Ознакомиться с делами: "Пересолила", "Подстрекатель", "Спор о порно" - Владимир Роменский, Тимур Олевский - Кейс - 2011-07-07
И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, это программа «Кейс». Рада приветствовать здесь вас у ваших радиоприемников, компьютеров, не знаю, где и через что вы нас слушаете и смотрите, в любом случае, вы настроены на волну радиостанции «Эхо Москвы», телекомпанию RTVi, или, может быть, вы зашли на сайт http://echo.msk.ru/. Меня зовут Ирина Воробьева, вы слушаете самую лучшую программу на «Эхе», это программа «Кейс». Сегодня у нас очень интересный состав экспертов. Я бы сказала так – они такие разные, но все-таки они вместе. Вы поймете это, если посмотрите на них. Мои коллеги по радиостанции «Эхо Москвы» Тимур Олевский и Владимир Роменский, здравствуйте, ребята.
В.РОМЕНСКИЙ: Здравствуйте.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Привет.
И.ВОРОБЬЕВА: Как-то вы злобненько друг на друга посматриваете. Или мне кажется?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Он угрожал мне в коридоре.
И.ВОРОБЬЕВА: Уже угрожал?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно. Он с этого начал передачу. Но я думаю, что будет повержен за это.
В.РОМЕНСКИЙ: Ну, Кобаладзе меня дважды уже побил здесь.
И.ВОРОБЬЕВА: Ты набрался опыта?
В.РОМЕНСКИЙ: Набрался опыта. А потом, все-таки, на более младших товарищах я сегодня и отыграюсь, на более кучерявых.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я призвал дух Гусмана, он со мной.
И.ВОРОБЬЕВА: Денис из Челябинска пишет: «Юрий Георгиевич, Юлий Соломонович, как вы помолодели! Если бы не борода, я бы вас, Юлий, и не узнал. А вы, Юрий, теперь с волосами!» Да, Денис, вот такие у нас сегодня эксперты. Конечно же, я просто не могу без этого начать программу «Кейс», не сказать это я не могу: конечно же, наши постоянные эксперты программы, Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе, находятся на очень ответственных заданиях, отправлены по программе «Кейс». Они проверяют дела, которые пришли к нам для рассмотрения. Вы же понимаете, что мы здесь, в этой программе, рассматриваем только те дела, где действительно была совершена несправедливость либо в ту, либо в другую сторону. Идет проверка, потом мы эти дела рассматриваем. Поэтому это рабочие командировки, не нужно ругаться на наших постоянных экспертов, и, конечно же, приветствовать наших нынешних экспертов. Напомню нашим слушателям, нашим присяжным, что вы решаете исход каждого кейса, от вашего голосования зависит то, кто из наших экспертов одержал победу. Напомню наши координаты. +7-985-970-45-45 – это телефон для ваших смс-сообщений. Можете писать нам из Твиттера на аккаунт vyzvon, или зайдите на сайт http://echo.msk.ru/, включите Сетевизор, чтобы смотреть в прямом эфире, что происходит в этой студии, и пишите нам из Интернета.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Можно уже?
И.ВОРОБЬЕВА: Вы готовы?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно.
И.ВОРОБЬЕВА: Я просто давала вам немножко времени, чтобы сейчас как-то попривыкнуть друг к другу.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мы привыкли уже, успели.
И.ВОРОБЬЕВА: Знаете, я могу вам сказать, что вы сейчас так злобненько смотрите на меня, хотя на самом деле, должны друг на друга смотреть. Неудобно вам, да?
Т.ОЛЕВСКИЙ: А как не смотреть на тебя злобненько, если они уехали в командировку, взяли большие командировочные, не обещали ничего привезти взамен?
В.РОМЕНСКИЙ: Люди работают в поле, а ты вот так вот, значит, о них? Все о деньгах да о деньгах. Здесь вопрос о свободах и правах, а ты все в кошелек заглядываешь.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Вопрос исключительно о тараканах.
И.ВОРОБЬЕВА: Ах, о тараканах? Ну что ж, давайте поговорим о тараканах и о всем остальном, давайте начинать нашу программу «Кейс». Первое наше дело, напомню, что все наши кейсы подготовил Александр Борзенко, и первый наш кейс называется «Пересолила».
ПЕРЕСОЛИЛА
Гражданку Тайваня по фамилии Лью приговорили к тюремному заключению и крупному штрафу за то, что она раскритиковала в своем весьма популярном блоге один из ресторанов в городе Тайчжун. Лью написала у себя в дневнике, что еда там пересолена, а владелец позволяет клиентам парковаться так, что на дороге возникают пробки. Кроме того, женщина жаловалась на антисанитарию – по ее словам, по ресторану во всю ползают тараканы. Хозяин ресторана – некто Янг – обвинил свою нелояльную клиентку в клевете. Тайчжунский районный суд приговорил Лью к 30 суткам ареста. Подсудимая обратилась к более высокой инстанции. Верховный суд постановил, что ее запись нельзя считать клеветой, но, вместе с тем, признал: Лью перешла разумные пределы конструктивной критики. По мнению суда, она, в частности, не имела права утверждать, что вся еда в ресторане Янга пересолена – ведь следствие установило, что она съела только одну порцию лапши и два гарнира. Лью не избавили от тюремного срока – мало того, ее приговорили к штрафу в 7000 долларов. Кроме того, ее блог был заблокирован сроком на 2 года. Многие правозащитники были всерьез обеспокоены таким жестким приговором.
И.ВОРОБЬЕВА: Все-таки, приговор у нас есть, и я обращаюсь к нашим экспертам.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мало дали.
В.РОМЕНСКИЙ: Пожалуйста, аргументируйте.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Единственное, что ее оправдывает – это то, что у нее простое имя Лью. Потому что все остальное – исключительно дискриминация ресторана. Более того, я считаю, что за каждого обиженного таракана должно вчинить иск общество защиты прав не только потребителей, но и защиты животных.
И.ВОРОБЬЕВА: А за что животных, секундочку?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Она оклеветала тараканов, которые вместо рыбок, которые плавают обычно в аквариумах, ползали и создавали атмосферу аутентичную. Понимаешь, ты приходишь в аутентичный ресторан китайский, ты хочешь, чтобы там не было, чтобы там были парковки, да? Чтобы там не было тараканов? Ты зачем пришла в ресторан вообще?
И.ВОРОБЬЕВА: Есть.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А зачем ты пишешь об этом? Ешь.
В.РОМЕНСКИЙ: Это очень интересная позиция. Я вам все сейчас объясню. Девушка действительно хотела провести вечер. Может быть, она туда не одна пришла. Представляете? Она пришла туда не одна, хотела покушать, и весь вечер ее был испорчен. Сначала парковкой, где она стояла… все же знают, как это происходит: сигналящие машины…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Стоят люди все, бросают машину в третьем ряду. Будь проще, поставь там же, иди и ешь с тараканами. Вот зачем выпендриваться?
