Борис Бурда - Без дураков - 2009-06-30

СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. Сергей Корзун – это я, и мой сегодняшний гость ББ. Не подумайте, что Бриджит Бордо, Борис Бурда. Здравствуйте, Борис.

БОРИС БУРДА: Здравствуйте.

С. КОРЗУН: Человек, которого журналисты назвали непьющим гурманом. А можно было еще назвать и поющим гурманом. Поскольку гурман по жизни. Я уж не говорю про то, что знаток. Правда, не пьете?

Б. БУРДА: Как не пью? Разумеется, пью. Очень люблю хорошее вино. С удовольствием в случае выпью рюмочку коньяка, 30-50 грамм. Правильную дозу. Пить полезно. Американские противники алкоголя дошли до верховного суда в тщетной надежде влепить и на бутылки с алкоголем эту надпись – по мнению главного хирурга. Им отказали во всех инстанциях. Алкоголь полезен, делайте с этим, что хотите. Вопрос в другом. Его часто употребляют в дозах, превышающих необходимые в разы, а то и на порядки. Если Вы съедите тарелку борща, Вам будет нормально, надеюсь.

С. КОРЗУН: Ну, вполне, да.

Б. БУРДА: А если ведро?

С. КОРЗУН: Ну, некоторые выдержат, наверное.

Б. БУРДА: Покажите мне такого человека.

С. КОРЗУН: Ну, скажем так, не определенно ведро, ведро может быть 12 литровое, а может быть, 2 литровое ведерко. Это вполне можно.

Б. БУРДА: Тогда это ведерко.

С. КОРЗУН: Борис Бурда, человек, который с ходу сказал, какого числа какого года был изобретен сахар и где именно. Повторите сейчас на бис.

Б. БУРДА: Какого числа, какого года, боже упаси. Вот то, что в 1802 в Тульской губернии в России уже был сахарный завод, совершенно невозможно втолковать, скажем, на острове Минорка. Я там говорил с очень большим патриотом этого острова, потому что он был итальянец, приезжий, и как всегда был большим роялистом, чем сам король. Как, это мы впервые в Европе начали изготавливать сахар из свекловицы в 1804 году из-за континентальной блокады. Ничего невозможно было сделать. Слава Богу, был интернет, тогда он как-то это пережил. И начал говорить правду о том, что в Минорке впервые в Европе начали пить кофе. Османскую Европу он, видите ли, не считает, ну, ладно. Вопрос в другом, что кофейня "Прокоп" была открыта в Париже несколько раньше, он тоже не знает. Любопытная штука – патриотизм. Что это такое, длинный разговор, и я его всегда боюсь.

С. КОРЗУН: А у Вас есть патриотизм, украинский, или советский, Вы ведь родились еще в Советском Союзе.

Б. БУРДА: Безусловно, в Советском Союзе. Да, я родился в этой стране. Я патриот этой страны, я хотел выстирать наш флаг, а не сжечь его, как сказал один американец. И до сих пор считаю. То же самое, что не очень-то любят остальные. Что на самом деле доказательство того, что страна должна была неизбежно распасться. Это все вопрос, ну, скажем так, скорее, астрологический, или хиромантический, поэтому очень модный сейчас. Знаете, как сейчас любят астрологию и хиромантию. Вообще, я тоже их ценю. Вот те, кто ругают хиромантию, мне просто ненавистны. Хиромантия – это великолепная вещь, это лучший способ беседовать с особой противоположного пола, который только можно только вообразить. Астрология хуже, в хиромантии еще за ручку держишься. Но если какой-то несчастный использует хиромантию для того, чтобы предсказать свою судьбу, он так же виноват, как тот, кто бреется дрелью. Что же касается патриотизма, простите, одна единственная формулировка. Мне всегда хотелось, чтобы патриотизм было то, что нельзя было приписать молодому, истинно верующему, честному в своих понятиях нацисту. Оказывается, такое определение есть. Его дал в своих определениях Виссарион Григорьевич Белинский, человек достаточно сложный, но часто пронзительно умный. Он говорил, что патриотизм – это стремление сделать так, чтоб твоя страна была идеалом человечества. И желание по мере сил споспешествовать этому. В этом отношении я, наверное, патриот, более того, я патриот Одессы, потому что ну, скажем так, очень трудно не стать патриотом Одессы, даже если просто поживешь. Я видел волшебные вещи. Приезжали люди из Орла, из Челябинска, через 5-6 лет просто не верили, что это не одессит.

С. КОРЗУН: Борис Бурда знает, наверное, ответы на все вопросы. Но не на все отвечает. Я Вас четко спросил: Вы патриот Украины? Или патриот Советского Союза? Патриот Одессы – это расплывчатое понятие.

Б. БУРДА: Наоборот. Это гораздо более четкое понятие. Это я могу знать, это в моем сознании. Безусловно, я должен быть патриотом страны, в которой родился и страны, гражданином которой сейчас я и являюсь. Я тоже хотел бы, чтобы она ну когда-нибудь стала идеалом человечества. В этом смысле я патриот.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. Откуда Вы взялись такой? Ходячая энциклопедия. Ну, как Вы читали там с 3-4 лет, это мы знаем. Как по стихотворению разучивали каждый день, тренируя память, и только потом выяснили, что это правильный путь развития памяти. Мы это тоже знаем. Вот откуда Вы взялись такой?

Б. БУРДА: Ой, я же не могу Вам ответить из тех же ворот, откуда весь народ. Вы сразу будете думать обо мне как-то не так. И это будет мешать Вам сейчас работать. Поэтому отвечу просто. Я офицерское дитя. Детство провел в военных городках.

С. КОРЗУН: По всей стране? Как принято говорить.

Б. БУРДА: Нет, не по всей стране, но поездил. Во всяком случае, когда в 96м году нас игроков большого турнира международного принимал в президентском дворце Азербайджана президент Алиев, он мне сказал, а я ведь помню, что ты бакинец. Я верю, что он помнил. Это был действительно человек с исключительной памятью, который буквально там нас поразил. Но действительно, скажем так, когда мне говорят: а ведь ты бакинец, я этого не отрицаю.

