Алексей Венедиктов - Будем наблюдать - 2018-01-13
Подписывайтесь на Youtube-канал
«Эхо Москвы»
С.Бунтман
―
Добрый день! 13 часов, 11 минут. Сергей Бунтман у микрофона. Мария Бурсина звукорежиссер. Транслирует и Сетевизор и общий канал YouTube, радио «Эхо Москвы». Всего у нас семь каналов. Можете подписываться. Это очень легко делается: нажмите на «колокольчик» - и будете получать уведомления. Знаешь, как на колокольчик жать, Алексей Алексеевич Венедиктов? Добрый день!
А.Венедиктов
―
Добрый день!
С.Бунтман
―
Не знаете, как на колокольчик жать, но вы тут же поймете. У нас много тем сегодня. И первая сегодня – Евроньюс, которая транслируется в студии постоянно… Я не знаю, у меня было ощущение, что полчаса показывали встречу Путина с главными редакторами по европейским новостям.
А.Венедиктов
―
Наверное, может быть.
С.Бунтман
―
Так, вообще, что это за встречи такие, и как она выглядит в предвыборные времена.
А.Венедиктов
―
Юбилей: 6 лет тому назад в январе была встреча с главными редакторами, и именно там Владимир Владимирович довольно жестко наехал на «Эхо Москвы» публично и под камерами. Это была первый раз его встреча под камерами, где осуждал нас за нашу редакционную политику по поводу освещения проблем противоракетной обороны. И именно на той встрече шесть лет назад, уже в закрытой части - там была открытая часть, была закрытая – вот эта история, которую рассказывал тоже главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин о том, как мне Путин предложил стать одним из доверенных лиц. Это вот шесть лет назад.Между этими встречами, которые прошли вчера, и шесть лет не было ни одной публичной встречи. Все встречи, которые проводятся с Путиным, с министрами, с руководителями агентств, они имеют закрытый характер и носят познавательный характер. То есть мы не журналисты, мы главные редакторы.
Тут он ни на кого не наехал в открытой части. Были приглашены руководители печатных СМИ и информационных агентств. Я не сообразил, что надо отправить Дымарского как главного редактора журнала «Дилетант». Печатные СМИ – туда же входила «Лента.ру» и «Газета.ру» по традиции. И часть была открытая. Стенограмма выложена на сайте kremlin.ru. Я думаю, мы ее выложим. Вот закончится эфир, и мы ее выложим на нашем сайте.
Поэтому я бы предостерег коллег-журналистов, которые комментируют. Это была пресс-конференция людей, которые главные редактора. Пресс-конференция в открытой части. Потому что в закрытой части все происходит немножко иначе. В отрытой же части мы видели молчавших главных редакторов, что важно, таких репутационных СМИ «Ведомости» и «Новая газета». Они там были, Но молчали в открытой части.
В закрытой - я не знаю, я еще не успел ни с кем поговорить. Но это была пресс-конференция. И относиться к этому нужно как к пресс-конференции, на мой взгляд, потому что камеры стоят, видно, что под камеры. Естественно, под камерами люди себя ведут не так, как себя ведут не под камерами. Поэтому нужно различать для комментариев: это вот продолжение прямой линии, пресс-конференции – как хотите. То есть по формату это вот так, Сережа.
С.Бунтман
―
По формату. А по сути?
А.Венедиктов
―
А по сути, вот какая история. На самом деле, там было два момента, на которые, мне кажется, надо обратить внимание. Первый момент, связанный с атакой на нашу базу Хмеймим 31 декабря. Надо сказать, что Путин за полчаса до встречи разговаривал с Эрдоганом по поводу того, что дроны взлетели с территории, которые контролируются турецкими силами, с зоны эскалации, которая контролируется турками. Видимо, Эрдоган его убедил: «Я не я и лошадь не моя; это не мы, мы тут ни при чем, мы просто не смогли контролировать». Путин с этим согласился. И, конечно, история связана с тем, что, на самом деле – я первый раз такое слышал – высокотехничные дроны, замаскированные под кустарные, как сказал президент.Я могу только напомнить нашим слушателям о том, как Министерство обороны дважды подводило Путина. Один раз, когда он показывал Оливеру Стоуну якобы атаку на боевиков – оказалось, что это атака американцев три года назад, запись я имею в виду. Просто обманули Верховного главнокомандующего.
А второй раз – когда Министерство обороны показывало опять-таки атаку, когда выяснилось, что это скрин популярной игры. Это показали по всем популярным телеканалам и так далее. Потом обвинили какого-то гражданского служащего, который был уволен.
