Владимир Жириновский - Dura Lex - 2011-09-24

М. БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер. В эфире программа «Dura lex» и ее ведущий Михаил Барщевский. Сегодня у меня в гостях Владимир Вольфович Жириновский, вице-спикер Государственной Думы, лидер партии ЛДПР. Добрый вечер, Владимир Вольфович.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Добрый вечер.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Начну с вопроса юридического. Вы обвинили Миронова в торговле сенаторскими местами. Не важно при этом, насколько вы правы, важно то, что вы проиграете суд, так как доказательств у вас нет. Они, может быть, есть, но в другой организации, к которой, как вы утверждаете, вы отношения не имеете. Так вот вопрос. Вы юрист, прекрасно понимаете, чем закончится суд, вы прекрасно понимали, что Миронов подаст в суд. Для чего вы это сделали? Я никогда не поверю, что вы так просто завелись и, что называется, сгоряча сказали.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не сгоряча, об этом мы говорим давно уже. Просто это прозвучало в эфире, и это дошло до него. В других случаях, может быть, не доходило. С этой партией мы сталкиваемся четыре года. Сразу у нас было ее неприятие, поскольку в декабре 2007 года ее посадили на наши места, это были места ЛДПР, у нас должно было быть 80 депутатов. Но она не проходила, 4%, сняли у нас 4%, у них получились проходные места. Потом мы наблюдали ее деятельность по всем регионам, то же самое.

Самое страшное они сделали лет шесть назад в Туве, «Партия жизни» еще отдельно участвовала, Миронов, 36%. В чистом виде липа. Мне рассказывал всё глава республики. Они там десант бросили в Туву, в Кызыл. Их не принимали бы. Они высадились в Абакане и на машинах двинули в Туву. В наглую подкупали, давали пятитысячные купюры. Люди не могли даже пойти в магазин разменять. И вот там они получили 36%. Прокуратура препятствовала возбуждению уголовных дел, поскольку генерального прокурора утверждала Верхняя палата. Это прошло.

Но это лишний раз показывает, почему нигде больше эта партия не получила даже трех процентов. Дальше Совет Федерации. Сам факт, почему он себе выделил право утверждать сенаторов. Их направляет заксобрание или губернатор. А он сделал положение, что он, председатель Совета Федерации, утверждает.

М. БАРЩЕВСКИЙ: но вы же помните, что Медведев внес законопроект, по которому это право отменили недавно.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да. А до этого он таким правом пользовался. А до него был Егор Строев, не пользовался. Просто в чистом виде под него было сделано. И это право он использовал, я так предполагаю, только с одной целью – заставить кандидатов в сенаторы убедить его подписать постановление о признании полномочий. И он долго тянул, месяц, два, три, и некоторым сенаторам так и не подписал. Вот из этого мы делали вывод, предположение, что это связано с коррупционными схемами.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Таких предположений много. Но вы это произнесли в передаче как утверждение, как факт.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, как факт.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. вы готовы проиграть дело в суде.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не проиграем мы. И суда не будет. Я хорошо знаю Миронова, ему невыгодно, потому что очень много людей звонят уже, готовы представить какие-то свои показания, данные. Мы же всё подымем. А когда он был еще зампредседателя заксобрания Петербурга, тогда было уголовное дело против него за злоупотреблением своим положением.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Там уже сроки давности.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не важно, это моральный аспект.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Вы, произнося эту фразу, понимали, просчитывали, что скорее всего Миронов в суд не подаст.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Когда я веду дискуссии, я никогда не думаю о том, что кто-то, может быть, побежит в суд. За 22 года каждый год какие-то судебные дела возникают, я к этому привык. Я веду дискуссию так, как она складывается. Если я буду думать о последствиях – если я этому скажу это, а этому это, не будет ли кто-то там, – тогда дискуссия не получится. В свободном режиме дискуссия. Обиделся – пускай идет в суд. А я задам вопрос: вам положен самолет авиакомпании Управления делами президента? – Положен. – Куда лететь? – По делам Совета Федерации. – А вы летали куда? По делам партии. За 10 лет он пролетал впустую миллион долларов. Кто за это ответит?

