Ознакомиться с делами: «Секс по телефону», «Красная туфелька», «Ракушка» - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2012-09-06

И. ВОРОБЬЕВА: Всем добрый вечер, практически доброй ночи. Это программа «Кейс», которая переехала на 22 часа, как мы и предупреждали. Сейчас время недетское, и программа у нас тоже недетская. Программа у нас о высшей справедливости. Это самая лучшая программа на волнах радиостанции «Эхо Москвы».

Ю. ГУСМАН: А почему самая лучшая программа и по справедливости должна была быть репрессирована единственная во всем радиоэфире и перешла на 10 часов?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это не репрессия, это признание наших заслуг.

И. ВОРОБЬЕВА: Это Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе. Добрый вечер, господа.

Ю. ГУСМАН: Добрый вечер, Ирочка. Все наши читатели, все наши зрители, миллионы людей, я получаю миллионы писем, телеграмм, факсов, и пейджер мой не устает звенеть. У тебя пейджер как работает?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: С перебоями. Я все-таки перешел на более современные средства связи. Ты уверен, что у тебя звенит именно пейджер? Может, иногда ты принимаешь за пейджер звон в других местах.

Ю. ГУСМАН: Звон монет. Нет, серьезно, я хотел узнать. Вот вы звезда «Эхо Москвы».

И. ВОРОБЬЕВА: Как бы звезда как бы радио.

Ю. ГУСМАН: Мы с Юрием Георгиевичем любимцы Венедиктова. В чем мы так провинились, что наше общемировое, известное миру прайм-тайм… Проблема в чем? Когда здесь в Москве 22-00, то в Баку нас уже слушают в двенадцать. А где-нибудь в Саудовской Аравии в два.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я тут с тобой не могу согласиться. Перенос нас на 10 часов – это признание наших заслуг.

Ю. ГУСМАН: Каких заслуг?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Заслуг перед радиослушателями.

И. ВОРОБЬЕВА: Я согласна.

Ю. ГУСМАН: Потому что ты, когда я отсутствую иногда – у меня командировок много, к сожалению, я не сижу на месте, я всё время где-то мотаюсь по заказам и по приказам Миллера и Алексея Алексеевича, я скажу тебе – очень интересно, на грани фола всё время что Орех, что Дымарский, который не скажет словечка в простоте.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Орех просто запятнал.

Ю. ГУСМАН: В Дымарский, когда, кроме мата, не изрыгает ничего. Его запикивают.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты помнишь, какой анекдот рассказал Дымарский?

Ю. ГУСМАН: Чудовищный.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я перестал с ним общаться.

Ю. ГУСМАН: А журнал «Дилетант», что ни слово, там прочерк или многоточие.

И. ВОРОБЬЕВА: Запикивание. Евгений из Пензы задает вопрос, на который я даже не знаю как ответить.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы ответим на любой вопрос.

И. ВОРОБЬЕВА: «Ира, как вы будете вести передачу «16+», не достигнув означенного возраста?»

Ю. ГУСМАН: Евгений, дело в том, что Ломоносов в 11 лет прочитал азбуку Магницкого, написал свой вариант и пришел пешком из Холмогор без лаптей зимой.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Магнитского?

Ю. ГУСМАН: Ты так не шути, Магницкого через Ц. Да, Ира юна, да, ей 15 лет, но она закончила школу…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Жизни.

Ю. ГУСМАН: Престижнейший лицей номер 4, ступени образования «Краски радуги земли».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я уже не успеваю за полетом твоей мысли.

Ю. ГУСМАН: Высшая школа рабочей молодежи…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Имени Клары Цеткин.

Ю. ГУСМАН: И Розы Люксембург.

И. ВОРОБЬЕВА: Кстати говоря, слушатель Пельмень пишет: «Слушать вас на ночь – самый кайф».

Ю. ГУСМАН: А в городе Кировограде школьники объявили забастовку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В записи по утрам. Сейчас всё запишут, завтра по Сетевизору с утра посмотрят.

И. ВОРОБЬЕВА: Габриэль пишет: «А в Израиле вы как раз в 21 выходите, мне очень удобно. Последний час работы».

Ю. ГУСМАН: Прости меня, Габриэль, мы работаем не для евреев. Мы, славяне, Юра и я, работаем для славян.

Ю. ГУСМАН: И это правда.

И. ВОРОБЬЕВА: Самые славянские славяне – Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе.

Ю. ГУСМАН: Если ведут передачу Венедиктов, Дымарский и Орех – это вот их. Я не антисемит, упаси боже, я уважаю все народы – и ваш, и любой другой…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ваш – это ты сейчас кому сказал, Ире?

Ю. ГУСМАН: Конечно. Кому еще? У нас интернациональная передача, единственная передача, называется «Дружба народов».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет примесей всяких. Чистота.

Ю. ГУСМАН: Чистота – залог порядка. Чистота – залог здоровья.

И. ВОРОБЬЕВА: Во-первых, традиционно просят Юрия Кобаладзе по-грузински поквакать. Это в конце программы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что за негодяй? Что значит по-грузински поквакать. Мы что, лягушки, что ли?

И. ВОРОБЬЕВА: Евлампий Мухоморов пишет.

Ю. ГУСМАН: Это отвратительно, когда человека, который такую школу жизни прошел, просят только поквакать.

