Без посредников - 2012-02-19

А.ВЕНЕДИКТОВ: 18 часов и 11 минут в Москве, всем добрый день, у микрофона Алексей Венедиктов, это программа «Без посредников». Лена Афанасьева взяла один день, поэтому я здесь. Естественно, сегодня я буду отвечать на ваши вопросы, касающиеся работы радиостанции. Ну, конечно, сначала мы с вами поиграем. Я хочу разыграть книгу, которая мне очень нравится. К сожалению, издана она далеко и небольшим тиражом, хотя известным издательством, Екатеринбург, издательство «У-Фактория» «Мифы Древней Японии. Кодзики» называется. Вот, для любителей. У меня 12 экземпляров. Те, кто захотят выиграть, +7 985 970-45-45. Вопрос вот какой. Известно, что Иван Грозный создал свою гвардию – не Опричнина она называлась, это был абсолютный полк, стрелецкий, который был личными телохранителями Ивана Грозного. Они и построили церковь Николо-Стрелецкую в Москве, что стояла напротив Дома Пашкова. Как назывался этот полк? Еще раз, не опричный полк. Опричники – это люди государевы, а это – личная гвардия государя, которая его сопровождала во всех выходах из дворца, во всех выездах из дворца (я уже подсказываю вам). Как назывался этот полк, созданный Иваном Грозным? Мы бы его сейчас назвали точно «гвардейским». +7 985 970-45-45. Естественно, можно через интернет, естественно, можно и через аккаунт @vyzvon в Twitter’е и не забывайте подписываться.

18 часов 15 минут в Москве, это программа «Без посредников», здесь я в этой программе говорю о радиостанции, а не о высокой политике или низкой политике. Так что те, кто ждут политической программы, те, увы, будут разочарованы, поэтому, ребятки, тогда вы на другую уходите радиостанцию, там послушайте что-нибудь политическое.

Ну, вообще вопросы бывают разные. Значит, первую половину программы я буду отвечать на вопросы, которые пришли по интернету – их пришло порядка 300. Ну, на все не отвечу, безусловно, но постарался их сгруппировать. А дальше я буду чередовать то, что вы мне присылаете смсками сюда +7 985 970-45-45, и, естественно, чередовать вот эти вопросы для «Без посредников».

Ну, я просто прочитаю один вопрос, чтобы вы понимали, чего мне приходится читать: «По каким причинам вы являетесь атеистом?» Вот я могу ответить: беспричинно. Ну, вот, кем надо быть, чтобы именно так формулировать вопрос? Еще бы спросили «по каким причинам вы являетесь брюнетом?» Беспричинно. То же самое.

«Уважаемый Алексей Алексеевич, - спрашивает Ирэна, - поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями от приема в российском посольстве по случаю 95-й годовщины Февральской революции». Я хочу вам сказать, что для меня этот прием (я ездил, действительно, в Киев на один день, вот позавчера был целый день в Киеве, вчера утром вернулся), для меня, на самом деле, там было 2 задачи. Первая задача, во-первых, мне было интересно, каким образом в Киеве будут это обсуждать и что вообще они видят. И выяснилось, что они видят, что Февральская революция – революция 12-го года сейчас в России, там воспринимается ровно так по газетам, по телеканалам, которые «вот-вот произойдет революция».

Но самое главное, что, мне кажется, важно, было то, что, благодаря Михаилу Зурабову (послу), нам удалось опробовать Сетевизор на трансляцию таких событий. Не все получилось, но нам удалось показать то и закулисье, и, вот, мы с Матвеем там работали. Если вы зайдете на сайт, вы увидите, во-первых, полную запись вот этого посольского вечера, ну, кроме там потом, кстати, замечательного джазового оркестра, который играл. К сожалению, мы выключились. Неправильно – в следующий раз не будем выключать. Это, может быть, самое интересное, что там было (шутка). С другой стороны, там замечательные были выступления и Леонида Млечина, и Михаила Зурабова, и Михаила Гусмана. И потрясающее выступление академика Юрия Пивоварова о февральской революции. Это все мне кажется чрезвычайно интересным. Это очень полезная история. К сожалению, повторяю, мы не использовали все особенности Сетевизора и мы, безусловно, используем все особенности Сетевизора в следующий раз, и еще будем использовать, и, безусловно, на уличных мероприятиях и на вот таких творческих мероприятиях, чтобы это было интерактивно. Это вообще, я вижу, можно развивать эту информационную услугу. Вы знаете, что сейчас мы работаем над тем, чтобы он принимался и на Андроидах (я имею в виду видео). Ну, это одно из тех направлений, которым реально мы занимаемся. Спасибо Славе Буняеву, автору идеи и создателю Сетевизора: он был у нас здесь – почитайте на сайте его интервью, чтобы понять, что такое. Это правильно. Это не телевидение, это совсем другое – меня это очень увлекает. Поэтому посольский прием на Украине, хотя мы его сделали достаточно линейно и, я бы сказал, на троечку. Даже исходя из тех возможностей, которые у нас были, там можно было показывать и показывать кулуары, и показывать разговоры за столами об этом же, и мультиплицировать картинку, как это происходит у нас в эфире. То есть, на самом деле, вы бы увидели посольский прием и посольский вечер настоящий и тематический. Он был еще содержательный. И если вы посмотрите выступление Михаила Юрьевича Зурабова последнее про февральскую революцию, оно очень глубокое. Оно очень глубокое. Так, неожиданно вдруг Михаил Зурабов открылся с другой стороны, а это же самый фан раскрывать людей, к которым мы уже привыкли, у нас сложился стереотип, что вот он такой, сине-бело-красный, а он, оказывается, жовто-блакитний, да? На самом деле, не просто сине-бело-красный, а еще жовто-блакитний. Мне кажется, что это такая история, очень важная.