В.РОМЕНСКИЙ: Сначала она долго ставила машину. Или ее товарищ, ее спутник жизни. Потом она пришла туда, там тараканы. А если она его на свидание пригласила? Какой облом. Единственное, что могло спасти вечер – это блюда.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ничто не могло спасти вечер с этой девушкой в ресторане.
В.РОМЕНСКИЙ: Может быть, последние кровные отдала. И на тебе!
Т.ОЛЕВСКИЙ: На последние деньги не надо ходить в ресторан.
В.РОМЕНСКИЙ: Приносят ей пересоленное… я не знаю, что там дают…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Она написала, что пересоленное все, понимаешь? Все пересоленное. То есть, она пошла на кухню, из каждого котелка хлебнула ложкой… она, может быть, плюнула в стакан кому-нибудь, а потом еще жалуется. Вот что мне радует в этом кейсе, Вова, что меня радует – что ей присудили…. Второй раз когда она пожаловалась, ей присудили еще штраф 7 тысяч долларов, и правильно сделали. А третий раз пожалуется – еще и посадят.
В.РОМЕНСКИЙ: Не надо кричать. Это раз.
И.ВОРОБЬЕВА: То есть, вы уже… понятно, да.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я просто представляю себе… мне обидно за тараканов.
В.РОМЕНСКИЙ: Я уже понял, что ты защитник тараканов. Это хорошо. Если много тараканов – кто-то их любит, остальные нет. Кто-то их любит, остальные нет. Так вот. Девушка была должна написать только одну вещь. Единственная ее ошибка, что она не написала: «Особенно хозяйке удалась соль». Вот здесь можно было ставить точку.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но она же не написала.
В.РОМЕНСКИЙ: Она написала просто, что все пересолили. Она это подразумевала. И более того, и про тараканов, и про всех. И тут девушку, которая просто… она хотела кому помочь, себе? Она для себя сделала все выводы. Она хотела помочь людям, каждому из нас, чтобы мы, прочитав в ее Твиттере, который популярен, и это неспроста…
И.ВОРОБЬЕВА: Блог, по-моему.
В.РОМЕНСКИЙ: Блог, пожалуйста.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я тут отмечу одну вещь.
В.РОМЕНСКИЙ: В блоге, который популярен. Она написала людям – дорогие мои, не ходите туда, выберите другое место. Она о нас заботилась.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Она думала о соседях этого ресторана, которые будут жить с этими тараканами, когда ресторан закроют? Она не думала об этих людях. Более того, тут смотри, что написано, что было сказано в этом кейсе – что она превысила пределы конструктивной критики. Ну ведь она так и сделала, она сказала – пересолили. Превысила, пересолили. Очень просто: пересолили – превысила.
И.ВОРОБЬЕВА: У меня к вам вопрос другой, господа. Скажите мне, пожалуйста: ведь она это написала в блоге, в личном блоге, который не является СМИ, насколько я понимаю. У нас в блогах пишут много чего, и мы с вами тоже пишем в блогах, в Твиттерах, в Фейсбуках, используем разные слова в адрес разных заведений, мест, событий.
В.РОМЕНСКИЙ: И людей, кстати.
И.ВОРОБЬЕВА: Тебя не смущает, Тимур, что ее за блог фактически наказали? Она же не ресторанный критик, который в статье написал это, а в блоге, в своем блоге.
В.РОМЕНСКИЙ: Смущает, я хочу за Тимура ответить. Он готов признать свое поражение. Он не внимательно просто послушал, он забыл, что это было в блоге, он готов признать свою ошибку и покаяться.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Если каждая девушка будет в блоге клеветать на заведение…
В.РОМЕНСКИЙ: Ты был там?
Т.ОЛЕВСКИЙ: А ты знаешь, сколько людей читает ее блог? Ты не знаешь, сколько людей читает ее блог.
В.РОМЕНСКИЙ: Много людей читает.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Значит, СМИ.
В.РОМЕНСКИЙ: Нет. СМИ – это юридическое понятие.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Отлично. Представь себе, что она бы вышла на улицу, встала перед этим рестораном и начала кричать о том, что там плохо кормят. Да ее избила бы охрана. Ее всего лишь посадили на 30 дней в тюрьму.
В.РОМЕНСКИЙ: Если бы ее избила охрану, то охрану надо было бы посадить в тюрьму.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Гуманное тайваньское общество отторгло из своих рядов человека, который пишет это все в Интернете, портит блогосферу.
В.РОМЕНСКИЙ: В этой шокирующей Азии, в Тайване, пророс единственный росток свободы слова. И вот они задавили, да.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Вот на этом мы сошлись. Затоптали.
В.РОМЕНСКИЙ: Задавили свободу слова. И ты говоришь – правильно, что ее вот так?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Это не свобода слова.
В.РОМЕНСКИЙ: Девушка написала в своем блоге, и тут ее… закрыли даже блог, ей в блоге теперь этом писать нельзя. Я искренне надеюсь, что кто-нибудь ей в тюрьму передаст… я не знаю, что… айпод. Важно, чтобы она с него сидела, по тюремному вай-фаю, и писала, как плохо в тюрьме. Пусть все знают. Ты вот просто за геноцид всех этих тайваньских…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Это не геноцид, это она устроила геноцид всех этих ресторанов и тараканов.
И.ВОРОБЬЕВА: Уважаемые, немножко брейк, на секундочку. Во-первых, Елена из Санкт-Петербурга уточняет: «А червяк в салате ей не попался дождевой случайно, нет?»
Т.ОЛЕВСКИЙ: Червяки водятся в других ресторанах.
В.РОМЕНСКИЙ: В кремлевских.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Там червяки считаются достоинством, а здесь – поводом для увольнения.
И.ВОРОБЬЕВА: Олег считает, что девушке надо было написать, что это ее особое мнение. Олег, она так и написала.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Нет, она не написала.
И.ВОРОБЬЕВА: Это было ее мнение, поскольку она написала это в личном блоге.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мы этого не знаем. Мы знаем, что она обидела много людей. Она обидела повара.
В.РОМЕНСКИЙ: А скольких людей они обидели своими тараканами и пересоленной едой?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ты не понимаешь, ты не в состоянии представить себе, что тараканы – это, может быть, оформление интерьера.
В.РОМЕНСКИЙ: И не хочу представлять.
Т.ОЛЕВСКИЙ: И потом, что значит «пересолили»? ей пересолили, а кому-то недосолено. У нее особое мнение. Кто сказал, что ей пересолили?
И.ВОРОБЬЕВА: Самое милое в беседе наших экспертов заключается в том, что Владимир Роменский, который отстаивает свободу слова, если кто-то смотрит нас просто по RTVi или по Сетевизору, должны видеть, что на футболке у него изображен знак Бэтмена.
В.РОМЕНСКИЙ: Конечно.
И.ВОРОБЬЕВА: То есть, он такой… мне кажется, сейчас Роменский, если бы сидел в другой футболке, можно сказать так – Супермен!
