Александр Невзоров - Невзоровские среды - 2018-08-22
YouTube-канал Александра Невзорова Instagram Александра Невзорова
О.Журавлева
―
21 час, 4 с половиной минуты. Вас приветствуют «Невзоровские среды» в золотом составе, как полагается, а, может быть, в бриллиантовом. Виталий Дымарский и Александр Невзоров, здравствуйте!
В Дымарский
―
Добрый вечер!
А.Невзоров
―
Мы в «Гельвеции», как и полагается, собственно говоря. И тут есть кратенькое сообщение у моего друга Дымарского.
В Дымарский
―
Сообщение такое, что в «Гельвеции» через недельку 30 числа «Дилетантские чтения» очередные с Леонидом Млечиным. Так что, москвичи, милости просим, и петербуржцев, естественно. Всех, кто захочет, пожалуйста.
О.Журавлева
―
Можно подъехать в Санкт-Петербург, я правильно понимаю?
В Дымарский
―
Да. Кстати, вопрос, по-моему, был. Александр Глебович, у вас там как, все трезвые сегодня? Сегодня день рождения «Эха».
А.Невзоров
―
Да, сегодня 28 лет «Эху». Трезва Журавлева, а нам более ничего и не требуется.
О.Журавлева
―
Главное, чтобы Журавлева была трезвая, правильно.
А.Невзоров
―
Вообще, Оля, подумайте, особенно в такой день, как 28 лет «Эху», как приятно осознавать, что мы имеем президента афоризматика.
О.Журавлева
―
Как-как вы сказали?
А.Невзоров
―
Афоризматика. Потому что ведь его простая фраза «Она утонула», ведь она годится практически ко всему и применима к любому явлению. Это применимо к «Курску». Это применимо к целым областям России, к каким-то митрополитам, которые ходят по ненужным пляжам в Греции. А сегодня, что удивительно, выражение «Она утонула» применимо и к большой страшной ракете, которая собиралась многократно облететь весь мир с абсолютно неостановимым ядерным двигателем. Выяснилось, что облет мира закончился на 35-м километре, и ракета так и утонула.
О.Журавлева
―
В Баренцевом море, по-моему.
А.Невзоров
―
В Баренцевом море. Вот та самая героиня мультика, которой так хвастались. Но это всё пустое и всё меркнет по сравнению с тем, как блистательно выглядел и вел себя Владимир Владимирович на свадьбе. Причем отметьте, он плясал без ядерного чемоданчика. Это уже много.
В Дымарский
―
Его, видимо, казацкий хор держал в этом время.
А.Невзоров
―
Если он пойдет по рукам и будет пользоваться как тамада с ядерным чемоданчиком большим успехом, то, возможно, будет и какой-нибудь специальный танец с чемоданчиком тоже разработан. Но здесь успех налицо, потому что не случайно наша любимица, старушка двухпроцентщица Собчак – именно столько она набрала на последних выборах, - она сразу приревновала. И выяснилось, что, в общем, на семейной груди они пригрели абсолютно ненужного конкурента. И Владимир Владимирович, в общем, со свадьбами справляется не хуже, чем она. Она до этого считалась королевой крутых свадеб, но сейчас это, судя по всему, будет перебивать и переманивать Владимир Владимирович.Дело не в этом. Вот в Ярославле, как я понял, в конце концов, завершены все аресты. Восьмой мальчик-вертухай арестован. Те самые надсмотрщики, которые пытали заключенного, они все угодили сами за решетку. Но, с моей точки зрения, люди-то абсолютно невинные. Почему? Я уже говорил, что это обычнее русские ребята. Они делали то, что им велели. Они пытали так, как их научили. И они, по сути дела, солдаты, которых выставляют крайними. Система велит пытать, насиловать, унижать. Они пытают, насилуют, унижают. Они и дети и рабы одновременно этой русской тюремной системы. А предпишут им вырывать кому-нибудь ноздри – они будут вырывать кому-нибудь ноздри. А будет система, предположим теоретически, которая не будет требовать пыток, они не будут пытать.
А.Невзоров: «Она утонула» применимо и к ракете, которая собиралась облететь весь мир с неостановимым ядерным двигателем
Я тут почитал инструкции скандинавских тюремщиков. Оля, Дымарский, я вам скажу, что даже дипломатический этикет XIX века придворный и то, я бы сказал, позволяет больше вольностей, чем сегодняшние правила поведения тюремщиков в Скандинавии.
И вопрос возникает: будет ли в России когда-нибудь другая система и будут ли тюрьмы, в которых не будут пытать, унижать, скобарничать и беспредельничать.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, можно один вопрос как к человековеду? Как вам кажется, эти скандинавские вертухаи, если их к нам направить, тоже начнут пытать и мучить? Это обратимый процесс?
А.Невзоров
―
Люди, они везде, в принципе, одинаковые, и каждый человек формируется той средой, в которой он оказывается. И пытаться лезть к нам со своими скандинавскими церемониями и везти себя здесь по-скандинавски, конечно, никто им не позволит.Я просто к тому, что эти мальчики, которые были арестованы, они сейчас попадают в зону. И рано или поздно их тоже кто-нибудь разложит на столе для пинг-понга или на бильярдном столе, свяжет руки и начнет пытать. Тех, кто это делает, тоже со временем, вероятно, посадят, тоже отправят на зону. То есть эта машина никогда не остановится, что бы мы здесь не думали. Потому что то, что произошло, это не порок системы, это не какая-то исключительная гадость. Это скрепа. Это то, без чего никогда не будет жить русская тюрьма. Это то, без чего она никогда не могла жить. Это то, что началось, скажем так, несколько веков назад, и то, что было, есть и будет.
