Перехват - 2010-01-15

С.БУНТМАН: Добрый вечер, Матвей.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер, добрый вечер, дорогой.

С.БУНТМАН: Да. Вот я сейчас себя показываю. Как я, как называется? Гадаю думку, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А кто у нас самый красивый с великолепными усами?

С.БУНТМАН: Да нет, я сейчас изобразительно дам перехватить тебе. А вот там вот синенький Ганапольский такой, очень красивый тоже.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Синенький Ганапольский»? Я тебе попомню. Слушай, давай я тебе фразу прочитаю сначала.

С.БУНТМАН: Давай, прочитай мне фразу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хочешь, я тебе прочитаю?

С.БУНТМАН: Давай-давай.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас, одну секунду. Я ее открою...

С.БУНТМАН: Ну, начинается. Ты не мог приготовиться? Открыть заранее фразу?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет-нет, быстро, быстро. Смотри. У нас другой мир, другая реальность. Да, она плохая (там другое слово стоит вместо «плохая»), да, она плохая, да, она нереально плохая. Но мы в отличие от вас, убого испражняющихся в словоблудии в уютненьких ЖЖешечках – ну, имеются в вижу в Живых Журналах.

С.БУНТМАН: Что ты читаешь такое? Что это за книга такая?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушай-слушай. «Как же я ненавижу вас, тупые придатки насквозь просоленных совком мозжечков. Что-то делаем, что-то меняем к лучшему, неизменно и правильно, навсегда и нетленно». Ну, тут сценарист, он так пишет. «Вечно и яростно, как весенняя капель, неотвратимая совершенно напрочь как самоубийственная атака в кромешной тьме ночной переправы». Это расположено на «Эхе», это Юрий Клавдиев, которого я знать не знаю, один из сценаристов сериала «Школа». И я хочу сказать, что, конечно, я восхищаюсь знаешь кем?

С.БУНТМАН: Кем?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я восхищаюсь прежде всего Венедиктовым, я тебе объясню почему.

С.БУНТМАН: Еще бы ты не восхищался.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что такие острые материалы он перепечатывает на сайте «Эха». Так вот, абсолютно правильно: «просоленные сталинизмом мозжечки», ну, только я их называю «портянок», он это называет как-то «хомячков», есть такое понятие «офисные хомячки».

С.БУНТМАН: Кошмар. Ты знаешь, я себе представляю сразу трехлитровую банку такую и там написано на этикетке, знаешь, кривая такая этикетка. Помнишь была в нашей молодости? Кривая этикетка, так, плохо закатанная, там, тетей Дусей на овощебазе и написано «Мозжечки просоленные». (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мозжечки просоленные, да, ужас, такое было.

С.БУНТМАН: Хорошая закуска просоленные мозжечки. Ты мне вот что скажи...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я просто, знаешь, к чему?

С.БУНТМАН: Да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Время подталкивает.

С.БУНТМАН: Он не слышит.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, я слышу тебя, Серега. Я слышу-слышу, идеально.

С.БУНТМАН: Да. К чему?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я просто хочу сказать, что иногда говоришь-говоришь-говоришь-говоришь, а после этого вдруг получаешь подтверждение тому, что ты говоришь, от совершенно других людей.

С.БУНТМАН: Ты про что? Ты загадками мне не говори.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так вот. Я про то, что надо идти своим путем, посылая нафик толпу. Понимаешь? Вот, они за Сталина и целуются с ним взасос, и они его любят, и так далее. Они – отстой. «Отстой», как пишут в форумах, понимаешь? Они – вонючие портянки.

С.БУНТМАН: Ну, нельзя же! Люди думают по-другому! Матвей Юрьевич. Люди по-другому думают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Люди думают, что кровь – это хорошо? Значит, мне с этими людьми не по пути, понимаешь? Просто, они для меня не люди. Вот, не люди они для меня. Раньше я думал, что будет какой-то «мир, дружба, фестиваль». Они – нелюди. Вот, казалось бы, меняется только одно ударение, но оно меняет суть этого слова.

