Памяти Александра Татарского - Анатолий Прохоров, Игорь Ковалев, Эдуард Назаров - Культурный шок - 2007-07-28

К. ЛАРИНА – Здравствуйте. Мы начинаем нашу программу «Культурный шок». Но так получилось волею обстоятельств, что вторую неделю наша программа поминальная, поскольку на прошлой неделе мы вспоминали совершенно внезапно ушедшего от нас Дмитрия Александровича Пригова вместе с его коллегами, а сегодня мы говорим об Александре Татарском. Александр Татарский не просто режиссер, мультипликатор, которого любили и знали многие, этот тот самый случай, обычно режиссеров мультфильмов не запоминают. Татарский тот самый случай, когда точно знали, что этот мультфильм Татарского. Поскольку рука его была узнаваема, сразу было понятно, что это снял именно он. Сегодня мы вспомним Александра Татарского и как человека и как режиссера и как человек эпохи, потому что для меня это время Александра Татарского, которое так внезапно закончилось. Совершенно внезапна. Я действительно не могу до сих пор отойти от такого культурного шока внезапности этой потери. Но что говорить обо мне, если его близкие друзья, по-моему, до сих пор так и не поняли, что произошло. Вчера похоронили Александра Татарского в Москве. а сегодня мы решили собрать его друзей и коллег, с которыми он много работал, с которыми основал студию «Пилот», которая сейчас существует и надеемся, будет существовать и дальше уже без него. Пока у нас только один гость в студии. Это Анатолий Прохоров. Один из основателей студии «Пилот». Он и продюсер, и киновед и для меня тоже не чужой человек, добрый день, Анатолий.

А. ПРОХОРОВ - Здравствуйте.

К. ЛАРИНА – Скажу, что Анатолий является продюсером, руководителем проекта «Смешарики», к которому уже радиостанция «Эхо Москвы» имеет непосредственное отношение. Мы еще ждем Эдуарда Назарова, классика отечественной мультипликации. Эдуард Васильевич, я надеюсь, к нам подойдет и Игорь Ковалев, режиссер-мультипликатор тоже один из создателей «Пилота». Игорь Ковалев сейчас является гражданином Америки. И там занимается своим делом. Это уникальный случай.

А. ПРОХОРОВ - Да, он по-прежнему режиссер-аниматор. Работающий в Голливуде.

К. ЛАРИНА – Давайте мы начнем пока вдвоем, дальше я надеюсь, к нам подойдут уже остальные участники нашего разговора. Давайте с самого начала и вспомним.

А. ПРОХОРОВ - Самое начало это конечно, фильмы Саши, это, прежде всего, «Пластилиновая ворона», а может быть даже до этого заставка…

К. ЛАРИНА – «Спокойной ночи, малыши». Все-таки «Пластилиновая ворона» была первая. Вот этот пластилин был заявочный что называется.

А. ПРОХОРОВ - Да, и конечно, это просто у всех, кто видел этот фильм, поплыли мозги в хорошем смысле, как плывет растаявший пластилин. Поплыли мозги, потому что мозги растаяли от обаяния, от того, что там творится. От этой кутерьмы, это был культурный шок в прямом смысле. Это была революция. В пластилине до этого делала зарубежные режиссеры, но практически он не был известен так ярко в России. Но даже режиссеры, работающие на Западе в пластилине, не делали такой яркости мультклоунады, которую удалось сделать Татарскому вместе с Эдуардом Успенским, с его стихами. С Гришей Гладковым, композитором. Поскольку это была феерия фантасмагории.

К. ЛАРИНА – Такой абсурдизм был. Давайте вспомним, это начало 80-х годов. Для нас это было, почему еще культурным шоком, потому что так просто рассказывать о нашей жизни, просто так буквально, нагромождение абсурда, которое там так весело преподносится.

А. ПРОХОРОВ - Да, художественный абсурд оказался социальным оружием, и поэтому это было напряжение властей. Казалось бы, ни одного политического слова, но абсурдизм нашей жизни вот он. Ворона превращается в лису, это невероятно. Дворники, летающие с метлами, и главное это была такая плотность гэгов, юмора, бешенства. Яркого бешенства Татарского на квадратную секунду этого фильма, честно говоря. Это было невероятно.

К. ЛАРИНА – А его не запрещали, кстати?

