Без посредников - 2007-04-29

А. ВЕНЕДИКТОВ: 20 часов 4 минуты в Москве. Всем добрый вечер. У микрофона Алексей Венедиктов. Это передача «Без посредников», когда я, главный редактор, общаюсь напрямую со слушателями «Эха Москвы» посредством СМС. Вы знаете, если хотите задать вопрос, то номер для СМС московский +7 985 970-45-45. И, естественно, будут телефоны, о которых я скажу чуть позже.

Начну я, пожалуй, с Интернета, где есть масса вопросов. Эти вопросы связаны прежде всего, безусловно, конечно, с уходом из жизни Ельцина, Ростроповича и Лаврова. Вот Екатерина Погодина спрашивает, как лично я отнесся к этим смертям. Она, так, объединяет в этом вопросе, потом говорит: «Я не ставлю этих людей в один ряд, просто каждого из нас та или иная смерть затронула до глубины души». Ну, я по-разному. Я знал и общался со всеми тремя этими людьми, как журналист, безусловно, то есть очень редко. У меня есть личные воспоминания и о Борисе Николаевиче, и о Ростроповиче, и о Лаврове. Надо сказать, что, конечно, Ростропович величайший человек. По жизни величайший человек. И я должен сказать, что мне кажется, что это такой уход, вслед за Борисом Николаевичем, вслед за Ельциным, такая дыра образовалась, дыра. Меня тут просят рассказать про эти похороны. Я уже все рассказывал в передачах своих и мне кажется, что ничего добавить я не могу, кроме одной истории. Мне тут написали, просто не могу на это не отреагировать. Юрий, инженер из Москвы: «Слышал ваши комментарии похорон Ельцина, очень трогательный рассказ о «потрясенном трагедией» лидере, особенно понравилось о Сергее Иванове, как он с хрустом сжимал букет гвоздик, стоя у гроба, едва не расплакался. Господин Венедиктов, вы перепутали хруст гвоздик с хрустом костей солдата Сычева…» и так далее. Значит, уважаемый Юрий, инженер из Москвы, я рассказываю то, что я видел, а не то, что бы вам хотелось от меня услышать. Запомните это раз и навсегда. Вот то, что я видел, я рассказал. То, что я знаю, я рассказал. А вы видели, наверное, другое. Ну, вы рассказываете другое.

Это программа «Без посредников». Тут почему-то такое некое удивление, оно же возмущение вызвало в эфире приглашение сегодня в программу «Аргентум» Елены Берковой. Вот Вероника, бухгалтер из Канады. В Канаде знают Елену Беркову. Питер, Серега пишет: «Это сродни приглашению Леонтьева? Какая разница?». И так далее. Знаете, я, честно говоря, не знал до тех пор, кто такая Елена Беркова, до тех пор, пока мне здесь не стали писать. Я посмотрел в Интернете. Я считаю, что это часть окружающей нас среды, вас среды. Это человек, который вызывает такую массу эмоций у посетителей Интернета, способен вызывать массу эмоций у посетителей Интернета, значит этот человек заслуживает, чтобы он был в эфире радиостанции «Эхо Москвы». А дальше – задавайте ей вопросы сами. Извините, что вы ко мне пристали?

Тарас из Тюмени пишет: «Не планируете ли вы взять интервью у лидера Украинского футбольного союза Григория Суркиса?». Очень хотели бы на самом деле, уважаемый Тарас, и, наверное, мы это сделаем. По-моему, давно уже пора.

«Было бы интересно услышать программу, - пишет Андрей, студент из Москвы, - о пикапе, знакомстве на улицы, подробности в вашем онлайн-интервью. Наверное, интересно знакомство на улице, как люди знакомятся на улице». Сделаем. Я себе это отметил.

Что еще? Опять про Ельцина Бориса Николаевича. Повторяю, я на эту тему уже говорил. В общем, по Интернету, в принципе, уже все.

Все, кажется, телефоны включены. 783-90-25 для москвичей, 783-90-26 не для москвичей. В прямом эфире. Я пока посмотрю, что у нас идет по СМС. Напомню, это прямой эфир и вы можете задавать свои вопросы. На частные вопросы я отвечать не будут. Максим из Абакана пишет: «Алексей Алексеевич, все правительства мира с масонами?». Это я как-то, честно говоря… А в российском правительстве у нас масоны кто? Если можно, Максим, пожалуйста, поименно. А в американском правительстве у нас масоны кто? В ливийском правительстве у нас масоны кто? Ну и так далее. Максим, вы как-то так, странно. Что еще? Опять про масонов. Какой же спам идет беспрестанно про масонов.

«Вчера памяти Ростроповича была потрясающая передача «Оперный клуб». Верно. И?

«Вы отменили выступление Проханова по этическим соображениям?», - спрашивает Матвей. Нет, Матвей. Мы отменили, перенесли, вернее, передачу с Прохановым не по этическим соображениям, а потому что мы хотели, чтобы в этой программе, в «Особом мнении», были люди, которые в этот вечер пришли и смотрели на это все, что происходило, а поскольку Александр Андреевич не собирался туда идти, то, естественно, его передача просто была перенесена. Это совершенно технологическая история, на мой взгляд, и она абсолютно правильна.

«Не будете ли вы делать передачу о войне трех Генрихов?». Ой, это я совсем не готов говорить. Почему это вдруг решили про войну трех Генрихов делать передачу?

Давайте сегодня, в основном, по телефонам. 783-90-25 и 783-90-26. Это телефоны прямого эфира радиостанции «Эхо Москвы». Давайте поговорим сегодняшним вечером. Алло, здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Михаил Юрда из Санкт-Петербурга. Меня, знаете, что интересует, Алексей Алексеевич, вот такая ситуация. Очень был развернут вопрос после того, как состоялись события после «Марша несогласных». Было очень много звонков с места событий, что там было, омоновцы звонили, свидетели звонили и так далее. Но почему-то не разворачивается вопрос о событиях в Эстонии. Так вот, мне кажется, что…

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть как не разворачивается вопрос?! Вы меня, конечно, извините, я просто сейчас открываю наш сайт и просто вижу, что один за другим наши «Развороты», извините за каламбур, посвящены Эстонии.