С.БУНТМАН: Там еще частичка есть.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это я просто сказал, потому что последние дискуссии вокруг товарища Сталина, усатого урода, понимаешь?

С.БУНТМАН: А мы с этого начнем? Мы с этого начнем?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет-нет, не с этого.

С.БУНТМАН: «Нет». Ты мне лучше скажи. Вот здесь спрашивают: «За кого бы вы, Матвей Юрьевич, голосовали в Украине? Или на Украине?» Вот, при пересечении границы надо говорить «в Украине». Вот там, где говорят «в Украине», ты бы за кого голосовал?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю.

С.БУНТМАН: А за что бы ты голосовал?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, я, собственно, это уже написал в этом напутствии украинцам.

С.БУНТМАН: А ты мне расскажи.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Повторю тебе. Я, понимаешь, все-таки, человек, который знает украинцев совершенно замечательно, и в какой-то степени считаю себя наполовину украинцем, потому что полжизни...

С.БУНТМАН: Матвей Юрьевич, вернитесь в кадр.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, вернулся в кадр. Во-первых, за человека, который украинцам кажется наиболее последовательным. Мне кажется, что современным лидером...

С.БУНТМАН: То есть ты пойдешь с толпой?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Который преимущественно украинцам покажется наиболее последовательным. Мне все равно, Тягнибок, или Тягныбок, как по-украински это будет звучать. Будет ли это девушка с косой, как принято ее называть, или будет вот такой очень строгий человек в двубортном пиджаке, такой, немножко прокоммунистический по виду с красиво зачесанными волосами. Мне все равно. Вот, у людей есть чаяние – такое красивое слово. Они экстраполируют это, как бы, на политиков – еще одно красивое слово. Кто-то выучит, разучит их. А после этого за них голосуют. И, вот, самая главная проблема – это так называемый эффект Путина или эффект Медведева, правда, полностью не подтвердившийся еще, потому что непонятно, с чем уйдет Медведев. Понятно, с чем он пришел, но непонятно, с чем уйдет.

С.БУНТМАН: Да подожди ты, он только пришел еще.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да-да-да. Нет, я просто тебе говорю. Вот, это первое. «Мы обещаем, что у вас, Громадяни Украины, вы же розумієте, шо у вас буде. У вас буде все ся этим сяяти, у вас будут тут палацы, дворцы, буде все дешево, буде достать грошей, ну, хватать денег и так далее». А потом денег не хватает, а потом шажок туда, шажок сюда. «Ну, разумеется, політична доцільність» (политическая целесообразность). Вот это самое страшное слово современности – «политическая целесообразность». Вот, когда человек говорит такое сочетание, вроде и не упрекнешь его. Вот, понимаете. Ну, в тот момент так было надо. Вот это самое страшное – это национальное предательство, вернее, национал-предательство, это предательство своего собственного народа: обещал другое, делаешь другое.

С.БУНТМАН: Так, можно переизбрать же тут же, послать и все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что украинцы в такой стадии сейчас свободы и, как бы, такого желания перемен, потому что тяжелая у них жизнь. А экономически они живут, конечно, хуже, чем в России. У них вот этой сладкой отравы, наркотика этого чертового, газа-нефти у них нет. Ну, проблемы у них, понимаешь? Каждый раз нужно выкладывать России... И даже не важно, что России – кому-то другому – огромные деньги за газ-нефть, понимаешь? А там же сделана система старая. Там вот эти ТЭЦ, вот это нагревается улица, пар идет. Кто-то же это должен оплачивать. Россия же снимает и совершенно справедливо каждую копейку за энергоносители.

Второе, то, что для меня важно сейчас, это, конечно, нужен президент-антисталинист. Подчеркиваю: не антикоммунист, потому что коммунисты – это ради Бога, пусть они там, левая партия, она отстаивает, там товарищ Симоненко есть – пусть они будут. Но антисталинист по сути. И я бы был, конечно, сторонником того, чтобы Молдова подхватила, Грузия подхватила, страны Балтии подхватили.

