Перехват - 2011-11-12

С.БУНТМАН: Ну что, начинаем, да? Перехватываемся? Перехватываемся. Сергей Бунтман здесь вроде ведущий. Я, знаешь, как на съезде КПСС. А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не был.

С.БУНТМАН: Не, а ты что, телевизор не смотрел, что ли?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Я книжки читал.

С.БУНТМАН: Сначала перечисляли. Выходил товарищ Суслов и перечислял: «Мы потеряли за отчетный период» и дальше были там такой-то, такой-то, такой-то.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот этого нам не надо.

С.БУНТМАН: Да. И дальше: «Слово для отчетного доклада предоставляется генеральному секретарю» и так далее. Ну так вот, слово для отчетного доклада члену Общественного совета. Как это называется? При ГУ МВД России?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, при главном управлении.

С.БУНТМАН: При главном управлении. Алеша, президиум нарешал, теперь, оказывается, что не нарешал. Вот, расскажи, пожалуйста, всю ситуацию. Вы понимаете, дорогие друзья, с чем это связано. Вот. Собрался президиум, решил, пригласил экспертов, не пригласил много кого, вынес решение.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Или не вынес.

С.БУНТМАН: Или не вынес, как теперь оказывается. А Алексей Венедиктов высказался по этому поводу, за что был признан нехорошим человеком членами президиума и также председателями.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Для того, чтобы быть эффективным членом Общественного совета, надо быть нехорошим человеком.

С.БУНТМАН: Я думаю, да. Потому что иначе все это вырастет в какие-то просто бюрократические неконституционные организации. Знаешь, как Сережа Пархоменко написал, «я не удивлюсь, что там есть секретариат и оргбюро, и политбюро, и так далее».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет там такого, нету-нету. Я, кстати, хочу заодно извиниться перед одним человеком из секретариата, которого нет, Общественного совета и зовут его Евгений Иванович Беднов, который рассылает приглашения. Дело в том, что он мне присылал приглашение на это заседание президиума, мои нашли его, наконец. Его машина отправила в спам. Но поскольку это приглашение было послано мне 9-го числа в 10:52, благо на почте все остается, 9-го числа я был в командировке в Германии, в пуле президентском Дмитрия Анатольевича Медведева – у меня алиби, меня видело много людей.

С.БУНТМАН: Ты крантик открывал.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Поэтому никак отказаться, как говорит председатель совета Ольга Костина, дважды отказаться от участия в президиуме я никак не мог. Приглашение пришло, когда меня не было в Москве, да? И со мной ни 9-го, ни 10-го, ни 11-го никто не связывался. Поэтому решение президиума было принято, видимо, накануне, 8-го, где я тоже был там же. Меня, действительно, приглашал Виктор Бирюков принять участие в этой комиссии по расследованию этого дела – тут я, действительно, отказывался, это правда. По комиссии отказывался, потому что она должна была... Кстати, она не создана до сих пор. Чем там занимался президиум без обсуждения комиссии, я не знаю. Но в любом случае я еще раз повторю, что все, что делал президиум, это было малодушно и трусливо, то, что он делал 11-го числа. Я вот здесь сижу с огромным количеством документов и могу сказать, что президиум не сделал ничего. Если нет никакого решения, так это и хорошо, и правильно, потому что на основании вот этого заседания никакого взвешенного, понятного, справедливого решения принять невозможно, просто невозможно.

С.БУНТМАН: Но я тебе скажу, что они, все-таки, высказывались так, что решение было.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, это правда. И, собственно говоря, я должен сказать, что мы видим, что журналисты, которые там присутствовали... Я даже взял не наших, взял агентских журналистов и посмотрел. Вот заголовок государственного агентства РИА «Новости»: «Москва – столица акции «Ребенок». Ребенка на акцию в Москве привели специально, чтобы устроить провокацию. Общественный совет при ГУВД». Это чего такое? Это решение? Или «Интерфакса» заголовок: «Общественный совет при ГУВД по Москве сформулирует рекомендации по итогам рассмотрения случая с задержанием 6-летнего ребенка на Триумфальной площади». Теперь нам говорят, что никто не рассматривал случай с задержанием – рассматривали случай с допросом или опросом, да? А вот с задержанием не рассматривали случай. А какие рекомендации тогда? Чего там журналисты, ослепли, оглохли? Это 2 разных агентства конкурирующих.

Поэтому не надо тут финтить, да? Понятно, что попытались сделать. Не получится, потому что мы будем это освещать пошагово, поминутно и посекундно.

С.БУНТМАН: Что означает «пошагово»?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пошагово – это надо понимать, чего, собственно говоря, там произошло. Надо понимать, например, сейчас выясняется, что этот самый капитан полиции, который не был тоже приглашен... Давай начнем, все-таки, с Общественного совета.

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, впервые за время существования Общественного совета при ГУВД или Главном управлении Министерства внутренних дел (так он теперь называется), впервые члены совета не заслушали обе стороны. Послушайте, если вы...

С.БУНТМАН: Впервые?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Впервые.

С.БУНТМАН: То есть ты хочешь сказать, что всегда заслушивали?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Обязательно. Вот у меня текст приглашения от Евгения Ивановича Беднова: «11 ноября в 11:00 состоится внеочередное заседание президиума для обсуждения ситуации, сложившейся в связи с доставлением в ОВД Тверское несовершеннолетних с места проведения санкционированных акций на Триумфальной 1 ноября сего года». Значит, что должны были обсуждать? Ситуацию, сложившуюся в связи с задержанием или доставлением, да?

С.БУНТМАН: Доставлением. Да, это называется «Доставлен в отделение».

А.ВЕНЕДИКТОВ: С доставкой. Вот. Значит, вот это должно было обсуждаться. Вопрос: чего делается? Приглашаются люди, которые там были, по идее, да? Значит, должны были быть приглашены родители, эта няня. Но она – несовершеннолетняя, да? И, извини меня, задержавшие. И Михаил Федотов, который там был, спросил: «А где задержавшие? А где родители?» Нету. А как вы собираетесь выносить какие-то рекомендации, не послушав ни одной стороны? На основании чего? Это что за фантазии?

