Нужно ли помогать бизнесу? - Андрей Никитин - Большой Дозор - 2012-01-04

О. БЫЧКОВА: Добрый вечер. Добрый день. Это программа «Большой дозор». В студии телекомпании RTVi и радиостанции «Эхо Москвы» Ольга Бычкова и моя коллега Евгения Письменная, обозреватель газеты «Ведомости». Добрый вечер.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Здравствуйте.

О. БЫЧКОВА: Сегодня мы будем говорить об Агентстве стратегический инициатив, о том, с помощью чьей инициативы кому можно помочь и поднять таким образом российский бизнес и экономику. Андрей Никитин, генеральный директор Агентства стратегических инициатив, наш сегодняшний гость. Добрый вечер.

А. НИКИТИН: Добрый вечер.

О. БЫЧКОВА: Прежде чем мы будем обсуждать конкретные вопросы, связанные с конкретной экономической деятельностью, нужно объяснить, что такое Агентство стратегических инициатив и чем вы занимаетесь. Вещь это относительно новая, не все еще успели привыкнуть и разобраться

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Она новая и рожденная вместе с «Народным фронтом» в один и тот же день Владимиром Владимировичем Путиным.

А. НИКИТИН: Разве в один?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: В один.

А. НИКИТИН: Хорошо. Агентство – это не коммерческая организация, мы не являемся чиновниками и не входим в систему органов государственной власти. По сути дела, агентство – это некая коммуникационная площадка между средним бизнесом и властью. На мой взгляд, есть здесь некая проблема: малый бизнес у нас накрыт зонтиком различных мер господдержки, иногда, может быть, даже они настолько хорошо, что некоторый малый бизнес без них и жить не сможет теперь, а крупный бизнес, он с властью коммуницирует самостоятельно, а средний бизнес – это в основном перерабатывающий производственный бизнес, он каналов коммуникации не имеет. И агентство должно стать неким коммуникатором, усилителем тех идей, которые возникают в среде среднего бизнеса, тех проблем, которые у них есть. По сути дела, у нас нет задачи что-то придумывать, у нас есть задача находить лучшее в регионах, в практиках бизнеса и пытаться реплицировать это на всю страну. Либо же находить проблематику конкретных компаний, делать обобщения и снимать системные барьеры.

О. БЫЧКОВА: А почему такое название? Название как если бы была задача максимально затемнить реальные задачи и реальные цели, чтобы совсем было непонятно и страшно.

А. НИКИТИН: Название агентства связано в первую очередь с новым пониманием роли среднего бизнеса в российской экономике. Есть данные Минэкономразвития, которые говорят о том, что во время кризиса среднему бизнесу не помогали никак или почти никак, но, тем не менее, он показал наименьшие темпы падения по сравнению с крупным. Примеры мы все знаем.

О. БЫЧКОВА: Потому что ему и раньше никогда не помогали, ничего нового с ним не произошло.

А. НИКИТИН: Он сам живет, видимо, в тяжелых условиях научился выживать хорошо. На сегодня, на мой взгляд, является очевидным то, что, если этому бизнесу создать не тепличными, но нормальные условия для жизни, он может внести существенный вклад в экономический рост и добавить какую-то долю к тем процентам, которые мы имеем от нефтегазовой отрасли. И если мы говорим о конкурентоспособной экономике, если мы говорим об экономике, которая не только сможет что-то сырьевое экспортировать, то, наверное, нужно этим заниматься. Поэтому слово «стратегия» в названии агентства, оно определяет новые приоритеты. Средний бизнес будет одним из приоритетов, по крайней мере, мне бы этого очень хотелось. Единственное, я хотел бы добавить. Слово «средний», я его не люблю употреблять. Есть закон о среднем бизнесе у нас, который определяет его до миллиарда рублей. Сам бизнес себя оценивает не так. Люди себя относят к среднему бизнесу скорее от миллиарда, может быть, до 7-8 млрд. рублей. Эти люди себя оценивают как средний бизнес, не как крупный. Когда в своей работе мы говорим о том, кого мы поддерживаем, мы опираемся именно на самооценку, не на закон.

О. БЫЧКОВА: Почему такое различие между законом и самооценкой? Т.е. закон занижает, а люди чувствуют, что мы живем в большой, богатой стране, получается так.

А. НИКИТИН: Закон был написан достаточно давно. Возможно, тогда он и был к чему-то привязан. На сегодня разница между крупным и средним бизнесом в системообразующем моменте. Если бизнесмен понимает, что без него никак, как алюминий у нас одна из базовых отраслей экономики, то это уже крупный бизнес. Если люди занимаются просто хорошим делом, но при этом на совещание в правительство их не вызывают и в комиссию по модернизации они не входят, то, наверное, это наша категория, те люди, с которыми мы должны общаться, с которыми мы должны коммуницировать.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Можно я тогда поясню немножко? Когда Владимир Владимирович организовывал агентство, а это именно агентство, организованное Владимиром Владимировичем, и правительство выступает учредителем вашей некоммерческой организации, вы все-таки такая странная, кажется, единственная структура, когда правительство учреждает некоммерческую организацию. Он не пользовался, конечно, такими терминами, как коммуникативная площадка, спасибо Владимиру Владимировичу, он говорил проще, он говорил, что это социальный лифт для молодых и перспективных людей. Собственно, вы первый, кого подсадили на этот лифт. Расскажите, пожалуйста, как на нем едется, и сколько поднялось еще пассажиров на этом лифте, и куда они поднялись. Я так понимаю, уже есть какие-то проекты. Как вы себя чувствуете? Насиделись ли вы в очередях в приемных правительства разных министерств и ведомств?

