Филипп Янковский - Дифирамб - 2021-09-19
19.09.2021
Ксения Ларина
―
Добрый день! Начинаем программу «Дифирамб». Как обычно ведёт её Ксения Ларина. Всех приветствую, дорогие друзья! И я очень рада видеть сегодня в нашей студии, без всяких условностей в настоящей студии настоящего живого гостя. Это актёр и режиссёр Филипп Янковский. Филипп, приветствую Вас! Здравствуйте!
Филипп Янковский
―
Здравствуйте!
К. Ларина
―
У нас необычная мизансцена, потому что я далеко, а Филипп в студии. Ну, я, кстати, сейчас вспоминала один из эфиров был с Олегом Ивановичем, когда я получила смску такую, там сидели ещё в студии: «Ксения, как можно так спокойно сидеть и разговаривать?! Пред Вами же Янковский». Ну, вот видите, прошли годы, я отсела подальше, чтобы меня не смыло волной обаяния Филиппа Янковского. Но на самом деле я очень рада. Значит, смотрите, рассказываю повод для встречи. 23-го числа выходит в прокат картина, важнейшая в истории нашего кинематографа, говорю это без всякой иронии, поскольку сделана она классиком и по классике. Эта картина «Иван Денисович» Глеба Панфилова по повести Александра Исаевича Солженицына. И здесь, чтоб вы понимали, герой повести или даже рассказа, как первоначально считалось, - да? - Иван Шухов здесь предстаёт уже героем такой вот саги настоящей, такого жизнеописания, поскольку сценарий написан по мотивам романа. И один день превратился в целую историю жизни. Мой первый вопрос: работали Вы раньше с Глебом Панфиловым, Филипп, когда-то?
Ф. Янковский
―
Нет. Это было...
К. Ларина
―
Нет?
Ф. Янковский
―
... первый раз. Но Вы знаете, это потрясающее впечатление. Он великолепный режиссёр, прекрасный человек. И несмотря на все сложности экранизации этого произведения, огромное удовольствие получил от работы с ним. Огромное счастье для актёра работать над таким материалом и, конечно же, работать с таким великолепным режиссёром...
К. Ларина
―
Вы не удивились, когда Вам такое предложение он сделал?
Ф. Янковский
―
Ну, честно говоря, нет. Хотя актёр всегда удивляется. Актёр всегда удивляется предложению, потому что мы люди суеверные, и от одного проекта для другого... до другого проходит иногда какое-то время. И, ну, я не могу сказать, что меня охватывает ужас, но у коллег моих такое бывает. А вдруг больше не позвонят. А вдруг больше не предложат работу. Поэтому с одной стороны вроде бы удивился, но с другой стороны нет, не удивился, был не очень рад и польщён. Это интереснейшее предложение. Прекрасная роль.
К. Ларина
―
Ну, очень много обсуждалось, когда стало известно, что именно Вы будете играть Шухова, что где Шухов, а где Янковский. Янковский - это всё-таки такой вот у него образ такого неврастеника, интеллигента настоящего, - да? - интеллектуала. А Шухов - это такой простой крестьянин. И что было принципиально важно для Солженицына, что это глазами, в общем, простого человека, попавшего вот в эти жернова, рассказано об этом времени. Как Вы здесь находили вот эти вот внутренние соприкосновения с героем?
Ф. Янковский
―
Ну, Вы знаете, я таких обсуждений, честно говоря, не слышал, потому что, ну, картина, можно сказать, втайне снималась. Это вот сейчас к этому много внимания, поскольку картина выходит. Но даже если это обсуждали какие-то люди, то они незнакомы с природой актёра, с природой перевоплощения. Поэтому, Вы знаете, кино бы не существовало, если бы на роли брали только тех, кто конкретно похож на того или иного персонажа. Поэтому здесь, наверное, это всё-таки обсуждение людей, далёких от непосредственно моей профессии. Вот. Ну, а так, если серьёзно об этом говорить, то я уже говорил, что, ну, Глеб Анатольевич - великолепный режиссёр, и мне пришлось стать другим человеком. И, знаете, я, во-первых, горжусь этой ролью. И на экране вот на фестивале в Локарно, где у нас была мировая премьера, я получил там приз. И поэтому многие мне звонили, поздравляли. Я не мог целиком посмотреть картину, уходил, потому что семья звонила, Оксана дети мои поздравляли, близкие люди. Вот. Но какие-то моменты, которые меня интересовали, я посмотрел. И Вы знаете, я увидел там, что это не я. Действительно я стал Шуховым. Ну, я это помню ещё в процессе съёмок. То есть вот то зазернение, к которому я пришёл, вот оно мне позволило полностью перевоплотиться. И там были моменты, у меня на сцене такое, ну, бывает, это когда я играю Дмитрия Карамазова в постановке Богомолова во МХАТе, и вот в роли Шухова я добился такого результата, что нечто третье, какая-то субстанция играет Филиппом Янковским старшего сержанта Шухова. Поэтому... Поэтому здесь есть полное перевоплощение в другого персонажа.
К. Ларина
―
Это как приходит? Есть какие-то способы погружения до такой степени?
Ф. Янковский
―
Ну, Вы знаете...
К. Ларина
―
Или это случайно?
Ф. Янковский
―
Да, я понял... Я понял Ваш вопрос. Конечно, есть. И наш косвенный учитель Константин Станиславский, он это хорошо очень описал. Звучит это так: через сознательную психотехнику актёра прийти к подсознательному творчеству самой природы. То есть в буквальном смысле я на подготовке, а фильм состоял из двух зим, и мы две зимы снимали. Одна зима была посвящена вот предыстории его попадания на зону. Это как он попал на фронт, геройство на фронте, немецкий плен, побег из плена и потом вот попадание на зону. А вторая часть, вторая зима была уже полностью посвящена сюжету вот на зоне. То, что описано непосредственно в повести. Да поэтому на подготовке я, ну, как бы стал артиллеристом. Мой персонаж, он артиллерист на фронте. Поэтому я научился пользоваться пушкой. Это ЗиС-2, по-моему, пушка или ЗиС-3 вот образца 39-го...
К. Ларина
―
В армии служили?
