«Идиот», «Дискриминация», «Фуа-гра» - Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе - Кейс - 2013-09-05
И. ВОРОБЬЕВА: 22-10 в столице. Всем здравствуйте. Я вас поздравляю с тем, что вам уже исполнилось 16 лет и что вы сейчас находитесь у своих радиоприемников, сетевизоров, что вы нас слушаете и смотрите. Это программа «Кейс». Меня зовут Ирина Воробьева. У нас сегодня золотой состав постоянных экспертов.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не тяни, не спасай своего дружбана.
И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, Юрий Георгиевич.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Объясните, чего вы тянули кота за хвост.
И. ВОРОБЬЕВА: Сейчас всё будет. Сейчас придет Гусман.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Уже полпередачи прошло, а его всё нет.
И. ВОРОБЬЕВА: Гусман должен появляться триумфально, а не просто сидеть здесь в студии и ждать. Вот!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты не представляешь, как она тебя спасала, она растянула приветствие.
Ю. ГУСМАН: Невозможно пройти – автографы. На улицах толпы людей. Москва ждет выборов.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Другая информация прошла – что ты тут по коридору бегал.
И. ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте, Юлий Соломонович.
Ю. ГУСМАН: Здравствуйте. А можно рассказать Юрию Георгиевичу, нашему учителю и другу, мне и нашему режиссерскому управлению, здесь сидящему, где вы были?
И. ВОРОБЬЕВА: Я болела.
Ю. ГУСМАН: Это называется болезнь – пляжи Кипра, Крита?
И. ВОРОБЬЕВА: Какой Кипр? Окститесь. У меня на прошлой неделе голоса не было два дня.
Ю. ГУСМАН: Голоса не было два дня, а на работе не было 3 недели. Я не к тому, что меня кто-то просил разбираться. Хотя в «Газпром-Медиа» пришел новый человек.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Точно уже?
И. ВОРОБЬЕВА: Говорят нет, есть опровержение.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тогда она уходит наверх.
Ю. ГУСМАН: Уходит сразу в вице-президенты холдинга.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я думаю, она потеснит самого Венедиктова.
Ю. ГУСМАН: Она человек Лесина.
И. ВОРОБЬЕВА: Я?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он ее привел на «Эхо».
И. ВОРОБЬЕВА: Я молчу вообще.
Ю. ГУСМАН: Михаил Юрьевич - удивительный человек.
И. ВОРОБЬЕВА: Вы понимаете, что если я сейчас скажу, что я с ним не знакома, то это будет провокация, меня обязательно с ним познакомят.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты посмотри, Интернет кишит.
И. ВОРОБЬЕВА: Моего имени там нет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тебя просто называют «этот бутончик», «эта розочка».
Ю. ГУСМАН: Если тебе не хочется эту тему продолжать, мы не будем обсуждать.
И. ВОРОБЬЕВА: Уж поболеть нельзя! Вы отсутствуете по несколько месяцев, и я вам ничего не говорю, кроме того, что я скучаю.
Ю. ГУСМАН: Я вот сейчас улетаю на 7 дней. Задание Венедиктова, Бунтмана и руководства «Газпром-Медиа».
И. ВОРОБЬЕВА: Вместо того, чтобы сказать, как вы скучали по мне, вы ругаетесь.
Ю. ГУСМАН: А не видно по нас?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Он очень переживал.
Ю. ГУСМАН: Даже Фитенгольц… Как ее? Гильденстерн, Розенкранц. Как звали?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кальтербруннер.
Ю. ГУСМАН: Была с нами девушка, она тоже рыдала. Мы все рыдали здесь.
И. ВОРОБЬЕВА: Дмитрий пишет, что в прошлом «Кейсе» эксперты вели себя плохо.
Ю. ГУСМАН: Что мы сделали?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Пусть объяснится.
И. ВОРОБЬЕВА: Тамара Владимировна пишет, что вы прошлом «Кейсе» обижали Бычкову.
Ю. ГУСМАН: Бычкова ангел.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Абсолютно. Всю передачу она хохотала.
И. ВОРОБЬЕВА: Айрат утверждает, что вы ей в любви признавались.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я признавался?
Ю. ГУСМАН: Айрат, милый, вы старый друг программы, так подставлять, так лгать? Айратик, милый, Ирина приехала свежая, пыхнущая, пахнущая, пышущая здоровьем, розовая, загорелая, с великолепными ушами в наушниках. А мы здесь тихо влачили…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Бычкова неприятная.
Ю. ГУСМАН: Бычкова умница, чудная.
