Перехват - 2011-02-19
С.БУНТМАН: Перехватываемся. Добрый вечер. 17 часов 7 минут, Алексей Венедиктов. Алеш, добрый вечер.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Добрый вечер.
С.БУНТМАН: Сергей Бунтман, тоже добрый вечер. Всем добрый вечер. Ваши вопросы нам кое-какие приходили. Пожалуйста, продолжайте это занятие. +7 985 970-45-45, видеотрансляция работает и твиттер работает – пожалуйста, @vyzvon у нас абонент. И с компьютера, естественно, вы тоже можете нам присылать. Я вам задам вопрос гнусного свойства на актуальную тему, и вы сможете выиграть 10 календарей. Увы, москвичи, потому что «Почта России», ну, не может она вовремя и по-настоящему вам доставить большие пакеты с календарями нашими. Вопрос такой. Вот сейчас происходят все события в арабских странах, и достигли они Бахрейна. В Бахрейне очень неспокойно, и потому некое большое, очень крупное весеннее, мартовское – самое начало, вот-вот оно должно состояться – спортивное событие, поставлено оно под вопрос. Сейчас огромнейшая инфраструктура мировая, которая это событие проводит, она так, вот, не знает, чего делать, куда переводить. Что это за большое, открывающее сезон спортивное событие? +7 985 970-45-45. 10 победителей получат наши календари. Вне всевозможных перехватных наших тем, а, может быть, и в, я не знаю, я с товарищем Кладовщиком согласен, что можно считать программу, которую мы провели с мэром Москвы Собяниным, считать, во-первых, интересным информационным (иначе не было бы столько ссылок и публикаций на эту тему) событием, а также, мне кажется, что это очень любопытное и перспективное профессиональное событие, и для нас тоже, и для профессионального цеха, мне кажется.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. В профессиональном цеху мы это объясняли и люди как-то, главные редактора, ну, я могу сказать, с легкой завистью говорили «Ну вы ваще!» Потому что смысл был в том, что все, кто хочет, все корреспонденты, которые хотят, без того, чтобы какие-то темы были под эмбарго или наоборот, все могли принять участие в этой истории.
С.БУНТМАН: Конечно. Мы собирали темы, потому что было очень интересно, как раскидать такое множество тем и острых, и тягучих, тем и вопросов, которые есть к мэру, начавшему уже какое-то время назад свою работу.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Сегодня была беспрецедентная история – «Комсомольская правда» перепечатала практически полностью интервью.
С.БУНТМАН: Да я смотрел.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Беспрецедентно. «Комсомольская правда», которая, как правило, нас не замечает вообще.
С.БУНТМАН: Да, да. Там простыня за простыней идет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да. Не, это удачно. Более того, я могу сказать, что этот формат будет продолжен и у меня к тебе пас, Сережа. Я думаю, что пора позвать Виталия Мутко и посадить наших корров, включая спортивных, но и не только. Корров, которые болеют, и в том же режиме провести с ним разговор.
С.БУНТМАН: Болеют в спортивном смысле этого слова.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А все, кто болеют спортивно, на самом деле, немножко это вот... На ту голову, которую я вижу перед собой.
С.БУНТМАН: Да, я ощущаю ваше презрение и высокомерие постоянно к нашим страстям, борениям.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, посмотрим, как вы справитесь с Виталием Леонтьевичем, да. И второе, конечно, хочу сказать, что...
С.БУНТМАН: О, это вам не Сергей Собянин.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, это точно. И можете даже на английском это провести. (все смеются)
С.БУНТМАН: Запросто.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И вторая история – завтра будет такой тоже эксперимент. Завтра у нас вместо «Своими глазами» такой «Народ против штрих (или 2 штриха)». Значит, придет представитель НАТО в России, такой аналог Дмитрия Рогозина, придет Роберт и против него...
С.БУНТМАН: Главное, кто с другой стороны? Вот это очень любопытно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. С другой стороны я попросил Максима Мищенко, депутата от «России молодой» собрать команду и навалиться. И придет сам Максим, еще придет, как я понимаю, пара-другая молодых депутатов из «России молодой», те прокремлевские движения антинатовские – вот пусть они там с ним и поборются.
С.БУНТМАН: И это тоже возможность задать все вопросы, которые у вас есть, не в своем кругу, а задать тому, кому они адресованы.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Причем, публично.
С.БУНТМАН: Публично-публично, да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть, на самом деле, я хотел поблагодарить всех, кто поддержал этот формат, и наших слушателей, которые отмечали разную работу наших корреспондентов. Но они разные и есть, собственно. Чего тут скрывать? И самое интересное, я же потом говорил с Собяниным. Он говорит: «Как интересно у вас: одному нужно снижение цен на жилье, а другому велодорожки». Я говорю: «Так в этом смысл Москвы, что там настолько разные цены, что вам был вопрос. Человек о своей истории рассказывал каждый практически, и вы отвечали не столь корреспондентам, сколь москвичам». Собственно говоря, мне кажется, что это достаточно удачно. Ну и ладно, в общем. Это не «Без посредников», поэтому да.
С.БУНТМАН: Теоретизирование на этот счет. Мы должны это отметить и поставить, я так думаю, галочку.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, следующий наш заход к Валентине Ивановне Матвиенко, чтобы было понятно.
С.БУНТМАН: Да. Есть у нас припасенные петербуржцы для этого.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С.БУНТМАН: Наши же корреспонденты. Теперь другое. Вот, у нас ньюсмейкер нескольких дней – это Алексей Кудрин. У нас ньюсмейкер, который благодарит страну за мониторинг госзаказов сейчас. А с другой стороны говорит, что там воровства-то не наблюдается. Но все это интересно. Говорит вещи, идущие в чем-то вразрез с тем, что мы привыкли слышать, а в чем-то не идущие. В общем, озадачил нас господин Кудрин. Как ты это понимаешь, Алеш?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я Алексея Леонидовича знаю давно и знаю, что там ему палец в рот не клади. И если он чего-то говорит, он считает это правильным. На самом деле, в этой истории меня гораздо больше интересует то, как российские медиа просто пропустили это выступление, а это является главным, одним из главных (не буду врать). Там 2 крупных экономических форума – это Красноярский зимой и Петербуржский в июне под эгидой президента и премьера России проходят. И обычно все, что там говорит даже не первый заместитель премьера или, там, не заместитель премьера, там я не знаю, заместитель губернатора – значит, каждый чих доносится, во всяком случае, с ГосСМИ.
