Евгения Альбац - Особое мнение - 2013-09-03

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, я приветствую в этой студии главного редактора журнала «The New Times» Евгению Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна.

Е.АЛЬБАЦ: Здравствуйте, Татьяна.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По ситуации в Сирии Барак Обама призывает Конгресс в срочном порядке проголосовать за удар по Сирии. Он уверен, что конгрессмены его поддержат. Тем временем дне сегодня стало известно, что Израиль осуществил ракетные испытания в Средиземном море при поддержке США. Хотя, Пентагон особо подчеркивает, что эти испытания не связаны с военной операцией.

Е.АЛЬБАЦ: Просто так случайно сошлось.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Случайно удивительным образом совпало. Вопрос нескольких дней, как вы считаете?

Е.АЛЬБАЦ: Не знаю. Ужасно не люблю гадать. Мы наблюдали, как в парламенте Великобритании, где у премьер-министра Кэмерона большинство, его не поддержали, да? И около, по-моему, 80 членов парламента от Тори, от партии Кэмерона его не поддержали. Поэтому в Конгрессе, где у Барака Обама значительно сложнее ситуация, чем у Кэмерона. В Парламенте совершенно невозможно, мне кажется, предсказать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но без согласия Конгресса Обама не будет ничего делать, как вы считаете?

Е.АЛЬБАЦ: Не будет. Не будет. Слишком больная память о том, как начиналась война в Ираке. И слишком много сам Обама, когда был еще сенатором от штата Иллинойс и потом кандидатом в президенты, говорил о том, как Буш проводил младший всю эту операцию, как обманывались налогоплательщики, как им рассказывали про передвижные лаборатории массового поражения в Ираке и так далее. Не-а, не будет. Мне кажется.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы когда смотрите заявления Барака Обамы, он несколько раз говорил о том, что, как и почему нужно действовать в Сирии. Насколько убедительно звучит президент Америки?

Е.АЛЬБАЦ: Ой, послушайте, последнее дело для, мне кажется, для журналиста, тем более другой страны оценивать убедительность или неубедительность. Понимаете, когда я вижу цифры раненых и убитых в Сирии в результате химической атаки, когда я вижу, что там погибло 466 детей, то вот это для меня убедительно. Те, кто применил химическое оружие, это люди, конечно, за пределами нашего представления о добре и зле вообще, о том, что может делать человек, что не может делать человек. Химическое оружие признано, применение химического оружия признано преступлением международными нормами, да? Поэтому оценивать... Как мы можем оценивать разведданные, да?

Вчера министр иностранных дел России Лавров заявил, что им кажутся эти данные неубедительными. Хотя, то, что сообщалось, американцы передали данные Агентству национальной безопасности, российской стороне.

У нас нету тех данных, которые передали американцы. Мы можем основываться на том, что говорил Керри, что говорилось в докладе, что говорит Обама. Так это или не так, ну, конечно, после всей истории с Ираком все вызывает большое сомнение. Но я думаю, что это и хорошо, потому что начало войны – это должно быть трудной историей, это не должно быть легко ни для какого правителя, да?

Поэтому вспомните, как начиналась война в Грузии, да? Тоже мы до сих пор очень много на этот счет... Есть противоречия, но как-то никаких особых дебатов я не наблюдала в нашем российском парламенте или дискуссий в СМИ, ну и так далее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Совбез ООН здесь уже вообще никакой роли не играет?

Е.АЛЬБАЦ: Понимаете, есть просто реальность, политическая реальность, которая заключается в том, что какая бы резолюция по Сирии ни была внесена странами Запада, 2 страны, Россия и Китай ее заблокируют. Поэтому в этом смысле это совершенно бесполезная игра. Можно продолжать играть, играть и играть, но это бесполезно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: G20 на днях начинается, и понятно, что Сирия – центральная тема. Насколько вот здесь лидеры смогут как-то что-то обсудить, если, конечно, успеют?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, во всяком случае, я думаю, что если есть какие-то разведданные у французов или у немцев, какие-то еще данные... Я не сомневаюсь, что у США есть значительно больше данных, чем они передали российской стороне. То, возможно, в личном общении это будет представлено. Хотя, мне хотелось бы увидеть картинку, как Путин встретится с Обамой после того, как он так наотмашь отхлестал Обаму по щекам с этим «несусветная чушь», да? И пошел дальше...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дурь.