СЛУШАТЕЛЬ: Подождите, были передачи, звонили, все звонки…

А. ВЕНЕДИКТОВ: И будут передачи. Насколько я понимаю, у Ксении Лариной завтра большая часовая передача про это. Наверняка Доренко завтра утром будет…

СЛУШАТЕЛЬ: Подождите, а звонки оттуда будут?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Если они нас слышат. Нас в Эстонии, в общем, не слышно. Вы как хотите? Чтобы я говорил «эй, ау, в Тарту, звоните»? А там нет «Эха Москвы».

СЛУШАТЕЛЬ: Да нет, я хотел не об этом. Я просто хотел, чтобы было оттуда, как вы говорите, состязательность мнений на свободном поле «Эха Москвы».

А. ВЕНЕДИКТОВ: А она есть, по-моему, совершенно очевидно…

СЛУШАТЕЛЬ: Потому что…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое, Михаил, извините. Вот упрек в несостязательности мнений на свободном поле «Эха Москвы» – такого не бывает. Вы меня, конечно, извините, но по Бронзовому Солдату сколько у нас уже идете? Наверное, недели две, как минимум, сейчас, две недели. И люди, и политики, и голосования. Не могу с вами согласиться. Но, к сожалению, действительно, из Таллина мы можем получать… Через Интернет кто-то слушает, наверное, из Таллина, из Тарту, из Кохтле-Ярве, откуда угодно, из Нарвы, но, к сожалению, «Эхо Москвы» там не вещает в прямом эфире, как оно вещает здесь, я имею в виду в эфире. И, естественно, эта тема будет обсуждаться со всех сторон. Вы знаете, что у наших журналистов разные точки зрения. Ну, свою точку зрения я уже излагал, поэтому я как бы ее повторять не буду. Обязательно. Это тема важная. И про Химки будем говорить, не только про Таллин. И про то, что у вас в Санкт-Петербурге с памятниками происходит, тоже будем говорить. Не волнуйтесь, Михаил. Слушаем дальше. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Алексей Алексеевич. Меня зовут Николай Иванович. У меня такой вопрос, Алексей Алексеевич. Говорят о работе Ходорковского, которую вроде бы он написал, уже будучи в заключении, «Левый поворот», но совсем мало. Даже вот на вашей радиостанции практически ничего об этом не слышно. Где это можно почитать, ознакомиться?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, извините меня, когда эта работа «Левый поворот» вышла? Эта статья, вернее, вышла? По-моему, в газете «Ведомости», а было это уже около года назад. Мы это обсуждали, проводились отдельные передачи, дискуссии по этой статье Ходорковского. Поэтому если у вас есть доступ к Интернету, зайдите в Интернет, наберите «левый поворот, Ходорковский» и выскочите на эту статью. Но мы не можем целый год обсуждать одно и то же, согласитесь, это было бы нелогично. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Меня зовут Андрей. Вот я хотел бы по поводу задумки Путина с нанотехнологиями. Вот почему это далеко не самое актуальное научное направление вызвало такой интерес, что на него денег выделяется гораздо больше, чем на всю науку?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, потому что, я думаю, Андрей, что мы позовем людей, которые в этом разбираются. Мы с вами обсуждать здесь это не будем. Мы позовем людей, которые объяснят, что такое нанотехнологии, как это в других странах, почему сейчас для нашей страны это актуально или неактуально. Давайте об этом говорить серьезно, а не только для того, чтобы поддержать Путина или пнуть Путина. Я, например, не готов на эту тему разговаривать, я здесь чувствую себя совершенно плавающим, поэтому думаю, что на следующей неделе мы достаточно серьезно об этом поговорим. Мне кажется, что любое решение можно и нужно подвергать критике, любое решение власти, особенно по распределению денег. Но сначала желательно понять для себя и для слушателей, а, собственно говоря, что это такое? На обновление ЖКХ – это я понимаю. Нанотехнологии – я не очень понимаю. Поэтому я предполагаю, что мы будем об этом говорить и неоднократно, и разбирать послание президента Путина, и по нанотехнологиям тоже, неоднократно. Но сейчас просто, ну, как я могу сейчас об этом говорить, подумайте сами, если я в этом ничего не понимаю? Следующий телефонный звонок. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Юлий, я из Тольятти. Хотел бы задать вопрос про ту же состязательность при освещении автопрома, как вы понимаете, автозавод у нас в Тольятти. Мне кажется, что мнение Александра Пикуленко, оно всегда однозначно. Возможно что-то здесь сделать? Спасибо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Возможно, конечно, возможно. И я должен сказать, что позавчера или вчера я встречался с в том числе людьми, которые возглавляют «АвтоВАЗ», но им нужно придти в эфир. Вот эти люди должны приходить в эфир. Они не должны бояться, они не должны скрываться. Мы готовы, я готов им предоставить эфир, но при этом желательно, чтобы они не «нет, вы знаете, мы не готовы, вы лучше про нас плохо не говорите, но мы к вам в эфир придти не готовы». Не пойдет. Если у вас там в Тольятти есть возможность подтолкнуть ваше руководство к нам сюда в эфир, подтолкните, мы готовы устроить дискуссию и состязательность. Верно? Вопрос в людях и более ни в чем. Не в эфире. Вот мне говорят: «Левый поворот» от 1 августа 2005 года». Спасибо большое, Диана из Саратова. Я хотел сказать «мой неизвестный друг». Нет, мой известный друг, Диана из Саратова. Спасибо большое. Действительно, это так. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Виктор, Москва. Алексей Алексеевич, скажите, что такое независимая радиостанция с нейтральной подачей, что такое оппозиционная радиостанция и что такое злобная, враждебная радиостанция? Видите ли вы разницу? Или стараетесь не замечать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Конечно, я вижу разницу. Я вам объясню свое понимание. Независимая радиостанция – это та радиостанция, которая проводит независимую позицию от властей и акционеров. Пример – «Эхо Москвы». Что касается нейтральной радиостанции – я не очень понимаю, что вы имеете в виду под нейтральной, в чем ее должна быть нейтральность и что является «тральной» радиостанцией? Есть канал «ЕвроНьюс», вот он нейтральный и мы не видим там вообще журналистов, там нет ведущих. Вообще, нейтральных новостей не бывает, чтоб вы понимали, просто не существует в природе. Что касается оппозиционной радиостанции – радиостанция, принадлежащая одной политической партии, которая проводит одну политическую линию в своих комментариях, не допуская других комментариев на своих волнах. Что касается враждебной радиостанции – я таких радиостанций не знаю. Вот, например, в Соединенных Штатах Америки очень много радиостанций, которые критикуют политику Буша, ведущую войну в Ираке, которые оппозиционируют правительству. Являются ли они враждебными для Америки, поскольку они критикуют свое правительство? Думаю, что нет. Думаю, что их видение блага своих слушателей, своего народа, если угодно, в том, чтобы Америка не вела войны и поэтому они ведут такую линию. В принципе я считаю, что вообще средства массовой информации должны оппонировать власти, все – правительственные, неправительственные. Что такое оппонировать? Не быть оппозиционным, а оппонировать. Что такое оппонировать? Оппонировать – это подвергать испытанию решения власти, в дискуссиях прежде всего; каким образом те или иные решения власти задевают интересы, скажем, слушателей. Ну, например, история со Знаменем Победы, недавний закон. Вот, нам тут объясняли, что мы маргиналы, что это враждебная позиция, правильно все принято, Госдума все правильно приняла и так далее, и так далее. Оказалось, что с нами в меньшинстве президент, который наложил вето на это решение Государственной Думы. Так кто занял враждебную позицию по отношению к стране и к ее истории? Большинство Государственной Думы, которая приняла решение о снятии с копий Знамени Победы серпа и молота, искажающее историческую действительность, или в данном случае Владимир Владимирович Путин? Кто принял враждебное решение, расскажите мне, пожалуйста, по отношению к стране? Поэтому это игра терминов на самом деле. И в вашем вопросе гораздо больше лукавства… Вы думаете, вы такой хитрый и лукавый? Вы не хитрый и не лукавый, вы простой, к сожалению, и эти вопросы абсолютно простые, которые не требуют ответа, все понятно и без этого. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владислав.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Из какого вы города?