При этом некоторые члены совета (ведь, там же не было никого из этих людей) просто заявляют и их цитируют агентства. Например, член совета, народный артист России, кинорежиссер Всеволод Шиловский высказал мнение, что «один из участников несанкционированной акции намеренно привел ребенка на Триумфальную площадь. Это спекуляция детьми, - заявил Шиловский. – Детей специально берут на какие-то...» Вы чего, это обсуждали? Ну, если вы это обсуждали, значит, там должны были быть люди, которые объяснили бы, как там оказался ребенок.

С.БУНТМАН: А кто это сказал, что специально привели?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Шиловский.

С.БУНТМАН: Нет, ну...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Член совета.

С.БУНТМАН: Нет, ну а с чего Шиловский это взял?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты меня спрашиваешь? Ты меня спрашиваешь?

С.БУНТМАН: Нет, я пытаюсь понять.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот так проходило. Не пытайся понять.

С.БУНТМАН: Потому что у нас были везде дебаты, специально, не специально, можно или нельзя. Но это другие истории.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, одну секундочку. Я готов и на эти темы говорить. Я сейчас говорю о том, что совет...

С.БУНТМАН: Нет, мы говорим о совете, по-моему.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Совет или президиум совета – это и моя репутация тоже. Я сейчас скажу страшно, Сереж, тебе циничную вещь.

С.БУНТМАН: Скажи мне циничную вещь.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не столько беспокоюсь сейчас за мальчика, который жив-здоров и у родителей, сколько за свою репутацию. Меня спрашивают: «а чего ты так возмущаешься?» Я говорю: «Так это же мое дело».

С.БУНТМАН: Я тебе скажу, что от заседания до твоего заявления, ну, даже и сейчас, скажем так, эхом идет везде, что «вам не стыдно входить в игрушечные советы?» и так далее.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, мне не стыдно входить.

С.БУНТМАН: Вот идет такое. Да, по репутации нанесен удар.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, да, и я его буду защищать.

С.БУНТМАН: Если им наплевать, тем, кто там в президиуме...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну господину Шиловскому – пусть он свою репутацию, не заслушав... Он променял 6-летнего ребенка, с моей точки зрения, на лояльность Министерству внутренних дел. Кстати, вот передо мной кодекс этики членов Общественного совета при МВД РФ.

С.БУНТМАН: А он есть? Тут вопрос был.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, он есть.

С.БУНТМАН: Он есть. Так?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, кодекс этики от министерства, Совета при министерстве. Его на первом заседании совета большого избранный председатель, тогда Ольга Костина... Кстати, я напомню, что я был единственный, кто не голосовал за нее, и был прав. Наверное, надо было голосовать против (теперь понятно, да?).

Так вот. Кодекс этики, который был внесен для того, чтобы мы проголосовали быстренько, как кодекс этики уже членов нашего совета. Зачитали только одну справочку. Она не принята (я имею в виду московским советом) именно потому, что я его забодал, то есть я сказал, что не могу голосовать за то, чего я не прочитал. Но там есть замечательная фраза: «Деятельность члена Общественного совета осуществляется в соответствии с нравственными принципами, лояльности, предусматривающие верность по отношению к РФ и МВД РФ». Кодекс этики требует лояльность МВД. Вы, ребята, чего?

С.БУНТМАН: Мне покажи.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, чего «покажи»? На, посмотри. Видишь, моя ручка, обведено? Поэтому просто члены совета действовали в соответствии с непринятым кодексом этики. Что, Бунтман? Читай, тебе полезно. Документы надо читать. Вот, в отличие от некоторых моих коллег по совету я эти документы читаю. Каждый. Всегда. Особенно за то, что я голосую, или что я подписываю. Это меня научили в школе, как отметку ребенку ставишь и не отвечаешь.

С.БУНТМАН: А кто это писал, интересно?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Какая тебе разница, кто? Сейчас! Автора еще. Кодекс этики – сейчас автора.

С.БУНТМАН: Пустозвонство какое-то.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, это не пустозвонство, Сережа, это обязанность быть лояльным МВД. А не гражданам. Кстати, отмечу я...

С.БУНТМАН: Вот это обязательство, эта расписка в лояльности – это единственный конкретный пункт, понимаешь?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Смотри, кстати, зачитаю полностью пункт. Обязан: «Лояльности, предусматривающий верность по отношению к РФ, МВД России, уважение и корректность к государственным и общественным институтам, государственным служащим». А просто граждане где? К ним не должны быть лояльны члены Общественного совета? Понимаешь? И вот что было проявлено на заседании президиума – ровно эта статья 15.6.

С.БУНТМАН: Понятно. Так.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну и все. Значит, поэтому я считаю, что решение совета (еще раз повторю для тех, кто плохо слышит).

С.БУНТМАН: Ой-ой, можно я Доджиной Ольге отвечу? «На «Эхе» сказали, что вы там были».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но я не был.

С.БУНТМАН: «Сергей, что вы там делали?» Во-первых, это вовсе другой Бунтман там был, корреспондент.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это был Евгений Бунтман, наш корреспондент.

С.БУНТМАН: Женя был корреспондентом, и все вам рассказал в программе «Эхо» в 14 часов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но я выразил ему недоверие и цитирую другие источники, скажем, и государственное агентство тоже. Так вот я возвращаюсь. Это, действительно, позиция (выслушать одну сторону) малодушная и трусливая. Если члены совета, которые возмущены моим заявлением, считают, что позиция выслушивания одной стороны является великодушной и смелой, пусть они об этом заявят. Эта позиция малодушная и трусливая, эти члены совета не потребовали от госпожи Костиной, которая является председателем совета, чтобы были вызваны все стороны, а не одна инспектор по делам несовершеннолетних, чтобы были предоставлены все документы, которые не были предоставлены, включая журнал регистрации. Чтобы прозвучало, что когда мама звонила в отделение, ей в отделении сказали, что такого мальчика нет. А через 5 минут, когда позвонил уполномоченный по правам человека Москвы Музыкантский, ему сказали, что такой мальчик есть, да? Вот давайте эти вещи разберем.

Поэтому я думаю, что если совет и президиум совета, который не принимает никаких решений и по регламенту, пока не принятому, вообще нет президиума... У нас в прошлом совете там... Действует-то прежний регламент. Не может принимать никакие решения – только Общественный совет может принимать заявления и решения по докладу рабочих групп.