Значит, вчерашняя речь господина Кудрина каким-то образом исчезла и нигде не появилась.
С.БУНТМАН: Это как?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не так. Ни информационные агентства кроме агентства «Рейтер», которое, конечно, не государственное, ни телеканалы вот эти ключевые его позиции о том, что экономическое развитие России возможно только при условии доверия, которое выражается через честные и справедливые выборы, а также о том, что мы живем по понятиям в экономике, и есть приближенные компании к правительству и государству, а есть подальше. Такое откровение из уст министра финансов, наверное, заслуживало внимание.
Замечу, это говорит не Лимонов, это говорит не Немцов, не Гарри Каспаров, это говорит заместитель Владимира Путина. И, вот, заместителя Владимира Путина ГосСМИ как-то проигнорировали. Может, они и Путина в следующий раз проигнорируют? Нехорошо.
Это значит для меня, что наступила растерянность у них там – это можно передавать, нельзя передавать? Мы, к сожалению, тоже это не поймали, но у нас не было никого – такое, легкое объяснение – на Красноярском форуме. Но мы догнали потом.
С.БУНТМАН: Ну, у нас другая причина была.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. Но это нашим слушателям все равно. Нет, ну мы догнали. И полностью выступление Алексея Кудрина на нашем сайте как видео, так и в тексте – вы можете ознакомиться. Не будем мы цензурировать заместителя Путина. Ну, кто ж мы такие, чтобы цензурировать то Путина, то его заместителя? Нехорошо.
С.БУНТМАН: Помнишь любимый фильм «Большая прогулка», когда ведут этих переодетых жандармами немецкими, немцы ведут переодетых немцев, Фюнес с Бурвилем. И рыбак там сидит, говорит: «О, смотри, они стали друг друга хватать». Вот, они стали друг друга цензурировать. Ребят, это что-то такое... Мне кажется, это столкновение полушарий, которое к странным последствиям приводит.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну, никому не секрет, что вся политическая команда Путина-Медведева, на мой взгляд, это команда бюрократии. Российская бюрократия весьма разнообразна.
С.БУНТМАН: И?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Российская бюрократия весьма разнообразна от Игоря Ивановича Сечина до Алексея Леонидовича Кудрина, от ярых государственников до вполне радикальных себе либералов. И когда Кудрин накапливал, я напомню, вот эти самые безумные бабки, всюду его критиковали, говорили «Раздай, раздай» и накопил он там 18% ВВП, только это позволило стране удержаться в кризис и не скатиться в массовую безработицу, на самом деле. И это плюс. Поэтому, конечно, у людей разные взгляды внутри команды. Поскольку это не политическая партия, а бюрократическая система, внутри команды есть разные взгляды на развитие России, на возможности развития России в том или иной технологической или политической конструкции. Я знаю массу людей, все больше и больше людей, которые считают, что, скажем, конструкция тандема, даже если она формальная, она разбалансирует ситуацию, потому что, все-таки, 2 центра принятия решений. И хотя, конечно же, все решения важные, кадровые в первую очередь (но и не только) согласовываются, ну, люди не могут, 2 человека в режиме реального времени все решать и все время перезваниваться – счет за телефон очень дорогой будет, грубо говоря, и по времени тоже. И поэтому вот эта двухполюсная конструкция как формальная, так и неформальная приводит к усилению разбалансирования, к усилению кризисных явлений. И, значит, эти люди...
С.БУНТМАН: Конечно. Алеш, не может быть пурген и димедрол в одной таблетке. Это невозможно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И, значит, люди говорят о том, что надо теперь возвращаться к конструкции с одним центром, то есть менять политическую конструкцию. Вывод-то какой?
С.БУНТМАН: Да дело не в этом, что с одним центром. Дело в том, что это свидетельство о том, что нет нормальной конкуренции идей, нет нормальной политической борьбы.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но и до этого нет. И конкуренции идей не было и с одним центром, Сереж.
С.БУНТМАН: Так я и говорю, что к нему возвращаться глупо.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А я тебе говорю о другом – я тебе говорю, что внутри общего бюрократического класса возникает вопрос, что удержать ситуацию можно только, вернувшись к конструкции с одним центром. Вот о чем я тебе говорю.
С.БУНТМАН: Да, да, да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я тебе говорю. Ты ж мне задал вопрос про Кудрина – я тебе говорю про...
С.БУНТМАН: Да, но это идеология бюрократического класса.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я так на это и отвечаю, на твой вопрос.
С.БУНТМАН: Другого класса нет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Другой политической силы нет, я бы сказал, и в этом смысле другого класса нет, потому что, конечно, возвращаясь к тому, что ты говорил, и то, что я повторяю неустанно и не только у микрофонов, но и на всяких встречах, что отсутствие конкуренции, в том числе и политической приводит к вот таким историям. И они технологически не решаются. Они не решаются технологически, потому что, приведя к одному центру, вы все равно будете иметь единый бюрократический аппарат от Сечина до Кудрина. Все равно все те же проблемы, проблемы столкновения, кардинально противоположные мнения будут в нем существовать. В нормальной стране это разведено по политическому классу. Политическая элита делится там, условно говоря, на либеральную, реакционную, консервативную, социал-демократическую, коммунистическую, националистическую, какие хотите, да? И вырабатывает собственные рецепты развития страны. Здесь нет собственных рецептов.
С.БУНТМАН: Да. И в случае победы этих рецептов в политической борьбе они формируют и бюрократию тоже.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Совершенно верно.
С.БУНТМАН: Которая другой политической силой подвергается сомнению.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И это правильно. Ну, вот, у нас не так.
С.БУНТМАН: Ну, не так, да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, выступление Кудрина это очень хорошо продемонстрировало. И дело не лично в Кудрине, смешном отзыве «Единой России», как они сказали? «Некорректно и двусмысленно». Чего? Честные и справедливые выборы некорректно и двусмысленно? Ну, тогда я трактую так, что...
