Купить мерч «Эха»:

Один - 2018-08-24

24.08.2018
Один - 2018-08-24 Скачать

С.Пархоменко

00 часов и 6 минут. Вы не поверите, это опять Сергей Пархоменко. Вы уже слышали меня сегодня. И это опять не программа «Суть событий», а наоборот, совершенно несвойственная мне программа «О́дин» - так теперь ее называют, вовсе не «Оди́н». И вы можете общаться со мной ближайшие три часа. В это совершенно невозможно поверить, но, тем не менее, это так. Общаться мы с вами будем разнояким образом. Во-первых, при помощи эсэмэсок. +7 985 970 45 45. Можно отправлять эсэмэски сюда. Пожалуйста, подписывайтесь или как-то давайте знать, кто вы.

Вот я поставил слева от себя по левую руку ноутбук со включенным YouTube, чтобы смотреть, как идет здесь чат. Он, конечно, чуть-чуть опаздывает, но ничего, я буду стараться реагировать. Обратите внимание, что YouTube-трансляция идет не на обычном, традиционном канале «Эхо Москвы» в YouTube, а на канале «Эхо Общество». Отчего это так, бог знает. Какие-то есть таинственные технические обстоятельства, которые заставляют пользоваться именно этим инструментом, именно этим каналом.

И еще будем принимать звонки, правда, я не знаю, как. Я надеюсь, что наш замечательный звукорежиссер Николай Котов, который мне помогает в этот раз – как обычно, он помогает по ночам чаще всего, - меня научит, как этим пользоваться. Я, признаться, совершенно от этого отвык. Много лет уже не пользовался никакими телефонами, как-то запретил себе. А сейчас вот хочу попытаться возобновить эту прекрасную систему. Вот такие у нас возможности.

Да, и еще я рядом с собой положу iPad для того, чтобы подглядывать другим глазом… Мне правда, три глаза для этого понадобиться: один глаз для ноутбука, один глаз для экрана, где эсэмэски, и один глаз мой будет смотреть на iPad, в котором будет Фейсбуке. И там, в Фейсбуке, в моем собственном дневнике висит последний пост. Вот я прямо сейчас в прямом эфире его напишу. Он будет называться пост для разговоров в прямом эфире, – как всегда, когда пишешь в прямом эфире, страшно большое количество опечаток, – программы «Один». В комментариях под этим постом, пожалуйста, тоже пишите вопросы, идеи, темы, сюжет, бог знает что еще. Я буду стараться туда подглядывать.

И, я всё думал, каким способом пришить мне к этому всему мой Телеграм-канал. У меня есть Телеграм-канала, он называется «Пархоменко. Мой голос». Там нет, к сожалению, никакой обратной связи. Но вот что я придумал… Вообще, я хотел в этой программе покрутить немножко музыки, причем музыки довольно специфической. Сейчас я вам расскажу, какой. И наверняка вы захотите точные указания, что это за музыка, кто это был, как это называется и так далее. Вот это всё я выложу на Телеграм-канале под называнием «Пархоменко. Мой голос». Вот голос у меня будет такой музыкальный там. И я надеюсь, что вы туда загляните и спишите оттуда… ну, не слова, потому что всё это будет без слов, сразу скажу, вся эта музыка будет сугубо инструментальное, и научитесь это слушать вместе со мной. Я эту музыку ужасно люблю.

Давайте прямо с этого и начнем. Нет, не с этого. Я сначала объявлю тему, потому что старшие товарищи сказали мне, что полезно объявлять какую-нибудь тему, чтобы именно об этом разговаривать с городом. Вообще, Наша с вами задача ближайших трех часов - это разговор живого человека с живым городом. Это довольно редко бывает и довольно мало кто может себе это позволить, и не все на это отваживаются, не все радиостанции, не все ведущие. Но на «Эхе» это стало уже традицией.

Так вот я хочу предложить тему, которая в свое время самому очень понравилась, когда я подвергся расспросам по этому поводу. А подвергся я расспросам… Здесь есть такая программа на «Эхе», она называется «Разбор полета». Ее ведут обычно всякие прекрасные девушки типа Воробьевой, Фельгенгауэр и разных других чудесных ведущих, и они там задают вопрос в какой-то момент, задают вполне всерьез и добиваются на него ответа настойчиво. Вопрос о том, а что в вашей жизни было самым главным решением, самым трудным решением. Кстати, в этом есть некоторая разница. Одни вспоминают про главное, а другие про трудное. Это не всегда одно и то же. Иногда бывает, особенно потом, задним числом выясняется, что главное-то решение в жизни произошло очень легко.

С.Пархоменко: Решение 2001 года не быть вместе со всякой сволочью, а поступить честно, далось мне очень легко

Вот я, например, про себя могу сказать, что, пожалуй, самым долгосрочным решением в моей жизни было решение занять одну или другую позицию, встать на одну или другую сторону в 2001 году, когда государство навалилось на медиа-холдинг под названием «Медиа-Мост», в котором был журнал «Итоги». Я был главным редактором этого журнала. Этот журнал был мне страшно дорог, это было мое главное профессиональное детище. И я страшно любил команду и до сих пор ее люблю, которая там собралась, и людей, которые работали вместе со мной. И мне ужасно нравилась эта работа, этот журнал, эта идея, этот образ жизни. Мне всё очень нравилось.

И в какой-то момент предо мной встал вопрос: или держаться за это и пытаться это сохранить любой ценой, или повести себя так, как мне кажется правильным, как мне кажется честным, как мне кажется достойным, как мне кажется точным в сложной ситуации. И довольно быстро стало понятно, что это будет означать, что журнал этот у меня отнимут, и у меня и у тех 70 с лишним человек, которые в нем работали. Но это решение далось мне очень легко. Может быть, потому, что люди, которые были вокруг меня, они были рядом со мной, вместе со мной. Они меня поддерживали, и с некоторыми из них я тогда разговаривал об этом, с некоторыми из них как-то обменялся только какими-то взглядами, и в этих взглядах всё было сказано, всё было понятно. И ни один из них не предал, не продал, не сбежал и не испугался.

Да, мне говорят, что Воробьева и Фельгенгауэр давно не ведут «Разбор полета». Но вот со мной этот «Разбор полета» был тогда, когда были и Воробьева и Фельгенгауэр. Это было довольно давно. Мне еще повезло. Вы знаете, старожилы, упомнят. Это я отвечаю Владимиру, который мне это напоминает.

Ну, так вот это решение 2001 года не быть вместе со всякой сволочью, а поступить честно и ответственно, оно мне далось очень легко. В общем, оно нисколько меня не мучило, это решение.

А были другие решения в жизни, тоже очень важные, тоже очень долгосрочные, которые определили мою жизнь на несколько лет вперед и некоторые из них до сих пор определяют эту мою жизнь, которые были очень трудные. Ну, например, не скрою от вас – я, собственно, так и ответил тогда Ире Воробьевой и Тане Фельгенгауэр, - я тогда им сказал, что самое трудное решение в жизни - это развод.

Мне было очень трудно решиться на то, чтобы уйти из дома, уйти из семьи от женщины, с которой я, собственно, счастливо прожил 15 лет, но в какой-то момент стало понятно, что это не должно дальше продолжаться, что вот как-то… эти отношения исчерпаны и я люблю другую женщину, и мне нужно отважиться на некоторый решительный шаг, потому что если я буду ситуацию эту консервировать, если я буду с этим шагом тянуть, то всем причастным будет трудно, гораздо труднее, чем если я сделаю этот шаг. Это было очень трудно. Но я совершенно уверен, что я поступил тогда правильно.

И я понимаю, что так бывает со многими. Они не признаются себе в этом, чаще всего люди говорят о самом трудном решении – о чем-нибудь таком, благородном. Вот они там, не знаю, поступили какой-нибудь вуз или спасли утопающего, перевели старушку через улицу, сделали что-то такое, героическое. А на самом деле, по-моему, вот так.

Вот мы с вами будем говорить про трудные и важные решения в жизни. И, я надеюсь, что вы расскажете мне про ваши решения. Может быть, вы захотите о чем-то посоветоваться. Я, конечно, не профессиональный психолог и не какой-то психотерапевт, но все-таки я прожил 54 года и, мне кажется, что я много разного за это время видел и много с кем был знаком. Может быть, вы захотите со мной это обсудить.

А, может быть, я вас отговорю от какого-то такого решения. А, может быть, вы меня уговорить принять какое-нибудь такое решение. Так что давайте про это поговорим.

А чтобы я успел наладить всякие звонки, давайте прямо начнем с музыки, а с музыки вот с какой. Я 15 лет веду программу «Суть событий» на «Эхе Москвы», и из этих 15 лет, я думаю, 14 – это началось вскоре после ее начало – эта программа начинается и заканчивается одной и той же музыкой. И меня тысячи раз за это время спрашивали: «А что это за музыка? А кто это? Почему такая странная? Почему именно это? А где еще такое можно послушать? А это такая единственная музыка или такой много разной?»

Ну, вот сегодня мы с вами про это поговорим. Я хочу начать с того, чтобы вы послушали ту самую мелодию, с которой начинается «Суть событий». Обычно она звучит буквально крошечный кусочек – 10-20 секунд и всё. А дальше вступаю я и начинаются разные разговоры. А между тем это прекрасная мелодия. Послушайте ее, и мы потом поговорим, кто это, что это и зачем это

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Ну вот, тут тем временем выяснилась одна поразительная история, что люди, которые нас смотрят и слушают с помощью YouTube, не слышат музыки. Это не техническая проблема. Это специально так устроено, потому что у нас ведь нет прав на трансляцию этой музыки аж прямо в YouTube. Нас тут заблокируют. Поэтому мы эту музыку через YouTube не пускаем. Я вам советую, если вы хотите слышать музыку, то либо включить параллельно, собственно, радио или можете еще слушать через интернет, не YouTube, а именно звук через интернет, например, через программу… я даже забыл, как она выглядит, хотя я пользуюсь ей много раз в день – TuneIn. Я уже автоматически тыкаю эту кнопку у себя в iPhone. Это изумительная совершенно программа под названием TuneIn. Этто все радиостанции мира. Можете найти там любую – хоть парагвайскую, хоть новозеландскую, хотя таиландскую, какую хотите, а хотите – российскую. Например, «Эхо Москвы» там прекраснейшим образом есть и можете слушать почти в прямом эфире. Там чуть-чуть запоздание на несколько секунд буквально.

И я, например, когда за границей, всегда таким образом слушаю «Эхо Москвы». Как приятно: стоишь, чистишь зубы, а рядом лежит у тебя iPhone, и как ни в чем ни бывало из него льются Плющев с Фельгенгауэр ровно как в Москве, совершенно никакой разницы.

Там временем мы включили телефон. Телефонный номер у нас +7 (495) 363 36 59. Пожалуйста, звоните. Вот я уже вижу, на одной линии появился звонок, но я подожду, не появится ли еще каких. И будем с вами разговаривать про серьезные и важные решения. Но я все-таки закончу с музыкой. Эта музыка очень специфическая. Это джаз, конечно. И когда он появился, то критики музыкальные не очень понимали, как к нему относиться, как его называть и как с ним разбираться. И они не придумали ничего лучшего, как сказать: Ну, это джаз без трубы и барабанов. Это такой только струнный джаз. Действительно, в этом джазе много гитар. Акустическая причем, деревянная гитара. Гитара основной инструмент. Скрипки, есть контрабасы, есть банджо, есть всякие другие струнные инструменты. Иногда подключается фортепиано, иногда подключается аккордеон. Но, действительно, там никогда нет ударных, там никогда нет духовых. Редко-редко есть кларнет. Буквально мне известно пару случаев, когда в эфире том джазе есть кларнетисты.

И вот что интересно: этот джаз – цыганский. В сущности, эти люди цыгане, очень специальные цыгане, очень странные цыгане, живущие там, где мы с вами не ожидали цыган встретить. Вообще, мы все всегда с вами думаем, что цыгане – это что-то очень южное: это Молдавия, Румыния, Болгария, Балканы, Хорватия, Турция, Греция – вот где-то там. Многие из нас смотрели фильмы Кустурицы, где речь идет о цыганах этих, балканских.

А эти цыгане живут в совершенно не свойственном им месте. Они живут на границе Франции и Бельгии. Довольно северные земли. Франции, Бельгии и даже немножко Германии. Вот представьте себе по карте. Это такой северо-восточный угол Франции. Вот там есть несколько городков, где традиционно живет несколько огромных цыганских семейств. Они все друг другу родственники, они все друг другу какие-то племянники, троюродные братья, какие-то сватья и всё такое прочее. И они придумали эту музыку. Она называется джаз-мануш, потому что эту цыганскую ветвь, эту цыганскую национальность традиционно называют словом «мануш». Она происходит от вполне известного корня, от совершенно конкретного одного человека, который является суперклассиком этого джаза.

Чуть позже поговорим об этом, я надеюсь, что у нас хватит на это времени. А вот то, что вы слышали, это один из самых известных, самых главных и самых ценимых виртуозов этого джаза сегодняшнего дня. Он выступает под сценическим псевдонимом Роман. У него есть гитарная школа, у него есть огромная серия концертов, с которой он расписан на много-много лет вперед. Он никогда в жизни не был в России, к сожалению. Я всё надеюсь, что кто-нибудь когда-нибудь его привезет. И этот Роман и то, что он играл, это композиция «Дунай». Действительно, в глубине ее, кто знает вальс «Дунайские волны», тот найдет несколько тактов, насколько характерных аккордов оттуда и поймет, что есть какая-то дальняя глубокая связь со знаменитым вальсом «Дунайские войны». Есть «Амурские волны», а есть «Дунайские волны», не путайте. А есть еще отдельно вальс под названием «Голубой Дунай» - это еще третья история. Но в данном случае – «Дунайские волны». Вообще, старые вальсы будут, я надеюсь, сегодня еще звучать у нас здесь с вами.

