Перехват - 2010-04-23

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Я себя включаю сначала.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер, Сережа.

С.БУНТМАН: Вот, я себя включаю. Что-то у меня сзади там написано по-немецки. А, нет, не по-немецки, по-фламандски написано. А у тебя чего написано? У тебя по-фламандски ничего не написано? У нас опять на наших, на широком экране у нас Матвей Ганапольский, опять скрылся в экране. Сегодня есть несколько тем, конечно, которые мы бы хотели с интересом перехватить друг у друга, и, в действительности. Но кроме того, у нас есть такой замечательный способ общения как телефон 363-36-59. А кроме того есть смски, +7 985 970-45-45. В основном, те темы, которые вас заинтересуют, вы будете нам подсказывать и бросать. А будем ли мы их перехватывать, это мы уже сами решим. Правда, Матвей Юрьевич? Как вы считаете?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, естественно, да. Но считаю, что, конечно, участие радиослушателей крайне необходимо.

С.БУНТМАН: Хорошо. Ты, прям, бюрократ какой-то.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну а чего?

С.БУНТМАН: Таким, бюрократическим языком «Считаю, что...» Еще по бумажке: «Считаю, что участие радиослушателей крайне необходимо».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Крайне необходимо.

С.БУНТМАН: Слушай, давай 2 слова. Ужасные совершенно цифры. В то время как российская общественность страшно кричит о каждом случае, а, может, и надо кричать, действительно. Но об этом кричит и прежде всего американская общественность, когда в США происходят ужасные случаи с усыновленными детьми. Причем, не только российскими, а из всех стран, и в том числе из самих США, если это полагается, из каких-то неблагополучных семей. О каждом случае крик, о каждом случае суд, в США тех же самых. У нас МИД просто, вот, как ты сам воспевал Лаврова и его слова по этому поводу. А тут, оказывается, что у нас от каждого десятого фактически отказываются парня или девочки маленькой.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вот, понимаешь.

С.БУНТМАН: Давай в тезисах.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Коротко скажешь в тезисах. Вообще, вот этот факт, про который рассказали, что больше чем в год войны, 697 тысяч против 678 в 40-е годы, о том, как дети берутся и как дети возвращаются. Это, конечно, чудовищная вещь, но она повторяет некую, если можно так сказать, такую линию, что... Помнишь, как в Советском Союзе говорили, откуда у нас появилась преступность? А преступность у нас была, просто о ней не говорили. Вот, в первую очередь я хочу сказать, что вот этот мальчик, которого вернули, несчастный и которому я желаю, чтобы – вот этот Артем Савельев – чтобы у него все сложилось в его жизни.

С.БУНТМАН: Чтобы нашлись нормальные люди, которые бы его взяли.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Он, сам того не зная, проявил одну такую общественную язву. И во-вторых, я благодарен тем людям, в частности, Елене Мизулиной, которую я глубоко уважаю, - это честный принципиальный человек. Вот, когда говорят «Что такое государственник?», вот, Мизулина – настоящий государственник, потому что она понимает, что чем меньше язв у государства и если ты работаешь на том, чтобы их было меньше, этих язв, вот, тогда ты государственник. И, вот, получилось, что Лавров говорил про одно, Мизулина про другое, а в результате, на самом деле, вот такие страшные истории. Значит, я некоторое время был в США и внимательно наблюдал, как это делается. Но каждый россиянин, который смотрел американские фильмы, он прекрасно знает, как приходит строгий человек, который все проверяет и так далее. Вот эта вот служба сопровождения, которой в России практически нет. Почему? Потому что говорят «Все, мы взяли ребеночка и мы разберемся с ним». Вот это первая проблема, самая главная – то есть то место, где усыновление детей, факт приглашения ребенка на свою территорию, подчеркиваю, это отсутствие сопряжения с государством. Вот это первая вещь, которую надо отметить.

Вторая вещь – это, конечно, у так называемых реципиентов, это люди, которые берут детей. Потому что такое ощущение, что они берут кошечку. Нужно понять, естественно, что это не кошечка. Ну, иногда, знаешь, под воздействием эмоции – бывают такие вещи. Но это уже проблема, как бы, гражданина. А третья проблема подонков. Ты помнишь, писали эту знаменитую рекламу «Нет работы – возьми ребенка». Так сказать, ребенок как вещь. И я уже считаю, что это вне морали и тут, конечно, не о чем говорить. Поэтому, вот, знаешь, вот эти 3 проблемы – они такие, институциональные.