С.БУНТМАН: Тогда вы, ребята, проболтались.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да.
С.БУНТМАН: Называется: вы, ребята, проболтались. Вот и все.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Или про это говорить неприлично, например. Ну, неприлично. Про честные выборы говорить в России неприлично – про них говорят маргиналы.
С.БУНТМАН: А, да. Это кодекс поведения россиянина.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. То есть это, может быть, не по сути, а по кодексу.
С.БУНТМАН: В обществе говорить о честных выборах – это нехорошо просто.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Неприлично.
С.БУНТМАН: Да. У нас еще насчет говорить прилично и неприлично у нас целая история, конечно, с пресс-секретарем Хамовнического суда. И история различных интервью. И, на мой взгляд, тоже чрезвычайно любопытного интервью, которое наши девочки вчера взяли.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, понимаешь, в чем дело? Это все для меня разваливается на несколько позиций. Первое, ну, просто мы все представляли, что происходит приблизительно таким образом. И я думаю, что, как бы, вряд ли есть сомнения у огромного числа наших слушателей, что в случае какого-то сложного дела люди звонят наверх нашей политической системы и не берут на себя ответственность. Это вся та самая история... Вот, мы очень долго, например, дискутируем, продолжаем дискутировать с Виталием Дымарским по поводу 1941 года (он глубоко ушел за последние 3 года в эту проблематику), и, все-таки, видно, что одной из причин таких огромных потерь советской армии, Сережа, это было то, что военачальники не брали на себя ответственность. Они предыдущими годами репрессий были приучены к тому, что решать должна Москва, потому что инициатива была всегда наказуема в 30-е годы. Потому что она всегда была подозрительна.
С.БУНТМАН: Во 2-й половине.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Во 2-й половине, да. Нет, ну это прослеживается, по-моему, по многим документам, все время запросы. На это уходило время и так далее, и так далее. Ну, это просто задокументировано. И, вот, мне кажется, что нынешняя российская политическая власть – и судебная власть как часть политической власти – она встроена ровно в это. Нет делегирования ответственности или, вернее, никто не хочет брать на себя ответственность об экспорте или импорте зерна – пусть принимают решение Путин и Медведев (так, давайте назовем это своими именами), или, там, Сечин, например. И пусть всегда она будет важна.
Для Данилкина, который выстроен внутри этой власти, он – человек, безусловно, образованный (можно посмотреть его биографию), он прекрасно понимал политический контекст. Там, что бы он ни думал, на самом деле, он прекрасно понимал политический контекст. Поэтому вот эти зарисовки, которые нам рассказывала госпожа Васильева, они очень похожи на правду. Ну чего? Взял трубку, позвонил. Ну, вызвали наверх: «Чего ты там пишешь? Ты ж понимаешь, что вся мировая закулиса за этим следит». Обычная вертикаль. Обычная тупая, в смысле прямая, в смысле вертикальная, вертикальная вертикаль.
С.БУНТМАН: Вертикальная вертикаль.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Капитан звонит лейтенанту, лейтенант звонит сержанту, капитан докладывает майору. Это бюрократическая вертикаль.
С.БУНТМАН: И в уставе не записана инициатива во время боя.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вот. И мне просто кажется, что даже там если она что-то преувеличила, не имеет значения, потому что общий такой амбьянс – он был такой в суде. Ну, слушайте, там можно быть очень наивным человеком, чтобы не понимать, что решение по Ходорковскому было написано... Я не говорю сейчас о юридической запятой. Было написано не в Мосгорсуде и не в Верховном суде. Вот, просто вот эту вертикаль, могу вам сказать, что, может быть, на каком-то уровне это все туда уходило, но, еще раз повторю, дело политическое, писали политики, оформляли юристы этих политиков. Поэтому ничего удивительного в этом нет.
Ну, правильно, что тут судьба человека. Я могу сказать, что мне мои журналисты в свое время жаловались на эту Наталью Васильеву как пресс-секретаря Хамовнического суда. Она вела себя по отношению к журналистам очень закрыто, пресс-секретарь. Она, там, например, когда вывешивали вот эти бумажки – помнишь, там в январе «Перенесено»? И когда журналисты ее спрашивают: «А мотивировка какая?» - «Вот это вам мотивировка», - и показывала на эту бумажку. Ну, так они рассказывали. Понимаешь? То есть это человек системы. И, конечно, то, что там ее возраст не девочка, помощница судьи (еще раз напомню, что ей 43 года, семейная дама с 12-летним сыном), то есть человек серьезный, состоявшийся. Это решение для нее было непростое – это надо понимать. Это человек, покинувший систему и бывший в этой системе. Понимаешь? Он покинул эту систему, он бросил ей вызов, системе, да? Сам, может быть, того не понимая. Это я сейчас говорю так, высоким штилем. А, на самом деле, вот я хочу ей сказать, чтобы она понимала: она бросила вызов системе.
То есть что это значит? Что такие же помощницы и пресс-секретари судей будут говорить: «А, дрянь такая! А! Вот мы теперь все, значит, в дерьме, а она вся в белом». Вот какая реакция системы. Потому что все остальные знают, что это так. Уж внутри системы сто пудов знают, что это так. Это мы можем себе представлять, догадываться.
С.БУНТМАН: «А мне, что, легко молчать?»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. «Ишь, какая крутая, понимаешь», - и дальше начинают придумывать, почему она это сделала. Да какая разница? Кому выгодно? Правильно вчера сказал Сережа Пархоменко: «Нам с вами выгодно».
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Любому человеку, идущему в суд.
С.БУНТМАН: И, кстати, мне это слушатели смсками повторяли. Повторяли, кому это выгодно – выгодно это нам. Хорошо назвал свою книжку в свое время Андрей Левандовский, называется «Побег с вертикали».
А.ВЕНЕДИКТОВ: (смеется) Не знал. Не помню.
С.БУНТМАН: Нет, прекрасная книга – это об истории России XIX века. И предыдущая великолепнейшая, при старом режиме выстроенная вертикаль Николая Павловича. И, вот, побег с этой вертикали – это очень важная вещь, которая говорит и о человеке, и о вертикали тоже. Вот, когда ты говоришь «может, она преувеличивает, может быть, то», я не знаю. Потому что у нас есть, знаешь, случай побега, один. Вот, из этого вот кусочка вертикали у нас один побег. И поэтому у нас столько впечатлений одного человека. Но то, что она оттуда сбежала, это явно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Только что предыдущий милиционер, который... Я забыл уже его фамилию, к сожалению. Который там по делу Яшина отрекся.
