Телевидение как заменитель жизни: итоги 2007 года - Ирина Петровская, Александр Мельман, Сергей Варшавчик - Культурный шок - 2007-12-29
КСЕНИЯ ЛАРИНА: Ну, вот, нас теперь стало больше, чем было 2 часа назад. Здесь в студии "Эхо Москвы" в программе "Культурный шок" мы сегодня будем говорить о телевидении. Подводить итоги телевизионного года. "Телевидение, как заменитель жизни: итоги 2007 года". Так мы сформулировали тему сегодняшней программы. Наши гости сегодня: Ирина Петровская.
ИРИНА ПЕТРОВСКАЯ: Давно не виделись. Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Давно не виделись. Здравствуйте еще раз. Т.е. то, что Вы хотели спросить, сейчас наконец-то ответы на эти вопросы прозвучат …
И. ПЕТРОВСКАЯ: Может, стеснялись.
К. ЛАРИНА: В нашей передаче. Александр Мельман, "Московский комсомолец". Добрый день, Саш, здравствуй.
АЛЕКСАНДР МЕЛЬМАН: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Сергей Варшавчик, сетевое издание "ПРС.ру". Добрый день, Сереж, здравствуй.
СЕРГЕЙ ВАРШАВЧИК: Добрый день.
К. ЛАРИНА: И кроме этого скажу, что Сергея Варшавчика можно еще читать в газете "Новые известия" и даже в "Русском журнале" тут недавно появился.
С. ВАРШАВЧИК: Да, нет, я не недавно.
К. ЛАРИНА: Уже давно?
С. ВАРШАВЧИК: Полгода как.
К. ЛАРИНА: Ну, Ирина Петровская, я не сказала, что это обозреватель газеты "Известия".
И. ПЕТРОВСКАЯ: Не говоря уже об "Эхе Москвы".
К. ЛАРИНА: Ксения Ларина здесь в качестве ведущей. И Вы, уважаемые друзья, конечно же, будете присутствовать, это я обращаюсь к нашим слушателям, к телевизионным зрителям. Телефон прямого эфира 363-36-59. Смс можно слать по номеру +7 985 970-45-45. Еще раз скажу, почему мы решили сегодня так подробно поговорить об итогах телевизионного года. Обычно, я уже повторюсь, о чем мы говорили с Ириной, обычно все-таки телевидение меряют, как и театр сезонами. И мы итоги подводим в конце сезона, весной, даже летом…
И. ПЕТРОВСКАЯ: Ну, в мае точнее. В мае заканчивается такая активная часть. Июнь.
К. ЛАРИНА: Уж коли у нас получился такой политически активный календарный год, мне кажется, что стоит поговорить именно об итогах календарного года для телевидения, поскольку очень, на мой взгляд, произошло много знаковых вещей внутри этой телевизионной коробочки, которые, как мне кажется, во многом изменили сегодняшнее не только, и не столько телевизионное пространство, сколько вообще реальность по ту сторону экрана. Конечно, в первую очередь, я говорю о предвыборной кампании. И в принципе можно продолжить этот список. Я бы на первое место поставила, если говорить об итогах телевизионного года, для меня это абсолютно поворотное событие, это предвыборная телевизионная кампания. То, что мы наблюдали по телевидению. Когда рухнули все тормоза. Как-то так не говорят, сорвало все тормоза. А рухнули все стены и преграды, и вот понеслось, как раз, то туда, что давно туда прорывалось, как мне кажется. Но все-таки по политическим каким-то причинам не попадало. Я имею в виду, так называемый черный пиар, который сопровождал всю предвыборную кампанию. Прежде всего, вакханалия, которая творилась вокруг Союза Правых Сил. Но я не хочу сама долго говорить, я просто Вас настраиваю на эту волну. Немножко так подкручиваю колесики, чтобы определить нишу и русло вообще нашего разговора. Итак, Сергей Варшавчик, давайте, с Вас начнем. Ваши ощущения. Вы согласны со мной, кстати, что этот год очень был знаковым для телевидения в том числе?
С. ВАРШАВЧИК: От части. Дело в том, что он знаковый в том смысле, что это год некоего такого системного кризиса телевидения, некоего такого застоя, я бы сказал, когда…
К. ЛАРИНА: Это застой у нас во всей стране.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Песней зовется.
С. ВАРШАВЧИК: Ну, да, телевидение, как говорят много раз, и правильно говорят, это отражение, наверное, состояния общества, такое зеркало. И, на мой взгляд, было достаточно странно и не очень приятно видеть, что, например, все новостные программы всех каналов, они практически перестали чем-то друг от друга отличаться за приятным исключением канала Рен-ТВ, я имею в виду программу "24" и итоговую программу Марианны Максимовской "Неделя". Которую я бы, собственно говоря, назвал бы таким слоганом: новости теперь их профессия. Все остальные превратились, собственно говоря, в инструмент агитации и пропаганды. Но не только информационные программы поражали своим однообразием. На мой взгляд, не блистали и другие жанры. Например, развлекательное телевидение, казалось бы, конек наших каналов, оно ведь тоже переживает некую стагнацию. Все эти бесконечные "Ледниковые периоды", повторяющие и перебивающие сами себя, это тоже, на мой взгляд, не от хорошей жизни.
К. ЛАРИНА: Это от хорошей.
С. ВАРШАВЧИК: Ну, может быть, от хорошей, но вместе с тем, некая боязнь чего-то нового. Ощущение от телевидения того, что вот однажды найденный формат выжимает самые последние копейки, что называется. Ощущение того, что какие-то программы, они делаются одними и теми же людьми много лет. Причем, для одних и тех же людей, которые их смотрят. И когда включаешь тот или иной канал, и когда видишь ту или иную программу, там развлекательную, или итоговую, есть ощущение, что те, кто вот делает все это, они делают это не для зрителей, они делают это в первую очередь для рекламодателей, для начальства, для кого угодно, но не для того, для кого они должны предназначены быть. Значит, если что-то произойдет в политике, если Дмитрий Медведев, будут от него какие-то новые веяния, тогда телевидение, оно тоже оживится. Сейчас просто все легли и замерли, на мой взгляд.
К. ЛАРИНА: А мне кажется, наоборот. Телевидение вело себя очень агрессивно по отношению к аудитории.
С. ВАРШАВЧИК: Нет, имеется в виду по отношению к власть предержащим. Там было само восточное сладострастное отношение. Что касается противников, которые еще остаются у нас кое-где на экранах, то, безусловно, была сильная агрессия.