С.БУНТМАН: Ну, об этом мы еще поговорим. Тогда бы ты за Ющенко голосовал как Альберт из Санкт-Петербурга.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, нет. Ющенко – русофоб, я не могу, меня это не устраивает.

С.БУНТМАН: Ты просто как Агафья Тихоновна просто. Вот, если бы косу Тимошенко приставить к затылку Януковича...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет! Нет, Серега! Это ты действуешь методом сложения. А я действую методом вычитания. Например, не надо мечтать о хорошем Путине. Надо просто выбрать другого.

С.БУНТМАН: Другого Путина. (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет! У нас другого Путина, а у них другого кандидата. Пожалуйста. Вот этот статуарный Янукович или Тимошенко, или, пожалуйста, загадочный Тягнибок, которого я так особенно не могу понять.

С.БУНТМАН: А кто такой Тигипко? Кто за ним стоит? – вот здесь спрашивают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тигипко? Ну, это нужно слушать информационную программу «Эха». Прошу прощения, я все время говорю «Тягнибок» – я перепутал: Тигипко.

С.БУНТМАН: Тигипко.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тигипко третий считается. Я прошу прощения. Вот Тигипко, да. Ну, вот такой вот. Ну, вот такой есть. Всегда есть какой-то кандидат, который привлекает внимание. И, опять же, если идти методом исключения, то, значит, если мы уже – ну, мы, я имею ввиду украинцев – если они знают, что ожидать от Юлии Тимошенко и что ожидать от человека с красивой прической, у которого там пара судимостей, то они могут отдать голоса за третьего.

С.БУНТМАН: А у тебя табу, запрет на слово «Янукович»?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, не запрет. Не запрет. Нет, ну, просто все они такие, знаешь, колоритные. Украинцы вообще колоритные. Просто такие, очень колоритные. Они, понимаешь, не мышки – яркие, яркие.

С.БУНТМАН: Я понимаю. Матвей, можно я тебе вопрос задам?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: Ты сейчас описываешь ситуацию так, что ты бы голосовал за какого-то идеального политика, такое химическое соединение всех качеств, которые тебе нужны. Чтобы был не русофоб, но антисталинист.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Я могу тебе тогда сказать. Принимаю-принимаю.

С.БУНТМАН: Но тогда не за кого голосовать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, есть за кого. Я бы голосовал за Тимошенко.

С.БУНТМАН: Все-таки, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, я не знаю. Я бы голосовал за Тимошенко.

С.БУНТМАН: А почему?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понимаешь... Давай я не буду говорить «почему»?

С.БУНТМАН: Ну, а почему не будешь говорить?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что это агитация и пропаганда.

С.БУНТМАН: А можно сегодня, можно! Какая разница? Это чужая страна. Ведь, понимаешь в чем дело? При всей твоей истории, при истории моей семьи, при нашей любви и сочувствии к Украине, это все равно другое государство. Я могу говорить, за кого я в Ботсване буду голосовать, если б был ботсванец. Вот и все. Это точно так же. Это теория. Почему?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Скажу тебе так. Мне кажется, Тимошенко больше рыночником чем Янукович. Мне кажется, что Янукович может пойти по неправильному пути Паниковского, читай Путина, в том смысле, что как политик более левый – Партия регионов это все-таки более левая такая партия, хотя, завтра она... Это Украина, завтра она может стать правее правого, да? Он давит на социальные гарантии. А мы знаем, что социальные гарантии и резкий рыночный рывок, хотя, Украине уже ниже падать некуда как кажется, это может надолго остановить Украину в реформах.

С.БУНТМАН: Ну а чего? Людям помирать что ли?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет-нет-нет. Людям не помирать, конечно. Там более теплый климат, там люди разберутся. Второго Голодомора... Знаешь, в Украине Голодомор может быть только, подчеркиваю, не геноцид – я не согласен с определением геноцида. Голодомор может быть организован в Украине только властью, а сам народ, слава Богу, выживал во все времена.