А. ПРОХОРОВ - У него была трудная судьба. Фильмы Саши с трудом посылали на фестивали. Поэтому его фильмы имеют мизерное количество наград. Они могли бы иметь десятки наград. Они имеют единицы очень престижных наград, тогда фестиваль в Варне мультипликационный и в Загребе, в социалистических странах, как ни смешно были самыми мощными, крутыми, яркими и признанными фестивалями мира. И у Саши есть высшая награда и фестиваля в Варне и фестиваля анимационного в Загребе. Он получил «Золотого Кукера» за свой следующий фильм в Варне – «Падал прошлогодний снег». И это фильм новый культурный шок. Поскольку абсурдизм продолжал конденсироваться, история становилась совсем фантастической гоголевской. И вдруг это как бы искрометная, живая, невероятно веселая история заканчивается на абсолютно тонкой лирической ноте, он и снова ходил в лес, и достал елку, но это уже…И там звучала музыка. И на похоронах Татарского, которые были только что, звучала эта музыка из финала «Падает прошлогодний снег», и один из учеников Саши, Женя Делюсин, который тоже эмигрировал и живет в Америке и тоже успешный аниматор, он сказал: для меня до конца моих дней этот финал музыкальный будет означать похороны Саши. И этот перелом в конце фильма, когда фарс становится трагифарсом, а это великий жанр и невероятно редкий жанр, я знаю всего в театре это только три пьесы Эрдмана Николая. Это «Самоубийца», «Мандат» и я забыл еще. В мультипликации, наверное, такого нет. К этому может быть приближается блестящий фильм «Жил-был пес», ровно Эдика Назарова, который с минуты на минуту подойдет. Но лирика смешно, в нем может быть нет и не было задачи такого градуса фарса, издевки над собой, над человеческой жизнью, причем все это очень теплое. Сашка так тепло относился к жизни, съехались почти все аниматоры России. Были ребята из Белоруссии, из Украины, откуда Сашка.

К. ЛАРИНА – Из Киева.

А. ПРОХОРОВ - И очень известный аниматор из Питера Костя Бронзит сказал, что Саша ему напоминает солнце. Я так подумал, что не слишком ли это яркое сравнение, но вдруг я понял, что Саша это тот человек, который собирал вокруг себя вот эту маленькую вселенную. Он любил ее собирать вокруг себя и дальше он ее как-то чувствовал внутреннюю обязанность обогревать. Он был настолько гениальный педагог, настолько же, насколько он гениальный режиссер. Про гениального режиссера Татарского знает вся страна без исключения. Про гениального педагога Татарского знают только профессионалы. Об этом может быть и о чем-то сказать Игорь.

К. ЛАРИНА – Игорь Ковалев к нам присоединился. Здравствуйте.

И. КОВАЛЕВ – Здравствуйте. Извините, я опоздал.

К. ЛАРИНА – Ничего страшного. Мы в прямом эфире, поэтому все нормально. Я, уже анонсируя нашу встречу, сказала, что Игорь Ковалев один из создателей студии «Пилот». Он давно уже живет и работает в Америке. И как мы перед передачей говорили, Анатолий Прохоров сказал, что уникальный случай, когда не то, что режиссер большого кино, режиссер-мультипликатор продолжил заниматься своим любимым делом, мало этого, весьма успешно. Как это с вами произошло.

А. ПРОХОРОВ - Я могу сказать, потому что Игорь этого никогда не скажет. Он входит наверняка в десятку крупнейших мировых режиссеров-мультипликаторов. Абсолютно. Столько внимания и гран-при крупнейших фестивалей мира, сколько он получил за последний фильм «Молоко», может быть, получает студия «Aardman», Ник Парк и может быть еще несколько человек. И конечно все фильмы Игоря и которые он делал вместе с Сашей уже отечественный период, и которые он делал за рубежом, это классика мировой мультипликации.

И. КОВАЛЕВ – Ты погорячился чуть-чуть, конечно. С десяток, так невозможно говорить об этом. Потому что это не спорт.

А. ПРОХОРОВ - Это все условно.

И. КОВАЛЕВ – Это все относительно.

К. ЛАРИНА – Знаете, Игорь, с чего бы я хотела с вами разговор начать. Насколько я знаю, Александр Татарский очень болезненно воспринимал тему отъезда. Он много про это говорил. Ужасно переживал, когда уезжают из России талантливые люди. Ему ужасно было из-за этого горько. Эта тема вообще в разговорах у вас как-то присутствовала?

И. КОВАЛЕВ – Да, конечно, присутствовала. Безусловно, мы говорили об этом. Но все-таки я думаю, что Саша об этом больше говорил не со мной. Потому что естественно, мы были очень близкие друзья и вообще это целая история и как мы познакомились и сколько лет мы были вместе. И мы были действительно сросшимися. Нас называли сиамскими близнецами. Познакомились мы в 1971 году. И да, это просто произошло такое счастье, что мы нашли друг друга. Мы просто оказались единомышленниками. И Саша был безусловно, лидер. Я был намного пассивнее. Потому что с 1971 года Саша говорил, что естественно, мы еще не были аниматорами, мы мечтали стать аниматорами, я имею в виду профессию, потому что Саша был фазовщик, который делал фазы между компоновками. Я был художник-прорисовщик, но тоже стал потом фазовщиком. Но неважно, мы окончили эти курсы при студии. И Саша все время говорит: мы должны делать свое кино. Мы не должны ни на кого работать. Конечно, еще не было разговора о создании новой студии, мы еще в Киеве были, но мы должны делать свое кино. Мы действительно поняли, что на киевской студии мы не сможем быть режиссерами, потому что это было физически невозможно, потому что они выпускали определенное количество единиц фильмов в год.

А. ПРОХОРОВ - И стояла большая очередь за этими фильмами.

И. КОВАЛЕВ – Стояла большая очередь из молодых и плюс еще, слава богу, из стариков никто не умирал. И поэтому все были при деле и никого не думали увольнять. И потом я уехал на учебу на высшие режиссерские курсы в Москве. И Саша очень не то, что он переживал, это было одно ядро, и когда я уехал на учебу в Москву, он просто взял чемоданы и приехал в Москву. Он приехал в Москву, на телевидение и сказал, кто он такой. У нас уже были фильмы свои маленькие авторские.