С.БУНТМАН: Правильно-правильно говоришь, да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Во всяком случае, 2 из них. Но! Вывод какой? Помнишь нашу прошлую передачу, одну из прошлых передач, где я тебе сказал «Не выплеснули бы с водой ребенка» - помнишь эту фразу, да? Невелика мудрость, но, тем не менее. Смотри, здесь такие цифры, и никто не говорит... Помнишь вот этот фидбек, о котором мы говорили? Немедленная реакция государства. Я, вот, считаю, например, что только когда сказано и накануне... Это, конечно, предатель родины Мизулина, она, наверное, работает на ЦРУ или Моссад – это понятно. Но накануне дня победы – а у нас же патриоты очень внимательно смотрят, чтобы никто ничего не сказал накануне дня победы. Вот, она говорит, что больше, чем в 40-е годы. Так вот, мне кажется, что по этому поводу – это столь важная, столь принципиальная государственная история – что по не должен быть немедленный отзыв, такое, не мгновенное решение, а власть должна показать, что она видит эту проблему.

С.БУНТМАН: Верно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что эта проблема, может быть, действительно, занимает первое место, понимаешь? А что в результате? В результате с наших усыновителей практически никто не спрашивает, а американцам запретили. Правда, не запретили, надо честно сказать – будет межгосударственное соглашение.

С.БУНТМАН: Будет межгосударственное. Пока 50 штатов ее подпишут, время пройдет

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не важно! Я задаю вопрос: будет ли внутригосударственное соглашение с русскими усыновителями, с россиянами, которые это определяют? Я думаю, что никто не собирается его делать. Вот это, мне кажется, плохо.

С.БУНТМАН: Ты знаешь, сейчас я скажу, может быть, какую-то достаточно кощунственную вещь, потому что это был исключительный случай. Но мне бы очень хотелось, чтобы на такие вещи, вот, на такую статистику... Ну, тебя ж показывают, что ты водичку пьешь с ложечкой, что ты ешь. Тебя же показывают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, во-первых, почему ты перешел на «шо»?

С.БУНТМАН: А, это я начитал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я делаю то, что я хочу. Это радио, а не телевидение. А телевидение – это в интернете.

С.БУНТМАН: Понятно, хорошо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не хотят смотреть – пусть не смотрят.

С.БУНТМАН: Хорошо. «Шо» я сказал, потому что я тут изучал на сайте у нас на украинском языке соглашение с необычайным наслаждением. Так вот, я хочу сказать. Может быть, это нехорошо, действительно, потому что та была ситуация исключительная. Но мне бы очень хотелось, чтобы российские власти, вот, власти, которые мы, по идее, должны выбирать. Во-первых, чтобы мы их выбирали, а, во-вторых, чтобы они под нашим зорким глазом, общество реагировали с такой же скоростью и с такой же точностью на многие серьезные очень явления нашей жизни внутри, как они отреагировали на смоленскую трагедию. Ты знаешь? Вот это была абсолютно идеальная точность. Мне очень хочется, чтобы реакция была такая. Что-то может не получаться, но реакция должна быть точно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, ты мягко. Хорошо, не буду...

С.БУНТМАН: Я мягкий человек. Я, как бы, мягкий человек, но мне этого очень хочется. Понимаешь, в чем дело? Они показали полмесяца назад, что могут. Понимаешь? В очень тяжелых, в очень странных условиях могут действовать абсолютно точно. А теперь, простите, и спрос такой. Телефон 363-36-59, звоните нам. Пожалуйста, звоните, задавайте вопросы, бросайте нам темы – мы будем перехватывать, если сочтем эту тему нужной.

Пока там дозваниваются товарищи, 2 слова скажу о соглашении. Ты знаешь, честно говоря, можно проверить наши – ты любишь говорить «Помнишь ли ты, как 36 мартабря 9523 года мы с тобой говорили на такую-то тему»? Так вот я тебе скажу, что, честно говоря, я ни разу никогда, даже при самых главных криках Лужкова, разнообразных депутатов и так далее, я не сомневался, что какое-нибудь, может, тихое или, может, как сейчас громкое. Может, такое явное, флот в обмен на газ, или не явное, но какое-то соглашение по сохранению Севастополя как базы российского флота будет. Я в этом не сомневался никогда.

