Ознакомиться с делами: "Поцелуй", "Больницы", "Лотерея" - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2013-07-04

И. ВОРОБЬЕВА: Программа «Кейс» стартует. Наконец-то пришло это прекрасное время четверга, конец недели. У меня маленькая пятница – у меня завтра выходной. Поэтому каждый раз для меня программа «Кейс» - это завершение рабочей недели. Меня зовут Ирина Воробьева. Я вас поздравляю с тем, что вам уже есть 16 лет, что вы так удачно включили свои радиоприемники, сетевизоры и прочие устройства. Потрясающие постоянные эксперты программы «Кейс» сегодня в эфире наконец-то. Очень по вам соскучилась. Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А нас долго не было.

И. ВОРОБЬЕВА: Это вас долго не было.

Ю. ГУСМАН: Я был в командировке в Египте.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Площадь Тахрир – это твоя работа, да?

Ю. ГУСМАН: Сегодня у кого праздник, так это у американцев, не индейцев, коренных, а всех, кто приехал. Знаешь почему? У них есть проблема – они же работают все очень упорно, - что сейчас, когда мы в эфире…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно не работать.

Ю. ГУСМАН: Нет. Сейчас там понимаешь, сколько времени?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Глубокая ночь. Или раннее утро.

Ю. ГУСМАН: Сейчас там 2 часа дня. И они все на работе. Они пропускают «Кейсы», смотрят в записи. А это миллионы людей. А сегодня 4 июля, День независимости США, в Америке праздник. Звонили тысячи людей, смс-ки, телеграммы на английском, на испанском – We are so happy, мы очень хаппи, потому что мы можем насладиться, т.е. сесть с утра, врубить интернет-радио.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А сегодня у них нерабочий день?

Ю. ГУСМАН: Праздник.

И. ВОРОБЬЕВА: Нам пишет Маша из Парижа, что она нас тоже слушает, и передаем вам большой привет.

Ю. ГУСМАН: Спасибо, Машенька. Но вы отличаетесь тем от американцев, что вы нас слушаете, несмотря на работу.

И. ВОРОБЬЕВА: Мы до программы с Юлием Соломоновичем пытались привести в чувство Юрия Георгиевича, но он безутешен.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты знаешь, как меня сегодня кинули?

И. ВОРОБЬЕВА: Невозможно представить, до какой степени он страдает.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Аня Чапман, у которой я валялся в ногах…

И. ВОРОБЬЕВА: На питерском форуме. Сама видела. Не в этом году, в прошлом.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я влюблен в нее был последние три года.

Ю. ГУСМАН: Ты не очень понимаешь разницу между собой, человеку 82 года, и юным 29-летним Сноуденом, снежным Деном.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня есть преимущество.

Ю. ГУСМАН: Лыска?

И. ВОРОБЬЕВА: Вы не в капсульном отеле?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Известно, где я. А он не известно где. Он мираж.

Ю. ГУСМАН: Разница между Маугли и Тарзаном. Он Тарзан, джунгли.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Маугли?

Ю. ГУСМАН: Он волк. Где Маугли жил? В джунглях.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты что, адвокат Сноудена?

Ю. ГУСМАН: Ты средний человечек.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я – вот он я.

Ю. ГУСМАН: Мало таких? 140 миллионов «вот он». А Чапман звезда, красавица, умница, рыжеволосая. Я видал «Playboy», чуть не умер, два дня не спал, я не спал, семья не спала, соседи не спали.

И. ВОРОБЬЕВА: Павел напоминает, что вы должны меня поздравить с большим праздником. В том распоряжении комиссии по переименованию, которая сказала, что будет улица Уго Чавеса в Москве, в том же постановлении написано, что два Проектируемых проезда в Строгино, нужно присвоить имя маршала Воробьева, т.е. моего дедушки.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: На самом деле?

И. ВОРОБЬЕВА: Это правда мой дедушка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я этого не знал!

И. ВОРОБЬЕВА: Воробьев Михаил Петрович.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она работает на радио – внучка маршала!

И. ВОРОБЬЕВА: А что я должна?

Ю. ГУСМАН: Дело в том, что Кобаладзе, который спустился с гор, это в первом поколении дворянин, остальные предки Кобаладзе, старики и старушки, они пекли мацу, коз дрессировали в горах Сванетии.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сыр делали козий.

Ю. ГУСМАН: А Ира – внучка маршала Воробьева.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И будет улица в честь него?

Ю. ГУСМАН: Да, улица в Строгино будет, улица маршала Воробьева. Я очень рада.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она будет открывать доску там.

И. ВОРОБЬЕВА: Я туда обязательно приглашу Сергея Кужугетовича. Мне кажется, без него эту улицу нельзя открывать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У тебя вообще твои друзья. Только что у тебя был в эфире Геннадий Григорьевич Онищенко, который отказался есть мороженое. Вы-то не знаете, дураки, что сейчас пост петровский.

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич теперь даже знает, какой пост.