И вот я в свое время взял эту, очень любимую мною музыку, и сделал из нее акустическую эмблему, и вот уже 14 лет под нее начинаю свою программу и не собираюсь ее менять.

Давайте попробуем, примем все-таки звонок. Я надену наушники, попробуем поговорить с человеком, который уже, как я понимаю, бывал в эфире «Эха Москвы». Посмотрим, что он нам скажет о важнейших событиях своей жизни. Здравствуйте! Вы в эфире.

Слушатель

Здравствуйте! Меня зовут Владимир. Я из Серпухова, но живу в Москве.

С.Пархоменко

Сколько вам лет, Владимир.

Слушатель

Я пенсионер, зашкаливаю уже за 60.

С.Пархоменко

За 60? Ну, ничего страшного. Подумаешь, зашкаливаю… Я думал, вам за 90.

Слушатель

Тоже музыкант. Тоже вальсы играю всякие там. Насчет цыган… там еще есть классика цыганская, в смысле Эсмеральда в этой знаменитой… «Нотр Дам де Пари». И еще «Кармен» есть знаменитая из табачной фабрики севильской.

С.Пархоменко

Ну да, конечно. Но это, знаете, не очень похоже на цыганскую музыку. Хотя да, действительно, Кармен по либретто оперы и балета, действительно, цыганка, но испанская цыганка. Это совсем не оттуда, откуда эти самые мануши. Это гораздо-гораздо южнее. Мануши у нас вот такие бельгийско-немецко-францзуские.

Расскажите про какое-нибудь важное решение, которое вам в жизни приходилось принимать. Давайте я вам подскажу. А вы на каком инструменте играете?

Слушатель

Да на гитаре. Просто так, любитель.

С.Пархоменко

А, вы любитель? Я думал, вы профессиональный музыкант. А кто вы по профессии.

Слушатель

Я, вообще, пролетарий. На заводе работал. Потом сотрудничал в газете, немножко сочинял кое-что.

С.Пархоменко

А вы когда-нибудь хотели поступать в какой-нибудь институт?

Слушатель

Нет, не пытался. Я как Максим Горький болтался по Руси.

С.Пархоменко: Это довольно стыдный факт. Много приходилось видеть таких эпизодов дипломатической трусости

С.Пархоменко

А, «Мои университеты».

Слушатель

Типа того. У меня трудовая книжка закончилась, вступил в брак – и перестал болтаться по Руси.

С.Пархоменко

То есть, что значит, трудовая книжка… у вас кончились странички в трудовой книжке?

Слушатель

Да, там вкладыши…

С.Пархоменко

Ничего себе… У меня вот в моей трудовой книжке, по-моему, заполнено страницы две, и как-то на этом всё благополучно закончилось. У меня не много было мест работы, хотя я поступил на свою первую работу, еще не закончив университета, мне было… 84-й год, мне еще не исполнилось 20, я пошел работать. Первая моя штатная должность и первая запись в трудовой книжке. Здорово…

Слушатель

Такой вопрос, может, вам нескромным покажется. Там на одной радиостанции какой-то Пархоменко тоже есть. Он не ваш родственник?

С.Пархоменко

Не на радиостанции, на «Дожде», наверное. Да, у меня есть два сына… Вообще, у меня сыновей пятеро, вы будете смеяться. По системе гол плюс пас, как говорится. Двое - это мои от моего первого брака. Двое от первого брака моей жены Вари, и один у нас есть общий. И все мальчики. Итого 5 человек.

Вот двое, собственно, моих старших, они оба пошли по журналистской линии, несмотря на мои страшные вопли и протесты, я их всячески отговаривал. Один из них – Петя Пархоменко – это мой старший. Он работает на «Коммерсант FM». Он в основном судебный репортер. Он довольно часто откуда-то из судов, из каких-то процессов на какие-то юридические темы. А еще у меня есть сын Лева, который ведет экономическую программу на телеканале «Дождь». И вот меня в последнее время частенько разные люди на улице, с которыми я знакомлюсь, так приглядываются ко мне и говорят: «А вы случайно не отец Левы Пархоменко?» Это какой-то переход в новое качество.

Ну, ладно. Хорошо. Рад был вас слышать. И счастливо вам! Звоните снова на «Эхо Москвы».

С.Пархоменко

35 минут первого. Я Сергей Пархоменко в несвойственном мне амплуа ведущего программы «Один». У нас тут прошел первый телефонный звонок, благополучно прошел. Я очень рад. Давненько я не брал в руки наушников в таком качестве и не включал в эфир. Прекрасно получилось. Звоните еще. Еще раз скажу: 363 36 59 – номер эфирного телефона.

А я тем временем почитал, что у меня тут висит в качестве комментариев к моей специально вывешенной записи в Фейсбуке Сергея Пархоменко. Спрашивает у меня тут Стас Путильцев: «Расскажите интересную историю о том, как вы работали с Дмитрием Быковым и Андреем Норкиным в «Коммерсанте FM»?» Это вот как раз вслед только что звучавшим моим объяснениям в прямом эфире. Это не я работал в «Коммерсанте FM», это мой сын Петя до сих пор работает в «Коммерсанте FM».

Кстати, люди с большим стажем слушания «Эхо Москвы» помнят, что Петр Пархоменко начинал свою журналистскую карьеру здесь, на «Эхе», и был здесь репортером, на мой взгляд, очень хорошим репортером. Я ужасно горевал, когда он отсюда ушел. Но он меня не послушался и отправился тогда работать в журнал «Русский Newsweek», который как раз начинался, запускался. И ему хотелось совсем чего-то другого, и вовсе я ему не указ. А мы с ним даже успели некоторое время вести программу, которая называлась «Два Пархоменки Два». Она пробыла в эфире около года и, к сожалению, кончилась ровно на том, что Петя ушел с «Эха Москвы» в этот самый «Русский Newsweek», программа оборвалась. Я до сих пор о ней горюю. По-моему, замечательная была программа. Я бы с удовольствием ее обновил. Ну вот, осталось уговорить Ротшильда, то есть руководство радиостанции «Эхо Москвы». Так что нет, не работал я, к сожалению, ни с Дмитрием Быковым, ни, к счастью, ни с Андреем Норкиным никогда не работал, потому что судьба его печальна и довольно отвратительная, как вы знаете.

Еще среди вопросов, которые мне кажутся здесь содержательными, некто Артемий НРЗБ меня спрашивает: «Расскажите про события в Вильнюсе. Неужели посол в Литве настолько большой трус, что не может прийти на увековечение памяти большого государственного деятеля? Почему в МИДе такие сволочи работают?»

С.Пархоменко

Вы знаете, я, если честно, к своему стыду, пропустил эту деталь, приходил или не приходил посол России в Литве на открытие этого сквера имени Бориса Немцова в Вильнюсе сегодня. Но, вы знаете, я вам скажу в любом случае, что мне на это глубочайшим образом наплевать: пришел посол, не пришел посол. Разговор совершенно не про это. И битва совершенно не за это, не за то, чтобы посол почтил своим вниманием это важное событие. Это, действительно, важное событие. А послы российские в большинстве своем работают по тому принципу, над которым в свое время смеялся замечательный, между прочим, российский дипломат, правда, к сожалению, короткое время дипломат: Владимир Петрович Лукин был послом Российской Федерации в США в 90-е годы, и вот он говорил: послы наши - это куда послали, туда и посол. И посол и посол… Вот это посол в Литве…

Я, понимаете, присутствовал на открытии площади Бориса Немцова в Вашингтоне напротив российского посольства. Там, разумеется, тоже ни один человек из посольства не высунул носа. Это довольно стыдный факт. Много приходилось видеть таких эпизодов дипломатической трусости. Надо сказать, что на меня самое большое впечатление произвело даже не это. Я прекрасно понимаю, что люди из американского посольства в Вашингтоне боятся высунуться на церемонию открытия площади Бориса Немцова. Я вполне допускаю, что люди из российского посольства в Вильнюсе тоже этого боятся.

Но вот, что мне, действительно, было ужасно, противно… Я однажды был в Талине, это было 5 лет тому назад. Группа замечательных эстонцев во главе с моим очень хорошим другом – там есть такой известный эстонский предприниматель по имени Меэйлис Кубитц. Он собрал такое сообщество эстонских предпринимателей и договорился с ними, что они сбросятся по некоторой сумме и поставят памятник Борису Ельцину. Поразительным образом в Талине есть памятник Борису Ельцину как основателю и защитнику эстонской независимости. И эстонцы помнят о том, как в 91-м году он прилетел в Талин в те самые дни, когда неподалеку в Вильнюсе происходили всякие ужасные события: атака на телецентр и всякое такое. Он прилетел в Талин и не дал там развернуться тем событиям параллельным, которые там волне могли бы быть с участие всяких российских войск, танков, десантников и всякого такого прочего. И самим своим пребыванием, тем не менее, как бы защитил эстонскую независимость.

И эстонцы до сих пор его помнят и ему благодарны. И вот там был поставлен этот памятник. Даже не памятник, а большая, очень красивая мемориальная доска, такой барельеф стальной. Причем он был сделан на основе одной известной скульптуры Эрнста Неизвестного. Эрнст Неизвестный тогда согласился, чтобы копию его скульптуры как бы металлическую расплющили специальным прессом и превратили в плоский барельеф, и этот барельеф укреплен. И, кстати, он до сих пор там висит на очень заметном месте, на входе в старый город.

И вот там тоже разыгралась целая комедия с послом, который куда-то срочно уехал, сказался больным, сказался очень занятым. Там какая-то мелкая посольская шавка вышла, потому что уж совсем не выйти было нельзя, потому что приехала Наина Иосифовна Ельцина туда, приехало еще некоторое количество вполне официальных российских лиц. Ну, они не могли себе позволить совсем проигнорировать. Но выглядело это ужасно жалко. И там это выглядело жалко, и жалко это выглядело в Америке. И если это действительно так, то в той же традиции это выглядело сейчас в Вильнюсе. Хотя еще раз скажу, что я точно не знаю, был так кто-то или не был. Подозреваю, что не был. Это было бы вполне естественно.

Ольга Казанская меня спрашивает: «Расскажите насчет важных жизненных решений – об эмиграции. Вы, наверное, встречали в Америке много уехавших россиян. Как люди себя идентифицируют, как чувствуют? Как вы относитесь к такой возможности?» Мне не доводилось эмигрировать, я, в общем, не собираюсь. Я работаю в США на протяжении последнего года. Приезжаю, уезжаю. Провел там довольно много уже недель и месяцев. Скоро собираюсь поехать опять, потом опять вернусь. Никакого отношения к эмиграции это, конечно, не имеет. Поговорим про это обязательно.

Я надеюсь, что кто-нибудь позвонит нам из-за границы. Вот у меня есть один заграничный звонок. Давайте его возьмем, а там посмотрим. Послушаем следующую музыку. Может быть, следующие какие-то разговоры. Ну-ка, кто это такой? Здравствуйте. Вы в эфире.

Слушатель

Меня слышно?

С.Пархоменко

Не получилось нам поговорить с заграницей. Какой-то дурак там попался. Ну, ничего страшного, бывает. Кстати, действительно, если кто-то слушает меня за пределами России, звоните на +7 495 363 36 59 и поговорим с вами о важных жизненных решениях, в частности, об эмиграции или просто о переезде в другую страну. Знаете, последнее время это как-то размылось. Последнее время это перестало носить такой драматичный характер.

Я вот про себя помню, что в 80-м году моя мама вышла замуж за иностранного гражданина и поехала к нему жить. И у нас было твердое ощущение, что мы прощаемся навсегда. Вот я провожал свою маму в Шереметьеве, думаю, я навсегда с ней прощаюсь. Разумеется, это было не так. Прошло какое-то время, она приехала обратно. Сейчас это тем более не так. Сейчас это совсем не так, и люди спокойно уезжают, приезжают, возвращаются, по-всякому.

С.Пархоменко: Я хроникер «Диссернета», я только наблюдаю и восхищаюсь исследованиями, которые ведут российские ученые

Давайте послушаем следующую музыку. Это будет музыка из того же самого стиля. Мы сегодня будем все время слушать джаз-мануш. Но для вас приготовил немножко неожиданное исполнение. Скорее всего, это тот образец дажаза-мануш, который вы услышали впервые, даже не зная, что это он. Но это штука, которая прозвучала в очень популярном фильме, действительно, совершенно прелестном фильме. Он вышел в 2000 году. Это был фильм под названием «Шоколад», в котором сыграла чудесная актриса Жюльет Бинош в главной роли. Помните историю про прекрасную женщину, которая появляется в крошечном французском городке и устраивает там целую революцию, открыв шоколадным магазин и совращает как бы весь город этим прекрасным заморским снадобьем. И вот там в какой-то момент появляется цыганский табор, приплывает по речке в таких баржах. И там сидит прекрасный цыган. Цыгана этого играет Джонни Депп. И играет вот такую музыку.

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Да, мне тут такая Марфа Сельская пишет: «Балдеет» Ну, конечно, я балдею. Это замечательная музыка. Никогда я в жизни не танцевал тут, не вставая со стула, в прямом эфире «Эха Москвы». Когда-то же это должно произойти.

Олег Красовский пишет: «Ай-на-нэ». Ну, какой же это «Ай-на-не»? В самом деле, вы «Ай-на-нэ» что ли никогда не слышали? «Ай-на-нэ» такое не бывает, знаете ли.