В.РОМЕНСКИЙ: Я буду бороться и отстаивать права как Лью, так и Янга.
И.ВОРОБЬЕВА: Мне уже кажется, что Тимур Олевский похож на Джокера. Улыбнись, Тимур.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Похож на Джокера, нет?
И.ВОРОБЬЕВА: Нет, не очень. Ну что ж, ладно, хорошо. Больше у меня к вам пока что нет вопросов. Я напомню нашим слушателям, что Тимур Олевский, наш эксперт, считает, что ее наказали правильно, Владимир Роменский считает, что это было несправедливое решение суда. Давайте мы проголосуем. Пока вы будете голосовать, я буду читать ваши смс-сообщения, которые вы нам прислали, кстати, довольно много. Вы, уважаемые эксперты, я напомню, будете решать, уважаемые присяжные, прошу прощения, будете решать исход этого кейса, кто из наших экспертов прав, а кто не прав. Итак, если вы считаете справедливым решение суда, которое наказало эту гражданку, написавшую в блоге про ресторан, то ваш телефон – 660-06-64. Если вы считаете это решение суда несправедливым – 660-06-65. Поехали.
ПОВТОР ВОПРОСА ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ
И.ВОРОБЬЕВА: Что нам тут пишут? «Не лезь в чужой ресторан со своими гастрономическими пристрастиями», - пишет Александр.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Правильно пишет Александр. Не надо ломать экономику страны, в которой такие рестораны. Не надо ломать экономику страны, тысячи людей останутся без работы. Об этом не подумала?
В.РОМЕНСКИЙ: Какие тысячи?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Те, которые солят, понимаешь? Плюс те, кто делают соль. И парковщики.
В.РОМЕНСКИЙ: Я «за», я за то, чтобы… действительно, если ты плохо солишь – пожалуйста, иди займись другим делом.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Они хорошо солили, а она взяла еще и пожаловалась. Мало ей 30 суток, она еще жаловаться пошла.
И.ВОРОБЬЕВА: А Дмитрий спрашивает: «А как же закон о защите прав потребителя?»
В.РОМЕНСКИЙ: Вот. Кто должен был обратить внимание на это?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я отвечу по поводу закона о защите прав потребителей. Из этого кейса следует…
В.РОМЕНСКИЙ: Они должны были прийти в этот ресторан…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Так нет этих людей там.
В.РОМЕНСКИЙ: Тимур, а ты не хочешь, чтобы они там появились? Такие люди, как Лью, они борются за то, чтобы они появлялись, чтобы они смотрели, чтобы они защищали мои права.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я не хочу, чтобы там появлялись люди, которые защищают потребителя, запрещают вино, запрещают немецкие помидоры. Вообще все эти люди, которые запрещают, не хочу, чтобы появлялись в Тайване. Я хочу, чтобы Лью сидела…
В.РОМЕНСКИЙ: Я хочу, чтобы обо мне заботились.
Т.ОЛЕВСКИЙ: …а люди, которые запрещают, не появлялись. Позаботься о себе сам. Что ты делаешь в ресторане пересоленном?
И.ВОРОБЬЕВА: Господа, тут еще у нас вопросы, точнее, не вопрос, а реплика от Сергея из Барнаула. Он пишет: «Глупое решение суда, теперь что, для того, чтобы раскритиковать ресторан за скверную еду, надо ее всю попробовать?»
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ресторану было бы приятно.
И.ВОРОБЬЕВА: Не сомневаюсь.
В.РОМЕНСКИЙ: А человек бы, может, отравился.
И.ВОРОБЬЕВА: Я останавливаю голосование. Истекло уже время, наши присяжные вынесли свой вердикт. Давайте нажмем на красную кнопку «стоп», больше голосование не проводится.
В.РОМЕНСКИЙ: Победа, я чувствую.
И.ВОРОБЬЕВА: Итак, результаты таковы: 85 процентов позвонивших нам слушателей считает, что решение суда в отношении этой чудесной девушки Лью несправедливое.
В.РОМЕНСКИЙ: Молодцы.
И.ВОРОБЬЕВА: 15 процентов считает, что да.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Безумные люди, которые готовы обрушить экономику страны.
В.РОМЕНСКИЙ: У меня только песня для тебя есть, я могу ответить тебе песней.
Т.ОЛЕВСКИЙ: У тебя нет слов.
В.РОМЕНСКИЙ: (поет) Ла-ла-ла…
И.ВОРОБЬЕВА: Владимир, прости, пожалуйста, но Кобаладзе поет лучше. Давайте перейдем ко второму кейсу, чтобы Владимир Роменский не пел все-таки здесь, в этом эфире, мы дождемся Кобаладзе с Гусманом, чтобы они спели нам «Солнечный круг». Давайте перейдем ко второму кейсу, напомню, Александр Борзенко все эти кейсы для нас подготовил. Кейс называется «Подстрекатель».
ПОДСТРЕКАТЕЛЬ
Десятилетнего египетского мальчика, который живет с родителями в Кувейте, выгнали из школы за подстрекательство к революции, пишет местная пресса. По мнению отца школьника – профессора Кувейтского университета – его сына выгнали совершенно незаслуженно. Все, что он сделал – объяснил профессор – спросил на уроке учителя: «А почему у вас в стране не было революции?». Реакция оказалась предельно жесткой. Мальчик был исключен с «вольчим билетом», ни одно учебное заведение страны не хочет его видеть среди своих учеников. Напрасно отец пытался убедить администрация, что его сын толком-то и не знает, что такое революция, что он насмотрелся телевизора и просто повторяет услышанное от взрослых. Не помогло даже вмешательство египетского посольства. В дирекции дали понять: они не хотят, чтобы их школа стала спичкой, которая приведет к пожару революции, массовым беспорядкам и уличному кровопролитию.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история, подстрекателем оказался десятилетний мальчик.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я не могу это слушать. Египетский мальчик, почему-то представляются мне уроки истории в моей школе, где мне рассказывали – представьте себе маленького десятилетнего египетского мальчика, он строил пирамиды. Лучше бы он пирамиды строил.
И.ВОРОБЬЕВА: А что с ним не так?
Т.ОЛЕВСКИЙ: К революции призывал.
И.ВОРОБЬЕВА: Как призывал?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Тут так написано. Он пришел и спрашивает, обычный вопрос задает нормальный мальчик – а почему у нас в стране нет революции?
В.РОМЕНСКИЙ: (неразб.) тоже были свои мальчики. Потом, правда, они 40 лет ходили по пустыням.
И.ВОРОБЬЕВА: Он спросил не «у нас», а «у вас в стране».
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ах, еще и «у вас»? «В этой стране» он сказал, да? «Почему в этой стране не было революций?»
И.ВОРОБЬЕВА: «У вас в стране», это же египетский мальчик….
Т.ОЛЕВСКИЙ: Во-первых, этот мальчик, в принципе, уже созрел для жизни и учиться ему незачем, поэтому то, что его не берут в школы – это совершенно нормально.