С.БУНТМАН: Это другой участок вертикали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но все равно это вертикаль одна. Не! Надо понимать, что вертикаль одна, что милиционер пишет протокол, а судья принимает решение и они в этом являются членами одной корпорации. Это не другой участок вертикали, Сережа, это та самая вертикаль. Уходили люди из вертикали с именем. Извини меня, давайте так скажем: Горбачев ушел из вертикали в свое время из вертикали брежневской. Ельцин ушел из горбачевской вертикали. Касьянов ушел из путинской вертикали, хотя ему предлагали там, знаем что, какие банки международные ему предлагались.
С.БУНТМАН: Ну да. И еще дальше убежал от вертикали Андрей Илларионов.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Андрей Илларионов, Борис Немцов – это все были люди, все-таки, вертикали. А это люди рядовые этой вертикали, низовой уровень, исполнительский уровень. Потому что те, кого я называл раньше, - это люди, принимающие решения. То есть у них было больше свободы, они больше знали. Я когда сейчас читаю материалы Политбюро при Андропове, у меня волосы дыбом становились. Сережа, они все знали. Сережа, они знали все! Они знали, что в стране происходит. Андропов их тряс так, что мало не показалось. Другое дело, что он предлагал там вот эти охоты по очередям, прогулы и так далее. Но они знали все, они знали, что треть урожая теряется, они знали, что четверть овощей теряется, они знали, сколько людей уходили за границу.
А, например, меня, вот, когда спросили в «Поединке» про теракты, да? Помнишь? Конечно, я не знал. Пожалуйста вам – теперь могу сказать, прочитал. На Фестиваль молодежи, как это называлось, в 1982 году приехали афганцы (или в 1983-м уже, Андропов, да?).
С.БУНТМАН: 1985-й.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А, 1985-й, да. И пытались взорвать себя в ГУМе. И тогдашнее КГБ их остановило. Были такие вещи! Только мы не знали про это ничего. 4 человека. И об этом Чебриков докладывал... Нет, это при Черненко было – не при Горбачеве.
С.БУНТМАН: Нет, 1985-й год, лето, если фестиваль. Может, какое-то другое событие?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Может, другое. Ну, молодежь какая-то съезжалась.
С.БУНТМАН: Да, молодежный фестиваль был в 1985 году летом.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, может быть. Ну, докладывались. Не важно. То есть все это было. И, на самом деле, вот эти побеги из вертикали небольших людей, которые рискуют... Ради чего, собственно? Вот, ради чего? Ну, чего она сказала? Чего она с этого получит кроме обвинения в том, что она там бывший повар? Знаешь, вот это, с оттопыренным пальцем – бывший повар. А я бывший почтальон. И меня еще упрекают, что я бывший учитель. А я горжусь этим, что я бывший учитель. Горжусь. А вы там, политологи, политтехнологи – вот это вы кто такие?
С.БУНТМАН: Я был политтехнологом с семилетнего возраста.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да.
С.БУНТМАН: То есть в специально направленной группе детского сада.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Понимаешь, да? Они бросили вызов, они точно знали.
С.БУНТМАН: Если понять совершенно в другом, в нормальном смысле, знаешь так, знал, но не донес вот это преследование, да? Что это преступление – знал, но не донес.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, сейчас будут выворачивать руки, это понятно. Но а те другие, кто знают и не доносят, с ними что делать тогда? Те, кто это делал тогда? Если это преступление, ну, давайте начнем ловить не недоносителей, а преступников. Начнем с преступников, а потом разбираться с теми, кто не донес.
С.БУНТМАН: Да. Нет, вот это внутреннее ощущение я знаю, и в какой-то момент я должен об этом сказать. Вот из этого все рождается. Ребят, вот ребята вот те, которые там сидят, они не понимают. Я не уверен, что они понимают всю серьезность происходящего. Когда из этой самой как из дырок в этой вертикали то вода хлещет, то газ, извините меня за выражение, то еще что-нибудь. Понимаешь? Ребят, так нельзя. Нельзя в узенькую трубу это делать. Ну, нельзя. Ну, развалится это все к чертовой матери. И там не пугают этим всем, Магрибом и Машриком, всех этими арабскими странами. Но узенькая трубка-то – нельзя так существовать.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, видимо, можно.
С.БУНТМАН: Ну, какое-то время можно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Какое-то время можно – существуют.
С.БУНТМАН: Да. Здесь пальцем заткнул, здесь изоляция и говорят: «Давайте еще уже сделаем». Вот то, что ты говорил, на самом деле, Алеш, это, ведь, ужасно вот это.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ужасно.
С.БУНТМАН: Нет, давайте один пункт принятия решения, потому что у нас слишком широкая, оказывается, эта труба в вертикали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, не широкая, а разбалансированная.
С.БУНТМАН: А, разбалансированная, да. А сейчас сбалансируют и того напора-то... Будет дикий напор и рванет так, что не снилось. Есть такие предощущения. А давайте вернемся ко всяким предощущениям через сколько там? 5 минут получается у нас.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: Ну что? Продолжаем? «Перехват», Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Задавали вопрос. В Бахрейне должно произойти, запланировано уже по календарю крупное спортивное событие, которым открывается сезон. Как подавляющее большинство тех, кто участвовал в ответах на эти вопросы, правильно сказали, это первый этап Чемпионата мира по Формуле-1. Представить трудно, какая это гигантская система. И, вот, сейчас все в ожидании переноса. А переносить некуда. Вот, так что в Бахрейне, гран-при Бахрейна – вы правильно сказали. Календари «Осторожно, история» получают Михаил – 566, Андрей – 724, Таня – 775, Александр – 300, Люба – 382, Борис – 912, Полина – 500, Юра – 246, Юрий – 210 и Александра – 577. Молодцы, все прекрасно вы ответили. Кстати, это заблуждение, что когда вам хочется задать серьезный вопрос, вы не можете, поскольку много отвечающих на наш вопрос викторины. Ничего подобного – одно другому не мешает, так что те, кто думают об этом, не заблуждайтесь.
