Как спасти российское кино - Юрий Грымов, Лариса Малюкова, Елена Яцура - Культурный шок - 2011-02-05

К.ЛАРИНА: Ну, если говорить о теме сегодняшней программы, сегодня мы будем говорить о российском кинематографе. Я коротко и радикально сформулировала сегодняшнюю тему: «Как спасти российское кино?» И мы сделаем сегодня это. (смеется) Мы его вытащим из небытия и покажем российскому зрителю. Все-таки, культурным шоком, если говорить о том, что происходило в отношении кино на прошедшей неделе, это было такое внезапное единение всех кинематографистов РФ, несмотря на раскол, несмотря на то, что появился альтернативный союз кинематографистов под названием Киносоюз. Так вот, представители и главного Союза кинематографистов под руководством Михалкова, и представители Киносоюза встретились в Белых столбах, в Госфильмофонде с председателем премьерского совета по кино Владимиром Путиным. И когда появился Михалков рядом с Сокуровым, конечно, это произвело эффект сильнейший, почти культурного шока. Вот оно, братание. Все прочь, все распри прочь, мы теперь все вместе. Ну, я думаю, что это тоже один из мифов, который мы сегодня развенчаем, поскольку у нас тут есть представитель Киносоюза, как минимум один – это Лариса Малюкова, обозреватель «Новой газеты», кинокритик. Добрый день, Ларис, здравствуй.

Л.МАЛЮКОВА: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: Здесь же продюсер Елена Яцура. Здравствуйте, Лена.

Е.ЯЦУРА: Здравствуйте.

К.ЛАРИНА: И режиссер действующий, подчеркиваю я вам, снимающий Юрий Грымов.

Ю.ГРЫМОВ: Здрасьте.

К.ЛАРИНА: Грустно?

Ю.ГРЫМОВ: Что?

К.ЛАРИНА: Грустно тебе, Юра. (смеется)

Ю.ГРЫМОВ: Не грустно, нет. Просто как-то все это очень, вы так торжественно все это преподносите и в этот момент мы должны, ну, я, по крайней мере, должен как-то переживать, что, вот, все-таки, случилась встреча. Мне кажется, что нужно закончить так этому радоваться, сочувствовать происходящему, что там премьер-министр свое око направляет в сторону кинематографа. В принципе, слава богу, но я не думаю, что это решение каких-то глобальных проблем наступит.

К.ЛАРИНА: Ну, тем не менее, он там несколько вещей сказал таких, как мне кажется, значимых. То есть на пороге принятия решения. То, что многих порадовало, это, безусловно, увеличение сети кинотеатров по стране, это очень важный момент. Ну и что касается вообще... А! То что мне тоже понравилось, что запретами никакими невозможно (хотя, я знаю, что у Юры другая точка зрения), никаким квотированием и запретами невозможно российское кино сделать популярнее, интереснее и лучше, чем кино, которое мы смотрим в кинотеатрах – я имею в виду американское прежде всего, голливудские картины.

Ну, впрочем, я не буду сейчас сама это все говорить, поскольку вы все в курсе дела, наверняка за этими событиями следили. Тем более, я еще добавлю просто нашим слушателям, чтобы так тоже по хронологии следили, была еще одна встреча на телевидении на Первом канале, которую мы сегодня обсуждали с Ирой Петровской, встреча Владимира Путина с представителями Первого канала в честь грядущего юбилея Константина Эрнста – так бы я назвала этот поход, да? Но там, тем не менее, тоже возник небольшой разговор о судьбе российского кинематографа – на эту тему решил поговорить с Владимиром Путиным коротко, но очень так, сжато Александр Гордон, который, как вы знаете, и не только ведущий передачи «Закрытый показ», но и сам тоже режиссер. И как минимум, сколько, по-моему, 3 картины уже он сделал?

Л.МАЛЮКОВА: 3, да.

К.ЛАРИНА: Ну, Ларис, давай я тебе сейчас дам слово. Во-первых, что касается, действительно, вот этих разногласий, разночтений. Вообще, знаковая история, что Киносоюз, по сути, официально признан как организация? Одно дело, де-юре, что называется, зарегистрирован, но сейчас, как бы, он учитывается уже и в системе производства российского.

Л.МАЛЮКОВА: Мне кажется так. Что, с одной стороны, не стоило бы преувеличивать значение таких событий. С другой стороны, мы живем в эпоху знаков, символов, которые друг другу подсвечивают. Знаки, на самом деле, которые произошли на этой встрече, на мой взгляд, действительно, сущностны и содержательны, и они касаются даже не столько вот тех цифр, которые озвучивали. Это мы отдельно поговорим, и мне кажется, это очень важно – прокат-система и так далее. Я говорю о смысловых вещах, содержательной части, о чем и сказал Владимир Путин. Действительно, странным образом его доклад очень сильно совпал с докладом Бориса Хлебникова, председателя...

К.ЛАРИНА: То есть это не лукавство, это чистая правда?

Л.МАЛЮКОВА: Ну, доклад Бориса Хлебникова опубликован на сайте Киносоюза, он есть в интернете. И если посмотреть, там просто даже любопытно проследить какие-то точки совпадения, что мне кажется очень важно. То есть, действительно, может идти речь о каком-то системном смысловом сдвиге. Я имею в виду, о чем была речь прежде всего? О том, что нельзя говорить о том, о чем мы стали говорить в последнее время, что кино – это развлечение и деньги. «Нет, - сказал наш премьер. – Кино должно и образовывать человека».

К.ЛАРИНА: «Киноиндустрия - это мощный бизнес. Безусловно, это так. Но это еще и великое искусство».

Л.МАЛЮКОВА: Знаменательные слова, правда же? О чем забыли в последнее время.

К.ЛАРИНА: «Кино по сути своей много больше, чем развлечение. Мы с вами это хорошо понимаем. Это значительный ресурс образования, общения, формирования личности. И не учитывая неизменную его популярность, особенно в молодежной среде, этот ресурс должен использоваться в полной мере».