А. ПРОХОРОВ - Подпольные.

И. КОВАЛЕВ – Да, естественно было нелегально.

А. ПРОХОРОВ - Причем надо сказать, что всю анимационную аппаратуру, анимационный станок Игорь и Саша делали сами из чего-то такого…

И. КОВАЛЕВ – Не Игорь и Саша, Саша делал. Потому что я по сей день не знаю, как выключить и включить компьютер.

К. ЛАРИНА – Ну и ладно.

И. КОВАЛЕВ – Нет, ну знаю, конечно. Я вам скажу честно, живя в Америке, свой первый email я отправил, наверное, лет восемь тому назад. А Саша он вообще был такой технарь, умел…

А. ПРОХОРОВ - Саша умел все.

И. КОВАЛЕВ – И паять и элементарное радио сделать. И к камере он относился лучше. Я был все-таки художником, я рисовал. Безусловно, Саша был лидер. Он был лидер, он был генератор всех идей. Я был больше художник. Я сидел и рисовал.

К. ЛАРИНА – А как «Пилот» возник?

И. КОВАЛЕВ – У нас уже появилась большая группа единомышленников, когда мы работали на телевидении, после окончания Высших режиссерских курсов я естественно, вернулся в Киев. Потому что я должен был вернуться, потому что студия оплачивала мою учебу. Я должен был вернуться и работать там. Саша уже работал в Москве, на телевидении. И естественно, после окончания курсов он говорит: ты приедешь, ты приедешь. Я говорю: да, я приеду.

А. ПРОХОРОВ - Игорь, а правильно я помню, что Сашу не приняли на режиссерские курсы.

И. КОВАЛЕВ – Да, но это длинная история. Мы вдвоем поступали.

А. ПРОХОРОВ - Смешно: Татарского не приняли на Высшие режиссерские курсы.

И. КОВАЛЕВ – Да, это естественно, потому что мы сделали этот фильм вдвоем, этот фильм, кстати, о птичках. И когда мы показали его Качанову покойному, Пекарю покойному и Федору Савельевичу Хитруку, которому уже 90 лет, они сказали, что да, что за вопрос, мы хотим вас принять, и мы держим для вас два места. Но в Киеве была очень большая проблема, потому что руководство Киевской студии научно-популярных фильмов, объединение художественной анимации, они, так как они сказали нам: мы не можем оголять места, вы аниматоры, очень хорошие, мы вас воспитали. Надо, чтобы здесь люди работали. И мы можем послать только одного человека. Это вообще длинная история. Там вообще связанная с национальностью была, насколько я понимаю. Саша еврей, я не еврей.

А. ПРОХОРОВ - Ты у нас узбек. Так что…

И. КОВАЛЕВ – Ну да. Не знаю, я не знаю мне этих подробностей, но мне сказали: ты можешь ехать, а Саша остался. Естественно, он приехал в Москву и он начал работать первым на телевидении. И я обратно вернулся, я не мог без него существовать. Потому что уж до этого много было всего, и фильмы уже начали делать. И я переехал в Москву.

А. ПРОХОРОВ - Интересно, что уже с середины 80-х годов, еще не были сделаны «Колобки», а уже Саша как лидер, то самое солнце, которое всегда хотело собирать вокруг себя вселенную, он точно знал, что он хочет делать студию свою, что у него будет студия.

И. КОВАЛЕВ – Первый раз он об этом сказал еще в Киеве, когда мы работали во Дворце пионеров. Он говорит: Ковалев, ты посмотришь, что у нас будет своя студия. Я тоже в это верил. Но я не так думал об этом активно. Саша всегда был взрослее меня не только по годам. Он старше меня на три года. Вообще по какой-то организованности, он всегда смотрел в будущее. Я жил сегодняшним днем. Да, конечно я стал режиссером, я работаю, и уже давно мы с ним не вместе работаем.

К. ЛАРИНА – А как же вы расстались? Я вижу, что вы повторяете, что невозможно друга без друга было существовать вообще.

И. КОВАЛЕВ – Как мы расстались. Вы понимаете, что я вам скажу. Мы всегда оставались друзьями и единомышленниками, но это конечно, у меня появилось впервые. Вот Толя был свидетель. Я почему-то решил для себя, что я ни в коем случае не хотел расставаться с Сашей и уходить от него, я решил делать чуть-чуть другое кино по жанру. Потому что Саша он всегда все, что он ни делал, он считал, что то, конечно, которое он делает, оно должно быть комедией, смешное. Оно должно быть для зрителей. Это Саша. И поэтому и у него все фильмы, которые он делал, которые мы вдвоем делали тоже, и он уже делал сам без меня, они по жанру это комедии, смешные. Не совсем, потому что там последние два фильма. Но все равно там присутствует элемент комедии. А мне хотелось делать какой-то андеграунд. И поэтому…

А. ПРОХОРОВ - Это очень интересно, если Саша это действительно образ солнца в этом смысле.