Я думаю, даже продержись совершенно другая коалиция у власти, при определенном поведении России и при предложениях нормальных, человеческих каких-то, даже, может быть, таких вот выгодных, таких вот прагматических, таких вот, может быть, и, ну, полушантажных, которые сейчас. Это очень важные вещи. Ведь, все-таки, выживание для кризиса и украинской экономики. Может быть, и так. Но эта проблема была каким-то образом решена или отправлена в будущее.

Я не буду сейчас говорить ни о состоянии флота, ни об обновлении, ни о чем. Но мне кажется еще, я бы хотел специально у тебя спросить, Матвей. Специально. Мне показалось – я сегодня Коле Сванидзе это говорил – что, вот, с таким вот, на взгляд многих, наверное, на Украине скандальным соглашением решения по Севастополю, мне кажется, исключается гораздо более страшная, важная, зудящая и надоедливая, что было и со стороны России для Украины тоже. Это суверенитет Украины и суверенитет частей Украины, то есть ее территориальная целостность.

После этого продления соглашения по Черноморскому флоту, чрезвычайно трудно инсинуировать кому бы то ни было по поводу Крыма или востока Украины, или чего угодно, Луганской области, да? Вот, коротко ответь, мы будем слушать телефон.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, давай я тебе отвечу. Тут проблема чуть-чуть шире. Но поскольку достаточно хорошо знаю украинские эти проблемы, то скажу так. Значит, тут есть первая часть – это взаимоотношения между Россией и Украиной, и в данном случае я хотел бы так сказать. Не берусь комментировать экономическую сторону.

С.БУНТМАН: Я тоже, как ты заметил.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что тут многие пишут, что проиграли, там, оба и так далее, и прочее-прочее. Каждый получил то, что он хотел. Понятно было... Я не знаю, знают ли радиослушатели, но ситуация с украинской промышленностью была такая, что если газ бы пошел по этой цене и был бы долго по этой цене, то украинская промышленность просто перестала бы существовать. Потому что вот эти основные отрасли – даже не экспортные, просто основные отрасли, которые потом как ручейки разбегаются и превращаются в товары народного потребления, в человеческую занятость и так далее, все бы это прекратило существование. И Янукович когда он пришел, первое, что он сказал, что при этой цене украинская промышленность существовать не может. Наши аналитики российские сразу прокомментировали это и сказали: «А, ну ясно. Он будет как бы Россию ломать и, может быть, будет апеллировать к Западу и так далее». Это не произошло. Они встретились, договорились. Вот, как они договорились... Ты помнишь, согласие есть продукт непротивления сторон.

С.БУНТМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это первое. А, вот, второе гораздо более важное. И оно касается не России – Россия в этом смысле довольно последовательна. Помнишь, когда были выборы, то мы рассуждали о фигуре Януковича, кто он такой, да?

С.БУНТМАН: Да мы говорили и мы пришли к выводу, что это украинский политик.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Но самое главное, мы говорили о том, напомню тебе одну фразу мою, мы рассуждали, насколько в Украине преемственна власть. И преемственна не в политическом смысле, а в смысле денонсации собственных решений. И, помнишь, я тебе сказал, что это у меня вызывает огромное опасение? Но, сказал я, поскольку не отменен закон о присвоении звания народного артиста Бендере, то я сказал: «Значит, вот это такая, сложная история. Значит, вроде он...» И вдруг мы видим, что это отменяется. Правда, появляются и хорошие вещи. Мы знаем, что русский язык перестали прессовать так, как его прессовали. Но! Я обратил бы твое внимание вот на что. В принципе, стабильность власти – она определяется преемственностью и логичность, просветленность власти преемственностью решений. Мы знаем некоторые страны, вот, европейские, США, где как бы мало что меняется. То есть в таких, в кардинальных решениях, да?

