Какая Россия достанется президенту 2042 года? - Ирина Хакамада, Мария Макеева, Евгений Ляпин - Культурный шок - 2015-06-13
13.06.2015
Какая Россия достанется президенту 2042 года? - Ирина Хакамада, Мария Макеева, Евгений Ляпин - Культурный шок - 2015-06-13
Скачать
К. Ларина
―
13 часов 15 минут. Добрый день ещё раз. У микрофона Ксения Ларина. У нас вновь получается сегодня программа, посвящённая так или иначе телевидению, поскольку сегодня мы будем обсуждать главное событие этого, не знаю, месяца или больше… Сколько там было? Месяц это всё длилось?
М. Макеева
―
Три недели, но с захлёстом на июнь.
К. Ларина
―
Три недели. Итак, главное телевизионное событие месяца – шоу «Президент-2042», которое прошло на телеканале «Дождь». Вы уже слышали голос художественного руководителя проекта Марии Макеевой. Маша, здравствуйте.
М. Макеева: Я
―
художественный руководитель! (Смех.) Здравствуйте.
К. Ларина
―
Напомню, Мария Макеева – первый заместитель главного редактора телеканала «Дождь», как вы понимаете, ведущая новостей и прочих программ, и вот руководитель проекта «Президент-2042». Здесь же Ирина Хакамада, общественный деятель и один из наставников. Ирочка, приветствую, здравствуйте.
И. Хакамада
―
Здравствуйте.
К. Ларина
―
И главный победитель этого шоу – президент 2042 года, в чём мы не сомневаемся – Евгений Ляпин. Женя, здравствуйте.
Е. Ляпин
―
Здравствуйте.
К. Ларина
―
Поздравляем вам ещё раз.
Е. Ляпин
―
Спасибо большое, очень приятно.
К. Ларина
―
Дорогие друзья, вам напоминаю номер SMS: +7 (985) 970-45-45 – для ваших вопросов. Тема, которую я сегодня заявила в качестве темы для обсуждения в передаче: «Какая Россия достанется президенту 2042 года?». Я не знаю, думали ли об этом участники проекта, что будет в 2042 году. Я скажу про себя. Я поклонник этого шоу, я его смотрела с огромным удовольствием. Хотя, как вы понимаете, по разным причинам не могла следить круглосуточно за этим проектом, что-то видела, а что-то – нет. Поэтому если вдруг я буду задавать какие-то вопросы, на которые вы уже отвечали, вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь.Итак, Москва-2042 или Россия-2042 – какой она представляется Жене Ляпину?
Е. Ляпин
―
Ой, она представляется очень неоднозначной и сложной, я бы сказал. Вы знаете, что будет в повестке дня к 2042 году…
К. Ларина
―
А будет вообще Россия в 2042 году, на ваш взгляд?
Е. Ляпин
―
Я искренне на это рассчитываю. Ну как же? Я же проект выиграл, мне же страной управлять. Что значит «России не будет»? Естественно, она будет. Но те проблемы, с которыми мы к этому времени столкнёмся, сейчас сложно предугадать. Когда мои друзья, меня всячески мотивируя, подстёбывали на тему: «Ну что, президент, что первым делом будешь делать, когда к власти придёшь?» – я сказал фразу: «Первым делом я вынесу из Мавзолея Владимира Ильича Ленина». Просто потому, что мне кажется, что это тот след в нашей истории, с которым уже надо… Ну, наконец-то сказать ему «спасибо» и, в общем, идти дальше.
М. Макеева
―
А до 2042 года он там так и останется?
К. Ларина
―
Так и останется.
Е. Ляпин
―
А я не уверен, что до 2042-го я приду к власти, проблема в этом. (Смех.)
М. Макеева
―
Я хочу пару слов про «2042». Это же не буквальная цифра.
К. Ларина
―
А там многие путались.
М. Макеева
―
Да, но я говорила это несколько раз, невозможно это повторять просто каждый раз. В конце концов, каждый вольный принимать это так, как он это принимает, но, в принципе, это же образ. Недавно вы оговорились, сказали «Москва-2042». Это не столько отдалённое будущее, которое может стать реальностью в любой момент. Вот что такое цифра 2042.
К. Ларина
―
Если говорить о Войновиче, то, безусловно, мы в нём живём уже, в этом будущем.
М. Макеева
―
Абсолютно, поэтому и неслучайно. И мы попросили Владимира Войновича, он прочёл открывающую лекцию именно на этом проекте, потому что он был такой музой, если можно так сказать, вдохновителем этого образа, скажем так – будущее, которое станет реальностью, может быть, завтра, а может быть, только и в 2042 году. Это зависит в том числе от ребят, которые были участниками проекта.
К. Ларина
―
Маша, давайте тогда у Иры сейчас спросим. Ира сразу согласилась на такое предложение?
И. Хакамада
―
Да, сразу.
К. Ларина
―
Что было интересного в этом для тебя?
И. Хакамада
―
Во-первых, я люблю обучать, искренне. Бывают люди, которые этим деньги только зарабатывают, а у меня мотивация внутренняя – менять мир с помощью закладывания ценностей свободного человека в новое поколение. А во-вторых, у меня был свой серьёзный интерес, я хотела изучить этих ребят и понять, что за поколение растёт – до 24 лет.
