Наладчик станков и манипуляторов с программным управлением - Евгений Михайлов - Изнанка - 2021-12-06
06.12.2021
Наладчик станков и манипуляторов с программным управлением - Евгений Михайлов - Изнанка - 2021-12-06
Скачать
А.Нарышкин
―
Всем добрый день! В эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Изнанка». Меня зовут Алексей Нарышкин. Этот выпуск подготовлен совместно с Департаментом инвестиционной и промышленной политики города Москвы. Сегодня у нас новая специальность техническая — наладчик станков и манипуляторов с программным управлением. Наш гость Евгений. Я приветствую Вас. Здравствуйте!
Е.Михайлов
―
Здравствуйте, Алексей! Меня зовут Евгений. Я являюсь наладчиком станков и манипуляторов с программным управлением на Московском машиностроительном предприятии имени Чернышева. Мы здесь на заводе родном нашем делаем двигатели для военных самолётов, вертолётов. Производство живёт, дышит.
А.Нарышкин
―
Ой-ёй-ёй! Слушайте, у меня просто первый раз в этой программе такой гость с оборонного предприятия. Как бы Вы чего лишнего не сказали, Евгений. Будьте аккуратны. Сейчас, знаете, всякие вот эти вот дела. Давайте постараемся пройтись всё-таки аккуратно по этому тонкому льду. Скажите, сколько Вам лет?
Е.Михайлов
―
Мне 37 лет на данный момент.
А.Нарышкин
―
Так. А сколько лет Вы работаете наладчиком?
Е.Михайлов
―
Наладчиком я работаю более 13 лет. В 2008 году пришёл на завод по рекомендации своего друга, с которым мы учились вместе со школы. Я раньше работал на частника такого. Был экспедитором. Вот. И он не сказал: «Зачем ты тратишь своё время, непонятно на что? — говорит. — Пойдём ко мне на завод. Я тебя всему научу, и будем с тобой вместе делать двигатели для самолётов».
А.Нарышкин
―
Если мы ещё чуть раньше отмотаем. До, получается, 24-х лет Вы были, значит, частником-экспедитором. А после школы, — да? — вот это вот какое-то… несколько лет Вы как провели? Пошли ли Вы в институт? Забрали ли Вас в армию?
Е.Михайлов
―
После школы я пошёл учиться на автомеханика. Плодотворно трудился в механическом цехе, ремонтировал автомобили, двигатели для наших маршруток. И на колёса ставили весь состав и в исправном состоянии содержали. А после этого я ушёл экспедитором работать. Там была очень тяжёлая работа, очень однообразная. Более там 100 двигателей в год я ремонтировал. И, ну, как бы она наскучила, не приносила мне никакого такого удовлетворения. Я уже выгорел просто на ней.
А.Нарышкин
―
Но вот Вы сейчас 13 лет работаете на как раз Вашем машиностроительном предприятии имени Чернышева. Попробуйте меня убедить в том, что у Вас сейчас нескучная работа. Вот прям положа руку на сердце, мне интересно работать, я обожаю свои станки. И это мои практически дети.
Е.Михайлов
―
Вот у Вас каждый день Вы там сидите за столом, обсуждаете с людьми, разные интервью делаете, — да? — а я прихожу на завод. У меня каждый день он вообще не похож на предыдущий. У нас столько задач, что каждую задачу можно по-своему решить. Подходов просто множество. Чем ты это сделаешь оригинальнее, тем больше ты получишь удовольствия от того, что ты сделал.
А.Нарышкин
―
Это Вы сейчас хотите сказать, что у нас здесь скучная работа.
Е.Михайлов
―
Нет, у Вас…
А.Нарышкин
―
Да? У нас всё политика, Путин, — да? — коронавирус.
Е.Михайлов
―
У Вас офис, стол, рабочее какое-то место. У меня нет никакого, например, рабочего места. У меня рабочее место, можно сказать, что эта рабочая среда. Это просто целый рабочий мир.
А.Нарышкин
―
То есть Вы сейчас не пытаетесь на жалость давить, — да? — что у Вас нет рабочего места?
Е.Михайлов
―
Не, у меня… у меня прекрасное рабочее место, но только у меня это нечто большее, чем просто рабочее место…
А.Нарышкин
―
Ну, на самом деле…
Е.Михайлов
―
… в моём понимания.
А.Нарышкин
―
Но, Евгений, расскажите, как всё-таки вот эта вот рабочая среда Ваша выглядит. Где Вы с чем… с чем Вы работаете? Понятно, да, у вас танки, Вы их обслуживаете. Но Вы, когда приходится на работу, — да? — например, в понедельник утром как честный человек, Вы куда направляетесь? Где вообще вот можно сесть, я не знаю, передохнуть? Или Вы постоянно вот как белка в колесе?
Е.Михайлов
―
Нет, я… я могу в свой даже рабочий день как бы расписать, ну, не по минутам, а представление, чтобы понимали люди, что…
А.Нарышкин
―
Давайте. Давайте так и начнём.
Е.Михайлов
―
… как… как сейчас на заводе происходит это дело.
А.Нарышкин
―
Да, хочу. Давайте.
Е.Михайлов
―
С утра мы ищем место, куда поставить автомобиль возле производства своего. Это сложно найти. Вот. Но дальше… дальше мы приходим на… в цех свой, и нас собирают на пятиминуточку такую, на которой нам сообщают самые важные задания, что нам необходимо сделать, чтоб мы сделали, что добились. И далее мы расходимся по рабочим местам. Вот моё рабочее место — это обрабатывающий, высокотехнологичный центр.
А.Нарышкин
―
Сколько у Вас подопечных, станков? Сколько станков Вы обслуживаете или можете теоретически обслуживать?
