Перехват - 2011-11-05
С.БУНТМАН: Добрый вечер. Сегодня перехватываем с Алексеем Венедиктовым и Сергеем Бунтманом. У нас только что мы прослушали, знаешь, как это, в кружке по изучению речей Дмитрия Анатольевича Медведева, сегодня у нас состоялось заседание очередное нашего кружка с 17-ти до 17:06, пленарное заседание, и мы выслушали речь Дмитрия Анатольевича Медведева перед православной общественностью, где, в частности, говорили о предмете заботы и некоторых даже и озабоченностях. Это новые курсы, которые так назвал «Курсом»... Православной культуры?
А.ВЕНЕДИКТОВ: «Основы православной культуры». Но президент оговорился, хотя понятно, почему он это сказал – потому что он встречался именно с православной общественностью. Все-таки, в школах в порядке эксперимента в 21-м регионе последнюю четверть 4-го – первую четверть 5-го класса введены предметы по выбору: там Основы православной культуры, Основы исламской культуры, Основы буддийской культуры, Основы иудейской культуры, Основы мировых религий и Курс светской этики. Каждая семья в этом 21-м регионе выбирала, и там, может быть, к изумлению президента или не к изумлению Основы православной религии выбрало 30% семей.
С.БУНТМАН: По всей России.
А.ВЕНЕДИКТОВ: По 21-му региону. То есть это не 10 тысяч школ как сказал Дмитрий Анатольевич (там всего 10 тысяч школ), и 8,86%, если мне не изменяет память, выбрали Основы исламской культуры.
С.БУНТМАН: Но в некоторых регионах сплошняком выбрали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Только в одном, только в одном – в Чечне. 99,7%.
С.БУНТМАН: Ну понятно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: 99,7% родителей четвероклассников-пятиклассников выбрали Основы исламской культуры, и больше половины выбрало совместно 2 предмета – это Основы мировых религий (сейчас не помню сколько, по-моему, 10 или 12 процентов) и Основы светской этики – там порядка 38-40%, то есть больше половины выбрали такой курс. Действительно, с 2012 года эксперимент будет расширен. Сейчас идет дискуссия по программам и по учебникам, и в понедельник, то есть послезавтра пройдет Общественный совет при Министерстве образования и науки, который будет рассматривать промежуточные итоги этого эксперимента с докладом Фурсенко и Медведева. Ну, Фурсенко будет присутствовать, а затем будет сделан доклад Медведева посредством Совета, где председатель Михаил Федотов. Мы туда тоже отправим свои истории.
Гораздо больше... Сереж, я не знаю, я вот чего-то пропускаю тут, потому что много езжу сейчас. Меня, конечно, поразило то, что сказал...
С.БУНТМАН: Ты пропускаешь? Сколько я пропустил. Я мечтал, что ты мне все сейчас расскажешь. Как говорит Евгений из Пензы: «Алексей Алексеевич, введите Сергея Александровича в курс дела».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да, спасибо, Евгений из Пензы.
С.БУНТМАН: Расскажите мне, селениту.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, меня сначала тоже очень сильно напрягла фраза патриарха Кирилла, который сказал буквально следующее – я процитирую, чтобы быть точным – «Если сравнить то, что произошло тогда, в далеком XVII веке с тем, что произошло в веке XX-м, при внимательном рассмотрении самих событий и значения одержанной победы, можно с уверенностью сказать, что эти события одного порядка и одно не важнее другого». Конец цитаты. Сказал Патриарх. Речь идет о 9 мае, о победе в Великой Отечественной войне и речь идет о 4-м ноября, о Дне единства и согласия (я не помню, как он называется, не важно). Ну, на самом деле, я думаю, что нам, конечно, не влезть в сознание людей XVII века, как они это все воспринимали. Но, в общем, я должен сказать, что там, где учили истории патриарха, у него был плохой учитель истории. И в школе, видимо. и в семинарии, и в академии плохой, советский учитель истории.
С.БУНТМАН: А ты думаешь, это по наивности сказано?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну это политическая история. Это не важно, по наивности или нет. Дело в том, что сам патриарх для очень многих людей в нашей стране сам по себе является, как бы, авторитетным. И это, конечно, не Папина непогрешимость, но тем не менее.
С.БУНТМАН: Непогрешимость только в вопросах веры и с кафедры.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Сереж, ну, мы не будем сейчас устраивать, да? Я говорю, что люди знают, что Папа непогрешим. Мы же говорим не на католиков и не на православных, да? Так вот. Речь идет вот о чем. Речь идет о том, что в XVII веке была гражданская война.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И я бы уж скорее сравнил тогда на месте патриарха с каким-нибудь сентябрем 1921 года, с Рижским миром. Ну, понимаешь, да? Это была гражданская война. Есть же целые работы, написанные по социальному составу отрядов, которые воевали на одной и другой стороне, да? По социальному, по религиозному даже.
С.БУНТМАН: Посмотрите, кто в Кремле сидел там.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. И какая Дума там была, и каким образом они здесь оказались, да? И что потом случилось с теми, кто их пригласил. Ничего – посидели при Романовых также. Поэтому, конечно, меня это сильно...
Я понимаю, что он имел в виду.
С.БУНТМАН: А что он имел в виду?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Если убрать политическую составляющую (ее убрать нельзя)...
С.БУНТМАН: А я не понимаю, а что он имел в виду?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Потому что если говорить о событии, а не о дне, закончилась смута, которая продолжалась с момента гибели Бориса Годунова и по 1612-й, я бы даже сказал 1613-й год, по избрание Романовых – она еще немножко шла, но вот так же как на Украине шла разруха и в Польше шла разруха в свое время, это был период смуты. И в этом смысле мы очень плохо и мало знаем роль Русской православной церкви и патриархов, которые в этой смуте принимали активное участие. И было бы хорошо, наверное...
С.БУНТМАН: Кто хочет, тот знает – об этом написаны миллионы тонн, мегатонны написаны.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, тиражом 3 тысячи экземпляров.
