Энергоэфективность? Зачем России новые АЭС при снижении потребления электроэнергии - Сергей Бояркин - Назад в будущее - 2010-03-28
А.НАСИБОВ: Работает радиостанция «Эхо Москвы. У микрофона Ашот Насибов. Приветствую уважаемых слушателей. Программа «Назад в будущее».
Тема сегодняшней программы: «Энергоэффективность»? И в конце этого слова я даже поставил вопросительный знак. Зачем России новые атомные электростанции в условиях снижения потребления электроэнергии».
Гость в студии – Сергей Бояркин, заместитель генерального директора концерна «Росэнергоатом».
Здравствуйте, Сергей Александрович.
С.БОЯРКИН: Добрый день.
А.НАСИБОВ: Концерн «Росэнергоатом» управляет всеми атомными станциями, и поэтому вопрос по адресу: Сергей Александрович, Вы согласитесь со мной, что снижение потребления электроэнергии, по крайней мере, в девятом году, продолжалось? Зачем в таких условиях новые энергоисточники России?
С.БОЯРКИН: Снижение потребления было в 4-м квартале 2008 года, и в первых двух кварталах 2009. В третьем квартале оно стабилизировалось, в четвёртом квартале начался рост.
А.НАСИБОВ: Ну, а в целом за год?
С.БОЯРКИН: В целом за год падение порядка 7%. Но мы понимаем, что это напрямую связано с общей ситуацией – кризисом в мире. И также мы знаем, что кризисы они, к счастью, имеют конечные сроки, и после завершения кризиса всегда наблюдается рост. Это было всегда, и надеюсь, будет и здесь так же.
Поэтому, поскольку проекты сооружения атомных станций достаточно длительные проекты, то как раз к тому времени, когда начнётся бурный рост, и когда начнётся реальный дефицит, будут осуществляться вводы тех блоков, которые мы сейчас строим.
А.НАСИБОВ: Я напомню слушателям телефон, по которому можно присылать sms-ки с вопросами и комментариями:
+7 (985) 970-45-45. Мы обсуждаем, нужны ли России новые источники электроэнергии в условиях снижения потребления этой самой электроэнергии.
Я хочу вернуться на несколько дней назад, на неделю назад, когда был пущен второй энергоблок на Ростовской атомной станции. Там было большое совещание. И приезжал председатель правительства Владимир Путин и заявил о том, что где-то до 25 года в стране будет построено 26 новых энергоблоков. Притом, что за всю историю Советского Союза в стране было построено в Советском Союзе 30 энергоблоков.
Всё-таки я повторю свой вопрос: зачем так много? Ведь кризис-то продолжается.
С.БОЯРКИН: Ну, если посмотреть динамику роста потребления в мире, и то, как менялись планы в мире по сооружению атомных станций, мы увидим, что реально на Западе очень бурно строили в конце шестидесятых – в начале семидесятых годов атомные электростанции.
В 77-м году Конгресс США принял ряд законодательных норм, которые прекратили инвестиционный процесс в атомной отрасли.
Это произошло задолго до событий…
А.НАСИБОВ: Ещё раз: когда это было?
С.БОЯРКИН: В 1977-м году. Да. Были изменены процедуры лицензирования и с 77-го года инвестиции в Соединённых Штатах прекратились в атомную энергетику.
Но к этому моменту они успели построить 103 энергоблока, которые эксплуатируются до сих пор. Ну, так, для сравнения – в России эксплуатируется 31 блок, общей мощностью 24 GW, с пуском Ростова стало 25 GW, 32 блока, 25 GW.
В США 103 GW, то есть, это в 4 раза больше, чем в России.
Когда они принимали это решение, они посчитали, что благодаря внедрению энергоэффективных технологий можно будет через 20 лет, а все реакторы первого поколения строились с ресурсом тридцатилетним, через 20 лет выйти на энергоэффективные технологии, реально сокращать потребление энергии в мире, и по мере вывода атомных электростанций это будет компенсировано общим потреблением в мире.
Эти расчёты оказались неточны, и, скажем, по данным и Еврокомиссии, и по данным американской статистики, мы видим, что в развитых странах, в тех странах, где внедряются энергоэффективные технологии, один процент роста ВВП сопровождается примерно 0,8 – 1% энергопотребления.
