собственно говоря, он создал их формат, и они взяли на себя исполнение какой-то части его произведений, он с ними работал. И это удивительно… Галя продолжает работать и исполнять, в том числе музыку Микаэла Леоновича.
К. Ларина
―
Она работает, поёт, выступает?
В. Таривердиева
―
Да. А Сергей Тараненко… Это поразительно, это пронзительно: он фактически ушёл из жизни на сцене, исполнив песню Микаэла Леоновича «Не исчезай».
К. Ларина
―
Какой кошмар…
В. Таривердиева
―
Он её исполнил, упал… Его отвезли на «скорой» в больницу, и по дороге он скончался. Вот такая судьба. А его племянник, Сергей Тараненко, иногда с Галей выступает и взял на себя роль этого баритона и пианиста. А вообще он классический певец.
К. Ларина
―
Кстати, а кого бы ты назвала, может быть, кого бы ты отметила, кто тебе кажется важен и дорог на сегодняшний день — из тех, кто появился уже после ухода Микаэла Таривердиева?
В. Таривердиева
―
У нас так много появилось интересных и замечательных людей. Во-первых, огромное количество органистов, которые приезжают на конкурс, который с 1999 года проходит. И это потрясающие люди, потрясающие истории. Например, лауреат I премии I конкурса голландец Пьер Стайверс и лауреат IV конкурс японка Хироко Инноуэ, которая после конкурса решила остаться и получила статус солистки Калининградской филармонии, — они поженились.
К. Ларина
―
Надо же
В. Таривердиева
―
У них родился мальчик, ему сейчас шесть лет. Они вынуждены сейчас жить в Москве, потому что только одна японская школа в Москве, и эта школа находится на улице Строителей. И они живут на улице Строителей.
К. Ларина
―
Потрясающий сюжет!
В. Таривердиева
―
И органистов у нас просто много. Среди наших самых близких людей, которые постоянно исполняют музыку Микаэла Леоновича на протяжении уже многих лет, это Алексей Гориболь, выдающиеся пианист, это Рустам Комачков, замечательный виолончелист, это Ольга Дзусова, которая… Собственно говоря, только она исполняет вот эти монологи («Я такое дерево») в абсолютно таривердиевской манере. Она вообще удивительное существо, необыкновенное. По-прежнему трио «Меридиан» рядом с нами. Это замечательный скрипач Гайк Казазян. Это такие певцы, как Термине Зарян, Татьяна Куинджи, Юлия Карпачёва… Их много, и их становится больше, потому что есть что-то такое… Все, кто к нам приходят, уже никогда не уходят.
К. Ларина
―
Конечно, рано ушёл он. Я, кстати, помню прекрасно первые «Кинотавры», как раз я тогда на них ездила, и эту потрясающую пару — Верочка и Мика. Конечно, невероятной красоты была пара, и все любовались ими. И обожали Таривердиева, потому что у него был такой юмор, он такой был человек… Я впервые тогда с ним познакомилась человечески, потому что понятно, что до этого нигде меня судьба не могла столкнуть с ним. И я поняла, в чём секрет этого его противостояния внутреннего всем этим вещам, которые в него не проникали, в советское время особенно. Это абсолютно ироничное постижение мира, очень важное. Он понимал настоящую цену, каждым сюжетом, каждым явлением…
В. Таривердиева
―
Вот откуда «Я такое дерево»? Он учился ещё в школе, и когда директор школы побил мальчика, сына уборщицы и тот оглох, Микаэл Леонович выступил на комсомольском собрании против директора. Вызвали маму и сказали: «Либо вы уберёте его из школы, либо он уйдёт отсюда с волчьим билетом». И он ушёл в вечернюю школу. То есть это такой человек, он по-другому не мог существовать. Отца в 1949 году забрали, так сказать, он тоже лагеря прошёл. Он всё понимал. Ему там сколько было лет? Пятнадцать.
К. Ларина
―
А поэтому и музыка такая — абсолютно перпендикулярная времени. И это очень здорово, просто здорово. Кстати, если опять же говорить о киномузыке (вот что такое настоящий талант!) — иногда бывает такая дрянь, и только благодаря музыке Таривердиева она остаётся в истории. Вот та же, прости господи, «Ольга Сергеевна», которую повторяют иногда по «Культуре», — это же смотреть невыносимо, вот этот советский кошмар, но он из этого сделал какую-то невероятную пастораль. Это какая-то невероятная женская история, симфония, которая звучит за кадром, его музыка — и всё, ты в неё влюбляешься, и всё остальное тебе уже кажется неважным. Это потрясающе!