В Дымарский
―
Александр Глебович, тогда получается, что это бессмысленно их сажать, бессмысленно их перевоспитывать – их и всех других, - если это так всегда будет, то ничего не надо делать.
А.Невзоров
―
Нет, дело не в этом. Бессмысленно сажать… Будут пытать их, потом будут пытать тех, кто пытал их, и это никогда не остановится.
В Дымарский
―
Это остановить невозможно.
А.Невзоров
―
Ведь тюрьма – это та последняя грань, где человека от государства уже ничто не отделяет. А мы знаем, до какой степени государство воспитано на унижении и на, скажем, способности и возможности убивать и пытать.
О.Журавлева
―
Государство – это насилия, я правильно вас понимаю?
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Причем, не забывайте, мы говорим о Родине, которая с особым наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей. Причем ей нравится этот вкус, ей нравится это блюдо. Ей годятся дети, жаренные в танках, дети, задушенные дымом в «Вишнях», замороженные в лагерях. И вот за 4 века того дикого образования, традиции которого унаследовала сегодняшняя Российская Федерация, конечно, всё это укрепилось. И пытки в тюрьмах – это такая же бессмертная система, как дедовщина, как взяточничества.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, но с дедовщиной вроде бы как-то удалось что-то сделать?
А.Невзоров
―
Ее удалось запрятать, ее удалось скрыть, ее удалось замаскировать…
О.Журавлева
―
Но сократить количество случаев удалось?
А.Невзоров
―
Вы знаете, ее удалось немножечко замаскировать, но не сократить. Это же не какие-то помехи, это же не какие-то лишние, порочные части. Это важная функциональная часть российской государственности. И именно в таком виде это надо смотреть. Вот уберите из тюрем Российской Федерации унижение и пытки, и Россия утратит не только часть своего колорита, но и важную деталь государственной конструкции.
В Дымарский
―
Если вас послушать – пусть так оно и будет.
А.Невзоров
―
Нет, я не говорю.. Слушайте, я не претендую на роль установщика правил. Я всего-навсего анализирую и пересказываю свои впечатление.Вот как, например, у нас есть еще один специалист по всем вопросам. У нас есть Жирик. Жирик блеснул. Его почему-то очень обеспокоила ситуация с утечкой молодых и хорошо образованных мозгов. Его беспокоит то, что молодежь, получившая приличное математическое или физическое, или естественнонаучное образование, вдруг собирает манатки и начинает уезжать на Запад.
И Жириновский, по-моему, вчера выступил с инициативой, которая на первый взгляд кажется дикой, но, на самом деле, вполне себе даже реалистичной. Инициатива: в школах ввести все уроки английского или любого другого иностранного языка – сделать их платными, то есть абсолютно недоступными для большинства населения. Сопоставим это с его заявлением 5 августа в эфире, которое он делал. Это, по сути дела, был призыв к началу репрессий по идеологическим мотивам.
И вот, послушав этот забавный средневековый бред Жирика, любой вменяемый человек решит, что, безусловно, надо уносить ноги из этой страны, где зампред Государственной думы имеет возможность публично озвучивать свои мечты о массовых репрессиях в эфире одного из главных центральных телеканалов.
О.Журавлева
―
Вы так говорите, как будто это первый случай с Жириновским.
А.Невзоров
―
Нет-нет. Мы как раз сейчас говорим о нем. Мы редко о нем, вообще, беседуем. И это молодые, образованные люди, у которых возникает это естественное желание. Но он не понимает одного – он не понимает того, что они бегут на Запад не потому, что знают английский, а потому, что понимают жириновский. Есть такой тоже язык. И как тот же самый Жирик, которого так волнует этот вопрос, как бы он мог вложиться в дело предотвращения утечки юных мозгов из России, и может ли он что что-нибудь сделать? Безусловно, может, и, причем может сделать больше, чем кто бы то ни было.Первый, самый надежный способ – это витрификация. Это заливка в стекло. Таким образом, хоронят наиболее опасные ядерные отходы, в частности 137-й цезий. Вот витрифицируют, его расплавляют, заливают в такие стеклянные огромные блоки и позже складируют. Это такой радикальный случай, притом, что, в общем, в витрифицированном варианте он, может быть, будет вполне себе импозантен.
А затем есть, извините, опыт Павленского.
О.Журавлева
―
Спасибо.
А.Невзоров
―
Нет-нет, я имею в данном случае в виду не тестикулы, я имею в виду методику зашивания ртов.
О.Журавлева
―
В тюрьмах, кстати, очень распространена.