А. НИКИТИН: Давайте начнем с вопроса, что такое социальный лифт. Там много очень определений. На самом деле это не всегда линейное движение из бизнеса во власть. Для меня лично социальный лифт – это возможность самореализации, это возможность делать то, что ты хочешь и что ты считаешь полезным делать. Поэтому те проекты, которые мы поддерживаем, это идеи бизнесменов о том, как они могли бы развить бизнес, внедрить какие-то новые технологии, новые продукты. Я разговаривал с одним из бизнесменов в Астрахани, он занимается помидорами, делает из них консервы.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Хорошее дело.

А. НИКИТИН: Отличное дело. Как выясняется, помидоры выращивать мы уже умеем и даже консервировать их умеем, а вот томатную пасту не делаем. Томатная паста 90-95% завозится из-за рубежа. С его точки зрения, томатная паста – это самая главная проблема, который у нас есть на сегодня. И он считает своей задачей, в том числе и гражданской, построить это производство, существенно поменять технологию выращивания этих помидоров, для того чтобы обеспечить страну томатной пастой.

О. БЫЧКОВА: Это хорошая метафора.

А. НИКИТИН: Для него это социальный лифт. Он себя реализует через вот это. И это важно. Я думаю, что хуже от того, что она у нас в стране появится, точно никому не будет. Рабочие места дополнительные, по крайней мере.

О. БЫЧКОВА: Это перекладывается на многие другие вещи, эта томатная паста. Это простой продукт, который вполне себе под силу вырастить русскому человеку, тем более в Астрахани. Но почему-то он привозится из-за рубежа. Это очень модельная ситуация. Удалось ему уже или нет?

А. НИКИТИН: Он сейчас подает заявку в агентство. Думаю, если экспертный совет поддержит, мы будем также его поддерживать.

О. БЫЧКОВА: А экспертный совет скажет, что не нужна нам томатная паста.

А. НИКИТИН: Было бы неправильно для меня что-то советовать экспертному совету. Мы должны быть прозрачны и открыты. И если есть независимый экспертный совет, то мы должны опираться на его решение. Я стараюсь здесь никак не мешать их деятельности. Они смотрят, руководители проектов выступают перед ними, и они либо рекомендуют агентству начать комплексную экспертизу, либо считают, что нет.

О. БЫЧКОВА: И дальше что происходит?

А. НИКИТИН: Дальше мы с автором проекта детально разбираемся, что он хочет. Часто бывает так, что автор не до конца понимает те проблемы, с которыми он столкнется. Это не сложно выяснить, мы это делаем и формируем набор проблем. Это могут быть проблемы с финансированием, с какими-то конкретными барьерами, которые мешают. После этого мы формируем решение.

О. БЫЧКОВА: Дать денег.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Дать денег, именно так. Потому что 100 млн. от ВЭБа получили.

А. НИКИТИН: 100 миллионов рублей…

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Это на ваше функционирование.

А. НИКИТИН: Да.

О. БЫЧКОВА: 100 миллионов рублей – это не бешеные деньги.

А. НИКИТИН: Мягко скажем, да. Как правило, большинство проектов – у нас где-то около 40 реальных проектов в экспертизе – это не про деньги. Т.е. если у людей есть интересная тематика, есть хорошие продукты в перспективе и есть какие-то барьеры – снимаем эти барьеры, и любой частный банк даст им эти деньги. Мы работаем сейчас не только с ВЭБом, мы подписали соглашение с «Райффайзенбанком», со «Сбербанком» начинаем плотно работать, и этот список будет расширяться. Как раз наша задача – поддерживать проекты или помогать проектам становится рентабельными без господдержки.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Т.е. они получают кредиты в коммерческих банках.

А. НИКИТИН: Или проектное финансирование.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: На выгодных ставках, под гарантию агентства. Или как?

А. НИКИТИН: Нет. Часто бывает так, что есть хорошая идея, но российские нормы не позволяют ее реализовывать в полном объеме. Поэтому у них продажи в каком-то опытном режиме, из серии экспериментов и изобретений находятся. Если мы помогаем снимать административные барьеры, они могут по-другому планировать свой объем продаж, по-другому планировать свою доходность. И они спокойно идут в любой банк и на рыночных, не на льготных условиях – мы льготных условий никому по финансированию не даем – получают те деньги, которые им нужны. Если они хотят много денег, это может быть проектное финансирование. Есть для совсем уже крупных проектов новый инструмент – Российский фонд прямых инвестиций, с которым мы тоже очень плотно работаем, там деньги в капитал.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Уже есть у вас какие-то договоренности с РФПИ?

