Виктор Шендерович - Особое мнение - 2013-11-14
А.ПЛЮЩЕВ – Программа "Особое мнение", меня зовут Александр Плющев. Рад приветствовать Виктора Шендеровича, добрый вечер!
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Добрый вечер!
А.ПЛЮЩЕВ – И ваши вопросы –+7 (985) 970 45 45 или Твиттер в аккаунт vyzvon, как всегда для Виктора Анатольевича можете присылать, я их обязательно увижу и, возможно, задам. Сейчас несколько моих вопросов и тех, что пришли к нам через интернет заранее на сайт. Одни из последних – я просто видел – один за другим вопросы вывалились на сайт, как только стало известно о местонахождении Надежды Толоконниковой.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Стало-таки известно?
А.ПЛЮЩЕВ – Да.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Потому что вчера было, что стало, а потом не стало…
А.ПЛЮЩЕВ – Красноярский туберкулезный диспансер.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – У нее туберкулез разве был?
А.ПЛЮЩЕВ – Я не в курсе диагноза.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Или успела приобрести?
А.ПЛЮЩЕВ – Как сообщалось, должны взять анализы, потому что у нее была голодовка и тяжелое состояние здоровья. Возможно, я слово «диспансер» зря употребил, возможно, это стационарное туберкулезное заведение.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Значит, вот, какое дело… Да, это такая, новая деталь, но, в общем, эта мозаика все в ту же картину. Почти 4 недели нам было неизвестно нахождение Надежды Толоконниковой. Образованные люди в Фейсбуке заметили, что Достоевского из Санкт-Петербурга в Тобольск, ссыльного Достоевского Федора Михайловича везли 15 суток от Санкт-Петербурга в Тобольск, причем, это было до РЖД и Якунина, соответственно.
А.ПЛЮЩЕВ – Может быть, благодаря этому факту?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Да, как-то получилось. Ну, правда, Тобольск поближе, чем… - страна большая. Но, тем не менее, впечатляет это соотношение. Я думаю, что тут просто были разные задачи, что в 1849 году, когда везли Достоевского, была задача привезти его в Тобольск. А здесь была другая задача – здесь была задача покуражиться, показать власть, сделать приятное «старику Дра-дра» от месяца, выскочить, помахать ручкой – «посмотрите, как мы делаем, что мы делаем с вашими…». Я не думаю, что он позвонил и сказал это делать – нет, это уже работает машинка сама: «Смотрите, видите, как мы? Мы за вас!»
А.ПЛЮЩЕВ – Право-то имеем.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – «Право-то имеем! Гы-гы».
А.ПЛЮЩЕВ – Не сделаешь ничего, все юристы говорят…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Они сами принимают эти скотские законы, они для себя устанавливают эти скотские возможности любые. Закон и право, как известно, немножечко разные вещи – юристы вам объяснят. Это все по закону и абсолютно поперек всех представлений о правах человека. Задача была: покуражиться, унизить, унизить нас, показать свою власть, заодно помахать ручкой начальству особистскому и сказать: «Видите, как мы, что мы делаем с вашими врагами». Государство ведет себя, как злобная, мелкая шпана пенсионного возраста. Тиран малолегитимный сводит счеты с девочкой, которая наступила на хвост его самолюбию – вот, и все, что происходит. Это суть дела, это не подробности, а это именно и есть суть. А, все остальное уже подробности: их ссылка на законы, этот туберкулезный центр, это путешествие размером почти 4 недели – это все как раз подробности, а суть дела именно это. И, это очень отвратительная и печальная суть дела, конечно.
А.ПЛЮЩЕВ – Мы продолжаем с Виктором Шендеровичем, и хочется, как у человека заставшего советские времена…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Мягко говоря.
А.ПЛЮЩЕВ – Спросить экспертизы высказывания Сергея Иванова, главы администрации президента, который сказал, что, как-то в руководстве не очень сложилось: блат кругом и по знакомству многих нанимают, устраивают. Вот, как в советские времена было хорошо – там была целая система, там работало все отлажено, четко, система была. Может, вернуть и заживем?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – «Клим Чугункин – стаж!» Говорил про это профессор Преображенский. Клим Чугункин, советский Клим Чугункин, особистский Клим Чугункин. Вот, тебе и все Сколково, вот тебе и вся модернизация, вот тебе бабушка и Юрьев день, вот тебе демократическая Россия - вот это все туда приходит. Штука в том, что симптоматично не то, что Иванов так думает – как он еще может думать с его головой? – симптоматично, что он так уже говорит, симптоматика-то в этом. Мы про Иванова чего не знали уже? Все мы знали, про этого Иванова мы уже знали все. Но, симптоматика заключается в том, что он это говорит вслух, пропало стеснение, это уже в тренде. Он ведь так думал, наверное, всегда, но не всегда на этот счет открывал рот, и это симптоматика тоже.