И.ВОРОБЬЕВА: Это говорит человек, отец двоих детей.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я-то знаю, поэтому я и говорю. Человек, который говорит: «Почему в этой стране не было революций?», вполне готов для жизни.
В.РОМЕНСКИЙ: Я лично позвоню сегодня твоей дочери и скажу ей, что она уже вполне готова для жизни.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Если бы она однажды задала этот вопрос, (неразб.) примерно так же.
И.ВОРОБЬЕВА: Я напомню нашим присяжным, нашим слушателям средства связи. +7-985-970-45-45 телефон для ваших смс-сообщений.
В.РОМЕНСКИЙ: Тимура домой не пустят уже. Жена его ждет со скалкой.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Нет, ну невинные вопросы…
И.ВОРОБЬЕВА: Если что, жена нам напишет, я уверена.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Невинные вопросы, они бывают хуже… это самые страшные вопросы, заданные ребенком, который не понимает, о чем спрашивает. Отец его говорит о том, что мальчик и не знал, что такое революция. Надо было объяснить мальчику, о чем нельзя спрашивать в школе.
В.РОМЕНСКИЙ: А, еще так.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ты приходишь в школу в Кувейте, спокойная страна, нефтеносный район, более-менее налажен (неразб.) «черного золота». «Почему в вашей стране не было революций?»
В.РОМЕНСКИЙ: Я начинаю выть от горя, что этот человек, что ему еще дают говорить вот так вот, в микрофон.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Скажи что-нибудь про революцию.
В.РОМЕНСКИЙ: Я тебе скажу про революцию. Помню, в 17-ом году…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Был мальчик, который спросил: «Почему у вас нет революций?», и чем это все кончилось? Володя, это кончилось все тем, чем… не знаю, были кудри у египетского мальчика или нет, но я предполагаю, что он был с кудрявой головой. Потом сестра будет говорить – сегодня мы пойдем с тобой в музей, будет так говорить маленькому египетскому мальчику, который спросил в 2011 году: «Почему в этой стране не было революций?» А что должен был сказать его учитель?
В.РОМЕНСКИЙ: Учитель должен был ему объяснить…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Что? Что такое революция, да? Чтобы мальчик знал, что такое революция.
В.РОМЕНСКИЙ: Если бы учитель ему сказал – дорогой мой маленький друг…
И.ВОРОБЬЕВА: Дорогой мой маленький египетский мальчик.
В.РОМЕНСКИЙ: Мой маленький египетский друг, мой маленький иммигрантский друг, послушай меня: в нашей стране не было революций по одной простой причине – что у нас есть такие чудесные школы, в которой ты можешь получить такое прекрасное образование, что за этот вопрос тебя никто не выгонит, что ты здесь себя чувствуешь в безопасности, что ты здесь получаешь социальные льготы, твои родители довольны, у них есть хорошая работа. Вот тогда бы мальчик сказал – а, вот оно что. Не потому, что нельзя задавать такие вопросы, нельзя упоминать это…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Не понимаешь. Он спросил у профессора…
В.РОМЕНСКИЙ: У нас сегодня кейсы о том, как давили свободу слова…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Он спросил у человека, который не в состоянии говорить с ребенком, понимаешь?
В.РОМЕНСКИЙ:… в Азии и на Ближнем Востоке.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Профессора, они везде одинаковые, понимаешь, профессор школы…
(говорят одновременно)
В.РОМЕНСКИЙ: Я бы человека этого профессором уже не называл (неразб.)
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мальчик-то был прав.
В.РОМЕНСКИЙ: Мальчик – это невинное дитя, оно имеет право задавать любые вопросы.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно, согласен с тобой. А школа имеет право его не допускать до уроков, и тоже понятно, почему.
В.РОМЕСКИЙ: Непонятно.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да потому что если этот мальчик задает вопросы такие на перемене учителю, значит, он наверняка перед этим спросил у всех своих учеников, возможно, еще у учениц…
В.РОМЕНСКИЙ: Во-первых, он спросил не на переменке, а на уроке, здесь ваша первая фактологическая ошибка.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Еще и на уроке спросил? Он перебил старшего с такой вот глупостью. Учитель ему рассказывает…
В.РОМЕНСКИЙ: Я уверен, это был классный час, они обсуждали…
И.ВОРОБЬЕВА: По одному, пожалуйста.
В.РОМЕНСКИЙ: Ты накричался уже?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Говори, говори.
В.РОМЕНСКИЙ: Так вот. Маленький мальчик спрашивает: «А почему у вас в стране не было революций?» Я уже все же сказал, учитель должен был ему объяснить, рассказать, донести. Если бы ребенок не поверил, тогда да. А здесь у учителя была возможность объяснить милому дитю. А если потом он спросит… ну что, мы будем так же называть паровозы средством дьявола? Или айпады мы назовем средством дьявола? Что такое вот это?
И.ВОРОБЬЕВА: Скажи, пожалуйста, если бы он объяснил ребенку, что такое революция, а ребенок бы сказал – но я все равно не понимаю, почему там была революция, а здесь у вас нет?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Тогда бы ребенок спросил, правильно, Ира, он бы спросил – я понял, что такое революция, а у вас-то ее почему не было?
В.РОМЕНСКИЙ: Хорошо, давайте обратимся к Египту. Сколько человек выходило на площадь там?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Предположим, миллионы.
В.РОМЕНСКИЙ: Тысячи. Хорошо, что получили люди? Они убрали диктатора.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Так им никто не объяснил, что такое революция.
В.РОМЕНСКИЙ: Диктатора, который мучил людей, который стоял, держал в своих кровавых мозолистых руках этот штурвал власти, вцепился в него так, что у него белели костяшки…
И.ВОРОБЬЕВА: Вот Вова Роменский очень похож на диктатора, покраснел.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Разошелся.
В.РОМЕНСКИЙ: Чтобы все понимали, что такое диктатор, как это страшно. И люди в Египте добились, у них будут демократические перемены, они смогут писать все, что захотят, про гадкие рестораны. Мальчик переехал. Эта искра вот этого пожара, который…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Что же мальчик не остался в Египте узнавать, что такое революция? Он приехал в тихую страну…
В,РОМЕНСКИЙ: Его родители пошли дальше, диверсионная деятельность распространяется, и это прекрасно.
И.ВОРОБЬЕВА: Все, уважаемые эксперты, давайте мы сейчас будем прерываться на небольшую паузу, на новости, буквально на пару минут. Нашим присяжным предлагаю никуда не уходить, дослушать и вынести свое решение по этому кейсу, и еще у нас будет еще один кейс для вас. Слушаем новости.
НОВОСТИ
И.ВОРОБЬЕВА: Программа «Кейс» продолжается, в студии Ирина Воробьева, Владимир Роменский, Тимур Олевский, еще раз здравствуйте.
В.РОМЕНСКИЙ: День добрый.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Добрый вечер.