Это история, он, конечно, может быть, но она неправдоподобна, что кто-то там маскировал… Это просто военные прикрывают свои задницы, потому что они пропустили атаку, потому что она праздновали. Это надо точно понимать: они пропустили атаку на базу… Напомню, что сначала они опровергали сам факт атаки. А теперь оказалось, что атака была, но, на самом деле, не какие-то там мятежники, крестьяне в разорванных чалмах, а за ними стоят американцы, которые передали им высокоточную технику. Ну, вот просто…
А.Венедиктов: Министерство обороны дважды подводило Путина
Эта история лишь показывает для меня то, каким образом военные прикрывают свои собственные косяки, докладывают Верховному главнокомандующему о том, что происходит в Сирии. И он верит. Это не только их ответственность, это их ответственность, потому что он это публикует на смех всем миру.
С.Бунтман
―
Может, это коллективная позиция, коллективная позиция руководства?
А.Венедиктов
―
Это, конечно, коллективная позиция. Но президент… ему на стол, наверное, не клали дроны и показывали, где стоят высокоточные чего-то там… Наверное, ему принесли отчет и фотографии. Как фальсифицируют фотографии, мы это видим – Министерство обороны. Мы это видим просто.Вот я напомнил два случая. Наверное, это третий случай. Я не думаю, что президент или ты могут понимать что-то в этом, что вот эта штука – она высокоточная или не высокоточная? Я думаю, что здесь был абсолютный косяк в обороне. И, кстати, потом, в следующую атаку легко справились с такими же 16 дронами – легко. Почему не справились с теми, если они такие же?
В общем, внимательно наблюдаем и видим, что, на мой взгляд, имеет место обман Путин. Здесь совершенно прямая история и говорить об этом мне даже неинтересно. Он лишь показал, что его дурят. Это история с дронами.
Вторая история или первая история – это, конечно, ответ на вопрос Сергея Яковлева из «Коммерсанта» по поводу Алексея Навального. На самом деле, меня ответ не удивляет. Он просто впервые стал настолько публичным, что Путин считает, что Навальный – это иностранный агент. Это агент Госдепа. Его поддерживает Госдеп, его финансирует Госдеп. Госдеп заинтересован в продвижении Навального - очень интересно сказал Путин, - «если не на руководящий пост, то внутрь политического руководства страны». Это как? Они рассчитывают, что Навальный будет назначен Путиным министром… чего – налогов и сборов или министром, я не знаю, финансов?
С.Бунтман
―
Под прикрытием.
А.Венедиктов
―
Под прикрытием, да. То есть он это впервые сказал четко, ясно, безусловно. И вот он так думает действительно. Чтобы вы понимали, что это не придурство – он так думает действительно, как и про дроны, я уверен. Президент честный человек в этом смысле, в этой публикации.Поэтому мне было важно понять, несколько далеко такая… наивность президента Путина – назову это так - приводит к тем последствиям, которые, наверное, в четвертом сроке и будут. Вот это внешнее наблюдение. Я повторяю, я еще не говорил с коллегами, которые были там в закрытой части, и поэтому я могу судить только по тому, что все видели.
Но, поскольку я знаю, во всяком случае, частично знаю, как принимаются решения, как докладываются президенту разного рода истории – вокруг Навального, вокруг атаки… Это же неважно, это не разные сюжеты – один и тот же сюжет: каким образом информируют президента, пытаясь угадать, во что он верит еще до начала доклада, понимаешь, да? Еще до начала доклада.
И эти люди, которые докладывают, они, видимо, очень хорошо изучили президента, чтобы попадать в его представления и настроения, я бы сказал так.
С.Бунтман
―
Владимир из Питера пишет нам эсэмэску: «Неужели до такой степени?..»
А.Венедиктов
―
До такой. К сожалению, до такой. Это очень важная была встреча и показанная для вас Владимир, чтобы вы поняли, что до такой. Ну, вы могли себе представить, что Путин под камеры показывает американскому режиссеру запись, и это показывают по всем каналам, которые быстро идентифицируются как фальшак, причем не просто фальшак, а как взятый из атаки американцев несколько лет назад – вы могли это представить? В голову у вас укладывается? Вот если вы захотите обмануть своего начальника, а я - своего начальника… А кто у меня начальник?
С.Бунтман
―
Я только хотел спросить: А кто у тебя начальник?
А.Венедиктов
―
…То, наверное, сделали это не так халтурно. История же в этом. Да, до такой степени, Владимир, и это, конечно, удивительно.
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают, какой, собственно, результат первой атаки дронов, которые прошляпили, чем дело-то кончилось?
А.Венедиктов
―
Я вам сейчас точно сказать не могу, какой результат. Но мы видели фотографии. Там были повреждены стабилизаторы… Вопрос же не в том, что маленький дрон… Дело в том, что он прошел защиту. История в том, что маленький кустарный дрон, потому что мы все его видели - в зеленом полиэтилене и так далее – он прошел защиту, если она была или если офицеры в это время не справляли праздник. То есть это означает, что эти люди не будут наказаны, что это может повториться. Или они наказаны, а мы про это ничего не знаем.
