Канны: о скандальных фильмах и фестивальных скандалах - Андрей Плахов, Сэм Клебанов - Культурный шок - 2011-05-28

К. ЛАРИНА - 13 часов 15 минут. Мы начинаем программу «Культурный шок». Сегодня она посвящена завершившемуся на прошлой неделе Каннскому международному фестивалю. Этот фестиваль как никогда сегодня подходит под название нашей передачи, потому что там конечно есть и культурный, и некультурный шок, и скандал внефестивальный, и, конечно, кино, которое стоит обсудить отдельно, мы обо всём сегодня об этом поговорим. И чуть-чуть касаясь этой темы на прошлой встречи с Павлом Лунгиным, но он не дождался финала конкурсных просмотров, не посмотрел всё кино, поэтому сегодня мы подробнее на каких-то фильмах остановимся. Итак, в нашей студии Андрей Плахов, кинокритик, почётный президент Международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ. Андрей, добрый день, здрасте.

А. ПЛАХОВ - Добрый день.

К. ЛАРИНА - И Сэм Клебанов, кинопродюсер, президент кинокомпании «Кино без границ». Почётный президент?

С. КЛЕБАНОВ - Нет, действующий реальный рабочий.

К. ЛАРИНА - То есть у нас президентский эфир. Здравствуйте, Сэм, приветствую вас.

С. КЛЕБАНОВ - Здравствуйте.

К. ЛАРИНА - В студии Ксения Ларина. Я напомню нашим слушателям, что мы не только по радио транслируемся, но и по телевидению, в Интернете компания «Сетевизор» транслирует наш эфир в прямом эфире абсолютно, так что милости просим, заходите на наш сайт и можете посмотреть на всех участников сегодняшней программы. Здесь же на мониторе я вижу, как идут реплики через Twitter. Напомню, наш аккаунт – vyzvon в Twitter’е. Кроме этого, конечно же, есть СМС +79859704545. Ну, и если получится, телефон обязательно тоже возьмём 3633659. Пришли у нас интересные вопросы на наш сайт до начала программы. Значит, мы должны сегодня успеть, конечно же, поговорить о конкурсной программе и несколько слов сказать о тех фильмах, которые получили призы в различных номинациях, да? Конечно же, мне было бы интересно от вас услышать ваши личные какие-то пристрастия, что, может быть, кино, которое не попало в общий поток, то, что на вас произвело особое впечатление, тоже об этом хотелось поговорить, ну и конечно про Триера это сам бог велел, потому что очень просят люди об этом вспомнить и как-то тоже высказать ваше отношение к этой скандальной истории. Ну, давайте, собственно, начнём с кино, потому что если мы начнём про Триера, так до конца и проговорим программы. Давайте пройдёмся сначала по призёрам. Вот, что касается главного фильма – «Древо жизни», может быть, несколько слов про него скажете. Ну, Андрей, давайте с вас начнём.

А. ПЛАХОВ - Дело в том, что фильм «Древо жизни» разделил или расколол, можно сказать даже так, каннскую общественность, каннское общественное мнение, у этого фильма есть сторонники, есть горячие поклонники, есть столь же горячие противники. Я скорее принадлежу ко второй категории, для меня это картина… меня эта картина не убедила как художественное произведение, мне показалось, что Малик пользуется достаточно архаичным художественным языком, который сегодня не работает в сегодняшней ситуации. В какой-то степени он пытался соединить эстетику Кубрика «2001: космическая одиссея», Тарковского, но получилось так, что на первый план вышло то, чего, вероятно, он не предполагал, вот, эстетика «National Geographic», и в итоге то, что мы видим по телевидению, вот это создание планет, создание мира, сотворение мира, то, что сегодня уже замечательно умеет делать телевидение, в кино у такого мастера, как Малик, показалось мне и не только мне, наивным и не очень убедительным, и не очень убедительно сопрягающимся с основной истории фильма, это история одной техасской семьи, которая сама по себе любопытна, но вот это вот соединение частной истории и глобальной космогонии многих как-то от фильма отторгло. И когда картина была показана на пресс-просмотре, раздались жидкие аплодисменты и довольно внушительные крики «Бу!», то есть это был почти провал. Тем не менее, жюри решило по-своему. Я в этом абсолютно не сомневался. Возглавлял жюри Роберт де Ниро, в жюри доминировали американцы, Малик – культовая фигура американского независимого кино. Безусловно, он заслужил свой приз, но, мне кажется, это не лучшая его картина.

К. ЛАРИНА - Сэм.

С. КЛЕБАНОВ - Я на этот фильм не попал. Я честно пришёл рано утром. Дело в том, что Малик.

А. ПЛАХОВ - Ажиотаж был чудовищный.

С. КЛЕБАНОВ - Ажиотаж был чудовищен, да, совершенно. Малик, это, по-моему, четвёртый…

А. ПЛАХОВ - Или пятый.

С. КЛЕБАНОВ - Или пятый фильм, да. То есть на жизни многих журналистов, которые были в Каннах, это их, может быть, второй или третий фильм Малика, потому что свои первые фильмы он снял до того, как многие журналисты и кинокритики ещё родились, да?

К. ЛАРИНА - Давайте напомним всё-таки фильмографию хоть какую-то Малика, то, что знаем.

С. КЛЕБАНОВ - Предыдущие его картины – то, что он снимал после 20-летнего перерыва – это «Тонкая красная линия», с которой он вернулся в большое кино и «Новый мир». А до того были «Дни жатвы» и…

А. ПЛАХОВ - Это самая известная его картина. Причём, «Дни жатвы» - это настоящий шедевр, а «Новый мир», предпоследняя его картина, на мой взгляд, уже имела некоторые симптомы кризиса показывала, потому что он использует вот эту идеологию, эстетику New Age, которая была очень модная в 80-ые годы, в 90-ые, но сегодня, мне кажется, это уже не совсем новое слово.

С. КЛЕБАНОВ - Мне в своё время очень понравилась «Тонкая красная линия», такой совершенно был новый взгляд на военное кино. Оно вышло сразу практически после «Спасения рядового Райана», и совсем другая перспектива, другой взгляд на войну.

А. ПЛАХОВ - В любом случае, Малик – это большой режиссёр.

С. КЛЕБАНОВ - Большой.

А. ПЛАХОВ - Поэтому я где-то прочёл, что он сделал себе репутацию из ничего, это абсолютно неправда, это говорит только о непрофессионализме тех, кто это пишет.

С. КЛЕБАНОВ - Значит, в Каннах утренние просмотры начинаются в 8:30. В 8 уже было не попасть, хотя обычно я приходил в 8:20, 8:25, у меня такая привилегированная аккредитация. Мои знакомые пришли к 7, и уже была толпа. И потом на повторы было не попасть, поэтому я находился в информационном облаке вокруг Малика, я слышал высказывания своих товарищей, как раз слышал голоса сторонников, голоса противников. Вот, один мой коллега, который сторонник, сказал – мне фильм очень понравился, надо выкинуть этот National Geographic и всю линию Шона Пенна. То, что останется, будет гениально.