Е.АЛЬБАЦ: «Дурь», да. И пошел с этим дальше. Очень мне будет любопытно просто увидеть эту картинку.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Но перед этим Барак Обама сказал, что Владимир Путин ведет себя как школьник на задней парте.

Е.АЛЬБАЦ: Он сказал еще другое. Да, он сказал «Как школьник на Камчатке». И второе, что он сказал, что он ведет себя как обиженный школьник, который все время на всё обижается и совершает поступки в отместку. Это, конечно, любопытное поведение для лидера, который претендует на то, что он является лидером одной из великих держав мира.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вообще вот этот предстоящий саммит G20 – насколько важные и насколько серьезные выводы можно будет делать о том, как дальше будут развиваться отношения России и США, учитывая вот эти вот все заявления?

Е.АЛЬБАЦ: Я думаю, что мы и так понимаем, что они будут развиваться плохо, что они находятся сейчас в точке замерзания и в этом смысле «двадцатка» ничего не решит.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте мы сейчас прервемся буквально на минуту, и потом «Особое мнение» с Евгенией Альбац продолжится, и мы поговорим уже про взаимоотношения России и Белоруссии. Оставайтесь с нами, и можете присылать свои сообщения на номер +7 985 970-45-45. Мы скоро вернемся.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Давайте про историю с «Уралкалием». Что вы здесь для себя выделяете в качестве главного аспекта?

Е.АЛЬБАЦ: Что наличие авторитарного лидера во главе страны опасно как для окружающего мира, так и для граждан этой страны. Как называется эта страна?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Белоруссия.

Е.АЛЬБАЦ: Возможно, одна... Вот, в истории с «Уралкалием» она называется «Белоруссия». В других историях она называется «Россия». Ну, просто Белоруссия – это зримо. Вот, Лукашенко находится у власти 18 лет. Понятно, что он совершенно уже оторвался от всякой реальности и действует исключительно с позиции силы, да? Ведь, он же отлично понимает, что это Россия, что это российский бизнес, да? При этом ничто не помешало ему арестовать главу «Уралкалия», непосредственно как он покинул кабинет премьер-министра Белоруссии. Вот абсолютно (НЕРАЗБОРЧИВО) право: чего хочет, то и делает.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Но Россия не сказать, что прям как-то яро возмущается.

Е.АЛЬБАЦ: 5 дней Россия ждала, чтобы возмутиться по поводу того, что ее гражданин был арестован. Там какие-то, насколько я понимаю, там сошлись разные интересы, потому что когда пошла информация, что Россия сократит поставки нефтепродуктов Белоруссии, то тут же пошло заявление от главы Роснефти, того самого настоящего Игоря Ивановича Сечина о том, что это очень невыгодно Роснефти.

Понятно, что в данном случае на принятие решений действуют различные специальные интересы, которые, собственно, определяют и поведение России, и поведение Лукашенко, и как с ним договариваться, и так далее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ждать ли какого-то заявления от Владимира Путина? Будет ли вообще первое лицо государства в эту историю вмешиваться?

Е.АЛЬБАЦ: Думаю, что нет. Думаю, что нет, потому что я думаю, что есть те самые специальные интересы в близком окружении Владимира Путина, которым совершенно по барабану, кто там арестован из российских граждан, но которым нужно, чтобы контракты, которые их интересуют, по поставкам в Белоруссии, та собственность, которая есть в Белоруссии, ну и так далее, чтобы это было все к их интересам.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А Сулейман Керимов, что ж, получается, просто крайний как-то? Вот, так случилось?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, почему крайний? Сулейман Керимов... У нас очень подробная статья в номере опубликована на этот счет. Сулейман Керимов там совсем не крайний. Он там поучаствовал в проблемах белорусского рынка, которые только усугубились после его участия. В какой степени он за это ответственен, мне судить трудно. Но то, что пишут наши корреспонденты из Белоруссии, они утверждают, что Керимов создал большие сложности такому небольшому белорусскому рынку.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, в общем-то, претензии белорусской стороны вполне себе оправданы?

Е.АЛЬБАЦ: Просто не очень понятно, на каком основании они посадили человека в тюрьму. И мне, конечно, ужасно любопытно, а, вот, если бы глава «Уралкалия» полетел бы туда вместе с председателем Совета директоров «Уралкалия» и бывшим главой администрации президента Александром Стальевичем Волошиным, они и Волошина бы задержали таким образом? Ну...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, этот вопрос, кстати, очень часто задавали с момента задержания, если бы там был другой состав участников.