Ю. ГУСМАН: Такой стройный, худой, спортивный, абсолютно высушенный, поджаристый.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я говорю – съешьте мороженое. Нет!

Ю. ГУСМАН: Он ест не мороженое, не мацу, не хлопья.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он йог.

Ю. ГУСМАН: Не надо выражаться в эфире, он никого не ёк, а просто он удивительный молодец. Он встает чуть ли не в 4 утра.

И. ВОРОБЬЕВА: Да, он сказал сейчас в эфире, что в половине четвертого вставать – самое время.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А когда он ложится?

И. ВОРОБЬЕВА: Не знаю.

Ю. ГУСМАН: В полтретьего. Час – нормально.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Наполеон. И холодной водой?

Ю. ГУСМАН: Закаляйся, если хочешь быть здоров. Постарайся позабыть про докторов. Водой холодной обливайся, если хочешь быть здоров!

И. ВОРОБЬЕВА: У нас неправильная заставка к программе «Будем здоровы». Мне кажется, вам надо записать для нас песню.

Ю. ГУСМАН: Если вы в своей квартире - лягте на пол, три-четыре! Выполняйте правильно движения. Прочь влияния извне, привыкайте к новизне. Вдох глубокий до изнеможения.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давайте вернемся к Анне Чапман.

Ю. ГУСМАН: У нас на «Эхе», кроме как ночью придет какой-нибудь человек, поставит пластинку из винила или полихлорвинила в пять утра, три ночи – всей спят… Сейчас самое время – люди пришли с работы, они кушают кефир.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы почему кефир не кушаете? Что, не любите?

Ю. ГУСМАН: И сейчас они слушают наше пение, позолоченные голоса «Эха Москвы». А что Чапман? Она выбрала свою судьбу. Она может в аэропорту жить, в капсульном отеле. У нее будет две капсулы рядом. А чтобы как-то совокупиться, будут пробивать стенку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думать об этом не хочу.

Ю. ГУСМАН: А как? Там же узенькие шкафы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зачем об этом говорить и думать? Знаешь, что такое платоническое?

Ю. ГУСМАН: У вас, разведчиков, это называется платоническое? Я помню, что про Зорге рассказывали.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А я мимо этого отеля проходил, меня даже подмывало туда зайти. Что, там, действительно, как в Японии капсулы.

Ю. ГУСМАН: Как сигары. Ложишься, 2 метра длина, 40 сантиметров ширина, тебя запаковывают.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не очень приятно.

Ю. ГУСМАН: Клаустрофобия. Нельзя пойти никуда пописать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там прямо трубки выведены.

Ю. ГУСМАН: Там всякие приезжали люди, искали старика Сноудена. Ни Чапман, ни Сноудена не нашли.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Чампан там и не должна быть. А вот Сноуден…

И. ВОРОБЬЕВА: Он за ней следит. Он знает, где Чампан на самом деле.

Ю. ГУСМАН: А это красиво, если генерал разведки женится на бывшей разведчице. У них дети рождаются разведчики.

И. ВОРОБЬЕВА: Дети шпионов.

Ю. ГУСМАН: Кстати, у Сноудена тоже будет эффект. Он же ЦРУшник.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Маленькие ЦРУшники такие.

И. ВОРОБЬЕВА: ФСБшные ЦРУшники. Может, кейсы?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё хиханьки. Взорван Интернет, сегодня это самая обсуждаемая тема. Для меня это просто удар.

И. ВОРОБЬЕВА: Она просто ничего не понимает. Она всё поймет, Юрий Георгиевич. Маша передает привет Владимиру из Нижнего, где он нас слушает. А Станислав говорит: «Чо нам Париж? Вас даже в Норильске слушают. Программе респект».

Ю. ГУСМАН: Я горжусь, что мы в Норильске. Но 295 американских слушателей, миллионов. Причем мы с Венедиктовым, с Бунтманом замеряли - от Фарго…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сантиметром замеряли?

Ю. ГУСМАН: До Ки-Веста.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вест-Пойнт.

Ю. ГУСМАН: Вест-Пойнт – это западный Пойнт, а Ки-Вест – это острова в конце…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Аляски.

Ю. ГУСМАН: Майами. О господи. Кошмар! Люди не знают географию, ищут чужие секреты. Потом они горят огнем, как Чапман.

И. ВОРОБЬЕВА: Он просто притворяется.

Ю. ГУСМАН: От Владивостока до Кушки все слушают.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Кушка разве не рядом с Владивостоком?

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте перейдем к кейсам.

Ю. ГУСМАН: Только не надо кейсов. Хоть один день давайте возьмем отпуск – day off.

И. ВОРОБЬЕВА: Не получится. Наши слушатели ждут от нас кейсов, ждут, как мы будем блестяще работать над этими кейсами.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кейсы сегодня интересные.

И. ВОРОБЬЕВА: Евгений Бунтман расскажет про кейс, который называется «Поцелуй».