Так вот, меня то, что происходит в Украине, в этом смысле настораживает. Почему? Потому что мне кажется, что стратегически он не будет придерживаться этого соглашения. И точно так, как он изменил сейчас историю... Причем, я с этим абсолютно согласен, то, что он сделал, что он убрал вот это звание героя Украины. Понятно, да? Это правильно. Но дело в том, что... Представим себе гипотетическую ситуацию. Если импичмент, который затеяла сейчас Тимошенко, пройдет – а мы знаем, что она будет идти до последнего, доказывая, что он изменник Родины, Украины.

С.БУНТМАН: Да, наверное.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То что сделает она? Она в первый же день пересмотрит это грабительское, как она там заявила, и так далее, и так далее соглашение. Поэтому является ли это, действительно... Во всяком случае, сроки, знаешь, такие смешные – до 2020-го, до 2027-го.

С.БУНТМАН: Да нет! По флоту – это до пресловутого имени Владимира Николаевича Войновича, 2042 года, что очень любопытно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, видишь? Вот, об этом и идет разговор. То есть если, как бы говоря просто, с одним государством мы заключаем договор, понимаем, что это надолго. А, вот, с Украиной – не уверен.

С.БУНТМАН: А мне кажется наоборот, интересно. Это подтверждение суверенитета Украины, это укрепление суверенитета Украины.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, я ничего не говорю. То, что я сказал, не касается того, что ты говоришь.

С.БУНТМАН: Да. И дорогие друзья, те, которые комментировали текст соглашения. Естественно, у нас он как был на украинском, так мы его опубликовали. Почему-то вас не удивляет, когда мы, там, речь Обамы до перевода публикуем на английском языке. Я очень рад, что многие из вас впервые в жизни узнали о существовании этого языка не по двум-трем глупым и плохо сделанным анекдотам, а по какому-то, хотя бы, не великой литературе, а официальному документу. Так что удивляйтесь на ваше здоровье и обогащайтесь, как говорил товарищ Бухарин, здесь, в смысле лингвистическом и, я бы сказал, духовном. А теперь звоните нам, мы вас слушаем, и так и будем делать до конца передачи с небольшим перерывом на новости. 363-36-59, мы вас слушаем. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Николай меня зовут.

С.БУНТМАН: Да, Николай, мы вас слушаем внимательно. Вопрос ваш?

СЛУШАТЕЛЬ: Мой вопрос, прежде я хочу 2 слова сказать, что при всех вот этих беседах, которые я слушаю каждый раз внимательно, отсутствует, я думаю, политическая грамотность у товарищей, я называю вас «товарищами», о материализме.

С.БУНТМАН: Так?

СЛУШАТЕЛЬ: Материя и материализм. И оттуда надо танцевать во всех вопросах.

С.БУНТМАН: Хорошо. Это преамбула. Простите, время, и теперь к сути дела. Мы поняли о материализме.

СЛУШАТЕЛЬ: Поняли?

С.БУНТМАН: Да, пожалуйста, коротко вопрос или ваше замечание.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вот, собственно говоря, замечание в этом и было.

С.БУНТМАН: Хорошо. Тогда большое вам спасибо, всего вам доброго.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В следующей передаче будет больше материализма.

С.БУНТМАН: А у тебя что, идеализм что ли? Или что?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, просто я принесу. Я принесу.

С.БУНТМАН: Что ты принесешь? А, ты занесешь?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Занесу.

С.БУНТМАН: Алло, добрый вечер. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Зовут меня Сергей, из Ленинградской области.

С.БУНТМАН: Да, мы вас слушаем.

СЛУШАТЕЛЬ: Хотел у вас спросить. Давно не слышно о строительстве базы Черноморского флота в Новороссийске.

С.БУНТМАН: А, сейчас я вам скажу. Это весь вопрос, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, мой второй вопрос, ваша оценка возможной ситуации с возможным импичментом в Раде Януковича.

С.БУНТМАН: А, ну, Матвей только что об этом говорил.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, я слышал, да.

С.БУНТМАН: Да-да-да. А, вот, то, что касается базы в Новороссийске, база в Новороссийске строится не так, как надо было бы, если бы, например, у нас прекращалось соглашение с Украиной. В Новороссийске – так, я очень сокращаю. Матвей, извини, я просто отвечаю слушателю и очень сокращаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Конечно-конечно.