А проблема Украины вот какая, я тебе объясню. У них нет этой подушки нефти и газа и у них есть большая проблема. Вот, мы помнишь с тобой часто говорим, что самолет – он не самолет, если не летит. Так вот, они очень сильно упадут, если у них не будут реформы. Это такое плазматическое состояние вот такой жижи, когда то помощь от западных организаций, то поиски какого-то кредита, а за этим страшная коррупция, за этим взаимные обещания «тебя не трогать, тебя не трогать, тебя не трогать». Понимаешь? И политик, даже президент повязан по рукам. Это очень тяжелая проблема в Украине. И если в России она решается очередной дыркой в Сибири, откуда пойдет что-то черное или газообразное, и опять всех закидаем деньгами, то в Украине этого нет, и для Украины это большая проблема.

Поэтому при том, что вот такой Янукович, так сказать, менее хаотичный, более последовательный. Хотя, напоминаю, русский язык он сначала обещал вторым государственным, потом ушел от этого. После чего, как мы знаем, последние его заявления о том, что магистральное направление – это на Запад. Он может по экономике очень сильно тормознуть. Ты знаешь, он немножко Лужкова напоминает. Если бы Лужков стали президентом, вот это было....

С.БУНТМАН: Понятно. А Евгений нам пишет наоборот: «Вот уж кто-то, а Тимошенко, – пишет слушатель тут, – то точно второй Путин: затянет гайки будь здоров». Она жесткая тетя.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, понимаешь, в чем дело? Здесь Евгений пишет так, как будто она собирается быть президентом России. Ребята! 5 политических ток-шоу каждую неделю в общей сложности, из них 3 идут одновременно в прямом эфире. И политики поднимают свои задницы и едут с одного ток-шоу на другое, чтобы оправдываться сначала в одном, а потом в другом нападать. Ребята, она находится не в России. И я напоминаю, и еще раз на этом настаиваю: Ющенко, мне кажется, он политик недооцененный. Он вообще такой, европейского плана, ему бы где-то в Скандинавии, в Дании – вот в таких странах, где улицы моют мылом и щетками, да?

С.БУНТМАН: Ну, бывает, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, Украина – это не для него страна. Но я хочу сказать. Он уходит не потому, что он неудачный президент. Он уходит, потому что его не хочет украинский народ. И украинский народ имеет механизм, как уйти Ющенко. Поэтому Евгений, да, зовут этого человека?

С.БУНТМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Евгений, встаньте на колени перед иконой и молитесь, чтобы взаимная feedback, чтобы вот эта взаимная связь между народным желанием и народными возможностями в России были такие, как в Украине. Просто поймите: это другая планета, Украина. Это вроде те же люди. Вот, ты идешь по Крещатику. Те же люди. Я недавно был в Киеве. Идешь, те же люди, тот же Макдональдс, все ругают власть и так далее. Только у нас ругают власть и на этом концерт окончен, а у них ругают власть и по процедуре уходит президент. Все!

С.БУНТМАН: Вот, смотри, что Сергей из Луганска пишет. Из Луганска, внимание, я обращаю твое внимание. «Украина не выберет Януковича, нам не нужен второй Кучма». Во. Видишь? «Новый президент – Тимошенко». Вот, ты видишь?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, еще раз, понимаешь? Это мы сейчас устраиваем передачу Савика Шустера, как бы, на «Эхе Москвы». Голосуй за кого хочешь. Ты живешь в Украине. Пойди. Там сделали, блин! Там сделали – ты слышал новости? Какие там сделали бюллетени для голосования! Напечатали во Франции 10 каких-то видов защиты, водяные знаки, там что только не делали.

Я же внимательно наблюдал за тем, что там происходит. Они до последнего дня подают друг на друга в суд. Там один кандидат говорит, что можно голосовать дома. Я уже не помню, там, Тимошенко или кто – не важно.

С.БУНТМАН: Да. Юлия говорила, что нельзя, что не надо, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не имеет значения, кто говорит! Просто. Все не вылезают из судов.