С. КОРЗУН: Есть вещи, которые Вы забываете?

Б. БУРДА: Есть. Я не Шершевский, я не тот несчастный человек с абсолютной памятью, который не мог забывать. Был такой, он был описан учеными. Он придумал способ. Когда он хотел что-то забывать, он писал это на бумажке, а бумажку сжигал. Я забываю очень много. Более того, я не знаю очень много. И вообще неправильно считать меня очень эрудированным человеком не только среди игроков, но и вообще среди людей, далеких от игровых проблем. Я видел людей более эрудированных. Я просто более выдержанный. На игре это требуется.

С. КОРЗУН: Ну, да, ну, да, на кого Ворошилов бочку катил. Вернее, катил то он на своих редакторов. Что Вы вопросы кладете такие на стол. Там же Бурда. Он на вопросы, до которых надо дойти, он отвечает, потому что знает, или помнит.

Б. БУРДА: Ну, мне было очень приятно, когда мой товарищ по команде, имеющий отношение, мне это рассказал. Но на самом деле интереснее другое. Ворошилов ведь когда-то готовил мне не очень хорошую роль – человека, который все знает, на вопросы не отвечает. На первой же игре произошел такой забавный инцидент. Ко мне подошел Андрей Козлов. Мой нынешний капитан. Вы же знаете, он сотрудник фирмы. И как будто случайно спросил. Борис, извини, вот мне срочно нужно, но я забыл, когда родился Александр Македонский. Ну, я думаю, зачем человек нужно. Давайте посчитаем. Помню, что Вавилон взял в 325м. Ладно, умер через 2 года. 323, хорошо. А прожил, вроде, как Христос 33 года. Ну, все ясно, 356. Я ему это и говорю. Он говорит: спасибо, и уходит. Ну, а я продолжаю готовиться к игре. Это первый наш выход именно в "Что? Где? Когда?" Все очень нервно. И вдруг этот голос из-за кадра: г-н Бурда. Да, г-н ведущий. Вы помните, когда родился Александр Македонский? Ну, я понял, что проверяют, ну, сказал естественно.

С. КОРЗУН: С версией, или только ответ?

Б. БУРДА: Ну, я сказал, нет, ну, в общем, только что возник такой вопрос, я и ответил – 356м. И Ворошилов так довольный сказал: Вот в американских викторинах Вы бы выигрывали миллионы. А у нас другая игра, Вы не выиграете ничего, вот такая история.

С. КОРЗУН: Говорят, вы помирились с Ворошиловым в конце.

Б. БУРДА: Знаете, что приятно, чуть ли не в последнем его интервью, его как-то спросили. А Вы любите таких глубинных эрудитов, которых все знают? Ненавижу - ответил он. А к Бурде вроде хорошо относитесь. Он сказал – Бурда другое дело. Бурда все-таки пытается самостоятельно думать. Знаете, я вообще в грош ни ставлю те вопросы, на которые я ответил, потому что знаю. Во-первых, их не так много, во-вторых, не интересно и неприятно. Но запомнил на всю жизнь те вопросы, которые я не знал, но догадался.

С. КОРЗУН: Сколько их?

Б. БУРДА: Не считайте, мы в свое время как-то разбирались, вот человек, который активно играет в любительской системе "Что? Где? Когда?", наверное, сыграет, ну, уже пятизначное число вопросов. А некоторые и шестизначное. Только что Максим подошел, сказал, что, наверное, более 100 000.

С. КОРЗУН: Вам нужна была команда, или Вы готовы были играть в одиночку?

Б. БУРДА: Я и играл в одиночку. Я играл в свою игру. И выиграл полный банд – 5 игр подряд. И даже получил автомобиль, с которым не знал, что делать. Я, кстати, ну в том цикле был последним человеком, которому сделали одолжение и просто выдали деньги. Но это же нельзя сказать в кадр. И мне сказали: ну, Боря, сядь, пожалуйста, за руль и уезжай на этой машине. А поскольку все равно на какой, мы тебе покажем гораздо более дорогую. Подкатили мне здоровую, дорогую эффектную Вольво. Садись, мол, а руль. Я говорю: ребята, я, вообще говоря, не вожу. Как, говорят, нам нужно снять этот кадр, что делать? Ну, сейчас что-то придумаем. Ничего, говорю, вы мне расскажите, что надо делать я поеду. Боря, не надо, это дорогая машина, ты ее разобьешь, не расплатишься выигрышем. Я ему сказал: если уж я выиграл 5 игр, я должен повести машину после двухминутного объяснения. Иначе я как-то не так выиграл. Сел, повел, проехал несколько метров, аккуратно остановил и ушел довольный.

С. КОРЗУН: А чего до этого не было нужны? Вроде говорят, что мужик-то хозяйственный, вроде по дому все умеете сделать. Там электрику починить жизнь научила, а тут…

Б. БУРДА: Да, ну, электрика – это элементарно. Вопрос другой. Так получилось, что я живу в центре благополучного, очень хорошо продуманного и хорошо устроенного города. Некуда ездить. И, кроме того, вот в советское время гораздо большей степенью благосостояния, чем иметь это ведро с гайками, было всегда иметь деньги на такси. В Одессе такси больше минуты не ловится нигде. К тому же это и приятней.

С. КОРЗУН: Ну, в Москве тоже, кстати говоря.

Б. БУРДА: Вот сын мой, например, прекрасно водит, замечательный водитель. Он на меня все давит, папа не солидно. Когда ты едешь куда-то на переговоры на хорошей машине, тебе предлагают один контракт, когда приходишь пешком, другой. Я ему говорю: Владик, не дави на меня. Ты бизнесмен, у тебя форма такая. Рубашечка, галстучек. Я богема, извини, свитер и джинсы. Вот был бы офицер, ходил бы в шинели.

С. КОРЗУН: Говорят, был в Вашей очень тяжелый в материальном отношении период. В начале 90-х? Когда это было?