И. ВОРОБЬЕВА: «Любимый «Кейс», – пишет Ил-2.

Ю. ГУСМАН: Ил-2, вы с нами, но мы-то сейчас хотим спать. Я обычно в 10 сплю. У меня есть старший товарищ, мой близкий друг, очень большой журналистский начальник, замечательный человек, он в теннис играет в 6 утра, а спать ложится в 9 вечера.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знаю, о ком ты.

Ю. ГУСМАН: Молчи. В 9 вечера. А я ложусь в полдесятого всегда.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И к парикмахеру он записывается в 5 утра.

Ю. ГУСМАН: И получается, что теперь никто нас не услышит. Он не услышит… Софи Лорен, кстати, рано ложится спать.

И. ВОРОБЬЕВА: Лена пишет: «Мальчики, как с вами весело». Спасибо, Лена.

Ю. ГУСМАН: Когда нас на два перенесут, будет безумно весело.

И. ВОРОБЬЕВА: Кстати, уже пишут, что сейчас Юлий Гусман анекдот расскажет, нас вообще на полночь перенесут.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Теперь уже можно рассказывать что угодно, «16+.

Ю. ГУСМАН: Во-первых, так называемый Юлий Гусман никогда не рассказывал анекдотов, это подлинные истории жизни моей и моих друзей.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сегодня есть что-нибудь из жизни тети Сары?

И. ВОРОБЬЕВА: Денис пишет: «Еду по Иерусалиму за рулем. Ржу. Привет славянам».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Опять эти евреи. Достали просто.

Ю. ГУСМАН: Почему из городов Дальнего зарубежья?

И. ВОРОБЬЕВА: Борис из Техаса пишет, что тоже слушает нас.

Ю. ГУСМАН: Кстати, по поводу Техаса. По поводу Митта Ромни. Мы с Юрием Георгиевичем категорически за Митта Ромни и Обаму одновременно. Как их примирить?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А мы будем работать с тем, кого изберет американский народ.

Ю. ГУСМАН: Мы не будем навязывать свою волю. Программа «Кейс» не будет даже пытаться. Я правильно говорю, брат?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно.

Ю. ГУСМАН: Чисто конкретно мы будем за того, кого местный Чуров назначит президентом.

И. ВОРОБЬЕВА: Андрей пишет: «Как же рад я вас слышать. Жаль, что так сильно хочется спать». А Владимир пишет: «Почти проснулся. Начинайте». Давайте послушаем наши сегодняшние кейсы. Алина Гребнева расскажет нам про дело под названием «Красная туфелька».

Красная туфелька

Модный дом «Кристиан Лубутен» отсудил себе эксклюзивное право делать туфли с красной подошвой. Этот иск рассматривается довольно давно. Нью-йоркский суд ранее отверг жалобу модельеров на конкурентов из «Ив Сен-Лоран», пояснив, что цвет нельзя рассматривать в качестве товарного знака, так как в индустрии моды цвет выполняет декоративные и эстетические функции, необходимые для здоровой конкуренции. Следовательно, подошва красного цвета также не является чем-то эксклюзивным. Тогда Кристиан Лубутен подал апелляцию. Суд согласился с тем, что подобный дизайн обуви является «отличительным символом, подлежащим защите в качестве торговой марки». И теперь дом «Ив Сен-Лоран» может делать туфли с красной подошвой, но только если вся туфля будет того же цвета.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что хотят сказать? Это такая, что ли, политкорректность?

Ю. ГУСМАН: Ужас. А потом, знаешь, что интересно? Возникла песня. Лубутен, Лубутен, пташечка, Лубутенушка жалобно поет. Лубутен и Маноло Бланик наиболее продвинутые бренды в нашей женской…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Этот кейс дает мне основание обратиться к Андрею Дмитриевичу Терехову, потому что он мне за каждое упоминание его имени покупает маечку. Так вот теперь пусть мне купит маечку красного цвета.

Ю. ГУСМАН: Ты очень меркантилен. А приехала красавица, богиня, флора Манана Кобаладзе, дочурка, я ее вырастил.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Специально приехала послушать «Кейс».

И. ВОРОБЬЕВА: Что же она не здесь?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она не посмела.

Ю. ГУСМАН: Это древняя семья, ее может убить муж, может отец зарезать. Но Манана красавица, я помню ее ребенком, мы бродили, она была трехлетней девочкой, папа, я и Манана, мы были неразлучны. Жизнь разбросала нас по баррикадам. Он уехал в Англию шпионить, я остался здесь шпионить.

И. ВОРОБЬЕВА: А Манана?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Осталась бесхозная.

Ю. ГУСМАН: А Мананочка окончила МГИМО, между прочим. И есть шансы, что она будет послом.

И. ВОРОБЬЕВА: Тоже поедет в Англию.

Ю. ГУСМАН: Нет, она замуж вышла. Она сделала одну ошибку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она вышла за ква-ква вот этого.

И. ВОРОБЬЕВА: За грузина?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: За грузина, который квакает.

И. ВОРОБЬЕВА: А вы благословили их брак?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Меня никто не спрашивал.

Ю. ГУСМАН: Даже не позвонили. Я благословил. Она мне позвонила. Манана мне как сестра, я ей как дедушка. Манана-джан, давай вперед.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я вам говорю, вы мне не верите. Она специально приехала послушать «Кейс».