А.ПЛЮЩЕВ – Хорошо.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Кстати говоря, о том, как хорошо было организовано в советские времена, это ведь рифма такая к случаю Толоконниковой. Тоже было зашибись организовано просто. Просто брали людей, и никто даже не пикнет, никто даже слово не сообщит… «Эрика» какая-нибудь которая «берет четыре копии», какая-нибудь «Хроника текущих событий» и тишина. Или где-нибудь Сахаров соберет какую-нибудь конференцию, потом кому-нибудь по голове трубой в подъезде, или в лагерь. Отлично работала система!
А.ПЛЮЩЕВ – Рифмуется-то вообще с чем угодно на самом деле. Я тут обратил внимание на то, что довольно странная апелляция в этом плане к советским временам, потому что я застал не так много как вы, Виктор Анатольевич, но застал…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Да уж, мы ветераны можем рассказать!
А.ПЛЮЩЕВ – Разве что-то изменилось с тех пор?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Изменилось.
А.ПЛЮЩЕВ – Вот, что изменилось? Сыновья, как работали, так и работают…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Нет-нет-нет, этот гэбэшник малозаметный – он миллиардер, миллионер долларовый. Все эти гэбэшники, все эти «бойцы невидимых фронтов», они тогда воровали, но они воровали через распределитель. Они просто было допущены к благам, принеся клятву - ну, пыжиковую шапку, ну и так далее. Но, в конце этого распада…
А.ПЛЮЩЕВ – Все нищие, конечно, было по сравнению с нынешними.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Конечно. Но, к концу этой чудесной власти дети членов Политбюро осмелевшие уже устраивали себе какие-то сафари в Африке, уже «комса» ездила вовсю, они сами-то знали…, они носили уже итальянскую обувь и пользовались французскими парфюмами к концу. Симптоматика в другом - они хотят совка-то для нас, а его вполне устраивает рынок в том виде, в каком он достался ему: с малолетними детишками на руководящих должностях в банках, да с правами давить на пешеходном переходе, на красный свет ездить и давить людей безнаказанно. Это, кстати говоря, он тут зря вспоминает матушку-советскую власть, потому что боюсь, что при советской власти были бы вопросы, даже при советской власти. То есть, ему-то сейчас получше, чем при советской власти. Просто я замечу – это к вопросу о советской власти, Сталине и так далее – они все хотят советской власти, Сталина для нас, для быдла, для тех, кто внизу. Сами они не хотят для себя Сталина. Они не хотят для себя 100-го отдела ГУМа, им хорошо в списке Форбс, без 100-го отдела ГУМа. А для нас – самое время! Нас самое время запихнуть в «совок», а себе оставить рынок.
А.ПЛЮЩЕВ – Еще два, связанный как раз с Советским Союзом. У нас сегодня прямо большая геополитическая катастрофа с вами…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Что случилось?
А.ПЛЮЩЕВ – Ну, развал Советского Союза, я имею в виду. Давно уже все произошло.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Хорошо, что это не мы все…
А.ПЛЮЩЕВ – И мы все туда смотрим в этот развал, «Провал проваливается еще больше…». РЖД оказывается от плацкартных вагонов – это же просто один из символов, как мне кажется, Советского Союза. Вы, как человек, пропутешествовавший по нашей стране многие и многие, наверное, а то и миллионы километров…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Слава богу, да. Ну, миллионы-то нет, но, конечно я уж весь-то «совок» проездил в плацкарте.
