Андрес Измайлов - Изнанка - 2020-02-10
10.02.2020
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Изнанка», я – Алексей Нарышкин. Мы сегодня в гостинице «Гельвеция» в Петербурге и наш герой – Андрес Измайлов, арфист, приветствую вас.
А.Измайлов
―
Здравствуйте, меня зовут Андрес Измайлов, я арфист. Я работаю в одном из лучших оркестров мира, это Санкт-Петербургская филармония, заслуженный коллектив.
А.Нарышкин
―
А лет вам сколько?
А.Измайлов
―
45.
А.Нарышкин
―
Мужчины-арфисты – это очень странно. Объясните, пожалуйста, как так получилось.
А.Измайлов
―
Я вырос в музыкальной семье, в семье арфистов. Моя бабушка арфистка, она стала учить свою дочь, мою маму. И вот мама тоже решила учить сына. И вообще довольно странно ставить мальчика за такой редкий инструмент в шестилетнем возрасте.Есть такие случаи, когда приходят девочки в 14-15 лет, начинают заниматься на арфе и делают очень большие успехи. Но им сложно нагнать тех, кто занимается с 6-7 лет. Видимо, в силу физических особенностей. Вот эти все навыки рефлекторные, они закладываются в этом возрасте.
А.Нарышкин
―
Давайте честно скажем. У вас сейчас по прошествии большого количества времени нет ощущения, что ваша мама и бабушка, может быть, чуть-чуть вам жизнь поломали? Не направив на скрипку, трубу… Все нормально, довольны?
А.Измайлов
―
Да, конечно. Вы знаете, интересно… В детстве я, на самом деле, стеснялся говорить людям, что я играю на арфе. Обычно потому что все эти расспросы: «Ой, мальчик-арфист, да как это». Конечно, мечтой в детстве был водитель грузовика или автокрана. Один раз в поезде я ехал из Ленинграда в Киев, был ребенком… Я так мечтал быть ударником, я соврал, сказал, что я играю на ударной установке. И тут же сам испугался, а что вдруг рядом со мной окажется ударник, начнет спрашивать меня о своих делах, а я не знаю. И больше я так не делал.Я же сына тоже своего… Сын Артемий – арфист.
А.Нарышкин
―
Сейчас, когда какие-то у вас новые знакомства, кто-то с вами знакомится, вы представляетесь: «Я – арфист». Какая реакция у людей?
А.Измайлов
―
Как правило, удивленная, потому что обычно девочки играют. Но сейчас арфа стала очень популярной. Я вижу афиши, объявления, у нас есть мужчины, которые играют на арфе. Это становится очень раскручено, я считаю, что это хорошо.
А.Нарышкин
―
У вас за эти годы универсальный ответ выработался на эту вот реплику, что обычно девочки играют? Что вы говорите?
А.Измайлов
―
Универсального ответа нет. Вот я. Я играю на арфе. Я мужчина.
А.Нарышкин
―
Про арфу расскажите. Сколько бывает разновидностей? Какая в оркестре, самая классическая?
А.Измайлов
―
Это так называемая педальная арфа, концертная арфа. Ее конструкция была создана в середине 19 века, вот в том виде, в котором она есть, с такими педалями, дальше она практически не менялась, только совершенствовали материалы, размеры…
А.Нарышкин
―
Основной – дерево?
А.Измайлов
―
Там очень много разных материалов. Колковая рама, колки из металла, струны нейлоновые, металлические… Как автомобиль, там очень много деталей, причем они требуют точнейших, микронных… Приходит очень забавный инструмент, африканская арфа НРЗБ, арфа из тыквы, веревки там, еще специальная… Ее держат на коленях, по ней стучат, поют, играют в разных народах… Очень много арф. Скажем, парагвайская арфа – это отдельная история. Все мы знаем ирландскую арфу. Кельтская, можно сказать…
А.Нарышкин
―
Вы на всех можете играть?
А.Измайлов
―
Не на всех, потому что они очень разные. Во-первых, на парагвайской арфе играют ногтями. Мы играем пальцами, подушечками пальцев.
А.Нарышкин
―
Сколько весит самая большая арфа в оркестре, на которой играете вы?
А.Измайлов
―
Она весит 36 килограммов.
А.Нарышкин
―
Всего?
А.Измайлов: В детстве я, на самом деле, стеснялся говорить людям, что я играю на арфе
А.Измайлов
―
Ну…
А.Нарышкин
―
Вот эта штука здоровая 36? Я думал под сто…
А.Измайлов
―
Нет. Самое тяжелое – это педали, рычаги, пружины, там много силовых частей, которые металлические.
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, что музыканты с собой арфу не таскают?
А.Измайлов
―
Маленькую арфу можно брать с собой. Я играю на средневековой арфе еще, у меня есть еще ансамбль НРЗБ, эту арфу приятно таскать, она весит три килограмма. Маленькая такая арфочка. У нее специальный кейс… Большую, у меня есть дома отдельный инструмент и не один. И если какие-то сольные выступления, я вожу свой инструмент, но для этого есть автомобиль.