Ю. ГУСМАН: Да тысячи людей приезжают на «Кейс».

И. ВОРОБЬЕВА: А там, где она обычно живет, нельзя послушать?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Следующий раз она придет прямо в программу.

И. ВОРОБЬЕВА: Ну давайте, да.

Ю. ГУСМАН: Ты знаешь, что завтра утром я улетаю. Впервые в Пакистане мы ставим ретрансляторы «Эхо Москвы». Карачи, Исламабад.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И Кукарачи.

Ю. ГУСМАН: Я кукарача, я кукарача…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня в душе вулкан.

Ю. ГУСМАН: Какая прелесть. Вы прослушали песню «Кукарача» в исполнении народного артиста Грузии Юрочки Кобаладзе. А теперь танец.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Лебедей.

И. ВОРОБЬЕВА: Ната пишет: «Ужас какой – «Кейс» перенесли. А мы с детиком 8 лет всё равно слушаем. Ребенок требует от меня не пропустить программу. Это теперь навсегда?» – спрашивает она.

Ю. ГУСМАН: Во второй половине праздника я прошу ребенка изолировать.

И. ВОРОБЬЕВА: Праздника?

Ю. ГУСМАН: Я считаю вот что. Вообще, красный цвет очень сексуальный. Смотри, монах в красных штанах, улица красных фонарей, Красная шапочка. Кстати, про Красную шапочку…

И. ВОРОБЬЕВА: Спокойно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Рано!

Ю. ГУСМАН: Нас же перенесли.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Про Красную шапочку нельзя.

Ю. ГУСМАН: История безобразная.

И. ВОРОБЬЕВА: Я уже боюсь.

Ю. ГУСМАН: Это подлинная история. Не надо смеяться. Здесь сидят операторы, звукооператоры.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Все хохочут.

Ю. ГУСМАН: Это чистая правда. Красная шапочка приходит туда, где волк сожрал. Бабушка лежит. Волк сожрал бабушка, и он лежит, волк. Ира, эта история – факт, это Шарль Перро.

И. ВОРОБЬЕВА: Эта история – сказочный факт.

Ю. ГУСМАН: Из песни и из сказки слов не выкинешь.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но из некоторых сказок выкинут. Волка показывать нельзя.

Ю. ГУСМАН: Мы же не курим.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. он лежит без сигареты.

Ю. ГУСМАН: Без сигареты. Он сидит, чешет ягодицу без сигареты.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ягодицу убрать.

Ю. ГУСМАН: Попочку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ой!

Ю. ГУСМАН: Попочка – детское слово. Пипка, попка, сиська – это нормальные слова.

И. ВОРОБЬЕВА: Хватит!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Одно уточнение. Чешет попочку у бабушки или у себя?

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич покраснел. Вы посмотрите на него, он покраснел.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ребенок слушает.

Ю. ГУСМАН: Моя жена тоже слушает, я же рассказываю. Не опошляйте историю. Шапочка стучит, входит. А он говорит: «Дерни за веревочку, дверь и откроется». Она входит и говорит: «Бабушка, а почему у тебя такие большие глазки?» А волк говорит: «Чтобы тебя лучше видеть, внученька». – «Бабушка, а почему у тебя такие большие ушки?» – «Чтобы тебя лучше слышать, внученька».

И. ВОРОБЬЕВА: Остановите его.

Ю. ГУСМАН: «Бабушка, а почему у тебя такой большой хвост?» – «Это не хвост», – сказал волк и покраснел.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как я.

Ю. ГУСМАН: Это чудовищная история.

И. ВОРОБЬЕВА: Что в этом чудовищного?

Ю. ГУСМАН: Алексей Алексеевич рассказал мне эту историю в присутствии…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: На 11 часов надо переносить передачу.

Ю. ГУСМАН: А лучше в 6 утра. Эта история фактическая.

И. ВОРОБЬЕВА: Так оно и было.

Ю. ГУСМАН: Это Шарль Перро, я знаю еще две сказки, могу рассказать. Но не сейчас.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что есть адаптированная история для детей и юношей, а вот настоящая сказка…

Ю. ГУСМАН: Я книжку «ГамлЕт» покойного Шекспира читал…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Входит ГамлЕт с пистолетом…

И. ВОРОБЬЕВА: А дальше не надо.

Ю. ГУСМАН: Вы прослушали концерт по заявкам мегрелов и сванов.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы знаете, что музыкальные радиостанции тоже должны давать маркировку «16+», если там какая-то не такая… Я на всякий случай предупреждаю. Пишут, что в Калифорнии слушают нас, на рабочем месте сотрудники не понимают причины моего смеха, я им перевожу.

Ю. ГУСМАН: The Gamlet going with the gun singing the song.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Love song.

И. ВОРОБЬЕВА: Красные туфельки. Эксклюзивное право делать туфли на красной подошве.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты что-нибудь понял в этом кейсе?

Ю. ГУСМАН: Я считаю, что я всегда за Лубутена. Лубутен – любимый дизайнер продвинутой женской части населения.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Ив-Сен Лоран?

Ю. ГУСМАН: Ив-Сен Лоран очень банален. Как и Кристиан Диор продал свое имя всем кому ни попадя. Именно Лубутен. Сумки «Прада»…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это тоже Лубутен?