И. ВОРОБЬЕВА: Как не стыдно? Юрий Георгиевич, вы в курсе, что когда вы выйдите из этой студии, там выйдет Бычкова?
Ю. ГУСМАН: Есть масштаб личности. Бычкова классная, Королёва классная, Журавлева классная. Все. Но есть верхняя полочка Сандуновских бань, которая занята Воробьевой. И Фильтенгольц. Как зовут ее подругу? Фильтенгольц?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Там еще Сорокина, Воробьева, Чиж, Журавлева.
Ю. ГУСМАН: Какая Чиж умная. Мы с ней были в эфире. Но почему-то не выложили на «Эхо Москвы» на сайте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тебя слишком много уже в эфире.
Ю. ГУСМАН: Слишком яркие тексты. Ты сидишь тут у Светы хрюкаешь…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Хрюкать надо тоже умело.
И. ВОРОБЬЕВА: Мы продолжаем нашу традицию.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Просим сообщать, где вы сейчас находитесь.
И. ВОРОБЬЕВА: И что вы делаете. Маша пишет, что едет в парижском метро, слушает через телефон, слышно классно, болеет за Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Точка. Дальше не продолжай.
И. ВОРОБЬЕВА: Дальше еще лучше: «Париж и Франция за Юрия Георгиевича». Наталья пишет: «Вы не поверите, как я вас ждала. Настроение не очень. Дождь. Да еще и тормоза на машине отказали. Но сейчас наконец-то «Кейс».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давай посвятим эту передачу Наташе и Маше.
Ю. ГУСМАН: Маше - нет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот я бы себя так не повел.
Ю. ГУСМАН: Она выбрала тебя. Вот поезжай в Париж. Ты бывал в Париже. Это отвратительный, маленький, достаточно грязный городишко.
И. ВОРОБЬЕВА: Нам тут пришло сообщение, его прислала Ольга Бычкова: «Кобаладзе, я неприятная? Ну всё!»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это Гусман всё – скажи о Бычковой плохо. Олечка, я люблю тебя нежно.
Ю. ГУСМАН: Поматросил и бросил. Насладился твоей душой - не скажу телом, - твоим умом, красотой, глубиной понимания материала. Ты любимица не только редакции, но всего этажа 14-го.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Знаешь песню – «я люблю твои трещинки», что-то там, закоулочки.
Ю. ГУСМАН: Вот, Маша из Парижа, наслаждайтесь, что поет ваш Кобыладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кобелидзе. Земфира пела – я люблю твои трещинки…
Ю. ГУСМАН: Слушайте, Маша, вы это хотели в парижском метро послушать.
И. ВОРОБЬЕВА: Роман из Ярославля пишет: «Зашторив голову очками и наушниками, гуляем по ночному городу, прощаясь с летом».
Ю. ГУСМАН: У нас выборы на носу. Какое лето?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Идите голосовать. Ты сделал свой выбор?
Ю. ГУСМАН: Я сделал свой выбор.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я голосую за Москву, за будущее, за новый, счастливый город.
И. ВОРОБЬЕВА: Загадочно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не могу называть – запрещено ведь.
И. ВОРОБЬЕВА: День тишины в субботу. Это насколько вам позволяет ваша внутренняя этика – называть или нет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Все знают, за кого мы с Юлием Соломоновичем. Нам обещали квартиры.
Ю. ГУСМАН: Квартиры, машины и бесплатный проезд в метро, в обе стороны причем.
И. ВОРОБЬЕВА: Хорошо. Сегодня первый кейс называется «Идиот».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это про нас.
Ю. ГУСМАН: Ты читал Достоевского «Идиот»?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Извини меня, но «Идиот» - это не Достоевский. Князь Мышкин – это Гончаров, ты помнишь.
Ю. ГУСМАН: Я считал, что это Достоевский.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Тебе казалось. Это Гончаров, который написал «Обрыв».
И. ВОРОБЬЕВА: Наш слушатель Денис из Москвы уехал в Харьков и ест курицу там.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А чего он здесь ее не съел?
И. ВОРОБЬЕВА: Айван лежит после операции в больнице, у него был перелом лодыжки. Давайте начнем наши кейсы. Все кейсы сегодня нам подготовил Евгений Бунтман. Первый кейс называется «Идиот».