М. БАРЩЕВСКИЙ: На Западе уголовное дело.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Вот. А он миллион долларов незаконно, злоупотребляя своим положением. Т.е. там столько… А аппарат партии где он держал? На местах аппарата Совета Федерации.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ладно, его здесь нет. Я понял.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я говорю, что он сам испугается. Столько злоупотреблений, что он никуда не полезет.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Меняем тему, потому что Миронова здесь нет, и обсуждать его без него все-таки не очень хорошо. Ваш образ на съезде – такой лектор с указкой. Честно говоря, я был поражен. Я по «Вестям-24» наблюдал прямую трансляцию. Для меня это был совершенно новый имидж. На что я обратил внимание? Ведь это имидж не для пацанов с пивом, вашего основного электората, а это имидж для интеллигенции, для студентов, для интеллектуалов, по крайней мере. Это сознательная смена имиджа?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Никакой смены нет. Это происходит все годы. Просто наконец впервые стали больше показывать, и особенно в прямом эфире. Наша аудитория никакие не пацаны с пивом, они вообще ничего не смотрят, им всё до лампочки.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я имею в виду не аудитория телевизионной передачи, а аудитория голосующих.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Аудитория голосующих, уже социологи посчитали, это серьезные мужчины от 35 до 55, с самого начала шли, сейчас это расширилось до самых крайних границ. Последнее, что нам было тяжело, это художественная интеллигенция. Но последние три года и она к нам повернулась. Ее яркий представитель – не буду фамилию называть, раз его здесь нет – сам мне сказал: «Владимир Вольфович, за коммунистов мы не будем голосовать, мы с ними боролись все эти годы. А за этих, – имеются в виду питерские, – они нам ничего не дали». Поэтому из трех сил они, самая рафинированная интеллигенция…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ваша партия становится привлекательной, это правда. Я даже смотрю по тому, что я вас зову к себе в эфир не потому что надо – у меня, слава богу, такое положение, что не надо никого звать, – а мне действительно интересно с вами поговорить, потому что какой-то вы новый. Последние годика полтора-два вы новый. Но вот такого образа, когда галстук был почти под горлышко, как и положено ему быть, когда пиджак был застегнут, когда ни одного вскрика и выкрика, спокойный разговор. Как-то вот такого я вас не видел раньше.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: К сожалению, многие не видели. Потому что всегда вырывают какой-то сюжет, какую-то фразу. А вот так чтобы дать в оригинале… И таких съездов у нас было 23 с марта 90-го года. Если бы прямой эфир бывал со всех тех съездов, у нас была бы более широкая поддержка.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Шутка злая. Хотите?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Если такой прямой эфир бывал бы раньше, то вы бы пришли к власти и прямого эфира не было бы вообще.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это как шутка – пожалуйста. Мы за эфир.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Не обижаетесь?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, я не обижаюсь, потому что как раз мы всегда готовы к самой широкой дискуссии и без всяких ограничений. Этого боятся коммунисты (есть отвечать за что – за сталинский период), демократы типа Гайдар, Чубайс (есть за что отвечать – ельцинский период, много перегибов), и нынешняя власть не очень настроена, тоже много ошибок.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Владимир Вольфович, у вас здесь идеальная ситуация – вы никогда не были во власти, вам не за что отвечать.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Поэтому они всегда чувствуют себя неудобно, им можно сказать – вот это почему? А нам ничего этого нельзя сказать. Поэтому здесь нам легче.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. вам нравится оставаться в оппозиции и не приходить к власти.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Наша задача – придти во власть. Был министр Калашников, убрали, теперь снова он у нас. Может быть, удастся тоже где-нибудь его продвинуть, чтобы кто-то у нас появился, мы за это. Быть в оппозиции, ни за что не отвечать, отдыхать и просто критиковать – у нас в мыслях не было, чтобы такую нишу занять. У нас ниша одна – борьба за власть.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Она вполне устраивает Зюганова. Мне кажется, что устраивает вас.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Там почему? Там нет перспективы, больше никто строить коммунизм не будет. Такой хороший эксперимент был, 73 года. Поэтому там, естественно, просто сохранять на политическом поле, они даже и не мечтают сами. Вдруг, действительно, повернется фортуна – они этого боятся. Им выгодно оставаться оппозиционной партией. Мы, наоборот, всячески стремимся стать правящей партией.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ваш анализ: что произошло с Прохоровым?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Он не понял состояние окружающей политической среды. Я не знаю, я не присутствовал, как и при коррупционных схемах Совета Федерации. Видимо, пригласили, сказали, что надо возглавить, нам нужна такая прозападная, либеральная партия. Когда он пришел в партию, ему сказали: делайте всё что хотите. И он решил, что он будет делать всё что хочет. Но не учел того, что есть общественное мнение, есть позиция разных сил влияния. И когда он стал привлекать криминальный элемент, это, естественно, всех возмутило.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А вы что, думаете, что Ройзман – это действительно повод, а не предлог?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Если бы он его не взял, то трудно было бы его на чем-то… Тем более впереди вот-вот съезд. Но его отношение к формирование списка, что он сказал, что он всё будет решать. Видимо, прозвучало так, что ему и на Кремль наплевать. Мы собирались 29 августа у президента, и там я поднял вопрос: давайте все списки проверим, направим во всех правоохранительные структуры. И президент согласился, дал указание помочь политическим партиям проверить. Он сидит, слушает и тут же берет человека с уголовным прошлым.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Владимир Вольфович, но вы сейчас немножко лицемерите, извините.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: В чем?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вы ставите в вину Прохорову то, что он хотел лично выбирать списки. Я никогда не поверю, что в ЛДПР не вы лично утверждаете списки. Другое дело, что вы за 20 лет завоевали себе это право, а он его просто не успел завоевать.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: У нас всё делает Высший совет. Мы так подготовили людей, что я могу вообще не приходить на работу и всё идет. Вот сейчас они всё проводили – съезд, списки, документы, были в ЦИКе, я даже в ЦИКе не был, готовы вести любые дискуссии. Всё делает партия, потому что опыт уже есть, механизм работает. У нас, может быть, самый мощный штаб. Если проверить, как работают штабы в других местах, то можно убедиться, что у нас мощнейший штаб. Поэтому я, конечно, могу влиять, я говорю, но я никогда не буду намеренно вовлекать в список людей с криминальным прошлым. Наоборот, мы выгоняем своих активистов на местах… Вот сейчас у нас была проверка, у 12 человек в прошлом, давным-давно была судимость. Мы вычеркнули всех.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А это правильно?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Что?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я хочу сейчас с вами не о выборах поговорить, просто как с человеком опыте. Всегда в советском праве было понятие – снятие и погашение судимости. Вдруг недавно у нас в одном из законов по инициативе Дмитрия Анатольевича появляется новое выражение – «лица, имеющие или имевшие судимость», т.е. пожизненно заклейменные. Такого не было никогда и нигде. Это соответствует вообще духу права?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не соответствует. Но когда мы исходили из такой позиции, нам сказали – нет. А журналисты и ЦИК имеют право сообщить, что у этого кандидата была судимость.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это пожалуйста. Я сейчас не про это, я же сказал, мы от выборов отходим.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Но мы-то исходим из этого, для нас главное – выборы. Мы согласны, что надо забыть, что если у человека погашена судимость, то всё.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Если мы говорим только о выборах, вы мне не интересны. Мне интересен Жириновский как человек, который прожил большую жизнь в политике, это правда, который сейчас выходит на выборы, это тоже правда, но и человек, который многое повидал, и юрист. Вот с каким Жириновским я разговариваю. Мне интересно ваше мнение юриста и человека опытного. Бывает такая вещь: в 18 лет человек совершил какое-то преступление. Мы в 55 будем ставить ему это в вину? Мы лишаем его права на что-то. Такого при Сталине не было.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не было. Я говорю еще раз, мы из этого всегда исходили: если погашена, мы не имеем права даже вспоминать, а тем более упрекать, а тем более брать как основание, чтобы человека не допускать к выборам. Но мы вынуждены это делать. Вот сейчас те, кого мы вычеркнули, не было судимости, было обвинение в неуплате налогов, в ходе судебного следствия не доказано, дело закрыли. Второе было дело – виновник ДТП. Тоже в ходе судебного расследования не доказано. Мы всё равно вычеркнули. Мало того, мы даже вычеркиваем, не допускаем до выборов тех, у кого просто были контакты, никакой судимости, например, одноклассники, и другой парень одноклассник пошел по криминальному пути и сегодня состоит в известной криминальной структуре. Но если наш кандидат с ним общается, мы вычеркиваем. Вынуждены это делать, чтобы иметь козырь.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это, конечно, ваше дело…