С.БУНТМАН: А чего ты на Сергея набросился? Может, он пойдет и будет голосовать. Это его может, убежденность. Может, он пойдет и будет за Юлию голосовать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так, я говорю: так и пусть голосует.

С.БУНТМАН: Он с нами делится. Он с нами делится просто.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так пусть и голосует.

С.БУНТМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пусть и голосует.

С.БУНТМАН: «А кто все сохранил? Ющенко! А вы ругали его». О! Это вы ругали, Матвей.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Я Ющенко всегда буду ценить, то, что он антисталинист. И он 2 вещи сделал для меня, совершенно принципиальные как для киевлянина. Во-первых, он институировал преступления, как бы, плач, жалобу – это есть украинское такое слово, как бы, сожаление, признание, как бы, процедура. Вот, когда колокол, знаешь, в Хиросиме ударяет. Вот, он это сделал, во-первых, в Бабьем Яру, где погибла моя бабушка и откуда мама выбежала, будучи 12-летней девочкой, начав потом свои скитания, пока ее там добрые люди какие-то подобрали. Понимаешь? Вот, он очень противоречивая фигура. Я не хочу сейчас...

С.БУНТМАН: Да, мы сейчас прервемся.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, давай.

С.БУНТМАН: Фигура противоречивая. А вот этот последний акт с судом и возможность международного трибунала через 3 минуты.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Матвей, ты здесь? Ты с нами? У тебя какой-то озабоченный вид. Говорят, ты похож на космонавта Леонова.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это для меня честь.

С.БУНТМАН: Конечно, да. Мы любим Алексея Архиповича.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ужасно сознавать, что есть вещи, которые тебе недоступны никогда. Вот, я понимаю, что я никогда не увижу Землю с... Ну, не знаю, говорят, что там, когда умираешь, какой-то коридор, что-то белое, кто-то...

С.БУНТМАН: Не увидишь из космоса, да? Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, не увижу из космоса, и это плохо.

С.БУНТМАН: Я хочу сказать, что у нас работает видеотрансляция на сайте. Присоединяйтесь. Но в чате не участвуют ни я, ни Ганапольский. Я не умею, я не осьминог, чтобы участвовать. Потому что кто-то умеет такой. Так что там если кто-то выступает или от матвеева имени, или от моего, это поганый, как он называется? Самозванец. Гришка Отрепьев.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: Вот. Мы продолжаем. Ну так что? Вот, Ющенко, уходя, хлопает дверью, да еще предлагает странам разным, в особенности тем, которые были когда-то под властью Советского Союза, организовать международный трибунал и осудить преступления коммунизма, которые 100 раз описаны в «Черной книге коммунизма». Ты читал такую книжку замечательную, нет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: По всем странам собрано. Вот, спрашивают в интернете: «Как вы представляете себе этот трибунал? Будет ли там дана возможность представителям КНР, КНДР и еще всяких «ДР» защищать коммунистическую идею и оправдывать репрессии и все, что было?»

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, сразу скажем, что никакой КНДР, никакой КНР не будет защищать товарища Сталина, потому что, как ни странно, я, правда, не знаю про КНДР со всякими Ким Чен Ирами. Но, вот, что касательно Китайской народной республики, которая, как мы знаем, совсем недавно, буквально несколько дней назад была признана и объявлено, что она вышла в лидеры по экспорту среди всех мировых стран, обогнав США и еще какую-то страну, я не помню. Значит, она стала лидером по экспорту. Не может быть лидером в экспорте та страна, которая молится на Сталина.

Ведь, поймите, в чем дело. Есть форма, а есть суть. Проблема в России. Вот, почему Россия то, что называется по-английски upside-down, вверх ногами, почему Россия – это Антикитай? Потому что есть страны, которые говорят, что они сталинские по сути, но по сути сталинскими не являются. Россия заявляет, что она к Сталину не имеет никакого отношения, но сталинизм – это главная идеологическая, как бы, невидимая платформа, на которой стоит путинизм, в каком-то смысле медведизм. Но еще раз повторяю, это будет видно, потому что очень странный политик Медведев. Не хочу сейчас этого касаться. Чего он будет делать дальше, как он, поборет, как этот слон Китай, или не поборет, хочет он бороться – это совсем другая история. Я просто хочу сказать, что суд над сталинизмом необходим абсолютно всем. Он, прежде всего, необходим России для того, чтобы уничтожить...