Л.МАЛЮКОВА: Ну, давно, Ксения, мы не цитировали премьер-министра, правда? Что, в общем, правильно сегодня. Более того, он сказал о том, что деньги огромные вложены в большие национальные блок-бастеры, которые должны, вроде, выполнять патриотическую миссию. Они пролетели мимо – не только мимо кассы, но и мимо зрителя, что очень обидно и неправильно. А я считаю, дополняя мысль премьера, что это вредно, это наносит вред патриотической идее, она себя дискредитирует. «Значит, - говорит премьер, - значит надо поправить какую-то саму систему». Может, это не совсем точный вектор, по которому мы движемся и на что ответил прекрасно наш министр культуры «жизнь поправит Владимир Владимирович» и что тезис, который вызвал просто совершенно огромную реакцию во всем интернете. Действительно, жизнь поправит. Но вот этот вот вектор, значит, вся эта система, поляризация финансирования и только сосредоточение на ней, когда деньги идут через Минкульт и через фонд, она должна быть каким-то образом разумно поправлена, о чем и писал и должны были сказать молодые кинематографисты. О том, что у нас сначала реформа начинается, а потом прописывается, что неправильно. К реформе даже сейчас уже существует 2 канала финансирования, так вот случилось, и нечего теперь в обратную сторону, некуда идти. Значит, надо таким образом ее уточнить и приписать, чему должна способствовать конференция, которая будет в апреле. Мы же говорим о практических шагах каких-то сегодня, о том, как это дело отрегулировать, чтобы она была прозрачной, системной и чтобы она работала в том числе и на зрителей. И вот мы сегодня еще поговорим об этом.

К.ЛАРИНА: Юр, пожалуйста, твои ощущения от этих тезисов.

Ю.ГРЫМОВ: Ну, на самом деле, я скажу честно, что я не очень-то смотрю за всеми этими событиями.

К.ЛАРИНА: А зря.

Ю.ГРЫМОВ: Ну, как бы, смотрю постольку поскольку.

К.ЛАРИНА: Это маячки в том числе всем творцам.

Ю.ГРЫМОВ: Не, маячки эти есть, да. Но если помните, когда обсуждался вопрос о 8 компаниях, сколько людей возмущалось и очень умных людей, и уважаемых людей, говорили, что так нельзя, это то же, что в Москве построить 8 дорог прекрасных, красивых 8 дорог и решить транспортную проблему в Москве. Невозможно, да? Маленькие артерии определяют жизнь не только человека, а, там, города, индустрии. И кто это услышал? Никто это не услышал. Сегодня вдруг начали говорить.

Когда несколько лет назад я говорил, что спасение русского кино – это в свободе и небольших бюджетах, ну, грандах и небольших бюджетах, все говорили: «Нет, нам нужно...» Я могу фамилии даже называть известных продюсеров, которые говорили: «Нет, нам нужно 30 миллионов долларов на кино, 40. Только это спасет, только этим мы можем противостоять Голливуду». Это же и было. Это было вчера. Ну, чего мы будем друг другу врать? Сегодня мы говорим, что это уже не панацея, бюджет. И все будут об этом теперь говорить, что это опять не панацея.

Сейчас будут строить кинотеатры. Я согласен, это хорошо. Но где гарантия того, что добавим мы еще 3 тысячи кинотеатров к существующим 3-м, будут показывать не те же американские картины? Факт: будут там же идти эти американские картины.

К.ЛАРИНА: Будут показывать картины, на которые пойдет публика.

Ю.ГРЫМОВ: Конечно! Но давайте смотреть глубже. Сегодня прокатные компании, которые вкладывают деньги в продвижение кино (ну, там, на рекламу и на копии) – это только иностранные компании. Русские компании этого не делают. Вы приходите с кино, вы приходите с бюджетом на продвижение, на копии, на полиграфию и так далее. А иностранные компании, аккредитованные в России, это делают и выбирают. И сегодня – я не понаслышке знаю, что такое детское кино, потому что у меня была мечта снять, я снял, мы заканчиваем детское кино для детей 5-10 лет – это никому не надо, ни одному западному мэйджору. Потому что любая западная компания понимает, что расширение аудитории...

То есть что такое детское кино сегодня в мире и, в частности, в России? 16-25. Это не детское кино, вы понимаете? Это подростковое кино.

К.ЛАРИНА: Молодежное.

Ю.ГРЫМОВ: Это другая категория. Поэтому то, что обратил внимание премьер на это, хорошо. Но он обращал внимание на электронный билет. Обращали внимание. Были обращения внимания на квоты, когда все кинематографисты... Опять, мы знаем фамилии эти – я же никогда не вру ни себе, ни другим. «Какие квоты? Нам не надо, мы сами прорвемся». Это вообще чушь! Как можно самим прорваться? Не в смысле ставить железный занавес, а просто квотировать о перечислении денег с американского кино в фонды, там, русского кино, как это во Франции.

К.ЛАРИНА: А подожди. Как это технически? Можно этот процесс?

Ю.ГРЫМОВ: Технически это очень просто. Вы во Франции показываете в своем кинотеатре. Вы очень любите русское кино, вы думаете о том, кто мы, кем мы родились и вы показываете национальное кино, на которое плохо ходят зрители и у вас полупустые залы или вообще 15 человек в зале. Государство дает 30% на эти картины кинотеатрам, типа, говорят, «ребята, вы не волнуйтесь, мы потихонечку будем приучать людей к национальному кино». 30% кинотеатр получает доплаты из этих фондов, которые оплатило уже американское кино – туда они послали уже в государство, и обратно вернулось в кинотеатры.

Это есть. Я не говорю про Китай, я не говорю про Японию.

Л.МАЛЮКОВА: Плюс, Юра, 11% с билета во Франции.

Ю.ГРЫМОВ: Да. Это есть. Почему российские кинематографисты практически 90% людей, уважаемых людей говорят: «Нет, рынок все рассудит»? Рынок рассудит так: я гарантирую, что через 5 лет крупицы, как и сейчас есть русского кино, будут практически не выходить. Сориентируется ситуация таким образом, что будет как это было прекрасное российское фестивальное кино. А вот та зона коммерческого кино, зрительского кино будет занята – сейчас скажу одну важную вещь – не американскими картинами, русскими картинами, снятыми на американские, на западные деньги по сценариям, которые выкуплены этими мэйджорами. То есть будут американские шутки, американские штучки-дрючки с русскими артистами. Вот это будет через 3-5 лет.