Б. БУРДА: Честно говоря, нет. Было буквально, я просто помню, я просто помню, ну, в последние секунды хождения легального рубля в Одессе я вдруг обратил внимание, что вот первый в моей жизни день, когда я в принципе затрудняюсь в том, чтобы что-то себе купить. Неужели это и со мной случилось? Это прошло буквально через 2 дня, и я подумал, что ну, во всяком случае, я не имею права жаловаться на жизнь, у каждого своя война, и своя разруха. Я прожил в этом плане жизнь довольно благополучную.

С. КОРЗУН: До этого не затруднялись никогда? Родители помогали? Собственным умом, руками?

Б. БУРДА: Человек с нормальными мозгами не может сидеть без денег. Когда я учился еще в институте, я достаточно спокойно женился, поскольку в институте уже зарабатывал больше, чем получил, став инженером.

С. КОРЗУН: На чем? Откройте секрет.

Б. БУРДА: Ну, как, какой секрет. Две ставки по НИСу плюс…

С. КОРЗУН: Две ставки чего?

Б. БУРДА: Научно-исследовательский сектор кафедры и моя стипендия. Т.е. у меня уже в 20 лет была медаль ВДНХ. Я врал девочкам, что по разряду племенного животноводства. И мне никто не верил.

С. КОРЗУН: А на самом деле?

Б. БУРДА: Компенсационный расходомер. Я рассчитал его математическую модель на компьютере, который сейчас, ну, не знаю, приятно было на него смотреть. Он был размером с холодильник, и у него было целых 160 ячеек памяти. Программы в нем набирали штекерами. Как же все это быстро. Я подарил своему сыну на 10 лет записную книжку, память которой в 8 000 раз была больше памяти того компьютера, на котором я считал диплом.

С. КОРЗУН: Чем занимались в школе, признайте честно, только не говорите, что учились, хотя и закончили с золотой медалью, а институт с красным дипломом. Чем на уроках занималась?

Б. БУРДА: Не надо на меня давить. Я учился, правда, у меня на учение уходило мало времени. Но не надо, только не говорите, чтоб учились. Учился с удовольствием, с интересом. У меня была гениальная, прекрасная школа. Рядом со мной сидел профессор, доктор и членкор. В школьном ансамбле я аккомпанировал нашей рожденной революцией Наташе Гвоздиковой. Когда я вдруг пошел в большой КВН, я обнаружил, что в физтеховском КВНе все заправляют не только одесситы, но и мои одношкольники. Но мы занимались там буквально всем. Вечера самодеятельности, КВНы, всякие милые глупости. Мы жили в школе. Школа такая была. Наше школьное комсомольское собрание длилось 2 дня. От 8 до 8.

С. КОРЗУН: Да Вы что. И Вы были секретарем комсомольским что ли?

Б. БУРДА: Нет, я, безусловно, был в комитете комсомола, и вообще мне очень повезло с плохой анкетой. Иначе я бы встретил перестройку где-то в ЦК, это я уже понимаю, но…

С. КОРЗУН: В ГКЧП пошли бы?

Б. БУРДА: Нет, я одессит. Это невозможно. Одесса – город очень приязненный к рыночным отношениям. Может, даже слишком приязненный. Может, мы даже думаем, что все само собой устроится, тогда, когда это не произойдет. Нет, это невозможно, плохо верю, хотя не хотел бы проверять. Во всяком случае, могу Вам сказать, что в нашей школе, когда мы готовили какие-то сложные вечера, мы оставались ночевать в зале на матах. Родители спокойно приносили нам чай, кофе и бутерброды, они привыкли.

С. КОРЗУН: Борис Бурда в программе "Без дураков" на "Эхо Москвы". Вы говорили: природные способности у меня средние, но развил я их хорошо?

Б. БУРДА: В принципе да.

С. КОРЗУН: А вот в этом споре между тем, что заложено генетически в человеке и тем, что можно развить, Вы на стороне тех, кто развивает?

Б. БУРДА: В общем, второе. Понимаете, генетика – это любопытная штука. Как объяснить генетикой, например, то, что самые разные родители бывают и у гениев и у талантов? Какая-то связь, безусловно, есть. Была очень интересная работа, где показывали, что гении рождаются на скрещении двух линий. Одна, это знаете, есть такая семья с устойчивой одаренностью. Отец – горный советник, мама вышла за почтенного пастора. Сестра когда-то изобрела новый кекс. Вот такие вот. Одной линии мало. Должна быть вторая линия, где явно имеются нарушения психики. Но эту работу мало кто признает, она была сделана в 20х годах и ее не повторяют. Просто вспоминаю, как забавный курьез, есть такое мнение. Но я просто замечал, что если нормально учить ребенка, если нормально к нему относиться, нормально с ним обращаться, ну как бы стойкая одаренность – это естественное состояние, с которым нужно долго бороться. Это весь двор должен пакостить. Это вся школа должна навалиться со своими программами, чтобы это как-то удушить.

С. КОРЗУН: Но ведь наваливаются.

Б. БУРДА: Но вот как-то справляются. А если немножечко помочь, поддержать за локоток, и главное, не давить, не наезжать, это бесполезно. Воспитаете стойкое отвращение.

С. КОРЗУН: Возвращаясь к таланту гению. Вот Вы глядите в зеркало по утрам, наверное, не только по утрам, кого там видите?

Б. БУРДА: Обычно довольно плохо побритого и причесанного человека. Это неприятно, надо больше следить за собой.

С. КОРЗУН: А еще утверждают, что Вы научились готовить. Потому что Ваша первая жена плохо готовила.

Б. БУРДА: Именно так, что утверждают, это чистая правда. Это я утверждаю. Я просто допускаю, что это не единственная причина. В моей семье всегда очень уважительно относились к кулинарии. Мама готовила хорошо, папа готовил прекрасно и в праздники выгонял маму из кухни: Леночка, отдохни. И дай отдохнуть мне.

