Юрий Шевчук - Какого черта - 2005-12-04

Э.НИКОЛАЕВА – «Мы не несем ничего плохого» – так говорит Юрий Шевчук о своих рок-концертах. Двадцать пять лет на сцене. Он и группа ДДТ празднуют юбилей в этом году. В декабре в Москве состоится заглавный концерт по этому поводу. Плюс очередной альбом, «Пропавший без вести». В общем, все как обычно у Юрия Юлиановича – с размахом и от души. Ну вот скажите, Юрий, какого черта, годы идут, работа кипит, а счастья все нет?

Ю.ШЕВЧУК – Откуда Вы знаете?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, может, это…

Ю.ШЕВЧУК – Эля, откуда Вы знаете, что счастья нет?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, может, это… личное, наверное.

Ю.ШЕВЧУК – Счастье есть.

Э.НИКОЛАЕВА – Есть, да?

Ю.ШЕВЧУК – Очень много счастья. Замечательная группа, зарплату не задерживают…

Э.НИКОЛАЕВА – Сами себе и платите, наверное.

Ю.ШЕВЧУК – Полушарии работают – нет, все нормально. Сердце дышит, ноги сучат, ручки трепещутся, и дух в теле уживается с телом, пока еще. Раздвоения личности не происходит. Не, слава Богу все, Элина, очень много счастья. Ну, не так, чтобы уже, там, в Кащенко попасть, уже загреметь, где самые счастливые наши люди обитают, но по дороге, нормально.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что, Юрочка, ты не устал от этой всенародной любви, от этих бесконечных гастролей – Израиль, Украина, Дальний Восток, Белоруссия?

Ю.ШЕВЧУК – Как понять «устал»? Я натренированный товарищ. Это забег у нас.

Э.НИКОЛАЕВА – Целый год, Юр! Без отдыху, без продыху.

Ю.ШЕВЧУК – Целый год. А мы до этого год не работали. Ни одного концерта.

Э.НИКОЛАЕВА – Да?

Ю.ШЕВЧУК – Ни одного. Мы работаем циклично. Знаешь, мне так проще. Это мы сейчас в феврале отживем этот тур, и я уезжаю в свою Лебедевку любимую. Сижу там по полгода у озера в камышах…

Э.НИКОЛАЕВА – Капусту сажаешь.

Ю.ШЕВЧУК – …рыбачу, сажаю ее… ну классно, что я работаю, пишу… ну мне так проще. Мне так легче… Ребятам, может быть, и нет, но с другой стороны, знаешь, сейчас идет период накопления, да? Отдача, с одной стороны, с другой стороны, накопление.

Э.НИКОЛАЕВА – Накопление чего?

Ю.ШЕВЧУК – Много людей, свежей информации какой-то, чувственной информации. Рубцы какие-то на сердце, понимаешь? Седина в висках… Вот мы, короче, копим. Морщины на челе.

Э.НИКОЛАЕВА – Бес в ребро. Нет у тебя, морщин на челе нет, и седины в висках тоже не наблюдается.

Ю.ШЕВЧУК – Я сегодня просто опух.

Э.НИКОЛАЕВА – От чего?

Ю.ШЕВЧУК – От этого накопления.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно.

Ю.ШЕВЧУК – Украинского.

Э.НИКОЛАЕВА – От гастролей. Что, горилкой угощали?

Ю.ШЕВЧУК – Угощали.

Э.НИКОЛАЕВА – С салом?

Ю.ШЕВЧУК – С салом.

Э.НИКОЛАЕВА – Не тяжело, Юрий Юлианович?

Ю.ШЕВЧУК – Не, хорошо, весело. Отличные друзья в Киеве, отличные концерты. Народ добрый, гуманный, Россию любят все. Хорошо. Меня радует все.

Э.НИКОЛАЕВА – Девушки краснощекие, дородные.

Ю.ШЕВЧУК – Девушки? Девушки чудные, особенно когда тебе говорят «шо?»

Э.НИКОЛАЕВА – По-украински не просили спеть?

Ю.ШЕВЧУК – Пел, и по-украински тоже.

Э.НИКОЛАЕВА – Выучил на мове?

Ю.ШЕВЧУК – (напевает) Це вже все, що залишится пiсля мене. Это все, что возьму я с собой. Отлично звучит, кстати.

Э.НИКОЛАЕВА – Красиво очень!

Ю.ШЕВЧУК – Великолепный язык, да? Я сам перевел, кстати. Классно!

Э.НИКОЛАЕВА – Да? И так целую песню?

Ю.ШЕВЧУК – Ну нет, конечно. На целую песню надо умище уже, там, шевченковские мозги…

Э.НИКОЛАЕВА – А не шевчуковские.

Ю.ШЕВЧУК – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, что же, Юрий Шевчук, духовник российского шоу-бизнеса.

Ю.ШЕВЧУК – Ни фига не шоу-бизнеса. Мы очень редко соприкасаемся. Так, по мелочи. А что касается билетов и рекламы концертов, все основное не по этим канонам проверяем.

Э.НИКОЛАЕВА – И «шоу-бизнес» тебе слово не нравится?

Ю.ШЕВЧУК – Мне не нравятся эти люди, вот эти акулы беззубые, которые его делают.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, они же тебе диски сейчас выпускают.

Ю.ШЕВЧУК – Ну, что диск? Диск - это что, шоу-бизнес, что ли? Всегда издавались книги. При Пушкине тоже был шоу-бизнес, а? Билеты на Моцарта тоже печатали. И что же, это был шоу-бизнес? Ну, нормальные были отношения, рыночные. А вот шоу-бизнес, это уже идеология у него.

Э.НИКОЛАЕВА – Супротив Пушкина?

Ю.ШЕВЧУК – А я супротив этой идеологии – это уж точно не… Когда все можно продать и все можно купить – вот это шоу-бизнес. У нас все-таки вдохновение наше не продается. Да…

Э.НИКОЛАЕВА – А творчество?

Ю.ШЕВЧУК – Так это и есть вдохновение.

Э.НИКОЛАЕВА – А за счет чего жить?

Ю.ШЕВЧУК – А творчество, песни – материальные продукты культуры, и диски, которые мы поставляем с большим успехом в нашу страну, они продаются. Да?

Э.НИКОЛАЕВА – И занимаются этой продажей представители акульего племени.

Ю.ШЕВЧУК – Нет, нет, абсолютно. Нет, нет, нормальные люди, мы стараемся…

Э.НИКОЛАЕВА – Я и хотела у тебя спросить.

Ю.ШЕВЧУК – Годик бы я там устроил бы, да…

Э.НИКОЛАЕВА – Была бы там всем, Кузькину мать-то. Накрутил бы им хвосты.

Ю.ШЕВЧУК – Да… Нет, я наоборот, я бы все раздал бы просто.

Э.НИКОЛАЕВА – Итак, блиц-вопросы. Поскольку о тебе писано-переписано, что ты родился в Магадане… Юр, ты в Магадане родился?

Ю.ШЕВЧУК – Да. На Колыме, поселок Ягода.

Э.НИКОЛАЕВА – Ага, и т.д. и т.п. Давай о группе «ДДТ».