К.ЛАРИНА: Давайте Лене дадим слово. Лена, пожалуйста.

Е.ЯЦУРА: Ну, я, может, ничего особенного не скажу, потому что есть ощущение, что у нас многосерийный сериал, многосерийная история с реформами в кино. Но я уцеплюсь за живую реплику, я всегда была не поклонницей – я прошу прощения, сейчас отвечу только на это – не поклонницей квотирования. Из-за чего? Из-за того, что у нас один из самых больших рынков, если говорить о национальном языке. Мы намного больше чем французы по аудитории, и это означает как Индия, как, грубо говоря, Америка, это означает, что у индустрии должна быть самодисциплина. Вот, пока все, что происходит в области реформы русского кино, не касается самодисциплины. Что такое самодисциплина? Это образование, это обращение внимания на пиар и на институты, которые у нас отсутствуют. Откуда у нас такие удивительные дистрибуторы, которые ни во что не вкладываются? И русские дистрибуторы в первую очередь с их полным отсутствием умения и мастерства вести дела, с их приученностью к тому, что они получают киарт американский и на нем очень легко работать.

К.ЛАРИНА: Что это такое, объясните?

Ю.ГРЫМОВ: Извините, пожалуйста, это рекламный пакет. То есть откуда взялась русская дистрибуторская школа, да? (то есть это я всегда рассказываю с удовольствием) Из ниоткуда. Потому что в СССР был свой институт, он был иначе организован, был Союзинформкино. То есть, грубо говоря, в СССР государство было продюсером. Это базовое утверждение. Дальше, соответственно, 90-е и все развалилось. И появился институт частного продюсирования и частного проката. Институт частного проката русский сформирован на американских пакетах, которые были просто дистрибутированы в России, то есть распространены, так сказать. Как только наши прокатчики столкнулись с необходимостью работать с русскими фильмами: а) вкладывать в какие-то фильмы (что нормально), имеется в виду в производство, б) вкладывать в их продвижение, то есть демонстрировать какое-то понимание – все развалилось. В коллапсе русского кино, а это коллапс, потому что мы, ведь, не называем основные цифры, а основные цифры прошлого года – это всего лишь 4 фильма, которые вернули свои деньги, потраченные на производство и прокат...

К.ЛАРИНА: Это что?

Е.ЯЦУРА: Ну, это означает просто...

К.ЛАРИНА: Нет-нет-нет. Какие? «Колчак»?

Е.ЯЦУРА: Нет, никакой не «Колчак».

Ю.ГРЫМОВ: «Яйца судьбы», почему?

Е.ЯЦУРА: Нет, секунду. Ребята, там забавный набор. Там «Яйца судьбы», «Кандагар», я пропускаю третье название (сейчас вспомню), но четвертое – «О чем говорят мужчины», что поразительно, причем с резким отрывом. То есть то, что я называю, это фильмы, собравшие 20 на копию, все остальные – это 11 на копию. Это говорит, между прочим, о многом. То есть, во-первых, это говорит о том, что столько же людей... Причем, даже у «О чем говорят мужчины» статистика благополучнее, чем у «Яиц» - у «Яиц» больше копий. То есть там, как бы, интересный результат. То есть русская публика посмотрела какой-то странный Fusion из Данелии, из не пойми чего, чем является «О чем говорят мужчины» с большим удовольствием.

К.ЛАРИНА: Ну, мне нравится этот фильм.

Е.ЯЦУРА: И мне нравится этот фильм, он совершенно рассчитан на разумного зрителя, он абсолютно спокойный.

К.ЛАРИНА: Такой, интеллектуальный юмор.

Е.ЯЦУРА: Да, он сделан в русской традиции. Я прошу прощения, я сейчас вернусь, все-таки, к тому, с чего начала. Почему я против, там, допустим?.. Понимаете, квоты – это такое же послабление русским в кино сейчас при вот этом результате. 4 фильма за год, вышло 68 на экраны, всего 4 вернули и собрали реально. Ну, есть же о чем задуматься.

Да, кстати, к вопросу о демарше американцев, которые нас съедят со своими шутками, последнее самое прекрасное кино провалилось с оглушительным треском.

К.ЛАРИНА: «Самый лучший фильм»?

Е.ЯЦУРА: «Самый лучший фильм», да. Причем, с оглушительным треском, как раз с попыткой, как бы, всё со всем поженить. То есть русская публика, показывая, что она смотрит «О чем говорят мужчины», не смотрит «Самый лучший фильм-3». И вообще показывая, что она делает с рынком, показывает, что она готова выбирать. И то, на что имело бы смысл, незамедлительно – говорилось об этом 100 раз – потратить деньги фонда ли, Министерства культуры еще раз на образование институтов людей, которые отвечают за трансляцию фильмов публике, отвечают за вкусовую политику. Вот в этом дело.

Ю.ГРЫМОВ: Вкусовую политику где? Подождите.

К.ЛАРИНА: Юрочка, у нас сейчас новости.

Ю.ГРЫМОВ: Любой прокатчик, любой директор кинотеатра берет то, на чем может зарабатывать деньги.

К.ЛАРИНА: Юра, Лена, давайте, сейчас новости, потому что время, а потом продолжим эту тему. Не бросаем ее. Юра еще раз попробует продолжить то, с чего он сейчас начал.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Продолжаем нашу программу, которая сегодня посвящена отечественному кинематографу. Мы пытаемся найти какие-то способы выхода из такого, затяжного кризиса, в котором сегодня российское кино находится. Кризис не знаю как в художественном плане, но в производственном уж точно. Так вот, предложение о квотировании и о вмененном налоге на иностранную продукцию озвучил также на этой встрече на Первом канале Александр Гордон, он это Путину сказал. Ответ его просто процитирую и для Юрия (я думаю, что ему будет интересно), ответ Путина – он достаточно непатриотичный: «Можно так поступить в любой другой отрасли, где производят чулки, носки, трусы и галстуки. Мы будем иметь все свое, мы будем ходить в калошах тогда, а не в хороших ботинках и в сапогах». Вот его ответ.