К. ЛАРИНА - А что это по жанру хоть, скажите, объясните нам.

А. ПЛАХОВ - По жанру это если взять основную линию фильма, выкинуть движение планет и создание, сотворение мира, динозавров, что, в общем, по-своему занятно, конечно, то остаётся история семьи, семьи, которая живёт трудной жизнью, переживает невзгоды, рожает детей, потом теряет этих детей, и потом мы видим, что глава семьи, его играет Бред Питт, в общем, ну, всеми силами борется за существование этого микрокосма как бы семейного, а потом во второй части фильма, который так сложно монтируется с первым, мы видим уже сына Бреда Пита, его играет Шон Пен, такие две разные галактики звёздные соединились в этом проекте, но он уже взрослый и он уводит нас, зрителей, в какое-то такое запредельное пространство, где встречаются живые и мёртвые, он уводит нас…

К. ЛАРИНА - Такой фэнтези.

А. ПЛАХОВ - В такой образ ада современного мегаполиса, вот, где-то через небоскрёб куда-то в облака, где встречаются живые и мёртвые, где происходит некая какая-то такая очень условная мистерия, что ли, творится, создание или продолжение мира.

К. ЛАРИНА - Пошли дальше. Чтобы нам успеть до перерыва посмотреть всё конкурсное кино. Дарденны. Это, значит, напомню, «Мальчик на велосипеде» - это братья Дарденны, которые получили гран-при, и второй фильм, который тоже получил гран-при, я не знаю, насколько это принято так по два фильма вручать, в Каннах часть это бывает?

С. КЛЕБАНОВ - Они, бывает, такой приз могут разделить на двое.

А. ПЛАХОВ - Редко, но бывает.

С. КЛЕБАНОВ - Но обычно они больше одного приза на двоих, конечно, не делят. Бывали случаи, когда даже «Золотую пальмовую ветвь» делили на двоих.

К. ЛАРИНА - Второй фильм – «Однажды в Анатолии», это Джейлан, неизвестный у нас… или, к сожалению, ну, скажите…

А. ПЛАХОВ - Ну давайте сами расскажите. Это картина будет в европейском прокате, насколько я знаю.

С. КЛЕБАНОВ - Нури Бильге Джейлан, насколько я знаю – это выдающийся турецкий режиссёр, он не первый раз в Каннах, и практически никогда из Канн с пустыми руками без призов не возвращался. Это уже второй его гран-при. В первый раз он получал его за картину «Отчуждение» лет, по-моему, шесть или семь назад. Потом у него был приз за режиссуру, за картину «Три обезьяну» и приз ФИПРЕССИ за фильм «Времена года». Все его фильмы, кстати, выходили в российский прокат, этот тоже выйдет. Для меня фильм «Однажды в Анатолии» был просто каким-то эмоциональным потрясением, я не имею в виду Малика, но его показали в последний день. У меня были тоже свои осторожные прогнозы, кто победит, но когда я увидел этот фильм, я сказал – всё, вот, для меня вопрос Золотой пальмовой ветви решён. Ну, для де Ниро он оказался решён немножко по-другому, но лично для меня, я же точно оцениваю фильмы ещё не только как профессионал, а ещё по своему внутреннему эмоциональному барометру. Меня этот фильм поразил.

К. ЛАРИНА - Почему?

С. КЛЕБАНОВ - Ну, понимаете, потому что в этом фильме есть то, что называется как раз магия кино, да? Когда из какого-то, вот, жизненного сора, из каких-то пустых разговоров, из ничего не значащих событий Нури Бильге Джейлан собирает несколько потрясающих глубоких философских историй вообще о жизни и смерти. И эти истории как бы врастают, они в нас врастают, да? То есть там есть потрясающая драматургия, великолепно сыграно, очень всё красиво снято, и, знаете, я пошёл на этот фильм, он идёт 2 часа 40 минут, из них 2 часа в темноте ночью, просто фильм начинается вечером и заканчивается днём где-то в середине следующего дня, и, в общем-то, зная то, что Джейлан такой неспешный режиссёр, я боялся уснуть. Уже в последний день просмотра. Все дико уставшие, да? И меня этот фильм просто наэлектризовал буквально с первых кадров. Как я начал его смотреть, я не мог оторваться. Вот, каждую секунду ты просто с таким напряжением следишь. Плюс в фильме очень много такого хорошего неожиданного юмора. Оказалось довольно смешная история. То есть там по сюжету несколько человек – начальник полиции, двое подозреваемых в убийстве, прокурор, врач и ещё несколько полицейских ездят всю ночь по вот этим местечкам в Анатолии и ищут место, где двое подозреваемых спрятали труп. Они не могут вспомнить. Никак не могут найти. Пока они ездят, разговаривают, заезжают к кому-то в гости, потом находят, возвращаются в город, вот, из этого как раз и возникают все эти истории. На мой взгляд, потрясающая картина, очень сильная, я на следующий день тут же побежал её покупать.

К. ЛАРИНА - То есть ты нам её покажешь?

С. КЛЕБАНОВ - Да. Она будет выходить в прокат и она уже будет показана на Московском фестивале очень скоро.

К. ЛАРИНА - Дарденны.

А. ПЛАХОВ - Я можно только добавлю – я абсолютно согласен с тем, что сказал Сэм, но хочу немножко развлечь слушателей историей, которая имеет отношение как раз к Джейлану. Есть такой фильм – «У каждого своё кино», снятый как раз к юбилею Каннского фестиваля. Вот эта новелла, к сожалению, не вошла в фильм, по-моему, потому что Братья Коэны, которые её сняли, позже как-то не успели сдать вовремя.

С. КЛЕБАНОВ - А я видел новеллу, почему?

А. ПЛАХОВ - Но там есть разные варианты. Короче говоря, может, некоторые видели другой вариант, неважно. В любом случае, там есть новелла прелестная братьев Коэнов, где ковбой где-то в прерии вдруг видит кинотеатр.

С. КЛЕБАНОВ - Нет, в Лос-Анджелес продавались вход…

А. ПЛАХОВ - Неважно. Да, да. Условно говоря, из прерий он попадает в кинотеатр и он видит на афише турецкий фильм. Он спрашивает – что это за фильм? Ему говорят – турецкий. Он говорит – как? Такое разве бывает? Турецкий фильм? А что, а как, вообще, там, на каком языке? Ему говорят – ну там титры надо читать. «Титры надо читать?». Ковбой в полном ужасе. А это как раз был фильм Джейлана. Вот себе представляете, да, ситуацию.