К. ЛАРИНА: Ну, вот смотрите. Дальше продолжим, сейчас Саше Мельману слово передадим. Я просто хочу все-таки Вас попросить, чтобы мы не останавливались на каких-то конкретных продуктах. Просто обсуждать это уже скучно. Что-то лучше, что-то хуже, что-то удачно, что-то не удачно. Но в принципе вот то, что ты сказал главное, Сереж, что по креативной части там беда. И с этим, чего тут говорить, ну, нет ничего. Мне кажется, что здесь важно говорить именно о каких-то тенденциях, которые очень сильно проявились именно в этом году. И которые собственно нас и настраивают на год следующий.
С. ВАРШАВЧИК: Тенденции две, суммируя сказанное. Это с одной стороны, некий застой и ожидание перемен, а с другой стороны, полная готовность телевидения обслуживать власть. Вот две тенденции.
К. ЛАРИНА: И вопрос еще тоже для меня очень важный. И может быть, мы еще на эту тему поговорим, кто кого формирует. Мне как раз кажется, что Сергей говорил про то, что телевидение сегодняшнее отражает ту реальность, которая существует за стеклом. Да, как я тебя поняла, сегодняшней жизни, и застой в том числе. А мне кажется, что, наоборот, оно, собственно говоря, это сформировало. Оно сформировало, телевидение сформировало такую аудиторию, такую жизнь за окном, такие чаяния, таких героев, такую политику, таких журналистов. Я имею в виду телевизионных ведущих. Таких политолог. Этот список можно бесконечно продолжать. Но это все сделало телевидение.
С. ВАРШАВЧИК: Это взаимопроникающее, я бы сказал.
К. ЛАРИНА: Саш?
А. МЕЛЬМАН: Ну, я, Ксения, как всегда, не согласен не с тобой, не с Сергеем.
К. ЛАРИНА: Ура!
А. МЕЛЬМАН: Насчет Сергея я хочу сказать, что вот этот застой, что можно назвать его другим, более приемлемым словом консерватизм, а вообще, еще можно сказать, здоровый консерватизм, как очевидно думают…
С. ВАРШАВЧИК: Здоровый застой.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Стабильность.
А. МЕЛЬМАН: Ну, как угодно. Стабилизец. Как угодно. Значит, этот здоровый консерватизм, как думают начальники, что они работают в этом таком мэйнстриме, он как раз характеризует это время. Революция сейчас не в моде. И любая революционность, она не приветствуется. Что и форматы, которые были успешны, почему бы их не поэксплуатировать еще раз и еще раз. А уже эти развлекательные форматы, они очень хорошо ложатся на такую политическую подстилку, политическую составляющую. Об этом, может быть, мы еще тоже можем поговорить. Что касается Ксения, тебя, что ты сказала, что тебя поразил даже вот этот политический телевизионный сезон, и это касается предвыборной кампании. Меня он совершенно не удивил. Я абсолютно…
К. ЛАРИНА: Что до такой степени прямо? Что прямо так оно и будет?
А. МЕЛЬМАН: Вот именно так и ожидал.
К. ЛАРИНА: У меня челюсть прямо отпадала иногда, когда я смотрела на то, что там происходит.
А. МЕЛЬМАН: А для меня ничего нового не было абсолютно. Я предполагал, что вот то, что я увижу, вот так и будет. Все достаточно было, между прочим, спокойно. И выжималось в качестве черного пиара, о котором ты говоришь, именно столько, сколько нужно было с точки зрения тех, кто управляет телевидением. Поэтому какого-то такого беспредела, я цинично скажу, я не увидел. Вот чтобы убрать Немцова за то что, он говорит, Немцова и кампанию, нужно было именно вот таким образом, именно столько по такой дозе дать телевизионного антипиара, вот, скажем, партии СПС, сколько это было. Значит, очень такого большого нажима я не увидел, потому что это было и не нужно. Вот меня что поразило, Ксения, меня поразило одно. Меня поразил митинг за путинцев в Лужниках.
К. ЛАРИНА: Я тоже хотела про это сказать. Чисто телевизионный продукт. Обратите внимание.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Заемный.
К. ЛАРИНА: Он ради этого и создавался, ради телевизора, да?
А. МЕЛЬМАН: Вот Ира сказала "заемный", я-то как раз думаю, что, внешне по форме да, все говорят, смотрите, республиканская партия США, чем мы хуже. А на самом деле, вот вглядываясь в лица молодых и не очень молодых людей, которые так в едином порыве кричали "За Путин, за родину, за Россию Единую".
К. ЛАРИНА: Слава России они очень любят кричать.
А. МЕЛЬМАН: Ну, честно говоря, мне как-то было не по себе. Потому что одни, наверное, так люди, которые интересуются политикой, которые занимаются, которые немножко со стороны это анализируют, они думали так, это, наверное, все-таки пиарщики путинские, они поддали жару, чтобы подогреть немножко выборы, чтобы люди пошли, чтобы был некий интерес. А дальше все это замрет и будет все так же. Другие же, в общем, напряглись, и честно говоря, я в том числе. Потому что в Лужниках было 5 000 человек, и я понял, что никакой проблемы не составляет, т.е. если бы это было не во дворце спорта, а, на стадионе Лужники, нагнать туда 200 000 человек, и люди бы пошли. И вот это вот наше стремление даже с удовольствием опять идти, быть толпой, опять объединяться в это стадо, когда особенно сейчас в общем-то за это ничего не будет, вот это меня удивило. и я понял, что вот здесь как раз, Ксения, я с тобой соглашусь, именно телевидение сформировало некую такую… оно играет на этом коллективном человеческом бессознательном. И оно ее эксплуатирует. Потому что, конечно, сторонники Путина и "Единой России" скажу: это сознательное, мы сознательно за Владимира Владимировича, вот я там я говорил с Петром Толстым. Он совершенно обосновывал этот свой выбор.
К. ЛАРИНА: Они все очень убедительны.
А. МЕЛЬМАН: Да, Петр Толстой, этот руководитель этой запутинской организации, которая сейчас немножко легла в тень, наверное, опять о себе что-то напомнит ближе к президентским выборам. И телевидение здесь играет очень важную роль. И оно и использовалось, оно и было захвачено таким образом и монополизировано, за исключением Рен-ТВ, и здесь тоже все неспроста, что РЕН-ТВ оставили, как некий клапан для выхода. Там те, кто управляют, они понимают, они не советские уже люди. У них есть опыт развала Советского Союза.