А.Невзоров
―
Да. Вот в прямом эфире поднимается на трибуну Государственной думы Жириновский и торжественно семью стежками суровой ниткой зашивает себе рот. Понятное дело, что как только это произойдет, вероятно, утечка мозгов из России, как только замолчит Жириновский, станет значительно меньше. И если он, действительно, что-то хочет сделать из любви к Родине, как они любят выражаться, то, вероятно, ему следовало бы именно таким образом поступить. Потому что та ахинея, которую он несет, она же очень обостренно воспринимается. Ну, ладно мы. Мы взрослые, мы понимаем, что это истеричная клоунада, и это всё в рамках четко отведенной ему Кремлем территории, что парень хайпует, и ничего, в общем, под этим такого нет, - сказал я с оттяжкой…
В Дымарский
―
Парень талантливо играет свою роль.
А.Невзоров
―
Он играет талантливо свою роль, и сейчас я это говорю с нехарактерными для меня паузами между словами. Потому что, во-первых, всякие высоколобые юнцы и девицы воспринимают всё это очень всерьез и, действительно, начинают собирать манатки, и они абсолютно правы.И вот сейчас мы перейдем к важнейшей теме недели - к массовым посадкам за абсолютно безвредную фигню, за перепосты, за сердечки, за так называемые лайки, перейдем к доносам и к другим проявлениям глубокой российской духовности. Вообще, что это такое? С чем мы сейчас имеем дело, что происходит?
Российскую Федерацию относительно долго втягивало в этот абсурд. Мне доводилось много общаться с каскадерами, с русскими ребятами, которые работали в фильмах про зомби в Голливуде. И поскольку там нет такой халявы и такой вольности, как в русском кинематографе, там очень жестокие долгие смены, потому что грим дорогой, его наносят на этих артистов, которые изображают зомби долго и дорого, и делать это на 5-6 часов никто себе не может позволить, поэтому смены по 12-13 часов. А каскадеры работают вообще постоянно с новыми поколениями зомби. И они говорят, что настолько привыкаешь к этим лицам, к обязательным кускам оторванных щек, к капающему гною, к вываливающимся глазам, что когда выходишь в метро или на улицу, это уже вокруг кажется патологией.
Вот мы примерно в такой же роли, в таком же качестве. Нам тоже очень многие нормальные вещи кажутся патологией. Привыкнуть ко всему этому можно. Но, вообще, не было никаких сомнений. Я это многократно говорил, что из расписного яичка путинского яичка должен был проклюнуться именно этот птенчик массовых репрессий. Потому что можно сколько угодно сейчас себя успокаивать тем, что птенчик маленький, что это вообще эмбриончик, но это действительно эмбриончик массовых репрессий. Кому-то сейчас он кажется смешным и абсолютно несерьезным.
А.Невзоров: Будет ли в России когда-нибудь другая система и будут ли тюрьмы, в которых не будут пытать, унижать
О.Журавлева
―
Александр Глебович, простите, у вас же тоже была эволюция вашего отношения и к Путину, в том числе. А когда вы вдруг заметили, что из яичка вылупляется дракончик этот?
А.Невзоров
―
А я всегда говорил, что не бывает авторитарных и деспотичных режимов, которые могут обойтись без репрессий. Это как сортир без унитаза. Это невозможно.
О.Журавлева
―
Почему же? Без унитаза очень даже возможно.
А.Невзоров
―
Я имею в виду унитаз или очко, или какое-то другое приспособление, которое является профильным и обязательным для сортира.
О.Журавлева
―
Свадьба без баяна. Я поняла.
А.Невзоров
―
Да. Но мы сейчас говорим, в общем, об этом яичке. А его очень долго грели своими заботливыми задами и Поклонская, и Мизулина, и Милонов, и Михалков, и тот же самый Жириновский выгревал это яичко очень долго. Причем, они все искренне думают, что вылупившийся птеродактиль будет считать их мамой и их никогда их не тронет. Вот здесь они тоже сильно ошибаются.Это в реальности страшная ситуация. Она показывает, с какой легкостью абсолютно любое, не имеющее никакой общественной опасности деяние может начать оцениваться как преступление. Ведь все, о ком мы говорим сегодня, люди, находящиеся под следствием и под обвинениями, - это абсолютно невинные люди.
О.Журавлева
―
Вот уж прямо все. Никто не хотел прийти в Кремль, не продать что-нибудь дорогое сердцу по электронной почте, не высылал врагам ничего – вот прямо все невинные?
А.Невзоров
―
Я говорю конкретно про эту эпидемию доносов и посадок за лайки и за посты, за копирование, за мнение. Мне страшно, конечно, потому что я ведь воюю на этом поле давно, и когда я вижу этих детей, по сути дела, с рогатками, мне становится не по себе, и я всегда говорю: оставьте эту войну, эту битву профессионалам. Мы это умеем делать, мы знаем, как при этом, по возможности беречь, пытаться, по крайней мере, беречь себя. Вы этого не умеете совершенно. Но они тоже полезли в этот протестный бой.А вампир-государство в ответ произвел смотр своих сил, и выяснилось, что силы-то есть: лживые, трусливые, совершенно послушные твари, которых нынче называют экспертами, которые подмахнут и создадут любую ахинею. Есть Росгвардия, которая готова выломать любе двери, сломать любой нос и кого угодно возить мордой по асфальту. Сизоносые опера, которые готовы хватать, допрашивать, мурыжить, издеваться над невинными – есть. Судьи, готовые сажать невинных, всё понимающие при этом, тоже есть. Попы, которые будут духовном окормлять и оформлять всё это людоедство, есть. Кадила раздуты, уже кресты блестят, брюхи навыкате и проповеди о необходимости смирения готовы начать звучать. Ну, а вертухаи, которые готовы начать пытать в зонах, они всегда есть. То есть такой чудненький, мягко говоря, комплектец. Всё в наличии, всё есть. И главное - есть общественное полное одобрение.