С. КЛЕБАНОВ - Но там же концовка… там ещё сидит в кассе такой молодой интеллектуал, который объясняет, что это фильм о urban alienation, отчуждению людей в больших городах. В итоге он как-то уговаривает ковбоя пойти…

А. ПЛАХОВ - Там же становится поклонником Джейлана.

С. КЛЕБАНОВ - Да, там же замечательный финал. Он выходит говорит – а где этот парень, который мне билет продал. Говорят – он уже ушел. Передайте ему, что в этом фильм есть правда жизни.

А. ПЛАХОВ - Мне кажется, что в роли ковбоя в данном случае выступил Роберт де Ниро, председатель жюри, потому что я уверен, что он видел первый в жизни фильм Джейлана, совершенно обалдел и в итоге решил… дело всё в том, что Роберт де Ниро точно так же, я абсолютно уверен, впервые увидел и фильм братьев Дарденн. Именно поэтому он так его потряс. Потому что на мой взгляд, ну, опять-таки, это мой взгляд, можно поспорить, но мне кажется, что «Мальчик на велосипеде» не лучшая картина братьев Дарденн, я видел лучше, хотя это безусловно очень достойный фильм. Дарденн – это крупные художники, это вообще такие последние гуманисты, можно сказать, современного кино, которые продолжают традиции итальянского неореализма. И само название «Мальчик на велосипеде» отсылает нас к похитителям велосипеда Виторию де Сикке, и так далее. Тут можно много говорить. В любом случае ясно, что это достойная картина. Может быть, не самая прекрасная у Дарденнов, но когда ты смотришь Дарденнов впервые, как, наверное, посмотрел де Ниро и многие другие члены жюри, то, конечно, их можно понять.

С. КЛЕБАНОВ - Думаю, что Джонни То, наверное, Дарденнов не видел…

К. ЛАРИНА - Ну а вам как «Мальчик на велосипеде»?

С. КЛЕБАНОВ - Тоже замечательная картина, тоже, наверное, готов согласиться с Андреем, это, наверное, не лучший их фильм, но, опять же, вот, их фильмы находятся на таком высоком уровне, что один если может быть чуть ниже другого, но всё равно это уровень для кинематографа это всё равно уровень заоблачный, и Дарденны – они, конечно, вот, у них есть потрясающее умение, они могут снимать фильм об очень хорошем человеке, который является главной героиней – парикмахерша в исполнении Сесиль де Франс. Настолько убедительно, что это не выглядит ни приторно, ни сказкой, тут абсолютно веришь всему, что они показывают. Фильм о парикмахерше, которая начинает заботиться о мальчике, которого бросил отец. И мальчик такой довольно сложный парень. Он, в общем, довольно много гадостей совершает. Так как ему нужна фигура отца, он примыкает к какой-то местной банде, которая вовлекает его в разные преступления. Но как она всё это сносит, сколько она ему любви, и ты ей веришь абсолютно, при том, что для Дарденн неожиданный ход – пригласить Сесиль де Франс, она суперзвезда. Дарденны не любят звёзд, они снимают любителей, они приглашают, ищут человека на кастинг, и в течение месяца из них выбирают одного.

А. ПЛАХОВ - И ещё нужно заметить, что Дарденны, несмотря на то что они довольно суровые реалисты, их фильмы жёсткие, горькие часто бывают, но, тем не менее, в этой картине он в финале даёт зрителям надёжду и веру в то, что всё-таки какое-то добро возможно в этом мире. Это тоже очень важно и это, кстати, характерно для некоторых других фильмов фестиваля, в частности, для фильма Аки Каурисмяки, это вообще абсолютная сказка, фильм, который не получил призов официального жюри, но получил приз ФИПРЕССИ. И это неслучайно, многие считают это вообще лучшей картиной фестиваля, я к ним присоединяюсь, не знаю, как вы…

К. ЛАРИНА - Как называется фильм?

А. ПЛАХОВ - Называется фильм «Гавр». Всё действие происходит в городе Гавре. Опять-таки, мальчик, мальчик, вообще, был одним из главных героев, вот, мальчик в разных… Был ли мальчик, да, но он был…

К. ЛАРИНА – Перед передачей про педофилию рассказывал Сэм.

А. ПЛАХОВ - Про педофилию отдельно поговорим, да, но пока что просто о мальчиках. Это был чёрный мальчик, чернокожий, который беженец из африканской страны, и вот главные герои фактически люмпен, чистильщик обуви, француз такой коренной настоящий француз, берёт над ним шефство и в общем спасает его от его печальной участи, которая бы его иначе ждала. Очень добрая, абсолютно нереалистическая сказка, но в которую тем не менее веришь, потому что она выражена художественным языком.

С. КЛЕБАНОВ - Андрей, я тут готов немножко поспорить насчёт того, что нереалистическая, да, она по форме обличена в такую оболочку такой иронической сказки. Да, но там не только этот француз, там целый квартал начинает помогать этому мальчику, и на самом деле эта история того, что надо помогать нелегальным эмигрантам, она в общем-то достаточно сильно укреплена в европейской культуре. Живя в Швеции, много раз видел такие истории. Просто они выглядели немножко менее сказочно, да, но я знал людей, которые скрываются у кого-то дома, потом они жили в какой-то церкви, потом на каком-то складе, и все там готовы были приютить, передавать из рук в руки, и так далее. Просто…

А. ПЛАХОВ - Безусловно, это правда. Просто не вся правда. Мы, конечно, знаем о ксенофобии.

С. КЛЕБАНОВ - Да, а это две...

А. ПЛАХОВ - Трудно же поверить, что вокруг все французы, которые, в общем, собрались в этом фильме, они абсолютно все такие добрые, честные, такая пролетарская солидарность, это пролетарская сказка в сущности. Вот, конечно, это сказка, но прелестная сказка.

К. ЛАРИНА - Давайте мы сейчас прервёмся на новости, потом продолжим. Напомню, что мы сегодня говорим о Каннском фестивале. В нашей студии Андрей Плахов и Сэм Клебанов.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА - Продолжаем программу «Культурный шок». Напомню, что сегодня мы говорим о Каннском фестивале. В нашей студии Андрей Плахов и Сэм Клебанов. У нас времени всё меньше и меньше, а хочется успеть обо всём поговорить. Давайте два слова, раз уж я такую пошла по такой структуре, о фильмах-призёрах, вот, то, что касается «Артиста», фильм, который мне ужасно хочется посмотреть, я, вот, уже Сэму говорила, что мы здесь трейлер смотрели все в Интернете и совершенно очарованные этой работой поняли, что она заслуживает внимания. Там получил актёр, исполняющий главную роль, приз за лучшую мужскую роль. Ну и, естественно, Триер, который не остался без приза. Кирстен Данст, актриса, сыгравшая главную роль в «Меланхолии», получила тоже Золотую пальмовую ветвь. Пожалуйста. Про «Артиста».