К. ЛАРИНА – Мы говорили перед этим, что все-таки трагифарс, такой прыжок из смешного в какую-то пронзительность присутствовал всегда в его работах.

А. ПРОХОРОВ - Да, «Падал прошлогодний снег». Но Игорь прав в том, что для того чтобы сделать трагифарс, нужно сделать блестящий фарс и потом сделать комедию. Нельзя не дотянуть фарс, тогда не получится трагедия в финале. У Игоря действительно это андеграундное ощущение, человек андеграунда подполья, потому что Игорь по ощущение человек, который просто закрывает все шторы и говорит: не хочу влияния внешнего мира, я его боюсь. И начинает работать из себя. Это настолько два полюса разных, почему они и были так неразрывны.

И. КОВАЛЕВ – Безусловно, Толя абсолютно прав. Почему мы оказались вместе, потому что хоть мы и были единомышленниками, но мы были очень разными. Отношение к искусству у нас было совершенно противоположное. Поэтому был какой-то интересный альянс, и мы работали вместе.

К. ЛАРИНА – Мы сейчас послушаем новости, а затем продолжим нашу программу.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Культурным шоком было как раз в день смерти Александра Татарского, когда по телевизионным каналам передавали эту трагическую для многих новость, канал НТВ меня сильно удивил, когда они назвали имя Татарского конечно, сообщили о его кончине. Это была не первая и не вторая новость, а где-то ближе к концу. Но при этом может быть, мне так не повезло, я не услышала среди его фильмографии его работ на канале НТВ, которые были визитной карточкой канала в свое время. Я имею в виду «Тушите свет», что стало впоследствии, который был по цензурным соображениям уничтожен проект, уникальный совершенно для нашего телевидения.

И. КОВАЛЕВ – Кстати, я по сей день не знаю – почему.

К. ЛАРИНА – Политика. Там больше ничего и не было. В какой-то момент это стало наглостью иметь такую передачу на современном телевидении.

А. ПРОХОРОВ - Это был замечательный проект, который мы делали вдвоем с Сашей как два художественных руководителя. Но я делал в основном организационную работу, Саша, конечно, был идеологом. Поскольку было трудно перевести любимых колобков в компьютерный ряд, но мы делали действительно с небольшой группой людей, в какое-то время знаменитой студии «Пилот-ТВ», какой-то, наверное, технологический подвиг, поскольку мы делали 11-12 минут компьютерной мультипликации ежедневно. И когда мы говорили об этом за рубежом, люди говорили: ну вы врите, но не завирайтесь.

К. ЛАРИНА – Этого быть не может.

А. ПРОХОРОВ - Этого быть не может – говорили нам люди из Италии, Германии продюсеры.

И. КОВАЛЕВ – Толя, сколько просуществовал этот проект?

А. ПРОХОРОВ - У нас было более 500 выпусков, может быть около тысячи.

К. ЛАРИНА – Он менялся. Разные варианты были. Потому что на ТВС, когда ушла компания, вся бригада первого НТВ во главе с Евгением Киселевым.

А. ПРОХОРОВ - На ТВ-6, ТВ-6 перешло в ТВС. «Тушите свет» перешло в «Красную стрелу». Но, тем не менее, тяжело привыкали к персонажам, потому что компьютерная мультипликация тогда была еще очень громоздкая. И у нас не было особых средств. Вообще это был первый такой прорыв и технологический, и очень яркая была блестящая команда сценаристов во главе с Кривицким и Неклюдовым. Но удивительно то, как «Тушите свет» перебороло ощущение зрителей и прессы. Потому что сперва у нас было чудовищное количество негативных откликов.

К. ЛАРИНА – А потом как их полюбили.

А. ПРОХОРОВ - И потом через полгода стало что-то меняться, и пресса, которая на нас обрушилась резко, очень жестко в начале передачи, через год журналисты оказались невероятно корректными. Мы были с Сашей поражены. Они вручили нам приз, вручался первый раз, человеком года тогда был Познер, а передачей года они признали «Тушите свет». И мы поняли, что мы здесь победили тоже.

К. ЛАРИНА – Вот он понимал всю рискованность этого мероприятия? В какой-то момент он это почувствовал?

А. ПРОХОРОВ - Сашка был невероятно азартным человеком. Начать что-то новое для него это было абсолютно органично. Он закисал без новизны. И поэтому он подбадривал и себя и каждый раз новизной, потому что у него было невероятное чувство юмора. Я его называю для себя: Татарское чувство юмора. И это, кстати, к этому абсолютно имеет отношение Татарский-Ковалев, но Игорек извини, действительно, Татарский так или иначе может быть как лидер, он стал брендом и лейблом. Никто не говорит о Ковалевском чувстве юмора. Все говорят: Татарское чувство юмора. Поскольку это не означает, что человек рассказывал старые анекдоты или истории, которые с ним приключились, более-менее забавные или с его тещей. А это человек, который был построен на ежесекундном ощущении мира, который есть, и мира - который мог бы быть. Это мир мистификации. Когда он серьезно рассказывал самые безумные вещи, которые непонятно, это так или нет. Это звучало как новость, которую Саша сейчас узнал первым, а другой никто не знает. Вот один из примеров. Не могу не сказать последнее блестящее научное открытие Татарского. Ровно за неделю до смерти он рассказал нам на своей даче, что оказывается, периодическая система Менделеева…

К. ЛАРИНА – Во сне ему приснилась.

