Памяти отца Александра Меня - Александр Борисов, Павел Мень , Ирина Языкова - Культурный шок - 2015-09-05
05.09.2015
Памяти отца Александра Меня - Александр Борисов, Павел Мень , Ирина Языкова - Культурный шок - 2015-09-05
Скачать
К. Ларина
―
Здравствуйте ещё раз. В Москве 1А. БОРИСОВ:13. У микрофона Ксения Ларина. И мы начинаем нашу программу «Культурный шок». Сегодня она посвящена памяти отца Александра Меня. 9 сентября этого года исполняется 25 лет со дня трагической гибели, со дня убийства Александра Меня. Сегодня это, конечно же, дата невероятно важная, огромная дата. Уже сколько поколений прошло с тех пор. 1990 год. Собственно говоря, в 1990 году радиостанция «Эхо Москвы» тоже образовалась. Такое у нас странное получается сочетание и родство. Поэтому отец Александр Мень никогда не был гостем нашей радиостанции. А я уверена, что если бы он был жив, он был бы у нас часто и его голос вы точно бы слышали. Но, к сожалению, не случилось.Сегодня в нашей студии отец Александр Борисов, настоятель Храма Космы и Дамиана в Шубине. Добрый день, отец Александр. Здравствуйте.
А. Борисов
―
Добрый день.
К. Ларина
―
Павел Мень, сопредседатель фонда имени Александра Меня. Добавлю – брат Александра Меня. Здравствуйте, Павел.
П. Мень
―
Здравствуйте.
К. Ларина
―
Ирина Языкова, искусствовед, преподаватель в Библейском богословском институте. Ирина Константиновна, здравствуйте.
И. Языкова
―
Добрый день.
К. Ларина
―
Добрый день. Давайте вы знаете, мы с чего начнём. Поскольку такая круглая дата. Честно вам скажу, не знаю, может быть, вы со мной не согласитесь: я ничего не жду от каких-то государственных структур и уж тем более от телевидения, которое каким-то образом откликнулось бы на такую дату. Герой не сегодняшнего дня, к сожалению, Александр Мень. Что предпринимают люди, которые не прощаются с Александром Менем в течение всех этих 25 лет? Отец Александр, вам слово.
А. Борисов
―
Во-первых, 7 числа в понедельник в Библиотеке иностранной литературы в 18:30 будет такой приходской вечер памяти отца Александра Меня, ведущий – Владимир Ильич Илюшенко. Примет участие Людмила Улицкая. По-моему, Александр Архангельский будет. Другие люди. Как всегда, будут такие очень насыщенные, интересные.
К. Ларина
―
Но без Кати Гениевы уже. Первый раз.
А. Борисов
―
Да, увы. На следующий день, 8 числа, во вторник в 11 утра будет международная конференция памяти отца Александра Меня. Её открывает митрополит Иларион Алфеев. Начнётся панихидой. И затем уже работа конференции. И там же будет презентация первой книги из 15-томного собрания сочинений отца Александра Меня. Это инициатива святейшего патриарха Кирилла.
К. Ларина
―
Это первое такое собрание сочинений за долгие годы?
А. Борисов
―
В общем, да.
К. Ларина
―
И кто это издаёт? Патриархия, да?
А. Борисов
―
Да. По благословению патриарха Кирилла это издаётся. Первый том, книга – «Сын человеческий». Это практически первая такая большая книга отца Александра, которая впервые была издана в 1958 году. Написана была ещё в студенческие годы. Первый тираж был 6 экземпляров. Столько могла пишущая машинка.
К. Ларина
―
Копии, да?
А. Борисов
―
Да. И затем отец Александр редактировал, обрабатывал всю жизнь. Это одна из лучших книг о Евангелии. Затем 9 числа на следующий день, в самый день гибели отца Александра, будет конференция, так называемые «Менинские чтения». Это уже X чтения, которые будут в посёлке Семхоз.
К. Ларина
―
Там, где он погиб.
А. Борисов
―
Там, где он жил, собственно, последние 20 или 30 лет. И где он был убит по дороге из дома. В воскресный день на службу он вышел. И перед станцией он был убит.
К. Ларина
―
Напомню, что это всё-таки Сергиев Посад. Кстати, люди могут приехать?
А. Борисов
―
Конечно, пожалуйста. Литургия начнётся где-то в 9 часов утра. Это последняя остановка перед Сергиевым Посадом с правой стороны. Так что все могут приехать. На этом месте построен Храм преподобного Сергия. Это была тропинка, по которой, как полагают, преподобный Сергий из Радонежа ходил… К нему люди ходили. Место очень любимое отцом Александром. Он всегда связывал себя с Сергиевым Посадом. Он там был и крещён ещё тогда в катакомбной церкви архимандритом Серафимом Батюковым. И, в общем, вся его жизнь была с этим связана. И так случилось, что именно в этом доме, вот, рядом, на этой тропе жила девушка Наташа Григоренко, которая стала его женой. Так что он потом у них там жил последние 30 лет.Эта конференция будет и на следующий день, 10 числа. Также начало в 9:30 утра. А 10-го вечером будет концерт Владимир Спивакова в Центральном доме музыки. Там уже билеты обычным путём покупаются.
К. Ларина
―
Концерт, посвящённый памяти…
А. Борисов
―
Посвящённый памяти отца Александра Меня. «Реквием» Моцарта будет исполнен. Так что вот такие основные мероприятия.
К. Ларина
―
Может быть, что-то добавите, или всё сказал отец Александр?
П. Мень
―
Будет ещё межприходская конференция будет в конце января. Будет концерт ещё межконфессиональный тоже. Разные конфессии хотят выступить по этому поводу. Но пока всё.
К. Ларина
―
Я хотела спросить Ирину Константиновну. Такой разговор немножко начать о том, что вокруг имени Александра Меня происходит сегодня. На ваш взгляд, кого объединяет отец Александр сейчас?
И. Языкова
―
Отец Александр объединяет прежде всего людей, которым дорого Евангелие, такие ценности, которые привычно называть общечеловеческими. Потому что он сам говорил, что прежде чем стать христианином, надо быть человеком. А человека сегодня немножечко забыли, что такое человек, его достоинства. Поэтому это не только православный. Павел как раз сказал, что даже другие конфессии хотят выразить свою любовь к нему вот в этот юбилей, 80-летие, и 25 лет со дня его гибели. Потому что он был открыт всем. И его книги переведены на многие языки мира. И его читают во многих странах. Поэтому он объединяет, мне кажется, людей, как раньше говорили, доброй воли. Вот этот термин немножко забыт. Но, мне кажется, это правильный термин. То есть и христиан… я знаю, что даже к нему относятся не христиане с большим уважением. Например, моя мама не очень церковный была человек, царствие ей небесное, но она всегда любила, когда показывали отца Александра по телевизору. Это было не такое продолжительное время, но она говорила: вот наконец человек сказал такими словами, что я всё понимаю. Это очень важно.Поэтому он объединяет таких людей, мне кажется. Православных и неправославных, верующих и неверующих, но для которых важны вот такие базовые человеческие ценности.
К. Ларина
―
Отец Александр, вы добавите? Как бы вы назвали этот круг, который сегодня рядом с этим именем?
А. Борисов
―
Вы знаете, что отрадно, всё больше и больше приходится встречаться с людьми из провинции, священниками. Вчера у меня была встреча со священником из Орла, который приехал к нам в храм за книгами отца Александра Меня: «Сын человеческий», другие замечательные книги. Которые именно ориентируют христианина на жизнь в этом, нашем сегодняшнем дне и с ориентацией главным образом не на какие-то особые подвиги, а на христианство ежедневное, повседневное. Как отец Александр говорил, что возьмите притчи Евангелия: они о простых вещах, о пахаре, о женщине, которая заквашивает тесто. То есть самые простые вещи. Вот в них мы должны быть христианами.Он интересно говорил, что когда мы делаем какую-то домашнюю работу, мы должны помнить, что и Мария, мать Иисуса, матерь Божия, мела пол, готовила обед, у неё же не было слуг, всё это делала сама. И тем самым воплощением Господь освятил наш быт. Всё освятил, сделал замечательным, ценным и важным. Другой человек вчера был тоже, приехал из Гродно. Просили приехать…
К. Ларина
―
Тоже священнослужитель?
А. Борисов
―
Да, тоже провести какой-то семинар в октябре, об отце Александре Мене рассказать, потому что его книги действительно расходятся большими тиражами. Павел, ты помнишь, сколько «Сын человеческий» уже за это время…
П. Мень
―
Общий тираж – более 8 млн. Но я хотел бы по этому поводу сформулировать. Поскольку православие – это большая конфессия, которая имеет разные направления. Так вот, христоцентричное, где Христос стоит в центре, и Евангелие стоит в центре. Это небольшое направление, которое уважает традицию, относится с уважением к обрядам, понимает путь человека к вечности и к другому измерению. Но всё равно так или иначе Христос стоит посередине. И для Александра это всегда было самым главным. Поэтому самая главная его книжка посвящена Евангелию.
К. Ларина
―
Смотрите, всё-таки имя Александра Меня и его влияние умы – оно пришлось на время воинствующего атеизма, буду говорить языком советского плаката. Тогда, конечно, ни о каком легальном существовании церкви и каких-то разговоров на эту тему и встреч невозможно было даже себе представить. Именно поэтому я хотела вернуться к тому, что говорила Ирина Константиновна. Мне кажется, поправьте, к Александру Меню тянулись не только люди, которые воцерковлённые, которые ищут Бога, но и те, кому нужна в принципе какая-то опора в этой жизни, и я говорю прежде всего о том круге, который сложился вокруг Александра Меня в советское время, когда практически вся интеллигенция московская стала не просто его прихожанами, а учениками в какой-то степени.
А. Борисов
―
В какой-то мере – да. И Фазиль Искандер, и Александр Галич, и Мандельштам. И многие-многие другие.
К. Ларина
―
На чём здесь, на каком поле здесь точки соприкосновения возникали с Александром?
А. Борисов
―
Он был фигурой, удивительно соединявшей в себе глубокую веру, церковность и культуру, образованность, энциклопедические знания. И это привлекало людей. Что они о самых важных вещах слышали понятным языком. И то, что вы сказали, люди, которые искали прежде всего смысл в жизни. Отец Александр всегда говорил, что все люди верующие. Верующие в том смысле, что понимают, что жизнь – не просто что-то случайное, что должен быть смысл жизни. Должна быть какая-то цель. Почему люди идут за каким-нибудь политическим лидером, артистом, пятое, десятое? На самом деле они ищут именно смысл своего существования. И если нет истинного, то приходит суррогатный: актёры, футболисты, спортсмены, политические диктаторы и так далее. А на самом деле - идти за Христом. Ведь интересно, что эта христоцентричность у отца Александра, его внимание к Священному писанию начались с самого начала. Ещё где-то в 7 классе в школе он пишет книгу: «О чём говорит Библия и чему она нас учит?».
П. Мень
―
И Христос у него был, которого он сам иллюстрировал, потому что он очень хорошо рисовал всегда. И такая книжка, самоделка такая.
К. Ларина
―
А кто ему этого Христа подарил? Кто его познакомил с Христом?
П. Мень
―
Самый главный источник – это, конечно, мама, которая, будучи девятилетней девочкой, случайно прочла Евангелие, которое оставил кто-то из учеников у моей бабушки, которая занималась частными уроками французского, и вот она это прочла, и она полюбила Христа с самого начала, и только крестилась, когда ей было уже 25 лет вместе с Александром. Но я хочу ещё сказать о некотором свойстве Александра, которого очень не хватает в современном мире. Он всегда был диалогичен. Во всех книжках он как бы с читателем обсуждает проблему открыто, понимаете? И вот ко мне приезжает из Саратова психиатр, который работает в психбольнице. И покупает большую партию. Я говорю: а в чём дело? – Понимаете, для реабилитации наших пациентов, потому что он умеет разговаривать с читателем. Ведь он ничего не утверждает «вот так, так».
К. Ларина
―
То есть нет назидательности?
П. Мень
―
Да. А он наоборот говорит: есть такая, такая возможность. И вот эта диалогичность, конечно, даже снимает какие-то психологические напряжения.
А. Борисов
―
Я бы хотел добавить, что это не означает всеядности. Когда отец Александр вслед за Владимиром Соловьёвым пишет о том, что все дохристианские религии тоже несли в себе крупицу истины. Они не были сплошным заблуждением. Хотя у них было и немало того, что христианство не принимает. Так что я хотел обратить на это внимание.
П. Мень
―
Конечно, это не было всеядностью. Некоторые говорят, что он не знал границы церкви и так далее. Но он обращался к человеку. И мне хочется рассказать о его работе с прихожанами. Когда были сложные люди и к нему приходили, он всегда к ним обращался на 100%. И я говорю: слушай, как ты можешь с такими сложными людьми, с комплексами, это были и поэты, и художники, которых не принимали, неформальные какие-то. Я говорю: как ты с ними всё время общаешься? Я смотрю, как они к тебе поворачиваются. Он говорит: а я представляю, когда они были маленькими, без всяких комплексов. Ты посмотри, какие дети. Дети же все замечательные. И у них это там живёт. И я хочу с этим встретиться. Вот это совершенно поразительно, не каждый умеет.
К. Ларина
―
Давайте мы сейчас новости послушаем, потом вернёмся в программу и продолжим наш разговор об Александре Мене.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу. «Культурный шок». Сегодня мы вспоминаем отца Александра Меня в связи с тем, что 9 сентября этого года исполняется 25 лет со дня его трагической гибели, со дня его убийства. В нашей студии Павел Мень, сопредседатель фонда имени Меня, протоиерей Александр Борисов, настоятель Храма Космы и Дамиана и Ирина Языкова, искусствовед, преподаватель Библейско-богословского института. Вот вопрос, который я хотела вам задать: поскольку рифмуется, к сожалению, такого масштаба убийство с недавним убийством священника Павла Адельгейма. Это случилось в августе 2013 года, он был зарезан ножом. Там, кстати, известно, кто убийца, поскольку взяли сразу же этого человека, который жил у него 3 дня.В случае с Александром Менем, как я понимаю, убийца так и не обнаружен. Но всё равно убийство священника, если это не ограбление, а что-то иное – это всегда какая-то вещь, вероятно, важная, метафизическая. Чем так опасен священнослужитель? Чем так страшно его слово, что оно, с одной стороны, может кого-то привести к Богу, а кого-то наоборот от Бога не то что увести, а привести в совершенно противоположное направление, как это случилось, допустим, с Павлом Павлом Адельгеймом.
А. Борисов
―
Я думаю, что здесь источник таких преступлений общий. Хотя по внешности это получаются какие-то совершенно разные вещи. Скажем, убийство отца Павла – я думаю, что это был действительно просто сумасшедший. Это не было каким-то планом, какой-то мафией или какие-то спецслужбы. Просто сумасшедший. Убийство отца Даниила Сысоева года три назад – тоже какой-то исламский, мусульманский экстремист, которого не нашли тоже, это довольно трудно, потому что какой-то анонимный совершенно человек. Убийство отца Александра Меня, я думаю, всё-таки было делом спецслужб. Потому что в то время были единые структуры. И ЦК, и КГБ как бы распадались внутри себя. И когда на вашей передаче, например, искали одобрения у одного сотрудника ЦК, не находили и шли к другому и так далее, и так же, я думаю…
К. Ларина
―
А за что? Чем он так мешал?
А. Борисов
―
Были какие-то структуры, которым он очень мешал. Здесь ещё вспоминается и такой, может быть, не очень для нас известный, это несколько отдалённое, брата Роже Шютца, основателя общины Тэзе, которая ведёт огромную работу среди европейской молодёжи. Его убила эта девушка из Румынии тоже во время молитвы при всём честном народе ударом ножа в шею. Тоже, по-видимому, сумасшедшая. Эти люди, конечно, очень мешали Сатане, силам зла. Потому что, наверное, Сатана – это не какой-то мифологический образ, это реальная сила зла, которая противостоит добру, Богу в мире. Когда отца Александра Меня спрашивали «Есть ли Сатана на самом деле?», он отвечал «Увы».
К. Ларина
―
А чем он был опасен? Чем был опасен для советской власти?
А. Борисов
―
Для советской власти-то нет, а опасен именно для людей, которые следуют злу, насилию, вере в то, что насилием, злом можно достичь хороших целей. И позиция христианина этой силе всегда противостоит. Отец Александр Мень говорил всегда, когда люди говорили всякие советские безобразия, всё такое, что надо противостоять и так далее.Он говорит: политическое противостояние – тоже силами зла против зла. Самая антисоветская книга – это Евангелие. Надо её знать, Христом жить и по-христиански жить в быту. И во всех наших делах созидать добро.
Просто какое-то проклятие зла, борьба с ним... Как недавно отец Алексий Уминский говорил, что у церкви нет цели бороться со злом. А именно вытеснение этого зла тем, что мы больше отдаём своё сердце добру.
И. Языкова
―
Я думаю, что тут ещё вот, что есть: отец Александр был очень ярким человеком, очень одарённым и действительно собирающим вокруг себя большое количество людей. Например, известно по архивам, что на него его же настоятель писал доносы. Почему? Потому что к нему шли люди, а к этому не шли, этот был серым, а этот был ярким. Понимаете, серость не терпит таких ярких людей. К сожалению, мы так видим, что сейчас такие люди, как Людмила Улицкая сказала, «пришли к власти троечники». Ей говорят: двоечники. – Нет, - говорит, - двоечники бывают гениальными, а это троечники, серые люди, которые не терпят этого. Собственно, и совок был таким серым. И он вдруг был таким ярким на этом фоне. И эта серость, может быть, действительно, зло, скорее не чёрное, а серое, понимаете, не терпит таких людей, оно его выталкивает.
К. Ларина
―
Хорошо. Если это КГБ, спецоперация, то почему такое страшное убийство? Почему топором по голове?
И. Языкова
―
Не топором, а сапёрной лопатой.
К. Ларина
―
Не знаю, что это за жуть. Хорошо. Почему, если надо было убрать, боже мой, знаем, какие ресурсы и какие методы. Зачем надо было устраивать такой показательный, с кровью, кошмар? Ритуальное практически убийство.
И. Языкова
―
А почему убит Немцов под стенами Кремля? Устрашение.
П. Мень
―
Можно я скажу? Дело в том, что мы забываем, что 1990 год – это ещё идеологическая страна, которая имеет официальную идеологию. То, что за Александром следили с 1964 года, это был у него первый обыск, да, 1974-ым годом Андропов пишет письмо в ЦК КПСС, что есть такая группа, возглавляемая Александром Менем. В 1985 году его почти сажают. То есть вышла и статья, и вроде весь материал собран. Почему? Чуждая идеология. И, причём, преподносимая достаточно ярко. И я думаю, что это месть тех, кто не справился с этим и кто-то принял такое железное решение.
А. Борисов
―
Напоследок.
П. Мень
―
Убрать его. Вот так мы сделаем. Почему? Потому что в предыдущие годы было как-то уже координация была такая. То, что мы знаем, что в 1985 году, когда его хотели посадить, за него вступился уже митрополит Ювеналий, который понимал, что время меняется. И вот эта смена дала возможность Александру два года проповедовать широко. И когда они увидели, что чуждая идеология всё-таки их победила, то они предприняли… Почему, вы говорите, это было такое грязное убийство? Потому что это сделала какая-то инициатива местная. Это не то, что линия, которая уже партии, что-то в этом роде, а это была местная инициатива, которой надо было быстро: уберём – и всё решим. Причём, это было уже перед тем, как страна менялась совсем.
К. Ларина
―
Тогда у меня возникает ещё вопрос: почему за то короткое время, когда наша страна была ближе всего к какому-то цивилизованному демократическому устройству в начале 1990-х годов, когда рассекречивались архивы КГБ, когда была попытка суда над компартией. Другой вопрос – чем это всё кончилось? Но всё равно была возможность за это короткое время тогда расследовать это убийство. Почему никто этого не сделал? Почему этого не произошло? На это, конечно, должна была быть чья-то политическая воля. Но это был тот самый момент, когда можно это было сделать. Это было бы очень важным событием для этого времени, которое бы это время утвердило бы, укрепило бы. Как вам кажется?
А. Борисов
―
Я думаю, что на фоне всех событий уже руки не доходили.
К. Ларина
―
Просто руки не доходили?
А. Борисов
―
Да. Так же как вы упомянули о компартии, как раз был момент, когда можно было остановить – и всё. А там запретим, потом через месяц опять разрешили. И это был момент, когда был как раз упущен, как бы всенародного покаяния и осуждения. Как на XX съезде в 1956 году. Тогда действительно Хрущёв рассказал все безобразия о сталинских… Это невозможно было себе представить, чтобы продавали где-нибудь бюстики Сталина, книги Сталина и так далее. Всё.Потому что у нас народ привык, когда сверху что-то говорят, определённое: вот это плохо, мыслим вот так – уже никаких других вариантов нет. А сейчас и то, и то, и то. Пусть все цветы растут, а там – посмотрим.
П. Мень
―
Мне кажется, что среднее звено профессионалов смогло спрятать концы в воду и оставить это внутри себя. Именно потому что это были профессионалы. Если бы это было какое-то убийство случайное, тогда бы это было расследование, потому что два президента сказали, что мы раскроем, мы расследуем. Нет, это всё было сделано именно так тонко, чтобы ничего не осталось концов.
И. Языкова
―
Мне кажется, что расчёт был на то, что сейчас его убьют – и всё. И мы с ним… И это дело закроем.
К. Ларина
―
Нет человека – нет проблемы.
И. Языкова
―
Да. И забудут про него. Но он столько написал, что слово его продолжаем звучать до сих пор. То есть они не добились своей цели.
К. Ларина
―
Вот ещё один такой тонкий вопрос, очень деликатный: отношение отца Александра с церковью, с патриархией московской, вообще с официальными структурами РПЦ, которые сегодня мы так называем, такой аббревиатурой. Мой вопрос абсолютно стороннего человека: почему отец Александр не стал настоящим мучеником и героем для Русской православной церкви?
А. Борисов
―
Видите, во-первых, канонизация проводится всегда через какое-то время. По крайней мере, где-то лет 50. Серафима Саровского канонизировали по инициативе Николая Ii в основном где-то уже спустя лет 70 после его кончины. Так что ещё время не настало.Но я думаю, что как раз высшие эшелоны церкви относились к отцу Александру как раз очень неплохо.
К. Ларина
―
Вы говорите – неплохо. Это что за такое определение? Типа терпимо.
А. Борисов
―
Нет, не только терпимо. Именно положительно. Есть свидетельства, когда патриарх Пимен говорил, что Мень – это наш вообще самый умный священник. Такое было. То, что митрополит Ювеналий за него вступился. И все эти 300 лекций, прочтённые за два года отцом Александром – это же было с благословения правящего архиерей митрополита Ювеналия. Это не так просто он сам ходил и где-то подпольно читал. И в настоящее время мы видим, что патриарх благословляет издание его собрания сочинений и так далее.
К. Ларина
―
В чём-то были принципиальные расхождения? Известно, что ему инкриминировали некоторые идеологические вещи.
А. Борисов
―
В некрологе, посвящённом этому трагическому событию, патриарх Алексий II написал так, что он был замечательный священник, служитель и так далее, и хотя не все его мнения богословские разделялись всей полнотой православной церкви.
К. Ларина
―
Это богословский спор?
А. Борисов
―
Дослушайте. В его трудах и проповедях не было ничего, что бы противоречило самой сущности Священного Писания, - пишет патриарх. А если есть какие-то разногласия, то они вполне в рамках того, о чём говорил апостол Павел, что должно быть разномыслие между вами, дабы открылись искусные. То есть он как бы относился к этому как к нормальному явлению, что есть разные мнения, какое-то обсуждение и так далее.Как кто-то писал, сейчас не помню, какой-то богослов, что если внимательно почитать творение любого святого отца, то можно найти там всегда три-четыре ереси.
И. Языкова
―
Тут дело даже не в ереси. Действительно, это так. Потому что есть этот консенсус патрум, в чём все святые отцы согласны, и есть частные мнения, теологумены. У него не было ереси. Но была большая широта охвата. Эйкуменизм. Сейчас это слово почему-то считается бранным. Хотя это очень хорошее слово.
К. Ларина
―
Которое объединяет различные конфессии.
И. Языкова
―
Объединение, ойкумена, то есть мы живём в одном мире. Что же нам тут решать, делить и так далее? Он был эволюционистом. Сейчас это не приветствуется. Сейчас все против Дарвина борются и так далее. А он был биологом, он с научной точки зрения к этому подходил, а не с мифической. То есть ряд таких вещей. Потом, вот эта его образованность, которая не вмещалась многими людьми. Правильно отец Александр сказал: высшие иерархи к нему с уважением относились, а вот среднее звено – кто-то завидовал, кто-то не понимал, кто-то не дорос до него просто.Некоторые считали, что он такой выкрест, еврей, который стал… Они не понимали, что он ни минуты не был советским человеком. Он связывал Серебряный век с нами. Его учителя, мы немножко поговорили об учителях, его учителя были люди высочайшей культуры начала века. Тем критикам даже не снилось, которые его тут критикуют, которые ходили с этим барабанным боем пионерами, когда он писал уже первые книжки, когда он читал Библию. Первая книга, которую он прочёл, была Библия. И он знал несколько языков.
А. Борисов
―
Первые слова, которые он написал в 4 года: «Не будьте побеждены злом, но побеждайте зло добром».
И. Языкова
―
Вот здесь расхождение, в среднем звене.
П. Мень
―
Я могу добавить, что, понимаете, дело в том, что для него свобода человеческая была очень значимая. И именно потому, что выстраивать свободно, для этого нужно усилия отдельных людей, понимаете, а когда получилось, что РПЦ поднимается, надо было как-то выстраивать. И вот этот свободный подход, евангельский свободный подход – он как-то не укладывался в это строительство. Чтобы в платочках, сказать, что вот это, это надо, он никогда не расписывал. Он говорил: человек должен сам пройти этот путь, потому что если нет встречи с вечностью, нет встречи с Христом, то жизнь совсем по-другому организуется.
А. Борисов
―
Личная встреча.
П. Мень
―
Личная встреча. Должен ощущать, что вечность входит в его жизнь. И вот это свобода. Это не то, что мы будем выполнять то, то, то, то, и тогда у нас будет… Но построить на этом – это требуется индивидуальное усилие каждого. И против этого, конечно, восстают очень многие.
А. Борисов
―
Некоторые свои выступления отец Александр начинал с древнегреческого изречения, ещё на храме написанном: «Познай самого себя». Потому что ты найдёшь Бога именно внутри себя. Там ты его встретишь. Не в окружающей природе. В окружающей природе лишь следы его мудрости и благодати. А внутри себя. И поэтому сейчас, когда мы воспитываем детей в воскресной школе и так далее, мы всё прекрасно понимаем, что это только воспитание, это только закладывается некий фон. Каждый из этих детей должен сам пережить эту личную встречу. Тогда он становится верующим человеком.Отец Александр как раз подчёркивал, что во Христе нет никакого тоталитаризма, принуждения. Полная свобода.
К. Ларина
―
Очень актуально для сегодняшнего дня. Я как раз про это хотела спросить, потому что наш слушатель спрашивает: «А как бы отец Александр сегодня…». Самое неблагодарное это занятие – гадать, что сказал бы ушедший от нас человек про сегодняшний день. Но, тем не менее, вы угадали, куда движется наша сегодняшняя программа. Потому что у меня под конец припасена как раз плёнка, небольшой фрагмент из проповеди Александра Меня, его взгляд в будущее как раз тогда, «О жизни будущего века», - так называется эта проповедь. Но, прежде чем дать слово отцу Александру, я бы хотела, чтобы мы повторили очень быстро ещё раз, про те мероприятия сказали, которые будут вокруг этой даты.
А. Борисов
―
В понедельник 7-го в 18:30 вечер памяти в Библиотеке иностранной литературы. Следующий день, 8-го, в 11 утра – Международная конференция памяти отца Александра Меня. Следующий день, 9-го сентября, в 10 часов утра – богослужение в Церкви Сергия Радонежского в Семхозе. И затем конференция. И 10-го числа продолжение конференции в 10:30 утра там же. 10-го вечера концерт в Доме музыки Спивакова. Моцарт, «Реквием».
К. Ларина
―
Ну что ж, огромное спасибо моим сегодняшним гостям, спасибо Александру Меню, который с нами всё равно был в эти минуты. Это чувствовалось. Тем более, что сейчас мы услышим его голос. Ещё раз спасибо.
А. Мень
―
Итак, душа возвращается к Богу. И эта мысль должна нас с вами сегодня навести на размышления не просто о смерти, но о жизни. Сколько нам с вами осталось жить? Мы должны прожить оставшиеся годы так, как достойно надлежит человеку, творению Божию, образу и подобию Божию. Сегодня вы дети, завтра молоды, а послезавтра уже смерть серебрит виски. А ещё через дни за вами уже пришли. И это мудро сделано, что мы не знаем дня и часа своей смерти, ибо Христос говорит нам: всегда будьте готовы, берегите каждый день и каждый час, времени мало для настоящей жизни. Болезнь, война, беда может обойти человека. Но ни одного, кто бы он не был – нищий, генералиссимус, кто бы он не был, ни одного не пройдёт, не обойдёт этот час. И праведники, и грешники, и злые, и добрые – все одинаково возвратим свой долг, свои кости земле.Но человек состоит не только из плоти и крови и из костей. В нём есть то, чего нет ни у одного живого существа. В нём есть дух, совесть, мысль, чувства, вера, любовь, надежда. Нельзя это положить в могилу, нельзя это засыпать песком и землёй. Мы с вами, люди, единственные на Земле существа, которые отвечаем за свои мысли, за свои слова, за свои поступки. Христос говорит нам: «Блаженней давать, нежели брать». Сколько мы отдали своего труда, своей любви, своего терпения, вот то мы и приобрели для вечности.
Человек, который живёт для себя, проживает пустую, бездарную, ненужную жизнь. Две заповеди только даёт нам Священное писание – любовь к Богу и любовь к человеку. Даже тот, кто не понимает, что такое Бог, должен почувствовать, что есть великая тайна, к которой восходит всё наше мироздание, которая управляет всей Вселенной. Как не любить её? Потому что это есть сама жизнь. Всё прекрасное и сокровенное и совершенное, явленное нам. Любить жизнь, любить божью природу, любить тварь –всё, что есть. Красота Божия во всём: в каждом цветке, в каждой звезде. У Бога нет мёртвых. Все живы. У Бога все живы.