Ф. Янковский
―
Ну, в армии я... Мне не посчастливилось, я не служил в армии. Вот. Но я снимался в военных фильмах, и в том числе вот в этом фильме. Поэтому можно считать зачёт получил. Вот. А также уже потом я придумал моему персонажу походку. Я придумал меня... Я сделал себе на даче, мы за городом живём, я сделал себе нары, где я тренировался спать. Я придумал все, где я ныкую какие-то вещи, которые вот на шмоне забирают на зону. Там по сюжету есть такой момент. Я научился класть кирпич, потому что наша бригада на работу ходит строить там определённое здание. Не буду рассказывать сюжет. Вот. Поэтому вот через сознательную психотехнику, через сознательную психотехнику, через полное погружение, через внимательный разбор этого материала. То, что собственно, учит нас, ну, в театральном институте мой великий учитель Олег Табаков вот тоже нас этому всему учил. Поэтому с одной стороны это очень сложно. С другой стороны вот сейчас, когда прошёл уже год после окончания съёмок, видите, у меня уже и волосы отросли. Я там лысый естественно. Вот поэтому дело такое. Я не знаю, ну, как бы хорошо ли я, объяснил это для слушателей...
К. Ларина
―
Хорошо.
Ф. Янковский
―
В принципе я...
К. Ларина
―
Я думаю, что это понятно.
Ф. Янковский
―
... специфика актёрская.
К. Ларина
―
Пользуясь случаем тоже, я забыла главное, это всё-таки поздравить и Вас с таким замечательным призом, с такой оценкой работы, и вообще всю команду картины, потому что всё-таки это... я видела несколько сюжетов и с Локарно, как встречали фильм, и как о нем говорят, это, конечно, дорогого стоит. У меня просто были... У меня, честно говоря, были даже сомнения и удивление. Ну, Господи, что они могут вообще понимать и знать про это. Мы сами-то с трудом в это входим, вот в это... в это прошлое, в эти стороны прошлого. Да? А что тут могут знать благополучные европейцы о том, что пережила страна, что пережили эти люди, в том числе и герой фильма. Как Вам кажется, насколько это понятно действительно? Про что это? И насколько это эмоционально затрагивает публику не российскую?
Ф. Янковский
―
Ну, то, что видел я реакцию публики, это была действительно публика в Локарно, это в основном швейцарцы, итальянцы, ну, были французы, немцы. Вот. Но, так сказать, из западной Европы люди. Там был замечательный режиссёр, я с ним подружился, Абель Феррара, знаменитый американский режиссёр, который тоже со мной сидел, смотрел эту картину. Но Вы знаете, здесь Глеб Анатольевич, он на большой мастер, великий режиссёр, поэтому, наверное, он все это предвидел, и он сделал общечеловеческую картину. Вот он как бы... Моя задача была прожить жизнь человеческого духа. Вот о чем мы с ним договаривались. И поэтому, как бы Вы знаете, вот так, как она сделана, она просто вот о судьбе человека, если можно это сказать. И, ну, горе, война и разнообразные репрессии такие или другие, они постигли не только нашу родину, но и многие другие страны. Поэтому люди как бы, мне кажется, вот от этого адаптировались и просто наблюдали действительно за жизнью человеческого духа, за не сломленным в тяжелейших предлагаемых обстоятельствах человека. Вот. Потом ко мне очень много подходили зрители, и мы говорили добрые слова. Вы знаете, там, ну, если можно чуть-чуть смешно, я подготовил речь на итальянском языке просто...
К. Ларина
―
Да, я видела кусочек.
Ф. Янковский
―
... Да. Ну, этот самый маленький кусочек, а речь моя была достаточно большая. Я, так сказать, поблагодарил там и организаторов фестиваля, и всех моих коллег, участников, естественно Глеба Анатольевича. Я посвятил эту роль маме своей. Вот. И в итоге мой педагог, который поставил мне это... этот монолог, похвалил меня и сказал, что, Филипп, ты знаешь, ты вообще вот без акцента говоришь, они будут думать, что ты француз, потому что у тебя нет русского акцента. И это так принято было публикой, они были в таком восторге, было столько аплодисментов, что потом они подумали, что я говорю на итальянском языке. И вот все остальные люди, которые подходили, они уже быстро начинали со мной говорить. Но естественно я эмоционально понимал, что они говорят добрые слова, но мне приходилось говорить только «si» «grazie», потому что дальше я, к сожалению, ничего не понимал.
К. Ларина
―
Ну, это да...
Ф. Янковский
―
Но публика...
К. Ларина
―
Мне кажется, я видела.
Ф. Янковский
―
Вы знаете, публика была в восторге. Да.
К. Ларина
―
... убедительно. Да.
Ф. Янковский
―
Публика была в восторге. Но это вообще очень интересный фестиваль, такое артхаусный фестиваль. Там достаточно серьёзные картины были в конкурсе. И у нас вот была мировая премьера на Пьяцца-Гранде - это центральная площадь Локарно, но она поменьше нашей Красной площади, но как пол Красной площади, и громадный экран на весь, я не знаю, как пятиэтажный дом. И вот до 8 тысяч человек собирается. Ну, с пандемическими рядами там, наверное, было человек 6... тысяч 6. Вот. Но тем не менее никто не уходил. И Вы знаете, удивительно. Тоже вот такие мысли, которые... о которых Вы сказали, они тоже естественно артиста посещают, когда выезжаешь на какой-то международный смотр, думаешь, а как там, а как что вдруг. Но на удивление оказалось, что и с материалом они знакомы и... Не как у нас в школьной программе, конечно, это произведение, но в принципе интеллигенция там была, ну, так сказать, публика такая, любящая кино. И поэтому все были в материале. И на удивление... на радость даже, не на удивление, я надеялся на это, вот принято было очень хорошо.
К. Ларина
―
Это не первое обращение Глеба Панфилова к Солженицыну. Ну, и наверняка наши слушатели помнят и знают картину «В круге первом», которую он сделал для телевидения, такой мощнейший сериал, где, кстати, Солженицын читал закадровый текст сам. Вот. А здесь, конечно же, я бы хотела спросить про это, но, наверное, это больше к режиссёру, но тем не менее Наталья Дмитриевна как-то участвовала в работе или, может быть, я не знаю, смотрела? Вот Вам было важно её мнение?