А. НИКИТИН: У нас есть соглашение и есть уже несколько тематик, по которым мы уже точно понимаем, что будем вместе двигаться.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Вы говорите – мы снимаем барьеры. Как вы их снимаете?

А. НИКИТИН: Мы находим эти барьеры.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Можете пример привести? Это не совсем понятно. Мы знаем много административных барьеров, с ними борется Минэкономразвития уже многие годы. И плохо получается. Получается, но медленно. Всё равно в ОЭСР по деловому климату мы на каких-то очень плохих местах, несмотря на эту борьбу. Хорошо, борется, но результат придти к первому месту еще не скоро будет. Т.е. как вы снимаете эти барьеры, если вы не коммерческая организация. Вот я бизнесмен, к вам пришла, у меня барьер – техрегламент не тот. Вы что, отмените техрегламент или скажете, что я какой-то особенный? Как это выглядит? Просто чтобы к вам пошли бизнесмены и поняли, надо до них донести, как этот инструмент работает.

А. НИКИТИН: Давайте я приведу пример, может быть, уже навязший в зубах, один из первых, но достаточно показательный. Маленький проект по созданию завода по переработке шины в резиновую крошку. Потом эта крошка идет на искусственные поля, еще куда-то. Это вроде как нужно. Один завод 300 млн. рублей стоит, они их хотят пять построить – в Уфе, Свердловске, еще где-то. Деньги они нашли в банках. Оборудование заказали. Выясняется при этом, что у нас в стране невозможно собирать шины, которые валяются вдоль дороги. Их нельзя ни собирать, ни утилизировать.

О. БЫЧКОВА: А почему?

А. НИКИТИН: А нет таких документов. Санэпидстанция запрещает их утилизировать. Шины не попали в какой-то там перечень. И дорога вроде как государственная, собирать вокруг нее ничего нельзя. Простейшая вещь, маленький проект, он один из самых маленьких в агентстве. Но существует огромное количество не законов, а каких-то подзаконных актов, которые не дают этому бизнесу развиваться. Наверное, это не что-то сверхъестественное, но я тоже считаю, что от того, что шины не будут валяться, а будут во что-то перерабатываться, никому хуже не будет. Чем нам интересен проект, притом что люди сами деньги нашли? А нам он интересен тем, что, меняя эти все нормы, мы не только ему помогаем. А в Ростове может появиться такой завод, в Хабаровске, во Владивостоке. Мы же системно эти барьеры убираем.

Есть проект компании «Полимертепло», например. Это проект, связанный с пластиковыми трубами. Там тоже есть СНиПы и ГОСТы, которые требуют трубу в бетонный кожух оборачивать. Но это нужно для металлических труб и совершенно не нужно для пластиковых. Тоже какая-то мелочь, но не позволяет им развиваться. Если изменить эти требования, они будут развиваться, в другом регионе другой завод появится.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Как вы изменяете? Вы вносите в Думу инициативу, и там начинают вычеркивать это из законов, из СНиПов? Как это происходит?

О. БЫЧКОВА: И сколько на это времени уходит?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Как вы клапан открываете, расскажите.

А. НИКИТИН: Мы формулируем проблему. Дальше мы собираем совещания с министерствами, эту проблему обсуждаем с авторами проектов и пытаемся найти решение.

О. БЫЧКОВА: Вы говорите – есть такой конкретный документ, такая инструкция…

А. НИКИТИН: У нас законопроекты годами. Могут по пять, по три, по четыре года. Это длинная история. У вас есть хоть один проект, хоть один клапан уже открытый? Я знаю, что вы еще мало живете на свете. Не вы лично имеется в виду.

О. БЫЧКОВА: Буквально небольшое количество месяцев.

А. НИКИТИН: Я надеюсь, что первые 8 или 9 проектов, может быть, чуть поменьше, может быть, шесть, мы на наблюдательный совет уже вынесем с решением. Ближайший, который будет.

О. БЫЧКОВА: Какая часть из них требует этой бюрократической битвы, изменений?..

А. НИКИТИН: Они все требуют. Все без исключений. Это наша специализация.

О. БЫЧКОВА: А самый высокий уровень, с законодательной точки зрения, уровень закона… Понятно, что изменить инструкцию или подзаконный акт – это одна история, а изменить закон – это другая история.

А. НИКИТИН: Наверное, по законам на этом этапе, за эти четыре месяца пока еще ничего нет.

О. БЫЧКОВА: Не попадалось еще.

А. НИКИТИН: Уже попалось у нас в экспертизе. Но вынести как решение, конечно, невозможно, т.е. проработать до такого уровня, чтобы это было решением. Очень большой объем проблем… Например, проект по детским частным садам. Тоже, может быть, это не так значимо, с точки зрения закона, но там столько проблем, связанных с санитарными нормами, еще с какими-то нормами. Такие вещи я узнаю в процессе работы… До трех часов детский садик – это учреждение досуговое, а после трех – уже образовательное.

О. БЫЧКОВА: Или наоборот.