А.Невзоров: Не забывайте, мы говорим о Родине, которая с наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей
О.Журавлева
―
Александр Глебович, простите, а эта страна, которую вы рисуете, она уникальная? Может быть, так полагается, может быть так все режимы, в конце концов, такую обретают форму?
А.Невзоров
―
Нет. Вот, например, та Россия, о которой так любят вздыхать интеллигенты… Вот кто забыл, я напомню, что бедняга Достоевский за перепост письма Белинского, причем устный перепост был приговорен к расстрелу. Это вообще Россия…
О.Журавлева
―
Ой, Герцен с Огаревым стишки распевали. С ними тоже обошлись.
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Головы в мешочек - и на Семеновский плац. И по-другому быть не может. Надежда на то, что птенчик залезет обратно в эту скорлупу и замурует над собой эту дырочку, этот проломчик, тоже нету. Понятно, что этот птенчик уже среди нас.
О.Журавлева
―
А он для кого опасен: для нас или для внешнего мира?
А.Невзоров
―
А он опасен для всех. Подожди. Для внешнего мира, я полагаю, совершенно безопасен на данный момент. И когда английский или американский парламент или какие-то дипломатические силы выказывают обеспокоенность вмешательства России, это всегда очень смешно, потому что тот троянский конь, которого мы им запускаем, он пуст, оттуда не выскочат никакие гоплиты. А если и выскочат, то с единственной целью: скупить недвижимость на те деньги, которые они попилят от производства этого троянского коня.То есть для внешнего мира Россия абсолютно безопасна, но для себя самой она опасна смертельна, как она опасна всегда была. Потому что мы знаем, что среди всех этих блюд или, скажем так, из тех детей, которых она любит пожирать, - а она очень любит этим заниматься, - ей наиболее по вкусу именно невинные. И если она не имеет возможности чего-нибудь захватить или что-нибудь уничтожить, то тогда она обращает всю свою страсть к себе самой внутрь. Это всё имеет нормальное психиатрическое объяснение. Классическая психиатрия, ничего нового. Когда начинается умышленное членовредительство просто от невозможности эту агрессию выплеснуть наружу.
То есть, на самом деле, то, что я скажу, не является панацеей, это никого, возможно, не спасет, но все-таки, может быть, избавит от роли баранов, потому что возможность сопротивляться всему этому есть, по крайней мере, есть шанс. С нами мир и интернет. Это много. Этого не было никогда.
В Дымарский
―
Но пишут, что у профессионалов что-то плохо получается.
А.Невзоров
―
Ну, профессионалов просто бесконечно мало, поэтому фигово получается, да. И против немногих профессионалов воюют огромные силы госпропаганды.И вот что я могу сказать, что я помогу. Тут надо наращивать некое информационное, медийное сопротивление. И, например, ни в коем случае не требовать отмены экстремистской статьи.
О.Журавлева
―
Почему?
А.Невзоров
―
Экстремистская статья, она сама по себе прекрасная. Она прекрасна, потому что она легко разворачивается в обратную сторону. Просто надо определиться, просто надо перестать сюсюкать и думать, что тактика под названием «Дяденька, прости засранца» может кого-то избавить от ответственности. Совершенно бесполезно ныть, причитать и пытаться разжалобит. В конце концов, и операм, которые будут сажать и судьям, которые будут выносить приговоры, им совершенно безразлична судьба этих мальчишек и девчонок.Но просто надо перестать выть, ныть и избавиться от слюней, определиться, скажем так. И когда вам предъявляют претензии, например, по оскорблению чувств верующих, которые идут обычно в комплекте с экстремизмом, вы должны прямо и твердо говорить, что религия сама по себе в сегодняшнем виде, тщательно навязываемая, является антиобщественным, общественно опасным, экстремистским и деструктивным культом, с которым вы боритесь. Вот пусть они попробуют отвечать на ваши обвинения в потворстве экстремизму.
Если они потребуют доказательств – да, пожалуйста. Предложите им ознакомиться с текстами Священного Писания или с текстами Жития святых, где на каждом шагу предлагаются примеры и антиобщественного поведения, где воспеваются убийства, где воспевается ненависть и преследования по национальному, религиозному и расовому признаку.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, неужели вы думаете, что это поможет?
А.Невзоров
―
Я думаю, что это единственное, что избавит, по крайней мере, от роли баранов. Помочь бы могло другое. Если есть картинка, за которую кто-то осужден, то тогда должно появиться сто тысяч перепостов этой картинки в интернете, чтобы они захлебнулись своими делами, и тогда у них уже не будет возможности действовать хотя бы в этом направлении. То есть некое единство, некая отвага, некая твердость в этом деле могла бы, по крайней мере, избавить от роли баранов.