СЛУШАТЕЛЬ: Я из Саратова.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Может, вы с Дианой познакомитесь, наконец? У нас есть постоянные слушатели – Владислав из Саратова и Диана из Саратова.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, только она почему-то никогда не дозванивается.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, она зато много пишет.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я слышу. Вы знаете, Алексей, я все-таки вопрос хочу по Эстонии, по поводу памятника. У меня сложилось такое мнение, часто говорят, что что-то Запад молчит, ну, скажет два-три слова, мы как бы не согласны. А вы знаете, вот мне кажется, помните, приезжал президент Эстонии на похороны Ельцина?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Я с ним разговаривал даже.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот мне лично кажется, почему произошло именно после этого? Может быть, он говорил с кем-то здесь в Кремле, и «вы покричите, а мы все равно будем копать». Может, наши Иуды, которые в Кремле находятся, может, согласились на это?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы знаете, не согласен, Владислав. Спасибо за короткий вопрос. Не согласен, Владислав. Я просто представляю себе, что в истории с памятником есть несколько слоев и я в данном случае пытаюсь их расчленить, если можно. Давайте попробуем еще раз. Совершенно понятно, что история с памятником является не исторической, а политической историей. Она является политической в Эстонии, она является политической в России и она является политической в Европе. И, в общем, по большому счету, политикам, многим политикам, на мой взгляд, и эстонским, и европейским, и российским наплевать, собственно, и на этот памятник, и на могилы советских солдат, которые захоронены рядом с этим памятником или под этим памятником. Ну, достаточно, я возвращаюсь все-таки к истории. Вот завтра едет делегация Государственной Думы туда вести переговоры и внутри этой делегации находится генерал-майор Алексей Сигуткин, очень уважаемый человек. Он едет переговаривать с эстонцами о символах, о священной Великой Отечественной. Это тот человек, который был докладчиком от «Единой России» об изменении Знамени Победы и который требовал голосовать за него. Вот это тот же человек, он же самый, который туда едет. Понятно, что для внутреннего пользования у нас одна история, для внешнего пользования у нас другая история. Что касается Эстонии. В данном случае мне кажется, что эстонские власти – я уже говорил, что их решение, с моей точки зрения, абсолютно нечестное и непрагматичное, несправедливое – до выборов они решали вопрос о том, какая партия победит, это была партия нынешнего премьер-министра, выступала за снос памятника; партия, которая оказалась в оппозиции во главе с Эдгаром Сависааром, выступала против сноса памятника; партия премьер-министра победила. И господин Сависаар, ныне мэр Таллина, он оказался в меньшинстве. Они между собой разыгрывали эту карту. Теперь политики, большинство, правящая коалиция, правительство принимает решение с их точки зрения и с точки зрения эстонских законов абсолютно законное. Кстати, и их парламент принял такое решение. Это внутриполитическая история. Они продолжают там друг с другом играться. Здесь же, у нас, смотрите – «Единая Россия», которая принимает решение об изменении копий Знамени Победы, она прежде всего выступает вплоть до разрыва отношений с Эстонией. Они не отправляют запросы, замечу я, именно «Единая Россия», в данном случае это сделала другая кремлевская партия «Справедливая Россия», запросы в город Химки, чтобы выяснить, каким образом это было сделано. Нам говорят: «В Химках все было сделано по закону». По нашему, российскому. Но и в Эстонии все сделано по их закону, ребята. Тогда что? Поэтому это не Иуды в Кремле, как вы сказали, и я должен сказать, что к приезду президента Эстонии отнеслись очень холодно в Кремле, я был в Кремле, я видел, как он общался, вернее, как он не общался, с ним никто не общался из таких, кроме, по-моему, Сергея Лаврова, из политических деятелей, но на самом деле, конечно же, российские политики в этом году будут разыгрывать вот эту карту, будут манипулировать этими молодыми людьми… Кстати, среди арестованных, как вы знаете, значительное число людей без гражданства, задержанных, не арестованных, то есть это эстонские жители. Я просто хочу обратить внимание. Но там задержано и 22 россиянина, гражданина России. Из них некоторые живут в Эстонии, а некоторые туда приехали специально. И история такая, которая будет разыгрываться. Мы должны отделять как бы историческую историю и здесь, в общем, это неправильно, с моей точки зрения, то, что сделали с памятником как в Таллине, так и в Химках, от внутренней политики. Я подчеркиваю – не внешней, а от внутренней политики. А что может сказать Евросоюз? «Это внутреннее дело Эстонии», – говорит Евросоюз. А мы апеллируем: «НАТО, приведите в порядок Эстонию». Ну, это смешно, знаете, это такая смешная история. Это все внутриполитические игры. К сожалению. Не хотелось бы внутриполитических игр вокруг этой темы. Но так и делают. О, Роман из Таллина нам пишет: «Добрый вечер. «Эхо Москвы» в Таллине вещает по кабельной сети». О-па. Роман, я скажу: такое – это пиратство, но я его приветствую, я закрыл глаза. Поэтому давайте мы сделаем вот что. Я сейчас попрошу один номер телефона, если нас сейчас слышат в Таллине, не важно кто, я не делю на русских, латышей, эстонцев, евреев, армян, жители Таллина, ваш номер телефона сейчас московский 783-90-25. Я прошу всех москвичей соскочить с этого номера, давайте дадим для таллинцев этот номер и выслушаем несколько соображений и свидетельств. Итак, если сейчас нас в Таллине слушают, ваш телефон, московский, соответственно надо набрать код, если вы хотите потратить несколько крон, не знаю, сколько стоит, будьте любезны, вы можете в прямом эфире Москвы рассказать о своих ощущениях и впечатлениях по телефону 783-90-25. Для всех остальных, и москвичей и немосквичей, 783-90-26. Давайте мы сейчас попробуем, чтобы нам прозвонились таллинцы. Роман говорит, что мы в Таллине идем по кабельной сети, может быть, кто-нибудь и прозвонится. Алло, здравствуйте. Как вас зовут и откуда вы звоните?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Анна Андреевна из Москвы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, Анна Андреевна, извините, этот номер телефона для жителей Таллина. А для вас 783-90-26. Давайте в данном случае дадим приоритет городу Таллину. Еще раз попробуем. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Рубен, из Москвы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, опять не по тому номеру. Не буду я, Рубен, вам давать слово. Ну, не обижайтесь. Этот номер, который заканчивается на 25, это для жителей Эстонии, которые сейчас находятся в Эстонии и слушают «Эхо Москвы». Для всех остальных 783-90-26. Без обид. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: (неразборчиво)