Поэтому если члены Общественного совета не принимают никакого заявления до выяснения всех обстоятельств дела, ну и хорошо, ну так и надо было заявить, а не давать интервью, что все уже принято и что действия полицейских, как сказала Ольга Костина до заседания президиума, законны. Это агентства сообщили. «Представляются законными». Это агентства сообщили государственные, это не я. Я с ней не разговаривал на эту тему.

Но я зато разговаривал с Евгением Бунимовичем, который был на этом совете, который очень обиделся на меня.

С.БУНТМАН: Он – не член совета, он был приглашен как эксперт, как уполномоченный по правам ребенка.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Он приглашен, и он, и Музыкантский, и Михаил Федотов. Значит, он мне сказал, что, на самом деле, уполномоченный по правам ребенка московский как он не удовлетворен всем этим, он продолжает собственное, как он сказал, расследование вместе с Александром Ильичем Музыкантским. Он направил запрос и в прокуратуру Москвы или РФ, и начальнику ГУВД Москвы Владимиру Александровичу Колокольцеву. То есть, с другой стороны, ну да, если совет остановится на этом, то у нас, во всяком случае, есть уполномоченный по правам ребенка и уполномоченный по правам человека Москвы, соответственно, Александр Музыкантский и Евгений Бунимович, которые будут продолжать заниматься этим делом.

Но я еще раз хочу сказать, может быть я покажусь занудным. Очень важна процедура. Очень важна процедура. Если мы хотим, действительно, разобраться... Я еще раз повторю, Сереж. Может быть, полицейские поступили правильно. Может быть, они поступили законно. Может быть даже, они поступили справедливо. Но для этого надо, для того, чтобы понять это, надо выслушать всех, а не прочитать пресс-релиз ГУВД Москвы и интервью папы на Серебряном дожде. Давайте в глаза им посмотрим. Что вы испугались? В глаза маме посмотреть испугались?

С.БУНТМАН: Нет, но там еще были, насколько я знаю, хиханьки и хаханьки про Дождь. Ну, конечно, там мало ли что скажут.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Так я согласен! Я согласен!

С.БУНТМАН: Там чудесные наши коллеги, которые проявляют лояльность повсеместно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, так я сказал, мало ли что скажут, поэтому Общественный совет в данном случае – это не собрание журналистов, это просто разные задачи, да? И бывает так, что люди поступают законно, но не справедливо, да? Бывает так, что люди поступают справедливо, но незаконно – мы с вами, слушатели «Кейса» это знаем очень хорошо. Поэтому я говорю, что этим людям надо смотреть в глаза, тем, кто принимал в этом участие, с тем, чтобы сформировать свою точку зрения на события. И пусть у каждого она будет разная. Но я, во всяком случае, могу сказать, я поговорю с мамой. Да? Мы поговорили все вместе. Потому что эти вопросы, которые возникают-то коллегиально.

Вот помните, мы разбирали дело Немцова, которое не завершено?

С.БУНТМАН: Да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы же установили по пленкам, что не прорывался Немцов. Мы же это установили все, да? Но мы установили, что Яшин призывал прорваться, и мы это тоже подтвердили. Ну, факт – вот он, вот он, на лицо. И это все, это не один же, их много, на самом деле, таких. Есть процедура. Знаешь, я тут, конечно, сейчас утрирую, но тем не менее я хотел бы напомнить нашим слушателям постановление ЦИКа СССР от 1 декабря 1934 года после убийства Кирова, да? Вот, следствие по таким-то делам – я его процитирую – «заканчивать в срок не более 10 дней». Президиум уложился. «Обвинительные заключения вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде». Ну, это было заявлено Костиной, что правы эти, а не эти. «Дело слушать без участия сторон». Нет, мы хоть одну сторону да позвали – все-таки, мы круче, чем товарищ Сталин в этом смысле. Ну вот это полное постановление, да? «Кассационного обжалования приговоров как и подачи ходатайств о помиловании не допускать. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора. Постановление ЦИК СНК от 1 декабря 1934 года». Особенно важно без сторон тут, понимаешь, да?

Представьте себе на секундочку, ну, представьте, что человека в чем-то обвиняют и не подпускают в суд адвоката со словами «Да мы знаем, что адвокат скажет – он уже говорил в интервью газете «Правда». Это чего такое? Бред какой-то. Странная организация.

С.БУНТМАН: Вот смотрит, здесь пишет Сергей Булавский: «Прав был наш профессор Лукашевич: без процессуальных норм любое право бессильно. Нужно и выполнять, и нужен регламент, и совет должен выполнять». Вот, главное, меня поражает...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да какой регламент? Нужна простая честность. Когда ты хочешь разобраться в каком-то событии, где есть конфликт (а есть конфликт очевидный), то все стороны смотришь и слушаешь. Какой тут регламент нужен? Что писать в регламент? «Надо быть честным и справедливым». Что за бред?

С.БУНТМАН: Нет, нет. Это не в общем, вот, какая-то муть, на самом деле, где единственный конкретный пункт – тот, который ты процитировал про лояльность.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да там много пунктов – у меня тут отмечено.

С.БУНТМАН: А остальное – там, в основном, белиберда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не надо, Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Белиберда не конкретная.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не надо.

С.БУНТМАН: А вот это очень конкретная и такая вот зацепка. Нет, прописывать надо не «надо быть честным», а чтобы не было возможности... Понимаешь, вот как хорошо: собрался не совет, а собрался президиум, по упрощенной процедуре, давайте мы сделаем здесь, поддакнем, Костина поддакнула там, Марго Симонян, наша любимая коллега там...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Меня там не было – не знаю. Но говорят, что, действительно, Марго предложила ужесточать.

С.БУНТМАН: А у меня свои люди там были, родственники.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, извини, я забыл.

С.БУНТМАН: Родственники у меня там были и все рассказывали, которым ты недоверие выражаешь. Тут смешно: «Жене Бунтману выразил недоверие. Вы что, не знаете, кто у него отец?»

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну я поэтому и выразил ему недоверие.

С.БУНТМАН: (смеется) Потому что слишком хорошо знаешь, кто.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Конечно-конечно-конечно.