Ну, хорошо попробуем еще один звонок. Тут у нас какой-то ветеран звонительного искусства на «Эхе Москвы». Много раз набирал, много раз попадал. Попытаемся снова вывести в эфир, видимо, какого-то старого знакомого. Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель

Здравствуйте! Меня зовут Сергей. Я живу в Московской области. Во-первых, спасибо большое, что интересная сегодня программа. Про принципиальное решение и про заграницу. У меня два раз был выбор… Я работал до 93-го года в Германии. Я ботаник, то есть в хорошем смысле…

С.Пархоменко

Ботаник в хорошем смысле. Отлично!

Слушатель

И возник вопрос. В 96-м году, когда тут выборы были, и когда решалось, Зюганов или Ельцин, я сидел в Праге. А у меня билет был на самолет назад. Думаю: если Зюганов победит, я просто не полечу назад и будут работать в Праге. Тогда Чехия уже была абсолютно капиталистической страной с хорошими дорогами, с хорошими ресторанами и со всем уже практически немецким. И оба раза я приезжал.

И как вот вы говорите, какие-то решения нужно принимать фундаментальные. Не знаю, у меня как-то само собой получилось. Взял купил билет на самолет, сел, прилетел, и здесь пошел, с друзьями встретился, пошел в ресторан. И работаю здесь…

С.Пархоменко

А когда вы прилетели по времени, что это был за момент?

Слушатель

Я два раза… у меня стоял выбор. Я с 90-го по 93-й год работал в Германии. А с 95-го по 96-й под конец я работал в Праге.

С.Пархоменко

И, в принципе, вы могли продолжать там работать, вы могли остаться.

Слушатель

Да, я мог бы поехать либо в другую страну искать контракт… Тогда наших свободно брали на работу научных работников. Там, вообще, хорошо, действительно, но скучновато.

С.Пархоменко

Вы один были или были с семьей?

Слушатель

Я был в 93-м году один, в 96-м с семьей. Но никто же не предполагал, что такое будет. Я думал, что будет мобильность такая же, как, в принципе, в Европе: там студент учится в Праге, потом едет, год учится в Париже, потом учит испанский язык в Барселоне, потом опять учится в Праге и потом заканчивает, диплом защищает в Мюнхене. У них это обычное дело. И я как-то в 90-х годах я думал, что мы тоже войдем в эту цивилизованную мировую жизнь как бы. Конечно, если бы я тогда прочитал бы книгу Пола Хлебникова, например, когда она где-то году в 96-м, 97-м вышла. Это «Кремлевская мафия» - про Бориса Ельцина и Бориса Березовского. Ну, вы в курсе, наверное, да?

С.Пархоменко

Да, я знаю эту книжку. Я вам должен признаться, что я не очень высоко ее ценю, хотя Пола Хлебникова ужасно жалко. Он был злодейски тут убит в Москве. Но я не большой поклонник этой книжки, признаться. Мне она кажется не очень глубокой, ни очень справедливой. Но это мое личное мнение.

Слушатель

Может быть. Но на меня, вообще, она ужасное впечатление произвела.

Я хотел еще одну тему поднять. Ваша работа в «Диссернете». Конечно, те люди, как говорится, доброй воли… Большую благодарность к вам испытываю и к другим людям, которые работают в интернете. Это хоть какой-то способ формально выводить на чистую воду этих всех мошенников.

С.Пархоменко

Спасибо! Я надеюсь, что мои коллеги в «Диссернете» слышат это. Я просто хочу сразу сказать, что моя роль там довольно специфическая, я бы сказал, довольно периферийная. Я хроникер «Диссернета», я описываю то, что происходит в «Диссернете». Я только наблюдаю вместе с вами и восхищаюсь вместе с вами теми исследованиями, которые ведут российские ученые.

Многие из них, кстати, живут за пределами России и остаются российским учеными. Им по-прежнему важно, что здесь происходит, как развивается российская наука. Кто-то из них живет в России, кто-то за границей. Кто-то ездит туда-сюда, кто-то уезжает, кто-то приезжает, по-разному. Но я восхищен, действительно, этим научным сообществом, которое ведет такую колоссальную работу так упорно, сколько люди тратят времени на это. Буквально серьезные ученые уделяет там в неделю в своем распорядке определенный кусок времени и работают с «Диссернетом». Это довольно сложная, довольно тонкая, кропотливая, не всегда очень веселая работа. Тем не менее, они это делают.

Ну что, спасибо! Очень рад вашему звонку. Очень рад, что вы поделились вашим опытом. Всего вам хорошего, звоните еще на «Эхо Москвы».

«И сегодня, - пишет мне Анатолий Федоров, - можно учиться в Праге, Барселоне, если есть нормальные мозги и знание языка». Ну да, знание языка – главное.

Я в те несколько месяцев, что я провел последнее время в США, часто бываю в разных университетах, иногда очень историчных. Например, некоторое время тому назад меня пригласили выступить в университете Солт-Лейк-Сити – это столица штата Юта. Это бог знает как далеко, на самом деле. Хотя это прекрасный город в необыкновенно красивом месте, окруженный такой грядой гор. И у каждого жителя Солт-Лейк-Сити в багажнике лежит или сноуборд или горные лыжи, потому что в любую секунду можно сорваться – и через 20 минут вы будете на склоне. Покатаетесь часок и назад. И все они с удовольствием это делают.

И я видел там университет Юты. Это производит очень сильное впечатление. Колоссальная библиотека, потрясающая, огромная, современная, невероятно богатая. И небольшой университет при ней. Очень уютный, очень рабочий. И молодые люди со всем мира буквально. Всё что для этого нужно – это хороший английский язык и инициатива. И дальше ты открываешь интернет, гуглишь, гуглишь и находишь такую учебную программу, сякую учебную программу по своей специальности. Огромное количество всяких стипендий. Совершенно неправильно думать о том, что для того, чтобы учиться в хорошем университете, нужны какие-то несметные деньжищи. Нужно что-то из себя представлять для этого.

И, тем более, здорово, когда люди, поучившись за границей, возвращаются назад. Мне кажется, что в этом есть какое-то специальное мужество, принципиальность. И я такие судьбы очень одобряю. Я видел, кстати, немало наших с вами соотечественников в самых разных университетах. Иногда удивительно, откуда люди приезжают, из каких дыр и учатся в прекрасных учебных заведениях, сложных, дорогих. И не потому, что у них богатенький папа, а потому что им удалось сдать экзамены, пройти отсев, пройти собеседование, убедить администрацию этого университета, что перспективный студент, что не жалко на него времени, что он будет учиться, причем доказывать эту нужно каждую минуту. Совершенно не в том дело, что вы один раз проскочили на эту учебу и всё, и дальше можете ни о чем не задумываться. Ничего подобного. Бесконечные экзамены, бесконечные собеседования, бесконечные дедлайны. Очень тяжело, надо сказать, там учиться, просто физически тяжело. Но здорово.

Так что, если у кого есть хороший язык – попробуйте. Если у кого нет хорошего языка – учите язык. Это я не толкаю вас к эмиграции. Я толкаю вас к учению. Потом вернетесь, в конце концов. Теперь это не так сложно.

Пока вы не забыли замечательную тему, которую изображал для вас Джонни Депп в фильме «Шоколад»… на самом деле играл, конечно, не он, он там чуть-чуть подыгрывал, а играли два прекрасных гитариста, одного зовут Малколм Росс; другого зовут Ян Стоддарт. А то, что они играли, называется «Свинг в миноре» Minor Swing. Это самая главная тема джаза-мануш. Вообще, джаз-мануш строится во многом на двух мелодиях, на двух темах. Мы их обе услышим, они вам обе понравятся, я уверен.

Вот первая из них и самая известная это Minor Swing. Он был здесь в обработке Рейчел Портман, довольно известного кинокомпозитора, который сделал саундтрек для этого фильма «Школад» в 2000-м году. А в оригинале эта музыка звучала несколько иначе. Вот сейчас мы ее послушаем. Но я все-таки скажу небольшое предисловие, кто ее играет. Ее играет – сейчас вы это услышите – тот самый человек, который считается основателем, отцом и источником джаза-мануш. Его зовут Джанго Рейнхардт. Он родился как раз там, где я вам рассказывал – на границе Бельгии и Франции, даже с бельгийской стороны. Родился он в 10-м году и прожил недлинную жизнь, он умер уже в 53-м, то есть ему было всего 43 года.

Причем примерно в середине его жизни произошло ужасное несчастье. Он уже был замечательным музыкантом, замечательным гитаристом и играл на банджо, давал концерты, пользовался большим успехом. А жил он по-прежнему цыганским образом. И он был женат на женщине, которая зарабатывала изготовлением и продажей целлулоидных цветов. И вот с такой телегой этих целлулоидных цветов они и путешествовали. И однажды он приехал вместе с ней в Париж. Он выступал на улицах и в клубах. Она продавала эти свои цветочки. И там случился пожар. Сгорела телега, в которой они спали. Загорелись вот эти целлулоидные цветы. Джанго Рейнхардт очень сильно обгорел, и самое ужасное, что у него сгорела левая рука, самая главная, самая важная для гитариста. Осталось два пальца – указательный и средний, которые работали, а два пальца – безымянный и мизинец он потерял. Они сохранились, не отвалились, но они были скрюченные, сухие и не работали. И он заново выучился играть на гитаре. Вот так, послушайте.

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Час ночи и еще почти 4 минуты в Москве. Я Сергей Пархоменко. Это программа «Один». Читаю сейчас ваши эсэмэски. И тут слушатели удивляются: «Орех где? Куда Ореха дели? Кто это в эфире?» Это я в эфире. Меня зовут Сергей Пархоменко. Я жду ваших эсэмэсок на номер 363 36 59. Вы можете смотреть эфир на канале «Общество» «Эха Москвы». Вы можете переписываться со мной с помощью Фейсбука в моем Фейсбуке Сергея Пархоменко. Вывешен специальный пост для того, чтобы с вами сегодня разговаривать и выслушивать ваши замечания, предложения и рассказы. Мы обсуждаем с вами важные жизненные решения. Конечно, по ходу разговора об этих решениях мы довольно быстро с вами выплыли на темы эмиграции, переездов. И не все этим довольны.

С.Пархоменко: Я восхищен этим научным сообществом, которое ведет такую колоссальную работу так упорно

Вот Алексей из Москвы пишет: «А можно поинтересоваться, чего это вы всё иностранными университетами восхищаетесь? Искренне считаете, что у студентов Казанского, Владимирского, Южно-Уральского, Московского интеллектуальный уровень ниже?» Знаете, Алексей, мой опыт, да и вообще, любой опыт любого другого разумного человека не только мой показывает, что уровень университета складывается не только из интеллектуального уровня студентов, но еще из интеллектуального уровня педагогов, еще из оборудования в этом университете, еще из доступа к информации в этом университете, еще из атмосферы в этом университете, среды в этом университете, порядков в этом университете, традиций в этом университете, много из чего складывается класс университета.

Можно очень хорошего, очень талантливого студента поместить в очень плохой университет, и дальше горевать о его судьбе. А можно очень среднего студента, но работящего, ответственного поместить в хороший университет и из него вырастет настоящий ученый, а может, педагог, а может быть, школьный учитель, а может, просто умный человек, который на что-нибудь этот ум приложит. Так что вопрос не в том, что у студентов какой-то исходный не тот уровень.

К сожалению, сравнение университетов, всего остального, что должно быть в университете, к сожалению, не в пользу России сегодня. И мы с вами это видим – видим эти рейтинги. Обвинять кого-то в подтасовке этих рейтингов невозможно, это слишком ответственное дело, слишком профессиональное дело – сравнивать университеты. Есть класс, который определяется очень простыми вещами: куда деваются потом выпускники. Вот и всё.

Если вы сравните судьбу выпускников Стэнфорда, судьбу выпускников Гарварда, судьбу выпускников Оксфорда, судьбу выпускников Сорбонны, Гёттингенского университета, Болонского университета, множества разных, существующих в мире прекрасных университетов – теперь не только в Америке, теперь не только в Европе, но и в Азии, сильные университеты есть в Китае, сильные университеты есть в Японии, в Индии, между прочим, и в Австралии, - если вы сравните их жизненные результаты, куда они дальше деваются, какую карьеру делают, каких постов они добиваются, какие деньги они зарабатывают, - вот тогда вы и поймете класс этого университета. И всё. А разговаривать про природный интеллектуальный уровень можно долго. Вот и всё.

По поводу музыки. Да, вы правильно распознали – те, кто еще раньше, когда играл Minor Swing из этого фильма «Шоколад», - тут несколько человек мне написали: «Минуточку, так это Джанго Рейнхардт!» Да, это Джанго Рейнхардт, это основатель джаза-мануш. Эту музыку, последнюю мелодию, которую вы слышали, человек играл двумя пальцами. Помните историю про Паганини, у которого все струны оборвались на скрипке кроме одной. Вот у него осталось два пальца на самой главной для гитариста левой руке. И он играл вот так. Сумел научиться.

Причем такая забавная деталь, что он учился еще лежа в больнице. Он очень долго лежал после этого пожара, очень долго восстанавливался. И его двоюродный брат привез ему туда гитару, которая была специальным образом изуродована, просверлена для того, чтобы звучать глухо, потому что врачи не разрешали ему играть в больнице не гитаре, говоря, что это слишком громко, что он беспокоит других пациентов. А он говорил: «Да это не гитара, это инструмент для упражнений. Я просто упражняю свою обожженную руку». И специально эту гитару испортил таким образом, чтобы она не звучала, чтобы она не звенела, чтобы издавал только глухой, тупой звук, который фактически слышно было только ему. Вот из этого родился джаз-мануш, любимый, замечательный, который мы слушаем так часто.