Е.Михайлов
―
На данный момент у меня 4-5 обрабатывающих центров, к сожалению, иностранного производства, но, к моему счастью, очень удобных классных машин.
А.Нарышкин
―
Вы сказали 4 комплекса. 4-5 комплексов у Вас?
Е.Михайлов
―
Да, механизированных комплекса…
А.Нарышкин
―
Вот. Я…
Е.Михайлов
―
… обрабатывающие центры.
А.Нарышкин: Я
―
то просто… Когда Вы говорите, что Вы на… наладчик станков, я представляю, что это такое, знаете, обычно фрезерный станок маленький. И у меня сразу возникает вопрос: а что там собственно обслуживать? Тут много дел-то, много ума и не надо. Или нет? Опишите вот опять же, — да? — чтоб не палить контору, как это все выглядит.
Е.Михайлов
―
Вот это самое величайшее заблуждение. Ну, ты там сел, пришёл за пульт, нажал кнопку и все, и все само сделается. Просто открыл дверь, бросил внутрь деталь, нажал зелёную кнопку, и через 5-6 минут у тебя открывается дверь, и у тебя там готовое изделие. Нет, это не так. Сейчас настолько вот прогресс дошёл, что…
А.Нарышкин
―
Техническая мысль развивается. Да. То есть у Вас вот эти вот станки, они не… не просто руками там работают, — да? — и какие-то две детали сложить…
Е.Михайлов
―
Да…
А.Нарышкин
―
… вот тебе, пожалуйста, уже и производство. То есть это что-то такое высокотехнологичное. Там какие-то компьютеры, наверное, манипуляторы, все вот это вот внутри огромного комплекса, и Вы это все знаете…
Е.Михайлов
―
Да, по… Поэтому мы… мы и называемся, — да, — наладчики, значит, станков с программным управлением и… и манипуляторов. У нас есть на оборудовании несколько столов, например. Да? На одном столе обрабатывается деталь. Другой стол при этом мы оборудуем новой оснасткой. Вот. Когда доделается деталь на одном столе, манипулятор подходит к столу, берёт его в свой зажим, перемещает в рабочую поверхность, и там…
А.Нарышкин
―
А это Вы хорошо очень, Евгений, показали…
Е.Михайлов
―
… начинается новая программа.
А.Нарышкин
―
Вы хорошо показали, Евгений, манипулятор. Это вот прям рука такая, — да? — которая детальку какую-то берет…
Е.Михайлов
―
Это вот так поднимает…
А.Нарышкин
―
А! Поднимает. Хорошо.
Е.Михайлов
―
… приспособление специально — да, — переворачивает на другую сторону, и там обрабатывается следующая деталь. Вот задача моя состоит в том, чтобы наладить именно процесс таким образом, чтобы там было минимально ручного труда.
А.Нарышкин
―
Так!
Е.Михайлов
―
Вот…
А.Нарышкин
―
Стоп! Вот это интересно. Сейчас я за это зацеплюсь. Ведь Вы говорите, иностранное. Это в принципе неважно, где эти комплексы обрабатывающие произвели, иностранные или наши российские, они же с завода, предприятия, где их изготавливают, они уже поступают как раз в виде вполне работоспособном. Да? То есть, казалось бы, ну, условно воткни в розетку и начинай работать. Почему нам нужен здесь Евгений, чтобы наладить работу? Значит ли это, что вот эти вот большие комплексы, — да? — станки, они поступают в каком-то сыром виде, и долго-долго их нужно адаптировать под конкретное производство?
Е.Михайлов
―
Да, Алексей, правильный вопрос. Я даже вот обрадовался, что Вы его задали. Я всегда вот эту тему продвигал, что какое бы у тебя не было оборудование, это всего лишь груда высокотехнологичного металла бездушного. Вот. А производит на нем детали только человек. И, то есть, как мы настроим эту деталь, как мы подберём программу, подберём инструмент, как установим деталь, от этого будет зависеть именно качество выпускаемой нами продукции. Много очень факторов зависит в детали. Например, даже тот же самый температурный режим, он очень сильно влияет на качественную обработку наших деталей, потому что у нас допуска настолько маленькие, что даже изменение температуры на 2-3 градуса приведёт к изменениям размера детали, что не пропустит контроль далее, потому что… Вот, например, смотрите, волос человека примерно 0,05 миллиметра толщиной. Вот. Если взять волос и измерить его, он 0,05 толщиной. Вот. Так у нас допуск на… на готовую деталь все равно, что взять ваш волос разделить его на 3 части, вдоль разрезать и на диаметре попасть именно в этот размер. То есть допуск такой, что нужно поделить волос на 3 части. И тогда если ты сделаешь это успешно, тогда у тебя получится годная деталь. Если нет, то будет брак. И его… Он никому не нужен будет. Ты можешь делать сутками деталь, но в конце допустить какую-то минимальную ошибку, если ты недостаточно опытен, и просто ты потратишь время и выбросишь все, что сделал раньше.
А.Нарышкин
―
Не хочу Вам отдавать свой волос. У нас в эфире Евгений Михайлов, наладчиков станков и манипуляторов с программным управлением Московского машиностроительного предприятия имени Чернышева. Это программа «Изнанка». Программа о профессиях. А вот интересно, Вы сказали про ошибку, если станок, — да? — который Вы как-то калибровали, настраивали, допускает ошибку, получается брак, Ваша степень ответственности какая? Вас сразу увольняют? Вас оштрафуют? Вас, не дай бог, сажают в тюрьму? Или что с Вами делают?
Е.Михайлов
―
Ну, сначала вот я налаживаю станок. Да?
А.Нарышкин
―
Да.