Идиот
В США телефонный хулиган будет неделю стоять у полицейского участка с надписью «Я идиот». Такое наказание назначил ему суд. 58-летний Ричард Демерон несколько раз звонил в полицию с угрозами. В итоге служители порядка вычислили хулигана и привели его в суд. Демерону грозило тюремное заключение. Однако нарушитель раскаялся. Он признался, что был пьян и заявил, что сожалеет о случившемся. Полностью надпись на плакате такова: «Я приношу свои извинения офицеру Саймону и другим офицерам за то, что я вел себя как идиот и звонил в отделение с угрозами убить вас. Я очень извиняюсь и никогда не сделаю этого снова». С этим плакатом Демерону придется стоять неделю по три часа в день у входа в местный полицейский участок. Сам нарушитель уверен, что наказание справедливое и поможет ему исправиться.
И. ВОРОБЬЕВА: Как вам нравится это?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мне очень нравится, но этот опыт переносить на нашу страну нельзя.
И. ВОРОБЬЕВА: Почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты представляешь, ты стоишь с плакатом «Я идиот».
Ю. ГУСМАН: Толпы людей стоят у разных отделений милиции.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Заметут сразу.
И. ВОРОБЬЕВА: Одиночный пикет по закону даже города Москвы разрешен даже без уведомительного порядка.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вот он стоит одиноко с плакатом «Я идиот»…
Ю. ГУСМАН: Большинство историй, баек у нас – это менты выглядят смешнее…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не менты, а полицаи.
Ю. ГУСМАН: Полицейские. А ты помнишь эту песню из оперетты «Поцелуй Чаниты»?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: О Баядера, ты чаруешь меня.
Ю. ГУСМАН: Нет. «Поцелуй Чаниты». Мы по, мы ли, мы цейские, мы попо-липо-цейские, да-да, мы полицейские.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Большой знаток мюзиклов.
Ю. ГУСМАН: В Бакинском театре музыкальной комедии Шихали Курбанова, там играл замечательный комик Аллегров, отец Ирочки Аллегровой. А мамы Иры - Сосновская играла Сильву.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сильву в той же оперетте?
Ю. ГУСМАН: Маша, видите, до чего довела ваша безобидная фраза.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как ты назвал оперетту?
Ю. ГУСМАН: Это современная, это Милютина оперетта.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не надо меня путать. Милютин – это видный государственный деятель, предреволюционный.
Ю. ГУСМАН: Невозможно. Отсутствие культуры подменяется апломбом.
И. ВОРОБЬЕВА: Да-да, в редакцию пришла Бычкова. Она говорит, что все-таки Кобаладзе кранты.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Так что, ты не согласен со мной, что у нас с плакатом стоять нельзя?
Ю. ГУСМАН: Я знаю удивительную историю.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Подлинную?
Ю. ГУСМАН: Естественно. В зоопарке пропал слон. Директор зоопарка при мне звонит в милицию: «У нас пропал слон». – «Не волнуйтесь. Сообщите приметы».
И. ВОРОБЬЕВА: Это как в «Следствие ведут колобки».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А вас я попрошу остаться.
И. ВОРОБЬЕВА: Там тоже была ориентировка на слона. От звука флейты теряет волю.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У слона не могут быть приметы?
Ю. ГУСМАН: Ты много видал, чтобы по улицам бродили слоны?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С Тбилиси один раз было наводнение – все звери убежали из клеток. Тигра не могут найти. Витязь давно умер, тигр бегает, никто не может его задушить.
Ю. ГУСМАН: Как время уничтожает, расщепляет плоть.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В каком смысле?
И. ВОРОБЬЕВА: Может, мы вернемся к обсуждению кейса?
Ю. ГУСМАН: Я считаю, что постановление суда стоять с извинениями у полицейского участка замечательно и мудро.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Но у нас это невозможно.
Ю. ГУСМАН: Почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты представь, что ты стоишь с плакатом «Я…»
Ю. ГУСМАН: Почему я? Ты стоишь.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну я стою. И идет мимо Маша.
Ю. ГУСМАН: Маша в Париже, перестань мечтать.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она приехала уже. Она подходит и говорит: «Юра, что вы тут стоите?» И нас сразу метут.
И. ВОРОБЬЕВА: Если она рядом стоит и помогает плакатик держать, то да.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты стоишь вот с этим. К тебе подходят – можно автограф, Юлий Соломонович? Ты даешь автограф – и вас метут.
Ю. ГУСМАН: Почему?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что это уже демонстрация. «Я идиот». Кто идиот?
Ю. ГУСМАН: Не я идиот.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет, ты идиот, раз ты стоишь.
Ю. ГУСМАН: Ты слушал кейс. Ты можешь хотя бы здесь ознакомиться? Ты считаешь, что нельзя ставить у полицейских участков.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я даже залез после этого в энциклопедию – анекдоты про идиотов. Ни одного. И вас, идиот, прошу остаться. Но это же не про идиотов.