С. ВАРШАВЧИК: Или как витрину для Запада.
А. МЕЛЬМАН: Да, и это тоже. И потому что я чувствую, вот, например, там Кандапога, она была неспроста. Есть очень масса людей, которые только ждут щелчка. В том числе и по телевидению, так щелчка буквально пальцем, или какого-то намека, чтобы подняться, и власть понимает, что в ее руках вот это коллективное бессознательное. И она достаточно тоже дозировано тоже, на мой взгляд, этим управляет. И она понимает, если открыть все клапана, выпустить это народное негодование против кого-либо или чего-либо, это, может быть, накроет и власть тоже. Поэтому власть считает, что она умеет это делать достаточно сдержано, достаточно взвешено. Но я говорю, что это очень опасное оружие, именно которое приобретено благодаря телевидению, и телевидение здесь в руках полностью власти. И как это будет дальше продолжаться. Пока что вот эта стабильность, она выгодна власти. Может быть, наступит момент, когда она будет не очень выгодна, и тогда какие будут технологии, мне сказать очень трудно, но я с тревогой на все это смотрю.
К. ЛАРИНА: Во всяком случае, без телевидения очень многих вещей не удалось бы сделать с избирателем и собственным народом. Потому что, одно дело, когда тебе в новостях говорят, что на съезде "Единой России" Владимир Путин согласился возглавить предвыборный список. И все участники съезда с воодушевлением восприняли эту новость и все, точка, ты послушал эту новость, ты ее принял, как новость. А другое дело, когда ты видишь картинку. Как это все происходило.
С. ВАРШАВЧИК: Я только добавлю немножко перед тем, как Ира скажет, что все-таки при Сталине не было телевидения.
К. ЛАРИНА: Да, и при Гитлере не было.
А. МЕЛЬМАН: Да, и при Гитлере тоже.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Начиналось.
С. ВАРШАВЧИК: Я бы сказал, было, не в таком масштабе.
К. ЛАРИНА: Не в каждом доме.
А. МЕЛЬМАН: Может быть, у народа было другое состояние, но я говорю, как сейчас нынешние люди, как будто они ничего не читали за перестройку, как будто они ничего не поняли. Как быстро они подписывают какие-то коллективные письма против сидящего там в тюрьме человека, в данном случае, Ходорковского, как быстро они опять сбиваются в эти стаи. Я вот сейчас перечитываю "Все течет" Гроссмана. вот как там борьба с антисемитами, дело врачей, как это все в стайку…
С. ВАРШАВЧИК: Саша, они из этих стай и не выходили, не обольщайся.
А. МЕЛЬМАН: Я о чем и говорю.
С. ВАРШАВЧИК: Только они по-разному называются, в разные времена эти стаи.
А. МЕЛЬМАН: В данном случае такое де жа вю. И время назад. Просто как это все как на дрожжах подгонялось тогда. И как потом всеобщая ненависть отражалась на людях, я просто не знаю, как это будет сейчас. Но это вопрос технологии, безусловно.
К. ЛАРИНА: Ир?
И. ПЕТРОВСКАЯ: Ну, для меня было еще такое знаковое событие, оно предваряет все, о чем мы говорили, это похороны Ельцина. Причем именно не смерть, как таковая Бориса Николаевича, что чрезвычайно печально, а именно вот телевизионная версия. И когда вот сейчас смотришь, уже чуть-чуть отдалившись от этого времени…
К. ЛАРИНА: Прощание.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Абсолютное ощущение прощания с эпохой. Если мы вспомним, как работали тогда телевизионные именно журналисты, то они в общем, попытались сделать вот все, чему их учили в то время. И они прощались и говорили слова благодарности за ту свободу, и это был, может быть, единственный день в этом году, когда это всерьез говорилось и с искренним чувством. За ту свободу, которая собственно сделала их тем, кем они стали. Особенно люди там более взрослые. Например, Николай Сванидзе, который очень достойно отработал. И дальше, если говорить там по месяцам, наверное, прошло время. Но в принципе в масштабе жизни, всего ничего прошло. Ничего не прошло практически.
К. ЛАРИНА: Но все очень изменилось.
И. ПЕТРОВСКАЯ: И начали те же самые люди, не Сванидзе, конечно, но в принципе те же, кто, в общем, могли бы еще и поблагодарить еще и подольше за то время, которое действительно было чрезвычайно плодотворным, замечательным для журналистики, для телевидения. В начале начали бросать какие-то ошметки в крышку этого гроба, а потом просто залили большой грязной жижей собственно все лихие 90-е. Вот оттуда все и пошло.
К. ЛАРИНА: Кстати, тоже тенденция именно этого года – лихие 90-е.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Да, и создалось даже ощущение, что как будто ждали, когда он уйдет, понимаешь. Вот как будто бы его присутствие физическое в жизни как-то сдерживало и тех, кто давал эти отмашки.
К. ЛАРИНА: Ну, я про это говорила.
И. ПЕТРОВСКАЯ: И те, кто давал эти отмашки.
К. ЛАРИНА: А тут стало все можно, оглядываться не на кого, обязательств нет.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Да, мало сказать, забыли, давайте еще максимально это все обольем грязью. И собственно плюнем именно в то самое прекрасное, ну, назовем это юностью телевидения, вот в ту самую пору, которая войдет, я уверена в историю вообще нашего телевидения, как золотой период. Если говорить о журналистах, конечно, сейчас могут, и все говорят, свобода ничто, если у человека нет куска хлеба, нет того, сего, но дело в том, что эта свобода, кого-то, американцев спросили, какие бы права и свободы они бы уничтожили. И я не помню, по-моему, это президент какой-то был. И он сказал, что все он бы дал уничтожить, за исключением свободы слова. Почему? Потому что если она останется, то все другие права и свободы будут довольно быстро восстановлены. Этого никто и никак не может понять.
К. ЛАРИНА: Можно я скажу, сразу, Ира, чтобы далеко не уходить, в чем разница между обществом, которое сегодня мы построили, и обществом, которое существует там, о котором ты сейчас вспоминала.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Нет, это я сейчас просто к слову.