Дальше мне пишет человек, Екатерина Жилина, видимо, что хотелось бы видеть в будущем в работе радиостанции видеоблоги журналистов и политиков, те же блоги, только видео. Смотрите, радиостанция, видеоблоги – вам не кажется, что это жареный лед? Уже не кажется. Я думаю, что, Катерина, вы правы. У нас это не совсем получается, но это получается монологичный 3-минутный кусочек... Ну, мы, может быть, к этому вернемся.

Дальше, естественно, люди не могут пройти мимо событий прошлой недели и человек с ником Мананкук пишет: «Может, ВВП затаил на вас личную обиду за то, что вы отказались стать его доверенным лицом? Все большие пакости начинаются с малого». Знаете, ну, давайте так, уж совсем серьезно. Неужели вы думаете, что Владимир Владимирович Путин считал, что я соглашусь? Мы с Владимиром Владимировичем знаем друг друга давно. И он знал прекрасно, он был готов к той позиции, что это невозможно. Он испытывал. И я хочу напомнить, что это ни он, ни я про это не рассказали – публично об этом стало известно из интервью главного редактора «Комсомольской правды» Сунгоркина Владимира Николаевича. Ну, ни он, ни я, как я понимаю, его не уполномочивали вскрывать эту позицию. Он имел на это право, сразу хочу сказать. Но, на самом деле, безусловно, это было испытанием для меня, я думаю. Я думаю, что я его выдержал в глазах ваших в первую очередь, ну и в глазах того человека, который меня испытывал и брал на слабо и на понты. Вы ж понимаете, да? Согласись я – и возникает крыша для радиостанции, да? То есть мы защищены. Ну, кто тронет доверенное лицо ВВП? А с другой стороны, может ли быть такая радиостанция?

Я считаю... И, кстати, отвечая на вопрос про выборы, и то, что я сказал Владимиру Путину, почему я не хожу на выборы. Я считаю неправильным, когда главный редактор политического издания становится, ну, входит в команду открыто какого-то кандидата на пост куда-то – на пост президента или политической партии, и так далее. Я считаю это неправильным. Таким образом, он, как бы, ангажирует и свою команду, как мне кажется, и часть значительную своих читателей, зрителей, радиослушателей. Не считаю правильным. У других редакторов другая позиция, они имеют на нее право, они говорят, что я ошибаюсь. Мы дискутировали потом, естественно, в кулуарах за стаканом вина белого (вот эту ситуацию с ребятами обсуждал). Но я им еще раз объяснил, другие занимают другие позиции: тот же Владимир Сунгоркин стал доверенным лицом Владимира Путина. Ну, это вопрос к читателям «Комсомольской правды» и к редакции «Комсомольской правды». В этой связи как раз и хочу сказать, что, вот, моя позиция такова. А позиция другого главного редактора – другая. И человек имеет право на нее, я считаю. Это, кстати, связано с тем, что запрет сотрудникам «Эха Москвы» - это даже не запрет, это в уставе редакции записано, что журналист сознает (это устав редакции), журналист сознает, что он не может участвовать в политических партиях и так далее. Это журналисты «Эха Москвы» приняли это на своем собрании. Устав принимается редакцией – не устав акционерного общества, а устав редакции принимается на собрании журналистов. Не помню ни одного, когда мы принимали этот устав, ни одного голоса против. Не упомню я. Для нас это нормальное явление. Поэтому чего тут комментировать? Тут и комментировать нечего (я так считаю).

Вот, пишет Илиот: «Добрый день, Алексей. Скажите, пожалуйста, считаете ли вы правильным, что все журналисты на вашей радиостанции придерживаются открыто антиправительственных взглядов?» Я считаю правильным, отвечу я вам, уважаемый Илиот, когда журналисты оппонируют власти. Не важно, какой. В основном, должны оппонировать. Потому что власть, правительство в вашем вопросе (отвечаю серьезно), принимая те или иные решения, которые, может быть, правильны для большинства, для меньшинства, но затрагивают интересы всех. Любой закон, любое постановление правительства, там еще масса документов может затронуть ваши интересы. И наша задача а) делать их публичными, если мы говорим об отношениях с властью, и б) изучать их на предмет урона или ущерба в первую очередь, которые эти постановления, указы, законы донесут гражданам, слушателям «Эха Москвы» в данном случае, посетителям сайта «Эха Москвы». На мой взгляд. Все, что я говорю, это на мой взгляд. Есть правильное в интернете слово IMHO, да? По сугубо моему личному мнению.