А.НАСИБОВ: То есть, независимо от программы экономии электроэнергии, независимо от…
С.БОЯРКИН: Это с учётом программы экономии электроэнергии, поскольку в таких странах, как Индия и Китай там 1% роста ВВП сопровождается опережающим более чем на процент ростом потребления электроэнергии. Потому что эти страны вошли в полосу индустриального развития и у них рост потребления будет очень большой. И они, собственно, главный рынок энергоресурса ХХ1 века Индия и Китай. И они, собственно, сегодня и лидеры строительства: в Китае год назад строилось 20 атомных реакторов в стадии сооружения энергоблоков. А сегодня находятся в стадии сооружения 30 энергоблоков.
А.НАСИБОВ: Одновременно?
С.БОЯРКИЕ: Одновременно строится 30 энергоблоков.
У нас вместе с закладкой двух блоков на Балтийской станции 10 блоков сейчас. Год назад было 9. Один – мы пустили, два новых заложили. И у нас в стадии сооружения, в разных стадиях сооружения находятся сейчас 10 энергоблоков. В Китае – 30.
В США Вы знаете, месяц назад президент Обама выделил первые 8 миллиардов $ бюджетных средств на предоставление гарантий частным компаниям, которые осуществляют сооружение атомных электростанций. При этом решение о том, что они будут возобновлять свою программу, они приняли не вчера, а на самом деле в 89-м году, когда они просчитали энергетические балансы и поняли, что энергоэффективность не даёт тех результатов, на которые рассчитывали, поняли, что потребление будет расти,
в 89-м году они, широко не афишируя, изменили своё законодательство и создали условия для инвестиций в атомную отрасль.
И, собственно, с 89-го года в США начали бурно развиваться новые разработки по созданию новых проектов энергоблоков. И, собственно, в те энергоблоки, которые сейчас строятся, и в Японии, и в Корее, и в Китае это, в основном, вот разработки, которые были сделаны за эти годы в Соединённых Штатах.
А.НАСИБОВ: Касательно России: Зачем стране, которая делит первое и второе место по добыче газа, атомная энергетика? Стране, в которой такие большие запасы угля, в стране, где в принципе и ветровых электростанций пока ещё строят мало, но пространства большие и строить их можно не гектарами, а сотнями гектаров?
С.БОЯРКИН: Ну, Ашот, Вы задали несколько вопросов.
А.НАСИБОВ: Хорошо! Хорошо!
С.БОЯРКИН: Начнём с первого: зачем?
Ну, давайте посмотрим на опыт наших соседей. Ну, скажем, есть такие страны, как Швеция, или Швейцария, которые являются мировыми лидерами в области природоохранного законодательства, в области работы по восстановлению природы.
Швейцария два года назад объявила о сооружении ещё трёх атомных электростанций. При этом на сегодня доля атомной генерации в энергетической корзине Швей цари составляет около 50% - половина.
Ну, в России 16,5% .
А.НАСИБОВ: Но в Швейцарии газа нет. А ассигнациями топить – плохо горят.
С.БОЯРКИН (вздыхает): Можно было в Швейцарии построить ветряки, как Вы сказали, можно было солнечную энергию, но вместо того, чтобы строить ветряки и солнечную энергию, они строят атомные электростанции. Швеция, где большие гидроресурсы, одни из крупнейших в Европе.
Швеция, которая в 80-м году провела референдум о закрытии атомных станций, и ни одной станции не закрыла с 80-го года, ни одной! При этом в Швеции вырабатывается 50% электроэнергии на атомных станциях, как в Швейцарии. Она объявила в прошлом году о возобновлении работ по атомной программе, о продлении ресурсов всех энергоблоков и о сооружении двух новых атомных электростанций.
Япония – страна, в которой более 30% энергии вырабатывается на атомных электростанциях. Она не прекращала их строить, она продолжает их строить. И практически каждый год вводит новые блоки. И это страны, где мы знаем, что очень жёсткое экологическое законодательство. Поэтому одна из причин развития атомной энергетики – это забота об экологии: атомная генерация не выбрасывает парниковых газов, в отличие от других видов генераций. Это первое преимущество.
Второе преимущество: атомные генерации дешевле. У неё действительно большие инвестиции капитальные, на стадии сооружения. Но эти атомные станции имеют очень низкую топливную составляющую в цене, в себестоимости производимой электроэнергии. По совокупности капитальной и топливной составляющей атомная станция примерно в 3 раза эффективнее газовой.
Поэтому атомная энергия…
А.НАСИБОВ: Это с учётом затрат на топливо?
С.БОЯРКИН: С учётом затрат на топливо и его последующую утилизацию.