К. ЛАРИНА: Что у нас по всем нашим опросам буквально недавним, месячной давности все гражданские свободы, в том числе, и свобода слова, находятся на самых последних местах. Потому что в первой строчке, там 10, люди называют совсем другие вещи, которые им важны.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Совершенно верно.
К. ЛАРИНА: А Ваша свобода слова…
И. ПЕТРОВСКАЯ: Да. Я должна сказать, что в этом, безусловно, есть наверное, и наша вина. Потому что у нас было достаточно времени для того, чтобы и разъяснить людям, какая это ценность, и для того, чтобы они это почувствовали, а, к сожалению, действительно, но, увы, так бывает, потому что это был период все равно становления, да, и методом тыка, проб и ошибок все это становилось, делалось. Поэтому многие действительно свободы, и мы сейчас, кстати, видим вот плоды этой свободы, мы как раз видим на экране. То, что называется там вседозволенностью и показом черте чего, что Невзоров у себя в фильме о нем называл трупами и фекальщиной. Вот это все ровно это имеет право на существование. И это осталось от той свободы. И люди воспринимают свободу именно, как возможность все, что угодно показывать, заливать там экран… Ну ,сейчас меньше, может быть ,крови, но меньше всякой мерзости и гадости. Они думаю, что вот, а зачем нам такое. Я уверена, просто они не понимают до конца весь объем этого просто ну понятия краеугольного демократического.
К. ЛАРИНА: А ты согласна, вот с тем, что вот мы уже говорили об этом, что телевидение в этом году как раз очень отчетливо продемонстрировало в этом году, каким образом оно формирует это пространство вокруг себя, я имею в виду людей. Общество. Гражданское, не гражданское, там уже как хочешь, называй. Да, вот ту сегодняшнюю страну, сегодняшнюю Россию формирует в том числе и сегодняшнее телевидение, а не наоборот.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Я согласна, я бы только добавила, что в этом году это просто все стало очень очевидно и сошлось в нескольких точках. Но это продолжается, по меньшей мере, лет 8. И сегодня это дало просто очень очевидные для нас, во всяком случае, плоды.
К. ЛАРИНА: Новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Продолжаем нашу передачу. Говорим мы о телевизионных итогах года. Пытаемся подвести их. Ирина Петровская, Александр Мельман, Сергей Варшавчик, ведущая Ксения Ларина, присылайте Ваши мнения и Ваши вопросы, уважаемые слушатели. Вы это делаете, и делайте дальше. Я чуть дальше процитирую обязательно Вас. +7 985 970-45-45 номер для смс. И несколько звонков мы послушаем 363-36-59. На самом деле, чем дольше мы говорим, тем грустнее становится на душе. Неделю назад я аналогичную программу проводила по вопросам культуры. Аналогичное совещание. Ага, у гостях у нас были Михаил Казаков, Виктор Ерофеев и Кирилл Разлогов. И вот там тоже мы про всякие тренды говорили и тенденции очень похожие. Они везде одинаковые, по сути. Но тоже, что важно, на что обратил внимание Михаил Михайлович Казаков, на какую-то жуткую разобщенность сообщества. Ну, там речь шла о культуре. Допустим, люди, которые причисляют себя к интеллигенции. И те, и другие считают себя интеллигентами. И те, которые подписывают письмо с просьбой остаться и с признанием в любви, и те, которые пишут письмо с просьбой соблюдать конституцию, оставить страну в покое, и те, и другие интеллигенты. Но как же мы далеки друг от друга. Мы даже не можем, говорит Казаков, определиться с отношением не то что ко вчерашнему, к сегодняшнему. К сегодняшнему к конкретному. Хотя все вроде как интеллигенты. Мне кажется, та же самая картина и сейчас здесь происходит в телевизионном сообществе тоже. Хотя Владимир Владимирович Познер очень любит нас упрекать в том, что мы здесь собираем каких-то специально обученных критиков, которые все одинаково мыслят. А вот, к счастью, других критиков пока нету. К счастью.
С. ВАРШАВЧИК: Кстати, по поводу телеакадемии, надо заметить, что еще одним признаком вот этого системного кризиса явился выход весной этого года из состава учредителей Российской телеакадемии каналов НТВ и ТНТ.
К. ЛАРИНА: Ну, вот сейчас говорят, что ВГТРК готова выйти из состава телеакадемии.
С. ВАРШАВЧИК: Да, и сейчас идут разговоры о том, что вполне возможно, что ВГТРК выйдет. Собственно говоря, это обиды. По-человечески понятно, они обижены все эти каналы, что есть Первый канал, который собирает львиную долю там Орфеев, а им не достается ничего.
К. ЛАРИНА: Но если так все мелко, как-то совсем грустно. А как же теория заговоров? говорят, я слышала такую версию, это все затевается для того, чтобы уничтожить ТЭФИ, просто размазать ее по стене. И вообще Познера сменить.
С. ВАРШАВЧИК: Ну, я думаю, что есть некие упреки такие Познеру, потому что, не смотря на то, что Владимир Владимирович всегда говорит, что он не штатный сотрудник Первого канала, это действительно так, но он олицетворяет все-таки Первый канал, поскольку ведет программу "Времена", которая выходит на Первом канале. И естественно его пребывание на посту президента Российской телеакадемии, при том, что Первый канал вот в сентябре этого года получил действительно больше всех призов, вызывает естественно некое подозрение. Видимо. И ревность, может быть, со стороны Олега Борисовича Добродеева.
К. ЛАРИНА: Тоже одна из версий.
С. ВАРШАВЧИК: Одна из версий, безусловно. И, например, канал НТВ вышел из-за того, что они по сути дела на прошлом ТЭФИ получили всего две статуэтки, причем за "Доктора Живаго", к которому не имели отношения. Мужская и женская роль. Между прочим, то, что НТВ не получил в прошлом году никаких наград практически, хотя раньше он был лидером информационного вещания, это все-таки о многом говорит.
К. ЛАРИНА: Ну, давайте вернемся к тому, о чем я начала нашу следующую часть, дайте Ира хотела закончить.
С. ВАРШАВЧИК: Нет, это как раз о разобщении. Потому что НТВ учредил свою альтернативную ТЭФИ, грубо говоря, называется она "Профессия репортер".
К. ЛАРИНА: И тоже так как-то грустно было у них, не могли они набрать нужного количества профессиональных репортеров.
С. ВАРШАВЧИК: И у кинематографистов такая же ситуация. Есть "Золотой орел", и есть "Ника".