Потому что все, что хорошее, это скажут представители власти, какие мы молодцы, что мы это приняли. Они это говорят всегда и мы их транслируем. А что касается изучения проблемы, то, на мой взгляд, журналисты в первую очередь вот в этой части, о которой вы спросили, уважаемый Илиот, они должны изучать риски, которые несут те или иные действия, заявления власти. И не только власти, но и политиков оппозиционных, вообще политиков. В первую очередь власти, потому что власть, действительно, принимает решения, которые немедленно вступают в силу. Оппозиция не принимает таких решений – она их может декларировать и их надо изучать. Там, можно спорить, нужно евразийское пространство, не нужно евразийское пространство. Это вопрос, который нуждается в изучении. Но то, что не быть оппозиционной, а быть оппонирующей, я считаю, что это важно для журналистов в принципе. Ну, у меня такая позиция. И я так понимаю, что те, кто приходят работать на «Эхо Москвы», они журналистику именно так и исповедуют, Остальные – по-другому. Я вас уверяю, когда другие люди становятся у власти, они подвергаются ровно такой же критике.

«Константин Ремчуков совсем прекратил участие в «Особом мнении»? – спрашивает Михаил. – Или это временно?» Я так понимаю, что он завтра будет – он вернулся из отпуска. Слушайте, это не работники «Эха Москвы», еще раз повторяю. Это люди, которые приходят как гости, не получая за это ни копейки. Это их повинность трудовая такая, знаете ли, такая барщина (я им устроил). Но они свободны. И когда Костя сказал, что он там на месяц уедет, так пусть он на месяц уедет – ну, ничего не могу сделать. Ну, завтра не будет Лени Млечина, например, в 17, но будет Михаил Веллер, которого просили. Но это место Млечина – я уже про это говорил.

Экс-студент пишет: «Не собираетесь ли вы более тесно сотрудничать с другими СМИ для противостояния давлению на «Эхо Москвы»? Под сотрудничеством понимаю совместные проекты и передачи. Артем». Артем, вы знаете, совместными проектами и передачами мы, конечно, не противостоим. И вообще противостояние давлению – это дело одного человека, который сидит перед вами, это дело главного редактора, а не журналистов. Журналисты должны делать свою работу профессионально, а взаимоотношения с властью, с акционерами – это мое дело. Я не втягиваю в них ни своих заместителей, (ну, вот еще, может, генеральный директор), ни просто журналистов. Я их не втягиваю. Это моя работа, собственно именно поэтому меня так редко можно услышать в эфире. Я занимаюсь совсем другой работой (работа другая).

А что касается совместных проектов, ну, вы знаете, мы же проекты делаем совместно, исходя из интересов и возможностей. Вот смотрите, 2 примера (хотя их больше). Первый проект, «Большой дозор» с газетой «Ведомости». Ну, где еще экономическая передача, кого еще подтянуть под эту проблематику? Конечно, газету «Ведомости». Или «Военный совет» с телеканалом «Звезда», телеканалом Министерства обороны. Ну, кого подтянуть? Конечно, их. Вот такие совместные проекты – они делаются. Там, скажем, «48 минут» - с Михаилом Гусманом, ИТАР-ТАСС. Программа «Сканер» - с Интерфаксом. И мы готовы, мы готовы к предложениям. Не вообще только... Вот, знаете, не вообще. Давайте что-нибудь сделаем совместно с. Давайте. Только предложите мне то, чего у меня нет и там, где вы сильнее, чем мы, или другие, чем мы, по журналистике, и мы добавим. Вот такая история.

Дальше что у нас идет? «Почему не захотели стать доверенным лицом Путина?» Я, по-моему, объяснил, Птико7, но я могу еще раз объяснить. Это принципиальная позиция, касающаяся вообще всех. Вы что думаете?.. Давайте так: один Путин мне предложил стать, что ли, доверенным лицом? Ну, с одного раза угадайте. Значит, первая позиция – принципиальная. А вторая позиция заключается в том, что мои взгляды во многом не совпадают со взглядами Владимира Владимировича Путина – я гораздо более реакционен, чем он. Он гораздо более либерален, чем я, во многих вещах. Поэтому если наши взгляды вот так не сходятся, ну, как я могу там?.. Я должен транслировать взгляды человека, с которым я не совпадаю, там, на государственное устройство, на внешнюю политику, на некие действия? Я все это ему сказал. И более того, могу сказать, что все это касается первого тура. Обращаю ваше внимание. Вот это вот моя там равноудаленная позиция. Если будет второй тур, тогда поговорим. Там, выбор между Зюгановым и Жириновским во втором туре – он, конечно, веселенький, но совершенно не имеющий отношения к действительности.