А.ПЛЮЩЕВ – За поездными столиками-то сиживали?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Разумеется, разумеется. Нет, это хорошо, как ностальгия, и это плохо, как место проведения жизни. Тут ничего особенного комментировать нельзя, кроме того, что, наверное, стандарты повышаются. Тут ведь, с какой стороны посмотреть. Если тем, кто ездит на плацкарте за небольшие доплаченные деньги будут предоставлены значительно лучшие условия проезда, тогда это можно считать прогрессом. Если доплачиваешь совсем немного, а получаешь принципиально другое качество проезда, то – ура! Но, если ты не можешь ездить в плацкарте, потому что его нет, а на купе у тебя просто нет денег, - а я не могу сказать, что все достигли благосостояния товарища Якунина за отчетный период времени, у нас еще есть без «шубохранилищ» люди, и я не уверен, я точно знаю – очень многие мои знакомые ездят на плацкарте, просто нет денег ездить в купейном вагоне - значит, что означает это в переводе на русский язык? Это люди не смогут уже вообще ездить, то есть, с них будут сдирать три шкуры теперь или что-то будет сделано, как-то изменяться ценовая политика – вот, тут надо посмотреть.
А.ПЛЮЩЕВ – У вас все-таки есть дилемма, вы не полагаете, как будет, исходя из опыта проживания в нашей стране?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Взгляд в глаза Якунина вообще, так сказать, никаких особенных надежд не внушает.
А.ПЛЮЩЕВ – Хорошо, может быть, вам внушает надежды другая история – то, что связано с Советским Союзом, так или иначе. Предлагают запретить доллары.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Давно пора, нам опять-таки!
А.ПЛЮЩЕВ – Мы вчера как раз обсуждали это с Валерией Ильиничной, и я как-то упустил этот момент, что предлагают запретить именно доллар, больше ничто, евро, йены, юани – ради бога.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Юань можно, да?
А.ПЛЮЩЕВ – Все, что угодно: «бир сом, «бир манат».
В.ШЕНДЕРОВИЧ – То есть, и за «зайчики» тоже штрафовать не будут и за сом, манат? Понятно. Мы же все понимаем, что это не имеет никаких политических последствий, это предложение. Это человек выскочил, чтобы – ну, как Жириновский выскакивает – ровно, чтобы о нем вспомнили, точнее, чтобы не забывали, потому что о нем хрен забудешь. Чтобы каждый день, что-нибудь, что все ахнут, схватятся за голову и снова упомянут его фамилию. Поскольку он и его партия твердо помнят английскую мудрость, что «всякое упоминание кроме некролога идет на пользу человеку» - вот еще теперь так, и все скажут: «Ах!» и будут обсуждать, и он не забудется. Никакого практического из этого вывода сделано не будет, а по пиару все хорошо – главное, против Америки. То есть, ЛДПР опять засветился, как партия антиамериканская, а значит, патриотическая, потому что у нас, кто против Америки, у нас тот патриот – это же у нас главная «лакмусовая бумажка» патриотизма. Ты назвал их «пиндосами», оскорбил, гадость какую-нибудь сделал – ты патриот, отлично! Вот, они выскочили, как патриоты. Естественно, никто не будет отменять, запрещать, потому что понятно, что это себе же на голову. Но, по пиару все они сделали для себя правильно – про них снова вспомнили, ужаснулись, они подтвердили свой патриотизм. Все хорошо! Именно доллар – очень точно ты обратил внимание, что никаких проблем с евро, с зайчиками.
А.ПЛЮЩЕВ – Да, абсолютно. Юань опять же.... Все хорошо.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Просто он прокукарекал и совершенно не заинтересован в рассвете. Более того, я думаю, что если бы у этого Дегтярева, как у шефа – знаешь, естественно такая арабская пословица: «Когда господь хочет наказать человека, он исполняет его желания» - вот, наутро приходят и отнимают все доллары, просто говорят: «Ну, ты ж просил!» Вот, это было, конечно, поучительно.
А.ПЛЮЩЕВ – Я, почему приплел сюда и вспомнил, потому что в Советском Союзе было тяжело – там вся была запрещена. Евро, правда, тогда не было – был целый фестиваль других.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Совершенно верно. В Советском Союзе это были настоящие буйные, идеологические. В чем разница – мы об этом часто говорили – там была поганая, мерзкая, но идеология, по-своему ценная.