То есть, на сегодняшний момент атомные генерации позволяют развитым странам иметь достаточно конкурентоспособный уровень тарифа – за счёт дешёвой атомной генерации разбавляется дорогая газовая. А цена электроэнергии – это работоспособность экономики. Экономика не может развиваться там, где очень дорогая электроэнергия.
Инвесторы будут вкладывать в те территории, где есть дешёвая энергия. Там где её нет, они вкладывать не будут.
А.НАСИБОВ: Сергей Бояркин, заместитель генерального директора концерна «Росэнергоатом» - гость программы «Назад в будущее» на радио «Эхо Москвы».
Свои вопросы и комментарии присылайте sms-ками.
Вы упомянули атомную станцию в Калининградской области, сказали, что месяц назад она была заложена, стали строить два энергоблока. Область – маленький анклав, не имеющий непосредственных границ с Большой Россией. Область, в которой меньше миллиона жителей. «Википедия» даёт 940 тысяч человек на январь этого года.
Область, где очень мало крупного производства: есть судостроительный завод, есть крупная военно-морская база, есть лесоперерабатывающее предприятие, есть какая-то пищевая продукция, машиностроение небольшое, относительно небольшое. Есть, собственно, и нефтедобыча там. И там собираются строить атомную электростанцию. Зачем маленькой области такое большое счастье?
С.БОЯРКИН: Ну, в Вашем вопросе есть сарказм, и «счастье» в кавычках. На самом деле, атомные станции в любом регионе, где мы их строим, это мощный драйвер развития региона.
Ну, помимо того, что в каждом регионе, где у нас есть атомная станция, это крупнейший налогоплательщик в регионе, это огромное количество высокооплачиваемых рабочих мест, как на самой станции, так и на предприятиях, которые её обслуживают.
Ну, по нашим подсчётам двухблочная станция создаёт примерно 10 рабочих мест вокруг станции на одно рабочее место на станции.
А на двухблочной станции по нашему проекту работает 1147 человек. То есть, помимо 1147 человек, которые будут работать на станции, ещё порядка 11-12 тысяч рабочих мест будет создано на ближайшей территории.
И на самом деле, даже не в этом дело. В России те, кто занимается промышленностью, коммерцией, они знают, как трудно в России получить технические условия на присоединение к электроэнергии. И очень большое количество проектов находятся в стадии ожидания именно потому, что не могут получить электроэнергию. Ну, например, такие цифры по городу Санкт-Петербургу: более 3 GW неудовлетворённых заявок на присоединение. То есть, это не построенные дома, это не открытые производства, это неоткрытые торговые центры, это не созданные рабочие места для людей, это не поступившие налоги в бюджет, которые идут на социальную сферу.
В Калининграде ситуация так же очень острая: огромное количество инвесторов, которых привлекает этот регион – он очень удобно расположен. Там реально неплохая инфраструктура, но там полностью отсутствует возможность подключения новых энергомощностей. И огромное количество проектов просто не может быть реализовано из-за отсутствия электроэнергии.
А.НАСИБОВ: Но зачем такая мощная станция? Ведь достаточно одного блока, он зальёт энергией всю область, а второй-то блок куда девать?
С.БОЯРКИН: Ну, вообще-то, электроэнергетика – это выгодный бизнес. Выгодный во всём мире, и он будет выгоден и здесь.
Ну, достаточно сказать, что цена на сопредельных территориях на электроэнергию в 3 – в 4 раза превышает цену, которая есть в Калининграде, которая формируется в соответствии с российским тарифообразованием. И, экспортируя электроэнергию второго энергоблока, мы создадим очень мощный экспортный потенциал региона.
Кстати, Игнолинская станция, которую по требованиям Евросоюза Литва была вынуждена закрыть, это была главная статья экспорта Литвы. При этом Игналинская станция обеспечивала приемлемый уровень тарифа Литве, что создавало условия для конкурентоспособности других литовских отраслей.
После закрытия второго блока у них тариф скакнул почти в полтора раза – на 40%. При этом это резко снизило конурентоспособность всех их других отраслей экономики. В том числе, скажем, туристическую конкурентоспособность, поскольку они вынуждены были поднять цены в гостиницах элементарно. Это я просто знаю – недавно был в Литве.
И вынуждены сейчас закупать электроэнергию со Смоленской станции, транзитом через Белоруссию.
Сегодня Калининградская область так же транзитом через Белоруссию и Литву получает до половины потребляемой электроэнергии.