А. ПРОХОРОВ - Периодическая система химических элементов приснилась не Менделееву. Она приснилась Пушкину, но тот ничего не понял в ней. И ей пришлось переноситься через несколько десятков лет Менделееву. Но это гениально.

К. ЛАРИНА – Мистификация.

А. ПРОХОРОВ - И это вот какое чувство юмора и мне кажется, как киноведу или культурологу, что это чувство юмора 21 века. Оно сегодня или вчера было чувство юмора Татарского и Ковалева, сегодня чувство всей студии «Пилот» и мало того, всех смешариков, потому что мы чувствуем себя, наша студия была создана очень сильно под тем ощущением, которое мы с Татарским делали или не могли доделать в «Пилоте». Весь тот громадный мерчендайзинг и то влияние бурное и все эти книжки, рисунки, товары и так далее, все это мы хотели сделать с Сашей в начале 90-х годов. Тогда это у нас в «Пилоте» не получилось. Но эта задумка тоже, в том числе и Сашина.

К. ЛАРИНА – Я так понимаю, Игорь, что Америка в его жизни была. Он же там делал что-то для телевидения. Проект какой-то.

И. КОВАЛЕВ – Это когда я еще здесь был, да, мы работали на телевидении, мы делали какой-то заказ, американский футбол. Мы делали заставку для каких-то команд.

А. ПРОХОРОВ - Это была очень интересная ситуация.

И. КОВАЛЕВ – И очень давно.

А. ПРОХОРОВ - Приехал первый вице-президент Тернер CNN, и он посмотрел фильмов около 100, мульттелефильма, тогда это организация «Экран» была. И сказал: знаете, мне интересны здесь фильмы трех режиссеров. Этого, этого и этого. И он назвал три фильма Александра Татарского. Все три фильма принадлежали Саше. Когда сказали, что это один режиссер, он сказал: пожалуйста, позовите его, я хочу с ним делать студию. Это было когда?

И. КОВАЛЕВ - Я не могу так сразу ответить.

А. ПРОХОРОВ - 1987, может быть 1986 год.

К. ЛАРИНА – В перестроечное время.

А. ПРОХОРОВ - И даже начальство телевизионное…

И. КОВАЛЕВ – Нет, это был 1985 год.

А. ПРОХОРОВ - Но тогда конечно, ничего не вышло. Тернеру сказали типа, какая там совместная студия. Иди, гуляй. Хотя он был реально настроен под Татарского делать…

И. КОВАЛЕВ – И что очень интересно, потому что после 16 лет жизни в Америке, когда ты делаешь какие-то рекламы или заставки для каких-то компаний, всегда появляется очень много каких-то замечаний, что надо что-то исправить с первого раза не получается. Ту заставку, которую мы сделали для Тернера, и отправили, мы ничего не переделывали. Или просто угадали, но вот так получилось, что вообще никаких замечаний. И она у них шла на телевидении на протяжении многих лет.

А. ПРОХОРОВ - Заставка про американский футбол, о котором и Ковалев и Татарский понятия не имели. То есть сделать юмор по американскому футболу

И. КОВАЛЕВ – Сейчас после 16 лет жизни там, я по сей день не знаю правил. Честное слово, это не моя игра. Я смотрю только футбол европейский.

К. ЛАРИНА – К нам присоединился еще один наш гость – Эдуард Назаров. Режиссер-мультипликатор. Здравствуйте.

Э. НАЗАРОВ – Здравствуйте.

К. ЛАРИНА – Долго мы вас ждали. Где вы там завязли?

Э. НАЗАРОВ – Я промок на Юго-западе. Полчаса под дождем. Я весь сырой, извините.

К. ЛАРИНА – Но выглядите прекрасно.

Э. НАЗАРОВ – Спасибо большое. Я помылся.

К. ЛАРИНА – Мы уже даже про ваш мультфильм вспомнили, «Жил-был пес». Вы понимаете, я хочу вам сейчас слово предоставить, поскольку времени не так много остается, чтобы вы про своего Татарского нам рассказали. То, что мы успели тут наговорить с вашими коллегами.

Э. НАЗАРОВ – Я не знаю, чего они тут наговорили. Надеюсь, ничего плохого.

К. ЛАРИНА – Нет, конечно.

Э. НАЗАРОВ – С другой стороны я уверен, что они сказали все уже и за меня в том числе. Понимаете, Татарский, буду повторяться, - это глыба. Татарский - это чувство юмора колоссальное совершенно. Татарский - это атомная бомба, это взрыв-пакет. Это фейерверк, это салют.

К. ЛАРИНА – Так всегда было в вашем восприятии? Татарский был таким с самого начала, как вы его помните и знаете.