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это что-то кричали по-эстонски, видимо. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алексей Алексеевич, говорит Яна. Здравствуйте.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы звоните по 26, вы звоните правильно.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: После вашего часа «Без посредников»… (неразборчиво)

А. ВЕНЕДИКТОВ: Яна, ничего не слышно. Извините, ради Бога, что-то прерывается. То ли вы по мобильному либо кто-то врывается. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте. Меня зовут Рубен.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Рубен, я же сказал вам, ваш номер 26, а не 25. Вот и все. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это вам звонит Владимир, Нижний Новгород. Я сейчас нахожусь в Москве в командировке…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не важно.

СЛУШАТЕЛЬ: В Нижнем Новгороде давным-давно перестали…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я знаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Что вы можете на эту тему сказать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я могу сказать, что мы работаем, Владимир, над этим, чтобы вернуться в Нижний Новгород. Это не самое… не самое… как вам сказать? Не самое простое дело, скажем. Но мы делаем все, все делаем для того, чтобы вернуться к вам в Нижний, поверьте мне. Вот все возможности. Слушаем дальше. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: (неразборчиво)

А. ВЕНЕДИКТОВ: И? Я сейчас ваш номерок запишу. Понимаете, да? Не удается. Из Таллина никто не звонит. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей из Рыбинска. Ну, про Эстонию, я думаю, вы все нормально освещаете, тут мне добавить нечего. Я просто хотел сказать, меня интересует все время арабо-израильский конфликт. Я думаю, что этот конфликт влияет во многом на обстановку в мире в целом. И вот к вам один раз приходили два человека – Евгений Сатановский и Гейдар Джемаль – и между ними была очень интересная дискуссия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Верно.