А.Нарышкин
―
Я всегда думал, что она весит килограммов 100, либо ты ее везешь с собой, заказываешь доставку, либо приходишь в зал, а она там.
А.Измайлов
―
Музыканты ездят всегда со своими инструментами. Это всегда большой грузовик, и арфа тоже оркестровая. Бывают исключения, когда несколько поездок в разных местах. Например, мы едем в Европу, а оттуда сразу в Японию. У нас для этого есть два комплекта инструментов, но бывает, что потом еще и Китай. И тогда у нас один комплект в Европе, другой в Японии, а в Китае дают свои инструменты. И всегда это не очень хорошо, потому что привозят арфу, бывает, а там струн нет. Не всех, но шесть штук. Они должны обеспечить рабочий инструмент, но ты все равно должен натянуть струну… И обычно это инструменты не очень хорошего качества, такие…
А.Нарышкин
―
Лучше свой, родной?
А.Измайлов
―
Лучше свой, родной, однозначно.
А.Нарышкин
―
Кумиры есть у вас в этой специализации?
А.Измайлов
―
Я бы не стал никого называть, потому что их много. Да, есть люди… Надо никогда не забывать о том, что есть кто-то, кто играет лучше тебя. Надо не завидовать, а просто…
А.Нарышкин
―
Арфа сколько стоит?
А.Измайлов
―
Приличный инструмент – от 20 000 евро. И до сотни, наверное.
А.Нарышкин
―
Полтора миллиона?
А.Измайлов
―
Да. Это дорогой инструмент. Есть арфы б/у и так далее. В принципе, минимум, за который можно купить арфу для занятий – это порядка 4-5 тысяч евро. Для дома, не для концерта.
А.Нарышкин
―
Правда ли, что артисты перед выступлениями всегда приходят раньше всех, потому что нужно каждую струну настроить, всегда есть камертон, какие-то еще инструменты…
А.Измайлов
―
У нас явка на работу за полчаса. За полчаса музыканты обязаны быть, расписываться, готовиться. Мы, арфисты, за час приходим, чтобы спокойно настроить инструмент, два инструмента, выстроить. Почему надо настраивать арфу все время, поясню. Потому что она вся живая. Корпус состоит из дерева, струны жильные или кишечные. Есть струны нейлоновые, есть струны металлические. Вот эти три вида струн по-разному реагируют на влажность и температуру. Если меняется погода за окном – арфа расстраивается. В отличие от рояля, который тоже расстраивается, но не так сильно. Арфа больше подвержена. Если вы поставили под форточку случайно, на нее подул сквозняк – все, арфа расстроена.
А.Нарышкин
―
Капризный инструмент?
А.Измайлов
―
В этом плане да. Но все, что ему нужно – постоянная температура. Вот на гастролях… Слава богу, в нашем оркестре так заведено, что инструменты наши приезжают раньше. Но если их все равно выносят на улицу, в холод, они остывают. Либо на солнце нагреваются. И сразу сыграть… Это будет такая фальшь, что просто святых выноси. А потом она отстоится, и все струны придут в норму.
А.Нарышкин
―
Вы сказали про педали в арфе, не все знают… Педали для чего нужны?
А.Измайлов
―
Даже мои коллеги некоторые не знают. Куда жмешь… У арфы семь педалей, это все достаточно просто. Арфа настроено по до-бемоль-мажор. То есть, тоны, которые…
А.Нарышкин
―
Если просто по струнам провести…
А.Измайлов
―
Это будет до-бемоль-мажор. И каждая педаль одноименная, она переключает все струны два раза по полтона. Скажем, педаль «до», одно нажатие – все «до» будут бекарами, следующее нажатие – все «до» будут диезами. Таким образом, мы можем играть в любых тональностях. Собственно, такие красивые глиссандо получаются специальным расположением педалей. Мы играем подряд одним пальцем по всем струнам, получается красиво.
А.Нарышкин
―
Я ошибаюсь, или для арфы нет возможности выступать сольно?
А.Измайлов
―
Это вы ошибаетесь. Есть концерты для арфы с оркестром, есть сольные, очень много произведений. Просто некоторые люди не знают, они не ходят на концерты.
А.Нарышкин
―
Я хожу на концерты иногда, просто я не хожу на сольную арфу.
А.Измайлов
―
Рекомендую прийти. Просто, конечно, это не так часто бывает, как концерт для скрипки, для рояля с оркестром.
А.Нарышкин
―
Современная музыка пишется для арфы?
А.Измайлов: Музыканты ездят всегда со своими инструментами. Это всегда большой грузовик, и арфа тоже оркестровая
А.Измайлов
―
Да, и очень много. Но, как правило… Я не слежу за этим, но как правило это шлак.