С.БУНТМАН: Каждая тонна.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, Сереж, в советское время про это вообще не говорили. Я вообще узнал о том, что был такой Гермоген, зайдя в Успенский собор и посмотрев на могилы, да? Будучи студентом, сказал: «Это кто?»
С.БУНТМАН: «Это кто?»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, ну это кто?
С.БУНТМАН: Гермоген.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Гермоген. А кто? А мы ничего про это не знаем. И вообще мне кажется, что история иерархов Православной церкви... Кстати, Гермоген приводил к присяге бояр царевича Владиславу в свое время. И такой был эпизод!
С.БУНТМАН: А чем царевич Владислав отличался от любого другого претендента на престол тогда?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот. Именно поэтому это была гражданская война. И я еще раз повторяю. Видимо, плохо патриарха учили в школе. Ну, в советской школе, я говорю, мы не знали – он, по-моему, наш сверстник.
С.БУНТМАН: А мне кажется, что это намеренное передергивание, потому что вначале, когда придумали этот праздник на замену 7 ноября, и произошел парадокс: его присоединили к перешедшему именно через 13 дне, а не так, как в XVII веке, дню Казанской...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Казанской иконы Божьей матери, да.
С.БУНТМАН: Но самое интересное, друзья мои. И вот сидит Наташа, которая не даст соврать, которая нормальный, верующий человек.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Наташа всегда даст нам соврать.
С.БУНТМАН: Не даст соврать – она злая очень в этом отношении. Нормальны верующий человек, для которой есть праздник Казанской, да? Масса народу забыли, что это Казанская, именно тогда, именно начиная с того момента, когда это сделали государственным праздником, там я не знаю, единства, согласия народного и так далее. Мне кажется, это бюро медвежьей услуги, и в том числе и православным верующим тоже. Потому что это смешение сознания, смешение мозгов. День придуман произвольно, особенно при перемещении календарей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Кто-то написал замечательно о том, что трудно было найти день, в котором ничего не произошло. Но, может быть, для России это правильно иметь государственный праздник в день, в который ничего не произошло.
С.БУНТМАН: Да. Тогда назовите день, когда ничего не было.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вот ровно про это.
С.БУНТМАН: Да. Мы, кстати, повторим блестящую абсолютно передачу Владислава Дмитриевича Назарова, которая была при утверждении этого праздника сделана. Где с его дотошностью и четкостью всегдашней Владислав Дмитриевич по часам, по дням объясняет, что тогда было и как это странно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я про праздник тогда. Вот, я посмотрел опросы, которые были проведены в этом году, касающиеся этого праздника. Ну ладно, там бог с ними, не знают, как он точно называется, я тоже так, в общем, как-то. Тут разные варианты: День единения, День независимости, День народного единства, День согласия и примирения, День единства России, День примирения и так далее. Разные варианты. Не важно. Важно вот что. Это ВЦИОМ. Обычно говорят «Вот, Левада – он такой, антикремлевский, а ВЦИОМ и ФОМ – прокремлевские». Я взял прокремлевский.
С.БУНТМАН: То есть ты пошел по этому пути?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я вполне конформист большой, ты же знаешь.
С.БУНТМАН: Да знаю. Кто ж не знает.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, кто ж не знает. Итак, «Не собираюсь отмечать этот праздник» - 54% населения. «Еще не буду отмечать этот праздник» - еще 12% населения. Это ВЦИОМ пишет. Как буду отмечать праздник? 11% - дома, 8% - в гостях, все остальное – меньше 5%. Иными словами, это не стало праздником даже по меркам ВЦИОМа.
Но я этим не удовлетворился, Сереж, я обратился к Фонду «Общественное мнение», который, как известно, часто там выполняет в том числе работы по заказу кремлевской администрации. Они тоже задали вопрос в этом году. Вопрос был задан 29-30 октября, 100 населенных пунктов, 43 субъекта РФ, 1500 респондентов. Вопрос такой: «4 ноября в нашей стране отмечается праздник День народного единства. Вы планируете или не планируете отмечать День народного единства?» 71% сказали «Нет».
Это, вот, что ж такой праздник нужно было придумать, чтобы 71% населения взрослого на территории РФ на вопрос вполне лояльного центра социологического и поставленный нормально сказали «Нет»? Вот, какой такой еще есть праздник? Вот у нас какие праздники? Там, Новый год. Представляешь, 71% сказали «Не будем отмечать»? 9 мая – 71% сказали «Не будем отмечать». Вот, что такое надо было придумать, чтобы вот так это было по прошествии уже сколько там? 6-ти лет, да?
Ну и тут есть очень интересный такой вопрос: какое поколение, Сереж, если тебе интересно, какое поколение собирается отмечать этот праздник? Значит, на вопрос, нужен или не нужен, там пополам приблизительно. Медведевское поколение так называемое, населению в целом 28% праздник не нужен, 41% праздник единства, в принципе, нужен, некий государственный праздник нужен. Значит, медведевское поколение единственное больше половины считает, что праздник единства России нужен. Какой-то, хоть какой-то. 53% всего.
С.БУНТМАН: Кокойты?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Кокойты, да. На 2-м месте так называемое ельциновское поколение – 48%, а на 3-м месте путинское поколение – 41%. Ну и дальше там горбачевское – 40, сусловское – 40, брежневское – 37. Вот такая история. Это дал Фонд «Общественное мнение», я крайне благодарен Саше Ослону, что именно он сделал такую раскладку. Причем, сразу хочу оговорить, что «поколение» – это условные название...
С.БУНТМАН: Как его считать, кстати говоря?
А.ВЕНЕДИКТОВ: О, правильно, Сергей Александрович, правильно спрашиваете, да, правильно бутерброд едите, правильно.