Ф. Янковский
―
Да, я... Но мне, к сожалению, вот пока с ней познакомиться не удалось. Мы собираемся это сделать вот на премьере 21-го числа в Москве. Вот. Но я знаю, что они, ну, дружат, это может быть сказано громко, но во всяком случае они в приятельских отношениях, и они общались. Вот. И естественно она была в курсе дела всего и даже одобрила меня. Она даже видела картину, и ей это все понравилось, насколько я знаю, что для меня очень приятно действительно. Вот помимо, конечно, ну, для нас, для актёров безусловно важнейшим критерием является это понимание народа, публики, для которой мы работаем. Но вот там премия международных критиков на таком большом фестивале это тоже, конечно, огромная радость и это большое признание. Вот, но тем не менее все равно мы работаем для публики, для людей. И мне бы хотелось вот помимо вот этого успеха в Локарно и, наверное, какой... каких-то там европейских продаж, я думаю, на рынок, ну, на кинорынок европейский, может быть, мировой, мне бы, конечно, хотелось, чтобы в первую очередь эта картина прозвучала у нас на родине и дошла до нашего зрителя, для которого мы собственно и стараемся.
К. Ларина
―
Я видела картину благодаря продюсерам, которые мне прислали в очень хорошем качестве просматровку. И я рада, что я это посмотрела. Конечно же, это Панфилов в том смысле, что так сейчас никто не снимает. Это такая подробность в каждом жесте, в каждой детали. Сейчас уже это человек, который вот уже, что называется, уходящая натура в высоком смысле этого слова. Да? И скажу нашим слушателям, в чем важность, как мне кажется, художественного высказывания. Во-первых, здесь все на крупных планах, вся картина. Здесь видно каждую деталь и каждый жест, и каждую мимику, и каждый взгляд, и то, что Филипп играет, - это вообще что-то... есть вещи, которые, я не понимаю, как это делается, как человек меняется в лице. Ну, просто написать, он изменился в лице. А ты попробуй... попробуй это сыграть.
Ф. Янковский
―
Да, это очень сложно. Но я же Вам рассказал, это вот все через сознательную психотехнику артиста. Но в актёре самое главное глубина.
К. Ларина
―
Да. Да.
Ф. Янковский
―
Вы знаете, вот, наверное, может быть, я изначально и, ну, так вот, как я сейчас сижу, и зрители Youtube-канала Вашего видят, наверное, я не Шухов, но по глубине по своей, конечно же, я Шухов. Поэтому он меня и выбрал на эту роль.
К. Ларина
―
Ну, встреча вообще с большой литературы в Вашей жизни часто бывала в творческой? Ну, вот Вы уже назвали театральную роль, блистательную, которую я видела и несколько раз, это Митя Карамазов в «Карамазовых». А ещё? Если говорить именно о большой литературе?
Ф. Янковский
―
Ну, если вот так вот ставить таких грандов как Фёдор Михайлович и Солженицын, то, наверное, не придёт мне в голову, хотя я с огромным удовольствием играл прообраз Евгения Евтушенко...
К. Ларина
―
Ян Тушинский. Да, да.
Ф. Янковский
―
Да, Яна Тушинского и в телесериале «Таинственная страсть», и там вот тоже погружаясь в этого персонажа, а я там тоже стал им в итоге, вот мне довелось глубоко познать его поэзию. Я, так сказать, знал, ну, мало того, что все стихи наизусть, которые нужно было читать в фильме, - да? - даже в сериале, ну, так сказать, ещё и больше. Поэтому тоже вот можно считать с Евтушенко, а его считают великолепным поэтом, мне вот посчастливилось...
К. Ларина
―
Я, кстати, помню этот эфир, когда мы представляли «Таинственную страсть», и Вы тоже были, мы в студии. Я ещё про себя подумала, что нет, он ещё Евтушенко.
Ф. Янковский
―
Да, Вы знаете, вот это вот интересно. Вот актёр, ну, по той... по той во всяком случае системе, с которой я стараюсь, хотя в разных фильмах бывает необходима разная степень существования, и не всегда нужно такое полное погружение и какое-то перевоплощение. Это для нас, для артистов счастье, когда такой материал есть. Но я Вам скажу, что в любую роль тяжело входить, потому что персонаж... актёр начинает обладать персонажем там может быть, на... в кино, на третий, может быть, четвёртый съёмочный день так вот уже, когда пластика, когда уже ты понимаешь. Но ещё тяжелее из него выйти потом. И вот у меня были персонажи, от которых я потом, сказать, долго, ну, пытался выходить, потому что настолько глубоко... Это вот можно сказать, Вы вспомнили перед нашим эфиром, это моя роль в...
К. Ларина
―
«Чудотворец»?
Ф. Янковский
―
... «Чудотворец». Да.
К. Ларина
―
Да.
Ф. Янковский
―
Я тоже очень сильно там погрузился, перевоплотился в этого человека. Но безусловно Шухов. Театр - там другое. Там на... ты как бы это держишь в себе, поскольку надо играть в репертуаре, и ты как бы его никогда не выпускаешь, но и на какое-то время забываешь. Потом быстро вспоминаешь, - да? - когда нужно играть. А кино - другое. Там, ну, каждый день работаешь, и поэтому там вот происходит такое... Ну, это огромное счастье. Вы знаете, это вот для артиста огромное счастье, когда ты доходишь до состояния, когда какая-то... Вот это Станиславский тоже писал об этом. Я сейчас не могу процитировать, но смысл такой, что уже какая-то третья субстанция играет тобой эту роль. Это настолько замечательное ощущение, оно приходит на сцене или в больших ролях, когда играешь ты главную роль, в которой, так сказать, можно так вот распределиться и действительно создать образ другого человека.
К. Ларина
―
Я тут не могу не вспомнить опять же Вашего отца и помню, как он был ударен всё-таки этой ролью жизни в «Ностальгии». А не Вас... Вот каждый раз любой разговор все равно приходил вот к этой точке, которая для него была невероятно важной. И вот этот проход знаменитый со свечой, как он этого добивался, и потом как... И с одной стороны он смешно об этом рассказывал, поскольку не Вам говорить, человек был невероятной иронии...
Ф. Янковский
―
Да, он...
К. Ларина
―
... большим юмором. Да? Да. Но вот я понимала всегда, что это для него вот то самое озарение, о котором Вы говорите, которое вот в его жизни произошло. Ну, известно...
