Ознакомиться с делами: "Кофе и стремянка", "Заключение", "Семь раз отмерь" - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2011-05-19
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Кейс». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, я заменяю отсутствующую Ирину Воробьеву. Но зато у нас полный набор постоянных экспертов этой программы. И Юлий Гусман здесь… Здравствуйте.
Ю. ГУСМАН: Здравствуйте, Танечка.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И Юрий Кобаладзе. Добрый вечер.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здравствуйте. Обычно меня первым представляют.
Ю. ГУСМАН: Почему первым? Ты на букву «к».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: По старшинству.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я по алфавиту вас представляла.
Ю. ГУСМАН: После той истории, что ты устроил с Плющевым, унижая этого юношу…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какого?
Ю. ГУСМАН: На той программе ты поймал Плющева здесь в эфире… Я был в это время в Килиманджаро, сидел в горах и работал. Мальчик, умный, яркий, выпускник института, 21 год, красавец, он аж растерялся, Юра, милый.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я только хотел тебя похвалить. Вообще, сегодня бенефис Гусмана. Все три кейса напрямую связаны с его жизнью.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Евгений Бунтман очень старался, выбирая эти кейсы. Давайте первый послушаем, он называется «Кофе и стремянка».
Кофе и стремянка
Власти США судятся с сетью кофеен «Старбакс», обвиняя компанию в дискриминации. На работу в одну из кофеен пришла женщина-карлик. Первые два дня испытательного срока она более-менее справлялась, а на третий попросила стул или стремянку, чтобы иметь возможность сидеть за прилавком и обслуживать покупателей. Однако в тот же день ее уволили – ей объяснили, что человек, стоящий все время на стремянке – это нарушение правил безопасности, и сотрудница может представлять собой угрозу для посетителей и персонала – например, если потеряет равновесие и обольет их горячим кофе. Женщина обратилась в комиссию по равным возможностям трудоустройства. Там ее безоговорочно поддержали. В комиссии заявили, что «Старбакс» совершил акт дискриминации, не позволив работать у себя человеку только из-за его физических особенностей.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот такой кейс – человек на стремянке, который пытается налить вам кофе. Его увольняют. Юлий Соломонович, мы вас слушаем.
Ю. ГУСМАН: В этой ловушке-подставе мачо и шовинист, человек без принципов политкорректности и этики, профессор, вы должны начать первым, мой юный друг.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что вы друг на друга перекладываете?
Ю. ГУСМАН: Человек, который вырос в горах Сванетии, для него карлица вообще не человек. Мы, убежденные пацифисты… Что карлик, что толстяк, что космонавт – для нас всё равно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знал, что так и будет. Для него это сложный кейс, поскольку он человек маленького роста…
Ю. ГУСМАН: И маленького веса.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он такой миниатюрный.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но я ни разу не видела Гусмана на стремянке.
Ю. ГУСМАН: В кабинете Венедиктова я лазил сутками, красил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы ему подкручиваем стул, чтобы он выше был.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ближе к кейсу.
Ю. ГУСМАН: Что ты считаешь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю…
Ю. ГУСМАН: Жалко, не все камеры смотрят. Купите себе телевизор. Думающий Кобаладзе – это как мамонт на прогулке.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если бы она свалилась, вылила на тебя кофе, упала тебе в стакан?..
Ю. ГУСМАН: Упала и утонула.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да, и утонула там. Ребята, надо соизмерять работу с размером человека.
Ю. ГУСМАН: Его ждет сейчас сюрприз. Вместо того, чтобы дать ему отпор с криком «все карлицы имеют право заниматься чем угодно», я скажу, что абсолютно согласен первый раз за 26 лет нашей работы в эфире с ним. А почему в баскетбольную команду не берут лилипутов? Это тоже оскорбительно. А почему слепых людей не берут стрелками? Дело в том, что уважаемый человек, но она может на этой стремянке действительно сделать так, что потом кто-то уйдет оттуда ошпаренным.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Она может сидеть за кассой спокойно, пробивать чеки.
Ю. ГУСМАН: Она не хотела за кассой.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы росли в одной деревне в горах Сванетии.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Главное – не начинайте танцевать.
Ю. ГУСМАН: Пока нет. В финале. Таня, пойми, деточка моя, ну нельзя тебя заставлять таскать штанги, грузить трамваи ночью. Пусть твой муж, здоровый парень, берет мешки.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если я сама захочу работать грузчиком, то я пойду и буду работать грузчиком. Конституция гарантирует нам равные права.
Ю. ГУСМАН: Давай перейдем на тему, которая равно нам дорога, Юре и мне. Разрешили в армии служить геям, к которым относятся большинство наших друзей.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это не наш кейс.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это заготовка или экспромт?
Ю. ГУСМАН: Как сидеть ему в казарме?.. Уважаемый человек, я их уважаю и люблю, у меня много друзей геев, так же как евреев, армян, грузин один, правда. Как им сидеть там? Представь себе, что я служу в женской бане. Если я, гетеросексуал, служил бы в женской бане.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мне кажется, аналогия не уместна.
Ю. ГУСМАН: Потому что возбуждает нормального человека однополой любви…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы к однополой любви через один кейс обратимся.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Геи не ходят в женскую баню.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Человек хочет работать и может работать. Всего лишь нужен либо высокий стул, либо стремянка. В чем проблема-то?