«48 минут» - где Наргиз Асадова? Скучаю. Хочу знать». Наргиз Асадова в ожидании прекрасного события, поэтому мы не будем пока торопиться, поэтому она не принимает участия в программе «48 минут». На этой неделе будет «48 минут» с Михаилом Гусманом, Наргиз еще не сможет принять в этом участие, но надеюсь, что скоро она вернется и в «Особое мнение». Совершив это прекрасное событие, она вернется в «Особое мнение» и в «48», оно же «49 минут», не волнуйтесь.

«Допускаете ли вы, что определенные действия нового совета директоров могут уйти вас с поста главного редактора?» Там есть одно действие по уставу – увольнение главного редактора. Тут я, конечно, допускаю. Это в уставе прописано. А так совет директоров по законам РФ не влияет на редакционную политику. Никаких таких действий совет директоров против «Эха» совершить не может. Уходим на новости, потом продолжим.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вы слушаете программу «Без посредников». Ну, я вас спросил, какой полк был создан Иваном Грозным для того, чтобы сопровождать его при выезде, выездной, дворцовый и так далее. Правильный ответ – стремянной полк, они шли у стремян. Они шли рядом, они окружали царя, великого князя, государя плотным кольцом на выезде. Если вы думаете, что царь скакал по улицам, скажем, Москвы, он ехал медленно и достойно, а, вот, стрельцы стремянного полка шли вокруг него. Правильный ответ и книгу «Мифы Древней Японии. Кодзики», Екатеринбург, издательство «У-Фактория», 2005 год получают: Виктор, чей телефон заканчивается на 557, Роман 455, Света 142, Павел 670, Алексей 706, Анна 071, Святослав 899, Алексей 836, Андрей 574, Михаил 374, Алексей 267 и Михаил 034.

Ну и, кстати, если речь зашла про историю, я могу сказать, что вот сейчас те, кто смотрят Сетевизор, видят, я показываю обложку второго номера журнала «Дилетант», который посвящен дуумвирам, или тандему. «Хорошее русское слово «тандем», как сказал мрачно Дымарский, когда я предложил ему слово «дуумвир». Хорошее русское слово «тандем». Здесь вы видите на обложке вынесенный, ну, естественно, оттиск с подлинной гравюры современников – это написано «Жан и Пьер» в шапках таких, знаете ли, в татарских шапках с саблями. Естественно, это Иван и Петр Алексеевичи, молодые цари. Софьи тут, естественно, нет. Этот номер, центральная тема будет посвящена тандему, и журнал, мы надеемся, выйдет на следующей неделе. На сайте Дилетант.ру есть эта обложка, можете ее рассмотреть, те, у кого нет Сетевизора. Ну, это такая, забавная история.

«Уважаемый Алексей Алексеевич, - пишет Анатолий1940, - вы сообщали, что у вас 18% акций радиостанции (верно). А сколько процентов у ваших первых заместителей и других сотрудников? Есть ли единство взглядов в коллективе на проводимую вами редакционную политику? Если сотрудники не согласны с вашей генеральной линией? Есть ли такие? Что вы с ними делаете? Почти уверен, что ответа не получу». Ну и не получите тогда. Значит, на самом деле, раз в 3 года проходят выборы тайного... «Тайного редактора», - хорошо сказал, оговорился. Главного редактора. Они проходят тайно. Участвуют в этих выборах штатные журналисты «Эха Москвы», которые работают не менее 3-х месяцев от дня объявления выборов. Их на сегодняшний день порядка 112 человек. Любые 5 журналистов могут внести любую кандидатуру при ее согласии, хоть вас, уважаемый Анатолий1940 (главное, чтобы вы согласились на это). Они могут внести кандидатуру Путина, Джорджа Буша, кого хотите, если есть письменное согласие. Затем происходит тайное голосование. Вот это и есть одобрение или неодобрение редакционной политики.

Вот, год тому назад я там получил 80 с чем-то процентов, 89, что ли, процентов голосов. И был единственным кандидатом, выдвинутым журналистами. Любые 5 журналистов могут выдвинуть новую редакционную политику. Но для этого надо предложить новую редакционную политику. Поэтому у нас все аккуратненько закреплено в уставе в том самом, поэтому важно.

Хотелось бы перейти к пейджеру или, вернее, не пейджеру, а SMS, к @vyzvon, к интернету. Саша спрашивает: «Были случаи отказа гостей от прихода в эфир за последнее время?» Саш, я, на самом деле, гостями не сильно занимаюсь и мне не докладывают. Когда происходит что-то очень важное, нужно там первое лицо какое-то администрации, тогда мне говорят продюсеры, наши нежные девушки, подключают мой тяжелый артиллерийский ресурс. Я понимаю, с чем связан ваш вопрос. Нет, не было. Более того, я вам сейчас расскажу историю, достаточно такую, любопытную.