Ф. Янковский
―
Да.
К. Ларина
―
... всё-таки могла бы с Вами поспорить. Станиславский, конечно, великий теоретик, но все равно кроме этого, собственно он и сам это говорил, что кроме этого владения ремеслом и мастерством ещё что-то должно быть сверху.
Ф. Янковский
―
Безусловно. Безусловно. Без таланта, без способностей, без трудоёмкой работы, потому что талант - это, ну, такое, так сказать, эфемерное понятие. Вот. А в принципе все большие... Хотя есть гении. Их я... их я вот должен сказать так вот, может быть, и несколько в жизни видел, им вообще не надо не репетировать, ничего. Они... они могут вот как-то идти играть. Но всем остальным нам, конечно, нужна трудоёмкая работа над собой. И безусловно в нашей профессии ты каждый день чему-то учишься, нельзя останавливаться ни на секунду, все надо как бы через себя пропускать и делать какие-то выводы, и расти как человек...
К. Ларина
―
Вы чувствуете...
Ф. Янковский
―
Простите. И расти как человеку и как актёру.
К. Ларина
―
А Вы чувствуете, когда не идёт, когда что-то не то? Чувствуете в себе какой-то дискомфорт внутренний, не знаю, на сцене или во время съёмки, или во время репетиции какой то сцены, что это не туда, что это не Ваше, что это... Здесь Вам плохо?
Ф. Янковский
―
Нет, но в профессиональной деятельности, конечно, уже нет, потому что нас... на сцену, ну, это, так сказать, отточенный материал, и я там живу, и поэтому там не может пойти не так, если... Хотя я по-разному пытаюсь.... Уже мы много раз сыграли, поэтому я пытаюсь какие-то тоже... для себя поставить какую-то планку, где-то по-другому чуть-чуть. Но в принципе это все равно одна схема, потому что наш режиссёр, он великолепный режиссёр, и его стыки сцены очень точные, там, так сказать, надо уметь работать вот в его как бы... Как это слово подобрать? В его - что ли? - структуре. Сама структура у него очень сложная. Вот. Но если ты уже понимаешь это, то тогда там, так сказать, возможен вот тоже импровизационный рост амплитудный в... так сказать, между... ну, как бы в той... в том драматургическом куске, который ты играешь. А в кино, где нужно выдавать сразу, - да? - вот почему Вы спросили сначала про Ивана Денисовича, как я это сделал, вот там же надо приходить на площадку и сразу выдавать. То есть мне... Моя задача была прийти и быть уже им. Там негде было как бы разгоняться, не было времени. Поэтому у меня это... Я это сделал все домашней работой. Я уже пришёл на площадку, ну, вот через подготовку. Сначала я пришёл бравым военным на первую зиму, а на вторую зиму я пришёл уже вот этим...
К. Ларина
―
Зэком. Зэком, да?
Ф. Янковский
―
... так сказать, зэком. Да. Вот этим как бы Иваном Денисовичем Шуховым. Вот. А если говорить о, не дай бог, какой-то в кино там дубль что-то, но это стоп, извините, значит, не получилось. Давайте переделаем. Поэтому такого, конечно... Дискомфорт, ну, вот он, мало ли, можно текст забыть там, не дай бог, или что-то ещё может произойти. Вот поэтому... В кино, к сожалению... ну, к счастью, такого не бывает, поскольку оно, как Вы знаете, долго снимается. Есть... есть возможность...
К. Ларина
―
И может... Есть возможно склеить.
Ф. Янковский
―
Да. А в театре, Вы знаете, я расскажу для наших...
К. Ларина
―
Подождите. Вот сейчас с этого места начнём следующую часть. У нас сейчас небольшой перерыв.**********
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Дифирамб». Филипп Янковский у нас сегодня в гостях. Программу ведёт Ксения Ларина. Мы рассуждаем о природе актёрского мастерства в кино и в театре. Наш повод для встречи, повторю ещё раз, - это выход фильма «Иван Денисович» Глеба Панфилова, где Филипп сыграл главную роль. Премьера официальная 21-го числа в Москве. И с 23-го фильм в прокате. Не забудьте посмотреть. Так вот про театр, какую историю хотел рассказать, Филипп, перед перерывом?
Ф. Янковский
―
Ну, это все алаверды, как говорят нашему с Вами разговору по поводу вот актёрской природы, и какой-то вот... каких-то... Как бы не ни... Как Вы сказали это слово правильно? Не неудобств, а каких-то...
К. Ларина
―
Дискомфорт.
Ф. Янковский
―
Дискомфорта. Ну, вот из-за пандемии, как Вы понимаете, в том году сдвинулся график. Какие-то спектакли не шли. Была вот эта непонятка, будет - не будет, значит, можно играть - нельзя, будет ли публика - не будет. Вот. И спектакль «Карамазовы», там мы сыграли, допустим, я не помню, там последний раз, может быть, в феврале и следующий вот был только в октябре. То есть прошло полгода. Да? Полгода прошло. Это достаточно большой промежуток. И вот как бы я прихожу всегда на сцену раньше. За несколько часов я прогнал весь материал. Я прошёл все свои мизансцены один. Потом, значит, с партнёрами прогнал весь текст. И все, казалось бы, мне хорошо. И вот... И мы начали играть. Прекрасно идёт спектакль. Публика в восторге. И я выхожу вот на свой в 3-м акте монолог Дмитрия Карамазова, этот сольный. Начинаю, значит, так сказать, работать, и действительно вот там нечто3-е вдруг стало играть мной. Я внутри понимаю, что это потрясающе. Все, я молодец, как я здорово делаю. И вдруг! Белый лист.
К. Ларина
―
Текст?
Ф. Янковский
―
Да. Я понимаю, что я не помню ни... как бы не то, что я уже сказал, не то место, где я остановился, и даже не понимаю, что, так сказать, говорить дальше. А поскольку это Достоевский, там как бы, Вы понимаете, своими словами не скажешь. И вот этот ужас, который меня охватил, этот... Хорошо, что я был в эмоциональном там состоянии, которое позволило мне вот МХАТовские паузы так называемые как бы держать. И я вот в этой паузе, значит, от ужаса за кулису смотрю. Там у нас суфлёр сидит. А она просто сидит и как бы, ну, вроде, о, Филипп, классно как он играет сегодня, молодец какой. То есть на неё это не произвело впечатления. И я понимаю, что помочь никто мне не может, и вот какие-то секунды прошли, Вы знаете, на сцене вот эти секунды, они кажутся какими-то часами. Это я побелел, наверное, пот у меня, значит, это... я.... И как-то вот за счёт того, что мы много уже играли, я в голове компьютер как-то... И я схватился за слово, и все пошло дальше тоже ещё лучше и так далее. Поэтому вот страшное для нас, для актёров. Мы должны постоянно быть в тренинге, постоянно быть... как и спортсмены постоянно быть в форме. И вот такая вот пандемическая пауза, она, видите, как сказалась на...