После того, как будет пущен второй парогазовый блок на ТЭЦ-2 в Калининграде, там сейчас действует один блок, который в 2005-м году был пущен, надеемся, что наши коллеги из ИНТЕР РАО, которые строят второй блок, в этом году его пустят, мощность станет 900 МВт, суммарно установленная мощность.
А.НАСИБОВ: Это покроет потребности всего региона?
С.БОЯРКИН: Ну, сегодня потребность 920, поэтому, во-первых,
а) во-первых, это а) – не хватает, а во-вторых, понимаете, в энергетике не бывает так, что установленная мощность и потребление равны. Всегда должно быть примерно от 20 до 30% резервов – холодных резервов, горячих резервов. Это необходимое условие стабильности энергосистемы.
Поэтому ИНТЕР РАО вынуждено будет эти резервы покупать на сопредельных территориях.
С пуском атомной электростанции гораздо выгоднее будет работать так, как, скажем, это работает в развитых странах. Атомная станция работает в базовом режиме, с большим коэффициентом использования мощности, постоянно вырабатывает электроэнергию. А ТЭЦ-2 находится в горячем резерве.
Экономически это очень выгодно.
Ну, для примера возьмём среднесистемный коэффициент установленной мощности по США за прошлый год: в атомной генерации – 92%.
А.НАСИБОВ: Это очень много!
С.БОЯРКИН: Это очень много 92%. То есть, атомные станции работали 92% времени на полную мощность.
Угольные станции – 75%, газовые станции – 30%, гидростанции – 25%.
То есть, фактически дешёвая атомная генерация и также дешёвая угольная генерация работают с максимальным ТЮМом, а газовые станции и гидростанции занимаются только балансировкой. То есть, они находятся в резерве и балансируют пики, поскольку газовая генерация самая дорогая, гидро, в общем, она дешёвая в эксплуатации, но весьма дорогая в сооружении и ещё более дорогая в утилизации. Просто никто никогда не считал, во что обойдётся утилизация тех водохранилищ, которые построены во всём мире, и какие экологические последствия это за собой повлечёт. Но, если считать интегрированную экономику, а мы в атомной энергетике, в отличие от других наших коллег и других видов генераций, считаем общую стоимость проекта с учётом последующей утилизации площадки, то, если посчитать целиком и полностью, то может оказаться, что гидро и не такая дешёвая.
А.НАСИБОВ: Ольга прислала sms –ку: «Ашот, оставьте газ нам, химикам», - прислала sms-ку Ольга.
А у меня вопрос-то такой: рядом Польша с её углём, рядом Белоруссия с её торфяниками. В самой Калининградской области есть уже ветровые электростанции. А почему надо было обязательно строить атомную, а не везти относительно дешёвый уголь из соседней Польши, или торф из Белоруссии?
С.БОЯРКИН: Ну, давайте, я сначала про уголь скажу, а потом – про ветровую, и, в частности, ветровую станцию в Калининградской области.
А.НАСИБОВ: Хорошо.
С.БОЯРКИН: Уголь в Польше – это их благо и это их большой риск. На сегодняшний момент значительная доля угольной генерации в Польше выработала свой ресурс и практически не подлежит реконструкции. То есть, дешевле построить новое. И у них в связи со старением парка будет выбывание мощностей. Это первое.
Второе. Угольная генерация, по сравнению с газовой, выбрасывает на один кВт, кило-час производимой энергии больше СО2 , чем газовая. При этом, угли бывают разные: скажем, высокоэнергетические угли, в них меньше выброса СО2,, низкоэнергетические угли, а в Польше значительная часть генераций – это бурые селезские угли, которые большой выброс СО2 дают.
Торфяники дают ещё больший выброс, а сланцы – ещё больший выброс СО2 . Поэтому, скажем, находящаяся рядом Эстония, в которой 90% генераций – это сланцевая генерация. В случае, если действительно в мире Киотский процесс не будет похоронен, и действительно будут введены экологические платежи за выброс парниковых газов, то значительную часть генераций в регионе – и в Польше, и в Белоруссии, и в Эстонии придётся просто закрыть, потому что она будет золотая эта генерация.
Если это будет введено, то в этом микрорегионе дефицит мощностей на горизонте 16-го года составит 15 GW. Это расчёты не наши, это расчёты Евросоюза, Еврокомиссии.
Если платежи не будут введены, то соответствующий дефицит
7-8 GW. Так что, наши 2,3 GW – это 1/3 от того дефицита, который будет в этом месте.
Теперь по поводу ветровой станции. Да, действительно, в Калининграде действует ветровая электростанция. Там стоят ветряки датского производства, а, как мы знаем, Дания – мировой лидер в использовании ветровой энергии.