«Весь в белом. А ватная борода где осталась?» Да нет у меня никакой ватной бороды. У меня немножечко седоватая растительность чудесная. Ну что? Я ее содержу с любовью. Никакой ватной у меня никогда не было.

«Я пришла раздоблайкой, - пишет Вика, - ушла с лучшей дипломной работой на курсе, результаты которой печатались в научном журнале и в книге моего научного руководителя». Ну вот, уже кое-что. Хотя, к сожалению, публикации в книге научного руководителя иногда кончаются эксплуатацией со стороны этого научного руководителя. Но тоже, знаете, талант и от этого избавляться.

Ну что, давайте попробуем взять еще телефонный звонок. Что там у нас с этими звонящими? Странно, что никто не звонит из-за границы. Попробуйте, а вдруг прорветесь в эфир. Алле, здравствуйте!

Слушатель

Сергей, здравствуйте! Это Борислав, Москва. Я хотел о двух событиях решающих в нашей новейшей истории поговорить. Вы давно в живом эфире нет… Вы в «Сути событий» общаетесь от первого лица. Вот скоро 25 лет событиям октября 93-го года. Вы в свое время говорили, что это такой мятеж, там все коммуняки, они бы там кровавую баню устроили. А вам, вообще, на ум не приходит, что вот узурпация власти Ельцина и то, что мы сейчас имеем – это прямая связь. И вообще, тогда уже было ясно, что этим всем и закончится, когда уничтожено конкурентное взаимоотношение властей. Всё, узурпация власти. Там Ельцин, может быть, добрый к вам, журналистам…

С.Пархоменко

Да-да, Борислав, спасибо. Мне хорошо знаком и этот вопрос и, вообще, этот взгляд на мир. Знаете, он мне очень напоминает… есть такой комический эпизод в знаменитой пьесе Шварца «Обыкновенное чудо». Помните, там есть такой король. Его играл в фильме «Обыкновенное чудо» Леонов. И он там говорит: «Я такой злодей ужасный. Но это всё мои предки, это всё мои родственники. Это всё моя тетя, а это дедушка-отравитель, а это дедушка убийца, палач…».

Слушатель

Сергей, вы уклоняетесь.

С.Пархоменко

Я абсолютно не уклоняюсь.

Слушатель

Я говорю: конкуренции властей – это основа демократии. Ельцин ее уничтожил. Он просто к вам, журналистам хорошо относился, поэтому вам он и нравится. Вы думаете, как царь хороший, к нему и относитесь так. А ровно то же самое и произошло сейчас. Просто сейчас Путин более крутого нрава…

С.Пархоменко

Борислав, а вас ответ мой интересует или вам просто хочется поговорить?

Слушатель

Интересует, конечно, просто вы в сторону… королей там каких-то…

С.Пархоменко

Нет, это совсем не в сторону, это абсолютно прямо и в лоб ответ на ваш вопрос. Так вот, что я вам скажу. Я наблюдал не просто историю 93-го года, а историю развития российской государственности и российской политической системы в течение нескольких предыдущих лет. Я наблюдал ее вблизи. Я был газетным репортером. Я ровно этим занимался каждый божий день. Моя газета выходила пять дней в неделю. Не пять раз, но три-четыре раза в неделю я публиковал статьи о текущих событиях и их развитии.

Я очень хорошо представлю себе, как ситуацию от августа 91-го ода или, скажем, от декабря 91-го года, когда над Кремлем спустили советский флаг и наступила постсоветская эпоха пришла к ситуации октября 93-го года. Там было много разных событий. Там был референдум, там были и чудовищные, преступные решения тогдашнего Конституционного суда во главе с Зорькиным.

Слушатель

Почему преступные? Он же на страже. Он как раз всё четко распределил, что должно быть равномерное…

С.Пархоменко

Вот он не должен был распределять…

Слушатель

Так а что, по-вашему, он должен был НРЗБ…

С.Пархоменко

Нет, он должен был признать итоги референдума вот и всё.

Слушатель

Да тот же самый референдум… я же помню рекламу и там весь шоу-бизнес был…

С.Пархоменко

Нет, шоу-бизнес был не тогда, вы перепутали. Шоу-бизнес был в 96-м году, а в 93-м году не было никакого шоу-бизнеса…

Слушатель

Я прекрасно помню всё это…

С.Пархоменко

Вы совсем не даете мне ответить. Это нехорошо. Если вы задаете вопрос, то хорошо бы и послушать ответ, правда ведь?

С.Пархоменко: Здорово, когда люди, поучившись за границей, возвращаются. В этом - какое-то мужество, принципиальность

Слушатель

Ну, конечно.

С.Пархоменко

Так вот еще раз. Я хорошо себе представляю, как российская политика пришла к конфликту 93-го года. Я хорошо себе представляю, что происходило в последние дни и недели непосредственно перед развязкой, перед стрельбой. Я видел город, захваченный бандитами, я видел своими глазами. Я был внутри Белого дома, я был рядом с Белым домом…

Слушатель

И я был около Белого дома.

С.Пархоменко

А я был внутри Белого дома. Там, где вы не были. И я видел этих людей. И я видел, в каком они были состоянии. И я видел, что они контролировали…

Слушатель

Конечно, для этого надо было…

С.Пархоменко

Вы опять не даете, Борислав, мне ответить. Вы опять меня прерываете. Ну что, мне в самом деле, вас выключить, что ли? Не хочу я вас выключать, честное слово. Хочу, чтобы вы участвовали в разговоре, но чтобы вы тоже оставляли мне возможность для реплики. Справедливо?

Слушатель

Справедливо.

С.Пархоменко

Справедливо. Тогда оставляю. Так вот, что видел я, того вы не видели. А я видел. Я видел Руцкого и в каком он был состоянии, я видел Хасбулатова. И я знаю, что ни Руцкой, ни Хасбулатов не управляли событиями уже за неделю до развязки. Они высунуться из кабинетов. Они боялись, что их подстрелят в коридоре. Они время от времени выгоняли оттуда какого-нибудь своего помощника, которые мне рассказывал и другим журналистам, какие у них там есть ракеты, торпеды, бомбы, чем они будут сейчас отстреливаться, чем они сейчас снесут здание Московской мэрии, которое там было напротив. Вот это всё я выслушивал от их помощников, а даже не от их самих, потому что они боялись оттуда высунуться, потому что не они этим управляли. А управляли бандиты к этому моменту.

Слушатель

Только до этого надо было довести.

С.Пархоменко

Так вот я вам объясняю, кто до этого довел.

Слушатель

Вместо того, чтобы взять и тупо договариваться. Этого ничего не было.

С.Пархоменко

Вот я знаю, а вы не знаете. Борислав, договариваться пыталась и интенсивно пыталась, и всеми способами пыталась как раз ельцинская сторона. И переговоры в Донском монастыре были. И сорваны они были не кремлевской стороной, а белодомовской стороной. Почитайте, что это такое. И референдум был устроен Ельциным. И итоги референдума были признаны Ельциным. А итоги референдума были такими, что предстояло избирать и тех и других.

Слушатель

Да, но только Ельцин не торопился этого делать.

С.Пархоменко

Только он готов был это сделать, но Конституционный суд решил иначе и объявил этот референдум недействительным и несостоявшимся непонятно с чего, на ходу переиначив правила игры и объявив, что вдруг, оказывается – где это такое видано? – что итоги референдума нужно считать не от количества участвовавших, а от списочного состава избирателей. Вы давно видели такие выборы, где от списочного состава считать? Так бывает?

Слушатель

Я в этом с вами не спорю.

С.Пархоменко

Вы когда-нибудь еще слышали про это? Нет, вы спорите со мной. А теперь давайте я вам отвечу на самый главный вопрос, который вы задали. По поводу того, что в этот момент, собственно, заложили основы и так далее. Вот ровно так говорил тот сказочный король. Тоталитаризм в России устроили те, кто его устроили потом, после 93-го года, те, кто пришли к власти в 99-м году. Они отменили большинство сдержек и противовесов, существующих в Российской Конституции, они загнали под кровать Совет Федерации. Была Ельциным построена устойчивая трехсторонняя система: Дума, Совет Федерации и президент. Они контролировали друг друга. Путин разрушил эту систему сдержек и противовесов.

Слушатель

Все-таки дума, так что была – это был уже карманный парламент.

С.Пархоменко

Ничего подобного. Карманный парламент с большинством Жириновского? Карманный парламент с большинством Зюганова? А вы знаете ставал Государственной думы после 93-го года? Найдите список в интернете. Найдите соотношение фракций в Государственной думе того времени. Посмотрите на выборы, которые произошли после 93-го года. Как так может быть, что правящая партия на них проигрывает? Это диктатура, по-вашему или что? Какая карманная дума, о чем вы?

Слушатель

Послушайте. Вот вы в 91-м году призывали к эмбарго на Жириновского. Я считаю, вы очень правильно делали. Но это клоун гэбэшный агент.

С.Пархоменко

Не-не-не. А вы проголосовал за этого клоуна и еще миллионы людей на него проголосовали, и это медицинский факт.

Слушатель

Ну, так потому что это уже карикатура была.

С.Пархоменко

Но что ж теперь делать? За него же проголосовали вы и другие наши с вами соотечественники. Послушайте, Борислав, если вы переслушаете наш разговор, вы увидит, что вы всё время меняете тему.

Слушатель

А по поводу 11-го года можно?

С.Пархоменко

Нет, Борислав, стойте! Давайте мы на этом месте остановимся. Все-таки мы не можем с вами занимать такой кусок эфира. Это некоторый too much. Я надеюсь, это не в последний раз. Спасибо вам. Надеюсь, что вы еще до нас дозвонитесь. Будьте немножко терпеливее. Но разговаривать с вами, тем не менее интересно – интересно, как со всяким человеком, который интересуется нашим прошлым и нашей политикой. Хотя, Борислав, должен вам сказать, что вы не очень точно это представляете. Собирайте материал, читайте старые газеты, читайте журнал «Итоги» как раз того самого времени, конца 90-х годов. Там много интересного.

Давайте послушаем следующую музыку. Мне не терпится вам рассказать о том, что такое джаз-мануш дальше. Я вам сказал некоторое время назад, что джаз-мануш - это две темы, с которых, собственно, всё начиналось. Одна - это Minor Swing, а вторая… Вот послушайте. Мне интересно, узнаете вы, что это такое или нет.

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Ну что, опознали? Да, вы не ошиблись, это «Очи черные». Как они туда попали? Откуда они там взялись? Почему они приобрели там такой невероятный какой-то авторитет. Вот сегодня джаз-мануш, самая го верхушка, самая его элита, самый роскошный его состав, который редко-редко собирается на фестивалях, которые иногда устраивают в Монтре в Швейцарии, иногда устраивают на Корсике. Есть такой гитарный фестиваль традиционный. Иногда устраивают в том городе, где прожил последние годы своей жизни Джанго Рейнхардт, называется Самуа-сюр-Сен, относительно недалеко от Парижа на реке Сене, той самой, которая течет через Париж. Вот они все собираются, играют вместе. Так вот у каждого из этих грандов сегодняшнего джаза-мануш есть свой номер «Очей черных». Они по-французски называются Les yeux noirs. И это одна и двух главных тем. Как он только с ней не изощряются. Вот полезайте в YouTube, забивайте туда Les yeux noirs – и послушайте разные варианты. Это совершенно можно свихнуться, как они это делают. Правда, некоторые говорят, что это слишком технично, что это слишком механистично. Я даже слышал такое суждение, что они на гитарах играют как на швейных машинках. Крутят, крутят - чем быстрее, тем лучше. Неправда. Совершенно здесь с вами не согласен. Невероятное количество страсти, невероятное количество души в этом.

Вот то, что вы слышали сейчас, это исполнение одного из лидеров джаза-мануш. Его зовут Бирели Лагрен. Он прославился 10-летним мальчиков. Свои первые концерты он давал тогда, когда его сажали на специальный высокий барный стул, чтобы он как-то виднелся из-за микрофона. Есть его записи в этом возрасте. Он играет совершенно потрясающе. Сейчас он собирает огромные ансамбли, огромные группы своих собратьев по джазу-мануш. Играет чудесно. Вот из чего он, собственно, состоит.

Ну что, поговорим дальше. Предыдущий разговор как-то уехал в сторону от важных решений. Хотя, если вдуматься, он тоже был про это же самое. Потому что да, и в 91-м году и в 93-м году многие из нас приняли свое важное решение. Не обязательно оно выражалось в том, что нужно было вставать, идти под ступеньки белого. Совсем не всегда это происходило. И огромное количество людей живут и думают об этом и принимают эти решения далеко от Москвы. И, тем не менее, это их решения. Они либо поддаются, либо не поддаются пропаганде, либо соглашаются, либо не соглашаются с расхожим мнением по этому поводу. Так что всё эти жизненные решения, они касаются и нас. Они иногда бывают политическими. Иногда бывают такие моменты, когда мы все одновременно или многие из нас, или те из нас, кто думают, должны принимать эти решения снова.

Попробуем поговорить еще. 363 36 59 - телефон прямого эфира «Эхо Москвы». СМС: +7 985 970 45 45. Давно я туда не заглядывал.

«Да, - пишет мне Игорь, - ваша работа за эти годы не стала легче. Тяжело беседовать с самоубежденными». Ну, все мы в той или иной мере самоубежденный. Ну, а как же? Конечно.