А. ПЛАХОВ - Про «Артиста» коротко могу сказать, что…

К. ЛАРИНА - Коротко, да.

А. ПЛАХОВ - Это совершенно очаровательный фильм. Он действительно был как глоток воздуха на фоне таких тяжелых, депрессивных, извращённых фильмах со всякими перверсиями, которые преобладали в первой половине фестиваля особенно. Появился «Артист» и все как-то особенно облегченно вздохнули. Можно сделать такое простое, казалось бы, на самом деле это непросто сделать в наши дни чёрно-белый немой фильм, где произносится всего одна фраза в конце фильма, и такое вот полное чувство полное эмоций, полное обаяния, ностальгии по старому кино, в общем, всё хорошее здесь как-то срослось. И Жан Дюжарден, которого сейчас называют новым Бельмондо. Кстати, Бельмондо участвовали в Канне, как известно, легенда мирового кино, и тут же Жан Дюжарден получил приз за лучшую мужскую роль, что вполне закономерно. Кстати, фильм вначале был поставлен как внеконкурсный, но потом в последний момент поставили в конкурс, правильно сделали.

С. КЛЕБАНОВ - Они даже не успели поменять это в каталоге. В каталоге он стоял вне конкурса. Почему они принимают все эти решения в последний момент, вот, никто не знает. Он там действительно блещет. Дюжарден, он же играет там артиста немого кино, он изображает все эти преувеличенные гримасы и ужимки, которыми они должны сыграть то, что нельзя было произнести словами. И фильм, конечно… фильм, в котором есть лучшие звуковые эффекты за всю историю немого кино, потому что там как бы нет звука, но когда там, где он появляется, он производит такое вообще ошеломляющее впечатление, это совершенно потрясающая, абсолютно очаровательная картина, очень обаятельная, с отличным юмором. Она вроде бы идеально стилизована под немое кино 20-ых годов, но ты смотришь и понимаешь, что это современное кино. Там есть какой-то такой современный юмор, как, вот, дыхание сегодняшнего кино.

А. ПЛАХОВ - Мишель Хазанавичюс, режиссёр с литовской фамилией, в общем-то, теперь стал одной из надежд французского кино.

К. ЛАРИНА - Насколько я знаю, этот фильм тоже будет у нас показан в прокате. На фестивале будет показан на Московском?

С. КЛЕБАНОВ - Насчёт фестиваля не знаю, но за него бьются прокатчики, чтобы его купить, там, цена у него всё выше и выше. Его купили братья Вайнштейн, которые собираются из него сделать такую большую международную книосенсацию.

К. ЛАРИНА - Ну и «Меланхолия».

А. ПЛАХОВ - Ну а «Меланхолия» - это фильм, о котором можно говорить бесконечно долго, но там я постараюсь коротко сформулировать своё впечатление. На мой взгляд, это была одна из главных картин Каннского фестиваля, даже если бы не произошло скандала с Ларсом фон Триером, всё равно этот фильм, который производит очень сильное эмоциональное впечатление, это прекрасная очень красивая картина, роскошно снята, с великолепной музыкой, но это музыка Вагнера, в общем, главным образом, но тем не менее.

К. ЛАРИНА - Самое то… вот, Вагнер-то во всём виноват оказался!

А. ПЛАХОВ - Немножко виноват. Вот, в любом случае, это прекрасный фильм. И Кирстен Данст безусловно не имела никаких конкуренток в этом конкурсе.

С. КЛЕБАНОВ - Мне кажется, только Тильда Суинтон.

А. ПЛАХОВ - Тильда Суинтон, конечно, никогда песни не испортит, и сыграла хорошо. Но она сыграла, в общем, ну, «как бы» плохую мать тяжелого подростка.

С. КЛЕБАНОВ - Фильм «Нам надо поговорить о Кевине».

А. ПЛАХОВ - Фильм назывался «Нам надо поговорить о Кевине». Но мне кажется, что этот фильм всё-таки в целом произвёл какое-то депрессивное и, главное, не очень убедительное впечатление на Каннскую публику.

С. КЛЕБАНОВ - А мне как раз очень понравился.

А. ПЛАХОВ - Вам понравился, да? Я не могу этого сказать о себе, но в любом случае было ясно…вот, мне, например, было ясно, что жюри, может быть, отметили Тильду Суинтон, но в конце концов оно предпочло более экстравагантный жест – отметить Кирстен Данст, что, по-моему, и справедливо, и смело.

К. ЛАРИНА - «Меланхолия»?

С. КЛЕБАНОВ - На мой взгляд, для меня лично лучшая из картин фон Триера за последние годы, и в нём мы видим какого-то такого очень зрелого Триера, да, которому хочется ещё немного быть Ингмаром Бергманом. Там всё-таки такая бергмановская структура, вот эта распадающаяся семья, отношения двух сестер, там, ну, таких бергмановских мотивов. Всё это очень красиво снято, всё, фильм начинается с того, что мы видим, как гибнет наша планета, поэтому, в общем, ощущение этой обречённости – оно проходит через весь фильм. Но дальше мы видим ту же самую глобальную катастрофу, только в камерном формате глазами одной семьи, но, к сожалению, так получилось, что Ларс фон Триер своим же поведением и затмил свой фильм.

К. ЛАРИНА - А мог бы он получил Золотую пальмовую ветвь?

С. КЛЕБАНОВ - Ну, Золотую пальмовую ветвь… я не уверен.

К. ЛАРИНА - Нет? Если бы не было скандала, если бы всё было нормально.

А. ПЛАХОВ - Мне кажется, что всё-таки нет, потому что Триер, ну, как бы… пик его Каннской карьеры пришёлся на 2000-ый год, когда он получил за «Танцующие в темноте». Он долго шёл к этому своему пику, и потом пройдя его, он стал делать фильмы очень интересные, разные, «Догвилль» - это вообще одна из его вершин, но как мы помним, «Догвилль» ничего не получил в Канне. И вообще отношение к Триеру всегда было такое очень двойственное. Он действительно очень непростой художник. И сейчас он это продемонстрировал ещё раз. «Меланхолия» - это фильм, который, ну, вы сказали о Бергмане, это безусловно справедливо, Триер всегда был под влиянием Бергмана, он этого не скрывает, но в этом фильме, по-моему, больше влияния… по стилю больше влияния Висконти, он тоже об этом говорит, что это как бы большой стиль европейской культуры, это фактически фильм-опера, это вагнеровская опера, только переведённая в координаты кино. Это прекрасно сделано, но в то же время в этом фильме есть один такой штрих, он такой несколько гламурный получился, как это ни странно. Вот даже вот этот клип, который все уже, наверное, видели, он как-то намекает на это. И сам Триер написал в буклете к фильму странную вещь. Он написал… я когда увидел клип, когда посмотрел ещё раз этот фильм, я понял, что этот что-то какая-то такая дамская история. Он был недоволен этим фильмом, он считал, что он всё-таки не поднял планку ещё выше. И я думаю, что это по сути главная причина того, что он сделал вот этот провокационный жест, желая как-то обострить ситуацию.