А.ПЛЮЩЕВ – И даже находились люди, которые в нее верили.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Да-да, я застал честных коммунистов. Я так давно живу – я уже рассказывал, - что я застал честный коммунистов, я их видел в лицо, я знаю, как выглядит честный коммунист. Давно живу. Но, там, по крайней мере, она была последовательная какая-то идеология, она была несовместимая с жизнью, что показали десятилетия советской власти. Закончилось тем, что еда закончилась. Наша принципиальность закончилась тем, что мы покупали пшеницу у собственного противника, с которым мы воевали. На этом закончилась Советская власть. Она оказалась просто нежизнеспособной. Еда закончилась, не доллары – с долларом все осталось нормально – а еда кончилась в стране. Но, там была, я повторяю, цельная идеология. А сегодня – это просто какие-то пиаровские протуберанцы. Все играют в свои маленькие, дешевые игры. Не стоит волноваться за доллар по случаю Дегтярева.
А.ПЛЮЩЕВ – Может быть, одна из самых серьезных тем нашей сегодняшней программы, потому что так иногда получается, что все темы сами по себе смешнее ваших возможных ответов на них, я прошу прощения за такую жизнь.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Старое проклятие юмориста.
А.ПЛЮЩЕВ – Да. Но, есть, действительно, серьезные темы, и вот одна из них, это предложение запретить аборты, но не все, а бесплатные. В смысле, не оплачивать аборт женщине, если она захотела избавиться от ребенка. Сейчас же это в рамках бесплатной медицины или обязательного медицинского страхования, которое у нас маскирует бесплатную медицину. Вот. Как относитесь?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Если ответить высокопарно, если говорить, по сути, это основное наступление на права человека. Потому что эта медицинская помощь, которую надо оказать женщине, если она за этой помощью приходит. Если мы только, повторяю, не православная разновидность Ирана, если мы при Талибане…
А.ПЛЮЩЕВ – Здесь бы я вас немножко прервал вас. Потому что многие совсем не консервативные люди в весьма развитых, как мы их называем, странах, считают аборт убийством человека.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Секундочку. Есть вопросы, которые общество должно обсуждать. И, я не говорю, что это не должно обсуждаться. Но, тем не менее, обсуждать можно все, что угодно и приводить разные доводы, но до сих пор либеральные страны исходят из того все-таки, что это выбор человека. И это право на аборт является одним из водоразделов между либеральной и консервативной частью общества. Это не только у нас, разумеется. В Америке очень остро стоит вопрос.
А.ПЛЮЩЕВ – Да. Там вообще, об абортах. Здесь – просто не платить за них. Если хочешь избавиться от ребенка – пожалуйста, за свои деньги.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Это вопрос философский, упирающийся в представление о мире и так далее. Это очень серьезный вопрос, который надо обсуждать. Но, в данном случае опять лукавство, потому что в случае с Талибаном или с позицией ортодоксальной церкви, любой ортодоксальной церкви, это позиция, на мой взгляд, античеловечна, потому что аборты все равно будут, просто они будут, как в Советском Союзе. Это будет кроваво, ужасно, с убийством не только ребенка, но и…
А.ПЛЮЩЕВ – Вы имеете в виду, если их запретить совсем.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Да, если запретить совсем. Я говорю, что это, как ни странно, все рифмуется у нас. Значит, еще раз: как и с долларом, только кровавее в буквальном смысле этого слова. Концепция, по которой живет Талибан, условно говоря, от Талибана до каких-то крайних республиканцев в США, это концепция религиозная, и она на местности, что называется, заканчивается - женщины все равно будут делать аборты. Те, которые не хотят ребенка, они будут делать аборты. Просто, в каких условиях они будут их делать, сколько крови в буквальном смысле прольется? Что это будет, какой ущерб здоровью будет нанесен человеческому? Речь идет только об этом. Это же все равно будет.
А.ПЛЮЩЕВ – Но, речь не идет о запрете.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Вот, послушай меня. Я говорю, когда это запрещают с точки зрения религиозной, это жестоко, антигуманно – с моей, либеральной точки зрения, - но последовательно. Когда все упирается в денежный вопрос - в этом есть огромное лукавство. У нас, что, как у страны нет денег на женское здоровье? А, речь идет о женском здоровье, в конечном счете, потому что подпольные абортарии – мы это все при советской власти тоже проходили.