В 2002 году или в 2003 году Владислав Юрьевич Сурков, тогда замглавы администрации президента собрал пресс-секретарей всех министров и заявил им, что он накладывает запрет на приход на станцию «Эхо Москвы», практически на сотрудничество. И когда мы начинали звонить там пресс-секретарям, там, еще кому-то последние 3-4 года (это домедведевские годы, сразу скажу), нам, смущаясь, пресс-секретари говорили: «Вы знаете, он очень занят, у него ближайшие 17 лет нет в графике свободного...» Ну и так далее. В общем, я потом... Естественно, все мы общаемся, я узнал, что было такое неоднократное инструктивное совещание. Не знаю, кто его принимал уже, но озвучил его Владислав Юрьевич. Я имел по этому поводу разговор с Владиславом Юрьевичем. Он, естественно, это отрицал. Мы поговорили. Но я очень благодарен тем министрам, губернаторам, депутатам правящей партии, членам Совета Федерации, ну и тем людям, кому, в общем, было не рекомендовано в администрации президента ходить на «Эхо Москвы», что они ходили со словами «Да пошли они! Кто они такие, что нам указывать?», имея в виду администрацию. «Вот если мне скажет президент, - сказал мне один министр, - не ходить (президент Путин тогда), я не буду ходить. А раз я пришел...» Я говорю: «А ты спросил?» Он говорит: «Спросил» - «Ну и что?» - «Твое дело, - сказал президент Путин». Это был такой сложный у нас, 4-й год, когда тоже шли перевыборы и Ходорковский сел, и мы освещали это подробно. Поэтому ничего удивительного нет, что когда люди, понимая, что это может быть для них связано с неким политическим риском, переназначением и так далее, продолжают приходить на станцию, на которую через их пресс-секретарей транслировали не... Я думаю, что это очень важно, Саш, для нас было, и я к этим людям, что бы они ни делали... Да? Я им это говорю, кстати. Я к ним, вот, в личном отношении, понимал их риски, для которых, кстати, были и неприятные разговоры (я знаю), и все равно я отношусь с уважением. Не так просто было тогда особенно (сейчас, наверное, попроще) сопротивляться такому давлению. Это то, что ответили.

Поэтому сейчас я не знаю там. Ну, бывают вещи, когда говорят «Вот давайте его», а он говорит «Он сейчас не может». Ну хорошо. Ну, не может – будет попозже. Ничего страшного нет.

Так, что мы дальше? Пишут там кнопку увеличения на сайте. Я скажу. То, что ваши предложения по сайту, присылайте. Можно я их не буду озвучивать, Стас? Я просто передам и мы посмотрим, чего мы можем сделать. Это правильно. Спасибо большое.

«Будет ли «48 минут» о новом президенте Финляндии?» Я думаю, что да, конечно. Но для этого, опять-таки, это я должен согласовывать со своими коллегами Михаилом Гусманом и Наргиз Асадовой. «А есть ли упомянутый устав на сайте?» Нет, Владимир. Наверное, его надо вывесить – ничего секретного нет. Собственно, это внутренний документ редакции. И мы как-то не особенно себе и думали его вывешивать, устав редакции. Но я не вижу никаких причин. Я посоветуюсь с юристами, ничего мы не нарушаем, когда мы вывешиваем, да? И если мы ничего не нарушаем, мы вывесим, конечно – это совершенно нормальная история.

«Где вы нашли себе Голубева? - спрашивают меня. – Это такой журналист, украшение станции». У меня есть обратный вопрос: «Слушайте, еще раз говорю, меня интересуют профессиональные качества журналиста, а не его политические взгляды. Я разрешил своим журналистам в блогах, причем в публичных блогах на «Эхе Москвы», на сайте «Эха Москвы» (поэтому нужно разрешение – если не на сайте, то все равно) высказывать те взгляды, которые они имеют. В принципе, у себя в блогах, там, в социальных сетях они вообще там, я за ними не слежу, а когда слежу, то с точки зрения того, что мне люди раскрываются немножко интереснее. Но официальное разрешение в блогах высказывать, свою позицию по вопросам... Журналист «Эха Москвы» каждый может написать блог и это будет размещено на «Эхе Москвы», если это не касается, безусловно, того, что запрещает устав. Устав нарушать нигде нельзя – ни в блогах, ни не в блогах, ни так далее.

Так. «Большое спасибо Бунтману от внуков за «Детскую площадку». Бабушка Таня». Знаете, это вот радость прошлого года. Обе «Детские площадки» и «Открывашка», когда Ксюша Ларина мне сказала, что она очень устала от этих передач, от раннего вставания – нельзя ли сделать передых. Я очень долго манипулировал разными своими журналистами, поэтому вдруг я сообразил: «Чего я себе морочу голову? Сережа и Лева». Причем, Сережа еще с «Открывашкой». Я думаю, что эта передача получается и я очень этим горжусь.