С.БУНТМАН: Поставь мне галочку.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Колбасою на язык. «Поколение, - пишет ФОМ, естественно, объясняя как научная организация, - это условное название групп людей, окончивших школу в указанный период времени». То есть Медведевское поколение – это те, кто окончили школу в 8-м, 9-м, 10-м году. понимаешь, да? Там, путинское – с 2001-го по 2007-й год окончившие школу. Понимаешь? Это очень интересно. Я просто за такую методику совершенно благодарен ФОМу, вот, впервые с ним столкнулся и вот такой раскладкой. Очень интересная история.
Ну вот праздник, мы работаем.
С.БУНТМАН: Мы работаем. Вот здесь Антонов пишет нам: «Я сижу, пью пиво, наслаждаюсь вашим обществом. Это как, отмечаю или нет?»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, он вчера был. Сегодня – суббота.
С.БУНТМАН: Нет, вы отмечаете другое, это праздник с периодичностью в неделю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: В какую неделю? 3 дня в неделю.
С.БУНТМАН: Это праздник «Перехвата».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот я сейчас тоже закончу «Перехват», я отправлюсь делать почти то же самое, что и вы.
С.БУНТМАН: «Перехват» - это чудо-богатырь как Пересвет, знаешь?
А.ВЕНЕДИКТОВ: А «Перехват», да. А мы по пиву, да.
С.БУНТМАН: Как Пересвет против Челубея.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, действительно, на самом деле, ну да, выходной день, конечно... Я должен сказать, что нормально, когда люди в выходной день говорят спасибо родному государству. Но поскольку у нас круглосуточная работа, у нас выходных не бывает, поэтому нам это все равно, прошло мимо нас.
С.БУНТМАН: Нет, ну понятно. Мы, таксисты и сотрудники полиции, а также пожарные не понимаем этого праздника. И работники метрополитена.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И мы как работники метрополитена.
С.БУНТМАН: Слушайте, друзья, но на самом деле, вот какой-то праздник, который год мы об этом говорим. Это называется одним словом «благоглупость».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, ошибка. Это политическая ошибка.
С.БУНТМАН: Ты понимаешь, это больше, чем ошибка, это глупость с далеко идущими последствиями.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это понятно. Я могу тебе сказать, что еще в те годы, когда принималось это решение, я напомню нашим слушателям, люди, которые никогда не спят в застенке, они, значит, консультировались. Ну, не консультировались, а так, спрашивали. Это такая была... Правда, там собирали группы так называемые, в том числе главных редакторов (нас) и говорили: «Слушайте, вот какой праздник? Вот, коммуняки, ну, уже вот 7-е ноября хотим засыпать, хотим какой-то праздник. Вот, какой праздник объединяющий?» Знаешь, вот, главные редактора все, от реакционных СМИ до маргинальных, от там желтой прессы до синей прессы, от телевизионного канала нумер один до телевизионного канала, я не знаю, в Урюпинске говорили: «Как? 12 апреля – полет человека в космос».
С.БУНТМАН: Да, все, хором.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Хором, хором.
С.БУНТМАН: Мировое событие.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, была еще история там с освобождением крестьян, поскольку им хотелось что-то прогрессивного.
С.БУНТМАН: Февраль.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, февраль, совершенно верно. Им говорили: «Нет, нам нужно рядом с 7 ноября». И тогда открывали эти святцы, этот день в истории и начинали искать. Это была фантастика.
С.БУНТМАН: Там только есть, знаешь, чего? Перемирие в Первой мировой войне 11 ноября.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И мы же вылетели – у нас же был Брестский мир в марте, ты забыл.
С.БУНТМАН: Хеллоуин!
А.ВЕНЕДИКТОВ: Хеллоуин, да. Вот, да, государственный праздник.
С.БУНТМАН: Холуин.
А.ВЕНЕДИКТОВ: (смеется) Это очень для многих праздник.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И вот я просто хочу сказать, что исторически даже там были такие дебаты... Ну, историки в них не принимали участия по поводу 4 ноября, да? Не принимали участия.
С.БУНТМАН: Историки в ужасе.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, историки причем все, даже те, кто потом обосновывали это, в ужасе, потому что тут же возникал вопрос: «А по старому календарю?»
С.БУНТМАН: Один политолог сказал. Вот, во время дискуссии о том, как отмечать этот праздник, один известный политолог, а в дальнейшем депутат сказал: «Надо всем народом нам сейчас сесть, как у нас полагается у всех, сесть и выпить 4-го ноября». Такая пауза повисла. «Особенно с мусульманами», - сказали из зала.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ой-ой-ой.
С.БУНТМАН: И на этом всенародное единство известного нашего милейшего политолога как-то накрылось. (все смеются)
А.ВЕНЕДИКТОВ: Накрылось, да. Не, на самом деле, это была ошибка. Но теперь знаешь как? Вот я рассказывал ту гениальную историю. Во время поездки с Медведевым в Донецк там был факт пресс-конференции двух президентов, Дмитрия Анатольевича и Виктора Федоровича. И значит, вот, они садятся, ведет пресс-конференцию пресс-секретарь Януковича, поскольку он принимающая сторона, Дарка (ее зовут так, Дарка). И она начинает на украинском языке. Дальше первое слово она говорит «Владимир Соловьев, «Коммерсантъ». Встает Володя Соловьев и на чистейшем русском языке задает вопрос обоим президентам. Оба, значит, как зайчики отвечают на русском языке. Дарка ведет конференцию на украинском языке: «А теперь вопрос корреспондента Франс-пресс. Украина». Встает девушка, которая на чистом русском языке задает вопрос. Оба президента отвечают на русском языке. И Дарка закрывает эту конференцию на украинском языке. После чего она...
С.БУНТМАН: Ну, это нормальная ситуация.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Подожди. Ну, после чего она отворачивается от еще не выключенного микрофона, поворачивается ко мне. Я стою за спиной, она говорит: «Что ты все время ржешь?»