Ю. ГУСМАН: Ты не умеешь работать с источниками.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как ты выуживаешь?
Ю. ГУСМАН: Я рассказываю только подлинные истории.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Причем здесь слон? Т.е. человек, который запросил на него особые приметы, он идиот, но не слон.
Ю. ГУСМАН: Я разве сказал, что слон идиот?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А кто идиот тогда? Если слон не идиот, зачем ты рассказал этот анекдот.
Ю. ГУСМАН: Причем здесь слон? Слон пропал, нет слона. Позвонили в милицию. А вот в милиции повели себя по-идиотски – опишите слона.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А-а, в этом смысле? Значит, ты оскорбил милицию. Но это еще старую, дореформенную.
Ю. ГУСМАН: Их выгнали давно. Сейчас умные, яркие, удивительные люди. Колокольцев всё наладил. Раньше было плохо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: При Чурбанове.
И. ВОРОБЬЕВА: Рената из Екатеринбурга шлет горячий привет Кобаладзе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Спасибо. Сегодня мой день. Рената Литвинова я надеюсь?
И. ВОРОБЬЕВА: Из Екатеринбурга.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она там сейчас на съемках.
И. ВОРОБЬЕВА: Елена пишет: «Юлий Соломонович, вы душка».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я согласен. Андрею Дмитриевичу надо привет передать, напомните мне.
И. ВОРОБЬЕВА: Борис из Техаса пишет, что наказание неконституционно, потому что по 14-й поправке Конституции никто не должен подвергаться жестокому и необычному наказанию.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как раз очень мягкое.
Ю. ГУСМАН: Три часа постоял – и ушел.
И. ВОРОБЬЕВА: Он будет стоять у участка неделю, по три часа в день.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У нас нельзя это делать. Люди будут подходить: «Парень, ты чего стоишь с таким плакатом у милиции?»
И. ВОРОБЬЕВА: Федор из Санкт-Петербурга находится сейчас на работе, он повар, он слушает «Эхо» и готовит оджахури. «Приезжайте, угощу».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В грузинском ресторане работает?
Ю. ГУСМАН: Что такое оджахури?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Жаркое. Мясо, то-сё.
Ю. ГУСМАН: Где грузинское вино?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Спроси у Иры. Она разве Онищенко спросила? Она менингитом интересовалась.
И. ВОРОБЬЕВА: Каким менингитом?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ну туберкулезом. Можно Онищенко послать ему?
И. ВОРОБЬЕВА: Что послать?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Вопрос. Где вино грузинское?
И. ВОРОБЬЕВА: Я не знаю. Вы бы пришли пораньше и спросили. Позвонили бы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы тебя просим уже какую передачу. Ты видишься регулярно с Онищенко. Что вы обсуждаете? Какие-то прыщи, клещи. Обсуди серьезную проблему.
И. ВОРОБЬЕВА: Серьезные проблемы будем обсуждать после перерыва. За это время мы не успели обсудить до конца даже первый кейс. К порядку призову вас после перерыва.
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЕВА: Продолжается программа «Кейс». Давайте запустим голосование по нашему предыдущему кейсу. Речь идет о том, что в США телефонный хулиган будет неделю стоять у полицейского участка с надписью «Я идиот». Такое наказание ему назначил суд за то, что он несколько раз звонил в полицию с угрозами. Если вы считаете, что это наказание справедливо, 660-06-64, несправедливо - 660-06-65.
Ю. ГУСМАН: Я проходил практику после юрфака…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты и на юридическом учился?
Ю. ГУСМАН: Много лет. Я же медицинский окончил, но до этого учился на юрфаке. Я получил степень магистра юриспруденции. Я проходил практику в милиции, там один прапорщик открывал банку с кильками и кричит: «Откройте, полиция». Не мог открыть.
И. ВОРОБЬЕВА: Пока идет голосование, я хочу сказать спасибо. Мой коллега Матвей Ганапольский привез мне большой конверт, на котором написано «Магниты из Ванкувера от Анны Фризен». Я выполнила инструкцию, которая была написана на этом конверте. Там было написано, что Юлию Соломоновичу и Юрию Георгиевичу можно взять по одному магнитику.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы взяли.
Ю. ГУСМАН: Спасибо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я взял с лодочкой. А можно попросить Анну, чтобы она нам приглашение прислала и мы съездим в Ванкувер.
И. ВОРОБЬЕВА: Анна, они очень много едят.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы вдвоем, без семей приедем.
И. ВОРОБЬЕВА: Дмитрий из Екатеринбурга спрашивает, как там ваш кот.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кот мой бедный пропал, он ушел и не вернулся, предварительно описав мне весь дом. До сих пор запах стоит. У меня такая трагедия – моего пса укусил клещ.