А.Нарышкин
―
Вы же не пишете шлак?
А.Измайлов
―
Когда шлак ко мне приходит, я его просто не записываю. У меня есть музыка… Есть для детей, есть сложные произведения достаточно. Есть две пьесы, написанные специально для конкурса. И последнее сочинение – пьеса, написанная специально для конкурса композиторов в рамках международного конкурса в США. Это один из самых крутых конкурсов.Но в США есть еще конкурс композиций. Цель такая, чтобы как можно больше людей написало. И присылаются эти произведения анонимно, там под паролями, никто не знает. И жюри авторитетное со всего мира, артисты и композиторы, выбирают лучшее произведение, которое участники конкурса будут исполнять.
Моя «Идиана» заняла восьмое место из 86, присланных со всего мира. Там мало каких-то спецэффектов, которые нужны…
А.Нарышкин
―
Это постучать?
А.Измайлов
―
Постучать, поскрипеть, может быть, одновременно… Есть, чем скрипеть.
А.Нарышкин
―
Педалью смазанной?
А.Измайлов
―
Я играл еще в Ансамбле современной музыки в Санкт-Петербурге. Один известный композитор написал хорошую оперу, и там надо было сделать так, чтобы убийца, которому снятся кошмары… Его кошмар – это лестница, по которой он поднимается в доме, и она скрипит. И бесконечно скрипит. Он не может с нее сойти. Этот композитор очень оригинально придумал карточки пластиковые по нижним струнам, вверх-вниз… Там специальный ритм был написан, длинно, коротко. Ноты были выписаны. И это действительно производило в сочетании с другими инструментами, там были классические инструменты, но играли несвойственную им музыку, это было феноменальное ощущение. Вот тогда арфа…
А.Нарышкин
―
Вам привычнее играть музыку классическую?
А.Измайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
Я представляю, как вас корежит от современной музыки. Или нормально?
А.Измайлов
―
Вы знаете, меня корежит не от современной музыки, меня корежит от серой музыки. Бывает музыка серая, она бездарная просто. В ней нет ничего. И такая музыка может быть музыкальная.
А.Нарышкин
―
А для вас серая музыка вся, которая не оркестром исполняется? Вот из современных исполнителей...
А.Измайлов
―
Я только что назвал оперу...
А.Нарышкин
―
Это не то, а вот из попсы, кого-то вообще признаете как музыкантов?
А.Измайлов
―
Попса бывает очень качественная. Вот я сейчас навскидку скажу - Алла Пугачева, у нее есть такие песни...
А.Нарышкин
―
Это вы загнули, что сейчас попса, Пугачева свои лучшие вещи исполнила давным-давно.
А.Измайлов
―
Есть такие вещи, которые я могу оценивать, знаете, качество, как это сыграно, как это записано, это высочайший уровень. Попса - это не рок-музыка, не БГ, не Аквариум. Это сделано на высочайшем уровне.
А.Нарышкин
―
"Машина времени"?
А.Измайлов
―
Нет.
А.Нарышкин
―
"Битлз"?
А.Измайлов
―
Обязательно.
А.Нарышкин
―
Deep Purple? Pink Floyd?
А.Измайлов
―
Pink Floyd - это первый раз я познакомил с ними моих детей и забыл. Вот младший сын увлекся, теперь это его любимая группа, даже был на концерте.
А.Нарышкин
―
А младший сын на чем играет?
А.Измайлов
―
На виолончели.
А.Нарышкин
―
То есть, вам не удалось его на свою сторону переманить?
А.Измайлов
―
Уже слишком много. Возвращаясь к старшему сыну... В шесть лет попробовали, ритм есть музыкальный, ручки встали за арфу как влитые. Мы сперва опасались, мужик должен быть мужиком, зарабатывать бабки. А попасть в оркестр - тут надо не только уметь хорошо играть, но и оказаться в нужное время в нужном месте. То есть, это все, конечно, стечение обстоятельств.
А.Нарышкин
―
Арфист в большом оркестре, насколько важную роль он играет, пользуется ли он авторитетом, почетом? Или он как обычно, арфа где-то ближе к углу сидит?
А.Измайлов
―
В целом, конечно, да, у арфистов меньше работы, но она ответственная. И потом, арфа всегда на себя обращает внимание. Есть сольные концерты...
А.Нарышкин
―
Когда обычно арфа - все замолкают, и вот эти переливы.
А.Измайлов
―
Да, там зажимается одно место, и ты начинаешь играть. На самом деле, когда волнуется человек - это хорошо. Я даже сейчас до сих пор волнуюсь, хотя в оркестре работаю... В этом оркестре работаю 25 лет, а вообще мама меня в первый раз посадила в 15 лет.
А.Нарышкин
―
Отношение в коллективе к арфистам и арфисткам?
А.Измайлов
―
К нам хорошее, нас любят.