А. НИКИТИН: Если ребенок находится после трех часов, это образовательное учреждение. И сразу там совершенно другая история начинается, уже с Министерством образования. Есть хорошие практики, есть хорошие примеры в регионах, когда волей губернатора создаются такие детские сады.

О. БЫЧКОВА: Потому что губернатору легче своей политической волей подправить какие-то бумаги в нужном направлении, чем это сделать на более высоком уровне.

А. НИКИТИН: Здесь как раз возникает роль агентства как коммуникатора-усилителя. Мы находим эти лучшие проекты в регионах, лучшие региональные практики и пытаемся их масштабировать на федеральный уровень.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: А проекты вы находите только те, которые к вам на сайт попадают? У вас на сайте можно как-то описать. Вот сейчас средние бизнесмены слушают передачу и думают: дай-ка я Никитину пошлю проект.

О. БЫЧКОВА: У меня барьеров-то ого-го.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Как ему это сделать?

А. НИКИТИН: На сайте подать заявку.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Т.е. у вас попадают на рассмотрение только те, которые идут через сайт. Сбоку-то зайти можно?

А. НИКИТИН: Нет, никак нельзя.

О. БЫЧКОВА: А сверху?

А. НИКИТИН: Тоже нельзя. Всё равно это будет на сайт и на экспертный совет.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Сверху – это крупный бизнес.

А. НИКИТИН: Они сами свои вопросы решают.

О. БЫЧКОВА: А сколько на сайт заявок приходит? Какой объем?

А. НИКИТИН: 20-30 в неделю сейчас приходит.

О. БЫЧКОВА: Со всей страны.

А. НИКИТИН: Со всей страны. Они все очень разного качества, кто-то откровенно пытается натянуть свой проект под наши критерии, кто-то соответствуем. Мы смотрим все. Нашу деятельность по проектам можно описать английским словом speed, т.е. мы ускоряем то, что, наверное, и без нас бы было. Тот же несчастный шинный завод договорился бы как-то в Башкирии, поставил бы этот заводик, или ночью, под покровом темноты собирал бы эти шины. Поэтому мы исходим из того принципа, что если это нормальный, хороший, средний не сырьевой бизнес, это люди, обладающие достаточной компетенцией, чтобы написать заявку и отправить ее на сайт. Если человек не может этого сделать, скорее всего это не наш клиент.

О. БЫЧКОВА: Значит, всего остального он тоже не сможет сделать. 20 заявок в неделю разного качества. А сколько месяцев они уже к вам поступают, эти заявки?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: С июня они поступают, если не ошибаюсь, еще до вашего назначения они стали поступать.

А. НИКИТИН: Поступают они с июня, да. Но из того, что поступило в июне, нам не очень много удалось отобрать, поскольку не были сформулированы критерии. Там было всё, включая полеты в космос: дайте мне миллиард долларов на разработку теории антигравитации, потом еще миллиард на создание космолета, такие заявки были тоже, и их было большинство.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Народ русский, я горжусь. Идея живет, фантазия работает.

А. НИКИТИН: Но были в том числе и хорошие идеи, немножко не нашего формата. Мы будем делать в рамках агентства некую электронную площадку, куда хорошие идеи будем выкладывать, наверное, с РВК мы будем здесь сотрудничать, может быть, что-то из этого найдет венчурное финансирование. Но это уже не к нам.

О. БЫЧКОВА: Но вы где-то рядом находитесь, конечно.

А. НИКИТИН: Относительно РВК мы находимся на выходе. Т.е. когда они что-то поддержали, это что-то подросло и вышло в открытую российскую экономику из РВК, вот тогда где-то мы и будем нужны.

О. БЫЧКОВА: Тогда вы поможете с реализацией.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Те сеют, а эти поливают.

А. НИКИТИН: Кто же собирает?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: А вы тоже свой проект присылали, если не ошибаюсь, когда подавали свою кандидатуру на конкурс. Или вы просто сразу себя представили как проект?

А. НИКИТИН: Нет, там не требовалось подавать проект, там была опция, но не обязательное условие, а требовалось подать некое видение, как должно агентство работать, какая должна быть структура, описать себя.

О. БЫЧКОВА: Скажите сейчас в двух словах, что это было. Потом мы сделаем перерыв, потом продолжим. Что у вас было за предложение?

А. НИКИТИН: У меня было предложение создать проектный офис. Это нечто, что могло бы горизонтально работать с различными министерствами.

О. БЫЧКОВА: Давайте мы сейчас сделаем перерыв, затем продолжим программу «Большой дозор». С нами Андрей Никитин – генеральный директор Агентства стратегических инициатив. После новостей будем дальше говорить о том, как можно помочь среднему бизнесу.

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА: И мы продолжаем программу «Большой дозор». Мы говорим о инициативе помощи среднему бизнесу и о том, какие итоги уже можно подвести за первые месяцы существования Агентства стратегических инициатив, или, по крайней мере, как эту помощь планируется оказывать. Мы начали вас спрашивать, какие были ваши собственные инициативы и как получилось, что вы возглавили это направление.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: С одной стороны, вы же были успешным бизнесменом в средней компании, с инновационной тематикой. И вдруг пойти в околочиновничью структуру...