И. ВОРОБЬЕВА: Энцефалитный?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет.
Ю. ГУСМАН: А где он нашел?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В лесу. Сейчас, говорят, повальное клещекусание. Так мне его было жалко. Но сейчас нормально.
Ю. ГУСМАН: Ветеринары спасли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Да.
И. ВОРОБЬЕВА: Прямо доставали?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они его не нашли, он уже отвалился. Но ему делали капельницы, уколы.
Ю. ГУСМАН: Это ужасно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я хочу поблагодарить всех врачей клиники, которые лечили.
Ю. ГУСМАН: И лично доктора Геворкяна.
И. ВОРОБЬЕВА: Уважаемые присяжные уже вынесли свой вердикт. Большинство (в телефонном голосовании 91,5%, в сетевизоре 80%) говорит о том, что решение суда насчет хулигана вполне справедливо.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я продул?
Ю. ГУСМАН: С диким счетом. С 93 года не было такого счета.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте переходить ко второму кейсу. Он вкусно звучит. Евгений Бунтман рассказывает нам о деле «Фуа-гра».
Фуа-гра
В Калифорнии суд подтвердил запрет на производство и продажу фуа-гра, несмотря на протесты компаний, торгующих деликатесом. В прошлом году под давлением экологов власти штата приняли закон, по которому производство фуа-гра является недопустимым. Дело в том, что фуа-гра готовят из гусиной печени. А перед этим птиц принудительно кормят, чтобы добиться необходимой жирности продукта. В законе есть формулировка – принудительное кормление птиц через трубку. Компании-производители посчитали, что это неточный термин, так как непонятно, сколько пищи можно скармливать птицам. Рассмотрев апелляцию, суд постановил – термин вполне ясный, и речь идет о том, что недопустимо птице скармливать больше пищи, чем она сама хочет. Таким образом, продавать фуа-гра в Калифорнии по-прежнему запрещено.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А знаешь ли ты, Юлий, где и когда возникла культура фау-гры?
Ю. ГУСМАН: Пьемонт, 1763 год.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ошибочка.
Ю. ГУСМАН: В льежском селе.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ошибочка. Древний Египет – там открыли фуа-гру.
Ю. ГУСМАН: Неправда.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Она называлась, может, не фуа-гра. Гусиная печен
Ю. ГУСМАН: Гусиная печенка была всегда.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я сейчас убью тебя своей эрудицией.
Ю. ГУСМАН: Убей меня, пожалуйста.
И. ВОРОБЬЕВА: Убей меня нежно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Древние египтяне долго наблюдали за гусями. Потому что гуси, они же улетают, это перелетные птицы.
Ю. ГУСМАН: Гуси Рим спасли.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это позже случилось. А до этого они жили в Египте и перелетали. И накануне перелета они усиленно питались, наращивали жир. Когда одного гуся вскрыли, оказалось, что у него вкусная печенка. И они сообразили, что, если их питать усиленно…
Ю. ГУСМАН: Это Льеж.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это не Льеж, а Лион.
Ю. ГУСМАН: Лион и Льеж, они города-побратимы. Ты мне рассказываешь о фуа-гра? Я вырос на этом.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Может, этот милиционер открывал не кильку, а фуа-гра?
Ю. ГУСМАН: Я совсем не люблю фуа-гра холодную. Я люблю горячую фуа-гра с малинным сиропом.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это не фуа-гра, это печень по-венециански, с лучком.
Ю. ГУСМАН: Это очень вкусно всё.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я прав или нет?
И. ВОРОБЬЕВА: Французы унаследовали рецепт этого блюда от римлян, которые узнали его от евреев, а те в свою очередь от египтян.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Откуда Моисей? Знаешь историю Моисея?
Ю. ГУСМАН: Какой Моисей? Мой дедушка Моисей.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Не твой дедушка, а тот Моисей. Тот Моисей, которого отправили на лодке по Нилу.
Ю. ГУСМАН: Я не хочу с тобой разговаривать, ты перешел все границы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы оба погорячились. Вот моя рука.
Ю. ГУСМАН: Ты знаешь, как в ООН выступает представитель Израиля и говорит: «Вы знаете, когда Моисей пошел купаться, арабы, которые там были, украли у него одежду». Тогда арабский палестинец закричал: «Да нас там не было вообще тогда». – «Вот я об этом и хочу сказать». Ты понимаешь?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Нет. Я не понял. Ты поняла? Моисей пошел купаться, у него украли одежду.