Поцелуй

Во Флориде арестовали женщину, поцеловавшую полицейского. Теперь ее обвиняют в насилии по отношению к представителю власти. 62-летняя жительница Флориды Пегги Хилл во время ссоры с соседями вызвала полицию. Как сообщает «Лента.ру», в ходе разговора с полицейскими и соседом Хилл приблизилась к сержанту и поцеловала его «против его воли», сказано в отчете. Он вытер нос, после чего надел на женщину наручники и арестовал ее. Сама женщина в беседе с полицией сообщила, что идея поцеловать сержанта пришла ей в голову неожиданно. Возможно, причина нежности в том, что незадолго до происшествия Хилл выпила три бокала вина. Сотрудник полиции подал иск, и теперь любительницу стражей порядка ждет судебный процесс.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Какую песню надо под это спеть?

Ю. ГУСМАН: Поцелуй меня, потом я тебя, потом вместе мы поцелуемся.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бесаме мучо. (ПОЕТ)

Ю. ГУСМАН: Ты слов на знаешь.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поцелуй меня, ты мне нравишься… Хороший кейс. Но я категорически против.

Ю. ГУСМАН: Чего?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты заходишь, ты при исполнении служебных обязанностей. В этот момент на тебя кидаются и целуют.

Ю. ГУСМАН: Представь себе, ты заходишь…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: При исполнении. Пистолет висит.

Ю. ГУСМАН: У тебя висит не только пистолет, всё висит. Заходишь – на тебя бросается женщина. И у тебя же ничего не висит, потому что она тебя целует.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И что это такое?

Ю. ГУСМАН: Ты здесь бродишь по коридору, ты даже уборщицу старушку из Киргизии не пропускаешь, ни одного – мальчик, девочка, всё тебе сгодится в пищу. Зверь!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это когда ты сам проявляешь инициативу.

Ю. ГУСМАН: А если тебя поцелуют?..

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет! Ты не ожидал – на тебя налетает какая-то тетка, после трех бокалов вина от нее разит спиртным.

Ю. ГУСМАН: А если не тетка, а девчонка?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это другое. Мы конкретный кейс рассматриваем.

Ю. ГУСМАН: Давай смотреть в общем. Мы создаем судебные прецеденты. Хочешь я тебе зачитаю известную мудрость? Не я сказал, Шопенгауэр в письме Кафке. Поцелуй – это то, что ребенок получает бесплатно, юноша срывает тайком, а старик покупает. Последнее – это про тебя, Юра. Вот Сноуден срывает поцелуй бесплатно, потому что в твиттере его манят и ждут рыжие волосы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знаешь анекдот? Ты любишь Кафку? Люблю гречневую.

И. ВОРОБЬЕВА: Я не понимаю. Что значит, что если была бы девушка, то да. Т.е. если вам до 30-ти и вы напились, то можете поцеловать полицейского.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я поражен. Вы уже 18 лет в этой программе…

Ю. ГУСМАН: Я 26 лет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы рассматриваем конкретные кейсы, здесь всё имеет значение. Ей 62 года.

Ю. ГУСМАН: Ты знаешь, что такое английское прецедентное право.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знаю.

Ю. ГУСМАН: Если мы сейчас дадим неверный ориентир и вектор человечеству – а нас слушают от пингвинов Антарктики до белых медведей Арктики, - если мы сейчас этому человечеству не дадим хороший импульс, месседж, чтобы они слушали эту истину о том, что любой поцелуй…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нельзя дать месседж для 18-летней девчонки и 62-летней старухи. Это разные вещи.

И. ВОРОБЬЕВА: Во-первых, 62 года – это не старуха.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Посмотри на Гусмана, ему 63.

И. ВОРОБЬЕВА: Что он, старик, что ли?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это развалюха уже. Вот ты представляешь, ты заходишь в студию – на тебя налетает Гусман и целует.

Ю. ГУСМАН: Это противно.

И. ВОРОБЬЕВА: Я и так от вас по всей радиостанции бегаю, Юрий Георгиевич, когда вы приходите.

Ю. ГУСМАН: Не только ты бегаешь. Даже сторожиха несчастная внизу сидит, Жанна Аркадьевна, ей 82 года, она чуть не умерла от ужаса, когда он сказал: «Жанна, дорогая, я уеду с тобой в Кобулети, я там сделаю кобулети». Девушка говорит: «Поцелуй меня, как Ромео Джульетту». Парень растерялся. «Обними меня, как Отелло Дездемону». Он говорит: «Извини, могу укусить за жопу, как Каштанка». Я прошу прощения у Маши из Парижа. Но из песни слов не выкинешь.

И. ВОРОБЬЕВА: Внезапно Олег спрашивает: «Куда Сорокину дели?»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сорокина жива, здорова. Вчера мы с Гусманом с ней общались.

И. ВОРОБЬЕВА: Без меня, да? Не зовете теперь меня?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас вчера было рандеву.