С.Бунтман
―
Здесь пишут: «Высокотехнологичные «мозги» для дрона с GPS-барометрами и прочими фишками стоит 100 в Китае. Я сам покупал»
А.Венедиктов
―
Да, я знаю, я смотрел. Я после всей этой истории, как вы догадываетесь, зашел во всякие чаты, посмотрел. Вы абсолютно правы. И в этом история. Поскольку у нас Верховный главнокомандующий не покупает дроны… Я вот своему сыну на день рождения подарил дрон. Он стоит 100 в Китае. Это правда.
С.Бунтман
―
Вот здесь у нас в чате, который работает, я напоминаю, что нас транслирует канал YouTube, общий канал радио «Эхо Москвы», плюс Сетевизор. Сейчас «Будем наблюдать» - программа Алексея Венедиктова.Вот здесь говорят: «Да, конечно, Путин должен верить Венедиктову и блогерам из интернета».
А.Венедиктов
―
А я ему ничего не сказал. И, кстати, между прочим, по этому поводу у меня когда-то был с ним разговор. Нет, он должен верить. Но когда оказывается, что его обманули, он должен срывать погоны. Вы так не находите?Потому что когда у президента, Верховного главнокомандующего неверная информация, на основании неверной, неточной, неполной информации он принимает решение, и эти решения неправильные, искаженные, потому что информация искаженная. Да, конечно, вы этого не понимаете. Да, конечно, потому что вы никогда не принимали никаких решений, которые касаются других людей. Прежде чем принять решение, нужно собрать информацию – номер один для управления.
И да, Путин верит в эти папки и да, не верит медиа. И когда я ему рассказывал в свое время о погибших псковских десантников, что вытворяет руководство с могилами на основании информации Шлосберга, он не верил, не верил, а потом проверил – и могилы перестали срывать. Но сначала не верил. А это в голову не приходит. Нормальному человеку… вот ни вам – я не знаю, кто написал, ты имя не называл, я не могу обратиться к человеку – вам это в голову не может прийти.
С.Бунтман
―
Иван Парамонов написал.
А.Венедиктов: Важно понять, насколько наивность Путина приводит к последствиям
А.Венедиктов
―
Вам это в голову, Иван Парамонов, не может прийти, что подчиненные обманывают Евросоюза. И мне до определенного времени это не приходило в голову, потому что, повторяю, обмануть в информации – это подтолкнуть к неправильному решению. Для того, чтобы прикрыть свою задницу – еще добавим.
С.Бунтман
―
Второе. Это Николай у нас: «А он, вообще, узнает о том, что его обманули?»
А.Венедиктов
―
Что значит, узнает? История со Стоуном и известна ему. История с играми, опубликованными Министерством обороны известна ему. Это я вам могу сказать. Но он к этому относится как к случайностям. В основном все честно докладывают. Он считает, что его боятся, что его не будут обманывать. Он так считает. А они боятся не его, а они боятся за свою задницу. В этом вся история.
С.Бунтман
―
«США с наглостью утверждают, что такие дроны продаются не то что в любом военторге, но даже в любом сельпо».
А.Венедиктов
―
Я не знаю, знает, знаешь ли пресс-секретарь министра обороны или Пентагона слово «сельпо». Я такую цитату не видел. Может быть, вы видели? Тогда пришлите.
С.Бунтман
―
Да, и как пишется, кстати говоря, по-английски «сельпо».
А.Венедиктов
―
Но я вам должен сказать, что то, что продается, извините меня, в любом городском универмаге, то можно купить и в любом сельпо. Amazon доставляет.
С.Бунтман
―
Что это означает вот здесь? Ты говорил, что вот такой четвертый срок – вот ты все время говоришь – что это намеки на четвертый срок Путина.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
А что это сейчас означает для предвыборной?.. Он же ведет эту агитацию.
А.Венедиктов
―
Ничего. Извините, пожалуйста, я не понял твой вопрос, как это связано. И то, что публичная была часть с главными редакторами – это, конечно, была часть предвыборной кампании. Вот я говорю, предыдущая открытая встреча с главными редакторами была ровно 6 лет назад в январе 12-го года за два месяца до выборов.
С.Бунтман
―
То есть открывается это только, когда выборы, получается.
А.Венедиктов
―
Получается, да.
С.Бунтман
―
Алексей Венедиктов и программа «Будем наблюдать». Ты знаешь, я сейчас не хочу к первому этапу регистрации переходить - тебя там много всего, насколько я понимаю – за четыре минуты до перерыва. Я бы хотел о польском самолете…
А.Венедиктов
―
За четыре минуты я польских самолет не успею. А вот о регистрации – я могу.
С.Бунтман
―
Давай тогда регистрацию.