Е.АЛЬБАЦ: Ну, просто понятно, что Лукашенко в Белоруссии царь и бог, судья, тюремщик. Он соединяет все в одном лице. Это ровно то, что неизбежно происходит с человеком, который находится у власти 18 лет, да? 18? Да, 18 лет. И который абсолютно несменяем и который убежден в том, что он именно царь и он бог, и он всё на свете.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про Белоруссию так, вроде как, понятно. Там мы ждем, как встретится, конечно, премьер-министр (может быть, какие-то неожиданности будут от Дмитрия Медведева). Пару слов про Украину, которая тоже тут не очень понятно, в какую сторону двигается. Президент Украины настаивает на том, что нужно, все-таки, с ЕС как-то дружить, а Россия всеми силами намекает, что нам надо бы, все-таки, с Таможенным союзом дружить, а вовсе не с Европейским союзом. Насколько давление на Украину будет эффективным?

Е.АЛЬБАЦ: Не знаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И зачем нам, главное, прям так это нужно?

Е.АЛЬБАЦ: Нет, ну, дело в том, что Россия поставляет газ Украине по цене выше, чем многим другим странам Европы. Украина протестует. Россия настаивает. Украина показывает, что если Россия будет ее через колено гнуть, то тогда есть Европейский союз.

Вообще в этом смысле украинцы очень грамотно действуют – они просто все время показывают, что у них есть альтернатива. Что «Ребят, вы нас... К вам в Таможенный союз идти опасно, потому что вы любите очень по башке давать битой. Поэтому у нас есть всегда альтернатива – Европейский союз. У вас есть шанс с нами договариваться. А если вы будете нас заставлять, то мы пойдем в ЕС».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте про бизнес немного поговорим, про российский. Тут сегодня стало известно про то, что вводить налоговые каникулы для индивидуальных предпринимателей, вроде как, передумали, боятся мошенников и непонятно, как это все будут делать. Но бизнес малый как-то не очень этим доволен, и уже даже представители Народного фронта (вот уж казалось бы, кто должен поддерживать всё, что происходит) говорят, что надо, все-таки, провести эти самые налоговые каникулы. Что это за непонятные попытки то договориться, как-то приласкать бизнес, то, все-таки, нет? Насколько, вот, малый бизнес, предприниматели могут, и получится ли, хочет ли власть сделать их своими сторонниками?

Е.АЛЬБАЦ: Смотрите, что такое люди, которые занимаются своим бизнесом? Это люди, которые сами зарабатывают себе на жизнь, которые, вероятно, зарабатывают на жизнь своих близких, могут помогать своим старикам, да? И плюс ко всему этому еще какие-то перечисляют деньги в российский бюджет в виде налогов. И плюс всяких социальных налогов, а это 28-30% и так далее, да?

Это люди самостоятельные, это люди, которые могут обойтись без государственных костылей. Это значит, что эти люди могут обойтись без государственных костылей, то их нельзя купить социальными подачками. А, ведь, всегда, когда дают социальные подачки, власть всегда хочет что-то за это получить, и всегда она хочет получить одно и то же – лояльность.

Поэтому никогда авторитарная власть не заинтересована в развитии малого и среднего бизнеса. Ну, еще средним туда-сюда, а уж малый точно ей совершенно не нужен. Потому что вся идея заключается ровно в том, чтобы люди продавали свою свободу в обмен на костыли государства. Поэтому российская власть абсолютно не заинтересована ни в малом, ни в среднем бизнесе. Российская власть строит государственно-монополистический капитализм. И огромные эти компании, которые могут составлять конкуренцию мировым компаниям. Никакой другой тут идеи нет. Поэтому мне кажется, совершенно не надо обманываться по поводу желания российской власти освободить малый и средний бизнес.

Малый и средний бизнесы – это основа политических партий, это основа конкурентной политики. Без малого и среднего бизнеса никакой конкурентной политики быть не может. Поэтому если вы живете в стране, где один и тот же человек уже 13 лет находится де-факто у власти, где не существует парламента, разрушены абсолютно всяческие политические структуры, постоянно уничтожаются различные организации гражданского общества или власть сама дает им всякие подачки как это сейчас проделывается с НКО, да? То совершенно, мне кажется, просто забавно и обсуждать какие-либо решения, которые помогут малому и среднему бизнесу. Это все чистая профанация и фикция.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так логично же, как раз таки, привлечь на свою сторону этот самый малый и средний бизнес...

Е.АЛЬБАЦ: Ни в коем случае.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: ...потому что в противном случае...

Е.АЛЬБАЦ: Ни в коем случае.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: ...он идет и, там не знаю, встречается с Сергеем Гуриевым по Skype’у или пишет открытые письма о том, что заключает социальный контракт с Алексеем Навальным.

Е.АЛЬБАЦ: Дело в том, что на малый и средний бизнес всегда есть эта невероятная армия людей в погонах, которые при желании задушат любой малый и средний бизнес, только стоит навалиться. Просто поскольку они ленивые, то им особенно не хочется связываться, потому что мороки много, шума много, а сорвать с этих малых и средних бизнесов много чего не сорвешь.

Ничего подобного. Ни одна никогда авторитарная власть не заинтересована, чтобы в обществе были свободные, независимые, экономически самостоятельные люди. Всегда авторитарная власть заинтересована в монополиях, в том, чтобы это были огромные бизнесы, которые себя чувствуют на положении держателей акций.

Знаете, как один олигарх (по-моему, это Потанин) где-то в середине 2000-х сказал, что «я отлично понимаю, что я не владелец бизнеса, что в любую секунду ко мне придут и его отберут. Я – наемный менеджер».

А когда у вас много людей, то к каждому идти – это издержки, это надо на это отрывать, значит, от более приятного дела по сбору, там, мзды на дорогах или в офисах и так далее, надо отрывать людей. Поэтому это всё абсолютная профанация.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может ли стать малый и средний бизнес реальной опорой для оппозиции?

Е.АЛЬБАЦ: Я думаю, что тот бизнес, который способен выжить в наших условиях, это бизнес, конечно, прежде всего, онлайновый, то есть бизнес, который не боится, что у них придут и арестуют офис, потому что, собственно, надо забираться вот в этот iCloud или вообще в Cloud, а серверы их находятся, как правило, за пределами РФ. Да, конечно, всегда малый и средний бизнес – это основа гражданского общества. Да, безусловно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Насколько тогда успешно и эффективно использует этот ресурс оппозиция?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, мы видим, что Алексей Навальный использует невероятно успешно. Он собрал уже более 100 миллионов рублей при том, что, насколько я понимаю, средний перевод составлял 3,5 тысячи рублей.

Вообще мы недооцениваем, насколько в этом смысле у нас уже все более и более зрелым становится общество. Вот, знаете, мы в журнале каждый номер печатаем дневник Антона Буслова, который борется с раком. Вот, последний раз ему надо было собрать 250 тысяч долларов на трансплантацию костного мозга в США, потому что ничего в нашей стране сделать было невозможно. Так вот он собрал 180 тысяч долларов, средний перевод был тысяча рублей. Более 4,5 тысяч человек перевели абсолютно незнакомому им Антону Буслову деньги по интернету.

Понимаете, это говорит о том, что у нас в стране, все-таки, уже формируется общество, когда люди понимают, что взаимовыручка нужна, что надо друг другу помогать, да? Вот этот знаменитый лозунг покойного Лифшица «Делиться надо» - это очень важная вещь. Это то, чему вообще детей учат с детства, да? Надо отдавать. В любой религиозной книжке любой конфессии вы найдете это, что надо 10% своего заработка отдавать.

Это очень важная вещь. И, вот, мы наблюдаем, что этот процесс вполне успешно идет. Так что мы видим, что если 100 миллионов набрал Навальный, а он говорил, что они рассчитывали в начале кампании набрать максимум 10-15 миллионов, это говорит, что в стране появляется все больше и больше самостоятельных людей.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте мы сейчас прервемся буквально на 3 минуты, и скоро продолжим.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает Евгения Альбац. Давайте, все-таки, про предвыборную кампанию. Мы уже на финишной прямой, наконец-то. Всё уже, никаких прогнозов, никаких опросов, никаких рейтингов. Но есть очень важный аспект – это работа наблюдателей, открепительные удостоверения и прочее. Насколько в этом плане выборы вас устраивают? Потому что сейчас...

Е.АЛЬБАЦ: Это я вам могу сказать только 9 сентября.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, смотрите. Мы же видим, что там резко сократили количество открепительных удостоверений. Потом сегодня Леонид Печатников нам сообщил, что наблюдатели смогут пройти, например, в больницы, то, чего раньше не было, и то, где всегда там говорили про какие-то фальсификации.

Е.АЛЬБАЦ: А в роддома?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вот он про больницы.

Е.АЛЬБАЦ: Ну, тогда списки, сколько людей лежит на самом деле в больнице и сколько проголосует. Будет отлично.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В плане организации. Нравится ли вам больше, чем прошлая кампания? Или пока нет?

Е.АЛЬБАЦ: Нет, я не умею говорить гипотетически. Выборы мы увидим 8 сентября. И делать какие-либо выводы мы сможем только 9 сентября. Вот, сегодня я, например, наблюдала, что жителям Москвы и, прежде всего, пенсионерам Сергей Собянин рассылает такое письмо. Вот, оно сложено так, как будто это квитанция, да? Вот так же, как мы получаем эти жировки за квартиру. А ты ее так открываешь, а там красочный портрет Сергея Семеновича и призыв голосовать. Очень любопытно.

При этом одновременно с этим я вижу, как в Москве просто множатся-множатся машины, на которых висит белый круг «Измени Россию, начни с Москвы», Алексей Навальный и на заднем стекле выложен Алексей Навальный и так далее. И люди ходят, волонтеры в Москве и раздают, в московском метро раздают его газету.

Вчера я была на ужине с Сергеем Гуриевым и Алексеем Навальным в Ритц Карлтоне, где было очень много представителей различных банков, управляющих компаний, инвестиционных компаний. Это было вполне любопытно. И было любопытно, какие вопросы эти люди задают Навальному, как Навальный на них отвечает.

Меня поразило, что представители государственных банков, в общем, не боялись представляться и называть себя. Это тоже говорит о том, что происходит какое-то раскрепощение, что вот этот страх, не всегда рациональный, а чаще на всякий случай чтобы что-то не случилось, что он, все-таки, стал уходить. И это очень важная история.

Одновременно с этим мы видим, что, например, происходит на выборах в Ярославле, да? Вот, я сегодня говорила утром с Борисом Немцовым, который рассказывал о том, как на решение всяческих проблем школ, детских садов и так далее партия власти завозит деньги, обещая, что вторая часть будет получена после того, как «Единая Россия» наберет 30%, да?

Известная технология, не новая. Просто противно от того, что они распоряжаются нашими деньгами, деньгами налогоплательщиков для того, чтобы была решена поставленная перед партией власти задача набрать хотя бы 30%. Я напомню, что в прошлый раз на выборах в Ярославле «Единая Россия» набрала 28%.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Если говорить про выборы региональные. Потому что как-то немножечко все отошло на второй план, все так, внимательно следят за Москвой. Но, тем не менее, будут выборы губернатора Подмосковья. Про эту кампанию вообще мало что слышно, прямо скажем. Следим за Ярославлем, наверное, за Екатеринбургом. Какие у вас еще?

Е.АЛЬБАЦ: Екатеринбург, Воронеж. Там по разным прогнозам партия... Идут выборы мэра, и партия власти там может проиграть. В Екатеринбурге особенно интересно, потому что там идет Евгений Ройзман. Очень интересно, чем это все закончится.

В Воронеже не очень понятная ситуация. Не исключено, что там может победить коммунист, но пока ситуация неясная – мы подробно об этом пишем в номере.

Выборы в Подмосковье. У меня так полное ощущение, что их вообще не существует, что это какие-то такие...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Почему так получилось?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, я думаю, что, во-первых, это получилось так, потому что все сконцентрировано на выборах в Москве, потому что мало кто ожидал, что Алексей Навальный проведет настолько успешную кампанию, что его поддержит столько молодых людей. Посмотрите, по переводам денег видно, что основной электорат Навального – 25-35. Это молодые люди, которые вдруг увидели, что у них появился лидер, что есть реальная политика и что этот политик заинтересован в том, чтобы они принимали участие в его выборной кампании. Это, конечно, поразительная история.