С.Пархоменко: Ни Руцкой, ни Хасбулатов не управляли событиями уже за неделю до развязки

- «Я пытаюсь к вам дозвониться из Германии и не могу. Тамила». Ну, Тамила, не могу вам ничем помочь. Попробуйте еще раз. Вот я разглядываю ваш телефон, он кончается на 4802. Сейчас посмотрю, если он есть у меня в телефонных звонках. Вы знаете, нет, в телефонных звонках, к сожалению. Я вот тут сейчас сброшу некоторое количество людей, которые тут давно висят, и тогда, может быть, вы пробьетесь. А пока вот это номер. Алло, здравствуйте!

Слушатель

Добрый вечер!

С.Пархоменко

Как вас зовут, простите?

Слушатель

Мара. Из Москвы.

С.Пархоменко

Вы армянка, наверное?

Слушатель

Армянка.

С.Пархоменко

Ну вот. Мою маму тоже называл Мара.

Слушатель

А вы знаете, вот этот джаз, что вы передавали сейчас, вы называете ануш…

С.Пархоменко

Нет, не ануш, а мануш…

Слушатель

Вот это мы все армяне…

С.Пархоменко

В какой-то мере, конечно, мы все армяне. Разумеется.

Слушатель

Добрый вечер! Всего доброго.

С.Пархоменко

Те, которые не грузины, те все армяне, разумеется, это давно известно. Хорошо, Мара, рад вас слышать. Всего вам хорошего.

Попробуем еще. Алло!

Слушатель

Алло, здравствуйте, Сергей. Я с большим удовольствием слушаю вас.

С.Пархоменко

Как вас зовут, простите?

Слушатель

Меня зовут Юля из Москвы.

С.Пархоменко

Юля, очень рад. Здравствуйте!

Слушатель

…армянка.

С.Пархоменко

И вы армянка?

Слушатель

Нет, я не армянка.

С.Пархоменко

Жаль. Я бы предпочел беседовать с одними армянками, скажу вам честно.

Слушатель

Я, кстати, очень люблю армян. Мой врач, который спас мне жизнь, тоже был армянин. Я просто хотела вам сказать: люблю ваш анализ, исторический анализ…

С.Пархоменко

Подождите, Юля. Давайте мы все же от меня отвлечемся, а поговорим про ваши жизненные решения. Что вы считаете самым главным вашим жизненным решением? Не самым трудным, а самым главным. Это не всегда одно и то же.

Слушатель

Вы знаете, самое мое решение в жизни – я всю жизнь учусь. Я получаю удовольствие от постоянного познания. Вот это самое главное мое решение в жизни.

С.Пархоменко

А вы были, простите за нескромный вопрос – час ночи, нас никто не слышит – вы были замужем в вашей жизни?

Слушатель

Была, конечно. У меня много детей.

С.Пархоменко

Много лет вы были замужем?

Слушатель

Не так долго. Лет 15. А 40 лет я живу одна. А я вот принципиально не хочу.

С.Пархоменко

А что было более важным решением в вашей жизни: выйти замуж за этого человека или расстаться?

Слушатель

Расстаться.

С.Пархоменко

Это важнее? Вы считаете, что это более правильное решение?

Слушатель

Да, спасла и себя и детей. Он очень был умный, хороший человек. Не армянин, еврей. Но вот было важное решение, что я от него ушла. И я ни разу не пожалела. Воспитала детей, дала им образование. Внуки, правнук Левка. Я просто хотела вам задать очень серьезный вопрос для меня.

С.Пархоменко

Задайте.

Слушатель

Я прочитала роман Гузель Яхиной «Дети мои».

С.Пархоменко

Да, есть такая прекрасная писательница.

Слушатель

И вот знаете, я для себя так много открыла по поводу истории немцев Поволжья. Я еще и дальше хочу познавать это дело. Но меня восхитила эта молодая писательница. Вот ваше отношение просто к этой женщине?

С.Пархоменко

Вы знаете, я не читал этот роман. Я читал первую ее книгу «Зулейха открывает глаза», и она мне очень понравилась. До этого романа я пока не добрался. Но я очень верю, что она может написать и вторую, и третью… и пятую прекрасную книгу. Она, действительно, чрезвычайно талантливый человек. И храбрый человек. Я думаю, что ей непросто было становиться писательницей.

У нас есть разные социальные группы в стране, которые не очень способствуют тому, чтобы женщины в них демонстрировали собственный взгляд на мир и собственную независимость. А писательство – это очень независимая, очень храбрая профессия, она требует очень большой самостоятельности, умения защитить себя и так далее. Знаете, Юля, давайте прервемся здесь, потому что должна быть реклама. Хотя я вас и отключу, но после этого я продолжу отвечать на ваш вопрос

РЕКЛАМА

С.Пархоменко

Час ночи и 35 минут в Москве. Я Сергей Пархоменко. Продолжается программа вовсе не «Суть событий», а «Один», которую я для вас веду. И мне пока очень нравится. Разговоры в эфире мне нравятся. Я разговаривал с Юлей перед этим коротким перерывом. И мы обсуждали важное решение в ее жизни, и она сказала, если помните, что для нее важнее было не соединиться с человеком, который стал отцом ее детей, а, наоборот, расстаться с ним. Да, это такая трудная жизненная проза. Это бывает.

А потом мы стали разговаривать про книжки. Она спросила меня про книжку Гузель Яхиной. Нет, я не читал ее книжки «Дети мои», но я косвенно знаю эту тему. Мне пришлось столкнуться с этим трагическим сюжетом: немцы Поволжья, дважды переселенных: сначала на Волгу, потом с Волги куда-то далеко в Среднюю Азию, в Казахстан, в степи или в Сибирь, где до сих пор много – в Барнауле, например, - до сих пор много немецких фамилий. Откуда они взялись там, эти немцы? А вот оттуда и взялись.

Это до сих пор трагедия, хотя огромное количество потомков этих немцев вернулись в Германию и прекрасно себя там чувствуют и вполне там адаптировались и нашли там заново свою немецкую родину. Но для огромного количества людей это по-прежнему травма.

Вот в нашем истеблишменте, нашей такой суперэлите есть один немец – их несколько, на самом деле, - но вот недавно я писал одному из них. Про этого человека – я не буду называть его имени, его фамилии – но если вы прочитаете про него в Википедии, то вы найдете историю про то, как его предки приехали в Санкт-Петербург, преподавали там немецкую философию, потом были репрессированы. Так пишет интернет, так пишет Википедия, так пишут всякие интернет-знатоки. А если залезть в архивы, то выясняется, что не было там никаких преподавателей философии, а были крестьяне из этой самой Республики немцев Поволжья. Дедушка был вообще неграмотный, бабушка была домохозяйкой, такие самые настоящие крестьян, хлебопашцы. Они были сосланы в Казахстан. Дедушка был расстрелян. Бабушка уцелела, хотя сначала была там как бы высланной, потом она как-то дерзко себя вела, ее перевели на более тяжелый режим содержания, она стала сосланной, то есть ее фактически там еще раз посадили в этой ледяной казахстанской степи. И там же при ней был отец этого нынешнего замечательного, очень важного и очень успешного и очень энергичного человека.

И что мне было важно – что он старается держаться в стороне от этой истории. Он явно не хочет про нее знать. Ему больше нравится быть внуком профессора философии из Санкт-Петербурга, чем внуком сосланного крестьянина из этой Поволжской республики в Казахстан. В этом есть какая-то тайна и в этом есть какая-то травма до сих пор.

Ну что, давайте еще послушаем немножко джаза-мануш. Я надеюсь, вас к нему приучить и, я надеюсь, вы его полюбите за время этой передачи. Предыдущая вещь была сыграна группой Бирели Лагрена… Да, не во втором часу ночи произносить это имя и фамилию. Уже немножко с дикцией всё не так.

С.Пархоменко: Писательство – очень храбрая профессия, она требует большой самостоятельности, умения защитить себя

Я бы хотел еще поставить одну его же вещь, очень важную, очень знаменитую, и тоже очень знакомую. Вот смотрите, связи какие-то удивительные у этого джаза из Северной Франции с нами. Вы услышите сейчас один вальс, который, вполне возможно, вы никогда не слышали. Он не очень популярный, хотя есть довольно много разных его исполнений. Я даже однажды слышал, как его пела Людмила Зыкина, один из вариантов этого вальса. Но вы почти все слыхали о нем и знаете о его существовании. Есть такая замечательная песня, такой романс Блантера на стихи Исаковского. И так есть такие слова: «Старинный вальс «Осенний сон» играет гармонист». Помните? Что это такое за старинный вальс «Осенний сон»? Есть такой старинный вальс «Осенний сон». По-французски он называется: Songe d’Automne, хотя написал его вовсе не француз, написал его вовсе не русский. Его написал американский композитор. Его звали Арчибальд Джойс. Он прожил огромную жизнь. Он родился в 1873 году, а умер в 1963 году. 90 лет он прожил.

И вот в 1908 году он написал вальс. И он стал популярен, и многие оркестры тогда разучили его. А один оркестр, который разучил его, назывался «Северная звезда», поплыл на «Титанике» и развлекал там всю дорогу пассажиров «Титаника». И когда «Титаник» ударился о ледяную скалу, об айсберг и начал тонуть, то капитан приказал оркестру – да ему и приказывать было не надо, они сами понимали свою службу – выйти на палубу и играть для того, чтобы как-то умерить панику, для того, чтобы люди смотрели на этот оркестр и думали, что ничего страшного, раз оркестр играет, значит, всё в порядке. И они играли до самого конца. Почти все они погибли. Спаслись буквально один или два музыканта случайно. И потом они рассказали, что они играли. И рассказали, что последняя мелодия, которую играли они на этом тонущем «Титанике» был вальс «Осенний сон» этого самого Арчибальда Джойса, который тоже стал очень популярной темой для джаза-мануш.

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Вот такой вальс «Осенний сон», тот самый старинный вальс «Осенний сон», который играет гармонист. Наверное, он играл его не в такой аранжировке, наверное, он играл его помедленнее, наверное, он играл его попроще и тем как-то вдохновил Блантера и Исаковского. Но зато вот этот последний сон остался, в том числе, в истории мореплавания и вообще в истории XX века, навсегда соединившись с трагедией «Титаника». А сейчас вы его слышали в исполнении группы Бирели Лагрена, с которым мы, наверное, еще несколько раз встретимся. Кто знает, может быть, это не последний «Один», который я здесь веду.

Мне тут со всех сторон уже знающие люди сигналят: Rosenberg Trio! Будет вам Rosenberg Trio. Чуть позже. Не забегайте вперед. Нам еще предстоит рассказать нашим слушателям, что такое Rosenberg Trio, и откуда взялся Розенберг – кстати, о немцах – в этом самом джазе-мануш.

Давайте попробуем еще один телефонный звонок.

Слушатель

Здравствуйте! Меня зовут НРЗБ. Я звоню из Пномпеня.

С.Пархоменко

Из Пномпеня? А как вы там оказались, в Пномпене?

Слушатель

Я в Азии живу вообще 9 лет уже.

С.Пархоменко

Если я ничего не путаю… А, Пномпень – это Камбоджа, ничего страшного… Я уж как-то испугался, уж не в Северной ли Корее. Нет, всего-навсего в Камбодже. Прекрасная страна. А что вы там делаете, в Камбодже?

Слушатель

Живу. Я путешествую. Я живу в Азии: Бирма, Таиланд, Лаос, Китай, Вьетнам…

С.Пархоменко

Переезжаете с места на место? Вы один, не обременены семьей?

Слушатель

Семья у меня была. Я в разводе. Они живут во Франции. Я хотел сказать как раз по теме, что самые главные какие-то события в жизни не самые тяжелые. Самым главным и решающим в моей жизни – это была эмиграция во Францию ровно 20 лет назад 18 августа 98-го года. В день кризиса.

С.Пархоменко

И вы прямо в этот день уехали?

Слушатель

Да, но это никак не связано…

С.Пархоменко

То есть не то что вдруг оказалось, что вы должны страшные деньги и вам надо уносить ноги. Нет?

Слушатель

Нет. Мы женились в Москве. У меня бывшая жена француженка. И надо было уезжать в августе, потому что у меня были собеседования и экзамены в университет в начале сентября, по-моему.

С.Пархоменко

Ну, так это такой легкий комфортный отъезд: жена, экзамены в университет. Я что-то не вижу никакой драмы пока.

Слушатель

Так это не драма, нет. Это было всё очень просто и легко. Это был просто решающий момент в моей жизни. Не то чтобы трудно. Это было все замечательно, прелестно. И с документами всё было прекрасно.

С.Пархоменко

Но почему-то во Франции вы не прижились.

Слушатель

5 лет мы там прожили. Но потом так случилось, что из-за моей супруги надо было возвращаться в Москву. Она писала докторскую диссертацию, ей нужны были архивы в Москве. И мы несколько лет прожили и потом, в общем-то расстались, но очень тяжело. И этот как раз тяжелый момент моей жизни был – расставание с семьей и развод, который три года там длился во Франции.

С.Пархоменко

Вы делили детей?

Слушатель

К счастью, нет. Она хотела, но я… По сути, я выиграл суд, на самом деле. Как мне сказал мой французский адвокат, что, «во-первых, ты мужчина, а суд, как правило, на стороне женщины выступает, а, во-вторых, ты иностранец, а она француженка, то есть вдвойне у тебя шансов нет». Но я, в общем, достаточно сделал, адвокат был только для проформы – деньги получать. НРЗБ. Детей мы не делили, хотя судья мне предложила такой вариант, но я отказался.

С.Пархоменко

А где же ваши дети сейчас, если вы путешествуете по азиатским странам?