С.БУНТМАН: А как его проводить?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, как? Есть суд в Гааге, был Нюрнбергский процесс. Дело в том, что все более и более – спасибо товарищу Подрабинеку, который в своей статье сделал одну важную вещь. Он первый, подчеркиваю, первый задал вопрос: «А кто вы, ветераны, живущие в России? Вообще, чем вы занимались, ветераны?» И, вот, мне кажется, что он совершил такой принципиальный перелом. Кто-то должен был это сделать. Вдруг, как бы, товарищи там всякие разные, которые предпочитают не жевать жвачку телевизионную, которую ей там представляют, а думать, как живет страна, куда она движется.

С.БУНТМАН: Так, погоди-погоди-погоди. Ты предлагаешь судить идеологию? Фактически дела, как вот, между прочим, в случае Голодомора поступили на Украине? Или судить ветеранов?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет-нет-нет. Конкретные дела.

С.БУНТМАН: Привлекать там 90-летних людей как в Эстонии, как того же Демьянюка.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет-нет-нет. Эти люди просто должны знать, вот те, кто имеют ордена, медали, но, на самом деле, занимались совсем другими вещами и уничтожали своих. Они должны знать. Ну, как бы, никто их трогать не будет – да это люди, доживающие свой век. Зачем это надо? Люстрация...

С.БУНТМАН: А что надо? А что надо?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Надо провести суд над конкретными преступлениями против человечности. Конкретные преступления против человечности. Точно так же, как ты помнишь, был организован Нюрнбергский процесс: там судили не идеологию как таковую. «Вы знаете, вот, нам не нравится фашистская идеология». – «А почему вам не нравится?» – «Вот, знаете, ну вот, как-то вы там руку вскидываете. Нам это не нравится».

С.БУНТМАН: Нет, судили идеологию. Объявили преступными организациями партию и преступную организацию СС.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ее, как ты помнишь, объявили преступной по факту совершенных деяний. Дело в том, что это не важно, что герои сталинизма и пособники этого кровавого крокодила лежат сейчас в земле, в более почетных и менее почетных местах. Это живет, это пепел класса.

С.БУНТМАН: Стучит мое сердце.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только оно не в сердце стучит, оно в заднице стучит, понимаешь, сталинистов, подталкивая их все время вспоминать о своем божестве. Для меня это даже не тема. Я просто считаю, что Россия, которая никогда на это не пойдет, она должна обеими руками голосовать за проведение этого суда, потому что нужно расставить точки над «i» и определить ту грань – это я говорю сейчас, абсолютно не иронизируя – нужно определить ту грань, где мы говорим «Вот это сталинизм, а вот это не сталинизм».

С.БУНТМАН: Поздно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: «Вот это было преступление, а вот это нет».

С.БУНТМАН: Поздно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это твое мнение.

С.БУНТМАН: Поздно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушай меня! Есть преступления... Вот, понимаешь как? Мне наплевать на уголовный кодекс, как он написан. Я считаю, что смерти миллионов людей не имеют срока давности. И когда сейчас кого там судят в Кампучии? Кто там из них умер – это то ли Пол Пот, то ли Иенг Сари.

С.БУНТМАН: Иенг Сари.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кого-то помнишь?

С.БУНТМАН: Да все они уже, слава Богу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не-не, не-не-не. Какой-то там остался. Их, генералов, пособников.

С.БУНТМАН: Ну, это когда было? В 70-х годах.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну и что? Это было в 70-х, а это было на 30 лет раньше. Ну и что? Какое это имеет значение! Я задаю тебе простой вопрос. А тебе не жалко тех, которых уничтожили? Мне жалко. Я считаю, что во имя их доброго имени их надо не реабилитировать, как бы... «Вы знаете, да, Пупкин вас убил, но вы не виноваты. Вот вам справочка». Надо Пупкина распять в народном сознании.