СЛУШАТЕЛЬ: Думаю, что имеет смысл, может, даже какую-то регулярную передачу сделать. Очень интересно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Спасибо большое. Действительно, была достаточно удачная передача и мне кажется, что вы правы, но на самом деле арабо-израильский конфликт, он сейчас не в фокусе, как ни странно, не в фокусе новостей. Ведутся переговоры, ведутся переговоры и тайные, но при этом вы правы в том, что передача была удачная. Давайте я посмотрю пока СМС. «Вместо всех передач в субботу прямой живой эфир с места профмарша". Это я не понимаю. Дальше: "Алексей, вы вчера выступили в эфире как корреспондент. Подражаете Аркадию Новикову?". А кто такой Аркадий Новиков? В каком смысле – как корреспондент? Я просто вчера поехал в храм, если вы имеете в виду вечером, в 12 часов, чтобы попрощаться с Ростроповичем и не увидел там никого, имею в виду, что храм был закрыт, я как любой сотрудник "Эха Москвы" позвонил и выступил как корреспондент. По-моему, это совершенно нормально. Мне так кажется. Дальше. Про Омск, Красноярск… Это что-то здесь такое… "Алексей, делают ли вам замечания власти за критику в свой адрес? Анзор". Делают, делают. Ну и что? Замечания – это нормально. Так, благодарность Варфоломееву и Королевой за передачу, которую они вели шесть часов во время похорон. Передам. Действительно, ребята очень хорошо это сделали. Пошли дальше. Вот, Диана из Саратова пишет, видимо, для Владислава: "Владислав, познакомиться не прочь". Не прочь, пишет Диана из Саратова. Так что уважаемые слушатели саратовские, встречайтесь там, создавайте клуб слушателей "Эха Москвы", общайтесь, обменивайтесь и так далее.

Вася пишет из Таллина: "Слушаю вас по Интернету. Эстония поступила абсолютно правильно, когда снесла памятник солдату-захватчику". Видите, Вася, дело в том, что и в Таллине есть разные точки зрения, и насколько мы знаем, по опросу жителей Таллина 57% таллинцев против сноса памятника. 57% таллинцев. И мэр Таллина против. Поэтому есть разные точки зрения и в таких случаях мне кажется – мне кажется – что лучше бы и не трогать это было. Ну вот Коля пишет: "Правительство Эстонии молодцы, проявили политическую волю и независимы". А в чем политическая воля убрать металлический памятник? Я не очень понимаю, в чем политическая воля, Коля. Здесь я понимаю, что вы так воспринимаете. Давайте скажем так: это было не обязательно. Давайте, поскольку из Таллина нам не звонят, поэтому мы возвращаем телефон. Рубен, можете звонить нормально. 783-90-25 для москвичей, 783-90-26 не для москвичей. Еще раз говорю, видимо, нас слушают в Таллине мало людей, кто-то по Интернету, вот говорят кабельные сети. Но вот не получилось. Так что возвращаемся к телефонам. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Георгий меня зовут. Алексей, скажите, вы всегда декларируете, и совершенно правильно делаете, что радиостанция "Эхо Москвы", так сказать, показывает объективную картину мнений от Проханова до Новодворской. Значит, открываю газету "Аргументы и факты". Огромная реклама – Михаил Леонтьев на радио "Эхо Москвы". Открываю газету "Московские новости" – реклама – Михаил Леонтьев против Матвея Ганапольского на радио "Эхо Москвы". объясните, пожалуйста, почему такая преференция именно Леонтьеву? Не Радзиховскому, не Сванидзе?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понимаю. Это у вас просто неделя на неделю попала. Каждую неделю мы рекламируем в газетах одно из "Особых мнений". И Доренко, и Проханов, и теперь Альбац, был Киселев, и Радзиховский, и Леонтьев. Просто волна на этой неделе к вам туда попала. За этим строго следит наш отдел маркетинга. Я, кстати, должен вам сказать, что пришел социологический опрос "Гэллапа" за март месяц и должен вам сказать, что по "Гэллапу" радиостанция "Эхо Москвы", которая в среднем занимает в день восьмую позицию из 46-ти радиостанций, в 19, 20 и в 21 по будням держит первую строчку среди всех радиостанций города Москвы. еще раз – в 19, 20 и 21 первую строчку. Это просто слушает максимальное количество народа. И это, конечно, радует. Именно в это время – 19, 20 и 21 – если вы обратите внимание, ну, если брать недельный шаг, то мы предоставляем максимальный разброс мнений и дискуссий. И мы не считаем, не держим наших слушателей за людей, которых можно кормить сладкой кашкой, предоставляя им пятьдесят процентов так называемых позитивных новостей, не менее пятидесяти процентов, этим пусть балуются наши замечательные конкуренты. Мы предоставляем мнения – разные, маргинальные, крайние, радикальные в том числе, дискуссии между разными людьми с разными, не лжедискуссии, а настоящие дискуссии, и мы считаем, что это правильно. И это окупается – окупается тем, что нас слушают все больше и больше людей, то есть вы. Поэтому, отвечая на ваш вопрос по рекламе, еще раз повторю, мы, с точки зрения рекламы, наши передачи рекламируем все "Особые мнения". Просто вы попали на волну. Вы можете в течение месяца посмотреть. Это не так. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Это Вера. Мне 61 год. Я очень, очень уважаю вашу станцию "Эхо Москвы". Слушаю ее всегда, особенно утром, когда выступает Доренко. Но вы знаете что, вот сейчас почему-то какие-то бессодержательные стали передачи, как-то мало мысли в них.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это, видите, вам кажется, что бессодержательные передачи, а многие люди их слушают. Каждый считает по-своему. Мы уважаем, безусловно, точки зрения всех слушателей. У нас есть слушатели, которые приходят на отдельные передачи. Некоторые вообще говорят, что "единственная передача, которую можно слушать, это передача Амалии". Ну, слушайте, мы вам предоставили такую возможность. А вам кажется, что единственная передача, которую можно слушать, это передача Доренко. А что бессодержательно? Обсуждение событий в Эстонии или в Химках бессодержательно? Или рассказ о том, что будет после того, как Путин уйдет, бессодержательно? Или выступления, условно говоря, лидеров политических партий или президентов других стран бессодержательно? Я, честно говоря, лингвистически этого не понимаю. Для меня, например, слово на сегодняшний день "нанотехнологии" бессодержательное. Тут мне на пейджер рисуют: "А, как это бессодержательно?!". И так далее. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Галина из Подольска. Алексей Алексеевич, спасибо вам за ваше "Эхо". У меня такой вопрос. Как вам удалось осуществить проект с телевидением RTVI? Потому что просто я удивляюсь, как вам это удалось?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А, собственно, что тут такого? Тут все очень просто. Мы делаем хорошие передачи, это признают даже мэтры нашего телевидения. У нас хорошие передачи и дискуссионные мнения. По разным причинам, эти мэтры их брать не могут. А мы готовы им их предоставлять. Мы создали телевизионную студию и с любым телеканалом – хотите RTVI, хотите ОРТ, хотите, не знаю, подольское кабельное телевидение – мы готовы транслировать, нет вопроса. Мы делаем хорошие информационные программы, хорошие дискуссии, хорошие программы мнений. Это доказывают рейтинги, которые, скажем, у наших передач, когда они идут по телевидению там, где нас не слышно, тоже высокие. Ну, значит, есть спрос. Ну и отлично. Мы готовы. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Илья из Москвы. Я хотел бы спросить, не могли бы вы сделать передачу про наш отечественный бокс? Я думаю, было бы очень интересно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А что должно быть, Илья, в этой передаче, я хотел бы понять? Вот передачу "про", это я, честно говоря, не очень понимаю. Рассказать про что, что вы не знаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Рассказать про отечественный бокс. Есть ли у наших боксеров шансы на победу на мировых площадках.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А, все, я понял. Сделаем. Я сначала не понял, теперь понял. Сделаем. Не уловил сначала. Извините, ради Бога. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Гуля из Челябинска. Я хочу спросить. Алексей Алексеевич, на прошлой неделе, в течение всей недели, проводились митинги инвалидов. И почему-то "Эхо Москвы" не освещало эти митинги. Я понимаю, я передачи могу какие-то слушать, какие-то – нет, к примеру "Разворот" утром ведет некая дама, я ее не слушаю, хотя хотелось бы. Но новости мы не можем не слушать, потому что мы хотим быть в курсе всего. И в течение этих новостей ни одного раза…