Е.Михайлов
―
У меня есть оператор, который после того, как я наладил станок, он приходит на место рабочее и начинает делать детали. Я ему предельно ясно объясняю, что детали не то, чтобы даже очень дорогие, до нас, до того, как мы начали обрабатывать эту деталь, в неё вложили труд уже множество десятков часов не один десяток человек, кто вложил свой труд, начиная от ли… литейных цехов, которые отлили эту заготовку, те люди, которые собрали это всё воедино, предварительно её обработали и так далее. То есть мы рассказываем своим операторам о том, что если ты сейчас допустишь какую-то ошибку, то ты подведёшь много людей. И мы не сможем сделать план месячный, и соответственно мы не получим свою премию. У нас будет…
А.Нарышкин
―
А! Премию. То есть Вас стимулируют деньгами.
Е.Михайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
Ну, интересно, кстати, Евгений, Вы молодец. Да? Вы там что-то настроили. Ну, допустим, хорошо. А, наверное, бывает и нехорошо настроили. И в случае чего Вы крайним делаете оператора, который несчастный приходит за вот этот вот станок гигантский, он же не обязан разбираться во всех внутренностях. Да? Где-то у него там рука, я не знаю, соскочила, какой-нибудь сверло не туда попало, и потом, когда будет разбирательство, Вы говорите: «Ну, а я все нормально настроил. Это вот у него руки из одного места растут».
Е.Михайлов
―
Нет, ну, подождите. Прекрасно видят и руководители, и у нас уровень обучения такой, что… Любого человека вообще можно научить всему. Только необходимо желание. Так вот во время обучения, когда приходит молодой специалист, доходит до того, что я в свою руку беру его руку. Мы вместе на ры… рычаг процентовщика вместе вот касаемся, вместе начинаем вращать, делать…
А.Нарышкин
―
Серьёзно? Слушайте, это прямо романтик… романтика какая-то! Да?
Е.Михайлов
―
Да, именно рука в руку как… как… как… как и ребёнок, и отец. Вот. И когда я вижу, что человек дойдёт до автоматизма, я отпускаю его руку. И тогда все правила, например, там, что бы ты ни делал, подумай два раза, какую кнопку ты не нажал, посмотри, вот здесь выключено или нет. Это любое столкновение оборудования приводит к многомиллионным затратам и дол… долгосрочным очень простоям. Станок может себя защитить, но, как говорится, очень-очень сложно все держать в голове. И вот, допустим, мимо человек пройдёт там, ну, всё-таки мы люди все, очень долго про проводим вместе время как семья, ну, и вот кто-то рядом пройдёт, просто ударит по станку вот так, ну, рукой шлёпнет, вот у нас внутри все переворачивается, потому что такая предельная концентрация. Ты максимально сконцентрирован. Тебе нельзя ни на что отвлекаться. Цена ошибки просто космическая.
А.Нарышкин
―
Сколько… сколько лет вот оборудованию, которое Вы настраиваете, налаживаете?
Е.Михайлов
―
В последнее десятилетие на завод поступило столько нового оборудования, в том числе, кстати говоря, и собранных в России по системе импортозамещения. Россия всё-таки ещё делает станки. Да, конечно, у них присутствуют некоторые импортные комплектующие, но они себя показывают на достаточно высоком уровне.
А.Нарышкин
―
А что значит «всё-таки ещё делает»? Наоборот, делает и будет делать. Где Ваш… Где Ваш патриотизм?
Е.Михайлов
―
Больше патриота, чем я, наверное, будет трудно отыскать в нашем…
А.Нарышкин
―
Вот смотрите…
Е.Михайлов
―
… в нашей отрасли.
А.Нарышкин
―
… Евгений, объясните мне, а почему, если, ну, действительно есть старые какие-то у Вас станки, незаменимые — да? — и, наверное, ну, это знаете, как бывает с бытовой техникой почему-то. Так, например, телевизор, который выпущен лет 30 назад, он гораздо надёжнее, и срок службы у него больше, чем у каких-то вещей, которые выпускают сейчас. Допустим, к Вашей технике этот принцип тоже применим. Но зачем вообще должен быть наладчик, если по идее оборудование, которое к Вам поставляют на завод, которое у Вас там работает, оно должно работать идеально. Если Вы каждый день в каком-то таком постоянном режиме что-то где-то подкручиваете, налаживаете, значит, это фиговое оборудование, значит, вот то самое в том числе иностранное оборудование, оно паршивое, надо от него избавиться и поскорее придумать свои какие-то станки здесь в России.
Е.Михайлов
―
Нет, Алексей, ну, это не совсем точно. Это заблуждение у Вас сейчас. Смотрите, мы производим двигатель и в нем тысячи комплектующих. Просто сотни разных деталей выпускает один мой обрабатывающий центр. То есть сегодня мы сделали одну деталь, завтра мы сделали другую деталь. У нас же, допустим, лично у меня на участке там более 5 станков, — да? — а деталей сотни. Соответственно каждый день я должен настроить другую деталь, третью деталь и так далее. То есть станок выполняет не одну деталь, он выполняет множество задач. И соответственно для… для этого мы и нужны. То есть мы получили задание, каких деталей, например, на готовом складе… ну, на складе готовой продукции мало. Нам поступает заявка, мы должны её исполнить для того, чтобы не остановился сборочный цех. И соответственно они говорят, у нас сегодня мало вот таких деталей. Мы начинаем наладку и производство других. При… Приходят заготовки, мы другие делаем детали. И соответственно это все, можно сказать, что это бесконечно. Кто-то, может быть, подумает, что это рутина, но каждая наладка — это вот такой творческий процесс, который трудно понять человеку, который не сталкивался никогда с металлообработкой. Каждый раз, когда ты отрабатываешь вот деталь, — да? — нас… настолько это тонкое вот чувство. Ты видишь, что фреза… Да? Фреза — это вот инструмент, который снимает стружку. По большому счёту мы отделители стружки. Да? Когда снимает фреза стружку, и ты после этого проводишь… после того, как прошёл станок, ты проводишь рукой, а там настолько гладко, что…
А.Нарышкин
―
Я напомню нашим слушателям, у нас эфире Евгений Михайлов, наладчик станков и манипуляторов с программным управлением Московского машиностроительного предприятия именем Чернышёва. Вот Вы сейчас про детали говорили, Вы всё-таки наладчик. И есть отдельная специальность оператор. То есть перед тем, как оператор заступает на смену и начинает делать деталь, Вы должны посмотреть это оборудование, убедиться в том, что оно сегодня не выходит за пределы какой-то погрешности, а потом действительно человек уже начинает что-то там обтачивать и так далее. Правильно?