С.БУНТМАН: Кто будет подавать?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И чтобы чучело его...

С.БУНТМАН: Кто будет подавать в суд? Давай подадим в суд.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я – журналист, я не собираюсь это делать.

С.БУНТМАН: Нет. Ну, у тебя есть кто-нибудь репрессированный?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что значит «давай подадим в суд»?

С.БУНТМАН: У меня есть. Вот, я подам в суд.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что?

С.БУНТМАН: Я могу подать в суд.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подавай – у тебя опыт есть.

С.БУНТМАН: (смеется)

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Послушай меня.

С.БУНТМАН: У меня не то, что опыт, у меня... (смеется) Да, я подавал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, ты подавал, известный судебный процесс. Значит, послушай меня. Знаешь, кто же это сказал из наших правозащитников? Не Людмила ли Алексеева, мною горячо уважаемая? Кто-то, по-моему, сказал. Слушайте, там очередной какой-то вонючий позвонил в эфир и говорит: «Ну что ж вы вот тут сидите, сами говорите, что это было плохо. А чего вы не вышли и с плакатом не протестовали?» Она отвечает: «Слушайте, ну, - она уже тогда, это было лет 8 назад, она говорит. – Ну, слушайте, я уже женщина преклонных лет. Может быть, кто-то выйдет вместо меня или со мной?» Знаешь, как? Борщ кушать – так все. А, вот, за свободу...

С.БУНТМАН: Ну вот ты мне объясни единственное что. Я целиком и полностью «за». Но, вот, Нюрнбергский процесс. Мы сегодня говорили, позавчера говорили. Вот, пока Сталин у нас лежит в могиле, но живой, и все эти вожди живые, которые все это делали. Самое главное, что живы их дела. И постоянно каждый день со страниц журналов, смсов, чатов и всякой прочей дряни плюют на могилы людей, которые были убиты. Каждый день.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так, и что?

С.БУНТМАН: И вот с этим пора покончить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Правильно.

С.БУНТМАН: На Украине худо-бедно, коряво с формулировками, что это было... Кстати, геноцид какого же народа долен признавать суд независимого государства Украины? Россия, Советский Союз признал 120 раз, что на территории Советского Союза были совершены преступления гитлеровским режимом. Правильно, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, да.

С.БУНТМАН: Правильно?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, правильно.

С.БУНТМАН: Да, конечно, говорилось, что и в других странах. Но мы все время настаивали на том, что Гитлер воевал против Советского Союза и уничтожал советское население. Суверенного, да, и тогда государства. Но что же, Украина виновата, если были уничтожены фактически люди на ее нынешней территории и везде? Мы требуем от нашей власти и Грызловы всякие требуют от Украины, чтобы они не говорили, что это был геноцид украинского народа. А как же забыли вы про жертвы в России, в Казахстане и так далее? Казахстан как-нибудь разберется, между прочим. Но это не они забыли, не украинцы. А забыли у нас. Почему от украинцев требуют, чтобы вспоминали, что это были представители разнообразнейших национальностей и наций Советского Союза, и в том числе и русские на территории России, если в России председатель парламента отказывается это вспоминать?

Я думаю, что без России этот процесс состоится обязательно. Что Молдова, Украина, потом и Беларусь худо-бедно. Я уж не говорю про Польшу, Чехию и прочие Литвы, Латвии, Эстонии. Проведут эти процессы и проведут международные трибуналы. А Россия, где больше всего людей было убито этим режимом, а Россия останется в своем подвешенном состоянии. Поэтому я думаю, что уже поздно, Матвей. Для нас. Все уже уехали.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Для кого «для нас»?