Ю.ГРЫМОВ: Ну, это, на самом деле, ожидаемый ответ. Смотрите, ведь, если мы говорим, что существует некая глобализация, укрупнение, там, поглощение и так далее. Но если мы все пытаемся войти в ВТО, что нормально, где делают кино? Вопрос. В Америке. Ну, значит, пусть и делают. Где делают машины? Немножко в Японии, в Германии, в России их уже не делают, эти машины. Поэтому если мы укрупняемся, то, конечно, все отдастся в ту сторону.

К.ЛАРИНА: Нет, ну почему это? Мы тоже делаем кино. Оно просто другое, просто не нужно конкурировать на этом поле, нельзя конкурировать.

Ю.ГРЫМОВ: Послушайте, ну, его надо оберегать. Вот, яркий вопрос: почему французы ввели квоту? Ответ, знаете, какой я получил? «Мы хотим остаться французами». Вы понимаете? Ничего больше. Это не имеет отношения к кино. «Мы охраняем свою культуру». Культурный слой земли очень тоненький. Если не поставить преграды, его смоет водой, ветром. А наращивать культурный слой 50 лет.

К.ЛАРИНА: Юр, а какое российское кино ты будешь охранять? «Яйца судьбы»? Это, вот, российское кино.

Ю.ГРЫМОВ: Значит, я вам скажу такую вещь. Я бы не стал бы сейчас так говорить. «Яйца судьбы», не «Яйца судьбы», плохое кино. Вообще, на самом деле, беда в том, что все кинематографисты (и я поэтому не вступаю ни в какой союз, ни в чего), никто не может из нас сегодня говорить «Знаете, это кино ужасное, а это кино хорошее». Кино должно быть много и разного. Вот, надо прекратить это ожидание кино для всех. Знаете, одно кино, которое понравилось всем. Мы стали другими.

К.ЛАРИНА: Ну вот наши слушатели пишут: «Надо талантливое кино поддерживать, а бездарное не пускать». Вот это, как бы, такая рецептура народная.

Л.МАЛЮКОВА: Мне кажется, Ксень, дело не в этом. Дело в том, что, вот, много ли людей посмотрело фильм прозвеневший в Берлине «Как я провел этим летом»?

К.ЛАРИНА: Да никто.

Л.МАЛЮКОВА: Никто. Да и гран-при Каннского фестиваля и так далее. Надо вести речь не только о том, что не смотрят, потому что плохое. Да, много очень плохого. Просто вот эта вот реформа, которая сейчас происходит, она пошла таким боком, в основном, финансовым. Это такая щель, куда засунули руку, а весь организм остался за дверью. И зритель не знает о том, какое это кино, что надо смотреть. И о чем Юра говорил частично. Дело в том, что не надо изобретать велосипед. В европейских странах, в Польше, во Франции, в Израиле была встреча с директорами фонда, в том числе и с директором фонда нашего Сергеем Толстиковым, где люди рассказывали очень интересные свои концепции того, как продвигается национальное кино. Оно должно продвигаться, иначе оно, действительно, что бы ни сняли наши авторы... А сейчас и Путин это заметил, авторское кино именно защищает реноме страны на европейской площадке, оно рассказывает о том, как наши люди живут, по этим фильмам узнают мир, только по этим, а не по «Яйцам судьбы», правильно? Поэтому это система и ее надо обязательно прописать. Должен быть хороший экспертный совет, должна быть серьезная компания продвижения как была в Польше. Действительно, вложены деньги, пойдем в кино. Кампания – она начинается со школы, то, о чем Лена говорила. Это образовательная система.

К.ЛАРИНА: Дорого, Ларис. Тоже я опять обращаюсь к нашим слушателям, которые нам пишут здесь на SMS, что «вы себе отдаете отчет, какие деньги нужно потратить, чтобы с семьей пойти в кино?»

Л.МАЛЮКОВА: Какие деньги? Действительно, вчетвером вечером – нет, очень большие деньги. Это, вот, знаете, если 300 рублей – билет (а это такая, рядовая цена в Москве), это вчетвером пойти в кино – 1200 рублей, это сапоги ребенку. Тем более сейчас открываются в малых городах кинотеатры. Почему сразу не сказать, что там должны быть очень небольшие цены на билет?

К.ЛАРИНА: У нас 10 копеек стоил утренний сеанс, когда мы были маленькие.

Л.МАЛЮКОВА: Иначе они не имеют смысла. Поэтому, мне кажется, что очень важно вот это национальное. И то же самое говорил директор израильского фонда. Когда на нуле было израильское кино (это было всего несколько назад), у них вертикальный сейчас подъем.

Ю.ГРЫМОВ: А индийское кино как поднялось. Точно так же.

Л.МАЛЮКОВА: Потому что деньги вкладывают, Ксения, не только в фильм, производство фильма. Государство должно быть заинтересовано. Не только мать должна родить ребенка, она должна его поднять и вырастить, и выпустить в социальную какую-то общность. А у нас эти рождаются дети, и они практически все (НЕРАЗБОРЧИВО). Плохие, хорошие – они никому не нужны. И на самом деле, это ужасно.

И я еще хотела уточнить по поводу... Мне очень нравится идея создания цифровых кинотеатров – это один из путей, мне кажется. Там тоже есть какие-то проблемы, уже, мне кажется, надо смотреть, как это делается. Потому что есть вот этот вот Сити, кино, о котором говорил Бондарчук, Пичугин и Селянов, это одно, а есть какой-то Киноклуб параллельный, который делает ядро и то же самое название. Просто для чего эти кинотеатры? Если это какая-то пропагандистская компания, тогда это одно. Если это продвижение кино, то какого кино? Какое кино там будут продвигать? Это политика, правильно?

К.ЛАРИНА: Вот, мы вспоминаем советское время, у нас тоже там было такое понятие «клубный прокат», да? Такой, второй прокат.

Ю.ГРЫМОВ: Да, да.

К.ЛАРИНА: То есть мы это смотрели по клубам, по ДК, то же самое зависело от количества копий, как я понимаю. Но мы все равно это видели, и эти фильмы собирали полные залы, когда мы готовы были ехать, там, куда-нибудь к черту на рога в какой-нибудь спальный район, потому что знали, что там идет новый фильм, там условно, Тарковского или Германа.