Ю. ГУСМАН: Лучшим лекарством от депрессии для девушки является поцелуй. Студент спрашивает профессора: «А как вогнать девушку в депрессию, для того чтобы получить поцелуй?» Ты понимаешь?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет. Это я не понял.

Ю. ГУСМАН: Чапман, Чапман.

И. ВОРОБЬЕВА: Анна Чапман, ответьте ему, пожалуйста, взаимностью, он в депрессии.

Ю. ГУСМАН: У полицейского спросили: «Вы дома жену бьете?» - «Вы что, с ума сошли, я что, вторую смену буду работать, что ли?»

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Поэтому такой балбес зашел, который бьет людей, а его поцеловали. Нет, это неправильно.

И. ВОРОБЬЕВА: Но поцелуй – это же проявление любви, нежности, хороших чувств.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Конкретный вопрос. Ты заходишь в студию – на тебя кидается Гусман и целует. Это правильно?

И. ВОРОБЬЕВА: Юрий Георгиевич, я бегаю достаточно быстро.

Ю. ГУСМАН: Я объясню тебе на понятном провинциальном кобулетском, сванском языке. Вбегает женщина и говорит: «Меня изнасиловали 12 человек». Полицейский говорит: «Не волнуйтесь, всех найдем». – «Всех не надо, только 3-го, 8-го и 12-го».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это смешно. Я какой – 3-й, 8-й или 12-й?

Ю. ГУСМАН: Ты ходишь по коридору – бедные девочки запирают двери, стенографистки тушат свет.

И. ВОРОБЬЕВА: Знаете, какой хитрый прием Юрий Георгиевич использует? Он приносит на радиостанцию мороженое и говорит – кому мороженое?

Ю. ГУСМАН: Если эти наивные девочки открывают рот, они получают вместо мороженого совершенно неприятное…

И. ВОРОБЬЕВА: Ну Юлий Соломонович!

Ю. ГУСМАН: Вы признаете себя виновным в групповом изнасиловании? - Нет. – Как нет? Группа изнасилованных, встаньте.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не понял.

Ю. ГУСМАН: Неужели все-таки не наступит день, когда умный, сильный человек ярославский блондин сядет здесь рядом?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Почему ярославский? Это псевдоним.

Ю. ГУСМАН: Центр России. Кстати, Ярославский – совершенно не славянин. Как и Демьян Бедный был Ефим Придворов. А Ярославский…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кацман.

Ю. ГУСМАН: Гуттенберг, Розенкранц, Гильденстерн.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ярославский – неудачно.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы не забыли, что мы обсуждаем?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Моя позиция ясная, твердая.

Ю. ГУСМАН: Любой поцелуй от фемины, если это поцелуй дружбы, поцелуй нежности, поцелуй привязанности, поцелуй послания чувств, поцелуй – сердечный ответ на запросы друга…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как говорит!

И. ВОРОБЬЕВА: Потрясающе!

Ю. ГУСМАН: Я так хотел бы, чтобы я отсюда вышел и кто-нибудь, старик или ребенок…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Помнишь, Пугачева пела? Я тебя поцеловала.

Ю. ГУСМАН: Только не надо пародировать Аллу Борисовну. Ты можешь получить. Это тебе не Чапман.

И. ВОРОБЬЕВА: Двушечка – оскорбление чувств верующих.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Извините, Алла Борисовна. У вас позиция-то есть? Моя понятна. А ваша?

Ю. ГУСМАН: Я за. Я считаю, что любая женщина, если хочет поцеловать меня, я буду счастлив.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да не тебя.

Ю. ГУСМАН: Я моделирую.

И. ВОРОБЬЕВА: Сейчас короткий перерыв, потом программа «Кейс» продолжится, и будем голосовать по первому кейсу.

НОВОСТИ

И. ВОРОБЬЕВА: Программа «Кейс» продолжается. Юрий Кобаладзе, как всегда, ворчит.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я сейчас внес очень разумное предложение. Давайте запишем какую-то песню вместо заставки.

И. ВОРОБЬЕВА: Проблем нет. Выступите инициатором.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот эту – «Я тебя поцеловала».

И. ВОРОБЬЕВА: Анна пишет: «Вот придет коп домой весь в помаде, а жена его же кольтом – по башке. И доказывай, что этой даме было 62 года».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень правильное замечание.

Ю. ГУСМАН: У него не кольт, у него «Ремингтон», с глушилкой.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это в Нью-Йорке. А в других штатах кольты.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте проголосуем. Уважаемые присяжные, вы выслушали позиции обоих экспертов . Юрий Георгиевич считает, что справедливо судить женщину за поцелуй, Юлий Соломонович считает, что судить за поцелуй несправедливо. Если вы тоже считаете, что справедливо судить женщину за поцелуй полицейского…

Ю. ГУСМАН: Ирочка, послушай, как звучит: судить женщину за поцелуй. Это нонсенс, это невозможность, это абракадабра, это глокая куздра, это симулярка.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Секшуал харрасмент полицейского при исполнении служебных обязанностей.