Э. НАЗАРОВ – Конечно. Наверное, уже говорили, боюсь ошибиться, лучшего рассказчика анекдотов я еще никогда не встречал. Рассказывает анекдоты хорошо, я понимаю, и Норштейн рассказывает и Бардин, поскольку артист по природе и по учебе. Но лучше Татарского никто не рассказывал. Притом так рассказывать абсолютно невероятное и каждый раз с какими-то новым деталями. Где он их берет. Где он их брал. В первую очередь Саша был человеком, который фонтанировал идеями, конечно. И студия «Пилот» в принципе, конечно, это пирамида, это бранное слово нынче, но в самом лучшем смысле слова это пирамида. Наверное, пирамида в Египте Хеопса и разные другие, и вот примерно такая же пирамида безобидная. И даже положительная это студия «Пилот». Вот теперь пирамида что называется без вершины.

А. ПРОХОРОВ - Теперь она может называться – пирамида Татарского.

Э. НАЗАРОВ – Может быть. В общем, у горы вершина улетела. Но гора осталась. И еще и самоцветы внутри остались.

К. ЛАРИНА – Когда возник этот проект, «Гора самоцветов», многие, ну не многие, но были люди, которые не скрывали своего скептического отношения к этой идее и даже заподозрили Александра Татарского в некой конъюнктуре. Что такая модная патриотическая тема с трехцветным триколором российским. Это точно все будет востребовано. Давайте, давайте. Я даже знаю, среди его коллег было тоже немало таких скептических мнений. Когда продукт этот появился на выходе, что называется, то, что мы успели увидеть, во всяком случае, я говорю за себя. По телевидению, я просто была потрясена диапазоном, разнообразие такого необыкновенного собрания сочинений. Это конечно фантастический проект. Ужасно обидно, несправедливо, что он получается, не закончен…

Э. НАЗАРОВ – Еще не вечер. Понимаете, какая штука, тут действительно упрекнут легко в конъюнктуре. Но дело в том, что…

К. ЛАРИНА – Подозревать легко.

Э. НАЗАРОВ – Упрекнуть даже. Потому что идет сначала флаг России и так далее. Герб и прочее. Но, во-первых, от флага и от герба никуда не отмахнешься. Не мы его придумали. С другой стороны здесь есть явный открытый патриотизм, но с другой стороны, а спроси у людей, те, кто, что называется против, а послушайте, о чем там говорят. Никто про свою родину ничего не знает. Конечно, приходится на фестивалях отрезать эти заставки все равно, потому что смотреть подряд фильмы один, другой, третий, 20 фильмов с заставками конечно тяжело. Это ясно. Но уж такая специфика, никуда не денешься. А, кроме того, патриотизм, никто не собирался прикладываться ни к какому, что называется правительственному месту. Чтобы кому-то угодить. Это просто сказки народов России. И ничего более.

А. ПРОХОРОВ - Вадим Жук, известный очень тонкий драматург и блестящий юморист сказал очень точно, что, наверное, это и есть настоящий патриотизм. Потому что есть три простых слова: мы живем в России. Это очень мощное. Кстати весь текст заставок точно выверялся Сашей. Каждое слово. И очень долго.

Э. НАЗАРОВ – А потом еще и мной.

А. ПРОХОРОВ - Эдик ведь у нас член художественного совета сериала «Гора самоцветов».

Э. НАЗАРОВ – За языком я там следил.

И. КОВАЛЕВ – Саша родился на Украине, всегда упрекали в том, что мы не очень хорошо говорим по-русски.

Э. НАЗАРОВ – Но, честно говоря, Саше было вообще некогда, потому что он делал сто дел одновременно и, разумеется, не мог ни одно из них закончить. Он рвался вперед как сумасшедший самолет. И стрелял куда-то туда, если пользоваться таким языком, куда еще никто не знал. И все это было на будущее. Все остальные что называется, помогали ему это как-то заземлять, осваивать и выращивать урожай.

К. ЛАРИНА – Если можно вспомнить все-таки не такая была спокойная жизнь у Татарского. Хотя она какая-то получается ужасно короткая, несправедливо это конечно все.

Э. НАЗАРОВ – Жизнь короткая, сумасшедшая совершенно.

К. ЛАРИНА – Но самый тяжелый период в его жизни какой? Вся жизнь такая. В борьбе.

Э. НАЗАРОВ – Вся жизнь такая. Она и счастливая, она и несчастная одновременно. И все тяготы и радости…

К. ЛАРИНА – Он же все время работал. Я смотрю по биографии, он все время работал. Очень многие люди из ваших коллег, в том числе вообще были периоды, когда они не могли работать и снимать.

А. ПРОХОРОВ - По поводу тяжелой, не тяжелой. У Саши была всегда безумно драматичная жизнь. Это означает, что было до хрена неприятностей, напрягов, которые были тут же по поводу его гениально недостроенного дома, который вовсе не жилище для Татарского, а чем-то вроде музея анимации. У него там была придумана зала для заседаний жюри анимационного фестиваля в Суздале. Ну, сумасшествие такое. Чисто в стиле Татарского. И одновременно такое бешенство несчастий и счастья одновременно, наверное, это и есть драматизм.

Э. НАЗАРОВ – Кроме того, он легко находил, что называется приключения на свой организм.

А. ПРОХОРОВ - Это уж точно.

Э. НАЗАРОВ – Всегда.

И. КОВАЛЕВ – Без этого он не мог жить. Это часть его жизни. Для него жизнь не могла быть совершенно нормальной, ровной. Что-то должно быть такое, за что нужно бороться, отступать в сторону.