Ю.ШЕВЧУК – Умру в Ленинграде.

Э.НИКОЛАЕВА – Похоронят на Волковом кладбище. Ты об этом мне рассказывал.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Ну, так ты все про меня знаешь, а чего мы сидим здесь, ерундой занимаемся?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, тебе 25 лет сейчас, твоей группе, да?

Ю.ШЕВЧУК – 25 лет, кстати, Леше Федичеву - нашему гитаристу, 27. Представляешь, когда организовывалась группа «ДДТ», ему было 2 года. Сейчас он играет, замечательный музыкант. Он первый гитарист наш, ну, как, наверное, уже года 3. Это человек, пароход, электрогитарист, замечательный чувак. Дай Бог ему здоровья и всего хорошего.

Э.НИКОЛАЕВА – Юра, а с какой даты идет отсчет 25 лет?

Ю.ШЕВЧУК – Осень 80-го года. Это где-то вот это время – ноябрь, улица Ленина была. Везде была улица Ленина, и в Москве тоже. Центральный Бродвей – скверик Ленина. И мы – четыре чувака решили назваться, потому что уже была написана песня «Не стреляй!», «Дождь», «Хиппаны», потом еще что-то. Ну, в общем, надо уже было называться. И вот назвались мы «ДДТ».

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, «Дуст».

Ю.ШЕВЧУК – «Дуст», да. Такое аполитичное название мы…

Э.НИКОЛАЕВА – От старого состава остались только Доценко и…

Ю.ШЕВЧУК – Рожки да ножки. Но ребята процветают, в Уфе играют в кинотеатре «Родина», в клубе в блюзовом Асанбаев, Нияз. Гена Родин нет, он ушел в церковь, он при церкви, говорят, служит. Сигачев пропал без вести. Да, знаешь, вот, видишь, такая беда. Уже несколько лет мы его не можем просто найти. Асанбаев радует – играет блюз.

Э.НИКОЛАЕВА – А где Вадя Курылев?

Ю.ШЕВЧУК – Вадя Курылев, у него своя группа.

Э.НИКОЛАЕВА – Да?

Ю.ШЕВЧУК – Да, своя группа «Вадим Курылев бэнд». Играет по клубам достаточно успешно. В Москве вы можете его услышать и в Питере. Поет, пишет свои песни.

Э.НИКОЛАЕВА – Молодец. Я смотрю, вторым номером «ДДТ» теперь Константин Шумайлов.

Ю.ШЕВЧУК – Да, да. Ну, почему вторым?

Э.НИКОЛАЕВА – Синтезатор, прогнозирование.

Ю.ШЕВЧУК – Ну, это же не спорт. Ну, он как бы наш музыкальный руководитель. Коллективное творчество – недавняя вещь. Ведь в середине 20-го века вдруг пацаны стали сбиваться, да? И не в стаи в какие-то, а в какие-то культурные единицы, самодостаточные: «Битлы», «Роллинги», «ДДТ» и т.д. Это очень интересно. Мы все были равны перед Богом и перед друг другом. Сейчас, конечно, вычленение некое есть такое лидера, но вот это все шоу-бизнес, вот этот вот, на букву «Ч», да. Ну что делать? Пытаемся бороться. У нас каждый вносит свое в группу. Доц свои барабаны, свою энергию, страсть. Костя Шумайлов – последний альбом фактически больше всех над аранжировками работал он. Ну, хорошо, я, он и Игорь Тихомиров. Вот нас трое всегда.

Э.НИКОЛАЕВА – Юрочка, а просто гитарный рок играть слабо?

Ю.ШЕВЧУК – Нет, скучно. Мне не нравится гитарный рок. Мне не нравится вообще какое-то замыкание в какой-то форме. Сейчас время эклектичное, время поисков. Мне нравится искать как раз сочетания необычные, но я же не дурик такой, но… Тем более гитарный рок у нас настолько уже там… ну, этот уголек хорошо-то там подработан. Ты понимаешь? Нужно просто любить этот стиль, а я ведь стили-то не люблю. Я люблю просто музыку. Вот рок – не рок, это тоже такие вещи. Очень границы-то зыбкие. Понимаешь? Нет таких теней, как в пустыне Сахара. Ну, немножко по-другому все.

Э.НИКОЛАЕВА – Хорошо. Что за девочки, Таня и Оля, что за трогательный…

Ю.ШЕВЧУК – Фольклорный ансамбль «Радуйся». Это наша вечность. Что такое творчество? Что такое, вообще, кусок, продукт, да? Это вечность, облаченная в какую-то форму, да? Если картина, там, - багет. Если это песня, там, - куплет, припев. Но это все равно вечность. Вот они дают нам не забыть о вечности, наши девочки, потому что традиция, фольклор, старая русская песня, она нас воспитывает. Она нам дает не впасть в суету, в какой-то вот гитарный рок. Она расширяет пространство, придает космизм творчеству «ДДТ», и мы этому очень рады.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Трогательный фольклор. А ведь ты же ведь рокер, батька, наконец.

Ю.ШЕВЧУК – Так и рок-музыка – это фольклор. Мы же занимаемся шумовой музыкой очень много. Шумовая музыка – это очень древняя архаическая вещь. Люди просто формировали музыку из шумов. Крючковая музыка, то бишь музыка Бетховена, Баха, она появилась гораздо позже. Мы как бы крючковой музыкой не очень интересуемся, а вот шумовой – да. А фольклор – это тоже где-то шумовая музыка. Настоящий русский фольклор, любой национальный – он не записан на ноты. На крючки, правда, потом записывали, там в какие-то времена уже, но это не было нотами. Это совершенно другое явление музыкальное. И сейчас оно очень актуально, кстати.

Э.НИКОЛАЕВА – В нашей программе Юрий Шевчук, духовник российского рока.

Ю.ШЕВЧУК – Нет, не духовник.

Э.НИКОЛАЕВА – Не хочешь?

Ю.ШЕВЧУК – Грешник русского рока.

Э.НИКОЛАЕВА – Да?

Ю.ШЕВЧУК – Старый.

Э.НИКОЛАЕВА – Так и будем говорить. Скажи с выражением.

Ю.ШЕВЧУК – Кающийся грешник, правда. Кающийся, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Раньше ты много говорил о том, что нужно развивать музыкальную составляющую. Теперь я уже читаю о европейском рок-концерте, о русском роке с американским качеством звука.

Ю.ШЕВЧУК – Кстати, не мои слова, а вот иностранцы-то вот приходят на концертах, и именно это говорят – это радует – что качество мы подняли, слава Богу, да. Это радует, знаешь. Все-таки музыка – это очень важно. Одно время, конечно, рок-музыка, вот русский рок – это считалось как, даже пренебрежительно многие говорили и, может быть, даже заслуженно, что русский рок – ну, что это? Это стихи под барабаны. Тоже, кстати, очень архаично и очень интересно. Т.е. мало музыки своей.

Э.НИКОЛАЕВА – Но ты всегда страдал, что тебе музыки не хватало, вот именно мелодии. Ты очень переживал.