Ю. ГУСМАН: Это не реклама, но я советую покупать сумки «Прада»…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В магазине «Перекресток»?

Ю. ГУСМАН: В магазине «Перекресток».

И. ВОРОБЬЕВА: Я буду вас обоих штрафовать.

Ю. ГУСМАН: Зачем же нас было переводить на 10 вечера, чтобы даже не отрекламировать сосиски, которые делает Лубутен.

И. ВОРОБЬЕВА: С красной подошвой?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Которые продаются в сумках «Прада» в магазине…

И. ВОРОБЬЕВА: Хватит.

Ю. ГУСМАН: Юра, ты зря пытаешься проталкивать товар. Хотя магазин «Перекресток», действительно, лучший на земле. И мы считаем, что скидки, которые даются нам, сотрудникам «Эхо Москвы», до 46% в час…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Колбасой.

Ю. ГУСМАН: На Кристиана Лубутена.

И. ВОРОБЬЕВА: Пан Гус пишет нам: «Я принял решение заселить Антарктиду, чтобы не осталось ни одного материка, где бы ни слушали «Кейс».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто такой пан Гус? Это аллюзия?.. Гус какой? Гусман.

И. ВОРОБЬЕВА: Просто Гус.

Ю. ГУСМАН: У тебя есть кто-нибудь в Пакистане знакомых из ваших резидентов? Дашь телефон резидента?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хорошо, обязательно ему позвоню.

Ю. ГУСМАН: У меня там нет никого знакомых, я там буду сидеть месяц. Исламабад, Карачи.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Бангладеш не заедешь?

Ю. ГУСМАН: Заезжаю на два дня. Оттуда берем мы сигнал – и обратно.

И. ВОРОБЬЕВА: Что с красными подошвами? Справедливое решение суда?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не понимаю, в чем тут спор. Ну, пусть будет Лубутен.

И. ВОРОБЬЕВА: Это эксклюзивное право делать туфли с красной подошвой.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Только у Лубутена. Мы не позволим…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но только если вся туфля будет того же цвета. В чем тут смысл тогда? Боролись-то за подошву.

Ю. ГУСМАН: А потому что историю искала женщина. Только женский мозг может во всем объеме информации на земле найти красную туфельку Лубутена.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Медленнее, потому что я уже не успеваю за твоей мыслью.

Ю. ГУСМАН: Я за то, чтобы запретить Кристиану Диору трогать нашу красную подошву.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А я за то, чтобы разрешить. Но если вся туфелька красная.

И. ВОРОБЬЕВА: Так суд и решил.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я за суд.

Ю. ГУСМАН: А я против суд.

И. ВОРОБЬЕВА: Т.е. нельзя делать черную с красной подошвой.

Ю. ГУСМАН: Ни за что, это преступление, получается Стендаль.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем. Уважаемые друзья, модный дом «Кристин Лубутен» отсудил себе эксклюзивное право делать туфли с красной подошвой. Было судебное разбирательство. Суд сначала отклонил, потом, когда была подана апелляция, суд согласился с тем, что подобный дизайн обуви является «отличительным символом, подлежащим защите в качестве торговой марки». И теперь можно делать туфли с красной подошвой, но только если вся туфля будет того же цвета. Если вы считаете справедливым решение суда, 660-06-64, несправедливым – 660-06-65. В Сетевизоре голосование с двумя ответами – да или нет. Что пишут наши слушатели? Антон пишет: «Ведущие не просто профессионально говорят о моде, но и выглядят на зависть».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сейчас обо мне.

Ю. ГУСМАН: У тебя какая подошва?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кожаная.

Ю. ГУСМАН: А у меня красная. Я ношу только Лубутена.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Смотри, у него правда с Лубутеном.

Ю. ГУСМАН: Я без Лубутена вообще не выхожу.

И. ВОРОБЬЕВА: Мы сейчас прервемся на несколько минут. Пока голосуйте. После небольшого перерыва объявлю результаты голосования по первому кейсу.

НОВОСТИ

И. ВОРОБЬЕВА: Продолжается программа «Кейс». Результаты голосования по первому делу. Телефонное голосование завершилось с такими результатами. 65,5% считают это решение несправедливым, 34,5% считают справедливым. В Сетевизоре 62% считают это решение суда несправедливым, 38% считают справедливым.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. я выиграл.

Ю. ГУСМАН: Нет, ты не победил, мой юный и пылкий друг. Победила дружба. Вообще, Лубутен-шмабутен. Все миллиардеры ругаются. Мы здесь причем? Красная подошва – спутница тревог.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: (ПОЕТ) Я увидел окурочек с помадою красною и из строя рванулся…

Ю. ГУСМАН: У тебя одни блатные песни. Ты всё равно не понимаешь музыку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А есть в Москве обувь Лубутена?

Ю. ГУСМАН: Полно. Я одеваю Лубутена.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте перейдем к следующему кейсу, он называется «Ракушка».