Ю. ГУСМАН: Я знаю такое количество историй про кофе, и все они дискриминационные. Расскажу историю, эта история гораздо страшнее. Я как врач мало работал, три года всего, писал диссертацию, принимал как врач общей практики, психиатр. Приходит ко мне больной и говорит: «Доктор, посоветуйте». Я говорю: «Что, мой родной?» Он говорит: «Прихожу я домой вчера, жена в постели с любовником. Я орал, кричал. Она говорит – милый, пойди на кухню, выпей кофе. Я пошел, выпил кофе и успокоился. Вчера прихожу, с другим любовником она опять в кровати. Я говорю – убью всех. Она говорит – успокойся, пойди выпей кофе». И он спрашивает меня: «Доктор, а мне кофе не вредно в таком количестве?» Вот такие парадоксальные истории происходят у нас.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Причем здесь эта несчастная женщина?..
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А сколько обваривались этим кофе?.. Сколько исков тому же «Макдональдсу»?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А сколькерых из них облила эта женщина?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень многерых.
Ю. ГУСМАН: Марина Королева читает им лекции. Сколькерых? Многерых. Позор.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Скажите, сколько человек были облиты кофе женщиной со стремянкой?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ее вовремя убрали. Она могла упасть со стремянки.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все опасения абсолютно напрасны.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вовремя предотвратили.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Она за прилавком.
Ю. ГУСМАН: Ты не можешь экстраполировать… Ты никогда не стояла на стремянке. Иди постой.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте следственный эксперимент проведем. Поставьте Гусмана на стремянку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Стремянку в студию.
Ю. ГУСМАН: Пойми, это не шутка. Качающаяся невысокого роста гражданка (я не сказал слово «карлица») – это то же самое, что лысого посылать стричься.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Таня, я тебе показываю, как это может быть.
Ю. ГУСМАН: Ты карлица.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я карлица. Он посетитель.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но между вами должен быть прилавок.
Ю. ГУСМАН: Тук-тук, дайте чашку кофе. Какая страна?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: США.
Ю. ГУСМАН: Good day.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Thank you very match.
Ю. ГУСМАН: Заген зи битте айн э чашку кофе плиз.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сильвупле.
Ю. ГУСМАН: Молодец. И что?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ун тас де кафе.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Зачем вам таз кофе?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тас – это чашка по-французски.
Ю. ГУСМАН: Встает достаточно неприятная с выбритой головой карлица с волосатой грудью и неожиданно обливает меня кофе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он падает в обморок.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С чего бы ей вдруг облить?
Ю. ГУСМАН: Спотыкнулась. Подумай. Представь, что любимый муж приходит туда. Стоит карлица, не ты, красавица, блондинка, Флора, а стоит карлица, говорит: «Здравствуйте»…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На Кобаладзе всё время показываете. Владимир из Амстердама пишет: «Не надо забывать пословицу – мал золотник, да дорог».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кстати, про Амстердам. Муж уехал в Амстердам. Приходите. Там про чай. «Муж уехал в Амстердам, приходите, я вам дам. Чашку чая, вот чего. А вы подумали того…»
Ю. ГУСМАН: Дорогие друзья, сейчас психическая перевозка приедет, и мы госпитализируем в Кащенко нашего друга и учителя. Ужас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Голосуем.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, давайте проголосуем.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А кто-то возражает нам?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, никто не возражает вам. Я пытаюсь вам возразить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Представляешь, какое единодушие и единообразие.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но у меня не получается, потому что вы пытаетесь всё время тему сменить.
Ю. ГУСМАН: Давай поспорим.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я не буду с вами спорить.
Ю. ГУСМАН: Держим пари, дружеское, на поцелуй. Проигравший целует выигравшего.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо, я прошу тебя. Лучше на деньги.
Ю. ГУСМАН: Ара, перестань. Что ты боишься наших отношений? Не скрывай их, Юрий-джан. Вот давай просто пари. Проголосуют 99%, что эта политкорректность неправильна. Мы не хотим быть облитыми ни баскетболистами, ни карликами…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы думаете, что подавляющее число наших слушателей согласятся с тем, что уволили ее справедливо.
Ю. ГУСМАН: Безусловно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте проверим. Голосуем. Справедливо ли увольнение женщины? Если вы считаете, что справедливо, тогда набирайте 660-0664. Если вы считаете, что это не справедливо, тогда 660-0665.
ПОВТОР ВОПРОСА ГОЛОСОВАНИЯ
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На смс +7-985-970-4545 присылайте аргумента за, против. Почему-то все за вас. Я просто расстроена.
Ю. ГУСМАН: Подожди. Есть такой человек французский Дима Стресс-Кан. Ты знаешь историю? Дикая история.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там не было карлицы на стремянке.
Ю. ГУСМАН: Хуже была история. Ты просто не читаешь газет. Дима Стресс-Кан был в Нью-Йорке, столице Америки, там Белый дом, он пошел туда гулять, вошел – женщина, 30 лет, 32 года, он был голый и напал на женщину. Если, не дай бог, вот мы сейчас сидим – и на тебя нападают. Это хорошо? Это ужасно, это нечестно. Ты не имеешь права выбора. А он, этот Стресс…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он не дал ей права выбора.