О.Журавлева
―
Это интересно, об этом стоит подумать. Александр Невзоров, Виталий Дымарский и Ольга Журавлева вернутся к вам после новостей.НОВОСТИ
О.Журавлева – 21
―
35. Продолжается «Невзоровские среды». Ольга Журавлева - из Москвы, Александр Невзоров и Виталий Дымарский – из Санкт-Петербурга. Я только напомню, что YouTube для вас, присылайте свои реплики в чате. Эсэмэски тоже, соответственно, для вас.
А.Невзоров
―
А канал восстановили эховский?
А.Невзоров: Сизоносые опера, которые готовы хватать, допрашивать, мурыжить, издеваться над невинными – есть
О.Журавлева
―
Да, всё что украли, всё вернули обратно. Но не те, кто украл, а добрые, хорошие люди. Я просто хочу одну удачную шутку привести с СМС. Оказывается, на свадьбе наш герой плясал с усовершенствованным ядерным чемоданчиком, который не мешает танцору. По-моему, очень изящно.Возвращаясь к России и русской идее, мне очень понравились ваши мысли про пустого троянского коня. Я прочитала ваши мысли по этому поводу в печатном виде.
А.Невзоров
―
Для лондонского издания, да.
О.Журавлева
―
И я бы хотела насчет русской идеи, чтобы вы развили. Потому что вы сказали, что вроде как там ничего нет. А как же? А как же особый путь? А как же 200 лет поисков?
А.Невзоров
―
Да, я понимаю. Меня тоже очень беспокоит этот вопрос, потому что я, например, до сих пор не понимаю, зачем, за каким чертом мучить очередные поколения, зачем кого-то принуждать жить в нищете с этими очковыми сортирами, с гнилыми полами в поликлиниках. Во имя чего это всё происходит? Понятно, что есть только один разумный, ясный и твердый путь. Этот твердый путь заключается в том, чтобы у людей был мир и определенного рода благополучие. Других способов, кроме как вступление в НАТО и вступление в Евросоюз - двух понятных целей, вообще у сегодняшнего государства развитого быть не может. Но нам объясняют, что это по какой-то загадочной, таинственной причине особого пути никогда не может быть и никогда не должно произойти, что это самый большой ужас из всех возможных ужасов.
О.Журавлева
―
Это вам Дугин рассказал, простите?
А.Невзоров
―
Это мне рассказывает главный голос Кремля. Это подтверждает вся сегодняшняя идеология, которая добровольно зачем-то выбирает не прямой путь в нормальность, в цивилизацию, в то же самое НАТО и в тот же самый Евросоюз хотя бы для того, что если вы так любите граждан России, то посмотрите: в любом международном аэропорту есть очередь для людей с европейскими паспортами, а есть россияне, которые стоят в огромной толпе с многочисленными авторами романа «Что делать?»
О.Журавлева
―
Ну, ладно. Они там стоят вместе с иранцами, африканцами, с кем угодно еще…
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. Поэтому это непонятно. Но если вы проштудируете главных реальных идеологов всего этого маразма – назовем вещи своими именами – того же самого Дугина, того же самого Проханова, то вы не увидите там никакого содержания, вы не увидите никакого ответ. Они все вам будут говорить – Проханов в частности – всё сведется к тому, что вот блеск русского самовара…
О.Журавлева
―
И мобилизация…
А.Невзоров
―
Оказывается, всё дело в том, чтобы самовары блестели. Вот готовы ли вы пожертвовать судьбами своих детей ради блеска самоваров и хорошего настроения Проханова и Дугина? Я думаю, что вряд ли готовы.И вот к вопросу о том, что когда у России нет возможности кого-нибудь душить вовне, она начинает душить саму себя. Туда же, вероятно, относится вопрос о том, что всерьез всплыла бредовая идея об отнятии так называемых сверхприбылей, о том, что необходимо национализировать успешные предприятия, и всё этот отнять и поделить. Мы помним, что в 18-м году национализация была произведена. Но в результате возникло не всеобщее благополучие, а всюду поползли вши и появились беспризорники, закрылись и заколотились фабрики, заводы и кварталы.
Мы понимаем, что любая национализация – это, прежде всего, увеличении дикое безработицы. Потому что нет такого понятия сверхприбыли. Есть доходы, с которых платятся налоги. Эти налоги должны платиться обязательно. Всё то, что выдумывают сегодняшние экономисты для того, чтобы оправдать очередные безумные траты государства… ведь только идиот думает, что вот потратились на Олимпиаду, потратились бешено на какой-нибудь Донбасс, потратились на Сирию… Поверьте мне, если что-нибудь у кого-нибудь отнимут и разделят, вы этих денег тоже никогда не увидите. Это тоже уйдет на очередную Сирию, очередной Донбасс, на очередные Олимпиады. Это одна из самых бредовых идей, потому что вот тогда то, что еще хоть как-то работает, начнет реально останавливаться.
К тому же мы знаем, что недавно эти деньги отняли у нефтяников. Кто-нибудь видел эти деньги?
В Дымарский
―
Нефтяники.
О.Журавлева
―
Они плакали и отдавали их.
А.Невзоров
―
Один нефтяник видел эти деньги и видит их постоянно. Но он не видит ничего, кроме них…
В Дымарский
―
Он не замечает, что он их видит.