Дальше что у нас тут есть? Я смотрю, тут закидали мне. «Дилетант – поздравляю. Тяжело купить». Тираж, да, могу вам сказать, что второй номер уже оптово закуплен, 9 тысяч экземпляров (у нас всего 15). Значит, первый распродан, второй закуплен оптово. Это, вот, еще вопрос, там, «Вы там боретесь с властью». Я делаю проект Дилетант. Он безумно сейчас интересен, и я в сердцах тут сказал товарищам, с которыми борюсь, говорю: «Слушайте, вы от меня журнал получили? Не мешайте мне работать. Мы сидим, придумываем». Вот только что мы расстались с Виталием Дымарским, когда мы уже планировали там 3-й номер. Это безумно интересно, это ново и, конечно же, и сайт Дилетант с Лешей Дурново. И радиопередачу надо делать, и это все связано с современностью, с политикой, создать общий такой узел. Это безумно интересная задача, безумно интересный вызов – я никогда не занимался выпуском журнала и, в общем, никогда не делал сайты и мне это, как бы, новое. Вот, чего бы вы нового делали? Вот, мало ли нового? Потом у меня еще «Паблик пост» висит, на самом деле, который вот Наргиз делает вместе с нашими коллегами из Интерфакса и с инвестором Сбербанком. Он должен встать, мы сейчас, вот, когда случится радостное событие, мы начнем с ним работать. Это безумно интересно, это вопрос территории, это вопрос информации не на территории, а с территории, из территории, как это наладить, чтобы это работало. Вот сейчас возникла идея одновременно передачу на «Эхе» и думаю, что она весной появится.

Я занимаюсь массой интересных дел по работе и массой интересных дел по жизни. Вот, тот же Сетевизор, тот же посольский вечер в Киеве. Поэтому мне вот вся вот эта вот возня, которая просто отнимает время, силы, нервы, там, бессмысленные часто разговоры ни о чем (есть и о чем, конечно), это просто, ну, мне не интересно, ну, просто не интересно, на самом деле. Это просто нехорошо.

«Почему на «Эхе Москвы» не стало Плющева?» Плющев есть, но Саша Плющев сейчас перешел на работу в РИА «Новости», он готовится к очередной очень большой программе и поездке, он сам про это вам расскажет. Поэтому, естественно, он, собственно, ушел с «Эха», но мы договорились с ним, что если ему интересно, он остается как соведущий некоторых передач и на заменах, он это делает. Он растет. Я уже рассказывал свое отношение к нему – оно совершенно замечательное, и к тому, какое решение он принял.

«Господин Венедиктов, - пишет Вадим75, - когда вас выбирали в кавычках главным редактором...» Почему в кавычках? Выбирали, господин Вадим. «...вот, вы громогласно заявляли, что вас назначает совет директоров». Правильно, так в уставе: выбирает главного редактора собрание журналистов по уставу, представляет кандидатуру того, кто набрал 50 плюс 1 голос, и совет директоров назначает этого главного редактора или не назначает, то есть не согласен. Я говорил о том, что мне эта структура нравится, потому что это, как бы, 2 ключика от ядерного чемоданчика – вы имеете доверие и журналистов, с которыми вы работаете, вы имеете доверие и акционеров. И мне кажется, что это правильное решение, когда есть взвешенная позиция. Но освобождает по нашему уставу совет директоров. И если главного редактора освободит совет директоров, то его заместитель (в уставе ЗАО, по-моему, заместитель, в уставе редакции – первый заместитель), значит, первый заместитель становится исполняющим обязанности до нового избрания. Совет директоров не может назначить нового главного редактора. И не может назначить исполняющего обязанности главного редактора. Понятно, да? То есть до назначения нового главного редактора советом директоров исполняет обязанности первый нынешний заместитель. У меня сейчас их 2 – это Сергей Бунтман, Владимир Варфоломеев. Ну, тандем, грубо говоря. Поэтому... Смешно.

«Что такое «Второй глаз»?» - спрашивает Гена. Это у нас такая тема, выпускающий редактор. История в том, что сейчас если посмотреть, сколько идет информации в минуту (у нас так сделано, в компьютере сделана такая лента, когда все новости из всех агентств собираются и падают лентой по времени), то у журналиста просто (это нам сказали психологи еще несколько лет назад) не хватает времени осмыслить, который делает новости, прочитать все. Поэтому рядом сидит выпускающий редактор, второй глаз, который следит за тем, чтобы тот не пропустил. Если тот чего-то пропускает, говорит «Смотри. Там, условно говоря, в 18:42 новость Рейтер о том-то». Второй глаз, выпускающий редактор. Технологическая история.