К. ЛАРИНА: Да, Ир?
И. ПЕТРОВСКАЯ: По этому поводу ты хочешь, чтобы я продолжила? Или по тому же.
К. ЛАРИНА: Ну, ты хотела по тому же. Хотела закончить, я тебя сбила.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Ну, уже раз мы перешли на другую тему. Ты знаешь, я вообще не очень люблю комментировать слухи, потому что я знаю, что есть некоторое количество людей, которые это делают специально. Вбрасывают эти слухи, и потом веселится, наблюдая, как те же самые критики, как щенки играют с клубком.
К. ЛАРИНА: Я, кстати, не это просила. Еще слух, не слух, не важно.
И. ПЕТРОВСКАЯ: То, что академия уже в кризисе давно, я тебе подтверждаю.
К. ЛАРИНА: В кризисе академия. Что такая разобщенность внутри, нет корпоративной этике никакой в этом сообществе.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Никакой давно. Это давно заметно. Давай, вспомним тот же самый случай с Мананой Асламазян. Когда Академия могла бы, потому что Манана состояла в правлении. И могла бы выразить какое-то свое отношение. Но не все даже далеко не все, большая часть академиков даже и не рыпнулась, не подписала даже письмо в ее защиту. И было еще множество разных историй, когда академия могла бы как-то о себе заявить, не только как орган награждант и вручант премии статуэтки…
К. ЛАРИНА: Защищать честь и достоинства профессиональные, в конце концов.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Хорошо, они, допустим, говорят, академия, что это не их дело, и это в чистом виде вот такая вот наградная история. Понятно, что когда каналы в кризисе, совершенно нездоровая, ненормальная конкуренция. У некоторых каналов, возьмем, то же самое НТВ, ну если мы будем, ведь академия создавалась, как некая организация, которая отмечает качество продуктов. Продукта программ. Направление, которое она считает необходимыми для развития, и улучшающими телевидение, ну, да, у НТВ, например, есть совершенно потрясающие рейтинговые проекты. Но если их будут награждать ТЭФИ, то совершенно смысл, вообще, теряется этой организации. Для этого у них есть рейтинг, которым они могут, как флагом размахивать, что, собственно говоря, они и делают. Поэтому да, кризис есть. Нужно ли, чтобы эта организация уничтожалась, конечно, нет. Потому что это хоть какая, но есть. У нее есть уже некая история. И не исключено, что что-то когда-то устроится в рамках этого. Но у телевизионщиков у молодых должен быть какой-то там ориентир и они должны к чему-то стремиться. И как ни странно при всем цинизме получение статуэтки для них это действительно огромное событие. Что касается Познера, то, да, конечно, естественно, ему всегда будут и его будут подозревать, что он подыгрывает Первому каналу, но, тем не менее, мне кажется, что пока что на сегодняшний момент лучшего человека для президента, вот не найти все равно.
К. ЛАРИНА: Какого президента?
И. ПЕТРОВСКАЯ: Для президента нашей академии. Как мы говорили раньше "наш Владимир Владимирович". При всем при том, он в этой истории все-таки старается. Старается, я не знаю, часто ли это получается, но все-таки не идти на поводу у этой голой корпоративности. И более того, я думаю, что, наверное, в какой-то степени, а может, и в большой, его заслуга, что со следующего года меняется снова процедура голосования. И вместо открытого, когда вот это превратилось в абсолютное уже безобразие и профанацию, потому что начальники отмечают, кто как из их сотрудников голосует, и требует, хотя и негласно, голосования только за свои программы. Так вот теперь будет закрытое голосование по секциям. И результаты, которые обработает аудиторская фирма, будут оглашаться непосредственно на сцене. Я думаю, что это в какой-то степени должно снизить вот этот вот накал корпоративности.
К. ЛАРИНА: Ну, ты говоришь про корпоративность отдельных каналов. А я говорю про корпоративность вообще сообщества журналистского, телевизионного.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Нет, корпоративность, безусловно. Я имею в виду отдельных каналов, и это приводит к еще большей разобщенности всего сообщества. Потому что все все прекрасно понимают. Как в этом году, когда не наградили Марианну Максимовскую, ну, все, потом начальники говорили, какое это получилось безобразие. Но сидевшие люди, которые тыкали непосредственно в кнопку, потому что там большая часть была среди голосовавших с Первого… т.е. вернее, часть там со Второго. И в результате Марианне ничего не досталось. И это было все настолько очевидно, конечно, это приводит к вражде, к разобщенности, нездоровой конкуренции, к подозрениям. И даже если это действительно свершиться, что ВГТРК канал "Россия" выйдет из учредителей, как сейчас вот ходят слухи, то, я думаю, что никакой иной причины, кроме того, чтобы просто сделать гадость старшему брату, в этом нет. И это самое отвратительное.
К. ЛАРИНА: Т.е. это не госзаказ?
И. ПЕТРОВСКАЯ: Я думаю, что вряд ли. Потому что ТЭФИ никакой не оппозиционный орган.
К. ЛАРИНА: Проводить свою политику государству не мешает. Да, Саша?
А. МЕЛЬМАН: Ну, я хочу, Ксения, если позволишь назад вернуться. Чтобы немножко по теме нашей, о том, как телевидение влияет на состояние общества. Вот Ира сказала в первой части, что люди благодарили Бориса Николаевича Ельцина за предоставленную свободу. Вот так и получается. Значит, не так давно в программе "Времена" у Познера, уже Виктор Ерофеев, писатель, благодарил Владимира Владимировича Путина за то, что мы можем жить частной жизнью и читать без бумажки. Т.е. мы все время апеллируем к власти. И благодарим, и ненавидим власть. И получаем свободу, и несвободу сверху. И телевидение, кстати, которое формирует наше сознание, оно абсолютно влияет на состояние общества. Потому что если мы вспомним телевидение времен застоя, то это, безусловно, оно тоже очень технологически четко делалось для того, чтобы вот эти идеологемы проводить в массы, и мне кажется, кстати, что фильм знаковый сейчас, всегда знаковый "Ирония судьбы или с легким паром", там как раз говорится, как та самая интеллигенция могла сосуществовать с этим режимом на условиях компромисса. Т.е. с одной стороны, она занималась своей работой, с другой стороны, все время подшучивала там на кухнях или еще где над какими-то стереотипами и т.д. И вот такой мир был тогда, в году застоя.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Одну реплику. А то ты далеко уйдешь, а я просто не вспомню. Ты говоришь: люди благодарили Бориса Николаевича. Это очень важно. Они при жизни, и когда он был на посту, его не благодарили. Они, наоборот, его критиковали.