А.Нарышкин
―
К вам персонально или ко всем?
А.Измайлов
―
Если человек хороший, его любят. А если человек не очень хороший... Оркестр - это как большая семья или как большое государство. В оркестре есть и уважительное отношение... Как на гастролях, когда люди выпивают, начинается выяснение отношений. Духовики со струнниками, кто круче. "Да я круче тебя".
А.Измайлов: Если меняется погода за окном – арфа расстраивается
"Да ты даже не знаешь, какое произведение играть", - говорит духовик струннику. "Да я готовлюсь, у меня каждая нота на счету".
"Да нет, ты играешь три ноты, плюнул три ноты в свою трубу и отдыхаешь, а у меня тут 150 миллионов. А у меня три ноты, я же не могу сфаьшивить, а ты можешь что-то не сыграть".
А.Нарышкин
―
С кем отношения выясняет арфист?
А.Измайлов
―
Ни с кем, видимо...
А.Нарышкин
―
Арфист пьет и просто ложится спать...
А.Измайлов
―
Почему, арфисты, что, не люди что ли?
А.Нарышкин
―
За рубежом отношение к арфистам лучше? У нас есть конкурсы для арфистов?
А.Измайлов
―
Есть, в России делают конкурсы, довольно неплохие. Чтобы конкурс завоевал репутацию крутого, там должен быть большой бюджет,хорошие призы. Там должен быть много инструментов разных... В Америке есть фабрика целая, которая спонсирует эти инструменты.
А.Нарышкин
―
Смотрите, вы сами подвели, что если у нас проводится конкурс здесь, то он такой местечковый , как бы для своих, а у них он международный и на другом уровне.
А.Измайлов
―
Во-первых, конкурс должен заработать еще репутацию. Если конкурс проводится с 56-го года, как в Израиле, я могу ошибиться, но примерно. Ему уже много лет... Его лауреаты становятся первыми солистами по всему миру, это значит, что конкурс правильно отбирает людей, у него есть репутация. В Санкт-Петербурге тоже проводилось несколько конкурсов, тоже не буду называть, и довольно-таки неплохих, они имели статус международных, приезжали люди со всего мира. Из Америки приезжали, из Китая. Получали премии. Это нормальный международный конкурс. Просто репутация состоит еще из возраста. Просто если один конкурс проводился три раза, другой четыре раза, это всегда проблема найти деньги и финансирование. Это очень непростая задача - сделать конкурс и заявить о себе. Но мои коллеги этим занимаются, это здорово.
А.Нарышкин
―
Работа снится вам?
А.Измайлов
―
Да, как правило, и мне, и моим коллегам. Как правило, когда выходишь из отпуска, дней за пять, начинают сниться кошмары. Кошмары такого плана, типа, тебе надо играть, выходить на сцену - нет нот. Или нет арфы. Мне снилось, что надо выходить на сцену, сцена ступеньками, уже дирижер поднял руки, надо играть, а у меня арфа падает, мало места. Уже надо играть, потом просыпаешься в холодном поту. Слава богу, это сон. За пять дней начинается.Либо снится, что уехал на гастроли, пошел гулять, заблудился. Выезд из отеля, ты не успеваешь, и это такой ужас, конечно.
А.Нарышкин
―
Сколько в общей сложности вы учились до вашего уровня профессионального? Понятно, что вы продолжаете учиться...
А.Измайлов
―
10 лет - школа -десятилетка и потом консерватория. Но я уже на четвертом курсе, мне было 20 лет, я сыграл конкурс в этом оркестре, и меня взяли, доучивался... Я приезжал, сдавал экзамены. Закончил академию с красным дипломом.
А.Нарышкин
―
Сколько в день вы сейчас тренируетесь?
А.Измайлов
―
Надо.. Часа два в день достаточно.
А.Нарышкин
―
Как выглядит репетиция у арфиста? Пианист может повторить произведение, поиграть гаммы... У арфиста есть гаммы?
А.Измайлов
―
Конечно. Мне не нужно сейчас играть этюды, потому что все сложные технически места, если что-то не получается, то прямо на этом месте, в этом произведении я и учу. Сначала рутинная работа, ноты, потом музыка. И чем отличается классическая музыка от попсы... Грустно-весело, громко-тихо, все. В классической музыке, особенно в оркестровой, там очень много пластов. Но первый пласт - эмоциональный. Человек приходит в зал, и он слышит, например, грустную музыку, веселую или страшную. Это всего лишь поверхность. Потом другой слой - форма произведения. Тоже есть своя концепция и драматургия. Есть еще всякие музыкальные цитаты. Математическая красота, как у Баха. И когда ты слышишь, умеешь этим наслаждаться, слышишь несколько голосов одновременно, слышишь, как они взаимодействуют по вертикали, одновременно, и по горизонтали, слышишь вот это все - получается то наслаждение, которое мне приносит радость.А люди неподготовленные, они слышат только вот эту верхнюю точку, эмоциональную. Хотя это тоже важно. Мы часто играем на гастролях шестую симфонию Шостаковича, это Ленинградская, блокадная. И там первая часть - страшный марш фашистского нашествия, и потом неимоверной силы сопротивление другой стороны. Когда вот этот марш эмоционально нарастает, это действительно очень громко. Там, например, играют два малых барабана одновременно. Я как-то сидел, так была посадка, что барабаны сидели за арфами. Хотя они обычно в другом конце. Я думал, у меня из ушей кровь пойдет. То есть, это реально очень громко. Люди в зале плакали. Это было в Вене.