Хороший вопрос от Ден1985: «Зачем вы ходили к Путину и сам навлекли на свою голову неприятности?» Вы знаете, я думаю, что мы навлекли на себя неприятности, когда Сергей Корзун и Сергей Бунтман задумали сделать это радио. Сидели бы тихо себе в Гостелерадио и, наверное бы, не было у них неприятностей. Навлечение неприятностей на голову, уважаемый Ден (если год, который у вас стоит, это год вашего рождения, то вам 27 лет), навлечение неприятностей – это есть суть мужского характера. То есть вы делаете то, что вы считаете правильным, а неприятности придут сами. Ну вот мы так и делаем. Неприятности, потом приходят приятности, потом снова неприятности. Вообще жизнь состоит не из одних приятностей. И если вы берете некие риски на себя... Естественно, это риски. Вы думаете, я не понимаю? Более того, я уже говорил, я был инициатором этой встречи – не просто пошел. Я сначала подошел к Путину на вручении премии и сказал, что «мы хотим с вами встретиться (главные редактора), чтобы, Владимир Владимирович, не только мы вас послушали, но и вы нас послушали, потому что мы все видим, чего происходит вокруг – может, вам не докладывают». Такой был разговор. Он сказал: «Я подумаю», и потом, раз, и 18-го была встреча. То есть я был инициатором. Ну, естественно. Инициатива наказуема – тут Владимир Владимирович, значит, раззудись плечо, развернись рука. Поэтому неприятности и приятности, и чего тут делать?

«Как вы относитесь к тому, что Доренко согласился на просьбу Чурова вести свою передачу на РСН?» Вы знаете, мы же тоже с Чуровым говорили про передачу, могу вам рассказать тайну большую. Мы говорили с Чуровым и довольно давно. Он очень увлекается военной техникой, морской техникой и мы с ним долго вели передачу... Но я понял, что это будет 3-4 передачи и он исчерпается. Я же думаю об интересах радиостанции. Если тот или иной человек, который может вести передачу, тем самым доставлять вам продукт, создавать для вас продукт, ну так я его возьму. Если мне показалось, что этот ресурс ограниченный (а мне так показалось)... Может, я ошибся, эта передача будет супер-пупер? Но главный редактор принимает свое решение, конечно, безусловно.

«Ответ на викторину прослушал». Стремянной полк, стремянной. Вот меня спрашивает Харшик: «Какое бы дело вы начали бы сначала?» Вот я его начал. Я имею в виду, мы с приятелями. Знаете, «Эхо» же тоже начиналось как команда приятелей. Ведь, Корзун, Бунтман – это же друзья были по институту, потом по работе вместе, они делали это, начинали это радио без меня еще (я не принимал в этом участие). Без меня начали его как удовольствие. Я стал к ним приходить просто как к друзьям. Это радио возникло как радио... Как называется? Банды друзей. И, вот, Дилетант возник как банда друзей, и «Паблик пост» возник как банда друзей. Вот это есть новое дело, и я готов участвовать в новых делах – мне это безумно интересно. И я этим занимаюсь.

«Просуществует ли «Эхо» до 13-го года?» Просуществует. «А не пора ли заняться новым делом, участием в создании общественного телевидения?» Я не вижу. Я не вижу общественного телевидения, потому что мне кажется, что, вот, мы живем в такую информационную эпоху (и не только информационную, но и цифровую), что новый просто канал телевидения – я его не вижу. Поэтому... Знаете, как говорит теперь младший, повторяя за мной, «я не занимаюсь неэффективными проектами». То есть проекты либо должны неэффективно доставлять мне удовольствие, либо я в них верю и не знаю, как получится. Я не верю в общественное телевидение и это не доставляет мне удовольствия.

«Дорогой Алексей Алексеевич, скажите, сколько стоит «Эхо»? Мы, народ поможем, выкупим и никто не будет ставить запрет. Влад». Влад, ну смотрите, «Эхом» владеет закрытое акционерное общество по закону. Значит, 66,7% у них, у Газпром-Медиа и, соответственно, 33,3% акций у журналистов. У журналистов, объединенных в компанию. «Эхо» - прибыльное радио, и несмотря на то, что здесь говорили и писали, действительно, один год мы работали в убыток. Я запросил справку – вы можете ее получить, если захотите, в Газпром-Медиа. Из 10 лет, пока мы работаем с Газпромом-Медиа, с 2001-го по 2011-й год у нас, действительно, 2010-й год был в убытке (ну, кризис, дорогие мои, рекламного рынка, чего тут говорить?), но все остальные 9 лет были в прибыли. В частности, могу вам сказать, что до выплаты налогов и 2011-й год уже в прибыли, причем больше, чем убыток за 2010-й год. Поэтому такое лукавство, где написано о том, что в 2010 году, вот они поэтому поменяли совет директоров... 1 января 2011 года (ну, не 1-го, там, 15 января 2011 года) показали прибыль. И, кстати, несмотря на убыток, мы опять не взяли ничего у акционеров и закрыли эту дырку из прибыли предыдущего года. Ни кредитов, ни инвестиций акционеры ничего. Вот это правда. Так что господин Габрелянов может умыться и перестать подслушивать мой телефон, кстати, если он это делает, как мне рассказывают люди из редакции LifeNews’а. Слушайте-слушайте, слушайте мои разговоры с вице-премьерами... Это уже федеральное преступление будет – вы подслушиваете вице-премьеров таким образом. Слушайте мои разговоры с заместителями главы администрации. Это будет федеральное преступление. И спасибо, что в редакции LifeNews’а есть люди, которые меня предупредили об этом. Ну вот я говорю это совершенно открыто, чтобы вы понимали. Видимо, LifeNews’у хочется записать, вернее, господину Габрелянову, как я матерюсь. Я умею. Умею, знаю слова. Даже знаю слова лучше Немцова и уж точно знаю слова лучше Габрелянова, который одно слово знает и повторяет. Понимаете? Но это не важно, это смешно. Это мы готовы. Смотрите дальше.