С.БУНТМАН: Ну вот смотри, вот это поддакнуть, сказать все быстренько. А как? Назаявляли, а потом нет решения, формального решения. Все формалисты задним числом очень большие. И я тебе скажу, что ты всполошился...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я задним числом.

С.БУНТМАН: Нет, ты не задним числом. Я говорю: «Они все – формалисты задним числом».

А.ВЕНЕДИКТОВ: А. Ну, может быть.

С.БУНТМАН: В прошлый раз, когда мы внеочередной «Не так» делали, помнишь, мы здесь разбирали заявление Кирилла?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да.

С.БУНТМАН: К понедельнику это заявление изменилось до неузнаваемости, и Владислав Дмитриевич Назаров уже пришел: «А вот что пресс-служба заявила».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, а я знаю, что нас слушали и еще нормальные люди – они нормально реагируют. Они не кричат «Это ложь!» Что ложь? Что малодушие? Что трусливое решение не слушаться родителей? Ну, это не ложь, потому что именно в интервью «Эху Москвы» Ольга Костина заявила, что «мы специально не позвали родителей, потому что мы знаем, что они скажут». А что, мы не знаем, что скажет инспектор по делам несовершеннолетних? «Я была не права» она скажет? А что, мы не знаем позицию самой Костиной, которая до совета?

С.БУНТМАН: А чего ее слушать? Мы и так знаем, что она скажет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы и так ее знаем, вот именно, да.

С.БУНТМАН: А чего слушать полицейских? Мы и так знаем, чего они скажут.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Слушать надо всех.

С.БУНТМАН: А что, допрашивать подозреваемых?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Опрашивать, опрашивать.

С.БУНТМАН: Нет. Допрашивать подозреваемых каких-то?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы и так скажем, что они все говорят, что невиновны.

С.БУНТМАН: Да они отмазываться будут! Мы все знаем, что они говорят – я 100 лет работаю там следователем. Вот это рушится все.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, это неправильные действия совета. Тем более, я сейчас посмотрел даже проект регламента. Президиум совета не имеет права принимать никаких документов. Не нашел нигде. Вот проект регламента, да? Я вижу, что делает председатель совета, заместители председателя совета и собственно Общественный совет, целиком, большой. А что делает президиум здесь, ничего не понятно, тут ничего нет. Все, наверное.

С.БУНТМАН: В общем, друзья мои, вывод такой. Мне кажется, что...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Поэтому надо быть внутри совета для того, чтобы такие вещи стояли бы явно. Вот если б не был я членом президиума совета, съели бы вы сейчас все это решение, появилось бы оно сейчас. Понятно? И надо входить и не надо уступать людям...

С.БУНТМАН: Но Алеш, у тебя была бы чистенькая, хорошая, чудесная позиция.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, я знаю, да. Работа палача меня тоже устраивает.

С.БУНТМАН: Да, ты бы мог сказать «Вот, этот игрушечный совет» и так далее.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да. Нет, смотри, я считаю, что прошлый состав совета сделал очень много и, повторяю, может быть, не все до конца и точно не все до конца. Но он сделал очень много и по облегчению работы журналистов в Москве на массовых мероприятиях, и по облегчению людей, которых задерживают в административном порядке, и еще, и еще, и еще. И я считаю, что и работа там правозащитников была очень важна, ну и журналистов, главных редакторов, потому что мы это делали гласным. Никакие подлости, которые могли там возникнуть, никакая трусость, никакое позорство, он же позор не могли возникнуть, потому что там были люди, которые говорили. После того как оттуда уволили председателя и назначили другого, после того как оттуда были выведены определенные люди, да, совет изменил конфигурацию – это видно по этому решению. Да, трусость, да, малодушие. Как это не спросить? Сидят уважаемые люди. Как это не спросить «Слушайте, а чего мы тут разбираем? А чего мы это берем? Мы чего тут, допрашивать эту несчастную инспектора по делам несовершеннолетних, что ли? Мы кто такие? Это пусть внутреннее расследование делает». Для этого есть внутреннее расследование, да? Это вот Колокольцев должен дать указание (а, может, он и дал), что это будет внутреннее расследование. Мы здесь занимаемся другим – мы пытаемся в конфликте между гражданином и правоохранительными органами найти какую-то общую площадку между ними, где-то правы одни, где-то правы другие, наверное. Но для этого в этом надо ра-зо-брать-ся, услышать. Нет, специально.

Я не хочу, чтобы совет превратился в орган, в департамент при пресс-службе ГУВД. У нас уже Ольга Костина начинает заявлять о том, что Центр Э собирается подать в суд. Это чего?

С.БУНТМАН: Чего-чего-чего?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ольга Костина заявила о том, что капитан милиции или, там я не знаю, правовое управление ГУВД собирается подать в суд на отца этого ребенка. А это чего, дело совета, что ли? Для этого есть пресс-служба ГУВД. Ну, присвойте ей лейтенанта старшого и сделайте ее заместителем Бирюкова, а то он уже совсем захайдакался с нами. Пусть она там и работает.

С.БУНТМАН: Мне написали здесь в смске: «Это повод дезавуировать Костину и снять ее».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Значит, я вам хочу сказать, что председатель совета избирается, он не снимается.

С.БУНТМАН: А отозвать?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Отозвать чего? Кто?

С.БУНТМАН: Ну, председателя. Кем он избирается?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Общественным советом. Напомню, что на избрании Ольги Костиной 42 человека было за и один воздержался – это был я. Я так, напомню. Повод, да, повод. Или исправь, да, или будем ставить вопрос. А чего нет-то? Даже если получит один голос за, то есть за отзыв.

С.БУНТМАН: Сейчас мы прервемся.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. Мы говорим, во всяком случае, всю первую часть мы говорили о заседании президиума Общественного совета при главном управлении по Москве МВД (так он теперь называется). И возник вопрос, нужно ли инициировать непереизбрание Ольги Костиной?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, снятие, грубо говоря.

С.БУНТМАН: Ну, снять. Ты сказал, что снять нельзя.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, снять можно голосованием.

С.БУНТМАН: Во! Во. Вот я об этом и говорю. Давайте проголосуем. Если вы считаете, что Венедиктов на ближайшем, скажем так, заседании Общественного совета должен инициировать снятие Костиной, то голосуйте 660-06-64. Если не должен, 660-06-65. Поехали, голосуем.