А.Венедиктов
―
Буквально 9 минут назад я получил последние данные из Центризбиркома. Какая у нас ситуация на этом этапе. На этом этапе максимальное число возможных кандидатов 20 человек. 2 уже зарегистрированы: это господин Жириновский и господин Грудинин. Вот от КПРФ и ЛДПР – это парламентские партии. Не нужно собирать подписи. Уже утверждены полномочия, открыты специальные счета. Вот эти два человека являются сейчас кандидатами в президенты Российской Федерации. Это два представителя от политических партий, которые не прошли в парламент, обращаю на это ваше отдельное внимание.Кстати говоря, хочу вам сразу сказать, что Павел Грудинин будет нашим гостем в понедельник в 17 часов в прямом эфире в «Особом мнении» с Ольгой Журавлевой. Мы ждем его послезавтра в 17 часов.
Это два человека. Еще 12 представителей политических партий, они получили право собирать подписи, и они должны собрать по 100 тысяч верифицированных подписей, представить их к 31 января, то есть еще есть время. Насколько я понимаю, те фамилии, которые на слуху, от политических партий, они уже половину экватора прошли по сбору подписей. Григорий Явлинский, который у нас был – еще интервью вы можете найти на сайте, - собрал 77 тысяч проверенных уже, верифицированных подписей. Ксения Собчак собрала уже, которая идет от «Гражданской инициативы» свыше 60 тысяч подписей. Борис Титов собрал, по-моему, 53 тысячи подписей. В любом случае такая скорость показывает, что они должны, в принципе, набрать больше 100 тысяч, чтобы их принести. А дальше будет проверка.
Вот 12 человек, 12 кандидатов выдвинуты политическими партиями. Плюс два, которые уже зарегистрированы.
Еще 4 кандидата сейчас только-только вчера дали документы. 4 кандидата от политических партий. Поэтому требуется 5 дней – может быть, это случится и завтра или в понедельник – чтобы проверить, допускают их до сбора подписей или нет. То есть на сегодняшний день от политических партий - 14. 2 зарегистрированы, 12 собирают и 4 проверяются.
И еще 2 самовыдвиженца: это Путин и Владимир Михайлов – депутат законодательного собрания одной из областей. Они получили право собирать подписи. Им нужно по 300 тысяч подписей собрать до 31 января. Таким образом, максимальное число кандидатов, которые могут оказаться в листе, если всех зарегистрируют, это 20 человек.
А.Венедиктов: Но это политика: портить кампанию друг другу кандидатам в президенты
По моему прогнозу будет, конечно, меньше, я думаю, не больше половины. Но это такой прогноз… Напомню вам, что это новый закон. Раньше нужно было собрать партиям 2 миллиона голосов - 6 лет тому назад на выборах президента. Результатом протестов на Болотной, изменением политической системы эти 2 миллиона сократились до 100 тысяч человек для кандидатов.
Вот, собственно говоря, итого: 2 самовыдвиженца, 2 зарегистрировано, 12 собирают, и еще 4 ждут решения ЦИК.
С.Бунтман
―
«Будем наблюдать». Это программа Алексея Венедиктова. Мы сейчас удалимся на перерыв на пять минут и потом продолжим.НОВОСТИ
С.Бунтман – 13
―
35. Мы продолжаем. И Алексей Венедиктов здесь, в студии. Я бы хотел добрать несколько вопросов по выборам, которые приходят к нам в чате YouTube, так как YouTube транслирует нас, как и Сетевизор. Приходят эсэмэски. +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Сейчас очень интенсивно из Твиттера.Пишет Сергей из Санкт-Петербурга: «Не могли бы вы узнать в Избирательной комиссии, как технически проходит проверка подписей, процедура?»
А.Венедиктов
―
Там специально оборудованные залы для журналистов. Там будет проведена экскурсия и показано. Мы сможем наблюдать проверку подписей. Это сделано абсолютно технически. Мы вам расскажем об этом обязательно. Наши аккредитованные журналисты в ЦИКе, и есть люди, которые работают в комиссии по информационным спорам, скажем, из «Знака» Винокурова Катя, которая там будет. ИП мы ее, может быть, позовем даже, чтобы подробно рассказала. Конечно, мы вам расскажем, безусловно, тем более, что наверняка будут проблемы. Потому что, я вам напомню, что, скажем, отстранения в 12-м году Григория Явлинского от выборов было связано с тем, что подписи какие якобы были неправильные. Вот надо будет каждый раз смотреть на это. И мы это будем делать.Кстати, про подписи забыл еще сказать, что Ксения Собчак у нас тоже будет. Не только Павел Грудинин в 17 часов в понедельник в «Особом мнении», но и Ксения Собчак в понедельник же будет у нас в «Полном Альбаце» в Женей Альбац.
С.Бунтман
―
В связи с этим еще один вопрос из ВКонтакте: «Как вы считаете, Алексей Навальный и его команда портит избирательную кампанию Ксении Собчак, выкладывая фотографии из корпоратива на Бали?»