К. ЛАРИНА: И он все это терпел.
И. ПЕТРОВСКАЯ: И уж как доставалось Борису Николаевичу, ну, уж точно никому не доставалось. А сказать вслед умершему слово благодарности, это очень дорогого стоит. Это намного больше, чем сказать в лицо, Вы гений Ваше величество.
А. МЕЛЬМАН: Ты, Ира, очень правильно сказала, безусловно. А телевидение времен перестройки, оно тоже формировало перестроечное общество. И нынешнее время тоже формирует вот это нынешнее телевидение. Что касается теперь ТЭФИ и кризиса. Вот Вы знаете, я когда у нас ведь есть свое альтернативное ТЭФИ. И когда премия телевизионная телекритиков, я там когда там вручал в одной из номинаций приз, я хотел сказать, хотел, что когда существует вот такая организация ТЭФИ, где корпоративные взгляды и корпоративные решения, кто победит, а кто нет, где свои голосуют за своих. Это абсолютно превалирует, где вот это значит, есть такие толкачи влиятельные, которые организуют кому-то давать или не давать определенные статуэтки. Где люди получают в очередь эти премии, потому что знают, что нужно дождаться своего. Где нет в информационных программах никакого практически выбора. И вот действительно, так зачем нужна такая организация, и такая церемония. Не лучше ли, хотел я сказать, не лучше ли оставить это наше маленькое ТЭФИ телекритику, где, в общем-то, как мне кажется, совершенно не ангажированы.
К. ЛАРИНА: Это тебе так кажется.
А. МЕЛЬМАН: Ну, мне так кажется.
К. ЛАРИНА: А людям другим.
А. МЕЛЬМАН: Как угодно, это, пожалуйста. Вот мы можем давать эти премии без каких-то, значит, сверху давлений на нас. Ну, потому что мне кажется, мы достаточно свободны…
К. ЛАРИНА: Т.е. ты готов заменить Владимира Познера на посту президента?
А. МЕЛЬМАН: Нет, я хочу сказать, что вот эта наша организация, вот это было бы честнее, тем более как-то все у нас по-дружески.
К. ЛАРИНА: Т.е. профессиональная премия.
А. МЕЛЬМАН: Ну, это я, конечно, хотел сказать в качестве некоей иронии. Но я не сказал, потому что как раз именно после того, как "Интерньюс" помещения в Домжуре арестовали, где мы собирались. И все это вручали. И мы там теперь не могли собираться. Именно Владимир Владимирович Познер в своем помещении фонда телеакадемии дал нам собраться и вручать. Я естественно не мог говорить эти слова, как мне показалось. Это было бы неэтично. Значит, но, тем не менее, такая мысль всегда у всех витала. Я просто знаю конкретно аргументы Олега Борисовича Добродеева, я знаю эти аргументы. Я их могу назвать.
К. ЛАРИНА: Аргументы в пользу выхода ВГТРК из академии ТЭФИ.
А. МЕЛЬМАН: Их 4. И по каждому можно легко пройтись. Первый аргумент такой, что журналисты, в данном случае, имеется в виду, мы телекритики, недовольны положением вещей.
К. ЛАРИНА: Это естественно.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Идя навстречу пожеланиям трудящихся? Как это мило.
А. МЕЛЬМАН: Да, вот так вот человек легко прицепил нас, и во всем оказались виноваты мы. Мы-то как раз, я хотел бы, чтобы как говорит наш национальный лидер, отделять мух от котлет. Потому что мы занимаемся своим делом. Мы всегда будем недовольны.
С. ВАРШАВЧИК: Надеюсь, что мы котлеты?
А. МЕЛЬМАН: Какая разница? Может быть, и мухи.
К. ЛАРИНА: Подожди, я не очень понимаю, причем здесь телекритики и ВГТРК, как член ТЭФИ?
А. МЕЛЬМАН: Вот я говорю об аргументах. Значит, я это не мое…
К. ЛАРИНА: Т.е. типа Вам все равно ничего не нравится, а чего же мы будем тут изгаляться?
С. ВАРШАВЧИК: А какие еще 3 аргумента?
А. МЕЛЬМАН: Сейчас я назову, просто нас туда прицепили.
С. ВАРШАВЧИК: Ты кратенько назови.
А. МЕЛЬМАН: Хорошо, кратенько. Потом, да, по вопросам. Значит, следующий это то, что ТЭФИ создавался академия, один из важных таких компонентов, для чего она создавалась, для помощи ветеранам телевидения. А в результате получается раздача слонов. Это второй аргумент. Третий аргумент, что тоже создавалось для того, чтобы была школа телевидения, а получается школа Познера, которая еще не достроена. А четвертое, что любая, что любая, особенно все-таки я, наверное, последнюю церемонию ТЭФИ, но любая практически, она вбивает клин в крышку гроба телевизионного сообщества. И каждая церемония, таким образом, раскалывает. Ну, на это просто хочу сказать. По поводу нас, телекритиков хочу сказать, что не надо вмешивать нас туда, у нас такая работа. Мы всегда будем недовольны. Наша задача просто быть неангажированными и постараться не аргументировать это свое недовольство. Значит, и если у ВГТРК есть проблемы с Первым каналом, с телевизионным сообществом, с телеакадемией, с Владимиром Познером, это не наши проблемы. Что касается всего остального, то, как мне сказал, Владимир Владимирович Познер, телеакадемия помогала, скажем, Валентине Михайловне Леонтьевой, я не знаю, насколько, только ли Валентине Михайловне, или еще кому-то. А знаю, что и ВГТРК отдельно, и Первый канал отдельно помогает своим ветеранам. И я надеюсь, что и другие каналы, надеюсь, тоже помогают. Это другой вопрос.
И. ПЕТРОВСКАЯ: На самом деле ветераны только у них. Потому что ветераны работали в едином гостелерадио.
А. МЕЛЬМАН: Значит, что касается школы Познера, это Владимир Владимирович должен сам рассказать.
К. ЛАРИНА: Школа имеется в виду здание что ли?