Е. Ляпин
―
И какие мы?
И. Хакамада
―
Хорошие, выученные. Кто-то из великих сказал в середине 20-х годов, что «в условиях развитой демократии каждое поколение – это новый народ». Судя по тому, кто преподаёт и как навязывается модель, новое поколение – это не совсем новый народ. Понимаете, да? Не совсем новый народ. То есть для того, чтобы…
К. Ларина
―
Жене надо объяснить. Давай попробуем объяснить, что ты имеешь в виду. Что? Перекодирования не будет, как сказал Владимир Путин. (Смех.)
И. Хакамада
―
Да, перекодирования не получается пока. Нет мотивации видения мира в целом и его будущего. И нет мотивации видения России в целом и её настоящего, то есть фрагменты картины. Мыслят и думают некими штампами, которые штампы прошлого.
К. Ларина
―
Это вопрос образования?
И. Хакамада
―
Я думаю, что это вопрос образования, идеологической и духовной атмосферы вокруг, потому что оппозиционная пресса имеет место, но всё-таки она не создаёт фон, и создаёт по-своему тоже. Это не совсем будущее, это борьба с прошлым. Поэтому видения нет, и я думаю, что это делается целенаправленно. Дети-то все прекрасные и с прекрасными мозгами.
К. Ларина
―
И обучаемые.
И. Хакамада
―
Обучаемые, абсолютно обучаемые. Причём если интересно обучать, то с удовольствием обучаемые. Среды, при которой будущее поколение чувствует и понимает, что составляет их будущее – этой среды нет.
К. Ларина
―
Маша, согласна?
М. Макеева
―
Да, но… Мне кажется, это логично. В любой другой стране люди в таком возрасте хорошо понимают и ощущают, что есть их страна, их настоящее и будущее.
И. Хакамада
―
Во всяком случае чётко ощущают картину настоящего. Ведь на вопрос: «Что есть сегодня Россия?» – ни один из участников нормально ответить не может, без штампов.
М. Макеева
―
А кто вообще может на это нормально ответить? По-моему, как раз это очень хорошее отражение времени, что мы все плохо понимаем, что есть сегодня Россия.
И. Хакамада
―
Почему? Я, например, прекрасно могу ответить.
К. Ларина
―
И Маша может прекрасно ответить.
И. Хакамада
―
И все мои дети, которых я обучаю, тоже очень быстро ответят.
К. Ларина
―
На самом деле я соглашусь по поводу штампов, это одно из слабых мест, безусловно. Но мне как раз и понравилась эта динамика, поскольку мы наблюдаем за ними, какие они приходят, как они реагируют, как они формулируют, как они пытаются быть естественными.
И. Хакамада
―
Да, молодцы.
К. Ларина
―
Как они не боятся выглядеть недостаточно подкованными, не боятся ошибиться. Пример с Катей Никифировой, который мы обсуждали, важный.
М. Макеева
―
Одна из финалистов.
К. Ларина
―
Я слежу и вижу, как потихоньку они от этих штампов избавляются, когда они освобождаются внутренне, когда они вдруг понимают, что, оказывается, можно и по-другому сказать, и за это ничего не будет.
И. Хакамада
―
Вот об этом и речь, что в течение трёх недель они уже менялись на глазах. Но они же жизнь-то живут не на «Дожде», да?
К. Ларина
―
Женя, что-нибудь изменила в тебе вообще вся эта история участия в этом шоу? Какие важные для тебя выводы?
Е. Ляпин
―
На самом деле для меня было очень интересно получить ту обратную связь, как вообще общество на меня реагирует. В каждом из нас есть некий образ, какой мы транслируем в этот мир – что мы несём. Скажем так, я себя вижу несколько другими глазами. Вот этот проект мне очень круто помог понять, а как то, что я говорю, что я делаю – как это не то чтобы выглядит со стороны, а как это воспринимается со стороны. Я могу сказать много очень классных, в общем-то, общих мест по поводу опыта и впечатлений, которых действительно было очень много. Я, например, первую неделю, когда приезжал домой, не мог уснуть раньше 3 часов ночи просто потому, что у меня крутились картинки, которые были за день, и те картины, которые, как я предполагаю, будут на следующий день.
К. Ларина
―
Самый сложный и тяжёлый день, когда тебе нужно было что-то внутри себя преодолеть, чтобы что-то такое сделать? Самое тяжёлое задание, скажем так?
Е. Ляпин
―
Самый тяжёлый день – наверное, это была встреча с интеллигенцией.
К. Ларина
―
Вот! Я так и знала! (Смех.) Тут большие проблемы оказались у всех.
Е. Ляпин
―
Понимаете, мне кажется, там такая психологическая проблема у нас возникла…
М. Макеева
―
Я думаю, слушателям надо объяснить, о чём идёт речь.
К. Ларина
―
А что? Встреча с интеллигенцией – что тут скажешь?
М. Макеева
―
Хорошо, да. С творческой интеллигенцией всегда сложно встречаться. (Смех.) Но у Жени там был персональный просто момент с режиссёром Манским.