Ю.ШЕВЧУК – Да, вот сейчас, а сейчас великолепный состав музыкантов. Я считаю, что группа «ДДТ» переживает…

Э.НИКОЛАЕВА – Расцвет.

Ю.ШЕВЧУК – …может быть, пик своего творчества. Расцвет, да. Любые музыкальные задачи просто по плечу. Это настолько приятно вот служить солистом такого вот замечательного коллектива, милая, что это просто, вот, радость большая. Вот мы радость… «Смех и радость мы приносим людям». Правда, смех со слезой, а радость такая, да, печальная.

Э.НИКОЛАЕВА – Да. Ну, что, Юрочка, в музыке мы уже достигли высот?

Ю.ШЕВЧУК – Нет. Но группа «ДДТ» стала музыкальнее. Вот что меня радует. Высот никогда не добьешься никаких, потому что их не существует. Это понятие относительное. Джомолунгма, Луна, да? Что выше-то еще? Или ниже?

Э.НИКОЛАЕВА – Ты тоже как Гребенщиков увлекаешься?

Ю.ШЕВЧУК – Я не увлекаюсь. В отличие от Гребенщикова.

Э.НИКОЛАЕВА – Этими, этими…

Ю.ШЕВЧУК – Я просто в храм хожу божий иногда, да. Я не увлекаюсь.

Э.НИКОЛАЕВА – Но последнее время зачастил что-то в храм.

Ю.ШЕВЧУК – Да, знаешь.

Э.НИКОЛАЕВА – Звонили тебе администраторы?

Ю.ШЕВЧУК – Старенький стал. Начинаю о душе думать на всякий случай.

Э.НИКОЛАЕВА – Пора бы уже?

Ю.ШЕВЧУК – Пора бы уже.

Э.НИКОЛАЕВА – На всякий случай, да?

Ю.ШЕВЧУК – Да, да.

Э.НИКОЛАЕВА – А то вдруг чего?

Ю.ШЕВЧУК – Да, вдруг чего.

Э.НИКОЛАЕВА – Не туда попадешь.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Вот концерт будет плохой, а ночью инфаркт, блин. И архангел Михаил спросит: «Ну, что, Юрок, вчера-то облажался, блин? В рай не пустим».

Э.НИКОЛАЕВА – И горилки много на душу принял.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Поэтому каждый концерт должен быть как последний.

Э.НИКОЛАЕВА – Юрочка, ну ты думаешь о здоровье-то?

Ю.ШЕВЧУК – Думаешь.

Э.НИКОЛАЕВА – Меньше пить.

Ю.ШЕВЧУК – Так вообще не пьем.

Э.НИКОЛАЕВА – А горилка?

Ю.ШЕВЧУК – Горилка? Это - метафора.

Э.НИКОЛАЕВА – А! Образность мышления.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Я налил стакан воды из Днепра и выпил. Видишь, до сих пор сижу, и желудок не крутит.

Э.НИКОЛАЕВА – Понятно. Когда 25 лет на сцене, волей-неволей начинаешь повторяться. Я вот не говорю про музыку. Ну, уже образовался как бы набор шевчуковских таких штампов, вот слов и выражений.

Ю.ШЕВЧУК – Не штампов, а лозунгов.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, лозунгов, да, которые кочуют из песни в песню.

Ю.ШЕВЧУК – Ну, допустим.

Э.НИКОЛАЕВА – Юр, да? Стиль такой?

Ю.ШЕВЧУК – Из песни в песню? Где? Давай факты.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну такой общий стиль. Факты, факты. Я так и знала, сейчас скажет: «Факты, факты, цитаты».

Ю.ШЕВЧУК – Где я повторился хоть раз?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, там, о душе, о вечности и все такое.

Ю.ШЕВЧУК – Ну, как? Ну, об этом художник думает всю свою жизнь. Это для вас, обывателей, понимаешь, это не понятно.

Э.НИКОЛАЕВА – Приземленных людей.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Материалистов. Вы же проецируете материальный мир на мир духовный. Это же отвратительно! На самом деле, никакого ада, рая не существует. Все гораздо сложнее и интересней. А художник все время живет этими проблемами. А чем жить? Холодильниками что ли?

Э.НИКОЛАЕВА – Юрочка…

Ю.ШЕВЧУК – Окстись, Элинушка. Серьезно. Ну, что, я не повторяюсь. Смотри, Тарковский. Он все время думал о духе. Любого возьми значительного художника. Я таковым, может быть, не являюсь. Но, с другой стороны, я, пускай, рядовой в этом строю, солдат старый рок-н-ролла. Но с другой стороны, все я думаю о ней.

Э.НИКОЛАЕВА – Сколько сейчас…

Ю.ШЕВЧУК – Больше не о чем, потому что мы туда смотрим, понимаешь? Мы в эту сторону смотрим, как древние завоеватели, этой вечности и Вселенной. Может быть, не завоеватели, а может быть, просто сталкеры, может быть, просто пешеходы – неважно. Исследователи… Да это факт, потому что другое все вокруг вечности, понимаешь? Суетливый материальный мир, он существует, но это не проблема искусства. Давай дальше.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что, Юрочка, «людям не хватает денег и совести» – ты сказал?

Ю.ШЕВЧУК – Я сказал.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты сказал! Людям не хватает денег и совести.

Ю.ШЕВЧУК – Смотри, как красиво сказано.

Э.НИКОЛАЕВА – Поэтично!

Ю.ШЕВЧУК – Хорошо, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что же, сделаем перерыв. В эфире сейчас будут новости и реклама, но самая лучшая новость в том, что через несколько минут вы опять услышите всеми любимый голос Юрия Шевчука в программе Элины Николаевой…

Ю.ШЕВЧУК – Держитесь, братцы!

Э.НИКОЛАЕВА – …«Какого черта!»

Ю.ШЕВЧУК – Да… Ну и программа у тебя…

НОВОСТИ

Э.НИКОЛАЕВА – Итак, Юрий Шевчук, грешник российского рока.

Ю.ШЕВЧУК – Кающийся.

Э.НИКОЛАЕВА – Кающийся. Ну что, Юрий Юлианович, группу Вы построили, песни написали. Сыновей, кажись, двух, родили.

Ю.ШЕВЧУК – Пора на погост, что ли?

Э.НИКОЛАЕВА – Чем, кстати, занимается Петр?

Ю.ШЕВЧУК – Петр со мной работает сейчас. Телеоператором. Он снимает концерт, который проецируется на экран.

Э.НИКОЛАЕВА – Классно! Ты ему еще и денег платишь?

Ю.ШЕВЧУК – Ну не поступил он, не поступил в институт. Да, зарабатывает, как положено.

Э.НИКОЛАЕВА – По общепринятым расценкам?

Ю.ШЕВЧУК – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – А наценочка за то, что сынок?

Ю.ШЕВЧУК – Нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Рок-батьки, рок-звезды? Нет, да?

Ю.ШЕВЧУК – Наоборот, уценочка за то, что сынок.

Э.НИКОЛАЕВА – Сынуля. Т.е. держишь парня в черном теле?

Ю.ШЕВЧУК – Да, согласен.

Э.НИКОЛАЕВА – Юра, а он же у тебя был курсантом?