А.ПЛЮЩЕВ - Есть частные, за деньги.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Ну, правильно. Это опять лукавство. Естественно, это будут лоббировать те, у кого есть частные такие…. То есть, если предположить, что в Думе или где-то есть люди, связанные с этими интересами, они будут лоббировать этот закон, потому что немедленно к ним пойдут деньги, значит, это лукаво. В случае с Талибаном – это жестко, бесчеловечно, а в нашем случае это просто бабок перекачать туда отсюда – вот, и все. Тут никто не предлагает решать вопрос – может быть, и, слава богу – никто не предлагает решать вопрос идеологически, никто не апеллирует не к Христу, не к Магомету, ни к другим богам, ни к каким запретам. Здесь речь идет только о том, чтобы перекачать бабки оттуда сюда.
А.ПЛЮЩЕВ – Несмотря на то, что за этим как всегда легко очень подозревать деньги и интересы страховщиков, например, я просто абстрагируясь от опыта жизни в нашей стране, если бы так было в другой стране – мы о другой стране говорим – таким образом, общество в лице ее власти в данном случае дает понять людям, что оно не одобряет, оно не запрещает, но не одобряет и не хочет за это платить. Если у тебя есть такая штука, иди - заплати!
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Наше общество, наше государство по преимуществу пользуется кнутом, а не пряником. Вот, лежат кнут и пряник, как инструменты управления, но руки тянутся постоянно к кнуту. А, нельзя ли попробовать сделать так, чтобы женщине хотелось рожать ребенка, чтобы были хорошие социальные условия; чтобы женщина, родившая ребенка была спокойна за него; чтобы хотелось рожать много детей в стране; чтобы мы знали, что все будет нормально со здравоохранением – матери знали, с образованием, с социальными условиями: низкая преступность, высокие социальные гарантии…
А.ПЛЮЩЕВ – Детский сад.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Детский сад и так далее. А, не борьба за жизнь на каждом шагу и стыдуха. Может быть, попробовать?
А.ПЛЮЩЕВ – А, из-за этого люди делают аборт?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Нет. Если люди хотят… Мы же сейчас говорим…, когда ты говоришь «люди», ты имеешь в виду, кого? Если люди, двое людей хотят ребенка, они его родят где угодно, они его в Эфиопии родят. Они хотят друг от друга ребенка – это одна сторона вопроса. Они его родят в самых чудовищных условиях, потому что они его хотят. Мы же сейчас говорим о миллионах, о динамике. Так вот, если говорить о миллионах и о статистике, то, конечно, да, на решение оставить ребенка или не оставить ребенка – это решение прямо связанное с социальными условиями жизни. Это совершенно понятная вещь. Так государство наше делает что-нибудь в этом направлении? Ты не заметил, стало ли меньше преступности, стало ли меньше агрессии, стало ли лучше с медициной, стало ли лучше с милицией, с социальными условиями? Что-то не стало. И предполагается дальше обнищание дальнейшее. Вижу время вышло моей филиппики.
А.ПЛЮЩЕВ – Ничего, у нас будет время еще продолжить с Виктором Шендеровичем сразу после небольшого выпуска новостей и рекламы.
НОВОСТИ.
А.ПЛЮЩЕВ – Виктор Шендерович сегодня в гостях у программы "Особое мнение". Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45, и в Твиттере аккаунт vyzvon есть, куда тоже можно слать вопросы.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Ни одного русского слова: Твиттер, аккаунт – как вам не стыдно? Это я к теме прошлой недели. Надо русские слова, русские.
А.ПЛЮЩЕВ – Вы чем-то мне напоминаете слушателей некоторых и посетителей сайта, которые спрашивают, за что вы так ненавидите все русское и Россию – что-то в этом духе. Не читайте перед обедом комментарии к своему «Особому мнению».
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Немножечко из чуждого репертуара исполнил.
А.ПЛЮЩЕВ – Да. Логично перейти к новостям культуры, что называется. Вообще, День полиции, который прошел, дал нам много…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Культуры.
А.ПЛЮЩЕВ – Поводов, начиная с хора МВД, который исполнил…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Зашибись!