И. Хакамада
―
Наезд такой.
К. Ларина
―
Но он вопрос задал вполне себе резонный.
Е. Ляпин
―
В нашей среде это называется «epic fail».
М. Макеева
―
Это было сильно.
К. Ларина
―
Напомним. Действительно, это один из сюжетов, один из конкурсных дней – встреча с творческой интеллигенцией кандидатов в президенты. Творческую интеллигенцию представляли вполне себе достойнейшие люди: режиссёр Виталий Манский, замечательный актёр Игорь Ясулович… Помогите мне. Кого я забыла?
М. Макеева
―
Политолог Дмитрий Орешкин и, собственно говоря, Андрей Макаревич.
К. Ларина
―
А, и Андрей Макаревич, да. И, кстати, они были очень доброжелательно настроены. Ясулович просто в них поселился, ему так было интересно! Вот как Ира говорит, интересно было посмотреть, из чего они сделаны, эти люди. Но Манский, конечно, задал вопрос главный, правильный. Он спросил у Жени: «А вы знаете, кто я и чем я занимаюсь?» (Смех.)
М. Макеева
―
Не знаю, насколько это был главный вопрос, но это была такая ловушка, в которую, Женя, ты не должен был попасться. Это могло тебе стоить первого места. Я была уверена, что ты закопался в этот момент.
Е. Ляпин
―
Я понимаю.
К. Ларина
―
Он сказал же правду.
Е. Ляпин
―
Я вам больше скажу. Мария, когда я услышал ваш смех в студии, который отразился…
М. Макеева
―
Это не был смех, это был стон. (Смех.)
Е. Ляпин
―
Нет, Мария, это был смех, и он мне будет сниться в кошмарах при всей моей любви к вам на самом деле.
М. Макеева
―
Женя, это не смех. Я же знаю, что со мной происходило. Вряд ли бы я стала над тобой смеяться. Я была просто в ужасе от происходящего!
Е. Ляпин
―
Я тоже был в этот момент в ужасе. На самом деле, как мне кажется, там просто проблема заключалась в том, что сам формат шоу подразумевал то, что финалисты… Вот когда мы сформировались, мы до этого никак не пересекались. И в понедельник у нас была прямая линия, где мы отвечали. Это был такой первый бой непосредственно друг с другом. В частности, я был очень захвачен этой борьбой за проценты. То есть я занимался не тем, чем надо, просто в этот день, как-то очень сильно хотелось победить. Во вторник, перед встречей с интеллигенцией, очень сильно хотелось произвести впечатление и показать чуть больше, чем есть на самом деле, то есть хотелось круто выглядеть. И поэтому, естественно, пришёл, сказал такой клёвый спич – и прямо попал. Ну, не смотрю я документальное кино, каюсь. Я театром увлекаюсь, это моя сфера.
К. Ларина
―
Кстати, вопрос о подготовке. Маша, они знали вообще, кто придёт на встречу?
М. Макеева
―
Конечно.
К. Ларина
―
Знали? То есть они могли погуглить и посмотреть?
М. Макеева
―
Конечно. И должны были, в моём представлении.
К. Ларина
―
А почему этого не сделали тогда?
Е. Ляпин
―
И погуглили, и посмотрели. Нет, я знал, что он документалист, но…
М. Макеева
―
Так и надо было сказать.
Е. Ляпин
―
Одним словом?
М. Макеева
―
Ну, хотя бы так, а не «вы меня поймали». «Вы знаете, кто я такой?» – «А тут-то вы меня и поймали».
К. Ларина
―
А было время на какую-то подготовку перед каждым днём?
Е. Ляпин
―
Конечно, было время, и мы готовились. Но, как вы видите, не всегда получалось.
К. Ларина
―
Не всегда. Я помню, такой же был… Я видела, попала ещё на один ляп с Минкиным. Минкин тот ещё, конечно. (Смех.) С ним тяжело в сотрудничестве сосуществовать.
М. Макеева
―
Ну, этим он хорош.
К. Ларина
―
Он всё время как бы в борьбе. Но прав был, когда он сказал, зачем ему идти на пресс-конференцию. Это когда был вопрос – день, посвящённый журналистам. Нужно было позвать, убедить журналистов в том, что нужно прийти на пресс-конференцию.
М. Макеева
―
Да, работа с прессой.
К. Ларина
―
Кстати, Жене тоже там было тяжело выговорить фамилию Фельгенгауэра. Я так поняла, что он тоже впервые эту фамилию услышал, да?
Е. Ляпин
―
К сожалению, да, эту фамилию я услышал впервые. Знать всё на самом деле невозможно. Ксения, вы знаете, кто такая Олеся Невмержицкая?
К. Ларина
―
Нет.
Е. Ляпин
―
Нет? А это, на минуточку, один из лучших молодых театральных режиссёров, которые сейчас в Москве ставятся, номинант на «Золотую маску».
К. Ларина
―
Да что вы?
М. Макеева
―
Если бы Ксения шла с ней на встречу, она бы, конечно, узнала про неё.