А. НИКИТИН: Ну что вы – околочиновничья…

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Глава наблюдательного совета у вас - Владимир Владимирович Путин.

О. БЫЧКОВА: Вы его видели когда-нибудь в качестве участника каких-нибудь заседаний?

А. НИКИТИН: В смысле?

О. БЫЧКОВА: Главу наблюдательного совета.

А. НИКИТИН: Он участвует во всех заседаниях наблюдательного совета.

О. БЫЧКОВА: Да?

А. НИКИТИН: Конечно.

О. БЫЧКОВА: Как часто это происходит?

А. НИКИТИН: Был первый наблюдательный совет. Я думаю, в ближайшее время будет второй.

О. БЫЧКОВА: Т.е. он сидит, вопросы задает.

А. НИКИТИН: Да.

О. БЫЧКОВА: А вы ему что задаете?

А. НИКИТИН: Мы рассказываем о том, что мы делаем, говорим о тех проблемах, с которыми мы сталкиваемся. Откровенный, открытый, хороший разговор. Для меня это руководитель, с которым я должен коммуницировать, чтобы решать те задачи, которые он поставил. Вот в том объеме, в котором мне нужна его помощь, для того чтобы решать те задачи, которые передо мной стоят, я с ним и общаюсь.

О. БЫЧКОВА: А какая-то нужна была конкретная помощь? Или достаточно того, что у вас вполне высокое покровительство, и оно само по себе уже какие-то двери вам открывает?

А. НИКИТИН: Наверное, конкретно чтобы кому-то что-то нужно было поручить, такого не было. Нам на сегодняшний день достаточно хорошо удается работать с федеральными органами и с регионами. Им тоже это интересно. Я пока не встречал людей, которые не понимали бы, что нужно что-то менять в отношениях со средним бизнесом. Есть разные точки зрения. Но агентство, как организация не политическая в данном случае, может выступать и выступает хорошей площадкой. Мы обсуждаем, мы спорим, иногда спорим долго, но нам удается находить решения.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: С кем спорите?

А. НИКИТИН: С различными министерствами, ведомствами. Часто бывает так, что позиции министерств, они различны. Но они не встречаются и не договариваются. И я горжусь, что удается встретиться у нас и договориться, сделать интересный шаг вперед.

О. БЫЧКОВА: А кто самый вредоносный?

А. НИКИТИН: Таких нет.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Уже научился бюрократической этике, чиновничьей этике.

О. БЫЧКОВА: Хорошо. К кому больше всего возникает вопросов из министерств и ведомств?

А. НИКИТИН: Самая сложная работа идет с Министерством здравоохранения и социального развития и с Министерством образования. Там просто объем проблем очень большой, сфера очень тяжелая. Всё это осталось с советских времен не очень-то измененным.

О. БЫЧКОВА: Например?

А. НИКИТИН: Например, те же самые детские сады. Т.е. это как было, как я ходил в детский сад когда-то в начале 80-х, сейчас это продолжает по очень похожим принципам работать.

О. БЫЧКОВА: И схема такая же.

А. НИКИТИН: Конечно, не такая. Но если в здравоохранении появилась страховая медицина, появилось еще что-то, то здесь всё осталось на том уровне, на котором было еще в Советском Союзе. И нам сложно работать с министерством, но позитивно сложно. Потому что проблемы: ты дергаешь за одну ниточку, и вываливается целый шкаф на голову. С одной стороны, есть опасность начать делать сразу очень много, в итоге не сделать ничего. С другой стороны, мало сделать тоже не получается, потому что одно без другого не работает. Сейчас мы учимся находить некий баланс, находить в этом шкафу то, от чего всё зависит, т.е. ключевую точку приложения усилий.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Можно я немножко обострю нашу дискуссию одним размышлением? Мне кажется, все-таки у нас власть патерналистская, а бизнес инфантильный. У нас когда кризис был, все олигархи встали очередь за государственными деньгами. А средний бизнес пытается разруливать проблемы, не создавая настоящие, реальные некоммерческие организации, а отстаивая институт лоббирования, выискивая проблемы и относя главе государства, чтобы он дал поручение и решил эти вопросы. Т.е. вам не кажется, что все-таки это какой-то придуманный, искусственный механизм? Действительно ли нельзя было это сделать без чиновников вообще? Если есть такие проблемы и если бизнес так уже готов и хочет расти, то почему надо делать такую компиляцию?

А. НИКИТИН: Я тоже иногда задаю вопрос, почему у нас не в Сочи столица. Ничего же этому не мешает. И не так холодно, как в Москве.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Я думаю, что это можно объяснить. Исторически так сложилось. Я думаю, если историка пригласить, он объяснит.