С.БУНТМАН: (смеется)
А.ВЕНЕДИКТОВ: «Я просто не договорилась, на каком языке вести конференцию». (все смеются) А я смеялся, потому что это было очень... Знаешь, причем она на таком хорошем.
С.БУНТМАН: Да. Ну, это нормальная ситуация, она называется «Джек – спутник моряка».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот! Вот! У тебя 4-е ноября – «Джек – спутник моряка». Понимаешь?
С.БУНТМАН: Это другое дело.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, не другое дело.
С.БУНТМАН: Смотри, Антон из Москвы пишет: «Вот вам название дня, в который ничего не было, - День стабильности».
А.ВЕНЕДИКТОВ: «День стабильности». Я передам. Товарищи нас слышат – я передам. Считайте, передали уже. Я точно знаю, что товарищи нас слышат.
С.БУНТМАН: Я не понимаю. Вот ты только про Украину рассказывал, а здесь «Рада, Рада». Я читаю дальше: «Рада видеть». (все смеются) Да, это замечательно. Мне кажется, что если еще на секунду вернуться к высказыванию патриарха, здесь тоже есть то, что ты называешь ошибкой.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ошибка.
С.БУНТМАН: Я думаю, это хуже, чем ошибка.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Тоже мне Талейран, понимаешь.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Началось.
С.БУНТМАН: Скажи еще «Талейран фигов». Ну так вот. Понимаешь, в чем дело? Вот, когда мы говорили, что праздник Казанской исчез в тени этого никому непонятного кроме фашистов, выходящих на улицу, единства.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Тоже непонятно. Я понимаю, когда они выходят в день рождения их любимого фюрера. Чего они выходят сегодня? Чего им сегодня надо?
С.БУНТМАН: Вот, им дали альтернативу, понимаешь?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, наверное, да. Но они могли также и 7 ноября выходить.
С.БУНТМАН: В апреле нехорошо – там рядом Ленин, понимаете, через 2 дня.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, ничего страшного. А здесь 7 ноября рядом, Сереж.
С.БУНТМАН: Причем, это день рождения Набокова, между прочим.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Сереж, а здесь 7 ноября рядом, ну и денек.
С.БУНТМАН: А здесь это не важно, понимаешь?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы все вам говорим в программе «Ну и денек».
С.БУНТМАН: Лишь бы повод был.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, повод – это...
С.БУНТМАН: А здесь он дан почти как-то государственно невольно... А, может, вольно, черт его знает. Намекнули.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Они не хотят Россию в границах 12-го года, нет?
С.БУНТМАН: Какого века?
А.ВЕНЕДИКТОВ: 1612-го. Не хотите? Вот тогда «Хватит кормить Кавказ», вот тогда «Хватит кормить Дальний Восток, Чукотку».
С.БУНТМАН: О! О! Так это ж...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты что? Вот границы 1612 года.
С.БУНТМАН: Константин – молодец! Смотри. «4 ноября уже точно день в день, только в другой совершенно год (в 1794-й, если не ошибаюсь) Суворов взял Прагу (это та, которая под Варшавой)».
А.ВЕНЕДИКТОВ: А, предместье Варшавы.
С.БУНТМАН: Вот опять же полякам очень хорошо.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, я думаю, что 4 ноября... Было очень смешно. Опять возвращаюсь к своим украинским воспоминаниям. Выступает там Зурабов, там посольский прием и говорит, что «вот, я должен сказать, что я приглашаю вас всех, здесь присутствующих, включая моего дорогого друга, польского посла, который здесь присутствует, на прием в российское посольство по случаю Дня единства и согласия. Ну, я думаю, что он, все-таки, примет наше приглашение».
С.БУНТМАН: Я уже предлагал съедать поляка.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Каждого.
С.БУНТМАН: Нет, выбирать и съедать как индейку на День благодарения, потому что они друг друга ели, поляки, русские и казаки ели в Кремле друг друга.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Сереж, дай мне поставить плюсовую галочку Дмитрию Анатольевичу не за сегодня, а, вот, там продолжаю копаться в итогах его 4-летия (не окончательных еще, естественно). И, вот, я подумал: а, ведь, все-таки, при нем резко снизился накал российско-польских отношений, который был подспудно и в советское время очень тяжелое, и при нем окончательно, в общем, выдернули государственный гвоздь Катыни, заднего хода нет. И это, может быть, покажется мелочью. Это не мелочь, на самом деле, потому что это, знаете, тот гвоздь, который отравлял весь организм.
С.БУНТМАН: Самое забавное в этом... Ты прав.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И в этом есть его заслуга. Я бы поставил тут плюсик.
С.БУНТМАН: Но самое забавное, что знаменитое интервью, которое много обещало, дал Путин и первые извинения произнес Путин.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но в президентство Дмитрия Анатольевича Медведева. И документы передал Медведев.
С.БУНТМАН: Но все равно я не понимаю, почему памятник Пушкину, если попал Дантес, понимаешь? Я не понимаю, все-таки.
А.ВЕНЕДИКТОВ: (смеется)
С.БУНТМАН: Давайте мы прервемся сейчас на 5 минут...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Какая-то ганапольщина пошла. Тебе вредно отдыхать, понимаешь? Ты уже Климова поломал, он читать новости не сможет.
С.БУНТМАН: Пожалуйста. Климов, ваше слово, а потом мы продолжим.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: Мы продолжаем. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман, ваши вопросы, комментарии, замечания можете с помощью SMS присылать +7 985 970-45-45. Ой, как в новой студии замечательно. Крупно, чудесно. Дальше на аккаунт @vyzvon вы можете. И все у нас, возродилась эта штуковина, да? С сайта можно посылать.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, да, все работает. У нас почта не работала 2 дня, все, теперь можно.
С.БУНТМАН: Заработало все?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Заработало все, все можно посылать.