Е. Ляпин
―
Безусловно. Ну, у Ксении и опыта намного больше, чем у меня.
К. Ларина
―
Нет, не обижайтесь. Ну что вы?
Е. Ляпин
―
Я ни в коем случае не обижаюсь.
М. Макеева
―
Женя вышел из этой ситуации в итоге победителем проекта. И вообще принять вот это, тем более что тебе показалось, что я хохочу над тобой истерично…
Е. Ляпин
―
Нет, я наоборот…
М. Макеева
―
Я представляю, как ты был расстроен. В жизни, особенно в жизни человека, который хочет заниматься политикой (я предположу, меня поправят, если не так), будет ряд моментов, когда тебе захочется провалиться сквозь землю. От этого невозможно застраховаться, это будет обязательно. Вопрос: что ты будешь делать с этим потом, и убьёт ли это тебя или сделает тебя сильнее? Вот и всё.
К. Ларина
―
Ира, похожи на тебя, когда тебе было 20, вот эти люди?
И. Хакамада
―
Когда мне было 20, я училась в вузе.
К. Ларина
―
Эти люди похожи на тебя, 20-летние? Они другие?
И. Хакамада
―
Конечно, они другие.
К. Ларина
―
А в чём?
И. Хакамада
―
Они более свободные. Они прекрасные, они чудесные. Им очень серьёзно мешают создать новый народ. Понимаешь? Прорастает в школе, везде…Я тебе приведу пример. Я читала лекцию в Оксфорде. Ну, такие же молодые. У них клуб, где они проводят дебаты. Президент этого клуба освобождается от учёбы на два месяца. На два месяца он свободен, потому что это серьёзная работа. И вот с шутками-прибаутками показывали: вот эта трибуна – главная партия, вот эта – оппозиционная. «Видите, она слегка пониже. И, конечно, дерево похуже». Это блестящий юмор, они блестяще общаются, абсолютно свободно. Этот президент клуба, когда ждал меня, вышел с опозданием. По-моему, он с девушкой чем-то занимался, потому что достучаться было невозможно.
К. Ларина
―
А сколько им лет? Тоже 20?
И. Хакамада
―
Тоже 20, 21. У него такие волосы дыбом, белая роскошная рубашка наперекосяк – и он абсолютно свободный! «Вот вы знаете, здесь опять не убрали. Вчера был Далай-лама, мы с ним долго дебатировали, поэтому… Ну, вы же понимаете, это же Далай-лама, поэтому уборщица не успела сегодня». Это абсолютная свобода! Эти такие же, но им не дают этого кислорода.
К. Ларина
―
Мы слушаем новости, а потом возвращаемся в программу. Напомню, сегодня мы подводим итоги шоу «Президент-2042», которое завершилось на телеканале «Дождь».НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Культурный шок». Напомню, сегодня мы подводим итоги шоу «Президент-2042», которое прошло на канале «Дождь». Здесь, в студии, Мария Макеева, руководитель проекта, Евгений Ляпин, победитель проекта, и Ирина Хакамада, наставник проекта. Наши слушатели дорогие, которые шлют вопросы гостям, сейчас я обращусь к вашим вопросам. Напомню ещё раз номер SMS: +7 (985) 970-45-45. Вопросы по технологии, по процедуре. Я думаю, что Маша на них ответит. Как происходит отбор участников, по каким критериям? И как вообще наставники выбирались? Давайте мы про это расскажем.
М. Макеева
―
Давайте сначала про участников. В случае с участниками нас больше всего критиковали за то, что у большинства участников одинаковые взгляды: «Где же молодые единороссы?» Дорогие друзья и зрители «Дождя», избиратели «Дождя», вы не голосовали за молодых единороссов, которые подавали заявки. Самые разные были ребята, кто прислал короткое обращение, на минуту нужно было прислать видеообращение. И мы всё выкладывали на сайт, где совпадало по критериям, и явно было, что человек хочет участвовать в проекте, а не спеть песню под гитару только, например. И там была, я точно помню, девочка, которая прямо объявила, что она состоит в партии «Единая Россия», она была из Воронежа. И были самые разные люди, которые не так это явно говорили. Так за них не проголосовали, потому что голосовали зрители. Вот кого они выбрали, 40 с лишним человек – те и пришли, собственно говоря, на первое открывающее шоу. А дальше пошло шоу на выбывание, и тоже голосовали зрители, выбирали они. Это первый момент.Наставников мы выбирали сами, да, это правда. И тут был другой момент. Тут критики проекта хотели бы, чтобы наоборот – все наставники должны были быть одинаковых взглядов. (Смех.) Чтобы пришли молодые единороссы, условно говоря, и пришёл, я не знаю, ФБК (Фонд борьбы с коррупцией – прим.) в полном составе – и давай их перевоспитывать! Наверное, это было бы совсем другое шоу, хотя оно, может быть, тоже имеет право на существование.
К. Ларина
―
Кстати, интересно.
М. Макеева
―
Да, прикольно. Это будет следующий проект. Но тут и суть, и задачи были в другом – чтобы были все. Чтобы молодые ребята, которые хотят заняться политикой, ощутили себя в полной мере в этом котле огромном, где есть самые разные люди – умные, глупые, злые, добрые, коварные, с таким бэкграундом, с сяким бэкграундом, с такими перспективами, с сякими перспективами, – и чтобы они как-то реагировали на это.
К. Ларина
―
А ребята знали всех наставников? Ну, и Хакамаду, и Белякова, и Каца, и Митволя?
М. Макеева
―
У них было больше времени погуглить в случае чего, если они кого-то не знали.
К. Ларина
―
Нет, изначально они вообще понимали, кто это?
М. Макеева
―
Я не могу за них отвечать. Не знаю. Ну, делали вид, что да. И погуглили более тщательно. (Смех.) К Ирине, конечно, все хотели попасть в команду. Мы об этом говорили сейчас за кадром, что это было абсолютно так. Если бы участники выбирали сами, я думаю, что у Ирины была бы команда из 35 человек, и по одному досталось остальным наставникам. Кстати, в конце проекта я поняла, что это было правильно, потому что, конечно, как педагог и такой Данко с горящим сердцем в руках, Ирина лучше всех, это правда. Но в итоге всё разложилось очень интересно. Например, Женя Ляпин, победитель проекта, был в команде Олега Львовича Митволя.Если мне будет позволено задать вопрос Жене, хочу спросить: жалел ли ты, что оказался в команде Митволя, и что ты чувствовал потом? Где тебе это помешало, а где тебе это помогло? Всё уже закончилось, и можно об этом смело, но вежливо сказать.
Е. Ляпин
―
Наставления по поводу проекта продолжаются в студии «Эха Москвы», это очень забавно. На самом деле, да, это не секрет, и я тоже говорил, что я хотел попасть к Ирине Муцуовне в команду. Когда проходила уже непосредственно жеребьёвка, когда Олег Львович вытянул мою фамилию, естественно, в этот момент я расстроился, потому что я хотел быть, скажем так, в другом лагере. Но потом как-то… История не терпит сослагательного наклонения. Зачем? Когда я просто увидел уже ребят, с которыми мы будем взаимодействовать, я понял: «Ну, какая разница? Я же, в общем-то, побеждать на проект пришёл. Какая разница, в какой команде это делать?»Кстати, надо отдать должное Олегу Львовичу. Он очень неплохо настраивал на самом деле. То есть не сказать, что его было много… Он, в общем-то, даже на финал не приехал, что, между прочим, обидно, Олег Львович. Но, тем не менее, непосредственно перед заданиями, когда он был, он давал очень толковые советы. В итоге получалось так, как он говорил.
К. Ларина
―
А сам образ наставника всё-таки каким должен быть для вас, Женя? Что для вас было важно? Вам было важно что-то от него получить, научиться, взять пример? Что такое наставник? Это гуру, учитель или что-то другое?
Е. Ляпин
―
Я не думаю, что взять пример, потому что, собственно говоря, перенимать опыт, а в том числе и для этого я шёл на это шоу – это можно сделать и в общении с каждым человеком. Благо, спикеров телеканал «Дождь» подобрал на подбор, они все были прекрасными. Мне кажется, наоборот, мне было бы тяжелее, если бы был какой-то наставник, который бы очень сильно транслировал свою позицию. То есть тут такая мудрость: «Встретил гуру – убей гуру». Чтобы не попадать под влияние. Олег Львович не мешал, он давал советы.
К. Ларина
―
Но были какие-то принципиальные несогласия с ним – вот то, что осталось за кадром, что называется, когда вы в чём-то с ним не соглашались?
Е. Ляпин
―
Нет, такого не было.
М. Макеева
―
Ну, у Жени не было, а у других участников были.
К. Ларина
―
Были, да?
М. Макеева
―
Конечно. Там были драмы и так далее, «разборки в Бронксе». Тот, кого отсеивали, расстраивался и начинал как-то воевать. Тем более что всё равно это всё выплёскивалось в итоге в соцсети. А подписчики «Дождя» и избиратели «Дождя» в соцсетях активно присутствуют, поэтому можно было легко повлиять на народное мнение и склонить чашу весов в свою пользу, что-то такое разоблачающее написав, например. И многие этим активно пользовались, проявив себя как блогеры, что, наверное, для будущего политика тоже очень полезная вещь – обращение с Интернетом и соцсетями.
К. Ларина
―
Ира, а были вещи, которые тебя удивили в общении с ними, опять же, за кадром? Ведь не только ты им что-то говорила и их чему-то учила, они же чем-то интересовались? Вот что они хотели от тебя получить, кроме мудрого совета?
И. Хакамада
―
Я была самым опытным наставником и единственной, кто просто продекларировала: «Мне всё равно, какие у вас ценности, хоть националисты – я их не буду менять».
К. Ларина
―
Ты им так сказала, да?
И. Хакамада
―
Да. «Меня вообще это не интересует». И этим я их подкупила. У меня были люди с разными взглядами. Молчуны, но взгляды были немножко другие. «Я только научу вас двум вещам». Я пыталась это сделать, и это было непросто. У меня одни мальчики и девочка очень сильная – они упрямые. Я пыталась научить их быть честными, но чтобы эта честность приносила голоса. Когда они хотели получить голоса, они переставали быть честными. А когда они были честными, они теряли голоса. Конечно, у меня были сложности в этом плане – за короткий срок не так быстро реагировали, как, может быть, среагировал бы Женя. Может, поэтому он и победил. То есть самообучение не всегда получалось. Сначала пытались по-своему. Потом увидели, но – уже поздно, завалились.Но что меня в них удивило. У всех пятерых, у них чёткое представление о том, что всё, что сейчас происходит – это безобразие. Хотя все из благополучных семей, все закончили очень престижные вузы, все у меня были разодеты в пух и прах, такие полухипстеры. Ну, такие хорошенькие дети из обеспеченных семей. И они были настроены так радикально! Я их сдерживала. Даже я их сдерживала. Я говорила: «Не надо впадать в истерику, в такое мышление секты, что „я готов всё разрушать“. Переходите в позитив. Никого не интересует ваша критика, сейчас этим занимаются в меньшинстве все. Альтернатива».
К. Ларина
―
Ну, почему? Мне было важно как представителю аудитории. Что такое критика? Я понимаю, что человек думает о сегодняшней жизни.
И. Хакамада
―
Нет, критика – это часть, но меньшая. Нет, может быть, тебе как слушателю было важно найти своего в новом поколении. Но ребята, вообще-то, избирались в президенты, а президент должен принести свою повестку дня, причём альтернативную тому, что происходит сейчас.
М. Макеева
―
И для всех.
И. Хакамада
―
И для всех. Понятно, что зрители «Дождя» – это определённый срез, но он всё равно очень разный. Только кажется, что они все такие. И он не такой молодой, как вы думаете. Мои ребята всё посчитали, всё посмотрели по своей инициативе. Там от 30 и выше.
К. Ларина
―
Кстати, я хочу нашим слушателям напомнить, что кандидат от Ирины Хакамады, её ученик Иван Елисеев занял второе место по итогам голосования.
М. Макеева
―
Ой, это была драма тоже, потому что последние сутки результаты голосования были закрыты от широкой публики, в смысле, нельзя было зайти на сайт и увидеть, какие конкретно проценты. Но можно было зайти «с заднего двора» на эту страницу, естественно, мы это могли сделать (я имею в виду сотрудников «Дождя»), и посмотреть, кто же сейчас выигрывает. Так вот, когда Михаил Зыгарь, главный редактор, сказал на финальном шоу, что 18 раз менялось первое и второе место, он был очень близок к истине. А может быть, даже немножко и недобрал, может, ещё больше.
И. Хакамада
―
1,5%, ноздря в ноздрю.
М. Макеева
―
Абсолютно. Они шли вот так: один, другой, один, другой, один, другой…
К. Ларина
―
Это второй тур, товарищи.
М. Макеева
―
Если было бы равное число, в этот момент счётчик бы остановился. (Смех.)
Е. Ляпин
―
Если «Дождь» решит делать второй сезон «Президента-2042», может, они как-то обыграют эту тему?
И. Хакамада
―
Ребята во втором туре поучаствуют, да.
К. Ларина
―
Женя, у меня ещё такой вопрос к тебе. Из всех предложенных пространств, в которых вы как политики пытались действовать – Государственная Дума, встреча с интеллигенцией и даже последнее слово на суде, когда вы прощаетесь со свободой, что называется – чего тебе ещё не хватило? В каком ещё месте действия тебе было бы интересно поработать как будущему политику, скажем так?
Е. Ляпин
―
Вы знаете, я не могу назвать себя знатоком всех возможных телеформатов…
К. Ларина
―
Это не телеформат. Какие ещё форматы общения с публикой, с аудиторией, с электоратом или с политиками?
Е. Ляпин
―
Мне кажется, что то, что было предложено, было очень разнообразным и интересным. Для меня, например, более интересным, более захватывающим форматом было то, что у нас происходило в понедельник – прямая линия, когда совершенно не знаешь, какие вопросы прилетят. Вот там, мне кажется, я наибольший кайф получил. И, конечно, формат дебатов. По-моему, если можно было бы делать, надо было бы дебаты…
К. Ларина
―
А дебатов не было таких прямых, Маша, да?
М. Макеева
―
Были.
Е. Ляпин
―
Они были в субботу.
К. Ларина
―
Я пропустила.
М. Макеева
―
Это была часть финального шоу. Там первая часть была – дебаты, а вторая часть…
К. Ларина
―
То есть когда они общались друг с другом, да?
И. Хакамада
―
И в середине были маленькие дебаты.
М. Макеева
―
Ирина для своей команды делала это, и это было очень круто.
И. Хакамада
―
Причём я их заставляла во время лекции делать это. Они приходили и готовились внимать и записывать…
М. Макеева
―
Мастер-класс.
И. Хакамада
―
Да, они путали мастер-класс и лекцию. А я им вот такой вопрос: «Быстро отвечаем! Экспромт». То есть я всё время муштровала их, чтобы они включали мозг, энергию: «На вас смотрит камера. Мы читаем лекцию, мы общаемся, но там всё время голосуют».
М. Макеева
―
Вообще, с точки зрения общения наставников и участников, у нас был уже подобный опыт на «Дожде» – это реалити «Большая перемена», где будущие журналисты приходили на «Дождь».
К. Ларина
―
Это было прошлым летом, да?
М. Макеева
―
Да, прошлым летом. И, кстати, судя по всему, опять мы это повторим, будет второй сезон.
К. Ларина
―
А почему летом вы это делаете, когда все отдыхают?
М. Макеева
―
Так все экзамены закончились, учёба закончилась у будущих журналистов – они могут к этому приступить.
И. Хакамада
―
В Интернете люди с удовольствием смотрят.
М. Макеева
―
В августе считается «мёртвый сезон», а мы тут предлагаем как раз такую классную штуку – и все бросают смотреть всё остальное и смотрят нас. Это хорошая история с этой точки зрения.
К. Ларина
―
Маша, а чувство ужаса испытывали когда-нибудь во время этого проекта, когда вот заледенело?
Е. Ляпин
―
Каждодневное, наверное.
М. Макеева
―
По нескольку раз на день.
К. Ларина
―
Было?
М. Макеева
―
Это был чудовищный проект, ужасно тяжёлый.
К. Ларина
―
А скажи, где эти точки, когда было страшно, когда холодный пот прошибал от ужаса?
М. Макеева
―
Это можно рассказывать про каждый день. Некоторые вещи я смогу вообще только в мемуарах, наверное, написать, когда кто-то умрёт из главных героев, и можно будет безболезненно об этом сказать. (Смех.) Реально было очень сложно, гораздо сложнее, чем работа с будущими журналистами – ещё и потому, что там наставниками мы были сами, а тут наставники были со стороны. Были разные моменты, подчас сложные, скажем так. Я совершенно ушла от мысли, которую собиралась произнести. Уже не помню, к чему я приходила.
К. Ларина
―
По поводу наставников, что называется, «облико морале». Когда всё это началось, я помню, мой коллега Сергей Пархоменко выступил с возмущённым постом по поводу Олега Митволя: «Не имел права! Чему может научить этот человек, у которого то-то, то-то, то-то?» – начиная диссертацией и заканчивая его политической карьерой, которая ну очень противоречивая, там можно предъявить массу претензий. Конечно же, можно предъявить массу претензий и Антону Белякову, у него своя биография. Ну, Максим Кац – человек тоже непростой.
М. Макеева
―
Только Максиму Кацу предъявляют претензии.
К. Ларина
―
Вот у нас кристально чистый, ангел просто – Ирина Хакамада! (Смех.)
М. Макеева
―
Сто процентов.
К. Ларина
―
Абсолютно прозрачная и чистая биография.
М. Макеева
―
Один из четырёх наставников должен был быть ангелом, это совершенно очевидно. Слово «наставник», наверное, сбивает с толку…
Е. Ляпин
―
Он учитель.
М. Макеева
―
Абсолютно. Это такой моральный авторитет, практически святой. И вот всё, что он передаст, Евгений Ляпин и все остальные участники впитают, как губку – и всё, дальше… Нет, задача так не стояла. Задача стояла – посмотреть, как участники проекта, молодые люди будут реагировать на то, что им говорят и что им втирают (если я могу употребить это слово), как они могут сопротивляться, настаивать на своём, как они меняют наставников в какие-то моменты, и когда они сдаются и когда всё, лапки кверху, и человек, как кролик перед удавом. И наблюдать за этим было очень увлекательно. Надо сказать, что в конце проекта выяснилось, что гораздо более либеральный наставник Антон Беляков, нежели Максим Кац, что довольно удивительно.
К. Ларина
―
А в чём это выражалось?
М. Макеева
―
В том, что лидером в команде Антона Белякова была Аня Велликок – девушка, которая работает в Фонде борьбы с коррупцией. И она себя так позиционировала, это было известно, она очень активно представлена в соцсетях и так далее. И она вообще лидировала изначально, когда только был первоначальный отбор участников. Она занимала первое место с отрывом от всех остальных – во многом потому, что её соратники и друзья в этой же сфере заняты, они активисты и знают силу Twitter, скажем так. И Антон очень к ней лояльно отнёсся, скажем так, именно как наставник. Вот как Ирина сказала: «Мне всё равно, какие у вас взгляды. Я буду с вами работать». Более того, он понимал, что она лидер, он с ней очень взаимодействовал, ему было важно её мнение. И они как-то сработались, и это дало свои плоды.Другая ситуация в команде Максима Каца, где лидером и в итоге финалистом стала Катя Никифорова. Катя Никифорова – очень сильный человек, и это вызывает уважение. Где-то на полпути, на середине проекта она сообщила, что «Крым наш», и долго в такой формуле существовала, пока Кац её не спросил: «Объясните вообще вашу позицию поподробнее».
К. Ларина
―
«Что вы имеете в виду?»