Ю. ГУСМАН: Не дал ей права выбора. Так же, как карлица, обливая тебя кофе, не дает тебе права выбора.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какая сложная конструкция. Он же был голый.
Ю. ГУСМАН: А посетители одетые, что ли?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про Стросс-Кана в следующем эфире у Алексея Венедиктова.
Ю. ГУСМАН: Правильно произносится Стресс-Кан.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Алексей Алексеевич нас пригласил в качестве экспертов по этому делу.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На разогрев он вас пригласил.
Ю. ГУСМАН: Извини, мы не будем ждать Алексея Алексеевича, потому что все гудят уже по этому поводу. Я сутки получаю звонки: почему ты допустил Стресс-Кана вот так себя вести?..
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что нам пишет наш слушатель Николай из Одессы? «Стремянку можно сделать такую, что она вместе с карлицей была бы безопаснее, чем сидящий Гусман».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не могу не согласиться.
Ю. ГУСМАН: В какой-то мере это правда. Здесь есть правда какая-то.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вот вам и результаты голосования. Хорошо, что мы с вами не спорили ни на какие поцелуи. 57% позвонивших нам считают, что справедливо была уволена эта несчастная женщина.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всего?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А 43% говорят, что это было несправедливо.
Ю. ГУСМАН: 43% поддержали, потому что тобой любуются, ты очаровательна, умна, красива, интеллигентна. Поддержали из жалости и любви к тебе.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еще умею говорить слово «сколькером».
Ю. ГУСМАН: Мы как «Единая Россия» победили – подавляющим большинством.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я бы на вашем месте этим не гордилась.
Ю. ГУСМАН: Почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Таня – это Миронов нашей передачи.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Отставите меня сейчас?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бросивший вызов и получивший сочувствие определенное.
Ю. ГУСМАН: Главное, как хорошо в Санкт-Петербурге поступили его товарищи. Честные друзья. Молодцы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Принципиальная позиция.
Ю. ГУСМАН: Там человек по фамилии Гольдман, интеллигентнейший человек.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы с ним, конечно же, знакомы.
Ю. ГУСМАН: Мне даже стыдно, что мы с ним на «ман» кончаемся.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте послушаем следующий кейс, он называется «Лягушка».
Лягушка
Немецкого гражданина признали виновным в убийстве лягушки и оштрафовали на полторы тысячи евро. Лягушка принадлежала соседу 47-летнего Франка – фамилия убийцы не называется. Между соседями давно назревал конфликт из-за того, что Франку мешало спать кваканье по ночам. В итоге он взял карабин и ночью убил лягушку точным выстрелом в голову. Сосед, Андреас ван Штрелен, вызвал полицию и предъявил им бездыханное тело своей любимицы. Франк был арестован, так как у него ко всему прочему нашли незарегистрированное оружие. Он признался в незаконном хранении карабина, однако заявил о своей полной непричастности к убийству лягушки. Тем не менее, его приговорили к штрафу именно за это. К тому же ван Штрелен привел доказательства невиновности самой лягушки – вернее, сказал, что она не могла доставлять никаких неудобств соседу. У нее был врожденный дефект – она не умела квакать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот такой кейс.
Ю. ГУСМАН: Это название нашей программы – «Они не умели квакать».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Дело в том, что я этот кейс очень хорошо знаю. Я его изучил задолго до того, как он появился. Там есть еще одна пикантная деталь. Когда он эту лягушку убил, он ее засунул в морозильник.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вещественное доказательство. Не тот, который убил, а тот, который любил ее.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он понимал, что будет суд. Он лягушку положил в морозилку.
Ю. ГУСМАН: Молодец. Как в морге.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И принес ее на суд. Но я знаю другое. Квакать она умела.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Откуда вы это знаете?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это установлено. Он лицемер, говорит, что она не умела квакать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он же говорит, что генетическое отклонение было у лягушки.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она квакала так…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может, это другая квакала.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я этих лягушек знаю хорошо.
Ю. ГУСМАН: В какой стране происходит действие?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Германии.
Ю. ГУСМАН: В соседней Франции лягушачьи лапки едят тоннами.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это другие лягушки. Те другие, французские лягушки.
Ю. ГУСМАН: А рядом в ресторане, в бистро мучают лягушку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они же не квакают.
Ю. ГУСМАН: Тебе не жалко лягушку вообще?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я ел эти лягушачьи лапки, они не вызвали моего восторга.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я пока не могу понять, вы защищаете убийцу лягушки или не защищаете.
Ю. ГУСМАН: Я думаю, что выскажу общее мнение. Мы за любую лягушку ему пасть порвали бы. Лягушка – живое, святое, нежное существо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знаешь, как по-грузински «лягушка квакает в болоте»?
Ю. ГУСМАН: Как?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: ГОВОРИТ ПО-ГРУЗИНСКИ
Ю. ГУСМАН: Дорогие друзья, я прошу потерпеть еще минут 40.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Значит, вы за лягушку готовы сами убить.
Ю. ГУСМАН: Я за любое животное. Я веган, духовный веган.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что такое веган?
Ю. ГУСМАН: Веган – это вегетарианец, который крайний: ни молоко не могу есть, ни масло, ни лягушку, ни птичку.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И уж точно не будете убивать лягушку выстрелом промеж глаз.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А мой дед, между прочим, засовывал лягушек в рот.