Отлично. Я напомню вопрос. Должен ли Алексей Венедиктов, член Общественного совета инициировать процесс снятия и голосования за-против Костиной? 660-06-64. Не должен он этого делать – 660-06-65. Вот таким образом.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я хочу ответить неким критикам участия. Вот смотрите, как известно, я еще участник общественной комиссии по взаимодействию с судейским сообществом Мосгорсуда. И у нас вот в этот вторник, собственно говоря, будет на повестке дня следующий вопрос: «Применение статьи 108-й УПК России при избрании меры пресечения судами Москвы и практика назначения административного наказания в виде административного ареста». Знаете, кто делает доклад? Лев Пономарев. Это очень важная история. Да, Сережа, я получил повесточку, что называется. То есть иными словами, мы все время говорим, что зря судьи арестовывают, зря сажают в СИЗО, там, по каким-то мелким и другим нарушениям, именно мера пресечения. И мы будем обсуждать эту практику со статистикой, со всеми делами. И доклад, повторяю, делает Лев Александрович Пономарев, известный правозащитник еще с советского времени. И по результатам этой истории мы сделаем рекомендации Егоровой, которая там присутствует, которая сама инициировала вот этот вопрос. Потому что очень много жалоб, что по ерунде, судьи боятся принимать решения, лучше посадить, чем отпустить до суда, ну, до суда по существу. И она говорит: «Ну что? Вот, что вы все на меня кричите? Давайте сделаем доклад, мы обсудим вместе, да? И я готова там затем разъяснения, войти с разъяснениями» - как у них там называется, боюсь словами неправильно сказать. Давайте обсудим. И я вам тоже буду рассказывать, как это было там. Вот, для чего надо входить в эти общественные советы.

С.БУНТМАН: Хорошо написано, хотя и несколько пафосно здесь в смске: «Даже если это совет нечестивых, надо туда идти. Они боятся больше всего гласности и правды, и открытого суда тоже».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но я думаю, что надо участвовать там, где вы считаете в силах или изменять позицию там совета, убеждать этих людей, или просто рассказывать о том, что там было. И поэтому надо входить. Если таких уже где-то сил нет или граней таких нет, что вполне может быть, тогда, конечно, не надо участвовать. Вот, были советы, в которых я был, но свадебным генералом я в них не участвую, не хожу. Мне жалко время свое на это. Вот и все. Хотя, корочки там были покруче.

С.БУНТМАН: Ну, я не знаю. Мне почему-то казалось, здесь больше зависит от сил и желания. Есть исключения, но почти каждую вот такую вот, даже когда заведомо туфтовую организацию, можно каким-то странным образом превратить в действенную.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты знаешь, я недавно обсуждал с одним, как это принято говорить, высокопоставленным чиновником, пожелавшим остаться неизвестным...

С.БУНТМАН: Можно я только голосование? Извини, что я прерываю, но голосование уже затянулось несколько и очень много проголосовало. 90,1% считают, что тебе надо затевать это дело, снятие Костиной. 9,9%, все-таки, считают, что не надо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А давай мы обратимся к этим 10%... Знаешь, я предложу еще одно голосование. Этого не надо делать, потому что иначе на Венедиктова будут репрессии какие-нибудь? Его выгонят куда-нибудь, искать не будут...

С.БУНТМАН: Потому что опасно или потому что бессмысленно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, потому что опасно или бессмысленно – это в одном. Или потому что Костина права?

С.БУНТМАН: А!

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Ничего она такого не совершила.

С.БУНТМАН: Вот те, кто считают, что не надо делать...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Только те, кто считает, что не надо затевать.

С.БУНТМАН: Я понимаю, что вас будет достаточно мало, потому что 10%, там 700 с чем-то позвонила. Ну, хотя бы 70 человек вот эти. Вы считаете, что не надо это затевать, потому что это опасно и бессмысленно?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. И опасно или бессмысленно.

С.БУНТМАН: Да. Или потому что Костина права и она – молодец, и очень хороший председатель Совета.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Менеджер.

С.БУНТМАН: Да. Эффективный менеджер. Итак, если вы считаете, что потому что опасно, 660-06-64. Если вы считаете, потому что Костина права, 660-06-65.

До каких меньшинств мы дойдем, если мы будем каждый раз еще меньшинство детализировать?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Извини. Да нет, ну просто интересно, на самом деле.

С.БУНТМАН: Да, конечно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну ладно. Чего я начал говорить-то? Ты меня сбил?

С.БУНТМАН: Да, сбил.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И я забыл. А! Вспомнил. Про большое правительство. Обсуждал с одним, действительно, высокопоставленным чиновником, действительно, принимающим решения, разговор был закрытый, он говорил «Что ты думаешь про большое правительство?» Я говорю: «Я не понимаю этого». Он говорит: «Ну, вот, технологически? Я знаю, что ты – большой технолог». Я говорю: «Не больше тебя». Ну, в общем, так разговор закончили. А дальше он говорит: «Ну как ты думаешь?» Я говорю: «Слушай, если уж, действительно, делать то, что вы имеете в виду, представим, что вы – президент Обама, а не президент Медведев, да? И там, где общественное мнение знает, ну, много. Тогда вы при каждом министре переназначаете Общественный совет из людей, которые профессионалы или которые являются оппонентами министерству. Ну, грубо говоря, при министерстве транспорта должен войти человек из «синих ведерок» обязательно. Понимаешь, да? А при, там, Министерстве экологии должна войти Женя Чирикова. Например. Понимаешь смысл, да? А при Министерстве культуре... Ну и так далее. И вы их соединяете возможностью помимо того, что они работают с министром, вы их соединяете вот эти Общественные советы (сколько там? 15 министров – 15 Общественных советов), которые перед тем как министры вносят проекты решений, они в этих советах смотрятся. Там представлены разные слои общества. Там не только «синие ведерки», условно говоря, безусловно, но в том числе и они. То есть экспертно. И тогда это начинает работать, потому что они защищают интересы общества, потому что они – Общественные советы. А министр, естественно, представитель государства, затем эту историю... Вот тогда я понимаю, что это большое правительство. А вот этого я не понимаю».

С.БУНТМАН: Свинство это, Алексей Алексеевич, потому что люди...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, я – свинство, да.