Ю.ШЕВЧУК – Почему был, он закончил…

Э.НИКОЛАЕВА – Закончил.

Ю.ШЕВЧУК – Закончил Кронштадский военно-морской кадетский корпус. Но оказалось, что он гуманитарий по складу характера, не артиллерист. Ну, что делать.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты о чем думал, когда отдавал? Думал, все-таки артиллеристом родился?

Ю.ШЕВЧУК – Да я не думал об этом, кем он будет, мне важно было, чтобы он стал человеком.

Э.НИКОЛАЕВА – В какой он хотел институт поступить, Юр?

Ю.ШЕВЧУК – На филфак ЛГУ.

Э.НИКОЛАЕВА – И не поступил?

Ю.ШЕВЧУК – Не.

Э.НИКОЛАЕВА – А чего? Репетиторов не брал?

Ю.ШЕВЧУК – А потому что я туда не пошел, знаешь, договариваться. Я говорю: «Сынок, хочешь учиться, иди и поступай». Ну, естественно, он не поступил, потому что таким образом уже не поступают, оказывается.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, сейчас… Сейчас конкурс среди просителей.

Ю.ШЕВЧУК – Да. А я даже, честно говоря, этого тоже… ну, как-то не очень, да, знал.

Э.НИКОЛАЕВА – Нет соревнования талантливых, есть соревнование просящих.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Я догадывался, он тут же получил «два». Его спросили, что такое ВВП.

Э.НИКОЛАЕВА – А он не знал?

Ю.ШЕВЧУК – Нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Владимир Владимирович Путин.

Ю.ШЕВЧУК – Он его всех значений не знал. Я говорю: валовой продукт – не, ничего не знает.

Э.НИКОЛАЕВА – Кстати, Юр, никогда бы не подумала, 20 лет назад, глядя на Кинчева, Гребенщикова, на тебя, что вы станете такими набожными на старости лет. Это что, следствие профессии, издержки ее?

Ю.ШЕВЧУК – Я хочу сказать, что это достаточно естественно для любого человека, у которого мозги не пропиты и не отсохли, в какой-то момент жизни. Да естественно, просто взросление, может быть. Это итог размышлений и т.д. и т.д., жизни. Это естественно, ничего в этом плохого не вижу. Боб Дилан, многие, многие другие ребята, которые были до нас, они… Это все естественно. Я ж всуе об этом не хочу говорить – не очень хорошо.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты серьезно к этому относишься?

Ю.ШЕВЧУК – Более чем. Давай дальше.

Э.НИКОЛАЕВА – Давай дальше, давай дальше… А деревня у тебя – это как монастырь. Говорят, ты там даже капусту сажаешь.

Ю.ШЕВЧУК – Нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Елки, сосны?

Ю.ШЕВЧУК – Елки, сосны, да.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты печку-то построил?

Ю.ШЕВЧУК – Ну, да, это неважно. Понимаешь, у БГ Тибет, у меня Лебедевка. Где ты чувствуешь, понимаешь, сердце земли, там ты и должен жить. Человек должен жить, где его посадили. Я почувствовал, что меня посадили там. Не знаю, почему. Там мне хорошо. У тебя есть такие тоже места, правильно? У каждого они есть. Достаточно свято это все. Достаточно нежно, и эти места для нас очень одухотворены, они нас успокаивают. Ну, хорошо там, светло думается. Мне это чудо… это неважно, какие места, на самом деле, главное, чтобы они были. Может быть, это просто любимый диван, который тебя успокаивает, лелеет и где ты себя чувствуешь хорошо.

Э.НИКОЛАЕВА – У тебя такой?

Ю.ШЕВЧУК – Диван – есть. Тоже есть. Отлично.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты домик сам строил?

Ю.ШЕВЧУК – Ну, почти что.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну а печку-то перестроил себе?

Ю.ШЕВЧУК – Ну, у меня не домик, конечно, я могу многих разочаровать – не как в Барвихе, конечно.

Э.НИКОЛАЕВА – Да вот, я тоже, видела тебя на фотографии в «7 днях» или в каком-то цветном журнале…

Ю.ШЕВЧУК – Да обычный дом…

Э.НИКОЛАЕВА – Такая, очень скромная обстановка.

Ю.ШЕВЧУК – Да… 8 на 7 дом.

Э.НИКОЛАЕВА – Нормальный, Юр!

Ю.ШЕВЧУК – Семью восемь – сорок восемь, да. Ну нормальный дом, мне…

Э.НИКОЛАЕВА – 56?

Ю.ШЕВЧУК – 56, 60, да. Ну, мне неважно это, главное, что там дома есть стол. И вот знаешь, сейчас, перед минским концертом зашел в мастерскую, в кабинет, встречался с Ириной Михайловной, вдовой Василя Быкова. И перед концертом, вот, зашел. Такая хрущоба, знаешь, у нее кабинет, ну, метра 3 на 4. Но сколько там духа! И она ведь ничего… все оставила, как есть, после его смерти. А человек-то был удивительный, мощнейший.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты знаком с ним?

Ю.ШЕВЧУК – Я знаком с его творчеством, этого немало. И с его судьбой. Этот человек, в общем-то, тоже за словом в карман не лез, и в общем-то, можно сказать, где-то был совестью белорусского народа. И от Лукашенко он пострадал, ты знаешь, много. Приходилось жить в Финляндии… Но он вернулся умирать домой. Нет, дело не в этом, дело в том, что очень скромная квартира, но сколько там духа, чистоты и уюта. И я со своей, знаешь, какой-то… чуть ли не благодать, прям, на меня…

Э.НИКОЛАЕВА – Снизошла на тебя?

Ю.ШЕВЧУК – Да, да, вот, прямо, знаешь, как-то, вот, очень хорошо. Поэтому неважно, сколько пространства. Смысл какой платить 20 уборщицам убирать этот мрамор, блин! Хотя с другой стороны…

Э.НИКОЛАЕВА – Странный ветер бродит по твоему дому.

Ю.ШЕВЧУК – Да. …это дает работу людям, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, в общем-то, да.

Ю.ШЕВЧУК – Т.е. у олигархов есть что-то положительное.

Э.НИКОЛАЕВА – Занятости проблема решается.

Ю.ШЕВЧУК – Занятость… уборщиц много, да. Сторожи еще, да, отставные, да?

Э.НИКОЛАЕВА – Становятся.

Ю.ШЕВЧУК – Всякие генералы.

Э.НИКОЛАЕВА – С высшим образованием. Ну ладно. На фестивале «Нашествие» во время вашего концерта со сцены убрали рекламу пива. Это ты потребовал, по-моему? Это поза такая у тебя была?

Ю.ШЕВЧУК – Да. Мы всегда так требуем.

Э.НИКОЛАЕВА – Принципиально, да?