Ю. ГУСМАН: Спокойно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И мне говорил, что в деревнях раньше лягушку запускали в кадку с молоком, чтобы молоко не прокисло.
Ю. ГУСМАН: Такое извращение – лягушку в рот…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Думали, что будет царевна-лягушка.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Царевна-лягушка – это прекрасная история.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Скажите, пожалуйста, Юрий Георгиевич, а вы все-таки защищаете убийцу лягушки или нет?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боже упаси. Лягушка для многих народов священное животное.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да что же, вы консолидированы сегодня весь эфир. Вы пытаетесь сделать так, чтобы я больше никогда не вела эту передачу?
Ю. ГУСМАН: В Индии – корова, а в Брамастане – лягушка.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но не Германии ведь.
Ю. ГУСМАН: Германские народные сказки, немецкие, и русские заветные сказки очень близки присутствием…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лягушки.
Ю. ГУСМАН: Ты помнишь сказку, когда принц выстрелил, попал в лягушку, и она обернулась красной девицей. Представь себе, что ты лягушка, Таня. Закрой глаза и думай.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я – лягушка.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Квакай, квакай.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Она не умела квакать.
Ю. ГУСМАН: Выходим мы с Кобаладзе на дорогу.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Два красных молодца.
Ю. ГУСМАН: Натягиваем лук и стреляем.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он не из лука стрелял, а из карабина.
Ю. ГУСМАН: Какая разница? Не было карабина тогда, 16 век. Мы идем в сермяжных тулупах.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он – Кот в сапогах, я – Конек-Горбунок.
Ю. ГУСМАН: Идем. А попадает в тебя твой муж. И ты становишься красной девицей. А если бы, не дай бог, эта свинья тебя убила бы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я нить потерял.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В любом случае надо было стрелять в лягушку, получается.
Ю. ГУСМАН: Но стрелой каленой, а не подлым выстрелом из ружья.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не было у него никаких стрел.
Ю. ГУСМАН: Есть разница между пейнтболом и расстрелом.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: О пейнтболе ни слова плохого, а то сейчас Ирка нас…
Ю. ГУСМАН: Наоборот, пейнтбол – это святое. Троцкого Меркадер как лягушку, гадина. Зачем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Троцкий не квакал.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ледорубом лягушку никто не рубил.
Ю. ГУСМАН: Какая разница? Подло. Живое существо.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вам не жалко лягушку.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наоборот, нам жалко лягушку.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вам не жалко человека, которому полторы тысячи евро придется заплатить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Больше надо с него слупить.
Ю. ГУСМАН: Пожизненное.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Она мешала ему жить. Он не спал много часов.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он завтра выйдет, будет стрелять по петухам, коровам.
Ю. ГУСМАН: А мне страшно мешало то, что на выборах нашего редактора мы с Кобаладзе не прошли, избрали Венедиктова. И что, после этого заставить его квакать, стрелять в Венедиктова? Он победил.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Меня даже ужас охватил. А потом держать его в холодильнике.
Ю. ГУСМАН: У него сын, прекрасный маленький ребенок, у него жена очаровательная, друзья.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если в Венедиктова выстрелить, и он превратится в прекрасного принца?
Ю. ГУСМАН: Наоборот, может в лягушку превратится.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Знаете, что не увязывается? Начало вашего восхищенного рассказа о том, как лягушек едят в соседней Франции…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это другие лягушки.
Ю. ГУСМАН: Наоборот, это было мое заявление о подлом поедании лягушек.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Т.е. французов всех тоже посадить.
Ю. ГУСМАН: Не всех.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Только тех, кто ест лягушек.
Ю. ГУСМАН: Их называют лягушатниками.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ля гушатник.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Меня заставили как-то есть эти лягушачьи лапки.
Ю. ГУСМАН: Плохая курица.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если у вас по соседству с домом поселится лягушка-квакушка и будет круглосуточно орать…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я создам ей условия. Вообще, кваканье лягушек не раздражает. Кваканье петуха, блеянье кошки, лай коров – это всё приятные звуки.
Ю. ГУСМАН: Шутки шутками, а каждый человек нам интересен, каждый человек нам дорог. А наш с Юрой лозунг – каждое живое существо нам интересно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как будет по-грузински «лягушка квакает в болоте»? Это когда грузины хотят произвести впечатление, они говорят – повторите. ГОВОРИТ ПО-ГРУЗИНСКИ
Ю. ГУСМАН: А давай на иврите. Но тоже красиво.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это удивительно, что вы уже второй кейс подряд консолидированно выступаете. Вы договаривались заранее?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня сидел мальчишка, юнец Плющев.
Ю. ГУСМАН: Мне было грустно, что Плющев бросался в бой с открытым забралом как честный и юный рыцарь, и он попадал под этот пресс могучего интеллекта и сильнейшего философского разума.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не человек, я глыба, матерый человечище.
Ю. ГУСМАН: В каком-то смысле Гегель.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Осталось 10 секунд. Давай передадим привет Дымарскому. Он нас сейчас слушает, он просил передать ему привет.
Ю. ГУСМАН: Дымарский, ты не лягушка. Возвращайся, Дымарский, поговорим. Если надо тебе какой-нибудь (неразборчиво), мы можем купить в аптеке, поскольку за эти 9 секунд ничего другого мы купить не сможем. Во-первых, дорого, во-вторых, зря.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Три минуты перерыв и вернемся.