С.БУНТМАН: ...просто люди хотели просто провести время.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, а я каждую идею превращаю в эффективную, да-да-да.

С.БУНТМАН: И начинается здесь «Давайте переизберем Общественный... Синие ведерки, красные лоханки».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, а в любом случае Общественные советы в мае должны быть, как я понимаю, если будут меняться министры, там, где меняется министр, новый министр, естественно, переназначает Общественный совет. Там же по предложению... Новый министр любой назначает Общественный совет. Ты чего? И уже в зависимости от того, кто будет министром и какие будут полномочия, люди будут входить.

С.БУНТМАН: Люди отдыхать пришли, а ты их...

А.ВЕНЕДИКТОВ: «А ты заставляешь их работать», я понимаю, да. Причем, не за деньги, понимаешь? Как нам сказали, «вы хотите, чтобы министры, получавшие большие деньги, заставляли нас работать бесплатно?» Вообще, гражданином ты являешься бесплатно, я тебе должен сказать. Вообще-то.

С.БУНТМАН: Но я вам за такие деньги полным смычком играл. (все смеются)

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да.

С.БУНТМАН: Анатолий Суренович говорил.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Смешно, да.

С.БУНТМАН: Феноменально. Парадоксальная ситуация, невероятное явление, чрезвычайное. Смотрите, там было 700 я сказал с чем-то человек?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да.

С.БУНТМАН: Из них 9,9%, ну, 10%. Ну, скажем, 70. В 2 раза больше позвонило, проголосовало.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Развлекаетесь?

С.БУНТМАН: Но из этих в 2 раза больше, ну, во всяком случае, 78% считают, что потому что это опасно и бессмысленно. Чего опасно?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну, каждый определяет. Не, я понимаю людей. Каждый определяет свой уровень опасности и каждый, исходя из своего опыта вообще в жизни, по жизни, он определяет уровень угроз и уровень рисков, чем бы ты не хотел рисковать в своей жизни. Вот эти мне хотел, еще вот этим не хотел, еще вот этим не хотел. И когда набирается это «не хотел», у тебя возникает уровень угрозы и риска. Поэтому меня это совершенно не удивляет – меня это пугает.

С.БУНТМАН: Ну да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот я тоже боюсь, что масса людей там вперед предлагает чего-то не делать, потому что это опасно или бессмысленно. Ну, наверное. Я еще раз повторяю, каждый определяет уровень опасности и бессмысленности. Это нормально, это абсолютно индивидуальная история. Спасибо всем, кто проголосовал – я подумаю наш вашим предложением. Можно же позитивно к этому подойти, Сереж, я сейчас подумал. Можно поставить вопрос не о недоверии, а о доверии. Зная старые парламентские приемы французского парламента. «А давайте подтвердим доверие, но тайным голосованием, а не как это было».

С.БУНТМАН: Да. Тайным голосованием.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «А давайте проголосуем, тайным или открытым?» (смеется) Руслан Имранович, спасибо вам большое, я все это помню. Ваш верный ученик, да.

С.БУНТМАН: Да. Нет, ну, Лена тут уже какие-то перевороты государственные: «Надо в отсутствии сместить там...»

А.ВЕНЕДИКТОВ: Кого? Пан Ги Муна?

С.БУНТМАН: Нет, не Пан Ги Муна.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не Пан Ги Муна? Не, на меньшее я не согласен.

С.БУНТМАН: Нет, пани. Не пана, а пани.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пани. Не-не-не. Мы как раз в открытую, у нас все честно.

С.БУНТМАН: Она – пани Гимунова, да?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, у нас все честно. У нас все открыто. Может, у нас не все честно, но у нас все открыто.

С.БУНТМАН: Михаил считает, что это не из-за нечестности, не из-за трусости, а просто от лени все это происходит.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, наверное... Михаил, у каждого есть свои... Вот сейчас я переписывался с одним парнем по смскам, очень хороший парень, он – эксперт в этой группе, он тоже написал и начал меня убеждать, что, в общем, все было сделано правильно. Я его пытался переубедить, говорю: «Ну, вы этот вопрос задали? Вот этот вопрос вы задали? Если вы знаете на него ответ, скажите мне». Ну, например, там, ребенка задержали в 18:42, да? А маме позвонили в 19:40. По словам няни, как только привезли, она его назвала, то есть была установлена личность и телефон. Когда мама приехала, ей не выдавали ребенка, требуя свидетельство о рождении, хотя ребенок вписан в паспорт – у нас вообще в РФ паспорт является главным удостоверением. Пока не приехал Музыкантский и объяснил им, кто они такие, ей тут же выдали ребенка. Я говорю: «Вы этот вопрос задали?» - «Нет». Я ему пишу: «Вы мне не интересны больше». Вы мне не интересны больше, потому что все это я от Ольги Костиной услышу. Зачем мне там 10 членов совета, когда Ольга Костина мне все расскажет? Вот и все.

Поэтому уровень... Это лень, это, на мой взгляд, лень, да, лень задать вопрос. Вот меня, например, до сих пор, поскольку они говорят «Мы не разбирали вопрос задержания, мы разбирали вопрос опроса». Меня интересует временной календарь, который очень много значит. Очень много значит. Момент привоза, когда стала установлена личность мальчика, почему маме говорили (наверное, есть ответ), что его там нет. Мне говорят, что его не зарегистрировали, что детей не регистрируют.

С.БУНТМАН: А что ж делают?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не регистрируют, пока они беспризорные, бездомные, не обнаружены. Не регистрируют. Но когда мать, московская мама начинает звонить и говорить, что «мне сказали, что мой ребенок здесь», а ей говорят «Нет»...

С.БУНТМАН: Прости. Прости за идиотский вопрос. Оказалось, что, вот, опрос, предположим, мальчик потерялся, да? Такая гомеопатическая называется...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, в красной куртке, в синей шапке.

С.БУНТМАН: Да, мальчик потерялся и, вот, он ходит...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Его привезли в ОВД.

С.БУНТМАН: ...и полицейские говорят: «Мальчик, ты чей»?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Он говорит: «Не помню».

С.БУНТМАН: «Не помню». Его привозят.

А.ВЕНЕДИКТОВ: К специально обученным людям, к инспекторам по делам несовершеннолетних.