А.Измайлов: Оркестр - это как большая семья или как большое государство
А мы, арфисты, мы счастливые люди, там в первой части арфы нет, мы просто сидим и слушаем. То есть, не надо ни акты считать, ни смотреть на руку, мы прото сидим и слушаем. И я смотрю в зал, и люди плакали.
А.Нарышкин
―
А вам как просидеть целое отделение, целую часть той же симфонии и не...
А.Измайлов
―
Это тяжелее, чем работать, да. Например, есть симфония Берлиоза, где известная часть бала, вторая, там играют арфы, это красиво. А потом еще три части арфы на заняты.
А.Нарышкин
―
А нельзя просто уйти?
А.Измайлов
―
Нет. Во-первых, это некрасиво.
А.Нарышкин
―
Знаете, нерациональное использование ресурсов...
А.Измайлов
―
Рациональность - это хуже всего. Когда репетиция, конечно, музыканты выходят, и то тихонько, чтобы не помешать коллегам.
А.Нарышкин
―
А тунеядцем вы себя не ощущаете в этот момент? Весь оркестр играет... Кровь из ушей течет, а вы сидите просто.
А.Измайлов
―
Кстати, на Западе за этим очень следят. И там есть такие специальные... Как пульты, полукруглые прозрачные экраны.Перед трубами, у скрипачей, у альтистов тоже стоят такие...
А.Нарышкин
―
Разделяют друг друга по звуковым потокам?
А.Измайлов
―
Представьте, вам прямо в затылок будут дуть. Это вредно, можно потерять слух. Вот у нас почему-то таких экранов нет, но, наверное, надо.
А.Нарышкин
―
Вы слушаете "Эхо Москвы", это "Изнанка", и сегодня о работе арфиста рассказывает Андрес Измайлов. Мы продолжим после перерыва на новости и рекламу.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Вы слушаете "Эхо Москвы", и это "Изнанка", с вами Алексей Нарышкин. Сегодня у нас интересная специальность, редкая специальность и в мире, и в России, поэтому прятать нашего героя было бы странно. Забываем про анонимность и приветствуем нашего героя - Андрес Измайлов, арфист.На чем арфист может зарабатывать деньги? Кроме того, что вы штатный работник филармонии.
А.Измайлов
―
Да, я штатный работник филармонии. У нас идет...
А.Нарышкин
―
Коридор обозначьте, пожалуйста.
А.Измайлов
―
На жизнь хватает, я так скажу. Мы получаем зарплату, оклад, который платит государство. И он, прямо скажем, довольно низкий. И мы получаем президентский грант.
А.Нарышкин
―
Коридор обозначьте, говорите по России, не говорите про свою зарплату. Арфист в России - это?
А.Измайлов
―
Это очень по-разному.
А.Нарышкин
―
40 000. Больше или меньше?
А.Измайлов
―
Больше.
А.Нарышкин
―
Меньше 100 000 в месяц?
А.Измайлов
―
Ой. Тут... Давайте я не буду говорить. Действительно,дело в том, что как заработать - это довольно болезненный вопрос. С одной стороны, человек, который попадает в оркестр, получает зарплату, хотя не всегда работает. У некоторых оркестров сделано так, что сколько ты работаешь, столько тебе и платят. Наверное, это правильно.
А.Нарышкин
―
В случае, когда вы играете одну часть, вы были бы согласны получать только за одну часть?
А.Измайлов
―
Если человек в оркестре, скажем, я говорю про себя, будет получать мало, наверное, я все-таки уйду из оркестра.
А.Измайлов: Люди неподготовленные, они слышат только вот эту верхнюю точку, эмоциональную. Хотя это тоже важно
А.Нарышкин
―
Куда можно уйти, где можно подработать?
А.Измайлов
―
Не знаю. Во-первых, у меня есть хобби, я занимаюсь звукозаписью, видеозаписью. В принципе, если этим заняться платно...
А.Нарышкин
―
У вас студия?
А.Измайлов
―
Можно сказать и так.
А.Нарышкин
―
А видеозапись?
А.Измайлов
―
Я записываю концерты своих коллег...
А.Нарышкин
―
Оформление, хороший звук?
А.Измайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
Я вам подскажу, странно, что вы это не знаете. Например, если написать "Арфа, корпоратив", будет куча предложений. Вы брезгуете этим?