НОВОСТИ
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Кейс». Татьяна Фельгенгауэр на замене поражает всех знанием русского языка и сама поражается Юлию Гусману и Юрию Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это радует.
Ю. ГУСМАН: Могу сказать, что в перерыве Танечка рассказала об одной смс-ке, как какой-то маленький садист надувал лягушку через трубочку и пускал ее в болото.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Виктор Широков зовут этого человека.
Ю. ГУСМАН: И она не могла тонуть. А я говорю, что это просто лягушкоскопия, как колоноскопия людей. Это важнейший элемент исследования с помощью эндоскопа. Можно найти полипы в кишечнике и вовремя удалить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Маленькая разница – надо не дуть в эту трубку, а заглядывать. А ты еще и дул?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Скажите, врач Гусман, сколько лягушек на вашей совести зарезано?
Ю. ГУСМАН: Вылечены? 14.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, препарированных.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Руки по локоть в крови.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Лягушачьей.
Ю. ГУСМАН: У меня не было ни разу случая, чтобы моя пациентка лягушка отбросила хвост.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Какой хвост?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лапы.
Ю. ГУСМАН: Копыта. Сложила ласты. Как говорят?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Откинуть ласты.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы путаете с морским котиком.
Ю. ГУСМАН: Слушай, какое красивое название: Юрка морской котик.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно просто котик.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А что вы так нежно гладите?
Ю. ГУСМАН: Почему ты всё приводишь к третьему кейсу?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она ведет нас.
Ю. ГУСМАН: Она готовит нас к третьему кейсу.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Надо сказать, что наши слушатели тоже против убийцы лягушек, считают, что нельзя так поступать. Давайте проголосуем, справедливо ли решение суда, который присудил крупный штраф человеку, который зверски убил из карабина лягушку. Если вы считаете, что справедливо, тогда 660-0664. Если вы считаете, что не справедливо, тогда 660-0665. Напомню, что лягушка громко квакала и мешала ему спать.
ПОВТОР ВОПРОСА ГОЛОСОВАНИЯ
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Напоминают, что существует пытка лишением сна. Человек мучился, плохо ему было из-за какой-то лягушки.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пошел бы лечиться. Кваканье лягушек – это музыка, концерт.
Ю. ГУСМАН: Одна таблетка анданте… Кстати, о лекарствах. В нашу с Юрой аптеку поступил валокордин.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Которая за углом?
Ю. ГУСМАН: Да, за углом, улица Доватора, вход со двора.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У тебя есть еще какие-нибудь заготовки по лягушкам?
Ю. ГУСМАН: По лягушкам кончились. Но зато есть по третьему кейсу. По третьему кейсу практически исписана книга.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не надо заготовок по третьему кейсу. Давайте посмотрим результаты голосования. Тут чуть более однозначно получается, чем в предыдущем кейсе. 66% позвонивших нам считают, что справедливо решение суда.
Ю. ГУСМАН: Т.е. лягушку надо было убить?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 66% считают, что справедливо оштрафовали человека.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: За гуманизм.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: За гуманизм и дело мира.
Ю. ГУСМАН: Как приятно. Помнишь, как Маяковский писал: «Я этой силы частица, общие даже слезы из глаз. Сильнее и чище нельзя причаститься к великому чувству по имени – класс». Вот мы с тобой как бы частица народного голосования. Миллионы людей присылают свои письма в поддержку нашего мнения о защите лягушек.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут сразу несколько сообщений от наших слушателей пришло. Спрашивают: а если прихлопнул таракана?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это отдельная история.
Ю. ГУСМАН: Как буддист…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так вы еще и буддист?
Ю. ГУСМАН: А кто я, если не буддист? Не видно по мне, что я буддист?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Видно, конечно.
Ю. ГУСМАН: Смотри, перед нормальным буддистом идут впереди слуги и подметают, сметают, чтобы не дай бог не раздавил. Вот мы идем с Кобаладзе гулять по лесу…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы муравья никогда не раздавим.
Ю. ГУСМАН: Идешь на вечеринку, сзади охранники, а спереди подметают.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы же считаете, что таракан – это другое дело.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давайте не путать таракана с лягушкой. Тараканы – это священные животные в некоторых странах.
Ю. ГУСМАН: В Гондурасе, например.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Причем лягушка – это безобидно. А если ты убьешь таракана, тебя будут преследовать потом.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Полчища его друзей.
Ю. ГУСМАН: И потому в Гондурасе, когда тебя укусил таракан, говорят – не чеши свой гондурас. Это же известная история. Гондурасское народное поверье – полюби таракана, и он ответит тебе взаимностью.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наш слушатель пишет: «В студенческие годы мы ловили сами лягушек для практических занятий на кафедре физиологии. Смерть лягушки может быть полезна для науки».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это другое дело. Когда для науки, для спасения людей, других лягушек…
Ю. ГУСМАН: Приходится плакать и резать.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Александр пишет: «Это была спецоперация принуждения к тишине».
Ю. ГУСМАН: Т.е. намекает на нас, что ли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Странная позиция. Так что, 66% за нас?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, 66% за вас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что Катя мне пишет? Она вернулась
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Пишет, что вернулась, мечтает вас обнять и поцеловать.