С. КОРЗУН: При этом говоря, что, не смотря на то, что называют Вас гурманом, там не пьющим, поющим…

Б. БУРДА: Ой, да, ладно. Не всему же этому стоит верить.

С. КОРЗУН: Всяким прочим, это забудем. Но Вы в каком-то интервью утверждали, что вообще есть можете все, что угодно. Но кроме кошерной пищи, кстати говоря. По-моему, такую деталь из одного Вашего интервью.

Б. БУРДА: Что-то я такого даже не помню.

С. КОРЗУН: Там два хвоста минтая и перловка была.

Б. БУРДА: Нет, это другое дело. Когда-то меня обещали угостить в израильском посольстве, где меня просили провести игру, кошерным ужином и вывалили на стол единственную кошерную еду, которую нашли. Вот эти самые два хвоста ментая, ложку пшенной каши, о которой хорошо очень сказал Гашек в Швейке, - как будто 6-месячный ребенок накакал в пеленочку. Да и еще и знаете, на такой пластмассовой тарелке. В общем, я соврал, что плохо себя чувствую, что у меня неприятности с желудком, я лучше поголодаю. А поскольку меня было свободное время, я выбежал из этого посольства. Напротив было греческое кафе, я вбежал и заказал самый большой кусок свинины. Но, вообще говоря, и кошерная пища может быть очень хорошей. Например, я человек, мягко говоря, не религиозный, тем не менее, аккуратно посещаю синагоги. Вернее, не синагоги. Я посещаю рестораны при синагогах. Место такое. Вот, например, московской синагоги одной, меня туда как-то привели мои верующие друзья. Явно на кухне засели арабские террористы, которые желают дискредитировать еврейский народ и еврейскую кухню. А вот в другой, наверное, называть их я не имею право. Я все-таки тоже медийный человек, я знаю, что такое несанкционированная реклама. Великолепная азербайджанская кухня, которую очень легко объявить кошерной, поскольку правила мусульман и евреев на этот счет очень похожи. И туда я уже приводил всех своих приятелей, тем паче приятельниц. Одна из них замечательный человек, доктор наук, была самым молодым доктором наук в РФ довольно долгое время. Туда пришла, ну, она как раз вполне верующая мусульманка. И когда я в день ее именин предложил ее сводить именно в синагогу, она сказала: Боренька, великолепно, там же халяльная еда.

С. КОРЗУН: Борис Бурда в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Ну, я думаю, что сделаем сейчас перерыв мы на краткие новости. И вернемся в эту студию после перерыва. Забыл я обо всем, о том, что есть у меня эксперты, есть у меня вопросы. Все это во второй части программы сразу после новостей.

НОВОСТИ

С. КОРЗУН: И мой сегодняшний гость Борис Бурда, напомню. К вопросам по интернету пришедшим. Программист из Москвы не скромный вопрос: "Чем зарабатываете на жизнь. Спасибо".

Б. БУРДА: Пока не за что благодарить. В общем-то, зарабатываю писательством, журналистикой, телевидением, книги, статьи.

С. КОРЗУН: Сколько кулинарных книг? Только кулинарные издаете?

Б. БУРДА: Знаете, как ни странно, вышла книга даже про любовь.

С. КОРЗУН: Да Вы что?!

Б. БУРДА: Сам удивляюсь.

С. КОРЗУН: И кто же это Ваша любовь?

Б. БУРДА: Ой, это не моя любовь. Они любовь друг друга. Знаменитая пара, которых мы очень хорошо знаем по книгам, по истории, но обычно знаем очень неправильно.

С. КОРЗУН: Всю правду о них нашли на просторах интернета, сидели в библиотеках, копались?

Б. БУРДА: Иногда просто пытался воображать. Ну, в общем-то, на самом деле достаточно нормально знакомиться с литературой, чтобы увидеть, что, например, наше выработанное Дюма отношение к Анне Австрийской и к Мазарини, оно, скажем, поверхностно и безжалостно. Пожилые практически люди, несчастные всю жизнь, наконец-то нашли свое счастье. А жили они в сущем кошмаре. Радовались бы лучше за них, а не говорили о них гадости. Тем паче Мазарини был человеком весьма достойным доверия, а не безответственным шарлатаном, которого описал Дюма.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. Я понимаю, что девушкам было с Вами очень интересно. Вам-то с ними нет, наверное?

Б. БУРДА: Почему? Я не понимаю, а почему мне должно быть не интересно с девушками? Вы как-то неправильно смотрите на девушек.

С. КОРЗУН: Так. "Борис, Вы ассоциируетесь с Украиной. Часто ли Вы замечаете, что новости об Украине в России преподносятся не с того боку? Если да, то кому это выгодно?"

Б. БУРДА: Безусловно, так же, как и новости о России в Украине. Ну, как людям выгодно бездарным и злобным, желающим манипулировать общественным мнением. Это ведь острое чувство, чувство национальной, языковой принадлежности. Вот за него кто тянет, кто толкает.

С. КОРЗУН: "Вы похожи очень сильно на президента Гондураса", - замечает Вовик, подписавшийся – бездельник из Осетии.

Б. БУРДА: Вовик, ты прав, я вечно похож на каких-то латиноамериканских деятелей. Вот даже на Даниэля Ортегу меня признавали похожим еще в годы его первого взлета. Что делать? Наверное, это такая мода – очки, усы, много вот таких вот типов. Но я, честно говоря, меня оттуда еще не выдворили.

С. КОРЗУН: Из Литвы вопрос: уважаемый Борис, Вы не чувствуете, что своим огромным умом Вы заставляете многих недалеких людей сильно комплексовать. Даже в вопросах к Вам это очень заметно, а не в тех, которые я выкинул. Как Вы с этим намерены бороться? Может, надо уподобиться?

Б. БУРДА: Да, нет, оставьте. Во-первых, я не чувствую в себе огромного ума. Во-вторых, если человек просто комплексует при виде человека вполне доброжелательного и не агрессивного, поверьте, я именно таков, то это его проблемы, а не мои. Вот Вы, например, уважаемый слушатель из Литвы ведь не комплексуете. Мне Вы интересны. А эти люди пусть решают свои проблемы сами.