Е.Михайлов
―
Да, конечно.
А.Нарышкин
―
Вот!
Е.Михайлов
―
Это…
А.Нарышкин
―
А зачем Вы тогда сейчас говорили вот про гладенькая деталь, потому что, ну, это же не Вы делаете? И мой вопрос о самом деле про следующее: а испытываете ли Вы, может быть, какую-то, знаете, зависть, потому что Вы человек, который как будто бы не приобщён вот к этому такому большому технологическому празднику? Это ребята, Ваши коллеги, операторы, они обточили деталь, сотни деталей, а потом эти детали составляют двигатель. Потом этот двигатель подвесили к самолёту, самолёт пролетел — ну, куда там? — в Ле-Бурже, на МАКС, на боевые задания в Сирию и прочее. И оператор, он понимает, что частичка того, что он произвёл, она в этом самолёте. А Вы здесь как будто сбоку. Испытываете ли Вы здесь какую-то, ну, зависть или такие чувства того, что, может быть, Ваш труд не дооценён, хотя он важен?
Е.Михайлов
―
Нет, я этого не испытываю. Вот я… Я же настроил станок, смотрите. Да? Я сделал первую деталь. Ну, я получил такое же удо… удовольствие и кайф, которые умножает тот самый оператор. Я эту деталь сделал. Я её должен предъявить сначала контролёру, который скажет: «Да, эта деталь годная. Начинаем выпускать». То есть каждая деталь проходит через меня. И не факт, что именно моя деталь, которую первую я сделал, она не летит в этом самолёте в Ле-Бурже или МАКС. Так что, может быть, человек, который оператор… оператор, который делает эту деталь, больше вероятности, что именно его деталь находятся в этом самолёте. Но я также уверен, что и моя деталь тоже летает. На каждом авиасалоне мы видим… В каждом полёте мы видим, что там есть частичка каждого человека, который работает у нас на Чернышева.
А.Нарышкин
―
Ну, а как… когда видите, допустим, действительно на экранах телевизоров — да? — самолёты с Вашими комплектующими, что-то вот испытываете? Прилив гордости такой? Я не знаю, если у вас дети, например, сынок, вот папа приложил к этому руку.
Е.Михайлов
―
Ну, это… Это невозможно описать. Это… это гордость, причастие к большому делу. В общем, у нас идут мурашки по телу. Я уверен практических за каждого, кто работает на моем заводе, что все чувствуют полную причастность и гордятся тем, что делают большое дело, и что их труд сейчас поражает взор других людей. И мы стоим на страже нашей родины, так сказать. Вот гордость просто переполняет.
А.Нарышкин
―
Часто про такую утомительную, рутинную, однообразную работу говорят, что это станок, это как на заводе. А при том, что вот Вы работаете действительно на заводе. Да? И задачи у Вас не сильно меняются изо дня в день. Чувствуете ли Вы какую-то усталость от того, что эта работа, ну, она важная, но одна… она однотипная. Да? Точно так же, как оператор выпускает одни и те же детали годами, точно так же и Вы подходите к одним и тем же станкам и примерно, наверное, каждую неделю отлаживаете тот или иной параметр. У Вас вот это вот чувство рутины есть?
Е.Михайлов
―
Я бы не сказал, что это рутина. Если ты устал от одного, ты можешь спокойно переключиться на соседнее оборудование.
А.Нарышкин
―
О!
Е.Михайлов
―
В конце концов, можешь взаимодействовать с другими цехами, технологами, которые… ну, что у тебя не получается что-то, — да? — ты сразу задаёшь вопрос, а почему Вы дали мне такую задачу, что у меня что-то не получается. А давайте подумаем вместе. Вот. И мы приходим к какому-то общему решению. Совсем не рутинная работа. Да, она есть однообразные позиции, конечно, но задачи очень разнообразные. То есть где-то что-то, физические какие-то процессы не позволяют тебе изготовить так, как ты хотел бы. У нас же много комплексов и цехов, людей просто сотни, сотни. Но я не… не могу Вам говорить, сколько конкретно, но просто поверьте мне, это очень большой коллектив.
А.Нарышкин
―
Ну, начальство в этом смысле, оно готово идти к Вам навстречу, вот если Евгений приходит к старшему и говорит, что-то… Ну, условно, да? Что-то я вот заскучал. Можно мне там какое-то… В новом сезоне я буду обслуживать эти станки? Насколько у Вас руководство в этом смысле слышит чаяния работников?