Ю. ГУСМАН: Поцелуй женщины! Здравствуйте, милый Кобаладзе, я целую вас в уста.

И. ВОРОБЬЕВА: Если вы, уважаемые радиослушатели, считаете, что справедливо судить женщину за этот поцелуй полицейского, (495) 660-06-64, несправедливо - 660-06-65. Аня пишет: «Поцелуйный беспредел в студии». Аня, вы то?

Ю. ГУСМАН: Она права.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И это ты виноват, ты развил эту тему.

Ю. ГУСМАН: Вопрос не подлежит дискуссии. Аня, Таня, Вика, Лика – все. Если вы можете поцеловать человека, целуйте.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Полицейского.

Ю. ГУСМАН: А полицейский что, не человек?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Откройте, полиция. А ты ему…

Ю. ГУСМАН: А что, лучше из дробовика, как у вас полагается в Глазго.

И. ВОРОБЬЕВА: Мария считает, что срочно нужен думский закон о поцелуях.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Точно. Иначе это превратится в вакханалию. Ты помнишь, как Хемингуэй писал, что такое поцелуй старухи.

Ю. ГУСМАН: «По ком звонит колокол» ты помнишь?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты знаешь, образованный человек.

Ю. ГУСМАН: «Старик и рыба».

И. ВОРОБЬЕВА: Я останавливаю голосование. В данном случае те, кто голосовал по телефону и в сетевизоре в своих результатах абсолютно совпали. 77,5% в телефонном, 67% в голосовании сетевизора считают, что судить женщину за поцелуй полицейского несправедливо.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Твой смешок этот…

Ю. ГУСМАН: А твой мужской шовинизм.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Просто народ еще не готов.

Ю. ГУСМАН: Вот ваш народ грузинский не готов, потому что вы живете в горах, вы не чувствуете радость европейского общения.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы не хотим в вашем европейском.

Ю. ГУСМАН: А тогда езжайте. Чего вы здесь сидите?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кто сидит? Уже ни одного грузина не осталось.

Ю. ГУСМАН: Хватит кормить Кобаладзе!

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Представляешь, в горах женщина подбегает и целует мужчину? Проклятье всему роду.

Ю. ГУСМАН: Зачем ты на равнину спустился, брат?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вытолкнули меня. Одну девочку поцеловал – мне папа дал пинка.

И. ВОРОБЬЕВА: Я думала, заставили жениться. Мы выбились из графика. Евгений Бунтман рассказывает нам про кейс под названием «Больницы».

Больницы

В США некоторые больницы перестали брать на работу курильщиков. Как сообщает портал «Право.ру», суд эту практику посчитал законной. В число компаний, куда не берут на работу курящих граждан, теперь есть и медицинские учреждения – а именно детская больница Филадельфии. По новым правилам, соискатели не должны курить уже более шести месяцев, а уличенных во лжи, даже врачей, сразу будут увольнять. Из детской больницы сообщили, что будут проверять претендентов на наличие никотина так же, как сейчас проверяют на наркотики. Впрочем, этот запрет не распространяется на действующих сотрудников, из которых каждый застрахованный курильщик должен платить дополнительно по 7,5 доллара в неделю в качестве дополнительной платы за медстрахование. Курильщики против – например, юристы из Национального Института по правам трудящихся считают, что работодатель не должен интересоваться тем, как его сотрудник проводит свое свободное время, если это не влияет на его работу.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы доведем ситуацию, что мир станет таким пресным и постным. Я не курю. Но запрещать… Будут проверять, как на наркотики. Куда мы катимся?

Ю. ГУСМАН: Объясняю тебе. Речь идет вот о чем. Не запретить курить всем на земле, всему человечеству. Запретить курить в больницах.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, ты не понял. Даже дома ты не имеешь права курить, если ты работаешь в больнице.

Ю. ГУСМАН: Потому что ты должен быть рассадником всего светлого, здорового, а не порочного. Потому что курить – здоровью вредить. Капля никотина убивает лошадь.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если ты принимаешь роды, достаешь сигарету и закуриваешь, это нехорошо.

Ю. ГУСМАН: Глядя прямо на ребенка – закуривай, сынок. Шутки шутками, но ты пойми. Я против того, чтобы людей третировали, например, всюду запрещали курить. Я не понимаю, почему в аэропортах, где были комнаты, где прекрасная вытяжка, где был прекрасный кондиционер, где плотные двери, почему запретили там курить.

И. ВОРОБЬЕВА: Я тоже не понимаю.

Ю. ГУСМАН: Ничего не произошло. Я был недавно в аэропорту «Домодедово», там закрыто. Зато стоят люди в том же углу и курят. И кучи окурков. Но дело не в этом. Я полностью поддерживаю запрет на курение в детских учреждениях и в больницах.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты против курения внутри помещения, или ты за запрет как здесь – даже дома ты не можешь курить?