Слушатель

Они во Франции живут. Младший в лицее учится, а старшая…

С.Пархоменко

А, то есть вы их оставили за собой, а потом оставили во Франции и уехали в Азию?

Слушатель

Нет, они остались жене.

С.Пархоменко

А, так вы не за детей судились, вы судились за что-то другое.

Слушатель

Нет, там очень много. Она хотела меня лишить родительских прав, чтобы я не мог их видеть вообще. Три года это длилось.

С.Пархоменко

Да, это бывают такие, конечно, мучительные разводы, которые отнимают огромный кусок жизни. А что же вы делаете в Азии? Просто ездите, любуетесь жизнью, наслаждаетесь жизнью?

Слушатель

И это тоже, конечно. У меня в Камбодже был ресторан три года на пляже. Ну, так передвигаюсь. Сейчас вот во Вьетнам собираюсь передвигаться. Я в племенах повел несколько лет в горах, в Гималаях, здесь на границе с Бирмой, с Китаем, Северный Лаос…

С.Пархоменко

А вы выбираете новое место, исходя из чего? Что для вас главный критерий? Чего вы ищите больше всего?

Слушатель

Окружение, людей. Люди, которые окружают. Отношение само.

С.Пархоменко

Алле?! Ах, черт! Как жалко, на самом интересном месте… Слушайте, желаю вам успеха. Это, конечно, нелегкая, но страшно интересная жизнь, между прочим. Вы, конечно, себе придумали… Не успел вас спросить, на каком языке вы разговариваете со всеми этими людьми, или они как-то по-английски ковыряются… скорее, по-французски. Камбоджа, Лаос, Вьетнам – там, в общем, довольно много франкоязычных людей, особенно старшего поколения должно быть. Но интересный звонок, согласитесь. Вроде человек позвонил нам, чтобы рассказать о своем разводе, а рассказал об этой удивительной жизни.

Был у меня один и есть до сих пор хороший друг, который вел такой образ жизни. Тоже в Азии, кстати. И невозможно было за ним уследить. То он в Гонконге, то он на Филиппинах, то он в Индонезии. Жил вот так кусок жизни за куском. Писал отовсюду. Я много раз к нему обращался и предлагал ему писать. Я был, например, одно время главным редактором «Вокруг света». Вот он писал для нас. А до того, еще в 90-е годы он писал для журнала «Итоги». Писал очень хорошо, замечательно соображал в жизни всех этих стран. Я как-то ему всегда завидовал. А потом в какой-то момент принял решение и сделался из такого бродячего репортера, живущего подножным кормом, огромным начальником, представителем компании… Как называется главная китайская интернет-торговая компания? «Алибаба»! Представителем «Алибабы» в России. И зовут его Марк Завадский. Вот проработал несколько лет на этой грандиозной должности. Сейчас он, по-моему, какой-то большой начальник в «Сбербанке» или что-то вроде этого.

Пользуясь случаем, передаю ему привет и передаю ему в очередной раз выражение свой зависти. Вот, на самом деле, человек придумал себе жизнь… Я как-то иногда пытался себя вообразить на его месте, как я тоже бы переезжал из Индонезии в Малайзию, а из Малайзии на Филиппины… Нелегко это, между прочим. Хотя и моя жизнь мне всегда очень нравилась.

Итак, сделаем еще один рискованный опыт звонка из-за границы. Попробуем. Здравствуйте! Откуда вы звоните и как вас зовут? Нет, ничего не получилось. Это была Германия, судя по коду. Попробуем еще. Алле! Что нам не везет. Может быть, со связью что-то. Давайте запустим очередную музыку, тем более, что осталось пять минут.

Вот всё, что вы до сих пор слышали, это такой классический джаз-мануш. Хочу с него соскочить и показать вам, как он меняется со временем. Вот, собственно, Джанго Рейнхардт – это 30-е годы, 40-е годы. С тех пор прошло много времени. Огромное количество людей увлеклось этим джазом. И иногда это такие отвязанные молодые люди. Вот некоторое время тому назад, совсем на Юге Франции, где-то в районе Бордо появился небольшой ансамбль, он называется Amestoy Trio, и они играют очень странный джаз-мануш, такой очень странный деревенский рок. Вот послушайте.

МУЗЫКА

С.Пархоменко

2 часа и 4 минуты. Это программа «Один». Это Сергей Пархоменко, как ни удивительно. Номер для СМС-сообщений: +7 985 970 45 45. Эфирный телефон: +7 495 363 36 59. Мы с вами героически разговариваем по телефону всё это время. Я вот уж сколько принял телефонных звонков, а они всё лучше и лучше, всё содержательней и содержательней. Очень рад познакомиться со всеми этими прекрасными людьми.

Мы также слушаем музыку. Вот то, что вы слышали перед новостями, это была замечательная, совсем молодая группа под называнием Amestoy Trio, которая на юге Франции играет северо-цыганский джаз. Вот такой поразительный компот. И это называлось «деревенский свинг» - то, что вы слушали. Действительно, музыка довольно деревенская. Тут мне кто-то написал, что это вариации на «Кукарачу». Сами вы - вариация на «Кукарачу». Это тончайшее мелодическое решение. Это удивительно сложная и изящная аранжировка с использованием всего-навсего одной гитары, одного аккордеона и одного контрабаса. Втроем играют, а играют, между прочим как целый оркестр. Вот это и есть джаз-мануш, когда звук гораздо богаче, музыкальная идея гораздо богаче, чем это кажется по составу играющих.

Ну что, давайте попробуем поговорить еще. Будет еще музыка, несомненно, и будут еще телефонные звонки. Я всё пытаюсь найти здесь какого-нибудь прекрасного иностранного звонящего, потому что мне интересно послушать и про важные решения, которые принимают наши с вами соотечественники, живущие далеко.

Мне задают много вопросов, к сожалению… Я читаю их и в эсэмэсках и в комментариях к моему посту в Фейсбуке. Я хочу напомнить, что я в Фейсбуке выложил специальный пост, чтобы вы могли позадавать вопросы к этой программе. Но там довольно много политики и текущей политики. Я тут хочу напомнить, что завтра в полдень будет нормальная передача «Суть событий». Она будет немножко не вовремя. Ее мы решили подвинуть, потому что сегодня был такой замечательный повод: в 9 часов вечера я принимал прекрасных совершенно гостей и, в том числе участника демонстрации «За нашу и вашу свободу» 68-го года. И был с нами и Сергей Давидис, один и, я бы сказал, сегодняшних российских диссидентов. И вот он разговаривал с участником демонстрации 68-го года Павлом Литвиновым. И в эфире у нас здесь был Лев Михайлович Тимофеев…

Это всё я говорю к тому, что если вы вдруг не слышали сегодняшнюю 9-часовую передачу, обязательно послушайте ее в записи. Мне кажется, что она была очень душевная и очень правильная по интонации разговора и очень, по-моему, запоминающаяся. Я, во всяком случае, очень доволен и очень доволен встрече с этими людьми. Так вот, мне задают тут много вопросов про политику. Я не стану сейчас на них отвечать. Я оставлю их до завтрашней программы, а то совсем, что называется, не хочется мне у самого себя хлеб отнимать.

А музыку… опять же вот уже посыпались здесь вопросы: «Повторите, пожалуйста, что это за музыка? Кто это играл? А как это называлось? Где это найти?» Я всё это аккуратнейшим образом выложу, где смогу, со ссылками; где не найду ссылок, если это мои собственные записи… на самом деле, это довольно легко найти и в App Store и в других, широко распространенных интернетовских магазинах. Выложу вам и названия и имена, и всё вы найдете. Выложу в своем Телеграм-канале. Мой Телеграм-канал называется «Пархоменко. Мой голос». Подписывайтесь на него и совершенно бесплатно получите все эти имена, все названия, все ссылки и будет вам музыкальное счастье.

С.Пархоменко: Суперважное жизненное решение, когда человек избавляется он нелюбимой профессии и движется к любимой

Тем временем надоилось некоторое количество новых телефонозвонящих. Сейчас мы попробуем кому-нибудь из них ответить. Например, на такой телефонных звонок. Алле! Я слушаю вас.

Слушатель

Здравствуйте, Сергей, добрый вечер!

С.Пархоменко

Как вас зовут, простите?

Слушатель

Да, Сережа, это ваш постоянный слушатель Бессонов НРЗБ из Перми. Здравствуйте!

С.Пархоменко

Здравствуйте!

Слушатель

Я не слышал вас лет десять. НРЗБ. Я считаю, что вы такой, достаточно солидный, серьезный и очень, между прочим, порядочный журналист, что, кстати, в журналистике качество очень редкое, между прочим.

С.Пархоменко

Так вы же меня не слышали уже лет десять.

Слушатель

Нет, я по тем передачам.

С.Пархоменко

Ах, по тем, десятилетней давности!..

Слушатель

Помните, вы в Пермь приезжали, я вам вопрос задавал по поводу последнего «Последнего адреса».

С.Пархоменко

Ну, да, я приезжал в Пермь по поводу «Последнего адреса» и не раз.

Слушатель

Я, знаете, что хочу сказать, Сережа, давайте откровенно. Все-таки с этими репрессиями, там очень много политизировано. Вот сейчас исследования Земского, Жукова о том, что все-таки Сталин репрессии остановил в 37-м году. Провел первую реабилитацию. А репрессии начинал Постышев, Хрущев. Почему вы об этом не говорите?

С.Пархоменко

Ну, послушайте, какие к черту исследования? Есть же миллионы архивных дел.

Слушатель

Нет. Земсков всё расписал. Запад с ним согласился, что начинал Хрущев…

С.Пархоменко

Кто с ним согласился?

Слушатель

После Конституции 36-го года, когда была отменена Конституция 18-го года радикально, когда был принят закон о выборах. Кстати, по бюллетеням сталинским проводили выборы 89-го года.

С.Пархоменко

Вы не кричите, пожалуйста. Пожалуйста, не кричите…

Слушатель

Нет, Сережа, давайте так… У вас есть какая-то позиция. Я ее не разделяю, но она у вас есть…

С.Пархоменко

При чем здесь моя позиция? Послушайте, давайте считать, что у меня нет никакой позиции. Во-первых, не кричите, пожалуйста. Моя позиция здесь совершенно не при чем. Вопрос абсолютно не в моей позиции. Вопрос не в том, что я на этот счет думаю. Выкиньте это из головы. Я ничего на эту тему не думаю. Я просто знаю. Приезжайте в Москву. Это из Перми недалеко. Приезжайте в Москву на улицу Каретный ряд, дом 10. На улице Каретный ряд, дом 10 располагается общество «Мемориал». Садитесь там в библиотеке. Не кричите на меня.

Слушатель

Но там нет серьезных специалистов…

С.Пархоменко

Там есть серьезные специалисты. Серьезным специалистом является Ян Збигневич Рачинский. Серьезным специалистом является Никита Петров. Серьезным специалистом является Никита Соколов.

Слушатель

Это то же самое, что ЦК КПСС времен Хрущева, понимаете? Дубль два.

С.Пархоменко

Ну, зачем вы кричите? Ведь вы же ничего совсем кроме крика не можете из себя выдавить. Совсем ничего, кроме крика. ЦК КПСС… еще чего-то. Значит, еще раз: приезжаете на улицу Каретный ряд – 10, приходите в «Мемориал», садитесь там в библиотеке сами, без посторонней помощи. Открываете там книги памяти с именами, датами и фамилиями, составленные не в «Мемориале», а составленные людьми в регионах, которые собирали эти имена. Послушайте, я не буду с вами разговаривать, если вы будете истошно на меня орать. Прекратите орать. Сейчас же прекратите орать. Орать прекратите на меня. Прекратите на меня орать. Не орите на меня больше никогда. Больше орать на меня не нужно. Вы поняли меня. Повторите: «Я не буду на вас орать».

Слушатель

Сергей, я не буду на вас орать, но тон вы тоже меняйте…

С.Пархоменко

Но вы опять начали орать.

Слушатель

Меня поставили по стойке смирно…

С.Пархоменко

Но вы опять начали на меня орать. Вы снова на меня орете. Вы орете на меня уже 4 минуты 54 секунды, не останавливаясь. У меня тут счетчик есть. Не орите на меня больше никогда. Всего вам хорошего.

Слушатель

Хорошо.

С.Пархоменко

До свидания. Теперь, когда вы больше не можете на меня орать, а можете меня слушать, я вам скажу следующее – то, что я всё это время пытался вам договорить. Пожалуйста, не слушайте никого: ни хороших специалистов, ни плохих специалистов, ни тех, кого вы называете ЦК КПСС. Дайте себе труд почитать источники. Это просто. Люди для вас эти источники собрали все в одном месте. Приезжайте в Москву. Поселяйтесь в недорогой гостинице. Если надо, напишите мне в Фейсбуке, я вам адресок дам.

Приходите по адресу: улица Каретный ряд, дом 10. Это «Мемориал». Там есть библиотека. Удобный, небольшой, впрочем, но тихий и симпатичный читальный зал. Садитесь там, снимаете с полок материал: книги памяти со списками, разного рода подборки уголовных дел, подборки документов ЦК, резолюции членов ЦК – Сталина Иосифа Виссарионовича и других замечательных, любимых вами людей. И читайте их сами. Вам для этого не нужны никакие посредники. Не нужно никому верить. Не нужно ни к кому обращаться ни с какими объяснениями. Сами снимаете книги с полок и читаете. Если хотите посчитать, посчитайте. Стоят книги памяти почти всех российских регионов. Там только Северного Кавказа по большей части не хватает, а остальные почти все есть. Перелистывайте страницу за страницей. Если вам хочется подсчитать самому – подсчитывайте. Хотите – пальцы загибайте, хотите – галочки ставьте. Хотите – компьютером щелкайте. Там вам разрешат прийти с ноутбуком, нет проблем. И изучайте вопрос. А орать на меня не надо.

Продолжаем с вами внезапно отвлекшуюся на эти истошные вопли программу «Один» в прямом эфире «Эха Москвы». Давайте для некоторого успокоения послушаем спокойный, душевный, романтичный, я бы даже сказал элегический вариант джаза-мануш – такой тоже есть. И вот мы уже постепенно приближаемся к современным звездам.

Эту вещь тоже играет тот самый Роман, с которого мы начинали, один из классиков, один из учителей джаза-мануш сегодняшнего. И с ним человек, который является лидером очень известной группы. Он как раз был в Москва года четыре назад. Я был на его концерте, и это был замечательный совершенно концерт. Есть такой концертный зал «Дворец на Яузе». Я туда специально ездил. И собирался полный зал людей, знающих и понимающих в этой музыке. Этого человека зовут Stochelo Rosenberg (Стокело Розенберг). Я же вам говорил, что в Северной Франции живут такие огромные цыганские кланы, в которых все родственники, в этих семьях. Так вот одна из этих семьей – это семья Розенберг, поразительным образом. Есть несметное количество этих Розенбергов, которые играют эту прекрасную музыку, и самый известный среди них это Stochelo Rosenberg. Послушайте, пожалуйста, его вещицу под названием «Пьер»

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Вот такой джаз-мануш тоже бывает, такой какой-то очень задушевный. Иногда у этих северных цыган бывает и такое настроение. Это были Роман и Стокело Розенберг. У них есть замечательный диск, который называется Elegance (Элегантность), который они играют вдвоем.

Мне тут советуют: «Чтобы определить адекватность звонящего и не тратить на него зря времени, спрашивайте у него таблицу умножения. Кто не ответит или будет орать, сразу отсоединяйте». Вы знаете, к сожалению, нет, так оно не получается. Одно с другим не связано. Бывают люди, которые знают таблицу умножения и истошно орут. Бывают люди, которые не знают таблицу умножения, но ведут себя прекрасно и не орут вовсе, а разговаривают очень вежливо, и главное, содержательно, с ними приятно, полезно и умно поговорить. Но, к сожалению, последний раз нам не очень повезло. Очень много было воплей. Вопли я в таких количествах не люблю.

Давайте попробуем с вами принять еще парочку звонильщиков. Вот, например, какой-то есть неплохой номерок. Да, я вас слушаю, алле!

Слушатель

Здравствуйте, доброй ночи!

С.Пархоменко

Доброй ночи. Откуда вы звоните, и как вас зовут?

Слушатель

Меня зовут Владислав, я звоню из Санкт-Петербурга.

С.Пархоменко

Прекрасное место. Давайте все-таки вернемся к нашей теме и поговорим про самые важные решения в вашей жизни. Что вы считаете таковым?

Слушатель

Я думаю, что для меня самым важным решением было бросить нелюбимый институт и поступить в тот, который в итоге стал любимым.

С.Пархоменко

Это довольно частый случай. И что же вы бросили и во что вы перешли?

Слушатель

Бросил я медицинский вуз, который мне казался прагматичным выбором, который мне казался правильной профессией, настоящей, которая меня будет кормить. Сначала я учился на дизайнера, потом стал учиться на продюсера. И считаю, что неплохо в этом преуспел. Я думаю, что если бы я остался в медицинском вузе учиться, то непременно бы стал самым худшим врачом в истории…

С.Пархоменко

Да, врач, который разлюбил свою профессию – это трагедия, конечно, причем не только для него, но и для пациента.

Слушатель

Слава богу, я довольно быстро понял, что это не для меня. И одного курса хватило для того, чтобы распрощаться педиатрической академией и затем уже заняться художественной деятельностью. Кстати, сегодня вы говорили про зарубежные вузы. Вы говорили, что прилежный студент в хорошем вузе может большего достичь, чем в каком-нибудь не очень хорошем вузе студент талантливый. Вот я с вами не согласен в этом. Когда я уже пошел учиться на ту профессию, которую хотел изучать, я не думаю, что я учился в вузе каком-то важном. Все-таки наш Петербуржский университет, очевидно, не является НРЗБ в мире. Но настолько мне эта профессия нравилась, настолько мне было все интересно, что я думаю, что это был правильный выбор в любом случае.

С.Пархоменко

Да нет, кто ж с этим спорит? Конечно, есть прекрасные счастливые исключения. Есть люди, которые учатся в самых, простите, дырах. Я сейчас говорю не о Санкт-Петербурге, не о том вузе, в котором вы учились, но бывают действительно дыры, бывает, иногда приезжаешь и видишь, что люди просто учатся в ужасных условиях и в бедности и в бедности интеллектуальной, которая связана, прежде всего, с тем, что опять же плохо у них с доступом: нет книг, нет хорошего интернета, нет хорошего педагога рядом, который бы их настраивал. И, тем не менее, получается отлично. Бывает по-всякому.

С.Пархоменко

Согласен.

С.Пархоменко

Я хочу передать еще один привет. У меня есть один друг. Хотя мы с ним редко видимся, но часто переписываемся. Он, кстати, неподалеку от вас тоже, в Санкт-Петербурге. Это человек самой удивительной профессиональной судьбы, которая мне известна. Мы с ним стали переписываться в Фейсбуке, и он мне рассказывал какие-то удивительные, фантастические, но в то же время ужасно жизненные истории из жизни такого небольшого русского бизнеса. И я в какой-то момент стал у него спрашивать, а чем он, собственно, занимается. И оказалось, что он занят в довольно прозаическом деле: он торгует автомобильными запчастями. У них какой-то склад большой, они туда их завозят. Завозят оптом, продают в розницу и так далее. Вот человек вполне доволен этим всем. Ему нравится. Он ездит по всему миру, заключает разные контракты и так далее.

И вот мы с ним разговариваем дальше. И в какой-то момент, не знаю, почему, случайно упомянули какую-то балетную тему. И вдруг он мне продемонстрировал какое-то поразительное знание вопроса. Я говорю: «Минуточку, а с каких пор у нас торговцы запчастями занимаются в балете». Он говорит: «Вы знаете, а я, вообще-то, закончил училище имени Вагановой и работал в Мариинке много лет и объездил весь мир, и был солистом, и станцевал, – дальше он мне перечисляет количество партий, которые он станцевал, - и однажды я посмотрел на себя в зеркало и сказал себе: Слушай, а ведь, пожалуй, мне это всё надоело. И я прекратил быть балетным танцовщиком, а пошел торговать автомобильными запчастями, и очень этим доволен».

Потом мы с ним через некоторое время встретились, и, действительно, я увидел человека, который очень доволен своей жизнью, своим делом, очень им увлечен. Бывает. Вот натанцевался человек, решил: «А, пожалуй, хватит!» Так что бывает так.

Слушатель

Вы вот упоминали сегодня Гузель Яхину в эфире. У меня с ней был очень интересный опыт. Вот как раз к вопросу о правильности жизненного выбора, неком преуспевании в профессии. После того, как я уже стал работать в кино, меня мой друг и коллега Александр Талал, который является куратором сценарного факультета в Московской школе кино, позвал почитать несколько лекций у него на курсе и провести пару семинаров по редактуре сценариев. И у меня в группе оказалась Гузель Яхина. Причем я еще не знал, кто она такая. То есть был сценарий, я его прочитал. Это был очевидно, один из лучших сценариев на курсе. Разобрал даже, какую-то критику даже дал ей на этот сценарий. А потом проходит буквально несколько недель, и ее книга появляется в продаже. И я понимаю, что, ничего себе, оказывается, кому я преподавал. Она сама мне могла преподавать на самом деле. Так получилось.

С.Пархоменко

Бывает и так. Бывает, что учитель и ученик в какой-то мере равны и учат чему-то друг друга. В современном мире вполне возможно. Очень много молодых преподавателей. Знаете, я насмотрелся во всех этих американских, западных университетах совсем каких-то зеленых салаг, которые, тем не менее, там преподают и делают это с большим успехом. Я думаю, что они в первую очередь учатся у своих студентов. Правда, это чревато, сами понимаете, чем – это чревато романами, которые происходят между учениками и профессорами. Но в американских университетах за этим очень бдительно следят.

Слушатель

Это правда. Вот что касается американских университетов, - казалось бы, где американцы, а где мы, совершенно разные две нации, - но я пришел к выводу, общаясь с разным людьми в разных странах, что, в общем, назовем так, интеллигентные круги друг к другу часто бывают гораздо ближе, чем даже люди в пределах одной страны. Вот у меня такое ощущение, что многим образованным людям гораздо комфортнее и у них гораздо больше общих точек соприкосновения с людьми схожей профессии, схожего круга занятий.

С.Пархоменко

Достаточно съездить на какую-нибудь большую международную конференцию, чтобы убедиться, что это так.

Слушатель

Точно, точно, да. Иной раз больше есть о чем поговорить с иностранными коллегами, чем с гражданами своей же собственной страны, но несколько другого интеллектуального круга.

С.Пархоменко

Да. Спасибо вам! Очень рад вашему звонку. И это полезное дополнение к нашей теме, потому что, действительно, помимо расставания с объектом постепенно иссякшей любви, что встречается в нашей жизни достаточно часто, есть еще такая, очень частое суперважное жизненное решение, когда человек избавляется он нелюбимой профессии и движется к любимой. Это бывает очень нелегко. Это всегда отважный шаг. Всегда нужно преодолевать сопротивление близких. Если это делает относительно молодой человек, конечно, на него набрасываются с кулаками родители: «Что ты делаешь!? Подумай о своем будущем. Нельзя быть таким легкомысленным. Что это означает? Так не бывает: поучился и бросил! Да что же это такое?!» Но иногда это и есть путь к счастью, во всяком случае, путь к уважению самого себя. И даже если у человека в этом новом деле не получается чего-то невероятно успешного, то все равно остается ощущение, что он сам себе хозяин, что он держит в руках свою собственную судьбу. И это важно.

Вернемся к нашей прекрасной музыке. Хочу вам поставить, может быть, самого любимого моего… ну, вот с этим Романом он поспорит. Романа этого я очень люблю и очень люблю человека гораздо младше. Его зовут Йорги Лоеффлер – такое у него красивое имя. Мы с вами послушаем две его композиции. Он выпустил не так много. Собственно, он выпустил один большой диск и еще несколько отдельных номеров в разных сборниках джаза-мануш. А вот вам мелодия, которая называется Kamleben, и которую вы слышали, если вы слушатель «Эха Москвы», тысяч двадцать раз уже. Сейчас вы поймете почему - потому что это музыка, из которой был выдран маленький кусочек для одного из рекламных роликов программы «Суть событий».

МУЗЫКА

РЕКЛАМА

С.Пархоменко: Я очень рад, что кто-то помнит моего отца, давно утраченного мною. Я очень горюю о нем

С.Пархоменко

2 часа и 35 минут. Осталось всего полчасика у нас провести в эфире. Три часа пролетают поразительно быстро. Я даже не ожидал. Я побаивался этого эфира. Казалось, что тут начну падать лицом в клавиатуру, но нет. Помогает, на самом деле, джаз-мануш. Вы только что слышали Йорги Лоефлера, замечательного молодого человека с композицией под названием Kamleben. Не знаю, что такое Kamleben. Много времени провел с за гуглением и за мучанием гугл-переводчика, думая, что, может быть, это какое-то слово на каком-то языке. Перепробовал и румынский и немецкий и идиш, и так и сяк – не понимаю, что такое Kamleben. Подозреваю, что это просто имя или географическое название. Может, деревня какая-нибудь так называется. Если вдруг кто знает, что такое Kamleben, напишите, буду вам чрезвычайно благодарен.

Мы с вами еще парочку вещей, я надеюсь, уместим в эти последние полчаса. А я тем временем попробую все-таки взять еще один телефонный звонок. Например, вот какой-то, кажется, московский. Попробуем. Аллё!

Слушатель

Здравствуйте!

С.Пархоменко

Здравствуйте, как вас зовут?

Слушатель

Меня зовут Роберт Васильевич.

С.Пархоменко

А сколько вам лет, Роберт Васильевич?

Слушатель

Мне очень много.

С.Пархоменко

Но голос у вас энергичный, молодой, тем не менее.

Слушатель

Мне в этом году будет 85 лет.

С.Пархоменко

Прекрасно.

Слушатель

Я слушаю ваше радио постоянно уже много-много лет, может, 20, больше даже. Тем более, что у вас юбилей вчера был, 27, по-моему?

С.Пархоменко

Да. 27 или 28… Сколько нам было лет вчера? Ну, много, в общем. Скажите, Роберт Васильевич, в вашей длинной 85-летней жизни, наверное, были очень важные и трудные решения. Вспомните какое-нибудь.

Слушатель

Я могу сказать. Вам станет более ясно, кто я, какого я плана человек. Я работал в свое время в Агентстве печати «Новости» с вашим папой.

С.Пархоменко

Ой!

Слушатель

Да. Передайте ему от меня привет от Роберта Васильевича…

С.Пархоменко

Эх, Роберт Васильевич, папы моего нет в живых с 2001 года. Да, он умер очень молодым.

Слушатель

Что вы говорите!.. Да, он младше меня был. Такой он хороший, скромный парень был. Как жалко…

С.Пархоменко

А в какие же годы вы работали там?

Слушатель

Вот с 65-го по 73-й, 74-й.

С.Пархоменко

Мой отец работал там в середине, конце 60-х годов.

Слушатель

Да. Вот в это время как раз, когда я пришел в АПН, он работал во французской редакции.

С.Пархоменко

Да, совершенно верно.

Слушатель

А я в немецкой редакции Sowjetunion heute – так назывался наш журнал. Тогда мы были молодые люди, и были преисполнены…

С.Пархоменко

Знаете, я очень рад, что кто-то помнит моего отца, давно утраченного мною. Я очень горюю о нем. Я его очень любил. Он прожил недолго, к сожалению.

Слушатель

Я не знал, да… Мы очень друг к другу с симпатией относились. Он вам бы вам это все сказал, если был бы жив.

С.Пархоменко

Спасибо вам! Очень неожиданный и очень трогательный звонок.

Слушатель

Борис Алексеев тоже с нами работал. Он у вас же работал.

С.Пархоменко

Да, да. Вы знаете, я никогда, к сожалению, никогда с ним не обсуждал это. Может быть, он тоже знал моего отца.

Слушатель

Конечно, знал.

С.Пархоменко

Как-то так получилось, что никогда с ним об этом так и не поговорили.

Слушатель

А почему он вам сам об этом не сказал. Конечно, он его должен был помнить. Он в английской редакции был – Боря. Боря тоже ушел. Вот так вот…

С.Пархоменко

К сожалению.

Слушатель

И мало осталось людей моего круга, моих приятелей. Совсем-совсем мало.

С.Пархоменко

Спасибо вам. Я очень тронут звонком. Слушайте нас, пожалуйста, дальше. Надеюсь, что как-то сил вам достанет. Дослушайте последние эти 20 минут. Очень рад был услышать, очень рад был этому привету.

А вот, кажется, какой-то немецкий звонок. Да, я слушаю вас. Алле!

Слушатель

Меня зовут Александр. Я звоню из Дюссельдорфа.

С.Пархоменко

О, угадал! Здравствуйте, Александр.

Слушатель

Вы, по-моему, задали сначала вопрос, не самое важное, а самое сложное решение…

С.Пархоменко

Я как раз предпочитаю само важное.

Слушатель

Просто я все время думаю о самом сложном…

С.Пархоменко

Ну, неважно. Расскажите про самое сложное. Это тоже интересно

Слушатель

Самое сложное… вот больше часа я думал, потом только сообразил какое. Пожалуй, это случай вроде мелочный. Мне было 17 лет, я ночевал на даче у друга. А он жил с девчонкой.

С.Пархоменко

В Москве, в смысле в России это было?

Слушатель

Я из Санкт-Петербурга сам. Короче, утром я просыпаюсь. И вот его девчонка заходит ко мне в комнату и говорит, что типа он пошел за ватрушками, то-сё, присаживается ко мне на кровать как бы… Ну, явно намекает…

С.Пархоменко

Ага!..

Слушатель

И как бы самый главный вопрос… Ну, понятно, что я сделал вид, что… в общем, как-то… раз – и всё. А дальше вот что делать, сказать ему или нет?

С.Пархоменко

А он, бедный, всё ходил за ватрушками.

Слушатель

Суть в том, что просто… вот что делать в такой ситуации: сказать лучшему другу об этом или не говорить? Я, взвесив за и против, я все-таки решил не говорить об этом.

С.Пархоменко

Да, послушайте, но тут рецептов никаких нет. Это очень тонкая история. В каждом таком треугольнике есть свое решение.

Слушатель

Там не было никакого треугольника. Вопрос бы о том, сказать, что его девчонка ведет себя как-то вот так… Треугольника там никого не было.

С.Пархоменко

А вы знаете, у них что-нибудь получилось дальше? Продолжался у них роман? Может, они поженились.

Слушатель

Поженились. Но потом разошлись. У них там долгая история. Просто в тот момент… тем более, у меня жизненного опыта не много было, то есть я думал, что делать: сказать или нет? И в итоге я принял решение по такому принципу. Я подумал: вот если бы я на его месте оказался, и он бы мне такое сказал… Я бы не поверил для начала. Кто же хочет в это поверить.

С.Пархоменко

Еще неизвестно, как бы он отреагировал. Так потеряешь друга: скажешь ему – а он тебя за это возненавидит.

Слушатель

Да, конечно. Это было самое сложное.

А самое важное – это все-таки отъезд из России в Германию.

С.Пархоменко

Да, я думаю, что большая часть уехавших наших собеседников, наших соотечественников скажет, что это самый важный выбор. Жизнь меняется на до и после. Когда вы уехали, в каком году?

Слушатель

Я уехал в 97-м году.

С.Пархоменко

Ну, это уже ничего. Это уже можно было и возвращаться, это уже не смерть. Знаете, эмиграция в 70-е, 80-е годы – это фактически смерть.

Слушатель

Да, я понимаю. В один конец, как на Луну улетали.

С.Пархоменко – В 97

м году уже нет.

Слушатель

Там просто выбор был такой… То есть, стреляли, как говорится. Надо было сваливать, поэтому…

С.Пархоменко

Хорошо. Спасибо вам! Очень интересно…

Слушатель

Сергей, можно вам… Конечно, не мне вас учить, но просто человек орал насчет Сталина. Просто такие люди есть… Вот я помню, споришь… человек говорит: «Китайская стена 10 тысяч километров». Я не знал, сколько Китайская стена, но понимаю, что 10 тысяч километров – это от Калининграда до Находки… Ну, не может столько быть. – «Нет столько!» Я открываю энциклопедический словарь, там написано: от 4 до 5 тысяч. Знаете, что он мне на это говорит? «Да мало ли, что они там напишут». Понимаете? Поэтому то, что вы ему предлагали прийти, ознакомиться с документами… Да мало ли…

С.Пархоменко: Это очень верное наблюдения, что самые сложные решения в нашей жизни не всегда самые масштабные

С.Пархоменко

Да мало ли что в этих документах есть… Хорошо. Спасибо! Это очень верное наблюдения, что самые сложные решения в нашей жизни не всегда самые масштабные. Я легко себе могу представить человека, который всю свою жизнь помнит это дачное утро и помнит эту девицу, которая сидела у него на кровати, и помнит эти мучения: сказать или не сказать другу?

Все-таки я хочу, чтобы вы послушали хотя бы минуту еще одну мелодию этого же самого джаза-мануш, которую играет Трио Розенберга, того самого Розенберга во главе с этим самым Стокело Розенбергом, о котором я уже упоминал. И двое других – там тоже Розенберги, вы будете смеяться – какие-то его двоюродные племянники. Вещь эта называется: «После того, как вы ушли». И вы тоже слышали ее много-много раз. Сейчас поймете, почему. Это тоже ролик. Вперед!

МУЗЫКА

С.Пархоменко

Трио Розенбергов. А вы, конечно, это всё слышали… Помните это: «В этом смысле, в этом смысле…» А потом прекрасным голосом Геращенко: «Я бы в этом смысле не дергался». Ужасно я люблю этот свой ролик. Он мне как-то за все эти годы не надоедает. Вам, наверное, надоел уже хуже горькой редьки. А мне нет, не надоел, слушаю с удовольствием. Вот думаю о том, чтобы сделать новые. Может быть, и сделаю в ближайшее время. Может быть, и сделаю, если получится, если успею. Заменим тогда вам эту рекламу.

Давайте еще попробуем звоночек принять Например, вот от такого ветерана. Он уже сто раз был в эфире «Эха Москвы». Посмотрим, что он стоит на самом деле. Алле, я слушаю вас.

Слушатель

Здравствуйте! Меня зовут Роман. Москва.

С.Пархоменко

Вы правда, уже были сто раз в эфире «Эха Москвы»?

Слушатель

Нет, это мое 102-е участие в эфире. Я у Ореха… постоянный обитатель. Он меня использует для консультации по литературным вопросам. Я просто читатель. Кстати, привет Николаю Викторовичу. Я всегда это делаю.

С.Пархоменко

Да, спасибо большое! Вот он напротив и тоже вам кивает.

Слушатель

У меня несколько было таких драматических моментов. Один из них – такое философское, трагическое довольно… идеологическое решение. А второе – чисто житейское. Житейское – это о том, как я не уехал в Америку, держав в руках американскую визу.

С.Пархоменко

А когда это было с вами?

Слушатель

Я сейчас точно не помню. Это самый конец 90-х годов. Получилось так, что все мои родственники, они евреи, и я еврей. Они все, как свойственно этому народу, растекаются по миру, то и все родственники – у матери было три сестры, у всех были дети – и все они уехали. Моя сестра уехала в Израиль в 90-м году. Казалось, что это маленькая смерть, навсегда. Но оказалось, что это не так. Хотя она и приезжает. Я остался в России один.

Я вам скажу, такое решение, довольно драматическое. Я держал эту визу НРЗБ

С.Пархоменко

А что же вас удержало: у вас была какая-то страстная любовь или какая-то страшно интересная работа?

Слушатель

Любовь у меня была всю жизнь к жене. Я не разводился. Что касается, что меня удержало… Во-первых, житейские обстоятельства. У меня была теща очень пожилая и не очень здоровая. У меня было двое детей. Я не знал язык и не имел твердой профессии. И у меня мать тоже тяжело болела. У нее была тяжелая болезнь, хотя она необычайно твердого характера и большого ума. И вот она НРЗБ поехала к сестре в Нью-Йорк, и там она провела это время. НРЗБ она решила, что поскольку все едут, ехать надо, как говорится в анекдоте. Вот она сказала, что НРЗБ и всё прочее. НРЗБ. Я решил, что я не потяну в Америке.

И кроме того было другое сопутствующее обстоятельство, я бы сказал, совершенно политическое: я очень привязан к русскому духу, к русской культуре, понимаете? Так получилось, что моя судьба складывалась не совсем стандартно. Я гуманитарий, а всю жизнь провел в технике, в науке. НРЗБ.

С.Пархоменко

А кто вы по профессии, если не секрет?

Слушатель

Я работаю конструктором. У меня 13 авторских свидетельств. Но это не имеет значения.

С.Пархоменко

Ну, инженер, скажем так.

Слушатель

Нет, я, по крайней мере, работаю ученым, я старший научный сотрудник. Но я работаю всю жизнь в одном месте. Я, вообще, человек устойчивый такой: одна жена, одна работа. Вот эта привязанность такая… Моя русская жена хотела уехать. Я еврей не хотел. Я с самого начала понимал, что это совершенно пустое. Я помню даже свой стыд в американском посольстве, когда я вынужден был НРЗБ. Там нужно было жаловаться на Россию. Я из себя это цедил вот это для обоснования. НРЗБ. Не должен был поступать на физфак университета и не стал бы физиком. Но так получилось, что меня там обидели. Я получил сначала 4 с минусом, потом 3 зачеркнуто… Там анонимные контрольные работы письменные. Там не было ясно НРЗБ. А потом все зачеркнуто, стоит 2.

И когда я пришел к этому преподавателю, говорю: «Что же такое?» Потерянный такой… Мне было 17 лет. Он говорит: «Вы знаете, в этом случае я посмотрел. Я поставлю вам тройку. Вы сейчас пойдете на устный экзамен и там вас… Вам не нужно этого делать, потому что НРЗБ». НРЗБ. Это всегда было. И я ему очень благодарен. И как меня ругали потом родители. И вот я должен был этот случай тогда рассказать в американском посольстве. Я из себя это выдавливал. Я не хотел это говорить иностранцам, понимаете?

С.Пархоменко

Да.

Слушатель

НРЗБ жаловаться на свою страну, которая, на самом деле, неоднократно меня в этом отношении обижала. НРЗБ И я не поехал. В вот трагическое обстоятельство, о котором я говорил, оно намного более серьезное. Вот вы говорили про развод с женой. НРЗБ. Но это не мое. Вот для меня, по моим убеждениям, по тому, что я думал о себе, о мире, было чрезвычайно тяжело завести ребенка.

С.Пархоменко

Завести ребенка?

Слушатель

Да, я не хотел детей. Жена моя… я ей как-то говорил НРЗБ. И она как бы соглашалась. Но дело в том, что я видел, как она мучается, понимаете? Она так мучилась НРЗБ И я не выдержал. Я просто подумал: какое я имею право? Когда ты говоришь – нет… А кто-нибудь говорит - да. Я не знаю… Я решил, что я права такого не имею – лишать ее этого всего.

С.Пархоменко

Пожалуй. Если вы любите этого человека, то вы такого важного не можете лишить…

Слушатель

Она меня очень любила. НРЗБ. Что бы я ни думал о себе, о жизни, о мире, я не вправе просто этого делать. У нас двое детей. У них будет разная судьба. У меня дочь живет в Испании. Она сейчас приехала сюда навестить. Она знает шесть языков кроме русского…

С.Пархоменко

Интересно. Спасибо вам. Хороший конец у этой программы. Спасибо вам за эти две истории. Они обе важные, обе глубокие. И я, действительно, теперь понимаю, почему Орехъ с вами так часто разговаривает. Вам, действительно, есть что рассказать. Спасибо вам за этот звонок. К сожалению, не могу его длить дальше, потому что время наше подходит к концу. Закончить его, конечно, нужно музыкой по композиции. Но не сомневаюсь, что мы встретимся с вами еще в эфире. Спасибо вам!.

А в качестве последней мелодии - та, которая должна стоять на этом месте несомненно. Это то самое, что заканчивает уже много лет программу «Суть событий». Йорги Лоеффлер, вальс De Wasso. Я Сергей Пархоменко. Это была программа «Один», моя первая в жизни. Надеюсь еще с вами встретиться в этом качестве. Счастливо, спокойной ночи!


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2024