Е.Михайлов
―
Нет. Это… На самом деле этому никто не препятствует. Все будут только рады, если ты будешь осваивать новые компетенции. То есть у нас… мы сейчас стараемся построить так работу, что, ну, под таким девизом, как я его придумал, — Да? — это «ты уйдёшь, а нам ещё работать». Соответственно на каждый станок мы стараемся сделать так, чтобы каждый человек, кто на него… на нем… на нём работает, мог выполнять работу. Да? То есть нет такого, чтобы человек на… на одном станке каком-то был не заменим. Но это недопустимо просто в наше настоящее время. То есть если человек хочет научиться на каком-то соседнем оборудовании, разнообразить свою жизнь, то начальники только будут за, потому что тогда им не смогут пред… представить какой-то ультиматум, и что, дорогой мой, я вот здесь не буду делать, а без меня никто это сделать не сможет. И соответственно это только в плюс, если ты можешь работать на некотором оборудовании, то ты никогда не будешь не востребованным. Тем более у нас сфера, она, ну, не такая широкая. И чем больше ты познал оборудования, чем больше ты знаешь, тем более ты ценный сотрудник. Двери везде открыты. Так что у нас никаких компромиссов. Только работай, работай. Спасибо. Отличная работа.
А.Нарышкин
―
Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», это программа о профессиях «Изнанка». У нас сегодня Евгений Михайлов, наш герой, наладчик станков и манипуляторов с программным управлением Московского машиностроительного предприятия имени Чернышева. Семья, родственники, Ваши друзья, знакомые, что они говорят про Вашу работу? Понимают ли они… Пытается ли они у Вас какие-то выведать секреты, например, про численность, про конкретно какие-то детали, которые Вы выпускаете?
Е.Михайлов
―
Они знают, что много вопросов лишних задавать нельзя, конечно, но они спрашивают, как… как на работе, как у тебя, что получается, ну, по человеку, когда он домой придёт, и что-то у него не ладится, он… по нему же будет видно. Спросят, ну, что там не так. Ну, ты говоришь, вот я не знаю, как решить эту проблему. Но с течением времени я понял конкретно одно, что человек — это такое существо, которое может все, что угодно, ему просто нужно немного времени. Придумать можно любой выход из любой ситуации. Сегодня не получилось. Завтра ты на свежую голову проснёшься и подойдёшь с другой стороны к этому, и это сделаешь. Когда, допустим, встречаешься с друзьями где-то на каких-то мероприятиях, люди говорят какие-то слова там, понятно в каких ситуациях. И я вот недавно слышал, что сказали, давайте вот поднимем бокал за человека, который ещё хоть что-то делает своими собственными руками. Вот не то, что мы сидим, где-то что-то, а именно…
А.Нарышкин
―
Вот!
Е.Михайлов
―
… человек делает руками.
А.Нарышкин
―
Ну, то есть я… Я могу представить, что в Вашем кругу общения есть условно — да? — юристы, — да? — какие-нибудь бухгалтеры, которые действительно руками-то не очень работают. Но мы все работаем мозгами. Но у них больше труд такой знаете, где-то вот… его сложно пощупать. Вы… Вы чувствуете какую-то, я не знаю, — что ли? — неловкость или их превосходство по отношению к Вам, что вот они, может быть, в свои 17-18 лет решили пойти опять же в юридический, в экономический, финансовые какие-то вузы, а Вы вот выбрали вот эту вот техническую специальность? Переживаете ли когда-нибудь, несмотря на то, что Вы уже дядька-то взрослый? Тем не менее.
Е.Михайлов
―
Тем… Тем не менее взрослый. Но кто может сказать? Ты… Ты работаешь на заводе, делаешь самолёты? Вау! Круто! Вы слышали когда-нибудь такое о том, что бухгалтер — вау, круто? Или там менеджер, маркетолог — вау, это круто. Вау, круто — это делать самолёт вот этими руками.
А.Нарышкин
―
Но слушайте, делать самолёт — это, конечно, круто, но вот тот же бухгалтер, он, возможно, получает больше Вас. И он такой весь сидит чистенький в своём офисе, такой свободный график, корпоратив прям на рабочем месте, компьютер, кондиционер. А у Вас что? У Вас цех, потные мужики, грязь, стружка. Вот это все. И когда Вы на каких-то Ваших мероприятиях говорите: «А я делаю самолёты», Вам говорит Ваша, не знаю, знакомая или знакомый бухгалтер: «Ну, да, круто, самолёты, а я вот, кстати, на… тоже на самолёте поехала на Мальдивы на месяц целый». И Вы говорите: «Угу, понятно. Ну, ладно».
Е.Михайлов
―
Сложный… сложный Вы человек, конечно.
А.Нарышкин
―
Я чувствую, я Вас заце…
Е.Михайлов
―
Вас трудно переубедить.
А.Нарышкин
―
Я Вас зацепил. Зацепил.
Е.Михайлов
―
Ну, про грязь и стружку, конечно, Вы зря, потому что чистота на производстве, она — тоже залог успеха. Выши представления стереотипные, которые давно сложились из каких-то фильмов, они сейчас ошибочны, потому что на производстве уже давно чисто и красиво. Мы соблюдаем там чистоту, и стружка никакая не летит уже в сторону. Все в закрытых кабинах. Конвейеры, транспортёры убирают её в специальные резервуары, хранилища, контейнеры. Поэтому по полу никак… никаких нет стружек.
А.Нарышкин
―
Да, я слушателям нашим должен объяснить, потому что зрители в «Ютюбе»-то Евгения видят. А Евгений сидит передо мной. У него такая чистая вполне униформа, — да? — с соответствующими надписями. И не совсем понятно, а точно ли Евгений работает на заводе, потому что стружка та самая с головы не… не свисает. Весь он какой-то выбритый, мытый. Вы точно на заводе работаете, да?
Е.Михайлов
―
13 лет как уж.
А.Нарышкин
―
13 лет.
Е.Михайлов
―
Поверьте мне.
А.Нарышкин
―
Ну, хорошо.
Е.Михайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Поверю Вам.