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Мы же тогда не сможем перед избирателям оправдаться. Мы с вами сидим, спокойно беседуем. А избиратель не поймет, когда журналисты будут орать: у Жириновского в списке 15 человек, имевшие судимости. Они же не будут говорить, что оправданы по суду. Но реально уголовное дело было возбуждено – всё. А то, что оправдан, они не сообщают. Люди будут думать: о-о-о, опять у него уголовники. Поэтому сейчас, даже если просто человек посмотрел в сторону своего товарища, который связан, мы его вычеркиваем. Мы вынуждены это делать, иначе нас лишат возможности оправдаться перед избирателями, что закон на стороне этих людей, закон не запрещает. Вот в чем дело.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Владимир Вольфович, ваше право. Здесь мой комментарий, что я считаю, что вы поступаете избыточно жестоко.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Правильно. Но тогда мы проигрываем выборы. Как юрист я с вами согласен. А проигрывать выборы и говорить, что я такой чистый, мне плевать на моральные установки, судимость погашена, всё, нет у него… Тогда вы мне судьбу Прохорова готовите, да?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: То же самое я могу сказать президенту: Дмитрий Анатольевич, у всех этих людей судимость погашена. Почему их не допускаем к выборам? Но есть установка негласная: всех, кто ранее были судимыми, в списки не включайте. Мы ее выполняем. Вот и всё. Потому что иначе будут нас топить, душить и давить. Какой смысл-то? Одно дело – семинар юристов, в суде выступить перед гражданами… Я с вами согласен, погашена, забудьте, нельзя человека всю жизнь трамбовать. А нам говорят: пусть во власть не идет, берите чистых во власть. И что нам делать?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ладно, поменяем тему. Вопрос сформулирую так. От кого защищать русских будем? Кто такие русские, мы с вами выяснили в прошлой передаче. Это люди, говорящие по-русски и живущие в России и поддерживающие с ней связь.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: А я еще добавил. Даже если он по-русски не говорит, но у него есть ощущение, что он русский, всё. И еще добавили: а не хочешь – и не будь русским. Мы не говорим, что все должны себя объявлять русским.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Владимир Вольфович, я прекрасно понимаю, что в этой студии, с людьми моего круга вы будете отстаивать эту позицию. В общем, наверное, никогда публично другую не произнесете, и на съезде вы очень четко сказали, что «мы за русских, но это не значит, что против кого-то». Всё очень корректно, не придерешься. Расчет ваш гениален. Потому что люмпенизированный электорат, услышав фразу «мы за русских», без всяких деталей, подумает, что Жириновский сейчас их защитит от всех приезжих. Это тоже понятно. А вот я вас спрашиваю в этой аудитории. Вот кто такие русские, мы определились. А от кого защищать?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: От ситуации. У нас именно в отношении русских, не сейчас, а все сто лет с октября 17 года, сложилась антирусская направленность.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Стоп. С чьей стороны?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Со стороны советской власти.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. защищать русских надо от власти.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я хочу это еще раз произнести. Защищать русских надо не от представителей других национальностей, не от граждан других государств, а от власти.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: От власти, которая с первых дней советской власти и до последних целенаправленно, осмысленно ставила задачу и опиралась на нацменьшинства, игнорируя полностью большинство, представленное русскими. И не просто морально – игнорируют, не замечают, а ресурсы забирают у русских.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Подменяете понятия. Потому что когда вы говорите о том, что русских, то бишь население страны надо защищать от власти – не важно какой, советской, нынешней, американской, итальянской, израильской или арабской, – то это, в общем, правильное утверждение. Потому что задача оппозиционной партии всегда заключается в защите интересов населения от действующей власти. Тут с вами не поспоришь. Но когда вы начинаете дальше развивать мысль о том, что опирались на нацменьшинства и забирали у русских ресурсы, извините, у меня начинают уши вянуть, потому что это неправда.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: А мы считаем, что это правда. Вот сейчас будем утверждать бюджет 12 года. Посмотрите, сколько денег будет направлено в национальные регионы и сколько в русские, и спросите почему. В национальные направляем больше.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Могу вам сказать, что тоже не так. Потому что недавно мне попала в руки цифра – я сейчас за точность цифры не отвечаю, но пропорция правильная, – если в Чечню, например, направляется государственные субвенции из федерального бюджета порядка 7 рублей на человека, то в Красноярский край, русский Красноярский край порядка 48 рублей на человека. Так что здесь тоже с цифрами надо быть поосторожнее.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Мы исходим из того, что нам дают официальные цифры.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я тоже называю вам официальные цифры.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Пускай тогда министр финансов перед всей страной скажет правду. Но даже не это, мы берем моральный аспект. Откуда русских вытесняют уже 90 лет? Я сам же приехал из Казахстана. Нас никто не упрекал, что мы русские, нас никто не обкрадывал. Просто какая была ситуация? Сдаем экзамены в вуз: казаху ставят четверку, а русскому за такой же ответ двойку. Почему? Установка из Москвы, нужны национальные кадры. На работу приходя русский и казах…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Если вы мне начинаете рассказывать, какая была национальная политика при советской власти, то я вам расскажу не меньше, чем вы мне. И мы сегодня ее расхлебываем. Просто мне кажется, что ответственный политик – а я вас считаю все-таки ответственным политиком, хочу считать – должен понимать, что на сегодняшний день для России самая большая угроза – это межнациональные отношения. Пока мы не начнем, как американцы, французы, или итальянцы, или англичане, называть себя россиянами…