«Поздравляю с праздником, - пишут у нас, - 150 лет назад отменили крепостное право, начало свободы демократии». Сквозит... Или я параноик, или сквозит ирония здесь. Я не понимаю одного: от чего отсчитывает себя российское государство, от каких событий? Вот, мы вчера с Колей пытались об этом говорить, с Николаем Карловичем, который Сванидзе. Я все равно в недоумении. Если от чего-то отсчитывать, то это грандиознейшее событие. Даже несмотря на мнение Фирса, который считал это бедой.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но все равно там кто-то, сова кричала же, все-таки. Все-таки, кричала же? Или кто там ухал перед бедой?
С.БУНТМАН: Ну, да-да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, все-таки, знаки были.
С.БУНТМАН: Да. Люди с песьими головами – все это понятно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну там все понятно, на самом деле, потому что наша нынешняя политическая команда (я еще раз повторяю, предпочитаю этот термин) – она себя отсчитывает от Александра III. И вот если, может быть, сделать даже отдельную передачу, чтобы сейчас не входить в это, то, вот, политика команды Путина-Медведева, ну, при всех... Параллели в истории – это такая штука, не интересная, тем не менее, похожа на политику Александра III, а не Александра II. А Александр III считал, что папа заступил за красную черту. И поэтому все, что связано с папа, аккуратненько, тихонечко изымалось. Ну, опять-таки, как во времена фараонов, как Эхнатона потом – там сшибали его имя с плиток и так далее, и так далее.
С.БУНТМАН: Ну, да-да-да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, собственно, и все. И поэтому 150 лет манифеста об освобождении от крепостного права – ну, это не замеченное нашей властью событие. Да, у них другие – у них там... Кстати, была очень интересная история. Когда обсуждался новый праздник, когда нужно было снести 7 ноября (помнишь, да?), привлекали массу народа к этому, ну, в таких, мозговых штурмах. Поучаствовал и я. Я им называл все время даты – я им называл, собственно, 19 февраля и 12 апреля.
С.БУНТМАН: Правильно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, 9 мая уже есть, да? Я говорил о государственном празднике. И, соответственно, ну, мы получили 4 ноября, мифическую дату, которую до сих пор мало кто помнит. Потому что единственным аргументом людей, которые принимали решение в управлении внутренней политики в первую очередь, потом в администрации президента, было то, что это должно стать рядом с 7 ноября, потому что народ праздновал 7 ноября, а мы так перетащим народ с 4-е на 7-е. Ну, если это аргумент для государственного праздника, ну, тогда... Ну, ребята, ну получите. Вот они получили.
С.БУНТМАН: Да. Видно сокола по полету, добра молодца...
А.ВЕНЕДИКТОВ: По сопле.
С.БУНТМАН: Правильно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Сопляки исторические.
С.БУНТМАН: Мне кажется, если эту грандиозную дату, которую я себе представляю вообще... Представляешь, что такое? Дату такого масштаба где-нибудь в проклятой Европе. Сколько бы это обсасывалось, сколько бы говорили. Мне вчера написали: «Ну, вот, замечательный фильм показали про это по «Культуре». По «Культуре». Это признак не политики, не строительства государства, не взаимодействия государства с обществом, а это элемент культуры, это у нас для интеллектуалов и эстетов подумать об отмене рабства, да еще поироинизировать, да еще Фирса процитировать и все будет хорошо, и все чудесно.
Кстати, о передачах. Что касается политики Александра III, мы в нашем цикле, который называется «Наше все 2», мы как раз аккурат вступили в эпоху Александра III.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я должен сказать, что я прочитал сейчас 2 апологетические книги про эпоху Александра III, вот именно апологетические. И даже и там все просматривается.
С.БУНТМАН: Победоносцев писал? Кто писал-то?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, современные Победоносцевы. И даже там все просматривается, и даже там видно, что революция 1917-го, сначала февраль, потом октябрь – это было следствием его политики, потому что у Николая никакой политики, вот, как политической команды не было. Следствие его политики. Развал Российской империи – следствие его политики.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот это вот, ну, вот, к гадалке не ходи.
С.БУНТМАН: Да. Но зато какая красивая картинка. Пока русский царь удит рыбу, Англия может подождать. Вот это самое, фляжечка в сапоге, вагон на себе держит, понимаешь, спасает.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не было, не было этого.
С.БУНТМАН: Ну, это я тебе говорю, какие хорошие картинки. Может, он был, действительно, хороший дядька, симпатичный человек, ходил в кубанке, плотный такой, все хорошо это было, красиво. Но очевиднейшие политические ошибки, которые были допущены, ответ центральным национализмом на национализм периферийный – одна из важнейших ошибок.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не национализмом, а централизмом, Сереж – там хуже все было.
С.БУНТМАН: Нет, вот именно центральный национализм, такой вот, знаешь, который известно чем оборачивается.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хорошо, не будем спорить – не историческая передача.
С.БУНТМАН: Не будем спорить по терминам, не историческая передача. Но это нежелание читать историю, может быть, не интересную историю, не очевидную историю...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это очень интересная история. Это просто мы в учебниках – я вдруг вспомнил – в школьных учебниках вообще Александра III один параграф, и то с точки зрения «Народной воли», по-моему (ну, когда я преподавал).
С.БУНТМАН: Ну, конечно, да. Вот, прибавилась одна палочка – и все. Вот эти все тоже расхожие ленинские мифы тогда были, большевистские. Зато довольно много было. Здесь попаслась советская история в учебниках на Александре II, попаслась дай бог, отмечая как раз, что было неправильно, что было не так и вот все эти истории про половинчатость и так далее.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но мы все равно знали про это. А про Александра III мы ничего не знали.
С.БУНТМАН: Да. И потому был какой-то ореол.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. И остался.
С.БУНТМАН: Да. Повесть «Юнкера», в которой все там было очень... Это, ведь, эпоха «Александра III».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, перелом, да. Переход на Николая, да.