Ю.ШЕВЧУК – Принципиально. Мы не рекламируем алкоголь и табак. До сих пор держимся. Очень тяжело. Но сейчас во Владивосток, вот, единственная группа, наверное, за новейшие времена, которые привезли вагон с аппаратурой. Это такие деньги просто! И у нас во Владике концерт получился бесплатный. А пришел весь город. Ну, мы поэтому и сделали его бесплатным, концерт, да. Кстати, МК, Владивосток, дали какие-то деньги, покрыли, вот, как раз переезд. И собралось 100 тысяч народу, весь Владивосток! И такой был замечательный концерт. Я кричу: «Здорово, блокадники!» Все: «У-у-у!»

Э.НИКОЛАЕВА – Почему…

Ю.ШЕВЧУК – Ну, как Ленинград и Владивосток – два… блокадники, побратимы. Но там же тоже воды, света, электричества не бывает.

Э.НИКОЛАЕВА – Не бывает – ты про сейчас говоришь.

Ю.ШЕВЧУК – Тоже блокадники, зимой… они 10 лет уже блокадники.

Э.НИКОЛАЕВА – Что ж тебя, прям, за язык тянет, а?

Ю.ШЕВЧУК – Как бы, народ оценил это.

Э.НИКОЛАЕВА – Мэр-то, наверное, недоволен будет такими твоими призывами.

Ю.ШЕВЧУК – Да, чего? Чего тут мэр? У меня же не мэры на концертах, люди нормальные. Т.е. хорошие, знаешь, концерты… о чем это я, начал к чему? Что ты мне задавала?

Э.НИКОЛАЕВА – Про деньги, наверное.

Ю.ШЕВЧУК – Нет…

Э.НИКОЛАЕВА – Нет, про пиво.

Ю.ШЕВЧУК – А, про пиво!

Э.НИКОЛАЕВА – С пива начали.

Ю.ШЕВЧУК – А хрен его знает. Да, и вот видишь, и ни одного спонсора, потому что, вот, все культурно-массовые мероприятия, конечно – это пиво, водка, табак, да. Вот так.

Э.НИКОЛАЕВА – Денег нет. Ну, билеты тебе…

Ю.ШЕВЧУК – Ну, не хватает, не хватает для проектов, да. Для проектов не хватает. Но с другой стороны, Бог с ними.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну а спонсоры что, только пиво и эти?

Ю.ШЕВЧУК – Ну, другие… нас как-то буржуи вообще не очень любят.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, тебя же должны любить, ты же все-таки такой…

Ю.ШЕВЧУК – Чего? Я тоже буржуй, у меня есть холодильник, 15 гитар, осень, ночь и будильник. Но мне не до сна, изо рта лезут ноты.

Э.НИКОЛАЕВА – Браво!

Ю.ШЕВЧУК – Дураки называют на совесть урок, а циники видят хитроумный пиар, а я не желаю дохнуть до срока, у меня в глотке рвет связки дар.

Э.НИКОЛАЕВА – Да… Это что, из последнего?

Ю.ШЕВЧУК – Да. Это «Пропавший без вести», да.

Э.НИКОЛАЕВА – Юр, так ты, я знаю, связки-то совсем себе сорвал. Орешь так на концертах.

Ю.ШЕВЧУК – Ну, бывает, ору как оглашенный.

Э.НИКОЛАЕВА – Как оглашенный. Как иерихонская труба.

Ю.ШЕВЧУК – Причем концерты идут по три часа, блин. Но не отпускает народ, да, приходится…

Э.НИКОЛАЕВА – А послать нельзя.

Ю.ШЕВЧУК – Нельзя. Нехорошо.

Э.НИКОЛАЕВА – Нехорошо. Не по божески.

Ю.ШЕВЧУК – Я не Шнур. Я не посылаю, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Действительно…

Ю.ШЕВЧУК – Вот, я как-то людей стараюсь так, понять. Ну что дальше? Все?

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что… и Волгу ты уже не переплываешь? Потому что застуживаться нельзя еще больше. Раньше-то переплывал – хвалился. Реку.

Ю.ШЕВЧУК – Я Неву переплывал.

Э.НИКОЛАЕВА – Неву.

Ю.ШЕВЧУК – 1 сентября. Веселое было происшествие.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда-то.

Ю.ШЕВЧУК – Неважно.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда ты переплыл 1 сентября Неву?

Ю.ШЕВЧУК – Неву, да, переплыл.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда это было?

Ю.ШЕВЧУК – Когда Майк Науменко умер. После похорон меня так переклинило – вот и переплыл. Но все слава Богу.

Э.НИКОЛАЕВА – Чуть не помер.

Ю.ШЕВЧУК – Ну нормально, нормально. Все. Живые же. Да ничего страшного, нормально.

Э.НИКОЛАЕВА – 1 сентября. Короче, русский рок чуть не понес тяжелую утрату. Еще одну.

Ю.ШЕВЧУК – Не, не, нормально.

Э.НИКОЛАЕВА – Ты уж береги себя, Юрий Юлианович!

Ю.ШЕВЧУК – Да это было давно.

Э.НИКОЛАЕВА – По молодости, что называется.

Ю.ШЕВЧУК – Да, по молодости, по дурости.

Э.НИКОЛАЕВА – По дурости – тоже понятно.

Ю.ШЕВЧУК – Ну давай что-нибудь, заканчивать, что ли.

Э.НИКОЛАЕВА – Давай! Уж прям не терпится ему убежать! Юрочка, у нас теперь рубрика «Культура и мультура». Ты видишь, я тебя щажу, Юрочка называю. Это о наших некоторых нелепых традициях, вроде ругаться матом, лузгать семечки и плевать на асфальт жвачки. Но с тобой, Юрий, тема, конечно, одна.

Ю.ШЕВЧУК – О! Я тебе скажу, отличное выражение придумал. Есть носители культуры, а есть разносчики культуры. Это же классно, да, звучит? Разносчики культуры.

Э.НИКОЛАЕВА – Это хорошо.

Ю.ШЕВЧУК – Многих могли бы перечислить разносчиков, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, но…

Ю.ШЕВЧУК – А есть носители. Но неважно. На самом деле, я не люблю.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну ладно. И правильно, не перечисляй.

Ю.ШЕВЧУК – Давай дальше, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Значит, у тебя тема любимая, конечно, одна: российская попса. Как продвигается дело борьбы с этой гидрой?

Ю.ШЕВЧУК – Ну, во-первых, конечно, из меня сделаешь карикатурного героя, который бегает с дубиной за Киркоровым, да?

Э.НИКОЛАЕВА – Но если бы был журнал «Крокодил» с этими, Кукрыниксами…

Ю.ШЕВЧУК – Да, «Крокодил», да, вот, вот, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Они бы тебя бы разрисовали бы.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Пытается, так сказать, мой оппонент из меня сделать такого, да…

Э.НИКОЛАЕВА – Шута.

Ю.ШЕВЧУК – Дурачка, шута горохового. Хочу сказать, что они, конечно, не правы.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, ясен пень.

Ю.ШЕВЧУК – Я не тот.

Э.НИКОЛАЕВА – Я не тот.

Ю.ШЕВЧУК – Я не тот, да. Попса – это глобализация. На самом деле, это все общемировая тенденция, уничтожение национальных культур, понижение языка всеобщее такое. Вы знаете, что русский язык пострадал за последние 10 лет, стал беднее на 30 процентов, русский язык.

Э.НИКОЛАЕВА – Словарный запас?