И.ВОРОБЬЕВА: Давайте я напомню нашим присяжным, какой кейс мы рассматриваем. Он называется «Подстрекатель». Дело в том, что десятилетнего египетского мальчика, он живет с родителями в Кувейте, выгнали из школы, как посчитали, за подстрекательство к революции, поскольку он спросил на уроке у учителя – а почему у вас в стране не было революции? Ничего там не помогло, он был исключен с «волчьим билетом», ни одно учебное заведение страны не хочет видеть его среди своих учеников. Там и папа пытался, и посольство египетское пыталось вмешаться, ничего не помогло. В школе заявили, что не хотят, чтобы их школа «стала спичкой, которая приведет к пожару революции, массовым беспорядкам и уличному кровопролитию». Вот такая история, давайте продолжим обсуждать. Вот у нас пишут уже смс-сообщения, напомню номер +7-985-970-45-45. Аня пишет, что учитель профнепригоден, он не смог ответить на острый вопрос и предпочел выгнать ребенка.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Вопрос не в этом совершенно, Аня. Вы понимаете, что мальчик приехал в островок стабильности, где не было никаких революций, прекрасно жили. У нас есть островки стабильности, не надо раскачивать лодку. Мальчик приехал, у них довольно много денег, у них все хорошо, а иногда вот такой дурак мальчик, он хуже, чем опытный большевик, потому что он своими вопросами может внести смуту в неподготовленные головы кувейтских детей.
И.ВОРОБЬЕВА: Смотрите, Вадим из Далласа пишет: «Попросите ваших детей задать такой вопрос в школе и проверите, что будет».
В.РОМЕНСКИЙ: Ему скажут: в 1917 году, мальчик, была.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Вопрос можно по-другому поставить – почему в вашей стране… мальчик приезжает в Москву, в школу, где учится твой ребенок, и задает вопрос – скажи, пожалуйста, учитель, а почему в вашей стране, говорит он, сидя в этом классе, не было революции? Что должен на это ответить учитель?
В.РОМЕНСКИЙ: «Дорогой мой маленький египетский друг…» он должен сказать – ты пойми, я искренне надеюсь, что когда-нибудь эта страна станет и твоей, поскольку здесь так прекрасно, что никакие революции не нужны. Вот это ответ настоящего учителя с большой буквы У.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да, но на это придется потратить кучу сил, а у детей, которые рядом с ним сидят, сомнения-то будут. Теперь дети точно знают, что об этом даже думать не надо.
И.ВОРОБЬЕВА: У меня вопрос к Роменскому. Скажи, вот ты, когда учился в школе, мы все, когда учились в школе, у меня в классе, например, были такие, в том числе и я, любили учителю задавать какой-нибудь вопросик такой… либо похихикать… особенно анатомию было чудесно спрашивать… ну, и на истории тоже спрашивали… такой вопросик, чтобы похихикать. И учитель оказывался в такой ситуации, что он вроде отвечает на один вопрос, но пока он отвечает, остальные ученики начинают ему задавать еще дополнительные вопросы к этому ответу…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Так они и до революции договорятся.
И.ВОРОБЬЕВА:… и начинается всеобщий смех в классе.
Т.ОЛЕВКИЙ: Это для тебя, Володя, теоретическая проблема, а для них, для Кувейта, это все рядом, понимаешь? Ты здесь можешь рассуждать о революции теоретически, а он-то точно знает, что такое революция, (неразб.) вместе с площадью Тахрир. Поэтому я думаю, что реакция его, чисто человеческая, она абсолютно понятна.
В.РОМЕНСКИЙ: Понятна реакция маленького человека, но не большого учителя.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Папе этого мальчика, который до сих пор не объяснил сыну, что такое революция, пора заняться воспитанием своего ребенка. Отдал в школу, и не занимайся ничем, да? Теперь он дома, у него будет много времени ему рассказать о революции.
В.РОМЕСКИЙ: Тимур, вы мне не даете сказать.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Говорите.
В.РОМЕНСКИЙ: Не имеет тогда смысла. Если вы хотите просто покричать, выйдите на площадь…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Спросить, что такое революция.
В.РОМЕНСКИЙ: Спросите, что такое революция, в Египте вам все объяснят. И на нашей любой площади, кстати, тоже. Так вот, Ира, я не ответил на твой вопрос по поводу учителя. Мне кажется, что хороший учитель как раз и может объяснить ребенку… учителя должны готовить не только с каких-то фактических знаний, чтобы он много мог рассказать, но и с тем, как обращаться с детьми. Какая у них психология, как сделать так, чтобы класс не смеялся, а увлеченно слушал учителя. И вот если даже после такого каверзного вопроса с подколкой учитель может достойно выйти из ситуации и сказать – это вот так вот, а поэтому так вот, то вот этот учитель хороший.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Учитель, конечно, неправ, но мальчика лучше подержать дома пока.
В.РОМЕНСКИЙ: Нет, я скажу еще дальше. Почему учитель такой? Он просто маленький человек, запуганный в этом государстве. Он запуган всем. Он бы мог тихонечко промолчать об этом инциденте, и с мальчиком было бы все в порядке. Он не пожалел мальчика. Он плюнул на ребенка. Он защитил что? Свое мягкое место. Он пошел, доложил директору, директор – выше. Все.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А ты представляешь, что потом бы всем детям, которые слушали его ответ, пришлось бы послушать других дяденек, которые бы им объясняли, почему революция – плохо? А потом еще их родителям. Вполне возможно, что учитель защищал не только себя.
И.ВОРОБЬЕВА: Еще вопрос. Вопрос опять к Роменскому. Вот смотри – ребенок приходит из школы, это, кстати говоря, очень распространенная штука, приходит из школы и спрашивает у родителей – а что такое… и далее идет набор любых слов, матных, не матных, которые он услышал в школе. Соответственно, дети из этого класса приходят домой и спрашивают родителей – папа, скажи, а что такое революция? У папы волосы дыбом, потому что ребенок в школе услышал слово «революция».
Т.ОЛЕВСКИЙ: Понеслось, школу закрывают на карантин…
В.РОМЕНСКИЙ: Я слышал еще и не такие слова. И надо сказать, что это… я не знаю, чья это ошибка…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но ты, надо заметить, учился не в Кувейте.
В.РОМЕНСКИЙ: Я и в автобусах, и на заборах читал разные слова.
И.ВОРОБЬЕВА: Зря тебя научили читать.
В.РОМЕНСКИЙ: Когда я как-то пришел к маме… это действительно правдивая история…. И сказал – мама, а вот в трамвае написано…
И.ВОРОБЬЕВА: Тихо, спокойно сейчас, спокойно.
В.РОМЕНСКИЙ: В трамвае написано «менты – козлы».
Т.ОЛЕВСКИЙ: Боже, там так и было написано? Несчастный, травмированное детство.
И.ВОРОБТЕВА: Травмированный трамвай (смеется)
В.РОМЕНСКИЙ: Я спросил – мама, а кто такие, которые? Мама мне объяснила, что некультурные люди… ты хочешь принадлежать к числу некультурных людей?... называют так сотрудников правопорядка. Я сказал – все, вопрос снят.