Ю. ГУСМАН: Израильский представитель в ООН об этом рассказал. И говорит, что они закричали, что «нас там не было тогда». «Вот я об этом и говорю, что вас там тогда не было». Ты понял?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Кого не было?
Ю. ГУСМАН: Арабов.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Они украли одежду?
Ю. ГУСМАН: Они.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Давай про фуа-гра.
И. ВОРОБЬЕВА: Около 4 тысяч лет назад египтяне заметили, что гуси и утки, которые мигрируют на север через долину Нила и останавливаются, чтобы отдохнуть и подкрепиться перед долгим перелётом инжиром, имеют более вкусную печень, чем домашние гуси. И дальше они начали их кормить инжиром.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я считаю, это антигуманно.
И. ВОРОБЬЕВА: Эту технологию переняли евреи, жившие тогда в Египте. Так как религия запрещает им употреблять в пищу свиной жир и сливочное масло, они выращивали таким образом гусей ради их печени.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты говоришь, что вас там не было. Как же не было? Вот вы всё переняли.
И. ВОРОБЬЕВА: Вплоть до 19 века гусиная печень считалась некошерной.
Ю. ГУСМАН: В этом контексте никаким боком… Там есть французы, египтяне, евреи. Грузин нет. Вы что, не кушаете эту печень, что ли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы что, звери? Мы просто гуся кушаем.
Ю. ГУСМАН: А барашка не кушаете тоже?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это антигуманно, это антигрузински – кормить птицу, чтобы она треснула от еды.
Ю. ГУСМАН: Она сытая ходит, веселая.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И голову ей.
Ю. ГУСМАН: А голова тут причем?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А как ты печень достанешь?
Ю. ГУСМАН: Операция.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И новую вставляют.
И. ВОРОБЬЕВА: Сегодня одна из сотрудниц рассказала Матвею Юрьевичу Ганапольскому анекдот.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Приличный?
И. ВОРОБЬЕВА: Прекрасный анекдот. Надеюсь, я с участниками этого анекдота ничего не попутала. Судят армянина и еврея. В результате посадили судью.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это хороший анекдот, я понял его.
И. ВОРОБЬЕВА: Я очень рада.
Ю. ГУСМАН: Какая-то скрытая нотка социального антисемитизма. Про грузин хочешь анекдот? Пошел Гоги в ресторан. Здравствуй, фуа-гра будешь? Это я сам только что придумал.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если Гоги в ресторане заказывал фуа-гра, это уже смешно.
И. ВОРОБЬЕВА: Я не поняла, какое решение по этому кейсу вы принимаете. Есть решение суда – запрет на производство фуа-гра.
Ю. ГУСМАН: Я приветствую запрет суда. И ты тоже. Мы экологи, мы борцы за охрану, мы ботаники, биологи.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Свободу гусям! Поблагодари человека, который написал: «Сообщите Кобаладзе, что «Идиота» написал Достоевский, а не Гончаров».
И. ВОРОБЬЕВА: Там таких несколько.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это я обожаю.
Ю. ГУСМАН: Александр Семенович Достоевский вместо Игоря Петровича Гончарова.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Заведите очередного кота и назовите Юликом». Молодец, Леночка.
Ю. ГУСМАН: А что, хороший кот – Юлик.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Обещаю, кастрировать не буду.
Ю. ГУСМАН: Уже поезд ушел.
И. ВОРОБЬЕВА: Давайте голосовать.
Ю. ГУСМАН: Мы оба считаем, что антигуманно и подлейше подло. Пускай гуси гуляют, а печень народу не достается.
И. ВОРОБЬЕВА: Запретить фуа-гра.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я обещаю всем, что больше никогда не буду покупать фуа-гра.
Ю. ГУСМАН: А какой паштет фуа-гра…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: С «Сотерном»…
И. ВОРОБЬЕВА: Дали обещание - никогда больше. Следующий, кто застукает Кобаладзе за покупкой или поеданием фуа-гра, пожалуйста, присылайте мне в Твиттер.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты знаешь, что такое «Сотерн»? Бутылочку надо будет ей принести. В следующий раз принесу баночку фуа-гры.
Ю. ГУСМАН: Дорого очень. Я обычно утром ем фуа-гру всегда килограмма полтора, но очень сейчас дорого стало. Икра и фуа-гра, черную осетровую икру или белужью – это очень вкусно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Как я хочу паюсную икру, которую мажут. Куда она делась?
И. ВОРОБЬЕВА: Остановитесь. Слушатели хотят есть. Они сейчас сгрызут радиоприемники. Я тоже хочу есть.