А.Измайлов
―
Пока я работаю в оркестре - да.
А.Нарышкин
―
Почему? Вы про такую приличную музыку, про приличных композиторов, все серьезно. А вот это как будто ширпотреб...
А.Измайлов
―
Это деньги, и я с уважением отношусь к тем коллегам, которые так работают и дарят счастье людям, играя под еду и так далее.
А.Нарышкин
―
НРЗБ.
А.Измайлов
―
Мой коллега-скрипач иногда просил это делать, мы с ним работали, но с условием, что это будет как концерт-подарок. Все зависит от того, как это оформлено.
А.Нарышкин
―
То есть, если это отдельное ваше выступление, то это нормально? Привычная атмосфера?
А.Измайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
А если люди едят... Я знаю, что для многих артистов это барьер, развлекать людей, пока они набивают себе животы, это действительно как-то сомнительно.
А.Измайлов
―
Я просто нахожусь в таком статусе, что я не имею права это делать.
А.Нарышкин
―
Но деньги!
А.Измайлов
―
Нам достаточно платят, чтобы не бегать по халтурам. У нас статус довольно высокий, и я этим горжусь. Но если вдруг я останусь без денег по каким-то причинам, я и в переходе буду играть... Короче, я мужик. Я найду, чем заняться. Плакать не буду.
А.Нарышкин
―
А в плане репертуара? Допустим, я вас приглашаю на корпоратив. Сколько бы вы с меня взяли? Часовое выступление.
А.Измайлов
―
Дело в том, сколько бы я взял,обычно не платят людям, платят музыкантам очень мало...
А.Нарышкин
―
По рынку.
А.Измайлов
―
Я не знаю рынка. Я бы начинал разговор от 25 000, скажем так. Но таких цен не бывает. Обычно платят... Вы же приглшаете людей, которые играют, они разбираются в этом лучше, чем я. Но обычно музыкантов не считают за каких-то дорогих людей, хотя это штучный товар. Человек учится очень долго, и некоторые играют просто уникально, можно сказать. Наверное, платят 1000 в час, может - 1500, люди бегают по халтурам. И это очень тяжелая жизнь. Еще раз повторю, я с уважением отношусь к своим коллегам, которые этим занимаются.
А.Нарышкин
―
Мне кажется, есть другие суммы... В районе как раз 20-30...Смотрите, дуэт арфы и скрипки - от 5000 рублей. Из Тюмени, арфистка Василиса из Москвы - от 15 000 рублей. То есть, вы чувствуете рынок.
А.Измайлов
―
Она хорошая арфистка.
А.Нарышкин
―
Вообще арфистов в мире и России много?
А.Измайлов
―
Много. Даже бывает перебор. Потому что, как мы уже говорили, сольные выступления - это всегда сложно, плюс инструмент возить, сам инструмент дорогой, а оркестров на всех не хватит, особенно высокого класса. Поэтому часто люди не работают по специальности, которой выпускаются. Либо выпускаются, а потом сразу идут преподавать в школы, и это иногда не очень хорошо, потому что человек сам не умеет играть, а уже преподает.
А.Нарышкин
―
Я вашу гибкость хочу прощупать. По поводу корпоратива. 25 000. Допустим, по цене договорились. Если я вам пришлю, скажу, Бритни Спирс, что-нибудь из репертуара ЭлДжея... Он вам, возможно, вообще ни о чем не говорит?
А.Измайлов
―
Не говорит.
А.Нарышкин
―
ЭлДжей, потом здесь еще какого-то исполнителя...
А.Измайлов: Мы получаем зарплату, оклад, который платит государство. И он, прямо скажем, довольно низкий
А.Измайлов
―
Тогда я откажусь все-таки.
А.Нарышкин
―
50 000.
А.Измайлов
―
Я умею импровизировать...
А.Нарышкин
―
Я вам ноты пришлю, сыграйте.
А.Измайлов
―
Если ноты готовы, можно импровизировать, можно поиграть... Это легче, чем играть сложные технически произведения.
А.Нарышкин
―
Просто мне интересно. Я не издеваюсь, мне интересно, на какой сумме вы готовы отступиться от убеждений классических.
А.Измайлов
―
Мы же как бы играем в эту игру. В данной ситуации вообще ни за какую. Мне это не интересно просто.
А.Нарышкин
―
Но если жизнь заставит...
А.Измайлов
―
Если жизнь заставит, если люди попросят... Кроме того, вы заставляете меня делать то, что я не очень умею, это не очень мое. Есть просто гораздо... Может быть, я скину халтуру... надо пояснить, что халтура у музыкантов - это не значит плохо, это подработка. Я скину кому-то, кого я знаю, кто гораздо лучше сыграет Бритни Спирс, потому что есть люди, которые занимаются этим профессионально и сделают это гораздо лучше, чем я.