К. Ларина
―
Но это случается, не только в такие вот времена. Это может настигнуть в любую секунду, непонятно почему. Правда же? Вот как...
Ф. Янковский
―
Наверное... Наверное, да. Наверное. Это...
К. Ларина
―
Это, знаете, как в этом...
Ф. Янковский
―
... этого бы не хотелось. Этого бы не хотелось. Да. Ну...
К. Ларина
―
... как водителя, который едет за рулём по привычной дороге и думает о чём-то о своём, потому что он знает, что... наизусть эту дорогу триста раз. Но почему... Вот в какой-то момент срабатывает, он, человек отключается и выезжает на встречную полосу. Почему?
Ф. Янковский
―
Не знаю я...
К. Ларина
―
Не потому, что он он...
Ф. Янковский
―
Давайте не будем об этом. Это, так сказать, из метафизических каких-то...
К. Ларина
―
Хорошо, хорошо.
Ф. Янковский
―
Да.
К. Ларина
―
Филипп, не могу, конечно же, не сказать и не поговорить с Вами про династию. И не только то, что было до Вас, но и то, что происходит после Вас. Это просто какое-то безумство таланта. Я смотрю на Ивана, Вашего сына. Я смотрю на Лизу, которая сейчас вот стала просто вот уже звездой. Сейчас вот вышел сериал «Пропавшая», по-моему, называется, где она играет главную роль. Это такой... очень такой мистический сериал. Сразу слушателям говорю, обязательно посмотрите, российский. Необыкновенная она там. Совершенно какое-то новое... новое слово в этой галерее. Значит, мой вопрос такой: значит, всё-таки это передаётся. Значит, врут, что не передаётся по наследству.
Ф. Янковский
―
Ну, во-первых, я скажу, что мы с Оксаной и с моей мамой безусловно счастливы за то, как вот наши дети развиваются. Мы очень много...
К. Ларина
―
Потрясающе.
Ф. Янковский
―
Мы очень много в них вложили и гордимся ими, и естественно успехами Ивана. Он уже кинозвезда. Вот. И безусловно Лизой, которая... Вот она помладше его на 5 лет. Она чуть позже начала. Но она блестяще дебютировала в спектакле Бутусова «Человек из рыбы» в МХТ.
К. Ларина
―
Да, да, да.
Ф. Янковский
―
Она вот, то, что Вы правильно сказали сейчас, у Перельмана сыграла главную роль. И слушатели ещё не знают об этом, но я Вам по секрету скажу, что у неё ещё два скоро выйдет фильма, где она в главной роли. Один из них вот будет на «Кинотавре» сейчас в конкурсе. И, наверное, в следующем году, вот мы все с нетерпением ожидаем, выйдет фильм, где играет главную роль - поэтессу Нику Турбину. Вот поэтому...
К. Ларина
―
Тут сложная, сложная натура очень. Да.
Ф. Янковский
―
Конечно. Да. Поэтому здесь вот мы в семье гордимся ими. И Вы знаете, даже их успехи, они намного родителям более приятны, нежели даже какие-то свои, потому что, ну, свои вроде, ну, да, ты знаешь, как ты к этому шёл и вот через какие испытания прошёл. А дети у нас самостоятельные. И они когда вот добиваются таких успехов, это для нас огромное счастье. Вот. И поэтому...
К. Ларина
―
А отец что-нибудь застал и из их побед творческих, актёрских?
Ф. Янковский
―
Мой отец?
К. Ларина
―
Да.
Ф. Янковский
―
Ну, Вы знаете, папа мой ушёл 12 лет назад. Вот поэтому...
К. Ларина
―
Ну, все... Иван тогда, наверное, был студентом ещё уже, да? Ну, да. Да.
Ф. Янковский
―
Ну, судя по всему, да.
К. Ларина
―
Да. Ему 30 лет уже. Потому что я его в первый раз увидела не в кино, я увидела его в театре. Я совершенно поразилась. Мне... Это было в театральной... «Записки покойника» у Женовача в студии театрального искусства. Совершенно потрясающе он там сыграл. И потом первый фильм, который тоже на меня произвёл сильнейшее впечатление - это «Тряпичный союз», где он сыграл вот тоже одну из центральных ролей.
Ф. Янковский
―
Он блестяще играет Германа в спектакле... в фильме Лунгина.
К. Ларина
―
«Дама пик». «Дама пик».
Ф. Янковский
―
Да. Просто там...
К. Ларина
―
Да. Потом, конечно же, «Топи».
Ф. Янковский
―
Он там просто прекрасно играет. Да. И знаете, если ещё, ну, когда в период его становления как актёра вот в театральном институте мы там какие-то советы, я помню, ну, ему давали так по профессии, так сказать, по прикладному... по прикладной профессии, то после того, как я увидел его в роли Германа, я сказал: «Вань, все, я тебе ничего уже больше сказать не могу. Ты молодец. С богом. Уже развивайся». И он, конечно, нас с Оксаной, ну, с нами советуется, но это в основном уже, так сказать, как я называю вот, вокруг да около профессии. Да? А то, как исполнять, он уже сам блестящий артист. И Лиза тоже нас радует. Вот мы счастливые.
К. Ларина
―
Молодцы! Но это... Я даже не знаю. Вот на мой вопрос Вы не ответили...
Ф. Янковский
―
А на Ваш вопрос...
К. Ларина
―
... как... Как это?
Ф. Янковский
―
... Вы знаете, я вообще... Вы какой имеете в виду вопрос конкретный?
К. Ларина
―
Что это передаётся, получается?
Ф. Янковский
―
Вы имеете в виду, что...