Так вот. ЗАО. Если люди хотят купить долю по закону в закрытом акционерном обществе, они должны сделать предложение, ну, Газпром-Медиа, да? И называется цена по закону. Если Газпром-Медиа согласен по цене, он обязан нам, акционерам предложить за ту же цену выкупить. То есть тем, кто уже акционеры. Иными словами, если, предположим, Наташа Синдеева, которой я очень благодарен за предложение (это предложение помогло, на самом деле, совсем не в том смысле, в каком она думала, но помогло к разговору)... Прохорову Михаилу, который готов дать кредит на льготных условиях. Делается предложение Газпром-Медиа, Газпром-Медиа говорит, что «Эхо Москвы» стоит N миллионов. О’кей. Синдеева говорит «Я согласна». «Секундочку, - говорит Газпром-Медиа. – Сначала должен спросить акционеров». В этот момент мы говорим, мы согласны за эту цену выкупить у Газпрома или нет. Если мы – нет, он продает Синдеевой. Вот как идет история. Мы свои акции продавать не будем, поэтому это не вопрос денег. Я думаю, что «Эхо Москвы» может собрать под себя. Конечно, таких денег нету... У нас таких денег нет, конечно, это произойдет под залог акций, безусловно, тех же самых, если мы будем брать кредиты. Но говорят о том: «Делайте предложение». Ну, на самом деле, и Газпром-Медиа может нам сказать «Я хочу выкупить вашу долю». «Делайте предложение», - говорю я. Делайте предложение. А мы, акционеры его рассмотрим.

Но я-то считаю, что продавать не надо. Но я не один акционер из журналистов. Мы на протяжении этих 10 лет 3 или 4 раза заходили на руководство Газпром-Медиа, Газпрома и говорили: «Давайте мы выкупим эту долю, начнем процесс выкупки вашей доли. Чтобы «Эхо Москвы» у вас купило, вы назначьте цену». Ну, не то, что астрономическую цену они назначали, они говорили: «Да вы что?» Да и не надо. «Вы – наш бриллиант, вы – наши любимые. Мы вам мешаем?» Я говорил: «Нет» - «Мы вмешиваемся в вашу редакционную политику?» Я честно говорил: «Нет». Говорят: «Зачем выкупать? Зачем вам залезать в какие-то кредиты, долги?» - «Ну, хочется, вот, быть застрахованным» - «Да не, мы не будем ничего продавать». Вот история. История же в этом.

Что у нас еще есть? Мне пишут: «Хотите ли вы, чтобы Анна Шнейдер стала сотрудником «Эха» после дебатов Прохорова с Михалковым? По-моему, хорошая журналистка». Нет, Аня Шнейдер, на мой взгляд, очень хорошая журналистка, только я не понимаю, почему она должна уходить откуда-то? Мне это кажется странным. Но она очень хорошая журналистка, она в сложнейших условиях показала класс, на мой взгляд. То есть я представляю, в каких условиях все это было, какие задачи ей ставились ее руководством, любимчиком которого (руководства) является Никита Сергеевич Михалков, прям, любимчик-любимчик руководства канала. Но она провела себя очень достойно. Я знаю, что это сложно.

Так, что у нас еще? Про акции я ответил. Вот мне пишет человек с ником Хрен Моржов: «Привет, как дела?» Отвечаю, Хрен: отлично, замечательно дела. И тебе того же желаю.

Дальше. Осталось меньше минуты, на этот вопрос не успею ответить. Вот смешной вопрос: «Расскажите про историю происхождения того самого красного свитера, в котором вы были на встрече с Путиным». Чего людей волнует. «Был ли тогда кто-нибудь приличней вас одет?» Нет, я считаю, что был одет само прилично, одет был я. Ну, за исключением женщин. Происхождение свитера простое – я его купил. И, по-моему, я купил его вот здесь у нас в Новоарбатском – я очень люблю красные свитера. «Набор солдатиков». Отлично.

Спасибо вам большое. Да, и очень важно. Да, вот: «Занимается ли «Эхо» благотворительностью и какой?» «Эхо» как редакция, как вы знаете, публикует бесплатно на благотворительной основе (хотя такие публикации стоят денег) на сбор средств на больных детей. Это наша благотворительность. И я совершенно потрясен тем, как делает Чулпан это – и я ее поддерживаю всячески (Чулпан Хаматову), и прошу ее не обижать. Это моя просьба.

Спасибо большое. Это был Алексей Венедиктов, а сейчас после программы «Эхо» или после новостей будет Николай Зятьков у Корзуна, главный редактор «Аргументов и фактов», доверенное лицо Владимира Путина. Вот об этом и поговорите.