С. КОРЗУН: Кстати говоря, по поводу президента Гондураса. Вы президентом не хотели бы быть? Вон некоторые Ваши товарищи по игре уже там городами управляют, типа Троицка.

Б. БУРДА: Это город, где живет мой ближайший друг крупный физик, я даже в свое время помню, как-то угощал Виктора Сиднева в его доме собственноручно приготовленными блюдами. Нет, у меня нет данных политика. У меня нет достаточно императивной воли. Я бездельник и сибарит. Я, как политик, просто не справлюсь.

С. КОРЗУН: Альтернативно в жизни чем бы занимались, если бы не сложилось то, чего хотел. Или не могло не сложиться просто по определению?

Б. БУРДА: Ну, как, у меня и так такое количество занятий, что я не знаю, какое из них является альтернативой другому. 20 лет я жил отдельную жизнью совершено. Жизнь инженера пищевика, и она мне нравилась. Я еще в 81 году провинциальный инженер издал в Москве книгу в 15 авторских листов. Это было нелегко. Просто вот когда и моя страна и другие страны вдруг решили, что нам не нужны инженеры, теперь-то мы понимаем, как это неверно. Мне пришлось искать другую профессию. У меня был маленький ребенок, и он не должен был голодать.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. Ваш коллега по игре "Что? Где? Когда?" Александр Друзь.

АЛЕКСАНДР ДРУЗЬ: Бурда очень необходимый игрок, и он был бы пригоден в любой команде. Он обладает энциклопедическими знаниями, и в принципе его можно использовать, как карманный справочник. Только размером чуть-чуть побольше. Он знает очень много, и еще больше умеет. Взять хотя бы его кулинарные способности. А кроме того он еще и замечательный бард и поет он так, что хочешь, не хочешь, а заслушаешься.

С. КОРЗУН: Александр Друзь.

Б. БУРДА: Спасибо, Саша.

С. КОРЗУН: Пойте, Борис, пойте. Акапелла слабо?

Б. БУРДА: Нет, просто, к сожалению, у меня нет таких песен. Целый ряд замечательных бардов писал такие песни прекрасные. Но вот у меня в репертуаре нет, а зачем портить. Давайте…

С. КОРЗУН: Гитара, фоно?

Б. БУРДА: Гитара.

С. КОРЗУН: На фоно тоже учились вроде. Подбираете…

Б. БУРДА: Естественно, класс фортепиано. Просто такой прекрасный бард, как Анез Зарифьян, он в основной своей играет на фоно, а я предпочитаю гитару. Гитара легче.

С. КОРЗУН: На Грушинский фестиваль еще едете. Знаю. Не наигрались?

Б. БУРДА: Прямо послезавтра.

С. КОРЗУН: Еще в детские игры?

Б. БУРДА: Нет, не наигрался. Кто кончает играть в детские игры, тот очень скоро умирает. Мне еще очень интересно. Зачем наиграться в детские игры? Что вообще есть в мире, кроме детских игр? Чем занимаются очень взрослые дяденьки, надувающие щеки? Детскими играми. Только игрушки другие.

С. КОРЗУН: А на самом деле, если серьезно, с сыном прошли тот путь? Те игрушки, которые Вам, может быть, были не доданы в силу того, что просто в Советском Союзе не было, играли там всякие машинки радиоуправляемые, чего там еще привлекало всегда?

Б. БУРДА: Сложный вопрос. Со старшим сыном у нас было главным другое развлечение. Он очень любил слушать меня, как рассказчика. Вот в течение двух лет, мы были с его матерью разведены, поэтому я общался с ним в основном по субботам и воскресеньям, я шел с ним по городу под ручку и рассказывал ему всемирную историю. Вот так вот начал с самого начала и где-то года через 2 дошел до наших дней. Потом ему пересказывал просо любимые книги. Причем у него были какие-то очень странные интересы. Как-то из эксперимента он стал пересказывать сагу о Ниале, самую большую из саг об исландцах. Я просто понимал, что она очень увлекательная и ребенку должна понравиться. Но его интересовали другие вещи. Он говорил: вот ты говоришь – две сотни серебра. Две сотни чего, как называется их денежка? Я нашел – эйрих. А сколько это рублей? Кто бы мог подумать, он действительно стал бизнесменом.

С. КОРЗУН: Да вот и я про то же, в семье нормального инженера, пищевика и вроде и бизнесмен.

Б. БУРДА: Ну, не знаю, по-моему, все естественно. Если в нашем семействе, ну, чем оно отличается от других, должно было сосредоточиваться некоторое количество деловых способностей, то и у меня, и у мамы этих способностей было так мало, что они же должны были где-то оказаться. Они оказались у сына.

С. КОРЗУН: Довольны судьбой своего старшего?

Б. БУРДА: Это он должен быть доволен, а не я. Вот так мы детей и губим, когда хотим быть довольны их судьбой. Я никак не воздействовал на его желание заниматься тем, или этим, и он занимался тем, что хочет. Я доволен тем, что ему это искренне нравится. Он пропадает на своей работе, работает по 10 часов, постоянно что-то выдумывает, иногда советуется со мной. Иногда даже мне удается ему что-то придумать, я человек достаточно креативный. Особенно в рекламных делах. Но мой сын успешен, и самое главное он этому очень рад. У него в этом жизнь. Я как-то раз пришел поздравить его с днем рождения. Выстоял большую очередь, как положено. Зашел, поздравил, и он меня потащил на вечеринку, которую устраивают его сотрудники. Мне там так понравилось. Там такая замечательная атмосфера. Он уже чего-то достиг. Он собрал замечательный коллектив. Я очень доволен своими сыновьями, причем и старшим, и младшим.

С. КОРЗУН: Борис Бурда в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". И Слава Тарощина о программе, ну, с которой мы начали, никуда не денешься, "Что? Где? Когда?" и о Борисе Бурде.