А.Невзоров
―
Да, совершенно верно. И здесь мы говорим о другом. И здесь мы говорим о том, что когда попытаются отнять эти прибыли у металлургов, - а металлургия – это совершенно иная история, там десять различных циклов должен пройти их товар для того, чтобы оказаться на рынке, это безумно затратная история…
В Дымарский
―
Слушайте, Александр Глебович, можно вопрос задать. Вы же этих людей, которые сидят в Кремле, вы их хорошо знаете. Они что, реально верят в эти идеи, которые вы называете бредовыми? Ради чего они реализуют?
О.Журавлева
―
У них-то какая перспектива?
В Дымарский
―
Что они видят перед собой?
А.Невзоров
―
Мы давайте чуть позже. Давайте мы закончим с этой комиссарщиной, давайте мы закончим с темой национализации и отнятия сверхприбылей и всяких сверхдоходов, хотя это совершенно разные вещи…
В Дымарский
―
Это входит туда же всё. Это всё входит в категорию бредовых идей.
А.Невзоров
―
То есть никакого облегчения для страны от этого не будет. Никакие дыры этим не залатать, никаких смыслов в этом нет. И, как выясняется, это будет принесено только в жертву блеска самоваров.Вот смотрите, на примере Кадырова…
О.Журавлева
―
Вас, кстати, о нем спрашивают. Про мальчиков в Чечне.
А.Невзоров
―
Это опасная очень аналогия и сложная аналогия, но мы попробуем ее провести и из нее все-таки выпутаться, и тогда будет понятна судьба и российских правителей сегодняшний.Смотрите, вот то, что произошло в Чечне, до какой степени это характерно и до какой степени это страшно? Это серьезная история, потому что ведь хорошо быть диктатором, хорошо быть деспотом, хорошо быть феодалом. Проблема у этого стиля управления только обычно в том, что голова рано или поздно оказывается на шесте или в какой-нибудь антисанитарной корзине. Причем голова не просто голова, а голова грубо и весьма небрежно отрезанная. Именно из-за того, что в комплект стиля феодального правления входит, как правило, отрезанная голова, - от этого пришлось и отказаться.
Но кое-где этот феодальный стиль жив, и феодалы прошлых веков об этом хорошо помнили. Сегодняшние феодалы расслабились. И особенно феодалы с таким мощным религиозным отливом как Кадыров. Посмотрите, что с ним происходит. Откуда взялись эти дети, которые устраивают эти теракты в Грозном? Ведь когда человек нагнетает религиозную истерию, он должен быть готов к тому, что в религиозном фанатизме есть определенного рода состязательность: кто фанатичнее, тот и правее. И, разумеется, всегда фанатичнее будет ИГИЛ*, запрещенная в России организация. Это ужасные слова, но именно ИГИЛ в восточном мире является законодателем религиозной моды, авторитетом и точкой отсчета. И сравниваться с ним невозможно.
И что теперь говорит про Кадырова ИГИЛ? Он показывает свои главные печатные издания – ИГИЛ – и говорит: «Вот посмотрите, какая странная, удивительная нестыковочка. У нас есть Рамзан, эта странная и яркая фигура. Для мусульманского мира он очень знаковый человек. Но этот воин веры, он по совместительству пехотинец иноверца». И вот, наконец, ИГИЛ нащупал это слабое место Кадырова. И вот эти мальчики, которые устроили небольшой акт на улицах Грозного - это только первые ласточки, потому что ИГИЛ умеет нагнетать фанатизм. ИГИЛ умеет быть законодателем в области религиозной моды.
А.Невзоров: Кроме как вступление в НАТО и в Евросоюз - двух понятных целей, вообще у государства развитого быть не может
Ведь когда мы слышим про историю в Грозном, мы не видим не единой фотографии. Обычно любят все постить фотки убитых, фотки ликвидированных боевиков. Там нельзя ничего показывать. Там дети 13 лет, которые уже завербованы, потому что та фанатичная сторона оказалась сильней.
И вот я боюсь, что всё то, что касается сегодняшних российских правителей, - чем дальше они будут идти по пути феодализма, изоляции и замкнутости, тем ближе, в общем, прошу прощения, и корзина для головы. Вот очень жалко, честно говоря, Рамзана. Он не слушает хороших советов. А сейчас он их не может услышать, потому что патока и сладость деспотии ему полностью заклеила уши. И как он будет выпутываться из этой ситуации, я не знаю. Давайте на этом с Кадыровым остановимся и просто посмотрим на развитие событий.
Я еще хотел поговорить обязательно про Кондопогу.
О.Журавлева
―
Да, я как раз про церковь хотела спросить, тем более, что там тоже фигурирует подросток. Вдруг спустя сутки обнаружилось, что вроде как он поджигатель.
А.Невзоров
―
Да. Тем более, подросток, которого обвиняют в том, что он сатанист. А я поинтересовался другим. Вот есть ли до дня поджога хоть одно упоминание в медийной реальности этого строения, которое сгорело? Нет, не единого.
О.Журавлева
―
Ну, ладно. В каких-нибудь тревел-блогах писали: вот церковь там… старинная.