А.Венедиктов
―
Вопрос не в том, что они выкладывают фотографии с корпоратива на Бали. Корпоратив был, и Ксения была, как я понимаю там. Вопрос в том, что некоторые соратники Алексея Навального утверждали, что Ксения там вела корпоратив за деньги, что вранье. И люди, которые там организовывали, говорят, что и на сцене не была, нигде не была. Она была как гость, но не вела. И одновременно с этим человеком занималась переговорами по деньгам. И, насколько я знаю, история в том, смысл ее переговоров… «ты сначала зарегистрируйся как кандидат, а потом мы тебе поможем». То есть сейчас она это все проводит на свои деньги заработанные.На корпоративе на Бали она была, судя по фотографиям, но она его не вела. Знаете, это тоже такая история, не очень приятная. Но это политика: портить кампанию друг другу кандидатам в президенты. Это политика и к этому надо быть готовым. А чего вас удивляет? Меня ничего не удивляет. Имеет право, я хотел сказать. Вот врать плохо, а разоблачать правильно.
С.Бунтман
―
«Какой бы вы задали вопрос президенту, если бы это была встреча главредов и электронных СМИ?
А.Венедиктов
―
В открытой или закрытой части?
С.Бунтман
―
Ну, скажи, какой - в открытой, какой – в закрытой.
А.Венедиктов
―
Да, в открытой я, наверное, поступил бы так же, как поступили коллеги из «Новой газеты» и «Ведомостей». Это же знаете как, вот вы сидите – там вас 15 человек или 10, условно говоря, - и в открытой части я бы добивал… То есть ответ, на который меня бы не устроил, наверное, я бы добил. Но меня, конечно, беспокоит, и я бы его спросил в открытой и в закрытой части (просто разные слова бы выбрал), почему такое ожесточение по отношению к убитому Борису Немцову?Мне про Навального всё понятно. В открытой я бы мог продемонстрировать, зная ответ – он был получен – я бы мог продемонстрировать свое негативное отношение к этому решению. Я и в эфире это делаю, и эфиры докладываются президенту, и поэтому он знает мою позицию.
А в закрытой части… Я все-таки реально хочу понять, что происходит вот с историей с Улюкаевым. Это же история с управлением, история с обманом… Почему он так верит военным, когда очевидно всем, что это обманки. Это вот такие истории, которые, конечно, заставили бы его отвечать резко. Наверное, в этой области.
С.Бунтман
―
Здесь как раз спрашивают про истерику вокруг площади Немцова.
А.Венедиктов
―
Во-первых, нет никакой истерики. Если есть истерика у каких-нибудь там депутатов – я уже давно их не рассматривают как носителей чьего-то мнения, кроме собственного представления о прекрасном, поэтому не очень интересно.Интересно другое – интересно, почему сопротивление такое в вопросе о памятных табличках и на доме – и на доме, где жил Немцов и на месте убийства Немцова – почему? Вот все объяснения неубедительны. Потому что мы видим, как по отношению к другим людям принимаются другие решения. И правильное решение, условно говоря, называть, отметить место, где жил посол Карлов, злодейски убитый в спину и Борис Немцов, злодейски убитый в спину. В чем разница? Нет разницы. Вот в этом смысле. Поэтому я не понимаю…
Вот я многое понимаю, но здесь я не понимаю уровень сопротивления. И понимаю, что это сопротивление идет, прежде всего, от президента. Поэтому когда мне некоторые коллеги говорят, что давайте напишем Собянину… Ну, послушайте, вы помните эту историю с улицей Высоцкого, когда я зашел к Собянину - мне было сказано: Иди туда, наверх – я зашел наверх. И у нас в Москве есть улица Высоцкого.
А.Венедиктов: Мне решение Вашингтонского горсовета очень обидно. Потому что они первые
Если уж по Высоцкому, где вообще нет никаких вопросов, нужно было идти к президенту, то, в принципе, те люди, которые хотят – значит, надо организовывать, как мне четыре дня сказал… Мы говорили об этом с Димой Гудковым. Но кто такой Дима Гудков? Он даже не депутат сейчас – ни от Москвы, ни муниципальный, ничего. Но Дима Гудков товарищ и политик. Он говорит: «Давай сформулирует обращение к Собянину…». Я говорю: «Послушай, Немцов – федеральный политик. И то, что нет даже убитому Немцову памятного места – это не вопрос Собянину, вот поверь мне…». То есть можно, конечно, пузыриться и говорить: «Давайте, мэр Москвы…», а на самом деле это вопрос к Путину. Поэтому я сказал Диме: «Если хочешь организовывать сбор подписей в Москве за что-то по поводу Немцова – адресат один». Не надо играться в игры: давайте Собянину, давайте префекту, давайте председателю муниципального образования…». Это тоже можно, но если вы хотите результата, то до тех пор пока я не обратился к Путину по поводу улицы Высоцкого, ее не было. Вч что, правда думаете, что я никуда больше не обращался?