А.Нарышкин
―
А Вы сказали, что есть какие-то задачи нерешаемые, которые приходится даже с собой в голове уносить домой. Что это за такие задачи, которые не решаются? И как часто у Вас бывает, что, например, есть какая-то проблема, которую Вы тянете один день, два, три, может быть, неделю? И как реагирует начальство, которое Вам, говорит: «Геннадьевич, давай вот к вечеру надо починить». А Вы говорите: «Нет, это только следующем месяце».
Е.Михайлов
―
Ну, вот как раз вот с такими мыслями, — да? — потому что детали настолько вот точные, — да? — что ты её поставил на станочек сегодня, обработал, — да? — её отпустил ключик, это самое… гаечку ослабил, она изменилась по размеру. И ты такой думаешь: «Да что же такое?! Почему… Почему у меня сейчас вот в этом месте стало криво?» Ты начинаешь думать, уходишь с этим спать. А потом думаешь: «Слушай, а может быть, там немножко бы послабее затянуть. Вот здесь, скорее всего, гнёт эту деталь. Давай, я попробую сейчас вот так». И смотришь, всё-таки действительно это была именно та… та проблема, из-за которой все было плохо. Говоришь: «Ребята, технологи, вот здесь сильно не зажимаем. Добавьте это в технологический процесс, что вот здесь нельзя сжимать, тогда не будет никакой головной боли». На свежую голову всегда хорошо думается. Ты забираешь немножко проблем домой, вот чуть-чуть совсем. Не то, что ты уходишь с проблемами. Ты просто обдумываешь, варишься в этом собственном соку, какие-то мысли приходят даже во сне. Но это наша жизнь. Это… Не знаю, как можно сказать, что работа. Да, работа. Мы получаем за это какое-то финансовое вознаграждение. Но это какая-то часть жизни уже стала. Это не просто работа.
А.Нарышкин
―
А Вы сказали про технолога, и технолог — это кто? Что он делает на предприятии?
Е.Михайлов
―
Технолог — это наш большой…
А.Нарышкин
―
Брат.
Е.Михайлов
―
Нет. Это… это наш большой выдумщик.
А.Нарышкин
―
Ага.
Е.Михайлов
―
Вот. Они придумывают, что сделать, как сделать. Может быть, сделаем какую-нибудь железку, на которую поставим эту болванку, чтобы вот здесь станочек подошёл с одной, с другой, с третьей стороны.
А.Нарышкин
―
А можете, Евгений, тогда и… и.
Е.Михайлов
―
Может быть, что-нибудь получится.
А.Нарышкин
―
… иерархию объяснить, кто здесь кому подчиняется? И вот если мы все вместе вертимся вокруг оборудования, кому собственно принадлежит идея, например, на этом конкретном станке делать такую-то деталь? Как это выглядит?
Е.Михайлов
―
Сначала конструктор даёт задание технологу. Говорит: «Ребята, вот я хочу сделать так. Теперь ваша очередь. Произведите так, как я придумал».
А.Нарышкин
―
Воплощайте. Да.
Е.Михайлов
―
Да, воплотите, пожалуйста, в металле это. Вот. Приходит задача к технологам, технологи размышляют, думают, как лучше подойти к этому процессу, какие нужно изготовить оснастки, потому что просто так на стол бросил эту деталь, ничего… ничего сделать нельзя будет. Вот её же нужно закрепить. На деталь действуют разнообразные силы. Вот. Она должна крепко держаться, чтобы не выпасть, не повредить оборудование. Всё-таки нагрузки действуют на деталь. Они придумали, как закрепить деталь, какую деталь отлить. Задачи в литейный цех ставят вот: «Вот мы хотим вот такую заготовку». Вот. И когда они уже придумали, как они это будут изготавливать, направляется задача со… на создание программы. Программистов бюро создаёт программное обеспечение для моего обрабатывающего центра. Я от них получаю уже эту программу, её адаптирую к своему оборудованию, прогоняю впустую сначала так называемых сухой прогон. Вот. А потом уже устанавливаем деталь и непосредственно на детали смотрим, что у нас получается.
А.Нарышкин
―
То есть Вы… Вы нас… дальше настраиваете это оборудование.
Е.Михайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
И как только Вы понимаете…
Е.Михайлов
―
Да. И после…
А.Нарышкин
―
… что Вы готовы вы… выпускать её на… надлежащего качества…
Е.Михайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
… приходит оператор, который начинает серийное производство. И потом каждую эту детальку ещё может забрать контролёр, который там циркулем как-то это все измерит и…
Е.Михайлов
―
Нет, нет, нет.
А.Нарышкин
―
… проверит на соответствие.
Е.Михайлов
―
У нас…
А.Нарышкин
―
Так. Извините. Всё. Давайте Вы тогда. Да.
Е.Михайлов
―
Есть… Да. Да, да, да. Есть специальные измерительные приборы. Ну, вот я сделал деталь, наладил её, предъявил контролёру. Дальше пришёл оператор с другого станка, который только что освободился, потому что он там делал другую деталь, начал обработку целой партии. Потом дальше оно… Все детали уходят на контроль не выборочно, а вот все подряд. Вот. И после того, как мы её сняли со станка, она дальше идёт в производство. То есть цикл детали, он достаточно долгий. Это не один день, что ты сегодня поставил, и через час у тебя уже готово. Дальше он найдёт соответствующие другие подразделения, где её также обрабатывают, красят, оксидируют. Ну, и технологический процесс очень большой. Одна деталь может делаться больше недели, больше месяца. Все зависит от того, насколько она сложная. И деталь маленькая не обязательно, что она очень лёгкая. А большая деталь — это сложная деталь.
А.Нарышкин
―
Конечно.
Е.Михайлов
―
Очень часто, что маленькая деталь настолько сложна, что я лучше сделаю 5 больших, но буду меньше на это тратить своих как бы нервов и сил.