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не начнем. Мы противники слова «россияне», мы сторонники слова «русские». Зачем здесь всё это выворачивать? Государство у нас было древнее Русь, отсюда и пошли русские.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Со столице в Киеве.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: И что?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Просто я говорю о том, что до тех пор, пока мы будем смотреть, где у нас живет татарин, где русский, где еврей, где калмык и где чукча, вот до тех пор, пока это деление будет происходить, Россия никогда сильным государством не станет.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Вот мы и против этого деления. Кроме того, что защищать русский, мы говорим – давайте перейдем только к административному делению, никакого национального.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да, это ваше старое предложение, которое я поддерживаю полностью.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: У нас территории для всех и называются они географическими названиями.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Давайте назовем еще и автора этого национально-территориального деления – Иосиф Виссарионович Сталин.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Он, кстати, не был желающим. Он в 22 году долго спорил, чтобы все республики включаются в РСФСР, и автономия дается только в плане применения языка. Но члены ЦК отвергли, потому что Ленин был против. И ленинская установка сыграла свою роль.

М. БАРЩЕВСКИЙ: У меня немножко другое знание истории. Я как раз знаю, что он был одним из инициаторов национально-территориального деления.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Может быть, по указанию Ленина разработать именно с этим направлением. Но сам лично он был категорически против.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Он отвечал за национальную политику. Ладно, не будем спорить о Сталине, это тема для разговора с Зюгановым. В эфире программа «Dura lex». Сегодня в гостях у меня Владимир Вольфович Жириновский. Вернемся через несколько мгновений.

НОВОСТИ

М. БАРЩЕВСКИЙ: Добрый вечер. Программа «Dura lex» в эфире. Владимир Жириновский – вице-спикер Госдумы, лидер партии ЛДПР в гостях у Михаила Барщевского. Владимир Вольфович, сколько процентов будет у КПРФ, сколько у «Единой России», сколько у ЛДПР?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: При свободных выборах в среднем по 30%. «Единая Россия», как любая партия власти в любой стране, в пределах 30% может получить. У нас слишком левая страна, и действительно, треть избирателей готовы голосовать за КПРФ. И все остальные не хотят за левых, в данном случае КПРФ, и не хотят за действующую власть. И тоже уже есть своя ниша у ЛДПР, поэтому мы тоже можем получить 30%. А напишут по-другому.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Как напишут?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: 60% – «Единая Россия», по 15% – КПРФ и ЛДПР. И за счет непрошедшей добавят «Единой России» так, чтобы у нее было 70%, 31 мандат. Допустим, по одному «Яблоко», «Правое дело», «Справедливая Россия», а оставшиеся 15%...

М. БАРЩЕВСКИЙ: Чтобы получить по одному мандату, надо 5%. Какое у «Яблока» и у «Правого дела» 5%, вы что?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я говорю к примеру. Могут технически обеспечить, что они получат по одному мандату. С какой целью? Чтобы все остальные проценты пошли к «Единой России» и у нее был бы контрольный пакет, 301 мандат.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Пока всё идет к тому, что у них так и будет. Им достаточно 55% набрать. «Народный фронт», по-моему, оказался эффективной придумкой.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это дополнительная площадка, чтобы появились люди, которые не хотят вступать в партию, а в рамках фронта они готовы взаимодействовать.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Очень хороший технологический ход.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Пожалуйста.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А вам не кажется, что «Народный фронт» может оказаться могильщиком «Единой России»?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Обязательно. Не кажется, а так и будет. Не могильщиком, а просто-напросто он поглотит всё, что партия власти хотела бы оставить за собой, но это будет название «Народный фронт».