А.Нарышкин
―
Вы допускаете, что эти вот люди, которые сделают это лучше, они и денег получают больше?
А.Измайлов
―
Да. Очень возможно.
А.Нарышкин
―
А почему вы тогда не хотите заняться этим? Окучиванием корпоративов и свадеб.
А.Измайлов
―
Мне это не интересно.
А.Нарышкин
―
А деньги вам интересны?
А.Измайлов
―
У меня они есть.
А.Нарышкин
―
Кому арфа подходит как инструмент? Если ребенка в раннем возрасте определяют в музыкальную школу, как понять, что ему может арфа подойти? Вы сказали про своего сына, что у него как-то руки особым образом встали.
А.Измайлов
―
Там на каком-то генетическом... Как человек делает какие-то естественные движения, ему не надо ничего придумывать. Естественно, определенная длина пальцев, потому что если пальцы слишком коротенькие...
А.Нарышкин
―
А у вас?
А.Измайлов
―
Оптимальные, видимо.
А.Нарышкин
―
Длинные довольно-таки.
А.Измайлов
―
Бывают особенно у девушек длинные пальцы. Бывают с этим проблемы, призвуки, их некуда девать... Но люди приспосабливаются, и научить можно любого, если есть музыкальные способности и ритм, слух и желание. Желание самого человека заниматься, оно горы сдвигает.
А.Нарышкин
―
Вы на других инструментах пробовали играть? Понятно, что у вас общее фортепиано было, наверняка.
А.Измайлов
―
Фортепиано, гитара... Для себя. Для семьи я песни сочинял, пел. Давно этим не занимаюсь.
А.Нарышкин
―
То же фортепиано не интересует? Репертуар больше, возможностей больше?
А.Измайлов
―
Фортепиано - нет. Но это все в студенческие годы. В школе мы всегда лабали, так сказать, джаз, песни... Все подбиралось на рояле, играли.
А.Нарышкин
―
Вредные привычки у арфистов?
А.Измайлов
―
Вредные? Может, ногти грызть. Потому что ногти нужны. Если это болезненно, ты играешь пальцами...
А.Нарышкин
―
А профессиональные заболевания?
А.Измайлов
―
Прежде всего - мозоли на пальцах. Возможно, если долго заниматься, спина и таз устает, осанка.
А.Измайлов: Самое сложное - попадать по тем нотам
А.Нарышкин
―
А спину надо ровно держать?
А.Измайлов
―
Желательно.
А.Нарышкин
―
А если полуразвалившись?
А.Измайлов
―
Болеть будет. На арфе играют и ногами, и руками. Арфу ты как бы не держишь на коленях, слегка прикасается... Но потом очень большой диапазон амплитуды рук. То есть, чисто физически, я по себе знаю, скажем, сыграть сольный концерт в два отделения очень тяжело. Ты выходишь просто измотанный в ноль. У пианистов более тяжелая посадка. И скрипачи тоже концерт на сорок минут... Там может быть эмоциональная напряженность, но чисто физически это легче, чем играть на арфе 40 минут подряд. Чисто физически это изматывает.
А.Нарышкин
―
Самое сложное в вашей профессии?
А.Измайлов
―
Самое сложное - попадать по тем нотам. У нас же есть еще педали...
А.Нарышкин
―
У вас до сих пор с этим проблема?
А.Измайлов
―
У нас же еще педали. Видишь струну, это "до",думаешь. А педаль забываешь, а там другой звук...
А.Нарышкин
―
Самое приятное в профессии арфиста?
А.Измайлов
―
Выходных дней много.
А.Нарышкин
―
Подождите. А концерт, когда играете, когда вам дают возможность проявить себя?
А.Измайлов
―
Самое приятное, что оркестр работает, а ты отдыхаешь, потому что композитор не написал для арфы. Это же приятно.
А.Нарышкин
―
Как-то вы говорите как человек, который очень устал от своей работы. Или вы шутите? Удовольствие от концерта, аплодисменты...
А.Измайлов
―
Это да. Удовольствие от работы, конечно. Во-первых, приятно, когда публика так реагирует. Расскажу забавный случай, мы были на гастролях в Италии, это было достаточно давно. И вот наша группа арф выходила на бис, мы играли "Щелкунчика", там была какая-то симфония Чайковского, в которой арфы не заняты. А на бис мы играли красивое, там арфы начинают. И после концерта мы садимся в автобусы, и к нам подходит директор, говорит, что нас искали итальянцы.Пожилая пара, говорят: "Вы арфисты, нам так понравился концерт, и мы весь вечер хотели пригласить кого-то в ресторан, чтобы провести вместе вечер, и все думали, кого бы пригласить. Но когда вы вышли на сцену,заиграли на арфах, мы решили пригласить арфистов". Мы переглянулись с коллегой - не подвох ли. Но согласились. Оркестр уехал без нас в отель, а мы поехали в ресторан, очень мило посидели. Вот такая удивительная ситуация была. Итальянцы, не русские.