Эти ветряки дают 0,1% от потребления Калининградской области.
А.НАСИБОВ: А, если построить больше, будут давать больше?
С.БОЯРКИН: Есть два нюанса: ветровая энергия не диспечируется, она производится тогда, когда дует ветер. Скажем, в той же Дании, где значительная доля генераций, это единственная страна в мире, где значительная доля генераций – это ветровая, значит, эта ветровая генерация балансируется угольными станциями датскими.
При этом у них от года к году выработка на угольных ветровых меняется очень сильно, на десятки процентов в топливной корзине. То есть, когда сильные ветра, угольные стоят. Как только ветер прекращается, угольные начинают молотить с выбросом СО2 .
А.НАСИБОВ: Сергей Бояркин, заместитель генерального директора концерна «Росэнергоатом» - гость программы «Назад в будущее» на радио «Эхо Москвы».
Мы обсуждаем, зачем России новые атомные станции в условиях снижения потребления электроэнергии?
Мы сейчас прервёмся на краткие НОВОСТИ, потом продолжим нашу беседу.
Я сейчас хочу напомнить номер, по которому можно присылать sms-ки с вопросами и комментариями: +7 (985) 970-45-45.
Есть достаточно много вопросов и по реакторам на быстрых нитронах, и по Нижегородской атомной станции, в том числе и по недовольству жителей соседней Владимирской области. И ещё несколько вопросов, касающихся развития энергетики в целом.
Сейчас НОВОСТИ, и мы прервёмся и вернёмся в студию сразу после того, как выпуск НОВОСТЕЙ закончится.
Спасибо.
НОВОСТИ
А.НАСИБОВ: Сразу же, друзья! Станция «Эхо Москвы». Ашот Насибов у микрофона. Программа «Назад в будущее».
Мы продолжаем беседовать с Сергеем Бояркиным, заместителем генерального директора концерна «Росэнергоатом».
Сергей Александрович, пройдёмся по вопросам от наших слушателей.
Альберт из Уфы напоминает, что серьёзной проблемой является захоронение отходов. А применительно к Балтийской станции, - от себя расширю вопрос, - да ещё проблема транспортировки этих отходов, поскольку всё-таки Калининградская область не имеет общих границ с Большой Россией, как решается эта проблема? Вообще, есть способы решения? Или правы те, кто критикуют план строительства станций за неразработанность маршрутов вывоза?
С.БОЯРКИН: Значит, станции по проекту ВВР-1000 проекта
С-2006 – это эволюционное развитие нашей технологии Российской ВВР. Проектные решения обеспечивают минимальное образование отходов, минимальное. Скажем, годовое образование отходов для блока-миллионника по европейским, самым жёстким в мире норм, составляет 50 кубических метров.
По нашему проекту, у нас годовое образование отходов 42 кубических метра.
А.НАСИБОВ: Если это применительно к железнодорожным вагонам, это сколько примерно?
С.БОЯРКИН: Ну, это половина железнодорожного вагона. Но естественно эти отходы транспортируются в специальных контейнерах, так называемые «ТУКи» - транспортно-упаковочный контейнер. Это достаточно сложное изделие, которое выдерживает прямое попадание противотанкового снаряда, которое выдерживает падение самолёта на него, и которое выдерживает даже, если транспортировать эти ТУКи по воздуху, а у нас есть достаточно много случаев, когда мы транспортируем отходы по воздуху на самолётах из Европы, в частности. Эти контейнеры испытывались на то, что находящийся в самолёте контейнер – самолёт падает, он тоже остаётся герметичным. То есть, это очень сложное изделие, обеспечивающее полную изолированность находящихся внутри отходов. Поэтому транспортная схема проработана.
А.НАСИБОВ: Значит ли это, что это будет везтись через территории третьих стран?
С.БОЯРКИН: Зачем? До порта, дальше – морем. В Петербурге есть соответствующий терминал, через который осуществляется транспортировка и далее, на наши предприятия в Сибири и на Урале, где осуществляется частичная переработка и частичное хранение этих вещей.
А.НАСИБОВ: Много вопросов по реакторам на быстрых нейтронах. Есть даже опасение, вот Нюклюоид, учёный из Екатеринбурга прислал такой вопрос: «Каковы на Ваш взгляд коммерческие перспективы быстрых реакторов? И сможем ли мы сделать серийный БН-1200 раньше, чем китайцы освоят купленное у нас и предложат рынку свой быстрый реактор?».