А. НИКИТИН: Я, честно, не задаю себе таких вопросов. Я думаю, что все-таки некий переходный период от того социалистического государства, которое было, к нормальной рыночной экономике, он еще идет. Бесспорно, агентство – это инструмент этого переходного периода. Наверное, если мы говорим о будущем, возможно, это должно происходить как-то по-другому. Наверное, агентство – это некий механизм, который должен иметь начало и конец, он должен выполнить свою задачу и заняться чем-то еще либо закончиться. Но на этом этапе, я считаю, это нужно.

Более того, ошибочно думать, что бизнес инфантильный. На самом деле огромное количество людей в стране, бизнесменов, которые сами всё нормально делают и ничего им от государства не нужно, ничего они не просят, и в «Роснано» заявки не подают, в Сколково или еще куда-то. Их огромное количество. Проблема только в том, что они ничего и не делают, в смысле новых заводов, новых производств и так далее. Они зарабатывают, получают прибыль и героически ее выплачивают себе как дивиденды. С точки зрения страны, они живут на неком таком коротком промежутке времени. Я эту проблему хорошо знаю, могу вам обострить ответ. Я за 9 лет работы в бизнесе ни одного инвестпроекта больше четырех лет не подписал.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Все короткие.

А. НИКИТИН: Да, все короткие. Т.е. если я не понимал, что на этом можно быстро вернуть свои деньги и что-то заработать, я этого не делал. И это проблема на самом деле. Это очень сильно сужает возможности страны в целом, если весь бизнес инвестирует на 2-3 года, не больше.

О. БЫЧКОВА: 3-4 года – это такая распространенная средняя нормальная температура по больнице.

А. НИКИТИН: По моим данным, да. А должны быть инвестиции в 10 лет, в 15 лет. Если мы возьмем Европу, возьмем Америку, там люди настраивают свой бизнес надолго, планируют свое развитие. Нельзя сказать, что мне было что-то нужно от государства в тот момент. Нет, не сильно было нужно. И товарищу с томатной пастой тоже не нужно. Он может продолжить консервировать помидоры в банке, хорошо на этом зарабатывать, обеспечивать свою семью. Это государству нужно, чтобы люди стали заниматься инвестициями, стали строить что-то здесь.

О. БЫЧКОВА: А так всегда было? Или есть какое-то объяснение? В какой момент сложилась такая ситуация? Почему так получилось, что люди перестали заботиться о серьезных проектах и стремиться только к тому, чтобы максимально быстро заработать и сделать это по возможности чисто, не подставлять?

А. НИКИТИН: Я думаю, что в постсоветское время так было всегда. Потому что ориентиров не было. Никто никогда не говорил о том, как будет страна развиваться, чем она хочет стать в перспективе. Можно ругать Госплан, много про него анекдотов. По крайней мере, в советское время они пытались обозначать приоритеты. Хорошо, плохо, но эти приоритеты были. У нас очень долго их не было, т.е. никто не говорил, что мы должны стать вот такой страной или вот такой. Приоритеты появились совсем недавно: в Сколково какие-то приоритеты выделились, «Роснано» появилось и так далее.

О. БЫЧКОВА: А какое отношение образ страны имеет к томатной пасте, предположим?

А. НИКИТИН: Очень простое. Хотим ли мы иметь индустрию развитую? Или мы не хотим, или мы хотим Кувейт, и мы хотим зарабатывать только на экспорте нефти и газа. Хотим ли мы иметь свою продовольственную безопасность? Или нет, не нужно это делать? Нужна ли нам переработка? Нужно ли нам производить собственные автомобили? Т.е. должны быть приоритеты, на мой взгляд. Не факт, что они должны сверху формироваться. Может быть, снизу. Сейчас это можно делать и снизу тоже. Была в том году инициативе Минэкономразвития по созданию технологических платформ. Это как раз классический случай инициативы снизу. А что такое платформа? Это объединение производителей, науки, институтов развития…

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Это коммуникативная площадка.

А. НИКИТИН: Отраслевая. По-моему, около 50 заявок было подано, я могу ошибаться в цифрах. Это те отрасли, которые в достаточной степени самоорганизованы, чтобы говорить о том, что мы понимаем, как надо развиваться дальше. Я считаю, что может быть и так.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Я сегодня перед нашей встречей зашла на ваш сайт, там написано, что у вас будет то ли съезд, то ли встреча лидеров. Расскажите, что это такое. Кто такие лидеры? Куда они приедут? Лидеры чего? И что они будут делать вместе?

А. НИКИТИН: Хороший вопрос. Пока это только идея, которая формируется.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: А вы о ней уже доложили Владимиру Путину.

А. НИКИТИН: Он поручил это на наблюдательном совете. Очень интересная была история, могу ее коротко рассказать. 200 финалистов конкурса были собраны в Екатеринбурге летом, когда уже из 2000 заявок отобрали 200. Я туда тоже поехал, у меня были очень сдержанные ожидания от этого мероприятия. Однако мероприятие получилось очень интересным. Организаторам конкурса удалось собрать 200 разных, но интересных людей со всей страны, это были хорошие люди, это были бизнесмены, это были какие-то социальные активисты, люди из образования. Я там познакомился со своими нынешними коллегами. Как-то нам удалось и хорошо пообщаться, и поработать вместе. И возникло желание каким-то образом не потерять этих людей, которые тоже ехали в этом социальном лифте.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Подсадили на подножку.