И.ВОРОБЬЕВА: И больше никогда не называл так сотрудников правопорядка?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Нет, он просто научился правильно называть…
И.ВОРОБЬЕВА: Послушай, здесь же речь не об этом. Сергей из Кронштадта пишет: «У нас он должен спрашивать: «Почему у нас революция была?» А Сергей из Барнаула считает, что перепутать маленького мальчика с Че Геварой – первый признак паранойи у учителя и у судьи. Ну, не у судьи, у руководства школы.
В.РОМЕНСКИЙ: Наши смски подтверждают просто (неразб.) Это ничто.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мальчик, не подставляй своих учителей. У меня была одна история. Я был пионером, а у нас в школе не было сбора металлолома. Мне было 10 лет, и я возмущался: почему мы не собираем металлолом? Но я-то знал, что нужно сделать, я собрался и пошел в обком партии спросить у них, почему у нас нет сбора металлолома. К счастью, меня остановил директор, потому что понятно, что бы было с директором. Потом-то мне объяснили, почему не надо было ходить в обком партии и добиваться сбора металлолома в 10 лет. Потому что в прошлый раз, когда был сбор металлолома, соседнюю железную дорогу разобрали полностью. Все костыли вытащили, потом ее ремонтировали очень долго. Поэтому не надо задавать такие вопросы на уроках.
В.РОМЕНСКИЙ: Травмированное детство у тебя, потому что в данной ситуации ты должен был дойти до всех обкомов.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Все понятно, но в Кувейте, наверно, тот же обком, и этот учитель понимает, что будет с его школой.
В.РОМЕНСКИЙ: Хотел собирать металлолом (неразб.), и если, опять же, там был хороший учитель, он бы не позволил ученикам разбирать дорогу, он бы им показал, где валяется действительно металлолом, который надо собрать, переплавить и изготовить чудесные (неразб.)
Т.ОЛЕВСКИЙ: Володя, в 12 лет я уже собрал свой отряд, мы сдали пионерские галстуки и отнесли в обком партии. Это была другая история, понимаешь? Мальчику нужно было сделать это, но (неразб.) Нет, Володя, я не придумываю, просто это сильная история, тебе нечем крыть. Это обстоятельства в том месте и в то время, в которое они произошли.
В.РОМЕНСКИЙ: Это не сильная история, это сильная фантазия.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мечтай.
И.ВОРОБЬЕВА: Так, господа, призываю вас дать слово нашим присяжным, которые, на мой взгляд, достаточно выслушали вас, ваши позиции по данному кейсу. Итак, как вы считаете, уважаемые присяжные, справедливо ли отчисление мальчика из школы? Если вы считаете, что да, его справедливо отчислили – 660-06-64. Нет, несправедливо – 660-06-65. Поехали. А если Тимур Олевский или другой наш эксперт будут пытаться влиять на итоги голосования, когда я их еще объявляю, я буду расценивать это как давление на присяжных.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А почему немцы так делают?
ПОВТОР ВОПРОСА ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ
И.ВОРОБЬЕВА: Голосование еще полторы минуты пройдет.
В.РОМЕНСКИЙ: Сейчас Тимур увидит по смскам.
Т.ОЛЕВСКИЙ: У тебя есть шанс признать, что ты неправ, потому что дело, о котором мы говорим, происходит в Кувейте. Понимаешь?
В.РОМЕНСКИЙ: Нет.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Нет, не понимаешь. Тебя надо было отправить в Египет.
В.РОМЕНСКИЙ: Больше стран хороших и разных, и чтобы все они были демократичными.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Надо было тебя отправить в Египет, где вынесли все ценности из исторического музея на площади Тахрир, не все, кое-что оставили.
И.ВОРОБЬЕВА: У нас есть слушатель, который пишет стихи. У нас, конечно, много таких слушателей, но вот слушатель Егор, не конкретно про этого мальчика пишет, но все-таки довольно забавно: «Маленький мальчик спросил чувака – здесь революции нету пока? Чтоб революции ветер не дул, мальчиком кормят сегодня акул». Вот так, вот такие у нас жестокие слушатели. Нина пишет: «Я поддерживаю, он не глупее….» Боже мой, что там такое? Она просто не в ту программу, мне кажется, пишет.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но все равно спасибо, Нина, потому что заведомо понятно, что был провокационный вопрос. Представляете ехидную улыбочку, с которой мальчик задавал этот вопрос? «Почему в вашей стране не было революции?», и так смотрит – ну, дурак, ну, ответь, ну что ты мне сделаешь? Ну, все, он получил, что хотел. Я не верю, что мальчик настолько глуп, что он не понимал, о чем он спрашивает.
В.РОМЕНСКИЙ: Говорю последний раз: я взрывал петарды…
И.ВОРОБЬЕВА: Засовывал яйца тухлые какие-нибудь в вентиляцию.
В.РОМЕНСКИЙ: Нет, этого не было.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мне всегда казалось, что ты не учился, Володя.
В.РОМЕНСКИЙ: Я учился.
И.ВОРОБЬЕВА: Он читать учился по надписям в трамвае.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Это мы понимаем, да, это были первые слова.
В.РОМЕНСКИЙ: Я обижал учителей, я действительно вел себя не всегда корректно.
И.ВОРОБЬЕВА: Вова, у тебя сейчас есть время, буквально 20 секунд, чтобы извиниться в прямом эфире перед своими учителями. Сделай это.
В.РОМЕНСКИЙ: Я хочу всем, которые меня когда-либо учили, сказать огромное спасибо, поблагодарить за то, что они меня, такого, терпели и меня вот так хорошо обучили и воспитали.
И.ВОРОБЬЕВА: Боже, я сейчас расплачусь. Останавливаем голосование, нажимаем на красную кнопку «стоп». Все, голосование не проводится. Удивительные результаты, мне кажется, что наши присяжные сегодня избрали свои любимые цифры буквально. 90 процентов проголосовавших считает, что несправедливо мальчика изгнали из школы, 10 процентов считает, что все с ним правильно сделали.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Революция. Сумасшедшее время.
В.РОМЕНСКИЙ: Олевский говорит, что я ему угрожал. Зачем мне ему угрожать? Здесь все и так предельно понятно. 2:0.
И.ВОРОБЬЕВА: Аня спрашивает: «Кто из парней пионер?» Она запуталась. Никто уже из них не пионер. Роменский, я так подозреваю, не был пионером никогда.
В.РОМЕНСКИЙ: И не хотел.
И.ВОРОБЬЕВА: Что значит «не хотел»? Развалилась организация.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А Олевский перестал им быть по собственному желанию.
И.ВОРОБЬЕВА: Зачем в позу вставать? Я тоже не была пионером, поэтому не могу себе представить, как это все было. Ну, а Олевский говорит и рассказывает нам, что сам (неразб.), видимо, после того, как организация развалилась.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Значительно раньше.