Ю.ШЕВЧУК – За 10 лет! На 30 процентов стал беднее русский язык. И т.д. и т.д. Мозги ветшают наши. Сердца, понимаешь, становятся тухлятиной. Все становится одинаковым. Попса – это тоталитарное искусство, т.е. это абсолютно тоталитарное государство, тоталитаризм, тоталитарная политика. Да, попса меня очень пугает, тревожит. И на самом деле, это очень большое зло. Вот мы говорим об этом. На самом деле, это очень серьезно.

Э.НИКОЛАЕВА – А скажи, а почему ты с Сурковым, с Гребенщиковым не скооперировался? Они же там рок-клуб какой-то решили…

Ю.ШЕВЧУК – Бойся царского гнева и царской милости.

Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. подальше надо от этой власти?

Ю.ШЕВЧУК – Старая русская… Да. чтобы сохранить, наверное, внутреннюю свободу, без коей ничего не напишешь потом, а будешь просто, действительно, становишься плакатом. Уже тут, понимаешь, будешь официантом как раз в искусстве.

Э.НИКОЛАЕВА – Разносчиком.

Ю.ШЕВЧУК – Официант хороший, не официантом, разносчиком, да, этого пойла. Понимаете, это неправильно.

Э.НИКОЛАЕВА – Но ты, тем не менее, последнее время все-таки как-то про политику что-то такое…

Ю.ШЕВЧУК – Я гражданин своей страны, и насчет политики я говорю то, что думаю. Да, отвязываюсь время от времени, если спрашивают, конечно. Потому что я имею мнения какие-то и, как и многие другие сейчас, бредущие по Новому Арбату в поисках удовольствий или не знаю, чего там.

Э.НИКОЛАЕВА – Несметных. Радостей.

Ю.ШЕВЧУК – Несметных, да, глазеющих на эти бутики.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты ходишь по бутикам, Юр?

Ю.ШЕВЧУК – Нет.

Э.НИКОЛАЕВА – Но кофточка на тебе приличная. Хорошая.

Ю.ШЕВЧУК – Вот, это я купил в Израиле. Это мне девчонка наши, певицы, купили. Они говорят: «В чем ты ходишь, блин?»

Э.НИКОЛАЕВА – Да?

Ю.ШЕВЧУК – А у меня такой свитер уже, до дыр…

Э.НИКОЛАЕВА – Тебе хорошо.

Ю.ШЕВЧУК – Да. …продрался, и они, вот, мне…

Э.НИКОЛАЕВА – Такой спокойный…

Ю.ШЕВЧУК – Да, да, хороший. Приличный.

Э.НИКОЛАЕВА – Немножко… Приличный.

Ю.ШЕВЧУК – Да, слава Богу.

Э.НИКОЛАЕВА – Т.е… полагается уже тебе. Сколько тебе лет-то уже? Да сколько уже, сколько?

Ю.ШЕВЧУК – Неважно.

Э.НИКОЛАЕВА – 47. Что, девушка, что ли?

Ю.ШЕВЧУК – Да неважно, сколько годков, ну вот, по-разному себя чувствуешь. Нет, я не стесняюсь возраста, чего я? Да нет. Ну как-то, знаешь, действительно, иногда 18, вот…

Э.НИКОЛАЕВА – Как проснешься.

Ю.ШЕВЧУК – Скачу, там, как этот, блин…

Э.НИКОЛАЕВА – Все так же на канатах висишь?

Ю.ШЕВЧУК – Молодой, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Помнишь свой концерт «Черный пес Петербург»?

Ю.ШЕВЧУК – Да, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Как ты там прыгал с каната на канат, как…

Ю.ШЕВЧУК – Тогда я все-таки весил меньше. Да, сейчас у меня уже такой, знаешь, мертвый вес.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, Юрочка, но это немножко…

Ю.ШЕВЧУК – Да нет, нормально все, смотри, пока…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну ты крепкий, да.

Ю.ШЕВЧУК – Ну 85 у меня вес. Ну, он остановился. Я бегаю, прыгаю, спортом занимаюсь, но…

Э.НИКОЛАЕВА – Ты как-то заматерел так.

Ю.ШЕВЧУК – Да, уже все, мертвый вес набрал уже. Ни туда, ни сюда.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты сядь на кремлевскую диету.

Ю.ШЕВЧУК – Это что такое?

Э.НИКОЛАЕВА – А что, ты не слышал, что ли?

Ю.ШЕВЧУК – Не.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, там не надо есть хлеб, не надо есть… может быть… ну, сладкое…

Ю.ШЕВЧУК – А пить что, только «Кремлевскую водку»?

Э.НИКОЛАЕВА – Только «Кремлевскую»…

Ю.ШЕВЧУК – Да на этой диете весь наш народ сейчас сидит. Да. Ну давай дальше, что там?

Э.НИКОЛАЕВА – Так ты говорил, что в 40 лет уже уйдешь из рока мне когда-то. Лет так, 15 назад.

Ю.ШЕВЧУК – Я говорил? Серьезно?

Э.НИКОЛАЕВА – Говорил, почесывая репу: «Вот, будет мне 40, Элинушка…»

Ю.ШЕВЧУК – Я думал, что я состарюсь.

Э.НИКОЛАЕВА – «Буду я старый»…

Ю.ШЕВЧУК – Я думал, что я состарюсь, я не думал, что я вечный, понимаешь? Оказалось, что я вечно молодой – вот, пока.

Э.НИКОЛАЕВА – Пока.

Ю.ШЕВЧУК – Я же не знал этого, милая моя. Ну что делать, вот? Жизнь принесла подарок, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Сюрприз.

Ю.ШЕВЧУК – Поднесла, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Поднесла тебе. Как принимают новые песни с последнего альбома «Пропавший без вести»? – давай ближе к творчеству.

Ю.ШЕВЧУК – Хорошо альбом принимают, хорошо, ты знаешь. Молодежи много, и радует меня это. Хорошо, хорошо. Пришелся альбом, вовремя. Мы работали над ним достаточно долго – год и 8 месяцев.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, почему в Чечню не поехал, не поддержал?

Ю.ШЕВЧУК – Сначала согласился. Я, как бы, очень давно хотел сделать фестиваль…

Э.НИКОЛАЕВА – Ты же раньше один без, как бы, указующего перста ездил.

Ю.ШЕВЧУК – Да, да, ну не на таких… сейчас это выборы, сейчас это немножечко с нашими принципами не сочетается.

Э.НИКОЛАЕВА – На тебя могут обидеться власть предержащие.

Ю.ШЕВЧУК – Пускай обижаются. Почему-то они не думают, что могу обидеться я.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, действительно.

Ю.ШЕВЧУК – Почему мы должны думать только об их обидах? Странно как-то. А если мы обидимся, тоже не слабо…

Э.НИКОЛАЕВА – Мало не покажется.

Ю.ШЕВЧУК – Вся страна возьмет и обидится.

Э.НИКОЛАЕВА – Обидится.

Ю.ШЕВЧУК – Это да, будет бунт жестокий и беспощадный, да. В 2008 году. Шутка! Шутка! Шутка!