К. ЛАРИНА – Я знаю, что он книжку начал писать.

А. ПРОХОРОВ - Несколько. Как всегда несколько. Не то, что день без события, в прямом смысле час жизни Татарского без события для него, это невозможно. Это событие может быть поиски любимого кота, который ушел в лес и он боится, что его разорвут собаки, что и случилось. И это было просто возможно за несколько дней до смерти.

К. ЛАРИНА – Я про это читала. Я поняла, что это может быть одной из причин такой его реакции.

А. ПРОХОРОВ - Да, потому что вы бы видели, как он переживал. В доме, где жило две собаки, масса кошек, которых он раздавал. Чтобы спасти и не утопить котенка, отдать его в чужие руки, он плакался, например, что мне нужно завтра ехать через пол-Москвы к какой-то тете чужой абсолютно, которой ему удалось уговорить вручить этого котенка. И это Татарский.

И. КОВАЛЕВ – А это правда или нет, что он возил котов в другую страну на выставки животных.

А. ПРОХОРОВ - Да, один раз он свозил своих котов, у него было три уникальных кота, один из которых и погиб. Эдик, ты хотел…

Э. НАЗАРОВ – А я что могу сказать? Про котов?

К. ЛАРИНА – Про книжки начали говорить.

А. ПРОХОРОВ - Одна из книг, последняя называется - книга совпадений. Сашка притягивал к себе события, и все события самые разные действительно водоворотом вращались вокруг него, и вокруг его семьи, действительно были невероятные совпадения. Мы очень хотим эту книгу закончить, каким-то образом собрав Сашины истории, она не закончена. И может быть какие-то, сделав еще свои. У него тут, наше мнение с Игорем несколько расходится, а может быть уже Игорек…, у него была написала книга по одному из его фильмов, как всегда не сделанных. У него два незавершенных громадных полнометражных проекта.

К. ЛАРИНА – Какие?

А. ПРОХОРОВ - Один – «Прибытие поезда». Само название кинематографическое – прибытие поезда.

К. ЛАРИНА – Это как-то связано с братьями Люмьер?

Э. НАЗАРОВ – Параллельно, но через век.

А. ПРОХОРОВ - Это абсолютно фантасмагорическая история.

И. КОВАЛЕВ – Сколько у Саши было фильмов, которые были названы. «Прибытие поезда», «Унесенные ветром», что-то еще было. Какой-то был маленький проект.

А. ПРОХОРОВ - Сейчас уже не помню.

И. КОВАЛЕВ – Может быть, я ошибаюсь. Может быть только два

А. ПРОХОРОВ - Но он пытался разработать такой специфический немножко сумасшедший литературный стиль этого рассказа, еще одной незаконченной книги. Когда это было, юмор настолько был сгущен, сконденсирован в каждой фразе, что она выглядела немножко сумасшедшей и не литературной. И многие коллеги этот стиль не приняли, хотя Эдику Успенскому это очень понравилось. Я уговаривал Сашу закончить книгу, как всегда она осталась не законченной.

Э. НАЗАРОВ – Что делать.

К. ЛАРИНА – А мемуары он не собирался писать?

Э. НАЗАРОВ – Он что-то писал. Последние времена.

А. ПРОХОРОВ - Рассказы может быть просто.

К. ЛАРИНА – Из жизни.

Э. НАЗАРОВ – Да, он все это вспоминал, так или иначе. Для меня лично эту книгу, вряд ли это книга, там несколько страниц, но примерно год назад.

И. КОВАЛЕВ – Раз мы собрались вместе с толей и Эдиком, у меня такой вопрос к вам. Как вы относитесь к тому, чтобы все-таки как-то закончить фильм «Прибытие поезда». Я об этом долго думал. Саша этим фильмом жил очень много лет.

К. ЛАРИНА – А он начат уже?

И. КОВАЛЕВ – Вся анимация готова и практически не будем говорить, что она смонтирована, но все сцены они организованы и все выложены в единый рассказ. И этот проект для меня он практически готов. Там видна Сашина рука. Это его режиссура. Я даже думал, как это сделать, чтобы закончить его. И озвучить. И как ни странно, я очень бы хотел это сделать. Я буду разговаривать с Толей, с Эдиком и другими людьми, естественно, с Гелашвили и другими. Потому что у меня есть идеи определенные, чтобы это закончить. И даже я вам скажу, на деньги не из России, а скажем, из-за рубежа.

А. ПРОХОРОВ - Игорек, тут конечно, нужны, я думаю, что я точно знаю, что это будет событием. Фильм блестящий. Когда Юра Норштейн посмотрел материал, он сказал: и ты это не заканчиваешь? А Саша сказал: а как, у меня нет денег. У студии «Пилот» всегда хронически не хватает денег, конечно, внимание рынка толком не сложилось. Продюсеры любят «Девятую роту»…

К. ЛАРИНА – Десятую роту.

И. КОВАЛЕВ – Это просто обидно, если этот материал просто исчезнет. Эдик, у тебя есть какие-то мнения по этому поводу?

К. ЛАРИНА – Что-то смущает Эдуарда Васильевича.

Э. НАЗАРОВ – Меня смущает чисто технически, технологически, раз это преодолимо.