С.БУНТМАН: Для России это поздно. Не будет в России процесса.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да мне без разницы это! Причем тут это? У меня нет такого прагматического отношения «польза есть для страны или пользы нет для страны». Мир не ограничивается территорией замечательной Российской Федерации. Дело в том, что есть прах людей. И народ либо обладает исторической памятью, либо не обладает. Если в России не обладают исторической памятью или как-то извращенно это понимают, это их проблемы. Значит, это сделают грузины, украинцы, молдаване, кто-то и так далее, но кто-то это обязательно сделает. Потому что в Грузии 300 тысяч грузин погибло в Великую Отечественную Войну, и там за период репрессий еще страшно много. В Молдове тоже и так далее. Это была пошесть, которая ела весь, по сути, всю Европу, всю европейскую часть континента. Да чего там европейскую! Когда лапы пошли на Сибирь, так что, в Восточной Сибири не уничтожали людей?

С.БУНТМАН: Еще как!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну и замечательно! Лагеря же все были там. Так чего? Вот, ты понимаешь, в чем дело? Ты говоришь о какой-то там... польза для РФ. Этот суд будет. И если там не будет представителей РФ, это проблема РФ.

Я, вот, тебе хотел одну вещь сказать, которая ярко показывает, что такое российская политика. И вообще, что такое российская власть. Значит, ты знаешь, сносили памятники в Эстонии, в Грузии, все орали, да? ИХ не сносили, их переносили. Значит, президент Узбекистана Ислам Каримов спокойно закрыл осенью прошлого года памятник советскому солдату, снес его и открыл. Цитата, он выступает перед этим памятником: «Если сравнить вновь возведенный монумент с прежним памятником, который на протяжении долгих лет стоял на этом месте, отражая идеологию старого строя, думаю, многое становится ясным без лишних комментариев», - это его цитата.

Тут я хочу одну вещь сказать. Дело не в Путине и в нашистах, и вот в этой вот вонючей тенденции «если Эстония, то орать, если Грузия, то, якобы, строить. Будет 2 памятника». Ну, вот этот бред свинячий, которым занимается товарищ Путин – это Бог с ним! Чем бы дитя не тешилось... Это же надо щелчки по носу давать, понимаешь? Там понос уже, а не щелчки по носу, понимаешь? Вопрос не в этом. Вопрос в том... Я не думаю, что это связано. Но только после того... Это просто случайность, подчеркиваю. Как я написал статью по этому поводу в ЕЖе, сегодня появляется заявление Карасина: «Москва выразила Ташкенту свою обеспокоенность в связи с этим». Карасин обратил внимание посла Узбекистана. Чего ты, товарищ Карасин, обращаешь внимание посла Узбекистана? На что ты обращаешь внимание? На что?! Памятник построен! Снесен и заменен другим! На что, Карасин, ты обращаешь внимание? Это, знаешь, человек умер, а, значит, все вокруг него стоят, говорят «Да он уже полуистлел, давай делать дыхание искусственное». Позорище! Вонючее позорище, понимаешь, то, что мы наблюдаем. Знали они! Зачем Карасин лжет? Почему он обратил внимание сейчас на то, что... выражает свою обеспокоенность? Почему это не сделано осенью прошлого года?

С.БУНТМАН: Он обеспокоен. Но если ты...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он обеспокоен.

С.БУНТМАН: Если ты думаешь, что будет какая-нибудь антиузбекская истерия вроде антигрузинской, антиэстонской.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какая! Там трубы газа-нефти...

С.БУНТМАН: «Наши» побегут сейчас!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Из задницы торчат трубы газа и нефти. О чем ты говоришь?

С.БУНТМАН: Последнее слово. А знаешь почему? А знаешь почему не будет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да?

С.БУНТМАН: Да никакие там газы и трубы. Все это «материализьм». А есть одна вещь: Каримов – социально близкий, вот и все. Знаешь такое зэковское выражение? «Он социально близкий». А Саакашвили – нет, а эстонское руководство – нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты прав как никогда.

С.БУНТМАН: Украинское – тоже. И не появится социально близкий президент на Украине. Пока, Матвей Юрьевич. Пока! Встретимся.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пока, мой дорогой, до встречи!

С.БУНТМАН: Счастливо!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо.