Что нам стоит Диснейленд построить! - Сергей Кузнецов - Культурный шок - 2015-07-04
Л. Гулько
―
Здравствуйте. У микрофона Лев Гулько. Добрый день. Давайте вот о чём сегодня мы поговорим – и не с кем-нибудь, а с главным архитектором города Москвы Сергеем Олеговичем Кузнецовым. Здравствуйте, Сергей Олегович.
С. Кузнецов
―
Здравствуйте.
Л. Гулько
―
Что волнует наших сограждан-москвичей, наших сотоварищей, я бы сказал. Я назову темы, которые мы, может быть, будем затрагивать, попробуем во всяком случае. Во-первых, это парк – одни называют его Disneyland, другие называют его DreamWorks – в Нагатинской пойме.
С. Кузнецов
―
Второй правильно.
Л. Гулько
―
Второй правильно? А Disneyland – это?
С. Кузнецов
―
Это просто, видимо, более расхожее название тематических парков. Но это DreamWorks, франшиза, то есть именно эта компания.
Л. Гулько
―
Сейчас вы расскажете более подробно. Ещё одна история, которая волнует очень многих – концепция развития территорий, прилегающих к Москве-реке. Во-первых, лето, как вы понимаете. Во-вторых, многие поездили, побывали в разных странах, в том числе и в каком-нибудь Париже, где всё это вроде как благоустроено. Попробуем об этом поговорить. Ещё одна тема – это парк «Зарядье» – тот, который у нас собирается быть. Может быть, про историю площадки, про конкурс, что происходит, чего ждать. «Лужники» – мне кажется, одна из важнейших тем. И спортивные объекты, которые планируются, наверное, потому что осталось то, что планируется.
С. Кузнецов
―
Не только планируется, но уже и строится вовсю.
Л. Гулько
―
Я просто скажу нашим радиослушателям, что Сергей Олегович не просто главный архитектор города Москвы, а и – знаете, как есть играющий тренер или дирижёр, который тоже играет в оркестре – проектирующий архитектор, что немаловажно (для меня, во всяком случае). То есть не просто так, а вы представляете себе, что и как.
С. Кузнецов
―
Да, я всю жизнь только этим и занимался.
Л. Гулько
―
И своих объектов у вас в городе Москве тоже достаточно.
С. Кузнецов
―
Да. И не только в Москве.
С. КУЗНЕЦОВ: Проект сложившийся, планы по нему выстроены, финансированием он подкреплён
Л. Гулько
―
Тем более не только в Москве. Знаете, о чём бы я хотел вас сразу спросить, поскольку вы проектирующий архитектор? Вы какую музыку предпочитаете? Неожиданный вопрос в самом начале.
С. Кузнецов
―
Музыку самую разную, кстати: и классическую музыку, и какой-то рок.
Л. Гулько
―
Я почему спросил? Потому что архитектура – застывшая музыка. Стандартная такая история, да?
С. Кузнецов
―
Это один из вариантов.
Л. Гулько
―
Один из вариантов, но тем не менее. Я себе представляю, например, московские районы, как какие-то… Ассоциация какая-то с музыкой. Скажем, центр Москвы больше похож на джаз, старый район, так немножко. Смоленская, например, или арбатские переулки, или куда-то на ту сторону, Поварская, ещё дальше – это такой джаз. Окраины, наверное, больше похожи на хип-хоп. Ну, согласитесь, местами.
С. Кузнецов
―
Но это окраины просто, видимо, родины хип-хопа.
Л. Гулько
―
Наверное. Вообще есть какая-то музыкальная составляющая в проектировании?
С. Кузнецов
―
Не сказал бы. Много, кстати, музыкантов среди архитекторов, на удивление много.
Л. Гулько
―
О чём и речь.
С. Кузнецов
―
Есть вещи, с музыкой связанные в проектах. У нас в «Зарядье», вы знаете, будет филармония. И мы пытаемся сочинить сейчас музыкальное зонирование, то есть идентификацию мест в парке с обозначением их некими мелодиями, потому что у нас всё-таки классическая музыка – это большая часть нашей культуры, и главное, что очень идентичная для нас, очень узнаваемая. Поэтому такие вещи бывают.А сказать, что напрямую есть проектирование в связи с музыкой – я, конечно, так бы не сказал, это было бы очень притянутое сравнение. Хотя понятно, что это сравнение очень расхожее и часто бывает. У архитектуры очень много сравнений на самом деле и других, помимо музыки.
Л. Гулько
―
Каких?
С. Кузнецов
―
Мне нравится: архитектура – это менеджмент жизни. Мне кажется, это очень точная вещь, потому что архитектура, конечно, определяет жизнь человека настолько сильно, что пока не начинаешь вникать, даже не представляешь насколько.
Л. Гулько
―
То есть тот район, где живёт человек?
С. Кузнецов
―
И район, и город. Всё влияет.
Л. Гулько
―
Он определяет дальнейшую судьбу?
С. Кузнецов
―
Конечно. Он определяет во многом и образ жизни, и будущее человека, его взгляды, кругозор или, наоборот, узость кругозора.
Л. Гулько
―
А если человек приезжает в этот город откуда-то издалека и остаётся тут работать, он воспринимает ту архитектуру, которую он видит?
С. Кузнецов
―
Восприятие – это одно, это то, как влияет культурный слой. А ещё есть и буквальные вещи, которые рождают комфорт или дискомфорт, опасность или безопасность. Они независимо от ваших желаний это делают. Тут можно приехать и сразу же окунуться. Условно говоря, на улице светло – безопаснее, чем если темно. Неважно, откуда приехали, один день прожили на этой улице или год.
Л. Гулько
―
Просто для тех, кто, может быть, первый раз столкнулся вообще: всё это учитывается в проектировании.
С. Кузнецов
―
Должно учитываться. В хорошем проектировании учитывается, а в нехорошем забывается, поэтому в таком проектировании потом жить неудобно.
Л. Гулько
―
Хорошо. Давайте мы, может быть, немножко в сторону этот вопрос отложим и начнём по порядку. Парк DreamWorks в Нагатинской пойме – что это будет?
С. Кузнецов
―
Во-первых, кусок территории Москвы довольно большой, 90 с лишним гектар территория. На сегодняшний день, кто знает, это отчасти парк уже, но в минимальной степени. В основном это территория, где были бывшие отвалы грунта при строительстве завода «ЗИЛ», хаотично заросшие зеленью. В общем, место не совсем привлекательное и не очень популярное на сегодняшний день.Есть решение – создать там парк. Не обычный парк, а парк с новой тематикой для Москвы, парк развлечений, детский тематический парк, причём с акцентом на российские мультфильмы, персонажей, героев – того, к чему мы с детства все привыкли, во многом люди, родившиеся и выросшие ещё в Советском Союзе. Кстати, и я к таким отношусь.
Л. Гулько: Я
―
тем более.
С. Кузнецов
―
Будет парк с массой разных функций, аттракционов, круглогодичный. Причём часть открытая – сезонная в большей степени. Огромная часть, закрытая – круглогодичная. Плюс гостиница, плюс яхтенный клуб. То есть место будет заметно более популярно и посещаемо, чем сейчас. Соответственно, развивается транспортная инфраструктура, открывается новая станция метро. Через проспект Андропова будет сделан специальный переход. Дороги будут также развиты, новый мост в планах есть через реку на Южнопортовый проезд. То есть территория, говоря языком профессиональным, активно вовлекается в оборот.
Л. Гулько
―
А какие-то новые технологии вы будете испытывать, даже не испытывать уже, а применять при строительстве DreamWorks в Нагатинской пойме?
С. КУЗНЕЦОВ: Мы понимаем, что это большая градостроительная ценность, городской каркас, на нём приятно находиться
С. Кузнецов
―
Вы знаете, технологий уже известных и существующих достаточно для того, чтобы сделать продукт, как ни странно. И тут я для широкого круга слушателей сказал бы, что столько есть в мире технологий, необязательно инновационных или новых, которые можно применять, что их, в принципе, достаточно. Когда говорят о разных инновациях в строительстве, я всегда сам лично отношусь с осторожностью, потому что многие вещи оказываются либо очень затратными, либо неэффективными в эксплуатации. Стройка – как раз та вещь, где и консервативными известными способами (это не значит, что они плохие и устаревшие) можно сделать много и очень хорошо. И я бы как раз здесь не упирал особо на инновативность. Просто новые идеи, какие-то творческие идеи можно реализовывать инструментарием, который уже есть.
Л. Гулько
―
Что внутри? Мы все знаем детские парки (раз вы сказали «детские») как набор аттракционов.
С. Кузнецов
―
Да, грубо говоря.
Л. Гулько
―
Какие-то палаточки с едой… Вот и всё, собственно говоря. А должно быть что?
С. Кузнецов
―
Во-первых, аттракцион аттракциону же рознь, бывают разные вещи. Тематический парк отличается тем, что там обыгрывается некая тема, отсюда и название происходит. Плюс надо понимать, что парки с аттракционами, которые есть в Москве – понятно, что это вещь сезонная. Тут важен сезонный фактор.
Л. Гулько
―
Вы сказали, что это будет круглогодично.
С. Кузнецов
―
Там строится большой такой, грубо говоря, ангар, а на самом деле это пространственная конструкция круглогодичная, куда это всё будет помещено. Она гигантского размера. Совершенно понятно, что аттракционы большие. И для того чтобы они туда поместились, всё это должно быть крупным. В круглогодичном режиме это всё работает, функционирует, можно и зимой там провести целый день совершенно спокойно.
Л. Гулько
―
Какие-то интерактивные современные вещи, естественно, будут там?
С. Кузнецов
―
Вы знаете, я настолько не погружен до деталей в эту концепцию. Я думаю, что много всего. Понимаете, чтобы найти инвестора, который вложит в это довольно приличные деньги, сделает с расчётом, чтобы инвестиции окупились, он должен быть уверен в том, что это будет привлекательно и востребовано. Судя по тому, что всё это свершилось, решения эти приняты, инвестор есть, то я уверен, что всё это будет очень интересно.
Л. Гулько
―
Раз уж мы об этом заговорили, скажите, вообще на детских парках можно зарабатывать деньги?
С. Кузнецов
―
Очень сложно. Очень сложная функция. Если говорить с точки зрения бизнес-составляющей, то и гостиничная функция добавляется, и сопутствующие продажи всякой всячины. Но, тем не менее, как бизнес-проект это очень непростая история, безусловно.
Л. Гулько
―
А какие-то похожие есть вещи? Понятно, что есть похожие.
С. Кузнецов
―
Есть похожие за рубежом, но опять же это уже изобретённая технология.
Л. Гулько
―
Наш детский парк будет отличаться исключительно той самой концепцией наших отечественных мультфильмов, да?
С. Кузнецов
―
Да. Он будет насыщен русскостью, российскостью. У нас зритель (и, кстати, не только маленький) лучше понимает и адаптирован к этому. Безусловно, радость узнавания должна быть.
Л. Гулько
―
А если иностранные гости попадают в этот парк, то им вдвойне интересно.
С. Кузнецов
―
Я считаю, что и вдвойне, и втройне, безусловно. Зачем же ехать куда-то далеко, чтобы увидеть то, к чему ты привык? Безусловно, все едут посмотреть, чего ещё не видели. И это тоже в этом плане правильно.
Л. Гулько
―
Понятно, что это плюс рабочие места.
С. Кузнецов
―
Плюс рабочие места, плюс вообще бизнес-процессы, активация экономики, развитие спроса, развитие рынка услуг. Тут очень много положительного.
Л. Гулько
―
А когда планируется запустить его в эксплуатацию?
С. Кузнецов
―
Сейчас, надеюсь, коллеги быстро перейдут к строительству. Я думаю, что два-три года такой объект надо реализовывать. Меньше тут ожидать нельзя, но в течение двух, скорее трёх лет – вполне реально.
Л. Гулько
―
И нынешнее тяжёлое сегодняшнее время на это влияет, конечно, я понимаю, но тем не менее?
С. Кузнецов
―
Если знать всё, что случится, можно…
Л. Гулько
―
Соломки подстелить.
С. Кузнецов
―
Да. Проект сложившийся, планы по нему выстроены, финансированием он подкреплён. Надеюсь, здесь всё будет в порядке. Всё, что можно, сделано, но форс-мажор всегда бывает.
Л. Гулько
―
Значит, мы немножко подождём и будем смотреть, что получится из этого.Теперь давайте поговорим о нашей Москве-реке, которая у нас длинная, широкая, местами совсем широкая, которую обустраивают, насколько я понимаю. Что сейчас происходит и где?
С. Кузнецов
―
Сейчас происходит следующее. Во-первых, происходит большая проектная работа, причём мы начали её (кто следит за новостями, знает) с большого международного конкурса, итоги подведены в конце прошлого года. Сейчас идёт детализация проектной документации, уточняется. Это очень стратегическая работа, на 20 лет она рассчитана. Не подразумевается, что за 20 лет будет всё сделано, а подразумевается, что дальше можно продолжать и потом за этими рамками, какие-то вещи развивать, может быть, что-то изменять.Её смысл в двух словах. Понятно, работа огромная. Около 10% территории Старой Москвы сегодня входят в эту территорию. Москва-река очень извилистая и длинная. Протяжённость реки в пределах города – примерно 80 километров. Тут есть несколько аспектов.
Во-первых, вопрос территориальный. Масса территорий, выходящих к реке, просто запущена, в негодном состоянии находится. Их надо приводить в порядок, чтобы через них возникла физически проницаемость, возможность выхода к реке, к воде, и чтобы на них что-то возникло. В городе же вакуума не бывает, в городе нельзя сделать территорию просто пустой, её что-то занимает. Если вы не займёте её сознательно, её займёт что-то произвольное, разные нежелательные элементы – не знаю, бездомные животные, бездомные люди и всякие неприятные другие вещи. Поэтому развитие территорий – во-первых.
Создание рекреационных и разного рода комфортных пространств на протяжении всей реки. Скорее даже это во-первых. Территории развиваются, чтобы качество среды было принципиально иным. То есть вода в городе сегодня рассматривается как большое преимущество. Может быть, сегодня странно звучит, но когда-то река рассматривалась как некое препятствие, которое надо преодолевать. Когда Москва начинала строиться, не было дорог вообще никаких, не то что сейчас. Сейчас некоторые ругаются, что их мало. Раньше не было никаких дорог, по рекам передвигались, поэтому река как транспорт использовалась. Отсюда многие вещи проистекают. Сегодня уже ситуация иная. Мы понимаем, что это большая градостроительная ценность, городской каркас, на нём приятно находиться, гулять, заниматься спортом, жить, работать. Всё на реке как-то интереснее.
Из того, что делается сегодня в плане физических работ. Уже параллельно многие вещи ведутся в соответствии с этой концепцией, то есть тут мы стараемся быть очень оперативными. Проекты, которые есть на реке, сегодня известны. Из известных проектов я не могу не назвать парк «Зарядье», конечно, который именно с учётом контекста реки (само задание на проект) изначально таким не планировался. Но задание было серьёзно изменено именно в контексте реки.
Л. Гулько
―
То есть река главная, и от неё отталкиваются, да?
С. Кузнецов
―
Я бы не сказал, что река главная, но река стала важнейшим компонентом, актёром в этом пространстве. Мы приняли решение отодвинуть проезжую набережную от берега, сделать широкую пешеходную часть, причём двухуровневую: будет терраса на уровне воды и терраса верхняя, на сегодняшней отметке, причём не просто терраса, а с функциями (кафе, рестораны). Можно будет сидеть в центре города на воде круглогодично, проводить время. Мне кажется, это здорово. С прямым выходом из парка, будет организован непосредственный выход, причём поверху через пешеходный мост и внизу через специальный такой туннель, который будет проходить под дорогой. Во-вторых, «Лужники». Территория «Лужников» сегодня…
С. КУЗНЕЦОВ: Сам-то Сити прекрасно строится, а набережная – вы знаете, в каком состоянии она находится
Л. Гулько
―
Я прошу прощения. Мы сейчас прервёмся ненадолго, сделаем паузу, а затем вернёмся в студию и продолжим наш разговор.НОВОСТИ
Л. Гулько
―
И мы опять в студии. Сергей Олегович Кузнецов, главный архитектор Москвы. Говорим мы о благоустройстве Москвы, если говорить общо. Поговорили о парке DreamWorks, о Нагатинской пойме. Теперь мы говорим о концепции развития территорий, прилегающих к Москве-реке. Вы остановились на «Зарядье». Москва-река как один из главных героев этого парка. Дальше мы двинулись чуть вперёд – в «Лужники».
С. Кузнецов
―
На северо-запад. Москва-река течёт с северо-запада на юго-восток, поэтому по этой оси мы так и движемся.«Лужники». Все знают – чемпионат мира 2018 года. Территория активно развивается к этому времени, то есть там происходит реконструкция и строительство спортивных объектов, но и развитие самой территории. «Лужники» будут местом очень популярным, посещаемым, активно развитым, сопоставимым с сегодняшними местами притяжения, такими большими рекреациями, как парк Горького, например, или ВДНХ. «Лужники» будут, безусловно, со спортивным уклоном, но тоже очень посещаемым местом. Ориентировочная посещаемость – 3 миллиона человек в год.
Л. Гулько
―
Давайте я вас сразу спрошу. Там же были спортивные объекты, правда?
С. Кузнецов
―
Были и есть.
Л. Гулько
―
Да, и есть. То, что было – часть уходит, часть остаётся? Как-то используется то, что было?
С. Кузнецов
―
Безусловно. Вы знаете, длинная эпопея, в которую я, честно говоря, был вовлечён с самого начала, знаю доподлинно историю развития большой спортивной арены, где были подписаны очень сложные требования с нашей стороны с FIFA, совместное соглашение по вместимости, когда получали право на чемпионат мира. Требования, когда мы оценили с точки зрения проектных возможностей, оказались такими, что стадион приходилось по ним сносить, просто не вмещались все требования.В итоге были переговоры с FIFA, новая концепция, был очень трудоёмкий и тяжёлый переговорный процесс. В итоге сократили требования, уместили в существующую чашу. Поэтому большая реконструкция большой спортивной арены, сегодня идущая – это следствие этой работы. Будет современный и классный стадион, при этом с сохранением и крыши, и исторических стен. Именно сохранение.
Бассейн. С бассейном сложнее ситуация была. Бассейн открытый перестал функционировать, как и планировалось, для проведения соревнований в 1986 году, очень давно. Там был бассейн, там люди плавали, но, во-первых, это была сезонная история, невозможно было круглый год. Плюс он, безусловно, по своему значению уже многое утратил, по смыслу, для которого он создавался.
Поэтому было принято решение его развить очень серьёзным образом, модернизировать. При том, что мы провели конкурс, мы постарались сохранить все ценные элементы, воспроизвести всё, что можно. Какие-то вещи демонтированные будут возвращены на место. Сделать закрытый плавательный комплекс. Там также чаша на 50 метров добавится, даже две по 25, аквапарк. То есть это тоже будет очень популярная и интересная история для широкого пользователя, а не только для спортсменов, хотя для спортсменов в первую очередь.
Также я бы отметил, что сама набережная станет тоже спортивной площадкой. Не так, как сейчас (там можно, в принципе, проехать на велосипеде или пробежать, там многие это делают), но именно подготовленной спортивной площадкой для круглогодичных, повторяю, занятий, чего в Москве пока нет. Добавляются у нас, кроме рекреационных вещей, кафе, магазинов какой-то спортивной экипировки местами, главное – раздевалки, туалеты, питьевая вода, парковки для велосипедов, чтобы можно было удобно круглый год приехать и спокойно там без дискомфорта заниматься спортом.
Л. Гулько
―
Инфраструктура.
С. Кузнецов
―
Плюс в проекте планировки, я напомню, и Дворец самбо, вопрос коммуникативный, вещательный коммуникационный центр. Много разных вещей. По вопросам безопасности очень много, по благоустройству. Серьёзнейшее развитие по приведению всего этого в порядок, обновление, освежение дизайна.Вопрос транспортного доступа. Напомню, там у нас и железная дорога проходит, где будет новая станция. Станции метро существующие две, выходы из метро. Парковка на 4000 с лишним мест организуется для режима FIFA. Видимо, они и останутся, то есть можно будет приезжать. И около 1000 автобусов, что немаловажно для больших мероприятий. Вот такой объект сегодня находится в строительстве. Это тоже часть развития Москвы-реки.
Территория «ЗИЛ» сегодня уже вся в стройке, там тоже большая часть набережной. Перед «ЗИЛом» находится у нас Нагатино, про него уже сказали. Развитие Симоновской набережной, на другой стороне – Павелецкой промзоны. На северо-западе это район Большого Сити, само Сити, где будет набережная тоже приведена в порядок.
Л. Гулько
―
Сити – это мой район, я напротив живу.
С. Кузнецов
―
Сам-то Сити прекрасно строится, а набережная – вы знаете, в каком состоянии она находится.
Л. Гулько
―
Да, видел, конечно.
С. Кузнецов
―
Плакать хочется.
Л. Гулько
―
Я вам скажу, что с набережной Тараса Шевченко, которая выходит к воде, тоже надо бы что-то делать.
С. Кузнецов
―
Да, и набережная Тараса Шевченко, и набережная напротив Сити, её продолжение, где уже машины не ездят, где театр находится. И дальше Шелепихинская набережная, которая от Сити идёт на северо-запад, и Западный порт на другой стороне Москвы-реки. Дальше вплоть до улицы, где Шеногина начинается. Дальше, где у нас территория гребного канала. Мневники – тоже история довольно скорая, где парламентский центр и развитие спортивного кластера вместе с Крылатским. А дальше уже идёт большая рекреация – Серебряный Бор, Строгино. Дальше уже загородные площадки пошли. Тушинское аэрополе – последняя застроенная территория в пределах Старой Москвы. И дальше уже новые территории. Рублёво-Архангельское – тоже развитие реки.В принципе, что-то уже делается, что-то на стадии проектирования находится. То есть у нас вся река сегодня на самом деле по факту охвачена. Есть ещё тема мостов, есть тема транспорта. Действительно очень многокомпонентный, сложнейший проект, но, тем не менее, проект, который, я думаю, может стать действительно знаковым и центральным не только для этого состава правительства и Сергея Семёновича Собянина, но и для будущих поколений, которые могли бы этим заниматься, и проект бы просто объединял городское сообщество.
Л. Гулько
―
Вы сказали, что 20 лет, так что это только начало. Инвестиционный проект?
С. Кузнецов
―
Безусловно, много проектов связано с инвестициями города. Что-то связано, конечно, с инвестициями частного капитала, потому что много участков в частной собственности или в аренде. Где-то есть федеральные участки. То есть это проект с большим количеством участников, и его предстоит увязывать.
Л. Гулько
―
Знаете, что меня просили спросить мои товарищи, которые ездят по набережным Москвы-реки? Причём одним нравится, а другим не нравится. Где-то организованы автомобильные парковки (вот между Красной площадью и высоткой), которые подходят прямо непосредственно к ограде Москвы-реки – одним нравится, другим не нравится. Как вообще всё это определяется?
С. Кузнецов
―
У нас за парковки отвечает департамент транспорта, тут я немножко укажу на наших коллег. Есть специалисты.
Л. Гулько
―
То есть всё планируется? Никаких хаотичных…
С. Кузнецов
―
Всё планируется.
С. КУЗНЕЦОВ: Мы продолжаем развивать транспортную тематику, у нас довольно большое количество грузов сегодня идёт по Москве-реке
Л. Гулько
―
Я объясню, почему я спрашиваю. Одни бегают с утра, а другие ездят на автомобилях – у них разные интересы.
С. Кузнецов
―
Это извечный конфликт.
Л. Гулько
―
Это извечный конфликт в городе вообще. Он как-то решается?
С. Кузнецов
―
Решается. Сейчас есть программа «Моя улица», где в том числе зонирование происходит. Мы выпустили книгу недавно «Стандарты благоустройства вылетных магистралей». Когда идёт эта работа, она идёт по этим стандартам. И зонирование. Всё, что помимо проезжей части, от проезжей части до стены застройки, зонирование этого пространства – совершенно ключевая вещь в этих стандартах. Где у нас велосипед, где пешеход – всё это обязательно. При новом планировании обязательно это тоже учитывается в профилях улицах, когда не реконструкция старых улицах, а где-то на новых территориях. На новых проектах мы это делаем обязательно, это в профиль вставляем.Понятно, что не всегда было модно кататься на велосипеде. Надо честно признать, это сегодняшняя тема, приходящая к нам. Бегать, кататься на роликах – это всё вещи приходящие. Город старается на это реагировать, поощряя на самом деле все эти вещи, но понятно, что не везде это удобно и быстро получается, и, конечно, в ущерб автомобильному транспорту, потому что до сих пор он был однозначно доминантным. Сейчас надо делиться завоеваниями.
Л. Гулько
―
Ещё один вопрос по Москве-реке: те самые трамвайчики-пароходики, на которых катаются люди, к которым, может быть, люди, которые постарше, привыкли, а людям помоложе хочется чего-то другого, но тоже хочется кататься на пароходиках. Что-то будет изменяться?
С. Кузнецов
―
Мы изучили тематику транспорта. Во-первых, есть очень большая тема грузового транспорта. Я думаю, что для массового слушателя, может быть, это будет не очень интересно, но это важная история.
Л. Гулько
―
Нет, очень любят смотреть на всякие проплывающие мимо грузовые баржи.
С. Кузнецов
―
Надо понимать, что река по своим возможностям – самый дешёвый способ доставки грузов, и им не пользоваться, имея Москву-реку в городе и систему канала «Москва – Волга», который позволил наполнить реку волжской водой… Не знаю, насколько широко известна информация, но у нас 80% воды, которую мы видим – это волжская вода.
Л. Гулько
―
Малоизвестная информация для теперешних поколений.
С. Кузнецов
―
Если бы не эта система канала «Москва – Волга», конечно, этого всего судоходства не было бы вообще никакого, потому что сама Москва-река – это такая речка, она заметно меньшая, чем то, что мы сейчас наблюдаем.Мы продолжаем развивать транспортную тематику, у нас довольно большое количество грузов сегодня идёт по Москве-реке. Плюс пассажирская тема. Пока не будут развиты территории, вряд ли она может быть рентабельной. Просто пока у нас плотность населения на прилегающих к реке территориях в 5 раз ниже, чем в среднем по городу. То есть надо понимать, что на 10% территории города живёт 2% населения. А должно вообще в нормальной ситуации там, где активная вода… В Стамбуле, например, плотность населения выше у Босфора, чем в среднем по городу, потому что у воды престижнее находиться, и людям интересно там жить. То же самое наблюдается везде, где есть реки. Париж, Берлин – везде эта тенденция, там этим активно занимаются.
Л. Гулько
―
Или Голландия какая-нибудь.
С. Кузнецов
―
Конечно, Голландия. Мы пока к этому ещё не пришли. Нормально это выравнивать. У нас вообще абсолютно обратная ситуация – в 5 раз ниже. И пока этого населения, нуждающегося в перевозках по реке нет, к сожалению, регулярный транспорт сложно организовать. Прогулочный – да, он сегодня есть.Вопрос сезонности. Есть сегодня и всесезонный транспорт уже. Тут надо говорить, конечно, о движении по центральному бьефу. Центральный бьеф – это пролёт между шлюзами, то есть там, где река ровная, без перепадов. Центральный бьеф у нас, напомню – это от Мневников, верхний шлюз там находится; нижний шлюз находится в районе Коломенского. Круглогодичное движение возможно – скорее с прогулочными целями, чем с пассажирскими, ещё раз повторяю. Это тоже можно развивать, хотя летом оно там активное. Сегодня возможности расписания практически исчерпаны. То есть сейчас, если выглянуть в окно, вы увидите, что много судов ходит по акватории.
Л. Гулько
―
Это правда. Давайте мы с вами, может быть, вернёмся к парку «Зарядье», поскольку мы так его проскочили по Москве-реке. Давайте остановимся на парке «Зарядье». Что там и в каком состоянии находится сейчас? Может быть, вы расскажете немножко концепцию? Вот про Москву-реку вы сказали. Исторически.
С. Кузнецов
―
Концепция следующая. Началась эта история… Вы помните, у нас было решение президента страны и мэра города о создании парка в этом месте. Решение уже довольно давнее, там даже успели провести конкурс, который закончился не очень удачно, потому что не было, скажем прямо, того опыта и навыков в проведении конкурсов, которые мы сегодня имеем.Я, напомню, стал главным архитектором летом 2012 года, и одной из первых задач была организация этого проекта, развитие его по-новому, фактически с нуля. Был сделан большой международный конкурс. Я уже рассказал про то, что мы предложили внести техзадание развитие набережной в том числе – то, что было Сергеем Семёновичем поддержано и сейчас есть в проекте.
Идея в следующем. В задании было, безусловно, общественное пространство многофункциональное с российской идентичностью, современное, интересное, модное. Был выбран оптимальный проект международным консорциумом во главе с архитектором из Нью-Йорка. Известная очень компания, делала High Line Park в Нью-Йорке – очень известный парк на рельсах железнодорожных, очень модное место, популярное. Вот эти архитекторы выиграли конкурс. Сейчас есть большой авторский коллектив, потому что ещё добавилась филармония в процессе у нас. Есть зона набережной. Решили мы добавить ещё российских архитекторов, которые заняли второе место. В общем, есть группа авторов, я руководитель авторского коллектива. Вот вы говорили, что я сам проектами занимаюсь. Это правда так.
Л. Гулько
―
Вы там непосредственно участвуете?
С. Кузнецов
―
Я там выступаю как руководитель авторского коллектива с большой группой авторов, мы работаем с нашими международными коллегами по Skype, встречаемся. Вот недавно они были в Москве очень большой командой. То есть идёт активно проектирование. Мы проектируем сейчас верх, строится уже низ, который спроектирован. Строительство идёт очень активно. Мы рассчитаем до конца 2017 года его завершить. Все видят краны, работа идёт очень активно.
Л. Гулько
―
Даже на макет можно посмотреть.
С. Кузнецов
―
Да, есть информационный павильон, стоит, очень интересный, это часть экспозиции российского павильона на биеннале в Венеции, который мы демонтировали и привезли в Москву, поставили, сделали.
Л. Гулько
―
Вы один из авторов.
С. Кузнецов
―
Я там один из авторов тоже.
Л. Гулько
―
Так получилось.
С. Кузнецов
―
Так уже везде получилось, да. Что можно сказать об идее парка? Там очень интересная тема с городским ландшафтом, называется «Природный урбанизм», то есть смесь растительности с городской средой, причём растительности, которая как бы по мотивам российских разнообразных ландшафтов создаётся, разные климатические зоны. Есть интересная тема с искусственным климатом. Формируются зоны, где будет, например, прохладнее летом или теплее зимой. Очень интересная тема дизайна вообще всех элементов. Про классическую музыку я уже рассказал.Безусловно, обалденные совершенно виды, потому что это точка, где открывается масса интересных видов, и на это будет реакция, парк будет предусматривать разные смотровые площадки. То есть это место будет очень посещаемым. Причём я думаю, что парк, как мы и задумывали, будет местом… Вот если человек приезжает в Москву, первое, где он должен оказаться – это парк «Зарядье». Дальше он может по Москве-реке двигаться на автобусе, пешком, на велосипеде, но первое место, где он должен оказаться – это этот парк. Ну и любимый для москвичей, безусловно.
Л. Гулько
―
Вы знаете, в разных городах есть, не знаю, выставки такие: мини-Амстердам, мини-Тель-Авив, мини-чего-то-ещё.
С. Кузнецов
―
Я понял, о чём речь. Там будут медиаэкспозиции, безусловно, тоже по нашей теме – московской и российской. Мы сейчас задумываем историю с медийным павильоном, где можно экспонировать разные вещи. Есть тема, называется концепция «Заповедное посольство» – рассказ про российскую природу. Есть история «Пролёт над Россией», когда ты участвуешь в аттракционе, где ты можешь физически пролететь с полной иллюзией над страной и просто понять её географию.
Л. Гулько
―
Симулятор.
С. Кузнецов
―
Такой симулятор, да. Будет какая-то тема более интеллектуальная для детей и подростков, развивающая. Безусловно, национальная кухня. Куда без неё?
Л. Гулько
―
Никуда.
С. Кузнецов
―
Чтобы люди могли провести время, посидеть, что-то съесть и выпить даже, страшно сказать. И главное – это хорошо, удобно, комфортно провести время, отдохнуть, просто побездельничать в центре города в своё удовольствие, я бы так сказал.
Л. Гулько
―
Замечательно. Когда нам всё-таки ждать конца?
С. Кузнецов
―
Конец 2017 года.
Л. Гулько
―
Совсем рядом.
С. Кузнецов
―
Совсем близко. Я говорю, работа активно ведётся.
Л. Гулько
―
Абсолютно совсем рядом. Вопрос: здание на Крымской набережной, Центральный дом художника – что-то будет изменяться?
С. Кузнецов
―
Нет пока никаких конкретных планов. Какой он сейчас есть, такой и будет (по крайней мере, в обозримом будущем).
Л. Гулько
―
Ну, немножко там сделали. А набережная?
С. Кузнецов
―
Набережная – да. Парк – да. Здание – такое, как мы привыкли.
Л. Гулько
―
Здание остаётся. Ладно, хорошо. Теперь вопрос: Пушкинский музей и территория вокруг. Был же там Норман Фостер.
С. Кузнецов
―
Был Норман Фостер, была длинная история. Фостер в итоге отказался. Ну, не то чтобы он сам отказался, а просто долгая цепочка менеджмента не очень хорошего качества привела к тому, что был опять же новый конкурс. Есть новый проект, он уже утверждён. Думаю, скоро будет реализован. По-моему, на 2018 год план, когда будет квартал создан.
Л. Гулько
―
Ещё раз – Пушкинский музей. Норман Фостер немножко в стороночке. И там будет…
С. Кузнецов
―
Был новый конкурс. Там будет комплекс. В общем, это депозитарий с музейной функцией, с возможностью проводить какие-то мероприятия музейного характера, с рекреационной частью – много компонентов. То есть фактически будет такой музейный квартал. Сегодня проектная документация уже есть, она во многих частях утверждена. По-моему, план реализации, насколько я помню – 2018 год тоже. Финансирование есть. То есть это активно развивающийся проект.
Л. Гулько
―
Теперь общие вопросы. А вообще в чём проблема архитектуры города Москвы? Знаете, как я сейчас спрошу? Секундочку. Поскольку наша передача называется «Культурный шок», что у вас вызывает в Москве культурный шок?
С. Кузнецов
―
В хорошем смысле или в каком?
Л. Гулько
―
В хорошем. В каком хотите. И в плохом, и в хорошем.
С. Кузнецов
―
Я считаю, что Москва с точки зрения разнообразия, возможностей людей, культурой интересующихся, конечно, огромная. Это один из лучших городов в мире. И я думаю, что если говорить о шоке, можно сказать, что это и шок, потому что огромное количество всего происходит, и ты просто даже не успеваешь это воспринимать, даже обладая большими возможностями и по времени, и интересом. Огромное количество событий. Причём надо сказать, что в Москве развивается очень большое количество культурных институций и дальше, потому что кроме Пушкинского музея, о котором мы сегодня поговорили, ещё и Третьяковка, которую тоже строят, новое развитие Центра современного искусства на Ходынке, большой, огромны комплекс будет. То есть масса всего.А шок в смысле негативном? Скажем, занимаясь городской средой, я бы ожидал реакции более сознательной и дисциплинированной по вещам общего пользования, культуры пользования городом. У меня, например, шок вызывает то, насколько у нас активно даже на исторических зданиях вывешиваются кондиционеры.
Л. Гулько
―
У меня тоже. Очень жалко.
С. Кузнецов
―
Часто видишь какие-то вопиющие вещи. То есть мне кажется, что человек даже просто с элементарным понятием, что он живёт в здании, обладающем некоей характерной архитектурой, должен это понимать. У меня даже нет никаких претензий к периферии, к спальным районам. Понятно, что там архитектура соответствующая, её этим кондиционером ещё и украсишь даже. А в центре (причём это самая дорогая недвижимость, где люди обладают явно возможностью сделать как-то хорошо) то, что делается с фасадами домов…
Л. Гулько
―
Это же запрещено вроде бы.
С. Кузнецов
―
Нет. Сейчас, к сожалению, так и не урегулирована история. Долго была не урегулированной. Потом когда-то вроде сказали: «О’кей, вешайте». Но, тем не менее, тут шок-то от того, что люди сами себя… Знаете, есть такая теория категорического императива. Философ Иммануил Кант говорил: «Закон законом, но у человека есть какие-то внутренние сдерживающие факторы ещё».
Л. Гулько
―
Сергей Олегович, как вы считаете, надо отдавать в частное пользование, скажем, старинные московские усадьбы?
С. Кузнецов
―
Честно говоря, не вижу в этом ничего плохого. Тема доступа широкой публики и прочего – всё это регулируется, конечно.
Л. Гулько
―
С отягощениями, естественно.
С. Кузнецов
―
Я считаю, что если выбирать между невозможностью государства вдруг почему-то поддержать хорошее качество и передачей в частные руки, то, конечно, частные руки. Недавно я заходил посмотреть на дом Муравьевых-Апостолов. Если вы знаете, он был передан наследникам в частные руки. В прекрасном состоянии находится. Вообще огромные комплименты. Люди вкладывают туда собственные средства, его поддерживают. Там частный музей находится, свободный доступ. Пожалуйста, он открыт. Великолепный пример. То есть ответ: в целом, конечно, да.
Л. Гулько
―
Вы успеваете ходить на выставки, потому что выставок в Москве достаточно?
С. Кузнецов
―
Обязательно. Я считаю, что это часть работы, это развивает кругозор. Честно говоря, мне это и нравится. Ответ: да, я стараюсь не пропускать важные вещи – и выставки, и театры.
Л. Гулько
―
Традиционный вопрос: какие-то любимые места есть в городе?
С. Кузнецов
―
Очень много любимых мест в городе, мне много где нравится.
Л. Гулько
―
Но всё-таки?
С. Кузнецов
―
Такого места, где приходишь и сидишь, потому что оно любимое – нет такого.
Л. Гулько
―
Я вам скажу. Я живу на Кутузовском проспекте 40 с лишним лет. Это любимое место у меня, одно-единственное. Я уезжал, ещё чего-то, и я всё равно вернулся на Кутузовский проспект.
С. Кузнецов
―
Вы знаете, я много где жил в Москве, переезжал. Вырос я на юго-востоке. У меня там много любимых мест, с детством связанных. Мне кажется, это вопрос даже не градостроительный, а это вопрос ассоциаций с некоторым периодом жизни.
Л. Гулько
―
Но вы же это всё равно вкладываете как-то в проекты, свои ощущения.
С. Кузнецов
―
В принципе, да. И масштаб застройки. Конечно, есть ассоциации – то, что потом несёшь с собой всю жизнь.
Л. Гулько
―
Теперь, может быть, сугубо личный вопрос о вашем творчестве, об архитектурной графике, которой вы занимаетесь с удовольствием. Будете участвовать в выставках ближайших? Где можно посмотреть ваши работы?
С. Кузнецов
―
Была выставка, большой проект с Третьяковской галереей. В ближайшее время нет каких-то вещей, о которых можно сказать: «Вот это будет скоро». Но всегда есть какие-то идеи. Просто я понимаю, что это не основной вид деятельности. Скажем так, если подворачивается что-то интересное и где-то можно поучаствовать, может быть, совместно с какими-то интересными людьми, то делаем. Но сейчас пока даже нечего назвать. Недавно вышла книга в Италии с моей графикой, итальянское издательство выпустило, которое художественной литературой занимается (художественной – в смысле арт). В принципе, пока вот так. То есть я не настолько большой и известный художник, который висит в галереях.
Л. Гулько
―
Художник должен быть скромным, я понимаю всё прекрасно.Спасибо вам огромное! Сергей Олегович Кузнецов, главный архитектор города Москвы, был у нас в передаче «Культурный шок». Вёл передачу Лев Гулько. Спасибо. Всего хорошего. Удачи. До свидания.
С. Кузнецов
―
Спасибо. До свидания.