Поэтому эта история и история с «Гормостом», которая – это же выслужиться перед Путиным, как они понимают. Наверняка руководитель «Гормоста» не обсуждал это с Путиным.
С.Бунтман
―
Нет, конечно.
А.Венедиктов
―
Руководитель «Гормоста» точно понимает отношение. А в чем проблема? Почему такое отношение? Это важная история для меня. Мне, например, решение Вашингтонского горсовета муниципального очень обидно. Вот они меня обидели, потому что они первые. Они первые пересекли финишную прямую.
С.Бунтман
―
То, что нам надо было давно сделать.
А.Венедиктов
―
Абсолютно.
С.Бунтман
―
А если бы американцы потом называли, еще бы поблагодарить.
А.Венедиктов
―
Потом. Я сейчас понимаю это решение, в смысле это настроение, что вот американцы называли – мы не будем называть. Я его понимаю, но я его не разделяю. Я считаю его неправильным.
С.Бунтман
―
Алексей Венедиктов, мы продолжаем. Теперь польский самолет.
А.Венедиктов
―
Да, польский самолет это такое дело… Опять-таки, возвращаясь к пресс-конференции Путина, той самой большой пресс-конференции, где запомнилась и Ксения Собчак… Как кто-то сказал, что там два мужчины: Ксения Собчак и Татьяна Фельгенгауэр. Не совсем так, но, тем не менее.История несколько загадочная. Наблюдательные люди, - а мы считаем, что эту программу слушают и смотрят только наблюдательные люди (ненаблюдательные могут в это время варить пельмени), - они заметили странную вещь: польскому журналисту дал вопрос, как это принято, то есть дал слово задать вопрос сам Путин, не Песков. То есть этот вопрос… я думаю, Путин понимал, в чем дело.
И в этой же пресс-конференции люди, которые давно знают Путина, они оценили, что это единственный раз за три с чем-то часа он вышел из себя. Это была неконтролируемая ярость. Он может ее делать. Она считывается. Это не был троллинг, который он позволяет себе довольно часто, когда идут неприятные вопросы. Он вышел из себя. Я не знаю, почему. Ты сам дал слово, ты приблизительно понимал тему. Может быть, потому что Анджей Зауха, польский журналист, сказал, что «это, возможно, ваши друзья взорвали самолет?» - это вот буквально так. И его реакция была… ну, она без берегов. И на этой неделе мы видим результат…
Теперь я понимаю, что Путин уже знал результаты той комиссии, которые мы не знали месяц тому назад, которые мы стали знать только на этой неделе о том, что комиссия, которая находится, как я понимаю, внутри Министерства обороны Польши – это какая- то субкомиссия чего-то, не парламентская, хотя там есть парламентарии, - она пришла к выводу о том, что были взрывы внутри самолета на подлете, три взрыва, которые разрушили крыло.
Опирается это решение вот на что. Первое: до падения был скачок температуры очень сильный… Надо сказать, что один из черных ящиков находится у Польши, потому что обломки самолета и все остальное находится в Российской Федерации, в Следственном комитете, чтобы вы понимали. Уже почти 8 лет без трех месяцев этот самолет не передается, - а это собственность польской стороны, - не передается Польской стороне, несмотря на запросы раз в полгода, официальные запросы.
Так вот в этом черном ящике, как я понял доклад польской комиссии министру обороны, зафиксирован резкий подъем температуры, который эксперты связывают с возможным взрывом в крыле. И второе: комиссия утверждает – этот вопрос нужно задавать уже России, - что предыдущую комиссию по расследованию во главе с бывшим премьер-министром Ежи Миллером российская сторона попросила изъять 4,5 секунды записей, которые были внутри самолета. Якобы польская комиссия их изъяла. Это вопрос я даже теперь не понимаю, кому, наверное, Анодиной, был ли такой запрос. Это вопрос Ежи Миллеру, был ли такой запрос?
Безусловно, история с самолетом является фактором внутриполитической борьбы в Польше, это понятно. Это расследование, в том числе, направлено против бывшего премьер-министра Туска, который тогда отдал команду проводить расследование и который считался другом Путина, и который может выиграть следующие парламентские выборы в 19-м году, его партия. И это, конечно, будет то, что Туск под нажимом русских изъял и так далее…
Но надо проводить им расследование – полякам – тут я абсолютно согласен с теми, которые говорят, что, «ребята, вы там у себя…». Почему не задан вопрос Ежи Миллеру, была ли такая просьба, было ли изъятие, с чем было связано? Но это же всё технически доказывается. Было ли смонтировано или нет?