Но сегодня уже выросло целое поколение режиссеров, которых вообще не знает российский зритель, в том числе Попогребского ты называешь, но там еще можно достаточное количество имен назвать, которые снимают кино. И хорошее кино. Но их никто не знает.

К.ЛАРИНА: Ксения, смотри такую вещь. Здесь, мне кажется, есть некая закономерность. Если мы сейчас посмотрим на те фильмы, которые сегодня собирали, все, которые называются успешно-коммерческие, мы говорим сейчас про художественные ценности. Это те фильмы, которые перешли из телевизора на киноэкран. Это те киногерои. Когда мы говорили, может быть, даже здесь в этой студии 3 года назад, 4 года назад, есть ли в России звезды кино? Мы говорили: «По-моему, нет». Ну, кто собирает? Есть прекрасные артисты. Сегодня эти звезды есть. Они появились откуда?

К.ЛАРИНА: Из телевизора.

Ю.ГРЫМОВ: Из телевизора. Что это такое? Убираем слово «телевизор». Это взрощенная публика. Им говорят, что это хорошо, это модно и так далее. Нужно изменить вектор. Я в свое время предлагал, что чтобы изменить по-настоящему ситуацию в стране, нужно ввести уроки кино в школах. С 5-го класса уроки кино. Прекрасные фильмы, где воспитывалась бы культура киносмотрения. Это сделать элементарно на уровне Министерства образования. Изменить вектор отношения к этому.

Во Франции никто из французов не скажет плохо про свое кино. Понимаете? Потому что это мы. А у нас нормально, и все продюсеры, и все кинорежиссеры могут скептически: «Ну да. Что там Грымов снимает?» Я это слышу.

К.ЛАРИНА: Юра, бог с ними, с продюсерами. Об этом говорят депутаты Государственной Думы, и эти их мнения множатся на всю страну, когда они начинают поливать тех людей, которые, как сказала Лариса, защищают честь страны на международных фестивалях. Понимаешь?

Ю.ГРЫМОВ: Надо перестать слушать депутатов Государственной Думы. Послушайте, это не поп-звезды, это люди, которые ничего не читают, очень многие из них ничего не смотрят – у них нет на это времени. И мы прислушиваемся к их мнению. О чем вы говорите?

Л.МАЛЮКОВА: Ну, вот, Путин сказал о просвещении зрителя, да? Мне кажется, это очень важная тема, которую стоило бы поддержать.

К.ЛАРИНА: Потому что нет специальной площадки для этого.

Л.МАЛЮКОВА: Во-первых, правильно сказал Юрий об образовательной системе, которая совершенно исключила кинематограф как сферу образования и воспитания личности, о чем тоже было сказано. Личности! Это, вот, впервые сейчас новые слова опять прозвучали – не массы.

К.ЛАРИНА: Почему? Это все есть, но у нас на каком-то ужасном, мракобесном уровне.

Л.МАЛЮКОВА: Практически нет. И, вот, вторая очень важная вещь – телевидение, которое уничтожает кино, но не помогает ему. Например, в прайм-тайм в серьезных странах существуют кинообразовательные программы. Там показывают сложное кино, и умные люди, просвещенные люди объясняют, чем это кино хорошее.

К.ЛАРИНА: «Закрытый показ».

Л.МАЛЮКОВА: Сейчас скажу про «Закрытый показ», который проходит: а) глубочайшей ночью и б) это такое мочилово авторского кино, не сведущими, как правило, ну, на 50-60% людьми, которые воспринимают. А люди так уже нашим телевидением воспитаны малаховским, что они воспринимают отрицательную энергию быстрее, чем умное спокойное слово. Оно не доходит. Поэтому считайте, что эта программа – тоже ее почти не существует, потому что она для того же узкого существует контента людей, которые все равно скачивают фильмы в торрентах и без закрытого показа они их видят. Ночью им смотреть, на это тратить пятницу, я вам скажу, хорошее время, смотреть, сидеть дома телевизор они не будут.

К.ЛАРИНА: Ну, на «Культуре» есть, Кирилл Разлогов ведет программу, где показывают сложное кино. Вот, буквально на этой неделе я с наслаждением в 150-й раз посмотрела «Заводной апельсин». Но тоже понимаю, что это очень маленькая аудитория.

Л.МАЛЮКОВА: Это очень маленький спектр и это редко российское кино.

К.ЛАРИНА: Да, но зато оно сложное кино. Оно, все-таки, зрителя развивает, приучает его к голове.

Л.МАЛЮКОВА: И очень хорошая программа.

Ю.ГРЫМОВ: Смотрите, как хитро сейчас поступили французы, когда они поддерживают свое кино. Они, знаете, что делали? Они не поддерживали свое кино, они поддерживали европейское кино. Они прекрасно знали, что стрелять из автомата результативней, чем из пистолета. Они поддерживали любое кино не американское своими фондами. Значит, нам нужно поддерживать – я сейчас не шучу – и белорусское кино. Я серьезно говорю!

К.ЛАРИНА: Грузинское кино.

Ю.ГРЫМОВ: Грузинское кино. Надо вспомнить об этой прекрасной культуре грузинского кино. Это есть...

К.ЛАРИНА: Украинское кино.

Ю.ГРЫМОВ: ...Но этим надо заниматься по-серьезному, а не просто покричать опять и разойтись. Все эти советы, которые я читаю в прессе или где-то присутствовал, ну, это же смешно, ребята. Смешно.

К.ЛАРИНА: То есть если говорить о поддержке производства российского кино, в первую очередь это, все-таки, система квотирования, да? Правильно? Вот, что бы ты предложил?

Ю.ГРЫМОВ: Я считаю, что если... Я, там, не президент страны и даже не премьер-министр, но я считаю, если мы серьезно и, правда, сидящие здесь в студии переживаем за это, сегодня нужно откатить до уровня Министерства образования. Вот, чтобы спасти ситуацию через 10 лет. Сегодня ситуацию спасти нельзя, завтра, через год. А через 10 лет можно. Сегодня нужно уйти в уровень образования, нужно объяснить людям, что арт-хаус – это не оскорбительное слово, это гордость любого человека. Надо изменить вектор.