И. КОВАЛЕВ – Это возможно. Я тебе потом расскажу, как это можно сделать. На сегодняшний день это запросто делается.

К. ЛАРИНА – А что значит технически?

Э. НАЗАРОВ – Фильм надо переводить в другое состояние.

И. КОВАЛЕВ – В цифру.

Э. НАЗАРОВ – Я и Норштейну говорю, который снимает до сих пор на пленки: Юра, ты когда-нибудь свою «Шинель», наверное, закончишь. Но имей в виду, тебе нужно сейчас позаботиться о проекторе. Потому что к тому времени, когда ты закончишь, проекторов уже не будет.

И. КОВАЛЕВ – 35 миллиметров. Эдик прав.

Э. НАЗАРОВ – Это шутка. Тем не менее. А здесь то же самое. Надо переводить фильм в другое состояние. И если Игорь взялся бы, я не говорю, берется, взялся бы, это было, наверное, счастье. И вообще было бы счастье, если бы Игорь просто возглавил студию «Пилот» в этом смысле. Как худрук, извините за выражение.

К. ЛАРИНА – Вот вам контрпредложение. На ваше предложение – вам такое предложение поступило.

А. ПРОХОРОВ - Я полностью на 150% присоединяюсь.

К. ЛАРИНА – А это насколько реально? Ведь человек все-таки живет не в России. Возможно это, Игорь?

И. КОВАЛЕВ – Это разные вещи. Где я живу, и студия «Пилот».

Э. НАЗАРОВ – Это я так проболтал свою идею.

К. ЛАРИНА – Но это возможно?

И. КОВАЛЕВ – Сейчас это очень вопрос такой я не знаю. Над этим надо думать. Я не думал над этим. Я естественно, думал о студии «Пилот». Но конечно это новость, которую мне сообщили, это было ночью по американскому времени, я не буду об этом сейчас говорить, что и как.

Э. НАЗАРОВ – Мы с тобой об этом полночи проговорили.

И. КОВАЛЕВ – И сейчас как я понимаю, совершенно не имеет значения, где человек живет. Потому что…

Э. НАЗАРОВ – Был бы жив.

И. КОВАЛЕВ – Лишь бы был жив. И меня ничего не связывает с Америкой. Я там работаю. Я по сей день себя считаю русским человеком. Я совершенно не стал американцем и никогда им не стану. И, безусловно, у меня есть ностальгия. Я приехал в Москву и настолько все это, и воздух другой, и все это родное. Поэтому я живу там, где я работаю. Я вам скажу честно, очень искренне. Если бы у меня была работа здесь, и я смог бы что-то делать, самовыражаться, я бы жил в России. Но почему нет. Какая разница, где жить.

К. ЛАРИНА – Вы знаете, вас очень мало. Я хочу сказать, заканчивая нашу программу. Я имею в виду вас, кто работает в таком странном жанре как мультипликация или анимация, как угодно можно это называть. И если уж у нас такой разброд и шатание в большом кино, где с артистами живыми работают, я имею в виду всякие разборки, интриги и прочую дребедень, и ту гламуризацию нашего кино, о чем уже успели мы сказать, поминая недобрым словом «Девятую роту». Ужасно жалко, трагично, когда уходят такие люди как Татарский. Это штучный товар, штучное производство. Это повторить невозможно. Но то, что факт, я думаю, что вы со мной не будете спорить, что вас очень мало. И, наверное, было бы важно, чтобы, когда такие происходят события трагические, чтобы это было еще одним пусть тяжелым и не ужасно несправедливым, но все-таки поводом для того, чтобы собраться, чтобы быть рядом. Потому что я на вас смотрю и понимаю, что каждый из вас это целый мир. Но вас так мало.

Э. НАЗАРОВ – Понимаете, да хорошего вообще должно быть немного.

К. ЛАРИНА – Но оно должно длиться. Оно не должно прерываться. Потому что если сейчас все это рухнет, что останется. Останется то, что осталось в виде законченных мультипликационных фильмов Татарского, а если сейчас все остальное рухнет, о чем он мечтал, что он хотел завершить, про прибытие поезда говорили.

Э. НАЗАРОВ - Будем стараться.

А. ПРОХОРОВ - К счастью и Сашка, мы тоже немножко ему помогли в этом, создал как людей, как профессионалов громадное количество новое поколение ребят…

К. ЛАРИНА – Учеников у него много.

А. ПРОХОРОВ - Я просто счастлив новыми молодыми режиссерами. И это может быть самое важное, что сделал Саша.

Э. НАЗАРОВ – Я еще больше счастлив, чем ты.

К. ЛАРИНА – Спасибо большое. Мы вспоминали Александра Татарского, наши гости: Эдуард Назаров, Анатолий Прохоров и Игорь Ковалев. Спасибо большое. Простите, наши слушатели, что мы не включили вас, я так понимаю, что вы нас слушали очень хорошо, я это вижу по телеграммам, которые приходили во время передачи. Спасибо. Я надеюсь, что все, о чем мы сегодня мечтали так вслух и какие предложения были сделаны друг другу в прямом эфире, все это осуществится. Светлой памяти Александра Татарского. Спасибо.