Ю. ГУСМАН: Очень любопытно, что ни Дымарский, ни Воробьева, люди, которые близкие друзья, не пишут – мечтаю вернуться, тебя обнять, поцеловать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Катя пишет.
Ю. ГУСМАН: Представляешь, какая-то пожилая женщина, может быть, даже мужчина шутит. Пожилой калмык сидит и пишет – мечтаю тебя поцеловать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что за ревность?
Ю. ГУСМАН: Это же анонимно. Ник Катя.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему ник? Это подлинное имя.
Ю. ГУСМАН: Откуда ты знаешь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Из Киева Катя.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Юрий Георгиевич уже познакомился. Про мужчин калмыков и прочих замечательных людей, а также про любовь между двумя мужчинами…
Ю. ГУСМАН: Будь политкорректна.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я буду крайне политкорректна. Евгений Бунтман подобрал нам такой третий кейс, что тут сплошная политкорректность нам сейчас понадобится.
Семь раз отмерь
Чехии грозит наказание со стороны Еврокомиссии за оскорбительное отношение к мигрантам-геям. Скандал возник из-за практики, применяемой миграционной службой республики, сообщает РИА-Новости. Выяснилось, что беженцам, претендующим на убежище в Чехии из-за притеснений за нетрадиционную ориентацию у них на родине, предлагают пройти специальное тестирование. Это называется «фаллометрический тест». То есть гомосексуальным беженцам показывают гей-порно и измеряют – в прямом смысле – их реакцию. Это делается для того, чтобы исключить поток лже-геев, желающих получить убежище в Евросоюзе. Еврокомиссия же посчитала эту практику недопустимой. Практика фаллометрических тестов – не что иное, как грубое вмешательство в частную жизнь человека и попрание человеческого достоинства, заявляет Еврокомиссия.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот такой вот кейс. Я даже не знаю, кому из вас первому слово предоставить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю, что Гусману. Потому что ему можно даже фотографию лягушки показать – и можно измерять фаллометрический тест.
Ю. ГУСМАН: Как человек, который придумал фаллометрический тест, будучи студентом третьего курса и преподающим правильные измерения, фаллометрию так называемую, я читал курс лекций…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По фаллометрии?
Ю. ГУСМАН: Да. Как кандидат наук по фаллометрии. Могу сказать, что это унизительно обсуждать. Человек приходит и говорит – я гей. А тут ему гирю вешают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не гирю. Картинки показывают.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Гей-порно.
Ю. ГУСМАН: Так в чем смысл фаллометрии? И если гиря поднимается, то он гей. А если болтается, то он не гей.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Когда ты идешь на фаллометрический тест, мне можно лягушку показать и измерять.
Ю. ГУСМАН: Это называется приапизм. Есть разные заболевания. Не вникай. Потому что наша просвещенная публика, может, и не знает всех твоих болезней. Но дело в том, что эта проблема очень интересна. Помнишь, как Хрущев кричал и топал ногами?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: На Вознесенского.
Ю. ГУСМАН: Назвал пидорасом. И даже возникла песня. Знаешь? «Ну что сказать, мой старый друг…»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Песню не надо. Что-нибудь из заготовочек.
Ю. ГУСМАН: «На свете есть еще контрасты. Как много девушек вокруг, мы с тобой…» на фаллометрии застряли.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В общем, вы поддерживаете Еврокомиссию, которая собирается наказать Чехию.
Ю. ГУСМАН: Чехи ведут себя просто как нацисты. Чех называет себя геем, имеет право быть геем.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если он не настоящий гей? Знаете, люди за гражданство ЕС сколько всего отдадут.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно как-то иначе проверить. Что за садизм такой?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы проверите, настоящий гей или нет? Расскажите.
Ю. ГУСМАН: Вот этими руками.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знаю много людей, у которых на любую картинку будет фаллометрия.
Ю. ГУСМАН: Фаллометрия – это метод. Ты хочешь сказать слово эрекция.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я просто деликатно выражаюсь.
Ю. ГУСМАН: Мы же врачи с тобой.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Врач – это ты, я практик.
Ю. ГУСМАН: Ты мой медбрат.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, что это нахальство – подвергать людей таким унизительным процедурам.
Ю. ГУСМАН: Пришел на границу, говоришь – здравствуйте, я к вам. Ему говорят – иди меряйся. Что это такое?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я гей, меня преследуют. Ну, проходи.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да так кто угодно может через границу пройти.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там мы с Гусманом сидим.
Ю. ГУСМАН: В очках, в шляпе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну-ка иди сюда. И сразу через минуту я вам скажу – гей, не гей. Никакой фаллометрии не нужно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Каким образом?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я чувствую своих.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как?
Ю. ГУСМАН: Все эти методы, как метод Ломброзо измерять по черепу национальность, как мерить фаллометрическими методами отсутствие у тебя гейства или не гейства – это всё…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Фашизм.
Ю. ГУСМАН: Человек себя считает фаллометром… Нельзя людей обижать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это правда.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Но надо же как-то защищать границы государства.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что там, полчища геев?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А почему бы и нет? Сейчас, знаете, какой наплыв беженцев в Евросоюз?