К.ЛАРИНА: Лена. Наконец-то. Прорвись. (смеется)

Е.ЯЦУРА: Давайте я попробую. Вот, в последней точке соглашусь с Юрой абсолютно – я тоже считаю, что позиции сейчас – они сданы. Понимаете, мы говорим о вещах мифических, мы говорим о защите какого-то мифического русского арт-хауса. Ребята, а вы знаете, сколько фамилий русского арт-хауса? А кто-нибудь смотрел вообще 60 фильмов, которые я обязана как академик...

К.ЛАРИНА: Они же есть?

Е.ЯЦУРА: Они есть. И вы знаете, вы их лучше посмотрите, потому что, вот, о коллегах либо хорошо, либо ничего. Это вранье, что у нас есть какое-то невероятный, монументальный, блистательный арт-хаус задавленный. Он есть...

К.ЛАРИНА: Но подождите. Тогда надо разобраться в терминах.

Е.ЯЦУРА: Нет, секунду. Вообще арт-хаус не люблю. Есть авторское кино, да? Авторское кино – это витаминная таблетка всегда, это некий витамин для любой индустрии. То есть это некие новые идеи о кино, которые рано или поздно осваивает кино для большой публики, таким образом кино живет и двигается. Так развивается Голливуд, собственно говоря. Никаких секретов в этом нету.

Но если мы сейчас скажем, что у нас есть какой-то ух, вообще, убитый публикой арт-хаус – хрен, на самом деле. Это будет 2,5 фамилии и 3,5 хороших фильма за год. Это совершенно все не так. Мы живем, еще раз, в системе, где все прикрываются чем-то, про что мало понимают. Поэтому образование на...

К.ЛАРИНА: Ну, Лен, подождите, все-таки, для меня это важно. Я хочу понять, что, все-таки, позицию зрительскую защищаю, тогда, может быть, я не очень понимаю. Что такое для меня арт-хаус или авторское кино? Вот авторское кино сидит рядом с вами, это тоже авторское кино, это авторское высказывание.

Ю.ГРЫМОВ: Любое кино авторское. Оно исчезло.

К.ЛАРИНА: Юра не снимает коммерческое кино.

Е.ЯЦУРА: Нет-нет, секунду, здесь мы хором скажем, что вообще по большому счету, по-настоящему если бы мы занимались просвещением публики, ребята, любое хорошее кино – это авторское кино.

К.ЛАРИНА: Конечно. Так же их много, этих режиссеров.

Ю.ГРЫМОВ: Джеймс Кэмерон «Аватар» - это авторское кино, «Титаник» этого же автора – тоже авторское кино и «Чужие», и читайте Антона Долина, 15 страниц блестящий его текст про то, что Кэмерон – главный автор вообще на белом свете, потому что у него оказался коммерческий талант.

К.ЛАРИНА: Нет, ну вот хорошо. Я тут могу поспорить. Для меня авторское кино – скорее, не Кэмерон, а Триер, Ларс фон Триер.

Е.ЯЦУРА: Это разные стороны авторского кино.

К.ЛАРИНА: У нас, смотрите, и Герман Алексей, и тот, и другой – это авторское кино. Мизгирев, боже мой, Паша Бардин. Кого я еще? Попогребский тот же. Звягинцев.

Л.МАЛЮКОВА: Ну, просто есть кино со зрелищным потенциалом, авторское кино. Есть кино более внутреннее, рассчитанное на размышления. Это разные вещи.

К.ЛАРИНА: Это же целое поколение.

Е.ЯЦУРА: Но схематичного кино, которое выигрывало бы рынок, не бывает. И, вот, я еще раз говорю, что в этой тонне разговоров, реформ и всего остального тонут самые сложные задачи. Потому что какая самая сложная задача? Да, образовательная. Так тяжело сказать «Да, мы должны откатиться на несколько лет, выстроить какую-то систему, культуру смотрения, культуру промоутеров, культуру продюсеров». У нас безобразное образование. Это занимает годы. И вместо того, чтобы вкладывать деньги в продакшн... Потому что я, вот, в прошлом году занимала нейтральную позицию: 8 студий, 16 студий – не важно, нельзя было вкладывать такие деньги в производство, потому что оно абсолютно не оснащено профессионалами. И, вот, то, что сейчас бы требовалось, на мой взгляд, с точки зрения, там я не знаю, запуска проектов, выдачи грантов, создания какого-то экстремально талантливого и взвешенного художественного совета, который мог бы, действительно, вынести оценку материалу, который приносит как проект. Потому что на уровне проектов всегда видно: у него есть потенциал или нету. И выброшены миллиарды, я не знаю там, миллионы рублей за последние 5 лет – это полное безобразие. Так нельзя.

К.ЛАРИНА: Юра говорил про образование зрителя, да? А мне хочется вам задать про профессиональное образование. Насколько оно сегодня отвечает времени нашему?

Е.ЯЦУРА: Не отвечает, не отвечает.

К.ЛАРИНА: Потому что, по-моему, только ленивый не говорит из коллег, кстати, Юры, режиссеры говорят о просто катастрофической ситуации со сценаристами, что истории совершенно разучились рассказывать.

Е.ЯЦУРА: Нет, в первую очередь я должна сказать про свою профессию, потому что она родилась едва-едва, в середине 90-х, выскочило какое-то поколение людей.

К.ЛАРИНА: Такая самодеятельность была.

Е.ЯЦУРА: Да. Которые выучились сами и которые сделали какое-то количество фильмов. Если вы обратите внимание, крупных пополнений в цехе крупных продюсеров не так уж много за нулевые годы. Потому что те, кто выскочил в 90-е, действительно, выучились сами и как-то, ну, так поколение сложилось. Сейчас крупных звезд нету. Это ключевая позиция. Продюсер – это человек, частное лицо, которое отвечает за все привлеченные инвестиции, за результат. Его нужно учить. У нас безобразное продюсерское образование. Там есть талантливые молодые люди. Но школа, которую они должны проходить, это школа вкуса, это школа знания литературы, истории драматургии. Никто этого не проходит. И ощущение, что на это забивается просто системно из года в год. Пока этот департамент не поднимется, ну, ничего не будет.