С.БУНТМАН: Все. Вот тут нам присылают. Вот, я напугал здесь Нату, просто до смерти напугал: «Как? Кто ел? Кого ел?» Людоедство было в осажденном Кремле и Китай-городе. Тяжелая гражданская война. И последнее, что я хочу по этому поводу сказать, что, на мой взгляд, патриарх здесь очень сильно банализировал праздник, который остается еще явственным для всех России как и для очень многих в Европе и в мире – это праздник победы во Второй мировой войне, это огромнейшее мировое событие. И если уж говорить с каких-то крестьянских или даже таких, борьбы добра против зла, то здесь, все-таки, был... Что бы с чем мы ни сравнивали, но здесь это была... Вот, в тот момент 8-9 мая это была победа над злом абсолютным, не имеющим аналогов никаких. И вот эту, простите меня, как здесь было написано, смоленские мужики с московскими поссорились... Все-таки, при всей сложности смутного времени... И вообще вспомните весь XVII-й век. Алексей Алексеевич, мы, ведь, до сих пор историю учим отдельно, каждый в своем. Ты говоришь о религиозной истории, которая разделяет там мальчиков-девочек на православных, мусульман, иудеев и так далее. Так мы же свою историю учим в отрыве от истории мировой. И как можно сравнивать это? Мне кажется, что это настолько не тактично по отношению именно к победе во Второй мировой войне.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, согласился. Тут мне добавить нечего.
С.БУНТМАН: Ну, чего здесь? Чего здесь? А ты говоришь, что не благоглупость.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, как это? Благоглупость.
С.БУНТМАН: Стопроцентная благоглупость.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я просто пытаюсь понять, почему – я же всегда ищу мотивировки. Они, конечно, могут быть на поверхности, но, понимаешь, я же патриарха Кирилла знаю, он человек совершенно не глупый, вполне себе современный, вполне себе образованный. Но он – политический.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вот, я сомневаюсь, что святейший Алексий позволил бы себе такое. Тем более, что Алексий мне рассказывал в свое время, как он встретил 22 июня 1941 года в Таллине, под бомбежками. У него это было очень... Свое.
С.БУНТМАН: Кстати, Алексий II... Дело в том, что он же человек тоже между молотом и наковальней-то побывавший при всем при том.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Все побывали. Кстати, я хочу еще двум людям отдать должное. Тут Дмитрий Анатольевич говорил про чудо возрождения православия и православной церкви в России. А я хочу напомнить нашим слушателям, что свободу церкви дал Горбачев Михаил Сергеевич после 70 лет абсолютной политики государства, направленной на даже физическое уничтожение священников и физическое разрушение храмов, да? Для многих святых мест. Это раз. И второе, возможность церкви развиваться дал Ельцин. Я хотел бы напомнить и, может быть, имеет смысл посмотреть тем, кто интересуется, те акты государственные, которые, там, с 1987-го по 2000-й год были приняты российским государством именно по восстановлению не только православной церкви, но в первую очередь православной церкви, и 2 человека, которых церковь должна благодарить за это, Русская православная церковь – это Михаил Сергеевич Горбачев и Борис Николаевич Ельцин. Неблагодарность – это грех, как мне рассказывали.
С.БУНТМАН: Есть такое мнение.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это я просто, чтобы тему закрыть.
С.БУНТМАН: Меня поражает другое. Ты знаешь, общее, которое очень видно во многих выступлениях сейчас, в том числе и в сегодняшнем. В свое время...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Выступлений кого? Прости, у нас там 2 героя.
С.БУНТМАН: Выступлений руководителей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Светских или патриархов?
С.БУНТМАН: Ты знаешь, это...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, чтобы я понял тебя.
С.БУНТМАН: ...это общая болезнь. Вот сейчас ты поймешь, о чем речь идет. Вот только что упомянутый тобой Борис Николаевич Ельцин однажды очень сильно попался. Вот, когда человек говорит в каком-то собрании, вдруг отключается понимание того, что есть не только аудитория, сидящая здесь, а есть огромная аудитория телевизионная, очень разная, так же, как есть разные люди, разные народы. Борис Николаевич попался, помнишь, со своим заявлением о немцах Поволжья?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не помню.
С.БУНТМАН: Было такое дело. Он выступал, там, по-моему, в Саратовской области, в регионе. Выступал и сказал совершенно определенно в узком кругу, публично узкий круг. Он сказал: «Не будет здесь никогда, не вернутся никакие немцы в Поволжье». И пошло-поехало. И из Германии, и из Казахстана, отовсюду.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я вспомнил.
С.БУНТМАН: Мне кажется, есть очень большой элемент сказать слишком то, что нравится аудитории. Абсолютно. И то, как Медведев сейчас выступал, это очень показательно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, так, как они считают, что нравится аудитории.
С.БУНТМАН: Да-да-да, как они считают. И это с перебором.
А.ВЕНЕДИКТОВ: С перебором. На самом деле, понимаешь, опросы, которые проводят сейчас для руководителей, показывают, что в провинции они надоели. Вот то, что видно.
С.БУНТМАН: Вот это, кстати, любопытно. Я вот слышал вскользь от тебя тогда. Вот, скажи, пожалуйста.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. Значит, есть опросы, которые проводятся, скажем так, специальными подразделениями спецслужб, у которых есть информационно-аналитические такие отделы. Во всем мире так, чтобы не было сомнения. И идет замер о том, как наши руководители, я имею в виду Владимир Путин и Дмитрий Медведев, как они воспринимаются посредством телевидения (отдельный вопрос) в провинции. И, вот, в провинции показывают, что эти разговоры через стол, это обращение...
Почему возникли новые темы? Почему Медведев встречается в каких-то странных аудиториях? Потому что это новый формат. Не было такого формата. Они ищут новый формат, потому что в том виде уже... Вот, да, надоели: «Ну их там». Вот те, кто пойдет смотреть «Борис Годунов», Мирзоева фильм, да?
С.БУНТМАН: По тем кадрам, которые я видел, мне кажется, что это надо сделать обязательно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Мне тоже кажется. Тем более, что на сайте развернулась полемика уже людей, которые посмотрели. Я не готов принимать участия в этой полемике, пока я не посмотрел...