Нигде больше такой пока предвыборной кампании, насколько я понимаю, организовать не удалось. Хотя, есть кубы у Евгения Ройзмана, и Борис Немцов ставит их в Ярославле. По-моему, в Воронеже их нет и я не видела бы, чтобы они были в Подмосковье.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть в Подмосковье проблема – просто отсутствие кандидата яркого?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, дело в том, что там идет от оппозиции Геннадий Гудков, но собственная партия его предала («Справедливая Россия»), он идет от партии «Яблоко». У «Яблока» все ресурсы тоже сосредоточены в Москве. И как-то настолько всем очевидно, что против лома нет приема, что никто не пытается особенно с Воробьевым бороться. Хотя, еще раз повторяю, московская кампания показала, что если кампания новая, непривычная, построенная на волонтерах, на массе креатива, на энтузиазме волонтеров, добровольцев и так далее, то она вполне может работать, и такой кандидат может даже выигрывать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Насколько сейчас важно?..

Е.АЛЬБАЦ: Я думаю, что никто из других кандидатов от оппозиции не провел столько встреч с избирателями, сколько их провел Навальный. По-моему, их 83 он провел или 93.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Насколько сейчас для всех кандидатов (не важно по фамилиям), важно призвать людей просто прийти на избирательные участки?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, я считаю, что... Ну, это же известная вещь, что чем ниже явка, тем это выгоднее для партии власти, потому что, как правило, мы знаем, что постоянно на выборы ходят люди более старшего поколения. Люди старшего поколения по определению голосуют статус-кво, да? Вот, чтобы только ничего не менялось, дайте нам спокойно дожить, чтобы все было так, как есть, потому что ваше лучшее для нас может обернуться худшим.

А перемены – это, конечно же, функция поколения 25-35, 35-45. Но они, к сожалению, подвержены тому, что в политической теории называется «проблемой коллективной акции»: «Зачем мне идти на выборы? Если Петр пойдет, так чего я буду тратить свое время, утром подниматься, тратить деньги на бензин или на автобус и еще где-то там искать этот избирательный участок и так далее?» Это известная проблема во всех западных странах, и тут в этом смысле мы ничем не отличаемся от них.

Поэтому, безусловно, безумно важно, чтобы на выборах в Москве, вот, каждый, буквально каждый человек, который... Не важно, за кого он голосует, и не важно, кого он поддерживает. Чтобы абсолютно по максимуму люди шли и голосовали. Чем больше будет явка, тем ниже результат будет у представителя партии власти.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте сменим тему. 3-е сентября. В России это день солидарности в борьбе с терроризмом, трагические события в Беслане. Но практически мы не видим по центральным каналам ни фильмов, ни передач, ни программ. Почему не помнят? Почему не хотят, чтобы помнили?

Е.АЛЬБАЦ: Нет, это потому что власть не хочет, чтобы помнили. Потому что для власти это напоминание о том вранье, которое было, когда была захвачена школа в Беслане, о том, как врали там о числе школьников, которые находились в школе в Беслане, о том, как было непонятно, каким образом начался этот штурм, как погибли дети. Поэтому это крайне неприятная история лично для Путина Владимира Владимировича, для руководителей всех силовых ведомств от ФСБ до МВД и так далее.

Это люди, которые лично виноваты в том, что 300 с лишним детей погибли. Это вообще непростительно для взрослого человека, чтобы гибли дети. А когда они погибли в результате отвратительного вранья власти, за такие вещи, конечно, надо судить. Но, как мы знаем... Поэтому ровно что они будут показывать? То, что происходило тогда в Беслане? Или снова поднимется дискуссия, как произошло, почему начался штурм, после чего погибли в таком количестве дети? Или почему туда не допустили Масхадова или почему Аня Политковская, которая туда летела, была отравлена в самолете по дороге в Беслан? Возникает же очень много вопросов. Почему Руслан Аушев сумел вывести маленьких детей, почему его не допустили в следующий раз? Вообще что там на самом деле произошло? Мы же ничего не знаем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень коротко – да или нет – мы когда-нибудь узнаем ответы на эти вопросы, как вы считаете?

Е.АЛЬБАЦ: Ну, конечно, мы когда-нибудь всё узнаем. Хотя, не сомневаюсь, что будет очень трудно, потому что в отличие от советской власти, которая думала, что будет править вечно, эта власть понимает, что век ее короток и поэтому уничтожает свидетельства и документы, или их вовсе не существует.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое.

Е.АЛЬБАЦ: Спасибо.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это было «Особое мнение».

Е.АЛЬБАЦ: Спасибо.