Ракушка

В Хорватии иностранную туристку приговорили к тюремному заключению за то, что она пыталась вывезти ракушку, найденную на берегу. Гражданка Болгарии Светлана Петкова обнаружила во время отдыха необычайно большую раковину. Выглядела она так себе – края был обколоты. Тем не менее, туристка решила взять ее домой. Гражданку Болгарии задержали на границе и предъявили обвинение в попытке вывезти из страны редкий образец морской фауны. Похитителей – Светлану и ее молодого человека – приговорили к штрафу в размере 900 евро. Но такой суммы у туристов не оказалось, и штраф заменили тюремным заключением на 18 суток. Болгары с приговором не согласны – они уверяют, что знать не знали о ценности этой раковины и что никто их не предупреждал о том, что берегах Адриатики можно найти подобную редкость.

И. ВОРОБЬЕВА: Что скажете?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Манана, деточка – она только что вернулась из Хорватии, привезла мешок ракушек, – сдай немедленно всё, завтра в посольство Хорватии, все ракушки им отдай.

Ю. ГУСМАН: 60 долларов в день, 900 долларов, 18 суток.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Чудовищная история. Ракушка валялась на пляже. Какая ценность?

И. ВОРОБЬЕВА: Редкий образец морской фауны.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зачем он валялся тогда?

И. ВОРОБЬЕВА: Потому что он часть морской фауны.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Изъяли эту ракушку и вернули на пляж?

И. ВОРОБЬЕВА: Конечно. Чтобы она была частью морской фауны.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Рассудите нас, вы человек мудрый.

Ю. ГУСМАН: Простая вещь. Хочу воззвать к тебе как к этимологу. Слово «ракушки» – ушки рака.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Продолжайте мысль.

Ю. ГУСМАН: Когда все ушки рака будут уничтожены…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Раков не останется. А усы?

Ю. ГУСМАН: А пиво?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А усы у рака?

Ю. ГУСМАН: Усы гусара украшают и таракану вид дают, усами улицу метут, усами…

И. ВОРОБЬЕВА: Тихо. Даже шепотом нельзя. Так совсем нечестно делать. Потому что я не слышала, что вы там ржете.

Ю. ГУСМАН: Мы не имеем права – мы перейдем на полночь. Мы из рейтингового времени в восемь, святое время, 41 год мы были в этом времени. Сейчас не рейтинговое, можешь что хочешь говорить.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему не рейтинговое? Смотри, люди пишут, что слушают.

Ю. ГУСМАН: Несчастные люди, уставшие от работы, засыпая.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы, Юрий Георгиевич, считаете, что это чудовищно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, что это чудовищное решение.

Ю. ГУСМАН: Я считаю, что разрушать фауну и мучить флору, или наоборот, мы не имеем права.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она уже не мучилась, устрицы-то самой нет.

Ю. ГУСМАН: Это национальное достояние Хорватии. Представь себе, что будем рубить вашу лозу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Минуточку. Не путайте. А если мы вырубим ваш «Агдам», инжир.

Ю. ГУСМАН: Наш «Агдам» в тумане светит, искры гаснут… Я был в Баку позавчера. Какой белый инжир, плоской, белый, золотой инжир. Нигде в мире нет таких фруктов, как в Азербайджане.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо лапшу вешать.

Ю. ГУСМАН: Давай поговорим.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Все знают, что наши огурцы, помидоры…

Ю. ГУСМАН: Во всех ресторанах пишут – бакинские помидоры, бакинские огурцы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что грузинских ресторанов не осталось.

Ю. ГУСМАН: Но они. Но пестициды в «Боржоми» – это факт.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что правда, то правда.

Ю. ГУСМАН: Вино, кислое вино, которое никто не пьет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это твой сосед всё придумал, между прочим, друг нашей ведущей.

И. ВОРОБЬЕВА: Сосед Гусмана, друг Воробьевой, конечно.

Ю. ГУСМАН: Да не придумал. Дело в том, что правда путешествует без виз. Мы говорили и говорим – улучшайте качество вина. Что за «Киндзмараули»? Кислятина. «Саперави» – это ужас. «Мукузани», «Алазанская долина», «Хванчкара», «Салхино», «Ркацители».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знаешь, как переводится «Ркацители»? Красный рог.

Ю. ГУСМАН: А если белый рог?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тетри.

Ю. ГУСМАН: Я помню, пил «Хванчкару», это было ужасно. «Киндзмараули» позор. То ли дело нормальная черносмородиновая настойка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Кубанский дворик».

И. ВОРОБЬЕВА: Можно? Можно уже? По поводу ракушек Борис из Техаса спрашивает, был ли на пляже знак, чтобы ракушки не пионерили. Кощей нам пишет: «Всем известно, что кораллы, раковины, камни нельзя вывозить. Даже дикие кактусы нельзя вывозить.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто это знает? Что за умник такой? Где написано?

И. ВОРОБЬЕВА: Андрей из Израиля пишет: «У нас в Эйлате ты не можешь отломать коралл – сразу приезжает полиция. Следят за фауной. И под водой тоже».

Ю. ГУСМАН: Под водой тебя топят, как собаку, если ты не еврей. А евреев отпускают на свободу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кораллы – я могу еще понять. Это фауна. Или флора?

Ю. ГУСМАН: Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет. Попытайся быстро.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет.

И. ВОРОБЬЕВА: Корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали. Марина пишет: «Люди, вы откуда упали? Это на многих курортах распространено. На Сицилии в некоторых местах, особенно красивых и ценных, нельзя ничего поднимать со дна. Штрафы бешеные. И правильно, я считаю. Туристам только дай волю – всё выгребут».