Э.НИКОЛАЕВА – Да. Ничего не будет. Ну, тебе концерты-то запретят, и не будешь уже выступать.

Ю.ШЕВЧУК – Да, сейчас глобальный… правительству нашему тоже очень хочется этим стать придатком. Хочу сказать, что они сейчас еще легко – не надо ни в тюрьму сажать, никуда – просто вычеркнул из эфира и все.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, и нет тебя.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Нет в эфире – нет человека.

Э.НИКОЛАЕВА – Да, да, да.

Ю.ШЕВЧУК – Живи в своей Лебедевке, выращивай капусту.

Э.НИКОЛАЕВА – Сколько так протянешь?

Ю.ШЕВЧУК – И все нормально.

Э.НИКОЛАЕВА – Все нормально. Ну, в Финляндию поедешь. Там будешь письма писать.

Ю.ШЕВЧУК – Да, зачем мне? Я и так в Финляндии – Лебедевка-то… я же оккупант, на оккупированных территориях живу, да.

Э.НИКОЛАЕВА – А! А! Сколько километров от Питера, Юр?

Ю.ШЕВЧУК – От Выборга 40.

Э.НИКОЛАЕВА – Не была.

Ю.ШЕВЧУК – От Питера 120.

Э.НИКОЛАЕВА – От Выборга. Мимо твоей Лебедевки каждый едный год проезжаю.

Ю.ШЕВЧУК – Заезжай! У меня лучше, чем в Финляндии. Не, ну, в Финляндии все слишком чисто как-то, противно…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну мы там в лесах…

Ю.ШЕВЧУК – А у меня грязь там, хорошо. С мужиками познакомлю, с алкашами. Пообщаешься с народом. А то все Москва, Москва, Финляндия. Вот тоже, мажоры, блин.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну ладно, в Финляндию-то я в леса дремучие езжу. Рыбу ловим с щуками.

Ю.ШЕВЧУК – Я знаю, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Только дорога тяжелая.

Ю.ШЕВЧУК – Внизу там эти, водолазы прицепляют ее, финские.

Э.НИКОЛАЕВА – Наверное, только не у всех.

Ю.ШЕВЧУК – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Юр, ты уже столько песен написал, что отличить новые, старые могут только самые рьяные знатоки твоего творчества. Сколько песен написал?

Ю.ШЕВЧУК – Я не знаю, я не считал их, Элиночка. Но это неважно, мне же… Важно же не то, что ты сделал, а то, над чем ты сейчас думаешь. Вот, это очень важно для меня.

Э.НИКОЛАЕВА – А над чем ты сейчас думаешь?

Ю.ШЕВЧУК – Я думаю…

Э.НИКОЛАЕВА – Как бы поскорее убежать отсюда!

Ю.ШЕВЧУК – Да нет. Мне, ты знаешь, вот, много сейчас вот за эту поездку и на диктофончике моем, там, кассет десяток-то уже так, наговорено уже. Я думаю о том, знаешь… вот, у меня мечта сейчас такая вот: скорее бы в феврале добить эти гастроли, дожить их – не добить, конечно, не отработать, а именно прожить. А потом вывалить все эти почеркушки на стол и разбираться. Тогда вот кайф пойдет.

Э.НИКОЛАЕВА – А у тебя квартира-то так, по-прежнему на этом, Васильевской стрелке?

Ю.ШЕВЧУК – Нет, я переехал на Моховое, да.

Э.НИКОЛАЕВА – А! Моховой – это пафоснее?

Ю.ШЕВЧУК – Нет, там просто… помнишь, я же жил, можно сказать, в подвале. Днем даже включал электрический свет…

Э.НИКОЛАЕВА – Да, да, да.

Ю.ШЕВЧУК – Мать очень страдала моя. А сейчас я живу на крыше.

Э.НИКОЛАЕВА – На крыше?

Ю.ШЕВЧУК – Да.

Э.НИКОЛАЕВА – Значит, у тебя пент-хаус?

Ю.ШЕВЧУК – Ну нет, старый дом просто. Просто крыша, на крыше.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, настроено?

Ю.ШЕВЧУК – Ну как мансарда, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да. Здорово, Юр.

Ю.ШЕВЧУК – Да, здорово.

Э.НИКОЛАЕВА – Класс, шикарно! Небо видно, звезды.

Ю.ШЕВЧУК – И очень художественно, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Живописно.

Ю.ШЕВЧУК – Вид на крыше Питера – класс!

Э.НИКОЛАЕВА – Гости-то к тебе приходят, люди-то?

Ю.ШЕВЧУК – Приходят.

Э.НИКОЛАЕВА – А кто у тебя в друзьях ходит?

Ю.ШЕВЧУК – Ну все те же, скажи…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну скажи, мне интересно!

Ю.ШЕВЧУК – Ну кто? Мои друзья – люди не знаменитые. Простые люди нормальные. Врачи, художники, музыканты, воины, солдаты, шофера. Ну, неважно. Просто люди хорошие. Я, понимаешь, не коллекционирую друзей, как некоторые представители вашего московского бомонда. В клубах штаны не протираю – мне это скучно.

Э.НИКОЛАЕВА – Не записывай меня.

Ю.ШЕВЧУК – Общаюсь на кухне с хорошими друзьями, с парнями, которые знают жизнь, которые пережили, прожили. Люди, которых я действительно уважаю за то, что они просто есть. Верные, надежные парни, женщины прекрасные, люди хорошие. Это важно, ну что это!

Э.НИКОЛАЕВА – «Черный пес Петербург» - это был пик «ДДТ»? По концептуальности, так сказать.

Ю.ШЕВЧУК – Нет, было начало, вот, нового какого-то «ДДТ», развития. «Черный пес», да. Когда мы уже… я смею надеяться, этот период, он очень важен для меня, потому что мы до этого, мне кажется, в основном все-таки пели куплеты. А «Черный пес Петербург» мы все-таки, смею надеяться, наше творчество стало более философичным и поглубже, что ли, пошире. Перешли от частушки… хорошая вещь, но все-таки…

Э.НИКОЛАЕВА – Смешно так характеризуешь свое творчество.

Ю.ШЕВЧУК – Да, ну… как-то на другую ступень, может быть, мироощущения. Это «Черный пес», конечно, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Слушай, Юр, у меня вопрос, вот он меня просто беспокоит уже давно, ровно с того момента, когда Олег Газманов стал петь «Рожденный, типа, в СССР». Это как это, вообще, один в один так слизывать-то, и мелодию, и, в принципе…

Ю.ШЕВЧУК – Ну а нас же нет нигде, Элинушка. Ни по телевизору, ни по радио.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну ты, наверное, офигел сразу, сполз со стула.

Ю.ШЕВЧУК – Они… очень много, кстати, сейчас пародий. Я не офигел абсолютно.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну как, это же просто как…

Ю.ШЕВЧУК – Не, очень много пародий, да…

Э.НИКОЛАЕВА – …калька!

Ю.ШЕВЧУК – Ну а нас нет просто, понимаешь? Нас же вычеркнули из эфира. Нас показывают раз в два года, и то, с таким трудом. Просто…

Э.НИКОЛАЕВА – Т.е. ты еще и просишься, ну, как бы, предлагаешь – не показывают?