СЛАВА ТАРОЩИНА: Борис Бурда блистательный телевизионный персонаж. На него интересно смотреть и очень интересно слушать. Я всегда с недоумением думаю о том, почему менее талантливые его коллеги по клубу знатоков мелькают без конца в ящике, а Бориса Бурды так мало, и в основном он занимается там готовкой еды, хотя это делает он это блистательно. Если говорить о самом проекте, о том, какую он роль сейчас играет, и есть ли там кумиры, мне очень трудно судить, потому что у нас такое бескумирное время. И уж точно люди, занимающиеся интеллектуальным трудом, таковыми считаться не могут. На мой взгляд, вот тот проект, которым принято было восхищаться, один из главных креативных проектов на телевидении, он умер вместе с Ворошиловым. Дело в том, что Ворошилов, он говорил, что для него игра – это не репетиция жизни, а сама жизнь. Это был способ существования на экране. А теперь это всего лишь навсегда игра.

С. КОРЗУН: Телеобозреватель Слава Тарощина. Просто игра?

Б. БУРДА: Не могу с ней согласиться никак не могу. Основные принципы, которые вложил в игру Ворошилов – он слишком прочно вбил в голову всем и даже мне. Честно говоря, то немногое, что я знаю о телевидении, я на 99% знаю, благодаря общению с Ворошиловым, необыкновенно ценному, иногда личному с глазу на глаз. У меня было достаточно много разговоров с ним на самые разные темы. Нет, игра живет практически так же. Просто личность ведущего другая, и ничего с этим не сделаешь. Заменимые люди на самом деле существуют. Но не заменимые есть тоже. Ворошилов был незаменим ни при каких раскладах. Но, слава Богу, что Борис Крюк не стал делать из себя второго Ворошилова. У него другое лицо, другой имидж, но тоже в игре происходит то, о чем не знает даже он сам. И я помню целый ряд сцен, где он просто сбрасывал решение вопроса на случайного зрителя. Решал вопрос, ну, практически может быть в зависимости от давления одного или другого персонажа игры. Я уверен, что он сам этого не предугадывал. Была очень интересная история, когда во время все-таки очень неплохого прошлого нашего сезона, когда мы сыграли 4 игры, после каждой игры подбегали ко мне люди передачи и говорили: такой игры еще не было. Посмотри, что творится и обрати внимание. Какую драматургию выстраивает волчок. Никто не придумает, никто не поверит в такое, никто не поверит, что на последнем вопросе нам выпадет именно блиц, что на последнем вопросе почему-то решать, кто играет блиц именно волчком. И это выпадет на Андрея Козлова. И еще так угодиться, что второй вопрос будет ну, скажем, немного мазаный, немного на грани, и я не знал бы, нужно ли его считать или не нужно его считать. Крюк принял гениальное решение. Он попросил принять решение автора этого вопроса. Он не мог этим управлять, он не мог на это воздействовать, вообще никто бы…

С. КОРЗУН: Ну, другие, по-моему, воздействовали, я помню этот момент. Окружающие.

Б. БУРДА: Ой, визгу было как на птичьем базаре на каком-нибудь острове в Антарктиде, но на самом деле помните, у Джека Лондона есть такой замечательный рассказ, где герой пытаясь объяснить, что вот это было самое сильное впечатление, говорил – это был кусок жизни. Вот это был кусок жизни.

С. КОРЗУН: Адреналин? Что для Вас вот эта игра? И тот момент в частности?

Б. БУРДА: Никакого адреналина. Я что трус? Норадреналин. Не надо путать эти вещи.

С. КОРЗУН: Объясните разницу.

Б. БУРДА: Адреналин – гормон страха, гормон трусости. Когда человек, наоборот, храбр и решительно бросается на опасность, вырабатывается гормон норадреналин. Это знал даже Юлий Цезарь, который брал в свою охрану только тех, кто краснеет, а не бледнеет.

С. КОРЗУН: Адреналина никогда не было? Ничего не боитесь в этой жизни? И не боялись?

Б. БУРДА: Как боюсь, и боялся. И сейчас, но не так, как в свою пору. Как говорил Александр Кушнер несколько по другому поводу. Конечно, если человек ничего не боится, он дурак непроходимый, извините. Вопрос в том, что страх надо иногда преодолевать.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. И Сергей Варшавчик.

СЕРГЕЙ ВАРШАВЧИК: Проект, на мой взгляд, всегда будет интересен определенному кругу людей я определенным интеллектуальным коэффициентом. Я думаю, что за эти годы он, конечно, трансформировался. Мне кажется, он вполне вписался и преодолел кризис, связанный со смертью своего бессменного автора и организатора и ведущего Владимира Ворошилова. Сейчас, конечно, уровень значительно повысился. И игроки все интересные, но назвать их телезвездами, такими, как представителей тоже "Камеди клаб", я бы не смог. Просто они широко известны в узких кругах. Это такое интеллектуальное гетто.

С. КОРЗУН: Хороший такой вопрос. Интеллектуальное гетто. Чувствуете себя загнанным за решетку? Называют два мнения, кстати сказать, по поводу программы.

Б. БУРДА: Как Вам сказать, я просто жалею обозревателя Сергея Варшавчика, который переносит свои эмоции на других людей, этого не испытывающих. Я опасаюсь, что у него большие проблемы. Какое гетто, я иду вот сейчас к Вам, довольно таки торопясь. Беспрерывно здороваясь с милыми молодыми людьми, с девушками, с парочками. Они, во-первых, меня откуда-то знают, во-вторых, с ними приятно здороваться. Они вежливые, они воспитанные, они не навязчивы. Я помню, как-то раз был любопытный случай. Я шел по городу с одним менеджером из Украины, менеджером искусством, как раз очень признанным нашим антрепренером. И когда я дал шестой автограф за квартал, он сказал: Боря, как ты можешь. Я шел с одним очень известным телеведущим, не стану называть его, по Андреевскому спуску. И вот когда шестой человек ткнул ему в спину пальцем – такой-то, он начал кричать, материться, руками размахивать. А ты спокойно останавливаешься, улыбаешься. Я ему говорю: ну глянь, ко мне подходят вежливые люди, не задерживают, спрашивают умные, интересные вещи, ведут себя крайне достойно. К этому ведущему подходят другие люди. Он сформировал себе такую публику, я этакую. Я своей публикой доволен, он, наверное, тоже. Ее же много, извините. Так что это какое-то очень большое гетто. Представляете, вот такое большущее гетто, а вокруг него такой маленький, маленький мир.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. А кстати, программы уже закончили свои кулинарные или ведете еще?