Ю. ГУСМАН: Врачи должны быть примером. Есть вещи, которые врач, который сеет разумное, доброе, вечное... Сейте. Спасибо вам скажут сердечное американские, английские, русские народы.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А дома ты не имеешь право курить?

Ю. ГУСМАН: Право ты имеешь, но исповедовать философию порока.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вы каждый кейс интерпретируете… Здесь конкретно написано.

Ю. ГУСМАН: Юрочка, ты даже не понимаешь глубину падения, в которую ты хочешь сверзить человечество.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сверзить я, может, и хочу. Часть человечества хорошо бы сверзить.

Ю. ГУСМАН: Я тебе говорю как старший товарищ юному, как врач. Я не курю, я не пью, я не читаю книг…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Исподтишка не целуешься с уборщицами?

Ю. ГУСМАН: Если нападет на меня какая-нибудь 62-летняя женщина – пожалуйста, пусть целует, наслаждается, я всегда рад. Но ты пойми. Вот приходит человек домой. Весь день он учил чему-то хорошему, объяснял больным правила гигиены, мойте руки перед едой, бациллы, вирусы. Он приходит домой – руки не вымыл, пошел сел за стол, ковыряет в носу. Какой же он образец?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты знаешь, как человек приносит борщ официанту, а большой палец у него в борще. – А почему у вас палец в борще? – Вы знаете, у меня нарыв, врач рекомендовал держать в тепле. – Так вы бы еще засунули себе в одно место. – Так я только что оттуда достал.

И. ВОРОБЬЕВА: Зачем вы так?

Ю. ГУСМАН: Интересно, что долго собирается с мыслями и потом говорит такую, мягко говоря, ахинею.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: По-моему, очень смешно.

И. ВОРОБЬЕВА: Это ужасно.

Ю. ГУСМАН: Смешно - это старый анекдот, его знают 99%, но для одного процента. Мальчик однажды увидел, как папа с мамой занимаются любовью, и сказал: «И эти люди запрещают мне ковыряться в носу». Я тебе объясню. Я не запрещаю врачам курить. Я настаиваю, что человек, который исповедует добро и принципы Гиппократа покойного…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Гыгыены.

Ю. ГУСМАН: Как сказал Николай Александрович Семашко…

И. ВОРОБЬЕВА: Это как в анекдоте – бросим курить и пить, и жизнь за родину отдадим, потому что на хрена такая жизнь.

Ю. ГУСМАН: Врач говорит пациенту: «Вы курите?» - «Нет». – «Очень жаль. Вы бы почувствовали себя значительно лучше, если бы бросили курить».

И. ВОРОБЬЕВА: Сергей из Кронштадта: «Латыши запретили курить на балконах многоквартирных домов».

Ю. ГУСМАН: Правильно. Чтобы вверх не шло. «Скажите, доктор, я буду жить?» - «А смысл?»

И. ВОРОБЬЕВА: «Я вам прописываю грязевые ванны». – «Это поможет?» - «Нет, но к земле привыкните».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я рассказал невинный смешной анекдот, вы меня заклевали. А вы такую чушь рассказываете.

Ю. ГУСМАН: Это не чушь. Просто ты не очень владеешь языком, на котором ты работаешь и получаешь бабульки. Поэтому тебе не понятны нюансы нашего великого, могучего языка. Есть замечательный остроумец Геннадий Малкин, он сказал: «Путь к инфаркту значительно приятнее, чем бег от него». Курить, пить, гулять.

И. ВОРОБЬЕВА: Давайте запустим голосование. Юрий Георгиевич, вы против запрета.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я против запретов как таковых.

Ю. ГУСМАН: А я считаю, что он либертианец, от слова «либидо», и ты абсолютно неправ. Вседозволенность не годится там, где ты имеешь дело с хрупким инструментом под названием человеческое тело, человеческая душа.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: И здесь я с тобой согласен. Когда ты имеешь дело с хрупким…

И. ВОРОБЬЕВА: Стоп. Голосование. Уважаемые присяжные, как вы считаете, справедливо ли не принимать на работу в больницу курильщиков? Да, справедливо - 660-06-64, нет, несправедливо - 660-06-65. Лена пишет: «Мой грудной сын только у курящих врачей плачет в кабинете, потому что пахнет табаком».

Ю. ГУСМАН: Запомни это, человек без принципов, человек, который топчет светлый…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Продолжай. Что я топчу?

Ю. ГУСМАН: Ты топчешь доброту и человечность, милосердие и заботу о ближнем. Ты топчешь душу больного.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Значит, эти врачи курят прямо в больнице. Это категорически надо запретить.

Ю. ГУСМАН: А что, он пришел на работу и не будет курить?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.

И. ВОРОБЬЕВА: У него сложная операция, несколько часов, он вышел и закурил сигарету. Это нормально.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нормально. Но тогда не принимай детей грудных.

Ю. ГУСМАН: А если он гинеколог, проктолог или диетолог.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А если он проктолог, то ничего не мешает закурить.