Ю. ГУСМАН: Любимый мной человек нашел амфору, показал и потом опять в воду отправил, он не повез к себе домой в Питер амфору. Он ее подержал и отправил туда. Потому что он бережет флору…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это не флора, это артефакты. А кораллы – это ракушки… Что, серьезно такие запреты?

Ю. ГУСМАН: Да, запреты.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я вывожу чемоданами.

Ю. ГУСМАН: Бедная Манана, папа сидит 18 лет в тюрьме, а Манана плачет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она внесет за меня штраф в размере 900 евро.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я за то, что варварское решение.

Ю. ГУСМАН: Я считаю, что это всё достояние наших пляжей, нашей молодежи. Нельзя ничего ломать. Нельзя никого обижать – собачки, обезьянки, кошечки…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если бы кошечку она увезла, еще понятно.

Ю. ГУСМАН: А чем кошечка от ракушки отличается?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ракушка молчит, а кошка мяукает.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем. Я напомню, что была арестована и приговорена к тюремному заключению иностранная туристка в Хорватии за то, что она пыталась вывезти ракушку, найденную на берегу, она гражданка Болгарии. Ее задержали на границе и предъявили обвинение в попытке вывезти из страны редкий образец морской фауны. В результате девушку и ее молодого человека приговорили к штрафу в размере 900 евро. Но такой суммы у туристов не оказалось, и штраф заменили тюремным заключением на 18 суток.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ужас.

И. ВОРОБЬЕВА: Итак, справедливое решение суда – 660-06-64, несправедливое - 660-06-65. Наши слушатели продолжают нам писать. Габриэль пишет: «Надо строго указать тем чиновникам, которые обязаны знакомить туристов с правилами поведения, чтобы это было везде написано, чтобы все знали».

Ю. ГУСМАН: Куда я ни приезжаю, всюду читаю.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Где это написано?

И. ВОРОБЬЕВА: Рупрехт утверждает, что в Египте везде написано.

Ю. ГУСМАН: В аэропорту Флориды написано – не вывозить, ни одного апельсина нельзя.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Апельсины нельзя вывозить?

Ю. ГУСМАН: Потому что они оберегают…

И. ВОРОБЬЕВА: Антон из Москвы считает, что часть морской фауны не есть часть фауны страны, судить эту женщину имеет право только Нептун.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что же они продают всякие бусы, из этих ракушек делают?

Ю. ГУСМАН: Это плохие, мелкие.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если я нашел янтарь на берегу, я не могу его вывезти?

Ю. ГУСМАН: Никогда. Он бывший живой янтарь, это часть смолы, это бывшие ископаемые животные.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если в нем есть животное – муравей, тогда да.

И. ВОРОБЬЕВА: Я готова объявить результаты голосования. По телефону результаты следующие: 87% позвонивших считают решение суда несправедливым, 13% говорят, что это решение суда справедливо. В Сетевизоре чуть-чуть другая ситуация, но, тем не менее, большинство (60%) считают решение суда несправедливым.

Ю. ГУСМАН: Бескультурье. Давайте еще разграбим Эрмитаж.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сравнил!

Ю. ГУСМАН: Ракушка – это такой же Эрмитаж природы. Это храм природы. Это не храм, а мастерская, и мы в ней работники, сказал Карл Маркс.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Умей мужественно принимать поражение. Ты совершенно теряешься…

И. ВОРОБЬЕВА: Господа, я предлагаю перейти к третьему кейсу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он нас рассудит.

И. ВОРОБЬЕВА: Кейс называется «Секс по телефону».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Уберите детей!

Секс по телефону

Верховный суд Италии отказался приравнивать секс по телефону к проституции. Поводом для разбирательства стал случай с мужчиной, который заплатил девушке, за то, чтобы она устроила сеанс секса по телефону его партнеру по бизнесу. Суд первой инстанции признал мужчину виновным в склонении к занятию проституцией. Тот обжаловал приговор и был услышан. «Вербальное обслуживание собеседника с целью его сексуального возбуждения не является сексуальной услугой», – говорится в постановлении суда. Однако судьи оставили возможность для изменения решений по подобным делам в дальнейшем, сообщает портал «Право.ру». Если клиент просит по телефону или в Интернете человека, который его обслуживает, о половом акте, то это уже может считаться проституцией.

Ю. ГУСМАН: Очень правильно и понятно, а не путано.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень путано.

И. ВОРОБЬЕВА: Объясните. Слово «вербальный» – это когда говорят, а не трогают, объясняю тебе, дружочек.

И. ВОРОБЬЕВА: Сказал Юлий Гусман, положив руку на руку Кобаладзе.

Ю. ГУСМАН: Есть правильное выражение: «секс без дивчины – признак дурачины», это Кнышева шутка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это и есть вербальное.

Ю. ГУСМАН: Объясняю тебе, что такое секс по телефону. Это когда телефон так плохо работает, что по нему просто хочется трахнуть. Это не смешно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: СМЕЕТСЯ.

Ю. ГУСМАН: Зашелся.

И. ВОРОБЬЕВА: Что вы сделали с Кобаладзе?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это был перл вербального жанра.

И. ВОРОБЬЕВА: Перл в смысле perl – жемчужина.