И.ВОРОБЬЕВА: Ну что ж, давайте к третьему кейсу, Александр Борзенко, напомню, для нас их подготовил. Такое странное название у этого кейса «Спор о порно».
СПОР О ПОРНО
Заключенный Кайл Ричардс подал иск против властей штата Мичиган за жестокие, по его мнению, условия содержания. Среди ответчиков упомянут и губернатор Рик Снайдер. Ричард потребовал, чтобы ему предоставили доступ к просмотру порнографических и эротических фильмов. В своем исковом требовании он заявил, что власти плохо обращаются с заключенными и делают это умышленно: таким образом, уверен истец, они ведут «психологическую войну, цель которой – подорвать боевой дух и сломить сопротивление». Кроме фильмов для взрослых, Ричардс требует обеспечить отбывающих наказание доступом к видеоиграм и радио. В департаменте по исправительной работе Мичигана заявили, что законы штата не запрещают распространения порнографических материалов в местах лишения свободы. При этом там отметили, что вопрос о конкретной тюрьме, где сидит Ричардс, должен решаться властями округа, в котором расположено исправительное учреждение. Иск, скорее всего, отклонят, и эксперты не исключают, что на уровне округа поступят точно так же.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот такая история, требования заключенных. Я, кстати, могу сказать, что у нас периодически бывают кейсы, мы рассматриваем дела, когда заключенные обращаются к властям по несправедливому отношению к себе. Я помню, у нас был кейс, когда заключенный обратился в суд или к властям, я уже не помню, о том, что ему не предоставляют кремы какие-то, еще что-то. Почему, мол, женщинам можно, а нам не дают все эти средства?
В.РОМЕНСКИЙ: С кремом-то ладно…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Володя, конечно, за порно, у меня нет сомнений. Обычно, не вчитавшись в суть кейса…
И.ВОРОБЬЕВА: Владимир должен первым сейчас сказать, потому что первые два кейса говорил ты, Тимур. Владимир Роменский.
В.РОМЕНСКИЙ: Я скажу так: если, действительно, с кремами все в порядке, у человека, может быть, сохнет лицо, или какие-то проблемы с кожей, еще с чем-то… да, крем заключенному нужен, это гигиена. Вопрос другой в порно. Значит, он на воле совершал преступления, подлец, я уж не скажу жестче, а теперь он еще хочет, сидя в тюрьме, смотреть вот на…
И.ВОРОБЬЕВА: Спокойно.
В.РОМЕНСКИЙ: На порно. И вот он считает это нормальным. Нет уж, если ты провинился… тем более, этот буржуин из далекой Америки…
И.ВОРОБЬЕВА: Он буржуин, ты считаешь? Потому что из далекой Америки?
(все говорят одновременно)
Т.ОЛЕВСКИЙ: У человека, который за революцию, заметьте, ощущение, что все в Америке буржуи. Вот в этом-то все и дело.
В.РОМЕНСКИЙ: Ну, это образно говоря. Позвольте мне такую легкую шутку. Так вот, он хочет смотреть на вот такого плана эротические фильмы, ему не хватает в тюрьме. Слушайте, в тюрьме он должен что делать?
И.ВОРОБЬЕВА: Ему не хватает эротических фильмов в тюрьме, Вов? Ты что? (смеется)
Т.ОЛЕВСКИЙ: Володя, но другие-то смотрят. Власти не запрещают.
В.РОМЕНСКИЙ: Кто другие смотрят?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ты, как обычно, не вчитался в суть дела. Это нормально, я привык. Но ты вникни в суть. Везде разрешают смотреть порно, и только в этой тюрьме… они не просто так собираются посмотреть порно, это же не удовольствие. Это тяжелая работа.
В.РОМЕНСКИЙ: Что?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Порно смотреть. Потому что это необходимо для психологической войны, для того, чтобы поддержать боевой дух, для того, чтобы сопротивляться жизненным обстоятельствам, для того, чтобы перевоспитаться. Вот ты смотришь порно и хочешь на волю…
В.РОМЕНСКИЙ: И перевоспитываешься?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно. Ты хочешь к этим женщинам, может, к мужчинам, смотря кто какое порно смотрит. Ты хочешь выйти на волю, и ты скорее хочешь на УДО подать, еще как-то, в общем, вести себя хорошо. Заперся в камере, не беспокоишь надзирателей. Вот этого ты хочешь лишить людей.
В.РОМЕНСКИЙ: Если он не видит порно, если он не видит мужчин, женщин, кому что больше нравится, он как раз-таки скорей захочет вернуться к себе домой, на свободу и там смотреть это вот порно, если ему это нужно. А потом, я считаю… смотрите, он же не останавливается на порно. Ему мало порно. Он еще хочет доступа к видеоиграм и радио. Ну, радио я бы разрешил, хорошо, пусть слушает, это нормально. Но видеоигры… мальчик, дяденька, сколько, мне интересно, Кайлу Ричардсу лет?
И.ВОРОБЬЕВА: Я думаю, что это дяденька все-таки.
В.РОМЕНСКИЙ: Я хочу сделать заявление, официальное обращение к нему. Дядя, ты в тюрьме или где? Ты вспомни вообще.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А ты хочешь, чтобы он вышел через 7 лет…
В.РОМЕНСКИЙ: Я хочу, чтобы он исправился.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Так он не исправится никогда без…
В.РОМЕНСКИЙ: Без порно и без видеоигр?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно, он будет оторван от жизни, он будет озлобенный, примерно как ты сейчас, Володя, у тебя есть порно?
В.РОМЕНСКИЙ: (неразб.) с джойстиком и за компьютером, и он бежит с автоматом и расстреливает всех вот в эти видеоигры.
И.ВОРОБЬЕВА: Контр-Страйк.
В.РОМЕНСКИЙ: В Контр-Страйк, да. Играет за каких-нибудь террористов.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Потому что в школе у него, возможно, не было видеоигр, он не стрелял, и в тюрьму он попал из-за того, что никогда не мог свою агрессию, в том числе и свою сексуальную энергию вот таким образом реализовать.
В.РОМЕНСКИЙ: А еще можно этих всех заключенных раз в год на месяц вывозить на курорт…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Неплохо было бы.
В.РОМЕНСКИЙ: Коктейльчики, было бы неплохо…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Они же работают, они же не могут потратить свои деньги.
В.РОМЕНСКИЙ: Какая тогда разница между волей и неволей? А разница должна быть.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно, но наказание – это моральная категория. Человека, который сидит в тяжелых условиях в тюрьме, если серьезно…
В.РОМЕНСКИЙ: Человек должен понимать: если он совершает преступление, он будет наказан.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да, но от того, что он страдает, он не становится лучше.
В.РОМЕНСКИЙ: Он будет сидеть, шить варежки, а не видеоигры и порно…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Объясню тебе. Вот что ты не понимаешь: люди, которые попадают в тюрьму, зачастую туда попадают потому, что они в жизни лишены простых человеческих вещей.
В.РОМЕНСКИЙ: А, и тюрьма должна дать им…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Перевоспитать. А как можно перевоспитать мужчину без женщины?