А.Нарышкин
―
Вы слушаете «Изнанку». В эфире «Эха Москвы» Евгений Михайлов, наладчик станков и манипуляторов с программным управлением предприятия имени Чернышева, сегодня герой нашей программы. А кошмар наяву, что это может быть в случае с Вами?
Е.Михайлов
―
Кошмар наяву — это когда ты видишь, что у тебя инструмент находится рядом с деталью, ты уже видишь, что твой оператор тянется к кнопке запуска программы, и ты понимаешь, что сейчас будет происходить столкновение, а ты уже ничего не успеваешь сделать, потому что станок настолько динамичный, что просто мгновение решает твои дальнейшие все дела. То есть ты его можешь…
А.Нарышкин
―
А что…
Е.Михайлов
―
Ты…
А.Нарышкин
―
Что произойдёт-то?
Е.Михайлов
―
Если человек, ну, оператор, — да? — если он допустит ошибку, например, не отведёт в сторону инструмент, может пройти так называемый collision. Но это не на русском языке. Может произойти столкновение.
А.Нарышкин
―
Ну, столкновение. Да.
Е.Михайлов
―
Да. И это… это самое страшное. Очень дорогостоящее оборудование, очень дорогие простои…
А.Нарышкин
―
То есть можно… Можно запороть деталь. Можно запороть оборудование.
Е.Михайлов
―
Можно запороть деталь. Можно запороть оборудование. Но самое плохое в том, что ты остановишь все производство, потому что от тебя ждут готовых деталей. А ты вследствие того, что у тебя будет простаивать оборудование, ты не сможешь выполнять поставленные задачи. И это плохо отразится на… на выполнении обязательств перед заказчиками. Вот. Если говорить…
А.Нарышкин
―
Так к Вас… у Вас заказчики будь здоров. Да.
Е.Михайлов
―
Ну, да.
А.Нарышкин
―
С ними не забалуешь.
А.Нарышкин
―
Самое приятное в Вашей работе, что это? В какой момент Вашей вот этой вот деятельности производственной Вы получаете такой наибольший кайф?
Е.Михайлов
―
Но я бы сказал, что кайф — это даже не слышишь, а вот когда ты осязаешь руками то, что ты сделал. Когда ты видишь отражение в детали своей внешности. Она такая красивая. Просто, ну, я так называю, что прям аж зубы чешутся, вот насколько это… Это как ламинарный поток. То есть он вот настолько идеальный. Вот смотришь на эту деталь, которую ты сделал, вызывает вот именно искреннее удовлетворение.
А.Нарышкин
―
Расскажите, вот с Вашими компетенциями в принципе, ну, даже если мы говорим о Москве, насколько легко устроиться? Понятно, что Вы на… на Вашем предприятии Вы прям уже корнями проросли, вряд ли Вы куда-то пойдёте до самой пенсии. Но тем не менее вот представим, что как-то ситуация, — да? — в стране, в городе резко меняется. Легко ли Вы сможете найти работу с Вашим набором знаний? С тем, что вот у Вас руки из нужного места растут?
Е.Михайлов
―
Я думаю, что я не просижу дома и недели. Ну, то есть у нас такая узкая направленная специальность, что специалистов очень мало. И такой специальности люди с таким опытом, они просто мгновенно найдут работу. У нас же очень много частных предприятий. И очень мало специалистов, которые смогут безопасно работать на оборудовании дорогостоящем. Поэтому работодатель с твоим большим опытом, он не будет рассматривать никаких других кандидатов, если, например, ты освободишься от работы с этого предприятия, то я думаю, незамедлительно найдёшь другое место. Вот. Но у нас на нашем предприятии все устраивает в принципе. Поэтому мы здесь работаем.
А.Нарышкин
―
Про…
Е.Михайлов
―
Зарплаты достойные по Москве той же самой.
А.Нарышкин
―
Скажите про образование. Какой нужен минимум — да? — вот именно по… по государственной линии, чтобы работать в том числе на таком предприятии?
Е.Михайлов
―
Ну, минимум — конечно, это какой-нибудь технический колледж, в котором тебя хотя бы научат пользоваться мерительным инструментом, понимать металловедение, материаловедение, какие-то физические процессы, что там происходит и вообще, как… как железку, с какой стороны к ней подойти. Вот. В принципе много особо навыков не надо. Вот. Конечно, сейчас ищут специалистов, которых… готовые специалисты. Но любого специалиста надо адаптировать все равно на месте. Иногда приходится даже научить с нуля, потому что люди со своими привычками приходят, говорят: «Вот мы раньше делали там так, там сяк», но работа, она подразумевает, конечно, на месте обучение дополнительное. Нельзя прийти и просто сказать, что я нажимаю кнопку. Старт. Поехали. И у меня все получится. Нет. Много труда мы вкладываем в новых специалистов, чтобы их всё-таки именно под это место подготовить.
А.Нарышкин
―
Как Вам кажется, вот если, например, нас слушаются девятиклассники, и они понимают, что им высшее образование и 10-11-й класс не нужны, они хотят быть наладчиками, — да? — как Евгений, сколько примерно они лет будут учиться до того момента, пока они вот действительно выйдут, уже будут работать с таким сложным оборудованием?
Е.Михайлов
―
Ну… Ну, наладчиками они, конечно, сначала не станут. Надо сначала поработать оператором, как говорится, потрогать металл. Любой наладчик сначала был оператором, потому что наладчиком просто так не становятся. Ты должен понимать сначала, что делается, а потом уже придумать, как бы сделать это самому.
А.Нарышкин
―
То есть наладчик круче?
Е.Михайлов
―
Наладчик… Да, просто перфект просто.