Ю. ГУСМАН: Самая доступная вещь была в послевоенном Баку – паюсная икра. Ее таскали всюду по дворам, 5 рублей банка.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ее что, вообще не производят?
Ю. ГУСМАН: Зернистая считается ой-ой-ой, а паюсная соленая… Но какая вкусная. Маслом прокладываешь. Мне няня давала. Папа был военный, офицер, капитан второго ранга, главврач Каспийской флотилии, он приносил паек: пару кусков сахара, хлеб. И няня, украинка, мазала мне хлеб, немножко масла – и толстый слой черной икры.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я менял на поросят черную икру.
Ю. ГУСМАН: Я ел поросят и черную икру одновременно, мазал на поросят.
И. ВОРОБЬЕВА: Не могу больше жрать эту икру, дай хлеба. Всё! Прекратите! Итак, справедливо ли решение суда? В Калифорнии суд подтвердил запрет на производство и продажу фуа-гра, несмотря на все протесты. Если вы, уважаемые присяжные, считаете, что это справедливое решение, 660-06-64. Если запрет несправедлив - 660-06-65. Павел просит, чтобы перестали про еду так вкусно говорить.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Прочитай следующее сообщение, пусть Гусман слышит.
И. ВОРОБЬЕВА: Денис пишет: «Нет времени объяснять. Передайте Кобаладзе, что Кобаладзе лучший».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А Оксана что пишет?
И. ВОРОБЬЕВА: Хватит уже!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: «Кобаладзе, я вас обожаю». Это мой день. Андрей Дмитриевич, ты слышишь, что обо мне пишут? Он мне завидует страшно.
И. ВОРОБЬЕВА: Кто?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Андрей Дмитриевич Терехов, великий юрист-международник.
И. ВОРОБЬЕВА: Димка пишет: «Намедни увидел по телевизору передачу с участием Кобаладзе, он был с волосами».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это было недавно, это было давно.
Ю. ГУСМАН: Это что, лобок показали? Пардон. Это же не хулиганское слово. А что еще волосатое может быть?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Можно меня оградить от этого? Ты можешь уже сказать, чтобы о лобке больше я не слышал ничего.
Ю. ГУСМАН: Взрослый мальчик. Что такого-то?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: У меня на лбу росли волосы когда-то, но потом мама меня отвела в парикмахерскую, их состригли.
Ю. ГУСМАН: Мало ли что было в 56 году? Война уже кончилась. События в Венгрии.
И. ВОРОБЬЕВА: Закончили занимательную анатомию? Тогда остановим голосование. Вы оба были в достаточной степени красноречивы. Несмотря на то, что очень вкусно рассказывали про фуа-гра, с вами согласны наши присяжные, что это справедливое решение суда – запрет на производство фуа-гра.
Ю. ГУСМАН: Это правильно, когда общая электоральная ниша…
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Слово «электоральная» произноси осторожно, там можно скатиться.
И. ВОРОБЬЕВА: Не подписался слушатель или слушательница: «Юлий Соломонович, какое счастье вас видеть, слушать! Сразу жизнь налаживается».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Зачем ты мне испортила настроение?
И. ВОРОБЬЕВА: А сейчас мы плавненько перейдем к третьему кейсу, он называется «Дискриминация».
Дискриминация
В США начальника оштрафовали на крупную сумму за то, что он использовал слово «ниггер» в разговоре со своей чернокожей подчиненной. Босс, в свою очередь, с решением не согласен, поскольку сам он афроамериканец. Роб Кармона из Восточного Гарлема часто отчитывал свою подчиненную Бредли Джонсон за различные проступки. Говорил он довольно грубо, время от времени обращаясь к женщине «ниггер». Та обиделась, принесла на очередную беседу диктофон, а затем пошла в суд. Она пожаловалась на дискриминацию по расовому признаку. Кармона попытался объяснить судье, что в разговоре между афроамериканцами это слово не обладает столь негативным смыслом и оскорблением не считается. Однако суд посчитал, что правила едины для всех, вне зависимости от цвета кожи.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я не понимаю. Если я грузин и назвал другого грузина… и за это что, меня с работы увольнять? Один негр назвал другого негром.
Ю. ГУСМАН: Это не политкорректно.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Уже до абсурда дошли.
Ю. ГУСМАН: Нельзя сказать «кацо».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если ты мне скажешь «кацо», это обидно. Но если я своего…
Ю. ГУСМАН: Я задам тебе вопрос, который мне пришел голову, когда я был еще дитя. Ты помнишь, были консервы, в которых была рыба и была нарисована рыба? Помнишь, была тушеная говядина – была корова нарисована?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Я помню.