И второй главный вопрос. Если российской стороне все понятно, почему не передаются обломки самолета? По закону они принадлежат Польше. И мы говорим: Закончено расследование? Ответ знаешь какой? Расследование не закончено. А если расследование не закончено, вы чего премьер-министру и президенту докладываете? Вы чего докладываете? Если вам все понятно, все известно: Международные авиационный комитет, Следственный комитет все с этим самолетом польского президента реши, вы чего обломки храните? А если не решил, вы чего президенту докладываете, расскажите мне? То есть нет ответов, есть вопросы. Еще раз повторю: безусловно, это является фактором внутриполитической борьбы. Но, безусловно, для того, чтобы понять, что это fake news, нужно получить ответы на несколько вопросов. Один из них – Ежи Миллеру: был ли этот инцидент? И второе: что это за скачок температуры, расскажите нам, из-за чего они могли быть. И третий вопрос вам уже: А чего вы не отдаете обломки самолета. Всё, конец истории.
С.Бунтман
―
Вольф пишет, что обломки самолета – это вещдок. Могу ошибаться, но их нельзя никому передавать.
А.Венедиктов
―
Секундочку! Если дело закрыто, все. Мы же говорим, что дело закрыто. Это уже не вещдок. В ту секунда, когда дело закрыто, это не вещдок. Ее раз напомню: это собственность польской стороны. Я это проверял. Или дело открыто, - а тогда, чего вы не знаете? А чего вы еще исследуете, расскажите нам. Или дело закрыто. У нас вещдоки, как известно, уничтожается. Вот Корзинка с колбасками Сечина тоже вещдок, а ведь была уничтожена до того…
С.Бунтман
―
Испортилась.
А.Венедиктов
―
Тем не менее. Храните все равно. Ну как? А почему испортилась? А почему ее не в холодильнике держали. Это же вещдок. И деньги – это вещдок - вот это якобы частного гражданина. Эти 2 миллиона долларов. Как он бедолага без них, без инвестиций. Вещдок. Мало ли, что вещдок . Ну так храните тогда все вещдоки.
А.Венедиктов: У нас вещдоки уничтожаются. Корзинка с колбасками Сечина вещдок, а была уничтожена
То есть вы думаете, что будет дело? Понятно, понимаем. А почему будет дело, если вы все расследовали? Неправильное решение.
С.Бунтман
―
Алексей Венедиктов и программа «Будем наблюдать». Здесь чудесный был комментарий насчет Ксении Собчак: «А чего ей не поехать на Бали? Она же не под санкциями».
А.Венедиктов
―
На Бали вообще… Это, по-моему, Индонезия или Малайзия, не помню. Они вообще не ввели санкций. Нет, это же вопрос политической борьбы. Он правильный с точки зрения конкурента. Ну, ребята, давайте так, глядя друг другу в глаза – это я ютубникам – мы же с вами понимаем, что Ксения Собчак конкурирует, в том числе, с Алексеем Навальным за его электорат. И поэтому политику Алексею Навальному нужно ее скомпрометировать. И если она сама себя компрометирует, то нужно это делать публично. Правильно? Правильно!Одно только: врать не надо. Но это не Алексей врал, я сразу хочу сказать. Это некоторые его соратники распространяли эту информацию. Ну, кто-то правильно написал: «Вы себя ведете так же, как оппоненты путинские ведут себя с Алексеем». Ну да, значит, вы признаете, что это возможно. Ну, значит, давайте про это все знать.
С.Бунтман
―
А теперь про санкции. Пошли всевозможные новости, как бы новости и так далее…
А.Венедиктов
―
Смотрите 28-го, 29-го числа 8 ведомств, 8 разведывательных и силовых ведомств США готовят список санкций. По вот этому закону, принятому летом… Это не санкции против предприятий или банков. Это вранье. Как вы видите: там в этом 106 предприятий… Вранье! Кстати, на сайте Минфина США вы можете посмотреть тех, кто под санкциями – под крымскими санкциями, под украинскими санкциями, под санкциями «дела Магницкого». Три списка есть: крымские, юго-восточная Украина и Магницкого. И вот это будет четвертый список. Это только люди. Эти санкции связаны, прежде всего, с вмешательством, как считает американский законодатель – это же закон, - вмешательство Российской Федерации в избирательный процесс… Называется закон против врагов США, грубо говоря. Это будут личные санкции.Где-то числа 19-го эти 8 ведомств должны будут свести это в единый список и представить конгрессу. Еще раз: это не Трампу, это администрация, это грубо говоря, Трамп, а на самом деле Минфин – ну, Трамп – представляет конгрессу. Потому что в законе сказано, что представить в течение полугода этот список. В этом списке будут люди, которые могут попасть под санкции, то есть это еще не список санкционных людей. Это токсичные люди – вот, пожалуй, так. Это люди, которые считаются, близки к Путину.
А некоторые люди и так под санкциями. Скажем, Ротенберги, Ковальчуки, они под крымскими санкциями. То есть, на самом деле, это люди, которые, прежде всего, финансируют Путина. Я думаю, что это будут бизнесмены во многом и политики: и депутаты, и члены Совета Федерации, и помощники президента и так далее. Не знаю ни одной фамилии. То есть я могу только гадать, но вам обещаю, что как только – так сразу.