Вся история с нашей реформой – это торжество режиссерской советской школы. Обратите внимание. То есть это всегда борьба за бюджеты на продакшн и никогда ни за что другое. И поэтому падает, как я уже говорила, продвижение, представление фильмов публике, индустрия публики. С людьми, которые занимаются представлением фильмов публике, говорить страшно. Они ничего не знают о кино, а должны быть виртуозами реально. И это то, чему надо учить. У нас безобразное образование.

Ю.ГРЫМОВ: Но интерес к образованию очень большой. И я вот сейчас начал преподавать в английской школе дизайна.

К.ЛАРИНА: Где, здесь?

Ю.ГРЫМОВ: Здесь, да, филиал. И я скажу, что очень большой интерес у молодежи идти в эту индустрию. Очень большой, колоссальный интерес.

К.ЛАРИНА: В кино?

Е.ЯЦУРА: Конечно.

Ю.ГРЫМОВ: В кино. Именно в кино.

К.ЛАРИНА: Ну что? За бабками?

Ю.ГРЫМОВ: Нет. Вы знаете, нет-нет, не за бабками.

К.ЛАРИНА: Нет? Или как-то, все-таки, чего-то сказать успеть?

Ю.ГРЫМОВ: Они понимают, что сериальная вот эта индустрия – это не для них. Они хотят самовыражаться. Это большая надежда. Но! Когда вы говорили только что про продюсирование, я вам скажу такую вещь. Когда Рейган пришел к власти, он изменил один закон и после этого Голливуд пошел вниз. Что он сделал? Он разрешил людям, компаниям, которые имеют свои кинотеатры, и снимать. Раньше в Америке было разделено: вы снимаете кино, вы показываете. И если вы вместе объединились, это называется что? Монополия, коррупция. Показывать кино в своих кинотеатрах. Рейган это разрешил.

Что у нас получается в России? Я включаю телеканал...

К.ЛАРИНА: Эрнст у нас продюсер. Да, я поняла.

Ю.ГРЫМОВ: Послушайте, можно без персоналий. Включаю канал. Подведение итогов киногода в новостях. Я вот так, погромче. Думаю: мне интересно, ну, правда, интересно. Оказывается, итоги киногода – это итоги производства канала.

К.ЛАРИНА: Нет, это очень точно, очень правильное замечание.

Ю.ГРЫМОВ: Понимаете? Это все неправильно. И когда люди говорят, что все коррупция. Так вот она на лицо. И 8 компаний. А почему не 7? Почему не одна? Одна – вообще классно, правда же? Ну, все через одну.

Поэтому и нету ответственности у каналов за то, что мы все вместе, потому что это все отдельно. Как мы говорили, что государство здесь и здесь, также сегодня и с телевидением, абсолютно точно также. И это тупиковый момент. Абсолютно все, и я в том числе, и я думаю, что многие ходят, унижаются туда. Это же верх унижения испытывают все люди, приходящие с трясущимися руками со своими проектами. Я сейчас со своим детским кино ношусь как с писаной торбой. Да никому не надо! А если бы это было производство канала, нас бы всех бы убедили. Поэтому вот это надо вытаскивать, вытаскивать оттуда все это.

К.ЛАРИНА: А как? Запретить, разделить?

Ю.ГРЫМОВ: Нет, нет. Об этом надо говорить, об этом надо стыдить. А не стыдить человека, который снял кино, которое говорят «Никому не надо – слишком оно авторское». Молодец, что снял.

Л.МАЛЮКОВА: Ксения, но это же политика государства, которое должно каким-то образом, действительно, поддерживать свое национальное, регулировать какие-то вещи. Действительно, сейчас диктатура телевидения во всех отношениях – и в ментальном, и в содержательном, и в материальном. Действительно, телевидение не платит, не помогает кинематографу материально как во многих странах. Существует 3% в ряде стран, просто идет отсчитывается. Это первое. Второе, мне кажется, очень важно – то, о чем говорил Жоэль Шапрон, представитель МКФ по Восточной Европе. Он говорил о том, что когда во Франции сложная ситуация в кинематографе какая-то с точки зрения неправильных налоговых или каких-то действий государства, кинематографисты Франции все сразу объединяются моментально в один день и начинают действовать сообща. Это одна из вот таких серьезных проблем.

К.ЛАРИНА: Это у нас в любой сфере, к сожалению – не только в кинематографе.

Л.МАЛЮКОВА: То, что у нас каждый бежит тихо по кабинетам, берет какие-то подписи.

К.ЛАРИНА: Никто не хочет связываться.

Л.МАЛЮКОВА: Да, никто не хочет связываться, на всякий случай. И все... В этом смысле коррумпированы мозги людей, которые не могут защитить себя и товарищей, и себе будет от этого, мне кажется, лучше. Поэтому вот это все вместе.

А что касается профессии, вот, например, желание и молодежь есть – просто, действительно, надо ей помочь. «Искусство кино» провело конкурс сценарный – 540 сценариев пришло. 100, говорят, очень интересные. Говорят серьезные режиссеры такие как Балабанов. Они все это читали, отсматривали. Режиссеры сказали. Значит, это миф, что совсем нет ничего – с ними надо работать.

Ю.ГРЫМОВ: Да все нормально со сценариями, все есть.

Л.МАЛЮКОВА: Надо работать. Я не знаю, насколько это все реально, но это все требует работы, планомерной серьезной политики, конференций, обсуждений, то, о чем говорили мои коллеги. А не то, что сегодня деньги – завтра стулья. У нас все вопросы решаются только так.

К.ЛАРИНА: Вот вам письмо прочту из Санкт-Петербурга от вашего коллеги. Он здесь представляется как кинематографист. «Довольно странный выбор собеседников для этой темы. Ни Грымов, ни Яцура не являются, внимание, трендообразующими кинематографистами, не лидеры. Впрочем, и не аутсайдеры. С тем же успехом можно было позвать еще 150 человек. Но, к сожалению, их замутненное средненьким арт-хаусом мнение сейчас в течение часа будет звучать в эфире. Впрочем, может быть, занятно. Послушаем». Это пишет кинематографист.