А. ВЕНЕДИКТОВ: А когда это было, простите, пожалуйста?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: А это было на прошлой неделе, хотя бы в прошлую субботу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понял, спасибо. я проверю. Не готов ответить. Ради Бога, извините. В прошлую субботу, как вы понимаете, меня не было в Москве, поэтому у меня нет ответа. Если в новостях этого не было, это неправильно. Еще раз повторяю, что неоднократно мы возвращались и будем возвращаться к теме инвалидов, с точки зрения и законодательства, и практики, и в программе "Город", и в других программах. Если этого не было, это неправильно. Но я как-то сомневаюсь, чтобы информационная служба упустила это. Что-то я как-то доверяю… Ну, не знаю, не буду говорить. Но мне кажется, что этого быть не могло. Хотя не знаю. Пошли дальше. "Сколько человек слушает "Эхо" через Интернет?". Не знаю, Владимир. "Кто завтра ведет "Утренний разворот"?". Доренко. "Венедиктов, а вы смешарик", - пишет Алексей. Конечно. Безусловно. Дальше. Саратов как-то оживился. Диана, я вам скажу, что здесь много мужчин из Саратова пишет нам. Предпочитаю сегодня телефон. Слушаем дальше. У нас еще 15 минут есть. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Валерий, я звоню из Москвы. Вы знаете, я был год назад в Нью-Йорке, вчера вернулся из Лондона и отметил для себя, что там улицы-то чистые, нет рекламных щитов, как завалили нашу всю Москву.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы знаете, я попробую вам ответить. По поводу Нью-Йорка – давно не был, честно говоря, не помню. На Таймс-сквере постоянно помню рекламу и на Бродвее. А что касается Лондона – да, там по-другому, но там много очень рекламы, хотя вот таких рекламных щитов нет. Понимаете, в чем дело, сейчас попробую объяснить. Вот для меня реклама это информация. Она бывает назойливой чрезвычайно, но я вам могу сказать, что, скажем, открывается новый магазин, предположим, мебельный – это я не к министру обороны, честное слово – и там возникает рекламный щит "Новый мебельный магазин", а мне нужно купить там лесенку для книжных полок, а в "Гранде" ее нет. Я проезжаю из аэропорта, себе делаю зарубку "ага, мебельный магазин, может быть, там есть". Такая история, например. Концерт. Вот сегодня ехал на работу, вижу – Алексей Погудин – "о", посмотрел я, когда он, где он. Мне просто кажется, что рекламу нужно… Знаете, как "не люблю стулья, но на них сижу". Ее надо использовать. Есть реклама действительно назойливая, есть реклама, как и любое искусство, чрезмерная, здесь я готов бы с вами согласиться, но для меня, я к ней отношусь, к рекламе, как к способу получения информации дополнительной. Да, неполной, да, позитивной… Пятьдесят процентов новостей где – вот оно, в рекламе. Но все-таки как к информации. И я довольно много узнаю, включая туристическую, очень много узнаю. Просто к этому надо относиться таким образом. Саша спрашивает: "Если бы вам предложили узнать свое будущее, вы бы согласились?". Не-а. Зачем? Я бы испугался. Дальше. "Куда дели Олю Бычкову?". Олю Бычкову – как, куда дел? Вчера с ней ужинал, куда дел. Иван из Екатеринбурга: "Вам понравилось в Страсбурге?". Я в Страсбург уже езжу четырнадцать лет и мне там очень нравится. "Вы пользуетесь ВИП-залом в Шереметьево?". Нет, я иду обычно. "Всем привет, мужчинам из Саратова. Диана из Саратова". "Прослушивание вашего радио по спутнику является пиратством, вами поощряемым?", - пишет Алексей Рыбин из Кургана. Я вообще-то противник пиратства, но слушайте "Эхо Москвы", остальное видимость. Дальше. "По своей работе я читаю и редактирую статьи о нанотехнологиях". О, слушайте, у вас обрыв здесь, пришлите-ка мне свой е-мейл, если вам не трудно, кто прислал из Интернета, вы поняли. Про нанотехнологии нам нужны люди, которые могли бы об этом рассказать. "Уважаемый Венедиктов, не планируете ли вы передачу о деградирующем состоянии высшего образования? Руслан из Саратова". По-моему, мы столько делаем о высшем образовании. И будем делать. Где деградируют, а где не деградируют, Руслан. Вы там расскажите нам, как у вас в Саратове оно деградирует.

Дальше. Мишутка из Мурманска пишет: "Как вы относитесь к засилью геев на радио "Эхо Москвы"?". Мишутка, а как вас этот вопрос волнует? А чего он вас так волнует, Мишутка? Собираетесь приехать? Ну, приезжайте. Вот чего людей волнует. Смешно. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Это Нина Федоровна. Я слушаю только вашу передачу, только "Эхо Москвы". Алексей, мне 79 лет. Спасибо вам большое.

А. ВЕНЕДИКТОВ: У вас очень молодой голос, надо отметить.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Ой, нет…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Хотел бы я в свои 79 лет так говорить.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Спасибо, моя радость. Знаете, у меня приемник есть, я и на шесть соток когда выезжаю, он со мной, приемник, так и спит.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо, очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: И я так довольна. Во-первых, я хочу лично вас и всех ваших сотрудников, прекрасные люди, прекрасные, так прекрасно ведут передачи…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо вам, Нина Федоровна.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: И клянусь вам, я верю в Бога, слушаю только "Эхо Москвы". Спасибо вам большое. Дай Бог вам доброго здоровья, а вам лично особенно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо, Нина Федоровна, огромное. Спасибо. Очень приятно вечером в воскресенье такое услышать. В общем, спасибо, что вы цените нашу работу. Это приятно. И не буду скрывать, что "ах, не надо, не надо". Надо нас хвалить. Мы любим, когда нас хвалят, и мы заслужили, чтобы нас хвалили, и будем работать на Нину Федоровну, для Нины Федоровны долго и хорошо. Вася пишет: "Вам не кажется, что "Эхо Москвы" политизируется с каждым Божьим днем?". Кажется, Вася. Но это не "Эхо Москвы" политизируется. Это мир вокруг политизируется. Мы же отражаем то, что происходит в мире. Когда событий нет, их и нет политических. Я просто хочу вам напомнить, что этот год – это год выборов в парламент России, а меньше года осталось до перевыборов президента или до выборов нового президента. Естественно, политическая жизнь накаляется. Мы просто отражаем соотношение. Когда, скажем, пойдет Олимпиада в 2008 году, я вас уверяю, что вы будете нам писать "а вам не кажется, что "Эхо Москвы" спортитизируется каждый Божий день?". Все правда, это все так. Дальше. Вот-вот, вижу. Иван пишет: "Эстония – страна-изгой. Нужно ввести против них экономические санкции". Обсуждаемо, уважаемый Иван, за тем исключением, что вы, наверное, знаете, что 28, по-моему, если нет – поправьте меня, процентов жителей Эстонии это русскоязычное население. Вы как собираетесь вводить, против эстонцев по национальности или против всей Эстонии, то есть всех граждан Эстонии, и тех, кто защищал памятник? Как вы себе это представляете, Иван? Каким образом? Понимаете, да? То есть лозунг бросить легко. Пошли дальше. "Для Мишутки, - пишет Макс, - езжайте в Берлин, 16 июня будет вам праздник – гей-парад". Спасибо, Макс, ценю ваше остроумие. Шутка – туда. Вопрос: "Победитель – Саркози?". Ну, по моим расчетам – да, но, в общем, борьба непростая. Ровно осталась неделя и один час и девять минут и мы узнаем, кто будет следующим президентом Франции. Во всяком случае я болею за Саркози.

Катя пишет: "Мишутка, а ведь вы идиот". Катя, почему он идиот? Не идиот как раз. Он такой, странный. Странный наш Мишутка из Мурманска. Если учесть, что мы в Мурманске не вещаем, оно же в МурмАнске, как он сюда? Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Добрый день. Меня зовут Анна, я звоню из Москвы. Мы с мужем вчера вернулись из Тарту.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так, Анна, пожалуйста, вам слово.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Мы ездили на похороны однополчанина моего мужа. Я не могу сказать, что там были какие-то беспорядки, хоронили его не по религиозным канонам, а по светским. Он сам еврей, после войны влюбился в эстонку, она, кстати, моя тезка, Анни, и остался жить в Тарту. Беспорядков никаких не было, но перед похоронами – знали, что многие приедут и из России, и из Израиля приедут, и из Соединенных Штатов, ну, было ясно, что конец скоро, поэтому все заранее позаботились о визах – пришли в полицейский участок и категорически предупредили, чтобы никаких разговоров о том, что он участник войны, никаких разговоров о том, что в Таллине такое мероприятие случилось. Я не знаю, я не осуждаю эстонцев, это их проблемы…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Подождите, подождите, Аня, извините, ради Бога. Каких – никаких разговоров? Что такое – никаких разговоров?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Никаких разговоров…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что такое "разговоров"? Я не понимаю.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: На могиле, при похоронах…