Ю. ГУСМАН: Кстати, на эту тему лучше всех пошутил незабвенный Михаил Аркадьевич Светлов, гениальный остроумец. Он когда лежал тяжело больной в больнице, там каждое утро медсестры складывали в такие лукошки металлические шприцы. Он говорил, что девушки взяли лукошки и пошли по ягодицы.

И. ВОРОБЬЕВА: А у нас тем временем продолжается голосование. Я не могу его остановить на данный момент, потому что 50 на 50 ровно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я одержал зубодробительную победу. Мои эластичные мозги, мое умение убеждать сыграло…

И. ВОРОБЬЕВА: Я ждала, когда куда-нибудь один голос переметнется. Не буду просить вас выбирать. Скажу, что в телефонном голосовании с перевесом в 8 десятых процента победило то, что справедливо не принимать на работу в больницы курильщиков. А в сетевизоре с большим перевесом – 64 на 36 – лидирует то, что несправедливо таким образом поступать с врачами и работниками больниц.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сетевизор важнее, это все-таки телевидение.

Ю. ГУСМАН: А телефон – это телефон, это провод.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Телевидение – это важнейшее искусство для нас.

Ю. ГУСМАН: Вот в морге курить можно.

И. ВОРОБЬЕВА: Нам тут слушатели писали, что, наоборот, нельзя курить в морге, там у пациентов новая жизнь, не надо их приучать к плохому. Это шутка была. Давайте к третьему кейсу, называется он «Лотерея».

Лотерея

Итальянский суд обязал правительство страны выплатить победителю государственной лотереи выигрыш по порванному билету. Как сообщает «Лента.ру», выигрышный лотерейный билет был куплен в 2002 году. Житель города Ареццо во время объявления результатов по телевидению не расслышал цифры, подумал, что проиграл и в расстроенных чувствах порвал билет. На следующее утро он увидел результаты лотереи в газете и понял, что стал обладателем одного из призов розыгрыша. Он нашел половинки билеты и заявил о своем выигрыше. Однако организаторы посчитали билет недействительным и отказались платить деньги. Тяжба шла более 10 лет. За это время обладатель выигрышного билета успел умереть. Но его наследники теперь получили право воспользоваться призом.

И. ВОРОБЬЕВА: Такая история произошла в Италии. Что скажете?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно правильно.

И. ВОРОБЬЕВА: Что?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Надо платить за порванный билет.

Ю. ГУСМАН: Я тоже так считаю.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но здесь есть один маленький фактор – обладатель приза помер.

И. ВОРОБЬЕВА: У него есть дети.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А завещание он оставил?

Ю. ГУСМАН: Семья наследует без всякого завещания. Вообще, в играх происходят удивительные вещи. Я помню историю, это тоже было в Италии, но я переведу на русский.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Ареццо?

Ю. ГУСМАН: Это было в Ди Капри де Паломо, это было рядом с Сицилиано Пропатрони.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пирелли Чинтурато. Я вспоминаю любимые города.

Ю. ГУСМАН: Вообще, бывают случаи в этих лотереях, в этих играх удивительные вещи. Была такая игра на итальянском Rai-1, нужно было руку засунуть в ящик и на ощупь …

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не продолжай. Очень неприлично – на ощупь.

И. ВОРОБЬЕВА: Слово «на ощупь» очень неприличное.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Очень.

Ю. ГУСМАН: Засунуть руку туда и определить, что за предмет. Там был большой приз – 12 миллионов лир. Тогда еще были лиры, не было евро. Это было давно, еще эпоха Антониони, Висконти. Он засунул руку и «мать твою» по-итальянски. А ведущий говорит: «Не мать твою, а медвежий капкан от (неразб.)».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. руку он оттуда уже не достал.

Ю. ГУСМАН: Вынули без руки, потом руку доставали.

И. ВОРОБЬЕВА: Это неправда.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это было, это известный случай.

Ю. ГУСМАН: Зашили. Кровь хлестала как из ведра. Четыре человека упали в обморок.

И. ВОРОБЬЕВА: Владимир говорит: «Это образцовая судебная система – за людей. Вот бы у нас так когда-нибудь было».

Ю. ГУСМАН: Как?

И. ВОРОБЬЕВА: Вот так – за порванный билет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: А у нас есть такой прецедент?

Ю. ГУСМАН: А давайте обратимся к Карлсруэ за разъяснением.

И. ВОРОБЬЕВА: Мне кажется, что Карлсруэ – это инстанция чуть пониже нашей. Я вам напомню, что кейсы из Карлсруэ попадают к нам в программу, и здесь мы уже выносим решение следующей инстанции.

Ю. ГУСМАН: Там огромный институт экспертов и советников.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Карлсруянцев.

Ю. ГУСМАН: Там огромный квартал возле Хофебаха.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Банхофе, а не Хофебаха.

Ю. ГУСМАН: Хофебаха – это дом Баха, а банхоф – это вокзал.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Немецкий знаешь, я тебя проверил просто. Так что, мы за?