А. МЕЛЬМАН: Нет, именно как институт. Т.е. должен быть выстроен институт телевидения, и не в том смысле, вот есть такой институт. Как подготовка… Все это должна курировать телеакадемия. А получается, я просто единственно, Ксения, хочу сказать, и по поводу раскола сообщества. Почему Олег Борисович Добродеев только сейчас об этом заявил. Вот когда несколько лет назад и ВГТРК, и Россия отдельно побеждали в общекомандном зачете на ТЭФИ, конечно, ни слова не было сказано. И вдруг мы вот так все прозрели. И вдруг мы говорим какие-то очень важные такие моральные аргументы, которые, безусловно, должны быть приняты, но мне кажется, в этом очень большое лукавство. Это сделано, безусловно, вот Сергей правильно сказал. Это все так понимают. Вот после того, что по всем статьям…
С. ВАРШАВЧИК: Обидно, конечно.
А. МЕЛЬМАН: ВГТРК проиграло Первому каналу. А то, что ВГТРК всегда, как и Первый канал, играло по тем правилам корпоративным, когда свои за своих, когда по-другому нельзя, и попробуй шаг влево, шаг вправо, тебя увольняют. Это всегда так было.
С. ВАРШАВЧИК: Саш, ну, с другой стороны, они пока официально не вышли.
К. ЛАРИНА: Сереж, Саш, у нас же тут академик сидит, воспользуйтесь моментом.
А. МЕЛЬМАН: Так это, слава Богу, независимый академик.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Я рядовой академик.
К. ЛАРИНА: Спросите, ради чего (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) ради того, чтобы помогать ветеранам?
И. ПЕТРОВСКАЯ: Нет, я, честно говоря, может быть, как одна из побочных задач это и была. Но, вообще академия создавалась именно для того, чтобы была создана при этом национальная премия телевизионная. Кстати, по образу и подобию, в свое время, американской ЭММИ. И наши товарищи Корчагин, Скворцов, те, кто создавали, выезжали на место, знакомились с тем опытом. И даже первая церемония была такая очень американизированная. Там были приветствия Тэда Тернер, там был Фил Донахью и т.д., поэтому… Очень хорошо, если бы помимо церемонии, помимо вручения премии возникли бы еще такие функции помощь ветеранам, обучение. Но, насколько я знаю, школа Познера, например, создавалась вне рамок ТЭФИ и академии, и, по-моему, может, я ошибаюсь, и меня старшие товарищи, может, сам Владимир Владимирович поправит. Но все-таки это не впрямую. Это если имеет отношение, то точно не впрямую к академии.
А. МЕЛЬМАН: Это другая история.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Совершенно другая история. Причем здесь это. Да мне кажется, мы как-то очень много этому вопросу уделили внимания.
К. ЛАРИНА: Ну, видишь, тут целый список аргументов Мельман вытащил из кармана.
А. МЕЛЬМАН: Я бы хотел, возвращаясь к началу разговора, отметить удивившую меня тенденцию, хотя, чего говорить, это то, что после объявления Путиным приемником Дмитрия Медведева, Медведеву стало много более вниманию, чем даже самому Путину. Тут же его детство вспомнили. Показали жену, будущую леди.
К. ЛАРИНА: Оно уже было заготовлено, не волнуйся. Детство было заготовлено вместе с учительницей и с женой.
А. МЕЛЬМАН: И отрочество, и юность.
К. ЛАРИНА: Да, все было заготовлено и ждало своего часа.
А. МЕЛЬМАН: И настолько это все с таким подобострастием и с такой сверхлояльностью подается…
К. ЛАРИНА: А вот у меня к Вам вопрос, наверное, последний, тема, которую успеем обсудить. Продолжая то, что ты сказал, Сереж. А вот не кажется ли Вам, что этот год знаковый еще в том смысле, что окончательно сформирован новый тип тележурналиста. Вот абсолютно другой, он не такой, как был при Брежневе, вот время застоя. Ты говорил, Саш, что двойная жизнь, она нас приучила говорить по телевизору одно, а на кухне другое. Прости, сегодня они даже в как бы своем кругу, они другими не бывают.
С. ВАРШАВЧИК: Откуда ты знаешь?
К. ЛАРИНА: А я это вижу. Ты же сам рассказывал про Петра Толстого. Как он убежден…
С. ВАРШАВЧИК: Нет, это он мне давал, как для интервью. Я не знаю, что он говорит в курилке или за чашкой пива.
К. ЛАРИНА: То же самое, потому что они боятся, что кто-нибудь донесет.
А. МЕЛЬМАН: Ксения, я вспомнил как раз об этом. Я вспомнил, когда были дебаты, которые вел на Втором канале Эрнест Мацкявичус, в какой-то момент, когда Немцов какой-то выпад очередной в строну Путина резкий сделал, бедняга Мацкявичус, даже передернуло его. Он настолько уже отвык от такой резкой критики главы государства. Хотя этот человек когда-то работал на НТВ, был одним из сильных информационщиков, парламентских корреспондентов. Это настолько уже въедается.
К. ЛАРИНА: Ну, он хорошо провел дебаты, нормально. В тех условиях, которые предоставлены. В предлагаемых обстоятельствах.
А. МЕЛЬМАН: Но вот эта нервная его реакция о многом говорит.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Знаешь, хорошая фраза, позавчера, или вчера с Леней Парфеновым разговаривали, обсуждая там разных ведущих. И он про одного из них наиболее рьяного, сказал: с холодным цинизмом и горячим лаем. Вот это вот новый тип журналиста. Я абсолютно убеждена, что большинство руководствуется абсолютной беспринципностью, цинизмом, им все равно, сказано это сделать, мочить этого, будут мочить. Может быть, там у себя на кухне… Да мне кажется, даже уже об этом и не говорят, т.е. уже нет этого раздвоения личности…
К. ЛАРИНА: Т.е. типа это моя работа.
И. ПЕТРОВСКАЯ: И переживания, которое мы до сих пор видим у Владимира Владимировича Познера того же.
К. ЛАРИНА: И у Николая Карловича.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Ну, просто Карлович наш сейчас не занимается сейчас актуальной такой журналистикой. А Познеру все-таки приходится в этих рамках. И мы видим, как его корежит, что он не может говорить, наверное, как мне кажется, то, что ему бы хотелось. Этих уже не корежит. Вот это сформировали абсолютно молодое, циничное поколение. Которое готово по любому поводу. Ну, я не говорю об отдельных просто, я бы сказала монстрах этого движения. Это, конечно, такие люди, как Аркадий Мамонтов, да, которые просто совершенно такой спецназ журналистский, который сделает все, что угодно. И тоже абсолютно потом не обольется стыдом.