Ю.ГРЫМОВ: Совершенно правильное письмо, абсолютно. Вот, просто если бы вы бы сделали бы здесь сценарий и придумали такое письмо, это гениально. Это, вот, абсолютно то, что я говорил. Никто... Мы не можем, мы все делаем одно дело. Поляна очень большая. Кто-то там это, а кто такой? А кто это такой? Значит, этого не может быть по определению – мы все разные. Я так вижу мир и так его снимаю. И слава богу, есть маленькая аудитория, микроаудитория тех людей, зрителей, с которыми я общаюсь. Не должно быть такого.

Вот, я во ВГИКе преподавал и спросил у одного учащегося, говорю: «А вы смотрите русское кино, вообще которое выходит?» Он говорит: «Нет». Я говорю: «А знаете, что отличает меня от вас? Вот, вы снимете кино, вот, вы лично и я его посмотрю, и сделаю свой вывод». Вот разница. Не то, что надо быть добрее – дело не в этом. Надо быть профессионалами.

Е.ЯЦУРА: Вы знаете, а я, все-таки, скажу одну вещь. Вот, молодой человек или немолодой человек, который написал... Вот, я это редко говорю, но сейчас скажу. Самый коммерчески успешный фильм русского кино – по-прежнему «Девятая рота». Потому что на 356 копиях она собрала 26 миллионов, и это рекорд, не побитый никем, до сих пор никем. Это авторский проект, выращенный как 11-й дебют. Я совершенно не озадачена созданием авторских фильмов как самозадачи. Я когда-то начала делать дебюты для того, чтобы можно было вырастить поляну, на которой выросли бы разные люди. Вы понимаете, что у меня, действительно, была депрессия в течение нескольких лет, когда эту поляну просто бодро затоптали. Был какой-то газон, появлялись режиссеры, сценаристы, звукорежиссеры, актеры. У меня вполне показательная биография в этом смысле. И стало понятно, что это в какой-то момент никому не нужно, все решили, что «Девятая рота» - это кран нефтяной, который все открывает и все помчалось. А на самом деле. ничего к этому не было готово. Поэтому все, о чем я могу говорить, и все, к чему я могу стремиться, чтобы эта ситуация вернулась в равновесное состояние.

К.ЛАРИНА: Лен, но согласитесь, что, все-таки, реклама была беспрецедентная.

Е.ЯЦУРА: Простите, а вы знаете, что она была тоже вся авторизованная? Что у «Девятой роты» у первой были трейлеры повешены за 4 месяца, что у нас под влиянием этих трейлеров... И это все авторская история, моя личная история. Как бы, в ней есть много участников, много свидетелей, ее могут подтвердить. Но ощущение, что она просто свернула как таблетка какой-то гадости свернула всем голову. Правда.

К.ЛАРИНА: Ну, у меня лично сложное отношение к этому фильму. Я бы другой фильм привела в пример в данном разговоре – я не знаю, как к нему относитесь – но мне кажется, что это кино, которое, действительно, достойно обсуждения. Это, извините за выражение, «Брестская крепость», которую снял Александр Кот и продюсер Игорь Угольников, совместное российско-белорусское производство.

Можно там сколько угодно претензий предъявлять по художественной части к этому фильму, но тем не менее это кино очень серьезное, которое, вполне возможно, стало бы предметом для обсуждения, для каких-то дискуссий. Ничего этого нет. У них, кстати, не было вообще никакой рекламы у этого фильма. Я уж не знаю, какой у них там прокат – Ларис, может быть, ты знаешь, да?

Л.МАЛЮКОВА: А вот это странно. Потому что, действительно, бюджет у них был довольно приличный. И очень странно, что фильм вообще никак не продвигался.

К.ЛАРИНА: Не прозвучал, да.

Л.МАЛЮКОВА: У меня нет тоже однозначного отношения к этому фильму, но я считаю, что совершенно не вредно было бы школьникам просто классами посмотреть эту картину. Не на какие-то национальные блок-бастеры заставлять директоров школы водить своих детей, а посмотреть картину историческую, вполне спокойную об истории страны.

К.ЛАРИНА: Вполне профессиональную.

Л.МАЛЮКОВА: Да, вполне профессиональную. Мне кажется, что это абсолютно в том русле разговора. Этот фильм никто не видел, у него очень маленькие сборы по отношению к... Он совершенно не то, что не окупился, он совсем плохо прошел.

Е.ЯЦУРА: Ну, это к вопросу о том, что никто не хочет возиться. Еще раз, это промо, которое каждый раз делается как будто это подвиг. Понимаете, все хорошие вещи делаются как подвиг – надо лечь на амбразуру, добиться, вынуть всем мозг, всех обмануть, чтобы что-то получилось. Там никто не боролся и подвиги никто не совершал. Вот и все. И нету фильма.

К.ЛАРИНА: Зато совершали подвиги герои Брестской крепости. (смеется)

Л.МАЛЮКОВА: 2-3 года фильм делается, Ксения, и идет в прокате 2 недели. 2 уик-энда. Все. Вот это вся жизнь фильма российского.

Ю.ГРЫМОВ: А в Америке фильмы идут по полгода.

К.ЛАРИНА: Ну, тут можно вспомнить и советское время – ты любой фильм мог посмотреть, который ты пропустил.

Ю.ГРЫМОВ: Да, 8 месяцев.

Л.МАЛЮКОВА: В другом районе, да.

Ю.ГРЫМОВ: Первые там дни проката. Я говорю: «Что такое первые дни проката?» (Соловьев, «Асса») Он говорит: «Ну, первые 6 месяцев».

К.ЛАРИНА: (смеется) Юрий Грымов, Елена Яцура и Лариса Малюкова сегодня были в программе «Культурный шок». Я думаю, что, безусловно, эта тема продолжится в дискуссиях и в том числе на «Эхе Москвы». Я, все-таки, надеюсь, что какая-то, все-таки, жизнь будет происходить публичная в недрах цеховых сообществ. Вот, Лариса сказала про апрельскую конференцию (так это мы условно называем). Ну, дай бог, чтобы, действительно, какие-то подвижки произошли. Но самое главное, что этим люди озабочены, это очень важно, что никто больше собой занимается. Во всяком случае неудобно стало кричать «Я первый!» Обратите внимание, Никита Сергеевич Михалков молчал на этом совете по кино, между прочим. Ну все, спасибо вам большое. До встречи.