А.Нарышкин
―
За границу готовы переехать работать?
А.Измайлов
―
Сейчас - нет. Хотя, когда были трудные времена, были мысли об этом. Там нас уже никто не ждет за границей. Несмотря на то, что мы лучше...Арфовая школа русская до сих пор еще крепкая, мы одни из лучших в мире. И опыт мой в коллективе помогает без проблем играть в любом оркестре мира. У нас тут сейчас лучше. Мы получаем просто наслаждение, музыкальное наслаждение. У нас достаточно репетиций, нет такой гонки, о которых говорят люди, что все быстро...
А.Нарышкин
―
Мне кажется, вы не про Россию говорите, а про ваш оркестр.
А.Измайлов
―
Я говорю про наш оркестр.
А.Нарышкин
―
Конкуренция высокая? Арфист, арфистка выходят из филармонии, есть куда дальше?
А.Измайлов
―
Да, высокая конкуренция. Если объявляется конкурс в хороший оркестр, в Мариинский театр или Большой, то те, кто играет, они высочайшего уровня.
А.Нарышкин
―
Несколько вопросов еще. О чем мечтаете в профессиональном плане? До какой высоты хотите на этом поприще добраться?
А.Измайлов
―
Я даже не знаю...
А.Нарышкин
―
Выиграть конкурс тот самый?..
А.Измайлов
―
Во-первых, таких уже не берут...
А.Нарышкин
―
НРЗБ
А.Измайлов
―
Нет такой цели, конкурсы - это такая вещь, она скорее спортивная.
А.Нарышкин
―
Вы еще скажите, что вы слишком старый.
А.Измайлов
―
А там есть ограничения по возрасту. Любой молодой музыкант переиграет того, кто старше. Чисто физически лучше двигаются...
А.Нарышкин
―
И мышцы, и мозги?
А.Измайлов
―
Мозги, пожалуй, у опытных музыкантов лучше. Потому так и бывает, мастер-класс - опытный человек приходит и учит каким-то глубинным знаниям молодых людей.
А.Нарышкин
―
Хорошо, на конкурсы вас не берут. Но что? Не знаю, предложение из какого-нибудь оркестра? Метрополитан-опера?
А.Измайлов
―
Это исключено.
А.Нарышкин
―
Вам пришло, вы проверяете почту, вам пришло приглашение.
А.Измайлов
―
Такого не бывает.
А.Измайлов: Арфовая школа русская до сих пор еще крепкая, мы одни из лучших в мире
А.Нарышкин
―
А если поступит приглашение, пойдете?
А.Измайлов
―
Не пойду. Есть свой коллектив любимый, это как измена. Это не как у певцов, что сегодня работаю там, завтра там, ангажемент. Нет.
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, вы просто боитесь в новый коллектив в вашем возрасте, поработав в России, туда не влиться?
А.Измайлов
―
Это не обсуждается.
А.Нарышкин
―
Как не обсуждается? Я вам вопрос задаю.
А.Измайлов
―
Я даже представить не могу, что я куда-то уеду. И это не потому, что я боюсь, просто не хочу.
А.Нарышкин
―
А на пенсию когда арфисты выходят?
А.Измайлов
―
Если позволяет качество игры сидеть на месте долго, то можно и до 70 лет. Дело в том, что музыканты... Про себя не буду говорить, без работы они умирают, им надо все время работать. Когда ты оказываешься не у дел, это очень неприятно, мягко говоря.
А.Нарышкин
―
А если арфой не сможете заниматься, не сможете играть, что будете делать?
А.Измайлов
―
Я говорю,я увлекся записью звука, и благодаря этому я расширяю свой кругозор музыкальный, потому что иногда я записываю произведения, которые я не слышал никогда. Так получалось. Вот недавно записал сонату НРЗБ для фагота, я ее никогда не слышал. Замечательное произведение.
А.Нарышкин
―
Сможете себя прокормить? Себя, семью.
А.Измайлов
―
Надеюсь. Я говорю, я мужик. Я могу и в переход выйти играть, если меня выгонят из оркестра, нет проблем. Рано или поздно это случится.
А.Нарышкин
―
Не очень оптимистично.
А.Измайлов
―
Спасибо огромное, арфист Андрес Измайлов был сегодня героем программы "Изнанка". Если вы хотите принять участие в следующих эфирах, пришлите заявку на почту iznanka2019@gmail.com, укажите, как вас зовут, кем вы работаете, из какого города вы пишете, и обязательно добавьте ссылки на ваши социальные сети. Аудио- и текстовую версию вы можете найти на сайте echo.msk.ru, а также есть подкаст на канале "Эха Москвы" в Ютубе. Так и наберите, "Изнанка Эхо". У меня на этом все, с вами был Алексей Нарышкин, всего доброго.