С.БУНТМАН: Вот, посмотрите, пожалуйста, об этом мы говорили, о строительстве в разных наших интервью в программе «Военный совет» мы говорили, и там достаточно четко отвечали. Но у меня создалось вот какое впечатление, двоякое. Все равно базу в Новороссийске будут строить, только медленно. Я думаю, после этой самой кошмарной эпопеи Сочей это все будет. Потому что я не знаю, что будет в Сочи, - это отдельная песня. Совсем другие типы кораблей там могут быть, в Новороссийске. Это очень сложное, трудоемкое дело. Все равно ее будут строить, потому что несмотря на то, что господин Шадов мне все время говорит, что модернизация Черноморского флота в Севастополе разрешена, вы, господин Шадов, мне, пожалуйста, киньте ссылочку, как говорится, пожалуйста. Я сегодня перерыл все, господин Шадов. Может быть, не то, что имеется в виду. Ну так вот. Строится медленно, тяжело, средств мало, но она, наверное, будет. Только теперь вопрос не стоит так остро. Пока не стоит так остро. Если не будет ратификации, например, то тогда он снова встанет достаточно остро, этот вопрос. Так. «Нужно провести плебисцит в Крыме». Нужно провести плебисцит в «Москва», чтобы «Крыма» склоняли по-человечески, вот, Илья, мне кажется. А не провести плебисцит на какой-то из территорий Украины. Мне кажется, повторю, этот договор, во всяком случае, еще не ратифицированный, но президентами заключенный, он подтверждает единство, неделимость Украины. Ура.

Матвей, мы сейчас прервемся, ладно? И потом сразу начнем со звонков.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Потом бы я хотел ответить.

С.БУНТМАН: На что?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На 2 смски.

С.БУНТМАН: А, на 2 смски? Хорошо, давай, после первого же звонка ты ответишь на 2 смски. Хорошо, это программа «Перехват», мы продолжим через 3 минуты.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Ну что ж, мы продолжаем нашу программу. Спасибо господину Шадову за ссылку, я посмотрю, насколько она видна. Меня очень смущает будущее присутствие Мистраля на Черноморском флоте, это сенсация. Не предполагается, что Мистраль, насколько я знаю, если его купят, будет на Черноморском флоте. Может быть, и все остальное там заслуживает достаточно скептического отношения. Впрочем, мы посмотрим.

Матвей Юрьевич, сейчас один звонок, а потом смски ваши...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай-давай, конечно.

С.БУНТМАН: Которые вам так понравились. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Только убейте радиоприемник.

СЛУШАТЕЛЬ: Убрал.

С.БУНТМАН: Нет, не убрали.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Олег Афанасьевич, я сокол, один из ваших сил, (НЕРАЗБОРЧИВО) на вашей станции. Я хотел сказать.

С.БУНТМАН: А можно по-русски, все-таки?

СЛУШАТЕЛЬ: По-русски? С удовольствием! (смеется)

С.БУНТМАН: Да. Я понимаю, но это, все-таки... Уберите радио, я вас умоляю! Совсем. А то у нас как на Красной площади во время парада. Да, все.

СЛУШАТЕЛЬ: Вырубил.

С.БУНТМАН: Да, хорошо. Коротко-коротко ваш?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, коротко. Я уже 50 лет живу в Москве. Меня направили сюда после обучения в Киеве на создание кольца. Ну, вы знаете, защиты Москвы.

С.БУНТМАН: Хорошо. Понял.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я ни разу не думал, что Украина с Россией может расстаться. Это невозможно. Хотя, я хохол.

С.БУНТМАН: Я понимаю, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Я настоящий украинец. Я понимаю, что без знания и русского языка, и перехода на украинский язык, и где мы учились в Киевском Политехническом на Радиофизическом факультете. Вы подумайте, кто из вас в этой команде, тоже учился.

С.БУНТМАН: Хорошо. Вывод сделайте, пожалуйста, я вас умоляю.

СЛУШАТЕЛЬ: Вывод простой. Я прошу приложить все силы, чтобы мы вместе с Украиной были вместе.