Ю. ГУСМАН: Мы оба единодушно. Я выиграю. Первый выиграл, второй ничья. Мы считаем, что деньги давать, если даже порвать. Если смог его порвать, всё равно деньги надо отдавать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Может быть, за порванный билет давать порванные деньги.

И. ВОРОБЬЕВА: Может, половину?

Ю. ГУСМАН: В стихах. За порванный билет получаешь часть котлет. Почему Быков пишет мгновенно потрясающе? Он гений. Давай тоже писать.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если выиграет ты билет…

Ю. ГУСМАН: То купи себе котлет. Или передай ты всем привет.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Шпингалет.

Ю. ГУСМАН: Открой скорее шпингалет, чтоб получить еще билет. У Быкова лучше получается. Он гений.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он просто натренировался.

Ю. ГУСМАН: За бабки делает всё. Он сидит на передаче – и хрясь-хрясь.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я обалдел.

Ю. ГУСМАН: Он гений.

И. ВОРОБЬЕВА: Я не спорю, совершенно согласна. Давайте проголосуем, закроем кейс, у нас еще будет пару минут, чтобы пообщаться. Если вы считаете, что справедливо решение суда выплатить деньги победителю по порванному билету, то ваш телефон 660-06-64. Если вы считаете решение суда несправедливым, 660-06-64. В сетевизоре две кнопки – да или нет. Лев пишет: «Он умер от горя. И родственники должны получить компенсацию».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Родственники, как клещи, вцепились в этот лотерейный билет.

Ю. ГУСМАН: А что, тебе плохо, если твои внуки, внучки будут наследовать всё украденное у народа?

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Всё спалю.

И. ВОРОБЬЕВА: Антон из Пекина пишет: «Во многих странах, если ты при выборе чисел в лотерейном билете случайно используешь ручку, а не карандаш, или выйдешь за край окошечка хотя бы на миллиметр, билет будет недействителен».

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот это варварство.

Ю. ГУСМАН: И подлость.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нас и в Пекине слушают?

И. ВОРОБЬЕВА: Конечно.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты не шутишь, когда говоришь, что нас слушают…

Ю. ГУСМАН: Да я в Непале был в джунглях, на слоне ехали с радио. Что вы слушаете вы? «Эхо Москвы».

И. ВОРОБЬЕВА: Я остановила голосование. Тоже уникальная картинка, я такого никогда не видела, хотя это вполне логично, что такие голосования тоже бывают. Но за всю работу на «Эхе» я никогда не видела такое голосование – сто процентов, сто к нулю. Сто считают, что платить.

Ю. ГУСМАН: Мы можем уходить на пенсию.

И. ВОРОБЬЕВА: Сетевизор всё равно испортил.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо сетевизор.

И. ВОРОБЬЕВА: 17% в сетевизоре говорят, что несправедливо.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы достигли уже такого…

Ю. ГУСМАН: Виртуозного мастерства.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Такого владения…

Ю. ГУСМАН: Владения ощущением надежд аудитории на лучший результат, показанный в этом сезоне. Это удивительная вещь.

И. ВОРОБЬЕВА: По этому поводу нужна песня.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, я тебя видел в передаче, где прыгали с вышки.

Ю. ГУСМАН: Я тоже прыгал. Очень хорошая программа, называется «Вышка». Известные артисты прыгают через 2 недели обучения. Это реально. Они пришли, ничего не зная. Включи в воскресенье. Это чудо какое-то.

И. ВОРОБЬЕВА: А они прыгают с чем?

Ю. ГУСМАН: С трамплина в воду, с кульбитом, сальто-мортале. Кто-то животом хлопнется немножко.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Юлик, а слабо тебе выйти туда?

Ю. ГУСМАН: Я же был прыгун, 56-58-й.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я знаю, что ты работал в газете «Вышка». Или это твой брат?

Ю. ГУСМАН: Мой троюродный брат получил вышку.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: В Баку же была газета «Вышка».

Ю. ГУСМАН: Да. Но вышка нефтяная. «Бакинский рабочий», «Вышка» и «Молодежь Азербайджана» («Азербайджан гянджинари по-азербайджански) – это были три лучшие газеты.

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Когда кино выйдет?

Ю. ГУСМАН: Пока не соберете деньги.

И. ВОРОБЬЕВА: Вы петь будете? Минута осталась.

Ю. ГУСМАН: Идет весна, идет по Апшерону. Идет на эстакады…

Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вечер наступил в Баку. Мама, дома я сидеть не могу. Отпусти меня, мама-джан, я уеду в Азербайджан. Джип-джип-джуджалари…

Ю. ГУСМАН: Подойдите вы напиться, дам вам зерен и водицы. Цып-цып, мои цыплята, цып-цып, мои котята, вы пушистые комочки, мои будущие квочки.

И. ВОРОБЬЕВА: Спасибо большое. Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, Ирина Воробьева. До встречи.