К. Ларина
―
Вот мы говорим: талант, ну, не знаю, способности, талант, умение. Я даже не знаю, как это назвать. Вот это... это ощущение себя в мире. Эта способность видеть тоньше и глубже, чем обычные люди. Это отличает в принципе любого художника. Значит, всё-таки все равно этот талант...
Ф. Янковский
―
Ну, Вы знаете, для этого...
К. Ларина
―
... он передаётся.
Ф. Янковский
―
Я понял Ваш вопрос теперь. Я тоже вот это слышал такое. Там есть... даже иногда бывает какое-то обидное... Вот некоторые люди, они...
К. Ларина
―
Что отдыхает природа...
Ф. Янковский
―
... что отдыхает.
К. Ларина
―
... на детях.
Ф. Янковский
―
Кто-то, значит... Да. Может быть, на тех людях и отдыхает, на которых, так сказать...
К. Ларина
―
Которые это придумали.
Ф. Янковский
―
Которые это придумали. Да. Потому что, ну, жизнь и мир, он намного сложнее устроен. Вот. И для того, чтобы развивать способности в себе, которые безусловно генетически и от любого профессионала, ну, сказать, родителя на каком-то уровне переходит детям, нужно в первую очередь намерение. Нужно намерение. Да? И если это намерение с детства складывается у человека, и он прилагает потом к этому максимальное трудолюбие, вот тогда оно через годы, это не сразу все, это очень, так сказать, длинный, сложный процесс, тогда это действительно, как говорят, вот то, что с молоком матери впитывается там, - да? - или с разговорами отца, с какими-то детскими впечатлениями, с детским опытом, это потом вот прорастает это зерно. Поэтому, конечно, это все тяжёлый труд, Вы знаете, тяжёлый труд. И тому в истории мы тьму примеров сыщем. Вы знаете, я люблю приводить пример, вот я когда с фильмом «Статский советник», по-моему, ездил там в нескольких... Ну, у меня был тур. Я ездил в разные там какие-то города, и мы были на черноземье там и где-то ещё. И вот там у хлеборобов дети - хлеборобы. Да? И это как бы не вызывает ни у кого никаких сомнений. Естественно они лучше хлеборобы, чем я Филипп Янковский вдруг бы начал, значит, этим заниматься. Да? Ну, так сказать, это тоже... Просто мы, артисты, на виду, и из-за этого, так сказать, идёт вот такая как бы какая-то молва. На самом деле по очень... Я вообще очень уважаю потомственные какие-то династии, и это не обязательно должны быть артисты. Это, так сказать, в любой профессии, знаете, если даже у сапожника сын - сапожник, так он прекрасный. Вот в Италии тому много примеров есть. Есть вот люди, которые ручной работой занимаются.
К. Ларина
―
Ну, это всё-таки... Это всё-таки другое.
Ф. Янковский
―
... всё равно талант.
К. Ларина
―
Согласитесь.
Ф. Янковский
―
Вы знаете, это талант. Он... Он как бы...
К. Ларина
―
Это ремесло. Сапоги шить - это ремесло.
Ф. Янковский
―
Ну, я не знаю, есть высочайшие, знаете, есть высочайший уровень исполнения.
К. Ларина
―
Это все равно. Это руками люди работают. Вы совсем... Вы...
Ф. Янковский
―
... вообще талант. Вы знаете, и садовник - талант. И садовник - это тоже талант.
К. Ларина
―
Согласна. Но...
Ф. Янковский
―
И любить животных - это тоже талант. Любить людей вообще...
К. Ларина
―
Постойте.
Ф. Янковский
―
Вот любить людей - это огромный талант. Да.
К. Ларина
―
Постойте. Садовники, эти самые... ветеринары, врачи, сапожники, пекарь, они все всё равно работают руками или, может быть, даже ещё и мозгом. Да? Если это мы говорим про учителей...
Ф. Янковский
―
Ну, я с Вам не согласен. Я можно я Вас перебью, да?
К. Ларина
―
Но! Подождите...
Ф. Янковский
―
Они работают от сердца. Это профессии, которые...
К. Ларина
―
Нет, не правда. А Вы... А Вы работаете...
Ф. Янковский
―
... в 1-ю очередь от сердца.
К. Ларина
―
Вы работаете своей... своим существом, нервами, жилами, своей судьбой, из... Невозможно быть артистом, вообще в широком смысле художником, не тратя, не доставая из себя все это. Где Вы все это берете? Все, что Вы рассказываете с помощью текстов ролей, Вы же это берете из себя.
Ф. Янковский
―
Да. Из копилки.
К. Ларина
―
Из своей жизни, из своих мнений...
Ф. Янковский
―
Из своей копилки эмоций. Артист...
К. Ларина
―
Да, да.
Ф. Янковский
―
... сначала, чтобы стать артистом... Вот что такое артист? Для начала нужно почувствовать, - да? - нужно почувствовать, а потом уметь это чувство... То есть ситуацию эту пропустить через себя и таким образом эту эмоцию ретранслировать публике, чтобы она считывалось как им та эмоция, которая, ну, так сказать, нужна вот в этой, там сказать, драматургии или в этом кадре. Это все очень сложно. Конечно. Я не сравнивал наши... наши работы. Вот. Но все... все почётные работы. Я тут не вижу никакого...
К. Ларина
―
Это правда. Тут мы не будем говорить, что нет, все... все... Мамы всякие нужны.
Ф. Янковский
―
Да.
К. Ларина
―
Кстати, про женщин. Мы называем детей. А я не могу не сказать и не передать через Вас огромный привет Оксане...
Ф. Янковский
―
Спасибо.
К. Ларина
―
... Фандере, потому что она совершенно замечательная актриса. И мне так жалко, что она редко появляется. Вот я её видела в театре. На меня она произвела сильнейшее впечатление в «Гоголь-центре» просто, ну, боже мой, и эту женщину держали взаперти столько лет! Почему она не выходила на сцену? Такая замечательная артистка. Вас... Поэтому тут... У кого что, кто взял, непонятно, потому что у Вас такой вот... концентрация талантов на несколько поколений. Невозможно.
Ф. Янковский
―
Спасибо Вам огромное за... за тёплые слова. Очень мы... Мы все равно актёры это все любим очень.