Ю. ГУСМАН: А почему на банках Uncle Ben's, где была фасоль, был негр нарисован? А в банке была фасоль.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Потому что негры собирали урожай.
Ю. ГУСМАН: А здесь коровы собирали, что ли?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Здесь логики нет
Ю. ГУСМАН: В Техасе проливной дождь. В бар входит до нитки промокший афроамериканец, или черный, или негр, или цветной: «Я умоляю, сухого белого». А знаешь историю? Пришел негр домой. Был в автосалоне, купил машину. Жена говорит: «И какого цвета ты купил?» А он купил черную машину. Он говорит: «Телесного цвета».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Прекрасно.
Ю. ГУСМАН: Это всё случаи из жизни Техаса.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Ты присутствовал при таких фантастических историях.
Ю. ГУСМАН: Простая история, как нас учили в полицейском департаменте Балтимора, где я работал много лет.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Еще до юридического факультета.
Ю. ГУСМАН: После. Я практиковался там. Как отвлечь негров от попытки изнасиловать женщину? Бросить им баскетбольный мяч.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: И они насилуют мяч.
Ю. ГУСМАН: Да что ж такое! Вот послал бог партнера. Вот вам, Маша и Оксана!
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А ты поняла? Как отвлечь негра от женщины?
И. ВОРОБЬЕВА: Баскетбольный мяч. Трехочковый. Ну Юрий Георгиевич!
Ю. ГУСМАН: Они обожают баскетбол больше, чем женщин.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В этом смысле? Понятно.
Ю. ГУСМАН: Последнюю историю расскажу. 20 лет жила одна пара в браке.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Негры.
Ю. ГУСМАН: Не важно. Она говорит: «Милый, я хочу сознаться тебе. Я дальтоник». – «А я негр».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Т.е. она не знала.
Ю. ГУСМАН: Дальтоники не различают – белый, зеленый.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что, всё рыжее?
Ю. ГУСМАН: Рыжее, лысое.
И. ВОРОБЬЕВА: Слушатель Рупрехт спрашивает: «А если рыжий рыжего рыжим назовет или еврей другого еврея жидом?»
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Если негр называет негра негром.
И. ВОРОБЬЕВА: А рыжий рыжего рыжим.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: В устах белого сухого это оскорбление.
Ю. ГУСМАН: У каждого народа свои традиции. В американском кино сейчас слово «фак» - это практически как будто здравствуй, а у нас это слово грубое. Поэтому надо избирательно выбирать избирательные позиции на избиркоме. Кстати, 8 числа – все на выборы.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Мы все обязательно пойдем.
И. ВОРОБЬЕВА: Я обязательно пойду. Мне придется далеко ехать голосовать. Александр из Вологды говорит: «Дайте поспать».
Ю. ГУСМАН: Давай колыбельную. Спи, наш Саша, наш милый, добрый Саша, рыбки спят в саду…
(ПОЮТ) Рыбки заснули в пруду, птички заснули в саду, только Сашулька не спит, ведь у него аппендицит.
И. ВОРОБЬЕВА: Я сейчас сама засну. Перестаньте.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Сейчас бы бутербродик с фуа-грой.
Ю. ГУСМАН: Черной икрой. Сациви, с осетриной на вертеле, с азербайджанским сумасшедшим инжиром. Сейчас такой начинается инжир, огромный белый. Их мало совсем, на ведро штук 10 бывает. Утром встал, пошел в сад, взял кислое молоко.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: А что из спиртного с инжиром?
И. ВОРОБЬЕВА: Друзья мои, две минуты до конца программы, а мы еще не проголосовали.
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Такая хорошая беседа была.
И. ВОРОБЬЕВА: Справедливо ли решение суда, где начальника оштрафовали на крупную сумму за то, что он использовал слово «ниггер» в разговоре со своей чернокожей подчиненной?
Ю. ГУСМАН: Это неправильно. Мы здесь едины, и неделимы, и непобедимы.
И. ВОРОБЬЕВА: Если вы считаете решение суда справедливым - 660-06-64, несправедливым - 660-06-65. Меня тут просят, чтобы вы спели что-нибудь из «Травиаты».
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Налей, налей бокалы…
Ю. ГУСМАН: Травиата, где ж ты была вчера?
Ю. КОБАЛАДЗЕ: Это «Отелло».
И. ВОРОБЬЕВА: Пауза. Результаты голосования. 60% говорят, что решение суда несправедливо.
Ю. ГУСМАН: Молодцы. Пожмем руки.
И. ВОРОБЬЕВА: Программа «Кейс». Юлий Гусман, Юрий Кобаладзе, Ирина Воробьева. До встречи.