А.ПЛЮЩЕВ – Насколько мировых хитов и заканчивая, собственно, Владимиром Путиным, который показал чувства свои и прослезился на концерте в честь Дня полиции во время исполнения вокально-инструментальным ансамблем «Рождество» песни в стиле шансон «Ты знаешь, так хочется жить». Я справедливости ради посмотрел сам концерт, там, действительно, был такой грустный… - это в память погибших сотрудников полиции, но выбор звукоряда под этот видеоряд, он меня поставил в тупик, и плачущий Путин совсем, надо сказать.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – А, чем? Ну, вкусы нашего «старика Дра-дра» известны, они далеко от Коли Расторгуева не ушли и не уйдут никогда. Вот, ведь интересно, что затронуло, на что среагировали слезные железы нашего «старика Дра-Дра» - на «голимый кабак», на такую попсу, совершенно безнадежную. На это он вдруг расплакался, забавно.
А.ПЛЮЩЕВ – Это говорит о том, что чувства все равно есть, наверное.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Это, как у Гоголя: «выяснилось, что у прокурора и впрямь была душа». Правда, это выяснилось после смерти. Здесь при жизни выяснилось, что есть душа, но реагирует только на «голимый кабак». Я подумал, было бы интересно привязать его к стулу, чтобы не убег, позвать Аллу Демидову и исполнить ему ахматовский «Реквием», скажем, «где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов» - кстати, про большой дом на Литейном, где он начинал свою нехитрую трудовую карьеру, про ленинградское КГБ. Вот, прочитать ему ахматовский «Реквием» и посмотреть, выбьем слезинку этим али нет? А, может, мускул не дрогнет. А, на «кабак» - ну, что вы хотите? – Клим Чугункин! Клим Чугункин. Стаж! Это все вещи мы вроде бы обсуждаем вещи частные, вкус, но это…
А.ПЛЮЩЕВ – Не частная она вещь, какая же она частная?
В.ШЕНДЕРОВИЧ – В том-то и дело, то есть, она вроде бы частная – мы говорим не про «Курск», не Беслан, а про то, каков человек вроде бы в частной жизни, на что его пробивает на слезу. Но, вкус, когда это касается тирана, становится проблемой общества. Вкус тирана становится проблемой общества. Вот, вкус Обамы никаким образом не может волновать… Обамы или… не важно, кого.
А.ПЛЮЩЕВ – У нас даже Ельцин Борис Николаевич, которого, в общем, тираном как-то мало называют, доставил немало проблем теннисом своим, например, а тут уж совсем…
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Секундочку, вкус частного человека, вкус главы государства при демократии является предметом для шуток в прайм-тайм на каком-нибудь сатирическом канале и все. Это не влияет никак, но вкус тирана – это вещь уже, о которой начинают хлопотать уже все, и в данном случае ориентация на кабак, очень другой вкус – это, в каком-то смысле выражение уже и наших проблем, это уже не его проблема – это наша проблема. Точно так же, как, условно говоря, какой-нибудь чувачок, чересчур погрузившийся в православие слишком глубоко, скажет, что метеорит челябинский, это наказание нам за грехи – это же его личная проблема.
Но, когда это говорит в прайм-тайм с государственного канала заместитель Добродеева, то это уже не его проблема. Это проблема не в том, что он идиот, это проблема, что, что-то с нами…, что этот идиотизм идет на всю страну в прайм-тайм с главного государственного канала. Так что частные характеристики отдельных людей при тирании и при таком политическом строе, который у нас есть – ну, такая «тирания-лайт». Это уже становится нашей проблемой. Это уже не проблема Путина, Мамонтова и так далее - это уже наша проблема. Мы живем в стране, где это тренд, этот «кабак» - тренд, и ортодоксальная, так сказать, тяжелая – это же не православие, это не имеет отношение к православию – эта болезнь, в случае с Мамонтовым. Это уже имеет отношение к нам ко всем. В этом смысле, хотя это вроде и частные случаи, но уже и не совсем частные, конечно.
А.ПЛЮЩЕВ – Еще о Владимире Путине. Тут хорошие новости поступили из Южной Кореи: присвоили 9 дан Владимиру Путину. Теперь он круче Чака Норриса, потому что у того 8-й, вроде бы, по таэквондо или тхэквондо, как ее называют еще. Это очень хорошее единоборство.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Нельзя им устроить личную встречу как-то? Ну, чтобы выяснить что-то хотя бы с Южной Кореей. Хочется увидеть их встречу!
А.ПЛЮЩЕВ – Вы все время любите здесь, как это правильно говорить в стиле наших вопрошающих слушателей: «Мешаете с грязью Северную Корею. И вот тебе на – Южная чего устроила!»