Ю. ГУСМАН: Из Туниса.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть, не из Туниса, а из Пакистана, допустим.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что-то меня коробит в этой ситуации. Я представляю: пройдемте в комнату…
Ю. ГУСМАН: Я всегда советую людям, которые занимаются конспирологией и говорят – там ничего не взорвалось, поставить себя на их место. Попробуйте представить себе: ты в турпоездке со своим любимым супругом, в Праге на экскурсии, недавно вышла замуж, приходят и говорят – одну секундочку, будем вас мерить.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы же не просим убежище.
Ю. ГУСМАН: А если просишь?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С чего бы мне просить? А главное – я же не говорю, что меня преследуют, потому что я…
Ю. ГУСМАН: Зарплата, много пива хочется – не важно почему. Представь себе, смоделируй.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И я говорю, что я гей. И мне показывают гей-порно.
Ю. ГУСМАН: Говоришь – я старая лесбиянка.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я старый лесбиян и не знаю слов любви.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если не гей-порно, а просто порно?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юра из Москвы спрашивает: «А если гей импотент?»
Ю. ГУСМАН: И старик глубокий, как старик Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кстати, ты знаешь про двух импотентов?
Ю. ГУСМАН: Расскажи.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Двое мужчин беседуют. Один говорит: «Ты знаешь, я импотент». – «Как интересно. Я тоже». – «А ты сколько лет?» – «Я уже 10 лет». – «Тьфу-тьфу, я, слава богу, только три года».
Ю. ГУСМАН: Он рассказывает анекдот, а я истинную правду расскажу.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть, не надо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это из медицинской практики, это можно.
Ю. ГУСМАН: Это моя судебная практика. Я просто был дружинником, слушал дело в одном из районов Азербайджана. Шел процесс, педофила судили. И судья говорит: «Рассказывайте, как было». Он говорит: «Я был на пляже. Море. Маленький голый мальчик купается. Море так делает, качается, попка так делает…» Судья говорит ему: «Мамедов, вы оправданы». Мы тоже люди. Вот здесь на границе эти пограничники могут быть геями, и в процессе фаллометрии… Он же сам запускает как киномеханик.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть, там женщины работают.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Может произойти геезация всей страны.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если на границе работают женщины…
Ю. ГУСМАН: Тогда получается песня – на границе геи ходят хмуро. Что ты смеешься? Надо защищать права человека, права лягушки, права еврея, любого животного на земле.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не поняла сейчас этот ряд логический.
Ю. ГУСМАН: А потому что раньше мы в Германию приезжали: или крестик сними, или трусы надень. И всё. Это та же моральная фаллометрия, это то же лягушкоунижение. Любое живое существо имеет неотъемлемые права. Декларация прав человека и гражданина, статья 46.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все, вероятно, кроме карлицы из первого кейса, потому что ей вы не разрешили работать там, где она хотела.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она подвергает опасности.
Ю. ГУСМАН: Зачем же ребенку в мартеновский цех? Зачем слепому ребенку без ног в мартеновский цех? Это не защита ребенка. Знаешь, у нас сегодня какая-то тягостная атмосфера. Потому что Таня не верит ни одному нашему заявлению.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сегодня очень серьезные кейсы попались. И они требуют вдумчивого подхода.
Ю. ГУСМАН: Они чуть-чуть глубже, чем обычно. Глубже, дальше и ширше.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про гири мне было не очень понятно.
Ю. ГУСМАН: Что не понятно?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не объясняй, не надо.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Они насколько тяжелые должны быть?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлий, не надо.
Ю. ГУСМАН: Есть одно правило: пришел на границу – покажи. На границе есть закон – нельзя проносить ядовитые вещества, оружие, нельзя красть самолеты. Но нигде не сказано – ты можешь быть геем или можешь быть китайцем, калмыком, еврейцем, не важно, ты на границе ходишь не хмуро, а весело, теле улыбаются говорят welcome home и всё.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что пишут нам наши зрители?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ирина пишет: «В Европе не нужны импотенты, а только отборные геи». «Западную Европу оккупировали, а чехи не хотят, чтобы их оккупировали». «А как иначе узнать, гей он или нет? Не себя же предлагать», – пишет нам Владимир.
Ю. ГУСМАН: Почему, Володя, вы так огульно, с порога отбрасываете возможность предложить себя нашему сообществу. Почему, Володя?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть, он не готов защищать границы Чехии.
Ю. ГУСМАН: Вот пусть он попробует один раз, а потом откажется. Тут торопиться, огульно, с порога отказываться не надо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо методом проб и ошибок.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это вы сейчас из собственного опыта говорите?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. Мы не сразу пришли к этому.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вас не приглашали экспертами чешские пограничники?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы себя предлагаем. Я с этого и начал – пригласите нас.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еврокомиссия собирается каким-то образом Чехию наказать. Значит, им надо менять способы проверки геев. А вы говорите, что можете их по одному взгляду опознать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я чувствую геев, потому что это какое-то родство.
Ю. ГУСМАН: Мы сейчас углубляемся не в тему. Какая разница, кто эти люди. Человек приходит и говорит – я космонавт. Как проверишь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сажаешь в космический корабль и отпускаешь.
Ю. ГУСМАН: Улетай, милый, улетай. Презумпция невиновности. Человек сказал…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Проблема, конечно, существует. Мало ли, не хочет Чехия, чтобы страну наводнили геи.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Лже-геи.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. люди, которые совершили преступление, приходят: меня вот выдворяют из Германии, потому что я гей, меня преследуют.