М. БАРЩЕВСКИЙ: Новая партия.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да. И вот тогда уже Путин вступит и возглавит совершенно новую структуру. Естественно, часть «Единой России» будет аккумулирована. Но это будет новая партия.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Но это новая элита.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Новая элита, всё новое, чтобы закрыть эту проблему. Январь 12 года – новая партия власти, новая элита, резкое обновление депутатского корпуса.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я обратил внимание на одну вещь. Вы помните, по инициативе Путина по расшевелению «Единой России» за последние пару лет чистка, которая не состоялась, декларирование доходов членов «Единой России» – не состоялось, и еще что-то, какие-то две инициативы, тоже не состоялись. У меня такое ощущение, что этот «Народный фронт» - это способ не реанимации партии, а создания новой партии.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Убрать, отойти, оторваться от «Единой России». Согласен полностью. До выборов они молчат, после выборов объявят о создании новой партии на базе фронта и тех, кого они отчистили, отфильтровали, бывшие члены «Единой России».

М. БАРЩЕВСКИЙ: Мы записываем передачу в пятницу, 23 числа. Съезд «Единой России» только начался или начнется в ближайшие часы. Поэтому вопрос мой на интуицию. Когда радиослушатели будут слушать эту передачу, наверное, они уже будут знать правильный ответ. А я хочу поставить вас в неловкое положение и задать его вам сейчас. Кто будет баллотироваться в следующие президенты России? Вопрос первый. И какова будет тройку на выборах в Госдуму от «Народного фронта» и от «Единой России»?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Сразу хочу сказать, что народ хотел бы на выборах президента проголосовать за представителя оппозиции.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это естественно.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Но если вопрос кто от них, то, насколько я понимаю, сейчас они хотят перейти к парламентской республике.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Сейчас?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: В марте следующего года. А начать процедуру с декабря этого года. И за четыре месяца всё успеют. Декабрь, январь, февраль – три месяца достаточно, чтобы внести изменения в Конституцию.

М. БАРЩЕВСКИЙ: С этого места поподробнее. Значит, вы считаете, что в декабре, получив конституционное большинство, перейдут к перераспределению полномочий между президентом и председателем правительства, в закон о правительстве внесут положение о том, что премьером становится лидер партии…

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Лидер партии, имеющий большинство в парламенте.

М. БАРЩЕВСКИЙ: И в марте тогда на президентские выборы выходит человек, который будет президентом, но президентом а-ля Италия, а-ля Израиль.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Греция, Германия.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Мне моя интуиция подсказывает, что всё так, только чуть позже, что это будет после инаугурации.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Ради бога. Они могут запустить на выборы Медведев, и он останется, может быть, Шувалов, в любом случае это их команда, изменят закон о правительстве, чтобы все полномочия перешли к правительству, включая силовиков, резко сократив через закон о правительстве. Это один этап. А второй – вообще переход к парламентской республике. Тогда вообще всеобщих выборов 4 марта не будет. А имея конституционное большинство, они на палате 5 марта в понедельник изберут нового президента. Им опять же может остаться ныне действующий глава.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это молдавский вариант.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Но у председателя правительства полномочий будет больше.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это молдавский вариант, когда президента избирает парламент.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Вся Европа, кроме Франции, это делает. Везде президента избирает парламент, везде, кроме США и Франции. Латинскую Америку не берем.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А в Италии разве парламент избирает?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Парламент. И нам это выгодно, дешевле. А главное – уходит опасность, что могут не избрать. Изберут – у вас большинство в парламенте. Мало того, это может быть коалиция, и тоже договорятся, что президент будет вот он…

М. БАРЩЕВСКИЙ: А министром иностранных дел вот он.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: А председателем правительства вот он. Это я давно им советую, это немецкий вариант. Отличный вариант, когда есть президент, которого никто не знает, и есть канцлер, которого все знают.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Скажите такую штуку тогда. Интересная конструкция. Вот в вашей конструкции кто возглавит тройку «Единой России» сейчас?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Сейчас будет или один, только Путин, или двойка – Медведев и Путин. И больше никого не будет. Все остальные идут в регионах. Только два человека возглавят список как руководство команды.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Т.е. федеральный список будет состоять из двух человек.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Из двух человек. А 8 пустых мест.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Как вы думаете, если не произойдет перераспределение полномочий, кто будет президентом в марте избран?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это проблема. Потому что если оставить всё как есть и даже не менять закон о правительстве в пользу усиления роли председателя правительства, тогда, может быть, Путин пойдет на президента сам, чтобы сохранить всю власть.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А Медведев?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Они решат. Они уже, наверное, знают все варианты. Председатель суда объединенного, конституционный, уголовный, арбитражный.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А как спикер Госдумы?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это всё они.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Кто из нас в политике 20 лет, вы или я?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я вам говорю, что они сами не решили всё это. Они не решили. Как я могу сказать? Я говорю, что возможны варианты.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вы политик, вы обязаны предугадывать чужие решения.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Переход к парламентской республике – идеальный вариант.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Услышал это.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Второе – меняем просто закон о правительстве как промежуточный, и Путин снова во главе правительства, но более усиленного, все министры подчиняются. И остается третий вариант – как сейчас. Всё, других вариантов нет. Три варианта: как сейчас, усиленное правительство и просто переход к парламентской республике. Мы за переход к парламентской республике.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Правильно ли я понимаю, что во всех трех вариантах у вас получается, что директор Путин.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: В любом случае, конечно, он всё решает. И это для нас для всех опасная ситуация, когда всё в руках одного человека. Даже не двух. И это сильнее, чем монарх. Тот должен был как-то посоветоваться, и там был закон о престолонаследии, там была традиция. Здесь традиции нет, здесь чисто желание, и мнение, и позиция одного человека. Хорошо, если он всё это правильно сделает. А если это ошибка будет для нас для всех? Это тоже не очень приятно. Поэтому переход к парламентской республике это бы исключил. Даже при наличии большинства все-таки 450 человек будут думать: а не совершаем ли мы ошибку?..

М. БАРЩЕВСКИЙ: Переход к парламентской республике превращает парламент в место для дискуссии, как минимум.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Хорошо. Сменим тему. В условиях рынка всё имеет цену. Какова капитализация ЛДПР? Сколько стоит бренд?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Мы это никак не вычисляли, чтобы это можно было перевести на деньги. У нас есть другие параметры: что мы единственная партия, которая не имеет дополнительного ресурса в виде «паровозов»: известные спортсмены, писатели и так далее; известная, уже отработанная идеология у левых – марксизм-ленинизм, уже 150 лет; или потенциал всей страны на стороне «Единой России». Вот в этом смысле мы, наверное, дороже всех, ибо мы остаемся в этом поле. По некоторым данным, мы спокойненько можем взять 30%, если честно будут проведены выборы.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Владимир Вольфович, без агитации. Цифру превратите.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: А как можно в цифру превратить?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Миллиард, 10 миллиардов.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Если перевести на деньги, у нас сейчас избирательный фонд легально полтора миллиарда рублей, то потенциал ЛДПР, возможно, 5 миллиардов рублей, поскольку мы чище, сильнее, эффективнее, гибче, эластичнее и больше соответствуем нынешнему этапу самосознания нашего народа, который не хочет возврата левых, но симпатизирует.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я вам дам еще время поагитировать, подождите.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я не говорю про ЛДПР, я говорю, почему ЛДПР притягивает больше избирателей.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я вам скажу, почему ЛДПР больше притягивает. Те, кто не хотят голосовать за прошлое, за коммунистов, те, кого не устраивает настоящее, т.е. весь протестный электорат, у них выбора нет, и они будут голосовать за ЛДПР. Или останутся дома.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: «Правое дело», «Яблоко», СПС, «Парнас», они всё равно не смогут получить своего избирателя, он за границей находится.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это неправда, это не так. Сегодня регистрация «Парнаса» отобрала бы, с моей точки зрения, 2% голосов у «Единой России» и процентов 7-8 у вас.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: «Парнас» чисто ельцинский формат. У нас антиельцинисты. Это вот у «Яблока» оторвало бы, у «Правого дела» оторвало бы. Поэтому нам не конкуренты «Парнас», «Яблоко», «Правое дело», СПС – любые. Даже коммунисты не прямой наш конкурент, потому что за нас молодежь пойдет, а за коммунистов не пойдет.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А за кого будет голосовать дядя Вася, которому на всё наплевать, просто надоела вся ситуация?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: За ЛДПР.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А если будет «Яблоко», «Парнас», «Правое дело» и кто-то еще, то еще не факт, что за вас, а не за них.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Согласен, кто-то пойдет и за них. Новенькие, свежие, какой-то «Парнас», и жестко критикует нынешнюю власть. Обязательно пойдут, согласен.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я понимаю, что то, что я говорю, звучит парадоксально, но нерегистрация «Парнаса», с моей точки зрения, в первую очередь оказывается выгодной для вас.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я им об этом говорю, что наша капитализация выше. Или разгром «Правого дела» – опять выше. Или опущение «Справедливой России» – это всё в пользу нас, согласен. И наша капитализация растет из-за этого. Но мы же это не провоцируем, мы это не инициируем.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вы как тот китайский мудрец, сидите на берегу и ждете, пока труп вашего врага проплывет мимо вас.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Мы понимаем, почему они гибнут. Потому что вторая левая не нужна при наличии КПРФ как наследницы КПСС. Если бы они начали с нуля, возможно, «Справедливая» обогнала бы. Новое «Правое дело», новый «Парнас», оживление «Яблока» – уже все это знают, это Чубайс, это Немцов. Никто не хочет. Они как могли бы выиграть? Не Касьянов, не Каспаров, не Немцов, никто. Совершенно новых ребят подобрали бы – молодые предприниматели лет по 30, не олигархи.

М. БАРЩЕВСКИЙ: При этом не торопились давать деньги вперед.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Да, ничего не давать. И спокойненько сказать: да, ошибки, мы с ними не связаны, мы отрицаем, мы критикуем, давайте вот это направление, мы готовы помочь в стране осуществить. Получила бы 10-15%. Но не вытаскивать старых людей.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Согласен.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Немцовы, Прохоров миллиардер, или Касьянов, был председателем правительства, даже Каспаров, даже Лимонов – это всё старье. И Явлинский сейчас. Дайте новых. Тогда вы получите, я согласен.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Меняем тему. Я последнее время довольно часто с вами общаюсь в эфире, в публичном пространстве, и у меня складывается впечатление, что вы могли бы написать очень тонкую, очень умную книгу о жизни, а вместо этого публикуете всякие примитивные агитки. Не пора ли сесть за что-то серьезное? Вам есть о чем рассказать, а вы всё время агитируете.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Это связано с текущей работой. Писатель – свободная профессия, художник, артист театра, преподаватель. Но раз мы связаны с избирателями, то мы должны на них ориентироваться. Поэтому сейчас время не пришло для такой книги, в которой могут проявиться те черты, те знания и оценки, которые могут не понравиться избирателю.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Владимир Вольфович, я поэтому и спрашиваю – не пора ли?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не пора.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Не надоело?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, не надоело абсолютно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Три главные вещи, которые вы сделали в жизни.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Если взять классику… Построить дом. Я построил. И сейчас хочу на своем дачном участке еще раз построить. Цель – проводит там партучебу наших активистов. Второе – деревья. Деревьев 200 посадил. И сейчас в октябре снова сажаю еще большое количество фруктовых деревьев, еще кусок земли взял в аренду. То, что говорилось про сына, про наследников, это есть. Но это классика. А для меня два момента, которые я счастлив, что сделал. Два. Это ЛДПР, я ее основатель, вуз Институт мировых цивилизаций, я его учредитель, и та ниша в пропаганде, которая сохраняется до сих пор, и нет конкурента, который мог бы нас выбить из этой ниши. Я имею в виду, что мы не прозападные демократы, мы не левые, как КПРФ, и мы не партия власти. И на нашу нишу никто не может зайти, ибо они думают, что они больше получат среди левых или среди возрождающихся ельцинистов, или примкнут, как Рогозин, к фронту.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Две вещи, которые вы назвали, которыми вы гордитесь в жизни, они обе связаны с политикой. А я вас хотел бы попросить назвать что-нибудь, тоже хотя бы две, что никак не связано с политикой.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Когда-то я в жизни мечтал, что у меня будет какая-то книга выпущена. Есть книги, которые не связаны с политикой, я написал их, они есть, мне это приятно. А чтобы совсем не связанное с политикой… Я 22 года день и ночь задействован именно на политическом поле.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Но вы же живой человек.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Живой человек. Но при этом создать то, чем можно было бы гордиться… Я уже назвал. Так или иначе с работой это связано.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я вам скажу, когда изменилось мое отношение к вам. Редко бывают случаи, когда можно сказать, что отношение к человеку изменилось в какую-то конкретную секунду и минуту. Я знаю, что вы очень долго не могли найти могилу отца. Вы ее нашли. И когда я увидел кадры с вами на могиле отца, я смотрел на вас, я вами гордился.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я просто не хотел, чтобы это как личное навязывалось всем.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А для меня личное. У меня же не агитпередача.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я ровно 60 лет думал: где же мой отец? Я всё время представлял, что он жив, до сих пор. Когда я о нем всё узнал, это был 2006 год. Ему в 2007 году могло бы быть сто лет. Т.е. он мог бы жить еще. Есть люди, которые живут 102, 103, 105. И я не представлял где он. Я думал, может быть, у него были дети еще и у меня есть братья и сестры. Всю жизнь думал. Я искал его. Но ошибся областью. Нужно было искать город Костополь, в Роменской области, а я поехал в Конотоп, Сумская область. Мама не очень разбиралась на Украине, потому что она в Алма-Ате жила. Она говорила – Конотопль. Я смотрю на карте – Конотоп есть, думаю, что она, наверное, ошиблась. Оказывается, есть Костополь, это город еще меньше, чем Конотоп, но дальше область, Роменская.

Я искал, писал, ждал. И когда я нашел все документы… У меня фотографий об отце больше, чем у кого-либо в жизни, можно в рекорды Гиннеса, от раннего детства его до дня смерти. У меня есть одеяло, которым укрывался, часы, которые носил, сахарница, с которой он пил чай. Я был в его съемной квартире. У него не было денег купить. Сперва, когда они приехали, им дали какие-то общежития, а потом он стал зарабатывать, снял квартиру. Вторая жена без детей. Я в чем-то даже обрадовался: какая-то верность его мне, что у него есть один сын, я. Конечно, жалко было, что только могила. Могила, где всё. Я не могу ни поздороваться с человеком, ничего. 60 лет.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вы его по жизни-то помнили?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Мама в Варшаву поехала в августе 46 года, мне было 3 месяца. Пыталась его уговорить вернуться обратно. В посольстве сказали, что ей визу дадут, она может вернуться как советская гражданка, а ему не дадут, поскольку он считался уже не советским гражданином. И вот только последние годы я вычислил, почему он уехал. Потому что он был старший сын в семье, у дедушке была деревообрабатывающая фабрика в Костополе, ее национализировали 22 декабря 40 года, а дом 60 метров – 15 мая 1941-го. И тогда существовали нормы у НКВД: кого-то нужно отправить в ссылку, в лагеря.

Дедушку не стали, поскольку фабрика остановится, а взяли моего отца как старшего в семье и отправили в трудовой лагерь в Сибирь. А его младший брат был юристом и был направлен на работу в «Турксиб», Алма-Ата. Он вышел на него, поехал в этот лагерь и за деньги его оттуда вытащил. Видимо, отец боялся, что когда-то могут это раскрыть и снова в лагерь его посадить, поскольку он незаконно покинул лагерь. Это сталинские времена, Сталин еще был жив. Поэтому как только объявили, что все, кто из Западной Украины, Польши, могут вернуться, они уехали, поезд Алма-Ата-Москва-Варшава. И мама меня привезла. Он меня видел. Я, естественно, в три месяца ничего не мог осознавать. И потом я никогда не слышал, не видел… Он написал открыточку последнюю, что я не могу вам больше писать, я знаю, что переписка с заграницей для вас вредна. И он правильно это сделал.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Какой был год?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: 46-й. В сентябре пришла последняя открытка. Он пишет: «Сашенька, не буду вам больше писать, поскольку я знаю, что переписка…» В те сталинские времена на переписку с заграницей косо смотрели. И больше ничего никогда не знали. А потом я всё узнаю, узнаю, что он чиновник. Долго искал его университет. Мне показалось, что Сорбонна. Оказался Гренобль. Я получил документ из Гренобля, его оценки.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Из ФСБ личное дело не затребовали, по которому его отправляли?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Нет ничего.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Не может быть.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Серьезно.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я на своих нашел.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я не нашел. Я прошу, а они говорят, что всё Украина забрала. Это же роменское КГБ. А уже независимость 20 лет.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну да.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: И там они не могут найти. Мало того, в Вологде документы, ГУЛАГ, Соловки. Бабушка там, отправили ее. Ничего не дают. Но Соловки же немцы не оккупировали, там не было войны, и там не было другого государства. До сих пор даже ГУЛАГ не может мне дать справку, сколько лет бабушка сидела, в какой камере. Лихачев был рядом.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это странно. Я и по своему деду, и по своей бабушке нашел всё.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я запросил, ничего не могут найти. Т.е. проблема Украины. Если бы это была территория нынешней России, всё бы дали. Они не успели все архивы в 1991 году перебросить сюда, в центральный аппарат, из-за этого. Я бы сделал книгу.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вот об этом бы написать. Сколько можно агитировать? Ладно, воля ваша. Традиционный вопрос, Владимир Вольфович. Три указа. Представьте себе, что на полчаса вы президент России, или в новой конфигурации – премьер-министр с огромными полномочиями. Три указа, три закона, которые вы успеваете подписать, о чем они?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Один указ об управлении страной – переход только к административному делению и введение прямого президентского правления во всех республиках Северного Кавказа, введение визового въезда со всеми республиками Средней Азии и Азербайджан. Вот порядок управления новый. Второе – по экономике. Безналоговая экономика на территории Дальневосточного федерального округа, только там, поскольку там население 5%. Далее – возврат всех денег из всех зарубежных банков в Россию, сперва добровольно, потом в рамках принимаемого закона, который будет принят позже, после указа.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Тут я хочу вас спросить как человек, немножко знающий экономику. А зачем?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Чтобы никто не говорил, что нет денег. Деньги есть. Так давайте в свою экономику вложим.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Денег нет в бюджете. А деньги у населения есть. Если вернуть все зарубежные накопления в страну, то рубль грохнется так, что мы его на полу с микроскопом не найдем.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не грохнется. В рамках этого же указа по деньгам, по экономике – запрет на регистрацию всех фирм за рубежом, только на территории России и только в той области, где у вас реальное производство. Меры управления, экономика и конфетка для молодежи – отмена экзаменов в вузы, ЕГЭ, прием во все вузы без всяких экзаменов. Вот три указа: новый порядок управления, новые экономические меры конкретные и помощь молодежи.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Позволю себе маленький комментарий. Первый указ я бы завизировал. Второй я бы завизировал с поправками. А третий – химера полная. Я представляю себе, как завтра выстраивается очередь, условно говоря, на юрфак Санкт-Петербургского университета, порядка 20 тысяч человек, которых всех надо принять.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Нет, не надо всех принимать.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А как?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Собеседование.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Собеседование, Владимир Вольфович, это такая коррупционноемкая штучка…

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Мы всем скажем, что, ребята, если вы все побежите на юрфак МГУ, юрфак Петербургского университета, МГИМО, физтех, МИФИ и еще, допустим, 10 самых дефицитных вузов, это ваше право. Но туда примут только ограниченное количество. Не рискуйте и идите в вузы по месту жительства.

М. БАРЩЕВСКИЙ: По какому принципу? За бабки? Если нет ЕГЭ, значит, принимаем за бабки?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Нет. Без экзаменов.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А как? Вот пришли 10 человек. У вас в аудитории мест не хватает.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я вам говорю еще раз, давайте это начнем делать, и вы увидите, что будет полный порядок, что все станут студентами.

М. БАРЩЕВСКИЙ: А нам это надо? Мы страна со стопроцентным высшим образованием.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Если мы не хотим, давайте закрывать вузы.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Давайте.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Так давайте сперва закроем, а потом в оставшиеся примем всех без экзаменов.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вы юрист. Сколько было юридических вузов в Советском Союзе, не помните?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Не помню.

М. БАРЩЕВСКИЙ: 52. На весь Советский Союз. Сколько сегодня в России вузов?

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Я думаю, 500.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Полторы тысячи. Это вам к вопросу о приеме без экзаменов. И последний вопрос. Понимаю уже, какой будет ответ. Вы нечасто смотрите в глаза, хотя мне сегодня повезло – вы довольно часто смотрели. Вот на этот вопрос ответьте глаза в глаза. Скажите мне, пожалуйста, а вот не хочется после выборов плюнуть на всё и заняться собственным здоровьем, собственной жизнью, написать что-нибудь? Лет 20 лишних проживете.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Может быть.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Вы свое уже сделали. Вы партию сделали, идеологию сделали.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Но пока будем продолжать делать то, что делаем. Опять же если бы это была обычная работа – преподаватель или какая-то государственная структура, министерство, я именно так бы и сделал. Но избиратель не поймет и будет плохо думать обо мне, что я обещал, какие-то мероприятия мы проводили, а теперь вдруг раз, надоело, бросил и пошел отдыхать. Когда ты связан с миллионами избирателей, так нельзя. Вот актер может, Смоктуновский, допустим, или кто-то еще. Он устал, больше в театр не идет. Вот Любимов ушел, ему 94 года, он больше не главный художественный руководитель. Это можно. А здесь нельзя, здесь люди скажут, что обманул. Я этого не хочу. Лучше я буду еще продолжать. Вот если бы ЛДПР стала правящей партией, я бы передал все бразды новому поколению ЛДПРовцев и сказали бы: ребята, управляйте, вы победили на выборах. А если оставаться в оппозиции и так сделать, люди не поймут.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Спасибо, Владимир Вольфович. В эфире была программа «Dura lex». Сегодня в гостях у меня был Владимир Жириновский. Из передачи я узнал, что единственный способ избавить российское политическое пространство от Жириновского – это сделать так, чтобы ЛДПР победила на выборах.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: Только так.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Спасибо. Всего доброго.

В. ЖИРИНОВСКИЙ: До свидания.