В.РОМЕНСКИЙ: У них не было никогда "американских горок", родители были бедны. И государство его в тюрьме должно сводить на "американские горки". Я просто вижу…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я не сомневаюсь, что рано или поздно будут это делать.
В.РОМЕНСКИЙ: …строчку в государственном бюджете "закупка порно". Вы представляете? Строчка в бюджете.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Не надо ничего покупать, наверняка у них есть доступ к интернету. Один раз оплатил аккаунт, и на все тюрьмы.
В.РОМЕНСКИЙ: Я вижу, как Минфин одобряет это.
И.ВОРОБЬЕВА: На сайте Госзакупки выкладывается соответствующая (неразб.)
Т.ОЛЕВСКИЙ: Конечно. Порностудии, которые сейчас испытывают, как всем известно, тяжелейший экономический кризис, тысячи актеров остались без работы из-за интернета, получают госзаказ. Люди вечером могут накормить своих близких.
В.РОМЕНСКИЙ: Куда же дальше заведет его бредовая мысль?
И.ВОРОБЬЕВА: Откуда Тимур Олевский, семейный человек с двумя детьми…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Так все пишут об этом.
И.ВОРОБЬЕВА: В курсе о проблемах порноиндустрии. Это очень странно.
В.РОМЕНСКИЙ: Нам в эфир должна отзвониться его супруга и сказать, что она его не ждет уже.
И.ВОРОБЬЕВА: Супруга должна нам написать смс-сообщение. +7-985-970-45-45.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Во-первых, я председатель профсоюза.
В.РОМЕНСКИЙ: Какого?
И.ВОРОБЬЕВА: Спокойно, Тимур, сейчас ты договоришься.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Об американской порноиндустрии знаю все. У них серьезный экономический спад, у них серьезная проблема, у них нет денег. И вот сейчас тюрьмы могут…
В.РОМЕНСКИЙ: Меня не волнует американская порноиндустрия.
Т.ОЛЕВСКИЙ: … элегантно и красиво решить проблему.
В.РОМЕНСКИЙ: Себе зарабатываешь на жизнь вот таким непростым, скользким способом…
Т.ОЛЕВСКИЙ: Володя, скажи мне, что делают заключенные в тюрьмах, где нет порно?
В.РОМЕНСКИЙ: Что они делают? Они раскаиваются.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Вырезают из федеральных газет фотографии любимых актрис и что они делают?
В.РОМЕНСКИЙ: Не знаю, вешают их на стену.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Наверно, они фантазируют. Лучше, наверно, порно.
В.РОМЕНСКИЙ: Я считаю, да. Если ты в тюрьме, все, что у тебя осталось – это твоя фантазия, живи с ней. Все очень просто, никакого тебе порно, никаких видеоигр, сиди с соседом по камере и играй в шашки.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Не у всех такая фантазия, как у тебя, такая мощная фантазия. Поэтому необходимо людям помогать.
И.ВОРОБЬЕВА: У меня теперь вопрос к Тимуру: тебе нужно помогать?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мне – нет.
И.ВОРОБЬЕВА: Хорошо, а то я испугалась, честно говоря.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Этому мужчине надо помогать, он же пишет об этом. Понимаешь, у него без порно подрывается боевой дух.
В.РОМЕНСКИЙ: Очень важный момент сейчас.
Т.ОЛЕВСКИЙ: И сопротивление. Никакого желания сопротивляться жизненным обстоятельствам.
В.РОМЕНСКИЙ: Тимур, это последний гвоздь в крышку твоего гроба.
И.ВОРОБЬЕВА: Я заслушалась вас и практически пропустила время для голосования.
В.РОМЕНСКИЙ: Этот человек, ему порно для чего нужно? Тимур только что озвучил: для того, чтобы у него был боевой дух в тюрьме. Это очень важно, чтобы у заключенного был боевой дух и сопротивление.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А ты бы хотел, чтобы он был пассивным сопляком в тюрьме?
И.ВОРОБЬЕВА: Одну секундочку. Давайте сейчас вы замолчите буквально ненадолго, я объявлю голосование, потом продолжите. Итак, уважаемые присяжные, справедливо ли, на ваш взгляд, требование заключенного предоставить ему и всем остальным заключенным эротические фильмы и видеоигры? Он вот так требует это все дело. Если вы считаете эти требования справедливыми – 660-06-64. Несправедливыми – 660-06-65.
ПОВТОР ВОПРОСА ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ
И.ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, в этом кейсе будет очень жестокая борьба в нашем голосовании.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Все люди, которые проголосовали за Володю в прошлом кейсе и считают, что мальчика, который призывал к революции, незаконно отправили из школы, должны по идее проголосовать сейчас за меня, потому что понятно, что эта вся революция закончится в тюрьме.
В.РОМЕНСКИЙ: Господи, откуда у тебя такие идеи берутся?
И.ВОРОБЬЕВА: Единственное, что я вам могу сказать – что я, честное слово, не могу читать пейджер в данном случае, я не могу читать смски, которые приходят, потому что тут как бы вот… Хотя Павел из Москвы считает, что заключенный тоже человек, его нельзя лишать порно.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Абсолютно прав Павел, его бессмысленно лишать.
И.ВОРОБЬЕВА: Дима говорит: что за тюрьма такая, если там все это есть?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да во всем штате можно, а в этой тюрьме нельзя.
В.РОМЕНСКИЙ: Если у человека там есть все действительно, то я не понимаю…
Т.ОЛЕВСКИЙ: В чем смысл человека изолировать от общества?
В.РОМЕНСКИЙ: Тюрьмы наши от американских довольно сильно отличаются. Я не беру Гуантаномо, но тем не менее.
И.ВОРОБЬЕВА: Вот Андрей считает, что перегнул палку наш заключенный, в Магадан его надо на неделю или на две.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Не надо его в Магадан. Это наших надо туда, а не в Магадан. Или в Магадане что-то поменять.
И.ВОРОБЬЕВА: У нас осталась минута до конца эфира. Давайте останавливать голосование. Все, красная кнопка "стоп". 58,5 процентов позвонивших нам считает, что требования заключенного несправедливы.
В.РОМЕНСКИЙ: Это абсолютная победа.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Совершенно несправедливый счет людей, которые сами никогда не могут себя представить на месте заключенных.
В.РОМЕНСКИЙ: Произошло то, чего мы долго ждали.
И.ВОРОБЬЕВА: Я хочу сказать спасибо Тимуру Олевскому, который в первый раз сегодня был в программе "Кейс", потому что Владимир Роменский, когда в первый раз был в программе "Кейс", с таким же счетом, 3:0, проиграл, просто всухую.
В.РОМЕНСКИЙ: Это правда.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Реванш.
И.ВОРОБЬЕВА: Да, сегодня он взял реванш. А мы прощаемся с вами, программа "Кейс" была, меня зовут Ирина Воробьева, в гостях у меня были Владимир Роменский и Тимур Олевский, до встречи через неделю.