С.БОЯРКИН: Ну, во-первых, быстрые реакторы – это не только БН-800 и БН-1200.
У нас принята в конце прошлого года Федеральная целевая программа: «Развитие новых атомных энергетических технологий», Государственная Федеральная целевая программа, в рамках которой мы будем вести работы по трём направлениям.
Одно из них – это так называемые быстрые реакторы с натриевым теплоносителем. Это то, что БН-800, БН-1200.
Другое – это быстрые реакторы с свинцово-висмутовым теплоносителем, и третье – быстрые реакторы со свинцовым теплоносителем.
При этом аналогичные работы ведутся практически во всех развитых странах мира, и не только в тех, где атомная энергетика широко развита, но даже в таких странах, как, скажем, Бразилия или Аргентина. Там тоже есть свои программы развития проектов на быстрых нейтронах.
В общем-то, ядерный топливный цикл, элементом которого является атомная станция, ядерный топливный цикл будущего немыслим без реакторов на быстрых нейтронах, которые должны выполнять функцию не бридеров, то есть, размножителей, а дожигателей.
То есть, аят, радиоактивные отходы, которые образуются на реакторах с тепловыми нейтронами водо-водяных реакторов.
А.НАСИБОВ: Это те, которые эксплуатируются сегодня?
С.БОЯРКИН: Да, это подавляющее большинство эксплуатируемого в мире парка, это так называемые технологии Пи дабл ю ар, или по нашей терминологии ВВР. Это основное количестиво и эксплуатируемых, и подавляющее количество строящихся реакторов. В результате их деятельности образуется, как я уже сказал, облученное ядерное топливо, которое с использованием реакторов на быстрых нейтронах может перерабатываться и дожигаться. То есть, те изотопы, которые имеют остаточную высокую активность, они на этих реакторах дожигаются. То есть, так называемый, это, конечно, грубое сравнение, как катализатор в автомобиле, который дожигает.
А.НАСИБОВ: Сергей задаёт вопрос sms-кой: «Какой смысл продавать газ, чтобы покупать уран? Урана-то у нас нет», - пишет Сергей.
С.БОЯРКИН: Ну, уран, во-первых, у нас есть. У нас достаточно большие запасы урана в России. Просто, как и во всём мире.
Ну, например, в США большие запасы нефти, но они покупают нефть, потому что есть граница рентабельности. То есть, если цена на нефть высока, то разрабатывать месторождение на Аляске выгодно. Если она низка, то не выгодно.
То же самое с ураном. У нас есть месторождения, которые эффективны при цене на уран – 20$ за фунт, есть, которые эффективны при цене 40$. И очень большое количество месторождений, которые эффективны при цене 80$ за фунт. А именно такая цена прогнозная она и будет на рынке в ближайшее время. Поэтому тезис о том, что у нас нет урана, он не верен. У нас достаточно большие разведанные запасы урана.
Кроме того, сейчас началась где-то примерно в позапрошлом году мы начали, опять развернули программу доразведки, которая не действовала на протяжении последних 30 лет. И уже у этой программы есть результаты: уже появились новые месторождения. Поэтому балансовые запасы урана в России растут.
Кроме этого, мы, естественно, заключаем межправительственные соглашения и с Казахстаном, мы сделали с ними СП, который обладает также большими балансовыми запасами урана. Мы заключили соглашение с Австралией, именно по той причине, что австралийский уран очень дёшев. Зачем разрабатывать дорогой свой, если можно купить дешёвый австралийский?
При этом, как я уже сказал, топливная составляющая в производстве киловатт-часа, урановая составляющая составляет 2-3%. То есть, цена природного урана в киловатте – это 2-3% в киловатте, выработанном на атомной станции. А цена газа в киловатте, выработанном на тепловой станции – от 60 до 80%.
А.НАСИБОВ: И несколько вопросов по поводу недовольства жителей Владимирской области планами создания в соседней Нижегородской области Нижегородской атомной станции. Там были выступления протеста. И даже 18 марта, как пишет один из слушателей, протест прошёл даже в Москве. Можете прокомментировать?
С.БОЯРКИН: Ну, протест в Москве организовывали не экологи, организовывала партия «Яблоко». В общем, пусть партия «Яблоко» и комментирует свою партийную позицию и там политическую, почему они выступают против атомной энергетики.
Что касается ситуации с атомной станцией в Новашинском районе Нижегородской области, мы в соответствии с законодательством провели все необходимые процедуры. Прошли общественные слушания, о которых было, в соответствии с законодательством, объявлено в местных средствах массовой информации – региональных и в федеральных.