С. КЛЕБАНОВ - Там действительно в фильме чувствуется какая-то искусственность и просчитанность. Вот, то, что он обозначил как гламурность, да… может быть, какая-то излишняя красивость и такая холодная очень красивость.

А. ПЛАХОВ - В общем, это очень красивый конец света, скажем так.

К. ЛАРИНА - Теперь что касается Триера, чтоб мы не пересказывали в сотый раз суть этого скандала, вот, что мне было бы интересно от вас узнать как от людей, которые внутри были событий – насколько действительно последствия масштабные могут быть и для Триера, и для Каннского фестиваля, потому что с одной стороны мы здесь читали, цитировали Лёшу, по-моему, который сказал, что это самоубийство, который совершил режиссёр, художник этим своим поступком, а с другой стороны, многие эксперты писали о том, что это большой удар по репутации Каннского фестиваля, что после этого скандала, лишившись Триера, и вообще позволив себе такой радикальный жест с изгнанием такого большого человека известного, да, что он каким-то образом и свою репутацию себе как бы…

С. КЛЕБАНОВ - Я такие высказывания читал только в российской прессе.

К. ЛАРИНА - Да, да, я про российскую прессу.

С. КЛЕБАНОВ - Мне кажется, что у Каннского фестиваля по большому счёту не было особого выбора. Моё мнение, что Ларс фон Триер сам виноват в этой ситуации. Нельзя сказать, как бы ты ни стебался, сколько бы в этом не было иронии и эпатажа, нельзя сказать – «я сочувствую Гитлеру» или «да, я нацист» и ожидать, что не будет никаких последствий. То есть практически, ну, Каннский фестиваль поступил так, как он не могу не поступить. Но мне кажется, пройдёт несколько лет, и всё это как-то так уляжется, и Триера рано или поздно простят.

А. ПЛАХОВ - Ну, разумеется, Каннский фестиваль сам прекрасно понимает, с художником какого масштаба он имеет дело. Действительно, правила политкорректности подсказывали именно такое решение, хотя мне кажется, что после того как он извинился за свои слова, за то, что его, так сказать, понесло, и он необдуманно… ну, не смог остановиться в нужный момент. Как говорит Кирстен Данст, это всегда проблема Ларса. Он никогда не может остановиться в нужный момент.

К. ЛАРИНА - Видно, что он сам увяз, увяз, да.

С. КЛЕБАНОВ - Выпутаться никак не получалось.

А. ПЛАХОВ - Но после этого он извинился, и в конце концов на этом можно было бы поставить точку. Тем не менее, было явно определённое давление на фестиваль.

К. ЛАРИНА - Со стороны кого?

А. ПЛАХОВ - Со стороны… ну, в частности, мы знаем, организации жертв Холокоста. И я их прекрасно понимаю. Они, естественно, делают своё дело. И, в общем, они не должны спускать такие вещи. Это, в общем, опасная провокация. И особенно мне неприятно то, что, скажем, даже моя статья, предположим, была в «Коммерсанте», где довольно объективно описывал ситуацию, но отзывы, которые я читал, были в основном такие, что, ну, вот, мол, Триер, конечно, Триера травят, а вот как марши нацистов в Прибалтике, так это… а Ливию – так бомбят, а так у нас разгул сионизма в стране, и прочее, и прочее. Вот это вот в основном такова была реакция.

С. КЛЕБАНОВ - Интересно, что в России, в прессе развернулась такая активная кампания борьбы с Каннским фестивалем по поддержке Триера.

К. ЛАРИНА - Не то слово.

С. КЛЕБАНОВ - И некоторые даже критики написали – ну раз так, тогда о-кей, я тоже нацист.

К. ЛАРИНА - Это написал Роман Волобуев, да, да, да, я могу назвать это имя, тем более что он сам не скрывался, он сам написал. Тогда я тоже нацист, да. Волобуев, что называется, примазался к славе. Он всё-таки не Триер.

С. КЛЕБАНОВ - Мне кажется, это та слава, к которой лучше не примазываться.

К. ЛАРИНА - Но, тем не менее, послушайте, на самом деле я же тоже со стороны за этим за всем наблюдала, как и все мы здесь находящиеся. У меня тоже было ощущение стойкое, вот, с самого начала, когда ещё ничего не случилось, что это абсолютный стёб, что это, ну, слушайте, у нас такие вещи иногда произносит Балабанов, что, ну, мы же понимаем, что это не является и убеждениями человека, абсолютно.

С. КЛЕБАНОВ - Как сказал один мой европейский коллега, говорящий по-русски…

К. ЛАРИНА - Ну.

С. КЛЕБАНОВ - В Европе за базар принято отвечать.

К. ЛАРИНА - Это понятно.

С. КЛЕБАНОВ - Да, понимаете. И там есть некоторые грани… вот, есть некоторые шутки, которые позволительны, да, есть даже комедия, там, про Гитлера и про нацизм. А есть вещи, которые абсолютно непозволительны. Всё-таки нацизм является символом абсолютного зла. И я бы хотел, чтобы также оно и оставалось. Европейское общество хотело бы, чтобы так это и оставалось.

К. ЛАРИНА - Но он же не выступил с заявлением в конце концов.

С. КЛЕБАНОВ - Сказать «Да, я нацист», понимаете, что бы за этим не скрывалось…

К. ЛАРИНА - «Я сказал, - пишет он, - что я могу увидеть маленького человека, который сидит в Гитлере. Это интересно, как и то, что капли нацизма есть в каждом из нас. Никто меня не понял. И, конечно, я был наивным идиотом, когда говорил всё это. Мы не должны переставать думать о чём-то только потому, что это запрещено. Иначе мы никуда не продвинемся».

А. ПЛАХОВ - И он абсолютно прав как художник. Как художник он абсолютно имеет право заглянуть и в душу Гитлеру, и в душу любого другого человека, это абсолютно нормально. Его высказывания… как сказала Катрин Денёв, «я шокирована тем, что сказал Триер, но ещё больше шокирована тем, как его высказывание использовали». Именно в этом беда. Клод Лелюш, когда он говорит о том, что Триер совершил художественное самоубийство, лучше бы… я не хочу сказать «посмотрел на себя», но на самом деле художник совершает самоубийство, когда он начинает делать плохие фильмы. Между прочим, многие режиссёры это делают на протяжении многих и многих лет и давно потеряли свою художественную, так сказать, мощь. А Триер, наоборот, художник очень большой. Мощь, которая только нарастает с годами. Поэтому никакого самоубийства он не совершил. Что касается Каннского фестиваля, на эту тему очень хорошо сказал Жан-Марк Бар. Может быть, резко, но, в общем, в каком-то смысле правильно. «Каннского фестиваля, может быть, не будет в один прекрасный день, а Триер останется в истории кино».