С.БУНТМАН: Это бессмысленно, это просто нельзя делать.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. Даже по подходам. Но, вот, там совершенно фантастически изображен народ как 2 семьи, которые сидят перед телевизором, все это смотрят по телевизору. Нет, это то, что в трейлерах я видел – это, вот, как прием фантастический.
С.БУНТМАН: 2 кусочка вывесил тогда Григорий Чхартишвили, вот, Борис Акунин...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да я и другое посмотрел.
С.БУНТМАН: Да я понимаю. Но вот эти 2 кусочка, вот, первый – это пролог. Там пролог совершенно душераздирающий. Там из-за пролога, когда царевич именно в бескозырке, вот его мама, которая царица, вроде бы, Ирина, да? Это все какие-то 10-е годы. И люди с ремнями, офицеры. И когда они бегут, зарезавши...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не пересказывай, не пересказывай.
С.БУНТМАН: Нет, это просто дает... И когда сразу идет встык начало фильма с современными машинами и современная Москва, значит, что это не просто, это не фига в кармане и не просто банальная аналогия с нынешним временем.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я про народ, извини.
С.БУНТМАН: А народ там потрясающий.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Поэтому, вот, рекомендую и трейлер посмотреть, и, может быть, даже надо будет – сейчас скажу своим референтам, чтобы люди не искали, чтобы они трейлер вывесили, там, 3-минутный даже есть, по-моему. Посмотрите, сходите.
С.БУНТМАН: Именно рекламный трейлер.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, рекламный трейлер.
С.БУНТМАН: Кстати говоря, мне показалось, что он немножечко фильм снижает...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, я могу весь фильм выложить.
С.БУНТМАН: Вот надо поднять те 2 кусочка, которые выложил...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я могу весь фильм выложить, Сережа, с торрентов.
С.БУНТМАН: Нет, он сейчас, кстати...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Он идет только в Северном Бутово, если мне не изменяет память.
С.БУНТМАН: Но я вам по секрету скажу, что я не пират и не учусь, но я вам скажу, что он уже есть – мне верные люди докладывали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я знаю. Я знаю.
С.БУНТМАН: Верные люди.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но, на самом деле, надо смотреть, конечно, в кино и надо идти. Но он идет почему-то только в Бутово. Я думаю, что надо звать уже и актеров, и режиссеров, Максима Суханова.
С.БУНТМАН: А Бутово? В каком?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, там театр.
С.БУНТМАН: Ну, демократическом? То есть Северное? Или республике?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да. Южнокорейское Бутово. Так вот я, все-таки, про народ, да? Вот, выборы – они очень интересны. Я снова иду к ФОМ, Фонду «Общественное мнение», и вот задает ФОМ вопрос всему населению: «Есть ли среди существующих в России политических партий такая, которую вы считаете своей, о которой вы можете сказать «Да, это моя партия»?
С.БУНТМАН: Нет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Население, в целом, да – 20%.
С.БУНТМАН: Что есть вообще такая партия.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть такая партия. Нет – 71%.
С.БУНТМАН: А это как это?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот так, Сережа.
С.БУНТМАН: А! Ну, это то, что и мы все время говорили. Вы знаете, выборы – это выбор из возможного, это выбор не из идеалов и не из того, что вам предлагают.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С.БУНТМАН: Кстати говоря, что не так не верно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Дальше. «Назовите, пожалуйста, партию, о которой вы можете сказать «Да, это моя партия». «Единая Россия» - 10%.
С.БУНТМАН: Ко всему населению, да?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да.
С.БУНТМАН: По всем опрошенным, да?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, по всем опрошенным, по всему населению, ко всему населению.
С.БУНТМАН: А не из тех, у которых есть партии.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет-нет-нет, из тех, у кого есть, у меня тоже есть. Это из всего населения.
С.БУНТМАН: Хорошо, да, давай.
А.ВЕНЕДИКТОВ: «Единая Россия» - 10%, КПРФ – 5%, ЛДПР – 3%, «Справедливая Россия» - 1%. Все остальные меньше одного. И вот теперь электорат «Единой России», люди говорят «мы будем голосовать за «Единую Россию», 41% от всего, да? Его спрашивают: «Есть ли среди существующих в России партий, которые можно сказать «Да, это моя партия»?» «Да, - говорит электорат «Единой России», - есть такая партия» - 25%. А 60% говорят «Нет». Это из тех, кто голосует за «Единую Россию». Да, Сережа.
Электорат КПРФ, тот же самый вопрос. У него спрашивать: «Есть ли?» «Да», - говорит 38%. Ядренее. Электорат Жириновского – 30%. Ядренее. То есть электорат КПРФ и ЛДПР – он ядренее.
С.БУНТМАН: Они правильно поняли вопрос?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, вопрос один и тот же.
С.БУНТМАН: «Моя партия» - они не поняли, что это партия, в которой я состою?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет-нет, ну, вопрос такой: «Есть ли среди существующих в России политических партий такая, которую вы считаете своей, о которой вы можете сказать «Да, это моя партия»?
С.БУНТМАН: Все понятно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: В общем весело.
С.БУНТМАН: А знаешь, еще о чем ты говоришь? Что у нас нет партийной системы.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, строили-строили. Да?
С.БУНТМАН: Да не строили ее. Ее... Просто прошли мимо партийной системы. А устроили некоторые группы, за которые удобно голосовать по партийному лекалу как в Италии и так далее. Понимаешь? Вот, как говорила моя любимая женщина, Слиска как говорила: «Какая идеология? А какая идеология? Какая у Берлускони идеология?» - она говорила. Мы все попадали в студии здесь.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Смешно, да. Смешно. Не, «Какая у Берлускони идеология?» - это хороший вопрос. Но это не при Наташе Селивановой. Ну да.