М. Макеева
―
Да, подробности. Ну, не суть. Были подробности или не было подробностей, это сразу её роняло в рейтинге очень сильно и вызвало негатив, в том числе со стороны участников, в том числе со стороны наставника, который на камеру сказал следующие слова: «Мне стыдно, что это из моей команды, что это прозвучало на „Дожде“. Как можно было на „Дожде“ такое сказать?» Вообще, на «Дожде можно всё говорить, во-первых. Я хочу это отдельно подчеркнуть. А во-вторых, в этот момент связь между наставником и участником была разрушена, они совершенно перестали общаться, коммуницировать. И только под конец проекта они как-то нашли опять общий язык. То есть наставничеством там не пахло на протяжении недели. В итоге Катя ходила и к Ирине, советовалась, и мы там ей находили возможности получать какое-то наставничество с другой стороны.
И. Хакамада
―
Чтобы она дошла до конца.
М. Макеева
―
Да, чтобы она дошла до финала.
К. Ларина
―
Простите, хочу вам сказать, это важно. Всё-таки отличие этого проекта от аналогичных шоу… Конечно, таких не было, но есть же такие реалити-шоу, мы их знаем – и на Первом, и на Втором канале, начиная с музыкальных конкурсов. Там, насколько я знаю (и мы все это знаем), есть человек, который занимается исключительно развитием драматургии сюжетов. И там то, о чём сейчас рассказывает Маша, моделируется специально и искусственно, вот эти внутренние конфликты. А здесь какие-то настоящие драмы, и это очень чувствуется, и это очень важно. Вообще, в этом смысле насколько честным действительно был проект, насколько он сам себя двигал? Вы там никак не пытались какие-то искусственные преграды придумать, какие-то искусственные ситуации, которые могли бы спровоцировать?
М. Макеева
―
Да, конечно. Это пятый участник, пятый финалист.
И. Хакамада
―
Выбросили в последний момент Кривчикова – и всё.
К. Ларина
―
Станислав Кривчиков, которого выбрал лично Стас Белковский. Очень смешно объяснил, почему именно его он выбрал. Это было симпатично.
М. Макеева
―
Это всё было симпатично. Мало было. Я думала, что больше будет критики, как раз когда возникнет этот пятый участник, кого бы ни выбрал при этом Белковский. Белковский выбрал Кривчикова, который с самого начала в проекте был под вопросом, потому что он наврал про возраст. Ему 25 лет, а ограничение было – 24 года. Получается, он 1990 года рождения, что ли, а нужно 1991-го и позже, до 1997-го. И тогда зрители очень возмущались: «Как же так?!» И наставники возмущались, хотя сами же проголосовали за то, чтобы он остался в проекте. Ну, это долгая история, которую подробно, наверное, не стоит сейчас приводить.
Е. Ляпин
―
Мне кажется, это был очень правильный шаг на самом деле.
М. Макеева
―
Он добавил шоу. Он был для этого. Собственно говоря, он прекрасно отработал.
К. Ларина
―
У меня последний вопрос, ребята, времени нет. Женя, последний вопрос к тебе. Бог с ним, с 2042 годом. Сейчас возможно ли что-то изменить в России?
Е. Ляпин
―
Безусловно. Если бы я в это не верил, я бы не пришёл на шоу. Увидев ребят, увидев, что нас много… Причём у нас действительно разные взгляды, но у нас есть желание изменить. Мне писали очень многие люди в Интернете, причём разных возрастов (к вопросу об аудитории «Дождя»), из разных городов, разных возрастов на тему: «Вот мы на вас смотрим, – в смысле, на всех участников шоу, – и мы видим, что ещё можно в этой стране что-то изменить». Мне кажется, на самом деле вообще миссия таких проектов – не только делать классные шоу, но и чуть-чуть этот скепсис, лень и равнодушие стряхивать с общества, показывать: «Ребята, всё нормально. Встали, отряхнулись, пошли! Можем!»
К. Ларина
―
И потом, конечно, важно понимать, что ты не один. Потому что когда человек остаётся сам с собой, ему кажется, что он один такой неправильный, когда «вся страна идёт в ногу, а я какой-то урод». А потом он думает: «Боже мой! Вон сколько людей таких, оказывается, сколько людей думают так же, как я». Это, конечно, очень важно.Друзья, мы должны заканчивать, к сожалению. Огромное спасибо за то, что все пришли. Ещё раз поздравления Жене.
Е. Ляпин
―
Спасибо.
К. Ларина
―
Маша может выдохнуть, вернуться к работе. (Смех.)
И. Хакамада
―
А я поздравляю всех остальных ребят, потому что они все молодцы, они подружились, они чудесные.
К. Ларина
―
Да, молодцы! Кстати, я со своей стороны хочу пообещать, что все финалисты обязательно будут окучены, что называется, нашим вниманием.
И. Хакамада
―
Пригласите.
К. Ларина
―
Да. Мне очень хочется поговорить и с Иваном, и с девочками, и со Стасом. Вообще ребята замечательные.
М. Макеева
―
Это очень интересно. С ними правда интересно. Я очень жалела, что я не наставник на этом проекте. Потому что на предыдущем я была наставником, и это намного интереснее, потому что ты с ребятами общаешься, чем быть в отдалении немножко, хоть и рядом.
К. Ларина
―
Спасибо большое. Всем удачи! И до встречи.
М. Макеева
―
Спасибо.
Е. Ляпин
―
До свидания.