А.Нарышкин
―
Да, смотрите, у Вас после этих заявлений не будет проблем на работе?
Е.Михайлов
―
Я думаю… я думаю, мы справимся с этими проблемами.
А.Нарышкин
―
Справитесь?
Е.Михайлов
―
Все знают об этом.
А.Нарышкин
―
Кому эта специальность на самом деле может подойти? Кому бы Вы её рекомендовали? Опять же — да? — если нас слушают, может быть, молодые люди или такие уже зрелые товарищи, но которые находятся в поиске, они не понимают, что им нужно.
Е.Михайлов
―
Я думаю, что эта работа подойдёт людям, которые могут сконцентрироваться на работе, которые будут внимательны, ответственны. В принципе без проблем со здоровьем, со зрением.
А.Нарышкин
―
Ну, давайте вот если прям в детство вернёмся, кто лю… кто любил собирать, не знаю, конструкторы…
Е.Михайлов
―
Да.
А.Нарышкин
―
… кто любил что-нибудь паять…
Е.Михайлов
―
И вот именно… Именно такие люди — это на первом месте, — да, — которые будут что-то паять, конструировать, которым интересны какая-то мелкая… мелкие детали, части. Я бы сказал, может, даже педантичные какие-то люди, которые к мелочам имеют большое-большое внимание. Вот. Потому, что это именно то, что нам нужно.
А.Нарышкин
―
Получается с Вами, Вы педантичны, Вы любите конструктор, тогда мы ждём Вас на работе у нас, на…
Е.Михайлов
―
На самом…
А.Нарышкин
―
… машиностроительном предприятии Чернышева. Да.
Е.Михайлов
―
Главное, чтобы человек хотел. Дальше мы найдём к нему подход и передадим ему свои все навыки, что знаем, чем сами обладаем. Научить можно человека. Главное иметь хотя бы какие-то первоначальные знания. То есть ты не должен прийти ко мне на рабочее место, и ты не держал в руках штангенциркуль, и натуромер там.
А.Нарышкин
―
У вас опасная работа? Можно ли наладчику где-то, например, не дай бог, руку потерять, — да? — там сунув в какой-то аппарат.
Е.Михайлов
―
Знаете, современное оборудование, оно защищает… В кавычках, да? В кавычках скажу от дурака. Да, потому что сейчас все обрабатывающие центры, они снабжены защитными устройствами. Например, если открыть двери станка, он просто автоматически остановится. Если ты захочешь что-то сделать, допустим, сунуть свою руку туда, — да? — в станок, у тебя открыты двери. Тебе надо, чтобы вращался твой станок, твой шпиндель, то оборудование скажет, возьми, пожалуйста, вот этим пальцем этой руки нажми на эту кнопку, а вторым пальцем нажимай кнопку на оборудовании. И, то есть, пока твоя рука находится на… на этой кнопке, ты не сможешь её туда засунуть, у тебя же нет тре… 3-й руки. И тебя соответственно твоё оборудование защищает. Тебе нечем будет туда залезть внутрь, потому что у тебя кнопку предохранения. Вот. И соответственно пока дверь не закроешь, тоже станок не будет работать.
А.Нарышкин
―
А профессиональные заболевания? Насколько гробится здоровье, если вот наладчик работает 10 лет, 20 лет?
Е.Михайлов
―
Ну, вот знаете, за 13 лет чувствую себя…
А.Нарышкин
―
Бодрячком.
Е.Михайлов
―
… отлично.
А.Нарышкин
―
Хорошо.
Е.Михайлов
―
Никаких… никаких — да, — дополнительных хворей, так сказать…
А.Нарышкин
―
Ну, слава богу.
Е.Михайлов
―
… я не наблюдаю. Да.
А.Нарышкин
―
А женщины в Вашей профессии, есть ли?
Е.Михайлов
―
Женщины-наладчики…
А.Нарышкин
―
Да.
Е.Михайлов
―
… конечно, у нас же много обрабатывающих центров. У нас есть женщины-наладчики, токаря, которые, ну, просто десятилетиями работают. Очень много. Иногда даже приходят женщины-слесаря. Вот это самое удивительное.
А.Нарышкин
―
У меня самый последний вопрос: если профессия наладчика больше не нужна, представьте, что везде автоматика, куда бы Вы пошли работать? Чем бы Вы занимались? Чем бы Вы зарабатывали?
Е.Михайлов
―
Я думаю, что от автотемы я немножко уже отошёл. Всё-таки 13 лет с лишним — это большое время. И за это время автомобили вперёд продвинулись сильно. Раньше были какие-то карбюраторы, а сейчас их уже нет.
А.Нарышкин
―
Да.
Е.Михайлов
―
Вот. Я бы, скорее всего, пошёл в какие-то… в сферу, например, развлечений. Там какие-то event-направления. У меня вот друзья работают. И мне очень нравится, как они зарабатывать свой хлеб. Интересно. Но…
А.Нарышкин
―
Вы были бы ведущим свадеб?
Е.Михайлов
―
Очень много раз предлагали стать тамадой…
А.Нарышкин
―
Серьёзно?
Е.Михайлов
―
… я никак не могу решиться, потому что немного я переживаю. Это очень важное событие в жизни человека. Если там что-то пойдёт не так, я не смогу это простить. Я очень ответственный человек.
А.Нарышкин
―
Евгений, спасибо Вам огромное. Евгений Михайлов, наладчик станков и манипуляторов с программным управлением Московского машиностроительным предприятия имени Чернышёвf был сегодня героем программы «Изнанки». Эфир провёл Алексей Нарышкин. Я напомню, что этот выпуск «Изнанки» мы подготовили вместе с Департаментом инвестиционной и промышленной политики города Москвы. Спасибо. Счастливо!