На следующей неделе я полечу в штаты – рассказываю вам, - я буду встречаться с разными людьми. Попытаюсь понять как бы процедуру, не столь список, сколько процедуру, насколько попадание в этот список является токсичным, чтобы вам рассказать. Я договорился встретиться с людьми, которые принимают участие – американцами – в составлении списка. Возможно, у меня будет встреча с некоторыми конгрессменами. Я надеюсь, у меня будет встреча – я договорился – с нашим послом Антоновым. Возможно, будут интервью, возможно, будут просто разговоры. Но главное, чтобы потом я вам изложил то, что они все собираются делать, то есть российская сторона, американская сторона и так далее.
Но это будет очень токсично. Это касается только американских банков и американских предприятий: с этими людьми не иметь дела. Но если этот человек, который в этом списке даже еще не под санкциями захочет открыть счет или будет иметь счет в европейском банке, где транзакции идут в долларах, скорей всего, банк ему не откроет счет. Связываться, проверки дополнительно… американцы буду спрашивать, - да на хрен надо! Любой европейский банк, увидев фамилию типа Венедиктов, если он в списке – да нет, не надо, знаете, нет – вот нет.
С.Бунтман
―
А российские дочки американских банков?
А.Венедиктов
―
То же самое всё касается. Это санкция к своим банкам, «если вы будете с этими людьми иметь дело». На самом деле это не санкции к ним, это санкции к американским предприятиям и банкам: Вот с этими людьми - вот они чумой заряжены, токсичны – не имейте дело. Будете иметь - будете попадать под санкциями. Вот, что на самом деле произойдет. Ну, откройте счет. Пожалуйста, попробуйте открыть счет. Проводите в долларах транзакцию. Вон Грудинин рассказывал: «А я не знал, что есть такой транзакционный счет от австрийского банка». А они знали, понимаешь, да?Это история именно токсичности. Это история отравления. И это касается не только этих людей, но членов их семей, потому что до этого закона раньше, условно говоря, Ротенгберг мог перевести собственность на свою жену, на свою дочь. Теперь – нет. Вся семья попадает. На своего зятя, на свою тещу… Нет. Попадает вся семья. Твои родственники, они попадают: нельзя с ними…
С.Бунтман
―
А там точно обозначена степень родства?
А.Венедиктов
―
Я думаю, что решение будет… просто банки не будут с этим связываться. Банку говорят: Вот у вас список, он лежит. Идет Ротенберг, выходит человек по фамилии Ротенберг. Давайте проверять: это родственник или не родственник? А чего проверять, это же денег стоит? Лучше не будем Ротенбергам открывать вообще ни одному. А у Ротенберга там теща – Иванова. Ну ее на фиг. Зачем? Потом придут контролеры Минфина, скажут: «А вы чего не знали? А почему вы не проверили, откуда у нее такие деньги?» - «От зятя» - «А как фамилия зятя?» - «От дочки». – «Отлично! Откуда у дочки деньги?» - «Она замужем. От мужа». – «А у мужа. А муж кто у нас? Ротенберг? О-ё! Не, ребята, лучше не надо». Я банкир бы, я вообще… Проверка требует денег. Это мне зачем?
С.Бунтман
―
То есть это идет и с другой стороны.
А.Венедиктов: Это санкции к американским банкам: Вот они чумой заряжены– не имейте дело
А.Венедиктов
―
Это санкционный список, санкционные правила для американских компаний и банков, связанных с американскими интересами.
С.Бунтман
―
Здесь спрашивают: « Алексей Алексеевич, когда вы напишете свою «Fire and Fury»?»
А.Венедиктов
―
Сейчас прямо побежал! Кстати, может быть, я там встречусь с Вольфом. Запросили встречу мы. У меня же две девочки работают: в Вашингтоне – Карина Орлова, в Нью-Йорке – Катя Котрикадзе. Они их соблазняют и приводят ко мне. В хорошем смысле этого слова.
С.Бунтман
―
Кстати, о девушках. Здесь много было вопросов и соцсетях. Права была Катрин Денев или нет?
А.Венедиктов
―
Конечно.
С.Бунтман
―
Конечно, правда.
А.Венедиктов
―
Ну, конечно. Прекратите. Ну, потому что домогательства – это всё что угодно. Косой взгляд… Как трактовать. Ну, конечно, права. И у меня, кстати, были голосования в Твиттере: Скорее права Катрин Денев или Мерил Стрип. У меня Катрин Денев набрала 54%, Мерил Стрип – 21%. Не знаю остальное.
С.Бунтман
―
Ура! Ну что ж, мы заканчиваем передачу. Всего доброго! Через две недели встретимся.