С.БУНТМАН: Да. И вот тогда производится опрос там: «А где ты живешь? А с кем ты шел?» и так далее. Ну, я не знаю, я фантазирую сейчас, но смысл этот, да? И как только выясняется, что мальчик такой-то, с чем он соглашается, что он подтверждает и что какой-то человек подтверждает, тут же мгновенно это все...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Поэтому меня интересуют временные рамки. А поскольку звонки на телефон мамы, биллинг есть, то никто не скажет, что «нет-нет, мы его привезли тогда-то». Нет, друзья мои, вы его привезли. «Нет-нет, я звонила, - говорит инспектор, - на 20 минут раньше, как назвал номер телефона». Что такое «на 20 минут раньше»? То есть это она не говорила, я просто говорю, что этого сказать нельзя, потому что есть биллинг. Ну и так далее. Поэтому, да, ленность, Михаил, согласен. Кто-то движет ленностью, у него движущая сила, кто-нибудь не хочет разбираться. А ленность от того, что не хотят связываться. Ну, это же могущественная организация, вы чего? Полицейские. Да еще Центр Э, Центр экстремизма. Действительно, это, собственно говоря, понятно, кто – оперативники работают. Завтра вы будете экстремистом, послав смску на «Эхо».

С.БУНТМАН: Замечательный здесь вопрос: «А кто Костина в миру?»

А.ВЕНЕДИКТОВ: Костина в миру – жена начальника управления внутренней политики администрации президента РФ. И, собственно говоря, мое там воздержание, что называется, было в том числе, что я думал, что возникнет конфликт интересов. Потому что понятно, что если у тебя муж – главный по внутренней политике, то есть чтобы вы понимали, президент, затем глава администрации Нарышкин, затем Сурков и под ним – Костин. Вот, 4-й человек в стране, грубо говоря, ну, за исключением премьерской вертикали, но это другая история. Но с точки зрения бюрократической – он – 4-й по внутренней политике после президента, главы администрации и Владислава Юрьевича Суркова. Вот, она – его жена в миру. Ну, еще свидетель по делу Ходорковского, как вы знаете.

С.БУНТМАН: Да-да-да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, да. Ну, еще у нее какой-то фонд там правозащитный, как я понимаю. Ничего себе, права защищала. Ну, понятно. Ничего личного. Вот, собственно, процедура, о которой я сказал, была нарушена вся, от начала и до конца. И у меня один вопрос: «Почему члены совета, присутствующие там, не указали на нарушение процедуры?» Собственно, это вопрос не к Ольге Костиной. Мне с Ольгой Костиной все понятно. Конфликт интересов, да? Попытки подменить собой совет. Наконец-то, карьера публичная, чего не получалось в течение долгого времени. Это все понятно.

С.БУНТМАН: Оказывается, вот, председатель Общественного совета при ГУ... Вот, между прочим, никто ни черта не знал ни о каких Общественных советах и так далее при Главном управлении.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну мы были очень известны при ГУВД, когда Света Миронюк возглавила.

С.БУНТМАН: Вот! Вы вспомните, появился, все сомневались, все говорили «Кому это нужно?» и так далее. Появился Общественный совет, он стал каким-то образом работать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Конечно.

С.БУНТМАН: Он стал вырабатывать ситуацию – взаимоотношения с прессой...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сделали. А все уже забыли, как это было тяжело.

С.БУНТМАН: Хватание на митингах – тоже было. Стали тщательнее работать, мне так кажется. Ну, во всяком случае, здесь не надо сбрасывать со счетов и добрую волю руководства ГУВД, которое почему-то вдруг сказало «Ребят, ну давайте, все-таки, поговорим». Поговорили, начали разговаривать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, Владимир Александрович Колокольцев, безусловно, считает, что кроме поддержки министра и президента нужна и поддержка общества. Я с ним несколько раз говорил и говорил, грубо говоря, приватно, не публично, он считает, что, конечно, без граждан, без доверия... Мы все время с ними обсуждаем вопросы доверия. Вот такой случай – он доверия не вызывает.

С.БУНТМАН: Да. А здесь может... С одной стороны, этот совет стал на виду, и тут появление Костиной. Именно потому, что он стал на виду. Был бы какой-то совет, извините, при местной ментовке, простите меня, был бы он известен и туда бы стремились высокопоставленные дамы...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, в ГУВД стремились – это большая заслуга, еще раз скажу, Светы Миронюк, что в новый состав совета стремились люди, да. Потому что там была работа. И сейчас там есть работа. Просто надо вернуться к нормам и не нарушать права граждан.

С.БУНТМАН: Зря смеется Александр, и мне кажется, что он шутит. А если не шутит, то он – молодец.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В одной фразе – 3 позиции.

С.БУНТМАН: Смотри. А я просто прочту и ты сразу поймешь. Тут читается, может быть, ирония. «Представителей Джихад-такси в Общественный совет при Левитине, может быть, еще. А почему бы и нет?»

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вы знаете, Александр, это, на самом деле, очень серьезная история. Я, на самом деле, думаю, что интересы москвичей, если мы говорим о Москве, интересы, скажем, таксистов, многочисленной группы – им тоже интересно, извините меня, не давать взятки за лицензии. У них есть интересы зарабатывать деньги. И если это деньги легальные и достаточно большие, им интересно их легализовать. Вот почитайте расшифровку разговора Бориса Березовского, Романа Абрамовича и Бадри Патаркацишвили. Извините за сравнение (она висит у нас на сайте). О чем идет речь? О легализации денег. Понимаете? Люди хотят, чтобы их уважали помимо заработанных денег, они хотят легально ходить в хорошей одежде, ездить на хороших автомобилях, они зарабатывают, вот эти джихад-такси, да? Но они – парии. За ними все гоняются как за этими таджиками. Поэтому... Я, на самом деле, если это юмор, я не разделяю, а если это предложение... Ну, это радикально, но все равно смысл вы поймали правильно. Смысл вы поймали стопроцентно правильно.

С.БУНТМАН: Да. Я вообще думаю, что чем больше будет по разным профессиональным направлениям и в том числе вы правильно сказали, в том числе будут мигранты.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, диаспоры, я бы сказал. Мигранты – они не объединены.

С.БУНТМАН: А почему?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Потому что нелегальные люди не могут объединяться.