К. ЛАРИНА - Нет, мне кажется, что Триер, поскольку такой человек необычный, он, может быть, даже, у него родится какая-нибудь идея художественного ответа на эту историю.

С. КЛЕБАНОВ - Мне кажется, Триер останется в истории кино в том числе и во многом благодаря Каннскому фестивалю, который, в общем-то, и порождает этих звёзд, который выводит людей в свет рампы, потому что Каннский фестиваль – это такая фабрика звёзд, так же как и в Голливуд, только звёзд в другом измерении.

К. ЛАРИНА - Ну и ещё один вопрос по этому поводу. Вот, если всё-таки говорить о последствиях дальнейших, я так понимаю, что, его вообще никто не будет теперь принимать, приглашать ни на какие фестивали, как это происходит, когда такое случается?

С. КЛЕБАНОВ - Он сколько раз уже извинился, даже на израильском телевидении. Я думаю, как-то…

А. ПЛАХОВ - Уже Каннский фестиваль дал понять, что он немножко даёт ход назад, когда дал возможность всё-таки вручить приз Кирстен Данст и упомянуть имя Триера даже со сцены.

К. ЛАРИНА - Пошли дальше. Давайте скажем, сначала, умоляю, а то нас не найдут про Елену…

С. КЛЕБАНОВ - Давайте закончим с призом. Потому что было в этом году два датских режиссёра в конкурсе, что, в общем-то, нечасто случается. И оба так или иначе остались с призами. Это Николас Виндинг Рёфн. На мой взгляд, один из самых таких приятных жанровых сюрпризов фестиваля, я за ним давно слежу, за его карьерой, я видел все его фильмы. Это, по-моему, 8-ая его картина. И то, что он появился на фестиваля… причём, оба датских режиссёра с англоязычными картинами. Он появился с очень обаятельным, очень артистичным таким триллером, который тоже каким-то образом повторяет тему братьев Дарденн и Каурисмяки, потому что это фильм об одном хорошем человеке.

К. ЛАРИНА - Это было в «Особом взгляде»?

С. КЛЕБАНОВ - Нет, в конкурсе. Приз за лучшую режиссуру.

А. ПЛАХОВ - Это повторяет «Таксиста» Скорсезе, в котором играл Роберт де Ниро.

С. КЛЕБАНОВ - Опять же, «Таксиста» Скорсезе, да, это фильм о хорошем человеке, который, может быть, выглядит достаточно устрашающе, но который помогает другим хорошим людям оставлять на своём пути жертвы и разрушения, так бы я сказал.

А. ПЛАХОВ - Очень мягко сказано, конечно. Фильм крайне жёсткий.

К. ЛАРИНА - Как называется, ещё раз скажите?

С. КЛЕБАНОВ - «Драйв». Ну, вообще, эта жёсткость своёственна Николасу Виндинг Рёфну.

К. ЛАРИНА - Нам его покажете?

С. КЛЕБАНОВ - Да, его давно купили кинопрокатчики.

К. ЛАРИНА - То есть он будет в Москве?

С. КЛЕБАНОВ - Да, он же начинал с того, что снимал лучшие европейские гангстерские триллеры. Трилогию «Пушер»… она просто вошла в историю европейского кино.

К. ЛАРИНА - Давайте скажем про Елену. Фильм Андрея Звягинцева, который получил главный приз в конкурсе «Особый взгляд», напомню я нашим…

А. ПЛАХОВ - «Специальный приз жюри», так он формулируется. Ну что сказать? Со Звягинцевым очень странная история произошла, на мой взгляд. Это режиссёр, который уже имеет имя, он уже получал большие призы за «Возвращение», за «Изгнание». Но, по крайней мере, вот, в нашей критике, среди наших коллег-кинематографистов я знаю, что очень многие к нему относились крайне негативно, считая его каким-то, ну, не знаю…

К. ЛАРИНА - Не наш человек.

А. ПЛАХОВ - Эпигоном, что ли, Тарковского или что-то в этом роде. И вот эта его большая форма, вот эти претензии на метафизику, на какой-то большой стиль, и так далее. В общем, очень многие не поощряли всячески. И вдруг, вот, на фильме «Елена» все его дружно полюбили, по-моему, я не слышал ни одного плохого отзыва об этом фильме практически, и, по-моему, все его недруги сплотились как его самые большие защитники и возмущаются теперь, почему этот фильм попал не в конкурс, а в «Особый взгляд». Так бывает. Ну, действительно, этот фильм несколько другой. В нём нет этой глобалистики, в нём есть очень конкретная история, которая в то же время содержит какое-то глубокое метафорическое начало внутри, зерно такое, и, по-моему, это очень сильная зрелая картина человека, который доказал, что что бы о нём ни говорили, но это режиссёр, режиссёр высокого европейского уровня.

С. КЛЕБАНОВ - Ну, вот, для меня это абсолютно лучшая картина Андрея Звягинцева, да, я не могу сказать, как воспользоваться выражением Плахова «недруг», да, мне этот фильм очень понравился, и мне кажется, это действительно лучшая картина в фильмографии Андрея Звягинцева, это самая зрелая картина. И там действительно соединены вот эта его метафоричность и такая глобальность конфликтов и общечеловечность конфликтов, они помещены, вот…

К. ЛАРИНА - В частную историю.

С. КЛЕБАНОВ - Да, в реальную среду, в общество, в котором мы все живём.

К. ЛАРИНА - Это современное кино, кстати, да.

С. КЛЕБАНОВ - Современное актуальное кино, очень жёсткое, я бы сказал – беспощадное по отношению к миру и к стране, и к народу. И поэтому действительно очень часто…

К. ЛАРИНА - Там Андрей Смирнов играет, да?

А. ПЛАХОВ - Андрей Смирнов замечательно играет олигарха, в общем, богача, жена которого вышла из очень бедной среды, её сын взрослый живёт где-то на задворках Москвы, в Подмосковье, и вот этот контраст между двумя мирами – это как бы социальная основа фильма, то, что крайне редко мы видим в нашем кино, причём, сделано это очень тонко, абсолютно негрубо, в общем-то, показана, как бы, ну, в каком-то смысле правота обеих сторон, режиссёр может увидеть точку зрения каждого из персонажей, и это замечательная картина.

К. ЛАРИНА - Она будет показана на «Кинотавре» у нас, да?