С.БУНТМАН: Хорошо, спасибо. Приложим. Мы, по-моему, только этим и занимаемся. Так. Давай твои смски, потому что я как раз читаю... Во-первых, ни Украина, ни Россия не улетели на другую планету и в другую галактику. У нас огромнейшая граница и огромнейшая история, так что давайте жить нормально и со стороны России, и со стороны Украины. Со стороны России в первую очередь, потому что мы – ее граждане, мы требуем. Так, пожалуйста, Матвей.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Значит, тут один человек написал очень смешную такую смску, он написал: «Скажите, вот, как учесть свои ошибки и не повторять их вновь?» Невозможно, отвечаю. Невозможно, во всяком случае, у меня не получается. Да, шваль всякая пишет по поводу Шендеровича и говорят по поводу того, что запретили ли нам и так далее. Во всяком случае, мне никто не запрещал, поэтому отвечу на 2 вопроса. Первый вопрос, там спрашивают эти самые: когда появится порно-видео с моим участием? Отвечаю.

С.БУНТМАН: А ты что, знаешь когда?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет. Сейчас договорю.

С.БУНТМАН: Хорошо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: По вот этой вот, как бы, такой истории, которая произошла с ребятами, я понимаю, что оно появится ровно тогда, когда будет принято решение. Вот, где-то там, причем, вы понимаете, я не могу ответить кто. То есть все догадываются кто, но кто же конкретно не знают. Ну, пишут там, сурковские люди, ФСБ и так далее – это все догадки. Значит, когда решат, тогда и появится. Появится – вместе с вами посмотрим, что, собственно, и Шендерович сказал, когда ему сообщили, что будет порнуха. Но тут я хотел бы вот о чем сказать. Я хочу сказать, что история эта гораздо серьезней, и если вы помните, мы очень часто в этой передачи говорим о том, что государственные преступления никак не расследуются. Дело в том, что здесь же есть 2 стороны – не забывайте, что, конечно, и Шендерович, и Фишман, и Лимонов, и так далее – это люди публичные. Кроме того, они то, что называют, оппозиционеры. Ну, я про Фишмана не хочу сказать и про Орешкина, но это люди, которые не нравятся власти. Правда, в этом видео появился и господин Белов-Поткин, понимаете? Но это тоже абсолютно про власть, потому что власть показывает, что ей одинаково отвратительны и либералы, и радикальные националисты. Вот, в этом единственном я с этим роликом согласный. Но для меня, конечно, более Белов-Поткин отвратительней, чем вот эти ребята, которых я там с удовольствием посмотрел. Правда, они похожи на них – не уверен, что это они. А, вот, теперь о самом главном. Я просто хочу сказать всем – только не тем, кто на зарплате и пишет всякие вот эти вещи – я хочу сказать всем радиослушателям. Уважаемые радиослушатели, это что-то новое в нашей стране. Значит, пишут. Значит, разрабатывают. Вот, точно так же, как мы с вами видели в кино, понимаете? Это все оказывается происходит.

С.БУНТМАН: Ну а чего? 10 лет назад про Женю Киселева что там? Всякие съемки.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дело здесь не в этом. Значит, эта линия не прекращается, потому что, понимаете, значит как. Можно сказать, вот эти ребята, которые на видео, кто бы там они не были, ну, они нехорошо поступают. Но я задаю вопрос, а что здесь нехорошо? То, что, значит, соитие происходит и вообще что-то такое это самое? Но это, как бы, вот такая природная история, это никто никому не запрещал. Бросает это тень на человека? Ну, в общественном понимании да, наверное. Но когда мы это видим и когда говорим «Вот, облажались!» Во-первых, нас заставляют это связывать исключительно с либеральным крылом нашей общественной жизни. Но тогда, может быть, вы и какое-то другое видео покажете? Потому что понятно, вы занимаетесь не только этими, но и всеми. Это первое. Но даже дело не в этом. Хотите – показывайте, хотите – не показывайте, для этого интернет. Ради бога. Через полгода, даже меньше, через 3 месяца об этом видео никто не будет знать. Лучше в какое-то более удобное время это сделали, когда лучше выстрелит. Но, наверное, их допекло.