С.БУНТМАН: Ну да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну да. Такая идеология.
С.БУНТМАН: Как он оглядывался в Каннах только что.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да.
С.БУНТМАН: В поисках идеологии.
А.ВЕНЕДИКТОВ: На каждую юбку. Сумасшедший просто, за 70.
С.БУНТМАН: Ну вот это такое, абсолютно такая, знаешь, прагматично хозяйственная вертикальная организация, которая... А которая зачем?
А.ВЕНЕДИКТОВ: У нас общество не структурированное еще, не забудь. У нас не структурированное общество. А, все-таки, партии выражают интересы разных групп общества. И, конечно, когда сейчас там все похохатывают «Там 16 кандидатов в президенты в Киргизии...»
С.БУНТМАН: А это кто похохатывает?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, наши слушатели.
С.БУНТМАН: А, слушатели? Или эти ребята?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не-не. Не, эти ребята, на самом деле, понимают, но эти ребята решают другую задачу. Они решают задачу воспроизводства своей власти, власти своей партии – я имею в виду партии не как организации, а как группы лиц, конкретной группы лиц с конкретными групповыми интересами. Поэтому, конечно, никакой разговор там по поводу того, что уже строить там... Вот, когда говорят «двухпартийную систему». Я говорю: «Какую двухпартийную?» Ну, расскажите мне. Мне интересно. Я же любопытный и туповатый. Вот, вы хотите, чтобы одна была партия «Единая Россия» - расскажите мне про идеологию «Единой России».
С.БУНТМАН: Да какая идеология? (смеется)
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да подожди, да подожди. Интересная история была недавно. Я тут... Вот, ты отдыхал и писал, да? Ты будешь людям потом говорить, что ты писал или снимал, а я хочу сказать, что тут было интервью Игоря Шувалова Познеру в программе «Познер». Игорь, значит, первый вице-премьер. Познер, естественно, задает вопрос «Предлагали ли вам возглавить «Правое дело»?» Он говорит, что «Нет, не предлагали». Это у нас на сайте есть у Познера – я сегодня ровно читал, поскольку я тоже готовлюсь к интервью, я должен смотреть. Потом говорит: «А почему вы не в «Единой России»?» И тут Игорь Шувалов говорит: «У нее слишком много социальных...» Как он сказал? Вот у меня вылетело из головы. Ну, смысл в том, что она очень социальная. То есть для него – это важно – то есть «Единая Россия», если ты ее возьмешь, она, безусловно, социал-демократическая, если забыть, что она бюрократический аппарат, но вся ее риторика – это риторика социал-демократическая. Так же, как Путина. Больше социальных обязательств, больше пенсии, больше бюджетников, больше перераспределение. С одной стороны. А с другой стороны, плоская шкала – абсолютно либеральная оппозиция, приватизация – абсолютно либеральная позиция, продажа земли, Земельный кодекс – абсолютно либеральный. То есть, на самом деле, мы понимаем, что это весь бюрократический класс от Чубайса до Сечина, но преобладает там социальная позиция.
С.БУНТМАН: Но при этом она абсолютно не идеологична.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, идеология – это же не обязательно слова говорить.
С.БУНТМАН: Нет, вот смотри, идеология – это что? Вот эти ребята плюс наши слушатели некоторые очень любят смеяться. Вот, хоть круть-верть, хоть верть-круть, там социал-демократы, христианские демократы, социалисты и голлисты, да? Но они представляют укорененные идеи построения. Они не расходятся в том: республика и республика (во Франции, да?).
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, да.
С.БУНТМАН: Федеральная федерация, в общем-то, и федерация. Они в этом не расходятся. Но у них есть глубоко укорененные, даже до истории этих партий. Это история идей, история представлений.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну правильно, а у нас этого нет. Я тебе ровно это пытался...
С.БУНТМАН: У нас этого нет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И откуда оно возьмется? И откуда оно возьмется?
С.БУНТМАН: Оно не возьмется ни откуда.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда у нас лидеры в свое время, там, вполне либеральные должны были быть праволиберальные СПС (и в этом я абсолютно согласен с их критиками), будучи в Думе в 1999-2003 году выходили с абсолютно социалистическими и голосовали абсолютно социалистически... Абсолютно голосовали и с коммунистами вместе, да? По социальным проблемам. Это правые, да? Правые – это Рейган и Тэтчер. Давайте скажем, вот, нынешние правые... Вот, Рейгана и Тэтчер (я имею в виду идеологию) у нас нет. Поэтому, поскольку группы не сформировались, то электорат голосует бюрократические. Даже, вот, видишь, «Единая Россия» - ее последние рейтинги опросные от 41-го до 45-ти коридор. Так это просто голосование, вот, чтобы ничего не поменялось.
С.БУНТМАН: Вот эта трагикомическая сцена с увещеваниями и пуганием ветеранов, она просто...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Она честная.
С.БУНТМАН: Она абсолютно честная.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Она честная.
С.БУНТМАН: В ней вся, вот, вся идейная основа того, что есть.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Лишь бы не было хуже.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Лишь бы не было войны.
С.БУНТМАН: Да. И без предупреждения очень много людей именно голосуют за это. Они голосуют за начальство, они голосуют, чтобы завтра у меня не было другого начальника, который то ли отключит мне газ, то ли не отключит, то ли возьмет да сломает мой дом. Вот и все.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, я еще раз говорю...
С.БУНТМАН: Пусть лучше старые ломает.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я еще раз говорю, что моя главная претензия к Путину, к системе, построенной Путиным и его командой, заключается в том, что он и его команда уничтожили конкуренцию. Они уничтожили политическую конкуренцию, они уничтожили конкуренцию экономическую, потому что, безусловно, монополизм в отдельных отраслях совершенно невозможен и это там знают все, кто работает в производстве, да? Они уничтожили конкуренцию между гражданином и бюрократом.
С.БУНТМАН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Понимаешь, да?