С.БУНТМАН: Да. Вот так вот все и получается. Значит, вторая дата, которая, мне кажется, вылетит, предложенная тобой и то, что я тоже говорил постоянно, 12 апреля. Господи помилуй, что у нас будет 12 апреля? Мне трудно себе представить, какая будет колбасня. И информационная, и государственная колбасня в 50 лет полету Гагарина.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Уже 50 лет, да.
С.БУНТМАН: Да. Ровно 50 лет. Я смотрю вот это, то, что вы видите за спиной у Венедиктова Euronews. Пока я ждал собянинского интервью, я смотрел, как там по картинке. Я раз 20 посмотрел британского художника, который, судя по всему, сделал великолепный комикс, «День Юрия» называется.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Ну, будет бронза один раз. Ну, пусть будет. Чего?
С.БУНТМАН: Да. Это все, мне кажется, очень грустно. Просят здесь все. Вы как бывший учитель и так далее про реформу образования. Вот как раз в аккурат. Все время мы говорим. Правильно, что начали говорить. Есть реакция, есть соображения по поводу и реформ, и стандартов, и всего. В каком состоянии это нынче?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, на самом деле, во вторник, через 3 дня будет внеочередное заседание общественного совета при Министерстве образования, куда я вхожу, и тема повестки дня – вот эти стандарты. Там будут приглашены и оппоненты, и те, кто разрабатывал эти стандарты. Ну, на мой взгляд, на сегодня вопрос... Там очень много правильных букв. Кстати, и стандарты висят на нашем сайте – можете познакомиться, чтобы не заниматься мифологией.
Там очень много правильных букв, но, на самом деле, то, что касается общества, а не специалистов, должно ответить на 2 вопроса. И общественный совет, который, как бы, является такой ниточкой между обществом и государственной структурой, тоже должен, на мой взгляд, проголосовать эти вопросы – я буду на этом настаивать.
Вопрос первый: должна ли старшая школа, 10 и 11 классы быть профильной? Вот, первый вопрос. Да, мне уже написали, что 70% школ в России имеют профильные классы. Это правда, кстати, да?
С.БУНТМАН: Да. Уже да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, вот, первый вопрос: должны ли уже семьи, дети в 15, в 16 лет иметь возможность выбирать свой профиль именно в школе, а не в институте? Это первый вопрос. Да или нет? Если это нет, то чего мы эти стандарты вообще, вместе это образование? Давайте его закопаем.
С.БУНТМАН: Будет трудовая политехническая.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. церковно-приходская. Если да, то сразу возникает вопрос: а как это будет конструироваться? Во-первых, какие предметы будут обязательными и для всех одинаковыми по объему? Ну, там, грубо, физкультура – у всех 3 часа, предположим, или 2 часа, или 1 час, или 10 часов в неделю? Не важно, да? Сначала первый вопрос, вот, обязательные предметы, одинаковые предметы, «ОО» я их называю – одинаковые обязательные. Сколько их должно быть и сколько времени они должны из общего количества часов занимать? Кстати, и вопрос о том, сколько должно быть часов в неделю, тоже серьезный вопрос. Потому что, вот, мы сегодня говорили с Ксенией Лариной, она говорит «40 часов в неделю». Я говорю ей: «Побойся бога, у нас несовершеннолетние должны работать по кодексу 24 часа в неделю».
С.БУНТМАН: Хорошо, что Олег не слышал, сын Ксюши.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да. Она говорит: «А у Олега – 40», то есть у сына своего. То есть надо понять нагрузку, да? Нагрузку и по часам. После чего остальные обязательные предметы – не общие обязательные, а обязательные. Сколько их должно быть? 11, 12, 13? Сейчас 19. И дальше раскладка по часам. Вот, если мы будем двигаться системно в этом направлении, то тогда просто надо будет еще раз с этой точки зрения посмотреть на стандарты, вот с этой позиции, с позиции семьи, что не было посмотрено разработчиками стандартов Российской академии образования – они смотрели с позиции государства. Давайте посмотрим с позиции семьи и давайте их скорректируем. Но в любом случае, я думаю, что, вот, нынешние стандарты, безусловно, общественный совет будет рекомендовать министру (я надеюсь). Во всяком случае, не подписывать, не вводить даже с 2020 года.
Просто еще раз вернуться к общественному обсуждению, привлекая не только экспертов, не только учителей, которые преподают. Все-таки, в школе главный, согласись, объект, а не субъект – это дети. И надо понять, чего мы должны дать детям, а не как должны это дать учителя. Стандарты же в этом. Какой стандарт должен получить ученик 10-11 класса? Мне иногда кажется, что люди забывают, что до этого он уже 9 лет отучился. Потому что а чего там учителя пения говорят, что надо пение ввести?
Совсем забыли иностранный язык, например – дырка. А я считаю, что в обязательные общие стандарты минимальные должен входить один иностранный язык минимум.
С.БУНТМАН: Ага, да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И должен он быть не менее 4-х раз в неделю, а то и 5. Потому что современный мир требует знания языка, скажем откровенно, английского – ну, вот, я его не знаю, я из-за этого чувствую себя не совсем так.
С.БУНТМАН: Ну, наверное, прежде всего английский должен быть, да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, может быть, и по выбору. Но уж по выбору давайте обязательно, чтобы человек выходил с иностранным языком.
С.БУНТМАН: Один язык.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Один язык, который знал бодро и хорошо.
С.БУНТМАН: Хотя, у нас в большинстве школ сейчас нормальных 2 языка в какой-то степени.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Ну, мы же говорим об ОО, обязательные одинаковые. Это еще не углубленные.
С.БУНТМАН: А подчеркнуто ли, что обязательные одинаковые, что нельзя этим ограничиться?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Смотри, если обязательные одинаковые является литература, предположим, да? ОО, да? Там, 3 часа. То тогда профильная литература – это сколько часов? 6? 9? Вот куда надо двигаться. Вот как надо смотреть. Надо просто подойти к этому более технологично с точки зрения семьи. И мне представляется, что каждый родитель хочет благо своему ребенку, а не только чтобы ребенок сидел и с отвращением изучал физику или астрономию, или ОБЖ.