К. Ларина
―
Конечно! Я ещё добавлю к дифирамбами, уж коле у нас такая программа, что помимо того, что талантливые дети, они все умные. Я читаю интервью с ними, и это, извините меня, вот тут уж точно я могу сказать, что это редчайший... редчайший дар вот так формулировать, как они, как молодые люди. Ну, Лиза тоже совсем молодой человек, как они формулируют, что... что они защищают, как они... что они думают о мире, о профессии. Это просто молодцы. Это тоже... Что? Это все воспитание? Или что? Или учителя хорошие? Мастера в школе, в институте?
Ф. Янковский
―
В том числе... В том числе. Ну, это мне думается сейчас, что это, конечно, какая-то комбинация обстоятельств. Вот. Но в первую очередь, конечно, семья. Вот. Ну, и дальше вокруг этого развитие человека, общества и тот опыт, который они приобрели. Вот они умеют это трансформировать, как бы тоже в профессию. Это, Вы знаете, огромное счастье. И я ж скажу, мы... ну... ну, в семье же у нас не было такого, вот ты будешь артистом обязательно. Знаете, как такой гнёт есть. Нет, они сами к этому пришли. Видите, не зря. И огромные молодцы.
К. Ларина
―
И маме тоже привет передавайте.
Ф. Янковский
―
Обязательно. Обязательно. Но она явно здесь она будет слушать...
К. Ларина
―
Прекрасная актриса. Прекрасная.
Ф. Янковский
―
Да, будет слушать.
К. Ларина
―
Тоже я... Поскольку тоже вот живу давно на свете, то я видела все спектакли, где играли родители Ваши: и Люда Зорина, и Олег Иванович. Ой, что-то прям как-то я разволновалась. Давайте его... Вот что я Вас спрошу.
Ф. Янковский
―
Давайте.
К. Ларина
―
А режиссёр, режиссёр Филипп Янковский вообще что? Он похоронен? Он вообще существует? Он не хочет что-нибудь как в конце концов уже сделать?
Ф. Янковский
―
Ну, Вы знаете, как бы на этот вопрос... Во-первых, это зависит от материала. Знаете, что такое режиссура? Режиссура - это же производство. Да? То есть это у меня у самого нет компании, кинокомпании, которая, так сказать, выпускает фильмы. Я сам по гороскопу обезьяна и весы. Поэтому я вот, так сказать, лёгкий человек как... как может показаться. Вот. Поэтому я сам фильмы не произвожу. Я могу их делать, вот если мне это интересно. То есть если мне будет интересен какой-то материал, или я захочу сделать какое-то высказывание, - да? - хотя я не могу себя сравнить с какими-то авторскими режиссёрами, которые действительно делают высказывания как-то вот там Андрей Звягинцев, например. Да? Или не могу сейчас сравнить с гением там Вуди Аллена, который пишет такие потрясающие тексты, что и только он самых и может и хорошо экранизировать. Да? Я действительно люблю эту профессию. Вот я ей посвятил много времени. И я с удовольствием, наверное, когда-то... даже у меня есть сейчас некоторые мысли. Вот и сделаю фильм. Может быть, даже не один, но сейчас вот последние 10 лет я себя посвятил актёрской карьере. И я наконец счастлив, что у меня это получилось. Я себя, знаете, успокаиваю чем? Вот я артистом и раньше хотел стать, и это я, может быть, режиссёром-то не от хорошей жизни стал. Вот. И у меня сначала не получалось. Может быть, не было вот о том, о чем мы с Вами говорили такой глубины. Может быть, чего-то не хватало. Это я все потом тяжёлым трудом добился всего этого. Вот. Но я себя успокаиваю, что и Энтони Хопкинс тоже начал сниматься поздно. Но...
К. Ларина
―
Человек... человек 2-й половины жизни.
Ф. Янковский
―
... сниматься начало раньше, наверное. Да. Но смысле я имею ввиду такие какие-то значимые роли, после которых мы его запомнили, зритель запомнил уже там солидном возрасте. Вот поэтому здесь я как бы открыт к предложениям, у меня часто эти... это бывает. Вот, ну, просто режиссура - это год-полтора, ну, если серьёзный фильм, если так вот как Глеб Анатольевич работает, - да? - то это и все 3-4 года. И поэтому вот этот фильм, кстати, это его авторская высказывание.
К. Ларина
―
Конечно.
Ф. Янковский
―
Понимаете? Это не то, что этой какой-то заказ где-то кто-то что-то, сказал.
К. Ларина
―
Конечно.
Ф. Янковский
―
Это его... Это из него. Это его вот как бы жизнь. Он это очень честно сделал. Мы вообще там все очень честно работали. Вот. А я, повторюсь, обезьяна, весы, я не могу 4 года работать над... Это мне надо так любить, так хотеть это делать, - да? - что я вот не могу этого не сделать. А за... за 4 года в качестве актёра я, так сказать, и играю какое-то количество интереснейших ролей, проживаю жизни разных людей. И меня это очень радует. И вот моя истинная природа. То есть мне просто в режиссёрском кресле, если я там сам не играю, мне немножко там тесновато, поскольку я обезьяна, мне нужно что-то играть. Но я вот постараюсь, я сейчас этому всему учусь. Я сейчас вот работал... Вы знаете, даже Никита Михалков, мне с ним вот посчастливилось работа, он блестящий режиссёр...
К. Ларина
―
В «Статском советнике», да?
Ф. Янковский
―
Да, да. И прекрасный актёр, потрясающий режиссёр. Вот он даже и его компания «ТриТэ», блестящая, Вы знаете, так вот даже он главные роли в своих фильмах начал играть уже в период вот «Утомлённые солнцем», - да? - потому что до этого он как бы снимал фильмы, но у него были там какие-то второстепенные, там небольшие. Но «Свой среди чужих», вот большая роль. Или вот сейчас я ещё... Зрители, наши слушатели об этом не знают. Вот мы только что закончили с Данилой Козловским новый фильм «Карамора».
К. Ларина
―
Что это такое?
Ф. Янковский
―
Альтернативная...
К. Ларина
―
... судьба у него драматическая...
Ф. Янковский
―
Альтернативная история.
К. Ларина
―
... у этой картины.