В этих слушаниях могли принять участие все желающие. Я также принимал участие в них, выступал. Я знаю, что половина зала это были жители Мурома, которые находились там. В зале находилось, в том числе руководство и Муромской администрации, и Владимирской области. Ну, 4 руководителя департаментов из правительства Владимирской области. Просто я с ними там общался. Все вопросы, которые были заданы, они были обработаны и в соответствии с законодательством внесены в экологическое обоснование. И, когда мы проходили процедуру Государственной экологической экспертизы, мы представили все вопросы, которые были заданы как в ходе этих общественных слушаний, так и в течение 30 дней после них. Потому что по закону мы в течение 30 дней после них обязаны принимать все вопросы, регистрировать, подшивать их к общему тому ОВОС (оценка воздействия на окружающую среду), и на каждый поступивший вопрос был дан ответ. После чего соответствующий орган Ростехнадзора они просмотрели эти документы, убедились в том, что мы имеем реально обоснованную позицию о низком воздействии на окружающую среду атомной станции, и приняли решение о выдаче нам положительного заключения государственной экологической экспертизы. Все процедуры мы прошли.
Теперь, что касается ситуации в Муроме.
А.НАСИБОВ: Я просто хочу сказать, что мы обязательно предоставим слово и тем, кто возражает против строительства атомной станции в Нижегородской области. Я вообще предложил бы провести такую дискуссию в эфире, пригласить Вас и пригласить там представителя тех, кто возражает.
С.БОЯРКИН: С удовольствием.
А.НАСИБОВ: И предоставить слово и Вам, и другой стороне.
Тогда сейчас мы дадим слово нашим слушателям, которые могут дозвониться по прямому телефону: 363-36-59, код Москвы 495. Надевайте наушники.
Много вопросов есть по плановому строительству термоядерных станций с sms-ками. Но это, насколько я понимаю, дело не ближайших десятилетий. Правильно я понимаю?
С.БОЯРКИН: Но это далеко не ближайших десятилетий, потому что международные проекты ТЭР, участником которой является, в том числе Россия, руководители этого проекта заявляют о том, что выйдут на коммерческий термояд через 30 лет. То есть, реально сегодня мы можем делать реакторы, которые за счёт энергии термоядерного синтеза производят электроэнергию, но она фантастически дорогая. Поэтому проблема ведь в том, что нужна не просто энергия, а нужна дешёвая энергия.
А.НАСИБОВ: Задавайте вопросы Сергею. Бояркину, заместителю генерального директора концерна «Росэнергоатом».
Слушаю. Вас, здравствуйте. Алло! Здравствуйте. Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Эдуард.
А.НАСИБОВ: Откуда звоните, Эдуард?
ЭДУАРД: Из Москвы. Будьте добры, я бы хотел узнать, какая стоимость одного установленного киловатта недавно достроенной Ростовской атомной станции, блок номер 2. И как с этой точки зрения тезис о том, что электроэнергия дешёвая на атомной станции?
По моим сведениям, стоимость эта больше 4 с половиной тысяч $ зав киловатт. Плюс ко всему, чтобы вывезти эту энергию с атомной станции, нужно, как минимум, N - 2 – две лишних линии электропередач. И с этой точки зрения, ну, то, что электроэнергия дешёвая – это лукавство.
А.НАСИБОВ: Спасибо.
ЭДУАРД: Пожалуйста.
С.БОЯРКИН: Ну, во-первых, начнём с конца, про N - 2.
В Генсхеме нет N - 2. Конкуренты пытались заложить N-2. По атомным станция есть N – 1, так же, как по всем любым другим, поскольку статистика показывает, что атомная генерация более стабильна и ей не требуется N – 2. Поэтому как бы этого нет. Это первое.
Второе. Стоимость. У Вас неправильное мнение. Стоимость порядка 70 тысяч рублей за киловатт. Это далеко не 4 тысячи $.
А.НАСИБОВ: Это за киловатт установленной мощности при строительстве?
С.БОЯРКИН: Да, при строительстве. При этом себестоимость энергии состоит из двух частей: капитальная составляющая и эксплуатационная составляющая.
Я в начале нашей передачи сказал, что капитальная составляющая у атомных станций выше, чем у тепловых. Но эксплуатационная составляющая в десятки раз ниже, чем у тепловых.