Есть более опасная вещь. Я просто вам сообщаю всем, и нормальным людям, и портянкам, и тем, кто на зарплате все вот это вот, значит, пишет и бомбит, и так далее. Дело в том, что вы не можете этих людей дискредитировать, понимаете? Не можете. Это невозможно. Ну, вы показали. Ну, да. Ну, хорошо, ну, все люди говорят «Да. Оказывается, они еще и не импотенты». Понимаете? А тут с грустью, так сказать, думаешь: «Да-а, на экране они, так сказать, герои». Вот, Шендерович – орел, понимаете? И с Катей может, и на сцене может. Ну, вот, как его дискредитировать?

Так вот. Дискредитируется страна. Почему? Одним предложением, как бы. «Ничего не расследуется». И если спать с кем-то или не спать – это личное дело, все-таки, как устроен человек и история, это личное дело каждого из нас, и здесь бы мы просили никого сюда не вмешиваться, то, вот, откуда появились эти видео и как к ним причастны наши, и так далее, и так далее, и так далее – вот это меня интересует очень сильно. И то, что никакого расследования, я только могу развести руками. Помните: писать могут не только нас, а писать могут и пишут вас тоже, особенно тех, кто на зарплате.

С.БУНТМАН: Кого угодно, да. Одно слово: я ничего не буду говорить и никогда не буду говорить про что-то подсмотренное, подслушанное, особенно под одеялом. Сами – не буду я за вас делать эту работу – найдите какого-нибудь человека, реального или воображаемого, который был бы мне наиболее в жизни отвратительным по своим взглядам или чему-нибудь еще. Вот, найдите такого человека, который по вашему мнению должен быть для меня наиболее отвратителен. Так вот я вам скажу, съемки у него под одеялом, где бы ни находилось это одеяло, я и не буду смотреть, и не буду комментировать. Вот и все. Хао. Я все сказал.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, ты можешь не комментировать, я хотел еще одно слово сказать. Вот, смотри, Сережа, в общем-то, в развитых странах этот вопрос жестко регулируется. Я имею в виду не то, что ребята делали в кроватях, а, так сказать, съемки, да? На это существует специальное жесткое законодательство. Почему? Потому что если, так сказать, этих записывали и после этого показали, и ничего, то у меня возникает вопрос: а кого еще пишут? Я имею в виду не конкретную фамилию, а вообще, кого у нас можно писать и выкладывать законно?

С.БУНТМАН: Лимонов, кстати, очень хорошо, красиво сказал Лимонов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, я читал. Предположим, их записали законно. То есть, скажу так, не по закону, а то, что это сделали, не противоречит российскому законодательству. Я задаю вопрос: а что еще противоречит или не противоречит российскому законодательству? Поэтому я обращаюсь к господам депутатам. Я вам хочу сказать. Вот, вы точно знаете, кого пишут и кого не пишут? Вот, например, Медведева пишут? Вы мне можете сказать: «Да ладно! Брось, Медведева!» Нет. Нельзя так говорить «Да ладно, брось». Я хочу понять, так сказать. Вот, записывают для компромата какого-то его враги. Или враги Путина записывают Путина, чтобы потом в нужный момент... Это вопрос государственной безопасности. Поэтому этот случай проявляет совсем другую проблему – проблему государственной безопасности, потому что если власть никак не реагирует на уголовно-наказуемое преступление, а, естественно, соитие с любовницей – это не уголовно-наказуемое преступление, да? То вот это как-то должно быть прокомментировано? При всей политической целесообразности. Я понимаю, это сейчас надо, они надоели, Шендерович зарвался, а Лимонов вааще. Я просто о другом – кого можно и кого нельзя? Потому что выборы скоро. И мы не можем сказать простую фразу «О-о-о! Мы себе представляем, какой поток дерьма появится!» Ребята, это политика, и надо, чтобы появлялся поток дерьма. Надо нам понимать, кого мы выбираем. Понимаете, в чем дело? И в результате от того, что появилось это видео, возникло огромное количество вопросов, но, отнюдь, не к тем, кого показали.

С.БУНТМАН: Понятно. Так говорил Ганапольский. А я не стал говорить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почти Заратустра, да.

С.БУНТМАН: Да. Я вам скажу, что мне совершенно не интересно. Мне интересно и меня может там возмущать или что-то еще. Это не мое дело, это дело членов семьи и дело духовных пастырей, у кого они есть.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты прав! Слышишь, Сережа? Это дело семьи в широком, так сказать, ельцинском понимании этого слова.