А. ПЛАХОВ - И, кстати, она будет закрывать «Кинотавр», и очень странно то, что с ней произошло, действительно, потому что как раз тот же Каннский фестиваль всегда говорит – мы ждём хороших фильмов из России, которые отражаются жизнь современной России. Наконец появляется такой фильм, хороший фильм с социальным началом из современной России. И именно этот фильм не берут в конкурс и берут в программу «Особый взгляд». Если бы Звягинцев снял второе «Возвращение» и третье «Изгнание», или, там, так далее, ну, что и следовало бы старой эстетике, возможно, он бы попал в конкурс. Вот в этом как раз парадокс. Фестивальная конъюнктура – это вещь такая довольно зыбкая.

С. КЛЕБАНОВ - Как сказал один мой коллега, может быть, проблема в том, что в этом фильме Андрей Звягинцев не заигрывает с левыми идеями. В общем-то, там, в этом конфликте богатых и бедных он не встаёт однозначно на сторону бедных, да? И, в общем-то, эта бедность – она достаточно страшная.

А. ПЛАХОВ - В отличие от Дарденнов.

С. КЛЕБАНОВ - Да.

С. КЛЕБАНОВ – Да. И это может быть как бы так противоречит, ну, такому интеллектуальному мэйнстриму европейскому Может быть, одна из причин, почему он не попал в конкурс. При этом по форме фильм прямо таки практически это триллер. Там есть детективная линия, он держит в напряжении. Но с другой стороны, «Особый взгляд» в этом году был очень сильной программой вообще. Такой параллельный конкурс тоже с большими именами. Там были Бруно Дюмон, Андреас Дрезен…

А. ПЛАХОВ - Гас ван Сент.

С. КЛЕБАНОВ - Гас ван Сент, кстати, открывал. Андрей Звягинцев закрывал. Во главе жюри был Эмир Кустурица, была тоже своя церемония вручения наград. То есть, в общем-то, они за счёт Звягинцева, ван Сента и прочих больших…

К. ЛАРИНА - По значимости они почти равны, да?

С. КЛЕБАНОВ - Очень сильно подняли «Особый взгляд» относительно программы…

А. ПЛАХОВ - Газета, которая вообще редко кого хвалит, в конце опубликовала статью, в которой сказано, что «Елена» - это был прекрасный сюрприз Каннского фестиваля, и остаётся только задать вопрос – почему всё-таки этот фильм оказался не в конкурсе.

С. КЛЕБАНОВ - Тем более в конкурсе было несколько картин, которые можно было оттуда легко выкинуть в тот же «Особый взгляд» или вообще куда подальше от фестиваля.

К. ЛАРИНА - Давайте уже пойдём в финальную часть, чтобы вы поделились вообще своими общими ощущениями фестиваля, да, и то, что касается и контента, внутреннего содержания, и каких-то направлений, и, естественно, какие-то названия вспомнили, которые на вас произвели… ну, кое-что уже назвали, из тех фильмов, которые не попали в число призёров, но заслуживают внимания. Сэм.

С. КЛЕБАНОВ - На мой взгляд, это был очень удачный год для Каннского фестиваля. Был сильный конкурс, сильный «Особый взгляд». Были интересные картины в других программах. Фестиваль очень интересно начался, потому что в начале были фильмы об отцах и детях, педофилах и вообще отношениях таких внутри семьи, было очень много обиженных детей, были, например, две картины, одна из них получила, кстати, специальный приз жюри «Police», это вот такая мозаика, много-много разных историй из жизни спецподразделения французской полиции, которая занимается защитой детей. Прежде всего от педофилов. В общем, как правило, от собственных родителей. А другая картина австрийская называлась «Михаэль». Как раз это такое жизнеописание будней педофила, такого обычного белого неприметного воротничка.

К. ЛАРИНА - Какая тема актуальная оказалась, да?

С. КЛЕБАНОВ - Да. Который живёт совершенно нормальной жизнью без затруднений за исключением того, что в подвале он держит мальчика. Дал ему такую камеру такую, тюрьму, и так они живут…

А. ПЛАХОВ - Мальчика насильно держит.

С. КЛЕБАНОВ - Да, квазисемейная жизнь. Мне, я уже говорил, понравилась очень картина «Нам надо поговорить о Кевине» Лиина Рамзи режиссёр, которая повествует о семье, в которой ожидается какой-то выдающийся злобный ребёнок, который просто с самых младенческих лет ненавидит своих родителей, прежде всего свою мать, и при этом сколько бы любви ни пытались дать ему родители, что бы они для него ни делали, всё бесполезно. Это фильм о зле как такой генетической мутации и о неизбежности для родителей любить вот это зло. Вот, что бы этот ребёнок ни делал. При этом потрясающе стильно и очень сильно визуально сделана картина. Там есть кадры, которые просто впечатываются в сознание. Мне очень понравилось, для меня тоже было одно из таких самых ярких впечатлений фестиваля, это из программы «Двухнедельная режиссура», фильм Рубена Остлунда “Play” – «Игра», шведского режиссёра, его открыл когда-то Московский фестиваль с его первой картиной, потом он перебрался в Канны, вот его третий фильм. На мой взгляд, очень хорош. Такая ироничная история о подростковой преступности в Швеции.

А. ПЛАХОВ - Угу. А я бы выделил два фильма из программы «Особый взгляд». Один из них не получил никаких призов. Это фильм, который, ну, правильнее всего перевести как «Бесогон». Ничего не имею в виду.

С. КЛЕБАНОВ - Хорошая тема.

К. ЛАРИНА - Уже сняли, да, кино.

А. ПЛАХОВ - Вот, Брюно Дюмон, прекрасный французский режиссёр, уже снял фильм о двойственности добра и зла.

К. ЛАРИНА - А как он по-французски?

А. ПЛАХОВ - Out…

С. КЛЕБАНОВ - «Вне Сатаны», как-то он так переводится.

К. ЛАРИНА - А, «Вне Сатаны», это я видела название.

С. КЛЕБАНОВ - «Бесогон» - это отлично…

А. ПЛАХОВ - Если перевести буквально, это будет «Вне Сатаны». «Outside Satan».

С. КЛЕБАНОВ - Да.

А. ПЛАХОВ - Но по-русски это, конечно, не звучит, и по смысла фильма это именно Бесогон, то есть это человек, это такой отшельник, который живёт где-то там на берегу моря в деревенской местности и разгоняет бесов в его понимании. Иногда он действительно выгоняет бесов из какой-то больной девочки, а в других случаях он просто, вот, если ему кто-то не очень нравится, он его просто там по голове или ещё как-нибудь истребляет. Вот. Ну, это, конечно, я рассказываю очень примитивно. А на самом деле это такая довольно серьёзная притча, как и всё, что делает Брюно Дюмон.

С. КЛЕБАНОВ - Причём, очень радикально сделано.