Поэтому, имея, скажем, в два раза более высокую капитальную составляющую, и в десятки раз более низкую составляющую, мы имеем реальную себестоимость примерно в два раза ниже, чем у тепловых станций. Поэтому здесь никакого лукавства нет. Эти цифры известны. И можно посчитать, это счётная вещь.
А.НАСИБОВ: Следующий телефонный звоночек. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Ашот Насибов?
А.НАСИБОВ: Да, слушаю Вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, дорогой! Одну минутку!
Я в 41-м году был студентом Азербайджанского университета. И у нас был доцент Насибов по психологии. Это не Ваш родственник?
А.НАСИБОВ: Даже не однофамилец.
СЛУШАТЕЛЬ: Серьёзно?
А.НАСИБОВ: Да.
СЛУШАТЕЛЬ: Насибов же фамилия?
А.НАСИБОВ: Ну… Насибов. (Смеётся).
СЛУШАТЕЛЬ: Простите ради Бога! Я две недели вот звоню, звоню и оказалось поймал Вас.
А.НАСИБОВ: Спасибо, что дозвонились. Я надеюсь, я ответил на Ваш вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ: Да, да, в 41-м году это было.
А.НАСИБОВ: Всего доброго, до свидания.
СЛУШАТЕЛЬ: Счастья Вам, пока!
А.НАСИБОВ: Спасибо.
Следующий звоночек. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте.
А.НАСИБОВ: Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Михаил.
А.НАСИБОВ: Откуда звоните?
МИХАИЛ: Из Москвы. Дело в том, что я когда-то работал в надзорном органе, и в то время очень большой был вопрос по окончательному захораниванию атомных отходов. Не по вывозу и там где-то временных работах, о чём говорилось. И, кстати, такие же проблемы поднимались, когда поднимался закон о ввозе…
А.НАСИБОВ: Михаил, чуть покороче – у нас мало времени, извините. Можно вопрос?
МИХАИЛ: Как решены на сегодняшний момент проблемы окончательного захоронения? Насколько это сравнимо с американскими?
А.НАСИБОВ: Спасибо, понял Вас.
С.БОЯРКИН: Ну, есть как бы две концепции. Одна – концепция окончательного захоронения, другая – долговременного хранения с последующей переработкой.
Американцы придерживаются концепции захоронения. Европейцы, французы, в частности, они, в основном, перерабатывают, и допустим, их станции работают на мокс топливе, которое является продуктом ОЯТ – отработанного ядерного топлива.
Мы так же придерживаемся концепции европейской. При этом, если сравнивать ситуацию, которая была, скажем, 20 лет назад, и сейчас технологии очень сильно изменились. И, как я уже сказал, современный блок производит 42 кубических метра. 42 кубических метра – это в сотни раз меньше, чем было на энергоблоках предыдущих поколений.
Мы сейчас строим станции поколения 3+ и производимое ими количество отходов на два порядка ниже, чем аналогичные объёмы на поколении два. Хотя и на поколении два мы на действующих блоках производим модернизацию. Внедряем технологии, кондиционирование и уменьшение объёмов отходов, которые после чего перемещаются на долговременное хранение.
У нас есть, Вы, наверное, знаете построенные ещё в советские времена огромные подземные хранилища, объём которых превышает в 10 раз объём Московского метрополитена.
А.НАСИБОВ: Где они?
С.БОЯРКИН: Они в Сибири. И они находятся в экологически стабильном месте – скальные грунты, где эти вещи могут безопасно храниться неограниченное количество времени.
А.НАСИБОВ: Сергей Бояркин, заместитель генерального директора концерна «Росэнергоатом».
Мы обсуждали тему: Зачем России новые атомные электростанции в условиях снижения потребления электроэнергии».
Сергей Александрович, очень коротко: решение принято уже о строительстве этих 26 блоков? Это уже заложены в планы правительства, в планы страны?
С.БОЯРКИН: Да, безусловно. И по многим из этих блоков строительство уже ведётся. Как я уже сказал, мы сегодня строим 10 энергоблоков.
А.НАСИБОВ: Благодарю Сергея Бояркина, заместителя генерального директора концерна «Росэнергоатом».
Ваши комментарии и предложения оставляйте в блоге Татьяны Фельгенгауэр на Интернет-сайте радио «Эхо Москвы».
Я думаю, что с завтрашнего дня уже можно будет и почитать нашу программу, расшифровку её. И даже послушать, поскольку на Интернет-сайте выкладывается запись, голосовая запись этой передачи.
Спасибо. Ашот Насибов, программа «Назад в будущее». Встретимся через неделю.