С.БУНТМАН: А почему? Я разве сказал слово «нелегальные»?

А.ВЕНЕДИКТОВ: А тогда это диаспоры, тогда играем терминами, Сереж.

С.БУНТМАН: Нет, мигранты – это даже мы с тобой, если переедем в Тамбовскую область где-нибудь работать. Мы тоже мигранты, между прочим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, бывают московские землячества или разные другие российские землячества. Это нормально.

С.БУНТМАН: Поэтому я имею в виду людей, которые находятся законно или которые хотят находиться законно здесь, которые хотят легализоваться. Это, во-первых, лекарство от бесправия, а во-вторых, лекарство от преступности очень сильное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А я Игорю Левитину сказал про Чирикову. Я сказал, вот, лучше б встретился бы, да? Мы понимаем, что Химкинский... Это же вопрос не только и не столько теперь уже Химкинского леса – это вопрос выработки решений и процедур.

С.БУНТМАН: Конечно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Процедур и вопросов экологии. Чего не приглашаешь на чаек? Не хочешь один на один? Ну, позови там свой Общественный совет, который у тебя не работает. Понимаешь, да? Ну, позови там людей. Ну, это же важно. Это же для тебя важно, для меня важно, для нее важно. Ну так вот, ведем такие разговоры. Ну, может быть, когда-нибудь и пробьем.

С.БУНТМАН: Ну, если силы есть, их надо вести.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Если силы есть, их надо вести. А там, где их нет, там я их и не веду. Я вас уверяю, там, где я считаю бесполезным разговоры, я свою жизнь, поверьте мне, на это тратить не буду. Вот я считаю возможным с вами разговаривать сейчас по радио, я разговариваю. Счел бы невозможным, сказал: «Сереж, извини, у меня тут конференция Сбербанка – ты уж как-нибудь один в «Перехвате» там».

С.БУНТМАН: Не, мы повторчик поставим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Повторчик поставили да. Время тут тратить.

С.БУНТМАН: Вот интересно, вот история с замечательным исследователем и пламенным человеком Блинкиным в области транспорта.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, кстати, только что вспомнил, да.

С.БУНТМАН: Да. Человек бился-бился во все, вот, как об стекло муха бился просто.

А.ВЕНЕДИКТОВ: О полосы для общественного транспорта в том числе.

С.БУНТМАН: Он бился о полосы, он говорил, что бессветофорная развязка – это пробка, только на 2 километра дальше. Он говорил массу остроумных, толковых вещей, он ходил к нам, он выступал в печати и так далее. И, вот, каким-то образом, знаешь, как вот эта железная дорога, которую Лешка собирает из Лего, вот, все-таки, эти свели вот, более-менее свели.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, смотри, ну мне впрямую сказали, что там, благодаря (вот тут я похвалюсь) «Эху Москвы», и спасибо тебе, Сережа, который, собственно, его и заметил, услышали. Собянинские ребята его услышали. В том числе Собянинские, да? А поскольку проблема понятна, но непонятно, как решать, значит, они стали затягивать. Это же не благородство, не героизм – это банальный подход управления. Банальный подход: выслушай критические позиции, потому что они помогут тебе обнаружить слабые места в твоей конструкции и ликвидировать эти слабые места. Вместо того, чтобы ликвидировать критиков, надо ликвидировать слабые места, которые эти критики выявили. Вот нормальный управленческий подход.

С.БУНТМАН: Да. «Джихад-такси будут лучше платить государству, чем ментам. И работать спокойно».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это абсолютно. И работать спокойнее будут. Абсолютно точно.

С.БУНТМАН: И тогда, вот, если те же самые полосы. Для того, чтобы могли такси ездить по полосам для автобусов, троллейбусов, для этого должны быть такси – надо решить эту проблему.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я хочу вот что сказать. Сереж, извини, я сделаю объявление. Через 2 недели к нам придет Собянин в прямой эфир часа на 2.

С.БУНТМАН: А!?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Ну, договорились. Я не скажу сейчас точно дату, но это будет после 21-го, вот на неделе, которая с 21-го. Часа на 2. Будет огромный транспортный блок. Я предлагаю нашим слушателям, кто захотят там, задать вопросы – мы просто разведем по блокам. Сначала мы соберем темы, а потом мы разведем по блокам там, да? Транспорт, экология, ну, важные вещи, здравоохранение там. «Скорая помощь» у нас главная тема сейчас опять в Москве. Поэтому давайте, вот, вместо того, чтобы фырчать, принимать участие. Либо описывайте ситуацию. Мы создадим на «Эхе» такой портальчик за 2 недели, вот сейчас буквально, в понедельник-вторник сделаем и ставьте темы, задавайте вопросы, а мои журналисты, безусловно, зададут. Там будет вся наша молодежь опять, ну, как год тому назад, человек 10 я посажу и мы будем подробнейшим образом то, что вас волнует.

Но я хочу сразу сказать, что все демагогические крики типа «Доколе?» и «Покуда?», ну, не интересно это. Ну, не доколе и не покуда.

С.БУНТМАН: Нет, а еще самое интересное, я еще больше люблю, чем доколе и покуда или что-нибудь еще, я еще больше люблю «У нас все так». Как «так»? Что «так»? И можете не слушать, не задавать вопрос. А это то же самое, президиум Общественного совета тот же самый: «Для чего Собянину задавать вопросы? Мы и так знаем, что он ответит».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, абсолютно. Это Костина наоборот.

С.БУНТМАН: Да-да-да

А.ВЕНЕДИКТОВ: Так вот я просто хочу сказать, история вот в чем. У нас было несколько случаев, когда мы запустили там историю с заместителями мэра в «Народ против», и там присылается история «Вот, директор нашей школы, типа, берет взятки. Платим 5573 рубля 43 копейки». Ну, в общем, цифра, да? Значит, связываемся для того, чтобы передать. Нет такой школы, нет такого директора. Понимаешь? И это не один случай. Это не один случай. Нет такого дома – это не один случай. Я просто хочу обратить внимание, что если вы берете на себя смелость написать, что у вас там нарушения, беспорядки, то и берите ее, а не мы за вас ее будем тащить.

С.БУНТМАН: Все. Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман, программа «Перехват».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пошел в Сбербанк.

С.БУНТМАН: Всего доброго, до свидания.