С.БУНТМАН: Ну, конечно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, давай послушаем лучше радиослушателей.

С.БУНТМАН: Это все, знаете, не интересно ни про кого. Так, дальше слушаем вас. Тут какие-то баснословные цифры, да еще с красным тут все. Так, это мы все убираем и слушаем тех, кто звонит не так часто. 363-36-59. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Как вас зовут, откуда вы звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Слава, я из Самары.

С.БУНТМАН: Из Самары. Добрый вечер. Что вы хотите нам сказать?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, почему так отношение к вашему «Эхо Москвы» лояльное в этом плане? А, вот, к другим людям в таком же отношении...

С.БУНТМАН: К каким?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вот, вдруг если кого-то поймают на таком же поприще.

С.БУНТМАН: Я вам сказал только что. Вы, наверное, набирали номер и не слышали, что я сказал. Меня это не интересует. Сами придумайте того человека, который мне противнее всех по политическим взглядам, по государственным, по религиозным и другим, и человеческим. Мне про него это будет абсолютно не интересно – я считаю, что это нельзя. И все.

СЛУШАТЕЛЬ: То есть «Эхо Москвы» всегда право, а, вот, другие люди...

С.БУНТМАН: Ничего не слышите. Ничего не слышите, гражданин мой дорогой из Самары ничего не слышит. Ничего не слышит. Я абсолютно считаю, что я прав в том, что это не интересно. И нельзя подсматривать, залезать куда бы то ни было в ванную, в туалет или в спальню к кому бы то ни было. Сами подставляйте фамилии. Я ясно сказал, Матвей?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. В пятнадцатый раз.

С.БУНТМАН: В пятнадцатый раз. По-моему, ясно я сказал. Я сказал даже по-русски, хотя, начитался, вот, украинского. Как я хочу нормально говорить на этом языке.

Так. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да, добрый вечер, как вас зовут, откуда нам звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Александр.

С.БУНТМАН: Да. А откуда звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Сам из Твери, звоню из Москвы.

С.БУНТМАН: Отлично, хорошо. Ну, скажите что-нибудь нам под конец самой передачи.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, под конец передачи по поводу чего? По поводу Крыма?

С.БУНТМАН: По поводу чего хотите – это ваше.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А можно я задам вопрос? Можно я задам вопрос слушателю?

С.БУНТМАН: Подожди, что-то хочет сказать наш слушатель. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да?

СЛУШАТЕЛЬ: По поводу Крыма, все-таки, мне кажется, ну, это неправильно, что Крым – это Украина. Мне так кажется.

С.БУНТМАН: А правильно, что Эльзас – это Франция?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, наверное, да. А, может, нет.

С.БУНТМАН: А почему?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, Эльзас и Франция – это, как бы, такой, далекий вопрос. А, вот, Крым и Украина...

С.БУНТМАН: А правильно, что Восточная Пруссия России принадлежит?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, это сложилось в силу того, что Россия оказалась несколько сильнее, чем Германия в предыдущей войне.

С.БУНТМАН: Значит, силой можно, завоеванием можно, а путем договора нельзя?

СЛУШАТЕЛЬ: Не совсем силой. В силу того, что там, ведь, и население, в общем-то... Ну, понимаете, я сам служу во флоте и я был в Севастополе, и там, как бы... Ну, это не совсем украинская территория, на самом деле.

С.БУНТМАН: Севастополь – российская база, если буден ратифицировано. И очень хорошо. Все, спасибо. Спасибо большое. Все правильно! Человек правильный вопрос задает о справедливости исторической и несправедливости. Что такое Севастополь? Что такое Крым? Но чтобы не рыться в этих вещах до скончания века, до второго пришествия Спасителя нашего, а каким-то образом существовать, вот поэтому я и говорю, что нужно здесь сделать нормально и рационально. Турция не претендует на Крым, а также, я не знаю, бахчисарайские ханы. Все, друзья мои! У нас сейчас будут радиодетали. Матвей Юрьевич, счастливо тебе! До свидания!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Кое-чего не сказал. До свидания, до следующей встречи.

С.БУНТМАН: Ну, не сказал. Зато потом скажешь. Всего доброго.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай, пока.