А. НИКИТИН: Агентству нужно иметь источник идей, для того чтобы говорить о том, что мы хотим сделать такие-то инициативы. Главное же не проекты, главное – инициатива, т.е. что нужно среднему бизнесу, нужно это понять. А для этого мы должны каким-то образом средний бизнес вокруг себя объединить, вот тот средний бизнес, лидеров среднего бизнеса, о которых я говорил. Объединить не по принципу тех объединений, которые существуют, никоим образом не противореча ни принципам «Деловой России», РСПП, «Опоры» и так далее. А просто собрать вокруг себя людей, для того чтобы понимать более четко их потребности. Вот то, что мы будем делать.

О. БЫЧКОВА: А вот все эти структуры, которые существуют на эту тему, вы сказали и про «Опору», и про РСПП, и до этого упоминалась венчурная компания и так далее…

А. НИКИТИН: Это разные вещи.

О. БЫЧКОВА: Я понимаю, что разные. Я говорю – на эту тему.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Они думают об этом же.

О. БЫЧКОВА: Да, они думают об этом же, и они работают с одним и тем же слоем в конечном счете. Можно ли говорить, что что-то более эффективно, что-то показушно, а что-то нужно развивать дальше?

А. НИКИТИН: Я не могу оценивать общественные организации здесь. Могу сказать, что на сегодня по факту у нас очень серьезное стратегическое сотрудничество складывается с «Деловой Россией». Они выдвигают серьезные инициативы, мы их поддерживаем.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: У вас в наблюдательном совете Галушка Александр, он президент Общероссийской общественной организации «Деловая Россия».

А. НИКИТИН: Они с нами очень активно работают. Они выдвигают свои инициативы. Поскольку у агентства нет задачи придумывать что-то самим, а есть задача, чтобы кто-то к нам приходил и говорил – вот это важно. Те бизнесмены, которые объединились в «Деловую Россию», они формулируют свою позицию, и мы ее поддерживаем там, где можем. Т.е. сегодня у нас по стандарту, по инвестклимату в регионах идет очень серьезная работа, и «Деловая Россия» является нашим стратегическим партнером. Будет еще пара инициатив совместно с «Деловой Россией». Но это не значит, что мы только с ними работаем. Мы заключили соглашение с ТПП, я думаю, с ними тоже появится ряд проектов, которые мы будем вести совместно. У агентства нет цели с кем-то конкурировать, или кого-то заменять, или на какую-то площадку заходить. Мы бы хотели быть неким центром встреч.

О. БЫЧКОВА: Что у вас сейчас максимально на выходе уже находится? Какие проекты?

А. НИКИТИН: У нас будет 6, 7 или 8 проектов, по которым будут конкретные поручения, по их реализации, порядка 40 проектов в экспертизе, и число их прибавляется каждый день. Мы очень серьезно продвинулись по стандарту регионального инвестиционного климата. На сегодняшний день он готов уже полностью и идет полным ходом его внедрение в пилотных регионах.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Кстати, про стандарты хочу сказать. Я удивилась. Я посмотрела и меня удивило, что, по вашему стандарту, в каждом регионе должна появиться корпорация развития, возглавляемая губернатором. Честно, смешно уже просто, невозможно всё под власть подкладывать, и вот эти ключики, чтобы большие дяди решали вопросы.

А. НИКИТИН: А почему вы считаете, что это плохо?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Во-первых, есть у нас ВЭБ, который принимает всякие большие проекты, есть институты развития. Вы предлагаете там открывать маленькие ВЭБы в региональном стандарте?

А. НИКИТИН: Что такое корпорация развития в регионе? Это просто одно окно. Это одно окно, где инвестор, не обязательно с новыми инвестициями, либо человек, который просто хочет увеличить свое производство в регионе, построить еще один корпус на своем заводе, может решать те проблемы, которые должны решаться на региональном уровне. Это подключение, это земля – масса вопросов. И корпорация развития – это просто одно окно. Это маленькая структура, если мы, конечно, говорим о хорошей корпорации развития, которая должна бегать за бизнесменом и решать его проблемы с чиновниками.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Т.е. у этой корпорации развития нет уставного капитала. В моем понимании корпорация развития – это все-таки некая коммерческая структура, которая в основном деньгами институционально помогает тем же бизнесменам. Вы говорите о том, что корпорация развития – это и есть чиновники, которые должны открывать окно.

А. НИКИТИН: Везде по-разному это сделано. Есть регионы, где это, по сути, госорган, есть регионы, где это общество с ограниченное ответственностью или открытое акционерное общество, учрежденное регионом. Нам это совершенно не важно, с точки зрения стандарта. Нам важно, чтобы в регионе у бизнесмена было одно место, где он может решить все свои вопросы, связанные с нахождением в этом регионе. Мы это будем оценивать не с позиции, какая там будет форма, а с позиции, как решаются те или иные проблемы, которые есть.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Условно говоря, если я решила открыть бизнес, уже даже мне сказали, что под него дадут кредит, например, но для этого много всяких проблем с региональными властями (а их всегда очень много всяких), то тогда я приду в эту корпорацию и скажу: вот у меня всё есть, дайте мне возможности.

А. НИКИТИН: Давайте разберем идеальную ситуацию. Вы решили вложить деньги в регион и открыть там колбасный завод. Вы приходите в корпорацию развития и говорите, что у вас есть такое желание. Они вам предлагают несколько площадок, которые у них уже готовы к этому времени, куда подведен газ, электричество, канализация, всё остальное. Предлагают какие-то налоговые льготы, если они есть в регионе, т.е. они вам начинают продавать свой регион, говорить: давайте к нам – и у вас будет вот это, вот это и вот это, и еще вот это. А еще, если хотите, мы можем сейчас поменять сразу под вас… Когда у вас завод будет готов? Через два года? Вот давайте в этом техникуме мы начнем готовить специалистов по колбасоделанию. Потому что вам же нужны будут люди потом. Хорошая корпорация развития работает именно таким образом, предлагая свой регион инвесторам, в том числе думая не только о площадке. Это на первом этапе кажется, что самое сложное – это площадка, газ, электричество и водоканал. На самом деле потом, когда вы построите, окажется, что гораздо сложнее всё с кадрами. Уже были такие прецеденты, когда инвестор приходил, вроде всё здорово, его поддержали. А потом людей негде взять, просто негде.

О. БЫЧКОВА: Работать некому.

А. НИКИТИН: Да. На среднем уровне технолога, начальника цеха – те люди, которые реально производством управляют, их просто нет. И хорошая корпорация развития думает об этом тоже.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Т.е. она должна как-то обучать людей. Или как? Как она об этом думает?

А. НИКИТИН: Если мы вернемся к стандарту, там есть понятие инвестиционной стратегии региона. Т.е. регион должен ее сформировать, он должен обозначить, как он планирует развиваться, обозначить, какие отрасли ему наиболее интересны, какие льготы он готов давать, какие инвестиции в площадки и в подготовку инфраструктуры он готов делать. И в рамках этой стратегии начать готовить уже и свои высшие образовательные, особенно средние образовательные учреждения к тому, чтобы эти люди там уже учились.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Я общалась с инноваторами, которые открыли свой бизнес в Финляндии, потому что не смогли открыть его в Санкт-Петербурге или где-то в области. Они просто приезжали в муниципалитет, и муниципалитет им говорил, какие у них налоговые льготы…

О. БЫЧКОВА: Какой местный? Финский?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Да, финский муниципалитет. Какие у них есть территории, где есть инфраструктура. И они не назывались корпорация развития.

О. БЫЧКОВА: Т.е. не надо дополнительных специальных структур.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Никаких абсолютно.

О. БЫЧКОВА: Собственно, для чего сидят эти люди?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Давайте МЭРТ уберем. Зачем он? Не понятно тогда. Давайте в муниципалитетах создадим одни корпорации, которые будут помогать растить бизнес.

А. НИКИТИН: В корпорации развития Астраханской области работает 6 человек. Это не ВЭБ, поймите.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: А зарплату они получают от губернатора?

А. НИКИТИН: В Астрахани от губернатора.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Т.е. фактически чиновники, просто этот отдел называется корпорация развития.

А. НИКИТИН: Разные модели. Есть регионы, где инвестор платит за это. В Калужской области несколько учредителей, там как раз ВЭБ и Калужская область – учредители корпорации развития. На самом деле идея стандарта не в том, чтобы прописать каждому региону какое-то количество обязательных учреждений. А идея в том, чтобы прописать набор услуг, которые они должны оказывать. Как они это будут делать? Есть достаточно высокая степень свободы в рамках стандарта. Набор услуг в итоге должен быть по всей стране одинаковым. Можно больше. Если вы хотите конкурировать, если вы хотите, чтобы инвесторы шли к вам, добавляйте. Но это вы обязаны исполнить.

О. БЫЧКОВА: А почему нельзя сделать как в Финляндии?

Е. ПИСЬМЕННАЯ: У России всегда особый путь.

О. БЫЧКОВА: Вот сидит бесплатно человек в муниципалитете и отвечает на все ваши вопросы.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Андрей же сказал – у нас сейчас период такой.

А. НИКИТИН: А можно сделать. Там есть, кстати, такой пункт в стандарте, губернатор может назвать в рамках нашего стандарта… Он может сказать: вот у меня корпорация развития - это человек в муниципалитете. Мы это тоже примем.

Е. ПИСЬМЕННАЯ: Т.е. хоть горшком назови.

А. НИКИТИН: Главное – обеспечить исполнение этих функций.

О. БЫЧКОВА: Это когда должно заработать по-настоящему?

А. НИКИТИН: В пилотных регионах в апреле должно быть внедрено. И дальше по всей стране.

О. БЫЧКОВА: Спасибо большое. Андрей Никитин, генеральный директор Агентства стратегических инициатив, был гостем программы «Большой дозор». Спасибо вам.

А. НИКИТИН: Спасибо.