С.БУНТМАН: Ага.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И все. Вот это вот, если суммировать мою главную претензию. А все остальное, как ни звучит это печально, это производная. Там, от дела Ходорковского до грузинской войны – это производная по уничтожению конкуренции. Производная. И когда начинается движение в обратную сторону, даже самое слабое движение, уже как-то ты говоришь «Господи, так можно еще и вздохнуть». Понимаешь? А оно идет зигзагом, оно так впрямую не идет. Но все равно пока тренд, я считаю, негативный. И в этом смысле я повторяю, что с моей точки зрения Дмитрий Медведев, конечно же, член команды Путина, политической команды Путина, но у него есть свое видение. Где-то, с моей точки зрения, оно еще более реакционное, а где-то более либеральное. И это тоже надо признавать, и в этом тоже надо разбираться. И там, где вы не довольны Медведевым, там его нужно критиковать. Там, где вы считаете, что он делает правильно, это нужно поддерживать. Я уже говорил, это, может быть, чисто журналистская штучка. Но когда сейчас в Думе рассматриваются, внесены, уже 2-е чтение прошли предложения Медведева перевести клевету и оскорбления из уголовного в административное право... А, ведь, все журналисты – они же там в провинции шли по уголовке: оскорбление губернатора – уголовка, оскорбление лейтенанта полиции – уголовка. Понимаешь? Клевета там на Кемерово – уголовка.
С.БУНТМАН: Подожди, а еле живой Бекетов, ведь, по уголовке, да?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Клевета, конечно. Клевета. Уголовка. И, вот, когда сейчас Медведев внес поправку в Уголовный кодекс в том числе перевести это, да, я это поддерживаю и считаю это правильным – и нечего фырчать, а надо делать так, чтобы она была принята сейчас, до новой Думы, в 3-м чтении ушла в Совет Федерации. Это очень важная история, она касается любого гражданина. Потому что любой гражданин (не только журналист) может быть... Вот вы напишете заявление на вашего участкового, а он скажет «Клевета, уголовка» или «Оскорбление. Уголовка». Понимаете, да? Это очень важное изменение. И когда я говорю о возможном движении к разрушению ГУЛАГа, это и есть перевод вот таких статей из уголовных в административные. Это очень важно.
Хотя, конечно, там можно говорить и кому это помогло. Многим людям это поможет в будущем, вам это поможет в будущем.
С.БУНТМАН: Нет, это поможет, это несомненно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Такие вещи тоже надо замечать. Вот, я не очень люблю, когда... Там вот эта история с премией журналистской. Сереж, под конец, да? Давай.
С.БУНТМАН: Да, давай. Давай про премию, потому что мы...
А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы вчера это обсуждали. Значит, я могу доложить. Вчера после долгого перерыва, 2-годичной давности собиралась Московская Хартия журналистов. Я вам напомню, что эта организация была создана в феврале 1994 года, там около 30 журналистов, которые взяли на себя некие принципы журналистской работы.
С.БУНТМАН: Лично, а не своих СМИ.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Лично, а не своих СМИ, да. Это был документ февраля 1994 года, и мы периодически собирались и обсуждали, и обсуждали то, что происходит в журналистском цеху, и встречались с руководителями нашего государства тогда и не нашего государства. Но затем как-то все подмерзло в путинские времена, мы еще собирались и вытаскивали – это написано в книге Трегубова и Бабицкого, если вы помните (была такая история) – последний раз мы собирались в поддержку Подрабинека, и вот сейчас было заявление Хартии по поводу событий на Журфаке. Дело не в этом. А дело заключалось в том, что мы говорили по поводу вот этих премий. У нас разные точки зрения там, разные. Ну, можете прочитать на сайте – благо мы можем говорить, нам не предлагали. Но я хочу сказать, что текст Московской Хартии журналистов сейчас висит на нашем сайте на первой странице. Там написана такая фраза: «Что бы вы изменили в этой хартии? Что поправить?» Вот я хотел бы попросить наших слушателей, тех, кому это интересно, которые понимают, какой им нужен продукт от нас, и хотят получать от нас и не только от нас, от наших коллег этот продукт, зайти, вот, на Московскую Хартию на странице «Эха Москвы» и написать свои предложения. Мы будем делать апгрейд. Но нам кажется очень важным то, что... Я повторю свою позицию. Различайте орден и премию. На мой взгляд, это важная принципиальная позиция. Полученная премия – это деньги мои, ваши, сережины, наташины, это деньги налогоплательщиков.
С.БУНТМАН: Наташ, не надо пугаться. Правильно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Премия – это перераспределение. И если вы хотите вот эти деньги, полученные из рук и за подписью Путина, отдать куда хотите, больному ребенку, Бекетову, отправить в фонд, в детский дом, сделайте это, а не оттопыривайте губу и говорите «Нет, пусть Путин награждает Мамонтова». Нет. Пусть Путин награждает и премьер-министр нашей страны, любой награждает тех, кто это заслужил, и кто знает, как этим распорядиться.
С.БУНТМАН: Мне кажется, это совершенно правильно вот в том смысле, что, понимаете, вот если посмотреть на это... Значит так. Вы удивитесь, но Путин пришел когда-то и когда-нибудь уйдет исторически. Вы удивитесь, вы можете даже не поверить. А какого-нибудь ребенка вылечит. Или Бекетову будет не миллион, а 2 предположим, да?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С.БУНТМАН: Кто-нибудь отдаст ему свою премию. И на это его лучше будут лечить. Можно сколько угодно говорить «А государство обязано». Пока государство почешет свою казенную часть и оторвет ее от стула, и возьмет на свое обеспечение того же Бекетова, уже за это время у того же государства не то, что выцыганенные, а полученные деньги туда и уйдут. Они очень любят быть циничными против. Мы можем вполне быть циничными за. Вот и так вот, мне кажется, здесь.
Все, друзья, это был «Перехват», до свидания. В следующую субботу, наверное, увидимся.