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Инфицировались. Не знаю. Слушайте, чего тут особенно обсуждать? Все всё понимают, тут уже и пошутить нельзя, потому что оно уже все само по себе комично. Он уже всё у нас - что тут особенно обсуждать? Видимо, какие-то есть интересы у Южной Кореи, что за ними…
А.ПЛЮЩЕВ – Вы так договоритесь до того, что нам и соревнования дают проводить именно из-за этого.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Ну, мы накормили Международный олимпийский комитет очень хорошо, очень. Я думаю, что там голодных не осталось, после решения о Сочи. Я думаю, что там они сидят и сытно отрыгивают уже несколько лет.
А.ПЛЮЩЕВ – У нас еще на этой неделе была получена Универсиада в Красноярске зимняя.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – А, у нас скоро ничего не останется, кроме достижений Путина и спортивных побед. Скоро на абсолютных развалинах страны мы будем только одерживать напоследок спортивные победы, потому что ни на что денег-то нет, как мы знаем, только на спортивные победы. Я об этом писал, говорил много, не буду повторяться. Это все, конечно, позорище абсолютное. Это бесконечный спортивный парад в вымирающей стране – это не из лучших сообщений.
А.ПЛЮЩЕВ – Хорошо. Спрашивают у вас – на сайт пришел вопрос: «В Германии судят бывшего президента. Когда мы дойдем до жизни такой?», - спрашивают.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – За что же его судят-то, за какую сумму его судят? Надо напомнить суть дела.
А.ПЛЮЩЕВ – 719 кажется евро.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – 719 евро президент… Но, правда, он тогда был премьер федеральной земли Нижняя Саксония в ту пору, губернатор будем считать, что он был тогда. Размер коррупции 719 евро, потому что какой-то бизнесмен ему оплатил номер, а он этому бизнесмену…
А.ПЛЮЩЕВ – И ужин.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – …да, и ужин, а он ему за это сделал какой-то контракт, позволил. Судят человека. Вопрос носит совершенно риторический характер. Хотя нет, даже не риторический. Когда? – спрашивается в вопросе? Когда у нас будет так? Когда мы для себя сами решим, что это наши стандарты. Когда мы все – россияне, большинство, элита решим, что мы хотим за это судить, что за это надо судить. Когда мы не будем говорить: «Ну, ладно, ну чего? Мы все свои! Да ладно, чего ты, как не свой, как не русский! Ну, все так делают. Ну, ладно!» Вот это наше: «Ну, ладно, ну, чё ты!»- в этом самый главный ужас. Не в том, что этого судят за 711 евро, а у нашего - все кореша в списке Форбс - «и ничё». Дело в том, суть-то дела в том, что они в списке Форбс, мы об этом все знаем «и ничё» - как бы это по понятиям. Вот, там это не по понятиям. И здесь очень важная разница между законом и понятиями. По закону и у нас нельзя и у них нельзя, но у них это, действительно, нельзя, это не совпадает с представлениями страны о том, как можно. А у нас по закону-то нельзя, но с представлениями-то страны совпадает. Для чего же ты еще шел в начальство, как ни для того, чтобы тебя поили, кормили, откатывали?
А.ПЛЮЩЕВ – Мне кажется, с нашей точки зрения, это вообще позорная мелочность – взять у какого-то продюсера 700 евро.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – «Пацаны» не поймут.
А.ПЛЮЩЕВ – Просто позорная мелочность.
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Да-да. Просто ты - лох. Взял бы 700 миллионов – «нормальный пацан!» А взял 700 евро – досадно, досадно. Но, шутки шутками, но штука в том…, хотя и даже жалко Кристиана Вульфа, жалко. Нечистый его дернул один раз за руку, и он будет сейчас судим там…
А.ПЛЮЩЕВ – Может, не один раз – это сколько «размотали».
В.ШЕНДЕРОВИЧ – Ну, это сколько «размотали», но, тем не менее, понятно пропорционально к нашим. Но, очень важная вещь, что у них это не только по закону нельзя, но и по понятиям нельзя. Он там преступник с точки зрения населения, а у нас по закону нельзя, а так – все свои. Вот, это «все свои» и есть самое печальное, что мы им свои.
А.ПЛЮЩЕВ – На этом закончим на сегодня с писателем Виктором Шендеровичем. Большое спасибо и до свидания!