А, кстати, про ОБЖ. Да, нужно ОБЖ. Да, нужно. Но зачем его по одному часу в неделю растягивать на 2 года? А можно с учетом ОБЖ с того, например, с того, что это, извини меня, как не заблудиться, там, ориентация, перевязать рану и так далее. Можно ли, например, одну неделю в июне сделать практические занятия по ОБЖ, и одна неделя в июне – это 30 часов сразу?
С.БУНТМАН: Ой, во что это... В июне! Ты представляешь, Алексей Алексеевич, как твоих согнать учеников?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, хватит вонять. А час в неделю – это что за предмет? Какой предмет изучался час в неделю в старших классах как предмет? Расскажи мне, пожалуйста.
С.БУНТМАН: Час в неделю?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С.БУНТМАН: Обществоведение.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ничего подобного – два. Ты мне будешь рассказывать? Два.
С.БУНТМАН: Я не рассказываю, я вспоминаю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Память-то старческая. А я тебе скажу, какой. Астрономия. Невозможно изучать...
С.БУНТМАН: Да, эта бедная астрономия.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Эта бедная астрономия.
С.БУНТМАН: Кто знал до этого, тот помнил, кто не знал, тот ничего не узнал.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно. Так лучше собрать в четверть. Ну, не летом, ну, зимой хотя бы – какая разница? Собрать позицию...
С.БУНТМАН: Вот, я бы раскидал по возрастам, потому что, что в ОБЖ важно там для 10-летних? Что важно для 15-летних?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не-не, мы сейчас говорим только о старших классах.
С.БУНТМАН: Хорошо. Что для них важно? Повтори.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, ты знаешь, что большинство людей, которые погибли в Норд-Осте, погибли от того, что их просто неправильно положили, вынеся оттуда. Если бы их положили на бок, а не на спину, на бок, а не на спину – элементарно, Ватсон! На бок, а не на спину. Если бы люди, которые их выносили, про это знали, исходя из своего опыта, а, может быть, просто помогали выносить граждане.
С.БУНТМАН: Знаешь, скажу грубо. Это то, что знает всякая жена алкоголика.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, Сереж...
С.БУНТМАН: Да. Вот, и то, что...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не знаю, знает ли это моя жена?
С.БУНТМАН: Но ты не алкоголик.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Отвечаю: я про это не знал.
С.БУНТМАН: Вот! Это элементарно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А если б я помогал их выносить? Я могу оказаться где угодно.
С.БУНТМАН: Я говорю это к тому, что это элементарные вещи, но которым надо научить.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И надо научить, когда ты уже соображаешь в старшем. Но посчитаем, сколько часов, не размажем это на 2 года и так далее. Это такая интеллектуальная серьезная работа.
С.БУНТМАН: Кто преподавать?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Что?
С.БУНТМАН: ОБЖ.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это следующий вопрос. И это вопрос отдельный – кто преподавать ОБЖ, кто преподавать вот эту Россию в глобальном мире.
С.БУНТМАН: О, господи...
А.ВЕНЕДИКТОВ: А что «О, господи»?
С.БУНТМАН: Я уже думал, пробежим, а ты настроение испортил.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не пробежим. Это должен стать интегральный курс истории, совершенно верно. Это история, обществоведение, право. Это должен быть написан совершенно другой учебник. Это общество знания. Россия в глобальном мире – значит, извините меня, пожалуйста, это Обществознание. Не Обществоведение, а Обществознание, да? Это место взрослого человека в мире. Понимаешь? Это нельзя преподавать 13-летнему. То есть можно, но это другое место. Это можно, но для этого нужно по-другому все написать.
С.БУНТМАН: Нет, если мы, действительно, говорим о старших классах, то есть мы говорим о ребятах 15-17 лет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: 10-11 класс.
С.БУНТМАН: Мы говорим об этих ребятах. Значит, мы каждый раз должны осознавать, что ОБЖ, что Россия в мире не хи-хи-хи, не ха-ха-ха. А если мы принимаем решение, что мы туда вкладываем? Что? С чем должен выйти? С каким минимумом должен выйти человек?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно, абсолютно.
С.БУНТМАН: И плюс еще то, о чем мы всегда говорим. Конечно, должно предусматривать и должно быть подчеркнуто 70-тью чертами, о чем идет речь. Идет об обязательных неких предметах. При всей специализации, если голосуют, на твой вопрос отвечают «Да». При всей специализации есть обязательный минимум, джентльменский и лидерский набор.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, смотри, там 2 минимума. Первый, это одинаковость определенных предметов минимальная. Там, условно говоря, если есть ЕГЭ по русскому, к гадалке не ходи, что русский должен быть. Не знаю, в каком виде, как, какая программа. Дети уже к этому времени 9 лет изучают русский язык, никак выучить не могут, да? Тем не менее, если есть ЕГЭ по русскому, значит, возможно, что, извини меня, пожалуйста, что в 11 классе последняя четверть – там каждый день, 5 часов в неделю. Возможно и так, да? Тренировка, вспомнили, чему научились в 1-м классе, во 2-м, в 3-м, в 4-м, в 5-м, в 6-м, в 7-м, в 8-м, в 9-м, да? Например, один из ходов. Если есть обязательно ЕГЭ по математике, значит, под это должны быть часы, безусловно, обязательно – это ОО, это обязательный минимум, да? Но всего-то сколько предметов должно быть? Сейчас 19. Это тоже обязательные. Но мы говорим: «Вы должны выбрать обязательно 11, 12, 13 предметов». Обсуждаемо. У вас должно быть обязательных 11, из них 5, 4, 3, 6 ОО, а еще 5 вы выбираете по профилю.
С.БУНТМАН: Правильно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Дополнительно плюс. И это все за государственный счет, и это все за деньги бюджета РФ консолидированного – федерального, муниципального, там, субъектов Федерации. Это просто есть в законе, но можно просто еще раз посмотреть. Грубо говоря, там, если на ОБЖ готово Министерство здравоохранения перекинуть часть бюджета, ну и ладно. Но это все бесплатно и за государственный счет, вот эти 13 предметов. А если ты хочешь к 40 неделям еще получить факультативно, к 40 часам в неделю еще 3 часа астрономии, потому что уже выбрал свои 13 предметов, вот тогда возникает вопрос платности.