Б. БУРДА: Ну, как сказать, сейчас поскольку я по своей непроходимой глупости снял их целых 400 штук…

С. КОРЗУН: Запас.

Б. БУРДА: Просто где-то 10 лет, по-моему, снимал. То даже сейчас, когда в моей родной стране, мой родной язык на телевидении под запретом, извините, это так. Вот почти под запретом, под дикими квотами, извините, я самая обыкновенная жертва запрета на профессию... Помните, когда мы говорили о Германии, ругали их за это, я даже не коммунист.

С. КОРЗУН: А чего украинский не выучите?

Б. БУРДА: Я знаю украинский лучше многих членов Рады. Я просто не желаю поддерживать эту опасную линию, которая может привести к расколу нашей страны. И так страна уже частью голосует всегда за одно, а часть за другое. Это опасные признаки. Я с удовольствием буду вести программы на украинском, и сделаю это в первый же день, когда отменят это нелепое ограничение. Вот сейчас программа идет в России на канале "Парк развлечений". Очень много писем из России на социальную сеть приходит, в которой я состою, просто адреса где-то находят. Письма иногда удивительные, некоторые меня чуточку огорчают. Вот Вы рассказали в передаче об овсянке о Михаиле Михайловиче Сперанском. Какой замечательный человек, неужели такие действительно были. Я огорчился, извините, вот Сперанского изучал в школе, извините, с большими подробностями, чем очень многих царей. Кроме того, моя программа идет в Белоруссии пять будних дней в неделю утро и вечером. И в Белоруссии меня тоже узнают на улицах поголовно. Понимаете, я как-то сказал одному своему коллеге по игре. Ну конечно, в шутку. Вообще, говорю, мы глупостями занимались интеллектуальные игры. Ну, за это не любят, особенно некоторые. Любят того, кто всей стране по субботам готовит по два блюда.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. Вспомнил фразу из вашего интервью о том, как Вы образовывали себя и поднимались все выше и выше. Просто закон сообщающихся сосудов. Надо общаться с человеком, который знает больше тебя. И только некоторые, те кто находится на самом верху, ну, тогда переливается, понятен этот образ. Ну, правда, у того становится меньше, ему надо какое-то время общаться с теми, кто больше знает, и кто умнее для того, чтобы в него влилось. И только те, кто на самом верху, они подзаряжаются напрямую от солнца. Цитирую почти дословно. Вы от солнца уже подзаряжаетесь сами то?

Б. БУРДА: Боюсь, что нет. Но вот оно в чем дело. Ну, каждый человек подзаряжается от солнца, но многие в очень малой степени. Мне пока хватает того, что получаю от своих замечательных старших и более талантливых товарищей.

С. КОРЗУН: От кого подзаряжаетесь, если серьезно? Вот помню незабвенную совершенно шутку, в то время еще президента Владимира Путина, которой пошутил, я так думаю, что пошутил в разговоре с иностранными корреспондентами. Сказав… Там вопрос о демократии был. Он сказал так задумчиво, что с тех пор, как умер Ганди и поговорить в общем-то не с кем стало. А Вы от кого? Кто Вам светит?

Б. БУРДА: Я просто сообразил вдруг сейчас, что между смертью Ганди и рождением Путина прошло, кажется, 6 лет, и задумался о том, где они говорили. Мне, ну, целый ряд людей. Вот я представляю себе, насколько бы я был иным, если бы я не встретился с Валентином Дмитриевичем Берестовым, замечательным поэтом, и на мой взгляд, культурным авторитетом, который мы еще когда-нибудь по-настоящему оценим. Вот то, что я ел гречневую кашу у него на кухне, то, что смел ему возражать по поводу роли новгородской демократии, которую я считаю значительно меньшей, чем считал Валентин Дмитриевич, и просто так вот видел этого человека, как он легко, свободно, красиво и необычно видит мир. И как достойно, вежливо и умно доносит свое мнение до других. Я бы очень много потерял. Есть и другие такие люди.

С. КОРЗУН: А общаться нужно с живыми, или достаточно книжного знания, ну, или интернет знания, или чтения книг?

Б. БУРДА: Гарантировано недостаточно. Гарантировано надо общаться с живыми людьми.

С. КОРЗУН: Зачем?

Б. БУРДА: А некоторые вещи невозможно написать пером на бумаге, невозможно толком изложить в интернете. Вот и я не могу, Вы меня спрашиваете зачем, я говорю, это такие вещи, которые не изложишь. Некоторые вещи таковы, что книге не поверишь, нужен личный пример, он убедителен.

С. КОРЗУН:А в интернете все можно найти?

Б. БУРДА: Нет, конечно. Целый ряд вещей я искал в интернете, и не находил, я хороший поисковик. Знаете, у меня был спор по интернету с самим Владимиром Яковлевичем Ворошиловым. Он наконец-то отказался от своих слов, сказанных мне 10 лет назад о том, что компьютеры никогда не будут нужны в игре. Вот мне это понравилось, я это особо никогда не говорил. И когда в игре появились компьютеры, он как-то сказал на установочном таком заседании, где сидели все игроки, что интернет – это мировой разум, мировое сознание. Теперь он требует участвовать в игре. Я посмел возразить, я сказал, что интернет - это не мировое сознание, а именно мировое подсознание, (НЕ РАЗБОРЧИВО) белое вещество, где бродят всякие мысли и ужасные и неправильные. И такие, которые высказывать стыдно, и такие, которые высказывать отвратительно. Почитайте любую интернет дискуссию особенно на политическом издании, и Вы поймете, что я прав.