А. ПЛАХОВ - Очень радикально. По-моему, иногда чуть-чуть за гранью уже, как говорится, добра и зла, то есть хорошего нормального вкуса, но, тем не менее, это сильная картина, которая производит впечатление.

С. КЛЕБАНОВ - Если говорить о бесогонах, там ещё был, как сказал наш коллега Антон Долин, полнометражный фильм в формате «Бесогон-ТВ», это о «Ариранге» Ким Ки Дука.

А. ПЛАХОВ - Вот о нём я как раз хотел сказать. «Ариранг» - это фильм, который получил главный приз программы «Особый взгляд», разделил его с немецкой картиной Дрезена. И это совершенно уникальный документ, можно сказать, потому что Ким Ки Дук, корейский режиссер, знаменитый, несколько лет назад, ни один фестиваль без него не обходился, вдруг абсолютно исчез, он был затравлен критиками, не понят зрителями в своей стране, его фильмы терпели коммерческое фиаско, в общем, у него было очень много недругов тоже, и он как-то на всех обиделся и ушёл, вот, тоже стал отшельников, только никого не истреблял, хотя есть сцены, где он с пистолетом бегает по каким-то домам и вроде как своих символических врагов стреляет, но это, конечно, абсолютная метафора, на самом деле это фильм о внутреннем кризисе, это такой «Восемь с половиной» Ким Ки Дука. Картина очень впечатляющая и очень оригинальная, скажем так, и я надеюсь, что благодаря этому фильму всё-таки Ким Ки Дук выйдет из своего состояния.

С. КЛЕБАНОВ - Я спросил у Ким Ки Дука – ну что, теперь мы увидим нового Ким Ки Дука, тебе станет легче снимать? Нет, он сказал, теперь мне станет сложнее. Потому что теперь все хотят увидеть нового Ким Ки Дука после этого фильма. При этом как-то он так постарел немножко, ну, как, чувствуется, что для него это был какой-то очень тяжёлый жизненный опыт.

К. ЛАРИНА - Слушайте, а Восточной Европы вообще в этом году не было на представлении?

А. ПЛАХОВ - Фильм Андреаса Дрезена.

С. КЛЕБАНОВ - Андреас Дрезен – он немецкий же, но всё-таки он именно в традициях такого ГДР.

А. ПЛАХОВ - Да, ещё представителей Восточной Европы.

С. КЛЕБАНОВ - Кстати, очень сильная картина, очень такая честная картина о том, как человек умирает от злокачественной опухоли мозга и как семья вокруг него вся собирается и как-то способности семьи скрасить вот эти последние месяцы жизни человека.

К. ЛАРИНА - Угу.

А. ПЛАХОВ - Был болгарский фильм в одном из параллельных программ. Вообще Восточная Европа была представлена довольно хило, и в этом смысле…

С. КЛЕБАНОВ - Румынская была картина неплохая – «Красавчик».

А. ПЛАХОВ - Всё-таки вот этот бум румынского кино, который несколько лет назад в том же Канне наблюдался, сегодня как-то уже не так заметен. Кстати, был фильм Михаэляна, это румынский режиссёр, живущий во Франции, он уже к Румынии практически не имеет никакого отношения.

К. ЛАРИНА - Ну, и, наверное, последний вопрос. Я так понимаю, что достаточно высокий уровень был продемонстрирован в этот раз на Каннском фестивале. Тем более вы такие имена называете, которые не из вчерашнего дня, они абсолютно сегодняшние. А вот скажите, насколько сегодняшнее российское кино, естественно, этот вопрос задаю, вообще насколько оно находится на каком уровне по отношению к уровню Каннского фестиваля? Вписываемся мы туда или нет? По тому, что мы имеем сегодня, по тем устремлениям, которые мы имеем.

А. ПЛАХОВ - Ну, понимаете, действительно, когда рядом соревнуются Альмадовар, мы о нём не говорили, но, может быть, опять-таки, это не самый лучший его фильм. Вообще, я бы сказал, что это фестиваль высоких амбиций, это не значит, что это фестиваль только прекрасных фильмов. В каждом фильме почти что были свои проблемы, кроме, может быть, двух-трёх абсолютных шедевров, вот, и тем не менее амбиции были очень высоки, и всё равно уровень был задан чрезвычайно высокий. Когда соревнуются такие гиганты, то, конечно, это чрезвычайно трудно. Ведь сегодня речь идёт не о Михалкове, даже не о Сокурове, не о Германе, а всё-таки больше о режиссёрах, вот, нашей новой волны, которые стремятся пробиться…

К. ЛАРИНА - Так среднего поколения.

А. ПЛАХОВ - Ну, уже среднего, или ещё молодого сравнительно.

К. ЛАРИНА - 35-45 лет.

А. ПЛАХОВ - Хлебников, Герман младший, ну и так далее, и так далее, Мезгирёв. Пока, в общем, им с очень большим трудом удаётся проникнуть, ну, во всяком случае, в кадр.

С. КЛЕБАНОВ - Два режиссёра всё-таки проникли.

А. ПЛАХОВ - Какие?

К. ЛАРИНА - Звягинцев.

С. КЛЕБАНОВ - Бакурадзе.

К. ЛАРИНА - А, Бакурадзе.

А. ПЛАХОВ - Это всё же «Особый взгляд». Хотя Бакурадзе идёт по этому… в прошлый раз он был в «Двухнедельниках» со своим фильмом «Шультес», теперь он двухнедельникова тоже хотел взять, но перебил «Особый взгляд». То есть у него есть какой-то рост карьеры. Но в конкурс очень трудно попасть. Вот, Звягинцев в этом смысле является исключением, и, вот, если б были какие-то сомнения, что он как-то движется и развивается, то после фильма «Елена», мне кажется, сомнений не осталось. Мне кажется, это действительно режиссёр европейского уровня, который абсолютно может соревноваться хоть с Альмадоваром, хоть с Ларсом фон Триером.

С. КЛЕБАНОВ - Ну, да, из новой волны режиссёров, наверное, имя Звягинцева это, вот, самое известное вообще за пределами России, даже людям, которые профессионально не занимаются кино.

К. ЛАРИНА - Может, потому что он не варится внутри вот этого «Бесогона»…

А. ПЛАХОВ - Хотя Звягинцев тоже уже не юноша, между нами говоря.

К. ЛАРИНА - Да.

С. КЛЕБАНОВ - Да нет, мне это просто, кажется, связано с уровнем кино, которое он делает, прежде всего.

К. ЛАРИНА - Слушайте, мы должны заканчивать. Сейчас бы подвести философскую базу, но нету совершенно времени на это, огромное вам спасибо за такую плотную информационную передачу сегодняшнюю, Андрей Плахов, Сэм Клебанов. Программу провела Ксения Ларина. Спасибо вам.

А. ПЛАХОВ, С. КЛЕБАНОВ - Спасибо.