А.Невзоров
―
В тревел-блогах да… В районном сайте было упоминание, что попала молния в крышу, оторвала кусок крыши. И всё. Более ничего, никого никогда это не интересовало. Никто не знает, что эта штука, это строение было передано на баланс РПЦ, которое обязано было осуществлять и защиту и установление противопожарной сигнализации. Попы, разумеется, отнеслись к этому совершенно пофигистически. И во многом происшедшее – это их вина.Хотя я, честно говоря, не очень понимаю. Я понимаю, что там плохо с достопримечательностями. Коль скоро там нет какого-нибудь Миланского Дуомо или хотя бы какого-нибудь Луврика, а нужно куда-то возить туристов, поэтому любой строение тут же называется великой достопримечательностью просто для того, чтобы было куда отвести туристов.
О.Журавлева
―
Справедливости ради, не так уж много деревянный церквей, и любители всегда их ищут и, действительно, это своего рода жемчужина.
А.Невзоров
―
Оля, у меня своя точка зрения по этому поводу. Я не думаю, что с такой гордостью надо вспоминать, что в XVIII веке, когда строилась и Европа и Санкт-Петербург и создавались, действительно, феноменальные по красоте, уже по комфорту, по удобству и по значительности здания, несчастный русский Север вынужден был клепать эти бесконечные деревянные церквушки…
О.Журавлева
―
Без единого гвоздя часто.
А.Невзоров
―
Напоминание об этом является такой уж бесконечной ценностью… Но дело не в этом. Я здесь высказал свою точку зрения.
О.Журавлева
―
Вы историю не любите, мы знаем, да.
А.Невзоров
―
Я понимаю, что шедевром могут назначить любое строение. Я не об этом. Я только о том, что сейчас требуют свирепой публичной казни этого мальчика. Опять там засверкали вампирские клыки православия. Их предъявил протоирей Чаплин, которые требует разорить семью этого мальчика, чтобы они оплатили чуть ли не всё восстановление. Пусть продают всё, что у них есть, пусть переезжают в любой социальное жилье. А мальчика чуть ли не казнить публично. Я не уверен, что любое деревянное строение 18-го века непонятного предназначения стоит чьей-нибудь судьбы и стоить благополучия любой семьи.
О.Журавлева
―
Кстати, тут пишут и про вас тоже тут совсем недавно высказывался и как кощунника вас всячески клеймил. Так что следите за высказываниями Чаплина.
А.Невзоров
―
Он меня может клеймить сколько угодно. Я всегда говорил, что Чаплин, он ведь настоящий христианин, и что христиане, действительно, не прощают такое общение со своими аксессуарами, со своими чурингами, и что они готовы за всё это убивать.Но к вопросу о том, сатанист мальчик или не сатанист, если это так важно. Во-первых, любой православный христианин, допускающий существование бога Иеговы, с другим псевдонимом Иисус или как-то иначе, он обязан верить в существование сатаны. То есть по этой логике одним из самых главных сатанистов является, вообще, Гуня, Гундяев…
О.Журавлева
―
Но вопрос же не веры, а поклонения: кто кому.
А.Невзоров
―
Поклонение – это уже вопрос канонический, который тоже может быть решен тем или иным образом. Они обязаны веровать и веровать, в том числе, о наличии сатаны. То есть когда мы говорим о проступке или о преступлении мальчика, мы говорим о поступке верующего человека, которому в очередной раз заморочили голову, и ему тоже. Но вот у него, скажем так, произошла определенного рода интерполяция, и он из всего этого набора религиозной чепухи выбрал вот эту крайность, вот эту сторону, которая, на самом деле, ничем не отличается и тоже диктует своеобразие поведения.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, я тогда сюда же хотела бы вам вопрос отнести про мангал на Медном всаднике. Не религиозная постройка, но тоже попахивает кощунством таким, небольшим.
А.Невзоров
―
Это не кощунством попахивает – то, что на Медного всадника попытались затащить мангал и устроить там изжаривание шашлыков. Это не кощунство, это, скорей, удивительная безграмотность. Люди, которые хоть немного знакомы с достопримечательностями Санкт-Петербурга обязаны знать, что к Медному всаднику не подведено Вечного огня.
О.Журавлева
―
Да, мы знаем.
А.Невзоров
―
И изготавливать на нем шашлыки абсолютно невозможно. То есть то, что называется, знай и люби свой город, а не демонстрируй здесь такое безумие…
В Дымарский
―
Александр Глебович, а вы любите этот памятник, по-моему, да?
А.Невзоров
―
Нет, вы знаете, я к любым памятникам отношусь равнодушно. Я понимаю, что если бы случилось чудо и кто-нибудь взял и с этих смешных маленьких дыбков, на которых стоит лошадка, ее бы поставил на передние ноги, немедленно она должна была выскочить из под ног Петра Алексеевича, потому что промежность Петра Алексеевича оказалась бы вот на такой высоте над лошадью.Но дело не в этом. Есть люди, которые его любят. И тоже я не вижу в этом никакой проблемы. И пусть он есть и будет, и остается этим… Медным всадником.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, у нас есть несколько очень коротких, но важных вопросов. Во-первых, у вас спрашивают, заказывал ли Березовский Листьева?