С.БУНТМАН: Смотри, вот идиотизм. «ОБЖ – это уродство. Вот, пусть Венедиктов введет по приказу Суркова сервильность и так далее». Знаете, Федор из Санкт-Петербурга... Можно я отвечу? Федор из Санкт-Петербурга...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну он – идиот, чего мы с идиотами будем разговаривать?
С.БУНТМАН: Нет, я об одной вещи хочу сказать. Русский язык. В массе школ идиотизм полный, уродство, как вы сказали, Федор. Литература ублюдочная есть, история в какой-то части школ – кретинизм полный.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Чего ты ему объясняешь? Чего ты понимаешь? Чего ты на визг реагируешь?
С.БУНТМАН: Есть масса специалистов.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это же очевидно: каждый человек, который учился в школе, знает о том, что у него были сильные учителя и не сильные учителя, скажем мягко. В каждой школе. Понимаешь, да? И вот такой предмет...
С.БУНТМАН: Да. И гораздо больше есть специалистов сделать из конфетки дерьмо, чем из дерьма конфетку.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть исторические военруки, понимаете, когда класс потом шел в военные институты целиком после военруков таких. Понимаешь? Федор, видимо, закончил 2 класса церковно-приходской школы, так и остался на этом уровне.
С.БУНТМАН: У нас был грандиозный учитель того, от чего плевались везде. Черчения.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Например?
С.БУНТМАН: Потому что это была грандиозная человеческая личность еще ко всему. Я чертить не научился. Вот этот рейсфедер...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это, видимо, Федор выносил этих людей, которые потом задохнулись. Такие как Федор – им не надо было этого.
С.БУНТМАН: Да. Вот это... Понимаете, вот нельзя путать одно. ОБЖ и очень часто путают ОБЖ с Россией в глобальном мире.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А, ну да.
С.БУНТМАН: Подменяют одно другим. А это должны быть очень четкие и ясные вещи.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, надо понять: реформа будет. Она будет. И весь вопрос в том, ее надо делать...
С.БУНТМАН: Как она будет?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Как она будет, совершенно верно.
С.БУНТМАН: И стараться максимально чтобы это... Вот, знаете, вот, будь то реформа военная, гражданская, там я не знаю, милицейская и так далее. Есть одна вещь. Если это будет, можем мы, располагая какими-то ресурсами, сделать, чтобы она была максимально фильтикультяпистой, если мы что в этом понимаем? Можем сделать? Мы можем сказать: «Да, мы все сделали»?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я даже не собираюсь говорить. Для меня очевидно, что реформа правильная. Для меня очевидно, что в старших классах семья должна иметь возможность выбора, а не сидеть на тех уроках, которые они мучительно не могут... Просто мучительно не могут дети этим заниматься – у них в голове совсем другое, они собираются посвятить себя другому. Да? А такие люди как Федор из Санкт-Петербурга – это абсолютно коммунистическая такая история, это история опять Александра и пусть все учат латынь. Пусть все учат латынь – нам не нужны умные, нам нужны верные. Вот это, вот, Федор, нам нужны верные, понимаешь? Вот, чтобы все выучили одно и то же, а дальше трава не расти.
С.БУНТМАН: Да, Федор, молодец. Обожаю. Господи, у нас...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, он питерский – это бывает.
С.БУНТМАН: У нас про Федора что ль?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С.БУНТМАН: Да ладно! У меня тут столько питерских классных. Ты что? Чего ты обижаешь Питер?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это в честь него назвали «Федоративная Россия»? Таких Федоров.
С.БУНТМАН: (смеется) Чего ты обижаешь Питер? Тут замечательные слушатели.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. Там надышался испарениями болотными.
С.БУНТМАН: Ну вот.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вырос на них.
С.БУНТМАН: «Масковская ваша снабизм».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, это питерский снобизм как раз.
С.БУНТМАН: Да, хорошо. Друзья мои, значит, какой-то итог мы подводим. Значит, как ты думаешь, все-таки, то, что касается... Реформа будет, да? Будет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Будет. Она необходима стране, она необходима образованию. В каждой стране она сейчас идет, в каждой стране!
С.БУНТМАН: Да вот по Euronews мы видим, реформа осуждаемая, обсуждаемая, университеты здесь, там митингуют где-то по этому поводу и совещаются в Италии. Вот, все, что я видел за сегодняшний только день. Мы не понимаем, с каким мы миром. А мы еще с двумя скоростями. У нас еще есть собственное наследие нашей истории с информационными пробелами, образовательными пробелами и то, что было хорошо, от академии до детского сада, хорошо встраиваясь в эту советскую систему, то не может работать сейчас. У нас 2 скорости – современный мир для всех и еще современный мир с его прибабахами нашими. Так что вот как здесь пробежать? Давайте. Если хотите серьезного разговора, давайте об этом предметно думать.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А визжать, пожалуйста, у себя в Петербурге.
С.БУНТМАН: Предметно об этом будем думать и предметно мы это будем делать. Единственное еще, важнейший вопрос, о котором говорят еще и ответственные директора, учителя и методисты. Как это бюджетно повиснет в воздухе? Как материально-техническая база то, что раньше называлось?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Какая связность? Какая связь? Весь вопрос в том, будут меньше финансировать или больше вот эти обязательные предметы? Вот, просто надо получить на это ответ.
С.БУНТМАН: Меньше и больше как вообще? Как их будут финансировать?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Что такое «как»?
С.БУНТМАН: Меньше ли, больше ли? Как? Узнать бы как?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Бюджет РФ в части образования, Сергей Александрович, открыт. Вот, он открыт. Вот, взять цифры и посмотреть, а не заниматься мифами. Больше или меньше. Еще напомню, что пока у нас сокращается количество детей в школе. У нас подушевое финансирование по закону РФ. Вот, сколько детей, столько денег и идет. Чего «как»? Возьмите бюджет, откройте-откройте. Бюджет РФ за 2005-й, 2006-й, 2007-й, 2008-й, 2009-й, найдите строчку «Образование. Консолидированный бюджет».
С.БУНТМАН: Будем продолжать эту тему не далее как завтра в «Родительском собрании» и прочих наших передачах. А событие в Кабардино-Балкарии – это трагедия, которая требует разбирательства и расследования своего. Этим мы тоже будем заниматься от информации до аналитических программ. «Перехват». Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Всего всем доброго.