Ф. Янковский
―
Да, это альтернативная... альтернативная история. Вот мы играем с ним две главные роли. И он как и актёр работает в главной роли и как режиссёр. Вы знаете, вот у него я тоже многому научился, потому что сам я вот смотрел на него и удивлялся, как... как он... как он может держать в себе и актёрскую природу, и одновременно быть очень конструктивным, конкретным, талантливым, заражающим всех своей энергией режиссёром. Вот этот опыт тоже я получил, через себя пропущу и, сказать, смешаю с опытом работы с Никитой Михалковым, и, может быть, как бы тряхнём стариной, действительно что-нибудь сделаем. Ну, конечно, Вы знаете...
К. Ларина
―
Ну, вообще Ваш...
Ф. Янковский
―
... актёров. У меня есть столько любимых актёров, столько приятных людей, с которыми я бы хотел ещё раз поработать. Поэтому я, наверное, вот какой-то материал такой подберу, когда можно будет встретимся опять и с Хабенским, и с Оксаной, с Машковым и ещё там множество у меня есть.
К. Ларина
―
Ну, кстати, вот первая картина, насколько я помню, это был такой полнометражный дебют - это «В движении». Да?
Ф. Янковский
―
Да.
К. Ларина
―
И это было абсолютное высказывание. Это абсолютное попадание во время. Это абсолютное продолжение с другой эпохи, как я это воспринимала, фильма Балаяна «Полёты во сне и наяву». Про это же только в другое время и с другим героем.
Ф. Янковский
―
Да, да, да. Но Вы знаете, я тут как Терренс Малик. Знаете, Терренса Малик, режиссёра?
К. Ларина
―
Конечно. Конечно.
Ф. Янковский
―
Вот тоже, Вы знаете, наверное, он сидит, приходит... Он, правда, никуда не приходит. Он дикий. Вот если он куда-нибудь придёт там на какую-то... НРЗБ. Терренс, а что Вы там раз в 10 лет только? Что Вы после, значит, Вашего знаменитого фильма «Дни жатвы» не снимали ничего 15 лет? Вот не хотите ли? Хотя для него эти 15 лет, наверное, прошли как один день, а мы об этом не думаем, у меня нет внутреннего какого-то дискомфорта о том, что я не какой-то не сделал фильм. Если бы, наверное, я его хотел сделать, я бы сделал. То есть тут, Вы знаете, вообще художник занимается... ну, старается заниматься всё-таки тем, что ему хочется. Конечно, бывают обстоятельства вынуждают что-то сделать. Но мы в принципе стараемся быть искренними, от сердца идти в своей работе, потому что зритель, настоящий зритель, который... для которого мы работаем, он это все чувствует. Он совершенно не дурак, и так просто его вот какой-то халтурой его не зацепить. Он не будет помнить это. Или, что ещё хуже, ну, просто, так сказать, отнесёт тебя туда вот куда-то к другому слою там, который, ну, его не интересует всё-таки. И чтоб удивить надо...
К. Ларина
―
Конечно, я согласна.
Ф. Янковский
―
Чтоб удивить надо работать. Да.
К. Ларина
―
Да, потому что все равно самое страшное - это когда нас настигает какая-то.... Такое модное слово «выгорание». Ну, наверное, такая выхолощенность, когда вдруг из тебя все это вынуто, и внутри абсолютная пустота, и тебе нечего... как кричал Калягин: «Мне нечего сказать людям». Как в каком-то фильме, да? Когда нечего действительно сказать. А когда есть, что сказать, ты можешь это сделать в любом варианте, будь и как автор, и как исполнитель, и как... что угодно. Да?
Ф. Янковский
―
Это просто разная природа немножко. У нас есть ещё время поговорить? Мы можем?
К. Ларина
―
Да, у нас осталось 3 минуты.
Ф. Янковский
―
3 минуты.
К. Ларина
―
Это много. Да.
Ф. Янковский
―
Это много. Ну, тогда Вы просто знаете, разные природы. Вот хорошо обученный артист, хорошо обученный действительно, умеющий своим организмом... работать со своим организм, он в принципе на площадку может прийти пустым. Но от режиссёра сразу уметь наполниться и стать тем персонажам, который... ну, через какое-то время стать им. Да? А режиссёр - другая природа. Он уже когда готовиться к картине, он уже должен быть наполнен там... Там это, так сказать, разные немножко две вот вообще профессии.
К. Ларина
―
Ну, бывает, что и режиссёры теряются. И большие... и большие режиссёры.
Ф. Янковский
―
Бывает. Вы знаете, вся... Я Вам предлагаю тоже... Обычно мы ходим как артисты на пробы. Да? Но режиссёров-то, сказать, мало хороших. Вот. А в основном хочется им тоже пробы устраивать уже.
К. Ларина
―
Ну, что? Мы должны заканчивать. Друзья, возвращаясь к началу и к поводу, чтобы это запомнили, потому что я... я и вместе с Филиппом, мы очень хотим, чтобы вы картину посмотрели. Я очень надеюсь, что она будет и по телевизору показана, что всё-таки у нас в кино не привыкло ходить особенно старшее поколение, а для него это очень важная картина. Поэтому я надеюсь, что фильм будет показан и в телевизионном варианте, но пока в прокате с 23-го числа. Обязательно посмотрите. «Иван Денисович», картина Глеба Панфилова. Но в конце я хочу поздравить ещё с одним событием Филиппа, поскольку это страшно, но он стал дедушкой.
Ф. Янковский
―
Спасибо! А что же Вы раньше не поздравили? Это для нас огромный праздник. Вы знаете, спасибо Вам огромное, Вы очень интересная собеседница. С Вами очень приятно разговаривать. И Вы ещё прекрасная... прекрасный зритель. Спасибо Вам за вот эти все добрые слова. Спасибо Вашим слушателям. Я надеюсь, что, ну, я их как бы не усыпил своей болтовней...
К. Ларина
―
Ну, что Вы?!
Ф. Янковский
―
... даже им вроде бы и посмеялись. Огромное Вам спасибо.
К. Ларина
―
Спасибо.
Ф. Янковский
―
Рад стараться. И буду дальше работать. Надеюсь, ещё пригласите в гости
К. Ларина
―
Обязательно. Спасибо. Ещё раз привет всем близким. Да?
Ф. Янковский
―
Спасибо огромное.
К. Ларина
―
И удачи, и здоровья, и всего самого лучшего.
Ф. Янковский
―
Спасибо огромное.
К. Ларина
―
Обнимемся!