А. ВЕНЕДИКТОВ: А, понял. Я как-то уже совсем…

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: При погребении чтобы не было разговоров о том, что что-то…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Выступлений?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Да. Причем, Алексей Алексеевич, вы меня поймите правильно, я сама ветеран войны, я не осуждаю эстонцев.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А я осуждаю. Вот в этом я осуждаю. Ну как – хоронят ветерана войны и не сказать, что он ветеран войны? Ну, это, согласитесь, что это все-таки болезнь, болезненная реакция.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Мне все равно, я-то буду его помнить как хорошего человека, я буду помнить своих однополчан, мой муж будет помнить своих однополчан. А если это кому-то не надо – ну, не надо.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое, Анна. Вам виднее, но я бы вам возразил. Вот историю действительно переписать нельзя. И отношение многих эстонцев к советским солдатам и к советской власти… Я же тоже ездил в Эстонию в советское время. И было оно негативным. Я разговаривал со своими одновозрастниками, я разговаривал со студентами, я разговаривал с молодыми людьми, тогда нам было от 20 до 25 лет. Мы ничего не знали про пакт Молотова-Риббентропа. Ну, я все-таки студент исторического факультета, я знал, но в принципе мои друзья, с которыми мы туда приезжали… Там знали, что Гитлер и Сталин поделили Европу и что Гитлер и Сталин расписали Эстонию, ну, Прибалтику, Эстонию расписали к Советскому Союзу. Я знал, да, в какой-то части. Но мои друзья, с которыми я приезжал, не знали. Они говорят "как, не может быть, да ладно". И это все в них сидит. Это не дает, на мой взгляд, нынешним властям города Тарту, а в Тарту, если я правильно помню, там большинство эстонского населения, никакого права, когда людей хоронят, не упоминать, за что человек сражался. Поэтому у вас позиция вызывает во мне всякое уважение, но, действительно, мы платим по долгам – по долгам, которые в 40-е годы наше руководство, Советского Союза, задолжало народам, в том числе, естественно, и народам, населяющим сейчас Россию. Поэтому достаточно неприятно, больно и неправильно. Я говорю, что мой дед, я уже говорил, он как военврач, он проходил в 1944 году, в 1943-44 году, был в Эстонии военврачом, воевал, ну, врач в военном госпитале, поэтому как бы понимая, еще раз, понимая мотивацию эстонского правительства, еще раз говорю, что население разделилось пополам, по всей Эстонии 43 процента против сноса Бронзового Солдата, 57 – в Таллине против, то есть разделилось. Я все равно считаю, что это не умно. Ну вот считаю, что это не умно. Как мне кажется. Дальше: "Мишутке, - я просто наших слушателей обожаю, - в Берлине гей-парад не 16-го, а 23 июня. Передайте Мишутке. Ждем". Отлично. "Алексей, а вы говорите по-эстонски? Приезжайте к нам в Тарту, мы вам экскурсию проведем". Толик из Тарту. Знаете, приеду-ка я, пожалуй, действительно. Ну, наверное, в июне, потому что у меня весь май расписан, но приеду. Нормально пишет Сергей, Москва: "Что же прибалты в 1940 году не боролись за свою свободу, когда их, как рабов, два диктатора расписали?". А, Сергей, давайте мы сделаем передачу, что было. Наташа пишет: "А кто такие геи?". Наташа, вот вам это точно знать не надо, вам это точно не пригодится, поэтому не важно. Что еще тут? Павел про этику. Этика у каждого своя. Еще один звонок примем и, пожалуй, все. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Алексей Алексеевич, это Барнаул. Джамбул мое имя. Алексей Алексеевич, прокомментируйте, пожалуйста, насколько адекватная в Таллине ситуация и в Химках и насколько адекватные действия наших структур властей по этим вопросам?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, знаете, что такое адекватная? С моей точки зрения, и в Таллине, я имею в виду и в Эстонии, и в руководстве Химок – неадекватная. Я просто обращаю внимание, что, безусловно, во всех странах переносят могилы. Просто изменяется, ну, не знаю, территория земли, вырастает город, например. Переносят памятники, переименовывают улицы. И просто мне кажется, что власть на то и власть, чтобы делать это максимально деликатно, не политизируя, и главное, не делая это воровским способом и уж точно не лицемерие. Мне представляется, что в Химках и в Таллине это можно было сделать абсолютно спокойно, с уважением. Я уже говорил – мне кажется, что если говорить о Таллине, то лучшим ответом на предложение эстонского правительства или на решение эстонского правительства – это, собственно, не мое предложение, обсуждал с друзьями, которые подсказали – значит, нужно было направить туда роту кремлевского почетного караула и по центру Таллина, под караул, под Знамя Победы – да? если бы удалось договориться, конечно – как почетный караул, провести торжественно перезахоронение на Воинское кладбище, на которое сейчас это делается не торжественно. И то же самое, то же самое надо было сделать в Химках. Вот, собственно говоря, и все. Нетактичность. Не люблю. "Вы любите эстонскую рыбу?", - спрашивает Ромик. Так, я, в общем, как-то рыбу люблю, а эстонская она или нет… "Не дезинформируйте Наташу, она может их перевоспитать". Наташа может, она все может. Вот пишет Сергей из Москвы: "Часть прибалтов пошла в Вермахт служить. А были ли в этих гитлеровских частях белорусы?". Были, Сергей. И власовская армия состояла не из прибалтов, понимаете? Поэтому на весь народ навешивать, что все там… Даже на немцев мы не навешиваем, что они все были гитлеровцы. Дальше. "Администрацию Химок надо выслать в Эстонию". А чего? Вполне. Только там глава администрации, по-моему, член политсовета "Единой России". Не пойдет. Дальше. "Что делать тем, кто привык к эстонской еде?". Никуда ваша эстонская еда не денется. Сколько было крику по поводу латвийских шпрот? А шпроты и ныне там плавают в масле. Я вам говорю, это политическая пена и, к сожалению, к величайшему сожалению, она поднимает самые темные в человеке черты. Вот Игорь пишет: "Русские в Эстонии – молодцы". У меня вопрос: это какие русские? Это те, кто стоял со свечами вокруг памятника или те, кто разносил Русский национальный театр и грабил ларьки? Там разные были, правильно? Разные, Игорь. Поэтому вы то, что у вас там темное в душе поднялось, вы это ногами затопчите куда-нибудь, а то, не дай Бог, кто-нибудь поверит, что вы такой и есть на самом деле. До свидания и до завтра.