А. МЕЛЬМАН: У которого даже камни говорят.
К. ЛАРИНА: А будет думать, что здесь я даже подозреваю некоторую степень искренности. но это старая школа.
С. ВАРШАВЧИК: Да, ну, у нас искренний, наверное, только Михаил Леонтьев, но ладно.
К. ЛАРИНА: А мы этого не знаем.
С. ВАРШАВЧИК: Нет, все так говорят. Так принято говорить, что он искренен.
К. ЛАРИНА: Они все очень убедительны.
С. ВАРШАВЧИК: Однако, да.
К. ЛАРИНА: А Михаил Барщевский не искренен разве?
С. ВАРШАВЧИК: Это разные люди совершенно, по-моему, с достаточно разными, мне кажется, позициями.
А. МЕЛЬМАН: Он адвокат, этим все сказано.
С. ВАРШАВЧИК: Вот насчет, что бедный Мацкавячус, он совершенно не бедный. Он действительно провел очень достойно эти дебаты. А мне кажется, вот Ира с Парфеновым говорили, вот Ира очень тактично так вот по поводу этого лая, она не сказала, кто. Мне-то кажется, речь шла о Максиме Шевченко. Правильно?
И. ПЕТРОВСКАЯ: Абсолютно нет.
А. МЕЛЬМАН: Жалко. Не будем гадать, их несть числа.
С. ВАРШАВЧИК: Так вот насчет Максима Шевченко…
К. ЛАРИНА: Нет, их немного Сереж. Как вот пальцев на одной руке, как политологов.
С. ВАРШАВЧИК: Так вот, мне кажется Шевченко – показатель этого политического сезона. Потому что мне кажется, что он журналист перспективный, мне кажется…
К. ЛАРИНА: Еще есть куда расти? Он же член Общественной палаты.
С. ВАРШАВЧИК: Нет, я говорю чисто о профессии. Я говорю, что у него есть хорошая энергетика. Я говорю, что в таком формате можно делать достойные программы. Но вот именно в этом политическом году, начиная с сентября месяца, значит, г-ном Шевченко предоставляются очень определенные люди с одной и той же позицией, где хорошее спорит с лучшим. И здесь он является чистым пропагандистом. И с удовольствием, может быть, на это идет. Но я вот отмечал и хочу сказать, что вот последняя его программа по Украине достаточно такая острая, где были разные точки зрения, и разные люди. И всем было предоставлено, просто выборы уже кончились и можно, и это получилось…
А. МЕЛЬМАН: Плюс это не о России говорилось, это безопасно.
С. ВАРШАВЧИК: Но раньше, когда был кризис на Украине, была и ангажированная программа и там. Но здесь это была очень достойная программа. Но здесь я хочу сказать, что действительно возможности у людей есть, но им просто, там я не знаю, наступают по всем параметрам на пятки и не дают делать то, что хотелось.
К. ЛАРИНА: Я настаиваю все-таки на том, Саша, что новый тип журналиста, сформированный именинно вот этим сезоном, этим годом, он за собой этот факт потянул и все остальное, все, что связано с воспитанием новых кадров, новых профессиональных людей в нашей журналистике, не только в телевизионной, уход с поста декана факультета журналистики Ясена Засурского, это тоже событие этого года. И оно очень хорошо в эту цепочку вписывается. Я тоже понимаю, почему это произошло. Я мы даже знаем почти уже имя нового декана факультета журналистики.
И. ПЕТРОВСКАЯ: Нет, пока не знаем, и надеюсь, что то имя, которое мы знаем, все-таки отличается от того имени, которое мы почти знаем.
А. МЕЛЬМАН: Там надо быть доктором наук, насколько я знаю.
С. ВАРШАВЧИК: Мне г-н Третьяков, который тактично опять же умолчал.
А. МЕЛЬМАН: Я, кстати, хочу сказать напоследок, что есть помимо Рен-ТВ достойное ток шоу "Народ хочет знать". Мне очень там нравится зал, который в отличие от остальных общественных политических ток-шоу, он состоит из личностей. Где люди со своим мнением. И еще одна программа этого же канала "100 вопросов к взрослому". Это программа, которая настолько отличается от всего остального, туда там политики, проявляются совершено с неожиданной стороны…
С. ВАРШАВЧИК: Когда там был Лужков и Чуров, это было очень тяжело смотреть. Потому что это был чистый пиар…
К. ЛАРИНА: Тихо, сейчас заканчивает. Сейчас уже некогда спорить. Вот Сергей назвал две программы, которые ему представляются самыми интересными. Саша, быстро ты скажи.
А. МЕЛЬМАН: Для меня интересны программы Соловьева. Мне кажется, сейчас его время, и его стоит смотреть, чтобы что-то понимать в этой жизни. Сейчас его время. Ни Сорокина не могла это сделать, ни Шевченко, вот у Соловьева это очень хорошо это получается.
К. ЛАРИНА: Ира?
И. ПЕТРОВСКАЯ: Я совершенно согласна с Сережей Варшавчиком про эти программы. Я тоже вчера смотрела, там дети были, которые задавали такие вопросы, это просто поразительно, политикам и т.д. Все остальное у меня вызывает глубокую печать, потому что все это имитация в большинстве своем. Имитация политической программы, имитация дискуссии и т.д. В развлечениях, да, в развлечениях мы впереди планеты всей, но о смыслах не говорит никто. И я думаю, что ближайшая тенденция – это будет дальнейшее развитие вот этой новой песни о главном, песни о новом главном, которая будет параллельно со старой песней о старом главном. И вот здесь вот я думаю, что к марту, ну, впрочем, это мы про себя же говорим. А люди у нас любят ушами и глазами. И выбирают соответственно.
К. ЛАРИНА: Значит, напоследок скажу просто, что, мне кажется, еще два перспективных канала появились вот в этом сезоне еще в нашей жизни. Во всяком случае для меня. Мне будет интересно очень следить за тем, как будет развиваться канал "Звезда". И как будет развиваться Пятый канал Питерский. Мне кажется, там есть, чего посмотреть уже на сегодняшний день. Спасибо, Ирина Петровская, Александр Мельман, Сергей Варшавчик. Было весело.
А. МЕЛЬМАН: С Новым годом?
С. ВАРШАВЧИК: С Новым годом!