Ю. ГУСМАН: Вот так становится вопрос?..
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты ему говоришь: ага, голубчик, пройдем, мы тебе картинки покажем. Вот что нехорошо.
Ю. ГУСМАН: Тогда конечно.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тогда можно проверять?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но другими методами.
Ю. ГУСМАН: Фаллометрия не подходит.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Фаллометрия – это не наш, не российский метод.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А где же им набрать столько экспертов, как вы, которые могут на глазок определить?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо искать людей.
Ю. ГУСМАН: Работать с ними.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Открыть курсы специальные. Может быть, даже факультет открыть. Не все могут паспорта проверять, это же целая наука, как выявить фальшивый паспорт.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Фальшивого гея отличить от нефальшивого.
Ю. ГУСМАН: Элементарно. Берутся отпечатки пальцев в одном случае и отпечатки пальцев… в другом случае. И всё.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Детектор лжи, например.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Отпечатки – это не оскорбительно, а фаллометрия – это оскорбительно.
Ю. ГУСМАН: Это обычная практика. Не важно, что печатать, 20 пальцев, 21 палец. Что печатать – не имеет значения. Правильно я говорю?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно.
Ю. ГУСМАН: Лишь бы печатать. А вот мерить – это недостойно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Детектор лжи. По времени то же самое. Вместо того, чтобы показывать порнофильм, посадить – два вопроса и всё.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С другой стороны, какое развитие для чешской порноиндустрии.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это интересный разворот.
Ю. ГУСМАН: Я не понял.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но кино кто-то снимает.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Может, себя предложить в качестве звезд.
Ю. ГУСМАН: Слушай…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дура-дура я, а свой четвертак имею.
Ю. ГУСМАН: Давай позвоним. Есть там телефончик?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Есть, конечно.
Ю. ГУСМАН: Мы можем просто поехать и снимать заготовки для фаллометрии. В роли фаллометров Юлий и Юрий.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Были Лёлек и Болек, а теперь Юрик и Юлик.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Боюсь, плохо кончится эта фаллометрия.
Ю. ГУСМАН: А почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Народ может не выдержать, аритмия может начаться.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте проголосуем.
Ю. ГУСМАН: Жалко, нельзя пригласить Дымарского. Он по фаллометрии был крупнейший спец в 40-е годы, сейчас, конечно, нет…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Справедливы ли претензии Еврокомиссии к Чехии, которая проверяет геев с помощью фаллометрии? Если вы считаете, что эти претензии справедливы, тогда набирайте 660-0664. Если вы считаете, что они не справедливы, тогда 660-0665.
ПОВТОР ВОПРОСА ГОЛОСОВАНИЯ
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы готовы уже пересмотреть свои позиции?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет. Дело в том, что мне казалось, что это веселый кейс, но когда вдумываешься, пропускаешь через себя, это очень глубокая вещь. Меня она задела за живое.
Ю. ГУСМАН: Потому что нет чужой слезинки, как писал покойный Федор Семенович Достоевский. Слезинка…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она всегда твоя. Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе.
Ю. ГУСМАН: Нет ни эллина, ни иудея, ни лягушек, ни геев – все равны на этой земле, мы все божьи дети.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Божьи твари.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Скажите честно, что история с производством чешских порнофильмов вас заинтересовала.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это очень интересная проблема. Но здесь надо подготовиться.
Ю. ГУСМАН: И здесь вопрос другой. Большая конкуренция и, к сожалению, у нас работа на «Эхе», безостановочный конвейер.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Зато чехам-то как надо постоянно обновлять картотеку.
Ю. ГУСМАН: Таня, ты знаешь не хуже, чем мы, а может быть, даже лучше, что, если ты плохо работаешь на «Эхе», ты не получаешь бонус, и никакой фаллометр этот бонус уже не изменит.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не поднимет, не заменит и не исправит.
Ю. ГУСМАН: Потому что нам нужно в каком-то смысле не подвести Алексея Алексеевича. Мы не можем его подвести. Нам доверяют программу, не общие слова – утром в газете, вечером в куплете, бла-бла-бла, такая текучка. Мы работаем на вечность.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Результаты голосования интересные. 47% поддерживают претензии Еврокомиссии.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. за нас они.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 47% за вас.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, против нас, они поддерживают Еврокомиссию.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Они поддерживают Еврокомиссию, которая хочет оштрафовать Чехию. Они так же, как и вы, против таких проверок.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. мы продули.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы продули последний кейс.
Ю. ГУСМАН: Я думал, 98%. Может быть, еще раз поиграть?
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На чем?
Ю. ГУСМАН: На фаллометре.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, давайте не будем. Я считаю, что мы неплохо разогрели публику к следующей программе на «Эхе Москвы» про Доминика Стросс-Кана.
Ю. ГУСМАН: Слушайте, может, измерить Стросс-Кана на фаллометре?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он по другому вопросу.
Ю. ГУСМАН: Показать ему нормальный порнофильм. Если фаллометр качнется – всё, сажать. А если не качнется, он старикашка – домой идет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Прекрасно. Остаемся на программу Алексея Венедиктова с Наргиз Асадовой и с этого начнем. Спасибо. Это была программа «Кейс». Всем счастливо.