В. Таривердиева
―
Это последний наш диск «Отражение тишины». Я нашла в углу шкафа весь саундтрек «Ольги Сергеевны». До этого у нас регулярно на многих наших дисках выходили несколько номеров из «Ольги Сергеевны», а тут мы нашли саундтрек полностью. Там совершенно фантастическая музыка! Это мой любимый диск, я всё время езжу с ним в машине и не могу с ним никак расстаться.
К. Ларина
―
Это тот отражённый свет, который доходит и доходит, не кончается, — музыка. Тут стоит вспомнить, конечно, уже посмертную историю, когда Серёжа Урсуляк взял в композиторы Микаэла Таривердиева. Как я понимаю, его уже не было в живых?
В. Таривердиева
―
Да. «Сочинение ко Дню Победы».
К. Ларина
―
И вдруг эта музыка звучит, как будто специально написанная под этот фильм!
В. Таривердиева
―
Или «Исаев», например.
К. Ларина
―
«Исаев», да. Ну а сегодня можно говорить о музыке, которая ещё не дошла до слушателя?
В. Таривердиева
―
Конечно. Во-первых, это опера «Женитьба Фигаренко». Я думаю, что всё остальное уже когда-то исполнялось, но всё равно эта музыка ждёт своего адекватного понимания и открытия. Вообще Микаэл Леонович, конечно, уникальный. Если взять его поздний период, который начинается с органной музыки, то это поразительные и пронзительные пророчества, просто как бы обращённые уже в сегодняшний день, настолько актуальные. И он очень понимал, что это, о чём это, почему это, как это.
К. Ларина
―
А орган вообще в его жизни появился как?
В. Таривердиева
―
Ну, он вообще барочный композитор, в нём как бы такие структуры, генетические коды барочной баховской музыки заложены — как бы аллюзия возникает, когда ты его музыку слушаешь. Он всегда любил клавесин, он любил орган. Ещё у Арама Ильича в классе он иногда оставался ночевать. Там был орган, и он на органе играл, поэтому инструмент знал.Просто в какой-то момент он стал слушать и слышать музыку в исполнении органа. Он же писал только то, что он… Ну, музыка в кино — это «музыка на заказ». А вот все его оперы, все его инструментальные концерты, вокальные циклы — это просто он писал без всякого заказа, без всякой инициированности откуда-то. Писал, потому что он это слышал, потому что он откликался.
Скажем, симфонии для органа «Чернобыль» просто упала на него. Мы же были в Чернобыле в 1986 году, через четыре месяца после аварии, ещё саркофаг не был достроен. Он как бы ничего не собирался писать, хотя впечатление было совершенно оглушительным. А вот когда случилась история с «Девушкой и смертью», то это всё соединилось, объединилось, и в один день у него — бряк по голове! — и симфония для органа «Чернобыль» упала с неба.
К. Ларина
―
Это всё записано, есть в записях?
В. Таривердиева
―
Да, это записано.
К. Ларина
―
То есть это можно услышать, да?
В. Таривердиева
―
Да.
К. Ларина
―
Во-первых, хочу сказать, что сайт замечательный есть в Интернете — там как раз собрана вся музыкальная история, можно всё это услышать.
В. Таривердиева
―
Да, там книга наша выложена, Микаэла Леоновича книга, моя книга — в свободном доступе.
К. Ларина
―
Вера, мы должны уже заканчивать…
В. Таривердиева
―
Да, к сожалению.
К. Ларина
―
Но всё-таки хочется закончить вместе с голосом Микаэла Таривердиева. У нас песня, которую вы все, конечно, знаете (обращаюсь я к нашим слушателям). Огромное спасибо!
В. Таривердиева
―
Спасибо! Всегда приятно быть здесь, где бывал не раз Микаэл Леонович.
К. Ларина
―
Да, мы его любили. Всё, до встречи. Приходи к нам.
В. Таривердиева
―
Спасибо.ЗВУЧИТ ПЕСНЯ «ЛЮБЛЮ, НО РЕЖЕ ГОВОРЮ ОБ ЭТОМ»