Ю. ГУСМАН: Я вел когда-то на телевидении на Первом канале программу «Тему». Там у нас была тема, в которой я позвонил в секс по телефону прямо из студии. И взяла трубку Катя. Но не та Катя, что твоя.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Манана слушает. Какая Катя? Извинись быстро.

Ю. ГУСМАН: Я имею в виду та самая старушка, которая…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не спеша дорогу перешла.

Ю. ГУСМАН: И когда в этой большой аудитории программы «Тема» эта Катя стала говорить «я становлюсь горячей, я снимаю…», мне стыдно стало. Давай позвоним сейчас из студии в секс по телефону.

И. ВОРОБЬЕВА: Нет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давайте. Той же Кате сейчас.

Ю. ГУСМАН: Есть же телефон, я наизусть помню – 792140051504.

И. ВОРОБЬЕВА: Спалились-то как.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты можешь мне объяснить, что означает решение суда.

Ю. ГУСМАН: Если я тебе говорю «Юра, милый», это можно. А если я тебе говорю «Юра, поедем сейчас со мной в сауну, я кое-что там покажу», то это нельзя.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зачем надо в сауну? Покажи сейчас.

И. ВОРОБЬЕВА: Спокойно!

Ю. ГУСМАН: Я хочу объяснить, чем отличается вербальное от невербального. Вот секс. Что такое человек невезучий, которому во всем не везет: не везет в жизни, не везет в встрече с женщинами, у него плохо получается любое свидание. Наконец он звОнит, дозванивается…

И. ВОРОБЬЕВА: ЗвонИт.

Ю. ГУСМАН: Тем более. Я грузин, мне скидка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Русский тебе не родной.

Ю. ГУСМАН: Он дозвонился в секс по телефону, и она ему говорит: «Извините, у меня сегодня ухо болит».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это тотальное невезение. А вот Красной шапочке повезло. Она пришла…

И. ВОРОБЬЕВА: А бабушку съели.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бабушку съели, но хвост-то торчал.

Ю. ГУСМАН: А вот вопрос тебе на засыпку. Что такое политический секс?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Этот вопрос уже был, но я забыл ответ. Это ввод членом политбюро.

Ю. ГУСМАН: В генсовет партии.

И. ВОРОБЬЕВА: Я вообще молчу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это известный случай.

И. ВОРОБЬЕВА: Я просто молчу.

Ю. ГУСМАН: Ирочка, нас перевели сюда именно для того, чтобы взрослые получали какую-то культурную багажную квитанцию, какой-то месседж. А дети уже давно спят

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тем более что передачу Лабковского запретили

И. ВОРОБЬЕВА: А вы говорите репрессии.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы подхватили факел.

И. ВОРОБЬЕВА: Форпост. Отлично.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не оставлять же радиослушателей без сексуального образования.

И. ВОРОБЬЕВА: Ирина пишет: «Как сказал один шансонье, секс по телефону – это как водка по телевизору».

Ю. ГУСМАН: Алло, здравствуйте, Танечку можно? Мне отвечают: «Хорошая мысль».

И. ВОРОБЬЕВА: А Дмитрий говорит, что, как правило, в сексе по телефону работают бабули.

Ю. ГУСМАН: И дедули. Я тоже работал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Дедули звонят, а бабули отвечают.

И. ВОРОБЬЕВА: У них такое чудное развлечение.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлий Соломонович, что-нибудь из одесского фольклора.

Ю. ГУСМАН: «Абрам, что ты думаешь о сексе?» Он говорит: «Идиот, у меня 18 детей. У меня нет времени заниматься теорией».

И. ВОРОБЬЕВА: Это таки проституция или нет?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какая проституция, позвольте? Это просто даже смешно. Это невинные забавы.

И. ВОРОБЬЕВА: Невинные? Откуда вы знаете, Юрий Георгиевич, что невинные?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Звоню каждый день. Машину где-нибудь в центре оставишь, приходишь – журнальчик «Флирт», запечатанный в целлофанчик.

Ю. ГУСМАН: Кстати, я видал его на улице, он распространяет.

И. ВОРОБЬЕВА: Так это вы кладете под стекло.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я собираю по всем машинам и приношу на «Эхо».

Ю. ГУСМАН: Я не могу прочитать полностью, это мое любимое стихотворение замечательного поэта Игоря Иртеньева. Я прочту его конец. «Женщина в прозрачном платье белом, В туфлях на высоком каблуке, Ты зачем своим торгуешь телом От большого дела вдалеке?»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Что же там запретного?

Ю. ГУСМАН: Потому что она торгует своим… Это так ужасно. Вспомним КУприна.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: ТУргенева, КУприна и БунинА.

Ю. ГУСМАН: Помнишь, «Яма», Сонечка Мармеладова.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сонечка не оттуда.

Ю. ГУСМАН: Не важно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она из «Му-Му».

Ю. ГУСМАН: А Офелия? «Офелия, о нимфа…»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: (ПОЕТ) Офелия, гамлетова девчонка, спятила, товарищи, с ума… Дальне не могу уже петь.

И. ВОРОБЬЕВА: Вот спасибо вам большое.

Ю. ГУСМАН: Знаешь, что сказал однажды Никита Богословский? Такая молоденькая девушка и такая древнейшая профессия. Про собственную соседку он сказал.