Ю.ШЕВЧУК – Конечно, не показывают. Мы же не формат. На многих радиостанциях, на многих каналах телевидения.

Э.НИКОЛАЕВА – Ничего себе! Тебя, вроде бы, Первый канал сегодня про…

Ю.ШЕВЧУК – Да, не вмещаю. Вот у меня сегодня переговоры. Дай Бог, чтобы это вышло. Потому что, мне кажется, эту программу… хотелось бы очень, чтобы люди услышали. Не только, там, концертные залы, но ведь есть, которые по деревням живут. Это важно очень. А ведь телевидение… Они не могут понять, эти продюсеры, что телевидение… говорит: «А чего ты нервничаешь? Да не смотри ты этот ящик, да и чего? Для дураков же!» Но как, но где-то, во многих рабочих поселках, где дома культуры все уже проржавели и утонули, телевидение – это очаг культуры. Там, конечно, нужно давать.

Э.НИКОЛАЕВА – Ну да. Любимые артисты приходят с каналов.

Ю.ШЕВЧУК – Первые три канала, да. А вы что же?

Э.НИКОЛАЕВА – А Юры нет.

Ю.ШЕВЧУК – Да дело не в Юре, дело в том, что живой музыки нет никакой. Которая пробуждала бы хоть что-то в сознании. Одни официанты, ё-моё. Официанты, извините, ребята, официант – отличная профессия. Но официант в искусстве – это ужасно.

Э.НИКОЛАЕВА – А ты головушку-то свою склони!

Ю.ШЕВЧУК – Что?

Э.НИКОЛАЕВА – Больно ты потому что очень…

Ю.ШЕВЧУК – Склони…

Э.НИКОЛАЕВА – …буянистый и непокорный.

Ю.ШЕВЧУК – Ничего, есть еще порох в пороховницах.

Э.НИКОЛАЕВА – И он зло повел брови и взглянул.

Ю.ШЕВЧУК – Не, не зло, видишь, меня утешают четки эти.

Э.НИКОЛАЕВА – Какой философский смысл ты вложил в «Пропавший без вести»?

Ю.ШЕВЧУК – Ну, мы говорили о фольклоре, о вечности, да? И это как раз ты говоришь: «Вот, скучно, ты все про вечность…» Любой художник с вечностью работает. Если вечности нет в произведении искусства, это вообще чушь, это неинтересно. Это плоско. Ну, пластмасса, понимаешь? А именно вот это в строчках Пушкина или Бродского. Или, там, в каких-то великих песнях Высоцкого или Окуджавы. Или, там, у Шостаковича или Шнитке в композициях, понимаешь? Или, там, в живописи замечательной, там, допустим, у Шагала – там есть вечность. Ты, не отдавая себе отчета, это чувствуешь просто. Ты чувствуешь эту красоту какую-то, удивительную, божественную. Эта вечность – она… эта бесконечность – она заставляет тебя думать, размышлять, все переживать, понимаешь, это… что, ну… Искусство… конечно, продукция искусства материальна, но само искусство не. Почему не продается вдохновение? Потому что вечность не продается. Продаются мозги, логика – как бы, там, успеть, как бы хит «рожденный», там, «Сделанный в СССР» написать. Шевчука и так все забыли, там?

Э.НИКОЛАЕВА – Не показывают. Можно уже передирать.

Ю.ШЕВЧУК – Да. Ну и т.д. понимаешь? Ну, это же все понятно! Ну, даже об этом скучно говорить, честно говоря.

Э.НИКОЛАЕВА – Действительно, ерунда какая-то прямо, время на это тратить, ей Богу!

Ю.ШЕВЧУК – Эх, молодца!

Э.НИКОЛАЕВА – Ну что же, Юрочка, спасибо за твои ответы.

Ю.ШЕВЧУК – Не, пожалуйста, извините за, может, как бы, некий пафос, насчет вечности, но мне кажется, очень многие люди сейчас боятся на серьезные темы говорить. У некоторых, конечно, это плохо выходит…

Э.НИКОЛАЕВА – Ну, тут без определенной подготовки!

Ю.ШЕВЧУК – А другие как-то стесняются, потому что стало каким-то таким…

Э.НИКОЛАЕВА – Боятся оказаться смешными.

Ю.ШЕВЧУК – Боятся, что обсмеют. Знаете, вот это: «Как по Вологде-реке ухари проехали. Нас хотели обсмеять, не на тех наехали». Вот так вот. Не на тех наехали. Не надо стесняться говорить о серьезном. Сейчас это очень важно для многих. Ну надо, конечно, чтобы слова твои были материальны, чтобы за ними что-то стояло. Не треск. Смотрите, сколько политики говорят о демократии, о мире, о народе – в итоге мимо так, по-ленинградски, с мигалками…

Э.НИКОЛАЕВА – И не одна машина…

Ю.ШЕВЧУК – …мимо бомжей и бабок, да.

Э.НИКОЛАЕВА – Несчастных.

Ю.ШЕВЧУК – Тех же, за которых они, понимаешь, там, рубятся, как им кажется, да. Вот так вот.

Э.НИКОЛАЕВА – Когда же у нас счастье-то вечное наступит?

Ю.ШЕВЧУК – Здорово было в Минске: паренек лет 13 – я выхожу с концерта, и вот такой, глаза горящие, чистые абсолютно. Я говорю, парень молодой, говорит: «Юрий Юлианович, а можно вопрос?» Я говорю: «Да, сынок». «А вот счастье-то будет когда-нибудь, свобода, вот, все?» Я говорю: «Нет, сынок, не будет». «Да?» «Да». Он говорит: «А как же жить же тогда, Юрий Юлианович?» Да так все это искренне, так, я прямо себя узнал того, знаешь…

Э.НИКОЛАЕВА – 13-летнего.

Ю.ШЕВЧУК – Когда в пионеры принимали. Я говорю: «Сынок, вот в нас-то оно есть. Давай делиться. А так на Земле рая, конечно, не будет».

Э.НИКОЛАЕВА – Прям Ванька Жуков тебе какой-то попался.

Ю.ШЕВЧУК – Их очень много, вот этих Ванек замечательных. И вот ради них, может быть, и стоит работать дальше. Добра, свободы, удачи, духа! Всего хорошего!

Э.НИКОЛАЕВА – Спасибо, Юрочка!

Ю.ШЕВЧУК – Элиночка, прекрасно.

Э.НИКОЛАЕВА – Спасибо. Если вам чужды маргинальные ценности, слушайте новый диск «ДДТ», приходите на концерты Шевчука – душевные потрясения вам гарантируются.

Ю.ШЕВЧУК – И пафос. Не, ребят, просто поговорим. Может быть, поговорим о жизни, о смерти, о глупости, о чем-то светлом. Ответим, понимаешь, на их позитивизм нашим шахтерским светом.

Э.НИКОЛАЕВА – Эх, загнул! Всем пока! В эфире были я, Элина Николаева и…

Ю.ШЕВЧУК – Юрий Шевчук, солист группы «ДДТ».