С. КОРЗУН: Вопрос №13 боитесь, или наоборот, ждете, как вопроса не слишком профессионального?

Б. БУРДА: Это великолепнейшая идея. Вот это именно делает игру действительно куском жизни, вообще говоря, у нашей команды хорошая статистика по 13 вопросу. Можно встретить жуткую глупость, не ответишь, не обидно. Можно встретить вот так как мы встретили вопрос с оперой "Золото Рейна", квалифицированный, прекрасный вопрос, и ответить его с удовольствием, но самое главное, это не предсказуемо. Вот многие говорят, ну уберите глупые вопросы, чтобы их не было с самого начала. Не надо их цензуровать. Правильно говорят участники телегруппы, правильно говорит Наталья Ивановна Стеценко, вот то, что волчок сделает случайность, то не сделает никакая режиссура и никакой продуманный сценарий. Вообще я не очень радостно жду 13 вопроса, но понимаю, насколько он полезен для игры.

С. КОРЗУН: Вопросы, на которые не ответили, помните все?

Б. БУРДА: Нет, помню те вопросы, на которые не ответил, а мог бы. Вот это меня огорчает по-настоящему. Самое страшное – это вопрос, на который даешь ответ на 61й секунде.

С. КОРЗУН: Т.е. после того…

Б. БУРДА: Когда уже поздно.

С. КОРЗУН: А совсем некорректный вопрос встречается?

Б. БУРДА: Нельзя избежать некорректных вопросов. К сожалению, они, хотя и редко, но бывают даже в вопросах, обработанных телегруппой. А мне сейчас обидно, потому что я особый мастер их находить. Я помню, мне как-то задали вопрос: назовите заповедь одну из 10. И при этом вспомнили заповедь, которая не входит в число Декалога. Вспомнили одну из двух заповедей, которая была уже не в Ветхом, а в Новом завете – возлюби ближнего своего, как самого себя. А кто же возразит, пришло несколько возмущенных писем людей грамотных, мне их показали, просто чтобы я как-то утешился. Как я понимаю, Владимиру Яковлевичу было немножко неудобно, иначе он бы мне не показывал этих писем. А иногда бывают такие случаи. Знаете, я один из не очень многих игроков, который отспорил вопросы у Ворошилова и Козлова. Иногда мне удавалось доказать свою правоту прямо в прямом эфире. И знаете, это же квалифицированные ведущие, что Ворошилов, что Козлов. Когда доказательство было крайне убедительно и ярко подано, они соглашались. Они тоже понимали, что это тоже был кусок жизни.

С. КОРЗУН: Ярко подданный, верноподданный, который почему-то пришлось на, ярко подавать вы умеете. Верноподданным Вы умеете быть?

Б. БУРДА: Я не подданный, я не гражданин. Я никогда не был жителем королевства. Как бы Вам сказать, я умею быть хорошим членом команды. Вот это я умею. Я умею играть за команду, а не за себя. С этим у меня очень благополучно. Вот тут я собой доволен. Я умею подчинять свои интересы интересам команды. Вот такое любопытное достоинство.

С. КОРЗУН: Борис Бурда. Еще к одной ипостаси, времени немного, но, вопрос, наверное, задам. Пенсионер из Израиля: "Был хорошо знаком с создателем КВНа Аксельродом, - пишет он, - в его времена. Светлая ему память. Это был блеск ума, находчивости и экспромта. Теперь, сами знаете, команда, набор артистов, экспромт и заготовленная ситуация стандартны. Что Вы думаете по поводу сегодняшнего КВН?" Ну, собственно три вещи, которые отличают советских, или русских в этом понимании. Авторская песня, КВН, "Что? Где? Когда?" и во всех трех Вы участвуете, в конце концов.

Б. БУРДА: Когда-то у Маслякова спросили, почему люди, живущие в России, всюду устраивают КВН, КСП "Что? Где? Когда?" как сказал Борис Бурда. Маслюков сказал, что, наверное, Борис Бурда зря не скажет, чтобы мне было приятно. И сказал, что, наверное, дело в менталитете, в чем я с ним согласен. Понимаете, давний КВН был поступком, был неким относительно решительным шагом. Вот у нас в Одессе я помню эту замечательную традицию, как после каждого КВНа, вот этого большого сезона чемпионов вдруг к нам опять звонил в наш обком Демичев, который тогда еще не был министром культуры, а курировал культуру ЦК. И наша третья секретарь по идеологии Лидия Всеволодовна Гладкая, добрейшая, честно говоря, женщина, впрочем, я тогда молоденький, наверное, чего-то не знал, очень забавно говорила: ну, мальчики, неужели Вы не можете сказать то же самое, но так, чтобы мне не звонил Демичев? Но улицы во время этого КВНа пустели. Вот так вот вакуум просто. Я просто действительно шел, я не смотрел этого КВНа, потому что просто уже его видел. И я шел, как по городу, пораженному нейтронной бомбой. Сейчас этого нет. Скажем так, сейчас другой КВН, другие ценности.

С. КОРЗУН: Юмор другой, может быть?

Б. БУРДА: Юмор практически тот же. Это что-то очень основное, это меняет тысячелетиями. Юмор разных народов несколько разный, а юмор поколений, отличающихся на какие-то 30 лет, не может быть разным. Мы смеемся над теми же историями. Просто может быть, теперь, ну, скажем, острые шутки произносят те, кому нужно это делать, журналисты. Тогда это даже во время перекура было сказать довольно щекотно. Вот такие дела. Так что, может быть, это и правильно.

С. КОРЗУН: Борис Бурда этими замечательными словами "может быть, это и правильно", наверное, мы эту беседу и закончим. Правильно, что она была, правильно, что она заканчивается, время смеяться, время думать и время продолжать жить. Борис, спасибо огромное за то, что пришли к нам, и ответили на те вопросы, не в игре "Что? Где? Когда?", которые нас интересовали. Всего доброго, удачи.

Б. БУРДА: Всего доброго.