А.Невзоров
―
Нет, Березовский не заказывал Листьева. Я, вообще, сам всегда за то, чтобы всё что можно вешать на покойников. Но здесь не тот случай, потому что Листьев на тот момент был марионеткой Березовского. И в этом нет ничего обидного для Листьева. Потому что мир больших СМИ, медийный мир всегда основан на том, что кто-то является чьей-то марионеткой. Но очень часто меняются силы, и вчерашняя марионетка может уже, скажем, руководить своим вчерашним хозяином. Это тоже происходит очень часто, особенно в больших СМИ. И ни один хозяин никогда собственную марионетку, которая так хорошо прилажена к руке, стрелять не будет. То есть Листьев на тот момент не был ни опасен, ни сколько-нибудь проблемен для Бориса Абрамовича. Я просто хорошо видел их отношения и понимаю, что это был явно не Березовский.
А.Невзоров: Сегодняшние феодалы расслабились. И особенно феодалы с таким мощным религиозным отливом как Кадыров
В Дымарский
―
Раз уж мы заговорили о телевидении, мы просто говорили перед этим эфиром… Вы не видели интервью Дудя с Доренко?
А.Невзоров
―
Вот те ключевые кусочки, которые мне надо было посмотреть, я посмотрел. Я понял, что сейчас идет большая заруба по этому поводу, что все перевозбудились. Все не поняли поведение Доренко.
О.Журавлева
―
Как это?
А.Невзоров
―
А не поняли, потому что человек, который всегда, в общем – у нас с ним очень плохие отношения – умеет блестяще ответить, умеет сильно сказать, он вел себя предельно странно, с каким-то неподобающим для него скучным шутовством суетливым. Проблема в чем заключается? Вот смотрите, Оля, я тоже периодически попадают в такие ситуации и от них страдаю… Ведь когда к вам приходит, - Дудь прекрасный мальчишка, у него всё впереди, и он владеет этой профессией и будет в ней значительным лицом, - но когда к вами приходит очередной корреспондент и начинает задавать вам вопросы, я всегда пытаюсь робко намекнуть, что ребята, правда – это очень дорогой продукт, а вы ее хотите на халяву. Вы хотите прямо сейчас, здесь услышать весьма серьезные, являющиеся дорогостоящим информационным товаром вещи. Вот прямо так, за красивые глаза только потому, что вам пришло в голову ими заинтересоваться.И вот Доренко выглядел в этой ситуации так нелепо, как выглядел бы, наверное, любой миллионер, которого дергает за штанину мальчишка или очередной Паниковский и просит: «Дай миллион! Дай миллион!» Ну, с какой стати? Ему симпатичен Дудь, ему симпатична вся эта история. Ради хайпа он принял в ней участие, но он не будет задаром сливать правду. Правда – дорогая штука.
О.Журавлева
―
А он прямо чего-то такое знает секретное?
А.Невзоров
―
Он много чего знает. Мы все много чего знаем. И никто не будет эти сведения отдавать даром.
В Дымарский
―
Он же хочет оправдаться. Он же пытался оправдаться…
А.Невзоров
―
Он выглядит обиженным сейфиком…
В Дымарский
―
А это можно и бесплатно сделать.
А.Невзоров
―
Нет, это бесплатно не сделаешь. Без предъявления тех карт, которые у него есть, это не сделаешь. А предъявлять их – это, в общем, сейчас на халяву неразумно. И выглядел он обиженным сейфиком, который не вскрыли, потому что ключик не принесли. Его просто поцарапали ломиком со всех сторон, но не вскрыли, не открыли. Секретиков оттуда никто никаких не достал. И это абсолютно понятно.
О.Журавлева
―
Александр Глебович, а у вас-то получилось с Дудем? Какой-то иной подход…
А.Невзоров
―
Нет, я точно так же увиливал. А с какой стати…
О.Журавлева
―
Увиливали. Кто бы сомневался.
А.Невзоров
―
Увиливал, естественно, и буду увиливать.
В Дымарский
―
А сколько стоит правда?
А.Невзоров
―
Ой, вы знаете, там такой богатый прейскурант на правду.
В Дымарский – Я
―
то не потяну…
А.Невзоров
―
Закончится эфир, я вам…
О.Журавлева
―
Виталий Наумович, может быть, мы скинемся? Может быть узнаем что-нибудь у Александра Глебовича…
В Дымарский
―
Всем «Эхом», Оля.
А.Невзоров
―
У нас еще осталась необсужденной бедняжка Вайкуле…
О.Журавлева
―
Но у нас так мало секундочек осталось, Александр Глебович.
А.Невзоров
―
Тогда спрашивай, что бы ты хотела.
О.Журавлева
―
К сожалению, уже всё. Мы не забудем дорогую Вайкуле, потому что эти темы будут вечными.
А.Невзоров
―
За нее хочется заступиться.
В Дымарский
―
Тоже дорого стоит? Почему дорогая?
О.Журавлева
―
Да, мы все очень дорогие. Дорогие коллеги, на э том мы заканчиваем. Виталий Дымарский, Александр Невзоров и Ольга Журавлева. Большое спасибо всем, кто принимал участие в этой программе. Побольше лайков в YouTube. Всего доброго!
* - Игил
―
террористическая группировка, запрещенная в РФ.