И. ВОРОБЬЕВА: А по поводу Катю можно или не можно нам Габриэль прислал другой сообщение: «Алло, простите, Катю можно? Нет, ее нет дома. Да я знаю, она у меня. Ее можно?»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это уже извините.

Ю. ГУСМАН: Ира, прости…

И. ВОРОБЬЕВА: Это не я, это Габриэль.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо было цитировать Габриэля. Алексей Алексеевич ведь слушает.

Ю. ГУСМАН: О-о-о. Хотите, я расскажу красивую историю? Подлинную. Я был на приеме… Через зятя я родственник английской королевы, это известно. Я лорд Бренер по зятю. Слышал такой разговор. Королева, Бернард Шоу, мы стоим, болтаем, и она говорит ему: «Говорят, что вы утверждаете в своих книгах, что все женщины продажны, все они имеют какую-то цену». – «Да, вот так написал». Она говорит: «Что, и я?» Он говорит: «Но вы же женщина». – «Простите, какая, вы думаете, у меня цена?» – «Я думаю, 10 тысяч фунтов, мадам». – «Так мало?» – «Вот видите, вы уже торгуетесь». Бернард Шоу, ты помнишь его?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Старика Бернарда кто ж не помнит? «Милый лжец».

Ю. ГУСМАН: Я с ним часто встречаюсь…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: До сих пор встречаешься?

Ю. ГУСМАН: Замечательный писатель. Он, Оскар Уайльд…

И. ВОРОБЬЕВА: Нам пишет возмущенный Дмитрий, что секс по телефону – это развод для мужиков, сладкие речи и ничего больше. «И вообще, кому какое дело, кто о чем разговаривает по телефону?» – пишет Габриэль.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это дело непростое.

Ю. ГУСМАН: Не обязательно болтать на темы… Кстати, про Красную шапочку я знаю еще одну историю. Но она меня убьет. Я потом тебе расскажу, когда пойдем домой.

И. ВОРОБЬЕВА: Я хочу от вас услышать, считаете вы решение суда справедливым или нет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я считаю справедливо, что секс по телефону не является проституцией. Но они какую-то глупую добавку тут сделали.

И. ВОРОБЬЕВА: Чтобы не было прецедентным…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Коллега, а вы как считаете?

Ю. ГУСМАН: А я сказал: «Зачем своим торгуешь телом от большого дела вдалеке?» А торговать голосом, порождая ложные иллюзии, это еще более ужасно. Позвони, приди на свидание.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Позвони мне, позвони.

Ю. ГУСМАН: Позвони мне ради бога. Ты мне вчера сказала, что позвонишь сегодня. Гениальные песни. А из фильма «Не бойся, я с тобой» самые гениальные.

И. ВОРОБЬЕВА: Когда уже выйдет на экран?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там будет новая песня?

Ю. ГУСМАН: Там будет много замечательных песен?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как ты думаешь, не надо ли продавать кассеты с фильмом в магазине «Перекресток»?

Ю. ГУСМАН: Мы их будем продавать на вес. Завтра же начнем.

И. ВОРОБЬЕВА: Если вы считаете, уважаемые присяжные, что решение суда справедливое – 660-06-64, несправедливое – 660-06-65.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ира, меня удивляет, что не очень высокая активность наших слушателей на третий кейс.

Ю. ГУСМАН: Спит страна. Давайте перейдем на время с трех до четырех, вообще в новогоднюю ночь только двое пьяных позвонят. Спит страна.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Страна бодрствует.

И. ВОРОБЬЕВА: Рупрехт говорит: «По телефону – это уже вчерашний день. Сейчас всё происходит по Скайпу».

Ю. ГУСМАН: Вот что в свое время сказал в разговоре с моим другом Бернард Шоу: «Я готов быть терпимым к разврату и к расчету по отдельности, но их сочетание непереносимо». Поэтому когда девушка лежит у телефона и свою бессмертную душу, свою девичью честь, свое доброе человеческое сердце…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И имя.

Ю. ГУСМАН: У нее же семья, у нее же были или есть родители, у нее есть ребенок. Она сидит и говорит… Это отвратительно, это мерзко, это как порнография духа. И я убежден, что сейчас нужно принять законы о запрете секса по телефону и о запрете вообще любой эротики. Показали сиську – всё, иди в тюрьму.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вот за «сиську» ты ответишь особо.

И. ВОРОБЬЕВА: А вы нет?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я просто процитировал.

И. ВОРОБЬЕВА: У нас есть результаты голосования. В телефоне 59% считают решение суда справедливым, 41% – несправедливым. Решение суда, что не является проституцией.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я так и сказал.

Ю. ГУСМАН: Я сказал. Ква-ква.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: (Говорит по-грузински). Это по-грузински – лягушка квакает в болоте.

Ю. ГУСМАН: Позвольте от нашего имени попрощаться. Я уезжаю в Пакистан. Пишите мне, звоните и думайте обо мне.

И. ВОРОБЬЕВА: Обязательно. Вы скоро будете?

Ю. ГУСМАН: Я буду сейчас не скоро. В Пакистане огромные пустыни, дороги.

И. ВОРОБЬЕВА: Мы с Юрием Георгиевичем уже начали скучать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.

И. ВОРОБЬЕВА: Увидимся, я надеюсь, в этом составе скоро. Ждем вас, Юлий Соломонович. Это была программа «Кейс». Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, Ирина Воробьева. До встречи.